- Ладно...
      Буржуй высоко подбросил монетку, ловко поймал ее и, на секунду задержав в кулаке, шлепнул ею о тыльную сторону ладони, но руку не убрал. Замерший Толстый не выдержал:
      - Ну, ты что - зимовать так собрался? - Буржуй медленно сдвинул ладонь. Решка! Коваленко облегченно вздохнул и поднял глаза на друга.
      - Нет, ну всегда так! - обиженно протянул Толстый. - Всегда!
      - Ладно, не ной, - утешил его друг.
      - Что - не ной?! - вызверился Толстый. - Вечно я в пролете... А что, мы его уже загнали?
      - Размечтался! Сейчас все зависит и не от тебя, и не от меня...
      Из подъезда Семена Аркадьевича выскользнул человек в черном костюме и с тяжелыми "Командирскими" часами на запястье. Он сделал несколько неуверенных шагов, и его вдруг повело в сторону, да так, что он чуть не упал. Но человек удержался на ногах, постоял секунду, приходя в себя, и пошел дальше медленно, осторожно, но ровно. У припаркованной неподалеку "Нивы" он остановился, открыл дверцу и тяжело упал на сиденье.
      Оказавшись в машине, человек положил рядом с собой мобильный телефон, вытащил из-за пояса пистолет и спрятал его в "бардачок", из которого достал плоскую бутылку виски и сделал жадный, тягучий глоток.
      Машина тронулась, и тут же, словно дожидаясь этого, зазвонил телефон. Человек ответил странным глуховато-скрипучим голосом:
      - Да... Да, я слушаю вас... Его больше нет, с ним покончено... Если я говорю что-то, значит, я уверен... Инструкции? Да, я слушаю. - Несколько минут человек в черном слушал, потом уточнил: - С какой стороны здания?.. Я понял... Да. Конечно, я буду вовремя...
      Он поднял тонированные стекла, достал из "бардачка" пистолет и зловещую черную маску с прорезями для глаз. На ствол пистолета навинтил глушитель, а маску натянул на лицо. И тронулся с места.
      "Нива" медленно подъехала к центральному входу в офисное здание, но не остановилась, а завернула за угол и затормозила в тишине хозяйственного двора. Человек в черном и с маской на лице не спеша вышел из машины и направился к неприметной двери. Дверь выглядела надежно запертой, но подалась от первого же толчка - легко и беззвучно. Человек проник внутрь и прикрыл дверь за собой.
      Пожарский закончил барабанить по клавишам и тяжело откинулся на спинку кресла. Взмокшая рубашка прилипла к телу, но он молча поднял на Буржуя глаза и кивнул. Вздох облегчения пронесся по комнате. Часы на стене показывали без минуты семь - секундная стрелка начинала свой последний круг...
      Звонок прозвучал точно в срок. Буржуй включил громкую связь, и в комнате зазвучал голос Кудлы:
      - Я рад, что ты не наделал глупостей, сирота. Наверное, понял наконец, что покоряться - это судьба, а не характер, - чуть насмешливый тон изменился и стал сухим, деловым: - Итак, "Кредит Лионе", счет 18151444, пароль для получения - три единицы ноль. Двести тысяч долларов... - Пожарский застучал по клавишам, и на дисплее отразились "игрушечные" процессы успешной проводки средств. - Отлично, - удовлетворенно проговорил Кудла. - Лозанна, отделение "Суисс Кредит". Счет 1212108. Пароль входа - пять нолей дабл ю би. Полмиллиона долларов. Готово?
      - Подожди, не так быстро, - потребовал Пожарский.
      - Я же вижу, что готово, - немедленно отреагировал Кудла и добавил: - Не играй со мной, знайка. Слушай дальше...
      Продолжая работать под монотонную диктовку Кудлы, Пожарский беззвучно, одними губами, подозвал Буржуя. Тот подошел и наклонился.
      - Он не может фиксировать так быстро, - жарко зашептал Олег в самое ухо Коваленко. - Это невозможно. Даже с очень хорошей машиной.
      - Что же тогда? - недоуменно шепнул в ответ Буржуй.
      - Не отвлекайтесь, господа нищие, - потребовал голос Кудлы в динамике. - Наговоритесь потом. Когда будете плакать друг другу в фасолевый суп. Следующая проводка...
      - Да, я готов, - бросил Пожарский в микрофон, а для Буржуя обозначил одними губами: - Я бы сказал, что он - на запараллеленной машине, но такой в офисе нет...
      И снова зазвучал голос Кудлы. Эмоций в нем не было - название банка, счет, пароль, сумма. И снова Пожарский забарабанил по клавишам. Буржуй обошел вокруг стола и почти сразу же наткнулся взглядом на белый кабель, который в путанице других проводов, может, и не был бы заметен, если бы не убегал вдоль стены к окну и не уходил куда-то вверх...
      На крышу выбежали все - даже Костя с Олей. Он был там. Один. Красивый и страшный. Сидел в позе лотоса в красивом черном комбинезоне, напоминавшем боевой наряд ниндзя. Захлопнув крышку стоявшего у него на коленях ноутбука, Кудла выдернул из разъема уже не нужный ему отвод белого кабеля и отбросил его в сторону. Затем поднял на замерших друзей спокойные бесцветные глаза.
      - У... - протянул он с улыбкой. - Как вас сегодня много. Это хорошо. Театр без зрителей теряет всякий смысл...
      - Сейчас будет тебе театр... - тихим голосом пообещал ему Толстый и по-детски пробормотал себе под нос: - И зачем я на монетку согласился!
      - Вставай, - Буржуй в упор поглядел на врага. - Пора умирать...
      Кудла легко поднялся, держа ноутбук под мышкой, и запрокинул голову к небу, на котором высыпали первые звезды.
      - Звездное небо, - с тайной печалью проговорил он. - Одна из немногих вещей, которые я люблю в этом мире. - Взгляд его оторвался от темнеющей выси и устремился на Коваленко. - Извини, Буржуй, я не могу умереть в такой вечер, тебе снова не повезло. Подтвердите мою правоту, господин майор!
      Из темноты крыши за спиной Кудлы выступила темная фигура в черной маске с прорезями для глаз. Ствол пистолета, который человек в черном держал в одной руке, упирался в затылок заплаканной Вере, а вторая рука лежала на хрупком Володином плечике.
      - Мама! - увидев Ольгу, мальчик рванулся вперед, но тяжелая рука без труда остановила его.
      Кудла с усталым безразличием обвел взглядом стоявших напротив людей и остановил его на Коваленко.
      - Будь ты проклят, Буржуй, - процедил он. - Я сделал тебя нищим, и мне сразу стало скучно... Скажи, ты хоть попытаешься отомстить? Потому что если нет, то тебя незачем оставлять в живых.
      - Ты говорил о поединке, - Владимир сделал шаг вперед. - Я готов.
      - Это слишком просто. И быстро, - отрицательно качнул головой Кудла. - Кто же будет веселить меня, как не ты и не твоя компания клоунов?
      - Твои клоуны нравятся тебе больше? - спросил Буржуй. - И продажный мент, который даже сейчас боится открыть лицо, и холодная самка по кличке Алла?
      - Алла была овчаркой, да... - согласился Кудла. - Но ты - просто дворняжка, а это еще хуже. - Он вдруг посмотрел на Алексея. - Да, господин Воскресенский, вот вы меня неприятно удивили. Почему вы не захотели отомстить за брата?
      - Потому что понял, что его убили вы, - внятно ответил тот.
      - Его никто не убивал, - брезгливо поморщился Кудла. - Разве что желание казаться больше, чем он был на самом деле. А это - настоящая пытка. Правда, Буржуй? Да, есть еще ты, Толстый. Ты мне всегда нравился, только поэтому твоя жена-шлюшка еще цела. Но теперь мы в расчете, так что будь осторожен. - Он помолчал. - 0'кей, мне пора... Господин майор, отпустите мальчика, когда я позвоню вам, а шлюшкой прикрывайтесь, пока не уйдете сами. Я свяжусь с вами. Ясно?
      Черная фигура молча кивнула.
      - Ты не уйдешь отсюда, - Буржуй решительно направился к врагу.
      - Да? - В тоне Кудлы послышалось холодное любопытство. - Это уже больше похоже на жизнь. Ну, Буржуй, давай же! Скажи, что тебе плевать на шлюху и сына! Скажи, что убить меня - намного важнее! Ведь это же так! Скажи! Удиви меня!
      - Кажется, я могу удивить тебя, сволочь... - вдруг вмешался Пожарский.
      - А, мальчик-знайка! - ухмыльнулся Кудла. - Надо быть уникальным уродом, чтобы влюбиться в дешевую шалаву Лизку, которую господин майор наугад вытащил за шкирку из вонючей камеры. Слушай, почему тебе так катастрофически не везет в любви?
      - Зато везет в азартных играх... - совершенно спокойно проговорил Пожарский. - Держи!
      Он, как бумеранг, запустил дискету в воздух, и Кудла ловко схватил ее на лету двумя пальцами.
      - Что это? - без особого любопытства спросил он.
      - Игрушка, - злорадно объяснил Пожарский. - Называется "Денежные переводы любых сумм в любые банки". Все это, естественно, происходит только на дисплее...
      - Ты блефуешь, неудачник, - Кудла хмыкнул и выбросил дискету с крыши. Потом снова обвел глазами стоявших перед ним людей. - Кто еще попытается удивить меня? Никто?
      Ответ прозвучал так неожиданно, что вздрогнули все, даже Кудла.
      - Я... - раздалось за его спиной, и зловещий глухой звук этого голоса испугал всех. Кудла, нахмурившись, повернулся к черному человеку лицом. - Я смогу удивить тебя, - повторил тот и стянул с лица маску.
      И был это не майор Мовенко, а Игорь Борисович Борихин - бывший мент и одинокий неудачник, встрепанный, окровавленный и очень спокойный, как и положено мужчине, только что завершившему главное дело своей жизни. Он легонько хлопнул Веру по спине и отпустил плечо мальчика. Недавние его пленники тут же бросились к самым близким своим людям. Вера повисла на шее у Толстого и едва не задохнулась в его медвежьих объятиях. Володя с криком: "Мама!" зарылся лицом в юбку Ольги. Та крепко прижала малыша к себе и бросила немного виноватый взгляд на Буржуя. Но он только улыбнулся.
      Борихин тем временем упер ствол в затылок Кудле, который был так поражен, что даже не попытался сдвинуться с места.
      - Ты арестован. На колени! - приказал сыщик. - Я сказал: на колени!!!
      Но мгновение слабости моментально прошло. Кудла проговорил с волчьим оскалом:
      - Не в этой жизни...
      - Как хочешь... - Борихин безразлично взвел курок.
      - Буржуй, - совершенно спокойно спросил Кудла, - ты позволишь этому дурачку пристрелить меня, имея возможность сразиться?
      Коваленко, обнимавший Веру, равнодушно оглянулся.
      - Да. Мне плевать...
      - Нет, сирота, тебе не плевать. Мы оба знаем, почему до конца своих убогих дней ты не сможешь есть прожаренное мясо. Я не прав?
      - Что?! - хрипло выдавил Буржуй. - Что ты сказал?!!
      - Знаешь, - медленно и задумчиво проговорив человек с водянистыми глазами, - я понял, почему инквизиция чтила именно огонь... Это не жестокость. Нет. Это - очищение... Она извозила в грязи все прекрасное, что подарило ей небо. В грязи, которая смывается только огнем. На другом конце глобуса я не мог ни есть, ни спать, думая об этом. Только вместе с ее последним криком эта грязь исчезла навсегда, и я смог жить...
      - Ты убил Амину... - потрясение проговорил Буржуй.
      - Нет... - покачал головой Кудла. - Амину как раз убил ты. Я уничтожил домохозяйку Коваленко. Но, представь, она не закричала. Во всяком случае, я не услышал ни звука... - Он показал пальцем на ребенка. Когда-нибудь этот маленький человек сотрет тебя с лица Земли. В нем течет ее алмазная кровь...
      - Борихин... - прохрипел Буржуй. - Отпусти его... Слышишь?
      - Не глупите, Коваленко, - сыщик не опустил оружие. - Я просто пристрелю его, как бешеную собаку.
      - Отпусти, умоляю! Иначе я не смогу жить дальше...
      - Честно говоря, - вдруг подал голос доктор Костя, - с терапевтической точки зрения - совершенно правильная мысль. Только устранив первопричину глубинной скрытой депрессии...
      - Помолчали бы! - Ольга сердито толкнула доктора локтем в бок. Вас не спрашивают...
      Костя обиженно засопел, но послушно замолчал.
      - Третий труп... - рявкнул Борихин на ухо Кудле. - Чьим он был? Отвечай!
      - Мне иногда нужны попутчики, - криво ухмыльнулся тот. - Но они очень быстро надоедают... - Борихин снова поднял пистолет.
      - Борихин, не делай этого! - дико закричал Буржуй. - Если ты убьешь его, я тебя прокляну! Все равно он уже не спустится с этой крыши живым!
      - Пусть так, - Кудла насмешливо и с вызовом посмотрел на врага. Но тебе же нужно убить меня своими руками, правда? А мне будет плевать, как умереть, лишь бы после тебя...
      - Борихин... - еще раз взмолился Буржуй. Сыщик помедлил, но опустил пистолет и сильным обидным ударом под зад отбросил Кудлу в центр крыши. Тот кинул назад гневный взгляд, но тут же развернулся лицом к врагу. Буржуй сорвал с себя пиджак и остался в белой рубашке. Так они замерли друг напротив друга - блондин Кудла в черной боевой одежде и черноволосый Буржуй в белом. Наверное, смерть тоже любит красоту...
      - Свершилось, сирота, - ощерился Кудла, - Как же давно я не был так счастлив... Тебе не кажется, что все это уже было - давно, в прошлой жизни?
      - Я ничего не знаю о прошлой жизни. Мне нужно убить тебя в этой...
      Сколько это длилось - минуту, час, вечность?.. Окровавленные и бешеные, они словно танцевали нужный и понятный только им двоим танец смерти на цементной крыше небоскреба, под вечными звездами, которые видели и не такое... Даже зрители были здесь лишними. Вернее, были бы, если бы у каждого из них не разрывалось сердце от любви и тревоги...
      Когда Кудла, отшатнувшись, неосмотрительно приблизился к краю крыши, Буржуй не упустил свой шанс и прыгнул вперед. Удар - и человек в черном перелетел через ограждение. Но каким-то неуловимым колдовским чудом потянул за собой и врага, и только в последний момент Буржуй успел ухватиться руками за край крыши. Пальцы не выдерживали двойного груза и тут же стали разжиматься.
      Толстый в неимоверном прыжке успел подлететь к краю и ухватил друга за запястье как раз в тот момент, когда рука его уже сорвалась...
      Гигант лежал плашмя на крыше и, сжав скулы, удерживал на весу и Буржуя, и повисшего на нем Кудлу. Раскачиваясь над бездной, Кудла хохотал.
      - Все-таки жизнь прекрасна, Толстый, правда? - кричал он. - Кто бы мог подумать, что тебе суждено сегодня убить и врага, и друга, а?
      Толстый молчал и сопел от напряжения. Внизу проползали крохотные огоньки машин.
      - Отпускай, Толстый! - прохрипел Буржуй. - Я все равно не хочу жить...
      И тут над ночной крышей пролетел голосок маленького Володи:
      - Папа! Папочка!
      - Слыхал, папочка?.. - взревел Толстый и в сверхчеловеческом усилии рывком выбросил на крышу и Буржуя, и вцепившегося в него Кудлу.
      Оба вскочили и тут же замерли в стойках...
      - Наверное, пора тебя убить, мой бедный Буржуй, - насмешливо выдохнул Кудла. - С тобой скучно не только жить, но и умирать.
      Озверевший Буржуй нанес несколько ударов, и Кудла снова отлетел к краю крыши. Слишком резко вскочив, он вдруг пошатнулся и стал балансировать на краю бездны. Буржуй с залитым кровью лицом тут же оказался рядом. Кудла, уже понимая, что сейчас сорвется, широко улыбнулся.
      - Ну? Когда увидимся, сирота?
      - Никогда... - Буржуй нанес Кудле страшный удар ногой в грудь, и тот по широкой дуге полетел вниз, в черноту ночи, не издав ни звука.
      Еще недавно звездное небо вдруг озарилось зигзагами молний, и на обессиленно лежавшего на крыше Буржуя, на бросившихся к нему друзей обрушился бешеный и теплый летний ливень...
      Погожим солнечным утром с проселочной дороги на ведущую к могилам тропинку свернули Буржуй с Олей и сыном. Костя, Борихин с перевязанной рукой и Пожарский с Воскресенским деликатно следовали чуть позади. Подняв столб пыли, на огромной скорости подлетела машина. Из-за руля выбрался сияющий Толстый и подал руку счастливой Вере.
      - О, гонщик! - ворчливо приветствовал друга Буржуй. - Ты бы лучше приезжал вовремя. Только тебя ждем, между прочим...
      - Так мы ж это! - расплылся в улыбке гигант. - На УЗИ ходили, или как его там! Мужики, девка у меня будет! Девуля! Нет, вы сечете: реальная такая девка!..
      - Ты же вроде пацана хотел? - осторожно заметил Пожарский.
      - Да какого пацана! - отмахнулся Толстый. - На фиг мне пацан!
      - Поздравляю, - сдержанно проговорил Воскресенский.
      - Ну, не завидую я будущим ухажерам, - задумчиво протянул Олег.
      - Да уж, - поддержала его мысль Вера, - с такими папашкой и крестным - всех распугаете! Бедная моя девочка...
      В общей радостной суматохе Буржуй потихоньку взял Олю за руку и повел ее к могилам. Первым это заметил Толстый.
      - Я не понял! - заорал гигант. - Нас уже и не ждут даже!
      - Да погоди ты! - шикнул на него Пожарский. - Не понимаешь, что ли?
      - А что? - простодушно изумился Толстый.
      - Ну как же... - вмешался доктор Костя. - Весьма распространенный в горах Шотландии ритуал благословения мертвыми...
      - А меня беспокоит, что труп так и не нашли... - по-ментовски к месту вставил Борихин.
      - Да ладно! Тоже мне - проблема, - пренебрежительно махнул рукой Толстый и аппетитно вгрызся в "Спикере". - Дождиком смыло. А остальное вороны склевали. Там его осталось-то, небось, так - два глаза, полторы кишки...
      - Толстый, прекрати, меня сейчас стошнит, - возмутилась Вера...
      ...У могил Оля бросила испуганный взгляд на надгробный камень маленького Володи.
      - Какой ужас! Надо убрать это...
      - Уберем, - пообещал Буржуй и неожиданно добавил: - Я люблю тебя. И хотел сказать это именно здесь...
      - Ты мог это сказать где угодно, - улыбнулась ему Оля. - Если Амина слышит нас, то слышит не только на своей могиле, а везде...
      - Может быть... - согласился Буржуй. - Мы ведь сами придумываем сказки и сами потом в них верим, разве не так?
      - Не знаю. Мою сказку придумал ты... - Оля взяла его за руку. Нас все ждут...
      - Сейчас Амина подаст нам какой-нибудь знак, вот увидишь... проговорил Буржуй очень серьезно, обошел надгробную плиту и встал за ней. Оля остановилась рядом.
      - Ты правда веришь в это? - подняла она на него взгляд.
      - Не знаю, - улыбнулся Владимир-старший. - Но мне почему-то кажется...
      Оба вздрогнули от радостного крика: "Мама!". Володенька летел к ним через поляну с букетом одуванчиков в руках. Детство не понимает, что такое могилы... Он вспрыгнул на надгробную плиту и игриво обхватил Олю, стоявшую по ту сторону обелиска. И так уж вышло, что в эту секунду он обнимал и ее, и высеченную на граните Амину. Выроненный ребенком букетик простых полевых цветов упал на могилу.
      - Вот тебе и знак, - прерывающимся от волнения голосом сказал Буржуй. - Я же говорил! Иди сюда, тезка!
      Он подхватил сына, а заплакавшая Оля обняла их обоих. Наблюдавший издалека за этой сценкой Толстый философски заметил:
      - Не знаю, как там в горах Шотландии - не бывал. Но у нас, по-моему, с благословением мертвыми сложилось!
      - Вот и славненько, - обрадовался доктор Костя. - А то я, честно говоря, успел проголодаться...
      Он первым двинулся к могилам, за ним потянулись остальные.
      На зеленую поляну легла белая скатерть. А на скатерть - еда и питье, простые радости земных людей. Живые поминали мертвых и смехом, и слезами, потому что обычай велит поминать их сладким хлебом и горьким вином.
      Чуть грустными и очень счастливыми были люди, пришедшие в тот день на заросшее травой старое пепелище. Это было заметно даже через прицел оптического прибора. Наблюдавший через объектив человек какое-то время словно любовался идиллической сценой, затем, выждав момент, когда были видны счастливые лица абсолютно всех друзей, клацнул затвором фотоаппарата, словно делал снимок на долгую-долгую память...