Война вампиров

Деревня, со всех сторон освещенная множеством пылающих огней, выглядела весьма экзотически. Марсиане разбредались по домам, неся с собой куски мяса роомбоо, прежде наводившего на них ужас, и распевая победные песни.

Это была ночь торжества.

Аборигены легко пугались малейшей опасности, а каждая удача наполняла их души ликованием.

Наконец разошлись все, и Роберт остался у костра в полном одиночестве. Маленькая Эойя, утомленная впечатлениями, опять крепко спала на своей циновке. А наш триумфатор, не поддавшись опьянению успехом, разрабатывал планы дальнейших действий, прекрасно понимая, что до окончательной победы еще далеко. Ответственность за этих по-детски наивных людей грузом лежала на его плечах. Достаточно было хорошего ливня, чтобы спасительные костры погасли все до единого, и тогда вся деревенька превратится в арену жестокого побоища.

Нервное напряжение не спадало. Поглядывая на Эойю, безмятежно спавшую неподалеку, Роберт лихорадочно пытался найти выход из ситуации. С каким нетерпением ждал он первого проблеска зари!

Время от времени с палицей в руке и ножом за поясом Дарвел обходил все костры, будил задремавших часовых, подбрасывал веток в огонь и осматривал окрестности. Дел у него было больше, чем у Наполеона накануне сражения под Аустерлицем.

Облака на небосклоне потемнели, костры горели медленно и спокойно. В ночной тишине слышались только зловещие крики птиц. Казалось, они выговаривают своими хриплыми, резкими голосами:

— Беда! Беда! Беда!

Измученный Роберт присел было у костра, но тут с тревогой заметил, что сверху на костер стали беспрестанно сыпаться какие-то крохотные зернышки, постепенно покрывая землю беловатой пеленой. Роберт поднял голову и на фоне туч увидел темное подвижное пятно, из которого падал дождем крупный влажный песок. Его становилось все больше и больше. Еще немного, и огонь погаснет…

Что делать? Мерзкие эрлооры кружили так высоко, что стрелами их было не достать. Обходя деревню, Роберт видел, как они то спускались на землю целыми стаями, то опять поднимались в воздух…

Теперь стало ясно, что они собирали песок.

Роберта поражало упорство вампиров. Из всех костров они выбрали самый большой. Он понимал, что если так будет продолжаться и дальше, скоро на этом месте вырастет целая гора песка. Дарвел поспешил разбудить Эойю, чтобы та не оказалась погребенной заживо крылатыми дьяволами.

Его охватило отчаянье После большого костра настанет черед всех остальных. Деревушка погрузится во мрак, и ее неповоротливые, бестолковые обитатели пропадут ни за грош! А главным виновником гибели стольких людей будет он, Роберт!

— Ну уж нет! Сдаваться я не привык! — стиснув кулаки, в ярости прошептал юноша. — Я должен выиграть эту драку! Должен!

Однако защищаться было почти нечем. Напрасно Дарвел старался разгрести песок и раздуть огонь. Песок медленно и неумолимо душил язычки пламени. Тогда Роберт принялся наугад стрелять вверх, прикрепляя к стрелам небольшие уголья. На первых порах эго немного помогло, в воздухе раздались несколько резких воплей, но песок по-прежнему продолжал сыпаться густым потоком, а вампиры взлетели еще выше, так, что стали почти не видны.

Вдруг крошку Эойю, испуганно прижавшуюся к Роберту, осенила счастливая мысль Показав на частокол, которым с вечера огородили костер, она дала понять землянину, что на колья сверху надо набросать веток, чтобы получилась прочная крыша, не пропускающая песок. Оба немедля взялись за работу и вскоре костер был защищен навесом из ветвей и дерна. Ограда оказалась довольно высокой, так что костер мог свободно гореть до утра, держа вампиров «а почтительном расстоянии.

Это подсказало Роберту коварный замысел, который, в случае удачи, обеспечил бы деревушке спокойную жизнь.

Собрав по домам циновки, он закрыл ими просветы между кольями, а сам улегся поблизости от костра, положив под руку нож и дубинку, и притворился спящим.

Как Роберт и предполагал, измученные борьбой и ярким светом, эрлооры никак не могли взять в толк, что стало с их заклятым врагом.

Идея сработала великолепно: стая вампиров, тихо шурша перепончатыми крыльями, опустилась на землю.

Сердце Роберта бешено стучало в груди, но он решил не шевелиться, пока не почувствует прикосновения холодных отвратительных лап… Наконец мягкие прохладные пальцы поползли по лицу…

В тот же миг Дарвел стремительно вскочил на ноги, быстро сорвал с кольев циновки и принялся молотить дубинкой направо и налево, как одержимый.

Растерянные, ослепленные блеском огня вампиры затоптались на месте, беспомощно натыкаясь друг на друга и отчаянно визжа. Лица их стали землистыми от страха. Некоторые взмахивали крыльями, пытаясь взлететь, и падали прямо в костер, оглашая воздух диким воем. А Роберт продолжал раздавать беспощадные удары, круша черепа и руки демонов.

С быстротой, которой Дарвел от нее не ожидал, Эойя по-своему помогала ему, подбрасывая в огонь хворост, так что вскоре пламя взметнулось ввысь огромным столбом, освещая поле битвы, заваленное трупами эрлооров.

Некоторые из них почти человеческими жестами умоляли о пощаде.

Шум борьбы разбудил туземцев. Они примчались на подмогу с ножами в руках и, немного поколебавшись, начали добивать оглушенных ударами палицы вампиров.

Медленно занимался рассвет, и лишь в лучах восходящего солнца Роберт рассмотрел, какие огромные потери понес его хищный противник.

К превеликому удивлению Дарвела, расправляясь с побежденными, безобидные марсиане проявили такую необычайную жестокость, какой он от них не ожидал. Но Роберт не осуждал их. Люди мстили эрлоорам за многие века угнетения и страха.

Потом туземцы спокойно разделили убитых вампиров между собой и унесли добычу по домам, чтобы полакомиться мясом.

Землянину с большим трудом удалось спасти от расправы одного раненного в крыло эрлоора, который барахтался на земле, как исполинский подбитый нетопырь

Эойя уже собиралась ударить его дубиной, но юноша заслонил пленника собой и жестами объяснил ей, что забирает вампира себе, как свою часть добычи.

Он связал чудовище веревками из ивовой коры и отвел в хижину, где в темноте вампир немного пришел в себя и успокоился.

Роберт уложил его на циновке, а поблизости поставил мясо и съедобные коренья. Однако эрлоор не притронулся к пище и довольно долго лежал не шевелясь. Затем попытался карабкаться по стенам, жалобно постанывая и дрожа всем телом Вампир напрягался изо всех сил, тщетно стараясь разорвать свои путы.

Свет причинял ему невыразимые мучения. Когда Роберт отодвигал циновку у входа, эрлоор разворачивал крылья, царапал когтями стены, стонал и вопил.

Хотя приручить его казалось делом довольно сложным, Дарвел все-таки решил попытаться, предполагая, что лишь с помощью этих существ раскроет тайны планеты.

ОТКРЫТИЯ

Несколько последующих дней принесли Роберту много радости, и время пролетало, как в волшебном сне.

Марсиане верили ему безоглядно.

Облаченный в великолепные одежды из ярких перьев и такой же головной убор в виде диадемы, он окружил себя дюжиной сильных вооруженных телохранителей.

Роберта постоянно сопровождали Уау и Эойя, у которых он учился марсианскому языку и уже мог довольно сносно объясняться с аборигенами, что, впрочем, оказалось не так уж сложно. В местном словаре было всего около двухсот слов, состоящих преимущественно из гласных. Согласные звуки выступали только в обозначениях чего-то страшного или вредоносного.

Подданные относились к своему повелителю с уважением и любовью, граничившими с фанатизмом. Землянина самого начали почитать как божество.

В один прекрасный день он вдруг увидел собственную статую, изготовленную из дерева, глины и цветной кожи. Изваяние стояло в бывшей святыне эрлоора.

Однако Дарвел объяснил своей свите, что не желает ни в чем уподобляться этим жестоким созданиям и намерен нести людям только добро, достаток, мир и справедливость.

Эти принципы в полной мере отвечали спокойной и мягкой натуре туземцев, поэтому Роберта стали почитать еще больше.

Через несколько дней после сражения с вампирами вокруг деревни появились высокие сооружения из необожженного кирпича. Это были открытые печи с навесами. В них постоянно пылал огонь, защищенный таким образом от дождя. Теперь можно было не опасаться, что вампиры повторят свой маневр с песком. Поды печей сложили из огромных тяжелых валунов, сдвинуть которые роомбоо не могли.

На них устроили ловушки. Каждый день в ямы попадалось по несколько зверей, и марсиане добивали их палицами. С тех пор деревня, окруженная кольцом круглосуточно пылавших костров, спала спокойно.

Как-то раз Роберт сел в лодку, плетеную из тростника и обтянутую сверху тюленьими шкурами, и пустился в великолепное путешествие по каналам, которые привыкли наблюдать земные астрономы. Каналы эти напоминали широкие реки. По ним морская вода проникала вглубь материка, на юг. Не обращая внимания на слаженно работавших ложкообразными веслами гребцов, Дарвел чертил острым камешком на кремневой пластинке карту Марса, вспоминая при этом труды Скиапарелли и Фламмариона.

Роберта удивила одна особенность: все океаны располагались на севере, а материки на юге. Ему показалось, что он наконец решил загадку, над которой так долго ломали головы астрономы и ученые.

— Да ведь это же просто бросается в глаза! — рассмеявшись, воскликнул Роберт. — Удивительно, как никто до сих пор ни о чем не догадался! Вся поверхность Марса представляет собой огромное болото. Зима здесь длится полгода, весна и лето — тоже по шесть месяцев, и если бы не каналы, здесь бы давно все засохло после того, как стаивают льды и снега! Именно по ним с севера на юг поступает живительная влага!

Оставалось маленькое «но»: астрономы обнаружили в экваториальном поясе планеты горы, вершины которых зимой покрыты снежными шапками.

— Ну и что? Это совершенно не противоречит моей теории! — словно возражая невидимому оппоненту, продолжал Дарвел. — Не исключено, что на Марсе есть и горные регионы1.. А если так, то должны быть плодородные равнины с субтропической флорой, где зимой идут дожди… Вероятно, астрономы упускают из виду, что год на Марсе составляет 687 дней и потому все везде успевает созреть!

Продолжая размышлять в этом направлении, Роберт наконец понял, почему деревья «а Марсе такие гигантские, а кусты и травы разрастаются столь буйно: ведь они жили в два раза дольше, чем , на Земле! Он хотел посмотреть на здешнюю прекрасную осень, которая должна быть погожей и длинной. Вся природа станет медленно замирать, одеваясь в великолепные красочные уборы, неведомые ее земной сестре. А пробуждение планеты от долгого зимнего она — наверняка истинное чудо! Все вокруг покроется .ковром сказочных первых цветов, раскрывающих свои нежные лепестки навстречу солнцу…

Потом настанет по-тропически знойное лето, леса засияют золотистой листвой, осень добавит в эту палитру бронзы и пурпура, а в небе жалобно закричат перелетные птицы…

Роберт размышлял о смене времен года со страстью натуралиста. В его воображении уже рисовались невиданные дотоле растения, он видел глубокие тенистые ущелья, поросшие купами деревьев, опутанных лианами. Именно там находили себе пристанище эрлооры, прячась от дневного света и отдыхая после своих разбойничьих набегов. На холмах возвышались стройные кокосовые и финиковые пальмы, апельсиновые деревца, отягощенные крупными, сочными плодами, расточали одуряющий аромат своих снежно белых цветов

Внезапно Дарвела охватил гнев

— Я ведь до сих пор ничего не знаю' — вскричал он — Я еще ничего толком не видел на этой таинственной планете' Свались я на Землю к эскимосам или обитателям Огненной Земли, результат был бы тот же' А ведь здесь, кроме эрлооров, должны быть и другие существа — разумные, прекрасные, счастливые, живущие в других, более теплых частях Марса, где есть цветущие луга, а тучные поля колосятся хлебом' Там жизнь должна быть совершенно иной'

И только тут он заметил, что Уау и Эойя удивленно слушают его речи, озабоченно заглядывая в глаза

Дарвел улыбнулся и успокоил их жестом руки, а перемена пейзажа отвлекла его от грустных мыслей.

Днище лодки заскребло по великолепно обработанному граниту Приглядевшись внимательно, Роберт обнаружил, что строители каналов раскалывали гранитные блоки при помощи замерзающей воды, не пользуясь никакими орудиями Точно так же поступали и древние люди Земли

В зарослях тростника плавало множество роомбоо Роберт уже занес было руку, собираясь прикончить одного из них, но Эойя успела остановить его и объяснила, что в каналах этих животных убивать нельзя. Тут они несут свою службу, принося пользу, и потому считаются неприкосновенными

— Правда, они съедают много рыбы, но зато хорошо очищают реки и очень нам нужны, — продолжала девушка — Мы убиваем их только тогда, когда они нападают первыми, но больше этого, наверно, никогда не случится, потому что их хозяева эрлооры теперь побеждены'

Роберт выбрался на берег, поросший багровой травой, но путь ему преградила стена из грубо обтесанных валунов, ничем не скрепленных между собой

Теперь он догадался, что означают линии на берегах каналов, так хорошо видимые с Земли Это была защита суши от буйного разлива весенних вод, когда начинал таять снег.

Из задумчивости его вывели крики гребцов. Они указывали ему на крутую лестницу, высеченную в скалах и уходящую вверх.

Кто мог над ней потрудиться? Уж конечно не грузные, добродушные марсиане!

Но землянина ожидали и другие сюрпризы.

Пройдя немного, он увидел настоящий марсианский город, где было около двух тысяч домов. Роберта приветствовали как самого желанного гостя, когда Эойя рассказала соплеменникам о своем спутнике.

Новым знакомым преподнесли дар поистине королевский: раскаленные докрасна головни в глиняной миске. Эойя научила людей обращаться с этим сокровищем, и вскоре в городе повторились сцены, похожие на те, какие мы уже описывали в предыдущих главах нашего повествования. Ярко запылали костры, в воздухе запахло жарким, идолы эрлооров и роомбоо поглотил огонь, а поселение было окружено кольцом, сквозь которое эти твари не осмеливались прорваться.

Но Роберта уже начали утомлять нескончаемые почести и восторженные крики толпы, и потому после легкой трапезы он приказал плыть к следующему селению, где его ожидало то же самое, что и в первом.

Повсюду, где появлялся Дарвел, люди объявляли беспощадную борьбу ненавистным эрлоорам. Больше их никто не боялся, и марсиане охотно лакомились их мясом.

Роберт в изобилии пожинал лавры. Его осыпали почестями и подарками, он успел прославиться как повар, военачальник, государственный деятель и инженер, открывая для обитателей Марса еще неведомые им области человеческой деятельности.

И повсеместно по его приказу возводили башни, в которых .горели огни.

На много миль вокруг воцарились мир и покой. После сокрушительного поражения вампиры больше не осмеливались нападать на людей и ушли вглубь материка, где их еще продолжали бояться и почитать.

Однако двух молодых вампиров, ослепленных светом и рухнувших в костер, по настоянию Роберта поймали и заключили под стражу до суда. Им вменялось в вину нарушение общественного порядка, разбойное нападение и покушение на убийство. Надо заметить, что марсиане не понимали всей тяжести подобных обвинений и потому не могли оценить, что значит правосудие.

На пятый день своего путешествия по пурпурным лесам и необъятным каналам Роберт неожиданно для себя сделал еще одно открытие, которое несказанно взволновало его.

Он наткнулся на развалины увитого плющом дворца из розового гранита. И по общему виду, и архитектурными деталями это сооружение удивительно напоминало земные постройки.

Там был настоящий лабиринт сложнейших переходов, множество башенок разнообразной формы, часть из которых напоминала восточные минареты, балконов и арок. Гигантская лестница местами обрушилась, каменные своды еще каким-то чудом не рассыпались, напоминая огромные ажурные мосты, созданные неким гениальным безумцем.

Балконы поддерживались изъеденными временем исполинскими статуями людей и животных. Одним из них не хватало рук, другим голов…

И вое это минувшее великолепие архитектурного гения 'буйно поросло красным плющом, буки и березы окутывали развалины своими ветвями, закрывая раны, нанесенные годами, словно желая защитить замок от окончательного разрушения. Марсиане, с опаской поглядывая на руины, предпочитали держаться от них подальше. Отвратительные эрлооры раскинули на куполах огромные крылья и казались живыми. Мельчайшие детали их облика были воссозданы с необычайной тщательностью. Иногда чудовища обвивались вокруг колонн.

Тщетно Роберт ломал себе голову, стараясь разрешить загадку таинственных развалин.

Почему существа, которые возвели такое грандиозное сооружение, деградировали, опустившись до уровня диких животных. Несомненно, что прежде среди обитателей Марса были талантливые ученые и художники… А чьим творением были столь искусно построенные каналы?

Даже если допустить, что их прорыли удивительные массивные роомбоо, какой титан мысли изготовил чертежи, рассчитывал размеры, определил направление? Кто вымостил безупречно обработанными каменными блоками?

— Несомненно, что это следы древней, некогда грандиозной цивилизации, которая почему-то пришла в упадок и вновь вернулась к состоянию варварства! — рассуждал Роберт сам с собой.

В этот момент они прибыли в очередную деревушку, и он отвлекся от своих размышлений. И снова землянину пришлось наблюдать ликование толпы, выслушивать славословия и присутствовать на обеде…

Утратив прелесть новизны, все это стало для Дарвела тяжкой обязанностью.

— Теперь я понимаю, почему лица сильных мира сего так печальны среди всеобщего веселья! — прошептал он. — И со мной начинает происходить то же самое…

Поэтому он почувствовал себя счастливым, когда после пышного приема .наконец смог удалиться в отдельную хижину и лечь спать, завернувшись в великолепный плащ из перьев, служивший одновременно парадной одеждой и одеялом. Этот подарок преподнесли ему благодарные подданные.

УСОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ

Минуло несколько месяцев. Роберт Дарвел пользовался воистину королевскими привилегиями: по его чертежам и указаниям построили просторный, удобный дом, который, по сравнению с окружавшими его, смело можно было назвать дворцом.

Люди перестали бояться эрлооров. Возле каждой деревни теперь были возделанные поля, а по ночам села защищал огонь, пылавший в печах на толстых фундаментах и с прочными крышами.

Поэтому все попытки вампиров и роомбоо подобраться к людям оказывались безуспешны.

Неведомые доселе покой и благоденствие воцарились на весьма обширной территории. Повсюду заметны были полезные нововведения. Лодки, построенные по чертежам Роберта, оказались удобнее и просторнее прежних, у охотников и рыбаков появилось много новых орудий. Марсиане становились более цивилизованными. Перед, наступлением зимы кладовые, где хранилась провизия, поспешно принялись заполнять разными припасами, доселе аборигенам неизвестными: соленой говядиной, копченой птицей, а сырые овощи укладывали в посуду и заливали маслом, выжатым из водяных каштанов.

Обнаруженная в горах дикая виноградная лоза, когда ее пересадили на плодородную землю, под живительными лучами Солнца стала давать более крупные и сладкие плоды, чем ожидал Роберт. Он надеялся, что, открыв своим подданным секреты виноделия, станет для них кем-то вроде Бахуса или Ноя, как перед тем пожал лавры Прометея, Солона и Ганнибала.

Дарвел очень обрадовался, обнаружив в горах превосходную железную руду. Самым примитивным способом он выплавил из нее железо, из которого можно было изготавливать самые необходимые инструменты. Конечно, со стальными они сравниться не могли, но служили большим подспорьем в работе.

Многие наверняка чувствовали бы себя на месте Роберта счастливыми, однако наш изгнанник именно теперь, когда осуществил многие свои замыслы и твердо надеялся установить связь с Землей, все чаще и чаще испытывал приступы непреодолимой тоски.

Много бы он дал… Впрочем, нет! Он отдал бы все, чего достиг и что у него было, за встречу с умницей Ральфом и своей бывшей невестой.. Как он мечтал вновь оказаться в Лондоне!

Роберта угнетало и еще одно обстоятельство: маленькая Эойя не отходила от него ни на шаг, постоянно повторяя, что хочет стать его женой и сыграть свадьбу по местным обычаям. Бракосочетания на Марсе знаменовались обильным пиршеством и громогласными крикливыми песнопениями. Однако чувство девушки тяготило Роберта. Причин к тому было несколько. Он не переставал с нежностью вспоминать Альберту и всякий раз, как Дарвел видел на ясном небосводе маленькую голубую звездочку, он принимался витать в эмпиреях. Все марсианки с их круглыми розовыми личиками и детскими улыбками были ему безразличны.

Но Эойя чахла буквально на глазах и худела все больше Дедушка ее, Уау, с грустью рассказывал, что теперь на платье внучки уходит вдвое меньше самых красивых перьев, чем раньше. Малышка довольно неплохо болтала по-французски и временами просто утомляла Роберта своим наивным щебетанием.

Теперь она старалась одеваться как можно наряднее и изысканнее, носила яркие одежды, ожерелья из бисера, блестящие камешки, но Роберт, увы, ко всему этому оставался равнодушен.

Усталость все чаще охватывала Роберта. Тогда он садился в лодку и уезжал подальше, чтобы хоть немного забыться.

Подобным образом Дарвел исследовал значительную часть северных районов планеты и составил их топографические карты.

Следует заметить, что они не отличались особым разнообразием: повсюду бесконечные леса с золотисто пурпурной листвой, бескрайние пустоши, болота, озера … Иногда Роберт встречал людей, но они везде были похожи друг на друга: неуклюжие, грузные, с глуповатыми улыбками на губах.

Роберт знал, что в южной части Марса существуют „регионы с роскошной буйной флорой, но гребцы наотрез отказывались плыть туда, твердя, что в тех местах царствуют эрлооры и другие столь же страшные создания.

Но это только еще больше распаляло любопытство Роберта, вместо того, чтобы охладить его пыл.

— Та часть планеты, которую я осмотрел, решительно самая дикая и скудная, — рассуждал он, — и потому обязательно следует побывать в других!

Дарвелу подумалось, что эрлоор, плененный во время схватки, мог бы ему что-то рассказать о тех таинственных краях, и он прилагал множество стараний, чтобы приручить это существо, которое продолжал держать в подвале и кормил сырым мясом.

ХРУСТАЛЬНАЯ ГОРА

Роберт мог считать себя с определенной точки зрения не просто счастливым, а очень счастливым человеком.

Однако прежняя жажда путешествий не угасла в нем: ожидая подходящего случая исследовать Марс более детально и найти способ подать о себе весть на Землю, а затем и вернуться обратно, Роберт решил отправиться в дальнюю экспедицию один, без спутников, наивное восхищение которых со временем его все больше тяготило.

Роберт уже давно слышал от Эойи, что на юге расположено страшное место, где даже эрлооры не отваживаются появляться. Об этой долине существовало множество древних преданий, но даже ныне живущие глубокие старцы не могли поведать о ней ничего определенного. Знали только, что она лежит между двумя необычайно высокими горами и там живут страшные, нигде больше не виданные твари. Марсиане назвали ее Долина Смерти.

Этого оказалось достаточно, чтобы Роберт загорелся желанием побывать в этом загадочном уголке Марса, хотя его изо всех сил отговаривали. Утверждали, что над горами тяготеет проклятие, а расположены они были совсем недалеко. Старейшины уверяли, что до них всего три дня пути. Путешествие привлекало Роберта тем больше, что до сих пор он никогда не встречал на этой планете по-настоящему высоких гор.

Поэтому однажды утром, расспросив туземцев самым подробнейшим образом, он отправился в дорогу, предупредив свою свиту, что будет отсутствовать недели две.

Все уже давно привыкли к его экскурсиям, а о его храбрости и уме были столь высокого мнения, что даже не допускали, что Дарвелу может грозить какая-то опасность.

Эойя немножко всплакнула, однако Роберт утешил ее, пообещав принести диковинных плодов и блестящих камешков, как уже не раз бывало.

Однако цель путешествия осталась никому не известной.

Выйдя из дома и шагая под сенью красной листвы, Роберт несказанно наслаждался жизнью. Теплый воздух был напоен ароматом трав и цветов, золотисто-багряные леса стояли во всем своем великолепии. По пути Роберт обнаружил множество неизвестных минералов, растений и насекомых. Он легко определял направление по стволам деревьев, с северной стороны поросшим мхом, и был твердо убежден, что, кроме встречи с эрлоорами, ничто ему не угрожает.

Три первых дня минули без особых приключений: Дарвел утолял голод, стреляя дичь, а на ночлег устраивался в дуплах деревьев или в густом кустарнике.

Вечером третьего дня, как ему и предсказывали, Роберт увидел зубчатые горные вершины почти одинаковой высоты и формы. Их он достиг к концу четвертого дня. Окружающий пейзаж переменился совершенно Роскошные леса уступили место сухой глинистой почве, изрезанной трещинами, где прятались крупные красные ящерицы с плоскими головами и маленькими свирепыми, как у крокодила, глазками.

Вскоре путь землянину преградил завал из красноватых камней, словно обработанных человеческой рукой и лежавших у подножия горы. Пирамида была крутой, ровной, без щелей и углублений.

Роберт шел уже несколько часов, а каменный вал все не кончался. Зной становился поистине невыносимым. Такого Дарвел еще не испытывал нигде, где ему доводилось бывать.

Он сильно устал, да еще голова кружилась. Казалось, воздух был полон огня, тем не менее поблизости не было никаких признаков вулкана. Место, куда он попал, выглядело неуютным и мрачным. Роберт с удивлением поймал себя на том, что почти жалеет о своей опрометчивости. Не стоило, пожалуй, так далеко уходить от деревни.

Он решил сделать привал до утра и, найдя небольшое углубление в скале, провел в нем ночь, прежде вышвырнув из ниши двух ящериц, а потом заложив вход изнутри крупными камнями.

Тем не менее спалось скверно. Роберт то и дело просыпался от чувства непонятного страха. Сердце сжималось, грудь давила какая-то тяжесть. Измученный усталостью, он погружался в зыбкий сон, а вскоре опять открывал глаза, встревоженный и растерянный. Поэтому, когда занялся рассвет, Дарвел облегченно вздохнул и зашагал дальше.

Больше всего он удивлялся тому, что климат менялся буквально на глазах. Неизвестные растения с мясистыми светло-желтыми листьями цеплялись за расщелины скал, кое-где вверх устремлялись свечами прямые колючие стебли, похожие на кактусы Центральной Америки В воздухе порхали большекрылые насекомые, по земле скользили гигантские толстые змеи. Вокруг становилось все теплее.

Наконец зной стал невыносим Пот градом катился по лицу, Роберт еле переставлял ноги от изнеможения, а каменному валу все не было конца. Он терялся вдали, заслоняя собой горизонт. В его мощи и высоте ощущалась немая угроза.

Вдруг после поворота окрестности изменились невероятно. Каменная стена внезапно закончилась Край вала венчала башня, верхушка которой терялась в вышине, а прямо впереди раскинулся бескрайний субтропический лес. Роберт не без удивления увидел подобие земных пальм, бананов и бамбука.

— Похоже, матушка-природа во всех уголках Вселенной придерживается раз и навсегда предначертанного плана, — пробормотал себе под нос Дарвел. — По одному образцу она творит тысячи разновидностей, которые мало чем отличаются между собой! Пользуясь жесткими логическими рамками, наверняка можно предсказать возникновение в будущем новых растений, как открытие элементов в химии и создание препаратов из простейших составляющих…

Однако, несмотря на свою скептическую тираду, Роберт вынужден был признать, что в болотах Индии, Центральной Африки и в девственных лесах Бразилии столь буйной и мощной флоры он не встречал.

Развесистые кроны деревьев вздымались над землей на двести-триста метров, их густые ветви тесно сплетались между собой, а сочные, огромные как паруса листья были пурпурными или фиолетовыми. Нижние ветви пускали побеги, из которых вырастали новые стволы, цеплявшиеся корнями за малейшую трещину в коре или почве, поэтому лес рос в несколько ярусов. Роберт насчитал их до двадцати, вздымавшихся один над другим.

Все вокруг было опутано лианами и густой сетью ветвей, которые не давали падать сгнившим и трухлявым деревьям. Из этих стволов черпали жизнь другие растения, а вся эта мешанина из корней, стеблей, цветов и плодов походила на бушующее море, но зрелище было неизмеримо прекрасное.

Иногда цветы устилали землю сплошным ковром, а под сенью исполинских пальм могла укрыться целая деревня.

Роберт остановился, восхищенно обозревая это растительное великолепие, тем более поразительное, что оно было замкнуто в строго ограниченном ареале и возникло на горизонте как мираж.

Климат изменился столь резко, что все гипотезы Роберта рассыпались в прах.

— Однако, это должно иметь свое объяснение… и довольно простое! — воскликнул Дарвел. — А честь первооткрывателя будет принадлежать мне!

Тем не менее Роберт терялся в догадках. Как могли возникнуть джунгли в столь северных широтах, что согревает почву на таком малом пространстве? Еще он заметил, что в диковинной чаще обитает множество неизвестных ему животных. Она очень напоминала земные леса доледникового периода и буквально кишела рептилиями и пресмыкающимися.

Здесь были хамелеоны и гибкие ящерицы, древесные змеи, мелькавшие между ветвями, огромные жабы в рост человека. Зеленая кожа этих чудовищ была усыпана красными пятнами, а прыгали они тяжело и неуклюже…

Хватало в лесу и насекомых. Роберт увидел сказочных бабочек с радужными крыльями, зелено-голубых с золотом жуков размером с голубя, словно сошедших с японских миниатюр.