25.

Когда Битов вернулся в отдел, его встретили молчанием.

Антон остановился на пороге, огляделся.

Напряженные лица коллег, кто-то отвел глаза, кто-то смотрит исподлобья. Все чего-то ждут. Все знают, каким кошмаром обернулась операция. И все видели, как Битов уходил на разбор полетов.

Антон Михайлович не знал, что ночью коллеги проникли в его кабинет и заменили патроны в «подарочном» маузере, который, впрочем, и об этом знал весь отдел, отменно стрелял, на пустышки. И хотя в возможность самоубийства никто серьезно не верил, но оперативники резонно рассудили, что береженого бог бережет.

– Калугин, Владимир Дмитриевич, зайдите-ка, – Битов кивнул в сторону кабинета.

Когда за Калугиным закрылась дверь, отдел будто бы ожил, зашевелился. Пронеслась волна перешептываний, взглядов. Люди почувствовали, что не все кончено. Борьба продолжается.

– Итак, Владимир Дмитриевич. – Битов сел за стол, поправил эмиттер голографического монитора, провел мягкой салфеткой по пленке клавиатуры, наклеенной на подвижную часть столешницы. Эти действия не были необходимыми. Просто они подчеркивали, и прежде всего для самого Битова, что он все еще хозяин этого места. – Что у нас есть?

Калугину не надо было объяснять, что имеет в виду шеф.

– У нас есть опознание личности парня с обрезом. И двое из персонала ресторана взяты в плотную разработку. Конечно, это многого нам не даст, вряд ли они владели какой-либо информацией об агентурной сети Карела. Но, скорее всего, наши предположения относительно того, что места встречи были подконтрольны, верны.

– Сейчас это не имеет никакого значения. Точнее, почти никакого. Конечно, хорошо бы вычистить всю сеть Карела, но гоняться за мелкой рыбешкой, тем более, когда хозяин сошел со сцены, смысла нет. Хорошо, конечно, что наши выкладки подтверждаются, но… – Битов развел руками. – Это нам ничем уже не поможет. Так что перебросьте эту проработку на кого-нибудь, на стажеров, например, пусть выявляют. А мы с вами займемся более важной деятельностью.

– Я вас слушаю. – Калугин покосился на портрет Дзержинского, висящий на стене. Железный Феликс, внимательно прищурившись, рассматривал коллегу из Далекого будущего.

«Если у вас до сих пор нет судимости – это не ваше достоинство, а наша недоработка», – некстати всплыло в памяти.

– Скинь на кого-нибудь контроль за МВД, чтобы опознание убитых было произведено в кратчайшие сроки. Как только их опознают, все данные мне на стол. Кто такие, чем занимались, откуда стволы, почему они подняли стрельбу и чего они, собственно, хотели в том ресторане. Этого, с обрезом, тоже просветить до полной прозрачности. Я хочу знать о нем все, вплоть до количества денег, которые он тратил на лимонад в школе. Все эти данные, вне зависимости от времени суток, мне на стол. Но сам, – Битов поднял указательный палец, – сам этим не занимайся. Скинь на кого-нибудь. Есть люди?

– Есть, – Калугин коротко кивнул. С шефом у него никогда не было особенно близких отношений. Битов со всеми держался чуть-чуть отстраненно. Без лишней теплоты, однако и от коллектива не отдалялся. Одним словом, умел держать дистанцию.

– Сам займешься Объектом. Теми сраными дисками, из-за которых весь сыр-бор разгорелся. Если они не найдутся… считай, что место в профсоюзе дворников мы заработали. А если всплывут где-нибудь за границей… то разговаривать вообще будет не о чем. Удачей для нас будет какой-нибудь несчастный случай или взрыв бытового газа. Понял?

– Так точно.

– Диски надо найти. Любыми способами. Я тебе даю самые широкие полномочия. Если тебе потребуются спутники слежения, говори. Если ты кому-то ногу сломаешь во время следствия, плевать! Это ясно?

– Вполне.

– Так вот, дисками займешься лично. А тягомотиной, типа агентурной сети Карела, пусть занимается молодежь. Вопросы есть?

– Есть.

– Валяй.

– Полагаю, что к судьбе дисков мы подойдем только после того, как выясним, что же произошло в ресторане.

– Вполне может быть. Выбор стратегии расследования полностью в твоих руках. Еще вопросы?

– Что было на дисках?

– Зашифрованная информация, касающаяся экономического будущего России. Приблизительно так.

– Зашифрованная?

– Да. Так что время у нас какое-то есть… И вот еще. – Битов выпрямился в кресле. Снова тронул эмиттер. Затем встал, отошел к окну, за которым мокрый снег заваливал Лубянскую площадь и желтые уборочные машины сновали туда-сюда желтыми суетливыми насекомыми.

Калугин молча ждал.

– Что по нашим парням, которые пострадали?

– Трое в коме. Один в тяжелом положении.

– Пусть кто-то постоянно контролирует этот вопрос.

– Так точно. Разрешите идти?

– Идите…

Калугин молча развернулся и вышел.

В спину ему внимательно смотрел Железный Феликс.

26.

Сергея трясло, хотя холодно на квартире у Михалыча не было.

– Мы поняли, что плохо дело, уже когда увидели батутовцев, – брызгал слюной от волнения Роман. – «Хаммер» их этот, мятый, и бригада выгружается! Елки! Каким образом они узнали, что мы тут?! Я фигею! Психи полные! А мы, типа, за ними намылились! Ну, Михалыч обходными путями повел, я хотел сразу в тыл им… А он в обход. И в общем хорошо, что не в тыл, потому что тут как набежало этих пятнистых, как набежало!

На диване сидели выдранные из-за рабочих столов Гриша и Тимофей.

Михалыч сосредоточенно перелистывал записную книжку.

– Он вообще точно рассказывает? – поинтересовался Тимофей.

– Точно-точно, – не отрываясь от книжки, сказал Михалыч. – Если будет врать, я скажу…

Он посмотрел на Сергея.

– Сереж? Еще подлить?

Столяров быстро-быстро закивал. Михалыч встал, взял со стола бутылку и чайничек. В большую, уже ополовиненную кружку полился горячий чай и коньяк.

– Вот, – продолжил Роман, недовольный тем, что его прервали. – Так вот… Блин… Сбили.

– Пятнистые, – подсказал Тимофей.

– Да! Так понаехало их, блин, елки-палки. С автоматами все! Атас! Прям операция по ловле террористов. Ну мы подумали, что это на батутовцев кто-то ОМОН вызвал. А нет, ни фига. У этих бойцов на спине ФСБ написано. Ну, думаем, на Колю с его шарагой слишком жирно. А Михалыч, – Рома на всякий случай махнул рукой в сторону Михалыча. – Он как дунет на склады. Я, на хрен, вообще там заблудился бы…

– Он и заблудился, – подтвердил Михалыч.

– Да ладно! – Рома отмахнулся. – Ну… В общем, поднимаемся, какие-то лифты. Света нет. Шхеры какие-то. Страшно, блин. Я вообще подумал, что это какая-то секретная линия недостроенного метро.

– Какое, к черту, метро в Зеленограде?

– Какое-какое? Секретное! В общем, не важно. Короче, когда бабахнуло, Михалыч меня посадил стеречь…

– Чего стеречь?

– Ну, место. – Рома удивленно захлопал глазами. – Ну, чтобы вернуться назад…

– Понятно… – Тимофей обменялся с Гришей многозначительными взглядами. – Дальше.

– А потом стрельба, бардак, стекла летят…

– Так с твоего места и стекла видны были?

– Ну… Ну, в общем, да какая, на хрен, разница?! Короче, слышу, несется кто-то. Я палку хвать!

– Какую, блин, палку?!

– Схватил, схватил, – подтвердил Михалыч. – Он там со страху меня чуть не пришиб.

– Да ладно, не боялся я… На всякий случай. Вот… И… Это… Ах да! Бежит Михалыч, глаза бешеные, белый весь. И Серега в крови, блин, с ног до головы.

Тимофей с Гришей покосились на дрожащего Сергея.

– А вроде целый…

– Так он не в своей!

Программисты снова покосились на Сергея, теперь с некоторым страхом.

– Кончай, – коротко сказал Михалыч, хватаясь за телефон.

– Ну, в общем… В общем все. Потом мы побежали. Побежали. И там бардак, оцепление я уж и не знаю, как прошли. Короче, Михалыча пропустили. Он карточкой махнул, и, кто там был, хрен поймешь, только козырнул! Мы сказали, что парня стеклами посекло…

– Я ни черта не понял, – признался Тимофей, а Гриша согласно кивнул. – Что там было-то? Михалыч?

– А я знаю? – Михалыч положил телефон на место. Снова взял. Опять положил. – Я видел еще меньше его.

Он показал на Романа.

– Моя задача была оттуда Серегу вытащить.

– А откуда фээсбэшники тогда?

– У него спросите. – Михалыч подтолкнул руку Сергея, в которой была зажата кружка. – Пей, Сережа, пей… Это поможет. Глядишь, и отпустит.

– Пью, пью, – заикаясь, ответил Столяров.

– Так это. – Тимофей присел рядом с Сергеем. – Чего там вышло? Что за фигня? Откуда безопасники?

– Не знаю я… – сквозь стучащие зубы ответил Столяров. – Не знаю. Я с Борисом базарил.

– Ну.

– А он в отказ пошел, мол, ничего не знаю. Я поначалу не понял, а потом только сообразил, что он меня хотел грохнуть.

– Грохнуть? Борис?

– Ага. У него, у суки, под столом пушка была. Ба-а-альшая такая…

– Я ни фига не понимаю. – Тимофей пожал плечами.

– А потом, когда батутовцы набежали, у Бори шифер посыпался. Он пушку из-под стола хвать! И на Колю! Черт его знает, может, подумал, что это моя бригада принеслась… Не знаю я. А потом, блин, окна вдребезги! Солдаты! Я на пол упал и помню только, как бежал с Михалычем.

– Какие солдаты?

– Это он так фээсбэшников называет, – пояснил Михалыч. – Шок. Для него тогда все, что в форме, то солдаты. Я тоже не видел всего. Только видел, как он в витрину сверху врубился, вскочил и бежать. Наверху пальба. В общем, я его подхватил и деру. Как мы ушли?… Чудом, наверное. Натурально чудом.

– Ага. А через оцепление тоже чудом?

– Ну, через оцепление… – Михалыч задумался. – Знаешь, есть чудеса, а есть фокусы. Иногда последние принимают за первые. А это не одно и то же.

– Темнила, – проворчал Тимофей.

– Главное не это, ребята. – Михалыч взял с полки бумажный сверток. – Главное, что Серега вытащил из свалки вот эту штуку.

Он положил на стол сверток и отошел.

– Что там? – осторожно поинтересовался Тимофей.

– Открой, глянь. Это больше по вашей части.

Гриша нетерпеливо сорвал газетную упаковку и обнаружил под ней черный кейсик, в каком обычно хранят диски. Хмыкнув, он открыл замочек и только тут заметил на кейсике следы крови.

– Однако, – пробормотал Тимофей.

Диски были не подписаны. Только в центре стояла проставленная маркером цифра, видимо, порядковый номер, да на самом первом было криво написано «Индексный».

– Откуда?

Сергей пожал плечами.

– Не помню. Ни черта не помню после начала стрельбы.

– Там такое было! – попытался вмешаться Роман, но на него цыкнули, чтоб заткнулся.

– Хорошенькое дело. – Тимофей посмотрел на диски, будто это была бомба или что-то вроде. – Значит, вы там нарыли чего-то, а мы что же?

– А вы должны нам сказать, что это такое.

– А оно нам надо? – Тимофей отодвинулся от столика подальше. – Меньше знаешь, дольше спишь… Или живешь… В общем… Моя хата с краю.

– Да нам бы только узнать, что это. – Михалыч перелистнул прозрачные упаковки дисков.

– Вот-вот, – сначала только узнать, потом как бы продать… Проходили, знаем.

Гриша толкнул его в бок.

– И не упрашивай, – отрезал Тимофей. – Не возьмусь. Будто я не знаю, что бывает с теми мальчиками, которые мечутся у ФСБ под ногами. Да еще вытаскивают какие-то непонятные штуки-дрюки. Предлагаю ее подкинуть на Лубянку, и все. Или сжечь, на хер. Я этих орлов из Чека не очень люблю. Но совать эту дрянь себе в машинку я не стану даже под страхом смерти. Мы тебе помогали, пока речь шла о мести. Но сейчас в дело вмешалось ГБ, а я не слышал историй, в которые влезало ФСБ и которые кончались бы славно и весело. На хер! Я сказал.

– А мне интересно, – радостно заявил Рома.

– Ну и флаг тебе в руки да цветы на могилку.

– Нет, ребята, про уничтожить я уже думал, – вздохнул Михалыч. – Так или иначе, но на нас выйдут. И черт его знает, как все закрутится. В любом случае, мы куда-то крупно вляпались. И пока у нас на руках эта штука, есть шанс выкрутиться. Как только мы ее скинем, все, считай, голые. Но знать бы еще, что это за хреновина. Кому-то же она нужна…

– Так сдать ее в ФСБ, и все!

– Можно. Но все равно на нас выйдут. Сдадим мы это хозяйство в органы или нет… В общем… – Он вопросительно посмотрел на Тимофея. – Может, и отдадим. Но не вслепую.

– Нет.

Тогда Михалыч перевел взгляд на Гришу.

Тот молчал.

– Нет, – снова сказал Тимофей. Гриша косо глянул на друга, покачал головой.

– Не думай даже! – взвился тот. – Не думай!

Гриша развел руками.

– Ну, ты и идиот! Ну, и пошел ты! В общем, – Тимофей встал, – я вас сдавать не стану, но учтите, меня тут не было, не участвовал, не привлекался и все такое. Удачи!

– Пока, – ответил Михалыч и встал, чтобы проводить гостя до дверей. – Учтем.

Гриша тем временем открыл папку ноутбука.

27.

– Вызвать ему, что ли, девок? – Михалыч задумчиво смотрел на бледного Сергея.

Тот сидел на краю дивана, подтянув под себя ноги и обхватив колени руками. Днем ему вроде бы полегчало, однако к вечеру снова накатило оцепенение, и ударные дозы коньяка с чаем уже не помогали. На все вопросы Сергей отвечал односложно, чаще вообще молчал.

– Ага, ему сейчас только девок и не хватает, – отозвался Рома, за что сразу же получил локтем от Гриши. – Чего?!

Гриша ткнул пальцем в монитор и показал кулак. Из-за отсутствия Тимофея, который исполнял функции переводчика для своего внезапно онемевшего товарища, Григорию пришлось прибегнуть к услугам выразительной пантомимы, которая была особенно эффективна в сочетании с элементами физического воздействия.

– Ладно, ладно, – сообразил Рома. – Смотрю, не отвлекаюсь.

– Девок ему как раз, может быть, и не хватает, – пробормотал Михалыч. – Я помню, под Ширазом нас с моря накрыло ракетами. Вот это было месиво. Я тогда едва-едва не обделался, а кое-кто так вообще в дурку угодил. Прямо из аэропорта забрали. Страшное это дело, когда ракетами позиции накрывает. И знаешь уже, что накроет, а сделать ничего не можешь. Только циферки мелькают на табло. Как на ноль выйдут, так и рванет. Кто-то молится, кто-то в песок зарылся, кто-то в оцепенение впал, у кого-то истерика…

– Ну и? – Рома вытянулся в струнку, как заинтересованный суслик. И даже Гриша оторвался от клавиатуры.

– Ну и… – Михалыч развел руками. – Потом рвануло. И не раз. Я вам скажу, что такого вы ни в каком ужастике не увидите.

– Это ты к чему? – тускло спросил Сергей.

– К чему? – Михалыч и сам слегка позабыл, к чему вел. Воспоминания о той давней уже войне были все еще слишком яркими. – К чему? Ах да! Так вот лечились мы, прикиньте, в гареме! Там один шах, не шах, но дядька серьезный, нам сильно обязан был. Очень сильно. В общем, многих эти девчонки от помешательства уберегли. Сильно помогает, сильно.

– Это, если встанет, – вдруг ляпнул Рома.

– Ты про связь секса и насилия когда-нибудь слышал? Короче, занимайтесь, ребята. Я пойду нашего героя лечить.

– Хорошая идея, – неожиданно, хотя и по-прежнему тускло заявил Сергей.

Михалыч взялся за телефон.

Гриша в очередной раз пхнул Романа. Учись, мол.

Через полчаса в дверь позвонили.

Первым вошел хмурый тип в поношенной зимней куртке. Окинул взглядом помещение, промычал что-то невнятное и вытащил из-за пазухи портативный пульт для оплаты. Михалыч, не глядя, чиркнул в прорези магнитной карточкой. Хмурый тип глянул на табло, удовлетворенно хмыкнул и, открыв дверь, пробормотал скороговоркой:

– Все в норме, девочки, давайте, – после чего, не глядя по сторонам, выскользнул на лестницу.

Девочки были молодыми свистушками. Обе в одинаковых розовых пальтишках, которые они быстренько скинули на руки Михалычу, и коротеньких латексных юбочках… Топ был прикрыт чем-то невразумительно блестящим.

– Мила, – сделала игривый книксен свистушка номер один, блондиночка с круглыми глазками и круглой заманчивой попкой.

– Рита, – повторила движение подруги свистушка номер два, рыженькая, коротко стриженная пампушка с ямочками на щеках.

– Просто прелесть, – прокомментировал их появление Михалыч. – Девочки! У вас сегодня особенно ответственное задание.

– Ого! – вильнула бедрами Мила.

– Не то слово. – Михалыч придал голосу бархата, но потом, видимо, вспомнил про жену и прочистил горло. – В общем так. У нас тут есть мальчик.

– Один? – Рита улыбнулась.

– Один. – Михалыч сглотнул и подтвердил более уверенно: – Один! Так вот, этому мальчику сейчас очень… очень нужна ваша скорая помощь и все ваше умение.

– То есть? – Мила посмотрела на Михалыча исподлобья. – Мальчик еще мальчик?

– Ну, это вряд ли… Но бывает робок. – Девочки переглянулись, и Михалыч торопливо продолжил: – Но это не главное. Девчонки, проблема в другом. Парень находится слегка в шоке. Он многое пережил. И вообще, честно говоря, я волнуюсь за его душевное состояние. Так что… разбудите в нем мужчину. Эдакого, знаете ли, самца! Я надеюсь, вы это умеете?

– Он еще спрашивает! – Рита встряхнула короткими волосами и притянула подружку за талию. – Ну что? Устроим мальчику Бернские Скачки?

– Ой, – Мила делано прикрыла глазки. – Вот так сразу и Бернские…

– А как же? Это мертвого поднимет!

– Девочки, – напомнил о себе Михалыч. – Вам клиента показать или как?

– Показывай! – воскликнули подруги хором.

– Сидит в той комнате на диване. Если не ошибаюсь, поджав под себя ноги.

– Ой, какой случай запущенный! – покачала головой Мила.

– А пристроиться где можно? – поинтересовалась Рита.

– Там, – Михалыч махнул рукой в сторону спальни, а про себя подумал:

«Прости меня, Машка, отдаю супружескую постель под благое дело. Хорошо, что ты этого не видишь…»

Девочки тем временем сдернули топики и, как были топлесс, влетели в комнату, где сидел Сергей. Как Михалыч и описал, поджав под себя ноги и обхватив руками колени.

– Опа… – протянул Рома, глупо улыбаясь четырем девичьим грудям, озорно на него глядевшим. – Опа-па…

Гриша покосился в сторону девочек, вздохнул и ткнул Романа локтем точно ниже пояса.

– Ой… Елы…

Мила и Рита, весело что-то щебеча, подхватили несопротивляющегося Сергея под руки и потащили прочь из комнаты, на ходу стащив с него майку и прижимаясь к его телу своими прелестями.

Хлопнула дверь спальни.

На пороге большой комнаты появился Михалыч.

– Видела бы Машка… – пробормотал он, – убила бы…

Гриша развел руками. Надо, мол, для дела.

– Сам понимаю… Но ты бы видел Машку…

Гриша дернул плечами, видел, мол, видел.

– Ладно, – Михалыч встряхнулся. Из спальни доносились взрывы девичьего хохота. – Что там у нас?

Гриша указал на монитор.

– Не понимаю я ни фига в этих ваших закорючках, – вздохнул полковник в отставке. – Ты б мне русским языком чего сказал.

– Это он к тому, – пояснил Роман. – Что зашифровано все. Тут, чтобы хотя бы индексный диск прочесть, потребуется повозиться.

– Ну, как я понимаю, нам, кроме индексного, пока и не надо ничего. Время пока есть. Так что возитесь. Или чего-нибудь требуется?

Гриша кивнул.

– Тут простой машинки мало, – радостно заявил Рома. – Тут в Сеть надо… В общем… Ну…

Радость Ромы угасала на глазах. Он пытался что-то показать на пальцах, разводил руками. Но слов, так необходимых для того, чтобы объяснить «чайнику» особенности работы по дешифровке, не находил.

– В общем… Надо подключаться и канал устойчивый.

– А не попрут у нас эту информацию? – задал прямой вопрос Михалыч. – Я на ваши игры насмотрелся, знаешь, теперь программируемой микроволновки боюсь. Вдруг через нее кто-нибудь за мной подсматривает…

Гриша выставил кулак с поднятым большим пальцем. Стукнул себя в грудь, обрисовал в воздухе квадрат и возмущенно замахал руками.

– Птица Говорун отличается… – пробормотал Михалыч.

– Это он к тому, что микроволновки у него нет, – догадался Рома, и Гриша посмотрел на него с уважением.

– Ладно, ладно… – Михалыч устало потер лоб. – Микроволновки – это, конечно, мило, но все-таки?…

Гриша мотнул головой.

– Не, не украдут, – самоуверенно ответил Рома. – Да и один черт мы раскрываем только индекс, а его воровать смысла нет. Все одно, что выдирать из книги оглавление.

– Ну, знаешь. – Михалыч уселся в кресло и прислушался к происходящему в спальне. – У некоторых книг оглавление бывает очень интересным. Хотя ты прав, конечно, интересней содержания оно не бывает никогда.

Гриша дернул Романа за рукав и ткнул пальцем в монитор.

– Нам потребуется… – прочитал Роман. – Ага. Нам потребуется только алгоритм шифровки. Понятно, что времени это займет кучу, но зато даст возможность раскрыть все диски.

– Я чем больше думаю, тем больше перехожу на позицию Тимофея, – задумчиво глядя в потолок, произнес Михалыч. – Куда мы лезем?…

– Да ладно тебе! – В Романе проснулся охотничий азарт. – Посмотрим, и все! Неужели не интересно? Это ж офигеть!

– Вот именно… – Михалыч стукнул ладонями по подлокотникам. – Ладно! Уговорил! Давайте, что там надо?

– Ничего, – с невинным видом пожал плечами Рома. – Мы уже минуты три как работаем над этим вопросом. Просто у тебя разрешения спросить хотели…

28.

К вечеру у Калугина жутко разболелась голова.

Сначала перед глазами поплыли подозрительные черные мушки. Синеватая дымка проекционного монитора начала резать глаз. Затем пошли «змейки», яркие просверки, которыми глазной нерв реагировал на любое движение головой.

Все признаки мигрени.

Однако Калугин терпел, принимая рапорты и отчеты, просматривая сводки и разбирая разработки аналитиков. Весь отдел работал как сумасшедший. Некоторых приходилось буквально силком выгонять из конторы, чтобы люди хоть немного, но отдохнули. Над дверями висел большой самопальный плакат со слоганом: «Усталый чекист – врагу не помеха! Умеешь работать, умей отдыхать!» Однако каждый, кто входил в эти двери, считал своим долгом на этот призыв забить.

Калугин не был исключением, но людей, ему подчиненных, старался держать в строгости. Раз положено отдыхать – значит, задачу надо выполнить. Попытки устроить брейн-штурм силами двух смен Владимир пресекал на корню.

– Владимир Дмитриевич, разрешите я за резервной машиной посижу? Мы с ребятами в два счета эту проблему почикаем. А потом на отдых…

– А завтра я что буду делать? С дохлой аналитической группой? На вас кофе не напасешься. И так утром, как совы…

– Так мы и есть совы! – радостно кричали аналитики.

– Вот и валите, – грубо отвечал капитан, растирая виски. – По дуплам! Или по гнездам… Где они там живут…

«Хорошие люди, – думал Калугин, откидываясь в кресле под хруст затекших шейных позвонков. – Хорошие, настоящие люди. Для них работа – это не способ получения денег, а что-то большее…»

В горле стоял тугой комок подкатывающей тошноты. В висках глухо и тяжело бухала густая вязкая кровь.

«Плохо как. В таком виде я ни черта не сделаю. Только наврежу. Упущу что-нибудь. – Калугин открыл глаза. – Ну вот, еще и слепое пятно…»

Правый глаз почти ничего не видел. К тому же было трудно дышать. Мигрень разыгралась не на шутку.

Владимир открыл верхний ящик стола, достал баралгин, выдавил пару таблеток, кинул в рот, запил остывшим чаем. И сцепил зубы, преодолевая острый рвотный порыв.

– Однако…

На столе лежало еще несколько отчетов, которые требовали внимания. Кажется, принесли ответ из анатомички на предмет опознания. Важный документ. Важный…

Надо только разлепить еще зрячий глаз…

Но тяжело. Тяжело.

Пропахшая кофе и сигаретной золой контора душила, сдавливая со всех сторон уставший мозг.

«Умеешь работать, умей отдыхать!»

– Владимир Дмитриевич! – К «загончику» Калугина подскочил восторженный Леша Иванов. – Владимир Дмитриевич! У нас есть решеньице!

– Алексей… – Владимир с трудом разлепил губы. – Ты дома должен быть. У тебя жена. Три часа назад…

– Да ладно! Я позвонил. Она уже мне отвесила, – радостно ответил Иванов. – Все в норме. К подруге ушла. Теперь дня два ее не будет.

– Хорошо вы живете…

– Да в общем неплохо. Я ей потом подарю что-нибудь. Давайте, Владимир Дмитриевич, давайте к нам! А? Решеньице глянем!

– Куда?

– В операторскую. Наши вычислители там накопали кой-чего. Толковая идейка, я вам говорю! Толковая!

Калугин с трудом поднялся из ставшего неожиданно мягким и уютным кресла. Ощутимо качнуло, но он Устоял на ногах. Несколько раз вдохнул и выдохнул.

«Только бы не грохнуться», – мелькнула усталая МЫСЛЬ.

– Веди, боец невидимого фронта…

– Давайте за мной!

По дороге в операторскую Алексей, чуть не прыгая от восторга, пояснил Калугину суть его гениального «решеньица».

– В чем цимес-то получается? – Его голос буквально звенел. – Сами по себе диски – это так, болванка. Главное – информация. А информация закодирована. А код надо ломать. А в Архиве нам дали тип кода – «Gorgona-12». Если знать ключ, то все просто. А если нет, то надо ломать.

– Ты говорил уже…

– Да! Так вот, если ломать, это никакой машины не хватит! – Иванов распахнул дверь. – Вот сюда, пожалуйста. А если не хватит, значит, надо подключать резервы из Сети. Или иметь в своем распоряжении огромный парк.

– А может, он у них есть?…

– Ой! – Леша обрадовался еще больше. – Это тогда будет совсем просто. Мы уже держим на контроле все PC-массивы такой мощности. Это залепуха на уровне Исследовательского центра. К такой не подойдешь просто так. Но можно и эмулировать. А для этого нужна Сеть. Только так. Чуете решеньице? Вот сюда. Ага!

– Не чувствую. – Калугина качало. Он остановился, на минуту перевести дыхание, и попросил жалобно: – И вообще, Лешенька, не суетись. По делу говори…

– Хорошо! По делу! Значит, так. По делу если говорить, то решеньице совсем простое! Я сейчас все распишу, как наши мне разъяснили. Значит, так, коли они, эти парни с диском, задействуют Сеть, мы это сразу просечем! Потому что нагрузка будет дикая. Мониторинг сделаем постоянный. И все! И все, Владимир Дмитриевич! А, изящное решеньице? А? Изящное?

– Бога ради… Веди молча.

– А мы уже и пришли! – Иванов толкнул последнюю дверь. – Вот!

К Калугину кинулись сразу несколько аналитиков. Все возбужденные, радостные. От этого азарта, чувства крови, близкой добычи Калугина затошнило, и некоторое время он пытался справиться со взбунтовавшимся организмом.

– …и тогда можно будет вычислить, – через звон в ушах доносились обрывки фраз. – Маловероятно, чтобы дальше Москвы… Конечно, по области будет сложнее, но если подключить региональные отделения… Наработаем методику… Раскидаем по округам и словно сетью… И по маске… Потом мы… группа захвата… В общем… Так.

– А по делу?

– По делу, вот наши вычислители уже работают. Мониторят! – воскликнул Иванов.

Калугина слегка отпустило, он огляделся.

«Сволочи, – подумал он с нежностью. – Все ведь дома должны быть. Все. Психи ненормальные».

– Чего от меня требуется? – спросил Калугин, понимая, что может лишь наблюдать за ситуацией и любое его вмешательство только затормозит процесс.

– Да, собственно, подписать разрешение на использование дополнительных вычислительных мощностей, – ответил старший администратор, подсовывая электронный планшет.

– Не возражаю. – Владимир чиркнул закорючку в светящемся поле. Планшетка тут же пискнула и погасла. – Жгите.

– Да мы уже два часа как жжем. Статистику уже обрабатываем, – невозмутимо сообщил администратор.

– А подпись как же?

– Ну… мы задним числом. Надо же было у вас разрешения спросить. Мы ж толком не знали, получится или нет. Чего зря дергать?

«Инициативные все, блин», – поморщился Калугин, но вслух сказал:

– Кресло мне дайте. И попить чего-нибудь. Лучше чаю. Нехорошо мне…

Вокруг засуетились, и вскоре он уже сидел в мягком админском кресле со специальной подставкой для ног (Где только взяли? У шефа и то хуже…) и пил крепкий, очень сладкий чай. Мигренная метель неторопливо оседала в голове, вызывая легкую дрожь.

«Сосуды хреновые, – лениво подумал Калугин, чувствуя холод в ногах. – Курить надо бросать, к черту. Надо бросать курить…»

– Владимир Дмитриевич! Владимир Дмитриевич! – Кто-то осторожно тряс его за плечо. – У нас есть результат…

«Заснул! – мелькнула паническая мысль. А затем сразу же за ней: – Результат!»

– Что?!

– Вот, смотрите, – Иванов указывал на огромный секционный монитор, висящий на стене. – Получилось! Смотрите…

В небольшой комнате ощутимо пахло кровью. Этот запах ощущался во всем – в напряженных спинах, в резких движениях, в нервном танце пальцев и кнопок. В каждом звуке… Кровь. Близость добычи.