Суфийские ордены в исламе

Он сыграл значительную роль в культуре Турции и помог примирить разные виды христианства с исламом. Почти с самого начала орден был наследственным. Преемником Джалаладдина стал его заместитель. Хасан Хусамаддин - вдохновенный гений "Маснави"110, но после его смерти в 683/1284 г. ему наследовал сын Джалаладдина, Бахааддин Султан Велед, а после него династический принцип наследования почти не нарушался. Дальнейшее развитие учения и организации ордена, связанное с именем Мавланы, произошло при Султане Веледе. Его сочинения придали внушительность эстетическому и эмоциональному мистицизму учителя, а после его смерти в преклонном возрасте (712/1312) орден значительно распространился по всей Малой Азии, где были основаны дочерние обители. Его преемник Джалаладдин Амир 'Ариф (ум. 1320) много путешествовал, стараясь укрепить эти центры. В его время были канонизированы основы, ритуал и сама организация ордена, хотя творческий дух его еще был жив в эпоху Селима III и дал миру своего последнего великого поэта - Галиба Деде (Мехмед Эс'ад, 1758-1799). Орден так и остался централизованным и избежал процесса расщепления, который столь типичен для халватийа. Одновременно это означало, что влияние его ограничилось Турцией111.
      Члены этого ордена прославились любовью к музыке и особенностями своего зикра, благодаря чему в Европе они известны как "кружащиеся дервиши". Танец, символизирующий движение сфер вселенной, воспринимался как целое, несмотря на бесконечную сложность формы. Он нередко упоминается в лирических стихах Джалаладдина, известных под названием "Диван Шамсаддина Табризи"112.
      г) Хваджаган-накшбандийа
      Традиция накшбандийи не считает Бахааддина основателем тарики, носящей его имя, и именно поэтому к нему не восходят линии ученической атрибуции (силсилат ат-тарбийа). Фахраддин 'Али б. Хусайн, автор истории тарики под названием "Рашахат 'айн ал-хайат", начинает ее с Абу Йа'куба Йусуфа ал-Хамадани (ум. 1140)113, тогда как его халифа (по духовному назначению) 'Абдалхалик ал-Гидждувани (ум. 1220) может рассматриваться как создатель новой, ставшей характерной для этого учения практики114. Он очень поощрял развитие тихого молчаливого зикра и, кроме того, сформулировал восемь правил115, лежащих в основе тарикат ал-хваджаган - названия, под которым фигурирует эта силсила. 'Абдалхалик обучался принятой в этой тарике особой форме хабс-и дам ("удержание дыхания"), у ал-Хадира, духа мусульманского гнозиса. От ал-Гидждувани идет следующая цепь преемственности116:
      'Ариф Ривгари (ум. 657/1259);
      Махмуд Анджир Фагнави (ум. 643/1245 или 670/1272);
      'Азизан 'Али ар-Рамитани (ум. 705/1306 или 721/1321);
      Мухаммад Баба ас-Саммаси (ум. 740/1340 или 755/1354);
      амир Сайид Кулал ал-Бухари (ум. 772/1371);
      Мухаммад б. Мухаммад Бахааддин ан-Накшбанди (717/1318-791/1389).
      Бахааддин, таджик по происхождению, прошел ученичество под началом двух наставников - ас-Саммаси и Кулала ("гончара"). Но у него были связи и в тюркской среде. Рассказывают романтическую историю о его встрече с тюркским дервишем по имени Халил, которого он до этого видел во сне, о дружбе с ним и о том, как тот стал в конце концов (в 1340 г.) султаном Халилом117. Бахааддин служил ему шесть лет, а после падения Халила (747/1347) испытал разочарование в мирских успехах, возвратился в свою бухарскую деревню, где возобновил прерванную духовную карьеру. Как и большинство людей, давших наименование тарике, Бахааддин, унаследовав тарику, не имел никакой организации. Он собрал вокруг себя верующих единомышленников, готовых терпеть превратности на Пути мистической жизни толка маламатийа без показных и отвлекающих обрядов, так как он считал, что "внешнее - для мира, а внутреннее - для Бога" (аз-захир ли-л-халк ал-батин ли-л-хакк). Этот Путь, несмотря на разрушительное действие времени, так и не утратил печати гения 'Абдалхалика во всем том, что касалось наставничества, обучения и чистоты ритуала.
      С мусульманской точки зрения он сыграл значительную роль в укреплении связей тюрков с сунной. Мавзолей Бахааддина и находящаяся при нем обитель (великолепное сооружение, воздвигнутое в 1544 г. амиром 'Абдал'азиз-ханом) стали одним из главных мест паломничества в Средней Азии. Великий персидский поэт-мистик Джами связывает свое происхождение с Бахааддином через промежуточные звенья. За пределами Средней Азии орден распространился в Малой Азии и на Кавказе, среди горцев Курдистана (где он стал одним из факторов курдского национализма) и на юге в Индии, так и не обретя популярности в арабском мире.
      д) Чиштийа
      Начиная с VI/XIII в. происходит миграция среднеазиатских суфиев на юг в Индию и на запад в Малую Азию. Появление разнообразных ханака и более мелких объединений совпало с основанием Делийского султаната. Единственным орденом, не считая багдадской сухравардийа, завоевавшим независимость и влияние в Индии в эту эпоху преобразований, была чиштийа. Возникшие позднее ордены, например шаттарийа ('Абдаллах аш-Шаттар, ум. 1428), накшбандийа (с Баки Биллахом, ум. 1563) и кадирийа (основанная Мухаммадом Гавсом из Учча, ум. 1517), так никогда и не достигли значимости и влияния этих двух ветвей.
      Чиштийа - одно из самых "примитивных"118 учений. Му'инаддин Хасан Чишти родился в Сеистане около 537/1142 г. Его рано привлекла бродячая суфийская жизнь. В течение своих двадцатилетних странствий он находился в услужении у своего учителя, 'Усмана Харвани, а затем продолжал путешествовать уже самостоятельно. О его жизни ничего точно не известно. Как утверждают его биографы (поздние и малонадежные), он встретил на своем пути много прославленных суфиев этой созидательной эпохи, от которых и получил право посвящать в орден. Среди них был не только 'Абдалкадир ал-Джилани, но и другие, успевшие умереть до его рождения119. Считается, что эта тарика не связана с традицией сухравардийа, несмотря на то что "'Авариф ал-ма'ариф" было основным руководством ордена. Му'ин встретил Кутбаддина Бахтийара Каки (ум. 633/1236), который позднее стал его халифа в Дели120. Му'инаддин отправился в Дели в 589/1193 г., оттуда в Аджмер, правительственную резиденцию значительного индуистского государства, где он обосновался окончательно и где после его смерти в 633/1236 г. его гробница стала знаменитым центром паломничества.
      Один из посвященных в орден Кутбаддином Бахтийаром человек по имени Фаридаддин Мас'уд, известный под именем Гандж-и Шакар (1175-1265), внес, как принято считать, самый большой вклад в сложение этого ордена. Он дал точное определение учения этого ордена и всячески способствовал его распространению; так, он посвятил многих халифа, которые затем отправились в разные концы Индии и после его смерти создали самостоятельные тарика, где преемственность стала наследственной. Самые значительные фигуры силсила чишти - Низамаддин Авлийа (ум. 725/1325) и его преемник Насираддин Чираг-и Дихли (ум. 757/1356), выступивший против политики Мухаммада б. Туглука в отношении религии. Низамийа дала много ответвлений. Независимой стала сабирийа, которая восходит к Алааддину 'Али б. Ахмаду ас-Сабиру (ум. 691/1291).
      е) Индийская сухравардийа
      В арабских и персидских сферах ислама лишь немногие шейхи решались открыто заявить о себе как о последователях ас-Сухраварди. Так, например, члены многочисленных таифа учения шазилийа называли себя шазилитами.
      Силсила Сухраварди распространилась в Индии как самостоятельная школа мистического направления и стала там одной из главных тарика121. Ее выдающиеся деятели - Нураддин-Мубарак Газнави, ученик Шихабаддина, гробница которого в Дели стала знаменитой, и Хамидаддин из Наджоры (ум. 673/1274). Он был главным индийским халифа Шихабаддина, пока не дал обета покорности Кутбаддину Бахтийару Каки122.
      Самым рьяным пропагандистом вероучения в Синде и Пенджабе стал другой ученик - Бахааддин Закарийа (1182-1268) родом из Хорасана. Районом его деятельности был Мултан, а его преемником стал его старший сын Садраддин Мухаммад 'Ариф (ум. 1285), после чего преемственность поддерживалась этой же семьей. Вместе с тем от него ведет начало огромное число самостоятельных линий, часть из которых получила известность в Индии как бишар' ("ордены, не придерживающиеся шариата"). Один ортодоксальный Путь, представленный ханакой Джалаладдина Сурхпоша ал-Бухари (1192-1291), в Учче стал важным центром распространения тарика. В отличие от шейхов ордена чиштийа, второго активно действовавшего ордена в Индии, Бахааддин был сторонником светской политики, свободно водил дружбу с принцами, не отказывался от почестей и богатства и нажил себе значительное состояние. В угоду 'улама он и его приближенные придерживались строго ортодоксальной линии и отвергали сама' (публичные радения с песнопениями и танцами) в той форме, которая преобладала среди сторонников чишти.
      Если тарика - Путь познания, то таифа - это организация. Хотя ханакахи правильно определялись как таваиф (мн. ч. от таифа), поскольку они служили объединениями отдельных групп1, в нашем понимании этого слова ханакахи еще не ордены. Окончательное превращение их в таваиф, или же в собственно ордены, происходило также в XV в. и шло параллельно с ростом Османской империи. В Магрибе этот этап развития совпал с возникновением шарифизма и того, что французы именуют "марабутизмом". Существенные перемены произошли в действительности в четырех областях: Иране и Средней Азии, Малой Азии, Индии и Магрибе.
      Суфизм во всех его разнообразных обличьях наиболее полное развитие получил в регионах с иранским населением. Благодаря странствующим дервишам, персидским и тюркским, он обрел здесь связь с жизнью простого народа. Затем наступил период монгольских завоеваний. Примерно с 1219 г., когда началось первое продвижение монголов в Хорасан, и до 1295 г. мусульманская Азия находилась под властью немусульманских правителей, и ислам потерял статус государственной религии. После прихода к власти Газан-хана (1295-1304) ислам вновь становится официально признанным вероисповеданием в Западной Азии. По сравнению с его положением при прежних правителях разница теперь заключалась в том, что суфии вытеснили улемов в качестве ходатаев за мусульманство перед монголами и стали авторитетными представителями этой религии. В тот период суфии сделались для народа провозвестниками религии нового типа, их влияние не прекращалось и после смерти. Гробница, а не мечеть выступает как символ ислама. Гробница, а также обитель дервиша и кружок участников зикра стали внешними формами выражения живой религии равно для иранцев, тюрков и татаро-монголов. Так продолжалось и далее. Тимур, уничтоживший остатки домонгольских государств и государства, возникшие после падения монгольского могущества, был суннитом, но он относился с глубоким почтением к святым и их гробницам, многие из которых были именно при нем построены или же восстановлены.
      Малая Азия, где распространение ислама шло на запад вслед за продвижением тюрок, с XIII в. и до того времени, когда государство Османов превратилось в мировую державу и стало контролировать религиозную жизнь на подвластных ему территориях, была ареной взаимодействия и смешения различных религий. Нелегко теперь представить себе, что там происходило в действительности. Для укрепления религиозного единства малоазийские государства газиев в XIII-XIV вв. вступили в союз с единственно возможной в походных условиях мусульманской организацией, содержащей динамичный элемент, - странствующими тюркскими дервишами, среднеазиатскими баба, которые сопровождали армию и поддерживали дух воинов. Ордены с их заимствованными символами и формулами посвящения находили способы пополнить ряды газиев, подвижников за дело ислама. Поль Виттек пишет:
      "В биографиях шейхов ордена Мавлави, приведенных у Афлаки и написанных около середины XIV в., мы видим явные следы церемонии пожалования звания гази, которую можно сравнить с обрядом посвящения в рыцарство на Западе. Там рассказывается о том, как эмиру из дома Айдына шейхом дервишеского ордена мавлави был дарован титул "султан газиев". Из рук этого же шейха он получил боевую палицу, которую возложил себе на голову со словами: "Этой палицей я прежде всего подавлю свои страсти, а потом убью всех врагов веры". Это означает, что эмир признал шейха своим "сеньором", а его слова показывают, что звание гази налагало определенные моральные обязательства"2.
      При Сельджукидах и в раннеосманский период неортодоксальность явно получила широкое распространение среди мусульман, особенно в восточной и южной частях Анатолии. Многие странствующие проповедники (баба) были кизилбашами-шиитами или хуруфитами, другие - каландарами и абдалами (оба термина собирательные). Йасавийа, вышедшая из Туркестана, была тарикой странствующих дервишей, чья связь с Ахмадом ал-Йасави приписывала им духовных предков непосредственно тюркского происхождения. Из разнородного наследия мусульманских синкретических течений и представлений анатолийских христиан и тюрок возник орден бекташийа. Поначалу очень неопределенный, он постепенно превратился в четко организованный и централизованный, хотя и узкоместный орден, обслуживавший сельские религиозные запросы, имел сеть "лож" и был связан с военным орденом футувва. Еще одно тюркское течение, возникшее, как считается, в районе туманного Тебриза и испытавшее сильное влияние маламатийа, оформилось в ордены халватийа и байрамийа. Ордены эти так и остались децентрализованными и раздробленными. Они породили множество чисто турецких орденов, но одновременно широко распространились в арабском мире через посредство местных орденов.
      Уже отмечалось, что эта конечная стадия формирования орденов совпадала с образованием Османской империи (к 1400 г. османы стали властителями Малой Азии. В 1516-17 г. они одержали победу над сирийскими и египетскими мамлюками). В Турции при османах была достигнута относительная гармония благодаря их терпимости к трем параллельно существующим религиозным направлениям: официальной ортодоксии суннитов, культу суфийских текке и народным верованиям. Шиизм, в то время гонимый, вынужден был искать убежища в суфийских обителях, среди которых бекташийа обеспечила ему наиболее полное выражение. Задавшись целью создать устойчивую административную систему, османы опирались на хорошо организованный институт улемов как на основу всего правопорядка. Строительство медресе стало характерной чертой этого союза, медресе были открыты, например, в Бурсе и Никее сразу же после завоевания этих городов османами в 1326 и 1331 гг.3 Однако ордены сохранили свое значение, текке, а также и завийа распространились гораздо шире, чем медресе. Главное различие состояло в том, что все медресе были похожи одно на другое и отличались только размерами и степенью известности, так как должны были формально удовлетворять требованиям ортодоксального ислама, в то время как объединения суфиев были чрезвычайно разнообразны и обслуживали разные религиозные нужды. В арабской среде различие между ханака и остальными суфийскими учреждениями было четким. Ханака, которые с самого начала планировались и контролировались государством (цена за официальное признание и покровительство), постепенно чахли и умирали там, где они не слились с культами местных святых. Следовательно, суфийские общины стремились ассимилировать народные верования, поскольку это был единственный способ сохранить идеалы, лежащие в основе религиозных движений. На протяжении всей истории Османской империи, под пятой которой оказался почти весь арабский мир (Тунис и Алжир были вассальными государствами, и только Марокко оставалось неподвластным ей), ордены играли важную роль в религиозной, социальной и даже политической жизни, и падение империи привело к их уничтожению.
      В то время как Османское государство превращалось в мировую державу, суфийский орден впервые после завоевания Ирана арабами дал этой стране династию, чьей государственной религией был шиизм. Примечательно, что районы, где зародилось это движение, - Азербайджан и Гилян - породили движение тюркских странствующих проповедников (баба), носителей всех видов ислама (они резко отличались по своему направлению от иранских суфиев, составлявших орден мавлавийа, который пользовался большим влиянием среди иранизированной части общества), наводнивших Малую Азию и обеспечивших движущие силы и людские ресурсы великому шиитскому движению Сефевидов. Спустя длительное время после того, как все движение стало чисто военным, орден Сефевидов продолжал оставаться крупным тюркским орденом, опиравшимся на широкую поддержку в провинциях с тюркским населением Малой Азии. На странствующих проповедников (баба) оказала влияние даже багдадская школа, но не прямо, а опосредованно - через одно из двух направлений в учении курдского святого Абу-л-Вафа Тадж ал-'Арифин4, дошедшем через Баба Илиада Хурасани.
      Развитие самих орденов и включение в них культов святого способствовали упадку суфизма как мистического Пути. Духовная проникновенность его атрофируется, и Путь становится торным и избитым. С этого времени повсюду, кроме Ирана, суфийская литература теряет подлинную оригинальность. Теперь она сводится к компиляции, пересказам и упрощениям, бесконечным перепевам и украшению старых сюжетов, строящихся на сочинениях предшествовавших мистиков. Создаются вариации на их стихи - тахмис, мавлид или стихотворения на день рождения Пророка, написанные рифмованной прозой, циклы молитв вроде "Далаил ал-хайрат" Джазули, руководства по внутренней организации орденов, уточнение процедур, регламентирующих отношения между шейхом и учеником, уставы внутренней жизни общины и правила исполнения заупокойных и прославляющих молитв. Именно в это время появляются бесчисленные собрания биографий святых (табакат ал-авлийа) или чистые агиографии (манакиб ал-'арифин), дополненные малфузат или маджалис, т. е. записями бесед святых, и мактубат (их перепиской). Среди немногих оригинальных писателей арабского мира можно назвать 'Абдалгани ан-Набулуси (ум. 1143/1731). Его первоначальным суфийским Путем был Путь накшбандийа, хотя впоследствии он был посвящен в разные тарика5 и прославился как знаток вопросов всеобщности в учении суфизма. Если согласиться с теологами и признать, что духовные проявления неразрывно связаны с развитием и жизнеспособностью догмата, что усиление фикха и калама в XIX в. привело к упадку суфизма или по крайней мере способствовало ему, все равно приходится считать оба эти обстоятельства скорее результатом, чем причиной более глубокого духовного недуга.
      Мы уже упоминали, что тарикаты были основными школами-источниками. На данной (третьей) стадии люди, связавшие себя с этими более старыми вероучениями, создавали новые ордены с иснадами, идущими от них в обоих направлениях. Абу-л-Фадл ал-'Аллами так пишет об этом: "Любая избранная душа, которая в умерщвлении лживой души или в поклонении Богу внесла новое в поведение и духовные сыновья которой последовательно поддерживали огонь святильника веры, считается основателем новой линии"6.
      Сказать, в какой именно момент Путь мистического познания, идущий от такого-то шейха, складывается в таифу, почти так же трудно, как, например, утверждать, откуда именно начинается Путь аш-Шазили (если не ограничиться констатацией, что он начинается с аш-Шазили).
      Тем не менее известно время, когда появилась большая часть таифа XV в. Многие из них дали ответвления в виде сотни более мелких. Завийа рифа'итов, которую посетил Ибн Баттута, была уже вполне сформировавшейся таифой. Если не главной, то одной из важных общих причин перемен было стремление закрепить передачу старшинства в ордене по наследству. Прежде глава сам назначал ученика, который должен был стать его преемником. Если преемник не был назначен, его выбирали посвященные члены ордена. Ныне же он назначался или выбирался все чаще только из семьи шейха.
      Ордены превратились в иерархические институты, а их руководство напоминало духовенство больше, чем любая другая группа в исламе, завийа же стала эквивалентом местной церкви. Шейх уже не учил непосредственно, а передавал свое право учить и посвящать своим представителям (хулафа, ед. ч. халифа). Особа шейха теперь была окружена культом, тесно увязанным с божественной силой, исходившей от святого основателя таифы. Шейх становится посредником между Богом и человеком. И если для первой стадии характерно подчинение Богу, а для второй - подчинение уставу, то третью стадию можно назвать подчинением лицу, наделенному баракой, хотя такого рода поклонение было, естественно, присуще и двум другим стадиям.
      Совершенно очевидно, что попытка примирить все эти идеи с догматами и учением ислама долгое время наталкивалась на трудности. Ордены подвергались жестоким нападкам фанатиков, таких, как Ибн Таймиййа, но теперь практически развивались параллельно с ортодоксией. Основатель ордена и его духовные наследники провозглашали следование сунне Пророка первой необходимой ступенью своего кодекса. Однако считалось, что этот минимум обязателен лишь для простонародья. Ордены сочетали свои ежедневные "задания" (зикр ал-авкат) с ритуальной молитвой - зикр должен был начинаться сразу же по ее окончании, хотя на самом деле строгие ритуальные предписания были менее обязательными, чем порядки ордена. Чтобы придать больше веса своим учениям и практике, главы орденов связывали их происхождение с Пророком или его ближайшими сподвижниками, к которым в дальнейшем возводилась цепь передач. Кроме того, начиная с XV в., т. е. со времени окончательного сложения орденов, все основатели утверждали, что им во сне явился Пророк и велел искать Новый путь, истинную тарику. Эта тарика признает всю зависимость от предшествующей силсила, но все же отличается от нее второстепенными деталями, например способом отправления зикра и, что важнее, новым вирдом, ниспосланным основателю тарики Пророком. Начав свое существование в виде отдельной группы, таифа может разрастись в разветвленную систему зависимых центров. Поскольку сам Пророк является их высшим покровителем, в практике история божественного откровения занимает второстепенное место, но в ахзабе она постоянно упоминается. Шейхи всех таифа считали себя вместилищем божественной силы (барака), позволяющей им распознавать истину сверхъестественным образом, а также творить чудеса (функция важная, но необязательно самая главная).
      Наследование бараки основателя таифы его сыном, братом или племянником, вошедшее в практику в некоторых общинах уже в XIV в., не получило широкого распространения и в XVI столетии, да и позднее так и не стало универсальным. В Магрибе передачу преемственности по наследству связывали с особо чтимым культом наследственной святости, и, таким образом, группы получали отправную точку в своей генеалогии от святого или сейида-эпонима. Магрибинцы в каком-то смысле переориентировали свое прошлое, а преобразование во многих случаях объясняли арабизацией.
      Преемственность в ордене мавлавийа, как правило, была наследственной, а в йанусийа в Дамаске стала наследственной примерно около 1250 г.7. Наследственными были также существующие и поныне в Дамаске таифа са'дийа и джибавийа8. Кадирийа начала свое существование как стационарная таифа в Багдаде с филиалами во главе с родственниками шейха в Дамаске и Хаме. В Хадрамауте старшинство в ордене 'алавийа и его ответвлениях, управляемых членами семьи шейха, передавалось по наследству в семье Ба 'Алави со времени основания ордена Мухаммадом б. 'Али б. Мухаммадом (ум. 1255). Такое объединение представляет собой не что иное, как разросшуюся семейную тарику.
      Еще одно отпочкование генеалогической линии 'Алави - таифа айдарусийа в Тариме, основанная Абу Бакром б. 'Абдаллахом ал-'Айдарусом (ум. в Адене, 914/1509), который принял силсилу Кубрави. Орден попал в Индию, Индонезию и на побережье Восточной Африки после переселения туда членов его семьи, но так и остался небольшой наследственной тарикой, имевшей ограниченное влияние9. В XVIII в. во всей Османской империи наследование руководства общиной по семейной линии хотя и широко распространилось, но все же не стало универсальной практикой. Самыми известными орденами в собственно Турции были халватийа, бекташийа, мавлавийа и накшбандийа, но, поскольку ""дорог к Богу не меньше, чем Душ", существуют тысячи путей и тысячи религиозных орденов"10. Мавлавийа было братством аристократов и интеллигентов, образованных людей, и, естественно, оно находило последователей и покровителей в этой среде. Уже говорилось о том, что это был централизованный орден, так и не распространившийся за пределы Малой Азии. Династия Караман-оглу, пришедшая на смену Сельджукидам (ок. 1300), стремилась покровительствовать бродячим дервишам (баба), но только при Османах мавлавийа приобретает известность.
      Халватийа была народным орденом благодаря культу сильного шейха. Она славилась строгостью при обучении дервишей и одновременно поощрением их индивидуальных способностей, что вызывало появление все новых и новых ответвлений. Халватийа считалась одной из первоначальных силсила, т. е. исходных школ. Вместе с тем точное происхождение ее неясно, так как в отличие от других тарика она не имела родоначальника - учителя, а восходила, видимо, к какому-то объединению аскетов, возникшему в рамках традиции маламатийа. Предание возводит происхождение халватийа к полумифическим персидским, курдским или турецким аскетам - Ибрахиму аз-Захиду (ал-Гилани), Мухаммаду Нуру ал-Халвати12 и (Захираддину) 'Умару ал-Халвати12. Если считать первого из них пиром Сафиаддина (ум. 1334), основателя сафавийа, то история ордена отчасти проясняется13. Его настоящее имя было Ибрахим б. Рушан ас-Санджани. Умер он между 690/1290 и 700/1300 гг. Он был странствующим дервишем, связанным с силсила Сухраварди, и Сафиаддин, направленный к нему в обучение, четыре года потратил на поиски, пока наконец не нашел его в горах Гиляна. Однако именно 'Умар, названный последним (по преданию, он скончался ок. 800/1397 г. в Кесарии в Сирии), считается основателем ордена, поскольку он сформулировал правила поведения суфиев, решивших следовать за ним14. Существует также упоминание о некоем Йахйа-йи Ширвани (ум. ок. 1460 г., автор "Вирд ас-саттар" халватийа и учитель 'Умара Рушана) как о пир-и сани ("втором учителе"), т. е. основателе ордена халватийа.
      Эта тарика, очевидно, никогда не имела определенного основателя (или единого главы, или одного центра). Видимо, отдельных суфиев или небольшие их сообщества в районе Ардебиля, известных своим аскетическим образом жизни, постепенно стали связывать с халватийа. Так возникла мистическая школа, уделявшая главное внимание индивидуальному аскетизму (зухд) и уединению (халва). В виде уже сложившейся системы она распространилась сначала в Ширване и среди туркмен-каракоюнлу ("черные бараны") в Азербайджане, проникая во многие таифа и суфийские общины Анатолии и далее в Сирию, Египет, Хиджаз и Йемен вслед за победоносными османскими войсками.
      В Анатолию учение халватийа одним из первых принес, переселившись из Бухары в Бурсу, Шамсаддин, известный под именем "Амир Султан" (ум. 1439). Он посвятил в этот орден Сулаймана Челеби (б. Ахмада б. Махмуда, ум. 1421), автора знаменитого турецкого стихотворного мавлида. Основными пропагандистами этого учения в Турции, по которым можно проследить его ответвления, были Хаджжи Байрам (ум. 1429), страстный приверженец маламатийа, и Деде 'Умар Рушани из Тебриза (ум. 1487). Поначалу учение халватийа было тесно связано с культом 'Али15 в форме исна'ашари ("двунадесятники"), как свидетельствует легенда, по которой 'Умар ал-Халвати ввел двенадцатидневный пост в честь двенадцати имамов. Однако, обретя сильнейшую поддержку в Анатолии, главы ордена вынуждены были примириться с суннитской династией, и их алидское учение претерпело изменения или было низведено до уровня тайного вероучения. Вот кто возглавлял таифа халватийа в Анатолии:
      ахмадийа - Ахмад Шамсаддин из Маниссы (деревня Mapмара), ум. 910/1504;
      сюнбюлийа - Сюнбюл Синан Йусуф (ум. 936/1529), глава текке Коджа Мустафа-паши в Стамбуле. Его преемником был Муслимаддин Меркез Муса (ум. 959/1552), чья гробница-мечеть около Йени-Капю, с чудотворным колодцем, стала знаменитой;
      синанийа - Ибрахим Умм-и Синан (ум. 958/1551 или 985/1577);
      игитбашийа - Шамсаддин Игит-баша (ум. 951/1544);
      ша'банийа - Ша'бан Вали (ум. 977/1569 в Кастамуни);
      шамсийа - Шамсаддин Ахмад Сиваси (ум. 1010/1601, по другим источникам - 926/1520); эта таифа известна также как нурийа-сивасийа от 'Абдалахада Нури Сиваси (ум. 1061/1650 в Стамбуле);
      мисрийа или нийазийа - Мухаммад Нийази ал-Мисри из Бурсы, умер в изгнании на острове Лемнос (1105/1694); текке были в Греции, в Каире, а также в Турции;
      джаррахийа - Нураддин Мухаммад ал-Джаррах (ум. 1146/ 1733 или 1133/1720 в Стамбуле), называется также нураддини;
      джамалийа - Мухаммад Джамали б. Джамаладдин Аксараи Эдирневи (род. в Амасье, ум. 1164/1750 г. в Стамбуле)16.
      Первая завийа халватийа в Египте была основана Ибрахимом Гюлшени. Турок по происхождению (родом из Амида в Диарбакре), он был учеником 'Умара Рушани из Айдина (ум. 892/1487), истолкователя теософии Ибн ал-'Араби, против которого распространялись обвинительные фатвы. Ибрахим унаследовал его кафедру17, пост, а вместе с ними и проклятия, сыпавшиеся на голову его учителя. После того как Сефевиды захватили Тебриз, он бежал оттуда и в конце концов в 1507 г. поселился в Египте, где его милостиво принял Кансавх ал-Гаури. После победы Османов он приобрел большую популярность среди турецких солдат18. Его враги в Стамбуле затеяли против него интриги, и его вызвали в столицу, чтобы он опроверг предъявленное ему обвинение в ереси. Он успешно справился с этой задачей и даже основал в Турции три текке. Умер он в Каире в 940/1534 г. в своей завийи недалеко от Баб Зувайла19. Известен еще один ученик 'Умара Рушани, основавший завийу в 'Аббасийи в окрестностях Каира - Шамсаддин Мухаммад Демердаш (ум. ок. 932/1526)20.
      Знаменитым аскетом был Шахин б. 'Абдаллах ал-Джаркаси (ум. 954/1547)21, черкесский мамлюк, который 47 лет провел в горах Мукаттама. Его посвятил в орден 'Умар Рушани в Тебризе.
      Приверженцы халватийа в Египте первоначально были выходцами из турецкой среды, но в XII/XVIII в. возрождение идей халватийа привело к распространению ордена в Египте, а затем в Хиджазе и Магрибе. Глава ордена, сириец по имени Мустафа б. Камаладдин ал-Бакри22, часто посещавший Египет, пытался наладить более тесные связи между суфиями и с этой целью объединял различные группы в своей бакрийа. Но все связи носили личный характер, и его ближайшие ученики после его смерти основали свои собственные ордены. Среди них были Мухаммад б. Салим ал-Хифниси, или Хафнави (ум. 1181/1767)23, 'Абдаллах б. 'Абдалкарим ас-Саммани (1718-1775). Учрежденные ими ордены назывались соответственно хафнавийа (или хафнийа), шаркавийа24 и самманийа. Они, в свою очередь, дали новые ветви: