- Олег, милый, будь осторожнее. Я прошу тебя! - Испуганная Лиза прижалась к Олегу, но тот нежно отстранил ее и поставил портфель.
      - Погоди минуту, - бросил он девушке и стал набирать номер телефона.
      Лиза покорно стояла и ждала. Судя по тому, что Олег нащелкал на кнопках дюжину цифр, звонил он далеко. И говорил по-английски. За его коротким вопросом последовала длинная пауза. Потом ему что-то ответили, он поблагодарил, и на этом разговор закончился. Но Олег долго не вешал трубку, а молча таращился на телефон. Лиза в конце концов не выдержала:
      - Что? Олег, почему ты молчишь?
      Тот повесил трубку и повернулся к ней лицом:
      - Пятьсот тысяч долларов лежат на моем счету в "Ситибэнк оф Майами", - он очумело помотал головой, словно желая стряхнуть с себя наваждение. - Бред какой-то. Как будто это не со мной происходит. Как все, оказывается, просто...
      Скептики были посрамлены. Анатолий Анатольевич Толстов не врал, не выдумывал и не порол чушь в приступе белой горячки. Ибо сам Коваленко Владимир Владимирович, основатель фирмы, слегка смущенный, но вполне материальный и очень даже живой, стоял перед сотрудниками своего предприятия. Его даже можно было потрогать. Рядом с ним переминался с ноги на ногу, как застоявшийся конь, весьма довольный произведенным впечатлением, а посему расплывшийся в широчайшей улыбке генеральный директор.
      Буржуй тоже пытался улыбаться, но у него не очень получалось. Слыша недоуменный ропот и понимая двусмысленность ситуации, он решил объясниться:
      - Ну что вы так смотрите, друзья? Это я. С кем-то я не виделся очень давно, с кем-то вообще не знаком. Но это я, Владимир Коваленко, и я жив. Так иногда случается в жизни, что нужно исчезнуть. Да не волнуйтесь вы! Уж, во всяком случае, я - не призрак. Так что, пожалуйста, живите и работайте спокойно, как и раньше...
      Уловив, что с объяснением у него не очень-то ладится, Владимир решил переключиться на конкретного человека. Он уже давно выхватил взглядом из толпы высокого парня в строгом деловом костюме. Парень держался чуть отстранение, а окружающие явно видели в нем начальника.
      - Извините, вы Алексей Степанович? - спросил Буржуй у молодого человека.
      - Да. Здравствуйте, - слегка натянуто проговорил тот. Буржуй протянул ему руку.
      - Тол... Анатолий Анатольевич очень много хорошего рассказывал о вас.
      Воскресенский пожал протянутую руку. Человек он был очень неглупый, и фантазии у него хватало, когда дело касалось финансовых операций, но вот в реальной жизни двусмысленностей, недоговоренностей и скользких ситуаций он не любил. А потому, кивнув в знак благодарности, тут же попытался перевести разговор в знакомую ему плоскость:
      - Вы, наверное, захотите изучить суть текущих сделок и механизм управления...
      И был совершенно ошарашен, когда Буржуй поспешно ответил:
      - Нет, не захочу. Сейчас - так наверняка. Да и потом вряд ли.
      В этот момент в приемную вошел Пожарский. Завидев его, Буржуй бросился навстречу:
      - Олежка! Наконец-то!
      Но ответного порыва Коваленко не дождался. Не то чтобы Пожарский проявил как-то свое недовольство или обиду, но и особого энтузиазма не выказал, и глаза его смотрели чуть в сторону. Так что Буржуй даже слегка притормозил в полуметре. Не такой реакции от старого друга он ожидал. Но потом, решив, что все это ему почудилось, все же крепко обнял Олега и с чувством сказал:
      - Ну, здравствуй.
      Пожарский вяло приподнял руку, изображая ответное объятие, во второй руке он так и продолжал сжимать свой кейс.
      - Ты чего? - поразился Буржуй. - Что, тоже не веришь, что я живой?
      - Отчего же, верю, - Олег криво улыбнулся. - Мне еще вчера сообщили...
      - Ладно, еще наговоримся, - похлопал его по плечу Буржуй и повернулся к Толстому: - Ну что, босс, отпускайте людей работать.
      - Люди! - огласил Толстый. - Отпускаю вас работать!
      Воскресенский счел нужным добавить:
      - Да, господа, давайте приступим.
      Маленькая толпа стала потихоньку рассасываться. Люди уходили, негромко, но оживленно обсуждая увиденное. Вопросов оставалось больше, чем было получено ответов.
      - Ну что, Толстый, Олежка, - сказал Буржуй, когда они остались почти одни. - Вот мы и снова вместе. Хоть и не все, - добавил он печально.
      - Ладно, может хватит торчать в коридоре? Айда ко мне! - предложил Толстый, покосившись на Аллу.
      - Вы идите. Я... позже зайду.
      - Чего это ты так? - Буржуй внимательно посмотрел на Пожарского.
      - Нужно сделать кое-что. Срочное...
      - Ну ладно, сделай, раз такое срочное, - чуть обиженно проговорил Буржуй. - И давай приходи, мы тебя ждем.
      Оказавшись у Толстого в кабинете. Буржуй восхищенно присвистнул.
      - Ну как? - расплылся хозяин в самодовольной улыбке.
      - Роскошно, господин генеральный! Слушай, а секретарша у тебя! Я красивее женщины в жизни, наверное, не встречал. Как это Верка тебе позволила?
      - Вот еще! - пожал могучими плечами строгий супруг. - Стану я разрешения спрашивать! А Алла у нас - дама, конечно, уникальная. Выглядит всегда на шесть баллов, ничего не забывает, а в остальном - как Штирлиц. С товарищами по работе поддерживает ровные отношения, в связях замечена не была...
      - А что с Олежкой происходит? Нет, я понимаю, он, конечно, обиделся на нас и все такое... Но какой-то он совсем странный.
      - Не то слово, - подхватил Толстый. - Раньше заходил ко мне все время. Выходные у нас с Веркой просиживал. Недавно у него барышня завелась так он мне первому прибежал рассказать. Радостный такой был. А последние дни творится с ним черт знает что! Хотя, если честно, я бы на его месте тоже обиделся. А я еще тогда говорил - давай Олежке скажем!
      - Ну говорил, говорил...
      - Так вот иди к нему и подтверди! - вынес свой приговор Толстый.
      - Пойду, куда я денусь, - покорно согласился с ним Буржуй.
      - Главное - про меня скажи! И еще скажи, чтобы вечером был у нас! Без никаких! - покончив с ультиматумом, Толстый поинтересовался: - А когда в дела въезжать будешь?
      - А вот ни в какие дела, дружище Толстый, я въезжать не собираюсь. У меня сейчас одно дело... - поднявшись, ответил ему Буржуй и отправился к Пожарскому.
      В кабинете Олега он оседлал стул и посмотрел на Пожарского. Тот как-то не очень убедительно изображал вялую деятельность, перекладывая с места на место бумаги.
      - Все дуешься? - начал Буржуй примирительным тоном. - Не надо, Олег. Ну прости, может, я действительно глупо поступил. Кстати, Толстый с самого начала ворчал, что нужно тебе все рассказать.
      - Очень благородно с его стороны, - буркнул Олег.
      - Да что с тобой, в самом деле? - изумился Буржуй и усмехнулся: Смотри, я еще подумаю, что ты не рад меня видеть.
      - Рад. Правда рад, Буржуй, - деревянным голосом заверил его Пожарский.
      - Тогда не стесняйся, прояви радость. А то по тебе не скажешь, честное слово!
      - Настроение не игривое...
      - А что случилось?
      - Да ничего. Так, личное...
      - А помнится, были времена - мы друг другу все рассказывали.
      - Да. "Как молоды мы были, как искренне любили, как верили в себя". Помнишь такую старую песню?
      - Почему только песню? Я все помню, - Буржуй чувствовал непонятное напряжение. - Это ты, по-моему, что-то забыл, Олежка. Что-то важное. Сидишь вот передо мной - и тот, и не тот. Прямо чужой человек какой-то... Мне даже говорить с тобой как с родным не хочется.
      Пожарский оторвал наконец глаза от дисплея и пристально посмотрел на Буржуя.
      - А ты что - действительно считаешь меня родным?
      Коваленко даже брови вскинул.
      - Конечно, - ответил он без тени сомнения. - Да что с тобой, в конце концов?!
      - Сам не знаю. Повзрослел, наверное.
      - Повзрослел! Я за этот год, когда каждый день, каждую ночь ждал встречи с убийцей, не повзрослел, а постарел. И все равно знаю одно: на этом свете очень мало людей, которых я люблю, за которых сдохнуть готов. Но они есть! И ты - один из них. Ясно тебе?
      Пожарский напряженно сглотнул слюну.
      - Знаешь, за все это время Толстый ни разу не сказал мне ничего похожего. Хоть мы и виделись каждый день.
      - А говоришь - повзрослел. Да ты - мальчишка, Олег! - в словах Буржуя, как и опасался Пожарский, слышалась легкая насмешка, но говорилось это так искренне и с таким дружеским участием, что Олег не ощутил ни малейшей обиды. - Ты так и не понял, - продолжал Коваленко тем временем, - Толстый вообще говорить серьезно не умеет, его от красивых слов тошнит! Он просто сделает ради друга все - вообще все, без исключения! - Владимир поднялся со стула. - Ладно, работай, вечером соберемся у Толстого и Веры - поболтаем...
      Он направился к двери.
      - Буржуй, постой.
      Коваленко удивленно оглянулся. Голос Пожарского звучал как-то странно. В нем слышались и мольба, и решимость.
      - Что такое? - Буржуй удивленно вскинул брови.
      - Давай... - горло у Пожарского перехватило, он сглотнул. - Давай поговорим прямо сейчас. Пожалуйста. Мне действительно очень нужно с тобой поговорить.
      В приемной вдруг загрохотали тяжелые шаги, зазвучали резкие голоса, что-то повалилось на пол.
      - Это еще что там? - Буржуй бросился к двери. У стены под дулами автоматов стояли охранники офиса. Парням с надписью "ОМОН" на спинах они, видимо, не сдались без боя: один, несмотря на приказ положить руки на затылок, держался за бок и стонал. У второго капала кровь из рассеченной брови.
      Вслед за своими бойцами в комнату вошел Мовенко - невозмутимый и хмурый.
      - Не двигаться! - гаркнул он.
      - А ну поспокойней, - в тоне Толстого, который появился в дверях своего кабинета, не было и тени испуга, скорее в нем читалась легкая насмешка.
      - А ну молчать! - раздраженно прикрикнул Мовенко. - Свои понты будешь перед стажерами гонять, ясно? Вопросы есть?
      - Найдется парочка, - заверил майора Толстый и повернулся к секретарше: - Алла, быстро Варламова ко мне на мобильный!
      - А ты, я смотрю, все не наиграешься, - молчавший до этой секунды Буржуй глядел прямо в глаза ненавистного майора.
      Мовенко сделал знак бойцам, и те в момент повалили Буржуя на пол и сковали ему руки за спиной.
      - Эй, вы там, полегче! - С этими словами Толстый кинулся на выручку другу, но, видимо, такой вариант предусматривался сценарием, потому что в грудь гиганту уперлись сразу три ствола. Одного бойца тут же приставили к вышедшему из своей комнаты Пожарскому.
      - Ты задержан, Коваленко. Вот ордер, - в голосе майора звучало торжество. - В машину его!
      - Везем к нам? - поинтересовался кто-то из бойцов, видимо водитель, Мовенко на мгновение задумался.
      - Нет, не к нам, - решил он наконец. - Сначала - на объект.
      ГЛАВА 16
      Ближе к полудню Вера решила пройтись по магазинам. Вечером у них в доме устраивалась вечеринка для очень узкого круга по поводу воскрешения Буржуя, и муж велел не ударить лицом в грязь. Так что следовало прикупить кой-какие вкусности.
      Открыв дверь на лестничную площадку, Вера шагнула за порог и едва не уперлась носом в широченную спину. Непоколебимая стена чуть вздрогнула и пошевелилась: ее хозяин решил продемонстрировать и фасад. Вера задрала голову.
      - Ой, Ваня... Привет!
      Хозяином спины оказался один из охранников Толстого.
      Он сдержанно улыбнулся:
      - Добрый день.
      - Что, Толстый забыл что-нибудь?
      - Нет. С этого дня я охраняю вас, Вера Леонидовна.
      - Шутишь! В доме и так охрана, как в банке каком-нибудь!
      - Приказ Анатолия Анатольевича, - произнес парень ровным тоном.
      - Ну если приказ - заходи, - развеселилась Вера и сделала шаг в сторону.
      Охранник с сомнением посмотрел на узкое пространство, в которое ему предлагали протиснуться, и решил воздержаться от попытки:
      - Спасибо, Вера Леонидовна, я подожду здесь.
      - Слушай, Вань, кончай выпендриваться, ладно? Киборга будешь перед другими изображать. И вообще, какая я тебе Леонидовна. Просто Вера, понятно?
      - Понятно.
      - А если понятно, то давай заходи. Сейчас будем кофе пить.
      - Спасибо, я не хочу, - не поддавался упрямый Ваня.
      - А я хочу. Так что будешь сидеть напротив и охранять меня.
      Подведя черту, Вера направилась в глубину квартиры. Охранник послушно последовал за ней, не забыв, впрочем закрыть дверь на все замки.
      - Ну, Толстый... - усевшись за стол, Вера многообещающе покачала головой.
      Кофе был выпит, а задача перед Верой оставалась прежняя. И в сопровождении огромного невозмутимого Ивана она наконец вышла из подъезда своего престижного дома-башни.
      - Слушай, Вань, но хоть машину мне Толстый, который Анатольевич, водить разрешил? - полюбопытствовала она.
      - Да, конечно, - кивнул Иван.
      Они направились к автомобилю. Наметанный глаз телохранителя, шедшего, как и положено, чуть сзади Веры, уловил, как на скамейке, стоявшей в стороне, зашевелилось яркое цветовое пятно. Иван насторожился и зафиксировал взгляд на пятне. В их направлении плавающей походочкой двигалось странное существо неопределенного пола. Бледное лицо его контрастировало с костюмчиком, который переливался всеми цветами радуги. Еще издалека существо сделало им ручкой.
      - Верунчик! Ма шери...
      Сомнений у Ивана не оставалось, и с неожиданной для его монументальной фигуры прытью он переместился вперед, заслонив Веру от подходившего субъекта. Тот испуганно замер и озадаченно уставился на телохранителя.
      - Погоди, Вань, - Вера вышла из-за прикрытия и обратилась к странному типу как к старому знакомому: - Господи, это что - действительно ты?
      Артур, который еще не совсем пришел в себя после утреннего кайфа и не до конца понимал, какая сила его сюда привела, смущенно потупился и признался:
      - Муа...
      - С ума сойти! Вот уж не думала, что еще увижу тебя когда-нибудь. Ты откуда взялся?
      - Так, - небрежно отозвался Артур. - Из Брюсселя... - Вера расхохоталась:
      - Проездом?
      - Почему? Вот, вернулся домой. Первым делом - к тебе. Повидаться.
      - Рисковый ты парень, Артурчик, - восхитилась Вера. - Толстый, по-моему, выбрал тебе для проживания другое полушарие.
      - Ну, это же все в прошлом. Ле сувенир де жюнесс. Если хочешь знать, мы даже виделись.
      - С Толстым? Ничего себе! Только не говори, что он тебя обнял и прослезился.
      - Ну, не обнял. Хотя, в общем, ласково так сказал, что не имеет ничего против, если я останусь.
      - Но в гости не приглашал, верно?
      - Я надеялся, ты пригласишь. По старой дружбе... - Разговор велся на ходу, и все это время молчаливый Иван темной тучей нависал над Артуром. Тот наконец не выдержал:
      - Экуте, мсье. Вы нас не оставите на несколько минут? Сами понимаете - старая дружба, много времени не виделись...
      Телохранитель не отреагировал. Зато Веру реплика задела:
      - Слушай, Артурчик, у меня очень классное настроение. Но все равно не настолько, чтобы говорить с тобой о старой дружбе. Слишком уж много ярких воспоминаний, сам понимаешь. Так что давай договоримся: я никому, даже Толстому не скажу, что ты здесь был. А ты за это мне никогда не встретишься, даже случайно, договорились? Если хочешь, я могу дать тебе денег на электричку - до самого Брюсселя...
      - Ком трист, - Артур изобразил на лице обиду и тоску. - Никто не хочет помнить добра. А ведь у меня в этом городе кроме вас с супругом - никого.
      - Ты хорошо понял то, что я сказала? - в голосе Веры прозвучали жесткие нотки - те, из прежних лет.
      - Понял, понял, - поспешно заверил Артур. - Какие вы здесь все злые. Мэ пуркуа?
      Уже не обращая никакого внимания на "старого друга", Вера уселась за руль. Иван втиснулся рядом. Они отъехали.
      Артур долго смотрел им вслед, лицо его кривила злобная гримаса.
      - О ревуар, ма птит Вера, - многозначительно прошипел он и направился к своему кабриолету.
      Следом за ним с места тронулась и другая машина, из которой все это время внимательно наблюдали за происходившим.
      По пригородному шоссе несся странный кортеж. Впереди мчались милицейские машины. В одной из них сидел Буржуй, который уже сообразил, что направляются они в Волчанку. Сидевший рядом майор очень внимательно следил за реакцией задержанного. Губы Мовенко то и дело кривила недобрая ухмылка. Похоже, эта поездка была только первым из подготовленных им сюрпризов.
      Чуть сзади, в полусотне метров от милицейских машин, следовали два джипа. В переднем Толстый разговаривал по телефону:
      - В общем, пока едем. Едем, говорю!.. А черт его знает, куда! Или я сошел с ума, или в Волчанку... Да, в ту самую. В общем, Максим Максимыч, не отключайся, будь на связи все время... Так на подзарядку поставь! Но чтобы не исчезал ни на секунду!.. Спасибо.
      Передние автомобили уже действительно въезжали в знакомое село. Быстро миновав центр, они проехали дальнюю околицу и затормозили у свежего пепелища, которое еще дымилось. Толстый остановил свои машины метрах в пятидесяти от милицейских и вышел. Каким бы испуганным он ни был в тот вечер, но место это узнал сейчас сразу же. Еще несколько дней назад он опирался на этот вот самый плетень, когда его перестали слушаться ноги. А потом ведьма совершала над ним свои дьявольские обряды... Решившись, Толстый зашагал к сгоревшей хате.
      Буржуй не отводил от пепелища наполненного ужасом взгляда. Он и не пытался скрывать, что ему страшно. Безумно страшно. Еще год назад в этом же самом селе он стоял у такого же пепелища... Буржуй всхлипнул, но сумел справиться с собой. Закрыл глаза и только после этого смог отвернуться от почерневших руин.
      - Что здесь... произошло? - дрожащим голосом спросил он у Мовенко.
      Тот ни на секунду не отводил бдительного взгляда от Коваленко.
      - Это ты мне расскажешь! - глухо и зловеще произнес он. - Причем в деталях и очень скоро.
      - Слушай, майор, ты ошибаешься... - в эту минуту Буржуй попросту был не в состоянии говорить грубо. - Ошибаешься уже во второй раз.
      Мовенко вынул из кармана часы в целлофановом кулечке и поднес их к глазам Коваленко.
      - Эти тогда искал? Вот мы и нашли. На то мы и милиция! Правда, место неудачное - прямо рядом с подожженным домом. Даже чуть стекло оплавилось...
      Глаза Буржуя расширились. В ту же секунду он бросился на майора. Руки у Коваленко были скованы за спиной, но он рассчитывал сбить мента с ног ударом плеча. О том, что будет дальше, не думал - просто искали выход пережитый страх и нахлынувшая ярость. Рывок не удался. Два бойца ОМОНа удержали его легко, как ребенка.
      - Ну и сволочь ты, майор, - с ненавистью проговорил Буржуй, глядя на Мовенко побелевшими от злобы глазами. - Сам подбросил или приказал кому?
      - Молчать! Говорить будешь, когда я велю. - Казалось, майор был зол не меньше Буржуя.
      Санитары проносили мимо труп в плотном пластиковом мешке.
      - А ну постойте, - поманил их пальцем майор.
      Носилки поднесли поближе, и он рывком расстегнул молнию на мешке. Лицо Буржуя перекосила гримаса ужаса, и он отвернулся.
      - Ты смотри, какой слабонервный... - протянул Мовенко.
      Он сделал знак рукой, и санитары унесли труп. Майор повернулся к Буржую и с хладнокровным интересом стал наблюдать, как того корежат судороги, как он извивается в руках державших его милиционеров.
      - Да пустите же!.. Мне плохо!.. - закричал Коваленко, и тут его вывернуло на траву. Справившись с рвотой, он тихо попросил, глядя в глаза майору: - Уведите меня отсюда... Пожалуйста... Я не могу здесь...
      - Это что - признание? - Мовенко смотрел в упор.
      - Перестаньте меня мучить, слышите, - снова сорвался на крик Буржуй. - Этот запах... Да как вы не понимаете?! Точно так же убили мою семью...
      - Хватит ныть, Коваленко, - майор не желал проявлять сострадание. - Вот именно: этой ночью две женщины убиты точно так же, как год назад твоя семья. И ты мне собираешься девочку корчить?
      - Женщины? - Буржуй вдруг понял, что у него появился шанс. - Вы сказали - две женщины? А где доктор? Доктор где?
      - Что ты мелешь? Какой доктор?
      - Костя. Константин. Он был учеником Стефании. Он жил здесь. Найдите же его! Что вы стоите?!
      - Хватит орать! - прикрикнул на Буржуя майор и вопросительно посмотрел на своих подручных.
      - Это, наверное, тот мужик, который в траве выл, - предположил один из милиционеров.
      - Давай его сюда, - велел Мовенко.
      - Так он в шоке. Его в больницу отвезли.
      - Слушай, майор, поговори с ним! - торопливо заговорил Коваленко. - Слышишь? Он мог все видеть! Или хоть что-нибудь...
      - Сначала ты мне все расскажешь, - Мовенко был непреклонен.
      Толстый, наблюдавший за происходящим, подал голос:
      - Буржуй, держись. Варламов на связи. Будет на месте сразу же.
      - Уберите посторонних, - рявкнул майор.
      Омоновцы тут же принялись теснить Толстого и его охрану.
      - Поехали! - кивнул Мовенко тем двоим, которые держали Коваленко, и зашагал к машине.
      Буржуя потащили следом. Он пытался вывернуть голову и кричал Толстому:
      - Узнай, где был ОН! ОН - ты понял меня? Толстый, узнай обязательно!
      Его впихнули в машину, и дверца за ним захлопнулась.
      После того как ОМОН, забрав Буржуя, отбыл восвояси, а Толстый последовал за ним, Воскресенский остался в офисе за старшего. Ничего хорошего от оставшегося рабочего дня ждать не приходилось. Сотрудники собирались группками и обсуждали события, работать никто уже не мог. И Алексей понимал, что изменить что-нибудь, во всяком случае сегодня, ему не по силам. Поэтому распустил людей по домам. В конторе, кроме него, оставалась Алла, да где-то у себя в кабинете заперся Пожарский и ни разу не выглянул.
      Воскресенский ушел к себе в комнату и попытался продолжить прерванные визитом милиции занятия. Но, промучившись час-другой, убедился что попытка эта безнадежна - мысли помимо его воли возвращались к странным, выбивающим из колеи событиям последних дней.
      Придумав для себя какой-то предлог, Воскресенский вышел в холл. Сжимая в руке нож для бумаг, Алла склонилась над большим пакетом из плотной желтой бумаги. Он был уже вскрыт. Заметив начальника, девушка поспешно сообщила ему:
      - Вам принесли пакет, Алексей Степанович. По-моему, тут какие-то фотографии.
      Замерев на секунду, Воскресенский подскочил к секретарше и выхватил пакет у нее из рук.
      - Что?! Какого черта?! - заорал он. - Вы что, читать не умеете?
      Алле никогда не приходилось слышать в голосе Воскресенского, всегда невозмутимого и ровного в обращении, подобных истеричных ноток. Она изумленно вытаращила на начальника глаза, однако быстро пришла в себя и принялась оправдываться:
      - Но... Вы же сами велели мне вскрывать всю почту, поступающую на ваше имя, и докладывать только о важном.
      - Ничего подобного! - почти взвизгнул Воскресенский. Алла уже совершенно оправилась, и на ее лицо вернулась маска ледяного спокойствия.
      - Не кричите на меня, - голос секретарши был ровен и холоден. - Вы совершенно точно дали мне такое указание.
      - В таком случае я его отменяю! Вам ясно?! - Воскресенский говорил сердито, но уже не кричал.
      - Да, Алексей Степанович, - спокойно ответила Алла.
      - Очень хорошо! - Воскресенский справился с собой и с пакетом в руке направился к своему кабинету. На пороге он остановился и почти заискивающим тоном спросил: - А вы... видели, что там?
      - Нет, - невозмутимо сказала Алла. - Я не успела. Еще пару секунд главный менеджер с недоверием и опаской смотрел на секретаршу, потом скрылся в кабинете и хлопнул дверью.
      Почти весь день Пожарский просидел в кабинете взаперти в своей излюбленной позе для раздумий: ноги на столе, руки закинуты за голову. Без нескольких минут пять он очнулся, сбросил ноги со стола и быстро набрал на компьютере коротенькое письмо. Распечатав его на принтере, еще раз перечитал и сунул в конверт. Дотянулся до ящика стола, достал из него дискету и задумчиво повертел ее в руках. Потом решительно сунул в тот же конверт и жирным маркером написал на нем единственное слово: "Буржую". Покончив с этим, взглянул на часы, несколько минут над чем-то размышлял, а потом лихорадочно забарабанил по компьютерной клавиатуре. На дисплее замелькали столбцы с цифрами, схемы, диаграммы.
      В назначенное место Олег успел за несколько минут до условленного времени. У колонны со статуей Святого Михаила, как всегда, было людно: подростки на роликовых досках, трудовой люд, подтягивающийся к станции метро, обычные завсегдатаи центральной площади города. Пожарский обошел вокруг круглого основания памятника, на котором обозначены были расстояния до крупнейших городов мира, криво ухмыльнулся. Ирония судьбы: всю жизнь он мечтал побывать в неведомых чужих местах. Теперь вот мечта становится явью, да что-то радости это не приносит.
      Прямо перед Пожарским, преграждая ему дорогу, остановился незнакомец. Олег, хоть и ждал встречи, но все же вздрогнул. Странный тип: застывшее лицо, строгий костюм, черные очки. Но главное, что тип этот стоял перед Олегом в совершенном молчании и без движения.
      - Ну? - бросил Пожарский.
      Все так же не произнеся ни звука, роботоподобный пришелец вынул из кармана телефон, набрал какой-то номер и протянул трубку Пожарскому. Тот приложил ее к уху. Знакомый Олегу патефонный голос прошипел:
      - Здравствуйте, Олег, Данные при вас?
      - Да.
      - Вы уже связались с банком?
      - Связался.
      - Вот видите, мы играем честно. Отдайте дискету моему человеку.
      - Ваш человек похож на киборга, - зачем-то сказал Олег.
      - Какая разница? - отозвался голос в трубке. - Вы его видите последний раз в жизни. Дискета у него?
      Пожарский протянул дискету пугающе молчаливому человеку. Тот сунул ее во внутренний карман, извлек оттуда же конверт и вручил Олегу.
      - Да, - сообщил парень трубке.
      - Отлично. Желаю вам легко и весело прожить оставшуюся часть жизни, мистер Фуксман. Бай, - трубка заныла короткими гудками.
      Человек-киборг тут же отобрал ее и растворился в толпе, так и не произнеся за время встречи ни единого слова.
      Пожарский отошел под прикрытие колонн почтамта и открыл конверт. В нем оказались два американских паспорта. В одном было вклеено его фото, в другом - фото Лизы. Настороженно оглядевшись по сторонам, Олег набрал свой домашний номер:
      - Алло, Лиза? Это я... Слушай меня внимательно, девочка. Очень внимательно. Сейчас же, прямо сейчас, в эту секунду, звони в турбюро - любое, какое попало - и закажи два авиабилета до Майами. Пускай будет тур, что угодно, это неважно. Лишь бы на сегодня! Билеты должны быть выписаны на имена Томаса Фуксмана и Лиз 0'Брайен. Запомнила?.. Нет, лучше запиши. Так теперь зовут нас с тобой. Ты все поняла? Обязательно сделай это, любимая, слышишь, обязательно! Иначе все может получиться очень плохо...
      На дорогу домой у Пожарского ушло двадцать с небольшим минут. Он бегом поднялся по лестнице, подбежал к дверям и позвонил - раз, другой, третий. Наконец, потеряв терпение, лихорадочно открыл дверь ключом.
      - Лиза! Лиза! - закричал он еще от двери. Квартира отозвалась молчанием. Он заскочил на кухню, пробежал в комнату. Никого. Только горит настольная лампа да белеет под ней лист бумаги. Олег схватил его. Записка от Лизы. Он быстро пробежал ее глазами. Не поверив себе, перечитал еще раз. Буквы на листе плясали и расплывались. "Олежка, любимый, прости, я не смогла выполнить твое поручение. Сразу после тебя позвонила мама: отцу совсем плохо, я должна быть сейчас с ней. В конце концов, несколько дней ничего не решают. Мы с тобой будем очень-очень счастливы. Твоя Лиза".
      Олег выронил кейс, и тот с грохотом ударился о пол.
      Варламов дожидался своего любимого клиента в отделении милиции. Пока закованного в наручники Буржуя держали под руки два конвоира, он потребовал у майора постановление о задержании. Мовенко передал ему документ. Адвокат долго и тщательно изучал его, затем принялся зачем-то с самым невозмутимым видом рассматривать обратную, незаполненную сторону бумаги. Майор наконец не выдержал:
      - Ну сколько можно? Что неясно?
      - Все ясно. Хотя и весьма косвенно.
      - Прямо ли, косвенно, а на парашу он садится! - Варламов благодушно покивал:
      - Грубовато, но по сути верно.
      - Погоди, Максим Максимыч, - Буржуй, привыкший, что с появлением адвоката все проблемы улаживаются немедленно, был потрясен. - Ты что, отдаешь меня ему?!
      - Увы, дорогой Володенька. Все мы - всего лишь честные слуги закона.
      - Да какого закона?! - взревел Коваленко. - Он - садист, сволочь.
      Варламов лишь вздохнул сожалеюще:
      - Боюсь, вам придется провести эту ночь в довольно неприятном месте.
      - И не только эту, я обещаю! - хмуро обнадежил их Мовенко.
      - В отличие от господина следователя я ничего не могу обещать, но... - спокойно проговорил адвокат. - Одним словом, ждите меня завтра утром.
      - Да придумай же что-нибудь! - Буржуй все еще не верил собственным ушам.
      - Постараюсь. - Варламов снова повертел постановление в руках, вернул его майору и зашагал к двери. - До завтра, господа.
      Коваленко проводил его тоскливым взглядом.
      - В камеру его! - рявкнул майор, лишь только за адвокатом захлопнулась дверь, и, уже обращаясь к Буржую, с тихой угрозой добавил: Надумаешь каяться - не тяни. Я здесь ночевать не собираюсь.
      - Дай пистолет.
      - Но Анатолий Анат...
      - Дай, говорю! - прошипел Толстый, отнял оружие у одного из своих ребят и обратился к остальным: - Резко. Как учили. Ясно? - Телохранители молча кивнули, Толстый махнул рукой. - Вперед!
      Холл-мастерская в особняке Кудлы был ярко освещен. Сам хозяин стоял у мольберта в измазанном краской комбинезоне и дописывал картину. Когда зазвенели стекла в разбитых окнах, а в коридоре загрохотали шаги, он оторвался от работы и неспешно отвернулся от мольберта. На него уставились стволы нескольких пистолетов.