Вторая грань реальности - Семь камней радуги

С тех пор, как мне стало легче, она может уделять время и Александру. Няня Агаша приводит его ко мне, и я с радостью играю с ним. Как он мил! Ему всего пять лет, но он очень умен для своего возраста. Александр рассказал мне, что дядя Алексей поссорился с дедушкой. Он не хотел откладывать свадьбу, но дедушка очень настаивал, и в конце концов они разругались. Странно, что сам дядя Алексей ничего не говорил мне об этом. Дедушка заходит ко мне каждый день, он очень радуется моему выздоровлению. Маменька ведет себя странно. Зачем она каждый раз, только увидев дедушку, уводит Александра из комнаты? Неужели до сих пор сердится на дедушку за то, что он не простил дядю Павла? Но ведь он совсем старенький, нужно быть к нему снисходительней! Я очень люблю дедушку! Сегодня привезли письмо от тети Натальи. Она выражает нам свои соболезнования, и пишет, что скорбит вместе с нами. Однако меня более всего встревожили ее слова о Дашеньке. Узнав о смерти родственников, она снова заперлась в комнате и молилась три дня. Тетя Наталья боится за ее рассудок. Господи, защити Дашеньку, и тетю Наталью, и маменьку с папенькой, и дедушку, и всех, всех нас! Пусть прекратятся наши беды!
       20 января 79 года.Наконец-то Петр Антонович позволил мне выйти на улицу! Мы с Александром играли в снежки, Пушок бегал и резвился вместе с нами. Пушистый снег сиял в лучах яркого зимнего солнца, и лед на реке переливался, как бриллианты в моей диадеме. На какое-то время я забыла обо всех наших бедах, и веселилась от души. Вдруг Александр остановился и испуганно посмотрел в сторону дома. Я обернулась и увидела на крыльце дедушку, который благодушно наблюдал за нашими играми. Встретив мой взгляд, он нежно улыбнулся и произнес: "Вот и славно, Оленька, наконец-то ты совсем поправилась!" Я побежала к дедушке, чтобы поздороваться с ним, а Александр молча ушел в дом. Мне кажется, он боится дедушки. Глупенький малыш! Дедушка так любит нас! Дядя Алексей сегодня не вышел к обеду. Папенька сказал, что он заперся в своей комнате и никого не хочет видеть. Бедный дядя! Он очень переживает из-за отложенной свадьбы…"
      – Дальше ничего не разобрать, - сказал Гольдштейн.
      Он перевернул несколько страниц, и прочел:
      "…невыносимо. Как он мог? Ведь он всегда был самым веселым из нас! И эта нелепая записка! Нет, я не могу больше писать!"
      – Кто на этот раз? - задумчиво проговорила Аня.
      – Судя по всему, дядя Алексей, - ответил Эдик, - Ведь это он был самым веселым.
      – Да, - подтвердил Лев Исаакович, - Дальше она пишет: " 20 февраля 79 года.Сегодня хоронили дядю Алексея. Надежда так плакала! Она сказала, что не понимает, как он мог такое сделать. В своей предсмертной записке он написал, что не может вынести разлуки с любимой, и умирает, зная, что она не дождется его и выйдет за другого. Надежда говорит, что готова была ждать его вечно, и дядя Алексей об этом знал. А еще она сказала, что уходит в монастырь, чтобы искупить его грех. Бедный, милый дядя Алексей! Зачем, зачем же ты это сделал? Петр Антонович совсем исхудал и побледнел, вид у него убитый. Ведь он целый месяц пытался вылечить дядю от тоски, приезжал каждый день, поил лекарствами, уговаривал держаться, но так и не смог спасти его. Я слышала, как он говорил папеньке: "Это наследственный недуг, теперь я в этом уверен. Следите за детьми". Папенька страшно побледнел и обнял маленького Александра, как будто хотел защитить его от ужасной опасности. Вот теперь и дядя Алексей лежит в склепе рядом с дядей Павлом, тетей Анной и Петрушей. Боже мой, во что превратилось наше некогда счастливое семейство! Неужели и нас с Александром поразит страшный недуг? Неужели и мы когда-нибудь вот так уйдем из жизни? Нет, этого не может быть! Спаси нас, Господи!
       5 марта 79 года.Как мрачен стал наш дом! Все погружены в уныние, и смотрят друг на друга с подозрением, как будто выискивая первые признаки безумия. Слуги скользят неслышно, и выглядят испуганными. Даже у моего Пушка словно испортился характер: он никого не подпускает ко мне, а стоит кому-нибудь приблизиться, начинает рычать. Особенно он почему-то не любит дедушку, один раз даже чуть не укусил его. Мне стало очень стыдно перед дедушкой, но тот ничуть не обиделся, а даже улыбнулся и сказал: "Молодец, верный пес! Охраняй мою Оленьку!" Скоро весна, но настроение у меня не весеннее, я очень тоскую по своим ушедшим родным. Чего бы я только не отдала сейчас, чтобы услышать, как дразнит меня Петруша! Уж я бы на него больше не обижалась! Прости его, Господи! Он не ведал, что творил! Я каждый вечер молюсь за него, и за остальных. Ведь если они были безумны, то их нельзя считать самоубийцами. Надеюсь, Господь простит их, и они попадут в царство небесное. И еще надеюсь, что больше в нашей семье этого не повторится.
       11 марта 79 года.Пришло письмо от тети Натальи. Она пишет, что они возвращаются. Как хорошо, наконец-то я увижу мою милую Дашеньку, поговорю с ней, и мы вместе поплачем о наших родных. Может быть, с ее приездом в наш дом вернется радость? Дедушка сегодня, кажется, даже не обрадовался их возвращению, лишь поморщился, когда маменька прочла письмо вслух. А вообще-то, он выглядит довольным. Похоже, он нисколько не опечален кончиной своих сыновей. Это странно, но я объясняю его поведение почтенным возрастом. Может быть, он плохо помнит, что произошло? Хотела бы я забыть об этом! Со мной дедушка как всегда ласков и терпелив, а вот Александр его, кажется, раздражает. Маменька старается увести его из-за стола, когда приходит дедушка. При этом она так странно смотрит на дедушку, будто боится чего-то. И папенька отчего-то избегает дедушки. За что они его не любят?"
      – Да уж, девочка действительно ангел, - заметил Лев Исаакович, - Однако, я больше не могу, глаза устали.
      – По мне, так она просто идиотка, - сказала Виктория, взяв в руки дневник.
      Она некоторое время всматривалась в пожелтевшие страницы, затем прочла:
      – " 3 мая 79 года.Вернулась моя милая Дашенька! Сегодня они приехали, мы все выбежали на улицу их встречать. Я бросилась к Дашеньке и обняла ее, но она как будто не очень обрадована встречей. Машенька очень выросла и повзрослела, она выглядит просто прелестно. А вот Дашенька стала еще бледнее, чем раньше, и даже немного похудела. Тетя Наталья смотрит на нее с беспокойством, наверное, волнуется за ее здоровье. В честь приехавших устроили торжественный обед, повар постарался на славу. Пирожное было восхитительно! Но за столом было невесело, говорили вполголоса. Дядя Андрей расспрашивал папеньку обо всех наших несчастьях, маменька тихо переговаривалась с тетей Натальей. Дедушка к столу не вышел. Я услышала, как дядя Андрей спросил папеньку: "Что ж отец, даже не хочет нас видеть?" На что папенька ответил: "Думаю, он не хочет видеть никого". Маменька услыхала это, и глаза ее стали испуганными. Ну, почему они обижаются на дедушку? Он ведь и раньше был суров. После обеда я поднялась с Дашенькой в ее комнату, чтобы поболтать с нею, как, бывало, мы делали раньше. Но она, поговорив совсем немного, извинилась и сказала, что хочет отдохнуть с дороги. Я не обиделась, ведь Дашенька действительно выглядела утомленной, наверное, и вправду устала. Я вышла из дома, меня сопровождал мой верный Пушок. Как красив наш сад! В тоске я как-то и не заметила, что наступила настоящая весна. Деревья стоят совсем зеленые, и на клумбах распускаются цветы. А лужайка перед домом вся покрыта желтыми головками одуванчиков. Я присела на траву, и принялась плести из них венок. Когда он был готов, я надела его и засмотрелась на реку, вода которой сверкала в солнечных лучах. Вдруг Пушок угрожающе зарычал. Я обернулась и увидела дедушку. Он подошел и сел рядом, не обращая внимания на рычание. "Как ты красива, моя милая!", - сказал он, - "И как к лицу моей Оленьке эти скромные цветы! Но этот венок не для тебя, цветы увянут, тебе же нужны украшения более долговечные". Он поцеловал меня в лоб, поднялся и пошел к дому, а я смотрела ему вслед, и сердце мое сжималось от жалости. Дедушка такой старенький, как согнута его спина, как тяжела его походка! Господи, пошли ему долгих лет жизни! Невыносимо думать, что когда-нибудь я потеряю это любящее сердце!
       5 мая 79 года.Сегодня Дашенькин День рождения. Я приготовила ей подарок: маленькую записную книжку, отделанную перламутром и серебром. Надеюсь, ей понравится. Ах, как хочется отметить этот день весело, и чтобы все радовались, как когда-то, в день моего шестнадцатилетия! Я так люблю Дашеньку, и желаю ей только счастья. Хоть бы она, наконец, перестала быть такой грустной. Агаша зовет меня к столу, у нас будет праздничный обед.
      Нет, зря я надеялась: праздника не получилось. Сначала все шло хорошо, и Дашеньке очень понравился мой подарок. Дядя Андрей и тетя Наталья подарили ей кольцо и серьги с сапфирами, а маменька с папенькой - дорожный набор из серебра. Дашенька была очень весела, она благодарила всех за подарки и много смеялась. Маленький Александр и Машенька тоже поздравили ее и спели ей песенку. Дашенька расцеловала их и сказала: "Я так счастлива снова быть рядом со своими родными!" Тут к столу подошел дедушка, в руках у него была обитая атласом коробка. Он уселся на свое место и раскрыл ее. Внутри лежала диадема, сделанная в виде венка из одуванчиков, только каждый цветок был из золота, а середину их украшали желтые прозрачные камни. Диадема была так красива, что все молча смотрели на нее, не в силах отвести взгляда. Я очень обрадовалась за Дашеньку, ведь дедушка никогда не дарил ей драгоценностей. Но дедушка вынул диадему из атласного гнезда, и вдруг надел ее мне на голову. Тетя Наталья тихонько ахнула, Дашенька побледнела, а дядя Андрей и папенька обменялись встревоженными взглядами. Я попыталась свести все к шутке и сказала: "Дедушка, ты, наверное, ошибся: День рождения не у меня, а у Дашеньки". С этими словами я хотела снять диадему и передать ее своей кузине, но дедушка остановил мою руку и произнес: "Нет, Оленька, это подарок для тебя. Тебе ведь нравился венок из одуванчиков, так пусть эти цветы всегда украшают твою головку. В отличие от обычных одуванчиков эти будут цвести вечно". Потом он повернулся к дяде Андрею и, смеясь, сказал: "А вы что же, думали, я подарю желтые бриллианты Даше? Полно, взгляните на нее: бледна, худа, и волосы какие-то серые! Разве будет смотреться эта диадема на ней так, как на моей Оленьке? Смотрите, как ярко горят камни в ее черных волосах! Лишь моя Оленька достойна таких царских драгоценностей! А Даше пора в монастырь, там бриллианты не нужны". Во время этой речи Дашенька сидела молча, кусая губы, но вдруг на глазах ее появились слезы, она встала и убежала в свою комнату. Все же дедушка был к ней несправедлив: волосы у нее не серые, а пепельные, и вообще, Дашенька настоящая красавица. Я не знала, как мне себя вести, мне было очень стыдно, что все на меня смотрят так, будто я в чем-то виновата. Дядя Андрей воскликнул: "Отец, ты превращаешься в чудовище!" Он тоже встал из-за стола, в сердцах скомкал салфетку, и, швырнув ее на пол, ушел. Тетя Наталья побежала за Дашенькой, а Александр с Машенькой, ничего не поняв, расплакались. Маменька с Агашей принялись их утешать, а дедушка, сказав: "Ну ладно же, коли так!", поцеловал меня в лоб и ушел в свой кабинет. Сейчас я сижу в своей комнате, в ногах у меня примостился Пушок, время от времени поглядывая на дверь. Диадема лежит передо мной на столе, и мне почему-то не хочется на нее смотреть, хотя она очень красива. Зачем мне столько украшений? Дедушка дарит мне их все время, он говорит, что это мое приданое. А разве Дашеньке приданое не нужно? Ведь она старше меня, и ей уже пора замуж. Я бы отдала ей диадему, но ведь она не возьмет ее, да и дедушка рассердится. Что мне сделать, чтобы все стали счастливы?"
      Виктория отложила дневник и, гибким движением поднявшись с пола, подошла к двери. Распахнув ее, она сказала:
      – Дождь кончается.
      Ливень превратился в мелкие капли, то ли морось, то ли просто густой туман. Макс вышел из дома, и направился к конюшне, увязая сапогами в густой грязи. Он вывел недовольных лошадей, чтобы те пощипали траву. Лошади двинулись вокруг дома, останавливаясь около особенно густых зарослей. Макс посмотрел на реку и подумал, что еще немного - и мутная вода выплеснулась бы из берегов и покрыла небольшой островок суши, на котором стоял дом. Он немного постоял, глядя на серый поток, и вернулся назад. Виктория все еще стояла в дверях, задумчиво всматриваясь вдаль.
      – Как думаете, сколько нам еще здесь торчать? - спросила она.
      – Вода спадет не раньше, чем через сутки, - ответил Гольдштейн, - Это при условии, что дождя больше не будет.
      – Нам столько не продержаться, - сказал Макс.
      Он вошел в каминную, повертел головой и пробормотал:
      – А все-таки, где Михалыч?
      – Его здесь нет, я бы унюхал, - сказал Роки.
      Милана подняла с пола дневник.
      – Давайте читать дальше. " 8 мая 79 года.Смилуйся над нами, Господи! Неужели опять? После ссоры с дедушкой дядя Андрей стал вести себя странно: он утверждает, что его хотят отравить, и отказывается есть и пить. Он закрылся в своей комнате, и никого к себе не пускает. Папенька вызвал Петра Антоновича, но дядя Андрей отказался принимать лекарство, которое тот ему выписал. Доктор снова поселился в нашем доме, но он ничем не может помочь, ведь дядя не пускает его в свою комнату. Дашенька тоже заперлась у себя и целыми днями молится. Я пробовала с ней поговорить, но она стала рассеянна, и видно, что общество ее тяготит. А тетя Наталья все время плачет. Она пытается уговорить дядю Андрея съесть что-нибудь, но это бесполезно. Я тоже молюсь за здоровье дяди, мне так страшно! Неужели он тоже?… Нет, не стану об этом думать, это слишком страшно.
       13 мая 79 года. Дядя Андрей все еще болен, он даже воду перестал пить. Сегодня папенька с доктором сломали замок в его комнате и вошли. Я тоже заглянула в дверь, это было страшное зрелище! Дядя стал очень худ, он лежал на кровати, и видно было, что ему трудно даже говорить. Увидев доктора, он захрипел: "Что, травить меня пришел?", потом закашлялся и потерял сознание. Я убежала в свою комнату, и долго молилась за здоровье дяди Андрея. Бедная Дашенька! Что, если она лишится отца?
       15 мая 79 года.Дядя Андрей совсем плох, он уже не приходит в сознание. Тетя Наташа не отходит от его постели, доктор тоже постоянно при нем, но дяде становится все хуже. Я слышала, как Петр Антонович говорил папеньке: "Его страх убивает его, он просто заморит себя голодом". Дашенька молится беспрестанно. Сегодня я зашла к ней, чтобы поговорить, но она даже не встала с колен. Когда я попросила ее не слишком усердствовать, дабы не подорвать здоровье, Дашенька взглянула на меня и ответила: "Я боюсь, что не успею. Этот грех такой, что его не отмолишь". Я спросила, о каком грехе она говорит, но Дашенька уже перестала обращать на меня внимание и вновь погрузилась в молитву. Как все странно, как будто это происходит не со мной, как будто я читаю страшную сказку. Сейчас возьму Пушка и пойду гулять в сад, может быть, там я смогу хоть немного отвлечься от своих тяжелых мыслей.
       23 мая 79 года.Дядя Андрей умер.
      Милана опустила дневник на колени.
      – Дальше строки размыты, будто на них капали слезы.
      – Наверное, так оно и было, - мрачно сказал Гольдштейн.
      Милана некоторое время сидела молча, пытаясь разобрать расплывшиеся буквы.
      – Дальше там что-то про похороны. А, вот, здесь уже можно разобрать. " 27 мая 79 года. Тетя Наташа безутешна. Она как будто лишилась разума. Но ведь это невозможно! Ведь, если болезнь наследственная, она должна поражать только тех, в чьих жилах течет дедушкина кровь. Наверное, тетя Наташа просто сама не своя от горя. Она все время повторяет: "Я не сойду с ума, нет, только не это!" А сама выглядит безумной. Она перестала следить за собой, не расчесывает волосы, и ходит, ходит по дому, дико оглядываясь по сторонам. Машенька, кажется, ее боится, а Дашенька не обращает ни на что внимания, она все молится. Маменька пытается поговорить с тетей Наташей, утешить ее, но та повторяет лишь одну фразу: "Я не должна сойти с ума!" Она как будто борется с чем-то, что внутри ее. Дедушка чувствует себя хорошо, кажется, что смерть дяди Андрея его ничуть не опечалила. Он по-прежнему добр ко мне, вчера подарил мне маленькое зеркальце в золотой оправе, на цепочке, чтобы можно было привешивать его к поясу. И еще, он попросил, чтобы я все время носила диадему из желтых бриллиантов. Когда я сказала, что неудобно надевать украшения во время траура, он сказал: "Пусть тебя не печалит чужая смерть, мой ангел. Умрут другие, ты же будешь жить вечно. Или твой дедушка не алхимик? Я найду средство, чтобы сохранить твою юность и самую жизнь на долгие века". Мне стало страшно, я представила, что живу несколько сотен лет, вижу, как сменяются поколения, как умирают мои близкие, а я все живу и живу, юная и красивая… Нет, не нужно мне такого бессмертия!
       31 мая 79 года.Скоро мне исполнится семнадцать лет. Но никакой радости я не испытываю. Как только вспомню свой прошлый День рождения, глаза начинают наполняться слезами. Как мы были счастливы тогда! И все мои родные были со мной. А сейчас наша некогда дружная большая семья превратилась в горстку испуганных людей. Тетя Наташа не поправляется, ей, напротив, несмотря на все усилия Петра Антоновича, становится хуже. Он прописал ей успокоительное, но оно не помогает. Тетя превращается в страшную старуху, она совсем одичала, ни с кем не хочет разговаривать. Лишь только Дашенька может ее успокоить. При ней тетя Наташа становится тихой, Дашенька все свое время проводит с ней, а ночью уходит в свою комнату и молится. Она очень похудела и побледнела, лишь ее милые добрые глаза остались прежними. Я стараюсь как можно больше времени проводить вне дома, много гуляю в саду. В доме мне тоскливо и жутко. Маменька с папенькой часто закрываются в своей спальне и о чем-то говорят. Кажется, маменька пытается в чем-то убедить папеньку. Александр тоже гуляет в саду под присмотром Агаши, меня же повсюду сопровождает Пушок. У него испортился характер, как будто он тоже понимает, что происходит в нашей семье, и старается уберечь меня от беды. Пушок никого ко мне не подпускает, он начинает рычать и грозно скалит зубы, а пищу берет только из моих рук. Сейчас я позову его и пойду в сад, на улице стоит прекрасная солнечная погода.
       2 июня 79 года.Ну, вот и настал мой День рождения. Как раньше я ждала его! Для меня он каждый раз был волшебной сказкой: подарки, фейерверки, праздничный обед, поздравления родных людей. А теперь я лишь молю Бога о том, чтобы не случилось ничего страшного ни с кем из моей семьи. Сегодня утром меня разбудил дедушка. Он вошел в комнату, и, не обращая внимания на рычание Пушка, сказал с улыбкой: "Доброе утро, Оленька! Пора вставать, а то проспишь весь свой праздник. Сегодня тебя ждет необыкновенный подарок". Милый дедушка! Как он старается сделать мой День рождения радостным! Сейчас я спущусь вниз, к праздничному столу. Боже, сделай так, чтобы все было хорошо!
       3 июня 79 года.Господь не услышал моей молитвы. Наверное, я в чем-то провинилась перед ним, если даже в мой День рождения случается такое. Сначала все шло хорошо, насколько это возможно в том страшном горе, которое постигло нас. Маменька с папенькой поздравили меня и подарили чудное колье из розового жемчуга. Дашенька подарила образок с моей святой. Тетя Наташа не пришла к столу, зато пришел доктор и сказал, что она спит после успокоительного, и что ей, кажется, стало лучше. Это был самый лучший подарок для меня! Я ждала дедушку, не желая начинать без него обед. Наконец, он пришел. Подняв бокал с вином, он сказал: "Милая моя Оленька! Я не буду тебе дарить сегодня ни золота, ни самоцветов. Все это я могу преподнести тебе в любой другой день. А сегодня я хотел бы подарить тебе нечто более ценное". С этими словами он достал из кармана маленький изящный флакон из синего стекла, закупоренный серебряной пробкой. Он хотел протянуть его мне, но в этот момент маменька громко вскрикнула, глядя в сторону лестницы. Я обернулась и увидела тетю Наташу. Она медленно спускалась, опираясь на перила, оставляя на них кровавый след. Кровью были пропитаны рукава ее серого платья, она медленно капала с пальцев, падая на ступени. Самое страшное было, что при этом тетя улыбалась. Папенька с доктором кинулись к ней и подхватили ее под руки как раз в тот момент, когда тетя Наташа начала опускаться на лестницу. Глаза ее закатились, и она безвольно повисла на руках папеньки. Петр Антонович бегом вернулся к столу, схватил кувшин с водой и резко плеснул на нее, затем вытащил из кармана флакон с нюхательной солью и поднес его лицу тети Наташи. Она тихо застонала и открыла глаза, ее лицо опять озарилось торжествующей улыбкой. "Я не сумасшедшая!" - прохрипела она. "Нет, конечно", - торопливо ответил Петр Антонович, осматривая ее руки. Он осторожно промыл их водой, отер кровь и в ужасе воскликнул: "Что это? Что вы с собой сделали?" Руки тети Наташи были изрезаны чем-то острым, порезы складывались в странные знаки, похожие на буквы. "Это охранные письмена, я вырезала их, чтобы оградить себя от безумия", - прошептала тетя Наташа. "Но ты не безумна, милая", - ласково сказал папенька. "Боль возвращает разум", - еле слышно проговорила тетя и вновь потеряла сознание. Маменька глухо застонала и закрыла лицо руками, Агаша, прислуживавшая за столом, истово крестилась, Александр с Машенькой тихо плакали. Лишь дедушка смотрел на происходящее с легкой скукой, как будто ждал, когда же все закончится. Папенька с Петром Антоновичем унесли тетю Наташу в ее комнату, Дашенька молча встала и ушла за ними. "Агаша, успокой детей", - раздраженно произнес дедушка, и повернулся ко мне. "А теперь, милая", - сказал он ласковым голосом, - "Я подарю тебе вечную жизнь. Выпей это, и ты станешь бессмертной". Он протянул мне флакон. Я очень удивилась. Раньше мне казалось, что дедушка шутил, говоря о бессмертии. Я взяла флакон и рассматривала его, не зная, что мне с ним делать. Вдруг я почувствовала на себе взгляд маменьки. Она смотрела на меня с ужасом, но в ее глазах была и жалость, и отчаяние. "Что, Вера, тебе тоже хочется?" - с усмешкой спросил дедушка, - "Нет, ты не заслуживаешь. Вечной жизни достойны лишь ангелы". Я посмотрела на дедушку, мне не хотелось огорчать его отказом, и я боялась его ослушаться, но и пить зелье мне было страшно. Казалось, он понял меня. "Ничего, дитя мое", - сказал он, - "Ты можешь выпить это, когда будешь готова. А теперь спрячь его получше, и храни бережно, ведь больше у меня нет". Я убрала флакончик в карман юбки. Маменька вздохнула с облегчением. В этот момент к столу вернулся папенька и сказал: "Уснула". Он налил себе вина, выпил его залпом и посмотрел на меня. "Извини, Оленька, твой праздник испорчен. Хотя какой уж тут праздник…" Так все и закончилось. Сейчас я сижу за своим столом и пишу эти строки. Мой милый Пушок, как всегда, устроился около меня и смотрит на меня преданным взглядом, будто хочет утешить. Доктор сказал утром, что состояние тети Наташи не улучшилось. Она изрезала себе руки охотничьим ножом, который взяла в комнате покойного дяди Андрея. Папенька отобрал у нее этот нож, и теперь доктор и Дашенька по очереди дежурят у кровати больной, чтобы она не повредила себе. Господи, пощади хотя бы ее!
       6 июня 79 года.Сегодня от нас уволились повар и посудомойка. Они говорят, что боятся работать в "проклятом доме". Так в Березани прозвали наше поместье. А может, мы действительно прокляты? Тетя Наташа ведет себя тихо, она все время улыбается и молчит. Дашенька теперь молится в ее комнате, и, кажется, тете становится лучше во время молитвы. Господи, услышь нас!
       7 июня 79 года.Ушли все слуги, с нами осталась только верная Агаша. Папенька повысил ей жалованье, и теперь Агаша не только присматривает за детьми, но и работает на кухне. Дедушка сегодня спрашивал, приняла ли я зелье. Когда он ушел, в мою комнату тихо вошла маменька. Он присела рядом со мной и долго смотрела на меня глазами, полными слез. "Не пей зелья, Оленька", - тихо сказала она, - "Этим ты убьешь своего брата". Я очень удивилась и спросила, почему она так думает. "Пока ты не выпила зелья, есть хоть какая-то надежда", - непонятно ответила маменька и, поцеловав меня, вышла. Мне кажется, или это правда? По-моему, маменька меня боится. Но что я ей сделала? Я ведь так люблю и ее, и папеньку, и Александра! Никогда я не сделаю ничего, что может причинить им вред! Если маменьке не хочется, я не буду пить зелья. Только вот как сказать об этом дедушке? Я разыскала Дашеньку, она отдыхала в своей комнате. Я спросила у нее, что значили маменькины слова. Дашенька задумалась и тихо сказала: "Не знаю, но если ты выпьешь зелье и действительно получишь бессмертие, то это будет страшный грех". Я спросила, почему, на что она ответила, что жизнь и смерть наша в руках Господа, и отнять у кого-нибудь жизнь - это смертный грех, но и продлевать жизнь вечно - такой же грех. Кажется, я ее понимаю. Скажу дедушке, что выпью зелье потом.
       8 июня 79 года.Тетя Наташа опять нашла нож. Ночью около нее дежурил Петр Антонович, он утомился и задремал, а тетя Наташа тихо выбралась из комнаты и прошла в кабинет дяди Андрея. Там она взяла нож и снова изрезала себе руки. От большой потери крови она лишилась чувств, и доктор нашел ее только через несколько часов. Сейчас он обработал ее раны, и уложил в постель. Дашенька осталась в ее комнате, и читает тете библию. Петр Антонович велел спрятать все охотничьи ножи, чтобы больная вновь не повредила себе. Он поит ее своей микстурой, но тетя Наташа все равно какая-то очень странная. Иногда она садится на кровати и, глядя в одну точку, кричит: "Я не поддамся, не поддамся!", потом, обессилев, падает и закрывает глаза. Бедная Дашенька, как она все это выносит?
       11 июня 79 года.Сегодня ночью громко завыл Пушок. Я вскочила и увидела, что он смотрит на дверь. Я хотела было выбежать на галерею, чтобы посмотреть, что случилось, но Пушок вцепился зубами в мою рубашку и не пустил меня. Через некоторое время раздался шум и крики. Я разобрала голоса папеньки и Петра Антоновича. Видимо, вой Пушка привлек их внимание, и они вышли посмотреть, что случилось. Утром я узнала, что тетя Наташа снова порезала себя. Этой ночью в ее комнате дежурила Агаша. Утомившись за день, она уснула, и тетя снова выбралась из комнаты, прокралась на кухню, где нашла острый нож для резки мяса. Она изрезала себе все лицо! Папенька сказал маменьке, что, когда они с Петром Антоновичем нашли ее, тетя Наташа стояла у зеркала и вырезала у себя на щеках непонятные знаки. Теперь к ней никого не пускают, Петр Антонович велел закрывать комнату снаружи на замок. Сейчас он с тетей Наташей, а ключ от комнаты у папеньки. Спаси ее, Господи!
       16 июня 79 года.Тете Наташе все хуже, раны, которые она нанесла себе кухонным ножом, воспалились, и у нее началась горячка. Петр Антонович говорит, что грязь с ножа попала ей в кровь, и теперь кровь ее заражена. Он сделал тете кровопускание, чтобы зараженная кровь вышла. Но это не помогло, и сейчас она лежит в лихорадке. В бреду она все время повторяет: "Я не боюсь, я не боюсь, я не сойду с ума!" Дашенька не отходит от нее, она промывает раны на ее лице, и молится - больше она ничего не может сделать для своей бедной матери. Я один раз зашла, чтобы проведать тетю, но мне стало дурно: в комнате стоит тяжелый запах, тетя Наташа выглядит ужасно. Ее лицо превратилось в сплошную рану, глаз не видно. На минуту она пришла в себя и закричала: "Дайте мне нож!" Петр Антонович влил ей в рот лекарство, и тетя уснула, а я тихонько вышла из комнаты. Проходя мимо спальни родителей, я услышала, что маменька с папенькой о чем-то горячо спорят. До меня донесся голос папеньки, говорившего: "Вера, но это невозможно! Этого просто не может быть!" На что маменька отвечала: "Сколько еще нужно смертей, чтобы ты поверил?", - и заплакала. Я не понимаю, что происходит. Мне кажется, что маменька и Дашенька знают что-то, о чем я не догадываюсь, но почему-то не хотят мне этого сказать. Они стали сторониться меня, как будто я чем-то больна и могу их заразить. Но ведь это несправедливо! Я ничего плохого не сделала! Один дедушка любит меня по-прежнему. Он часто гуляет со мной в саду, и рассказывает разные интересные истории из своей юности. Я хотела брать с собой Александра, но он не любит говорить с дедушкой. Господи, спаси тетю Наташу!"
      – Уф, я уже охрипла, - сказала Милана, опуская дневник, - Почитайте кто-нибудь.
      – Давай, - Макс протянул руку.
      Он откашлялся, вгляделся в блеклые строки, и прочел:
      – " 18 июня 79 года. Доктор приказал связать тетю Наташу. Вчера, ненадолго придя в себя, она принялась царапать лицо ногтями, раздирая свои раны все глубже. Теперь она лежит, привязанная к кровати за запястья. Это ужасно! Горячка ее усиливается, она вся иссохла, раны на лице страшно воспалены, а в комнате пахнет тухлым мясом. Дашенька ухаживает за ней с ангельским терпением, но, похоже, что все ее усилия тщетны. Я слышала, как Петр Антонович прошептал папеньке: "Ее кончина лишь вопрос времени, ничего нельзя сделать". Маменька ужасно расстроена болезнью тети, она все время плачет. Дедушка даже прикрикнул на нее: "Хватит сырость разводить! На все воля Божья!" Маменька взглянула на него с ужасом и отвращением, и ушла к себе. Мне стало жаль дедушку, он ведь тоже переживает, просто не хочет этого показывать. Он ведь прав, на все воля Божья.
       21 июня 79 года.Сегодня умерла тетя Наташа. Утром к ней приехал священник. Когда он вышел, Петр Антонович позвал всех нас, чтобы мы могли попрощаться с ней. Он сказал, что смерть наступит с минуты на минуту. Мы вошли в комнату, там нечем было дышать, настолько ужасный запах исходил от тети. По очереди мы стали подходить к ее кровати. Тетя Наташа бредила, руки ее по-прежнему были привязаны к кровати. Но вдруг, когда я подошла к ней, она открыла глаза, и в них блеснул огонек узнавания. "Борись, Оленька!", - воскликнула она и, странно изогнувшись, впилась зубами в свое плечо, вырвав из него кусок мяса. Из плеча хлынула кровь, капли ее попали на мое платье. Я отшатнулась, доктор подбежал к тете Наташе, чтобы помочь ей, но все было кончено. Ее голова поникла, глаза закрылись, и она перестала дышать. Дашенька молча опустилась на колени подле кровати, склонила голову и молитвенно сложила руки. Мы тихо вышли, чтобы не мешать ей молиться за душу матери. Сейчас я сижу, как обычно, за столом. Меня гложет одна мысль: кто следующий? Я не верю, что это когда-нибудь закончится. Наверное, наша семья действительно находится во власти какого-то проклятия, и все мы обречены на гибель…"