День рождения Буржуя - 2

      - Ой, мама, - отпрянула Вера от двери и округлившимися глазами посмотрела на подругу. - Он... кто у тебя?
      - Абориген австралийский. Учится в университете. На философском.
      - Австралийский? Иди ты! - поразилась Вера. - А по телевизору говорили, они дрессировке не поддаются! В смысле - не подвержены влиянию цивилизации.
      - Ну, наши подвержены, а что толку?! Ладно, иди, Вер, а то видела - и так уже рычит.
      - Ну что? - встретил остальных вышедший из засады Буржуй.
      - Завтра узнает, - сообщила Вера.
      Буржуй обессиленно опустился на ступеньку.
      - Как же ждать так долго? - простонал он. - Я теперь больше ни о чем думать не смогу.
      - А мы все вместе ждать будем, - ласково проговорила Вера и, взяв брата за руку, помогла ему подняться. - Вместе легче, вот увидишь.
      - Да, вместе - не страшно, - почти трезвым голосом подтвердил Константин.
      Главной педалью в машине Борихин всегда считал тормоз. Поэтому "спортивный вариант" с ним, суперосторожным водителем за рулем передвигался по улицам скачками, а когда в кармане у Борисыча зазвонил телефон, машину и вовсе перекосило - хозяин полез за трубкой.
      - Алло! - раздраженно бросил сыщик в микрофон.
      - Шеф, отливайте медаль! - донесся до него радостно-насмешливый голос помощника.
      Машина опасно вильнула в сторону.
      - Ты, Василий? - рявкнул Борисыч, судорожно цепляясь за руль одной рукой. - Погоди секунду, я остановлюсь.
      - Да уж будьте любезны! При таких новостях да с вашим неземным мастерством...
      - Все, говори, - затормозив прямо под знаком, запрещающим остановку, Борихин облегченно утер лоб платком. - Ты где?
      - Босс, какие мы идиоты! - восторженно орал Василий. - Это же было так просто! Так просто!..
      - Слушай, говори ты толком! Ты где? Ведешь Кудлу?
      - Да что Кудла! - продолжал соловьем заливаться парень.
      Боковое стекло вдруг задрожало от частых ударов, и Борихин дернулся от неожиданности. В окошко заглядывал инспектор ГАИ и жестами требовал опустить стекло. Сыщик подчинился.
      - На знаки вообще не смотрим? - осведомился гаишник и протянул руку. - Права и документы на машину.
      - Одну минуту, пожалуйста, - попросил Борихин инспектора, а в трубку прокричал нетерпеливо: - Василий, говори.
      - Да что говорить, Игорь Борисыч! - Счастье распирало Василия, он упивался моментом и никак не мог перейти к конкретике. - Это, как в кино: "Элементарно, Ватсон!" Помните, вы удивлялись, что у него алиби на все случаи жизни, и что он располагает информацией?
      - Да помню, помню, - вздохнул не слишком верящий в счастливые озарения Борихин и на всякий случай поинтересовался вещами прозаичными: - Ты его не потерял?
      - Ну-ка выйдите из машины, - гаишник потерял всякое терпение, сам распахнул дверцу и повелительно помахал жезлом. - Быстренько. Я вам что, мальчик - стоять и ждать?!
      - Извините, пожалуйста, - заискивающе проговорил Борисыч, ублажая инспектора, но от трубки не оторвался.
      - Да это уже неважно! - голос Василия в трубке выражал триумф и явное пренебрежение к тем пустякам, которые почему-то продолжали волновать шефа. - Все просто, как му-му!
      - Быстро выйти из машины!!! - гаркнул инспектор, совершенно уж взбешенный наглостью водилы.
      - Василий, я сейчас перезвоню, слышишь? Секунду, - поспешно проговорил в трубку Борихин, отключил связь и стал выбираться из машины, на ходу вынимая из кармана документы.
      Гаишник, искренне возмущенный непочтительным поведением водителя, отомстил ему, прочитав пятиминутную нотацию. Документы и квитанцию о штрафе он вернул Борихину со словами:
      - В следующий раз будете смотреть, где останавливаетесь! И реагировать живей. Я не гуляю, между прочим.
      - Сказал же: извините, - пробурчал сыщик и тут же принялся набирать номер Василия.
      Длинные гудки следовали один за другим, но на вызов никто не отвечал. Борихин стоял у машины и упорно вслушивался в сигналы.
      А старенький "жужик" замер у бровки с распахнутой дверцей и невыключенным двигателем. Вася сидел прямо на асфальте, привалившись спиной к кирпичной стене дома. В руке его с легким зудением вибрировал мобильник, горло было перерезано от уха до уха, а на лице так и застыла счастливая молодая улыбка.
      ГЛАВА 23
      Как всегда хмурый и сосредоточенный, Мовенко вышел из отделения и, взглянув на часы, направился за угол здания, к стоянке автотранспорта.
      - Серега, только, пожалуйста, спокойнее, не дергайся. Это я, Борихин, - раздался голос за спиной майора.
      Мовенко как ни в чем не бывало завернул за угол и только тогда проронил, не повернув головы:
      - Давай в мою машину. Быстро...
      С этими словами он открыл дверцу "Нивы" и уложил переднее откидное сиденье. Борихин юркнул в салон. В нацепленных для такого случая темных очках и с поднятым воротником пиджака Борисыч очень напоминал персонажа из пародийных детективных лент. Это впечатление усиливалось еще и от того, что он то и дело нырял на дно салона, не желая, видимо, чтобы его кто-нибудь заметил. Майор с ироничной ухмылкой следил за этими маневрами в зеркальце заднего вида и наконец не выдержал:
      - Да хватит прятаться, конспиратор. Мы уже на другом конце города.
      - А нервы у тебя в порядке, - с уважением проговорил Борихин. Смотрю - вообще не удивляешься.
      - Еще как удивляюсь! - саркастично протянул Мовенко и добавил уже другим, жестким, тоном: - Удивляюсь, где тебя столько времени черти носили. Я уж не знал, что и думать!
      - Выходит - ты с самого начала догадался? - поразился Борисыч.
      - А ты меня что, за пацана держишь? Другое обидно: мог бы хоть знак какой подать или там не знаю...
      - Извини, Серега, - в голосе Борихина слышалось искреннее раскаяние. - Правда, извини. Так получилось.
      - Ладно, не оправдывайся. Если лег на дно - значит, была необходимость. Ну а сейчас-то тебе что от меня нужно? - покаянным интонациям старого дружка майор поверил, но ни на секунду не усомнился, что тот появился неспроста.
      - Мне нужно пару помещений проработать, - оживился Борисыч. - На предмет прослушки. Причем по возможности сегодня.
      Мовенко даже взгляд от дороги оторвал и обернулся, чтобы посмотреть на своего пассажира. Вот это размах у человека! Не успел из гроба восстать, как уже требует, чтобы ему Луну с неба достали.
      - И только-то? - хохотнул он иронично. - А ты, вообще, в курсе, что надо спецбригаду заказывать? Что заявки подаются за несколько дней? Кроме экстренных случаев, конечно.
      - Так случай как раз самый что ни на есть экстренный! - со всей силой убежденности проговорил Борихин.
      Майор только хмыкнул в ответ. Потом поинтересовался:
      - И где же ты залег на это время?
      - У Семена Аркадьевича, - признался сыщик.
      - А, у прадедушки отечественной экспертизы, - презрение в тоне Мовенко читалось совершенно однозначно.
      - За что ты его не любишь - никак не пойму, - с искренним недоумением спросил Борихин.
      - А он, Игорь, гения-одиночку из себя корчит. Скажешь, не так? Меня от таких типов всю жизнь воротит!
      И столько злобы прозвучало в голосе майора, что даже не слишком чувствительный Борихин поежился. Но тут же бросился на защиту старика:
      - Ничего он не корчит, просто ты его не знаешь совсем. На взрыве чуть до инсульта старика не довел. Он, кстати, переживал очень.
      Мовенко украдкой взглянул в зеркальце на расстроенного Борисыча, ухмыльнулся и решил слегка отступить:
      - А что мне делать оставалось?! Я же не знал, что он в курсе. Думаю, начнет нос совать, усечет липу - всему городу растрезвонит.
      Борихин, которого такое объяснение вполне устроило, поспешил замять щекотливую тему и вернулся к тому, ради чего приехал:
      - Так как насчет прослушки?
      - Как? Не знаю. Сейчас попробую договориться! Вечно ты задачки ставишь! Подозрения хоть серьезные или так - мания преследования в новорусском варианте?
      - Не знаю, Серега. Мог бы соврать, но не хочу. Не знаю.
      - Ладно, - вздохнул Мовенко. - Тебя где выбросить? Здесь, возле метро, идет?
      - Конечно.
      Майор прижал машину к бровке и уже в спину выходившему Борихину бросил:
      - А что чистим-то? Офис этого твоего Толстова?
      - И квартиру тоже, если можно, - оглянулся Борисыч.
      - Ладно. Жди звонка, частник.
      Лиза, наклонившись над большим чемоданом, почти доверху уже заполненным, очень аккуратно укладывала в него последние вещи. На Пожарского, который топтался у нее за спиной с того самого момента, как прошел за ней в комнату, девушка не обращала ровным счетом никакого внимания. Пусть мальчик подергается. Он ведь так уверен, бедняжка, что оправдываться должна она, Лиза. Посмотрим, кто первым начнет.
      - Лиза, Лиз, что происходит?
      Девушка едва заметно усмехнулась и ответила с издевательским изумлением:
      - Происходит? С кем?
      Тон этот Пожарского покоробил, испугал. Происходящее казалось сном, бредом.
      - С нами. Вообще что происходит?
      - С нами! Как это трогательно, - начала Лиза, но тут же жестко добавила: - И глупо. - Она отвернулась от чемодана и посмотрела Пожарскому прямо в глаза. Потом тоном гостеприимной хозяйки, принимающей дорогого гостя, осведомилась: - Хочешь кофе?
      И снова Пожарский сдержался. Повторил спокойно, но настойчиво:
      - Нет. Я хочу понять, что произошло?
      - А я выпью, - Лиза посмотрела на часы, - время еще есть.
      Она направилась на кухню и, хотя Олег стоял у нее на пути, шла прямо на него с таким видом, будто он пустое место. Пожарский невольно сделал шаг в сторону, но тут же схватил ее за руку и развернул к себе лицом.
      - Ты мне не ответила!
      - У, какие мы мужчинистые! - теперь в тоне Лизы звучала уже совершенно неприкрытая издевка. - С каких это пор? Пусти меня.
      Олег разжал руку, и девушка прошла на кухню. Секунду поколебавшись, Олег последовал за ней. Устроившись на табурете, он курил и молча наблюдал за тем, как она готовит себе кофе, наливает его в чашку, пьет. Она, Лиза, его Лиза, та самая, которая...
      - Послушай, ты исчезла, мне присылают какие-то ужасные кассеты... На них - ты... Я живу как в бреду!.. Тебе придется многое мне объяснить.
      - Перестань, Олежка, ничего мне не придется. Сейчас я допью кофе и уеду.
      Пожарский не выдержал. Лицо его покрылось красными пятнами, и он отчеканил:
      - Ты никуда не уедешь, пока я не узнаю правды!
      - Грозный мальчик! - в глазах Лизы не мелькнуло и тени испуга.
      - Я тебе не мальчик, ясно? - отрезал Пожарский.
      - Да ну? - Лиза закурила и выпустила струйку сигаретного дыма прямо парню в лицо. - Знаешь, Олежка, я, конечно, не очень долго живу на свете, но все-таки успела встретить несколько настоящих мужиков. Можешь мне поверить ты даже вот на столечко не похож ни на одного из них.
      Вспышка миновала, и Олег как-то сразу сник. Его потряс не столько смысл ее слов, сколько тон и этот вульгарный жест базарной торговки, когда она большим пальцем отмерила на кончике мизинца, насколько он не похож на "настоящих мужиков".
      - Подожди, Лиза, ты что, притворялась? - Слова Пожарского прозвучали тихо и потрясенно. Лиза поглядела на него и проговорила с досадой:
      - Как это тебя вообще угораздило оказаться там, где большие решают свои вопросы?!
      - Я не ребенок, Лиза, - Пожарский, которого намек на жалость в ее голосе вывел из себя больше, чем все остальное, попытался перехватить инициативу. - И тебе придется все мне рассказать. Я не шучу.
      Лиза посмотрела на него долгим пристальным взглядом. Был момент, когда она заметила, что может влюбиться в этого парня, что почти уже влюбилась. Да, он не из тех, кто способен идти к цели напролом, такие не добиваются в жизни многого. Но он чистый и добрый мальчик... Лиза вздохнула. Нет, не стоило все-таки путать дело с эмоциями. И кто сказал, что чистюли, маменькины сыночки не должны платить по счетам! Да таких даже следует потыкать носом в грязь, показать им реальную жизнь. Для их же пользы!
      - Ты хочешь, чтобы я тебе все рассказала? - в голосе Лизы уже не оставалось и тени жалости. - Ладно, слушай, столичный мальчик, только не заплачь. Кто тебе сказал, что ты хоть что-то об этой жизни знаешь, а? Помнишь, я тебе сказала, что сама я из провинции? Так вот, у нас там под пятиэтажками козы пасутся! Моя учительница русской литературы "тудой-сюдой" говорила! В день получки мужики с комбината под каждым забором блевали. Ясно тебе?! Я, когда в столицу приехала, в метро, как в музей, ходила. В "Макдональдс" через витрину заглядывала: казалось, он с другой планеты прилетел!
      - Подожди, я не пойму, - на самом деле Пожарский скорее не хотел понимать, чем действительно не понимал, о чем идет речь. - Для чего ты мне это рассказываешь? Какое это имеет отношение к... нам с тобой?
      - К тебе - так точно никакого! - Лиза отодвинула от себя пустую чашку. - А ко мне ой как имеет. Потому что я еще тогда, девчонкой сопливой, поняла: из дерьма только сильный может выбраться. И больше всего я знаешь кого ненавижу? Таких вот столичных маменькиных сынков! С виду прикинутые, крутые куда там! А чуть тряхнуть вас - вмиг сопли распускаете.
      - Значит, все это было обманом? Все - с самого начала?
      - А я что, по-твоему, похожа на корову, которая может средь бела дня попасть под машину? - Лиза презрительно поморщилась.
      - И чего же ради ты все это делала?
      В тоне Пожарского что-то дрогнуло, изменилось. Исчезла растерянность. В глазах блеснули злые огоньки. Он перестал обманывать самого себя и надеяться на то, что происходящее - глупый сон или жестокая шутка. Теперь Олегу придавали сил злость и жгучее чувство обиды. Лиза, казалось, этих перемен в Пожарском не заметила.
      - Все? Что все? - как-то удивленно спросила она.
      - Бросалась под мою машину, занималась со мной любовью, притворялась нормальной, - Пожарскому уже не нужно было прикладывать усилий, чтобы сохранять спокойствие. - А твои монологи о родстве душ - ты их сама придумала или кто помог?
      - Сама. Я - девушка способная, - зло улыбнулась Лиза.
      - Да. На все, - Олег посмотрел девушке прямо в глаза. Прошла долгая минута, и Лиза первой отвела взгляд. Только после этого Пожарский продолжил: - Помнишь фотографии? Те самые, в моей квартире? Я чуть не предал этих людей, но они простили меня, потому что мы - родные. Так вот, мне плевать, что ты изгадила то, что казалось мне хорошим и светлым. Плевать, ясно тебе? Но ты все это делала не просто так. И ты не выйдешь отсюда, пока не выложишь все до самой мелочи - о тех, кто тебя нанял. Так что не тяни время!
      - Я не тяну время. У меня его просто уже не осталось... - Во входной двери повернулся ключ, щелкнул замок. - О, это за мной... - Лиза поднялась.
      Пожарский успел еще оглянуться и заметить деревянное лицо человека, которому на центральной площади передавал дискеты. Успел уловить одно короткое движение - и все погрузилось во мрак...
      Лиза спокойно переступила через лежащее на полу тело, зашла в комнату за чемоданом и вернулась к входной двери. Не говоря ни слова, "киборг" протянул ей пакет. Девушка достала из него толстую пачку перетянутых резинкой банкнот, перелистнула их, бросила пачку в сумочку и удовлетворенно улыбнулась. Не оглядываясь, она вышла из квартиры. Человек с деревянным лицом последовал за ней. Дверь захлопнулась.
      Из метро Борихин вышел в самом благодушном настроении: разговор с Мовенко, за исход которого он, честно говоря, опасался, закончился наилучшим образом. Теперь следовало первым делом дозвониться до Василия, чтобы узнать, чему этот мальчишка так радовался и не упустил ли он Кудлу. На ходу Борисыч набрал номер. Трубка отозвалась длинными гудками. Сыщик пожал плечами. Куда ж это мог запропаститься помощничек и чем он там занимается?
      Добравшись до оставленного на стоянке "спортивного варианта", Борихин снова набрал номер Василия и снова услышал бесконечные длинные гудки. Озадаченно вздохнув, он отключил трубку, сел в машину и тронулся. Когда на одном из перекрестков пришлось остановиться на красный сигнал светофора, сыщик, хотя и не любил разговаривать, сидя за рулем, рискнул на еще одну попытку - уж очень разбирало любопытство. На этот раз на вызов отозвались.
      - Алло, Василий! - радостно крикнул в трубку Борихин, но тут же сник: - Ой, извините, я, наверное, не туда попал... Да, Василия... Что?! Это вы так шутите? Кто говорит?.. Что?!
      На светофоре давно включился зеленый сигнал, а "спортивный вариант" так и застыл на оживленном перекрестке. Объезжавшие его автомобили пронзительно сигналили, их водители недвусмысленно показывали, какого они мнения об этом придурке за рулем. Им не было дела до плотного лысоватого человека, который сидел и тупо таращился на судорожно зажатую в руке телефонную трубку.
      Воскресенский открыл глаза. За окнами палаты уже стемнело, соседи посапывали на своих койках. Алексей попробовал приподняться и прислушался к своим ощущениям. Саднили ободранные ребра, ныла поврежденная челюсть, болела нога. Но боль была терпимой. Тогда он спустил ноги с кровати и попытался встать. Голеностоп тут же дал о себе знать - в него словно раскаленное шило вогнали. Воскресенский стиснул зубы, чтобы не закричать. Переждал немного. Чуть изменив наклон стопы, обнаружил, что так вполне может ступать на ногу. Очень медленно, с трудом он доковылял до двери и осторожно выглянул в коридор. За столом в круге света от настольной лампы сидела молоденькая сестра, а рядом с ней стоял телефон. Воскресенский сделал несколько шагов к противоположной стене под прикрытие старого больничного фикуса. Сестричка с усердием заполняла какие-то бланки и явно не собиралась покидать свой пост. Воскресенский поудобней пристроил ноющую ногу и приготовился ждать хоть до бесконечности: рано или поздно сестру вызовут в одну из палат, и тогда он доберется наконец до телефона. Это единственное, что сейчас было важно.
      Офис давно опустел, и только Буржуй да Толстый сидели на балконе, поглядывая на оживленное движение внизу. Изредка они перебрасывались фразой-другой, но о чем-то серьезном говорить не хотелось: слишком уж о многом было переговорено за этот долгий день. Толстый первым заметил Борихина. Тот медленно шел через холл, направляясь к балкону.
      - Борисыч! - возликовал гигант. - Ну слава Богу. Мы тут уже гнезда свили, а Буржуй в помещение не пускает. Только по малой нужде и то неохотно.
      - До проверки - в офисе ни слова! - подтвердил свое кредо Коваленко. - Ну что, Игорь Борисович, когда ваш дружок-беспредельщик приедет?
      - Приедет, - совершенно бесцветным голосом проскрипел Борихин. Он обещал...
      Только тут Толстый заметил, что с энергичным, как правило, сыщиком что-то творится. Он словно разом постарел лет на двадцать. Под глазами залегли темные круги, плечи опустились, руки повисли - не сорокапятилетний здоровяк, а подавленный старик.
      - Борисыч, а ты чего такой... - забеспокоился Толстый, - никакой, а?
      - Василий... - глухо выдохнул Борихин.
      - Чего - Василий? - совсем уж встревожился Толстый. Борисыч поднял на него страдальческие глаза и проговорил абсолютно лишенным эмоций голосом, словно и сам не верил сказанному:
      - Его нет больше... Его... убили... - При этих словах Толстый и Буржуй переглянулись и снова в остолбенении уставились на Борихина. Тот продолжал говорить, совершенно не интересуясь реакцией собеседников на его слова: - Я... зашел сказать, чтобы Мовенко меня не ждал... Он скоро должен быть... Он все сделает...
      Как только последний звук глухим стоном вырвался из его гортани, Борихин начал медленно разворачиваться, словно робот, выполнивший заложенную в него программу. Но Буржуй ухватил его за рукав.
      - Подождите, Игорь Борисович. Кто убил? За что? Когда? - Борихин недоуменно посмотрел на Коваленко, словно не слышал вопросов или не понимал их сути.
      - Я сейчас не могу... говорить... Мне нужно уехать...
      Прохрипев это, он закончил разворот и побрел к выходу. Друзья долго смотрели ему вслед.
      - Ваську убили! - Толстый схватился за голову. - Неужели правда? Слушай, Буржуй, что вокруг нас с тобой делается? Этому вообще конец будет?
      - Ты меня спрашиваешь? - с горечью отозвался Буржуй.
      Зазвонил лежавший на перилах мобильный телефон. Толстый схватил трубку.
      - Алло... Да, конечно, мы ждем вас! Спасибо. - Дав отбой, он сообщил Буржую: - Они выезжают.
      Приехавшая вскоре бригада работала очень быстро и споро. Одетые в цивильное ребята молча - кажется, за все время они не проронили и слова, - но очень слаженно обследовали каждый угол офиса, заглянули в каждый плафон, ощупали всю мебель, тщательно изучили телефонные розетки. За их действиями внимательно наблюдал такой же молчаливый Мовенко.
      - Лихо работают, - прокомментировал угрюмо следивший за происходящим Толстый.
      - Угу, - невесело согласился Буржуй. - Только, по-моему, не нашли ничего.
      - Может, ничего и нету.
      - Может, и нету, - не стал спорить Коваленко. - Снова начнем в спиритизмы верить...
      Опять зазвонил мобильник, и Толстый тут же нажал кнопку.
      - Олежка?! - бросил он в трубку, не дожидаясь ответа. Молчание Пожарского уже начинало сильно его тревожить. - Алло, кто это? - Тут лицо его вытянулось. - Алексей Степанович, ты, что ли?.. Ты где?
      Воскресенский говорил негромко и очень быстро, не давая себя перебивать:
      - В больнице скорой помощи, на седьмом этаже. Мне очень, слышите, очень нужно поговорить с вами. Вам... Вам может грозить опасность. Очень большая опасность.
      За этим последовали короткие гудки. В этот самый момент к друзьям подошел Мовенко и, демонстративно игнорируя Буржуя, обратился к Толстому:
      - Не знаю, чего вы ждали, но у вас чисто.
      - Вы уверены? - первым на это сообщение откликнулся все-таки Буржуй.
      Мовенко наградил его взглядом, в котором трудно было обнаружить дружескую симпатию.
      - Если я говорю - чисто, значит - чисто, - процедил он. - Эти люди - не любители.
      Сделав над собой усилие, Буржуй протянул майору руку:
      - Ну спасибо.
      Мовенко посмотрел на протянутую в жесте примирения ладонь, и было заметно, что он колеблется, отвечать на рукопожатие или воздержаться, но все же руку пожал, хотя и наградил Буржуя взглядом исподлобья. Тот не выдержал:
      - А что вы на меня волком смотрите, господин следователь? Это же не я вас, а вы меня на допросе пытали.
      - Вас не пытали, а допрашивали, Коваленко, - отрезал майор. - И, пока я не узнал, что Борихин жив, у меня были все основания вас подозревать.
      - Спасибо, - Толстый тоже протянул Мовенко руку. - Если чем можем отблагодарить - только скажите.
      - Благодарите Игоря. Я этим всем занимаюсь только ради него, - на этом милиционер счел разговор законченным и собрался уходить.
      - А что с его парнем? - бросил ему в спину Буржуй.
      - Что? - оглянулся майор. - С каким парнем?
      - Василия убили, пояснил Толстый. - А вы что, не знаете?
      - Черт бы вас побрал, - рявкнул Мовенко. - Вы что, сразу не могли сказать?! А... - он досадливо махнул рукой и побежал к выходу.
      Буржуй проводил его взглядом и повернулся к Толстому:
      - Это что, Воскресенский звонил?
      - Ну! - кивнул тот. - Только сиплый какой-то, я его даже не узнал сначала.
      - Так, может, это и не он вовсе?
      - Ладно тебе, Буржуй, - обиделся Толстый. - Что я, Алексей Степаныча не узнаю?
      Коваленко поглядел на часы.
      - Сегодня уже поздно. А вот завтра придется ему кое-что нам объяснить, твоему Степанычу.
      ГЛАВА 24
      - Есть что-нибудь?
      Зинаида, решившая до начала приема заняться медицинскими карточками, оторвала голову от бумаг. На пороге кабинета стояла Вера, а позади нее переминался с ноги на ногу на удивление легко пришедший в себя после вчерашнего доктор Костя. К одержимости подруги, которая, уж если на что-то решалась, шла напролом, Зина давно привыкла. Даже поздороваться - и то Верка позабыла. Ответив на смущенный Костин кивок и снисходительно улыбнувшись замершей в ожидании ответа Вере, хозяйка кабинета сообщила:
      - Что-нибудь есть. Славик, он такой - если обещал - делает. Вот только порадовать нечем...
      - А что такое? - напряглась Вера.
      - Да шестьдесят два ребенка только в одном городе! Так сказать, в пределах кольцевой, - Зинаида сожалеюще развела руками. - Как сговорились!
      - Извините, - несмело подал голос Костя, - а сколько мальчиков?
      - Так я как раз о мальчиках и говорю. Девок, как назло, всего пятеро.
      - Шестьдесят два... Да, многовато, - задумчиво протянула Вера и вдруг закусила губу. - Подожди, но усыновлённых-то среди них - точно один-два и обчелся?
      - Много хочешь, подруга! - Зинаида категорично покачала головой. Тайна усыновления, между прочим, охраняется законом. Опомниться не успеешь - за решетку сядешь. Это тебе не шуточки! Я об этом Славика даже просить не буду: знаю, что в ответ услышу...
      - Вот черт! - Вера беспомощно опустилась на стул. - А мы летели, думали - прямо сейчас адрес узнаем! Что же делать?
      - А ничего! Жить себе дальше, как до этого жили. Может, это вообще бред: ну насчет того, что он живой, малыш этот.
      И Зинаида снова погрузилась в свои бумаги. Однако оскорбленный в лучших чувствах Костя прокашлялся:
      - Извините, коллега. Вынужден вам категорически возразить.
      Зина удивленно посмотрела на него. Надо же! Вчера ходил зюзя зюзей, по пьяному делу шаманил, а теперь вот осмелел.
      - А вы, Костя, меня вообще удивляете! - жестко проговорила гинеколог. - Взрослый человек, дипломированный врач, а занимаетесь непонятно чем! Только попусту людей нервируете.
      Константин упрямо набычился:
      - Давайте проявлять профессиональную тактичность, коллега. Вот я, к примеру, не даю вам советов из области гинекологии. Хотя, между прочим, мог бы! Этой областью народная медицина занимается, можно сказать, с момента своего возникновения.
      Онемевшая поначалу от такой наглости, Зинаида даже вскочила из-за стола, но дать достойный ответ шарлатану ей не позволила Вера:
      - Да хватит вам! Неужели действительно ничего нельзя придумать?!
      Константин помялся, пожевал губами, но все же решился:
      - Вообще-то есть одна возможность. Хотя, конечно, я ничего такого раньше не делал... Это черная магия в чистом виде, прости Господи. Стефания бы не одобрила, мягко говоря.
      У Веры загорелись глаза.
      - Костя, миленький, хоть черная, хоть какая! Давайте сделаем!
      Зина перевела изумленный взгляд с "шарлатана" на подружку. Ей не верилось, что они это - всерьез.
      - Эй, друзья, только не здесь! С моим счастьем только черной магии не хватало!
      Но ее уже никто не слушал. Вера сидела подобравшись, а Костя задумчиво оглядел кабинет.
      - Нам снова могут понадобиться услуги вашего приятеля, и мне нужны будут некоторые препараты. Довольно простые. Иначе ничего не получится. Собственно, я и так далеко не уверен...
      - Зин, выручай, а? - Вера с надеждой посмотрела на подругу.
      - Черт знает что! - Зинаида рухнула на стул и обеими руками схватилась за голову. - Превратили больницу в дурдом за пять минут!
      ...В соседней с кабинетом манипуляционной стоял полумрак: окно было плотно занавешено, и комнату освещала единственная свеча. На ее огоньке калился бикс с каким-то кристаллическим веществом, которое испускало густые клубы дыма, остро пахнувшие камфорой. Дым ли искажал все вокруг, или лицо Константина и в самом деле неузнаваемо изменилось, но вместо простодушной физиономии из клубов проглядывал чужой и пугающий лик. Взмокшие от пота волосы свалились на лоб и почти прикрывали лихорадочно блестевшие глаза, заострившийся нос жутковато нависал над полуоткрытым ртом, кривившимся в гримасе, мягкий подбородок вдруг отяжелел и выдался вперед. Сквозь стиснутые зубы доктор втягивал в себя пропитанный дымом воздух и бормотал непонятные заклинания. Руки его совершали плавно-напряженные движения над фотографией маленького Володи. Время от времени глаза Константина закатывались, и тогда же кисти рук лихорадочно взмывали к потолку. Длинная тень доктора в углу комнаты повторяла все его движения.
      А оставшиеся в кабинете подруги, поглядывая на плотно прикрытые двери в манипуляционную, тихо переговаривались.
      - Слушай, ты хоть что-нибудь понимаешь? - Зина выдохнула сигаретный дым в открытую форточку и перевела взгляд на Веру.
      - Вроде бы... - ответила та. - Через Володеньку Костя выходит на того, кто его похитил, у того начинаются страшные спазмы в груди, он не выдерживает и обращается к врачу, который констатирует, что человек абсолютно здоров. Спазмы прекращаются, но вызов "Скорой" фиксируется, и твой Славик нам тут же сигнализирует.
      - Он меня скоро матом посылать начнет с моими просьбочками. Ты хоть сама-то в эту чушь веришь?
      - Ой, Зин, я еще после истории с Толстым всему верю.
      - Ну, там хоть пещерная, хоть антинаучная, но какая-то терапия была! А тут что: оттого, что твой малахольный Костя руками помашет, где-то у кого-то спазмы начнутся?! И еще вопрос, у кого. А если малый в приюте каком-нибудь? Кого твои спазмы скрутят? А если его вообще в живых нет?
      - А вдруг сработает... - в голосе Веры вопреки доводам подруги и наперекор всякой логике звучала надежда.
      - Да что сработает?! Что сработает?! - Зина начинала злиться. Твоего самородка рано из дурдома выпустили!
      - Вообще-то его не выпускали, - рассеянно уточнила Вера. - Он сам убежал...
      ...Сеанс черной магии отнял не так уж много времени, хотя подругам оно и показалось вечностью. У вышедшего из соседней комнаты Константина тряслись руки и блуждал взгляд. Он в изнеможении повалился на кушетку и вот уже десять минут неподвижно полулежал на ней, раскинув руки и прикрыв глаза. Вера и Зина расслаблялись за чашечкой кофе.
      - Красавец... - мстительно прошептала гинеколог и показала на Костю взглядом. - Картину можно писать - "Смерть колдуна"...
      - Между прочим, я все слышу, уважаемая, - слабым голосом проговорил Костя, не открывая глаз. - Могли бы проявить хоть немного уважения: сеанс потребовал больших энергетических затрат.
      - Сейчас еще скажет, что водки хочет, - уже не стесняясь и в полный голос предположила Зина. - Они все такие.