- Да что вы такой скучный, - тормошил его Вася. - Заказчик же все оплатит.
      - Тем более! - ответил верный себе Борисыч. В нескольких пролетах лестницы от них беспечные бомжи уже начали увязывать добычу в узлы.
      - А чего у них темно, как у негра в жопе? Рука черноглазого потянулась к выключателю. Но Колян, самый ушлый из троицы, ухватил его за обвисшие на поджаром заду штаны.
      - Ты чего - совсем придурок?
      - Так не видно ж ни хрена! Не заметим чего крутого - потом жалеть будем.
      - Занавесочку подвинь, - провел короткий ликбез Колян. - Только тихонько. И не мельтеши перед окном.
      ...За один пролет до двери Вася снова дернул Борихина за рукав:
      - Тогда я вас сам наберу!
      - Да хватит тебе, честное слово. Наговоришься еще!- уже не на шутку возмутился Борихин. - У нас работы непочатый край.
      Сидевший в машине наблюдатель уже начинал нервничать: пять минут он не сводил глаз с окна, а в нем - ни малейших признаков жизни. Куда ж они там делись? Наконец шторка осторожно отползла в сторону, за стеклом мелькнула чья-то рука. Палец сидевшего в машине уверенно нажал кнопку дистанционного взрывателя.
      На лестничной площадке взрыв начался легким хлопком запала, и только потом рванул основной заряд. Взрывная волна шлепнула незапертой створкой железной двери о стену так, что посыпались крошки кирпича, а потом пошла гулять по подъезду. Борихина и Василия волна настигла, когда они, хихикая, переговаривались по телефону, повалила и сбросила вниз с лестницы на целый пролет. Василий едва успел прижать драгоценную игрушку к животу. Вслед за жарким дыханием волны сыщиков достал жадный язык пламени.
      Глазам сидевшего внизу подрывника взрыв предстал несколько иначе, совсем как в кино. Сначала беззвучно вспучились стекла и полетели осколками вниз, потом взревело пламя и огненным шаром устремилось к небу, и в конце на асфальт полетели обломки мебели, какие-то части аппаратуры и безобразные ошметки человеческих тел. Прямо перед глазами наблюдавшего, на капот его автомобиля, шлепнулась еще дымящаяся рука, оторванная в локте.
      - Сделано, - совершенно невозмутимо проговорил подрывник в микрофон рации.
      - Гарантия полная? - поинтересовался голос в динамике.
      - Полнее не бывает, - хмыкнул мастер своего дела.
      - Отлично. Уходи.
      Машина рванула с места, заложив крутой вираж. Дымящаяся рука слетела с капота на покрывшийся обломками асфальт двора. На запястье сквозь кровь отчетливо проступала затейливая татуировка.
      ГЛАВА 12
      На этот раз, входя в дом Кудлы, Толстый уже не чеканил шаг и не колотил кулаками по стенам - на ошибках учиться он умел. Осторожно приоткрыв входную дверь, чтобы она не скрипнула, гигант прокрался по коридору и опасливо заглянул в зал под стеклянным фонарем. Обнаружив там одного только Буржуя, облегченно перевел дыхание. И тут же радостно гаркнул:
      - Теряешь бдительность!
      Стоявший к Толстому спиной и укладывавший свои вещи в небольшую вещей было немного - сумку, Буржуй даже не вздрогнул.
      - Ничего я не теряю, - Коваленко развернулся лицом к другу и улыбнулся. - Твои слоновьи шаги я из тысячи узнаю. Привет.
      - Привет.
      - Как Вера? - первым делом поинтересовался Буржуй.
      - Вера - лучше не бывает! - доложил Толстый.
      - В каком смысле? - удивился Коваленко, привыкший за последние дни к тому, что Толстый постоянно жалуется на то, что вконец извел жену.
      Толстый горделиво выпятил грудь:
      - В прямом. Что я, по-твоему, свою жену не сумею успокоить?!
      Буржуй еще раз внимательно и удивленно оглядел его.
      - Порочное ты создание, Толстый! - с ухмылкой заметил он.
      - Ну порочное, есть такое дело, - шутливо повинился гигант.
      - А что следствие? Что Борихин? - Коваленко перевел разговор в серьезное русло.
      - Борихин? Глухо! - Толстый вздохнул и развел руками. - Может, ты и прав - надо гнать его в шею. Раньше хоть не пропадал!
      - Ладно, разберемся... Ты коллектив подготовил?
      - К оживлению покойничка? Пока нет, на завтра намечено. Что смотришь? Скажи я им вчера - работа бы остановилась, только это все и обсуждали бы... Что я - людей не знаю?!
      - Слушай, надо бы Олежке... - Буржуй помялся. - Ну... раньше, чем остальным. Он же все-таки не посторонний.
      - Ясное дело. Сегодня и скажу. - Толстый поскреб в затылке. Только он все равно обидится. Говорил я - надо было от него не скрывать!
      - Ерунда! Сам подумай. Одежка - человек эмоциональный, так?
      - Ну так.
      - Вот. Скорбеть искренне не смог бы. Так?
      - Наверное. У меня и самого-то не очень получалось.
      - Вот видишь...
      - Все равно обидится.
      - Ничего, простит. Пообижается немного - и простит.
      - Ты, я вижу, барахлишко уже того, упаковал. Так я тебя отвезу?
      - Нет, езжай один. Я хочу сам в дом вернуться. Не обижайся...
      Буржуй закурил и принялся бесцельно щелкать зажигалкой, завороженно глядя на то, как вспыхивает и гаснет крошечный огонек. Потом тряхнул головой и бросил зажигалку на стол. Поднял глаза на Толстого.
      - Понимаешь, там еще... - начал он ровным тоном, но голос его болезненно дрогнул. - Все, как тогда было... Детская кроватка, на вешалке вещи и ключи Амины...
      - Я о том и говорю. Может, вдвоем полегче будет...
      - Спасибо, друг... - с искренней благодарностью Буржуй похлопал Толстого по спине. - Я сам. Я так решил. Если я даже с этим не справлюсь, то как вообще дальше жить?
      - Ладно, мое дело предложить, - понимающе кивнул Толстый.
      - Ты, кстати, Вере рассказал?
      - Нет пока... - насупился Толстый.
      - Пока... Ну ты даешь!
      - А ты думаешь - это так легко? Сам бы попробовал!
      - А я-то тут при чем? - Буржуй по-дружески ткнул Толстого локтем под ребро. - Кто муж - ты или я?
      - Ну я. А что толку? - привычно заныл тот, потирая ушибленный бок. - Только заговорю об этом - она в лице меняется. Думает, меня снова глючит.
      - Ну и что ты предлагаешь?
      - Слушай, давай так, - оживился Толстый. - Завтра после офиса поедем куда-нибудь и придумаем. На пару. А то меня одного клинит.
      - Клинит его. Что мы там придумаем для своего оправдания?! Мы ей год врали! Она на моей могиле все слезы выплакала.
      - Между прочим, это твоя идея была! Конспиратор.
      - Ладно, договорились. Завтра вместе придумаем. Давай, двигай. Перееду - наберу тебя. - Они пожали друг другу. руки. - И с Олежкой поговори, ладно? Прямо сегодня.
      - Ну! Договорились же... - заверил Толстый уже из коридора.
      В машине он принялся насвистывать какой-то бодрый мотивчик и в такт ему забарабанил пальцами по рулю. Проблем, конечно, всегда хватает. Но жизнь-то, кажется, налаживается! Главное сейчас - как бы Веру поудачнее подготовить. Немного поразмыслив над этой непростой задачкой, Толстый принял мудрое решение начать с малого и тут же набрал номер собственного офиса. Родная контора откликнулась голосом Аллы:
      - Приемная.
      - Знаем такое место! Привет, Аллочка! Пожарский на месте?
      Узнав, что Олег у себя, Толстый распорядился пока его не беспокоить, но передать, чтобы дождался начальство, то есть Толстова Анатолия Анатольевича, всенепременно. А он, то есть Толстов А. А., будет в конторе очень скоро.
      Нет, но жизнь определенно налаживается, отметил про себя Толстый, и еще сильнее прижал педаль газа. Уже у самой границы города залился трелью мобильный телефон, и гигант поднес трубку к уху.
      - Алло... Кто, простите?.. А, да-да. Мы с вами так и не познакомились, но Игорь Борисович мне много о вас рассказывал. Спасибо, что помогаете нам. Кстати, а вы не знаете?.. Простите, что?.. В каком смысле? Толстый долго слушал ответ, и его лицо медленно менялось, каменея и становясь серым. Радостное и оживленное, оно постепенно вернулось к той маске, которую он носил весь долгий последний год. - Это... точно?.. Что?.. Ах да, конечно, буду в городе...
      Отключив телефон, Толстый, задумавшись, еще ехал некоторое время в прежнем направлении, но потом, нажав на тормоза так, что жалобно завизжали колодки и задымилась резина, развернул машину, невзирая на все сплошные осевые и возмущенный рев гудков, и помчался назад.
      Буржуй, уже стоявший у ворот с сумкой через плечо, удивленно вскинул брови, когда автомобиль Толстого резко затормозил рядом с ним.
      - Давно не виделись, - насмешливо приветствовал он вышедшего из машины друга. - Забыл что-нибудь? - Однако, заметив состояние, в котором пребывал Толстый, изменил тон: - Чего это с тобой? Да не молчи ты! Что случилось?
      Толстый проглотил комок, подступивший к горлу, и с трудом выдавил из себя:
      - Борихина убили... - У Буржуя с плеча свалилась сумка, но он даже не заметил этого.
      - Что? - подскочил он к стоявшему столбом Толстому.
      - То самое, - рявкнул тот. - Взорвали прямо в квартире. Вместе с этим его малым... Васей...
      - Откуда узнал?
      - Дружок его позвонил, мент. Только что, - Толстый понемногу начал успокаиваться. - А я грешил на мужика, - покаянно добавил он.
      - Это он, - убитым голосом произнес Буржуй.
      - Кудла? - сразу понял Толстый.
      - Да. Что бы он ни говорил, ему живой Борихин совсем был не нужен.
      - Да это понятно...
      - А ты этого мента... ну который звонил, хорошо знаешь? - спросил Коваленко.
      - Да я его вообще не знаю. Так, Борисыч рассказывал, что тот по дружбе помогает.
      - Надо с ним встретиться. Он точно что-нибудь знает. Игорь Борисыч ничего перед смертью не сказал?
      - Смеешься? - зыркнул на Буржуя Толстый. - Этот Мовенко говорил их обоих на куски порвало...
      - Жуть какая...
      Оба немного помолчали.
      - Жуть-то жуть, - начал первым Толстый. - Что делать будем?
      - Сами разберемся. Тебе Борихин много рассказать успел?
      - В том-то и дело, что почти ничего. А я особенно и не настаивал. Думал, будет что - он сам расскажет.
      - Ладно. Видно, такая у нас судьба, дружище Толстый, - до всего самим докапываться.
      - Это точно.
      Буржуй поднял сумку, вскинул ее на плечо и решительно открыл дверцу автомобиля.
      - Поехали. Подбросишь меня до города, а там я такси возьму. Когда машина уже тронулась с места, он с угрозой добавил: - Вова решил не церемониться? 0'кей, мы тоже не будем.
      Пожарский вытряхнул на лист бумаги очередную пепельницу, битком набитую окурками, свернул аккуратный пакет и бросил его в корзину. Снова закурил. Бессонная ночь сказывалась на его лице, бледном и осунувшемся, но спать ему не хотелось. Он находился в том близком к шоку состоянии, когда любое движение дается без всякого участия мысли. Мысль Пожарского лихорадочно искала выход из заколдованного круга. И не находила его.
      Уже не в первый раз за это утро Олег набрал на клавиатуре компьютера все комбинации, необходимые для вызова финансовой информации и подготовки ее к копированию. Оставалось нажать кнопку ввода. Но именно этого простого движения Олег сделать не мог. Что-то мешало. И уже в который раз Пожарский раздраженно нажал на сброс.
      В дверь постучали. Заглянувший сотрудник начал было:
      - Извините, Олег Константинович. Мне нужно...
      - Не сейчас! - отрезал Пожарский.
      - Извините... - пролепетал клерк и исчез за дверью. Олег долго и сосредоточенно давил окурок в пепельнице. Взгляд его бездумно блуждал по стенам. Пока не наткнулся на фотографию - точную копию той, что висела у него дома. Шагами манекена Пожарский подошел и снял снимок со стены. Вернулся с ним к столу и бросил в один из ящиков. Потом очень быстро пробежал пальцами по клавишам и нажал заколдованную кнопку ввода. Не отрываясь, он смотрел, как ползет по дисплею столбик-диаграмма перегона данных - медленно, но неотвратимо, как огонек по бикфордову шнуру.
      - Вы уходите, Олег Константинович? - спросила Алла, когда он вышел в приемную.
      - Что? А... Да-да... Ухожу.
      - Анатолий Анатольевич просил вас дождаться его.
      - Зачем? - голос Пожарского звучал глухо и безжизненно.
      - Он не сказал. По-моему, у него что-то важное. И радостное.
      - Радостное? - Олег криво ухмыльнулся. - Вот что, Алла. Я все равно поеду. Мне что-то...
      - Вам нехорошо? - встревожилась секретарша.
      Пожарский скривил губы:
      - Можно и так сказать...
      - А что передать Анатолию Анатольевичу?
      - Так и скажите. Что мне очень плохо... - Он побрел к выходу, но у двери оглянулся. - Глупости, конечно. Ничего не говорите. Я позвоню ему... Вечером...
      Как добирался домой, как вел машину, Пожарский не помнил. Очнулся, когда на плечи легли чьи-то руки. Он сидел за столом у себя на кухне, перед ним лежала компьютерная дискета.
      - Ты ненавидишь меня? - спросила Лиза. - Это все из-за меня, я знаю.
      - Что ты говоришь? Просто сегодня самый ужасный день в моей жизни.
      Лиза обошла стол и села напротив Олега. Долго молча глядела на него. Потом заговорила:
      - Знаешь, мой папа всегда был очень уверенным в себе человеком. И очень гордился своими друзьями - настоящими, верными, еще с юности. Я это с самого детства помню. Все праздники - вместе. Детей друг у друга крестили. Отдыхать вместе ездили. Я вот эту фотографию у тебя увидела и родительский дом вспомнила. Так вот. - Она помолчала, словно собиралась с мыслями. - Папа был очень сильным. А потом - как-то очень резко - он сломался. Неприятности пошли одна за другой - работа, здоровье, деньги. В общем все... Нет, сначала друзья приходили, советы давали, деньги одалживали. Но знаешь - как-то очень недолго.
      - Это не о нас! Поняла?!
      - Пожалуйста, не перебивай.
      - Извини...
      - Так вот, я никогда не забуду - я уже большая была, все понимала, - как спросила у отца: "Папа, почему твои друзья не помогают тебе больше? И даже не приходят?" И знаешь, что он ответил? "Не сердись на них, дочка. Просто они стали совсем взрослыми. Запомни: настоящая дружба умирает вместе с юностью, когда все общее, одно на всех. А потом у каждого появляется что-то только свое, оно-то и становится главным. Это не предает до конца. Как твоя мама - меня". Я до смерти буду помнить эти его слова...
      - Ты рассказала это, чтобы мне легче было притворяться перед собой, что я - не подонок, не трус и не предатель?
      - Нет. Я рассказала это, потому что ты до сих пор живешь по законам юности, а мир вокруг давно повзрослел. И эти подонки - кем бы они ни были - правы в одном: в нем каждый играет сам за себя...
      В квартире Артура гремел музыкальный центр, вещал о чем-то телевизор. Сам хозяин нежился в огромной, как аэродром, кровати с двумя девицами из своего "театра мод". Розданные щедрой рукой "марки" уже сделали свое дело, и каждый пребывал в каком-то обособленном, невероятно простом и ясном мире. Артур отстраненно таращился в телевизор, грезя о чем-то своем. Одна из девиц полировала кайф шампанским. Вторая - нежно гладила Артура, пытаясь обратить на себя его внимание.
      - Артурчик, - проворковала она, убедившись, что он не отзывается на ласку. - А мы что, больше вообще работать не будем, а? А то клиенты старые звонят, приглашают...
      Оторванный от дум Артур тяжко вздохнул:
      - Се келькешоз. Клиенты! Сколько тебе в голову вбивать можно, волчица ты тамбовская: наши клиенты теперь - модные кутюрье и дорогие магазины...
      - Это что же - теперь целые магазины надо будет обслуживать? сделала большие глаза девица.
      - Да!!! - взорвался Артур. - От завсклада и выше! Идиотка...
      Вдруг что-то, промелькнувшее на экране телевизора, привлекло его внимание
      - А ну тихо! - рявкнул он, хотя обе девицы молчали.
      Нашарив на тумбочке пульт, Артур приглушил музыку и уставился на экран. Диктор продолжал рассказывать о новостях дня:
      - ...экспертов, взрыв был необычайно мощным, что позволяет говорить о применении самых современных взрывчатых веществ. Как сообщили нашему корреспонденту в дежурной части, квартира принадлежала бывшему сотруднику правоохранительных органов Игорю Борихину. В момент взрыва он находился в квартире вместе со своим помощником. Поскольку в последнее время Игорь Борихин занимался частным сыском, есть все основания связывать его смерть с одним из дел, которыми он занимался. Работа следователей в этом направлении будет крайне затруднена, поскольку архив Борихина и его компьютер были уничтожены взрывом. Вот мнение сотрудника РУБОПа...
      Дослушав сообщение до конца, Артур с улыбочкой откинулся на подушки.
      - Ком жанти. Вот, крошки, смотрите! - назидательно потыкал он пальцем в телевизор. - Я вам много раз говорил: кто меня обидит - долго не живет.
      Семен Аркадьевич пребывал в самом благодушном настроении. Бодрой пенсионерской рысью он носился по комнате от стола с микроскопом и реактивами к домашней фотолаборатории, размещенной в кладовке, и напевал себе под нос что-то бравурное из "Аиды". Словом, занимался милым душе делом, позволявшим забывать о старческих недомоганиях и мизерных доходах отставника. Время от времени он бросался к книжным полкам, сплошь уставленным криминологической литературой, и, сверив результаты своих трудов со специальными таблицами, довольно хмыкал.
      Бросив взгляд на часы, он заспешил к телефону и набрал номер. Линия отозвалась длинными гудками. Борихин не отвечал. Это было странно. Но старик тут же забыл об этом: в кладовке резко запищал таймер. В комнату Семен Аркадьевич вернулся со стопкой еще влажных снимков и принялся прикнопливать их к стене. Когда дело было закончено, он отошел на пару шагов и стал с восторгом разглядывать фотографии. Снимки изображали обугленные останки, в которых с большим трудом можно было признать человеческие тела. Взяв толстый маркер, эксперт обвел им какие-то понятные ему одному детали, снова отступил на шаг и удовлетворенно кивнул головой. Прозвенел звонок. Семен Аркадьевич энергично зашаркал в прихожую. Не спрашивая, кто и что, и ничуть не опасаясь, он настежь распахнул дверь. В полумраке лестничной площадки старого дома стояло два существа, обугленных, как головешки. Несло от них гарью и кислым запахом взрывчатки. Первым порывом старика было захлопнуть дверь, но что-то знакомое померещилось даже не в лицах пришельцев - они вообще не подлежали опознанию, а в сохранившихся деталях одежды. Сказывался все-таки многолетний экспертский опыт.
      - Что вам угод... - одна из фигур пошевелилась, и старик опасливо отпрянул. - Собственно, вы к кому?
      - Картина Репина "Не опознали", - саркастично прохрипела одна из фигур и закашлялась.
      - Извините, Семен Аркадьевич, это мы, - надсадным шепотом призналась вторая фигура.
      Прокопченные личности никаких угрожающих действий не предпринимали, а потому эксперт счел возможным спросить:
      - Простите, кто - мы?
      - Это я, Борихин.
      Эксперт всплеснул сухими ладошками.
      - Господи, Игорь Борисович, что с вами?! Заходите, пожалуйста! Здравствуйте, Васенька.
      - Здравия желаю! - не очень браво, но с претензией на юмор просипел Василий.
      В прихожей, где горел свет, Семен Аркадьевич разглядел пришельцев во всей красе. Лица покрыты гарью и исцарапаны, одежда разорвана и прожжена. У Василия в волосах запутались какие-то блеклые щепки. Борихин то и дело протирал глаза. Оба надсадно кашляли. Пороховое отравление, тут же отметил про себя эксперт.
      - Что произошло? - спросил он вслух.
      Борихин измученно рухнул на стул, но тут же вскочил, вспомнив, что может испачкать обивку. Попробовал заговорить, но мучительно закашлялся.
      - Произошло... кха-кха... произошло...
      - Я вижу, вы в шоке, - деликатно остановил его Семен Аркадьевич. Пройдите в ванную, я пока поищу какую-нибудь одежду. А потом выпьем коньячку, и вы мне расскажете все, что захотите рассказать.
      - Спасибо, Семен Аркадьевич... - продышался наконец Борихин. Извините, ради бога, что мы так вломились. Честно говоря, ничего более умного не пришло в голову.
      - И замечательно, - замахал руками старик. - По крайней мере, я хоть сегодня не буду чувствовать себя пенсионером. Очень неприятное чувство, когда-нибудь вспомните мои слова. Кстати, я разыскиваю вас второй день.
      - Есть что-нибудь новое? - вскинул голову сыщик.
      - И довольно неожиданное... - старик хотел было тут же начать выкладывать новости, однако профессиональное желание похвастаться уступило место состраданию. - Но обо всем этом потом! А сейчас снимайте это тряпье, и в ванную, в ванную...
      - Может, ты первым хочешь? - Борихин посмотрел на молчавшего до сих пор Василия.
      - Мерси, босс. Давайте по старшинству. Но я оценил ваше благородство. Кстати, вот от коньячка я бы прямо сейчас не отказался. Стыдно признаваться, но этот самый шок имеет место...
      Минут через десять Борихин, смывший сажу, заклеивший кое-где ссадины пластырем, зализавший остатки волос, к тому же существенно обгоревших, и облачившийся в смешную полосатую стариковскую пижаму, вошел на кухню. На столе стояли чашки с дымящимся кофе, початая бутылка недорогого коньяка, три рюмки. Василий тут же отправился в ванную, а Борихин присел за стол и первым делом налил себе коньячку.
      - Да-с. Весьма опасное, но подтверждение - вы, Игорь, на правильном пути, - начал Семен Аркадьевич.
      Сыщик поднял рюмку, приглашая выпить и старика, но тот только отрицательно помотал головой - ему хватило и первой, выпитой с Василием. Тогда Борихин единым духом опрокинул рюмку и громко выдохнул.
      - Да я сам не знаю, на каком я пути, - с горечью признался он. Вам-то мне нечего врать...
      - Бросьте, - принялся утешать его старик. - Успокоитесь, соберетесь с мыслями, восстановите последние следственные шаги. Кстати говоря, обгорелых обломочков не прихватили?
      - Извините, Семен Аркадьевич, в голову не пришло. Это я уже в душе сообразил, что стоило бы...
      - Стоило бы, стоило бы... Но ничего, как-нибудь раздобудем. Говорите - сильно рвануло?
      - Не то слово. Я думал - дом расколется.
      - Очень интересно. Значит, вы уверены, что взрыватель среагировал не на открывание двери?
      - Да мы и подойти не успели! Подошли бы - вы бы сейчас не коньяком меня угощали, а остатки тела опознавали.
      - Ну пронесло - и славно. Значит, никто не знает, что вы здесь?
      - Ни одна душа. Мы сразу рванули именно сюда. Хвоста не было - я проверялся.
      - Извините за неделикатность, - старик помялся. - Вы не вполне доверяете своему клиенту? А может, и Сереже Мовенко или кому-то из наших?..
      - Да нет в общем-то. Я и сам не знаю, почему решил спрятаться. Можете считать - интуиция.
      - Великое чувство, между прочим. Вы себе не представляете, как часто оно меня выручало.
      Борихин выпил еще рюмку - на этот раз медленно, со смыслом. И улыбнулся старику. Он уже видел, что тому не терпится поделиться очередным сенсационным открытием и только деликатность удерживает его от того, чтобы сразу обрушить на гостя удивительное известие.
      - Ладно, похвастайтесь новостями, Семен Аркадьевич. Мне-то все равно нечем.
      Эксперт разулыбался, радостно потер ладошки.
      - А мне, представьте, есть, вы правильно почувствовали, - он выпрыгнул из-за стола, схватил Борихина за рукав пижамы и потащил его в комнату. - Идите сюда.
      - А вы все так же любите удивлять, Семен Аркадьевич, - с улыбкой проговорил Борихин, не поспевая за шустрым стариком.
      - Что делать! Единственная профессиональная радость эксперта удивить оперативного работника. - Эксперт подвел сыщика к развешанным на стене фотографиям. - Так вот, смотрите сюда...
      - Я смотрю. А что это?
      - Это... Впрочем, неважно! В общем, после долгих перепроверок я сделал окончательный вывод...
      - Насчет Коваленко?
      ...Воспользовавшись полотенцем в качестве набедренной повязки, Василий вышел тем временем из ванной, сунулся было на кухню, но, никого там не застав, отправился на поиски пропавших. У двери в комнату он почему-то остановился, словно застеснявшись своего непрезентабельного вида, да так и остался стоять. Разговор он слышал прекрасно.
      - Нет, насчет Коваленко я вам сказал еще тогда, - продолжал свои пояснения Семен Аркадьевич. - Если помните, из-за обрушившейся балки, раздробившей еще горящие останки, опознание проводилось крайне трудно...
      - Халтурно оно проводилось, а не трудно, - прервал его Борихин. Он вообще-то и во времена своей службы по-настоящему доверял только мнению Аркадьевича.
      - Ну-ну, не обижайте моих коллег, - пожурил его эксперт. - Они старались как могли. Но вот какая штука: я исследовал практически все обломки, которые были мне переданы, вплоть до мельчайших. Сначала я даже сам не поверил. Связывался даже с коллегами в Берлине. В общем, не буду вас томить: ничего, что говорило бы о наличии трупика младенца, в материале не обнаружено. Даже близко!
      - Постойте, постойте... - Борихин обеими руками взъерошил мокрые волосы. - Что за бред?! Ой, извините, ради, Бога, я не хотел...
      - Ничего, ваше удивление вполне понятно. И тем не менее я настаиваю.
      - Тогда я вообще ничего не понимаю. Кто же там вообще был, в этом доме? Буржуй - нет, младенец - тоже. Только труп неизвестного и... Может, Амины Коваленко тоже не было?
      - Должен вас огорчить. Или обрадовать - извините за профессиональный цинизм. Женские трупы опознаны категорически. Ну, я вам помог хоть немного?
      - Да вы-то гений, Семен Аркадьевич! Спасибо огромное. Вот только я, как говорится, не могу соответствовать. Сейчас вообще ничего не понимаю. Нужно все сначала начинать...
      Притаившийся в коридоре Василий, услышав, что голоса собеседников приближаются, бесшумно прошмыгнул на кухню.
      Буржуй остановил такси метров за триста от собственного дома и остаток пути прошагал пешком. Так ему было легче подготовить себя к встрече с прошлым. Дом выглядел не то чтобы обветшалым - прошел-то всего год, хотя в это и верилось с трудом, - но казался заброшенным и зловещим. Пруд совершенно зарос, кольцо тростника по краям все ближе подступало к середине. Несколько минут Буржуй рассматривал частичку прошлой жизни, где каждая мелочь вызывала воспоминания. Затем, решившись, подошел ко входу, вынул из водосточной трубы ключ и отпер замок.
      Мяукнул кот. Буржуй оглянулся и заулыбался. Из сумки выглядывала рыжая голова, зеленые глаза оглядывали незнакомые владения.
      - Давай, Рыжий, - он извлек кота из сумки и, распахнув дверь, поставил его на порог. - Ты первый, как и положено.
      Но кот, чуть присев на задних лапах и упершись передними, в дом идти не пожелал.
      - Ты чего, Рыжик? Не бойся. Это тот дом был плохого дяди, а этот хороший. - Буржуй вздохнул. - Этот - наш с тобой. Давай, заходи! - Буржуй чуть подтолкнул упрямца, но тот, оглянувшись, лишь жалобно мяукнул и не сделал ни шагу. Человек уступил: - Ладно, я буду первый...
      Буржуй переступил порог, и в ту же секунду на него набросились мощные люди в черном камуфляже и в масках. Звонко клацнули наручники.
      ГЛАВА 13
      В дежурке разрывался вещдок. В том смысле, что звонил не переставая.
      - Твою дивизию! - не выдержал один из подсменных милиционеров, пристроившихся здесь отдохнуть. - Слушай, достал уже, - он толкнул локтем товарища. - Ты не знаешь, как эта сволочь выключается?
      - Да кто его знает. Долбани об стенку - он и заглохнет.
      - Ага, долбани! А потом, если что, из получки его оплачивать, да?
      Раздражительный милиционер не поленился подойти к стеллажу, на котором хранились изъятые у задержанных вещи. В одной из ячеек с надписью на вставном талончике "Коваленко В. В." лежала маленькая серебристая штуковина и трезвонила, не переставая. Шваркнуть бы ее о пол и сапогом, сапогом...
      - Скажешь - так и было, - посоветовал флегматик. - Ну не хочешь, майору отнеси, он разберется.
      - Нет уж, сам неси. Он сегодня с утра бешеный. Давно его таким не видел...
      А хозяин аппарата маялся совсем рядом, в обезьяннике, тесном помещении, битком набитом бродягами, урками и прочим антиобщественным элементом. Коваленко В. В. удалось пробиться к зарешеченному проему, и теперь он пытался обратить на себя внимание проходивших мимо милиционеров, но те давно уже привыкли к мольбам, матерным угрозам и посулам, всегда несущимся из обезьянника, и не обращали на Буржуя никакого внимания.
      - Эй, командир, - Коваленко удалось наконец дотянуться до рукава одного из милиционеров. - Да послушай же!
      Это уже был проступок, граничащий с наглостью, более того - с умышленным нападением на официальное лицо при исполнении им обязанностей. Проступок заслуживал наказания. И милиционер треснул резиновой дубинкой по прутьям решетки, целясь по пальцам Буржуя, но к счастью для того не попал. Разъяренный неудачей он заорал:
      - Присохни, тебе сказано! Чего вылупился?! Есть вопросы? Сейчас карцер организую, там вопросов не будет.
      - Мне позвонить надо, - взмолился Буржуй.
      - Да? А этот... факс отправить не хочешь? - Поняв, что имеет дело с человеком, не знающим понятий, милиционер обратился к другим обитателям обезьянника: - Значит так, слушать меня, вы, деятели, блин. Не наведете порядок сами - устрою дополнительные радости, причем легко. Кто-то сомневается?
      Буржуя тут же взял за воротник огромный урка с жуткой физиономией - он-то уж понятия знал - оттащил от решетки и швырнул в угол.
      - Сидеть, падла! И чтобы я писка не слышал, поэл? - прохрипел он.
      - Да понял, понял, - обреченно проговорил Буржуй. Долго скучать в углу ему не пришлось.
      - Коваленко! - раздалось неподалеку. Буржуй поднял голову: его ли зовут?
      - Коваленко! - прокричали еще раз.
      - Здесь я, - отозвался Буржуй.
      - Уши помой! - не очень злобно буркнул сержант. - Отвечать положено сразу! На выход.
      - Наконец-то, - пробурчал себе под нос Буржуй.
      - А ну пошел! Руки за спину! И молча мне. - Проходя мимо дежурки, Коваленко слышал, как за дверью надрывается чья-то мобилка.
      В кабинете, куда его привели, метался из угла в угол разъяренный чем-то майор. Увидев задержанного, он подскочил поближе и злобно уставился на него. Потом бросил острый взгляд на разводящего милиционера:
      - Сержант, свободен.
      - Есть! - с подозрительной готовностью отозвался тот и направился к двери.
      - Послушайте, тут у вас... - начал Буржуй.