Детектив был захватывающим. Дежурный врач так увлекся чтением, что вздрогнул, когда от порога донеслось:
      - Удивительно, даже планировка точно такая, - в голосе звенели нотки радостного узнавания. - Раньше и дурдомы одинаково проектировали, надо же. Добрый вечер!
      Врач поспешно захлопнул книгу и вскинул взгляд. В дверях ординаторской стоял тот самый пациент, которого привезли прошлой ночью и из-за которого он имел сегодня "удовольствие" общаться с этим неприятным милицейским майором - Мовенко, кажется. Больной дружелюбно улыбался.
      - Вам кто разрешил подняться? - врач встал из-за стола. Немедленно возвращайтесь в постель. И вообще... - вдруг вспомнил он, - как вы из палаты выбрались?
      - Ну, с моим-то опытом... - видимо из скромности больной не стал договаривать, а просто махнул рукой: пустяки, мол. - Да вы, собственно, не волнуйтесь. Ведь я ваш коллега...
      Врач тут же припомнил, какие запоры стоят на палатной двери, и сделал вывод, что "сотоварищ" может быть опасным. Голос его немедленно обрел ту профессиональную интонацию, в которой сложно переплетаются снисходительность, сочувствие, жесткость и гипнотическое убеждение:
      - Даже так? Вот что, коллега, давайте с вами договоримся: мы с вами сейчас тихо-мирненько, без санитаров, пойдем назад в палату, ляжем в кроватку....
      - Понимаю, понимаю, - больной покивал головой. - Я бы реагировал точно так же. Но я действительно ваш коллега. Заведовал отделением в Кичеевке. Не верите? Могу вам доказать. Вот у моего соседа, скажем, типичный случай. Так если позволите профессиональный совет, я бы на вашем месте применял не галоперидол, а трифтазин и рисполент в таблетках. Гораздо эффективнее. Честное слово.
      Врач мысленно оценил рекомендацию как вполне и вполне заслуживающую внимания. Но подобные "профессиональные" советы способен давать каждый второй пациент с рецидивным течением болезни. А такие могут быть очень опасными. Рука психиатра поползла к панели под крышкой стола.
      - Пожалуйста, не тянитесь к кнопке, не надо, - взмолился странный больной. - Сегодня в отделении так спокойно, а вы всех взбудоражите. И сами потом пожалеете, знаю по опыту. Лучше позвоните в Кичеевку.
      Врач задумался. А почему бы и нет? Этот тип в дверях - видимо, давний клиент областной психбольницы в Кичеевке. Так что, уж как бы там ни было, получит от коллег рекомендации по его случаю.
      Минуты через три, после короткого разговора с Кичеевкой, врач широко улыбнулся и пошел навстречу "больному".
      - Извините, ради бога. Понимаете, я тут всякого насмотрелся, - он протянул руку. - Голик Леонид Ефимович. Леня.
      - Константин, - представился новый знакомый, ответив на рукопожатие.
      - А с Петуховым вы меня здорово удивили, - признал Леня. - Ну с вашим соседом...
      - А, химик-изобретатель! - снисходительно улыбнулся Костя. Ничего, у меня и не такие попадались. А что - угадал?
      - С первого раза! Завтра обязательно попробую ваши рекомендации.
      Тут Константин решил окончательно сразить коллегу продемонстрировав врачебную эрудицию.
      - А мне вы, конечно, вкатили банальный диазепам внутримышечно, да? - тоном утверждения спросил он.
      - А вот тут не угадали.
      - Да? Странно... - неприятно удивился своей промашке Константин. Ярко выраженная узкофрагментарная блокировка сознания...
      - Погодите, Костя, вы что - ничего не помните? - врач изменился в лице.
      - Почему, как раз наоборот. Я, собственно, помню все: кто я, как меня зовут, где я живу. Не помню только, как я здесь оказался. И, кстати, Леня, что я здесь делаю?
      - Вы были свидетелем пожара, - очень осторожно начал врач. - В селе. Огонь был очень сильным...
      Оживленное Костино лицо вдруг окаменело. И весь он стал похож на воздушный шарик, который чья-то безжалостная рука ткнула булавкой. Он втянул голову в плечи, съежился, лицо его сморщилось в гримасе ужаса. Протяжный плач-стон, который вырвался из самых глубин его существа, постепенно поднялся на более высокие тона и перешел в истерический вопль. Доктор Голик успел подхватить забившееся в судорогах тело и бережно опустил его на пол. Потом подбежал к столу и нажал кнопку. Из коридора донесся топот. На вызов бежали дежурные санитары.
      ...Когда Костя снова открыл глаза, на дворе стояла глубокая ночь. Слегка безумным взглядом он обвел палату. Тихо встал и направился к двери. С замком провозился довольно долго: тело била медикаментозная дрожь и руки тряслись. Оказавшись в коридоре, он осторожно пробрался к ординаторской и приоткрыл незапертую дверь. Доктор Голик прикорнул на кушетке и посапывал во сне. Константин прокрался к столу и на чистом листе бумаги вывел крупными дрожащими буквами: "Простите, коллега". Потом подошел к свободному от решетки окну, беззвучно распахнул створки и, взобравшись на подоконник, потянулся к водосточной трубе...
      Сначала Вася, который стоял и курил, опершись на капот своего автомобиля, услышал характерное дребезжание движка. На ночных улицах звук разносится далеко, и этот явно приближался. Потом из-за угла показался старенький "3апорожец"-мыльница, и Вася улыбнулся: машину, которая могла издавать подобное тарахтение, он определил верно. Наконец этот очень уж облезлый автомобильчик, как-то странно повиливая и трясясь, словно в старческой немощи, подъехал и остановился рядом. Из коробчонки вдруг появился шеф. Вася в изумлении разинул рот, но быстро нашелся:
      - Наконец подобрали себе машину по душе...
      - Я бы на твоем месте помолчал, ясно? - тут же огрызнулся Борихин.
      - Знаете, у этого вашего... как его... Кудлы, по-моему, с головой не все в порядке...
      - Ты свои ошибки на его голову не сваливай. Я тебя сам наружке учил, между прочим.
      - Оттого, наверное, так ловко и получается, - ехидно предположил Вася.
      - А вот хамить не надо. Задание ты завалил, теперь вообще неизвестно, вернется Кудла домой или нет.
      - Ну, положим, ничего я не завалил...
      Поддразнивая шефа, Вася нарочно затянул паузу. Лицо у Борихина уже начинало наливаться кровью, и он втянул в грудь побольше воздуха. Но потом передумал и поинтересовался довольно спокойно:
      - По-твоему, это - не завалил?
      - Да и по-вашему тоже, - тут Вася вытянулся в струнку и эффектно доложил: - Клиент угощает барышню суши в ресторане "Сантори". Здесь неподалеку.
      Шеф слегка пообмяк.
      - Как узнал? Погоди, ты что, все равно поехал за ним?
      - Если бы, - небрежно проговорил Василий. - Пробежаться пришлось... - И он принял героически-страдальческую позу.
      - А если б он ее на другой конец города повез? - изумился Борихин.
      - Так ведь тот не вратарь, которому не везет!
      - Надо же, не растерялся от испуга! - одобрил Борихин.
      - От какого еще испуга? - оскорбился Василий.
      - Ладно, врать девочкам будешь. С ножом у горла любой нормальный человек испугается. А вот что не растерялся - молодец. Хотя хвалить тебя опасно. Да и не за что, по большому счету. Так - исправил собственную небрежность. А что с ним за дама?
      - Шикарная дама. - Василий восторженно закатил глаза. - У меня на такую денег не хватит. У вас, кстати, тоже. Нежная дружба с таким существом доступна только о-очень обеспеченному человеку.
      - Ладно, держи ключи, - Борихин через открытое окно "Запорожца" дотянулся до замка зажигания и протянул связку своему помощнику. - Чего смотришь? Что, самому не ясно, что машину надо сменить?
      Вася с сомнением посмотрел на шефа - не издевается ли, потом - с ужасом - на старую развалину, потом снова - с робкой надеждой - на Борихина. Но тот не шутил.
      - Вот на эту сменить?!! - в голосе Васи звучало неподдельное возмущение этим кощунственным предложением. - Ну уж нет! Знаете, Игорь Борисович, даже унижение мента ментом имеет свои пределы.
      - Ты меньше рассуждай! - прикрикнул на помощника Борисыч. - Скажи спасибо, что Семен Аркадьевич разрешил. А то и дальше пешком бы бегал.
      - Так может, я лучше побегаю?
      - Хватит выпендриваться, Василий, в самом деле, - рявкнул выведенный из себя шеф. - Бак полный. Дождись, пока они доедят свой... ну то, что ты сказал, проследи, куда отправятся, и тут же звони мне. Понял?
      С душераздирающим вздохом Василий принял ключи.
      - Вот так оно всегда, - философски заметил он. - Кому судьба карамелька, а кому...
      - И осторожней будь, понял? - напутствовал помощника Борихин.
      - А вы, Игорь Борисыч, уж пожалуйста, это...
      - Чего? - выглянул из окошка Васиной машины Борихин.
      - Машину поберегите. А то вы у нас лихач известный... - и Вася печально вздохнул.
      - Ну что, братья и сестры. Завтра начинаем большую войну. Вер, тебя Толстый уговорил уехать?
      Все-таки зря Толстый клеветал на Буржуя. Тот совсем не понапрасну переводил текилу и теперь испытывал некоторые проблемы с дикцией. Но Вера его поняла.
      - А чего меня уговаривать, - ответила она, - я женщина послушная.
      - Умница, - Толстый наклонился и поцеловал жену в макушку.
      - Тогда есть предложение набраться сил. В смысле поспать немного.
      Пожарский почему-то воспринял это предложение как вежливый намек.
      - Да, я пойду, - и он направился к двери.
      - Еще чего! - Толстый ухватил его за рукав.
      - Перестань, Олежка... - Буржуй поднял глаза. - Никто никуда не пойдет. - Чуть пошатнувшись, он повернулся к Толстому: - Жилплощадь же позволяет, хозяин?
      Тот горделиво обвел рукой квартирные просторы:
      - А то!
      В дверь позвонили.
      - Ничего себе... - Буржуй сфокусировал взгляд на часах, потом перевел его на хозяина. - Ты кого-то ждешь?
      - Ребенка. Пацана, - честно признался Толстый. - А так - вообще-то никого. Я сейчас! - он вышел в коридор.
      Время перевалило за полночь, и звонок в такой час мог означать, как минимум, серьезные известия, а потому все внимательно прислушивались к разговору в прихожей. Явился вахтер и доложил, что какой-то шустрый мальчишка только что доставил пакет, попросил немедленно его передать и тут же умчался. Разговор затих. Щелкнул замок.
      - Совсем сдурели! - на пороге комнаты появился Толстый с большим желтым конвертом в руках. - Почему домой? Почему на ночь глядя?
      - Ты открывай, открывай, - потребовал Буржуй.
      - Что, сейчас? - с сомнением воззрился на него хозяин, но все-таки сдался. - Ладно.
      Из разорванного конверта на стол посыпались фотографии, много фотографий. На каждой красовался генеральный менеджер фирмы Алексей Степанович Воскресенский.
      И не один, а рядом - или даже в обнимку - с покойником. Покойником по имени Олег Кулик.
      Коваленко даже протрезвел слегка. Все переглянулись. Кулика хорошо помнил каждый из присутствовавших здесь.
      Это был человек, который когда-то помог Кудле разорить Буржуя.
      ГЛАВА 21
      По дороге домой почему-то вспомнился паренек, которого пришлось припугнуть в квартале старых домов. Забавный юноша: коленки дрожали, но держался! Кудла усмехнулся, инстинктивно взглянул в зеркальце заднего вида. Трасса в рассветной дымке была абсолютно пуста. Он прибавил газу.
      Дом встретил хозяина хмуро. В холл через застекленный потолок проникал жидковатый свет раннего утра, и в нем все вокруг - мебель, станки с полотнами, драпировки - смотрелось как никогда сиротливо и заброшенно. Вдруг какое-то движение, даже не движение, а тень, намек на него, заставило Кудлу насторожиться. Рука его потянулась к набалдашнику трости. Не поворачивая ни корпуса, ни головы, он одними глазами оглядел помещение.
      - Ну что, пришел мой черед тебя удивлять? - Кудла расслабился и тут же чуть поморщился. Кому еще могла принадлежать такая фраза - выспренняя и излишне мелодраматичная С насмешкой посмотрев на вышедшего из-за станка Буржуя, хозяин дома вместо приветствия сказал:
      - Чтобы удивить меня, тебе придется очень сильно постараться. Я думал - забрались грабители. В следующий раз будь осторожней.
      Буржуй на насмешку ответил насмешкой. Кивнув на полотна, спросил:
      - Думаешь, кто-то мог позариться на нетленку?
      - Я не собираюсь обсуждать с тобой свое искусство. Что тебе нужно, Буржуй?
      - Нужно сказать тебе: я не верю ни одному твоему слову, что бы ты ни говорил.
      - Ты вломился сюда на рассвете, чтобы сообщить мне это?
      - И еще то, что на этот раз я не дам тебе уйти.
      - Ты предлагаешь поединок прямо сейчас? - Кудла ухмыльнулся. - Я готов.
      - А я - нет. На этот раз будем играть по моим правилам. И я обещаю тебе: уж теперь я выясню все! Ты понял - все! И вот тогда ты мне ответишь. Я пришел сказать тебе, что с этой минуты я буду знать о каждом твоем шаге, буду просчитывать их наперед, читать твои мысли! Улыбайся, улыбайся. Скоро ты убедишься, что я не шучу.
      Кудла лениво поиграл тростью, равнодушным взглядом окинул Буржуя с ног до головы и устало вздохнул:
      - Какие же вы все одинаковые. Это невыносимо. Врываетесь ко мне, говорите какие-то слова. Вечные подростки, которым так и не суждено повзрослеть.
      - Я знаю: все это делаешь ты!
      - Что - все? О чем ты? - Кудла удивленно поморщился. Но Буржуй не обратил внимания на его вопрос и продолжал:
      - Просто пока не знаю как. Но узнаю, обязательно узнаю.
      - Слушай, ты меня утомил. Уходи, - хозяин отвернулся, демонстрируя гостю абсолютное нежелание продолжать разговор.
      - Ты говорил, что собираешься мстить...
      Кудла резко повернулся и уставился на Буржуя своими глазами-льдинками.
      - Собираешься обычно ты. А я делаю то, что должен сделать. А месть... - он задумчиво повертел трость в руке. - О, месть - одно из немногих чувств, ради которых стоите жить на свете. Но тебе этого не понять, сирота.
      - Ошибаешься, - Буржуй заиграл желваками. - Теперь я понимаю это лучше тебя.
      - Знаешь, я почему-то очень устаю от разговоров с тобой. - Кудла брезгливо скривился. - До тошноты. Я, по-моему, уже сказал, чтобы ты убирался из моего дома.
      - Мы еще увидимся, - Буржуй зашагал к двери.
      - Хорошо, - кивнул Кудла и бросил ему в спину: - Только сделай одолжение: пусть следующий раз будет последним. Самым последним.
      На пороге Буржуй обернулся:
      - Обещаю.
      На этот раз Василий вел Кудлу предельно осторожно, чему помогала и невзрачная внешность "жужика", как он окрестил свой новый экипаж. Но то, что было плюсом на городских улицах, за городом, на трассе, стало несущественным. Тут главную роль играла мощность движка. Стремясь не отстать от Кудлы, Василий выжимал из "жужика" все возможное и сверх того. Машинка надрывно и жалобно ревела, развивая невиданную для себя скорость, но все равно безнадежно отстала с того самого момента, как Кудла выехал на шоссе.
      Когда Вася подъехал к своим "засадным" кустам, машина Кудлы, слава Богу, стояла у особняка. Парень, пошатываясь и утирая взмокшее лицо, словно всю дорогу ему пришлось пробежать на собственных ногах, выбрался из тесного экипажа и набрал номер Борихина.
      Тот отозвался сразу же, будто тоже не спал всю ночь и бдел у телефона:
      - Алло. Кто это?
      - Михаэль Шумахер, гонщик-профессионал, - представился Вася, и прозвучало это довольно зло и бодро одновременно.
      - Василий, ты? Заканчивай свои шуточки. Ты где?
      - На финише, - двусмысленно ответил парень. - Я, босс, человек не злопамятный, но этот болид вам до смерти не забуду.
      - Не забудешь, не забудешь. Давай докладывай.
      - И что - ни слова сострадания, дружеского участия? - к уставшему парню постепенно возвращалось его обычное бодрое расположение духа.
      - Будет тебе и сострадание, и участие, - заверил его Борихин. Так ты где?
      - На месте. После выезда из города объект предпринял попытку отрыва, которая ему, представьте, удалась. Сейчас его машина припаркована около дома, а я нахожусь на исходной, в кустах. "Феррари" со мной, не извольте беспокоиться.
      - Доложи, как прошла ночь, - потребовал Борихин.
      - Йес, сэр! - Василий стал навытяжку и иронично отдал телефонной трубке честь. - После "Сантори" наблюдаемые проследовали в маленькую частную гостиницу "Анеля" около Печерского моста и там предавались бурной страсти приблизительно до четырех утра.
      - Ты что, в щелочку подглядывал? - буркнул шеф.
      - Циничный вы человек, Игорь Борисович. Наблюдение велось с произрастающего поблизости каштана. Но потом рассвело, ранний народ потянулся по своим делам, и я смекнул, что на дереве буду смотреться неуместно. Тем более, что сидеть на нем всю ночь - удовольствие, честно говоря, ниже среднего. В шесть - ноль восемь блондин вышел из гостиницы, сел в машину и продемонстрировал мне все преимущества западных технологий. Барышня, по идее, до сих пор там.
      - Жаль, у тебя фотоаппарата не было, - закручинился Борихин.
      - Да, снимочки вышли бы пикантные, - согласился Вася.
      - Я о портрете фигурантки говорю, - тут же стал кипятиться Борисыч. - Ладно, я сейчас - в эту самую "Анелю", а ты там особенно не расслабляйся, понял? Тебе поесть чего привезти?
      - Значит, так... - тоном старого гурмана Вася начал перечислять: Семги, расстегайчиков, патэ дэ фуа гра, профитролей...
      - Василий, хватит выпендриваться, - не дал помечтать шеф. - В общем, не теряй бдительности. Я скоро буду. При малейшем изменении обстоятельств - звони. Все ясно?
      - Так точно, - тут глаза у Василия от удивления полезли на лоб: из дома Кудлы вышел Буржуй. Парень возбужденно зашипел в трубку: - Погодите, босс. У него были гости! Угадайте с трех раз!
      В двери комнаты постучали. Вера, которая, напевая что-то, укладывала вещи в объемистый баул, не стала даже оборачиваться. Просто крикнула:
      - Да, Вань, заходи.
      - Там доктор пришел. Ну этот, странный такой, - сообщил заглянувший в комнату охранник.
      Вера улыбнулась. Среди ее знакомых странных докторов было немного. Один. Она посмотрела за спину Ивана. Пусто....
      - Погоди, ты что, не пустил его? Ну даешь, Иван! Это же Костя!
      Когда доктор все-таки возник на пороге, Вера поняла все сомнения охранника и откровенно расхохоталась. Костя предстал перед ней в старом рабочем халате, накинутом поверх застиранной больничной пижамы, и босиком. На смех доктор совершенно не обиделся. С комичным трагизмом он выпучил глаза и почему-то шепотом спросил:
      - Вера, вы можете меня спрятать?
      - Здравствуйте, Костя! - весело поздоровалась хозяйка. - Что это с вами?
      Константин подозрительно оглядел комнату, обнаружил стоявшего на пороге Ивана и бесцеремонно закрыл дверь перед самым его носом.
      - Мне нужен приют, - поведал он после этого и с некоторой даже торжественностью добавил: - Но я - очень опасный гость, вы должны это знать...
      - Хватит дурачиться. Костя, - фыркнула Вера. - Садитесь.
      - Не могу, - отказался доктор. - Я очень грязный.
      - Так сходите в ванную, я как раз закончу собираться.
      - Вы уезжаете? - как-то очень потерянно произнес Костя.
      - Да, на дачу, - механически ответила Вера, но на доктора уже взглянула без улыбки: - Что-то действительно случилось? Странный вы сегодня! Хотите водки?
      - Да! - тут же согласился Константин, но потом слегка засмущался. - То есть я не уверен, что следует. Но хочу! Наверное, я пока еще не настоящий народный целитель.
      За столом, попивая водку и не забывая о закуске, доктор немного отошел и рассказал Вере о своих приключениях. Вера искренне охала в самых драматичных местах.
      - Честно говоря, мне не следовало ничего вам рассказывать, заявил польщенный ее переживаниями Константин в конце своего повествования. Это все из-за водки, - он налил себе еще рюмку. - Сами понимаете, в вашем положении...
      - В каком положении, - удивилась Вера.
      - Вы же понимаете, о чем я... - Константин показал глазами на ее живот. - В состоянии беременности подобные стрессы весьма нежелательны.
      - Погодите, доктор! - Вера была поражена до глубины души. - А, собственно, откуда вы знаете?
      - Ну, дорогуша, я как-никак профессиональный медик!
      - Я о другом. Откуда вы знаете, что я беременна?
      - Вижу, - коротко объявил занятый пережевыванием закуски Костя.
      - Не говорите ерунды! Что можно увидеть в такой-то срок? Я даже не чувствую ничего.
      - Простите, я, наверное, не совсем правильно выразился. Вижу - не совсем точное слово. Для меня самого это пока непривычное состояние. Дело в том, что с недавнего времени я... как бы это вам объяснить... чувствую, что ли, некоторые вещи, которые человек чувствовать не должен. Стефания.... - он помолчал, вспомнив о страшном конце ворожки, - предупреждала.
      - Тогда как вы можете не знать, кто убил Стефанию?! - пристально поглядела на доктора Вера.
      - Не знаю... - доктор застыл в мучительном раздумье. - Я видел тогда только эти страшные черные маски...
      - Я слышала, многие колд... народные целители даже по фотографии могут немало рассказать о незнакомом человеке, - Вера увела разговор от ужасной темы.
      - Ну, это шарлатанство, - уверенно заявил Константин. - Так, самые простые вещи сказать, конечно, можно, но серьезный контакт... - он скептически поморщился.
      Вера встала и вышла в соседнюю комнату, а через минуту вернулась с каким-то альбомом в руках.
      - Посмотрите, - предложила она доктору.
      - Что это?
      - Дембельский альбом Толстого, - пояснила Вера. - Он мне рассказывал о тех, с кем служил. Я, конечно, не все помню...
      - Ну-ка, ну-ка, - заинтересовался Константин. - Любопытно... - он принялся разглядывать фотографии в альбоме. - Довольно грубые физиономии, вы не находите?
      - Вы прямо Ванга, доктор, - иронично проговорила хозяйка. - Это, между прочим, солдаты-десантники, а не балетное училище.
      - А вот насмехаетесь вы напрасно, - оскорбился новоявленная Ванга. - Я честно признался, что мои навыки далеки от совершенства... - и вдруг он забыл об обиде и стал возбужденно тыкать в одну из фотографий. - А... вот этот человек?
      - Что? Что - этот человек? - Вера уставилась на доктора.
      - Его нет, - удивленный своим открытием и тем, что абсолютно в этом убеждён, проговорил доктор. - Он... Он умер, да? Вернее, погиб... Как-то очень страшно и нелепо...
      Вера сильно побледнела.
      - Он утонул во время пикника. Даже не утонул, а прыгнул в воду с тарзанки и сломал позвоночник. Как вы узнали, Костя?
      - Не знаю... - доктор и сам пребывал в полнейшей растерянности: раньше он такого не умел. - Почувствовал... Энергетика совершенно другая...
      - Костя, я прошу вас... Пожалуйста, соберитесь... Из всех этих ребят умерло только двое. Определите второго.
      - Попробую, - согласился Костя. - Хотя и не понимаю, почему это для вас так важно. Тем более, что сами вы это знаете... Так, эти живут и неплохо. У этого вообще всегда все будет в порядке. Так, может, этот... Тьфу, да это же Анатолий Анатольевич! Я его и не узнал сразу. Так, а вот и он! Ну конечно же! Правда, этот просто тяжело заболел - никаких следов несчастного случая. Скорее всего, что-то с кровью... - Белая как мел Вера пошатнулась на стуле, и доктор наконец заметил, какое впечатление произвел. Он засуетился. Вы что, Вера? Вот я дурак - пугаю беременную женщину! Врач, называется. Верочка, успокойтесь, пожалуйста! - Она немного обмякла, и он, заглянув ей в глаза с вниманием профессионала, позволил себе полюбопытствовать: - А что, эти люди, они были для вас...
      - Да нет, дело совсем не в них...
      Вере давно не давало покоя пророчество Стефании, о котором ей рассказал Толстый. Особенно часто она стала вспоминать о нем после того, как узнала, что забеременела. Решившись, Вера сняла со стены и положила перед доктором фотографию, на которой был снят Буржуй с Аминой и ребенком.
      - Посмотрите, пожалуйста, - попросила она Константина.
      - Ну, эту фотографию я знаю. Да какой знаю - это же я сам и фотографировал, вспомнил! Я еще боялся, что ничего не выйдет, а получилось очень даже ничего, правда? - и доктор, отставив фотографию на длину вытянутой руки, принялся любоваться творением рук своих, но вдруг лицо его вытянулось, он вобрал голову в плечи и медленно перевел взгляд на Веру.
      - Что?! Костя, милый, что вы видите? - заволновалась та.
      - Нет, извините, я... - и снова он уставился на фотографию. - В общем, это несерьезно, я могу ошибиться... И к тому же я пьяный! Мне правда можно в ванную?
      - Что вы видите, Костя?! - взмолилась Вера и мертвой хваткой вцепилась доктору в руку. - Скажите мне, пожалуйста...
      - Даже не знаю, как сказать... - тянул Костя, не решаясь объявить свой вердикт, но Вера смотрела на него так умоляюще, что он выпалил наконец: Если верить энергетике этого снимка, жив не только Володя... Ну, в смысле Буржуй... Маленький Володя тоже жив...
      - Товарищ начальник, разрешите доложить, - Вася строевым шагом отмерил расстояние до вышедшего из машины Борихина и поднес руку к воображаемому козырьку. - За время несения боевого дежурства...
      Борисыч поморщился. Иной раз он убить готов был своего помощника. Все у того по-детски, с клоунадой. Но сегодня парень заслуживал снисхождения: отработал по полной. К тому же Борихина мучила совесть, ведь как ни крути, а придется запрягать Василия еще на целый день. И потому сыщик просто махнул рукой, как усталый генерал дежурному сержанту. Нечего, мол, тянуться. Он взял с сиденья пакет от "Макдональдса" и отдал его Васе.
      - Извини, профитролей не завезли. Я тебя хотел сегодня сменить, если честно, но уж не обессудь - не получается. Коваленко такую активность развил...
      Изголодавшийся Василий был настолько занят гамбургером, что только покивал головой и, лишь дожевав кусок, сказал:
      - Это мы знаем. Наблюдали. Интересно, а что он там делал в такую рань?
      - Я-то откуда знаю! Встретимся - спрошу. Наверное, все пытается понять, как это у Кудлы алиби на все случаи, Мне это и самому, если хочешь знать, покоя не дает. Что-то тут не так.
      Вася, уже расправившийся с едой, вытер руки о пакет и поинтересовался:
      - Думаете, сегодня опять предвидятся романтические встречи?
      Борихин выглянул из кустов, посмотрел на особняк Кудлы и повернулся к помощнику.
      - Не знаю, я не ясновидящий. Но Кудла - убийца. Это не версия, я это просто знаю. Так что выяснить, с кем он видится, мы обязаны! И будь ты осторожней, ради бога. Не рискуй без необходимости, понял?
      - Не извольте беспокоиться, босс, я человек фартовый! - заверил Василий шефа.
      В комнате Бориса с плотно завешенными шторами стоял сумрак. Сидя в кресле, старик спал. Но даже во сне не расслаблялся до конца: руки его крепко сжимали подлокотники, спина была ровной и голову он держал прямо. В дверь давно звонили, однако забытье оказалось настолько глубоким, что Борис даже не пошевелился.
      Вошедший в дом Буржуй постоял на пороге комнаты, пока глаза его не привыкли к полумраку, потом шагнул вперед и остановился прямо перед креслом. То, чего не могли сделать громкие трели звонка, немедленно произошло с появлением постороннего человека: Борис проснулся и медленно приоткрыл веки. Сознание, казалось, и не покидало его, взгляд был ясным и сосредоточенным. С минуту он молча смотрел на стоявшего перед ним Буржуя, потом улыбнулся ему.
      - Значит, так вот это происходит. Здравствуй, Володя.
      - Здравствуй, Борис, - ответил Коваленко.
      - Извини, виноват перед тобой. Не успел. Она незаметно пришла. Во сне, наверное...
      - Кто - она? - голос Буржуя прозвучал глухо.
      - Смерть... - спокойно пояснил Борис. - Глупо как-то... И почему ее все боятся?
      Буржуй только сейчас понял, какую мысль вызвало у старика его неожиданное появление.
      - Борис, ты... ты жив, - торопливо проговорил он. - И я жив.
      - Значит, ее нет вообще? - брови Бориса удивленно приподнялись.
      - Ты не понял. Мы оба не умирали. - Буржуй включил стоящий в углу торшер, и тени в комнате разогнал неяркий свет. - Извини, я не хотел тебя пугать. Долго звонил, но ты спал и...
      Борис слегка пошевелился. И свет ли внес определенность, или сомнения исчезли с вернувшейся болью, но из глаз старика ушел блеск настороженного ожидания. Он еще раз обвел взглядом комнату и остановил его на Буржуе. Сдержанно улыбнулся, словно извинялся за минутную слабость, и проговорил с ноткой озадаченности в голосе:
      - Да я и не испугался. Это-то и есть самое странное... - Он снова улыбнулся Буржую. - Значит, жив, говоришь? Ну так обними старика, не стесняйся. Я-то решил - мы уже на том свете встретились.
      Буржуй склонился над креслом и осторожно прижал к себе мощное когда-то и ставшее вдруг неожиданно хрупким тело. Ощутил аромат дорогого одеколона и пробивающийся сквозь него запах застарелой болезни.
      - Странно все-таки... - вдруг сказал старик.
      - Что странно, Борис?
      - Что не прочувствовал я, как ты всех развел... Значит, постарел.
      - Ничуть ты не изменился, - Буржуй невольно отвел взгляд. - Словно вчера расстались.
      - Спасибо, Володя, - усмехнулся Борис, хорошо понявший состояние своего молодого друга и все же благодарный ему за его слова. - Стараюсь. Всю жизнь стойку держал, и умереть хочу так же, без соплей. Но ты, конечно, дал...
      - Извини, - Буржуй опустил голову.
      - Это ты меня извини. Нервный стал, как девчонка. Да еще сны какие-то дурацкие снятся. Ты садись, не стой. Просто повидаться зашел, или расскажешь, что к чему?
      - Расскажу, Борис. Только долгим рассказ получится...
      - Ничего, я свое отспешил, - махнул рукой старик. - И кури, не стесняйся, я же вижу, что тебе хочется. А мне уже не повредит.
      - А почему у тебя дверь открыта? - вдруг вспомнил Буржуй. - И охраны никакой...
      - Я не велел. Кто захочет меня напоследок увидеть - тот и придет. Вот ты заглянул. Удивил, порадовал... Может, еще и пригожусь тебе. Если успею, конечно...
      Долгий и не очень веселый рассказ Владимира старика не утомил, даже наоборот - приободрил. Во всяком случае, вызвал былое деятельное стремление овладеть ситуацией, разобраться в ней и найти выход. Борис слушал Буржуя с живым блеском в глазах.
      - М-да... - протянул он задумчиво, когда рассказ подошел к концу, и надолго замолчал, погрузившись в свои мысли. Потом поднял на Коваленко взгляд, в котором читались и понимание, и сочувствие, и отеческая снисходительность: - Молод ты, Володя. Кипятишься, одновременно головой и сердцем думать пытаешься. Так только молодые могут.