-- Я только говорю тебе это, чтобы защитить тебя, -- в отчаянии крикнула она. -- Защитить от сладкоречивой, безобразной куклы с выменями, как у старой коровы!
      -- Спасибо, Мэй-мэй, -- сказал он, закрывая дверь за собой. Струан потопал ногами на месте, показывая, будто удаляется по коридору, а сам, стараясь не расхохотаться, осторожно приложил ухо к двери. Вторая чашка вдребезги разбилась о нее с другой стороны. За этим звуком последовал поток китайских ругательств, потом он услышал имя А Сам и вслед за ним новые ругательства.
      Счастливо улыбаясь, Струан на цыпочках зашагал к выходу.
      Вся Счастливая долина, словно некий живой организм, пульсировала, охваченная бурной деятельностью, и, легко шагая под уклон от своего дома к берегу, Струан чувствовал, как гордость переполняет его. Были заложены уже многие постройки. Среди них выделялись огромные трехэтажные фактории "Благородного Дома" и компании "Брок и сыновья", выходившие фасадом на Куинз Роуд. В их просторных помещениях располагались склады, пакгаузы, конторы и жилые комнаты; она напоминали фактории кантонского поселения, удобство и надежность которых могли по достоинству оценить все китайские торговцы. Пока что они представляли собой лишь голые стены в строительных лесах из бамбука, на которых копошились сотни китайских рабочих Вокруг этих громадин располагались десятки других зданий, жилых домов и причалов.
      Струан разглядел вдалеке, что на полпути к Глессинг Пойнту уже началось строительство дока: нескончаемая череда носильщиков насыпала камни для первого из глубоководных причалов. Напротив маленького домика начальника гавани, уже целиком готового, если не считать крыши, возвышались каменные стены тюрьмы, законченные на три четверти. А за доком были видны строительные леса первой из армейских казарм.
      Струан повернул на запад к веренице больших палаток, в которых располагалась их временная главная контора. Палатки были раскинуты у самою края долины. К строительству церкви еще не приступали, хотя Струан заметил людей, обмерявших вершину круглого холма.
      -- Доброе утро, Робб, -- сказал он, входя в палатку.
      -- С возвращением. -- Робб был небриг, под глазами залегли черные тени. -- Ты разобрался с Абердином?
      -- Да. Как у тебя тут дела?
      -- И хорошо, и плохо. По Куинз Роуд теперь не пройти без того, чтобы тебя не окружила вонючая голпа попрошаек. И что еще хуже, мы ежедневно доставляем сюда джонками и сампанами десять тысяч кирпичей из Макао, так к утру больше двух тысяч штук исчезает бесследно. -- Он сердито взмахнул руками. -- И не только кирпичи. Бревна, столы, цемент, перья, бумага -- они воруют все. Если так пойдет и дальше, наши расходы на строительство удвоятся. -- Он перебросил ему листок с цифрами. -- Подарок для тебя: расчеты за твой дом -- предварительные. Втрое больше, чем предполагал Варгаш.
      ---- Почему так много?
      -- Ну, ты же хотел, чтобы он был закончен за три недели.
      -- Да за тысячу фунтов я, черт возьми, могу приобрести почти пятую часть клипера.
      -- Если "Голубое Облако" не доберется до Лондона, мы попадем в чудовищную переделку. Снова.
      -- Он доберется.
      -- Мне бы твою уверенность. -- Робб тяжело опустился на стул.
      Струан сел за свой стол.
      -- Ну, а теперь скажи мне, в чем заключается настоящая проблема, парень?
      -- О, я не знаю. Эти воры и нищие... и дел слишком много И этот проклятый несмолкающий шум. Наверное, я устал... Нет, дело не в этом. Две вещи. Во-первых, Сара. У нее задержка на две недели, а ты даже не представляешь, какой раздражительной становится женщина в этом случае; к тому же бедная девочка боится, что умрет. И боится не напрасно. А помочь ничем нельзя, кроме как твердить постоянно, что все будет хорошо. Потом, опять же, это мое решение остаться. Все это время у нас только и были что нескончаемые жуткие ссоры. Она твердо намерена уехать не позже, чем через месяц, ну, может, чуть больше -- как только будет в состоянии.
      -- Хочешь, я с ней поговорю?
      -- Нет. Тут уже ничего не поможет. Она все решила для себя, и говорить больше не о чем -- ты знаешь Сару. Конечно, она в восторге от того, что мы снова богаты, но домой все равно возвращается. Даже бал не помог: она злится на свой живот, на то, что она, по ее выражению, "толстая и противная". Что бы ты ни говорил, для нее это остается пустыми звуками.
      -- Это первое. Что же второе?
      -- Кулум. Ты и Кул ум.
      Струан посмотрел на дверь палатки, на многочисленные корабли, ровными рядами стоящие на якоре.
      -- Он кажется мне вполне окрепшим после болезни.
      -- Я не об этом.
      -- Давай отложим этот разговор на время.
      -- Ситуация получается очень скверная. Скверная и для вас, и для компании.
      -- Повремени с этим, Робб.
      -- Я прошу тебя. Пожалуйста, прости его.
      -- Подожди, Робб. -- Струан повернулся к нему. -- Немного подожди.
      -- Хорошо, Дирк. -- Робб засунул руки в карманы. -- Что произошло вчера ночью в Абердине?
      Струан рассказал и передал ему контракты и бумаги на опекунство. Но о Ву Квоке и о празднике на острове в день святого Иоанна Крестителя не сказал ни слова. Иоаннов день наступит, когда он еще будет Тай-Пэном, а решать, что делать со всем этим, должен Тай-Пэн -- и только он.
      Робб забеспокоился:
      -- Где сейчас мальчики?
      -- На борту "Отдыхающего Облака". Я передал их Вольфгангу. Остальные девятнадцать человек на "Китайском Облаке".
      -- Чем скорее мы отправим мальчиков домой, тем лучше. Если всем станет известно о том, что мы связаны с этим пиратским сбродом... уф-ф, одному Богу ведомо, чем все это кончится.
      -- Погрузка "Грозового Облака" почти завершена. Он будет готов к отплытию через четыре-пять дней. На нем они и отправятся.
      -- Я сегодня же переправлю их на Вампоа.
      -- Нет, парень. Я сам захвачу их с собой завтра. Так безопаснее. Слишком многое поставлено на карту в Кантоне, так что мне лучше вернуться туда не мешкая. Хочешь поехать со мной?
      -- Я не могу, Дирк. Не сейчас, когда у Сары срок так близко. Почему тебе не взять с собой Кулума?
      -- Здесь и так хватает дел.
      -- Ему нужно многое узнать о чае, шелках, фрахте. Всего четыре месяца осталось.
      -- Хорошо.
      -- Что ты намерен делать с теми, кого отобрал?
      -- Сначала Вольфганг и Гордон обучат их английскому. Через три месяца мы определим их на клиперы. Ни в коем случае не больше, чем по одному на корабль. Пораскинь-ка своим хитрым умом, как нам понадежнее перетянуть их на свою сторону.
      -- Постараюсь. Эх, разгадать бы, что за чертовщину задумали Ву Квок и Скраггер. Я не верю им ни на грош.
      -- Это правильно.
      Интересно, подумал Струан, что бы ты стал делать, Робб, с днем святого Иоанна, если бы знал о нем. Ты бы послал фрегаты, я уверен. И, может быть, послал их прямиком в ловушку. А я? Нет, пока не знаю.
      Робб выглянул из палатки и окинул взглядом строящиеся дома.
      -- Если Бог в этом году будет с нами, мы далеко обгоним Брока.
      -- Да. -- Но что делать с ним самим? И с Гортом?
      -- Я думаю нам следует отвоевать часть земли у моря и протянуть причал до глубоководья,-- сказал Робб. -- Можно заняться этим прямо сейчас, не дожидаясь следующего года.
      -- Хорошая мысль, парень.
      -- Извините, сэр, -- сказал Кьюдахи, гороптиво подходя к палатке, -- но вы приказали, чтобы я доложил немедленно.
      -- Входите, мистер Кьюдахи, -- пригласил его Робб. -- Как все прошло?
      -- Черт побери, мы обернулись быстрее ветра, сэр. Пакетбот оказался в точности там. где вы говорили. У меня с собой список пассажиров, о котором вы просили. Наш катер перехватил его у Поклью Чау. В гавань Гонконга корабль придет через три часа. -- Кьюдахи улыбнулся и положил на стол небольшой мешок с почтой. -- Э... прошу прощения, сэр, но как вы узнали, что пакетбот на подходе. Он ведь пришел на день раньше.
      -- Предчувствие, мистер Кьюдахи, -- ответил Робб. -- Будьте добры, подождите снаружи. -- И он со значением посмотрел на мешок. Кьюдахи отдал честь и вышел.
      -- Это была великолепная идея, -- сказал Робб, -- поставить наблюдательный пост на горе.
      -- Кулум, я вижу, не забыл об этом? -- Струан был доволен Он рассортировал почту и остался еще больше доволен тем, что Робб и Кулум сумели тайно осуществить его план. -- Каким образом вы передаете сигнал?
      -- Мы дали задание одному из клерков, племяннику старого Варгаша, Иезушу Варгашу, каждые четверть часа смотреть на вершину горы. Разумеется, в подзорную трубу и, разумеется, под большим секретом. Кулум придумал систему флаговых кодов. Теперь мы сразу знаем, является ли корабль почтовым пакетботом, одним из наших или кораблем Брока или Купера Тиллмана.
      Они просмотрели содержимое мешка. Газеты и периодические издания за три месяца были отложены в сторону, ими можно будет насладиться на досуге. Кроме этого, они обнаружили книги, ноты, пьесы, модные журналы для Сары, новинки судостроения для Струана, финансовые документы для Робба.
      Сначала бизнес.
      Цены лондонского рынка на пряности -- имбирь, мускатный орех, перец, корицу -- заметно возросли. На мелиссу упали. Розничная цена на чай из-за оскудения его запасов стала выше на пятьдесят процентов -- это означало, что "Голубое Облако" при несет им двести сорок тысяч фунтов прибыли, если придет первым. Крупные выступления чартистов серьезно снизили производительность хлопчатобумажных мануфактур Ланкашира и угольных шахт Уэльса. Как следствие, цена на минеральное масло для ламп поползет вверх, и цена хлопчатобумажной ткани окажется выше, чем ожидалось. Цены на опиум в Калькутте упали, потому что было собрано невиданное доселе его количество. Поэтому Струан тут же изменил распоряжение для "Морского Облака", одного из их клиперов, курсировавшего вблизи Гонконга, и вместо Вампоа, где он должен был взять на борт груз чая, срочно отправил его в Манилу за пряностями с приказом лететь потом в Англию на всех парусах через мыс Доброй Надежды. Робб дал указания Варгашу скупить всю, какую удастся найти, хлопчатобумажную ткань до последнего ярда, а также все нитки и хлопчатобумажную пряжу, избавшься от мелиссы, увеличить заказ на калькуттский опиум и как можно быстрее сбыть имеющиеся у них запасы.
      И прежде чем пакетбот бросил якорь в гавани, "Морское Облако" уже был на пути к Маниле, а три часа непрерывной купли-продажи должны были в ближайшем будущем принести им около сорока тысяч фунтов. Поскольку за эти три часа они монополизировали рынок, скупив все наличные запасы привозного масла для ламп, хлопчатобумажных товаров, пряжи, ниток, пряностей и заранее забронировали все свободное грузовое пространство на всех американских и английских кораблях, за исключением кораблей Брока. Они знали, что как только пакетбот прибудет на Гонконг и все узнают последние новости, у их дверей соберется толпа торговцев, жаждущих купить хлопок и пряности и зафрахтовать корабли, чтобы немедленно доставить все это домой. И никто, кроме братьев, не будет знать, что "Морское Облако", обгоняя конкурентов по меньшей мере на сутки, летит, закусив удила, как чистокровный скакун, в Англию, и сливки с лондонского рынка опять снимет именно "Благородный Дом".
      -- Жаль, что нам понадобится как минимум два дня, чтобы выполнить заявки наших клиентов и отправить в путь корабли из Манилы, -- радостно улыбаясь, заметил Робб.
      -- Печально это, Робби, прямо очень грустно.
      -- Я бы сказал, что мы неплохо поработали сегодня утром.
      Они стояли у входа в палатку и наблюдали, как пакетбот отдает якоря. Корабль окружали десятки катеров, набитых людьми, нетерпеливо ожидавшими своей почты.
      Струан взглянул на список пассажиров:
      -- Господи, ты только посмотри сюда! -- Он сунул бумагу Роббу.
      Робб пробежал глазами список. На одном из имен он остановился: Его императорское высочество, Великий князь Сергеев.
      -- Что делает в Азии русский вельможа, а?
      -- Да нет, я не о нем, парень, хотя это и любопытно, спора нет. Читай дальше.
      Робб опустил глаза ниже. Жены коммерсантов, три возвращающихся торговца, другие пассажиры, чьи имена ему ни о чем не говорили. Наконец он нашел то, что искал.
      -- Морин Квэнс с семьей? -- Он громко расхохотался.
      -- Черт возьми, по-моему, тут не до смеха, -- озабоченно заметил Струан. -- Как теперь быть с конкурсом?
      -- О Боже!
      Шесть лет назад жена Аристотеля в ярости села на корабль, отплывавший из Макао домой, будучи уверенной -- как и все они, -- что Аристотель, живший в смертельном страхе перед супругой, удрал от нее в Англию. Однако художник вместо этого прятался в Учреждении миссис Фортерингилл для благородных девиц, или "УФ", как называли бордель местные завсегдатаи, расшифровывая сокращение по-своему: "Укротительницы Фаллоса". Аристотель покинул свое убежище через неделю после отъезда Морин, и ему понадобились месяцы, чтобы вновь стать самим собой и справиться с "ваперами". Торговцы приписывали "ваперы" тому, что он совершенно бездумно пользовался оказанным ему в этом доме гостеприимством. Он страстно отрицал подобные обвинения: "Когда человек оказывается в такой крайности, клянусь Богом, в нем едва ли может появиться склонность к тому, что -- за неимением лучшего слова -- я могу описать лишь как куэнтус. Восхитительный, без сомнения, но все же куэнтус. Нет. мои дорогие заблуждающиеся друзья, ужас и беспутство в одну постель никогда и нигде не улягутся". Ему никто не поверил.
      -- Что же нам делать? -- спросил Робб.
      -- Если Аристотель прослышит об этом, он непременно исчезнет. Улизнет в Кантон, а мы останемся с носом. Нам нужно разыскать его первыми и спрятать подальше до самого вечера.
      -- Где он сейчас?
      -- Даже не представляю. Рассылай поисковые группы. Возьми всех людей до последнего. Отвези его на "Грозовое Облако" -- под любым предлогом -- и держи там, пока не придет время судить конкурс. Немедленно отправь Кьюдахи на пакетбот. Скажи Морин, что она и ее семья -- наши гости, доставь их на меньший из плавучих складов. Возможно, мы сумеем задержать ее до завтра.
      -- Ничего не выйдет. Она Аристотеля носом чует.
      -- Придется попробовать. Ты готов быть судьей?
      -- А что с сегодняшним поединком? Он ни за что не захочет его пропустить!
      -- Если заказать ему портрет Сары или кого-нибудь из детей, захочет.
      Робб выбежал из палатки.
      Струан взглянул на часы. До его визита на флагман оставался целый час. Он послал за Гордоном Ченом и попросил его набрать три десятка китайских сторожей.
      -- Я считаю, было бы разумно, Тай-Пэн, в качестве дополнительной предосторожности нанять сторожей и для вашего дома, -- сказал Гордон. -- Я чувствовал бы себя спокойно, если бы вы это сделали.
      -- Хорошая мысль, Гордон. Увеличь число людей до тридцати пяти.
      -- Боюсь, большинство китайцев, поселившихся в Тай Пинь Шане, очень плохие люди. Многих из них разыскивают за разные преступления в Квангуне, ну а здесь, на Гонконге, мандарины не могут до них добраться. -- Из широкого рукава своего халата он достал свиток пергамента. -- Да, кстати, я заключил соглашение с Королем нищих относительно вашего бала сегодня вечером. -- Он положил свиток на стол. -- Это расписка. Могу я надеяться получить эти деньги назад у компрадора?
      -- Расписка? За что?
      -- За три тэйла. Эта скромная мзда гарантирует, что ни одного из ваших гостей не будут беспокоить сегодня вечером. Я также заключил с ним месячное соглашение на очень приемлемых условиях -- три тэйла -- от вашего имени; теперь нищие будут держаться в стороне от вашего жилища и построек "Благородного Дома".
      -- Я не стану платить этих денег, -- взорвался Струан. -- Мне наплевать на то, что у нищих есть свой Король в Макао или в любом другом городе Китая. Мы не станем начинать с того же здесь, на Гонконге, клянусь Богом.
      -- Но Король здесь уже есть, и все уже организовано, -- спокойно возразил Гордон Чен, -- кто же еще будет управлять нищими? Кто будет отвечать за них? Кому еще платить мзду, чтобы обеспечить особое отношение, которого заслуживают люди богатые и занимающие высокое положение, такие, как мы с вами? Я умоляю вас пересмотреть свое решение, Тай-Пэн. Я бы самым настойчивым образом рекомендовал вам согласиться. Уверяю вас, эти деньги не пропадут даром. По крайней мере, попробуйте это в течение месяца. Такая просьба не может быть чрезмерной. Потом вы и сами убедитесь в мудрости такого обычая. К тому же, разумеется, эта мера поможет уберечь вашу собственность, поскольку нищие будут доносить вам о ворах. Это очень необходимо, поверьте мне.
      -- Очень хорошо, -- сказал Струан после недолгого раздумья. -- Но только на один месяц, не больше. -- Он поставил свои инициалы на расписке, зная, что плата Королю нищих станет постоянной. Бороться с этим обычаем было невозможно -- разве что изгнав всех китайцев с Гонконга.
      -- Деньги ты можешь получить у Чен Шеня завтра.
      -- Благодарю вас.
      -- А что дает именно этому человеку право быть Королем нищих?
      -- Полагаю, остальные доверяют ему, Тай-Пэн. -- Гордон мысленно отметил про себя, что нужно сегодня же днем поговорить с Королем нищих и убедиться, что в следующем месяце все будет идти, как задумано. Он был очень доволен: не только удивительно малой мздой, которую выторговал от имени Струана -два тэйла за сегодняшнюю ночь и два тэйла за месяц, разница в один тэйл составляла его собственную законную прибыль, -- но также и своим предвидением, которое заставило его попросить Дзин-куа прислать на остров "Короля" из Кантона. Этот человек был младшим братом кантонского Короля нищих, а это означало, что он профессионал, то есть человек, изрядно поднаторевший в методах получения наибольшей прибыли наименьшими усилиями. И этот человек, разумеется, был утвержден в должности младшего чиновника Хун Муна в гонконгской ложе. Безупречная комбинация, сказал себе Гордон. Деньги, получаемые от нищих, станут постоянной и весомой частью доходов тонга. Затем его ухо поймало вопрос, которого он ждал от отца с самого начала их разговора:
      -- Ты слышал о Триадах, Гордон?
      -- Я читал постановление, конечно, -- спокойно ответил Гордон. -Почему вы спрашиваете?
      -- Ты знаешь о них что-нибудь?
      -- Видите ли, Тай-Пэн, я слышал, что в историческом плане тайные общества всегда были одной из форм борьбы против иноземных захватчиков. И что у них есть много разных названий.
      -- Держи уши открытыми и сообщай мне тайно обо всех их делах, если таковые будут. И вот еще что: я завербовал двадцать китайцев на свой флот. Попробую сделать из них помощников капитана. Ты должен будешь поработать вместе с мистером Мауссом и обучить их английскому. Еще десять человек отправятся в Англию изучать судостроение.
      -- Слушаюсь, сэр. -- Гордон радостно улыбнулся. Тридцать человек. Безусловно, тридцать новых Триад. Да, "Триады" звучит хорошо, лучше, чем Хун Мун. А два десятка таких людей, с умом размещенных на кораблях "Благородного Дома", явятся дополнением огромной ценности к могуществу его ложи. Он был очень доволен своими успехами. Набор новых членов в тонг выглядел многообещающе. Все слуги, бывшие Триадами, переданы в его подчинение -- ибо нет нужды говорить, что со времени первого появления варваров в Азии все их Слуги отбирались только из числа преданных членов тонга. Следующим шагом Гордон наметил создание гильдии корабельных грузчиков, каждый из которых станет членом тайного братства. Гильдия строительных рабочих уже создавалась. Скоро все рабочие, все китайцы на Гонконге вступят в члены юнга и будут платить взносы -- ко славе родной страны и ко всеобщему благу. Да, возбужденно говорил он себе, здесь, на Гонконге, не опасаясь мандаринов, мы станем самой влиятельной ложей во всем Китае. И когда мы выбросим маньчжуров, руководители ложи будут среди первых, кому новый император почтет себя обязанным. Смерть Циням -- пусть скорее вернется время наших законных правителей, последней китайской династии Минь. -- Когда я могу приступать?
      -- Завтра.
      -- Превосходно. Вы можете быть уверены в моей прилежности. -- Он слегка поклонился. -- Может быть, если вы сочтете это удобным, мне будет позволено поклониться и засвидет ель-ствовать свое почтение госпоже Тчунг. И детям. Я не видел их уже много месяцев.
      -- Разумеется, Гордон. Приходи завтра в полдень. Почему бы вам опять не возобновить ваши еженедельные занятия? Думаю, это пошло бы ей на пользу.
      -- Я бы с радостью согласился. И с удовольствием поговорил бы с детьми. -- Гордон извлек из рукава еще два свитка. -- Я принес отчет за прошедший месяц по нашему частному соглашению. Не хотите ли ознакомиться с цифрами?
      -- Да.
      Гордон развернул свитки. Один был написан по-китайски, другой по-английски.
      -- Я счастлив доложить, Тай-Пэн, что первый вклад в десять тысяч долларов принес нам совместную прибыль в шесть тысяч пятьдесят восемь долларов и сорок два цен га.
      Глаза Струана расширились:
      -- Это более чем неплохо для одного месяца.
      -- Я тоже весьма горжусь этим достижением. Наши вклады в землю также оцениваются очень высоко. Они сулят огромную прибыль.
      -- Но ты же не покупал никакой земли.
      -- На распродаже участков -- нет. Но... э... я скупал землю в поселении Тай Пинь Шан. На прошлой неделе эти приобретения были одобрены... э... управлением по землепользованию. Нам также принадлежат значительные земельные участки вокруг деревни Абердин и у залива Дипуотер Бэй.
      -- Но их еще не предлагали к распродаже.
      -- Эти участки... э... принадлежат местным жителям, Тай-Пэн. Я скупил все документы на право владения землей, какие существуют, -- по крайней мере, все, о существовании которых я знаю на данный момент.
      -- Но они утратили законную силу, парень. Вся земля отошла королеве.
      -- Да. Но, разумеется, предстоит заключить определенные соглашения, которые... э... компенсируют жителям деревни эту потерю. Деревня стоит здесь много лет, и... ну, Корона так великодушна. -- Его глаза простодушно смотрели на Струана. -- Мистер Кулум, кажется посчитал, что его превосходительство благосклонно отнесется к купчим, которые... э. . заверены -- кажется, так следует сказать -- старейшинами деревни.
      Интересно, сколько этой "заверенной" земли не принадлежит и никогда не принадлежало ни деревне, ни кому-то еще, спросил себя Струан.
      -- Все "наши" купчие "заверены"?
      -- О, абсолютно, Тай-Пэн. С большой тщательностью. В противном случае они бы не стоили ни гроша, не так ли? -- Гордон улыбнулся. -- Наши участки записаны на имена... э... наших различных "доверенных лиц", и мы, естественно, никакой землей не владеем в открытую. Нам принадлежит только исходный документ. Передаточные документы на вторые, а также третьи и четвертые лица могут выдержать самую строгую проверку. Здесь я был предельно осторожен.
      -- Я бы сказал, что в бизнесе тебя ждет большое будущее, Гордон -- Он внимательно просмотрел финансовый отчет. -- А это что за статья? Две тысячи девятьсот семьдесят восемь долларов?
      -- Арендная плата за нашу земельную собственность в Тай Пинь Шанс.
      -- Ты сделал ошибку. По твоим датам получается, что этот отчет охватывает период в два месяца, тогда как землей ты владеешь всего месяц
      -- Видите ли, "Тай-Пэн, как только китайцы начали селиться на нашей земле в Тай Пинь Шане, я начал брать с них арендную плату. То, что в течение месяца земля формально нам не принадлежала, не должно их заботить. Не так ли?
      -- Нет, не должно. Только это называется мошенничеством.
      -- О нет, сэр. Нет, если придерживаться фактов. Прибывающий на остров житель, естественно, хотел взять в аренду лучший из имеющихся участков. Мы приняли от него аванс -- предоставив ему возможность пользоваться этой землей раньше срока под честное слово. Он был счастлив, заплатив "ренту", поскольку всякому ясно, что за аренду земли необходимо платить. Эта сумма фактически является платой за услугу. Я пошел на немалый риск, чтобы эту услугу им оказать. Если бы мне не удалось купить эту землю и дать им таким образом все преимущества долгосрочной аренды, Господи, да они непременно попали бы в лапы ростовщиков, воров и разбойников.
      Струан хмыкнул.
      -- Что ты намерен делать с остальными деньгами?
      -- Если мне будет позволено воспользоваться вашим терпением, я предпочел бы отложить этот разговор до следующего месяца. Я буду продолжать пользоваться кредитом, который вы были так добры устроить для меня, но всегда с большой осмотрительностью.
      Струан свернул свиток и протянул его сыну:
      -- О нет, Тай-Пэн. Это ваш экземпляр.
      -- Очень хорошо.
      Струан на мгновение задумался. Потом он осторожно заметил:
      -- Я слышал, китайцы имеют привычку занимать наличные деньги под очень высокие проценты. Я надеюсь, что ни одно из наших капиталовложений не будет использовано подобным образом. -- Он в упор посмотрел на Гордона. Последовало длительное молчание. -- Ростовщичество -- это плохо.
      -- Одалживание денег людям, которые в них нуждаются, -- очень важное дело.
      -- Под умеренные проценты.
      Гордон поиграл концом своей косички.
      -- На один процент ниже обычного?
      -- На два.
      -- Один с половиной было бы очень, очень справедливо.
      -- Да. Очень справедливо. Ты с умом ведешь дела. Гордон. Возможно, в следующем году я смогу увеличить размеры твоего кредита.
      -- Я постараюсь добиться наивысшей прибыли, чтобы оправдать ваше решение.
      -- Уверен, что ты этого добьешься, Гордон, -- сказал Стру-ан. Он взглянул на дверь палатки и с удивлением увидел, что к ним спешит главный старшина корабельной полиции.
      -- Мистер Струан? -- Главный старшина сухо отдал честь. -- Его превосходительство шлет вам наилучшие пожелания и просит присоединиться к нему на флагмане без промедления.
      Струан посмотрел на часы. До назначенного часа еще оставалось время, но он сказал в ответ лишь короткое "конечно".
      Глава 4
      Лонгстафф стоял спиной к двери и смотрел через окна своей каюты на пакетбот. Струан заметил, что обеденный стол накрыт на четверых. Рабочий стол был завален официальными депешами.
      -- Доброе утро, Уилл.
      -- Привет, Дирк. -- Лонгстафф повернулся и протянул ему руку. Сгруан отметил, что сегодня капитан-суперинтендант выглядит особенно свежим и помолодевшим, каким он не видел его уже много месяцев. -- Итак, все это крайне любопытно, не так ли?
      -- Что именно? -- спросил Сгруан, догадываясь, что речь должна идти о русском. Но он не стал лишать Лонгстаффа удовольствия самому сказать ему об этом. К тому же он хотел услышать его мнение, потому что, хотя Лонгстафф и был чужим человеком в Азии и никуда не годился как капитан-суперинтендант торговли, Струан знал о его поразительной осведомленности в вопросах европейской дипломатии и не раз удивлялся глубине и точности его суждений.
      С той самой минуты, как Струан разрешил неожиданно возникшую проблему с Аристотелем и убедился, что Робб благополучно доставил художника на корабль, он не переставал думать о том, что могло заставить русского появиться в этих краях. Он обнаружил, что этот визит странным образом тревожит его, хотя и не смог разобраться почему.
      -- Вы, конечно, еще не знаете об этом, но у нас появился незваный гость.
      -- О, и кто же?
      -- Великий князь, ни больше, ни меньше. Русский Великий князь Алексей Сергеев. Он прибыл с почтовым пакетботом. Струан изобразил на лице крайнее изумление.
      -- С чего это мы удостоились такой чести здесь, в Азии?
      -- Действительно, с чего? -- Лонгстафф радостно потер руки. -- Он согласился отобедать с нами. Клайв сопровождает его.
      Клайв Моисей был заместителем Лонгстаффа как капитан-суперинтенданта торговли. Государственный чиновник по профессии, он, как и Лонгстафф, был назначен на Восток министром иностранных дел. Обычно обязанности Монсея удерживали его в Макао, где Лонгстафф имел свое постоянное представительство.
      -- Есть также и некоторые весьма любопытные депеши, -- сказал Лонгстафф, и в глазах Сгруана сразу же сверкнул живой интерес. Он знал, что ни в одной из них не может содержаться официального одобрения Договора Чуэн-пи и назначения Лонгстаффа первым губернатором колонии Гонконг, поскольку весть об успешном окончании войны только сейчас должна была достичь Англии.
      Струан принял бокал шерри.
      -- Ближний Восток? -- спросил он и затаил дыхание.
      -- Да. Кризис разрешен, клянусь Богом! Франция приняла план урегулирования, предложенный нашим министром иностранных дел, и угрозы всеобщей войны больше не существует. Турецкий султан так благодарен нам за поддержку, что подписал с нами договор, отменив все ограничения на торговлю с Турцией, по сути, распахнув Оттоманскую империю для Британской торговли.
      Струан издал победный клич.
      -- Клянусь всеми святыми сразу! Это лучшая новость, какую нам довелось услышать за многие и многие нескончаемые дни!
      -- Я знал, что вы будете довольны, -- сказал Лонгстафф
      Затянувшийся кризис, о котором шла речь, касался Дарданелл -- пролива, находившегося под контролем турецкой Оттоманской империи. Пролив служил ключом к европейскому Средиземноморью и являлся постоянным casus belli [Повод к войне (лат )] для пяти великих держав: Британии, Франции, России, Австро-Венгрии и Пруссии, поскольку Дарданеллы открывали русским военным кораблям короткий путь в Средиземное море, имевшее жизненно важное значение для безопасности европейских стран, а также обеспечивали военным флотам других стран доступ в Черное море с прямой угрозой уязвимому подбрюшью России. Восемь лет назад Россия принудила Турцию подписать договор, дававший русским совместное с турками господство над проливом, и напряженность в отношениях между пятью странами с тгех пор не ослабевала. Затем, три года назад, Мехмет Али, самонадеянный воин-паша Египта, поддерживаемый французами, выступил в поход на Константинополь, объявив себя халифом Оттоманской империи. Франция восторженно приветствовала это выступление и открыто поддержала его в войне с султаном. Но сильный союзник Франции по ту сторону Дарданелл угрожал интересам остальных великих держав, и вся Европа вновь оказалась на грани открытого военного конфликта