Русские навсегда

– Вот эта наиболее удачная…

С бумаги на Калугина смотрел все тот же человек. Только более живой. Владимир Дмитриевич не смог бы дать более точное определение. Именно живой. Обычно портреты, разрабатываемые в таких случаях, не отличаются особым мастерством. Дело в том, что люди не запоминают подробностей. Только общие или бросившиеся в глаза моменты. Овал лица, усы, какой-то особенный разрез глаз или необычная форма носа. Согласно мнению психологов, зрительная память у современных людей начала ослабевать. Виной тому – ставшая классической манера подачи видеоматериала, называемая клиповой. Бесконечная череда ярких, агрессивных, стремительно сменяющихся образов в конечном итоге приводила к перегрузке мозга визуальной информацией. Поскольку жизнь в состоянии вечной контузии не является нормой для человеческого организма, включились дополнительные защитные механизмы, позволяющие человеку запоминать лишь пять процентов из всего видеоряда, насилующего нервную систему. Остальные ухищрения мастеров-дизайнеров отбрасывались как мусор.

Однако в нашем случае, вероятно, в силу того, что девочки запомнили разные пять (а Калугин полагал, что и того меньше) процентов, картина получилась более четкая и живая.

Чего-то все же недоставало… Чего?

– А во что он был одет? – спросил Калугин у Риты.

– В плащ, – без раздумий ответила она. – И в шляпу.

– Оттого и лоб зауженный, – пробормотал художник.

– И щеки такие впалые. – Калугин постучал по бумаге пальцем. – Воротник, понимаете, ребята, воротник. Он поднял воротник. Из всего рисунка только глаза да нос, с известной долей вероятности… Тень от шляпы…

– Все зря? – спросил второй художник, за детской внешностью которого скрывался, видимо, маньяк с бензопилой.

– Нет, почему же. Все-таки кое-что. Хорошо, в общем. Молодцы. И вы, девочки, тоже. – Калугин взял рисунок себе и попросил: – А распечатайте мне остальные портреты. И что у вас еще есть?

Пока «садист» занимался распечаткой, «коматозник» вытащил на свет другие файлы.

– Вот тут… Это только наброски. Общие, так сказать, планы.

На экран выскочила картинка. Длинный коридор, человек, падающий спиной вперед. Маячащие на заднем плане здоровенные лбы. Скамейка. Чьи-то ноги из-за нее. Кто-то, со спины не угадать, бьет кулаком снизу парня в мешковатой куртке. На пол летит бейсбольная бита.

– Это кто? – спросил Калугин, показав на падающего.

– Это? – Рита вытянула шею, заглядывая в экран. – Это тот молоденький! Милка, это же он?

– Ага! Он упал и больше не поднимался.

– Ясно. А тот, что бьет?

– Это тот, что нам платил. Я не знаю, наверное, хозяин квартиры.

– Хорошо. Дальше…

На следующем рисунке диспозиция не особенно изменилась. Только у двери маячил кто-то, на ком художник сделал акцент. – А этот там что делает?

– А этот, не знаю, – Мила пожала плечами. – Это я запомнила. Потому что стреляли. Нос у него… такой большой. Говорят, что какой у мужчины нос, такой и член… Я потому и запомнила…

Художник кашлянул, и Мила притихла. Однако Рита не уловила сигнала и развила тему:

– Да фигня это, Милка. Вот у Рамэна какой шнобель, а… – Художник кашлянул сильнее, а Мила под столом толкнула подругу. – Извините.

– Этого носатого, – Володя постучал пальцем по рисунку, – сделайте отдельно. Постарайтесь. Дальше что у нас?

– Мало, в основном батальные сцены… – «Коматозник» перелистнул несколько эскизов. Ничего особенного. Драка в квартире. Мелькнули женские тела…

– Погоди, – скомандовал Калугин. – Верни назад.

– Да это так… Для настроения… – заюлил художник, но эскиз все же вернул.

На экране стоял голый молодой человек во всех физиологических подробностях, у его ног жались две обнаженные девушки. В руке парень держал пистолет, стреляя в потолок. Набросок был сделан быстро, стремительными твердыми штрихами. Качественная работа буквально передавала энергию…

– Когда тебя из Управления выпрут, не пропадешь, – резюмировал Калугин. – Готовы распечатки?

– Так точно… Вот…

Калугин забрал листки и вышел. За ним устремилась Рита.

– Товарищ начальник, товарищ начальник…

«Ужас… – испуганно подумал Владимир Дмитриевич. – Еще услышит кто-нибудь, привяжется кличка…»

– Так. В чем дело? – Он резко повернулся, девушка едва не ткнулась ему в грудь носом.

– А нам что делать?

– Показания дали?

– Дали.

– Ничего не утаили?

– Ничего. – Ритины глаза приобрели профессионально честное выражение.

– Можете быть свободны. Если понадобитесь…

– Поняла, – решительно кивнула девушка и добила Калугина фразой: – Всегда к вашим услугам.

– Тогда вернитесь в комнату, художники закончат и вас отведут на выход.

Калугин повернулся, чтобы уйти, но не тут-то было.

– А нам… А мы… – Рита семенила сзади. – Мы…

– Ну, в чем дело?

– Мы только так одеты. – Она огладила короткую юбку и игривый топик. – Нас на машинке привезли…

– Понятно, – вздохнул Калугин.

«Черт знает чем приходится заниматься…» – и набрал номер Иванова. – Леша, это я… Короче, вызови машину для девочек Хвостова. Да. А лучше пусть Хвостов сам их заберет.

– Нет, нет, – замахала Рита руками. – Лучше вы…

– В общем… – Калугин замялся. Ему почему-то было жаль этих глупых, но странно честных дурочек. – Ты сейчас в техническом? Ладно, я сам…

Он обратился к Рите.

– Номер Хвостова мне дай.

– Момент…

Володя даже заметить не успел, откуда появилась визитка.

Набирая номер, Калугин несколько раз кашлянул, делая голос погрубее.

– Борис Юрьевич! – гаркнул он в трубку. – Из ФСБ беспокоят. Сегодня приходили. Девочек ваших можете забрать. И прошу заметить. Это важные свидетели, обращаться аккуратно и вежливо. Они нам еще могут понадобиться. Машину к подъезду через полчаса. Что не ясно?

На том конце провода что-то промямлили.

– Все ясно, – сделал вывод Калугин и отключился.

– Ой, спасибо, спасибо, спасибо… – Рита повисла на шее у Калугина.

– Все, все… – Тот осторожно освобождался от объятий. Проходившие мимо сотрудники удивленно косились. – Все. Иди назад…

Сделав несколько шагов, Калугин остановился.

– Погоди…

Рита замерла в дверях как вкопанная.

– Сколько вы валандались с этим… Мальчиком, который стрелял? Можешь приблизительно время назвать?

– Могу. Очень точно могу. Я время чувствую точно. Это у меня профессиональное. Не более часа… Минут пятьдесят.

– Угу… – Володя кивнул и задумался.

«Не ловлю я чего-то. Не ловлю… Сканирование мы засекли почти сразу. Приехали буквально по горячим следам… Не складывается что-то. Если кто-то опередил нас, пользуясь нашим же методом, то удивляет скорость реакции. Или они были ближе? Или?… А если кто-то воспользовался нашими данными? То есть «крот» перехватил адрес, сообщил своим людям… Но если мы стартовали в одно и то же время, то почему они быстрее прибыли на точку? Не могли же они знать, что мы задержимся на старте… Рискованно слишком, рискованно».

Калугин еще раз посмотрел на портрет предполагаемого предателя.

– А если предположить, что все-таки визит бандюков не связан с действиями «крота» и является работой третьей силы?

Калугин тряхнул бумагами и направился к Битову.

По дороге его догнало нерадостное известие.

Начальство сидело у себя в кабинете, то и дело перелистывая какие-то документы. У Калугина сложилось впечатление, что Битов даже и не вылезал из своего офиса.

– Антон Михайлович, разрешите?

– Заходи, Володенька… Заходи. Что нового?

– Один из наших ребят в больнице… умер, – сказал Калугин, садясь в кресло.

Антон Михайлович дернул скулами и промолчал.

– Что-нибудь еще? – Голос начальника неожиданно дал петуха. Битов закашлялся.

– А еще у меня подозрение, что у нас «крот» в команде. И где-то близко.

– Что-нибудь еще?

– Вот словесные портреты участников драки на квартире у Лаптева. Эти двое – по компьютерам, этот был с девочками и стрелял в потолок. А это сам хозяин квартиры. Личности устанавливаются. Вот тут несколько зарисовок со слов свидетелей. А это предполагаемый «крот». В отчете все есть, короче говоря, это человек, который побывал в квартире буквально за несколько минут до того, как туда подъехала наша команда.

– Стало быть, он не был с вами на момент старта?

– Не был.

– Он был где-то поблизости от места событий. И, видимо, был не один. – Битов взял портрет в руки, рассмотрел внимательней. – Значит, кто-то ему сообщил координаты… отсюда.

– Что делать будем, Антон Михайлович?

– Сначала, Володенька, «крота» ловить. А уж потом все остальное.

43.

Михалыч выскочил из метро где-то на окраине, на одной из новых станций, где людской поток ослабевал и было значительно проще контролировать ситуацию. Вместе с ним из вагона вышли всего четверо. Две старушки, подросток и курсант. Будущий офицер, шагая широко, как на плацу, устремился в сторону выхода, старушки, что-то обсуждая, поползли в ту же сторону, а подросток вскочил в поезд, идущий в обратном направлении.

Из них всех опасения внушал только курсант. Но на выходе он не обнаружился. Ничего другого, кроме банальной живой слежки, Михалыч не боялся. Свой телефон он зашвырнул под колеса поезда на одной из пересадок. А для того, чтобы запустить действительно серьезные технические средства поиска человека в таком титаническом муравейнике, как Москва, объекту слежки нужно было выполнить ряд условий. Например, влететь в сектор муниципального видеонаблюдения. Такими камерами оборудовались все крупные станции метро, вокзалы, площади и школы. На окраины, с их новостройками и дешевыми квартирами, техническая революция пока не. распространилась. И это была одна из причин, почему Михалыч выскочил так далеко от центра, хотя уже час назад был уверен, что «хвост» оборвался.

Теперь нужно было действовать спокойно. Без суеты.

Михалыч поежился и поднял повыше воротник; в этом районе, разгоняясь в лабиринте высоток, дул сильный ветер. Неподалеку располагался какой-то магазин, большой, в пару этажей и, наверное, теплый. На входе скучал охранник. Михалыч поднялся по эскалатору на второй ярус и, не торопясь, двинулся вдоль разнообразных боксов. Одежда, какие-то китайские традиционные поделки для любителей экзотики, остро пахнуло сандалом. Из-за прилавков выглядывали откровенно скучающие продавцы. До покупательского часа пик еще ждать и ждать, а случайные клиенты кассы не делают.

Какой-то жизнерадостный старичок, торгующий деревянными ложечками, выбил лихую дробь из своего товара.

– Купите, для жены! – обратился он к Михалычу. – В этом сезоне самый писк. Все берут, особенно иностранцы! К концу дня не будет.

Откуда берутся иностранцы на окраине Москвы, было неясно.

– Спасибо, у меня жена далеко… – ответил Михалыч и задумался.

«Вот так болван! Какой же я болван! – Он едва не стукнул себя ладонью по лбу. – Расслабился, старый козел. О жене-то я и не подумал… Не подумал! Идиот!»

Продвигаясь вдоль прилавков, Михалыч прокручивал в голове варианты развития событий.

Было ясно, что просто так их не оставят. И просто так взять и зайти в ФСБ не дадут. Позвонить? Назначить встречу? Перехватить звонок – не проблема. А уж кто явится на стрелку, сам черт не разберет. Когда спецслужбы начинают играть не по правилам, может произойти что угодно. Случай с Васнецовым был тому примером. Звонок мертвому человеку едва не закончился плохо. Да и ребята, вломившиеся в квартиру «От Ильи Федоровича», наводили на размышления. Очень вероятно, что они действительно пришли от Ильи Федоровича. А после их встречи у Васнецова случился «сердечный приступ». Сложно ли уморить человека, находящегося одной ногой на пенсии? А Васнецов знал достаточно…

Михалыч припомнил, как кричал в трубку, вытаскивая из осажденного супермаркета Сергея:

– Илюша! Илюша, мне проход нужен! Проход! Слышишь?

– Кто в оцеплении? – спокойно поинтересовался Васнецов.

– Фээсбэшники!

– Ты один?

– Нет, со мной двое.

– Предъявишь свою карточку. Дай мне три минуты.

Он всегда был точен. Три минуты, значит, три минуты.

Через пятнадцать минут Михалыч спокойно прошел через оцепление. Данные, указанные в персональной карточке, уже позволяли.

– Спасибо, Илюша…

– На здоровье, старик. Ты мне потом не забудь рассказать, чего ты такого натворил?

– Обязательно, Илюша, обязательно. Зайду на днях…

Зашел.

«Все-таки хорошо, что свою трубку я выкинул. Гадкая это штука – технический прогресс. Чем сложнее, тем хуже. – Михалыч остановился перед витриной с мобильными телефонами. – Мелюзга какая, кнопки едва видно. Нажимать-то как?»

– Что-нибудь интересует?

– Да, мне бы трубку и номер. Одноразовые…

– Не проблема. – Продавец обрадовался. – Прошу вас документы, я все быстро оформлю. У нас большой выбор…

– Дома забыл, – соврал Михалыч.

– Очень жаль, – продавец развел руками. – Тогда никак.

– Понимаю…

Варианты, конечно, были, но предлагать взятку незнакомому продавцу Михалыч не хотел. Риск нарваться на патруль был слишком велик.

«Стало быть, сначала эти гады перехватывают мой звонок Васнецову. Еще тот, зеленоградский. Точнее, определяют его… Каким образом? Да хрен его знает, каким образом, главное результат. Может… – Михалыч задумался, прикрыл глаза, припоминая что-то. – Камеры были там или нет? Супермаркет большой, народу много, в теории должен попадать под класс охраняемых объектов. Стало быть, видеонаблюдение стоит. Были там камеры или нет?»

Михалыч сделал еще несколько шагов, детально припоминая ситуацию.

«Сергей, в крови, с бешеными глазами, поднимается из обломков прилавка. Вокруг какие-то дурацкие Игрушки, лицо бледное. «Джингл-белл» в динамиках. Непрекращающийся «джингл-белл» и выстрелы наверху. Игрушки путаются под ногами. Столяров идет куда-то, как робот, идет точно на другой прилавок с какими-то бокалами, вазочками и прочей дребеденью. Схватить его за руку. Дернуть на себя. Его разворачивает. Чтобы не упасть, я прижимаюсь к стенке… – Михалыч кивнул. – Была! Была камера. И я на ней отпечатался железно. И Серега тоже. Потом система меня вычислила. Потом они посмотрели, куда я звонил. Потом просекли изменения в карточке, сделанные Илюшей. Вот тебе и все. Затем берут за жабры Васнецова, понимают, что никаких дисков у него нет, и берутся за меня. Шикарно!»

На пути ему попалось маленькое кафе.

Михалыч пристроился за столик, хотел было заказать кофе, но вдруг остановился.

«А вот это уже глупо. Глупо так попасть. Очень глупо. – Он встал, извинился перед официанткой и вышел. – Старею, что ли? Отследить банковскую карточку еще проще, чем телефон. Неужели старею? Даже в пот кинуло…»

«Так что у нас дальше вырисовывается? Некто прижимает Васнецова. Отправляет его на тот свет, может быть, случайно, может быть, осознанно. Илья на сердце давно жаловался. А этим ребятам не наши головы были нужны, а диски. Стало быть, рисковать и валить нас просто так смысла не было. Потому все так топорно. Потому и пистолеты без глушителей. Потому и шкафов каких-то прислали, силовиков тупых. Собственно, их, видимо, мой звонок Васнецову сбил с толку. Видать, решили, что в деле какие-то спецы, могли, мол, товар скинуть где-нибудь…

Тогда резюмируем. Получается, с одной стороны, высокая техническая проработка дела, это предположительно. С другой стороны, грубая физическая работа, непрофессиональная, особенно на первом этапе. Нас хотели взять, не привлекая внимания. Чисто бандитским способом. А значит, что? Значит, это не ФСБ и не ГРУ. И вообще не государственная контора. По крайней мере, не этого государства. Но, с другой стороны, вычислить мой звонок, иметь доступ к системе видеонаблюдения… А иначе каким образом? И это значит, что? Значит – ФСБ. А кто еще?»

– Железная логика, – пробормотал Михалыч.

Впереди показался эскалатор. Казавшиеся бесконечными прилавки вдруг исчезли.

Все. Пора выходить.

Выходить и действовать.

Но четкого плана у Михалыча все еще не было.

«Предполагать, что ГБ работает такими топорными методами, – глупо. А вот если мы в самый центр каких-то межведомственных разборок влипли, это запросто. С густой примесью какого-нибудь криминального элемента. А что? Логично. Документ как-то связан с нефтью. Где нефть, там бабки, где бабки, там либо государство, либо бандиты. А если бабки большие, то и те и другие. И еще американцы. Они на нефть стойку, как собачки, делают. У них автомобили громадные и прожорливые. Им никак без нее, родимой… – Михалыч спустился вниз и зашел в продуктовый отдел. – Соответственно, что выгодно для меня? Для нас? Для нас выгодно скинуть этот груз к такой-то матери и выйти из игры. Скинуть, понятное дело, в руки родного государства, а не куда попало. Причем ждать в ответ благодарности не особенно приходится, потому как родному государству проще нас всех шлепнуть, вместе с грузом. Лишь бы он налево не уплыл. И это, кстати, понятно. Сам я в этой ситуации так бы и сделал. Таким образом встает вопрос… А что же, собственно, делать? С чего мы начали, к тому мы и вернулись».

Ничего не купив, Михалыч вышел на улицу.

Все тот же холодный и сильный ветер кидал в лицо Мелкий, колючий снег. Слякоть под ногами. Серое небо. И нависающие со всех сторон многоэтажки. Огромные многоглазые чудовища…

Внезапно стало трудно дышать.

В груди кольнуло, зло и холодно.

Михалыч прислонился к стеклу витрины.

– Вот так и выглядит, наверное, смерть, – пробормотал он. – Раз… И кто-то вычеркивает тебя из списков.

Неожиданно подумалось, что, если бы тогда он сдался гэбистам, ничего этого бы не случилось. И Васнецов был бы жив… А у него жена. Дети.

Жена. Дети.

– Машка… – прошептал Михалыч.

Боль в груди не отпускала, делаясь все пронзительней.

44.

Когда Калугин вернулся от руководства, его уже ждал Иванов.

– Что нового принес? – поинтересовался Владимир Дмитриевич.

– Да, собственно, ничего пока. Мы запустили портреты через систему видеонаблюдения. Но поскольку все-таки это не фотографии, то техники ругаются сильно. И вероятность успеха невелика.

– А фотографию Лаптева вы не использовали?

– Нет… Я как-то не сообразил, – признался Алексей. – А… А зачем?

– Эх, Лешенька. – Калугин сел за стол и аккуратно вылил в мусорку чашку остывшего кофе. Потом спохватился: – Чего же это я делаю?! Вот, елки-палки!

Он озабоченно посмотрел на мусорную корзину. Потом на удивленного Иванова.

– Бывает, однако, – пробормотал Калугин. – Вот до чего работа доводит…

– Уборщица ворчать будет, – согласился Леша.

– Да не ворчать, а орать будет, то-то ты бабку нашу не знаешь. Ее в рабочем состоянии даже Битов боится. Да… Ну да ладно. – Калугин задвинул мусорку поглубже под стол. – На чем мы остановились?

– На Лаптеве и его фотографии. Я сейчас отнесу, снова запустим. Только что искать? Он же обычный человек, по магазинам ходит, в Москве, в конце концов, живет, тут каждый где-нибудь да за видеонаблюдение зацепился. Обработать весь материал будет нереально.

– Нереально?

– Ну, за короткий срок нереально, – поправился Иванов.

– Вот то-то… У нас с тобой, Лешенька, нереального сейчас не может быть. К сожалению. А искать надо знаешь что… Искать, очень внимательно, все, что есть на день провала операции в Зеленограде. Понял?

– Понял.

– И до сего дня. Кстати… Кстати, кстати. – Калугин включил монитор, вызвал какой-то документ, пробежал глазами по оглавлению. – Кстати, почему в списке нет видеоматериалов по этой операции?

– Э-э-э… – Леша замялся. – Кажется, были.

– Нет, не было, – Владимир Дмитриевич искоса посмотрел на Иванова. – И лучше тебе их найти. В общем, все данные с зеленоградского видеоконтроля мне на стол. Откуда-то же эти диски попали к Лаптеву.

– Ответ на запрос из ГРУ, кстати, до сих пор не пришел. Если он работает на военных, то от камер мог и уйти.

– Мог, – согласился Калугин. – Вот и проверим. Заодно.

45.

«Нефтяной конфликт» – выползла крупная надпись на телевизионный экран. Откуда-то справа ее догнал знак вопроса.

– Хорошо на телевидении работать, – вздохнул Сергей.

– Чем же? – поинтересовалась Оля.

– Просто хорошо. – Сережа пожал плечами.

Они сидели на полу около дивана, на котором лежал Роман. Вспышка активности прошла, и теперь парень, лишенный любимой игрушки – ноутбука, уснул. Диктор что-то бубнил на пороге слышимости. Гриша по-прежнему торчал в Сети и не отвечал на вопросы. Один раз, впрочем, он окатил Сергея взглядом, в котором смешались презрение к чайнику и удивление, что такой вопрос вообще возник. Это случилось, когда Столяров поинтересовался, озаботился ли Гриша анонимностью своей деятельности в Сети. Больше умничать в технической сфере Сергей не пытался.

Оля принесла вкусный чай с маленькими хрустящими, запеченными с сыром булочками. Гриша завладел большой порцией этих булочек и теперь щедро осыпал крошками клавиатуру. Сергей с Ольгой уселись на пол и включили телевизор.

– Сделай погромче… чуть-чуть.

– Где-то тут пульт был… – Оля потянулась за черной коробочкой, рука Сергея как бы случайно скользнула по ее попке. – Не хулигань…

– Да я так… Я ничего…

Ольга завладела пультом, прибавила громкости и пристроилась под руку Сергею.

– …в районе хребта Менделеева. Бригада нефтеразведчиков продвигалась к очередной точке, где было необходимо произвести бурение и забор образцов. Это было то, что принято называть дополнительной разведкой. Или глубокой. Когда данные предварительных исследований показывают возможное месторождение, тем более богатое и неглубокое, то в квадрат будущих разработок высылается специальная поисковая партия. Так было и в этом случае.

Экран побелел. Сильный ветер погнал пургу, через снежную равнину двигалась цепочка машин. Большие, тяжелые гусеничные транспорты. На прицепе катилась бурильная установка.

Картинка застыла, словно арктический холод вморозил движущиеся машины в лед.

На передний план вышел диктор и произнес со значением:

– Столкновения происходили и раньше.

Экран заполнила мешанина из кадров. Передернутый затвор. Человек в белом комбезе прыгает в узкий люк бронемашины. Падает в снег. Чья-то фигура в прицеле. Кто-то бежит. Падает в снег. Целится. Опять человек выпрыгивает из машины. Вращается башня бронетранспортера. Фонтаны снега из-под автосаней. – Ненавижу заклиповку… – пробормотал Сергей.

– Но обычно они заканчивались, едва успев начаться. Несколько выстрелов, – кадр ожил, стрелок, лежащий в снегу, нажимает на курок; автомат вздрагивает; пламя выстрела; взлетающий снег, – и налетчики покидают поле боя. – Удаляющиеся автосани. – Этот раз был исключением…

Снова заставка программы на фоне окровавленного снега.

– Группа нефтеразведчиков под командованием старшего геолога Филиппова уже выходила в квадрат поисков, когда погодные условия значительно ухудшились. Подул сильный ветер, и видимость резко упала. В таких условиях еще можно было двигаться, но уже нельзя было вести разведку и бурение. Более того, из-за солнечной активности связь с материком была затруднена. Группа приняла решение выдвинуться еще немного вперед и тогда остановиться на стоянку. Тем более что, согласно заявлениям синоптиков, погода обещала ухудшиться к ночи, но ненастье продержится лишь один день. Эвакуироваться смысла не было, и группа Филиппова продолжила движение. Что же было дальше?

Действие переместилось в студию. В кресле сидел седой мужик со щетиной стального цвета и в грубом свитере.

– Как Хемингуэй, – вздохнула Оля, подхватывая еще один бутербродик.

– Суровый полярник, – согласился Сергей.

– Нас атаковали неожиданно, – сказал полярник. – Буквально с самого начала головная машина была выведена из строя.

– Это была мина? – заинтересовался ведущий.

– Не думаю, скорее кто-то стрелял из ручного гранатомета. Я ехал во второй машине колонны и видел сам выстрел.

– Сделать ничего было нельзя?

– А что тут сделаешь? – полярник удивился. – Это же РПГ…

– Хорошо, и дальше?…

– Дальше мы бросились из машины, а стрелок в башне…

– Извините, вы говорите о…

– О стрелке в башне, Золотько Андрее. В колонне он лучше всех управляется с крупнокалиберным пулеметом…

– А скажите, давно нефтеразведку стали оборудовать такими… э-э… боевыми машинами?

– Ну, в общем-то после того, как участились случаи нападения на геологоразведку.

– А с чем связаны, по-вашему, такие нападения?

– По-разному. Иногда просто грабеж… Иногда уничтожение техники. Похищение карт.

– То есть. – Журналист подобрался. Видимо, сказанное Филипповым укладывалось в его версию: – То есть вы хотите сказать, что геологи обладают важными данными?

– Конечно. У нас карты нефтяных залеганий, других ископаемых. Некоторые очень легко берутся, как мы это называем. Наибольший интерес представляют месторождения неглубокого залегания. Это интересует всех, и наше государство, и бандитов… Потому на колонны часто нападают. Но обычно… не так, как в этот раз.

– Чем же интересен, если можно так выразиться, нынешний случай?

– Ну, прежде всего. – Филиппов поерзал. – Техническим оснащением. Гранатометов у бандитов не было до этого. И тактика… Не бандитская тактика. Там ведь как, там ведь спрятаться негде. Поэтому атака делается на скорости, налетели, постреляли… Если не получается взять, то убежали. А в этот раз нас обложили крепко.

– Хорошо, что же было дальше?

– Потом мы выскочили, а Золотько нас прикрывал. Стрелял…

– Он видел врага?

– Нет. Он просто осуществлял беглый огонь. Бил туда, откуда стреляли из гранатомета. Но видимость была плохая, очень плохая. Мы выскочили и тут же попали под выстрелы. Стреляли, кажется, из пулемета. Залегли.

– Стреляли по вам?

– Конечно, по кому же? Там же ни души на сотни километров… Только мы и вот… бандиты.

– Вы все-таки думаете, что это были бандиты? – ведущий даже наклонился вперед.

– А кто же? – простодушно ответил Филиппов. – Только хорошо экипированные. И тактика… Научились небось где-то… Стреляли со всех сторон. Мы прятались за машинами и вели ответный огонь. Но не видели, куда стрелять. Вокруг снег, пурга. Я, впрочем, думаю, что и бандиты не видели. И у нас, и у них маскхалаты, не заметишь на снегу…

– Но они же стреляли…

– Да, скорее всего, в сторону машин. Понимали, что мы далеко не отойдем.

– У вас были потери?

– Да. Сразу. Погибли сержант Петренко, Орехов и Милидзе. Кроме того, из горящей машины не сумели выбраться еще трое, Бабич, Смирнов и Круглицкий.

– Среди нападавших тоже были потери?

– Как нам потом сказали – да.

– Потом?

– Да, после того, как мы сумели вызвать подкрепление…

Ведущий снова оказался один в студии.

– Продолжение драматического рассказа господина Филиппова мы услышим после небольшого моделирования. Посмотрим, как наши компьютерные художники сумели восстановить картину боя. Вот колонна…

По экрану поползли модели броневиков.

– Отсюда был произведен первый выстрел. Прошу заметить, подбиты были две машины. Головная и замыкающая. Такая тактика характерна для небольших диверсионных групп. Для специально обученных военных! Но не для налетчиков, охотников за удачей и ценностями. Такова тактика уничтожения танковой колонны, применявшаяся еще во Второй мировой войне. Что же получается? Против наших геологоразведчиков действовали военные специалисты? Зачем? На этот вопрос нам уже ответил господин Филиппов. Карты. Ценные карты месторождений, которые можно разрабатывать. Или же… не дать России заполучить эти месторождения. В этой игре ставки высоки и хороши любые методы. Что же было дальше? Смотрите, стреляли с нескольких позиций, и хотя командир группы Филиппов считает, что огонь велся вслепую, на схеме видно, как тактически грамотно расположены огневые точки. А вот места, где погибли наши ребята. Они отошли от машин, рассуждая аналогично командиру. Они считали, что нападавшие стреляют слепо, ориентируясь на огромные туши броневиков. Но нет, ситуация обратная. Те, кто прятался возле машин, понесли минимальные потери, те же, кто оторвался… мертвы. В условиях пурги и ограниченной видимости на такое способны только очень хорошо технически оснащенные солдаты. Да. Солдаты. Многие аналитики в иностранной прессе говорят о террористах. Но нет. Ни тактика нападавших, ни их технический уровень не согласовываются с этим понятием. Хотя… Хотя подобные акции как раз в духе международного сброда. Может быть, нужно вспомнить, кто в свое время спонсировал печально известного Усаму? Убитого, кстати, именно русскими спецслужбами. Может быть, что-то подобное происходит и сейчас? Конечно, трудно предположить, что некие государства так открыто выведут своих солдат на нефтяную войну. Но создание специальных диверсионных групп, террористическая война при полной государственной поддержке… вполне вероятное предположение. Обратимся к фактам! Техника диверсантов.

На экране появилась картинка с фотографиями каких-то масок, оптических приборов, проводов…

– Обратите внимание, – снова появился ведущий. – Ни одной маркировки. Они не стерты. Их просто нет. Это оборудование произведено, собрано и оттестировано без единого штампа, без единой марки. Технические анонимки. Какая страна может позволить себе производить такую технику? На коленке, в подпольном заводе ее не соберешь, это не бомба и не мешок с гексогеном, а высокоточное производство.

В дверь забарабанили.

Оля легко вскочила и выбежала в коридор. Сергей и Гриша насторожились.