Клэй весело отсалютовал ей и поцеловал в щеку.

— Ты грандиозная женщина, — сказал он. Направившись на кухню, она улыбалась, тронутая вниманием Клэя. Его нельзя было не любить, размышляла она, войдя в ресторан и двигаясь в направлении кухни между столиками, накрытыми для ужина, с ярко-желтым цветком на каждом из них. Несмотря на то, что он часто раздражал ее своим несерьезным отношением к жизни, он с легкостью мог обезоружить ее лаской и напоминанием, что он — самый близкий родственник, который ее очень любит. А его пристрастие к азартным играм долго не продлится, успокаивала она себя, открывая дверь на кухню. Даже его любовь к риску должна найти себе другое применение. Скоро Мирна добьется своего, они поженятся, и Клэй наконец-то успокоится. Мирна уж постарается.

— Никто не имеет права диктовать Энрико Гаррибальди, как ему готовить! — услышала Лора крик шеф-повара, войдя на сверкающую хромированными поверхностями кухню. — Энрико Гаррибальди может готовить еду для кардиналов и королей, он не позволит, чтобы какой-то бухгалтер говорил, что телятину с шампиньонами приготовить очень просто. Совсем непросто!

Лора с трудом удержалась, чтобы не улыбнуться. Она приняла серьезный вид.

— Банкир, — мягко проговорила она. — Мистер Карриер — крупный банкир, а не бухгалтер, как вам хорошо известно, Энрико.

Энрико никогда не был поваром ни у кардиналов, ни тем более у королей, но она не стала заострять на этом внимание.

— Никто не собирается вам указывать. Мы очень довольны вами и полностью на вас полагаемся. А теперь объясните мне, в чем дело.

— В деньгах! — прокричал он, не обращая внимания на слова Лоры. — В проклятых долларах! Два часа назад я узнал, что какой-то дежурный администратор, какой-то жалкий французишка зарабатывает в месяц столько же, сколько и Энрико, который является гением, а этот администратор еще имеет чаевые, а у меня, их нет, и поэтому получается, что он имеет больше меня, и это меня возмущает!

— Понимаю, — сказала Лора. Она сознавала, что при их разговоре присутствуют повара. Они тихо стояли у стенки, готовые тоже требовать больше денег, если Энрико их получит. Но Энрико, естественно, не должен был ничего получить. — Вы выбрали неподходящий момент, чтобы обсуждать вашу зарплату, Энрико. Если вы зайдете в мой кабинет в понедельник, после того как разъедутся гости…

— Я выбираю время, и я хочу обсуждать это сейчас, — твердо сказал он. — Энрико никогда не ждет.

— А я никому не позволю, чтобы меня задерживали за три часа до ужина, который я даю для двухсот человек! Вы можете договориться о встрече через мою секретаршу в понедельник.

Она собралась уходить.

— В этом нет необходимости! Все дело в деньгах. — Взволнованные нотки в его голосе убедили Лору, что он хочет остаться в «Бикон-Хилле»; он инстинктивно чувствовал, что этот ресторан станет более престижным, чем тот, из которого он ушел. — Мы можем договориться о деньгах сейчас, и тогда все успокоится! Мы можем поговорить, мы с вами похожи, вы и я. Да, да, правда. Послушайте, Энрико был бедным, он голодал, когда был маленьким и мечтал о славе и миллионах. Это вы можете понять лучше других, потому что тоже знавали бедность и голод. Я знаю, я слышал от моих друзей из других отелей — вы были бедны, вы даже украли что-то и были в тюрьме, а потом ограбили людей, с которыми жили, потому что голодали и..

— Остановитесь! Как вы смеете! — У Лоры горело лицо. Ногтями она впилась себе в ладони. «Я слышал от своих друзей». Кто еще знал об этом? Как они могли помнить то, что писали в газетах три года назад? Какие сплетни тянулись за ней тенью, из-за которых от нее могли отвернуться влиятельные люди, вместо того чтобы поставить на нее?

Кухня, казалось, наполнилась кроваво-красным светом. Лицо Энрико раскачивалось перед ней как шар с высоким поварским колпаком из стороны в сторону, а тонкие губы произносили то, что она не могла слышать. Надо гнать его отсюда! Все остальное не имело смысла. Гнать отсюда! Она не позволит, чтобы прошлое разрушило ее жизнь, которую она только-только наладила. Ничто не должно разрушить ее, ни пьяный певец, ни шеф-повар, собравшийся ее шантажировать — ничего не могло остановить ее сейчас, когда она уже начала новую жизнь. Это был ее дом, ее настоящий дом, и она сделает все, чтобы не дать щупальцам, которые протянуло к ней прошлое, задушить ее в момент, когда она меньше всего этого ожидала.

— Все это неправда! Ни одного слова! Все ложь, ложь! Но это уже не имеет значения. Вы уволены. Убирайтесь отсюда!

— Но… подождите, вы должны понять! Я никому не расскажу это! Я умею хранить чужие секреты! Мы можем поговорить и договориться… дело только в деньгах! Мы все уладим, мы будем хранить секреты, мы поймем друг друга…

— Нет! Будьте вы прокляты! Вы, скулящий, ничтожный подонок, вздумавший меня шантажировать! Убирайтесь вон! — Ее голос дрожал от негодования. — Мы вышлем ваши деньги, сколько мы там должны, но вы уволены! Вон отсюда и держитесь от этого места подальше!

— Но вы не можете! Я вам нужен! Что вы будете без меня делать? В восемь часов — ужин… — Он увидел выражение лица Лоры и попятился. — В ресторане голодные люди!..

Почти ничего не видя перед собой, она прошла через комнату и сняла трубку с телефона.

— Я сказала вам убираться отсюда! Если вы не сделаете это, если вы не уберетесь отсюда через минуту — я вызову полицию, и вас арестуют за попытку шантажа.

Его губы двигались, когда он пытался понять, действительно она это сделает или нет. Прошла минута. Лора начала нажимать на кнопки с цифрами на телефоне.

— Сволочь! — бросил он ей и, не глядя на своего помощника и кондитера, которые жались в углу кухни, стараясь быть как можно незаметнее, повернулся на каблуках и прошел через всю кухню, выйдя через заднюю дверь в кладовую. Лора ждала, пока не услышала, как наружная дверь с шумом захлопнулась. Потом повесила трубку.

— Проверьте, ушел он или нет, — сказала она двум поварам в углу.

Они поспешили в кладовую и через минуту вернулись, утвердительно кивая головами.

Дыхание Лоры стало немного ровнее. Лицо у нее все еще горело, но красный свет в комнате исчез. Кухня снова стала белой, а нержавеющая сталь блестела и казалась прохладной. Вдоль стены на трех плитах что-то кипело и булькало в высоких кастрюлях, испуская легкие струйки пара; огоньки духовки то вспыхивали, то гасли, как маленькие фонарики; пара кухонных комбайнов и два миксера стояли, приготовленные для работы на большом кухонном столе, на котором вперемешку с посудой лежали приправы и необходимые для ужина продукты.

— Вы можете закончить его ужин? — обратилась она к поварам.

— Я могу сделать только десерт, — ответил кондитер.

— Все я не смогу приготовить, — добавил младший повар.

— Кое-что уже сделано, — сказал кондитер. — Три паштета на первое и суп из гребешков. Еще соус… — Он пожал плечами. — Энрико любил держать некоторые рецепты в тайне.

Если до этого Лоре было жарко, сейчас она похолодела. На ужин было приглашено двести человек. Двести человек, которые должны были уехать отсюда в конце педели улыбающимися и довольными, чтобы рассказать своим друзьям по всему миру о необыкновенном, с прекрасным обслуживанием отеле «Бикон-Хилл», где все было безукоризненно, по вкусу и уютно.

Голодные люди в ресторане! И Лора Фэрчайлд устроила скандал на кухне.

— Продолжайте готовить десерт, — велела она кондитеру. — А вы делайте салаты, — добавила она, обращаясь к другому повару. — Ведь салаты вы можете сделать, верно?

— Конечно.

— Вы знаете, какое блюдо должно быть основным?

— Телятина с грибами. И мусс из красного перца… я думаю… с каким-то соусом. Еще рис с чем-то.

Лора кивнула. С такой информацией не пропадешь.

— Я скоро вернусь.

Лора почти бежала. Она должна срочно найти Карриера. Он наверняка знает, кого можно вызвать на кухню. Может быть, есть такое агентство, откуда можно вызвать на время повара, который сможет что-нибудь сделать за три часа до ужина? Или, может, у Карриера есть какой-нибудь знакомый; у него везде есть друзья. «Боже! Я все погубила! — думала она. — Все летит к черту. Все было так хорошо, гости чудесно проводили время, а сейчас может случиться нечто ужасное. И они всем будут об этом рассказывать. Лора Фэрчайлд не может управлять отелем; она до сих пор маленькая девчонка с окраин Нью-Йорка, у нее жуткий характер, она хочет, чтобы все любили и восхищались ею. Хочет заставить их любить ее. Она осталась воровкой. Она так и осталась неудачницей».

Лора остановилась у стола, где Мэри заворачивала последние подарки на Рождество, и заглянула в гостиную. Там было все спокойно, были слышны голоса людей, смех, иногда хохот, а также позвякивание фарфора и серебра. Некоторые гости уже уходили, чтобы успеть переодеться к ужину. Около зеркальной стены арфист играл мелодии песен Жака Бреля, чье выступление они собирались посмотреть после ужина. А у камина сидели Роза с Келли, которые улыбались друг другу в предвкушении дружбы, завязывающейся между ними.

Роза подняла голову и увидела лицо Лоры. Улыбка замерла у нее на губах. Келли проследила за ее взглядом. Обе женщины вскочили со своих стульев и через минуту были около Лоры.

— Кто-нибудь умер? — встревожено спросила Келли.

Роза.

Лора покачала головой. «Конечно, нет; это просто невозможно. Это только усугубит ее отчаяние. Она не могла заставить Розу работать; Роза была ее гостьей. Кроме того, она готовила только для семейных приемов, а не обеды для двухсот человек.

— Что ты качаешь головой? — спросила Келли. — Никто не умер? Ничего не случилось?

— Я только что уволила главного повара, — ответила Лора. — В самое неподходящее для этого время. Но он сказал такие вещи… Я рассердилась и выгнала его.

— Опять твой характер, — покачала головой мудрая Роза. — Я предупреждала тебя не один раз. — Ее лицо приняло задумчивое выражение. — Могу догадаться, почему ты качала головой. Ты не доверяешь его помощникам, да?

— Да нечему доверять. Они ничего не знают или притворяются, что не знают. Я думаю, они боятся ответственности. Я ищу Уэса. Вы не видели его? Он может знать, к кому я могу обратиться.

— Значит, так, — медленно проговорила Роза. Она взглянула на Келли, потом снова на Лору. — Ужин в восемь часов?

— Да, и я не могу его задержать. Мы все уезжаем в десять на представление, которое начнется в десять тридцать. — Она посмотрела поверх их голов в зал. — Я думала, что он здесь. Уверена, что он найдет человека. Многое уже готово, но кто-то должен знать, как все закончить и правильно подать.

— Именно об этом я и подумала, — сказала Роза. Глаза у нее загорелись, и она снова взглянула на Келли с улыбкой.

— Странно, — поддакнула Келли. — И я думала о том же. Конечно, не мне учить тебя, как управлять этим отелем, но тебе сейчас нужна помощь, а Роза рассказала мне, что она первоклассный повар, а я хорошо умею командовать. Между нами, девочками, мы сейчас отправимся на твою кухню и все сделаем. Ты еще будешь нами гордиться.

— Вы здесь не для того, чтобы работать на кухне. — Лора положила руку на плечо Келли. — Я очень благодарна вам. Я действительно подумала о Розе, но это нечестно. Ты приехала сюда отдохнуть, а не трудиться.

— А если мне хочется поработать, моя маленькая мисс? — обиженно проговорила Роза. — Не надо мне указывать, что надо или не надо делать.

Лора рассмеялась:

— Ты права, Роза. Но я все равно не могу просить тебя. Ты привыкла готовить на семейные приемы, а не для двухсот человек. Здесь не как дома, а…

— Я полностью отдаю себе в этом отчет, — ответила Роза, подобравшись. Она доходила ростом до подбородка Лоры, но держала голову высоко. — Я же говорила тебе, что готовила для многих из твоих гостей, некоторые узнали меня, хотя и не подали вида, и я готовила для двухсот человек. Меню есть?

— Я не уверена, что…

— Все, что мне надо, это меню, моя маленькая мисс.

— Телятина с грибами и мусс из красного перца.

— Отлично, не такой уж он болван, этот повар. Это блюдо, простое, но впечатляющее. Телятина со сморчками, больше чем уверена в этом, а как готовить мусс знает любой уважающий себя повар. Я приготовлю его одной левой, да еще с закрытыми глазами. Я сама составляла точно такое же меню, моя дорогая. И если ты думаешь, что люди, которые ели за столом мистера Оуэна или у Феликса с Ленни, были не такими же привередливыми, как твои гости, то ты глубоко заблуждаешься.

— Только одно уточнение, — сказала Келли. — Я не хочу убирать посуду. Мне хочется послушать Жака Бреля, выпить шампанского и немного повеселиться. Я должна это сделать ради Джона: я обещала ему, что буду развлекаться за двоих, если уж ему пришлось остаться дома и следить за нашей гостиницей. Но до представления я в твоем распоряжении, мне даже интересно, Лора, уж если мы здесь и нет других вариантов. Как ты можешь отказываться?

— Отказываться от чего? — раздался голос Карриера, входящего в гостиную из холла.

— От того, чтобы доверить кухню нам, — ответила Келли, пока Лора не успела остановить ее. — Шеф-повар ушел, и мы хотим закончить ужин, если Лора нам позволит.

Он быстро взглянул на Лору:

— Ушел? Ты позволила ему уйти?

— Я уволила его. Извини, Уэс, он сказал… в общем, сейчас это уже не имеет значения. Я не должна была это делать, но сделала, а потом пошла искать тебя, чтобы спросить, не знаешь ли ты кого-нибудь, к кому мы могли бы обратиться.

— Конечно, знаю. Подожди минутку. — Он старался скрыть свое раздражение, это было довольно заметно. — Недавно закрылась пара ресторанов, и я знаю поваров из обоих. Я сейчас позвоню им; через полчаса кто-нибудь здесь будет.

— А если нет? — поинтересовалась Келли. — Если они не в городе или лежат в постели с гриппом?

— Тогда найдем еще кого-нибудь, — сердито буркнул он. — Это отель, а не женский клуб. У нас работают профессионалы, на которых можно положиться…

— До тех пор, пока они не начинают шантажировать, — пробормотала Лора.

— Что такое?

— Неважно. Уэс, я решила, что хочу, чтобы все сделали Роза и Келли. Келли знает, что делать, по «Дарнтону», не меньше, чем тот, которого мы найдем; а Роза сможет закончить то, что начал готовить Энрико. Я знаю, что она сможет.

— Без сомнений, — подтвердила Роза. — Мне семьдесят четыре года, и нет такой кухни в мире, с которой бы я не могла справиться. Но мы тратим время на разговоры, и мне сложнее будет успеть все сделать. Я люблю сразу браться за дело, а не тянуть время разговорами. Лора может подтвердить вам это, мистер Карриер. И я действительно знаю, что нужно сделать на кухне.

Она стояла перед ними, кругленькая и решительная, с румянцем на щеках.

— Дело не в этом, — сказал Карриер. — Это очень важный ужин. Мы не можем рисковать именно с ним.

— Нам придется рискнуть, — ответила Лора. — Мне очень жаль, Уэс, но нужно рискнуть. Я верю в Розу и Келли, а они верят мне, и я должна пройти через это. Может оказаться, что они гораздо надежнее любых профессионалов. — Она протянула руки Розе и Келли. — Спасибо. Если что-нибудь вам понадобится, сообщите мне. Я хотела бы сама помочь вам, это было бы как… но, к сожалению, я не могу. У меня много дел здесь. Я все оставляю на тебя и Келли. И еще раз спасибо вам обеим. Я просто не могу выразить…

— Скажешь потом, — весело перебила ее Келли. — Мы произведем фурор. А как насчет Фарлея? Приготовить ему что-нибудь специально для собак?

— Ну как вы можете шутить так! — укоризненно заметила Роза. — Мы оставим ему немного телятины, когда он проснется, он будет голоден и пристыжен. Пошли, пошли. У меня руки чешутся от нетерпения.

Карриер с Лорой смотрели им вслед, пока они шли через холл и не исчезли за дверями ресторана. Они представляли собой забавную пару: Келли была высокой, с пышными черными волосами, и широко шагала; Роза — маленькая, пухленькая, почти бежала, чтобы не отстать от Келли, ее седые волосы были собраны в аккуратный пучок сзади, при разговоре с Келли она наклоняла голову набок.

— Это неумное решение, — холодно заметил Карриер. — Так серьезные дела не делаются. Тут дружба не спасет. Если они загубят вечер, то и дружба ваша будет тоже загублена.

— Мы все решили рискнуть, Уэс. Но не бойся, они нас не подведут.

— Ты слепо веришь в них, вот и все. Что мог тебе сказать этот Гаррибальди, что ты его уволила?

— Он сказал, что слышал, что я была воровкой, сидела в тюрьме…

— Он хотел шантажировать тебя?

Она кивнула.

— Чертов идиот! Но все равно ты не должна была увольнять его за три часа до ужина. Она ничего не ответила.

— Я сказал тебе, когда ты настояла на названии корпорации «Оул», что сантиментам не место в бизнесе. Это касается и эмоций. Если ты не сможешь не смешивать эмоции с делом, ты погубишь себя.

— Нет, я не допущу этого. — Она открыто взглянула ему в лицо. — Последние дни я не давала волю чувствам, Уэс. Но бывает, что без этого нельзя обойтись. Я не думаю, что это может погубить меня, но и ты должен доверять мне.

Он выдержал ее взгляд. «И что случится? — подумал он. — Что будет, если я не смогу доверять тебе? Ты скажешь, чтобы я убирался из твоей жизни? Ты не сможешь; ты слишком зависишь от меня материально. И если я буду продолжать настаивать, уступишь ли ты мне?»

Он не стал глубоко задумываться над этим. Сейчас было не время и не место для конфронтации. Они должны дождаться конца недели. Они смогут поговорить после ужина, который приготовит Роза. Господи! Какой недопустимый риск! Он не ожидал, что она способна на такую глупость.

Гости проходили мимо них, выходя из гостиной, чтобы переодеться к ужину и представлению в ночном клубу. Они останавливались, чтобы сказать пару слов о своих впечатлениях, касающихся обстановки отеля, обслуживания, еды и особенно отлаженного режима отеля.

— Просто удивительно, учитывая, что отель новый! — воскликнула Амелия Лейгтон, а ее муж, Сид, согласно кивнул головой.

— Прекрасная обстановка, — сказал Карлос Серрано, целуя Лоре руку.

— Все выдержано в изысканном вкусе, — отметила итальянская модельерша Флавия Гварнери, продемонстрировав все свои зубы, когда улыбнулась. Лора тепло поблагодарила их, подумав, что отель или погибнет через три часа, или она снова выйдет победительницей. Она благодарила каждого, кто подходил к ним, пока не ушли все гости и они не остались одни.

— За последние три недели у нас не было ни одной спокойной минуты, — сказал он. — В понедельник мы на несколько дней уедем, я зарезервировал номер на Сан-Томасе. Мне там понравилось.

— Не могу, Уэс, не сейчас. Столько людей собирается приехать сюда в ближайшие три недели, а Флавия сказала, что в следующем месяце вернется сюда на показ мод в «Ултимо» и с ней приедут ее друзья…

— У тебя есть персонал. У тебя здесь брат. Не можешь же ты быть здесь каждую минуту.

— Но я могу быть здесь, когда я нужна. Ты сам когда-нибудь бросал новое дело в самом начале?

— Ну, я бросал его хотя бы на ночь, чтобы сохранить силы для близких.

Он был прав, подумала Лора. Она так сильно уставала в эти дни, что они совсем не занимались любовью.

— Ты прав. Со мной не так весело. Дай мне несколько дней, чтобы все здесь устроить. Я обещаю, что после этого я стану опять нормальной женщиной.

— Но все равно ты не захочешь уехать ненадолго.

— Еще нет. Может быть… весной?

Он хотел что-то сказать, но передумал..

— Мне нужно переодеться к ужину. Ты идешь?

— Через минуту. Увидимся наверху.

Он направился в номер, который они взяли себе на эти выходные, а Лора осталась одна, наслаждаясь краткими мгновениями одиночества и тишины, нарушаемой лишь шагами официанток, убирающих со столов. Ей придется изменить свой режим работы; она должна уделять Карриеру внимание. Они бы не ссорились, если бы она проводила с ним больше времени, не отдалась целиком и полностью делам отеля, которые отнимали у нее практически все силы.

Но не только мысли о «Чикаго Бикон-Хилле» занимали ее сейчас. Она уже заглядывала в будущее. Она еще ничего не говорила Карриеру и никому другому, и кроме того, в ближайший год она и не могла ничего сделать, пока полностью не утвердится здесь, но в воображении она уже строила планы об остальных трех отелях Оуэна и мечтала о том времени, когда они станут ее собственными. Она еще не знала, как ей это удастся, откуда она возьмет деньги, сколько времени уйдет на приобретение всех трех отелей, если она вообще сможет купить их, что было самой тревожной мыслью. Феликс мог продать их до того, как она достанет деньги, а вдруг она вообще денег не найдет… Но она надеялась, что все будет так, как она мечтала. И сколько бы времени ни понадобилось, она была полна решимости довести дело до конца как можно быстрее. Она никому не позволит встать у нее на пути.

«Нью-Йорк Сэлинджер», — произнесла она про себя, но быстро поправилась. — «Нью-Йорк Бикон-Хилл», «Филадельфия Бикон-Хилл», «Вашингтон Бикон-Хилл».

Она повернулась и вышла из гостиной, чтобы присодиниться к Карриеру и одеться к ужину. Она улыбалась. «Вот тогда, Феликс, ты поймешь, что Оуэн и я все-таки одолели тебя».