ГЛАВА 31

В кулуарах редакций и телестудий история получила известность как «Дерьмо Феликса»: его защита была не чем иным, как ножом в спину Лоре Фэрчайлд. Те, кто поумнее, поняли сразу же, как увидели статьи в деловых рубриках газет. О Феликсе говорили с презрением, но в то же время с некоторым восхищением: «Вот сукин сын, его не привлечь к ответу даже за клевету; он заявил, что она не причастия». Кроме того, он сделал журналистам настоящий подарок, предоставив в их распоряжение отличнейший материал, в котором было все: огромные деньги, международное общество, кражи произведений искусства, прекрасная молодая женщина и шикарные отели. Поэтому с воодушевлением и настойчивостью деятели прессы звонили Лоре. Не успело миновать начало рабочего дня, а секретарь Лоры выучила назубок стандартную фразу ответа: «Прошу прощения, но мисс Фэрчайлд на совещании и не может оторваться; она еще не видела сегодняшней газеты, но как только прочтет, вероятно, выступит с заявлением для прессы. Мы вас уведомим».

Лора не только видела, но и сотню раз перечитала эту статью; ну вот, еще один раскрытый секрет. Однако никто из репортеров не обвинил секретаря во лжи; они просто съехались в «Нью-Йорк Бикон-Хилл» и расположились в фойе.

— Лора, — обратилась секретарь по внутренней связи, — Сэм Колби на проводе. Я подумала, что ты захочешь поговорить с ним.

Лора кивнула:

— Спасибо.

Она обменялась быстрым взглядом с Джинни, сидевшей на софе, и подняла трубку.

— Да, мистер Колби.

— Мне хотелось бы встретиться с вами, мисс Фэрчайлд. Крайне сожалею, что не позвонил раньше.

— Я тоже. Хотя бы из любезности вы могли сначала побеседовать со мной.

— Я же сказал, что крайне сожалею!

Сэм Колби был взбешен, слова вырвались из него, как пуля из пистолета.

— Я проводил серьезнейшее расследование очень осторожно и чтобы не причинить ущерб ничьим интересам — никогда за всю мою практику никто не поступал подобным образом, не давал в прессу утечку моей версии, да еще извращая ее в собственных интересах…

Он подавил поток слов, готовых сорваться с языка.

— …Пожалуйста, извините; у меня было трудное утро.

— Разумеется, — сухо ответила Лора. — Не могу принять вас сегодня, мистер Колби, может быть, завтра или послезавтра; я извещу моего секретаря, она сообщит вам о времени

— Предпочитаю встретиться сегодня, мисс Фэрчайлд.

— Но я нет. У меня тоже нелегкое утро. Она повесила трубку.

— Нужно бы встретиться с ним сегодня, так ведь? — спросила она Джинни.

— Не думаю, чтобы была большая разница. Джинни взяла кофейник:

— Еще?

— Да, спасибо. Лору била дрожь.

— Всего лишь начало октября, с чего такой холод? Нужно было бы надеть свитер.

— Тебе стоило бы отравить Феликса, когда ты работала у него на кухне. Мерзнешь ты потому, что нервничаешь и волнуешься, дорогая; твое состояние ни шиша не связано с погодой. Когда найдешь своего братца и как только он признается, сняв тебя с крючка, сразу почувствуешь себя лучше.

— Понятия не имею, где его можно найти. Может оказаться, он вовсе ни при чем.

— Я была бы счастлива видеть его лицо, когда он будет говорить, что не причастен. Думаю, скоро его разыщут, особенно теперь, когда Бен нанял детектива.

Лора вновь передернула плечами:

— Не по душе мне. Нанимать детектива, чтобы выследить Клэя…

— Дорогая, он что-то не был ласков с тобой. Лора взглянула на свои руки:

— Знаю.

Она продолжала разглядывать их, думая о Поле. В тот день Эллисон сказала, что он находился в Лондоне, и она звонила ему в лондонский отель из дома в Бикон-Хилле, когда оставалась там на ночь. Пожелав спокойной ночи Бену и Эллисон, Лора ушла наверх, свернулась калачиком в своем любимом кресле у окна в старой гостиной и задумалась, вспоминая весь долгий день, начавшийся с собрания членов правления корпорации Сэлинджеров. И именно в тот момент она поняла, что остался еще один шаг, который необходимо предпринять. Сняв телефонную трубку, она позвонила Полю в Лондон в отель Сэлинджеров. Но там его не оказалось.

— Он просил записать для него все поступающие сообщения, — сказал консьерж, — пока он несколько дней пробудет на континенте.

После безуспешной попытки дозвониться до него, чтобы рассказать про Бена, Лора настолько расстроилась, что не знала, что делать дальше. Оставалось одно — оставить ему просьбу перезвонить ей в Нью-Йорк. Это происходило пять дней назад. С тех пор от Поля не было никаких вестей.

По внутренней связи прозвучал голос секретаря:

— На проводе Бен Гарднер, Лора; говорит, что он родственник и что ты определенно захочешь побеседовать с ним.

Лора невольно рассмеялась:

— Он прав.

— Хочу, чтобы ты знала, что приеду днем, — сказал Бен. — Звонил детектив. Пока ничего, но он продолжает поиски. Эллисон передает горячий привет.

Они протянули ей руку помощи, подумала Лора; семья берет ее под свою опеку, когда она оказалась в беде.

— Бен, рада тебя слышать, но совершенно незачем приезжать, здесь пока нечего делать. Что-нибудь скажу репортерам, еще раз поговорю с Мирной, постараюсь выяснить, куда мог отправиться Клэй, а потом мы с Джинни попробуем остановить лавину отказов от мест в отелях. Если удастся убедить клиентов, что они в полной безопасности, все будет в порядке.

Бен не стал говорить, как трудно будет добиться этого без раскрытия краж; она и сама прекрасно понимала это.

— Обещаешь позвонить, когда понадоблюсь?

— Конечно, приятно знать, что могу рассчитывать на помощь. Позвоню в любом случае, даже если помощь не потребуется.

Он усмехнулся:

— Перезвоню тебе днем.

Повесив трубку, Лора стала шагать по комнате.

— Что сказать репортерам?

— Что ты так же чиста, как школьница, что как только разыщешь Клэя, сможешь подробнее ответить на их вопросы, а до тех пор они могут уносить отсюда свои задницы и оставить тебя в покое…

— Нет, я не могу сказать им о Клэе, пока сама не уверена. У меня нет доказательств; нет их и у Колби. Но могу сказать, что мы установили, кто является вором, и что его больше нет среди работников отелей. Это правда, и она должна помочь людям чувствовать себя уверенно в отелях…

— Если они поверят.

Лора посмотрела на список отказов, лежавший перед ней.

— Некоторые из них могут.

Вновь зазвонил зуммер внутренней связи, на проводе был Карриер. Лора сняла трубку.

— Пыталась дозвониться до тебя, Уэс. Твоя секретарша сказала, что ты уехал из города.

— Я звоню из Далласа; буду в Нью-Йорке к двум часам. В три у нас назначена встреча с инвесторами.

— У нас встреча?..

— Да, они созвали. Настояли. Они обеспокоены за свои деньги, Лора; их нельзя обвинять.

— Уэс, дело возникло только вчера. Они могли бы дать мне хоть немного времени, чтобы выправить положение.

— Именно это я хотел порекомендовать; думаю, ты справишься. Другие отели тоже иногда переживают кризисы, но они не были настолько хороши, как твои. Но то, что я верю в наше дело, отнюдь не означает, что в него верят и другие; они захотят узнать твои планы. Они приобрели право знать, что ты собираешься предпринять.

Последовала пауза.

— Конечно. Где состоится заседание?

— В моем кабинете. Подумал, ты будешь чувствовать себя увереннее на знакомой территории.

— Спасибо, Уэс. Я буду.

Джинни задумчиво следила за ней.

— Твои вкладчики?

Лора кивнула:

— Переживают за свои деньги.

— Ты выглядишь потрясающе спокойно для женщины, которую пригласили в пасть ко льву. Лора слегка улыбнулась:

— Вынуждена быть спокойной; они не хотят думать, что доверили свои деньги эмоциональной женщине. Но я отлично их знаю; эти трезвомыслящие джентльмены с самого начала доверяли мне. Так что я не очень обеспокоена встречей.

— Дорогая, думаю, ты говоришь это ради меня. Не хочешь, чтобы я тревожилась за судьбу моих миллионов. Хорошо, послушай меня: я была бы дурой набитой, если б не волновалась, но непосредственно сейчас тревога не велика и можно перебиться. Я не собираюсь отзывать свой вклад, наоборот. Можешь приостановить причитающиеся мне выплаты, ну… скажем, месяцев на шесть. Таким образом сократятся расходы и у тебя появится возможность для маневра, пока отели не заполнятся вновь. Я уже подготовила письмо по этому поводу. Мой финансист ужасно любит оформлять все письменно.

— Спасибо тебе, Джинни, — сказала Лора срывающимся голосом, — надеюсь, все закончится раньше, чем за шесть месяцев.

— Я тоже надеюсь, но и голодать не буду, если такое все же случится. Что ты собираешься сказать этим толстосумам?

— Наверное, то же самое, что журналистам. Максимум правды. И чем проще, тем лучше.

Но когда она предстала перед ними в кабинете Карриера, именно ее инвесторы первыми употребили это слово.

— Будем проще, Лора, — сказал Тим Алкот. Он сам выдвинул себя в качестве рупора троих инвесторов, которых в свое время привлек Карриер, когда Лора предложила приобрести нью-йоркский отель Сэлинджеров. Тогда Карриер был против подобного шага, поскольку новые инвесторы, объединив свои голоса, могли взять под контроль «Оул корпорейшн». Однако Лора была столь решительно настроена приобрести отель, пока был такой шанс, что он уступил. До сих пор проблем не возникало. И вот теперь Лора сидела вместе с ними за круглым с гранитной крышкой столом в кабинете Карриера. Тим Алкот сказал:

— Мы будем смотреть на ситуацию проще.

Он владел «Алкот фрутс», крупнейшей в мире компанией по производству мороженых фруктов и любил повторять, что достиг нынешнего положения благодаря тому, что был столь же тверд и холоден, как его мороженая продукция.

— Нам нужна уверенность, что мы не потеряли управление «Оул корпорейшн». Мы вложили значительные средства и хотели бы чувствовать себя в безопасности. Но в настоящий момент мы испытываем тревогу. Справа и слева идут отказы от заявок. Если этот процесс, не будет остановлен и обращен вспять в ближайшее время, мы останемся с четырьмя отличными, но совершенно пустыми зданиями. Поэтому мы намерены узнать, как ты планируешь изменить положение вещей.

Прежде, когда они собирались впятером, на лицах сияли улыбки; до этой минуты Лора не отдавала себе отчета, насколько она привыкла воспринимать их улыбки как должное. Теперь вокруг стола она видела серьезные, изучающие лица дельцов, которые оценивали товар, взвешивая, удачной или нет оказалась заключенная сделка. Ей захотелось, чтобы в этот момент вместо шелкового платья на ней был деловой костюм, чтобы волосы были короче. Она хотела больше походить на мужчину.

Сложив руки на столе и гордо выпрямившись, она взяла слово:

— Действительно, в отелях «Бикон-Хилл» имел место факт воровства. Мы считаем, что нам удалось установить вора — лицо, которое входило в состав персонала компании и, очевидно, использовало свое служебное положение для проникновения с преступными намерениями в дома наших гостей. Больше он на нас не работает. Кроме этого увеличен штат службы безопасности. Эту информацию я направляю письмом в адрес каждого, кто хоть раз останавливался в отелях «Бикон-Хилл». Через день-два я встречаюсь с Сэмом Колби, инспектором страховой компании, который ведет расследование преступлений. В ближайшее время мы надеемся объявить о благополучном завершении расследования.

— Как скоро?

— Кто вор?

— Где он сейчас находится?

— Полагаешь, ты знаешь?

Трое из сидевших вокруг стола говорили одновременно.

— Думаю, мы могли бы позволить Лоре продолжить говорить, — сказал Карриер.

— До тех пор, пока у нас не будет доказательств, — спокойно сказала она, — пока ему не будет предъявлено обвинение, я не вправе назвать вам его имени…

— У вас нет доказательств?

— Пока нет, но мы ищем их.

— Итак, что, как ты полагаешь, тебе известно? Он дает показания? Кто его допрашивает?

— Главное, — сказала Лора, — состоит в том, что мы идем на контакт с нашими гостями. Кроме писем, которые пишу я, Вирджиния Старрет и я собираемся позвонить всем тем, кто отказался от номеров, и сотням других, чтобы уверить их в надежности отелей и сообщить, что лишь один из сотрудников был замешан в преступлениях и что отныне он больше не работает у нас, и предложить им вновь остановиться у нас. Уверена, многие возобновят бронь номеров, а, приехав сюда, они увидят, что все совершенно нормально…

— Во имя всего святого! — взорвался Алкот. — Дела идут совершенно ненормально! Эти отели запятнаны скандалом! А ты тут разглагольствуешь насчет стандартных и элементарных действий. Это далеко не то, что мы хотим. Нам нужно действие! И факты! И хорошая реклама для разнообразия! Кто этот вор, который скрылся? Я спрашиваю вас, юная леди, кто он?

— Пока не могу сказать вам этого. Я никого не обвиню публично до тех пор, пока не буду убеждена в его виновности.

— О каком публичном обвинении вы говорите, черт возьми, это же закрытое заседание!

— У тебя будет возможность высказаться, Тим. Хочешь хорошей рекламы? Я не стал бы так рисковать, — вступил Карриер.

— Пропади все пропадом! — Лицо Алкота побагровело. — Кто ты такой, чтобы учить меня, как поступать? А? Когда вы перестанете быть здесь лопухами? Теперь послушайте меня: ты обязана сказать, кого ты подозреваешь. Каждый из нас выложил по девять миллионов долларов за право знать, что, черт возьми, творится кругом, и внести соответствующие коррективы, если нам это не понравится. И я заявляю, что ты не сможешь отмыть репутацию этих отелей, пока не назовешь имени вора, и я желаю знать кто он.

— Нет, извини, Тим.

— Хорошо, хочешь играть жестко. Что ж, мы тоже будем играть жестко. Ты не называешь его, потому что это ты. Ты мотаешься по всему миру; это всем известно…

— Странно, — прервал Алкота Карриер, — ты что, с ума сошел, Тим? Лора не станет…

— Ах, не станет? У нее уйма денег… А тебе известно, сколько у нее денег, Уэс? Вся эта дичь спокойно спит под ее крышей, готовая стать добычей охотника, это она все придумала и спланировала! Она работала над этим три года! Верно? Я прав?

— Нет! Конечно нет! — Глаза Лоры потемнели от ярости. — У вас нет никаких оснований для такой гнусной лжи. Вы связаны с этими отелями почти с самого начала; вы сами видели, что я из них сделала. Я, и никто иной, превратила их в то, чем они являются сегодня, и я не поставила бы их на карту ни за что на свете. Я ни за что не стала бы красть…

— Неужели?! Что ж, позвольте рассказать вам кое-что, молодая леди. У меня есть друг в «Дейли ньюс», который намекнул, что в завтрашних газетах появятся статьи с информацией, что тебя однажды уже обвиняли в воровстве, что была какая-то распря по поводу наследства, которое ты у кого-то увела — не знаю деталей, и сейчас мне на них плевать, но речь идет о надежности репутации! Здесь сидим мы втроем, и каждый из нас вложил по девять миллионов, потому что Уэс убедил нас, что дело верное, а теперь выясняется, что мы поддержали осужденную мошенницу!

Лора встретилась взглядом с Карриером и, увидев на его лице выражение шока, поняла, что оно мало чем отличалось от ее собственного. Она посмотрела мимо всех инвесторов на большую картину, висевшую над столом Уэса: абстрактное переплетение теней синего, серого и белого цветов. «Никогда не замечала, как она туманна, — подумала она. — Словно коллекция теней».

Тени были повсюду. Снова и снова они пересекали ее залитый солнцем путь; неважно, с какой скоростью она бежала, ей никогда не удавалось перегнать их.

Карриер многозначительно посмотрел на Лору, предоставляя ей, возможность говорить, но она не могла; ей казалось, что тени смели ее с лица земли; через мгновение он начал говорить вместо нее.

— Ты сам не веришь, Тим, что Лора может быть воровкой; я чертовски хорошо знаю, что ты в это не веришь. Ты прибег к этому ходу, чтобы избавиться от нее.

— Ты правильно понял, Уэс, — кивнул Алкот, — мы избавляемся от нее. Не знаю, украла ли она что-нибудь или нет — мне наплевать. Единственное, что знаю наверняка — это то, что ей нужно уйти. Эти отели не станут дожидаться, пока отыщется загадочный вор или пока молодая леди решит уйти сама. Единственный способ заставить людей думать, что в отели можно безбоязненно совать свою голову — провести кардинальную чистку и назначить новою босса

Карриер вновь посмотрел на Лору, взглядом моля защищаться, но она сидела, словно замороженная, едва дыша, устремив взгляд на маленький рот Алкота.

— Втроем мы вложили в это предприятие двадцать семь миллионов баксов, Уэс; и ты полагаешь, что мы будем сидеть сложа руки, пока Лора старается ублажить людей и заставить их платить деньги за проживание там, где они опасаются жить? Ты сам отлично знаешь. Поэтому я созвал это заседание и теперь вношу предложение о снятии Лоры Фэрчайлд с поста президента «Оул корпорейшн».

Они не могут этого сделать.

— Я услышу второй голос в поддержку этого предложения?

Это моя компания. Они не могут отнять ее у меня.

— Есть второй, — твердо проговорил второй инвестор, сидевший справа от нее.

Я не позволю, чтобы меня обобрали вновь — по крайней мере, не сдамся без борьбы.

— Все, кто поддерживают…

— В соответствии с правилами мы должны обсудить вопрос перед его голосованием!

Голос Лоры прозвучал резко, как удар бича. Она отодвинула назад свой стул и встала:

— Если никто больше не желает сказать, то скажу я. Она посмотрела сверху вниз на Алкота и двух сидящих по обе стороны от него инвесторов.

— Вот уже два года, как ваши миллионы вложены в это предприятие, и вы были абсолютно удовлетворены до тех пор, пока стоимость ваших капиталов неуклонно возрастала и вы регулярно и своевременно получали проценты Вам было совершенно наплевать на все остальное Я могла устроить здесь бордель, игорный дом или центр по распространению героина. Что вам было за дело; вы даже ни разу не приехали взглянуть. Кроме того, вас совершенно не интересовало, кто я такая: с первого дня нашей встречи вы не удосужились поинтересоваться и навести обо мне справки. Единственное, что вас интересовало, когда Уэс познакомил нас — это рентабельность «Бикон-Хилла» в Чикаго; вы изучили все бухгалтерские отчеты.

— Мы напрасно теряем время, — сказал инвестор, сидевший по правую руку от Алкота.

— Это мое время, — яростно заявила Лора. Но тут она остановилась. Не распаляйся. Не кричи на них. Они назовут тебя истеричкой. И, свободно сцепив руки перед собой, продолжила: — Я весьма высоко оценила бы вашу любезность, если бы вы выслушали меня. Это серьезная проблема, а я прошу лишь нескольких минут вашего внимания.

Инвестор по левую руку Алкота пристально посмотрел на Лору:

— Вполне справедливо. Продолжай. С этого момента Лора обращалась непосредственно к нему:

— Когда мне было пятнадцать лет, меня задержали, когда я выходила из дома, где я только что совершила кражу. Меня осудили на год условно и отпустили. С того дня я ни разу ничего не украла, не совершила никакого другого преступления. Я закончила школу, колледж, я честно заработала все, что имею сейчас. У каждого из нас в прошлом есть нечто такое, что мы хотели бы позабыть. Тим, у тебя в прошлом развод, а твоя вторая жена покончила жизнь самоубийством…

— Черт побери! Да кто ты такая, что…

— Это всем известно, — мягко сказал Карриер, стараясь не улыбаться. — Садись и слушай, Тим; говорит Лора.

Лора с благодарностью взглянула на него, затем продолжила, словно ее никто не прерывал:

— Это, прямо скажем, далеко не та репутация, которую можно было предложить женщине, возможно помышляющей выйти за тебя замуж. Но полагаю, ты сказал бы ей, что не следует судить по прошлому или наказывать за действия, которые совершили те, на ком ты был женат или кто работает на твою компанию.

Ее голос звучал низко и ровно. В комнате было тихо. Она посмотрела на трех инвесторов.

— Скажите, спустя десять лет станете ли вы наказывать своих юнцов за то, что они пробовали курить марихуану, или пили слишком много пива, или воровали вещи с прилавков магазинов? Или вы все же будете судить их как взрослых, которыми они к тому времени непременно станут? Все, что я прошу вас сделать сейчас — это судить обо мне так же, как тогда, когда вы доверяли мне свои деньги; судить потому, что являю собой сейчас. Вы были удовлетворены, позволив мне зарабатывать для вас деньги; вы ни разу их не теряли и, более того, не имели оснований полагать, что такое может произойти. Не думаю, что вам грозит потерять ваши деньги и на этот раз. Я способна управлять этими отелями лучше любого менеджера, которого вы намерены взять вместо меня…

— О Господи, — хмыкнул Алкот, — менеджеры «Хилтона», или «Марриотта», или «Кока-колы», запросто смогут управлять этой корпорацией; это бизнес, понимаешь, или ты забыла об этом, распуская нюни насчет молокососов?

— Не забыла; другой директор может управлять «Оул корпорейшн», но отели «Бикон-Хилл» уже никогда не будут прежними. Вы не имеете ни малейшего представления о том, что я сделала, чтобы они не были похожи ни на один из шикарных отелей в мире; никто этого не знает, потому что я не рекламировала свои новшества. Менеджер от «Кока-колы» не будет иметь отношений, которые я наладила с нашими гостями за последние годы; он понятия не имеет о письмах, которые я пишу им до приезда в гостиницу и после, когда они уедут, или как я готовлю свой персонал оказывать услуги, которых не предоставляют ни в одном другом отеле. Это-то и делает мои отели непохожими на другие! Это не просто куча безликих зданий: это отели Лоры Фэрчайлд, и никто иной не сможет взять на себя управление ими; они станут совершенно другими через неделю.

— Именно другими мы и хотим их видеть, — сказал инвестор по правую руку от Алкота. — Почему, черт возьми, ты хочешь, чтобы они были прежними, когда все кругом видят в них охотничьи угодья для воров?

— А вы полагаете, что люди станут думать иначе, если вы назначите нового управляющего? — спроила Лора. — Что изменится? Только лицо, стоящее наверху. Убедит ли их этот шаг в том, что по коридорам не шастают воры? Я скажу, в чем вы убедите их: исключительно в том, что вы не доверяете руководству отелей, которыми они наслаждались и которые неоднократно рекомендовали своим друзьям. Вы убедите их в том, что они были не правы всякий раз, когда хорошо отзывались об отелях «Бикон-Хилл», и в этом случае они будут иметь все основания опасаться возвращения туда. Но даже если они вернутся, то уже не найдут в них того, что отложилось у них в памяти. В результате дела пойдут гораздо хуже, чем сейчас. Если же я останусь на своем посту, и мы — все мы вместе — будем убеждать наших гостей, что, несмотря на серьезные проблемы, вставшие перед отелями «Бикон-Хилл» — а скажите-ка мне, какая из компаний или организаций не имела серьезных проблем в тот или иной период своего существования — отели по-прежнему прочны и отлично управляемы, как они всегда полагали, их мнение о наших отелях останется превосходным.

Лора глубоко вздохнула.

— Я не собираюсь спокойно оставлять свой пост и уходить из этой компании. Мы делаем шаг назад — ужасный шаг назад, знаю, но поправимый. При условии, что мы будем работать вместе на поддержание репутации «Бикон-Хилл» на том же уровне, на котором она была с самого начала. Наши гости хотят доверять мне. Если мы создадим для этого возможности, они будут мне доверять, как прежде. Все отлично понимают, что необходимо гораздо большее, чем единственная неприятность, чтобы свалить прочную компанию, особенно в случае, когда проблема решается и будет решена. Даю вам слово.