– Извините, пожалуйста, у вас не найдется чего-нибудь перекусить?
      Макс обернулся и посмотрел по сторонам. Вокруг никого не было, кроме сидящего возле подъезда уличного пса Блохастика, который преданно таращил глаза и возил хвостом по асфальту. Макс пожал плечами и протянул руку к кнопке домофона. Приятный баритон продолжил:
      – Боюсь показаться навязчивым, но, знаете, целый день в делах…
      Макс обессилено прислонился к двери подъезда. Голос совершенно точно исходил от Блохастика:
      – Может быть, есть сосиска, или кусочек колбасы?
      – Н-нет… извините…
      "Вот как, оказывается, сходят с ума", - пронеслось в голове.
      – Ну, в таком случае, может быть, вы будете так любезны передать вашей матушке, что я очень голоден?
      – Да без проблем! - взревел Макс, судорожно нажимая на кнопку, - Так прямо и передам: говорящий барбос жрать попросил, а сам в психушку отправлюсь!
      Он взлетел по лестнице на четвертый этаж и открыл дверь своим ключом. Дома вкусно пахло пирогами. Мама, как всегда, уютно устроилась на кухне, одной рукой помешивая что-то в кастрюльке, другой - тыча в клавиши ноутбука. Время от времени она посматривала на экран телевизора, наблюдая за событиями любимого сериала, а плечом прижимала к уху телефонную трубку, из которой доносилась трескотня одной из многочисленных маминых подруг.
      – Ну, все, дорогая, пока. Сын пришел, кормить надо.
      Максу было не до пирогов. Он молча прошел мимо кухни в свою комнату, рухнул на кровать и закрыл глаза. Перед мысленным взором тут же заплясала умильная морда Блохастика. "Как же это? Ладно бы, наркоманом был… За что? Может, переутомился из-за поступления? А как теперь учиться в универе?"
      На лоб легла прохладная рука.
      – Что с тобой, сыночка? Голова болит?
      Макс открыл глаза. Маму волновать не хотелось.
      – Да все нормально, устал просто.
      – Максим! - мамин голос стал строгим, глаза опасно позеленели, - Никогда не обманывай меня, это бесполезно. Выкладывай, что случилось!
      – Ну, если ты настаиваешь… Только что говорящий пес попросил меня передать тебе, что ты забыла его покормить. А в остальном - все прекрасно. Кстати, ты не знаешь, чем лечат галлюцинации?
      – Ах, это! Действительно, забыла.
      Мама моментально успокоилась и убежала в кухню. Через минуту она вернулась с миской в руках:
      – Отнеси, пожалуйста. Я ему сварила овсянку с мясом.
      – Ты что, не слышала? Он раз-го-ва-ри-вал со мной!
      – Ну разумеется, он разговаривал, - нетерпеливо отмахнулась мама, - Ричард Второй вообще очень коммуникабельный пес.
      – Почему Ричард Второй? - тупо спросил Макс.
      – Потому что Первым был его покойный папа…
      Разговор становился настолько нелепым, что продолжать его не было смысла.
      "Шизофрения!", - думал Макс, выходя из подъезда и оглядываясь в поисках пса: "Отягощенная наследственность. Точно, мы оба шизофреники. Помешались на Блохастике. То есть, на Ричарде. Только вот интересно, разве общий бред бывает?"
      Ричард-Блохастик нашелся под кустом сирени. Он моментально опустошил миску, рыгнул, почесал задней лапой за ухом, бормоча что-то вроде: "Пардон, пардон, блохи замучили", затем серьезно сообщил:
      – Передайте матушке, вас ждут. Белому нужны все камни спектра. Пророчество сбывается.

      Мама бодро шагала по редкому ободранному лесочку, который начинался прямо за домом и служил пристанищем для местных алкашей и бомжей. Макс уныло плелся следом, обходя кучки мусора и с изумлением слушая мамин рассказ.
      – Вообще-то, Знание передается у нас по женской линии. Мой брат, например, им не обладает. Я даже жалела, что у меня нет дочери. Но, видимо, пророчество не врет. Конечно, это все очень опасно для тебя. Только выхода нет. Если ты начал разговаривать с животными, тебе придется стать Носителем.
      Макс мечтал о карьере аудитора, и ему совершенно не улыбалось становиться каким-то непонятным Носителем. Поэтому он спросил, стараясь быть ироничным:
      – Так ты что же, ведьма?
      Насмешка не удалась, вопрос скорее прозвучал испуганно. Мама задумалась:
      – Ну да, можно и так сказать. Только у нас принято говорить Носительница.
      – И чего вы носите?
      – Я же уже сказала: Знание. Тайное Знание, передаваемое из поколения в поколение.
      Макс пытался переварить услышанное. Верилось с трудом, можно даже сказать, вообще не верилось. Хотя, конечно, мама не была похожа на сумасшедшую. Никогда за ней никаких особых странностей не замечалось. Правда, иной раз она подолгу беседовала на улице с кошками и собаками, прикармливала Блохастика, но это можно было списать на любовь к животным. Да еще, пожалуй, странным был перстень, который мама всегда носила на среднем пальце левой руки - серебряный, старый, с огромным, величиной с голубиное яйцо, тускло-зеленым непрозрачным камнем. Перстень выглядел совершенно непрезентабельно, но мама не желала с ним расставаться, говоря, что это подарок ее бабушки, которая, в свою очередь, получила его от своей бабушки, та - от своей, и так далее… Правда, в свете последних веяний моды это украшение можно было считать даже стильным - самая главная гламурная телеведущая страны носила на руке нечто непотребно-уродливое. В остальном же мама была абсолютно нормальна. Работала бухгалтером, занималась домашним хозяйством, ворчала на отца и старательно заботилась о сыне, порой ущемляя этим его самостоятельность. Вряд ли такая здравомыслящая женщина могла в одночасье сойти с ума, но как иначе объяснить происходящее, Макс не знал.
      – Ну, вот мы и пришли.
      Небольшая поляна была основательно утоптана. По краям, образовывая круг, были вкопаны в землю семь деревянных столбов, высотой примерно в человеческий рост. Грубо вырубленные на них злобные лица чем-то напоминали идолов с острова Пасхи. Максу было знакомо это место. Несколько лет назад они с друзьями видели здесь, как пятеро бородатых мужиков плясали вокруг костра и что-то выкрикивали про Перуна и Ярило. Когда Макс рассказал об этом маме, она презрительно фыркнула и назвала дядек придурками, которые вообразили себя язычниками.
      Сейчас на поляне было пусто, если не считать пустых бутылок и пакетов из-под сушеного кальмара. Неподалеку, под кустиками, уютно расположились двое парней самого люмпенского вида. Они что-то разливали в пластиковые стаканчики и громко матерились, одобрительно разглядывая маму.
      – Не обращай внимания. Возьми меня за руку.
      Мама потянула Макса в круг, образованный идолами. Они шагнули туда вместе, и вдруг с окружающим миром начало происходить что-то непонятное. Слегка закружилась голова, на секунду потемнело в глазах, деревья, бутылки на земле, небо, трава - все как-то поплыло, закачалось и подернулось мелкой рябью. Алкоголики вместе с кустами куда-то исчезли, голоса их постепенно стали глуше и вскоре пропали совсем.
      Когда зрение вернулось, все вокруг странным образом изменилось: лица деревянных божков трансформировались и приняли самое приветливое выражение, на поляне появилась высокая сочная трава, лес вокруг из ободранного и редкого стал густым и дремучим. Судя по разнообразным звукам, доносившимся из-за деревьев, он был полон всякого зверья.
      Но самые потрясающие метаморфозы произошли с мамой. Ее глаза, обычно серо-зеленые, теперь стали изумрудными, короткая модная стрижка превратилась в копну длинных темных волос. Вместо летнего сарафанчика на ней была какая-то переливающаяся хламида травянистого цвета. Максу мамина неожиданная смена имиджа не особенно понравилась, даже испугала.
      – Приветствую тебя, Зеленая!
      В круг вступил высокий блондин лет тридцати, чем-то напоминающий Бреда Питта.
      – Здравствуй, Белый, - почтительно поклонилась мама.
      – Ты привела наследника! Значит, пророчество будет исполнено. Добро пожаловать, Зеленый.
      – Это параллельный мир? - с интересом спросил Макс. Происходящее начинало ему нравиться, потому что напоминало любимые книги жанра фэнтези.
      – Параллельных миров не существует, мир один, - патетически возвестил "Бред Питт".
      – А где мы тогда?
      – Реальность имеет много граней. Но непосвященные люди видят лишь одну, Первую. Ты Носитель, значит, тебе доступны и другие.
      – А их много?
      – Много, но ты еще недостаточно силен, чтобы переходить в следующие грани. Считай, что для тебя есть Первая и Вторая. Сейчас ты во Второй. Но вы должны торопиться: Черная нашла окно во Мрак, и оно начинает открываться. Закрыть его можно, только собрав вместе все камни спектра.
      Макс мало что понял, но сказанное его встревожило. Как следовало из любимых книг, сейчас ему должны были дать какое-нибудь трудновыполнимое задание, например, отыскать древние артефакты, убить дракона, разрыть заколдованный могильник, или еще что-то идиотское в таком же стиле. Он немного успокоился, когда мама сказала:
      – Мы сейчас же найдем остальных и возьмем у них камни.
      – Ты забыла о пророчестве, Зеленая? Это может сделать лишь первый мужчина-Носитель из вашего рода. Но он должен быть один. К тому же Черная уже начала охоту за камнями. Все Носители пересекают черту в разных точках грани, и до них еще нужно добраться. Возможно, мы уже опоздали. Твой сын должен идти немедленно.
      Макс возмутился:
      – Интересно, почему это я? Вы же здесь главный, вот вы и идите!
      – Я не могу вмешиваться в происходящее, иначе нарушится баланс добра и зла, и Вторая Грань перестанет существовать, - стыдливо потупился Белый.
      "Ну вот, началось в колхозе утро", - подумал Макс. Его предчувствия сбывались. По законам жанра сейчас должно было прозвучать красивое, но совершенно бесполезное напутствие. И оно не заставило себя ждать. Мама воздела руки к небу и заявила:
      – Иди, мой сын! Не бойся леса и зверей, ведь ты Зеленый. Будь осторожен с Красной и Оранжевым, они могут быть опасны. Синяя поможет тебе, а Голубая - полная кретинка, но добрая. В моем доме тебя ждет старый друг, он будет с тобой до конца. Спаси нашу грань, исполни пророчество! Мне пора пылесосить, я побежала.
      Мама сделала шаг назад и начала растворяться в воздухе. Из возникшей вокруг нее голубоватой дымки, постепенно слабея и отдаляясь, донесся ее голос:
      – Совсем забыла: здесь нет энцефалитных клещей, не пей холодного, у тебя слабое горло!
      Макс вопросительно посмотрел на Белого. Тот пожал плечами:
      – Ваш дом недалеко отсюда, в той стороне, за Волчьим оврагом. Тебе надо успеть до темноты. Береги изумруд, лучше носить его на пальце.
      – Какой изумруд?
      – Один из семи камней спектра - изумруд, принадлежащий вашему роду. Ты должен собрать остальные шесть камней. Лишь тогда ты сможешь закрыть окно во Мрак.
      Макс почувствовал, что держит что-то в руке. Он разжал кулак и увидел мамин перстень. Только теперь камень в нем стал ярким, прозрачным и искрящимся. Он испускал ровное зеленое свечение, завораживающее и притягивающее взгляд. В глубине изумруда как будто что-то происходило, шла какая-то непонятная жизнь. Да, камень выглядел именно живым, он излучал тепло, казалось, у него была душа - загадочная и непонятная, заставляющая вглядываться в его прозрачную зелень снова и снова в тщетной попытке узнать хранящуюся в ней тайну.
      Макс надел перстень на руку и спросил Белого:
      – Еще инструкции будут? Может, замочить кого надо, или там принцессу какую спасти? Установить мир во всем мире, решить проблему инфляции, накормить голодающих африканских детей? Не стесняйтесь, говорите! По пути все устрою, мне ведь раз плюнуть, я же Бэтмен!
      – Ты сердишься, Зеленый. Значит, боишься и многого не понимаешь. Но ты не в состоянии вернуться в Первую грань, не исполнив пророчества. Иди, и да пребудет над тобой благословение матери нашей природы.
      Выдав очередную порцию напыщенного текста, питтообразный Белый взмахнул мускулистыми накаченными руками, эффектно воспарил в воздух и исчез.
      Макс тяжело вздохнул, смирившись с неизбежностью, осмотрелся вокруг и решительно зашагал по извилистой лесной тропинке.

      Узкая тропа привела к глубокому темному оврагу. Его склоны заросли густой травой, репейником и чертополохом, а на дне просматривались сухие стволы поваленных деревьев. Спускаться туда не хотелось, но и обойти никак не получалось, потому что конца оврага не было видно. К тому же еще смущало название: "Волчий". Макс решил, что задумываться над этим вредно, и начал осторожно двигаться вниз по крутому склону, стараясь не упасть и хватаясь за изредка попадающиеся на пути тоненькие стволы молодых осинок. Половина склона уже была благополучно пройдена, и у него даже появилась надежда спуститься вниз без особых потерь, когда очередная осинка предательски хрустнула под рукой.
      – А-а-а, ё-о-о-о! - завопил Макс, теряя равновесие, и летя носом вперед.
      Дальнейший путь ко дну оврага он проделал, с приличной скоростью скользя на животе по сочной траве и зажмурившись от ужаса… Бум! Голова воткнулась во что-то мягкое, и скольжение прекратилось. Над самым ухом раздалось тихое, но очень нехорошее рычание.
      Макс открыл глаза и обомлел: прямо перед ним стоял огромный волк. Его мощные лапы были напружинены, как перед прыжком, жесткая, с седыми клочьями, шерсть на загривке стояла дыбом, а морда сморщилась в злобном оскале, обнажая здоровенные клыки. Желтые глаза зверя неотрывно следили за каждым движением человека, вызывая в душе смертельный страх.
      Вой и рычание раздавались со всех сторон: везде были волки, десятки волков. Они подбирались осторожно, не торопясь, уверенные в том, что добыча никуда не денется, припадая на передние лапы и постепенно сужая кольцо.
      "Все, миссия закончена", - подумал Макс, инстинктивно сворачиваясь в клубок и прикрывая голову руками: "Спектр-шмектр, иди - принеси… И ведь сожрут сейчас, костей не оставят. Глупо-то как!".
      Однако волки почему-то не спешили нападать. Вой и рычание вдруг затихли, наступила полная тишина, а леденящее кровь чувство ужаса как-то отпустило.
      – Приветствую тебя, Носитель из рода Зеленых, - раздался над головой хриплый голос.
      Говорил тот самый седой волк, судя по всему, вожак стаи. Со всех сторон ему отвечало одобрительное ворчание. "Ну, если Блохастик умеет разговаривать, то почему волк должен молчать?" - философски подумал Макс и сел, приглаживая растрепанные волосы. Звери сбились в кучу, и не отрываясь, смотрели на перстень, сияющий на его руке. Изумруд как будто засветился еще ярче, хотя лучи заходящего солнца не проникали на дно оврага. Камень сам излучал свет, озаряя все вокруг и изгоняя прочь сырой полумрак.
      – Ты сын Зеленой? - спросил вожак.
      – Да.
      – Значит, пророчество сбывается. Нужна ли тебе помощь Серых братьев?
      – Мне бы отсюда выбраться до ночи и мамин дом найти.
      – Да, теперь человеку ночью в лесу грозит опасность. Нежить восстает из Мрака. Я дам тебе в проводники своего младшего сына. Он, хоть и молод, знает лес очень хорошо.
      – Спасибо…
      – Прощай, брат мой. Знай, что, где бы ты ни был, Серое племя всегда придет к тебе на помощь.
      Младший сын вожака оказался болтливым и юрким волчонком. Он весело скакал впереди по дну оврага, показывая Максу дорогу. Наконец, на крутом склоне показалась еле заметная узкая тропинка.
      – Тебе сюда, Зеленый! Поднимись наверх и ступай прямо через лес. Выйдешь в Тихую Лощину, там стоит твой дом. Ночью не выходи, может случиться беда.
      Волчонок развернулся и бодро потрусил назад, время от времени чутко принюхиваясь к траве, видимо, пытаясь обнаружить запах добычи.
      Подъем по крутой тропе оказался довольно долгим и утомительным, и когда он закончился, солнце уже клонилось к западу. Впереди зеленой непроходимой стеной стояли высокие вековые деревья. Макс, опасаясь не успеть до заката, решил не отдыхать и сразу двинулся в лес. Огромные лохматые ели росли так плотно, что пробираться между ними было очень трудно. Лучи заходящего солнца почти не проникали сквозь их густые макушки, и в лесу было сыро, сумрачно и как-то жутковато. Колючие еловые лапы цеплялись за одежду, тянули назад и норовили хлестнуть по лицу, какие-то невиданные вьющиеся растения путались под ногами, заставляя спотыкаться. Вокруг раздавались странные незнакомые звуки, слышались непонятные шорохи. Лес жил своей тайной, враждебной человеку жизнью. Он как будто не хотел пропускать чужака, желал уничтожить его, похоронить в своем зеленом теле, на радость диким зверям оставить навсегда лежать здесь, на колючем ковре пожелтевших еловых иголок. Зацепившись за очередную лиану, Макс разозлился и наставил на нее перстень в надежде, что это поможет. Действительно, растение по-змеиному отползло назад.
      – Ага, не нравится? Нате вам! - Макс выставил перед собой руку с перстнем.
      Ели тяжело вздохнули и как будто расступились. Теперь идти стало гораздо легче. Вскоре за деревьями показался просвет. Лес обрывался, не доходя до двух невысоких холмов, огибал их вокруг, и снова смыкался вдали. В образованной холмами впадине стоял деревянный дом, крытый черепицей. "Тихая лощина" - понял Макс и прибавил шагу.
      Когда зашло солнце, до дома оставалось пройти метров триста. Сумерки накрыли лощину мгновенно. Лес замер, наступила полная тишина. В окружающей темноте что-то происходило. Что-то очень неправильное и невозможное. Этого нельзя было ни услышать, ни увидеть, можно было лишь почувствовать, как дикое животное чувствует надвигающуюся опасность. Сумерки стали неровными: где-то темнота сгущалась, образовывая странные силуэты. Они бесшумно скользили над землей, растворялись и вновь возникали, меняли форму, переплетались друг с другом… А потом пришел шепот, неуловимый для уха. Он звучал в голове, произнося неведомые, чужие и страшные слова, повторяя их снова и снова, повергая в ужас, доводя до безумия. Ноги отказывались двигаться, танец теней завораживал. Хотелось лечь, закрыть глаза, покориться этому шепоту, оставить свое тело, а потом оторваться от земли и парить, парить вместе с тенями, уходя все дальше во тьму.
      Но тут в окнах дома загорелся свет. Он был таким теплым и родным, что морок в душе рассеялся.
      – Фак офф, нига! Кисс май эсс! Вест Сайд - бест сайд! - заорал во все горло Макс первое, что пришло в голову, чтобы не слышать больше жуткого шепота, и изо всех сил ринулся к дому.
      Не помня себя, он рванул дверь, молясь, чтобы она оказалась открыта. Дом впустил его в свое гостеприимное тепло, встретил таким родным запахом, окутал таким знакомым уютом, что все страхи тут же сами собой забылись. Жуткие силуэты остались за порогом, который не могли пересечь - в этом Макс был почему-то уверен - здесь же был островок безопасности. "Мое убежище" - подумал он умиротворенно. Затем вспомнил мамино напутствие: "В моем доме тебя ждет старый друг".
      Макс уже почти смирился, что с ним в последнее время происходят совершенно дикие и невозможные с точки зрения нормального цивилизованного человека вещи, поэтому приготовился увидеть кого угодно - от бывшего одноклассника до давно потерянного плюшевого мишки, которого очень любил в детстве. Но такого никак не ожидал.
      – Ур-р-р-ав-ав-ав! Пр-р-р-ришел! - в ноги влепился маленький черно-белый смерч, который при ближайшем рассмотрении оказался лобастым коротконогим псом.
      – Роки? Ты же… того…
      – Умер-р-р? Отдал богу душу? Сдох? Окачур-рился? - жизнерадостно подхватил Роки.
      – Ну да. Не мельтеши ты, давай посидим, я устал, как собака…Извини, конечно. Так как ты здесь оказался?
      – Зеленая отмолила. Я теперь исполняю миссию.
      – Какую еще миссию может исполнять бостон-терьер?
      – Я посланник. Как Ричард Второй. Теперь, когда ты пришел, я буду сопровождать тебя. А потом, когда время придет, я уйду отсюда и снова рожусь. А Зеленая меня купит.
      – Хоть ты не называй маму Зеленой, - взмолился Макс, - Зови просто мамой, она ведь и тебя вырастила.
      – Ну да, я и говорю, Зеленая мама оставила меня здесь…
      – Ты лучше скажи, почему она так изменилась, когда пришла сюда.
      Роки улегся посреди комнаты на пузо, вытянул перед собой лапы и глубокомысленно заявил:
      – Здесь все такие, какие они есть на самом деле, понимаешь? Вторая грань срывает любые маски. Поэтому люди, попадая сюда, меняются.
      – А ты почему не изменился?
      – Потому что собаки везде одинаковы. Они никогда ни перед кем не притворяются, не прячут свое истинное лицо… то есть, морду.
      – Но ведь я же не…
      – Зеркало в ванной, - кротко сказал Роки и зажмурил хитрые черные глаза.
      Макс стоял в ванной комнате и безуспешно пытался прийти в себя. Увиденное поразило его до глубины души. Он представлял, как бы появился в своем истинном облике в универе, в магазине, в кафе, и нервно хихикал. Зеркало отразило незнакомого смуглого юношу с серебряными волнистыми волосами, спускающимися ниже плеч. Глаза удлинились к вискам и стали изумрудно-зелеными, черты лица сделались тоньше, уши почему-то заострились. Стильный клубный пиджак превратился в коричневый кафтан странного фасона, драные по последней моде джинсы - в плотные штаны до колена. На ногах вместо любимых кедов-"старов" красовались мягкие кожаные сапожки.
      – Так я эльф, что ли?
      – Ты волшебник из рода Зеленых, - ответил незаметно подкравшийся Роки, - Пошли спать уже, эльф-переросток.
      В большой спальной комнате Макс улегся на широкую мягкую кровать, укрывшись легким и теплым пуховым одеялом. Роки удобно устроился у него в ногах. В доме стояла уютная тишина, нарушаемая лишь заливистым храпом пса. Окна были плотно закрыты зелеными шторами, создававшими полную темноту, в которой умиротворяюще светился изумруд. Несмотря на издаваемые Роки звуки, Макс моментально провалился в сон.

      Иришка сидела на краю кровати и расчесывала длинные черные волосы. Густые блестящие пряди плавно текли из-под расчески, становясь идеально гладкими. Девушка ласково улыбнулась, откинула волосы назад, потянулась к Максу и поцеловала его в щеку. Пахло от нее как-то странно, а поцелуй был почему-то очень мокрым. Потом Иришка уткнулась холодным носом ему в ухо и сказала:
      – Гав!
      Макс открыл глаза и завопил. Вместо милого девичьего личика над головой нависала курносая, радостно оскалившаяся морда.
      – Чего орешь? - обиделся Роки, - Вставать пора, позавтракаем да пойдем по холодку.
      – Зачем ты меня разбудил, чудовище? И который час?
      – Солнце уже встало.
      – Я не могу так рано просыпаться, я сова!
      – Да хоть дятел! Если хочешь здесь выжить, придется научиться. Черная, в отличие от тебя, времени не теряет. Нам пора идти.
      Пришлось подниматься и плестись в душ, а потом на кухню, проклиная по пути все приключения на свете. В большом холодильнике нашлись мамины пирожки (когда только успела?), фрукты и йогурт. После завтрака Роки скомандовал:
      – Бери мешок и собирай вещи в дорогу.
      Мешок оказался подобием ранца, только был сшит из какой-то плотной холстины. Макс под руководством пса уложил туда несколько пачек сублимированной лапши; серебряную фляжку с водой; странного вида покрывало, легкое и тонкое; спички в огромной коробке; вышитый кисет, туго набитый медными, серебряными и золотыми монетами; дорожную аптечку с полным набором необходимых медикаментов (ах, мама, мама!); какие-то пожелтевшие от старости бумажки, перетянутые тесьмой; и мешочек с чем-то трудноопределимым и довольно вонючим. В результате ранец заполнился меньше, чем наполовину.
      – Роки, может, есть мешок поменьше? В этом осталось очень много места.
      – Это для меня.
      – Погоди, ты хочешь сказать, что я должен не только переться невесть куда, но и еще тащить на себе твою двадцатипятикилограммовую тушу?!
      – Ну, не все же время, а только когда я устану. У меня короткие лапы, собаки породы бостон-терьер выведены для красоты, а не для долгих прогулок.
      – Да уж, красота неописуемая! - восхитился Макс, критически оглядев курносую морду, огромные треугольные, стоящие торчком уши и мощное, крепко сбитое неуклюжее тело, уверенно попирающее землю кривыми короткими лапами.
      Между тем, пес порадовал еще одной новостью:
      – К тому же, мы будем проходить Змеиное болото. Ведь ты не хочешь, чтобы меня укусила гадюка?
      Спорить с нахальным животным было бессмысленно. Макс закинул мешок на плечо, вышел из дома и замер на крыльце.
      Солнце только поднялось над горизонтом и озарило Тихую лощину нежным утренним светом. На траве переливались хрустальными бусинками капельки росы, в каждой из которых отражалось голубое небо, росшие вокруг дома цветы доверчиво тянулись навстречу первым теплым лучам. Из леса доносились голоса птиц, приветствуя прозрачную свежесть раннего утра. На душе стало легко и радостно, вчерашние монстры казались не более чем дурным сном, ночным кошмаром из тех, которые случаются после напряженного, тяжелого дня.
      – Чего застыл? Пошли уже! - Роки, успевший обежать вокруг дома и задрать лапу на пару кустов, выжидательно смотрел на Макса, - Налюбуешься еще на природу, дитя каменных джунглей!
      – Куда мы идем, ты можешь точно сказать? - спросил Макс, спускаясь с крыльца и шагая за бодро скачущим псом.
      – Тебе же камни надо собрать. Вот и пойдем по резиденциям всех Носителей. Ближайшая - Красная, а там и Голубая недалеко. Главное, успеть первыми.
      – А что будет, если не успеем?
      – Черная знает о пророчестве, значит, будет пытаться завладеть камнями и уничтожить их. Если ей это удастся, окно во Мрак никто не сможет закрыть.
      – И что тогда?
      – Вторая грань погибнет, все живущие в ней, тоже.
      За разговором они пересекли Тихую лощину и вошли в лес. Сегодня он уже не казался таким устрашающим: яркое утреннее солнце, проникая сквозь макушки деревьев, освещало тропинку, которую нашел Роки, и отбрасывало на нее легкое кружево теней. Пушистые ели то и дело перемежались другими деревьями. Весело свистали птицы, куда-то спешил, пыхтя, еж, а рыжая белка долго провожала путников, перепрыгивая с дерева на дерево и ожесточенно вереща. Роки бежал впереди, время от времени обнюхивал тропу, звонко кого-то облаивал и почтительно здоровался со встречными барсуками.
      – Так сколько нам еще идти? - спросил Макс.
      – К обеду доберемся до Светлого озера, отдохнем, а там и Рыжая гора недалеко. Еще до вечера будем у Красной.
      – Переночуем тоже у нее? - поинтересовался Макс, у которого одна мысль о ночевке под открытым небом вызывала ужас.
      – Если получится… - уклончиво пробормотал Роки и надолго задумался.
      Больше отвечать на вопросы он не пожелал, и убежал далеко вперед.
      Тенистый прохладный лес закончился. Теперь впереди простиралось бесконечное поле, поросшее густой, кое-где начавшей жухнуть от жары, травой. Солнце поднялось высоко и нещадно палило голову. Идти стало тяжелее, ноги налились усталостью, невыносимо хотелось хоть ненадолго присесть и отдохнуть. Роки закапризничал и отказался идти своим ходом, аргументируя это исключительно декоративным предназначением своей породы и полной беззащитностью собаки в этом жестоком мире. Он так жалобно скулил, что Максу ничего не оставалось делать, как запихать противного пса в заплечный мешок. Он плелся по полю, молясь о том, чтобы подул ветерок, или облака хоть ненадолго закрыли жгучее светило. Мешок с тяжелой тушей оттягивал плечи, лямки впились в тело, по спине стекал горячий едкий пот. Безмятежный собачий храп, доносящийся при этом из мешка, тоже не улучшал настроения.
      Наконец, откуда-то повеяло спасительной прохладой. Поле все-таки закончилось, впереди показались редкие молодые деревца. Макс из последних сил прибавил шагу, и вдруг, миновав деревья, увидел перед собой большое озеро, окруженное плакучими ивами. Вода в озере была чистая и прозрачная, берег порос сочной мягкой травой. Над блестящей под солнцем водной гладью летали большие сверкающие стрекозы.
      Макс бесцеремонно шлепнул тяжелый мешок на траву и обессилено свалился рядом.
      – Вылезай, захребетник! Больше не могу, привал.
      Из мешка показалась заспанная морда. Роки бодро выбрался и удовлетворенно констатировал:
      – Ну вот, быстро мы дошли. А ты-то хныкал…
      Не дожидаясь ответа, пес подошел к воде и начал жадно лакать. Макс, до глубины души уязвленный его неблагодарностью, молча стянул одежду и с разбега прыгнул в озеро. Выныривая на поверхность, он услышал обеспокоенный голос Роки:
      – Зеленый, ты куда? Осторожнее, здесь щекотинки!
      Вода была прохладной, но не ледяной. Она так ласково освежила, смыла пот и усталость, заставила забыть обо всем неприятном и грустном, что реагировать на предостережение пса не хотелось. Озеро казалось добрым и безопасным, а неведомые щекотинки представлялись в худшем случае какими-нибудь колючими водорослями. Как всякий мальчишка, выросший около моря, Макс умел и любил плавать. Он рассекал воду размашистыми саженками, заплыв довольно далеко. Обернувшись, он увидел, что Роки в панике бегает по берегу. Легкий ветерок доносил его истерический лай. "Пусть поволнуется, ему полезно. Между прочим, любая уважающая себя собака полезла бы за хозяином в воду", - с легким злорадством подумал Макс, набрал в легкие побольше воздуха, глубоко нырнул и открыл под водой глаза. Вода была такой прозрачной, что солнечные лучи пронизывали ее насквозь, до самого дна, поросшего причудливыми водорослями. Водоросли были разные: зеленые и пушистые, как еловые ветви; голубые, длинные и тонкие, как плети; красновато-коричневые, напоминавшие по форме лопухи. Над этим подводным садом неторопливо скользили крупные серебристые рыбины, проносились какие-то маленькие юркие рыбешки… Вдруг из глубины поднялась навстречу и быстро приблизилась странная фигура. Тут же лицо опутала густая белая паутина. Макс почувствовал на руке чье-то осторожное, вкрадчивое прикосновение, и в панике быстро заработал руками и ногами, стремясь скорее подняться на поверхность.
      Вынырнув, Макс изо всех сил поплыл к берегу, ощущая панический страх, сковывающий движения. Вдруг он с ужасом понял, что кто-то движется рядом, тихонько хихикая. Маленькие ручки вцепились в него, щекоча и лишая сил. Макс повернул голову, ожидая увидеть монстра, полуразложившегося утопленника, или невесть откуда взявшегося маньяка из недавно виденного триллера. Вместо них на него таращилась хорошенькая голубоглазая девчонка.