Все остальное произошло мгновенно, само собой. Посох в моей руке нанес удар быстрее, чем я уловил молниеносное движение. Послышался глухой стук, и к моим ногам упало чье-то тело в ржавых доспехах.
      Я прощупал чувствами окружающие деревья и подлесок, но не ощутил ничего, кроме пустоты.
      Неожиданно послышался тихий свист, и вокруг упавшей фигуры заклубился туман. В считанные мгновения мохнатое человекоподобное существо истаяло, как дым, оставив на земле лишь ржавые металлические пластины. А потом и они начали распадаться, раскрошились в пыль и исчезли.
      Для человека, еще недавно сомневавшегося в реальности магии, я с избытком насмотрелся всяких диковин. Оставалось признать одно из двух: или я спятил, или магия существует.
      Набрав полный чайник воды и вернувшись к хижине, я застал Джастина чуточку оправившимся. Он по-прежнему сидел на холоде, а не возле маленького, но жаркого очага.
      Повесив чайник на крюк над огнем, я взялся за поводья Гэрлока и замешкался, думая, расседлать ли его или просто привязать рядом с хижиной. А придя к решению, снял седло и затащил сумы с провизией под крышу. Роузфут тихонько заржала, словно требуя такого же обхождения. Пришлось ублажить и ее. К тому времени, когда мне удалось разобраться с лошадками, Джастин уже перебрался в хижину и уселся на единственную имевшуюся там лавку.
      - Хочешь чаю?
      - Принеси мне красноватый кошель.
      - Этот?
      Он кивнул, и я вручил ему кошель, больше походивший на маленькую суму.
      - Возьми. Две щепотки на чайник.
      Приподняв краешком попоны крышку чайника, я насыпал туда черного крошева, мало походившего на чай. Помещение наполнилось терпким запахом.
      Я пошарил вокруг, нашел две оловянные кружки и разлил напиток, походя выглянув наружу. Пони паслись на травянистой лужайке. Темнело.
      - Беспокоюсь за лошадок, - промолвил я.
      - Не стоит. Теперь их никто не тронет.
      - Теперь?
      - Да. Ты так славно угостил осторожника своим посохом, что это отпугнет всех Белых тварей в округе, кроме самых сильных, - отозвался Джастин, сделав большой глоток.
      - Осторожник? Белые твари? - Вид у меня, надо думать, был совершенно дурацкий.
      - Знаешь, парнишка, - промолвил Серый маг, - мне не мешало бы чуток подкрепиться. Да и тебе - тоже.
      - И что ты предлагаешь?
      - Набери воды и высыпь в котелок содержимое одного из вон тех зеленых пакетов. Получится славная похлебка.
      Пришлось снова прогуляться к источнику, вскипятить воду, а потом еще ждать, когда клейкое варево остынет. Однако, к удивлению, на вкус оно и вправду оказалось совсем недурным.
      Правда, потом мне пришлось помыть котелок и заново переложить пакеты. Джастин, пригревшись у огонька, посматривал на меня с лукавым видом.
      Закончив возиться со вьюками, я вспомнил один из своих вопросов, так и оставшихся без ответа.
      - Ты до сих пор не растолковал, почему Антонин не может разжиться еще парочкой тел?
      - Тут и растолковывать нечего. Хаос разъедает душу, как ржа, а чем сильнее поражена душа, тем скорее разрушает она тело, в котором пребывает. Каждый акт перемещения связан с величайшим напряжением - и для переселяющейся души, и для вмещающего ее тела. После этого требуется время на восстановление. Но рано или поздно наступает момент, когда душа не успевает восстановиться.
      - А в чьем теле обитаешь ты?
      - В своем собственном. Так оно проще, хотя - ты сам свидетель - это накладывает ряд ограничений.
      - Тебя могли убить?
      - Только в том случае, если бы тебя захватили в плен. Вот одна из причин, по которой я вынужден был ограждать тебя от призраков. Ты приманил к себе целую ораву, а у тебя еще мало сил, чтобы противостоять... серьезным искушениям.
      Я отхлебнул остывшего чаю. Джастин свою кружку уже опустошил.
      Я помолчал, подкинул в огонь еще одно маленькое полешко и наконец спросил:
      - А что ты говорил насчет выбора пути?
      - Ты прирожденный маг, а все маги должны выбрать свой путь: Черный, Белый или - для немногих - Серый.
      - Я?! Маг?! Вот уж не думаю. Толкового гончара из меня не вышло, столяра тоже, а уж чтобы получился маг!.. матушка моя - горшечница, а отец... Я всегда считал его просто домохозяином.
      - Ну ты и шутник, Леррис, - покачал головой Джастин. - Я в твои годы так над старшими не смеялся.
      Но мне было не до смеха. Какие уж тут шутки, когда тебя ни с того ни с сего объявляют тайным магом!
      - Но хоть ты и очень молод, тебе придется как можно скорее определиться с выбором.
      - Чего ради? Почему бы мне, даже если я и впрямь таков, каким ты меня расписал, не оставить все как есть?
      - Во-первых, отказ от выбора - это тоже своего рода выбор. Но в твоем случае возможность выбора ограничена именно тем, кто ты таков.
      - А нельзя ли подоходчивее?
      Сейчас Джастин казался мне все более и более похожим на магистра Кервина, хотя старый наставник был морщинистым и седым, а Серый маг русоволосым, с узким лицом и гладкой кожей.
      - Начнем с того, что, выбрав Белое, ты никогда не сможешь вернуться на Отшельничий. Ваши мастера запрещают доступ на остров всем, кто так или иначе связан с магией хаоса. Но такой выбор для тебя маловероятен, ибо душа твоя бессознательно тяготеет к упорядоченности, хотя ты не хочешь этого признавать. И эта неосознанная приверженность гармонии, скорее всего, удержит тебя от искушения испробовать что-либо большее, чем простейшие манипуляции с хаосом. Даже сейчас ты с трудом воспринимаешь серое, а в итоге основополагающий конфликт хаоса и гармонии может стать для тебя разрушительным. Вот и выходит, что ты либо выберешь Черное, либо рискнешь саморазрушением, ступив на Белый или Серый пути. Либо ты отвергнешь все три и... и в итоге твоя душа пойдет на подпитку какого-нибудь Белого Мастера, вроде Антонина.
      - Вот оно как! Все, оказывается, просто! Никаким выбором и не пахнет. Я должен стать Черным магом. И все. Потому что ты так сказал.
      - Вовсе нет, - возразил Джастин, растягиваясь на лавке и кутаясь в плащ. - Ничего подобного. Выбор за тобой, абсолютно свободный выбор. Ты мне не ученик, а просто попутчик. Неправильный выбор может убить тебя, но это относится не к тебе одному. Ты можешь не поверить ни одному моему слову. Можешь уйти, расстаться со мной сегодня же вечером, и я отнесусь к такому решению с пониманием. Но если тебе покажется предпочтительным продолжить путешествие вместе со мной, то соблаговоли определиться. Потому что, не приняв решения, ты будешь представлять собой мишень для каждого неприкаянного духа в Восточном Кандаре.
      - А где они были раньше?
      - Раньше ты не обнаруживал себя, пустив в ход посох. Прежде чем мне удалось сформулировать подходящий вопрос, мой собеседник отвернулся и мгновенно заснул.
      Да и был ли у него ответ?
      Я долго смотрел на огонь, потом проверил лошадей и лег, укрывшись плащом. Я был почему-то уверен, что заснуть все равно не смогу. И совершенно напрасно.
      XXVIII
      Мужчина в белом сидит в кресле-качалке из светлого дерева. Глаза его рассеянно ловят мерцание язычков каминного пламени.
      - Итак, достойная госпожа, удалось ли тебе увидеть в действии хваленые добродетели Отшельничьего?
      Его собеседница поджимает губы и ничего не отвечает. Однако он и не настаивает. Просто сидит и ждет, предоставляя ей возможность осмыслить заданный вопрос.
      Ее взгляд перемещается с его слегка загорелого лица на огонь, потом возвращается обратно.
      - Я видела много горя, но в этом едва ли можно винить Отшельничий, произносит наконец молодая женщина.
      На ней одежда из серой кожи. Ярко-синий шарф оттеняет блеск ее рыжих волос и белизну кожи. Стоя у низенького столика, она кажется выше, чем на самом деле. На долю мгновения ее глаза обращаются к безмолвной, закутанной в вуаль женщине, спокойно сидящей в кресле по другую сторону очага.
      - Но ты же видела бесконечные дожди, вымывающие из полей саму жизнь? И пустой рейд Фритауна, куда ни один корабль не доставляет провизии? - голос мужчины в белом остается ровным и мягким.
      Собеседница обдумывает его слова, а потом осторожно произносит:
      - Ты намекаешь на то, что эти невзгоды - дело рук Мастеров Отшельничьего?
      - Какие уж намеки, если речь идет об очевидном! Но, возможно, тебе потребуется еще некоторое время для наблюдений и размышлений об увиденном.
      - А я не думаю, что нам следует играть словами, - звучит гортанный голос темноволосой женщины, сидящей в кресле. - Тебе ведь хотелось бы узнать, как лучше распорядиться своими силами во имя общего блага? А мы полагаем, что способны тебе в этом помочь.
      - Но что ты потребуешь взамен? - спрашивает рыжеволосая, не сводя взора с мужчины в белом. - Только не говори, будто предлагаешь помощь по доброте душевной.
      - Сказать так - значит солгать, и солгать напрасно. Ты бы все равно мне не поверила, - в уголках его рта появляются морщинки, а глаза на мгновение светлеют. - Но уверен, от тебя не укрылось, как неохотно мастера Отшельничьего используют свои возможности, чтобы сеять добро за пределами острова. И - в этом я тоже уверен - не раз ты задавалась вопросом: почему же они не приходят на помощь страждущим? Зачем, например, ими устроена блокада Фритауна?
      Рука его вяло указывает на темное, занавешенное окно.
      - Возможно, правители Фритауна далеки от совершенства, но такого рода меры меньше всего задевают власть имущих. Бедняки, люди, живущие своим трудом - вот кого блокада лишает работы и куска хлеба.
      Рыжая слегка переминается с ноги на ногу.
      - Звучит это красиво, Мастер Антонин, но чем обвинять других - не лучше ли самому помочь страждущим? Ты ведь не бедствуешь, если раскатываешь всюду в золоченой карете,
      - Но разве ты своими глазами не видела, как я кормил голодных и обогревал замерзавших?
      Слова его звенят серебром. Рыжая подается назад, не находя возражений.
      - Мне нужно это обдумать.
      - Непременно. Но размышлять можно и путешествуя. Я предлагаю тебе поездить со мной по Кандару и своими глазами увидеть, как я пытаюсь облегчаю участь людей, ввергнутых в нужду по воле Отшельничьего.
      Рыжая угрюмо молчит.
      XXIX
      На рассвете Джастин выглядел почти таким же бодрым, как при первой нашей встрече в гостинице "Уют". Лишь в голосе осталась усталость да под глазами темные круги.
      Принеся воды, я сварил размазню, имевшую вкус превосходного кукурузного пудинга. Выпили мы и бодрящего чаю.
      Однако Джастин совершенно не спешил снова отправиться в путь, и это заставляло предположить, что он все еще чувствовал себя усталым.
      Сворачивая свой спальный мешок, я приметил торчащий из торбы Джастина уголок истертого переплета какой-то книжки. Томик не окружала никакая аура - ни хаоса, ни гармонии; однако и кожа переплета, и пергаментные страницы буквально дышали древностью. Брови мои поднялись - поневоле задумаешься, что за книгу может веками возить с собой чародей? Не иначе как сборник заклинаний, описание колдовских ритуалов или что-то в этом роде. Уловив мой взгляд, Джастин потянулся и достал книжку.
      - На. Можешь почитать.
      - Что это?
      - "Начала Гармонии", так она называется. Ею пользуются все Черные маги.
      - И что, ее обязательно нужно прочесть?
      Джастин улыбнулся:
      - Лишь в том случае, если ты намереваешься стать Мастером гармонии.
      - А она древняя? - спросил я, пытаясь прийти в себя.
      - Отец дал мне ее в дорогу, когда я уходил из дому.
      - А где был твой дом, Джастин? Откуда ты родом? - Не из того места, о котором стоило бы особо распространяться. Книжку-то читать будешь?
      - Э... ну... может, потом...
      - Надумаешь - скажешь.
      Он лег, закрыл глаза и снова стал выглядеть много старше тех тридцати с небольшим, которые я дал ему при первой встрече.
      "Начала Гармонии". Надо же, та самая книга, которую при расставании сунул мне в торбу мой отец...
      Снаружи дул холодный северный ветер. Высоко в небе висели бесформенные темные облака.
      Траву на лужайке у кустов пони выели почти начисто, основательно пообгрызли сухую листву с самих кустов и перебрались ближе к источнику.
      - Ты готов? - спросил Джастин, открыв глаза.
      - В дорогу?
      - Нет. Дорога мне пока что не под силу. Я спрашиваю, готов ли ты по-настоящему поучиться защищаться от магов вроде Антонина или блуждающих духов?
      - Пожалуй...
      Мне очень хотелось верить, что на сей раз учеба окажется не такой нудной, как всегда. Впрочем, учиться в любом случае необходимо: не оставаться же беззащитным!
      Джастин сел, привалившись к стене. Сажа замарала рукав его серой полотняной туники, но он оставил это без внимания.
      - Итак, умение достигается практикой. Но по существу от тебя требуется одно: сосредоточиться на том, что ты - это ты. Самый простой способ мысленно, а то и вслух повторять фразу вроде: "я - это я", "я - это я". Можешь талдычить ее, как дятел.
      - Зачем?
      Джастин вздохнул:
      - Когда кто-то желает внедриться в твое сознание, он пытается лишить тебя своего "я". Ощущения того, что ты являешься самостоятельной, неповторимой личностью. Твоя задача - остаться самим собой. Для этого необходимо сначала уразуметь и признать, что ты подвергаешься искушению, а потом отстоять свое право на самобытность.
      - Ты это о чем?
      Джастин вперил в меня взгляд:
      - Вижу, объяснения до тебя не доходят. Ладно, покажу на примере. Леррис, разве тебе не хочется получить, наконец, ответы на множество вопросов? Выяснить, почему Мастера выдворили тебя из дома без всяких объяснений? Неужто тебе не надоело видеть, как все отделываются невнятными намеками и предоставляют тебе докапываться до правды самому?
      - Конечно. Я только об этом и твержу.
      - Тогда смотри на меня. И ищи ответы. Смотри и ищи... - голос его странно дрогнул.
      Я взглянул на Джастина и отметил, что, хотя он не шелохнулся, расстояние между нами как будто стало уменьшаться.
      - ДУМАЙ. ПРОСТО ДУМАЙ ОБ ОТВЕТАХ... О ЗНАНИИ, КОТОРОГО ТЫ ЗАСЛУЖИВАЕШЬ...
      Вкрадчивый голос звучал прямо в голове.
      Джастин приблизился ко мне вплотную.
      - ТЕБЕ ВЕДЬ НУЖНЫ ОТВЕТЫ... ТЫ ГОТОВ НА МНОГОЕ, ЧТОБЫ ПОЛУЧИТЬ ИХ... ПОТЯНИСЬ КО МНЕ... НЕ РУКАМИ - ПОТЯНИСЬ МЫСЛЕННО, И ТЫ ВСЕ УВИДИШЬ ВООЧИЮ... УВИДИШЬ ВООЧИЮ...
      Предложение не вызывало никаких возражений. Если можно дотянуться до ответов мыслями, так, чтобы они не терялись в шелухе слов - тем лучше. Сосредоточившись, я потянулся мыслями к собеседнику.
      И - провалился в белизну!
      Белый туман окутал меня так плотно, что я не мог видеть, не мог даже говорить. Да и не туман это был, а ловушка пустоты, белой пустоты, столь ослепительной, что она жгла сознание.
      ОТВЕТЫ... ОТВЕТЫ... ОТВЕТЫ...
      Беззвучные слова наполняли мое сознание. Я ослеп, оглох, онемел и ничего, кроме этих слов, воспринять не мог. Не мог даже понять, стою я на ногах или упал. Ощущение собственного тела пропало напрочь.
      Джастин! Он устроил все это! Но зачем? Почему?
      ОТВЕТЫ... ОТВЕТЫ... ОТВЕТЫ...
      Из белого тумана, из слепящей белизны, вылетали разноцветные - желтые, красные, фиолетовые, синие - яркие стрелы, разящие иглы света, пронзавшие мои мысли одну за другой.
      ОТВЕТЫ... ОТВЕТЫ...
      Наконец мне вспомнилось, что Джастин, вроде бы, указывал на необходимость отстаивать свое "я". Указывать-то указывал, но не было ли и это ловушкой? Еще одним способом завоевать мое доверие? Затянуть меня в Белую паутину?
      ...ОТВЕТЫ...
      Джастин топчет землю уже добрых две сотни лет. Может, ему приспичило обзавестись новым телом? С чего это мне взбрело в голову ему верить? Но ведь я... я - это я...
      Белизна дрогнула и, кажется, стала не столь слепящей.
      - Я... Я - ЭТО Я... ЛЕРРИС, ВОТ Я КТО... Я - ЛЕРРИС... ЛЕРРИС...
      Я мысленно твердил эти слова снова и снова, твердил до тех пор, пока они не захлестнули мое сознание, не переполнили, не выплеснулись наружу...
      - Леррис... - прохрипел я вслух и рухнул на пол.
      Я снова провалился в пустоту - но на сей раз она была черной.
      Когда мне удалось опомниться и обнаружить себя валяющимся на грязном глиняном полу, время близилось к вечеру. Голова раскалывалась так, будто в нее и вправду вгоняли разноцветные иглы, язык распух, во рту пересохло. Усевшись с превеликими трудами, я стал гадать, куда же подевался Джастин.
      Но гадать пришлось недолго - Серый маг лежал навзничь на все той же лавке и прерывисто дышал. Челка упала на его лицо, на лбу обозначились морщинки.
      Я перевел взгляд на собственные руки. Они дрожали, но совершенно определенно слушались меня. Ноги дрожали. Я решил заварить бодрящего чаю. Встать мне удалось, лишь опершись на посох. С его помощью я и заковылял к источнику за водой.
      Я наполнял чайник, опасаясь, как бы очередной порыв студеного ветра не сдул меня в воду.
      За то время, которое ушло на разведение огня и разогрев воды, Джастин в сознание так и не пришел. И выглядел он очень старым.
      Чем бы ни было пахучее, заменившее ему чай зелье, оно помогло унять дрожь и окончательно вернуло меня в мир живых. Малость очухавшись, я смочил отваром губы Джастина.
      Тот застонал, веки его затрепетали. Сделав несколько глотков, он оправился настолько, что прохрипел:
      - Сделай похлебку... синий пакет.
      Пришлось снова отправляться по воду.
      Подкрепившись густой похлебкой, которая, несмотря на чудной синеватый цвет, вкусом более всего походила на тушеную оленину, я укоризненно посмотрел на Джастина:
      - А нельзя было показать это... менее УБЕДИТЕЛЬНО?
      Серый маг медленно покачал головой:
      - Сила порождает силу. Попытайся я не изолировать тебя, а овладеть тобой - один из нас был бы уже мертв.
      Мне, между тем, бросилось в глаза, что волосы Джастина потемнели, морщинки разгладились, и если он еще выглядел старым, то во всяком случае уже никак не древним.
      - Ну, усвоил?
      - Пожалуй, да. Я так понимаю, что сильное тяготение к чему-либо, жажда что-то заполучить может открыть другому путь к твоим мыслям или к телу...
      - Суть - только в мыслях. Тот, кто взял под контроль мысли, без труда овладеет и телом.
      Меня пробрала дрожь.
      - И что, мне пришлось бы вечно оставаться в той Белой пустоте?
      - Очень долго. Изолированное "я" тоже со временем умирает. Белые маги предпочитают не распространяться на сей счет, но существование личности в изоляции растягивается на годы. Был случай, когда мне удалось восстановить индивидуальность одного человека. Он меня после этого избегал.
      Джастин отпил большой глоток чая и налег на похлебку.
      - А если ты распознаешь вражий умысел и начнешь отстаивать свое "я" с самого начала - это может оградить от той белизны? - жадно поинтересовался я.
      - Многое зависит от силы и умения мага, - хмуро пояснил Джастин. Имея дело с такими, как Антонин, нужно отвергать искушение с самого начала. Дашь малейшую слабину - и он начнет манипулировать твоими чувствами с ловкостью опытного жонглера. Столкнувшись же с чародеем не столь искушенным, ты можешь освободиться из изоляции, даже если тебя туда заманили хитростью. Когда происходит такого рода освобождение, затраченная на захват энергия рикошетом ударяет по самому захватчику. В нашем случае так вышло со мной. Ты так рьяно стремился получить ответы, так легко поддавался манипуляциям, что я не разглядел вовремя, сколь велика твоя внутренняя сила.
      - И что мне теперь делать - радоваться наличию этой силы или сокрушаться по поводу собственного легковерия?
      - Воля и вдумчивость, Леррис, - вот ключи. Ключи к постижению не только магии гармонии, но и чего угодно.
      Расправившись с похлебкой, Джастин устало откинулся назад.
      - Я так понимаю, ни в какой Вивет мы сегодня не поедем?
      - Ты свалишься со своего пони через три кай, а я на своего и вовсе взобраться не смогу. Как по-твоему, разумно такой парочке пускаться в дорогу?
      По-моему, это было неразумно.
      - Кроме того, тебе все-таки стоит заняться чтением, - добавил Джастин, протягивая мне приснопамятные "Начала Гармонии". - Без теории не обойтись. Ежели я стану показывать тебе все наглядно, то или тебя угроблю, или навсегда превращусь в древнего старца.
      Я потянулся за книгой. Серый маг остановил меня:
      - Сначала вымой посуду. Уж такой услугой ты мне всяко обязан!
      И я в который раз отправился к источнику. Есть ли у меня основания доверять Серому магу? От одного воспоминания о жуткой белизне пробирала дрожь. Правда, Джастин не слишком старался затянуть меня в этот кошмар. Да и вся эта история ему далась тяжелее, чем мне.
      Я прополоскал кружки в ледяной воде и вытер их влажной тканью. У меня заломило руки.
      Джастин выбрался из хижины. Я застал его кормящим с ладони лошадок.
      Ничего не сказав, я прошел внутрь и увидел, что книга лежит на спальном мешке. Подбросив в очаг еще полешко, я с большой неохотой раскрыл томик на первой странице.
      "Гармония есть жизнь; хаос есть смерть. Это не постулат учения, а непреложный факт. Всякое живое существо представляет собой упорядоченное сочетание гармонически взаимодействующих элементов. Привнесение хаоса..."
      Тоже мне новости! Слыхал я все это - ну, может быть, чуточку в других выражениях.
      "...Гармония пронизывает мироздание вплоть до его мельчайших первоэлементов. Путем воздействия на ничтожно малые составляющие с целью формирования нового упорядоченного целого Мастер гармонии может воздействовать на погоду и климат...
      Напротив, управление хаосом представляет собой разрыв целого на частности, ликвидацию упорядоченного единства, разделение первоэлементов... разрушение как таковое..."
      К третьей странице голова моя разболелась так, что во избежание худшего книгу пришлось закрыть. Вздохнув и отложив книгу, я выбрался из хижины.
      Серый маг чистил щеткой Роузфут. Когда я вышел наружу, он оторвался от своего занятия и теперь любовался игрой света на склонах холмов.
      - Джастин, верно ли я понимаю, что знание как таковое подобно добротной работе каменщика? Надежной работе, способной противостоять хаосу?
      Он кивнул:
      - Да, но тут есть опасности. Даже Антонин не в состоянии завладеть сознанием заурядного пастуха, если тот яростно сопротивляется, однако сила Антонина вполне достаточна, чтобы этого пастуха уничтожить.
      - Но ты же сам говорил, что Антонин может овладеть моей душой.
      - С помощью искушения, - я заметил, что в волосах Серого мага теперь оставалась лишь легкая проседь, а на лице - только несколько тонких морщинок. - Он мог бы взять тебя в ученики, показать, как срабатывает магия гармонии и каких результатов можешь добиться ты, обратившись к хаосу. Он опьянил бы тебя силой разрушения - разумеется, всегда свершаемого во имя блага. Кормление бедных, расчистка дорог - это ведь все добрые дела. Но участие в этих делах привело бы к вызреванию внутреннего конфликта между гармонией и хаосом, разрушительного для твоего самосознания. Запутавшись в противоречиях, ты пожелал бы снять с себя всякую ответственность. И вот тут-то Антонин с готовностью освободил бы тебя от этого бремени. В отличие от него, Сефия и Герлис действуют грубее и прямолинейнее.
      Я поежился, впервые по-настоящему уразумев, что имелось в виду. И разозлился до того, что глаза мои вспыхнули, а зубы сжались. Меня аж в жар бросило от злости, хорошо хоть ветерок охладил.
      Выходит, чтобы свести на нет возможность ничтожного проявления хаоса, избежать мелких неприятностей, эти лицемеры, наши добрые Мастера с Отшельничьего, бросили и меня, и Тамру, и Кристал, и прочих, как слепых щенят в омут, даже не намекнув на проблему искушения. Прекрасно зная при этом, как страстно каждый из нас чего-то жаждет и как эта жажда делает нас добычей для Антонина и ему подобных!
      Джастин поглядывал на меня с лукавой улыбкой.
      - Увидел что-нибудь смешное? - огрызнулся я.
      - Ага, - кивнул Джастин. - Тебя. Ты перевернул несколько страниц и готов разорвать Отшельничий в клочья.
      - А ты почем знаешь?
      - Когда-то мне довелось испытать нечто подобное.
      - Я так и думал, что ты тоже с Отшельничьего.
      - Я ничего такого не говорил. Сказал только, что мне довелось испытать нечто подобное.
      XXX
      Рассеянно теребя зеленый шарфик, рыжеволосая смотрит на пляшущий в очаге огонь.
      Верная своей привычке, она и сейчас задается вопросами, остающимися без ответа. Почему Белый маг так рвется поделиться с нею своей мудростью и принимает ее как равную, в то время как Мастера Отшельничьего скупились на каждую крупицу знания?
      Размышляя, молодая женщина не смотрит на сидящего в кресле Белого мага и, кажется, не отдает себе отчета в том, что посох в ее руке нагревается. Мужчина хмурится, пожалуй, впервые за все время их знакомства.
      - О чем задумался? - спрашивает она. - Помещение здесь не лучше, чем в гостинице Хайдолара. Создается впечатление, что виконт не больно-то ценит тех, кто творит добро.
      - Ты, я вижу, все еще настроена скептично, - доброжелательно отзывается Антонин. - Интересно, чем можно пронять тебя по-настоящему? Может быть, стоит продемонстрировать тебе один прием, которым ты сможешь воспользоваться, чтобы постичь и понять больше?
      В том, как кривятся ее губы, есть что-то и от улыбки, и от раздражения.
      - Сам показ будет несложен. Не мудренее, чем тогда, когда я учил тебя становиться незаметной для тех, кому не следует тебя видеть, - говорит маг тоном терпеливого наставника. - Я обещал, что научу тебя полностью раскрывать свои способности. Разве до сих пор я не исполнял все свои обещания?
      Рыжеволосая нехотя кивает.
      - В таком случае, - произносит Антонин, слегка вздохнув, - мне, пожалуй, стоит дать тебе еще один урок, благодаря которому ты многое уразумеешь. Сдается мне, тебе хотелось бы знать, почему Мастера Отшельничьего держат втайне совсем нехитрые магические приемы и почему Братство спровадило тебя прочь, даже не потрудившись оценить твои возможности?
      Женщина в зеленом шарфе снова кивает:
      - Разве я не говорила об этом?
      - Говорила. А также говорила, что слова обычно скрывают больше, чем открывают, и что тебе, мягко говоря, надоело слушать пустые отговорки. Ну что ж, значит, тебе следует научиться видеть истину напрямую, независимо от словесной шелухи. Для этого необходимо сосредоточиться. Положи обе руки на посох и смотри вниз, на зеркало.
      Она хмурится, несколько озадаченная тем, что не заметила, как и когда проявилось здесь зеркало. Однако всматривается в клубящиеся под стеклянной поверхностью туманные завихрения, похожие на белые облака. Облака, скрывающие какие-то образы.
      - Загляни в глубь зеркала. Вглубь! Ищи все ответы там! - голос мага слегка отдается эхом. - Зеркальная поверхность представляет собой инобытие внутренней преграды, препятствующей непосредственному постижению и полному пониманию истины. Очисти свое сознание, погрузись в тишину, обрети полное спокойствие... А СЕЙЧАС... ПРОСТО ПРИЗОВИ ОТВЕТЫ, КОТОРЫЕ ТЕБЕ НУЖНЫ...
      Эти слова звучат прямо в ее голове, а не в ушах.
      - РАЗВЕ ТЫ НЕ ГОТОВА ОТДАТЬ МНОГОЕ, ЧТОБЫ ОБРЕСТИ ПОНИМАНИЕ? ПОТЯНИСЬ МЫСЛЯМИ К ЗЕРКАЛУ - НЕ РУКАМИ, А МЫСЛЯМИ... И Я ДАМ ТЕБЕ ЗНАНИЕ... ЗНАНИЕ...
      Рыжая падает ничком, и темноволосая мага - Сефия - не успевает поймать ее за плечи.
      - Быстро же ты на сей раз управился...
      - Сефия! - Антонин произносит ее имя таким тоном, что она умолкает.
      - Сейчас... - бормочет маг. - Сейчас, пока она не попыталась защититься... - лоб его покрывается бусинками пота, а сеть тонких морщинок старит лицо.
      В зеркале бурлит и клубится белый туман.
      Проходит еще несколько мгновений - и на том месте, где сидела темноволосая женщина, остается лишь горстка пыли. Рыжая поднимается на ноги. Ее огненные волосы мерцают, а потом начинают темнеть.
      - Никогда не любила рыжие волосы...
      Антонин проводит рукой над зеркалом. Теперь в нем отражается всего только потолочная балка.
      - Виконт ожидает нашего скорого прибытия. Разбуди меня, когда будет нужно, - говорит он и, пошатываясь, направляется к широкой кровати.
      Рыжеволосая женщина делает жест в сторону оставшейся на кресле пыли. Пылинки взлетают, кружатся и без следа тают в воздухе.
      - Надо же, она и вправду считала, что может довериться ТЕБЕ...
      Белый маг бросает на собеседнику сердитый взгляд, но, не сказав ни слова, ложится на белое покрывало.
      XXXI
      Следующее утро выдалось ясным, но ветреным и холодным. Джастин, вновь выглядящий довольно молодо, поднялся спозаранку.
      Стараясь очистить плащ и штаны, я не переставал дивиться тому, как это Джастину удается содержать в порядке свою одежду. Хотя, сказать по правде, я не уверен, что мне так уж хотелось уяснить все подробности.
      Гэрлок уже подавал голос и бил копытом, явно давая понять, что с него довольно жухлой травы да сухих листьев и он не прочь прогуляться. Я приторочил спальный мешок, взобрался в седло и спросил:
      - Далеко нам до этого Вивеля или как там его?
      - Вивета. Надо бы поспеть до полудня... но это как путь задастся.
      В отличие от меня, Джастин держался в седле легко и правил пони, не касаясь поводьев.
      То и дело налетавший с запада ветер доносил едва уловимый запах дыма, единственная тонкая белесая струйка которого поднималась над холмами впереди. Вокруг расстилались пастбища. Ни полей, ни садов поблизости не замечалось.
      Успев проехать меньше одного кай, мы увидели справа от дороги неприглядную лачугу, окруженную изгородью из жердей, за которой бродили свиньи. Кто-то в бесформенной одежде наливал воду в кормушку. Снаружи ограды паслось несколько дюжин овец.
      - Когда мы покинули Монтгрен? - полюбопытствовал я.
      - Вообще-то, мы его еще не покинули. Фэрхэвен считается владением герцогини, хотя ей от такого владения никакого толку. Граница между Монтгреном и Кертисом проходит за Виветом.
      - Там, наверное, полно стражи.
      - Пограничных застав нет вовсе, рубеж обозначен двумя каменными столбами. Герцогиня - реалистка и вполне довольствуется возможностью вешать и стрелять тех неугодных, кого хватают ее немногочисленные солдаты. А тем попадаются лишь немногие, поскольку большая часть ее маленького войска сосредоточена в Вергрене - столице герцогства.