Ловля Минотавра на живца

Он оглянулся назад. Андроид, доставшийся ему вместе с машиной, по-прежнему занимал заднее сиденье и не трогался с места. Его хозяин, Лукато, исчез при загадочных обстоятельствах, а пароля, запускающего исполнение приказов, Лев не знал. Пока робот не был обузой, его можно было потерпеть, а потом, если не удастся ничего придумать, можно бросить как ненужный хлам.

Убедившись в том, что на обгон нечего и рассчитывать, пока по обеим сторонам дороги стоят переплетенные между собой кустарники, Лев снова погрузился в воспоминания.

Не добившись ничего в Космобезопасности, он решил действовать сам, на страх и риск. Найти человека даже на небольшой планете — дело непростое, что уж говорить об освоенном пространстве, которое бороздят десятки тысяч кораблей. Но Лев был упорным, скрупулезным человеком. Благодаря этим качествам он и занимал должность начальника департамента имперской уголовной и политической полиции.

В конце концов ему все же повезло. Следы террористов нашлись на Руданде, где озабоченная безопасностью граждан колониальная администрация вела строгий учет за передвижением по планете каждого человека. Говорили, что даже в пустыне нельзя было чихнуть — тотчас над головой возникала карета «скорой помощи». Двух террористов арестовали почти сразу, но третьему удалось скрыться вместе с билетом. И самое скверное в этой ситуации было то, что примет беглеца никто не знал, а его товарищи упорно молчали, несмотря на самые жестокие методы дознания.

Единственное, что удалось узнать, то, что билет никто не собирается продавать — было решено получить по нему выигрыш.

Вот тогда-то Лев и решил перехватить преступника вместе с выигрышем. Он не мог вернуться с пустыми руками. Сам император поручил ему это дело, и отказаться, прикрывшись непреодолимыми обстоятельствами, было немыслимо. Всех очень волновал этот выигрыш, но особенно — тот, кто сумел похитить билет и скрыться. Лев подозревал, что под этим интересом скрывается нечто большее, чем страсть к наживе. Вполне возможно, что не в деньгах было дело, ибо и герцог, и император особо подчеркнули, что похититель должен вернуться на Грай живым. Это обстоятельство и наводило Льва на подозрения. Постоянно конфликтующие между собой иерархи вдруг пришли к одному мнению, хотя и независимо друг от друга.

Но тех, кто не имел билетов, не допускали ни на планету, ни даже на орбитальную станцию. Несмотря на это, проблема разрешилась сама собой, к всеобщему удовольствию.

Герцог, оскорбленный нападением и считающий месть делом чести, решил взять штурмом станцию. Два его лучших корабля уже приблизились к планете Тотзаун, когда появился Лев. Он хотел предложить устроить засаду и подождать возвращения игроков на орбите. Но его никто не слушал. Подготовка к штурму шла полным ходом, когда появился запаздывающий корабль одного из счастливцев. Впрочем, назвать его так было уже нельзя. Корабль был захвачен, экипаж и пассажиры стали заложниками, а вместо них за призом отправился Лев.

У него было свое понятие о деле чести. Он не мог допустить, чтобы кто-то безнаказанно водил его за нос. А этот террорист трижды сумел обмануть главного полицейского империи, и Лев имел твердое намерение исправить положение. Его нисколько не смущало то обстоятельство, что он не знает своего противника в лицо. Вполне достаточно того, что тот был где-то рядом. Вычислить его среди трех десятков людей не составило большого труда. Интуиция подсказывала, что он — один из троих молодых людей, вырядившихся в камуфляж в таком светском обществе.

Сначала Лев хотел захватить и арестовать всех троих, чтобы не терять время. Он хотел любыми путями отстать вместе с ними от колонны и осуществить задуманное. Казалось, что может быть проще: повредить машину, «проявить участие», а когда остальные участники гонки скроются, арестовать преступников. С доставкой на орбиту тоже не было проблем — два набитых пиратами крейсера только ждали вызова. Они выслали бы челнок с подкреплением, и дело было бы закончено.

Но, как всегда, вмешался Его Величество Случай. Лев не считал, что сам совершил ошибку, когда потерял сначала робота, а потом и второго вместе с машиной и рацией. Он также не мог допустить мысли о том, что его противники могут быть умнее и изворотливее его самого.

К тому же ему очень хотелось получить выигрыш за себя и за преследуемого им террориста. В этом случае он мог скрыться вместе с деньгами и больше никогда не вернуться на Грай.

Передний вездеход вдруг прибавил скорости и скрылся за поворотом. Лёв последовал его примеру..

27

Бахам-младший отъехал от поляны километра на два.

Солнечные лучи заливали все вокруг. Дорога тянулась вдоль берега озера, огражденная рядами невысоких кустарников, усыпанных мелкими оранжевыми плодами. Казалось, что вездеход движется по круговому коридору, какие бывают на больших орбитальных станциях.

Бахам поискал кнопку поляризации стекла и, не найдя ее, остановил машину. Ему казалось, что все лицо его сморщилось от того, что он все время щурится. Он поискал в машине хоть какой-нибудь головной убор, способный защитить от бьющего прямо в глаза солнечного света. Но поиски его были тщетны. Зато в руки попались предметы одежды прежних владельцев машины. Бахам, не задумываясь о том, кому они принадлежали, забросил их в багажник и вспомнил, что хотел искупаться.

Он выпрыгнул из прохладного, кондиционированного нутра вездехода в душную атмосферу тропического дня. Лучи солнца, заставлявшие его только щуриться, пока он был в машине, теперь принялись поджаривать, пронизывать своим жаром насквозь. Желание окунуться в воду стало непреодолимым.

Бахам торопливо, словно кто-то мог помешать ему в этом пустынном месте, разделся. Некоторое время он размышлял, стоит ли снимать трусы, потом решил, что стоит — не ехать же дальше в мокром, а переодеться было не во что. Покончив с этим, он прошел между кустами, сорвав по дороге несколько плодов, и скрылся.

— Эй! — крикнул Фингер Двадцать Первый. — Ефан!

Что происходит?

— Простите, сэр…

— Какого черта этот щенок болтается, где не надо?

— Он перепутал дороги…

— К черту дороги! Почему вы ничего не предприняли, чтобы вернуть его в колонну? Мне надо, чтобы он своей смертью напугал остальных, чтобы они поняли, что их участь уже решена. Мне нужна паника, истерика, а он вздумал пропасть без вести!

— Вы хотите остановить его?

— Да! И сейчас же! Делай что хочешь, но чтобы он попал назад в колонну!

— Да, сэр! — ответил Ефан и подключился к пульту управления.

— И чтоб я видел, как это происходит!

— Но, сэр, камеры не могут видеть сквозь листву!

— Мне на это наплевать! Я хочу держать под контролем каждый шаг всех, кто здесь есть.

— Что делать с ним дальше? — поинтересовался Ефан.

— Пусть едет. Ремонт моста еще не закончен и ему придется вернуться назад, — ответил Фингер.

— Но он может увидеть останки первой группы. Мы никак не можем извлечь их из водопада.

— Пусть увидит. Тем больше будет паника, когда он присоединится к остальным и расскажет об этом.

— Как вам будет угодно, сэр.

Бахам подошел к воде и осторожно окунул ногу нежную волну. Стало приятно и немного щекотно. Водг. была чистая и прохладная, хотелось с разбегу броситься в ее освежающие объятия. Она ворошила песчинки у берега и словно звала мальчика к себе. И он поддался уговорам. Сейчас он нарушал еще одно правило, которое с самого детства вдалбливали ему в голову, — никогда не купаться в открытых, тем более неизвестных водоемах.

Он чуть вернулся, чтобы иметь разбег. Плоды мешали, и мальчик нагнулся, чтобы положить их на песок. Только положив их в ямку, образовавшуюся от его ступни, Бахам сообразил, что плоды нагреются и не будут освежать. Поэтому он вернулся к воде и положил их на влажную полосу песка. Возвращаться для разбега он раздумал.

С гиканьем и криком, забыв все свои страхи и переживания, он бежал по мелководью, поднимая тучи брызг. В воздухе вокруг него мелькали осколки радуг, и было так легко и весело. Солнце, свежий воздух и чистая вода — что еще нужно человеку, чтобы чувствовать себя счастливым? Бахам пробежал метров сто в одну сторону, потом сделал круг по горячему песку и вернулся на мелководье. Он уже наметил место, где бросится в воду, и стремительно приближался к нему.

Когда прямо перед ним из-за стены кустарников вылетела репортерская камера, Бахаму показалось, что он замер в воздухе, не касаясь воды. А камера деловито дала общий план, панораму, потом приблизилась на расстояние вытянутой руки и принялась детально изучать мальчика с головы до ног. И Бахам вдруг почувствовал себя голым. Не обнаженным, когда твое тело является естественной и неотъемлемой частью окружающей природы, а голым, каких показывают в фильмах для взрослых, когда хотят возбудить похоть в дряхлеющем теле.

Как назло, вся одежда осталась в кабине вездехода. Прикрыть себя можно было только руками. Ежась под циничным взглядом стеклянного глаза, Бахам ссутулился и хотел укрыться в воде, но камера преградила ему путь. Как-то сразу стало понятно, что невидимый охранник не хочет пускать мальчика в воду.

— Жалко тебе, что ли? — спросил он камеру, но она не могла ответить. — Не испачкаю я ваше озеро.

Все так же закрываясь, он попятился в ту сторону, где остался вездеход. Камера следовала сзади, чуть приотстав. Но стоило ему сделать шаг к воде, как она стремглав преградила ему путь. Маневрируя таким образом, они добрались до того места, где Бахам оставил плоды. Отсюда следовало повернуть к дороге, но мальчишка решил пошалить. Камера ведь не боевой робот, что она может, кроме как толкаться?

С этими мыслями Бахам, вместо того чтобы поскорее вернуться к машине, сел на горячий песок, застонав от жара. Потом он подтянул к себе плоды и, глядя прямо в настойчивый глаз телекамеры, принялся их чистить. Это оказалось что-то среднее между мандарином и кофе. Под тонкой пористой шкуркой оказались две мягкие маслянистые дольки бежевого цвета, напоминающие по вкусу салат из авокадо.

Плоды понравились Бахаму. Расправившись с первым, он приступил ко второму. Но теперь он нашел себе новое развлечение. Отщипывая кусочки кожицы, он сначала исподтишка, а потом и не таясь, стал швырять ими в камеру. Мальчик очистил весь плод, но ни разу так и не попал — камера все время уворачивалась. Это еще больше раззадоривало, но снарядов больше не было.

Бахам засунул в рот очищенный плод и потянулся за новым. У самой воды лежало еще два. Но тянуться за чем-нибудь сидя очень непросто и поэтому один плод он подхватил, а другой невольно столкнул в воду.

Ленивая волна, будто дразня, подтолкнула оранжевый шарик назад и тут же потащила его прочь. Бахам машинально приподнялся, потянулся за плодом, и вдруг…

Вода вокруг плода замутилась, закипела, словно кислота. Контуры шарика стали размываться. Он таял как кусок сахара в горячем чае. И таял послойно: сначала с него исчезла кожура и показалась нежная мякоть, но вот и на кожице ядра стали проглядывать проплешины. Они быстро расширялись, пока весь плод не был очищен. Две дольки развалились и быстро исчезли.

Поскольку никаких признаков животных не было видно — обитающие в озере ракообразные были очень малы по размерам, — Бахам предположил, что сама вода может быть агрессивной средой. С ужасом он осматривал себя со всех сторон, отыскивая то ли кислотные ожоги, то ли язвы. Но пока все было нормально. По крайней мере ничего явного не было заметно.

Вздохнув с облегчением и совершенно забыв о камере, продолжающей висеть в воздухе неподалеку от него, Бахам поднялся и пошел назад, к дороге.

— Что делать с ним дальше? — поинтересовался Ефан.

— Пусть едет. Ремонт моста еще не закончен и ему придется вернуться назад, — ответил Фингер.

— Но он может увидеть останки первой группы. Мы никак не можем извлечь их из водопада.

— Пусть увидит. Тем больше будет паника, когда он присоединится к остальным и расскажет об этом.

— Как вам будет угодно, сэр.

28

— Новист!

— Да, сэр! — тотчас откликнулся тот, чувствуя, что томительное ожидание вот-вот сменится активными действиями.

— Я думаю, что вам следовало немного расшевелить наших гостей.

— О! Это давно пора сделать, .сэр!

— Вот что я придумал. Устрой им корриду!

— Вы хотите подкинуть им быка? — удивился командир коммандос.

— Быка? — удивился Фингер Двадцать Первый. — Нет, надо что-нибудь покрупнее. Быка они просто собьют машиной, и не будет никакого интереса.

— Совершенно верно, сэр, — сказал Новист, потирая руки от возбуждения.

— Да, это мелко.

— Простите, сэр, — вмешался в разговор Ефан. — Они приближаются к первой линии обороны, и там вы сможете делать с ними все, что угодно.

— Твоя линия вместе с роботами уже подвела не один раз, — гаркнул Фингер Двадцать Первый.

— Роботы исправны, а линия готова к бою, — возразил Ефан.

— Но роботы уложили всего двоих, — поддержал шефа Новист.

— Это случайность — значок оказался слишком неудобным.

— Ну и где сейчас твои роботы?

— Они следуют за колонной. Ждут благоприятного момента.

— А я не хочу ждать этого момента, — повысил голос Фингер Двадцать Первый. — Мне скучно. Не для этого я пошел на такие затраты, чтобы в моем парке гулял детский сад!

— Хорошо, хорошо, как вам будет угодно, — покорился Ефан.

— Вот именно! Я знаю, что надо делать.

— Я весь внимание, — вежливо ответил Ефан, но в голосе его можно было ясно расслышать сарказм, несвойственный роботам.

— Мы сбросим перед колонной граундера. Пусть они с ним поиграют.

Граундером называли гигантского броненосца. Это был хищник с планеты Ногра, где подобные твари встречались во множестве. Броненосец считался едва ли не самым агрессивным животным из всех встречающихся во Вселенной. При весе в десять тонн и длине около восьми метров он на своих шести лапах мог развить скорость до шестидесяти километров в час. На родине у него не было естественных врагов, кроме крохотных насекомых-паразитов, которые могли уничтожить ослабленное животное за неделю. Всеядность и прожорливость граундера были фантастическими, и поэтому не каждый зоопарк был в состоянии иметь у себя такой экспонат.

— Но, сэр! — попытался возразить Ефан. — Это наш единственный экземпляр! Мы заплатили за него…

— Подумай, — перебил его Новист, — что можно сделать с ним без оружия! У них же только охотничьи ружья и патроны, снаряженные мелкой дробью. А у него — броня сантиметров десять!

— Но тогда он перебьет всех!

— Не перебьет, — отмахнулся Фингер Двадцать Первый. — Самые ловкие успеют удрать. Приступайте.

Перед тем как спуститься в зверинец, Новист забежал к Ефану.

— Принимаю ставки.

— Какое пари? — поинтересовался робот.

— Сумеет хоть кто-нибудь уйти с корриды.

— А на отдельного человека можно поставить?

— Можно, но я бы не стал.

— Тогда удвой ставку на моего блондина.

— Я бы не советовал, лучше поставить на этого… Как его? А! Штальнагеля. Он хорошо идет.

— Его машина идет первой, — возразил Ефан. — Он первым попадет под удар.

— Ну, это мы посмотрим. Значит, не уговорил?

— Я уже сказал, что делать.

— Договорились, но я уверен — ты своих денег больше не увидишь. Привет!

Он вошел в лифт и спустился во внутренний двор замка. Сюда выходили едва ли не все окна, вдобавок сверху двор был накрыт прозрачным бронеколпаком. Здесь его уже ждали пять человек из отряда. Новист посчитал, что против безоружных людей этого будет вполне достаточно.

— Так, ребятки, задача поставлена. Коммандос привычно подтянулись.

— Нам поручено доставить граундера на дорогу, по которой едут эти придурки.

— Простите, но это не по правилам, — возразил один из солдат.

— Что не по правилам?

— Наши ставки будут отменены? — поинтересовался другой.

— Значит, так. Во-первых, правила здесь придумывает босс, и они все время меняются. Знали вы об этом?

Никто не счел нужным отвечать на этот, явно риторический вопрос.

— А что касается граундера, то здесь, как в рулетке: кому-то повезет, а кто-то продуется.

Солдаты согласно закивали. Они играли от скуки, и даже если они останутся в проигрыше, то в небольшом. Командир, так или иначе, поставит выпивку с победой.

Они прошли к ангару и уселись в планетарный бот. Умная машина сверила их лица с хранящейся в памяти информацией. Здесь не нужны были пропуска или другая идентификация. Всех своих компьютер знал в лицо. Этим обеспечивалась безопасность.

Бот вылетел из ворот, расположенных метрах в двадцати над землей, и стремительно понесся к зоопарку, примыкающему к замку с восточной стороны.

Выдернуть клетку с граундером из фундамента было делом одной минуты. Еще пятнадцать минут катер летел до предполагаемой точки рандеву. Фингер Двадцать Первый сам корректировал место высадки. Клетку установили чуть в стороне от дороги. Когда захваты убрались в брюхо бота, Новист спрыгнул на клетку сверху.

Граундер никак не отреагировал на это движение. Он привык к людям. Они его кормили, чистили клетку и по мере сил спасали от многочисленных паразитов. Ничего плохого от них он не видел.

— А он, пожалуй, скорее сам убежит от них, — ухмыльнулся Новист и включил рацию. — Босс, а вы уверены, что он будет опасен, когда мы откроем клетку?

— Ты что, не знаешь, что граундер — одно из самых опасных животных, известных человечеству?

— Об этом-то я слышал, но этот…

— Чем он тебя не устраивает?

— Да я помочусь ему на голову, а он и не мяукнет.

— Что ты предлагаешь?

— Надо как следует дать ему под зад, чтобы разъярить.

— Делай. Я куплю себе другого.

— Но, сэр! — вмешался Ефан. — Этот экземпляр зарегистрирован…

— Плевать! Я хочу увидеть его в бою. Новист! Все должно быть по высшему разряду. Ты понял меня?

— Не сомневайтесь, сэр! За мной не заржавеет.

Он подошел к клетке и взглянул в глаза зверя. Тот доверчиво ткнулся мордой в прутья, ожидая подачки. Новист положил левую ладонь на широкий лоб животного. Граундер вел свой род от холоднокровных и любое тепло воспринимал положительно. Его роговые пластинки над глазами дрогнули, и можно было понять, что ласка человека ему приятна. Новист же тем временем вытянул из ножен штык и вдруг, почти не размахиваясь, воткнул его в глаз животного.

Рев, огласивший окрестности, можно было сравнить разве что с ударом грома. Несчастный граундер заметался в клетке так, словно хотел разнести не только ее, но и всю планету. Прутья гнулись, но не уступали натиску. Новист, стоящий чуть в стороне, на безопасном расстоянии, с жестокой улыбкой наблюдал, как бесится раненое животное.

Наконец граундер исчерпал свои силы. Он опустился на дно клетки и уставился уцелевшим глазом на стоящего неподалеку Новиста. В его крохотном мозгу постепенно запечатлевался этот образ. Запахи, силуэт, звуки дыхания становились лицом врага. Теперь человек стал его врагом, главной добычей. Это было подлое существо, бьющее исподтишка и поэтому лишнее в этом мире. Единственный глаз животного не был большим черным шаром без выражения. Это было сосредоточение злобы, ненависти и коварства. Едва только позволит обстановка — и человек умрет, став его пищей.

Новист еще раз усмехнулся и поднялся на борт катера.

— Принимаю новые ставки. Есть желающие?

Но его солдаты, сидящие в утробе бота, ничего не ответили. Они были людьми грубыми и жестокими, но никогда не позволили бы себе подобных выходок.

— Как хотите. — Он пожал плечами и равнодушно отвернулся к иллюминатору, хотя ему было очень неуютно вместе с подчиненными. — Давай к краю леса. Оттуда поглядим, как все это будет происходить. Ставлю пинту виски за То, что зверь положит половину гостей.

И снова никто не принял его пари. Бот на минимальной высоте отодвинулся к краю поля и завис возле опушки рощи.

Вы можете представить себя цифрой на столе, где ставка — ваша собственная жизнь? А ведь мы играем в такие игры едва ли не ежедневно. Своими ли, чужими ли руками, но мы делаем ставки на красное, на черное, на четное, на дюжину… Но почему-то в выигрыше остается кто-то третий, который поставил на кон против всех игроков сразу.

Колонна выехала на обширное поле, рассеченное пополам дорогой. Вокруг поднимались растения, усыпанные синими соцветиями. Это изобилие мелких лепестков было похоже на отражение неба в чистой, прозрачной воде. Волнуемые легким ветерком стебли растений раскачивались и шуршали так громко, что было слышно в машинах. Дорога спускалась с взгорка, и машины будто бы погружались в голубые волны. Растения понимались все выше, и большие машины одна за другой скрывались в их чаще, погружаясь на дно коридора, огороженного со всех сторон двухметровыми стеблями.

— Господа! — появился в динамиках голос Клайда. — Хочу привлечь ваше внимание к этим растениям. Это посев льна. Растение дает очень хорошее натуральное волокно и масло, высоко ценимое на многих планетах как лекарственное и косметическое средство. У кого-нибудь есть вопросы?

Но ему никто не ответил. Едва ли не каждый решал про себя вопрос: можно ли попробовать обогнать соперника или нельзя. В пользу последнего говорили часто засеянные стебли, близко подступающие к дороге и создающие впечатление сплошного монолита. За их порчу не похвалят. Это ведь частная собственность. К тому же, двигаясь по рыхлому, засеянному полю, очень трудно развить скорость большую, чем на гладкой, укатанной дороге.

Здесь путешественников и ждала очередная западня.

Едва только первая машина, ведомая Штальнагелем, оказалась в виду клетки, Фингер Двадцать Первый нажал на кнопку на панели управления. Сработали пиропатроны, и прутья разлетелись в разные стороны. Не помнящий себя от боли и напуганный взрывами граундер бросился на машину. И поверьте, взбесившийся пульмановский вагон, несущийся галопом, производил бы меньшее впечатление. Тактика этих животных весьма проста: удар бронированным лбом, разворот, новая атака. Никто не мог устоять против разъяренного десятитонного монстра.

Машина Штальнагеля была отброшена на поле, но не перевернулась. Сам он вылетел через отворившуюся дверь и упал в стебли льна, на некоторое время надежно скрывшие его от нападающего. Некоторое время Штальнагель лежал, оглушенный ударом, а потом к нему подскочили его андроиды и заботливо подняли на ноги.

— Оружие! — рявкнул он, стряхивая с себя руки роботов.

Почти тотчас появилось ружье, каким были укомплектованы все вездеходы. Штальнагель не стал брать с собой никакого оружия, опасаясь, что оно выдаст его. По приговору суда ему было запрещено носить с собой даже перочинный ножик, и нарушение этого запрета могло повлечь за собой довольно длительный срок заключения. Он же не хотел давать своим конкурентам повод упрятать его за решетку.

— Патроны! — снова рявкнул он, открыв стволы.

Тем временем граундер увидел вторую машину. Поскольку первая стояла в стороне без движения, а вторая двигалась прямо на него, он воспринял ее как опасного противника.

Тедди не успел разглядеть, что за туша кинулась ему навстречу. Не снижая скорости — торможение было в этой ситуации смерти подобно, — он инстинктивно крутанул руль вправо. Тяжелый вездеход, едва не встав на два колеса, проломил просеку в высоких стеблях льна и понесся по бездорожью.

— Что это было? — спросил он.

— По-моему, локомотив, — не задумываясь, ответил Вилли. — Он несся на всех парах.

— Да, что-то большое и черное, — подтвердила Энни, оглядываясь в заднее стекло. — И оно бежит за нами!

Из-за мелькания стеблей Тедди не мог разглядеть преследователя, нб сразу понял, что это превышает размеры вездехода едва ли не вдвое. Он принялся носиться по полю, стараясь сбить животное со следа. Но вот перед ним снова оказалась дорога. Тедди вырулил на нее и утопил педаль акселератора до пола. Теперь он надеялся уйти благодаря разнице скоростей. На дороге ни один зверь не может долго соревноваться с машиной в скорости.

Но тут произошло неожиданное — навстречу Тедди вылетел вездеход, за лобовым стеклом которого сверкала седая голова Льюиса. Крутясь по полю, десантники потеряли направление и теперь ехали навстречу колонне. Льюис, увидев, что главные конкуренты исчезли, забылся и решил стать лидером. Увидев встречную машину, он что было сил нажал на тормоза, но тяжелый вездеход не так просто было остановить, и если бы Тедди не успел свернуть с дороги, столкновение было бы неизбежно. Льюис успел даже облегченно выдохнуть, когда корма встречного вездехода пронеслась мимо, но тут его подстерегала новая неожиданность. Из высоких зарослей вылетел еще один вездеход, в котором ясно различалась лысина Льва, и ударил машину Льюиса, что называется, «в лоб». От удара оба автомобиля развернулись и встали поперек дороги. Тотчас по ним ударила машина, ведомая Гаммой.

Тедди также не избежал столкновения. В самый последний момент, когда он считал, что все уже позади, откуда-то сбоку вылетел Клайд и прижал вездеход к машине Ант Типы, врезавшегося, в свою очередь, в корму вездехода Гаммы.

— Что вы делаете, черт побери!

— Руки тебе оторвать!

— Заткнись, придурок! Глаза потерял, что ли?!

Такие реплики заполнили на некоторое время эфир. Попытки Клайда хоть как-нибудь урезонить путешественников были безрезультатны. Его голос просто тонул среди множества других.

Случилось так, что граундера из всей компании видели только водители и пассажиры трех передних машин. Разминувшись с Тедди и счастливо избежав столкновения за преследующим его Львом, животное также на некоторое время потеряло ориентацию и заблудилось в густых зарослях льна.

Три машины, сумевшие не оказаться в свалке, остановились неподалеку. По всей видимости, в них решали, как быть дальше. Впрочем, много времени на это не потребовалось. Передний вездеход с бортовым номером двенадцать взял правее и врубился в высокие стебли льна. Два других последовали за ним.

Граундер шел по следу. Запах всех машин был для него одинаковым, и он не искал какую-то определенную. В нем проснулись дремавшие доселе инстинкты — он расчищал свою территорию от конкурентов. Борозды от колес привели его назад к дороге. Слух у этого животного был неважный, но даже до него донеслись крики людей и скрежет металла. На мгновение зверь затаился, шевеля ноздрями, а потом ринулся в атаку.

Все шесть лап граундера оторвались от земли. Десятитонное тело взвилось в воздух и рухнуло на машину графа Мастубани, числившуюся под двенадцатым номером. Легкая складная крыша тотчас провалилась внутрь, и только самому графу каким-то чудом удалось выпрыгнуть через багажник.

Крик поднялся невообразимый, хотя всего минуту назад трудно было представить, что можно кричать еще громче. Голоса людей смешались с треском и скрежетом раздираемого металла. Граундер крушил вездеход всеми шестью лапами. Он чувствовал, что внутри еще находится человек. Вот окровавленное тело мелькнуло в обломках, животное изогнулось, сунулось в развороченное нутро машины и, ухватив зубами, выдернуло его вверх. Останки ослепительной любовницы графа мелькнули в пасти и кровавым веером разлетелись в разные стороны. Граундер не был голоден — он мстил людям за причиненную боль. Он крушил и убивал только затем, чтобы излить свою ненависть. Поэтому он отшвырнул почти перекушенное пополам тело и огляделся по сторонам в поисках следующей жертвы.

Большая часть машин оказалась зажатой в свалке, и уехать не было никакой возможности. Поэтому те, кто еще не пострадал, выскочили из машин и бросились врассыпную. Это было роковой ошибкой. Если раньше граундер только чувствовал, что где-то рядом находятся люди, то теперь он увидел их своим единственным уцелевшим глазом. Оставив машины, он бросился за первым, кто оказался перед ним.

Жертвой оказался андроид, который, не получив команды, принял решение спасать себя. Скорость робота была довольно приличной, и хищнику очень скоро пришлось оставить его. Тем более что от того почти не пахло человеком. Однако эта ошибка дала возможность осмотреться. Вилли, оказавшийся чуть позади улепетывающей группы, замедлил шаг, оглянулся и, заметив, что ему в данный момент ничто не угрожает, остановился. Большинство путешественников разбежались, по полю, и только примятые стебли могли выдать их расположение.

— Бешеный! Ко мне! — рявкнул Вилли. Тедди вырос как из-под земли.

— Я здесь, сержант!

— Какого черта мы драпаем?

— Надо же размяться, — в своей манере отшутился пилот.

— Берем ружья и зададим жару этой скотине.

— Понял!

Они бегом вернулись к машине, открыли багажник и вынули оттуда ружья.

— Откуда у нас второе? — удивился Вилли.

— Трофейное, — уклончиво ответил Тедди.

— Опять за старое?

— Покойники отстреливаться не станут, — почти афоризмом ответил пилот. — А живым еще пригодится.

Оба ружья были заряжены, и едва только клиновидная, похожая на крокодилью, морда граундера появилась из зарослей метрах в пятнадцати, грянули сразу четыре выстрела. От шума, неожиданности и удара дроби животное остановилось и даже попятилось.

— Берет! — в восторге крикнул Тедди, загоняя в стволы еще два патрона.

— Смотри, — предупредил сержант, — он опять может сигануть!

— Мы не гордые, ляжем, — отмахнулся Тедди и с интервалом в секунду послал в хищника еще два заряда.

За это время Вилли успел перезарядить свое ружье. Граундер еще размышлял, что ему предпринять. Заряды дроби не причинили ему особого вреда, поскольку между ним и стрелками было слишком большое расстояние. Но он знал запах пороха и воспринимал его как опасность. Поэтому он пошел не прямо на людей, а по дуге, постепенно приближаясь.

Десантники больше не стреляли, а только постоянно провожали животное стволами ружей.

— Какой идиот положил сюда дробь, — вполголоса ругался Тедди. — Здесь подствольник был бы в самый раз!

— Заткнись! Он сейчас пойдет в атаку. Бей в брюхо или в пасть!

В наступившей тишине было слышно только тяжелое дыхание животного да треск стеблей под его лапами. Можно было подумать, что все остальные уже скрылись за горизонтом — ни один звук, ни одно движение не выдавали присутствия людей. Однако по трепещущим ноздрям граундера можно было понять, что он чувствует и остальных, только сейчас он занят двумя десантниками.