Кей Скарпетта (№10) - Черная метка

– От вас воняет! – Она старалась отодвинуться от него.

– Странно, что это так часто случается на нашей работе.

– Отойдите от меня!

Но Марино не отходил. Она металась то в одну сторону, то в другую, но он блокировал каждый ее шаг, пока наконец не прижал к мешкам с активированным углем, отправлявшимся в Вест-Индию.

– Ты чего себе позволяешь? – При этих словах она притихла. – У нас на руках разлагающийся труп в грузовом контейнере международного порта, где половина народу не говорит по-английски, а ты решила, что можешь вести это дело одна?

За стоянкой зашелестел гравий. Черный "форд" быстро приближался.

– Мисс Младший детектив получает свое первое дело и вызывает главного медицинского эксперта вместе с парой вертолетов, набитых репортерами.

– Я доложу в отдел внутренней безопасности! – завизжала Андерсон. – Я добьюсь, чтобы вас арестовали!

– За что? За вонь?

– Считайте себя покойником!

– Нет. Покойник лежит вот там. – Марино указал на контейнер. – И можешь оказаться покойницей сама, если будешь давать показания об этом деле в суде.

– Марино, перестань, – сказала я, когда увидела, что "краун-виктория" встала на запрещенном месте автостоянки.

– Эй! – К машине, размахивая руками, бежал Шоу. – Здесь нельзя парковаться!

– Вы всего лишь старый конченый неудачник! – прокричала Андерсон, отбегая.

Марино снял перчатки, вывернув наизнанку, и освободился от пластиковых бахил, поочередно наступив на пятку одной ноги носком другой. Он поднял свою форменную белую куртку за пристегнутый галстук, который не выдержал ее веса, и куртка упала на землю. Принялся топтать ее, словно тушил огонь. Я спокойно собрала одежду и положила вместе со своей в красный мешок, предназначенный для биологически опасных материалов.

– Ты закончил?

– Даже не начинал, – ответил Марино, внимательно наблюдая, как открылась дверца дорогого "форда" и из машины вышел полицейский в форме.

Андерсон обогнула склад и быстро направилась к автомобилю. Шоу тоже спешил к нему, когда из задней дверцы выбралась эффектная женщина в форме с начищенными пуговицами и знаками отличия. Она осмотрелась, а докеры со всех сторон уставились на нее. Кто-то засвистел. Ему отозвался другой. Через секунду причал стал напоминать состязание баскетбольных рефери.

– Давай угадаю, – сказала я Марино. – Это Брей.

Глава 5

Воздух был наполнен жужжанием голодных мух, количество которых возрастало прямо пропорционально жаре и времени. Санитары принесли носилки на склад и ждали меня.

– Ох ты, – произнес один из них, качая головой. – Господи упаси.

– Знаю, – ответила я, натягивая свежие перчатки и бахилы. – Я пойду первой. Обещаю, что это не отнимет много времени.

– Если хотите идти первой, я не возражаю.

Я вошла в контейнер, санитары последовали за мной, осторожно ступая, держа носилки на уровне пояса, чтобы видеть дорогу. За хирургическими масками слышалось их затрудненное дыхание. Оба были старыми, страдали излишним весом, им не следовало бы носить тяжелые человеческие тела.

– Возьмитесь за икры и лодыжки, – проинструктировала я. – Очень осторожно, потому что может лопнуть кожа. Там, где можно, поднимайте за одежду.

Они поставили носилки и нагнулись над ногами мертвеца.

– Господи упаси, – опять пробормотал один из них.

Я просунула руки ему под мышки. Они ухватились за ноги.

– Хорошо. Поднимаем вместе на счет "три!" – приказала я. – Раз, два, три.

Санитары с трудом удержались на ногах. Они, пыхтя, попятились к носилкам. Тело было податливым, потому что окоченение давно прошло, мы уложили его на носилки и обернули простыней. Я застегнула молнию мешка, и санитары потащили своего очередного клиента. Они отвезут его в морг, где я сделаю все возможное, чтобы "разговорить" его.

– Черт побери, – услышала я голос одного из них, – мне мало платят за такую работу.

– Мне тоже.

Я вышла за ними из склада на ослепительно яркий солнечный свет и свежий, чистый воздух. Марино в своей грязной майке разговаривал с Андерсон и Брей на причале. Я поняла, что присутствие Брей немного охладило его. Когда я подошла, взгляд Брей остановился на мне. Она не представилась, поэтому я сказала, не подавая руки:

– Я доктор Скарпетта.

Она рассеянно ответила, как будто не представляла, кто я и зачем здесь нахожусь.

– Думаю, нам надо поговорить, – добавила я.

– Как, вы сказали, ваше имя? И кто вы? – переспросила Брей.

– О Боже! – взорвался Марино. – Она же прекрасно знает, кто ты.

– Капитан! – Восклицание Брей было похоже на удар хлыстом.

Марино замолчал. Андерсон тоже молчала.

– Я главный медицинский эксперт, – объяснила я Брей то, что та уже знала. – Кей Скарпетта.

Марино закатил глаза. На лице Андерсон появилось выражение обиды и ревности, когда Брей жестом попросила меня отойти с ней. Мы подошли к краю причала, где высился "Сириус", едва заметно покачиваясь в мутной ряби течения.

– Мне жаль, что я не расслышала ваше имя.

Я не произнесла ни слова.

– Это было невежливо с моей стороны.

Я опять промолчала.

– Мне давно нужно было познакомиться с вами. Но я была занята. Но вот мы встретились, и это хорошо. Можно сказать, идеальный выбор времени. – Она улыбнулась.

Диана Брей была высокомерной красавицей брюнеткой с безукоризненными чертами лица и потрясающей фигурой. Докеры не могли отвести от нее глаз.

– Видите ли, – продолжила она тем же спокойным тоном, – у меня небольшая проблема. В моем подчинении находится капитан Марино, но кажется, он считает, что работает на вас.

– Чушь, – наконец сказала я.

Она вздохнула.

– Вы лишили город самого опытного, самого честного полицейского по расследованию убийств, шеф Брей. И мне следовало знать об этом.

– Разумеется.

– Чего вы добиваетесь? – спросила я.

– Подошло время освежить кровь молодыми детективами, которые умеют включать компьютер и посылать сообщения по электронной почте. Вам известно, что Марино даже не умеет пользоваться текстовым редактором? Все еще стучит двумя пальцами на пишущей машинке.

Я не могла поверить своим ушам.

– Не говоря уже о таких мелочах, как его недисциплинированность, неспособность к обучению и поведение, позорящее все управление.

Андерсон отошла, оставив Марино в одиночестве. Он курил, прислонившись к машине. У Марино мощные волосатые руки, его грязные брюки, подпоясанные под нависающим животом, готовы сползти еще ниже. Он отказывался смотреть в нашу сторону, и я поняла, что Марино чувствовал себя униженным.

– Почему на место преступления не приехали криминалисты? – спросила я Брей.

Один из докеров подтолкнул локтем соседа и, сложив ладони под грудью, словно удерживая воображаемый вес, кивнул в сторону Брей.

– Зачем вы приехали?

– Потому что мне сообщили, что Марино здесь. Его предупреждали. Я хотела сама убедиться, что он так нагло нарушил мой приказ.

– Он здесь потому, что кто-то должен был выехать на место преступления.

– Он здесь потому, что сам так решил. – Она пристально посмотрела на меня. – И потому что так решили вы. Именно поэтому он здесь, не так ли, доктор Скарпетта? Марино – ваш личный детектив. И был им много лет.

Ее глаза сверлили меня насквозь. Она осмотрела мое лицо, фигуру, вероятно, сравнивая со своей или оценивая то, что может пригодиться ей в будущем.

– Оставьте его в покое, – сказала я. – Вы пытаетесь сломить его, потому что не в силах контролировать.

– Его невозможно контролировать. Поэтому его передали мне.

– Передали?

– Детектив Андерсон – это свежая кровь. Бог свидетель, управление нуждается в ней.

– Детектив Андерсон – неквалифицированный, необученный и трусливый полицейский.

– Учитывая ваш огромный опыт, вы сможете принять нового человека и немного обучить его, не так ли, Кей?

– Невозможно обучить того, кто этого не хочет.

– Думаю, вы прислушивались к мнению Марино. Если верить ему, никто не обладает достаточной квалификацией и знаниями, чтобы делать то, что делает он.

Брей мне надоела. Я немного переместилась, чтобы ветер дул в ее сторону, и придвинулась ближе с намерением сбить с нее спесь.

– Не вздумайте снова проделать это со мной, шеф Брей. Не вздумайте вызывать меня или моих подчиненных на место преступления, чтобы приставить к нам какого-нибудь бездарного детектива, который даже не утруждает себя сбором улик. И не называйте меня Кей.

Она отступила, не выдержав зловония моего облачения, но я успела заметить, как она вздрогнула.

– При случае нам нужно пообедать вместе, – сказала она, подзывая водителя.

– Симмонс, во сколько у меня следующая встреча? – спросила Брей, глядя на корабль и явно наслаждаясь вниманием докеров и команды.

У нее была обольстительная привычка потирать нижнюю часть поясницы, расправив плечи и втиснув руки в задние карманы форменных брюк, или рассеянно разглаживать галстук на высокой груди.

Симмонс был симпатичным, хорошо сложенным парнем, но когда он вынул сложенный листок бумаги и развернул его, руки у него тряслись. Брей приблизилась к нему, и он прокашлялся.

– В два пятнадцать, шеф.

– Дай-ка мне посмотреть. – Она наклонилась ближе, касаясь грудью его плеча, не спеша прочитала расписание и воскликнула: – О Боже! Только не этот идиот из школьного совета!

Симмонс чуть сместился в сторону, и по его виску покатилась капелька пота. Он выглядел испуганным.

– Позвони и отмени встречу, – распорядилась Брей.

– Слушаюсь, шеф.

– Впрочем, не знаю. Может быть, мне стоит пересмотреть расписание.

Она взяла у него листок, прижавшись, как ласкающаяся кошка, а меня поразила ревнивая ярость, вспыхнувшая в глазах Андерсон. Марино нагнал меня, когда я шла к машине.

– Заметила, как она выставляет себя напоказ?

– Это невозможно не заметить.

– Не думай, что о ней не стоит разговаривать. Это та еще гадюка.

– Что она собой представляет?

Марино пожал плечами.

– Никогда не была замужем – не нашла себе достойных мужиков. Предположительно, напропалую спит с влиятельными женатыми типами. Ей нужна только власть, док. Говорят, она хочет стать следующим секретарем общественной безопасности, чтобы каждому копу в Содружестве штатов[1] пришлось целовать ее прелестную задницу.

– Этого никогда не случится.

– Не будь так уверена. Я слышал, у нее высокопоставленные друзья, связи в правительстве штата, и это одна из причин, почему нам ее навязали. У нее наверняка есть какой-то план. У таких сучек всегда есть план.

Чувствуя себя усталой и подавленной, я открыла багажник и вдруг вспомнила о случившемся утром. Позабытые переживания навалились так сильно, что я чуть не упала на машину.

– Ты будешь сегодня отмечать годовщину его смерти? – спросил Марино.

– Ни в коем случае, – тихо ответила я. – Это было бы нечестно по отношению к нему.

Марино вопросительно посмотрел на меня. Я чувствовала, что он наблюдает за мной, пока снимала комбинезон и кроссовки. Потом положила их в двойной мешок.

– Марино, дай, пожалуйста, сигарету.

– Ты опять начала курить?

– На этом складе примерно пятьдесят миллионов тонн табака. Наверное, подействовал его запах.

– Это не тот запах, который ощущаю я.

– Расскажи, что происходит, – попросила я после того, как он дал мне прикурить.

– Ты сама только что видела. Она наверняка все объяснила.

– Да, но я все равно не понимаю. Брей командует патрульными и другими полицейскими и не имеет отношения к расследованиям. Она говорит, что тебя невозможно контролировать, поэтому она сама взялась решить эту проблему. Зачем? Когда она пришла сюда, ты даже не числился в ее отделе. С какой стати она заинтересовалась тобой?

– Может, считает меня умным и привлекательным.

– Это само собой, – заверила я.

Марино выдохнул дым с такой силой, будто задувал свечки на торте, и посмотрел на свою майку, словно впервые ее видел.

– Знаешь, – сказал он, – я мог бы уйти на пенсию и получать около сорока тысяч в год.

– Приглашаю тебя на ужин, Марино.

– Если добавить это к тому, что я смог бы зарабатывать консультантом по безопасности и прочими делами, то получится приличная сумма. И не нужно каждый день копаться в этом дерьме и видеть возомнивших о себе всяких поганок.

– Меня попросили пригласить тебя на ужин.

– Кто попросил? – подозрительно осведомился он.

– Узнаешь, когда придешь.

– Что это еще значит? – спросил он нахмурившись.

– Иди помойся и надень что-нибудь, от чего не разбежится весь город. Потом приходи ко мне. Примерно в половине седьмого.

– Ну, если ты вдруг не заметила, док, я на работе. На этой неделе работаю с трех до одиннадцати. На следующей – с одиннадцати вечера до семи утра. Я свежеиспеченный начальник смены всего этого чертова города и работаю, когда отдыхают все другие начальники, – то есть в вечернюю и ночную смены, а также в выходные. А это означает, что теперь всю оставшуюся жизнь я буду ужинать в машине.

– У тебя есть рация, – напомнила я. – Мой дом находится в черте города, а значит, в твоей юрисдикции. Приезжай, и если тебя вызовут, отправишься на вызов.

Я села в машину и включила зажигание.

– Не знаю, – сказал он.

– Меня просил... – начала я, но вновь навернулись слезы. – Собиралась тебе звонить, но ты меня опередил.

– Кто? Это какая-то бессмыслица. Кто тебя просил? Зачем? Неужели приехала Люси?

Мне показалось, он доволен тем, что Люси подумала о нем, объясняя этим мое приглашение.

– Мне жаль тебя разочаровывать. Так ты приедешь?

Он опять заколебался и начал отгонять мух, слетавшихся на ужасный запах.

– Марино, мне действительно нужно, чтобы ты приехал. Это очень личное и очень важное.

Мне трудно далась эта фраза. Я не предполагала, что когда-нибудь буду просить его о личном одолжении. Не могла вспомнить, кому в последний раз адресовала такие слова за исключением Бентона.

– Это правда, – добавила я.

Марино смял под каблуком сигарету так, что от нее осталось табачное пятно и искрошенная бумага. Он прикурил новую сигарету, отводя взгляд.

– Знаешь, док, мне действительно нужно бросить курить. И пить виски. Я глотаю сигареты одну за другой, как попкорн. Приеду, если приготовишь чего-нибудь вкусненького.

Глава 6

Марино пошел искать душ, а я почувствовала небольшое облегчение, как будто на время освободилась от жестокого давления. Подъехав к дому, вынула из багажника мешки с грязной одеждой и принялась за привычный дезинфекционный ритуал, который проводила почти всю свою жизнь.

В гараже разорвала мешки и бросила их вместе с обувью в чан с кипящей водой, моющей жидкостью и хлорной известью. Затолкала комбинезон в стиральную машину, помешала раствор с обувью и мешками длинной деревянной ложкой и прополоскала вещи. Потом вложила дезинфицированные мешки в два чистых пакета, которые отправились в мусорный контейнер, и поставила кроссовки сушиться.

Все, что было надето на мне, я тоже положила в стиральную машину. Добавив стиральный порошок и хлорку, я раздетой побежала через весь дом в душ, где тщательно оттерла все тело антисептиком – за исключением ушей, носа и кожи под ногтями – и почистила зубы.

Стоя под душем, чувствуя, как вода упругими струями льется на шею и голову, я вспоминала пальцы Бентона, массирующие мои плечи. Он всегда говорил, что их нужно разминать. Отсутствие Бентона причиняло боль, фантомную боль. Воспоминания были столь яркими, что мне казалось, Бентон рядом. Я не отпускала от себя свою потерю, потому что не хотела признать ее. Именно это я постоянно повторяла друзьям.

Я надела костюм цвета хаки, голубую рубашку в полоску, обулась в легкие кожаные туфли и поставила компакт-диск с музыкой Моцарта. Полила цветы и убрала омертвевшие листья, вытерла пыль, навела порядок, а все, что напоминало о недоделанной работе, убрала с глаз долой. Позвонила матери в Майами, зная, что по понедельникам она играет в лото и ее не будет дома, поэтому я смогу просто оставить сообщение. Я не стала смотреть новости, поскольку не хотелось напоминать себе о том, что я недавно с трудом с себя смыла.

Я налила двойную порцию виски, прошла в кабинет и включила свет. Книжные полки были забиты научными трудами и работами по астрономии, на них стояли тома Британской энциклопедии и разнообразные справочники по садоводству, флоре и фауне, насекомым, минералам и даже инструментам. Я вытащила словарь французского языка и отнесла его к столу. Слово "loup" означало "волк", но я не нашла "garou". Немного помедлив, я поняла, как решить проблему.

Ресторан "Маленькая Франция" был одним из лучших в городе, и хотя по понедельникам он был закрыт, я знала домашний телефон шеф-повара, потому что он и его жена были моими хорошими знакомыми. Я набрала номер. К телефону подошел сам шеф-повар.

– Вы давно к нам не заходили, – приветливо сказал он. – Мы часто вас вспоминаем.

– Была занята, – объяснила я.

– Вы слишком много работаете, мисс Кей.

– Мне нужно перевести пару слов, – попросила я. – И мне также надо, чтобы все осталось между нами. Никому ни слова.

– Разумеется.

– Что такое "loup-garou"?

– Мисс Кей, вас, должно быть, посещают кошмары! – удивленно воскликнул шеф-повар. – Я очень рад, что сегодня не полнолуние. "Loup-garou" – это "оборотень"!

Прозвучал дверной звонок.

– Сотни лет назад во Франции, если человека считали loup-garou, его вешали. Они очень часто встречаются в летописях.

Я посмотрела на часы: шесть пятнадцать. Марино пришел раньше, а у меня ничего не готово.

– Спасибо, – сказала я своему другу-французу. – Обещаю, что скоро вас навещу.

Снова прозвучал звонок.

– Иду, – крикнула я Марино через домофон.

Я выключила сигнализацию и впустила его. Он был в свежей форме, волосы аккуратно приглажены, и от него слишком сильно пахло одеколоном.

– Ты выглядишь немного лучше, чем в последний раз, когда мы виделись, – заметила я, направляясь на кухню.

– Похоже, ты прибралась в своей берлоге, – парировал он, когда мы проходили через зал.

– Уже пора.

На кухне он уселся на свое обычное место за столом у окна. Марино с удивлением смотрел, как я достаю из холодильника чеснок и "быстрые дрожжи".

– Итак, что мы имеем? Здесь можно курить?

– Нет.

– Но ты же куришь.

– Это мой дом.

– А если я открою окно и буду выдувать дым на улицу?

– Зависит от того, куда дует ветер.

– Можно включить вентилятор. Здесь пахнет чесноком.

– Я хочу приготовить пиццу.

Я перебирала банки в поисках томатной пасты и муки.

– Монеты, которые мы нашли, были английской и немецкой, – сказал Марино. – Два фунта и одна дойчмарка. Но здесь начинается самое интересное. Я оставался в порту дольше тебя, пока искал душ и все такое. И кстати, ребята не теряли времени даром: они вытащили все эти коробки и почистили их, как будто ничего не случилось. Вот увидишь, они быстро распродадут это фотооборудование.

Я смешала в миске полпакета дрожжей и мед и размешала в теплой воде, потом достала муку.

– Я голодный как волк.

Его рация стояла на столе, из нее доносились коды вызовов и позывные полицейских машин. Марино сдернул галстук и расстегнул ремень, на котором висели полицейские принадлежности. Я принялась месить тесто.

– Док, у меня чертовски болит поясница, – пожаловался Марино. – Ты не представляешь, каково носить на поясе десять килограммов всякого дерьма. Его настроение значительно улучшилось, когда я начала раскатывать тесто и посыпать мукой.

– "Loup-garou" означает "оборотень", – сообщила я.

– Что?

– Это человек, обращающийся в волка.

– Черт побери, как я ненавижу такие вещи!..

– Не знала, что ты с ними сталкивался.

– Помнишь фильм с Лоном Чейни, у которого вырастает мех на лице, когда восходит полная луна? Он испугал меня до смерти. Раньше Рокки нравилось смотреть "Театр ужасов", помнишь эту передачу?

Рокки был единственным ребенком Марино, и мне никогда не доводилось с ним встречаться. Я положила тесто в миску и накрыла теплым влажным полотенцем.

– Он тебе звонит? – осторожно спросила я. – Поздравляет с Рождеством? Вы с ним видитесь? – Марино нервно стряхнул пепел. – Ты хоть знаешь, где он живет?

– Да, – ответил он. – Да, черт возьми.

– Ты ведешь себя так, словно не любишь его.

– Может, и не люблю.

Я обследовала полку с выпивкой в поисках бутылки хорошего красного вина. Марино сделал затяжку и шумно выдохнул дым. Ему больше не хотелось говорить о Рокки.

– Как-нибудь ты мне о нем расскажешь, – заявила я, выливая томатную пасту в банку.

– Ты и так знаешь о нем столько, сколько следует.

– Ты же любишь его, Марино.

– Ая говорю, что не люблю. И вообще жалею, что он родился.

Он смотрел в окно на задний двор, медленно погружающийся в темноту. В этот момент мне показалось, что я совсем не знаю Марино. В моей кухне сидел незнакомый человек в полицейской форме, сына которого я никогда не видела. Марино избегал моего взгляда и не поблагодарил, когда я поставила перед ним чашку кофе.

– Хочешь орешков или чего-нибудь еще? – предложила я.

– Нет, – ответил он. – Думаю перейти на диету.

– Диета не поможет, если о ней только и думать. Доказано врачами.

– Наденешь ожерелье из чеснока, когда будешь вскрывать нашего мертвого оборотня? Знаешь, если он тебя укусит, ты тоже станешь оборотнем. Это похоже на СПИД.

– Не имеет ничего общего, и вообще советую выбросить из головы этот СПИД.

– Думаешь, он сам написал это?

– Нельзя предполагать, что надпись на коробке связана с трупом.

– "Счастливого пути, оборотень". Да, такое все время пишут на коробках с фотооборудованием. Особенно если рядом с ними лежат трупы.

– Давай вернемся к Брей и твоему новому гардеробу, как ты выразился. Рассказывай сначала. Что ты сделал, чтобы обратить на себя ее внимание?

– Все началось недели две назад, после того как ее сюда перевели. Помнишь повесившегося парня, который был помешан на эротике?

– Помню.

– Ни с того ни сего появляется Брей и начинает командовать всеми, будто она детектив. Принимается листать порножурналы, с которыми парень баловался, прежде чем надеть кожаную маску и вздернуть себя. Начинает задавать вопросы жене.

– Здорово, – сказала я.

– Поэтому я ее прошу уйти, говорю, что она мешает и все портит, а на следующий день она вызывает меня в свой кабинет. Я подумал, она задаст мне взбучку, так как я ее выгнал, но Брей не обмолвилась об этом ни словом. Вместо этого она начинает спрашивать, что я думаю о детективном отделе.

Он отпил кофе, положил еще две ложки сахара и размешал.

– Но дело в том, что Брей интересовало совершенно другое, – продолжил он. – Я понял, ей что-то нужно. Она не возглавляла следственное управление, но тогда какого черта говорила со мной о детективном отделе?

Я налила себе вина.

– И чего же хотела Брей? – спросила я.

– Она и тобой интересовалась. Задала мне кучу вопросов о тебе, сказала, знает, что мы долго были "напарниками", как она выразилась.

Я проверила тесто и соус.

– Она выуживала всю подноготную. Например, что думают о тебе рядовые полицейские.

– И как ты ответил?

– Объяснил, что ты врач, юрист и индейский вождь в одном лице, что у тебя коэффициент умственного развития больше, чем моя зарплата, что все копы в тебя влюблены, включая женщин. И о чем же еще Брей меня спрашивала? Дай подумать.

– Этого, наверное, достаточно.

– Она интересовалась Бентоном, тем, что с ним случилось, и как его смерть повлияла на твою работу.

Во мне начал закипать гнев.

– Спросила про Люси. Почему она ушла из ФБР, и не послужило ли причиной ухода ее поведение.

– Считай, что эта женщина нажила себе еще одного врага, – вставила я.

– Я сказал, что НАСА пригласило Люси в отряд астронавтов, – продолжал Марино. – Но когда та узнала о программе подготовки, то решила, что ей больше нравится пилотировать вертолеты, и поэтому пошла в БАТ. Брей хотела, чтобы я предупредил ее, когда Люси появится в городе, так как она планировала встретиться с ней и предложить работу. Я заметил, что это все равно что просить тяжелоатлета стать балериной. Конец истории. Брей не узнала от меня ничего, кроме того, что я не являюсь твоим секретарем на общественных началах. Через неделю меня назначили начальником смены патрульных.

Я достала сигарету и почувствовала себя наркоманкой. Молчаливые и расстроенные, мы сидели на кухне и курили, стряхивая пепел в одну пепельницу. Я старалась подавить в себе ненависть.

– По-моему, Брей просто завидует тебе, док, – наконец сказал Марино. – Она, крупная шишка, попадает сюда из столичного округа и только и слышит разговоры о великом докторе Скарпетте. И похоже, собирается задешево позабавиться, испортив нам жизнь. Тогда эта сучка почувствует себя большой начальницей.

Он раздавил окурок в пепельнице.

– Впервые с тех пор, как ты приехала, мы не работаем вместе, – проговорил Марино, и в этот момент второй раз за вечер раздался звонок входной двери. – Кто это может быть? – спросил он. – Ты кого-то пригласила и не сказала мне?

Я встала и взглянула на экран монитора, висевший на стене кухни. Широко открытыми глазами, не веря самой себе, я смотрела на изображение, передаваемое видеокамерой.

– Наверное, мне это снится, – произнесла я.

Глава 7

Люси и Джо казались привидениями, которые невозможно было представить здесь во плоти. Обе всего восемь часов назад ездили по улицам Майами. А теперь очутились в моих объятиях.

– Не знаю, что и говорить, – успела я сказать раз пять до того, как они занесли дорожные сумки в прихожую.

– Что, черт возьми, происходит? – заорал Марино, перехватывая нас в гостиной. – И что, по-твоему, ты здесь делаешь? – требовательным тоном осведомился он у Люси, словно она была в чем-то виновата.

Он не мог выражать свою привязанность так, как это делают нормальные люди. Чем более грубым и ироничным он казался, тем радостнее был на самом деле. Он любил мою племянницу.

– Тебя еще не уволили? – спросил он.

– Это что, шутка или торжественная встреча? – улыбнулась Люси, потянув Марино за рукав форменной рубашки. – Ты хочешь, чтобы мы поверили, что ты настоящий коп?

– Марино, – проговорила я, когда мы вошли на кухню, – ты знаком с Джо Сандерс?

– Пока нет.

– Я рассказывала о ней.

Он посмотрел на Джо отсутствующим взглядом. Она была спортивно сложенной рыжеватой блондинкой с темно-голубыми глазами, и я могла поклясться, что он считает ее привлекательной.

– Он прекрасно знает, кто ты, – объяснила я Джо. – Он не грубый. Он просто такой, какой есть.

– Ты работаешь? – спросил ее Марино, выуживая из пепельницы сигарету и делая последнюю затяжку.

– Только когда у меня нет выбора.

– Чем занимаешься?

– Лазаю по горам, арестовываю наркодельцов. Ничего особенного.

– Только не говори, что работаешь вместе с Люси в одном оперативном управлении по Южной Америке.

– Она работает в Управлении по борьбе с наркотиками, – объяснила ему Люси.

– Правда? Ты вроде как слишком слабенькая для работы в УБН.

– У них разнарядка на слабеньких, – сказала Джо.

Марино открыл холодильник и покопался в нем, пока не нашел бутылку пива. Открутил крышку и, пыхтя, начал пить.

– Выпивка за счет заведения, – объявил он.

– Марино! – вмешалась я. – Что ты делаешь? Ведь ты на дежурстве.

– Больше не на дежурстве. Сейчас докажу.

Он с треском поставил бутылку на стол и набрал номер.

– Манн, – заговорил он в трубку, – как делишки? Да-да. Послушай, я не шучу. Мне чертовски плохо. Может, прикроешь меня сегодня? Я твой должник.

Марино подмигнул нам. Он дал отбой, нажал кнопку громкоговорителя и набрал другой номер. Трубку подняли на первом звонке.

– Брей слушает, – раздался на кухне громкий голос Дианы Брей, заместителя шефа полиции по административным вопросам.

– Заместитель Брей, это Марино, – сказал мой гость голосом умирающего. – Извините, что беспокою вас дома.

Ответом ему было молчание, означавшее, что его непосредственную начальницу серьезно рассердило умышленное обращение "заместитель". В соответствии с протоколом к заместителям шефа полиции всегда обращались "шеф", а самого шефа называли "полковник". То, что Марино позвонил ей домой, тоже не прибавило ему популярности.

– В чем дело? – сухо спросила Брей.

– Я очень плохо себя чувствую, – проскрежетал Марино. – Рвота, жар и все такое. Мне нужно отпроситься и лечь в постель.

– Вы определенно не выглядели больным, когда мы расстались несколько часов назад.

– Это случилось очень неожиданно. Надеюсь, что не подхватил эти бактерии...

Я быстро написала на салфетке "стрептококк" и "клострида".

– ...Ну, понимаете, стре-пто-кокк и кло-сте-рида на месте преступления. Один врач, которому я позвонил, предупредил, что это возможно, потому что я так близко подходил к трупу и все такое...

– Когда заканчивается ваша смена? – прервала его Брей.

– В одиннадцать.

Мы с Люси и Джо покраснели от едва сдерживаемого смеха.