Война вампиров

— Несомненно! — подтвердил Балинский. — Могу ли я дать вам кое-какие объяснения, господа?

— На мой взгляд, это вряд ли возможно, — усомнился Ральф.

— Не исключено, что вы и правы, однако, почему бы не попробовать, призвав на помощь элементарную логику и восстановив изначальный ход событий. Выздоровление Ардавены для меня несомненный факт. Негативы засветил именно он, а руководили им зависть или злоба. Далее, никто кроме него не мог вернуть на Землю этот металлический снаряд, который перед тем он же и отправил на Марс; капсула побывала на этой каменистой планете, подчинившись могучей воле брамина. Если Ардавена отправил снаряд в космос, он вполне мог и вернуть его обратно.

— В отличие от вас я не слишком в этом уверен, — заметил Ральф. — В таком случае почему Ардавена столь бессмысленно погиб?

— Наверняка он не учел, что скорость снаряда увеличится за счет притяжения Земли, а сама капсула будет стремиться к источнику управляющей ею энергии, то есть к мозгу Ардавены. Каковы были его намерения? Зачем он это сделал? На эти вопросы я ответить не могу и нам не стоит льстить себя надеждой, что нам когда-нибудь удастся пролить свет на эту тайну. Быть может, он хотел лишить Дарвела возможности вернуться обратно? Или поддерживал с ним телепатическую связь?

— Конечно, мы этого никогда не узнаем, — шепнул капитан Уэйд, — но в одном я уверен почти наверняка: отныне невидимые руки не станут уничтожать фотоснимков, которые нам теперь так нужны. Смерть освободила нас от главного врага!

— Лишь бы Роберт не перестал сигнализировать! — вздохнул Ральф.

— Через несколько дней мы это проверим, — заключил капитан.

Затем было решено вернуться на виллу английского резидента, куда с большими предосторожностями доставили и стальную капсулу, а Уэйд решил расспросить монастырских служек, не доводилось ли кому из них видеть ее в лаборатории Дарвела.

Через два дня драгоценные аппараты для межпланетной фотосъемки наконец прибыли в Карикали автофургоном.

Балинский с помощью Ральфа целый день устанавливал их на одной из террас особняка. Вскоре Ральф, сильно волнуясь, проявил первые снимки и отпечатал их.

Альберта с Уэйдом просмотрели фотографии, и резидент радостно воскликнул:

— Есть сигналы! С тех пор, как этого негодяя Ардавены не стало на свете, я мог бы побиться об заклад, что все пойдет отлично!

— Я надеюсь, что на сей раз мы будем более осмотрительны и сразу прочтем сообщение, переданное азбукой Морзе, — нетерпеливо продолжила его мысль Альберта.

И, поудобнее устроившись за письменным столом Уэйда, старательно принялась записывать то, что диктовал ей Ральф.

Вдруг капитан, который быстро читал знаки телеграфной азбуки с фотографий, которые держал в руках, с трудом сдерживая волнение, воскликнул:

— Друзья мои! К счастью, мы не ошиблись! Роберт жив, он на Марсе, а нам выпала честь принять оттуда первую в мире телеграмму!

И медленно, по слогам, прочел вслух:

— Ро-берт Дар-вел… Связь между Марсом и Землей была установлена!

МРАК[1]

…С наступлением ночи Роберт, невзирая на просьбы и слезы Эойи и всей своей «свиты, углубился в джунгли, сопровождаемый единственно своим эрлоором, считая, что тот уже стал достаточно ручным. Вампир, тяжело взмахивая крыльями, летел впереди него.

Хорошо вооруженный, неся с собой запас продовольствия, Роберт следовал за своим провожатым, шагая по берегу канала. Так продолжалось несколько часов, пока на одной из полян вампир не покинул землянина, а немиого погодя его собратья принялись слетаться сюда из всех уголков джунглей. К сожалению, люди были уже очень далеко…

Роберт с помощью кресала пытался развести огонь, который послужил бы ему надежной защитой, но прежде чем он успел это сделать, почувствовал на себе какие-то прочные путы наподобие лассо, мгновение спустя его окрутили по рукам и ногам, заткнули кляпом рот и утащили в чащу.

Когда Дарвел пытался освободиться, он получил сильный удар ло голове каменным шаром, висевшим на конце веревки, которой его связали, и потерял сознание.

Очнулся он в полной темноте. Отовсюду слышался приглушенный шепот, шелест крыльев, а чье-то горячее дыхание касалось лица Роберта…

Где-то вдали громко журчал ручей.

В окружающем мраке сверкали мириады светящихся глаз. Казалось, что они образуют фосфорическую дымку.

Узилище показалось Роберту мрачным Просторная пещера напоминала готический собор. Ее высокие своды и стены были покрыты крыльями эрлооров, как смертным саваном. Вампиры усеяли все вокруг…

Невидимки

ЗАРУХ

— Ах, мистер Джордж, вы и представить себе не можете, сколько радости ваш приезд доставит моим друзьям — капитану Уэйду и инженеру Балинскому! Они ждут вас с величайшим нетерпением! Нам стоило огромного труда разыскать вас…

— Для меня до сих пор остается загадкой, как вы меня нашли, господа!

— Разбирая бумаги вашего брата, уцелевшие после взрыва в Келамбрии, мы обнаружили одно из ваших давних писем, адресованных Роберту, и так напали на ваш след…

— Это было мое последнее письмо, — прошептал молодой человек, — и с тех пор я ничего не знаю о судьбе Роберта…

— Не отчаивайтесь, мистер Джордж. Еще не все потеряно! Деньги и знания могут многое. Мы сделаем все для его спасения, если только уже не поздно!

— Однако вернемся к вашему письму, сэр, — продолжал Ральф, пытаясь скрыть охватившее его глубокое волнение. — Оно было отправлено из Парижа, но не содержало обратного адреса. Вы рассказывали лишь о своих научных изысканиях. Но мисс Альберта непременно хотела познакомиться с вами, сэр, а если уж она что-нибудь решила, то непременно добивается своего. Ведь это по ее распоряжению обыскали все школы, лицеи и университеты, засыпали газеты объявлениями…

— Ее старания оказались бы безуспешными, сложись обстоятельства несколько иначе, мистер Питчер… Окончив Центральную школу, я стремился получить место за границей и работать там инженером.

— Я знаю, что вы добились своего, сэр. Но я должен рассказать вам о судьбе вашего брата гораздо более того, о чем сообщала пресса.

— Мне уже известно об установлении межпланетной связи и о том, что мисс Альберта живет, отгородившись от всего остального мира…

— Все это правда, сэр… Когда световая сигнализация с Марса прекратилась, мисс Терамон пригласила нас вместе с капитаном Уэйдом и инженером Балинским. Сказала она примерно следующее:

«Друзья мои! Хотя надежды уже не осталось, но упорство и присутствие духа еще не покинули меня. Если Роберт Дарвел открыл способ, которым можно долететь до Марса, почему мы с вами не можем сделать то же самое? И мы повторим его открытие, даже если за это мне придется отдать все свое состояние! Я весьма рассчитываю на вашу помощь в этом деле, господа…»

Отпустив по нашему адресу множество лестных выражений, она добавила, что вряд ли ей удастся найти где-либо еще людей, столь преданных науке и доброжелательно относящихся к ней самой, а потому мисс Альберта открыла для нас в своем банке неограниченный кредит, которым мы можем пользоваться по собственному усмотрению… Мы, конечно же, приняли ее предложение с большим энтузиазмом — немногим ученым выпадает удача

работать в таких условиях! Надеюсь, сэр, что вы тоже войдете в наш круг…

А когда Джордж Дарвел, сияя от радости, принялся было его благодарить, Ральф ответил:

— Давайте пожмем друг другу руки, мистер Дарвел. Этого будет вполне достаточно… Ну вот, мы и договорились! Вводя вас в курс работ, мы исполняем священный долг дружбы. Видите ли, все мы очень любим вашего брата и непременно найдем его. Я в этом совершенно уверен.

Оба умолкли, погрузившись в невеселые размышления, и стали прогуливаться в тени роскошных пальм и пробковых деревьев.

Чтобы хоть немного развлечь своего нового приятеля, Ральф пригласил его совершить маленькую экскурсию по окрестностям.

Этот зеленый уголок, похожий на свежий оазис посреди знойного Туниса, был одним из красивейших мест на свете. Лесная дорога бежала сквозь живописные буйные заросли, по холмам и долинам, то исчезая среди душистых лавров и диких миртов, то выныривая из островка колючих кактусов, цветы которых источали одуряющий аромат. Иногда под сенью вековых деревьев скрывались древние развалины времен Рима. Гирлянды вьющихся ползучих растений опускались с ветвей до самой земли, а в густой зелени прыгали целые стаи крикливых птиц.

— Скажите, сэр, — неожиданно заговорил Джордж, — а каким образом вы очутились в Тунисе? Я полагал застать вас в Англии или Индии!

— Мисс Альберта выбрала этот райский уголок, чтобы замести следы и здесь, в уединении и покое, подальше от любопытных глаз, хоть немного отдохнуть. Климат здесь просто великолепен! И ни один турист сюда не доберется! К тому же, здесь мы можем быть уверены, что никто не помешает нам работать. Тут нет ни репортеров, ни фотографов, ни элегантных бездельников, которых именуют «похитителями времени»!

В нашей химической лаборатории настолько уютно, словно мы обосновались в каком-то средневековом аббатстве. Кроме того, оборудование там поистине королевское. У нас есть все необходимое для научных опытов и исследований.

— А мисс Альберта откуда знает эти места?

— Однажды она проплывала здесь на своей яхте «Победитель» и была просто очарована тем, что ей довелось увидеть.

— Давно ли она поселилась здесь?

— Нет. Несколько месяцев назад здесь продавали дворец одного итальянского банкира. Он построил его специально для себя, но потом умер. Мисс Альберта приказала купить виллу сицилийца Взгляните, как она великолепно смотрится отсюда, сэр'

Действительно, это изящное строение из белого мрамора, выполненное в мавританском стиле, походило на сказочный замок из «Тысячи и одной ночи», четко вырисовываясь на фоне темной зелени.

— Наконец-то я встречусь с мисс Альбертой и смогу поблагодарить ее за все старания, которые она прилагает, чтобы разыскать моего несчастного Роберта!

— К сожалению, вы не увидите ее ни сегодня, ни завтра, сэр. Я совсем позабыл предупредить вас, что мисс Терамон вернется лишь через несколько дней. Дола на золотых приисках потребовали ее непременного присутствия.

— Очень жаль, — тихо проговорил, несколько смутившись, молодой человек.

— Известно ли вам, что эти залежи, обнаруженные вашим братом, по-прежнему приносят баснословную прибыль? — спросил Ральф. — В сейфы мисс Альберты деньги поистине текут рекой! А расходы на наши научные изыскания — ничтожная капля в этом потоке .

Сдавленный крик прервал тираду Ральфа, и в тот же миг стая перепуганных птиц взмыла в воздух

— Это Зарух, мой негр, — уточнил Питчер — Должно быть, опять струсил, что с ним, впрочем, часто бывает!

Свернув чуть вправо, молодые люди действительно увидели окаменевшего от испуга негра Его черная физиономия приобрела землистый оттенок, а весь вид говорил о том, что Зарух находится в крайнем ужасе.

Джордж понял, что перед ним незрячий. На обоих глазах негра были бельма, однако это не безобразило его Высокий лоб сочетался с довольно правильными чертами лица, а губы были не такими толстыми, как у обычных представителей негроидной расы.

Ральф подошел и спросил:

— Что с тобой случилось, мой бедный Зарух? Вот уж не думал, что ты так пуглив! Нет ли где поблизости пантеры?

Зарух отрицательно потряс головой. Он был слишком взволнован, чтобы говорить, и трясся всем телом под своим легким белым бурнусом. Мул, которого он держал за поводья, тоже казался встревоженным.

— Это что-то необыкновенное! — шепнул Джордж на ухо Ральфу. — Птицы ведь только что тоже всполошились… Что все это значит?

— Я и сам не знаю, что подумать, — обеспокоенно отозвался натуралист. — Вероятно, Зарух все-таки почуял опасность, но какую? Кроме скорпионов и диких котов, в лесу Аим-Драхам, что по-арабски означает «источник», зловредных тварей не водится.

— А гиены?

— О, это подлые, но трусливые создания. Они никогда не нападают на людей, и такой безделицы Зарух бояться не стал бы.

— Но вы буквально минуту назад говорили о пантерах.

— Нет, это не серьезно. Они в Тунисе очень редки, с трудом можно поймать одну раз в несколько лет. Впрочем, Зарух, будучи родом из Судана, боится их не больше, чем гиен. Это должно быть что-то другое!

— Сейчас мы все узнаем, он уже немного опомнился!

— Ну что, теперь ты можешь говорить? — спросил негра Питчер. — Ох и трус же ты, однако! Ты ведь знаешь, что с нами тебе ничего не грозит! А я-то думал, ты посмелее!

— Мой господин, — почти неслышно отозвался негр, — Зарух быть отважный, но ты не знать… ах, страшно, господин! Зарух не бояться ни пантеры, ни хищные птицы, но я бояться, я ужасно бояться злой духи!

— Говори-ка яснее!

— Господин, я поклялся именем Аллаха, могущественного и милосердного, святой бородой Магомета, пророка над всеми пророками… Минут назад меня коснулся своим крылом джинн… Быть может, даже сам Эблис! Вся кровь сбежать мне к сердцу… Я едва успеть трижды промолвить святое имя Аллаха, перед которым исчезать все джинны, голу и дивы… Совсем быстро в окружающей меня темноте мне показаться огненный лик и тотчас улететь на крыльях… Господин, я присягнуть: за один минут я все это видеть!

— Неужели это возможно? — с сомнением переспросил Ральф. — А почему мы ничего не видели? Наверно, это была галлюцинация, греза, какие часто бывают у курильщиков опиума… — Хлебни-ка ты лучше водки, приятель, и позабудь об этих бреднях!

Негр быстро схватил бутылку с хмельным напитком из плодов фиги и, жадно сделав несколько глотков, продолжал:

— Я говорить правду… Это не быть кошмар! Вы сами видеть, как испугаться птицы и мул! Он дрожать, как перед львом! Почему? Потому, что всем им тоже очень-очень страшно, господин! Всемогущий Аллах приказать моим мертвым глазам ненадолго видеть, чтобы остеречь перед опасность!

— А я говорю, что тебе все приснилось, Зарух! Ты задремал, во сне дернул за узду мула, тот испугался, а птицы могли заметить в воздухе ястреба…

Зарух отрицательно покрутил головой. Он верил в злых духов, и доводы натуралиста не могли его переубедить. В кудрявой голове Заруха гнездилось много упрямства!

Ральф с Джорджем прошли немного вперед и Питчер сказал своему гостю:

— Этот негр — весьма любопытный тип! Он хоть и слеп, но слуга из него превосходный. Он великолепно слышит и невероятно чутко ощущает руками. В лаборатории знает все до мельчайшей мелочи и никогда ничего не перепутает. А самое важное, он может безошибочно назвать количество и положение облаков в небе, а однажды, когда мы взяли его с собой на охоту, Зарух просто изумил всех нас меткостью своей стрельбы!

— Да, для незрячего это более чем необычно!

— Более того, если однажды он побывает в чьем-то присутствии, то, не задумываясь, всегда распознает этого человека в дальнейшем.

— Действительно невероятно, но легко поддается объяснению. Ведь подобные случаи не раз уже встречались…

— Однако уверяю вас, сэр, что Зарух представляет собой весьма неординарный объект для наблюдений, и наверняка я недалек от истины, предполагая, что его глаза, покрытые бельмом и не видящие остального мира, весьма чувствительны к инфракрасному излучению, излучению типа X и многим другим его еще не исследованным разновидностям. Что в этом невероятного?

Джордж молчал. Его сильно заинтересовала смелая гипотеза Ральфа. 16

— Почему Заруха до сих пор не прооперировали?

— Капитан давно намеревался это сделать, но Зарух решительно возражает.

Вновь воцарилось молчание. Вдруг откуда-то донеслась тоскливая монотонная мелодия из нескольких повторяющихся фраз. Такую обычно наигрывает караванщик, ведя длинную цепочку верблюдов сквозь раскаленные пески.

Джордж поддался очарованию этой музыки, в которой ему слышался безотрадный посвист ветров пустыни…

— То, что вы мне рассказали, сэр, весьма неутешительно, — отозвался он наконец. — Если Зарух настолько чувствителен, в его словах несомненно есть доля истины!

— Кто знает? — задумчиво произнес Ральф. — Шекспир был прав, вложив в уста Гамлета свою знаменитую фразу: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам»… Быть может, наш негр — пророк — вестник эволюции физического зрения человека, который через многие сотни лет, а то и раньше, станет различать то, что пока для нас скрыто

— Научной дерзости вам не занимать! — ответил Джордж.

— Ну, почему же? Разве уже теперь люди, погруженные в гипнотический сон, не видят тех, кто находится от них на значительном расстоянии или отделен толстой стеной? А ведь в эти моменты глаза у них закрыты! Уверен, тщательное исследование подобных явлений послужит доказательством, что это не случайность, а закономерность!

— А что за существо упоминал Зарух? Он, кажется, говорил о джиннах… К стыду своему, вынужден признаться, что я слишком долго занимался естественными науками, и восточная мифология совершенно улетучилась из моей памяти…

— Я знаю ее не лучше вашего, сэр. Но это не беда, мы расспросим Заруха. Он в этих вопросах неисчерпаемый кладезь, а воображение его полно теми чудесными сказками, которые обычно рассказывают по ночам погонщики верблюдов, расположившись в пустыне у костра… Зарух! — громко окликнул Питчер.

— Я слышать вопрос твоего приятеля, о, мой господин, — ответил негр. — Но можно ли говорить про джиннов, когда они кружить возле нас?

— Не бойся! Ведь ты же сам говорил, что за один час можно пролетать сотни миль! Даже если эти чудища были тут, то теперь наверняка умчались далеко…

Эти слова наполнили Заруха радостью.

— Конечно, господин! — с облегчением воскликнул он. — Это есть правда и я не врать, но теперь я ничего не бояться: Аллах нас защитить!

А потом нараспев и чуть гнусавя, продолжал:

— Джинны — это невидимые духи, они жить между небом и землей, но их есть в тысяча раз больше, чем людей и зверей… Джинн есть злой и добрый. Но злой — больше, о, много больше! Они быть послушные Эблису, которого Аллах оставил свободный до самого страшного суда…

Мудрый султан Сулейман, почитаемый даже евреями и неверными, получить от Аллаха камень — зеленый, блестящий, как звезда, и тот ему дать власть приказывать духам. Они его до самой смерти слушаться и даже построить святыню в Иерусалиме Но когда Сулейман умер, джинны разлететься по всей свет, стали делать всякий зло и мешать, ох как мешать людям'

В этом предмете Зарух оказался весьма сведущ и долго перечислял всяческие разновидности злых духов и их жуткие свойства.

Ральф и Джордж молчали Им казалось, что они снова стали детьми и с увлечением слушают сказки «Тысячи и одной ночи», а серьезность Заруха и его глубокая вера в собственные рассказы придавали им невыразимое очарование.

К тому же негр бегло говорил по-французски, хотя неправильно употреблял глаголы

Увлеченные беседой, молодые люди не заметили, как оказались перед Пальмовой Виллой.

ПАЛЬМОВАЯ ВИЛЛА

Стоящая в глубине широкой долины вилла Альберты казалась белым мраморным островком в океане окружавшей ее зелени. Умелое гармоничное сочетание элементов мавританской архитектуры с изысканностью венецианских дворцов делало здание поистине неповторимым Это был чудесный сон, воплощенный в камне На фоне ярких мозаик, покрывающих полы и стены, резко выделялась белизна мраморных колонн, поддерживавших галереи, украшенные тончайшей резьбой, которая могла посоперничать по красоте с дорогим кружевом Ко всему приложили руку искуснейшие мастера, труд коих стоил немалых денег Лазурные купола и позолоченные, сияющие на солнце крыши придавали зданию вид ожившей сказки

Джордж невольно остановился, восхищенный этим чудом строительного искусства

— Как вам нравится наша хижина, сэр? — добродушно спросил Ральф

— Мне кажется, что дворец Аладдина — просто убогая мазанка по сравнению с тем, что я тут увидел

— Ну, ну, не будем преувеличивать, друг мой! Однако следует признать, что наше жилище сочетает в себе благородные черты итальянского зодчества и небрежное очарование арабского стиля. Ко всему добавьте еще чисто английскую любовь к комфорту, когда все удобства предусмотрены до мелочей.

— Мне показалось, что крыша отчасти стеклянная…

— Вы не ошиблись. Там, на террасе, расположена наша лаборатория. А в одном из куполов мы устроили настоящую обсерваторию с телескопом, но снаружи его не видно. Глядя на этот великолепный дворец, невозможно даже предположить, что в нем разместился мощнейший арсенал последних достижений науки. Впрочем, скоро вы сами в этом убедитесь, сэр.

Пока они беседовали, Зарух распахнул настежь высокие двери из кедрового дерева, красиво окованные металлом. Глазам Джорджа предстал просторный холл с высоким потолком, украшенный мозаикой. Своды его покоились на алебастровых, отделанных под мрамор колоннах, а в центре висела турецкая люстра из резной меди.

Из холла можно было выйти во внутренний дворик, называемый в Испании патио, в центре которого, рассеивая прохладу, журчал фонтан.

Расставленные между колоннами диваны и глубокие удобные кресла, обитые тисненой кожей, так и манили, приглашая отдохнуть. Навстречу прибывшим вышла молодая девушка в белом платье и с маленькими золотыми сережками в виде колечек в ушах.

— Керифа, — сказал натуралист, — покажи этому господину его комнату, а потом проводи в лабораторию. Я буду ждать там. Проследи, чтобы он ни в чем не нуждался!

Джордж внимательно посмотрел на девушку. Смугловатая кожа, большие миндалевидные глаза, орлиный нос, чуть припухлые губы и голубоватая татуировка на руках и на лбу явственно указывали на ее происхождение. Служанке было лет 16, не она уже теперь обещала стать очаровательно красивой.

— Это дочь шейха кочевого арабского племени; мисс Альберта вылечила ее от оспы, за что девушка платит ей безграничной любовью, почти рабской преданностью и пользуется полнейшим доверием своей хозяйки. Она служит ярким примером того, чем могли бы стать арабы, если бы с ними обходились по-человечески. К сожалению, как правило, их только бьют и всячески унижают .

Керифа проводила Джорджа в просторную комнату с большими витражными окнами, мозаичными стенами и круглым потолком. Тщательно продуманная планировка и исполнение интерьера позволяли содержать помещение в идеальной чистоте, не допуская скопления пыли и грязи. Занавеси из стеклянного бисера слегка приглушали яркий солнечный свет, а мебель и утварь, выполненные по эскизам Уолтера Крейпа, были сделаны из кованой меди, дуба и фарфора. Букеты цветов из разноцветного стекла скрывали за собой электрические лампы

По соседству с этой комнатой с одной стороны располагалась богатая библиотека, с другой — ванная и гардеробная. Все вокруг свидетельствовало о великолепном вкусе и любви к удобствам.

— Здесь тебе будет хорошо, — сказала Керифа, обнажив в улыбке белоснежные зубы. — Вот здесь — телефон, а здесь — электрический звонок, которым ты можешь вызывать слуг. Они явятся к тебе в любое время дня и ночи. Может быть, ты хочешь освежиться каким-нибудь прохладительным напитком? Или голоден?

— Нет, спасибо, Керифа. Я хорошо позавтракал на вокзале.

— Ладно, тогда я ухожу…

С этими словами девушка, изящная и быстрая, как газель ее родной пустыни, исчезла.

Оставшись один, Джордж с наслаждением принял прохладную ванну, а смыв с себя дорожную пыль, надел легкие брюки и спустился в сад, откуда Керифа провела его в лабораторию. Она была оборудована на самой большой из террас виллы Пять необъятных хрустальных окон, отделенных друг от друга стальными колоннами, отгораживали лабораторию от остальной части здания, а тяжелые плюшевые портьеры по мановению руки превращали день в самую глубокую ночь, стоило только нажать кнопку.

Изумлению и восторгу Джорджа вновь не было предела, ибо даже в самых шикарных столичных лабораториях он не видел ничего подобного. Фотографические пластинки длиной в несколько метров, зеркала, сохраняющие на несколько минут отражение летящей птицы или насекомого… Добавьте к этому гигантские трубы телескопов, нацеленные в небо, и мощные микрофоны, благодаря которым становились слышны малейшие шумы и шорохи на земле и в поднебесье.

Еще там были различные приборы для физических и химических опытов, но были и такие устройства, предназначение которых оставалось пока неясным молодому человеку.

К лаборатории примыкала зала, где в шкафах хранились химические препараты, стояли мощные электрические батареи и охладители.

Войдя в этот храм науки, Джордж долгое время стоял, не в силах вымолвить ни слова, так что Ральфу пришлось прийти ему на помощь.

— Отныне вы принадлежите к нашей когорте, сэр, — непринужденно начал он. — Сейчас я вам представлю будущих коллег по работе и друзей вашего знаменитого брата, мистер Джордж…

Услышав эти слова, к молодым людям быстро приблизились двое мужчин в длинных блузах, до этого занятые каким-то делом. Вместе с ними был и помогавший им Зарух.

Внешне они оказались прямой противоположностью друг друга: рослый, светловолосый и голубоглазый Балинский был типичным славянином, живым, искренним и красноречивым. Капитан Уэйд, напротив, — невысокий, коренастый, с неторопливыми жестами и властным взглядом темных глаз. В его длинных усах уже пробивалась седина, а выправка и манера держаться выдавала военного. Однако по натуре Уэйд был человеком добрым и тонко чувствующим, а потому поспешил сердечно пожать Джорджу руку и заверить его в своем самом искреннем к нему расположении.

— Капитану Уэйду вы можете доверять вполне, мистер Дарвел, — сказал Ральф. — Он человек, к излияниям не склонный, тщательно взвешивает каждое слово, но если уж что то пообещает, то можно не сомневаться, что все так и будет'

Балинский приветствовал вновь прибывшего весело и несколько шумно

— Что за невероятное сходство! — воскликнул он — Вылитый Роберт Именно так он выглядел, когда мы с ним жили в Сибири' Когда вы вошли, в первый момент я сильно разволновался Мне показалось, что к нам вернулся наш милый друг, открыватель новых миров'

Потом стало тихо Джордж нарушил молчание первым:

— Вы действительно уверены, что брат мой жив и когда-нибудь сможет вернуться на Землю? — спросил он

— Я даже не сомневаюсь, что он не погиб, — серьезно ответил капитан

— Но сигналы прервались так внезапно — печально заметил молодой человек — Должен признаться, господа: надежда и уверенность в моей душе не столь сильны, как у вас, но я так хотел бы ошибаться'

— Однако исчезновение сигналов еще ничего не доказывает, милейший, — горячо воскликнул Балинский — Роберт может быть жив, но лишен возможности общаться с нами, а ведь и нам это удается с великим трудом! Да вы только подымайте Роберт добрался на Марс жив и невредим! Он сумел войти с его обитателями в такой контакт, что мог передавать нам световые сигналы! Почему мы должны считать, что жизнь его оборвалась? У нас нет для этого никаких оснований! Решительно никаких!

— Но тем не менее, вся эта невероятная история с эрлоорами, которые захватили Роберта в плен, после чего связь прекратилась — начал Джордж.

— Это тоже не доказательство' Видите ли, сэр, Роберт избежал опасности' Ведь он сам нам сообщил о случившемся, описывая событие, как довольно давнее'

— Поверьте, мистер Джордж, — вмешался в беседу капитан Уэйд, — Роберт должен быть жив Его небывалый эксперимент отнюдь не напрасен, хотя и окутан глубокой тайной' Вы можете считать меня мистиком, но я уверен, что подготовка к сближению двух планет началась много столетий тому назад Роберт должен был попасть на Марс, а теперь должен вернуться на Землю, чтобы обогатить человечество знаниями о новом, ином мире и отличном от нашего способе мышления! И для меня эта истина столь же непоколебима, как теория Эвклида, — так должно быть!

Капитан Уэйд произносил свою речь с таким жаром, что его настроение передалось остальным, и Джордж почти поверил, будто его брату была предопределена роль, судьбоносная для обеих планет.

— А вообще-то, — медленно и раздумчиво произнес Ральф, — мы не станем сложа руки дожидаться здесь, пока вернется Роберт, мы сами прилетим к нему, и это случится очень скоро!

— Что? Неужели вы уже открыли способ межпланетных полетов, сэр? — все больше и больше проникаясь к нему доверием, прошептал Джордж. Это, в свою очередь, вдохновило Питчера и Балинского.

— Для этого нужно совсем немного, — продолжал капитан Уэйд. — Осталось лишь доработать кое-какие технические детали нашего проекта; впрочем, это второстепенные трудности, с которыми мы управимся недели за две! Записи вашего брата, сэр, которые мне удалось разыскать в монастыре, очень нам пригодились.

— Я тоже постараюсь вам помочь! — радостно воскликнул Джордж.

— Как вам известно, мистер Джордж, — продолжал капитан, поглощенный своими мыслями, — все феномены из области физики, механики и химии есть не что иное, как разновидности движения. В официальной науке это аксиома. Тепло является особым видом движения, так же, как и свет; в этом мы можем убеждаться ежедневно, и увидим, как движение превращается в тепло, тепло переходит в электрическую энергию, а электрическая энергия становится световой. Размышляя логически, мы можем допустить, что при определенных условиях электричество может превратиться в флюид воли. Ив тот день, когда человек научится усиливать свой хрупкий мозг почти неограниченной силой электрических токов или концентрировать данный флюид в нервной системе, как теперь накапливает электрическую энергию в аккумуляторах, это будет великое достижение, и он станет всемогущ!

— И что же он тогда сможет? — спросил Джордж.

— Да практически все. Для пего перестанут существовать болезни, усталость, и кто его знает, что еще! Возможно, он будет даже бессмертен! Он не будет знать никаких преград. Так вот, мистер Джордж, ваш брат открыл способ концентраций психической энергии; мы ищем метод, каким ее можно получить из электричества.

— И вы уверены, что решите свою задачу, господа? — шепотом спросил Джордж, захваченный небывалыми перспективами, которые открылись его воображению.