— Не смею возражать, — ответил я.
— Но это еще не все, — тараторила Зоя. — Именно поэтому я и возвратилась. Несколько планет все еще продолжают бунтовать против него. А командует ими всеми какой-то Эзер. Нерброс Эзер. Гау сказал мне, что это он устраивает все эти нападения на Союз колоний.
— Да, верно, — согласился я, вспомнив, что генерал Сциллард называл мне именно это имя.
— Генерал Гау велел мне передать тебе кое-что, — сказала Зоя. — Он сказал, что Эзер хочет припереться сюда. Причем скоро. Эзер особенно хочет захватить Роанок, потому что генералу это не удалось. Генерал сказал, что захват Роанока даст ему новые рычаги. Что он докажет, что более достоин командовать конклавом.
— Ну конечно, — отозвался я. — Все кому не лень видят в Роаноке свою собственную проходную пешку. Почему бы и этому мерзавцу так не думать?
— Раз уж этот Эзер треплет Союз колоний во всех концах космоса, то разделаться с нами ему не составит ни малейшего труда, — заметил Трухильо, все так же стоявший в нескольких шагах от нас.
— Генерал сказал, что, по имеющимся сведениям, Эзер не собирается расстреливать нас с орбиты, — сообщила Зоя. — Он хочет высадиться и захватить Роанок с пехотой. Генерал сказал, что он возьмет ровно столько, сколько нужно, чтобы захватить колонию. Чтобы все выглядело совсем не так, как вел себя генерал со своим флотом. Дескать, так он всем все докажет. Генерал дал мне файлы, там есть и это, и еще много всего.
— Значит, десант будет не слишком многочисленным, — протянул я.
Зоя кивнула.
— У нас в любом случае возникнут серьезные проблемы, — вставил Трухильо. — Разве что он пойдет воевать один или с парой-тройкой ближайших друзей.
Он кивком указал на нас с Джейн.
— Кроме вас двоих, у нас никто не имеет никакой военной подготовки. Даже со всеми нашими наземными оборонительными штучками мы недолго продержимся против настоящих солдат.
Джейн хотела было что-то ответить, но Зоя перебила ее.
— Я подумала об этом.
Трухильо не без труда сдержал усмешку.
— Ты?
— Мистер Трухильо, — с величайшей серьезностью ответила Зоя, — ваша дочь — моя лучшая на свете подруга. Я не хочу, чтобы она умерла. Я не хочу, чтобы вы умерли. Я могу вам помочь. Так что не надо смотреть на меня свысока.
Ее слова заставили Трухильо как-то подтянуться.
— Извини, Зоя, — сказал он. — Я совершенно не хотел тебя обидеть. Просто никак не ожидал, что у тебя есть план.
— Я тоже, — сознался я.
— Помните, я когда-то давным-давно жаловалась, что какой прок от того, что тебе поклоняется целая разумная раса, если все равно приходится подметать полы и все такое прочее? — спросила Зоя.
— Смутно, — признался я.
— Так вот, пока я моталась с вашим поручением, то решила выяснить, есть от этого какой-нибудь прок или действительно нет.
— Я все равно ничего не понимаю.
Зоя взяла меня за руку, повернулась к Джейн и тоже подтянула ее к себе.
— Пойдемте. Гикори и Дикори остались на корабле. Я попросила их присмотреть за одной штучкой. Сейчас я вам ее покажу.
— Но что же это такое? — спросила Джейн.
— Сюрприз, — ответила Зоя. — Но я думаю, что вам он понравится.
14
Джейн разбудила меня очень просто — столкнула с кровати.
— Черт возьми, что случилось? — спросил я, не слишком уверенно поднимаясь с пола.
— Спутник перестал подавать сигналы.
Неуловимым движением Джейн схватила стоявший на комоде мощный бинокль и выскочила за дверь. С меня мгновенно слетели остатки сна. Как был, в одном белье, я последовал за нею.
— Что ты видишь?
— Спутник исчез. А неподалеку от того места, где ему полагалось быть, появился корабль.
— Этот Эзер, похоже, ведет себя не слишком осторожно, — заметил я.
— Он считает, что осторожность для него не обязательна. Он же все равно собирался действовать в открытую.
— Как, по-твоему, мы готовы? — спросил я.
— Готовы, не готовы — какая разница, — сказала Джейн и, опустив бинокль, посмотрела на меня. — Все равно время пришло.
* * *
Чтобы соблюсти правила игры, мы после возвращения Зои сообщили в Департамент колонизации, что нам грозит неизбежное нападение, от которого мы с нашими жалкими оборонительными ресурсами отбиться ни за что не сможем. И попросили реальной помощи. Вместо нее к нам явился генерал Райбики.
— Вы что, наркотиков наглотались? — без предисловий осведомился генерал, войдя в домик, носивший у нас громкое название административного корпуса. — Я начинаю всерьез жалеть, что предложил вас в руководители колонии.
— Мы больше не руководители, — ответил я и указал на Манфреда Трухильо, сидевшего за принадлежавшим мне прежде столом. — Вот руководитель.
Райбики, слегка опешив, взглянул на Трухильо.
— Вы не имеете права возглавлять колонию.
— Боюсь, что колонисты не согласятся с вами, — заметил Трухильо.
— Колонисты не имеют права выбирать себе начальников!
— И в этом они с вами тоже не согласятся, — спокойно парировал Трухильо.
— Значит, вы трое не только сами дури нажрались, но и всех колонистов накормили! — вспылил Райбики и снова повернулся ко мне и Джейн. — Что, черт возьми, здесь происходит?
— Мне казалось, что наше донесение в Департамент колонизации было достаточно ясным, — ответил я. — У нас есть веские основания считать, что мы вскоре подвергнемся нападению и что нападающие намерены поголовно истребить всех. Нам нужна дополнительная защита, или мы все погибнем.
— Вы отправили свое донесение открытым текстом, — возмущался Райбики. — Его мог прочесть кто угодно.
— Оно было зашифровано, — возразил я. — Армейским шифром.
— Ну да, шифром, расшифрованным врагами. Его отменили уже много лет назад.
Райбики в упор взглянул на Джейн.
— Кто-кто, а вы, Саган, обязаны были знать об этом. Вы несете ответственность за безопасность этой колонии. Вы знаете, каким шифром следует пользоваться, а каким нет.
Джейн промолчала.
— Вы хотите сказать, что теперь всем известно, насколько мы беззащитны? — осведомился я.
— Я хочу сказать, что вы с тем же успехом могли бы обвязаться свежим салом и войти в клетку к тиграм.
— В таком случае Союз колоний просто обязан прийти нам на помощь, — вступил в разговор Трухильо.
Райбики оглянулся на него.
— Если он будет здесь торчать, я говорить не буду. Мне плевать, до чего и для чего вы здесь договорились. За колонию отвечаете вы, а не он. Хватит шуток. Я буду с вами говорить о совершенно секретных делах, к которым у него нет и не может быть допуска.
— Но он глава колонии, — напомнил я.
— А мне плевать! — заорал Райбики. — Да будь он хоть король Сиама, ему этого знать не положено!
— Вам решать, Манфред, — сказал я.
— Я лучше уйду, — сказал Трухильо, поднимаясь с места. — Но сначала кое-что скажу вам, генерал Райбики. Мы знаем, каким образом Союз колоний использовал нас, как он поставил на карты наши судьбы и наши жизни. Жизни каждого из нас, наших родных и наших детей. Если СК не встанет на нашу защиту, мы будем знать, кто на самом деле убил нас. Не какие-то другие расы и не конклав. Союз колоний. Честно и откровенно.
— Хорошая речь, Трухильо, — похвалил Райбики. — Только все это неправда.
— Генерал, в настоящее время я не могу относиться к вам как к эталону правдивости, — сухо произнес Трухильо и, кивнув мне и Джейн, вышел из кабинета, прежде чем Райбики нашелся с ответом.
— Предупреждаю сразу — мы передадим ему все то, что вы нам сообщите, — сказал я, когда за Манфредом закрылась дверь.
— В таком случае вы не только никчемные руководители колонии, но и изменники, — прорычал Райбики, по-хозяйски усаживаясь за стол. — Я не знаю, о чем и чем вы думаете, когда что-то делаете, но, в любом случае, это больше всего похоже на сумасшествие. Вы. — Он ткнул пальцем в сторону Джейн. — Я точно знаю, что вам было известно, что протокол шифра давно скомпрометирован. Вы не могли не знать, что оповещаете о своей беззащитности весь космос. Я только не могу понять, зачем вы так поступили.
— У меня были на это свои причины, — ответила Джейн.
— Замечательно! — воскликнул Райбики. — Так расскажите мне о них.
— Нет, — отрезала Джейн.
— Что-о? — изумился генерал.
— Я сказала: нет. Я вам не доверяю.
— А это уже совсем интересно, — иронически произнес Райбики. — Вы только что своими руками нарисовали на своей колонии большую жирную мишень, а не доверяете почему-то мне.
— Союз колоний сделал Роаноку много всяких гадостей, о которых не потрудился поставить нас в известность, — вступил я. — Мы поступаем так же. По-моему, вполне справедливо.
— Господи! — закатил глаза Райбики. — Мы же не какие-то недоумки-школьники, вышедшие поиграть на переменке. Поймите: вы ставите под угрозу жизни множества колонистов.
— Чем же наш поступок отличается от действий СК? — осведомился я.
— Тем, что у вас нет полномочий на подобные поступки, — заявил генерал. — Вы не имеете такого права.
— А Союз колоний имеет право по своему усмотрению распоряжаться жизнями колонистов? — спросил я. — Имеет право выставлять их на пути вражеских армий, что значит верную гибель? Они не солдаты, генерал. Они гражданские люди. Среди наших людей немало религиозных пацифистов. Вы и сами это знаете не хуже меня. У Союза колоний, возможно, имелись полномочия подвергнуть этих людей смертельной опасности. Но, черт возьми, такого права у них нет и не было.
— Вы когда-нибудь слышали о Ковентри? — спросил Райбики.
— Вы имеете в виду город в Англии? — уточнил я.
Он кивнул.
— Во время Второй мировой войны британская разведка установила, что враги намерены бомбить Ковентри. Было даже известно, когда это должно случиться. Но если бы англичане эвакуировали город, то показали бы, что знают секретные коды противников, и лишились бы возможности узнавать их планы, подслушивая переговоры. Ради блага всей Великобритании они позволили разбомбить Ковентри.
— Вы хотите сказать, что Роанок — это Ковентри Союза колоний, — утвердительно произнесла Джейн.
— Я говорю, что у нас есть непримиримый враг, который стремится всех нас уничтожить, — огрызнулся Райбики. — И что мы должны исходить из того, что будет полезнее для человечества. Для всего человечества!
— Из этого, вероятно, предполагается вывод, что действия Союза колоний всегда приносят человечеству наивысшее благо, — подытожил я.
— Я не стал бы утверждать так уж категорически, но действительно никто пока что не предложил для человечества ничего лучше правительственной политики, — отозвался Райбики.
— Но вы лично не думаете, что действия Союза колоний всегда идут на пользу человечеству, — вставила Джейн.
— Я этого не говорил.
— Но думаете вы именно так, — настаивала Джейн. — Вы не можете знать, что и о чем я думаю, — отбивался Райбики.
— Что вы думаете, я знаю совершенно точно, — сказала Джейн. — Я знаю: вы прибыли, чтобы сказать нам, что у Союза колоний нет ни кораблей, ни солдат для нашей защиты. Я знаю, что вам отлично известно, что и корабли, и солдаты для нас нашлись бы, но им поручены задания, которые лично вы считаете ненужными или второстепенными. Я знаю, что вы должны были как можно убедительнее солгать нам о том, как обстоят дела. Потому-то вы не прислали сюда никого другого, а прибыли сами, чтобы ваша ложь подкрепилась личным знакомством с моим мужем. И я знаю, что эта роль вам глубоко противна, что вы играете против своей воли и презираете самого себя за то, что все-таки согласились взяться за это дело.
Райбики уставился на Джейн, открыв рот. Как, впрочем, и я.
— Я знаю: вы считаете, что Союз колоний совершает глупость, принося Роанок в жертву конклаву. Знаю, что вам известно о планах использовать нашу гибель для вербовки солдат в колониях. Знаю, что вы уверены — пополнение ССК из колоний спровоцирует агрессоров на нападения, потому что у конклава будет веская причина истреблять гражданское население, чтобы уменьшить количество потенциальных солдат. Я знаю, что вы воспринимаете этот план как тупик для Союза колоний. Вы уверены в конечном поражении СК. Я знаю, что вы переживаете и за меня, и Джона, и за эту колонию, и за себя самого, и за все человечество. И еще я знаю, что вы считаете положение совершенно безвыходным.
Райбики долго сидел молча.
— Похоже, вам известно довольно много, — сказал он наконец.
— Достаточно, — ответила Джейн. — Но теперь нам необходимо услышать все это от вас.
Генерал неловко заерзал в кресле. Сразу как-то ссутулившись, он перевел взгляд на меня, потом снова на Джейн.
— Что я могу вам сказать, когда вы сами уже все знаете? Союз колоний ничем вам не поможет. Я убеждал их, уговаривал помочь хоть как-то, хоть чем-то…
Он взглянул на Джейн, очевидно пытаясь понять, верит ли она ему, но вид ее был непроницаем.
— Но они решили сохранить все ресурсы для более развитых колоний. Мне сказали, что со стратегической точки зрения такое использование нашей военной силы будет более разумным. Я возражал, но так и не смог ничего доказать. И ведь Роанок не единственная молодая колония, брошенная на произвол судьбы.
— Но из всей мелкой дичи целенаправленно охотятся только на нас, — сказал я.
— Судите сами. Я должен был наболтать вам что-нибудь относительно правдоподобное насчет нехватки сил для вашей обороны. К этому следовало добавить, что своей просьбой о помощи, посланной фактически открытым текстом, вы подвергаете опасности корабли и солдат. У этого варианта было то немалое преимущество, что он не слишком далек от истины.
При этих словах он пристально взглянул на Джейн.
— Но это все чушь. И прилетел я сюда не только для того, чтобы своим присутствием сделать эту чушь более убедительной. Я прилетел потому, что чувствовал, что должен сам сказать вам все это.
— Не знаю, почему лгать в лицо легче, чем по почте, — заметил я.
Райбики горько усмехнулся.
— Сейчас мне кажется, что это мое решение было не самым лучшим.
Он снова бросил взгляд на Джейн.
— Но мне все-таки хочется понять, откуда вы все это узнали.
— У меня есть свои источники, — ответила Джейн. — Ну а вы сказали нам все, что мы хотели узнать. Союз колоний бросил нас на произвол судьбы.
— Это было не мое решение, — вновь начал оправдываться Райбики. — И я не считаю его верным.
— Я знаю, — сказала Джейн. — Но сегодня это уже не имеет никакого значения.
Райбики вновь повернулся ко мне, очевидно в поисках сочувствия. Но не получил его.
— Что теперь собираетесь делать? — спросил он.
— Мы не можем вам этого сказать, — ответила Джейн.
— Потому что не доверяете мне?
— Потому что из того же источника, из которого я знаю, о чем вы думаете, наши намерения могут стать известны кому-нибудь другому, — объяснила Джейн. — Мы не можем себе этого позволить.
— Но вы что-то планируете. Вы намеренно отправили нам послание, зашифрованное отмененным шифром. Вы хотели, чтобы его прочли. Вы пытаетесь заманить сюда кого-то.
— Вам пора идти, генерал, — сказала Джейн.
Райбики растерянно заморгал — он явно давно отвык от того, чтобы ему указывали на дверь. Ничего не сказав, он встал и пошел к выходу, но обернулся.
— Не представляю себе, что вы затеяли, но надеюсь: ваша затея сработает, — сказал он. — Не знаю, удастся ли вам спасти эту колонию. Но думается мне, что для всех будет лучше, если вам это удастся.
Он открыл дверь и вышел. Я повернулся к Джейн.
— Но мне-то ты можешь сказать, как тебе это удалось? Откуда ты все это узнала? Раньше ты мне об этом не рассказывала.
— Так раньше я этого и не знала.
Она постучала пальцем себе по виску.
— Помнишь, ты передал мне слова генерала Сцилларда, что он дал мне МозгоДруга с полным набором командных функций. А в число этих функций, по крайней мере в Специальных силах, входит способность читать мысли.
- Чего-чего?
— Ну сам подумай. Если у тебя есть МозгоДруг, то как он работает? Читает твои мысли. А если немножко подкорректировать программу, то можно читать мысли других людей. Генералы Специальных сил имеют доступ к мыслям их солдат. Правда, Сциллард говорил, что это редко бывает полезно, потому что они обычно думают о всяких глупостях. Но на сей раз, как видишь, пригодилось.
— Получается, что их мысли может читать любой, у кого есть МозгоДруг? — спросил я.
Джейн кивнула.
— Теперь понимаешь, почему я не могла полететь с тобой на станцию «Феникс»? Я боялась случайно выдать что-нибудь.
Я указал на дверь, из которой только что вышел Райбики.
— А ты не могла выдать наши планы ему?
— Нет, — успокоила меня Джейн. — Он не знает, что меня модифицировали. Он сейчас ломает голову над тем, кто проболтался о его истинных мыслях, каким образом они дошли до меня и кто еще, кроме меня, о них знает.
— Ты продолжаешь читать его мысли?
— Не прекращала с той минуты, как он приземлился. И закончу, лишь когда он улетит.
— А о чем он теперь думает?
— Все о том же — откуда я знаю то, что сказала ему. И он думает о нас. Он надеется, что наши планы не провалятся. Тут он не врал.
— Он считает, что мы справимся?
— Конечно нет, — вздохнула Джейн.
* * *
Лучевые установки включились и принялись отбивать ракетную атаку, но ракет было слишком уж много, и установки начали одна за другой взрываться, засыпая своими обломками поля на почтительном удалении от Хорватграда.
— Я получила сообщение, — сказала Джейн нам с Трухильо. — Приказ прекратить огонь и приготовиться встретить высадку десанта.
Она помолчала несколько секунд.
— Мне говорят, что любое дальнейшее сопротивление приведет к массированной бомбардировке колонии. От меня требуют подтвердить прием сообщения. Отсутствие ответа в течение минуты-двух будет расценено как сопротивление, и сразу начнется бомбежка.
— И что ты думаешь? — спросил я.
— Что тут думать? Лучше мы уже не сможем подготовиться, — ответила она.
— Манфред?
— Мы готовы, — сказал Трухильо. — И надеюсь, бог даст, у нас все получится.
— Кранджич? Беата?
Обернувшись, я увидел Джанна Кранджича и Беату, полностью экипированных в свое репортерское снаряжение. Беата кивнула; Кранджич поднял кверху оба больших пальца.
— Скажи им, что мы приняли их сообщение и прекращаем огонь, — обратился я к Джейн. — Скажи, что мы с нетерпением ждем их прибытия, чтобы обсудить условия сдачи.
— Готово, — сообщила Джейн через несколько секунд.
Я взглянул на Савитри, стоявшую рядом с Беатой.
— Теперь твоя очередь.
— Замечательно, — без всякого вдохновения ответила Савитри.
— Все будет прекрасно, — подбодрил ее я.
— У меня такое ощущение, будто меня сейчас вырвет, — пожаловалась она.
— Боюсь, что я оставил ведро в кабинете.
— Если так, мне остается только облевать ваши ботинки.
— А если серьезно? — спросил я. — Ты действительно готова?
Она кивнула.
— Готова. Давайте займемся, наконец, делом.
Мы разошлись по своим позициям.
Через некоторое время в небе показались два ярких пятна, свидетельствовавших о том, что десант скоро прибудет. Транспорты сначала зависли высоко над Хорватградом, но все же приземлились в километре от него на незасеянном поле. Вернее, оно было засеяно, но мы специально запахали молодые всходы, надеясь, что пилоты десантных кораблей выберут для приземления именно это привлекательное место. На этом этапе наш план сработал.
Внимательно следя за происходящим, я все же представил себе мрачную улыбку Джейн. Уж она-то ни в коем случае не стала бы приземляться на единственном клочке земли, где ничего не растет, но мы рассчитывали на иную психологию. Да и я, когда командовал войсками, вел себя куда осторожнее, чем эти завоеватели. Сейчас многое зависело от того, кто окажется компетентнее в военном отношении — мы или наши противники, — и их поведение сразу же должно было сказать нам, какого рода борьба предстоит.
Я поднес к глазам бинокль. Люки кораблей открылись, и на землю хлынули солдаты. Все приземистые, толстокожие и пятнистые — аррисы. Это было еще одним отличием армии Эзера от армады генерала Гау.
Гау при своих налетах связывал всех участников конклава общей ответственностью, являвшейся залогом круговой поруки. Эзер приберегал славу победителей только для своих сородичей.
Солдаты быстро построились; их оказалось три взвода по тридцать или тридцать пять, как говорили в старину, штыков. Всего около ста. Эзер определенно был нахалом. Но не стоило забывать, что этой сотней дело никак не могло ограничиться: несомненно, еще несколько сотен солдат оставались на крейсере Эзера, да и для самого крейсера не составило бы никакого труда уничтожить колонию с орбиты. Хоть на земле, хоть в небесах у Эзера было более чем достаточно огневой силы, чтобы разделаться с нами, да не один, а десять раз. Большинство солдат было вооружено стандартными аррисианскими пулевыми энергетическими винтовками, славившимися точностью попадания и скоростью полета пули. И высокой скорострельностью. В каждом взводе двое солдат несли на плечах переносные ракетные установки. Учитывая обстоятельства вторжения, они предназначались для устрашения, а не для боя. Ни лучевого оружия, ни огнеметов я не разглядел.
А потом вышел и сам Эзер в сопровождении почетного караула. Он был облачен в полный комплект аррисианской военной формы, что тоже являлось частью шоу, поскольку он никогда не был военным, но я тоже считаю, что если хочешь изобразить из себя боевого генерала, лучше одеться соответствующим образом и вооружиться до зубов. Конечности Эзера были толще, пучки волокон вокруг глазных стебельков темнее, чем у его солдат, и он казался заметно массивнее всех окружающих. Но, насколько я мог разобраться в эмоциях по выражению его иноземной физиономии, он казался вполне довольным собой. Эзер остановился перед своими солдатами и, судя по активной жестикуляции, произносил речь.
Ну говнюк! Нас с ним разделял всего километр совершенно ровной земли. Если бы у меня или у Джейн была нормальная винтовка, любой из нас мог бы без труда снести ему макушку одним выстрелом. Правда, тогда мы очень быстро погибли бы, потому что его солдаты и крейсер сразу же стерли бы колонию с лица планеты. Но, увы, — у нас не было нормальной винтовки, и, самое главное, Эзер требовался нам живой. Сегодня ему еще не суждено было погибнуть. Жаль…
Пока Эзер болтал, его охранники без устали смотрели по сторонам, не без основания опасаясь какого-нибудь подвоха. Мне же оставалось лишь надеяться, что Джейн, расположившаяся на своей позиции, тоже сделала из увиденного необходимые выводы. В конце концов, среди участников этого небольшого приключения были и сведущие в военном деле. Мне очень хотелось дать ей совет, но следовало хранить радиомолчание, если мы не хотели проиграть игру еще до ее начала.
Эзер наконец закончил свою речь, и маленькое войско двинулось через поле к дороге, соединявшей соседнюю ферму с Хорватградом. Один взвод разделился на передовое и фланговое охранение — солдаты шли, внимательно глядя по сторонам, — остальные маршировали колонной, но без особого порядка. Было видно, что они не рассчитывали столкнуться с сопротивлением.
Впрочем, на дороге к Хорватграду они и не могли никого встретить. В колонии никто не спал, зная о начавшемся вторжении, но мы заблаговременно приказали всем оставаться в домах или убежищах и не показывать носу на улицы, когда солдаты придут в Хорватград. Нам было необходимо, чтобы они изображали из себя донельзя перепуганных мирных безоружных людей, что, в общем-то, было недалеко от истины. Правда, последнее относилось лишь к части наших колонистов. Для нее мы позаботились о наилучших возможных в наших условиях мерах безопасности. Но кое-кто не устрашился врагов. Для этой группы мы подготовили задание на потом — если, конечно, это «потом» у нас будет.
Передовое охранение наверняка осматривало окрестности инфракрасными и тепловыми датчиками на случай засады. Но они не могли увидеть ничего, кроме отдельных колонистов, глядевших из окон на проходящих в темноте солдат. Я разглядел в бинокль даже несколько человек, вышедших на крыльцо, чтобы получше рассмотреть захватчиков. Меннониты. Да, конечно, они пацифисты, но даю голову на отсечение, что они не боятся ровным счетом ничего.
Хорватград практически не изменился со дня нашей высадки: современное подобие лагеря римских легионеров, окруженное двумя рядами грузовых контейнеров. Только палаток не осталось, вместо них были выстроены обычные дома. Большинство колонистов, живших поначалу в поселке, давно перебрались в дома за периметр на собственные фермы, в Хорватграде осталось совсем немного народу, в том числе мы с Джейн и Зоей, Посреди лагеря сохранилась площадь, ограниченная с одной стороны улицей, а с другой — нашим административным корпусом. И посреди этой площади стояла Савитри. Совсем одна. Ей предстояло первой встретить Эзера и аррисианских солдат.
Я очень надеялся, что остальных — тех, кто не укрывался в домах, — они не увидели.
Я очень хорошо видел Савитри из моего укрытия. И заметил, что, хотя ночь и выдалась теплой, ее била дрожь.
Подойдя к ограде Хорватграда, солдаты остановились и принялись осматриваться, чтобы удостовериться, что им не подготовлена западня. На это ушло несколько минут. Убедившись, что им ничего не грозит, они двинулись дальше и очень скоро оказались на площади. Там они снова остановились, настороженно разглядывая Савитри. Она, вероятно, сумела сдержать дрожь; во всяком случае, я уже не видел в бинокль, чтобы ее трясло. Через несколько секунд на площади собрался весь аррисианский десант.
После этого шеренга раздвинулась, Эзер со своей охраной вышел вперед, остановился перед Савитри и жестом приказал включить электронный переводчик.
— Я Нерброс Эзер, — представился он.
— Савитри Гунтупалли, — ответила Савитри.
— Вы возглавляете эту колонию? — полуутвердительно произнес Эзер.
— Нет.
Глазные стебельки Эзера заметно удлинились. Вероятно, это означало удивление.
— А где руководители?
— Они заняты, — ответила Савитри, — и поручили мне поговорить с вами.
— И кто же вы такая? — осведомился Эзер.
— Секретарь.
Эзер пришел в бешенство. Его глаза задергались на стебельках, да так, что чуть не стукнулись один с другим.
— Я могу за считанные минуты стереть всю эту колонию с лица земли, а ее руководитель даже не дал себе труда встретить меня как подобает и выслал мне навстречу секретаршу!
Было ясно, что даже если у него и было намерение проявить великодушие, сейчас он напрочь забыл о нем.
— Видите ли, мне поручено передать вам сообщение, — сказала Савитри.
— Сообщение? — в полном недоумении повторил Эзер.
— Да. Мне поручено сказать вам, что, если вы вместе с вашими солдатами немедленно вернетесь на свои корабли и уберетесь туда, откуда пришли, мы будем рады сохранить вам всем жизнь.
Эзер вновь замахал глазами, а потом издал громкий жужжащий звук, соответствующий у аррисов смеху. Большинство солдат поддержало своего предводителя, и некоторое время можно было подумать, что посреди Хорватграда жужжит огромный рой разъяренных пчел. А потом Эзер шагнул вперед — все тут же умолкли — и остановился лицом к лицу с Савитри, которая, словно кинозвезда перед объективом, даже не вздрогнула.
— Я собирался сохранить жизнь большинству ваших колонистов, — громко провозгласил Эзер. — Я хотел казнить лишь руководителей этой колонии за тяжкое преступление против конклава: за то, что они помогли Союзу колоний обманом уничтожить наш флот. Но простых колонистов я намеревался помиловать. Вы заставляете меня отказаться от моего милосердного плана.
— Если я вас правильно поняла, это значит «нет»? — спросила Савитри, глядя прямо в его стебельчатые глаза.
Эзер шагнул в сторону и повернулся к одному из охранников.
— Убей ее, — приказал он. — А потом возьмемся за дело.
Охранник поднял винтовку, прицелился Савитри в грудь и нажал пластину, выполнявшую у аррисов роль спускового крючка.
И вдруг винтовка взорвалась, лопнула возле самого спускового механизма, выбросив всю энергию вверх. Глазные стебельки стрелка, попавшие под энергетический удар, отлетели в стороны, а сам он рухнул наземь, зажимая конечностями обрубки стебельков и громко крича от боли.
Эзер в полнейшем недоумении уставился на Савитри.
— Вам нужно было уйти, пока оставалась такая возможность, — даставительно произнесла она.
И тут с грохотом распахнулась дверь административного корпуса, и оттуда выскочила Джейн, облаченная в наномеханическую «кожу», поглощающую тепловое излучение тела, поверх которой был надет стандартный защитный комплект полиции Департамента колонизации. Точно так же были одеты и остальные члены нашей немногочисленной команды. А огнемет, который Джейн держала в руках, напротив, не относился к стандартному снаряжению, поставляемому Департаментом колонизации.
Джейн сделала Савитри знак, и та опрометью кинулась в дом. В толпе солдат, в которую успел превратиться строй, послышались панические вопли: аррисы пытались стрелять в Джейн, но винтовки одна за другой взрывались у них в руках. Солдаты начали пятиться. А Джейн стремительно двинулась на них, направляя струю огня прямо в гущу толпы.
* * *
— Что это такое? — спросил я, когда Зоя привела нас в шаттл, чтобы показать свой сюрприз, и мы остановились перед какой-то штукой размером со слоненка.
По сторонам штуки стояли на страже Гикори и Дикори. Джейн сразу же принялась рассматривать пульт управления, находившийся на одной из стенок загадочной вещи.
— Это мой подарок колонии, — пояснила Зоя. — Саперное поле.
— Запорное поле? — переспросил я. — Нет, саперное. С буквой «с».
— И что же оно делает? — спросил я.
— Оно разряжает. — Зоя повернулась к Гикори. — В общем, объясните ему.
