Легенды Элайты (№2) - Голос демона

Роберт однажды воспользовался подземным ходом, нужно было незаметно переправить в Анклав Финлея после того, как в юноше пробудилась колдовская сила. Они тогда вернулись в замок всего за неделю до приезда Селара. Что случилось бы, если бы король, явившись в Данлорн, не обнаружил там Роберта?

— Вы говорили, что никогда не вернетесь в Марсэй. Роберт вздрогнул. Он совсем забыл о присутствии Мики.

— Нет, тебе со мной ехать нельзя. На этот раз нельзя. Мика пожал плечами, подошел к окну и прислонился плечом к камню стены.

— Я просто подумал… Вы полагаете, что сможете ее найти?

— Не знаю. Я только надеюсь, что она будет еще жива, когда я доберусь до Марсэя.

— А если Финлей прав? Если ее захватил злой колдун? Что вы тогда будете делать?

Роберт нахмурился и взглянул на Мику:

— Если он так полон зла, как говорила Дженн, если он уничтожил аярн Айн тогда это он враг Анклаву, а не я.

Мика снова пожал плечами:

— Ну, мы не можем точно знать, что имел в виду Ключ, когда говорил о Враге. Если вы его найдете, вы с ним сразитесь, так? Лучше бы я поехал с вами.

— Тебе нельзя. Это слишком опасно. Кроме того, ты нужен здесь. Пришло известие, что матушка завтра возвращается. Тебе придется придумать какое-то объяснение моему отсутствию. Кроме того, ты единственный, кому я могу доверить Патрика. Проследи, чтобы он не попал в беду. Ты выше и сильнее его, так что он будет тебя слушаться. Если же нет…

— Я брошу его в темницу.

Роберт невольно рассмеялся:

— Но у нас же нет темниц.

— Я что-нибудь для него найду, — улыбнулся Мика. Однако улыбка быстро сбежала с его лица. Мика рассеянно смотрел в окно; мысли его явно были далеко.

Да, что-то его тревожило, и это было не только неожиданное появление Патрика. Роберт подошел к столу и налил вина им обоим.

— Нелады с отцом?

— Да, — вздохнул Мика, беря у Роберта кружку. — Нелады. Ланетта думает, что если я перестану вам служить, отец, по крайней мере, согласится меня выслушать.

— Тогда, — Роберт заколебался всего на мгновение, — ты должен от меня уйти.

— Да, отца умилостивит или это, или ваше выступление против Селара.

— Чего, как ты знаешь, я никогда не совершу.

— Как и вы знаете, что я от вас никогда не уйду. — Мика сложил руки на груди, продолжая встревоженно смотреть в окно. — Не вы один упрямец, милорд. Со временем отец все поймет, я уверен. Он просто хочет проверить, насколько я решительно настроен.

— Тогда он проиграет. Пожалуй, мне стоит написать ему и сообщить, какой ты в этом отношении невозможный.

Мика невольно улыбнулся. Однако прежде чем он смог ответить, в дверь робко постучали. Это оказался Деверин.

— Что-нибудь случилось?

— Нет, господин. Я… я просто хотел кое о чем спросить, — начал Деверин. — Кое о чем личном.

Было ясно видно, что воин чем-то встревожен. Роберт взглянул на Мику, но тот тоже ничего не понимал. Роберт кивнул и закрыл за Деверином дверь.

— Говори.

— Я хотел бы узнать, господин, — тихо начал Деверин, старательно выбирая слова, — в чем я подвел вас, так что вы перестали мне доверять.

Роберт нахмурился, совершенно сбитый с толку.

— Подвел меня?

— Да, господин. Я служил вам, как только мог, да с разбойниками у меня плохо выходит. Дело в этом?

— Не понимаю, Деверин, — покачал головой Роберт. — Почему ты решил, будто я тебе не доверяю?

Деверин неожиданно смутился и бросил на Мику красноречивый взгляд, прежде чем ответить:

— Я знаю, что вы сделали, господин. Когда здесь был легат Осберт… В гробу лежал Мика, а не лорд Финлей. Я не понимаю, как вы это сделали, хоть и прекрасно понимаю почему.

— Вот как? — слабым голосом спросил Роберт. Почему весь мир вдруг покачнулся, словно все законы природы утратили силу?

— Да, господин, — кивнул Деверин, к которому отчасти вернулась уверенность в себе. — Вы колдун.

Неудачник, невежда… а теперь, как выясняется, еще и глупец! Должен же был Роберт заметить, что к этому идет! Должен же был догадаться, что Деверин сложит два и два. О боги, что за идиот!

Роберт подошел к столу и оперся на него.

— Это я подвел тебя, Деверин. Я не должен был допустить, чтобы ты понял, что к чему. Мое единственное оправдание, что мне тогда некогда было подумать. Если бы у меня было время подготовиться к приезду гильдийцев, мы бы уже похоронили гроб до того, как Осберт начал задавать вопросы, а тогда закон не позволил бы Гильдии потревожить могилу. Мне очень жаль.

— Да что там, господин, — проворчал Деверин. — Вы сделали то, что должны были сделать. По мне, так гораздо лучше, чем считать лорда Финлея мертвым. А теперь я знаю, что он в безопасности.

— Откуда тебе это известно? — с улыбкой спросил Роберт.

— Будь оно не так, вы бы его не оставили. Роберт кивнул и посмотрел на Мику:

— И что же мне теперь делать? Деверин слишком здоровенный, чтобы можно было избить его до беспамятства.

— Ну, — Мика с самодовольным видом сложил руки на груди, — ничего не могу вам посоветовать, милорд. Вы же знаете, я ничего не могу сказать в его присутствии. И вы знаете почему.

— А это и есть совет, верно? Только не знаю, смогу ли я наложить на него Печать. Без аярна…

— Позвольте почтительно напомнить вам, милорд, ваши же собственные слова: не все на свете вам известно.

Деверин смотрел на них вытаращив глаза, ничего не понимая в этом разговоре; непочтительность Мики тоже изрядно его озадачила. Нужно было все объяснить бедняге.

— Только сначала я должен спросить тебя, Деверин: хочешь ли ты этого?

— Хочу чего, господин?

— Есть способ, которым я могу защитить тебя от твоего опасного знания. Это называется наложением Печати, Мика только что продемонстрировал, насколько оно действенно. Он никак не может сказать ничего про мою колдовскую силу в присутствии человека, на которого не наложена Печать. Тот, кто защищен таким образом, не сможет случайно проговориться, его нельзя принудить силой выдать колдуна. Конечно, это защита и для меня, но если меня когда-нибудь разоблачат, ты всегда сможешь сказать, что ничего не знал.

— Прекрасно, господин.

Роберт сделал шаг к Деверину, нахмурив брови.

— Хочу спросить тебя ты не обеспокоен? Ты ведь давно меня знаешь. Ты не стал относиться ко мне иначе, когда узнал, что я колдун?

— Почему бы это, господин? Вы достойный человек. Эта ваша сила ничем не лучше и не хуже другого оружия. Вы ведь никогда не обнажали меч для злых дел доказательством тому служат шрамы на моем теле. Вот я и думаю, что тайное свое оружие вы будете использовать так же.

Если бы все в Люсаре придерживались подобных взглядов! Тогда Анклав мог бы объявить о себе, Финлей мог бы вернуться домой, а колдуны жили бы между людей, не опасаясь неизбежной смерти. Все это стало бы доступно без всякого Каликса. Проклятие, вот бы порадовался Финлей!

— Предупреждаю тебя: служить колдуну нелегко спроси Мику. Да нет, ничего не выйдет он же не может тебе ответить. — Роберт протянул Деверину руку, надеясь, что сумеет сделать необходимое и без аярна. Деверин бросил взгляд на Мику, потом решительно коснулся руки Роберта.

Роберт ощутил то же самое, что и всегда при наложении Печати, — однако это еще не было доказательством успеха.

— Мика! Ты мой лучший инструмент для проверки. Ну-ка, скажи магическое слово!

— А? Это какое же? — Мика попытался придать себе невинный вид. — Может быть, вы имеете в виду Анклав?

— Получилось! — Роберт хлопнул по плечу растерянного Деверина. — Поздравляю. Теперь ты — один из проклятых. Деверин ухмыльнулся и затряс головой:

— Да вряд ли, господин. Только должен предупредить: вам, верно, придется скоро снова прибегнуть к этому… способу. Сдается мне, что старый Оуэн тоже догадался.

— Он говорил об этом?

— Прямо нет. Могу прощупать его, если хотите.

— Давай, Деверин. — Когда воин двинулся к двери, Роберт добавил: — И раз уж ты об этом заговорил… Я всегда тебе доверял.

Деверин поклонился:

— Благодарю вас, господин. Если позволите, скажу: я вам тоже. Буду ждать вас с конем. Поедете вместе с обычным патрулем — никто и не подумает, что тут есть что-то странное.

ГЛАВА 8

Селар расхаживал по комнате, и полы халата волочились по полу. Свечи, горевшие всю ночь на столе рядом с постелью, превратились в желтые наплывы воска. Каждый раз, когда король поворачивал их, пламя трепетало, но возразить они не смели. Совсем как его придворные. Селар двигался так размеренно, что точно мог предсказать, когда свечи мигнут. До чего же они жалкие… Один удар и они упадут на пол. Одно дуновение воздуха и они погаснут навсегда. Его власть над ними была абсолютной, превосходство неоспоримым.

Осберт сообщил, что Финлей мертв. Он собственными глазами видел тело. Никакого колдовства в Люсаре нет. Те дровосеки были просто пьяны, а крестьяне трусливы, потому им и поверили. Селару не о чем беспокоиться. Камешек, который передали гильдийцам стражники, ничего собой не представляет, он совершенно безвреден. Даже кольцо Осберт вернул Роберту, оно теперь в гробу, вместе с телом Финлея, в глубокой могиле под камнями красивой часовни в Данлорне. Никакого колдовства…

Так почему же Селар не может уснуть? Почему его сны полны образов, которые он так хотел бы забыть? Почему перед ним все время возникает лицо Кардана? Старый предатель мертв. Должен быть мертв, ведь прошло четырнадцать лет. Никто его не видел, никто о нем не слышал с той ночи, когда завершилась битва. Он исчез. Ему и тогда уже было много лет должно быть, за восемьдесят. Как же он может быть еще жив?

Конечно, он мертв. Селару не о чем беспокоиться. Его сны просто трюк памяти, разбуженной этими слухами о колдовстве. Теперь, когда Осберт доложил, что никаких колдунов нет, уснуть удастся. Может быть, еще не этой ночью, но скоро, как только полученные известия успокоят взбудораженную душу. Да, так и будет.

Селар перестал метаться и сел на постель. Нужно позвать Нэша пусть приготовит одно из тех снадобий, что так хорошо помогают уснуть. Уж они-то действуют… Но сколько еще можно прибегать к снотворным? Что останется от его авторитета, если придворные узнают, как близко он подошел к тому, чтобы сломаться? И как сможет он сохранить самообладание, если каждой ночью боится смежить веки?

Нужно, наконец, разделаться с призраком Кардана. Нужно убедиться, что старый колдун мертв и не строит против него козни. А если он все же жив, он вполне мог переметнуться к Тирону, и теперь они вместе натравливают тех разбойников, что сеют страх, готовя почву для вторжения…

Но ведь у границ нет войск Тирона. Нет никаких проявлений враждебности, шпионы не могут добыть доказательств того, что Тирон замышляет нападение.

Все дело просто в этих ночных кошмарах. Ему все время снится та ночь победоносной битвы, когда его воспитатель, Кардан, исчез. Селар нашел его у реки, и старик признался, что он колдун. Какая издевательская улыбка была на его морщинистом лице! Селар должен был стать орудием Кардана, зомби, безмозглым и послушным. Король сразу это понял. Аура зла была так ужасна, что он попятился, и его ноги заскользили по глине речного берега.

А потом Кардан столкнул его в воду.

И он уже почти совсем захлебнулся.

И Роберт, совсем еще мальчишка, вытащил его, не подозревая, что спасенный им человек…

Кошмар был всегда одним и тем же. Наяву Роберт спас Селару жизнь, но в ночной темноте лицо юноши превращалось в гнусную копию лица Кардана. От этого Селар не освободится никогда. Никогда…

Селар поднялся, подошел к шкафу и распахнул инкрустированные слоновой костью дверцы. Взяв с полки две фляги с вином, он вернулся на постель. Другого способа уснуть этой ночью у него не было.

Прошлое, как взбесившийся зверь, преследовало его на каждом шагу от вересковых пустошей Данлорна, через равнину, где на полях был уже убран урожай, через холмы. С каждой лигой Марсэй становился все ближе. Когда его конь поднялся на последнее взгорье, откуда начинался спуск к реке Витале, Роберт почувствовал: ему трудно поверить в то, что в его жизни были эти последние четыре года. Через три недели годовщина смерти Береники, еще через несколько дней годовщина того дня, когда он покинул Люсару, не собираясь возвращаться.

И вот теперь он снова здесь и пробирается в город так же тайно, как когда-то его покинул, под покровом темноты, переодетый, никем не замеченный.

Можно было бы посмеяться такой иронии судьбы…

* * *

Годфри торопливо шел по освещенному светом факелов двору, стараясь не отстать от Пейна.

— Вы уверены? — пробормотал он, кивая встречному священнику.

— Абсолютно, — ответил Пейн, не замедляя шага. — К нему почти невозможно попасть без разрешения Селара, не говоря уже о том, чтобы устроить побег. Вы же были в его камере, сами видели. Вся затея безнадежна, если только Селар не решит перевести его в другое место. Слишком опасно, слишком много препятствий пришлось бы преодолеть.

Годфри распахнул дверь и отступил, пропуская Пейна.

— Значит, помочь вы не можете.

— Этого я не говорил. Просто дайте нам время. Раз Хильдерик через неделю отправляется в паломничество, спешности нет.

Годфри со вздохом покачал головой.

— Если считать, что я сумею заставить Хильдерика на самом деле уехать. Вы и представить себе не можете, сколько сил нам понадобилось, чтобы его уговорить. К счастью, другие архидьяконы полны решимости и не обращают внимания на все его доводы против паломничества, а уж чего только он не придумывал.

— Он упрям, спору нет. — Пейн ободряюще улыбнулся Годфри. — Но не тревожьтесь. Мы найдем способ решить нашу проблему, даже если для этого мне придется подделать приказ.

— Ну и что?

Нэш искоса взглянул на Валену, наливавшую для него воду в таз умывальника. Брови женщины были вопросительно подняты, пухлые губы недовольно надуты. Несмотря на то что за дом платил он, Валена вела себя так, будто это ее собственный замок, где Нэш всего лишь гость.

— Он будет меня искать. Придется пойти, — ответил Нэш, опуская руки в ледяную воду. На поверхности воды сразу же появились пятна, но Нэш не обратил на это внимания.

— Неужели тебе никогда не надоедает изображать верного слугу? — пробормотала Валена, протягивая ему льняное полотенце.

— А тебе?

— Я тебе не служанка, Нэш, — бросила Валена, потом неожиданно улыбнулась. — Ну да, понятно: ты и в самом деле наслаждаешься этим. Тебе нравится бегать туда-сюда по его команде, ты машешь хвостом, как щенок, стоит ему только взглянуть в твою сторону. Как, должно быть, приятно чувствовать себя таким необходимым для короля, таким любимым… Большинство его подданных мечтают лишь бросить на Селара взгляд, самое большее удостоиться аудиенции. Но моему Сэмнону этого мало. Нет, ты хочешь быть его…

— Хватит! — Нэш схватил Валену за руку и привлек смеющуюся женщину в объятия. — Почему тебе так нравится меня дразнить? Или ты наслаждаешься опасностью?

— Да нет, — мило улыбнулась Валена, — просто тебя так легко задеть… Ты так чувствителен к любому упоминанию о Селаре в последнее время особенно. Я не могу не гадать…

— Тогда и не гадай. Ты знаешь, зачем мне нужен Селар.

— Да, да. Все это я уже слышала. Но это ведь не делает нас ближе друг к другу! Даже сейчас. — Валена игриво коснулась пальцем его губ. — Конечно, приручить Осберта большое достижение, но после того, как он собственными глазами видел тело Финлея, вряд ли было так уж трудно убедить его преуменьшить значение случившегося в Килфедире.

Нэш нахмурился и отвел руки Валены.

— Перед нами все еще стоят проблемы. Селар медленно угасает, Вогну не терпится начать охоту на ведьм, а Осберт не ближе к посту проктора, чем был год назад.

— Но разве в Гильдии не видят, насколько Вогн неуравновешен?

— Может быть, и видят, но не меньше его боятся колдовства. Гильдийцы впадают в панику при одном намеке на что-либо подобное. Они жаждут начать погромы, и в своем теперешнем состоянии Селар может просто махнуть рукой и сказать «да».

Валена сделала шаг назад.

— Но ты должен остановить его!

Нэш протянул к женщине руки, чтобы успокоить, прежде чем Кейт внизу услышит ее возбужденный голос.

— Донесение Осберта дает нам несколько лишних дней, но это также означает, что в отношении Селара я должен сделать следующий шаг. Я откладывал его, сколько мог, но не думаю, что проволочки и дальше возможны. Необходимо заставить Селара понять, какие последствия будет иметь охота на колдунов.

Все было бесполезно. Скольких бы горожан Джон ни расспрашивал, в каких бы укромных уголках города ни искал, не удавалось обнаружить никаких следов женщины, похожей по описанию на Айн. Джон расспросил всех своих знакомых, обошел все приюты и таверны, но Айн исчезла бесследно. После двух недель поисков было уже невозможно надеяться, что ему удастся найти ее, живой или мертвой. За это время даже не похоронили ни одной нищенки, похожей на Айн.

Безутешный, Джон вернулся в маленькую лавку Мердока. На улице было уже темно. Никем не замеченный, Джон проскользнул в лавку и поднялся по лестнице в жилые комнаты. Постучав, он открыл дверь…

— Джон! — воскликнул стоявший посреди комнаты Мердок. — Я не ждал тебя сегодня!

Джон заметил, что его друг испуган, но понял причину этого, только когда закрыл за собой дверь и прошел в комнату. Мердок был не один. У окна стоял какой-то человек, глядя на улицу сквозь щель в ставне.

Джон открыл уже рот, чтобы извиниться… но внезапно остолбенел. Этот незнакомец… его лицо… знакомое, и все же…

— Во имя милостивого Серинлета!.. — выдохнул Джон, стиснув руки.

При этих словах незнакомец отвернулся от окна, улыбнулся и покачал головой:

— Боюсь, вы принимаете меня за кого-то другого, святой отец. Прошу прощения, если испугал вас. Пусть вас утешит тот факт, что Мердок тоже побледнел, когда я сегодня вошел в его лавку. Удивительно: ведь вы живете в столице и должны бы привыкнуть, что иногда случаются неожиданности.

Мердок взял отца Джона за руку, подвел к креслу и вручил кубок с подогретым вином.

— Мне, пожалуй, следует вас познакомить. Отец Джон Бал-лан, Роберт Дуглас, граф…

— Данлорн, герцог Хаддон, — резко закончил за него Джон, чуть не расплескав вино. — Прошу прощения. Никак не думал, что встречу…

Данлорн поднял брови; на его лице отразились смешанные чувства ирония, насмешка над собой. Но было и еще что-то. Джон попытался собраться с мыслями. Кого бы он ни ожидал встретить здесь, Роберта Дугласа среди этих людей определенно не должно было быть.

— Джон, — поинтересовался Мердок, — ты занимался поисками? Что-нибудь удалось найти?

— Что? — пробормотал Джон, не в силах отвести взгляд от Роберта. Почему-то ему думалось, что Роберт должен быть больше похож на брата, но различия оказались и более заметными, и более тонкими, чем он ожидал. Фамильные черты были у братьев общими, но Роберт был на полголовы выше и шире в плечах. Однако не только… В лице Роберта читалось больше твердости, больше зрелости, больше… нет, найти этому названия Джон не мог.

Больше всего обращали на себя внимание глаза такие зеленые, каких Джон ни у кого не видел, искрящиеся в свете свечи. Роберт смотрел на отца Джона со смесью любопытства и настороженности.

Как будто уловив смущение священника, Данлорн снова улыбнулся, отошел от окна и пересек комнату. Ласково хлопнув Мердока по плечу, он придвинул себе кресло и уселся лицом к отцу Джону.

— Я приехал, чтобы найти Айн, святой отец. Думаю, она все еще жива. Удалось ли вам увидеть глазами или колдовским зрением хоть что-то, что могло бы помочь мне в поисках?

Данлорн все это время смотрел на священника, но теперь выражение его глаз изменилось, в них читалась глубокая сосредоточенность.

— Нет, к сожалению. Я искал почти каждую ночь, но я и понятия не имею, где она могла бы находиться. Я уже был почти готов счесть Айн погибшей. Откуда вы знаете, что она еще жива?

Неожиданно отец Джон почувствовал себя полным идиотом. Ведь он оказался в одной комнате с самым могущественным колдуном, какого только рождала Люсара, с непобедимым воителем, почитаемым народом героем, бывшим советником короля и миротворцем и надо же ему начать задавать глупые вопросы!

Отец Джон покраснел и отвел глаза. К счастью, ему на выручку пришел Мердок:

— Не понимаю, Роберт. Мы ведь послали молодого Бена в Анклав всего два дня назад. Он не мог еще туда добраться, так как же вы узнали насчет Айн?

Данлорн пожал плечами и протянул руку к кувшину с вином.

— Тут другое. И вот еще что: на вашем месте я бы не распространялся о моем появлении здесь. Я теперь не очень на хорошем счету в Анклаве.

Мердок медленно покивал:

— Да, Айн рассказала нам, что произошло. Но ты приехал сюда, чтобы ее спасти. Разве это не меняет дело?

— Сначала нужно найти Айн. а там будет видно. Пока же расскажите мне обо всем подробно. Ей удалось уже что-то обнаружить? Того человека, ради которого она отправилась в Марсэй? Она знала, где искать?

Роберт говорил тихо, но решительно. Отцу Джону не терпелось расспросить его, задать множество вопросов — но сейчас было не до того. Он рассказал все, что знал, а Мердок дополнил его рассказ некоторыми подробностями. Данлорн откинулся в кресле, осушил кубок до дна и поставил его на стол.

Поскольку он продолжал молчать, отец Джон не выдержал, сделал глубокий вдох и спросил:

— Вы знаете о бароне Блэре?

— Он знает, Джон, знает, — вмешался Мердок. — Ох…

Роберт не сказал ничего, он задумчиво водил пальцем по краешку кубка. Мердок взглянул на отца Джона, нахмурился и снова перевел глаза на Роберта.

— Ну так что ты думаешь? Есть еще надежда? Сумеешь ты ее найти?

— О, найти я ее найду, не сомневайтесь, — ответил Роберт, поднимаясь. Вернувшись к окну, он приоткрыл ставень. — Однако сейчас меня больше занимает то, что еще я смогу обнаружить. В конце концов, Айн не просто исчезла по собственной воле, верно? Кто-то ее захватил, и этот кто-то не хочет ее отпускать. Сколько таких людей может найтись в городе?

Селар быстро шел по двору; Вогн, старше и ниже ростом, был вынужден, пыхтя, почти бежать за ним, но король не сбавлял шага. Сегодня он не станет больше выслушивать доводы проктора. Непрестанное бормотание за завтраком и позже, когда Селар одевался для верховой прогулки, истощили его терпение. Пожалуй, несколько часов, проведенных в темнице по соседству с МакКоули, немного охладят пыл Вогна.

Проктор желал разоблачить, выследить и уничтожить колдунов всех до одного.

Несмотря на доклад Осберта, Вогн был уверен, что их множество, они кишат повсюду. Этот идиот не понимал, на что нарывается. Все его доводы основывались на суевериях, слухах и ничем не подтверждающихся россказнях.

Но Селар-то знал, как все обстоит на самом деле.

Разве возможно, чтобы Осберт не сумел докопаться до истины? Неужели даже Нэш, самый проницательный из гильдийцев, прозевал важнейшие доказательства? Вся эта история с Килфедиром была совершенно фантастической и в то же время очень показательной. После всех этих лет, как раз когда Селар начал готовиться к войне, начались разговоры о колдовстве в Люсаре.

Что, если за всем этим стоит Карлан? Что, если его злая сила позволяет ему жить много дольше обычного человека? Что, если все эти годы он скрывался, ждал своего часа, строил планы?

Что ж, может быть, пришло время дать Вогну то, чего он так желает… Впрочем, не сегодня. Сейчас Селар хотел одного покоя.

Селар потрепал по шее коня, приветливо кивнул Нэшу и вскочил в седло. Он намеренно дал Вогну приблизиться; когда тот оказался совсем рядом, король пришпорил коня и галопом поскакал к воротам. Нэш и королевская охрана последовали за ним.

Стоял еще один жаркий и душный день конца лета; солнце сочилось зноем, как зрелое яблоко соком. Город источал зловоние, словно выброшенная на берег Виталы разлагающаяся туша. Селар был рад выбраться оттуда, хотя бы и всего на несколько часов.

В холмах, умиротворенных после жатвы, было прохладнее. Выбравшись на простор, Селар почувствовал, как свежий воздух омывает все его существо. По привычке, появившейся у него за последние недели, король представил себе, что развевающий его волосы ветер и ровный стук конских копыт освобождают его от липкой паутины бессонных ночей, выпитого вина и кошмаров.

Добравшись до узкой лощины, где несколько деревьев зеленели на берегу извилистого ручья, Селар придержал коня. Приказав солдатам остаться на склоне, он спешился; к нему присоединился Нэш верный и покладистый спутник.

— Вогн так легко не отступится, сир.

Селар, спустившийся к воде, через плечо глянул на Нэша. Молодой человек был одет скромно в коричневые штаны и темно-зеленую куртку. Он никогда не стремился привлечь к себе внимание яркими цветами или роскошными тканями. Впрочем, простая одежда шла ему. Узкое треугольное лицо, полускрытое бородой, бесстрастные черные глаза всегда настороженные… немного было такого, чего не заметил бы этот человек.

— Мне приятно разочаровывать его, — пожал плечами Селар. — Он сам виноват, слишком уж возбуждается. Отказывать ему одно из немногих оставшихся мне удовольствий. Теперь ему придется несколько часов ждать моего возвращения. За это время он как следует поджарится.

— Так вы намерены дать ему разрешение? Черные глаза внимательно смотрели на короля.

— Вогн говорит, что знает… имеет способ определить, не колдун ли перед ним. Может быть, он и преувеличивает, но все же не думаю, чтобы он делал подобные заявления, если бы ему нечем было их подкрепить. Как бы то ни было, я не желаю, чтобы по моей стране разгуливали колдуны! — Селар одернул себя и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Если бы все было так просто! Может быть, он излечится, спустив с поводка Вогна? Если тот сожжет всех, кого сумеет поймать, не сгорит ли вместе с ними и память о Карлане?

— Сир. — Голос Нэша звучал так тихо, что Селар не сразу отвлекся от своих мыслей. — Что, если я скажу вам: у вас при дворе уже есть колдун?

О чем он говорит?

— Что вам известно? Говорите! Немедленно! — потребовал Селар.

Нэш выглядел совершенно спокойным, но это лишь означало, что он что-то скрывает.

— Прошу вас, сир, успокойтесь. Я все вам расскажу.

— Я спокоен, — процедил Селар сквозь стиснутые зубы.

— Существует человек, обладающий силой, о которой вы говорите, — продолжал Нэш. — Но он вам не враг. Он рядом с вами уже давно и доказал свою преданность.

— Проклятие, кто он?

Лицо Нэша было совершенно бесстрастно. Он встал, повернувшись спиной к солдатам охраны, и соединил руки. Когда он развел их в стороны, между ладонями сверкнула молния.

— Я колдун, сир, но я не несу в себе зла.

Селар разинул рот; сердце его бешено колотилось. Он стоял, словно прирос к месту, и был не в силах отвести взгляд от этих черных бездонных глаз.

— Вы… колдун?

Нэш ничего не сказал и опустил руки. Он не сделал попытки подойти к Селару, он просто ждал. Чего? Во имя всех богов, чего?!

— Что вам от меня нужно? — выдохнул Селар. Может быть, ему кликнуть стражу? Достаточно ли Нэш силен, чтобы справиться с солдатами? О милосердный Серинлет, Нэш ведь может убить его на месте!

— Мое единственное желание, служить вам, сир.

— Разве это ответ? — бросил Селар; гнев постепенно вытеснил страх. Король сделал шаг вперед и взглянул на солдат на склоне холма. Они ничего не заметили. Придут ли они ему на помощь, если он позовет? Селар снова повернулся к Нэшу. В лице молодого человека по-прежнему не было угрозы только терпение. Должно быть, он думает, что Селар просто проглотит новость и позволит ему остаться при дворе! Сделав глубокий вдох, Селар насмешливо протянул:

— А что вы будете делать, если я брошу вас в тюрьму, а?

— Я отправлюсь туда, куда вам будет угодно меня послать, сир.

— Тогда убирайтесь с глаз моих! Вон из моего города, из моей страны! Вы мне лгали! Вы предали меня, как и все друзья, которые у меня были! Вы притворялись, будто вы лучше других, а были хуже, много хуже. Даже Данлорн не скрывал от меня ничего подобного! Если вы и, правда, думаете то, что говорите, вы выполните мой приказ, покинете Марсэй и никогда не вернетесь.

Да, это был тот самый город, который он помнил. Столица совсем не изменилась. Конечно, какие-то перемены Роберт заметил, целый день, проблуждав по улицам в чужой одежде, добытой для него Мердоком, но в целом четыре года прошли для Марсэя незаметно. Кого перемены коснулись, так это людей. Смеялись они теперь визгливо, в любой момент были готовы вступить в ссору, а мимо ворот замка проходили, чуть ли не на цыпочках.

В торговых кварталах были заметны признаки растущего процветания, но имена на вывесках принадлежали теперь не люсарцам. Город заполонили торговцы, прибывшие в обозе армий Селара; они быстро прибрали к рукам всю деловую жизнь, в полной мере пользуясь благоприятными для них новыми законами. Поблизости от городских стен, в старых кварталах расслоение было особенно заметно. Нищие дрались за место на узких улочках, их пинали торопящиеся по своим делам купцы, придворные и гильдийцы. Сохранилось еще какое-то число старых таверн и лавок, но многие дома стояли заброшенными, с выбитыми окнами и обрушившимися крышами. На некоторых даже были заметны следы пожара. Роберт прошел мимо кузницы, где раньше часто подковывал коня; она была закрыта, окна заколочены. Мясник, державший лавку по соседству, торговал теперь жалкими обрезками. В этих бедных, заброшенных кварталах выжить можно было лишь по милости богов: на земную помощь рассчитывать не приходилось.

Роберт не прибегал к искусству искателя, чтобы найти Айн. Ему нужно было сначала снова познакомиться с городом, почувствовать его теплоту, заметить слабости.