Я с минуту обдумывал ее слова и, в конце концов, сказал:
      — Нет. У нас есть кое-что еще.

* * *

      — Вы способны лгать? — спросил я Гикори.
      Он, как обычно на пару с Дикори, стоял передо мной в гостиной нашего бунгало. Я сидел в кресле за своим столом. Джейн стояла рядом со мной. Зоя, которую мы разбудили, зевала на диване.
      — Мы пока что не лгали вам, — лаконично ответил Гикори.
      — Но совершенно очевидно, что вы способны уклоняться от ответа, поскольку я спросил вас не об этом.
      — Мы можем лгать. Это одна из тех выгод, которые принесло нам самосознание.
      — Я не стал бы называть это выгодой, — заметил я.
      — Это качество открывает множество интереснейших возможностей при общении, — пояснил Гикори.
      — Возможно, это так. Но в данный момент меня интересует совсем не это. — Я повернулся к Зое. — Дорогая, мне нужно, чтобы ты приказала этой парочке отвечать на все мои вопросы правдиво, не лгать и не уклоняться от ответов.
      — С чего бы это? — удивилась Зоя. — Что случилось?
      — Зоя, прошу тебя, сделай это. — Зоя слово в слово повторила то, о чем я ее просил.
      — Большое спасибо, — сказал я. — А теперь можешь вернуться в кровать.
      — Я хочу знать, что здесь происходит, — заявила Зоя.
      — Это дело не из тех, которые должны тебя волновать.
      — Сначала ты приказываешь мне потребовать от них, чтобы они говорили правду, а потом хочешь, чтобы я считала, будто это меня не касается! Что-то у тебя тут не сходится, папочка!
      — Зоя! — повысила голос Джейн.
      — Кроме того, если я сейчас уйду, у вас не будет никакой гарантии, что они станут говорить вам правду, — поспешно выпалила Зоя, чтобы не дать Джейн договорить.
      Зоя хорошо знала, что торговаться со мной вполне можно, а вот Джейн, раз сказавши, ни за что не отступит.
      — Эмоционально они вполне готовы солгать тебе, потому что их не будет тревожить, что ты из-за этого расстроишься. А меня они расстраивать не захотят.
      Я вновь повернулся к Гикори.
      — Это правда?
      — Вам мы солгали бы, если бы почувствовали, что это необходимо, — подтвердил он. — Но Зое лгать не стали бы.
      — Вот вам! — выпалила Зоя.
      — Попробуй только шепнуть хоть слово о том, что сейчас услышишь, и просидишь весь следующий год в конском стойле, — пригрозил я.
      — Считай, что мой рот на замке, — поклялась Зоя.
      — Нет. — Джейн подошла к Зое. — Мне необходимо знать, что ты твердо поняла, что тем, что услышишь здесь, ты не сможешь ни с кем поделиться. Ни с Гретхен, ни с кем другим из твоих друзей. Ни с кем на свете. Это не игра, и речь идет не о шуточных секретах. Это чрезвычайно серьезное дело, Зоя. Если ты не готова отнестись к этому со всей серьезностью, то тебе придется немедленно покинуть комнату. Я лучше рискну оказаться обманутой Гикори и Дикори, но только не тобой. Так что скажи мне: ты понимаешь чрезвычайную важность твоего обещания молчать? Да или нет?
      — Да, — ответила Зоя, глядя на Джейн. — Я все понимаю, Джейн. Никому ни слова.
      — Спасибо, Зоя. — Джейн, наклонившись, поцеловала Зою в макушку, а потом кивнула мне. — Начинай.
      — Гикори, вы помните наш разговор, когда я попросил вас отключить и сдать на закрытый склад приборы, при помощи которых работает ваше самосознание?
      — Да.
      — Мы тогда говорили о конклаве, — продолжал я. — И вы сказали, что не считаете, будто конклав представляет угрозу для этой колонии.
      — Я сказал так, потому что мы убеждены, что опасность крайне незначительна.
      — Почему вы так считаете?
      — Конклав предпочитает эвакуировать население колоний, а не уничтожать его, — пояснил Гикори.
      — Откуда вам это известно?
      — Из той информации о конклаве, которую предоставило нам наше правительство.
      — Почему вы до сих пор не поделились с нами этой информацией?
      — Нам приказали не делать этого.
      — Кто?
      — Наше правительство.
      — Но почему вам дали такой приказ?
      — Мы имеем постоянный приказ нашего правительства не делиться с вами информацией по вопросам, в которых вы мало информированы. Причем виноваты в этом не мы, а ваше правительство, которое требует от нашего хранить в тайне очень широкий круг вопросов. Мы не лгали вам, ни Дикори, ни я, но мы не имели права выдавать вам ту информацию, которой располагаем сами. Вы должны помнить, как перед отбытием с Гекльберри мы расспрашивали вас, что вам известно о статусе этой части пространства.
      — Помню, — кивнул я.
      — Мы пытались выяснить, много ли из того, что мы знаем, можно будет сообщить вам. Должен с сожалением сказать, что вы тогда произвели впечатление малоосведомленного человека. Поэтому в той ситуации мы имели право сказать вам очень немного.
      — Но теперь вы готовы сказать больше?
      — Теперь вы задаете прямые вопросы. А Зоя приказала нам не лгать.
      — Вы видели наш видеофильм о том, как конклав уничтожает вхайдианскую колонию?
      — Да, когда вы показывали его всем своим колонистам.
      — Он соответствует вашему собственному фильму?
      — Нет. Наш был намного длиннее.
      — Почему же наша версия оказалась настолько короче?
      — Мы не можем строить предположения о причинах тех или иных поступков вашего правительства, — резонно заметил Гикори.
      Я задумался; построение фразы оставляло немало простора для толкований. В разговор вступила Джейн.
      — Вы сказали, что конклав предпочитает эвакуировать колонии, а не уничтожать их. Вы сделали этот вывод по видеофильму или у вас еще какая-то информация?
      — Да, у нас есть и другая информация, — ответил Гикори. — На видео снята лишь первая попытка конклава удалить колонию с планеты.
      — И сколько же всего было таких попыток? — продолжала допытываться Джейн.
      — Мы не знаем. Почти весь год по времени Роанока мы не имели связи с нашим правительством. Однако известно, что ко времени нашего отправления конклав ликвидировал семнадцать колоний.
      — Сколько из них было уничтожено? — спросила Джейн.
      — Три. Остальные эвакуировались. В десяти случаях колонисты вернулись во владения своих рас. Четыре колонии решили присоединиться к конклаву.
      — У вас есть какие-нибудь доказательства? — спросил я.
      — Конклав направлял документы о каждой такой акции правительствам всех неприсоединившихся рас, — объяснил Гикори. — Мы располагаем информацией обо всех прекративших свою деятельность колониях вплоть до нашего прибытия на Роанок.
      — Но почему? — удивилась Джейн. — Какое отношение эта информация имеет к вам?
      — Наше правительство хорошо знало, что эта колония основывается, несмотря на предупреждения конклава. И хотя мы и не знали этого наверняка, но все же ожидали, что Союз попытается скрыть ее от конклава. Раскрыть вам нашу информацию мы были должны лишь после того, как конклав отыщет вашу колонию.
      — С какой целью? — спросила Джейн.
      — Чтобы убедить вас сдаться. Мы не можем позволить ей погибнуть.
      — Из-за Зои? — спросил я.
      — Да.
      — Ни фига себе! — воскликнула Зоя.
      — Тише, тише, малышка, — сказал я.
      Зоя послушно замолчала. Я же пристально посмотрел на Гикори.
      — А если бы мы с Джейн решили не сдаваться? Если бы мы предпочли гибель капитуляции?
      — Мы предпочли бы не отвечать на этот вопрос.
      — Не пытайтесь уклоняться, — жестко сказал я. — Отвечайте.
      — Нам следовало бы убить вас и лейтенанта Саган. Вас и любых других лидеров колонистов, которые согласились бы с гибелью колонии.
      — Ну и как, убили бы? — поинтересовался я.
      — Это было бы нелегко, — признался Гикори. — Нам было предписано сделать это с отключенными эмоциональными блоками. Не думаю, что Дикори или я решились бы потом снова включить их. Эмоции были бы невыносимо интенсивными. К тому же нам известно, что лейтенанта Саган генетически модифицировали до эксплуатационных параметров Специальных сил. Поэтому убить ее было бы чрезвычайно трудно.
      — Откуда вы знаете? — удивилась Джейн.
      — Мы заметили это. Мы знаем, лейтенант, что вы стараетесь скрыть свое новое качество. Но вас выдают мелочи. Например, вы слишком быстро шинкуете овощи.
      — О чем они говорят? — спросила Зоя, изумленно взглянув на Джейн.
      — Потом объясню, — бросила Джейн, не сводя взгляда с Гикори. — Ну и как теперь? Вы все еще настроены убить меня и Джона?
      — Если вы решите позволить уничтожить колонию, то да.
      — Вы не посмеете! — выкрикнула Зоя и вскочила с места; ее глаза метали молнии — Я запрещаю! Вы никогда и ни за что не сделаете этого.
      Гикори и Дикори трясло от эмоциональной перегрузки, которую они испытывали, столкнувшись с гневом Зои.
      — Мы вынуждены не подчиниться вам, — выговорил наконец Гикори. — Вы слишком важны. Для нас. Для всех обинян.
      Зоя раскраснелась, ее тоже трясло — от бешенства.
      — Из-за обинян я уже лишилась одного родителя! — воскликнула она.
      — Ну-ка, живо успокойтесь все! — прикрикнул я. — Никто никого не убивает. Договорились? Все это — чушь собачья. Зоя, послушай, Гикори и Дикори не станут убивать нас, потому что мы с матерью не собираемся допустить уничтожения колонии. Вот и все. И я ни за что на свете не допущу, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. И Гикори, и Дикори, и мы с матерью — мы все согласны, что ты слишком важна для того, чтобы рисковать твоей жизнью.
      Зоя с громким всхлипом глотнула воздуха и разрыдалась. Джейн обняла ее и усадила на диван. Я же вновь повернулся к обинянам.
      — Я хочу четко и недвусмысленно вас попросить: при любых обстоятельствах защищайте Зою.
      — Мы будем ее защищать. Всегда.
      — Вот и прекрасно. Только постарайтесь, защищая ее, не убить меня или Джейн.
      — Мы постараемся, — пообещал Гикори.
      — Вот и прекрасно, — повторил я. — С этим мы разобрались. Пойдем дальше.
      Мне потребовалось не менее минуты, чтобы вспомнить, о чем я думал перед тем, как случился этот инцидент: новость о том, что спутники, которых мы повсюду таскаем с собой, запланировали мое убийство, и последовавшая за этим неожиданная, хотя и вполне объяснимая истерика Зои изрядно вывели меня из равновесия.
      — Вы сказали, что вам известно о прекращении деятельности семнадцати колоний, верно?
      — Да.
      — В четырнадцати случаях обитатели колоний уцелели. Четыре из них присоединились к конклаву. Вы имели в виду только колонистов или расы целиком?
      — Только колонистов.
      — Значит, ни одна из тех рас, которые лишились колоний, не присоединилась к конклаву?
      — Ни одна, — подтвердил Гикори. — Это вызвало в самом конклаве определенное беспокойство. Там рассчитывали, что хотя бы некоторые из них под влиянием случившегося примут приглашение присоединиться. Но действия этой организации, похоже, вызвали противоположную реакцию.
      — Конклав не пытается заставить расы войти в свой состав силой? — спросила Джейн с дивана.
      — Нет. Он просто не разрешает им дальше расширять свое влияние.
      — Не понимаю, как они могут устраивать это, — сказал я. — Вселенная велика.
      — Велика, — согласился Гикори. — Но ни одна раса не желает отказаться от прямого управления своими колониями. Так что обнаружить их не слишком трудно.
      — Кроме этой, — задумчиво произнес я: — Именно поэтому они и заставили нас прятаться. Куда важнее дать людям лишний шанс выжить во вселенной, чем наслаждаться возможностью глядеть, что и как делают колонисты.
      — Возможно.
      — Гикори, я хочу ознакомиться с теми файлами, которые имеются в вашем распоряжении, — сказала Джейн и добавила, взглянув на меня: — И конечно, с фильмом, о котором ты мне рассказывал.
      — Чтобы передать их вам, нам придется укрыться в технологической лаборатории, — заметил Гикори.
      — Сейчас самый подходящий момент, — бодро провозгласил я.
      Мы с Джейн по очереди поцеловали Зою, пожелали ей доброй ночи, вышли из дома и направились к «черному ящику». Гикори и Дикори шагали впереди.
      — Почему ты так сказал? — шепотом спросила меня Джейн.
      — Что сказал?
      - Что мы не допустим уничтожения колонии.
      — Прежде всего, потому, что наша дочь уже явственно представила себе, как Гикори и Дикори полосуют нас ножами, и была на грани нервного срыва. И еще потому, что если нам предложат выбор — или капитуляция, или все население колонии: мужчины, женщины, дети — превратится в пепел. Я знаю, как поведу себя в таком положении.
      — И снова ты строишь предположения, исходя из неполной информации. Прежде чем мы будем принимать какое-то решение, я должна посмотреть все эти записи. А до тех пор все варианты равны.
      — Могу заранее сказать, что в этих вариантах нам еще копаться и копаться.
      Я остановился и посмотрел на звезды. Джейн тоже задрала голову.
      — Интересно, вокруг которой из них вращается Гекльберри? — спросил я, двинувшись дальше. — Я частенько думаю, что нам всем, пожалуй, стоило спокойненько сидеть там. И все эти проблемы решал бы кто-нибудь другой. По крайней мере, какое-то время.
      — Джон! — воскликнула Джейн.
      Я обернулся. Она стояла на том же месте — я успел отойти от нее на несколько шагов — и продолжала разглядывать небо.
      — В чем дело? — спросил я и тоже посмотрел вверх, — У тебя составилось созвездие?
      — Джон, там появилась звезда, которой раньше не было. — Джейн ткнула пальцем в небо. — Вон та.
      Я прищурился, но почти сразу же понял, что можно не щуриться и не напрягать зрение, поскольку я понятия не имел, какие звезды были на этом небе раньше и каких не было. А затем я увидел ту, на которую указывала Джейн. Она была яркой. И быстро двигалась…
      — О боже… — пробормотал я.
      И вдруг Джейн громко закричала и, стиснув виски обеими руками, упала наземь. Я метнулся к ней. Она забилась в конвульсиях. Я обхватил ее, попытался удержать руки, которыми она отчаянно размахивала, но лишь схлопотал удар ладонью выше уха, ткнулся головой в землю, увидел перед глазами россыпь белых искр и вынужден был на несколько секунд замереть в неподвижности, сдерживая подступившую к горлу тошноту.
      Гикори и Дикори взяли меня за руки и подняли. Я сразу же повернулся к Джейн (в глазах еще двоилось). Она тоже успела вскочить на ноги и стояла, бормоча что-то себе под нос как сумасшедшая. Потом выгнулась и снова закричала; этому ее воплю позавидовала бы даже банши. Я сам громко крикнул — от изумления.
      В конце концов Джейн справилась со странным припадком и подошла ко мне.
      — Тебе придется встречать их без меня, потому что я перебью всех этих долбаных сволочей, как только они попадутся мне на глаза.
      — О чем ты говоришь? — удивился я.
      — Об этом траханном Союзе колоний, — ответила Джейн и снова ткнула пальцем в зенит. — Это их корабль, и они уже снижаются. Прямо сюда.
      — Откуда ты знаешь?
      Джейн взглянула в сторону и рассмеялась — отрывистым жутким смехом, какого я никогда прежде от нее не слышал и, очень надеюсь, больше не услышу.
      — Ну да. Конечно. Помнишь, мы недавно говорили о моих новых способностях и я сказала тебе, что у меня нет МозгоДруга?
      — Да.
      — Так вот. Оказывается, я была не права.

* * *

      — Должен заметить, я надеялся, что вы обрадуетесь встрече со мной, — сказал генерал Райбики. — Все остальные, похоже, рады.
      Он помахал из моего окна на улицу, где собрались все роанокцы, совершенно обезумевшие от счастья — прежде всего потому, что период изоляции подошел к концу.
      — Где Саган?
      — Вы должны сказать мне, что за хрень здесь творится, генерал, — процедил я вместо ответа.
      Райбики оглянулся на меня.
      — Простите? Я, конечно, давно уже не ваш командир, Перри, но все же остаюсь вашим начальником. А к начальникам полагается относиться с несколько большим уважением.
      — Насрать мне, что там полагается, а что не полагается. И на вас самого тоже. Вы и слова правды не сказали об этой долбаной колонии с тех пор, как приперлись на Гекльберри вербовать нас.
      — Я был с вами честен, насколько мог.
      — Насколько могли…
      Мой тон не оставлял возможности надеяться, будто я поверил его словам.
      — Позвольте мне выразиться по-другому, — сказал Райбики. — Я был с вами честен ровно настолько, насколько мне было разрешено.
      — Вы наврали и мне, и Джейн, и множеству народа, который попал в эту колонию, пройдя через трудные процедуры отбора. Вы загнали нас в самую задницу вселенной, и теперь нас в любую минуту могут спалить корабли некоей группы, о существовании которой никто из нас даже не имел представления. Вы набрали колонистов, обученных пользоваться современным оборудованием, и вынудили их вести колонизацию при помощи древних машин, о которых они даже слыхом не слыхивали, и уж конечно, не учились работать на них. Если бы среди наших колонистов не оказались случайно несколько меннонитов, то вы нашли бы здесь только кости. Из-за того, что вы не потрудились хоть немного осмотреть эту планету, никто не знал, что на ней имеются аборигены, достаточно разумные для того, чтобы за последние три дня расправиться с семью моими колонистами. Так что со всем положенным уважением, генерал, заявляю вам, что вы можете поцеловать меня в задницу. Джейн не пришла сюда, потому что в ином случае вы уже были бы мертвы. И я тоже ни в малейшей степени не считаю себя облагодетельствованным вами.
      — Что ж, ваше недовольство вполне оправданно, — мрачно ответил Райбики.
      — Ну, считайте, что основные вопросы я вам задал. Теперь я жду ответов.
      — Поскольку вы употребили слово «спалить», я могу сделать вывод, что вы знаете о существовании конклава. Много вы о нем знаете?
      — Я обладаю той информацией, которой вы нас снабдили.
      Я не упомянул о том, что мне известно кое-что еще.
      — В таком случае вам известно, что он ведет активный поиск новых колоний и ликвидирует их, когда находит. Как вы, конечно, понимаете, это не помогает улучшению отношений с теми расами, чьи колонии оказываются жертвами этой агрессивной политики. Союз колоний взял на себя инициативу в организации сопротивления конклаву, и этой колонии отведена главная роль в нашей стратегии.
      — В чем же эта главная роль заключается?
      — В том, чтобы вы сидели тише воды ниже травы, — ответил Райбики с выражением, давно забытым уже и на Земле. — Господи, Перри, вы же находитесь здесь почти год! Конклав с ног сбился, разыскивая вас. И чем дольше он безуспешно ищет, тем менее страшным он кажется. Тем яснее становится, что он представляет собой на самом деле: крупнейшую «пирамиду» во всей вселенной. Это организация, в которой несколько могущественных рас, обманным путем заручившись поддержкой рас послабее, загребают под себя все пригодные для жизни планеты, какие только попадают в поле их зрения. Мы намерены использовать эту колонию как рычаг, при помощи которого сможем отковырнуть от конклава некоторые из этих рас-сателлитов. Мы должны дестабилизировать конклав, прежде чем он наберет критическую массу и окажется в состоянии сокрушить нас и всех прочих, кто участвует в освоении вселенной.
      — И для этого потребовалось обманывать весь мир, включая команду «Магеллана»?
      — К сожалению, да. Посудите сами: число осведомленных следовало свести до крайнего минимума. Министр колонизации. Я. Командующий Специальными силами генерал Сциллард и несколько его особо доверенных офицеров. Я контролировал комплектование оборудования и, частично, отбор колонистов. Перри, меннониты оказались здесь вовсе не случайно. И вовсе не случайно в вашем грузе оказалось так много по-настоящему древних машин, которыми мало кто умел пользоваться. Очень жаль, что мы не могли поставить вас в известность о том, что делаем и что вас ожидает, но мы попросту не видели иного пути. Но я не собираюсь просить у вас извинения за наши действия, потому что они привели к тому самому результату, на который мы рассчитывали.
      — А как это восприняли те, кто остался дома? — осведомился я. — Что думают жители родных планет наших людей о том, что вы ведете игру, где ставки — жизни их друзей и родственников?
      — Они ничего не знают. Перри, существование конклава — наивысшая государственная тайна. Мы даже не открываем ее властям колоний. На этот счет им пока что не следует волноваться.
      — Неужели вам не кажется, что большая часть человечества хотела бы узнать о существовании в этой области космоса федерации, состоящей из нескольких сотен рас?
      — Уверен, что хотела бы, — согласился Райбики. — И, между нами, я считаю, что об этом стоило бы рассказать. Но решаю здесь не я, и не вы, и не народ.
      — Значит, все считают, что мы пропали, — констатировал я.
      — Именно так, — кивнул Райбики. — Вы уже прославились. Как же — вторая потерянная колония Роанок.
      — Но сейчас вы сами прекратили свою игру. Вы прилетели сюда. И когда вы вернетесь, человечество узнает, где мы находимся. К тому же мои люди знают о существовании конклава.
      — И откуда же?
      — От нас, — ответил я, не совсем веря своим ушам. — Вы что, серьезно? Неужели вы рассчитывали, что я запрещу своим людям использовать любые технические средства сложнее дизельного трактора и не объясню им причину? Да я оказался бы первым покойником на планете. Так что о конклаве они знают. И раз они это знают, то и в Союзе колоний очень скоро тоже узнают. Если, конечно, вы не решите снова оставить нас здесь без связи с миром. Но если все те люди, которые сейчас пляшут от радости под нашими окнами, об этом узнают, вас тут же повесят на ближайшем дереве. Вверх ногами, чтобы вы дольше мучились.
      — Нет, мы не собираемся держать вас взаперти, — сказал Райбики. — Но, с другой стороны, все же нельзя сказать, что мы выпустили вас на свободу. Мы прилетели сюда, чтобы сделать две вещи. Во-первых, вывезти команду «Магеллана».
      — За что она, без сомнения, будет вам благодарна по гроб жизни. Хотя мне кажется, что капитан Зейн захочет получить обратно свой корабль.
      — Во-вторых, хочу сказать вам, что теперь вы имеете право использовать все то снаряжение и оборудование, которое так благоразумно спрятали, — продолжал Райбики. — Можете распрощаться со вторым тысячелетием и вернуться в современность. Правда, поддерживать связь с Союзом колоний вам пока что нельзя. Нужно отработать еще несколько деталей.
      — Использование современного оборудования сразу выдаст нас.
      — Совершенно верно.
      — Вы меня совсем сбили с толку. Мы просидели здесь, как мыши в норе, целый год, чтобы подорвать тем самым могущество конклава, а теперь вы решили, что мы должны открыть свое существование. Возможно, я чего-то не понимаю, но я не вижу, какую выгоду получит Союз колоний, если конклав все же истребит нас.
      — Так вы считаете, что вас ждет, истребление?
      — А что, существует иной вариант? Может быть, если мы хорошо попросим, конклав позволит нам собрать вещи и отправиться восвояси?
      — Я говорю не об этом, — ответил Райбики. — Я говорю, что Союз колоний держал ваше местонахождение в тайне, потому что так было нужно. Теперь мы намерены позволить конклаву узнать, где вы находитесь. У нас есть кое-какие планы. И как только мы преподнесем конклаву наш маленький сюрприз, уже не будет никакого смысла скрывать от колоний его существование и ваше местонахождение. Потому что конклав развалится, и вы сыграете главную роль в его распаде.
      — Вы должны рассказать мне, что и как будет происходить.
      — Ладно, — ответил Райбики. И рассказал.

* * *

      — Ну, как дела? — спросил я Джейн, войдя в «черный ящик».
      — Мне больше не хочется выпустить кишки первому же встречному чиновнику СК, если ты об этом, — ответила она и добавила, постучав по лбу, где скрывался МозгоДруг: — Но это меня совершенно не радует.
      — Но как ты могла не знать, что у тебя в голове эта штука?
      — МозгоДруг активируется извне. Я не могла включить его сама. С корабля Райбики послали направленный сигнал, который и разбудил МозгоДруга. Теперь он работает. Послушай, я просмотрела все те файлы, которые мне дал Гикори.
      — Все? — удивился я.
      — Да, — подтвердила Джейн. — Похоже, что меня уже полностью модифицировало, и к тому же у меня есть МозгоДруг. Я опять могу работать в режиме Специальных сил.
      — И?
      — Эти сведения дают немало материала для раздумий. Гикори располагает видеоматериалами и документацией, поступившей от конклава, что, конечно, подозрительно. Но у него масса информации по каждому случаю из собственных источников обинян, от рас, чьи колонии были ликвидированы, и даже от Союза колоний.
      — Все это может быть фальшивками, — предостерег я. — Что, если это обширная кампания по дезинформации?
      — Нет. Файлы Союза колоний поддаются проверке через метатексты. Я пропустила их через МозгоДруга! Они подлинные.
      — И наверно, ты смогла больше узнать про старину Гикори, да?
      — Смогла, — кивнула Джейн. — Он не обманул нас, когда сказал, что обиняне не назначат кого попало телохранителями Зои. Хотя из этих файлов я поняла, что старший из них Дикори.
      — Боже мой… — пробормотал я. — Только-только подумаешь, что хорошо знаком с парнем… или девчонкой, или существом неопределенного пола — ведь они именно такие. Bepнo?
      — Они не неопределенного пола, — поправила меня Джейн. — Они двуполые.
      — А как насчет этого генерала Гау? О нем что-нибудь было сказано?
      — Есть кое-что. Но лишь самые общие сведения. Он из расы вреннов и, похоже, в фильме из нашего файла говорил о себе правду: он действительно начал агитацию за создание конклава после сражения с кайесами. Поначалу он не встретил понимания. Его посадили в тюрьму за антиправительственную деятельность. Но вскоре с правителем вреннов случился несчастный случай со смертельным исходом, и его преемник освободил генерала.
      Я вскинул брови.
      — Политическое убийство?
      — Нет. Хроническое расстройство сна. Заснул во время еды и упал лицом вперед прямо на столовый нож. Проткнул мозг и скончался на месте. Генерал, вероятно, мог захватить власть над своей расой, но вместо этого занялся созданием конклава. Он так и не стал правителем вреннов. И даже не занимает никаких официальных высших постов в конклаве, хотя является его фактическим главой.
      — Когда я говорил с Райбики, он сказал, что конклав построен по принципу «пирамиды», — сказал я. — Какие-то расы, занимающие ведущие позиции, получают выгоду, а те, кто оказался в основании, — синяки и шишки.
      — Возможно. Насколько я смогла уяснить из этих материалов, первые колониальные миры, учрежденные конклавом, были населены представителями относительно узкого круга рас. Но означает ли это, что какие-то народы пользуются преимуществом, или же дело лишь в том, насколько планета подходит чьим-то организмам, — не могу тебе сказать. Даже если вопрос касается преимуществ, все равно это точно такая же политика, как та, что была осуществлена здесь. Наша колония полностью населена представителями самых старых человеческих поселений, существовавших еще до образования СК. Этнически и экономически они не имеют ничего общего с более поздними колониями.
      — И как же ты считаешь: конклав представляет для нас опасность?
      — Конечно представляет. Из их файлов совершенно ясно, что, если колония не сдается, конклав уничтожает ее. Причем всегда действует одинаково: все небо забито кораблями, и каждый пускает в колонию один лазерный луч. Такого не выдержит и большой мощный город, не то что мелкая колония. Роанок превратится в пар за считанные минуты.
      — Но, по-твоему, это вероятно?
      — Не знаю. Сейчас у меня больше сведений, чем раньше, но все равно они неполные. Не хватает данных почти за год, и вряд ли нам удастся восполнить недостающее. Союз колоний в этом наверняка не поможет. На данный момент могу тебе сказать, что для того, чтобы смотреть те файлы СК, которые дал мне Гикори, моего допуска в Спецсилах не хватило бы. Но, как бы там ни было, я вовсе не собираюсь сдаваться и позволять разогнать колонию без борьбы. Ты рассказал Райбики о том, что мы знаем?
      — Нет. И не думаю, что мы вообще должны говорить ему об этом. По крайней мере, сейчас.
      — Ты не доверяешь ему?
      — Лучше сказать, у меня есть определенные сомнения. Их не может не быть, поскольку Райбики придерживался своей обычной тактики. Я спросил его, допускает ли он, что конклав может позволить нам мирно уйти с этой планеты, если мы изъявим такое желание, и он сказал, что не верит в это.
      — Он солгал.
      — Он предпочел ответить не так, как диктовала бы полная честность, — дипломатически сформулировал я. — Но я не уверен, что это можно назвать ложью.
      — И ты не видишь в этом проблемы?
      — Я вижу в этом тактический ход.
      Джейн улыбнулась: само собой получилось, что мы вернулись к нашему прежнему разговору.
      — Но из этого также следует, что нам не нужно торопиться глотать каждую наживку, которой он будет водить перед нашими носами. Нас уже разыграли однажды. И не сомневаюсь, что пытаются разыграть еще раз.
      — Ты рассуждаешь совсем как Трухильо, — заметила Джейн.
      — Хотел бы я рассуждать по-иному. Впрочем, Трухильо уже засомневался, что вся эта история произошла из-за его политических стычек с министром колонизации. Кстати, эта его уверенность в том, что он пуп земли, меня всегда очень забавляла. А наше положение, Джейн, больше всего походит на тот лабиринт, в который биологи много веков запускают крыс: только покажется, что выход совсем рядом, как экспериментатор вставляет перегородку, и приходится искать новый путь. И мне чертовски хочется до конца разобраться в этой проклятой штуковине.
      — Для этого у нас недостаточно информации, — стояла на своем Джейн. — Те сведения, которые мы получили от Гикори, по всей видимости, достоверны, но они устарели, и мы не знаем, изменилась ли политика конклава, набрал ли он новую силу, а может быть, и вовсе развалился. Союз колоний не намерен идти нам навстречу, но опять же я не могу сказать, то ли власти намерены подстроить нам какую-нибудь гадость, то ли они просто ограничивают информацию, чтобы мы не так сильно волновались. И у конклава, и у Союза колоний имеются четко сформулированные планы. Но с теми данными, которыми мы располагаем, ни один план понять нельзя. Ясно лишь, что мы угодили в самую круговерть.