— Докладывай.

— Купцы прошлым вечером добрались до перевала еще до темноты, но утром двинулись дальше на запад. Каллум следил за ними некоторое время, пока не удостоверился, что назад они не повернут. Больше никто к Голету вчера не приближался. Генри выглядел усталым. Хотя он явно кончил завтракать, на его тарелке оставалось еще много еды.

— Что-нибудь еще?

— Себастьян прочистил обогревательные трубы в ожидании холодов. Думаю, он в этом году хочет открыть их пораньше, чтобы разобраться с проблемами подачи воды из Огненного озера до того, как отопление нам действительно понадобится.

— Хорошая идея. Я помню, что случилось в прошлом году. Трубы старые и изношенные. Пожалуй, нам пора подумать о том, чтобы их заменить.

Генри вздохнул и провел рукой по лицу.

— Гроленди стало хуже. Ночью даже посылали за целителем. Он думает, что еще одного дня она не протянет.

— Ох… Я зайду к ней после завтрака. — Уилф зачерпнул ложку овсянки. — А какие сегодня хорошие новости?

— Прошу прощения?

— Ты всегда заканчиваешь свои доклады хорошими новостями. Так что на сегодня?

Генри улыбнулся, хотя и с усилием:

— У Марты сразу после полуночи родилась девочка. Мне сообщили, что роды были легкими, только я не уверен, что это всегда к добру.

Уилф улыбнулся и чокнулся с Генри.

— Такие вещи всегда случаются в твое дежурство. Девочке уже дали имя?

— Мне о том ничего не известно. Впрочем, Арли, по-моему, уже поговорил с отцом Верноном. Представление состоится сегодня в полдень, так что позаботься о том, чтобы присутствовать. Я-то лягу спать.

Генри забрал тарелку и кружку и поднялся из-за стола. Он отвернулся от Уилфа, и его глаза изумленно раскрылись.

— О боги!

— Что случилось? — Уилф повернулся на скамье, но не увидел ничего необычного. — В чем дело?

Генри бросил тарелку и кинулся бежать, расталкивая входящих в столовую людей. Когда Уилф догнал его, он тоже, наконец, увидел то, на что все смотрели: на скамье у стены скорчился бледный как мел Бен.

— Я видел, как он вошел, — пробормотал Генри, с которого слетела вся сонливость. Наклонившись над юношей, он поднес к его губам чашу с водой, которую кто-то догадался принести. — Бен! Что случилось? Мы не ожидали, что ты вернешься раньше чем через несколько недель. Плохие новости?

Парень поднял голову. Глаза его остекленели, но говорить он мог.

— С Айн беда, почтенный Генри. Меня послал Мердок, чтобы сообщить вам… Она исчезла.

Часовня Анклава не могла вместить всех его членов; однако, хоть и небольшая, она была прелестна. Ожидая, пока начнется церемония, Финлей разглядывал роспись на потолке. Один из сюжетов повествовал о рождении Минеи и Серинлета из пламени, другой о том, как в Начале времен боги нашли свое место в мироздании. Ближе к алтарю находилось самое почитаемое изображение: Минея и Серинлет совместными усилиями изгоняли злого Бролеха и гасили разожженный им на земле адский пламень.

Стены украшали фрески с эпизодами из легенд о воплощении богини в смертную женщину. Теперь, по прошествии стольких веков, многие из них считались всего лишь мифами, но их главная тема не устарела: Минея всегда оставалась с людьми. Символ веры сохранял всю свою привлекательность: в самых тяжких испытаниях богиня никогда не покинет верящих в нее.

В четырех углах часовни горели свечи: в Анклаве почитали всего четырех святых — тех, кто в силу каких-то обстоятельств оказался связан с колдунами. Посередине помещения стояло единственное кресло то, которым во время службы пользовался отец Верной: старый священник сидел, пока хор пел литургию; он был настолько дряхл, что ноги еле его держали.

Да, часовня была прелестна, какой ей и следовало быть для Арли, Марты и их новорожденной дочери. Финлей слышал, как они приближаются: малышка заплакала, когда ее вынесли из комнаты Марты. Счастливая мать вошла в часовню, крепко прижимая к себе девочку. Следом за ней спешил Арли с глупой улыбкой на лице, а за ним шел отец Верной с остальными свидетелями.

Ласково улыбнувшись пастве, отец Верной повернулся к алтарю и начал первую молитву. Церемония Представления была единственным известным Финлею религиозным ритуалом, при котором не соблюдались строгие формальности. Она к тому же была и самой важной Минея и Серинлет теперь узнали, что появилась новая душа, нуждающаяся в их любви и милосердии. Совершенно необходимо было совершить Представление в первый же день жизни ребенка. Поэтому присутствие священника не считалось обязательным; Представление мог совершить отец новорожденного или любой родич-мужчина, однако совершение религиозного обряда добавляло торжественности.

Отец Верной закончил молитвы и повернулся к гордым и счастливым родителям. Марта с улыбкой передала малышку Арли. Лицо его стало серьезным, когда дрожащими руками он протянул крошечный сверток к триуму над алтарем.

— Благословенная Минея, божественный Серинлет, призываю вас: взгляните на новую душу, прибавившуюся к вашей пастве. Этот ребенок принадлежит вам. Он также принадлежит мне и моей возлюбленной Марте. Я представляю вам мою дочь, Дамарис. Молю вас: даруйте ей свою любовь и защиту, будьте к ней милосердны, как милосердны вы ко всем нашим душам.

Потом, держа малышку здоровой рукой, Арли обрубком другой начертил над девочкой знак триума. Дамарис перестала плакать и только иногда издавала тихое сопение. Когда Арли повернулся к Марте, у обоих на глазах были слезы.

Финлей первым поздравил их; потом счастливых родителей окружили друзья, целуя Марту и хлопая по плечу Арли. Финлей внимательно рассмотрел новорожденную. Она мирно спала на руках у отца, ее сморщенное личико походило на сушеный абрикос.

— Ты уверена, что это твоя дочь? — шепнул Финлей Марте. — Она такая уродливая!

— Ничего подобного! — рассмеялась Марта, шутливо шлепнула его по руке. — Она хорошенькая и к тому же очень талантливая.

— Откуда ты знаешь? Ей же всего несколько часов от роду.

— Мать всегда знает, — с мудрой улыбкой ответила Марта.

Все следом за Арли и Мартой вышли из часовни и отправились в столовую, где Представление следовало отпраздновать миндальными пирожными и вином с пряностями. Финлей двинулся следом за остальными, но тут из бокового прохода протянулась рука и ухватила его за рукав. Финлей остановился, увидев Фиону.

— Куда отправился Патрик? Финлей нахмурился:

— Ты о чем?

— Патрик покинул Анклав две недели назад. Куда он отправился? В Марсэй?

— Не понимаю. — Финлей оглянулся на удаляющихся друзей, потом потянул Фиону в боковой проход. Что он мог ей сказать? У нее явно возникли подозрения…

— Не притворяйся простачком, Финлей Дуглас! — прошипела Фиона. — Моя мать исчезла, и я думаю, тебе что-то известно. Я думаю, поэтому и Патрик уехал. Не может быть никакой другой причины, почему бы именно он покинул Анклав. Да помилуют нас боги! Финлей, Патрик родился и вырос здесь, он никогда не удалялся от ворот больше чем на сотню шагов. Так что скажи мне: куда он отправился? Финлей сглотнул:

— В Данлорн.

— Зачем?

— Я… я видел твою мать… так же, как видел тебя и Дженн на пути сюда. Айн попала в беду.

— И поэтому ты послал Патрика к своему брату, чтобы он ей помог? — Фиона мгновение смотрела на Финлея, потом, прошипев проклятие, отвернулась. — Почему ты ничего мне не сказал?

— Мы не хотели тебя тревожить.

— Когда раньше тебя такое волновало, а? — Фиона закрыла глаза, на ее лице была написана боль.

Финлей нерешительно коснулся ее плеча, но Фиона резко отстранилась.

— Ты мог бы снова это сделать?

— Что именно?

— Увидеть мою мать. Смог бы ты вызвать такое же видение, как и раньше? Можешь ты узнать, жива ли она?

Финлей сделал шаг назад, несколько испуганный необходимостью отвечать.

— Тебе следовало бы попробовать сделать это самой.

— Финлей, — простонала Фиона, — ты гораздо сильнее, чем любой искатель в Анклаве. Скажи мне: ты это сделаешь?

— Ничего не получится, если она без сознания…

— Или мертва?

— И если я тогда все правильно понял, — продолжал Финлей, не отвечая на ее слова, ее аярн уничтожен. Может быть, мне и удастся найти Айн, но вполне возможно, что без аярна, на который можно было бы настроиться, у меня на таком расстоянии ничего не получится.

Фиона улыбнулась, но улыбка тут же превратилась в гримасу.

— Тогда нужно будет сделать так, чтобы ты оказался ближе к ней, не так ли?

— Это безумие, Финлей, — прошептал Арли, затягивая подпругу. — Когда Уилф узнает о твоей поездке, он тебя убьет.

Финлей оглянулся через плечо на Фиону, привязывавшую сумку к седлу.

— Разве у меня есть выбор? Фиона права. Мы должны были ей сказать. Сначала мы привлекли ее к делу, а потом приняли решение за нее.

— Но что, если тебя кто-нибудь узнает?

— Да кто меня увидит? Мы только собираемся подобраться поближе к Марсэю, чтобы попробовать совместный поиск с использованием аярна Фионы. Она может находиться гораздо ближе к столице, чем я; я останусь на расстоянии многих лиг от города. Мы будем избегать деревень, да и вообще людей. Тут нет опасности, Арли, уверяю тебя.

Арли выпрямился и придержал коня, чтобы Финлею было удобнее сесть в седло.

— Будь осторожен, Финлей. Мне совсем не хочется сообщать твоему брату, что слухи о твоей смерти, в конце концов, оказались правдивы.

— Не беспокойся, Арли, — ответил Финлей, усаживаясь в седло. — Все будет в порядке. Мы вернемся не позже чем через неделю. К тому времени ты, может быть, получишь весточку от Роберта или Патрика. Передай Марте, что я ее люблю.

С этими словами Финлей направил коня к вратам.

Спуститься с горного плато было нетрудно. Преодолеть болота, лежащие к северу от перевала, оказалось не так легко. Всю вторую половину лета шли проливные дожди, и почва превратилась в трясину. Путники пытались ехать верхом, но по большей части им приходилось идти, ощупывая дорогу длинными палками и ведя в поводу упирающихся коней. Всю дорогу Фиона молчала и обрывала Финлея, если тот пытался завести разговор.

С другой стороны, было так приятно выбраться из Анклава, даже и всего на несколько дней. Финлей обнаружил, что с наслаждением вдыхает влажный воздух и подолгу смотрит на равнину, где не росло ни единого дерева, а из земли кое-где торчали странной формы скалы. Хотя он провел в Анклаве всего несколько недель, его сердцу бродяги они казались нескончаемыми месяцами. Несколько дней свободы были для Финлея как бальзам на раны, и он твердо намеревался в полной мере насладиться каждой минутой.

К тому времени, когда наиболее трудная часть пути осталась позади, путники устали и обессилели. Финлей нашел для привала место, где скалы нависали над речушкой притоком Виталы. Марсэй лежал в трех днях пути на восток, но Финлей не собирался приближаться к столице. Он останется здесь; единственным признаком присутствия человека в этих краях была крошечная деревушка Бэйрденскот в двух лигах вверх по течению.

— Кое-где проехать будет нелегко, — сказал Финлей, взобравшись на утес и оглядывая окрестности, — но зато ты можешь держаться этой речки до самого ее впадения в Виталу. Если ты выедешь на рассвете и к вечеру найдешь укромное местечко, мы сможем попробовать найти Айн.

Фиона стояла с ним рядом, хмуро глядя на темнеющее небо. Она зачесала волосы назад, отчего ее лицо казалось решительным и непреклонным, по-видимому, из опасения, что иначе Финлей не воспримет ее всерьез.

— Прекрасно. Но как я узнаю, что нам это удалось? Финлей поднял брови.

— Хороший вопрос… Не знаю. Когда я попробовал в первый раз, я держал Марту за руку. Марта хорошая искательница, но, по ее словам, она не ощутила ничего необычного. Во второй раз мне помогала Дженн.

— Но Дженн как искательница не видит дальше собственного носа.

— Но у нее есть связь с Ключом, — возразил Финлей, стараясь сдержать раздражение. — Хоть она и не пользуется аярном, она оказала большое влияние на поиск. Она тоже не заметила ничего необычного, но, возможно, из-за того, что, будучи плохой искательницей, не знала, на что обращать внимание.

— А я замечу?

Фиона пристально смотрела на Финлея, явно рассчитывая, что он выкажет неуверенность. Финлей выпятил подбородок.

— Если у тебя есть сомнения, зачем мы все это затеяли?

— Затем, что из-за ваших глупых проделок моя мать находится в опасности, и я рассчитываю, что ты поможешь мне ее вызволить. — С этими словами Фиона отвернулась, спустилась вниз и занялась костром, вечер был холодным.

Финлей вздохнул. С этой женщиной просто невозможно разговаривать. Сколько он ни старался, ему никак не удавалось пробиться сквозь стену упрямой неприязни — даже теперь, когда он рисковал жизнью, чтобы ей помочь. Вот снова она нашла причину для ненависти. Хоть тут и не было прямой связи, но его знакомство с Дженн, которая почувствовала присутствие в столице могучего колдуна, привело к тому, что Айн оказалась в опасности. Для Фионы не имело значения, что Финлей вместе с Робертом изо всех сил противился поездке Айн в Марсэй. Нет. Фиона никогда не испытывала сомнений. Для нее все было либо черным, либо белым. Оттенков для нее не существовало.

Они молча поужинали. Темнота спустилась, как заглушающее все звуки одеяло. Вымыв и уложив в седельные сумы миски, Финлей сгреб угли костра и уселся у огня, привалившись спиной к скале. Фиона сидела напротив, закрыв глаза и явно не собираясь принимать участия в разговоре.

Почему он не может оставить попыток завоевать ее расположение? Что пытается доказать? Что он ни в чем не уступает Роберту?

Однако это было не так, и Финлей прекрасно знал, что не может тягаться с братом. Роберт был выше, сильнее, обладал большей колдовской силой с самого детства. Финлей ничего не имел против. Он никогда не стремился быть копией брата, не мог даже представить себе такой возможности.

Так почему же Фиона постоянно сравнивает их? Она что, все еще влюблена в Роберта?

Впрочем, сам Роберт ни о чем не догадывался. Он никогда не верил в то, что кто-то может быть о нем достаточно высокого мнения. Зато все вокруг знали о влюбленности Фионы может быть, поэтому-то она была такой обидчивой. Должно быть, несладко жить, когда всем окружающим известно, что твое самое заветное желание никогда не сбудется.

— Ты спишь?

Фиона открыла глаза и настороженно посмотрела на Финлея:

— Нет. А в чем дело?

Финлей поднялся на ноги и ответил:

— Думаю, нам стоит попробовать совместный поиск. Посмотрим, сможешь ли ты увидеть что-то сейчас, когда мы еще рядом. Пытаться найти Роберта бесполезно у него тоже нет аярна. Мы могли бы попробовать отыскать Мердока.

Фиона кивнула:

— Хорошо. Что мне делать?

Выдавив из себя небрежную улыбку, Финлей уселся на камень рядом с Фионой и протянул ей руку.

— Ну, ты должна просто следить, чтобы все было в порядке, когда я впаду в транс, — чтобы я, например, не выронил аярн. И постарайся сосредоточиться.

Не дожидаясь ответа Фионы, Финлей закрыл глаза и стал делать медленные равномерные вдохи. Потом он почувствовал, как Фиона сжала его руку холодными пальцами. На мгновение ее прикосновение отвлекло его, но потом он вернул себе контроль и направил колдовской взгляд в ночь.

Финлей не пытался проникнуть далеко, не напрягал все силы. Он просто блуждал в темноте, стараясь запомнить все отличительные черты ауры Фионы. В следующий раз ему предстоит сосредоточиться именно на ней, чтобы направить свой поиск с помощью ее аярна. Чем лучше он запомнит ауру Фионы, тем прочнее будет их связь.

Через некоторое время Финлей решил расширить поиск, но это оказалось нелегко. Он двинулся на восток, все дальше и дальше, но не обнаружил присутствия Мердока, да и Роберта тоже. Наконец, разочарованный, Финлей прекратил поиск и открыл глаза.

— Мне очень жаль. Я не смог его найти. Фиона склонила голову к плечу.

— Настолько хорошо ты знаешь Мердока?

— Достаточно хорошо, чтобы найти колдовским взглядом.

— Тогда, может быть, тебе это и удалось бы.

Финлей нахмурился, не понимая, что она имеет в виду. Фиона все еще держала его за руку, и ему не хотелось двигаться, чтобы не нарушить контакт.

— Не понимаю.

Со слабой улыбкой Фиона пояснила:

— Я Мердока никогда не видела. Ты пытался установить связь через мой аярн, может быть, поэтому-то ты Мердока и не нашел.

Она была права. Если бы он вел поиск самостоятельно, даже на таком расстоянии он, скорее всего, уловил бы ауру Мердока. Очевидно, и искателю, и его помощнику нужно знать объект поиска, по крайней мере, Финлей молился богам, чтобы причина неудачи оказалась именно в этом.

— Будем надеяться, что так оно и есть.

Снова став нелюдимой, Фиона отдернула руку и поднялась:

— Что ж, завтра вечером узнаем. Я отправляюсь спать.

Нэш судорожно втянул в себя воздух и открыл глаза. Откуда пришло это ощущение? Был ли его источник действительно так близко, как ему показалось? И такая сила! Должно быть, это Враг. Никто больше не мог бы оказаться таким могучим искателем. И в каком направлении был направлен тот колдовской взгляд? В сторону Марсэя, да, определенно. Кого же он ищет?

Ту старуху? Значит, она знала Врага!

Нэш с улыбкой поднялся на ноги и стал мерить шагами свою комнату в башне, потом остановился около заваленного картами стола. Некоторые карты были тщательно раскрашены, другие просто наброски. Из-под всей кипы Нэш вытащил нужную, расправил на столе и провел пальцем по пергаменту, прослеживая течение Виталы. Ближе к истоку река принимала в себя несколько небольших речек. Деревня Бэйрденскот стояла на берегу самой западной из них, а дом Нэша находился с ней рядом.

Враг не мог быть отсюда дальше, чем в нескольких лигах. Его поиск был направлен в сторону Марсэя в противоположную от Нэша сторону. Только сама сила этого колдовского взгляда и привлекла его внимание.

Да, Враг здесь, совсем рядом.

Нэш повернулся к двери и крикнул:

— Стинзали!

Через мгновение в проеме появилась маленькая сгорбленная фигура; лысина человечка заблестела в свете яркой лампы.

— Принеси мне ужин сюда. Я буду работать всю ночь.

День тянулся бесконечно, вечер никак не наступал. Финлей занимался тем, что читал, плавал в речке и гулял по берегу. Ближе к закату набежали тучи, скрыв солнце и грозя дождем. Всю вторую половину дня Финлей потратил на поиски чего-то, из чего можно соорудить укрытие. Ему удалось найти всего несколько веток и прутьев, так что навес получился хлипкий: если налетит буря, все сооружение развалится.

Ливень начался за час до заката. Финлей залез в укрытие и завернулся в плащ. Стало холодно. Через несколько недель наступит глубокая осень, а там горные проходы на многие месяцы станут непроходимы. Снег сделает его узником Анклава так же, как и всех остальных его жителей.

Вернется ли к этому времени Патрик? Сколько времени он намерен оставаться в Данлорне, если, конечно, он туда добрался…

Раздался раскат грома, но молнии Финлей не увидел. Он съежился под своим навесом, который совсем не защищал его от влаги. Если начнутся дожди, вернуться в Анклав будет еще труднее, а то и вообще невозможно.

Боги, должно быть, услышали его безмолвную мольбу: всего через полчаса ливень прекратился; воздух после грозы стал свежим и бодрящим. Финлей раздул угли, прикрытые золой, и расположился у костра, готовый откликнуться на зов Фионы.

Она, должно быть, уже устроила привал. Теперь ее от Марсэя отделяет всего день пути. Финлей шепотом воззвал к Серинлету и закрыл глаза.

У него ушло несколько минут на то, чтобы пробиться сквозь уходящую грозу; потом Финлей почувствовал, что движется свободно, и устремился на восток. Он не спешил, окидывая колдовским взглядом берега реки, пробуя силу на всех бледных встречных аурах. Дальше, еще дальше, и вот…

Да. Это она. В ночи горела яркая и теплая знакомая аура. На мгновение Финлей позволил себе обвиться вокруг нее, потом сосредоточился снова и направил поиск сквозь аярн Фионы. Впереди лежал еще далекий путь.

Только удалившись от Фионы, он заметил различие: теперь он знал, чего ждать. Да, он мог распоряжаться большей силой, мог видеть дальше. Изменилось и что-то еще… цвет? Что это?..

Финлей не мог больше дышать.

Внезапно вся его сила исчезла, словно захлопнулась дверь и оставила его в темноте. Финлей, задыхаясь, попытался сопротивляться этому, но сияние ауры Фионы начало гаснуть. Он зашел слишком далеко… Нужно было захватить с собой кого-то еще, кто помог бы ему выйти из транса.

— Ко мне, мальчишка!

Скрежещущий голос пробился сквозь беспамятство и вернул Финлея в его тело. Когда он открыл глаза, его разрывала нестерпимая боль. Финлей не видел ничего, кроме тлеющих углей костра, а когда попытался шевельнуться, в горло ему уперлась холодная сталь клинка.

— Вот именно, — снова раздался голос. — Ты все понял. Одно движение — и я перережу тебе горло. Ты умрешь прежде, чем твоя кровь успеет впитаться в землю.

Финлей замер, отчаянно пытаясь сделать вдох. Зрение его все еще не полностью восстановилось, сердце бешено колотилось. В ужасе он попытался собраться с мыслями, вспомнить боевые приемы, но почему-то разум отказывался повиноваться.

— Все оказалось так просто, — лениво и удовлетворенно продолжал голос. — Ты удивил меня. Должен же ты был сообразить, что не следует заниматься такими делами, когда еще не улегся шум после твоего ареста и безвременной кончины. Ты ведь Финлей Дуглас, верно? И ты совсем не погиб, свалившись с утеса. — Клинок сильнее прижался к горлу Финлея, рассек кожу. Финлей почувствовал, как на грудь ему течет кровь. — Скажи, твой брат знает о том, что ты колдун? Он помог тебе разыграть трюк, заставивший Осберта поверить, будто он видел твое мертвое тело? Или бедный герцог на самом деле думает, что его братец покинул этот мир? Трудно поверить, чтобы он, если обо всем знает, позволил тебе продолжать твои фокусы. Благородный Данлорн никогда не мог бы опуститься до колдовства.

Финлей почувствовал, что теряет способность двигаться. Издевательский голос лишал его воли, зло проникало во все закоулки его души. Да, это и имела в виду Дженн… Если бы только он понял вовремя!

— Да, ты очень ловко провел Осберта. Жаль, что слишком многие видели тебя в Килфедире. Будь ты поскромнее, я мог бы даже подумать, что вся история выдумка. А так ты только еще больше растравил мое любопытство. А теперь поднимайся.

Финлей с усилием заставил свои ноги шевельнуться. Ему хотелось обернуться и увидеть лицо Ангела Тьмы, но он был совершенно обессилен; казалось, жизнь покидает его с каждой секундой.

Голос раздался снова, на этот раз тихий и внушающий ужас:

— Как раз когда я думал, что все пропало, ты попал в мои руки. Так легко, по собственной глупости! Посмотри в последний раз на небо, Враг: больше ты его не увидишь.

Все тело Финлея пронизала жгучая боль, он словно одеревенел, потом его поглотила тьма.