12

«Роллс-ройс» остановился у старого самолетного ангара, который Питт называл домом. Ангар одиноко притулился на пустующей оконечности Вашингтонского международного аэропорта. Полуразрушенное с виду сооружение, построенное в далеком 1936 году, выглядело заброшенным и никому не нужным. Вокруг ржавеющих стен из гофрированного железа раскинулись буйные заросли крапивы и репейника, окна закрывали набитые крест-накрест толстые доски.

Но стоило Хьюго вылезти из машины, как тут же неведомо откуда материализовались двое в камуфляже с автоматами на изготовку. Один из них шагнул к открытой дверце, другой остался стоять, держа Малхоленда на мушке, а палец на спусковом крючке. Первый сунул голову в салон и угрожающим тоном рявкнул, поводя стволом «М-16» от одного пассажира на заднем сиденье к другому:

– Если среди вас нет человека по имени Дирк Питт...

– Это я, – перебил его Питт. – В чем дело?

– Документы! – потребовал охранник приказным тоном, но уже мягче.

Питт достал свое удостоверение НУМА. Секьюрити внимательно изучил его, пристально вгляделся в лицо предъявителя, сравнивая фото с оригиналом, после чего убрал оружие и отступил в сторону. Губы его растянулись в подобии улыбки, больше напоминающей оскал голодного тигра, у которого прямо из-под носа увели законную добычу.

– Прошу прощения за неудобства, сэр, но нам приказано оберегать вас и вашу собственность любой ценой.

Судя по экипировке и высокому профессионализму действий, эти ребята представляли одну малоизвестную правительственную охранную структуру. Питт слышал, что ее агентов специально готовят для защиты высокопоставленных правительственных чиновников, жизни которых угрожает опасность, при соблюдении полной конфиденциальности и близкой к идеальной маскировке.

– Благодарю за заботу и усердие.

– Последний вопрос, сэр: кто эти двое джентльменов?

– Мои хорошие друзья.

Агент протянул Питту маленькую пластиковую коробочку.

– Устройство для экстренного вызова, сэр. Пожалуйста, всегда держите при себе, пока находитесь в вашей резиденции. При малейшем намеке на опасность нажмите кнопку. Мы явимся через двадцать секунд.

Секьюрити так и не назвал своего имени, а Питт не стал спрашивать.

Малхоленд открыл багажник. Питт вытащил свою дорожную сумку. И в этот момент заметил, что охранники исчезли. Он внимательно оглядел окрестности ангара и обширную пустошь, тянущуюся вплоть до центральной взлетной полосы аэродрома. Нигде ни души. Поневоле напрашивался единственный логический вывод, что те провалились сквозь землю. В глубине души Питт подозревал, что именно так и произошло. Искусству маскировки в их конторе обучали в первую очередь.

– Мы с Хьюго заскочим по дороге в НУМА и забросим твои обсидиановые головы, – сказал Перлмуттер.

Ясно было, что имелось в виду под словом «мы», поэтому Питт снисходительно усмехнулся и положил руку на плечо Малхоленду:

– Только не надо ничего забрасывать, договорились? Обращайтесь с ними очень осторожно и бережно, как с младенцем. Подниметесь на шестой этаж в лабораторию и отдадите лично в руки начальнику. Его зовут Гарри Мэтьюз.

Губы шофера едва заметно дрогнули, что у любого другого человека означало бы улыбку до ушей.

– Постараюсь не бросать и не ронять, мистер Питт, – пообещал он.

– Вот и отлично. Счастливо, Джулиан. И огромное спасибо.

– Не за что, мой мальчик. Заглядывай на обед, как только выдастся свободный часок.

Лимузин развернулся и покатил к воротам аэропорта, взметая за собой пыльный шлейф. Питт проводил его взглядом, потом поднял глаза на облезлый фонарный столб с замаскированной под сучок миниатюрной камерой наблюдения. Быть может, видеотехника подскажет, откуда появлялись и куда исчезали охранники?

Достав небольшой пульт дистанционного управления, Питт отключил охранную систему ангара и потянул на себя железную дверь, которую, если судить по толстому слою ржавчины, не открывали со времен Второй мировой. Закинув на плечо дорожную сумку, он вошел внутрь. В ангаре царил кромешный мрак. Ни единый луч света не проникал снаружи. Помимо прочего помещение было свето– и пыленепроницаемым. Питт закрыл дверь и щелкнул выключателем. Ангар залило морем света с радужными переливами.

Вдоль стены ангара, на полу, покрытом глянцево-белым эпоксидным лаком, выстроились в ряд пятьдесят антикварных и классических автомобилей, выкрашенных чуть ли не во все мыслимые цвета. Другую часть экспозиции составляли тоже средства передвижения, но несколько иного плана. Среди них особенно выделялись «Ме-263», один из первых в мире реактивных истребителей, собранный на предприятиях Мессершмитта в Германии в конце Второй мировой войны, и трехмоторный самолет компании «Форд» начала тридцатых годов с метким прозвищем «Жестяной гусь». По соседству, на бетонированном возвышении с вмонтированными в него рельсами красовался пульмановский вагон первого класса. Неизменное внимание гостей хозяина привлекали также невесть как затесавшиеся сюда чугунная эмалированная ванна с подвесным мотором и надувной плот с самодельной каютой и мачтой для паруса. Все это собрание сторожил тотемный столб индейского племени хайда.

Питт остановился, оглядел свою разношерстную коллекцию и гирляндами свисающие со сводчатого потолка этикетки марочных вин из разных стран, включая такие экзотические, как Бирма. Убедившись, что все на месте, он поднялся по железной винтовой лестнице на второй этаж, в свою берлогу.

Она напоминала морской музей. Модели кораблей в бутылках, штурвальные колеса и картуши компасов, судовые колокола, бронзовые водолазные шлемы и многое другое занимало львиную долю площади. Собственно жилым помещениям: гостиной, кабинету, единственной спальне с ванной комнатой и кухне-столовой было отведено не более тысячи ста квадратных футов[1], весьма скромная квартирка даже по вашингтонским меркам.

Хотя Питт до безумия устал, он все же заставил себя распаковать сумку, разделся догола, бросил грязные шмотки в бачок в чулане, где стояла стиральная машина и сушильный агрегат, потом отправился в ванную и долго расслаблялся под обжигающе горячим душем, лежа на спине с задранными на кафельную стенку ногами. Но едва он вознамерился достойно завершить начатое и взял в руки бокал, наполненный льдом и текилой «Хуан Хулио» с серебряной этикеткой, как судовой колокол возвестил о появлении посетителя у дверей ангара. Питт бросил взгляд на монитор контролирующей вход видеокамеры и узнал в госте заместителя директора НУМА Руди Ганна. Нажав кнопку на пульте, он бросил в микрофон:

– Привет, Руди. Заходи, я наверху.

Ганн взбежал по лестнице и вошел в апартаменты Питта. В неприметном лысеющем мужчине ниже среднего роста, близоруко взирающем на мир из-за стекол сильных очков в роговой оправе, вряд ли кто сумел бы с первого взгляда распознать поистине незаурядную личность. Коммандер ВМФ США в отставке, закончивший Военно-морскую академию первым в своем выпуске, Ганн среди сотрудников НУМА пользовался уважением и огромным авторитетом за интеллект и блестящие организаторские способности.

– Слушай, Дирк, что там у тебя во дворе за парни в камуфляже и с автоматами? Они меня чуть до смерти не затерроризировали, пока не убедились, что я твой друг и сослуживец.

– Идея адмирала Сэндекера.

– Я слышал, что он привлек людей из какого-то жутко законспирированного охранного агентства, но понятия не имел, что они умеют появляться прямо из-под земли, как черти из преисподней. Только запаха серы не хватает.

– Умелые ребята, – согласился Питт.

– Мне дали почитать досье о событиях в Теллуриде. Знатная заварушка. Ходят слухи, что твоя жизнь не стоит и двух центов.

Питт принес из кухни бокал чая со льдом. Руди не пил ничего алкогольного, кроме пива, да и то крайне редко.

– Только не для этих хмырей из Четвертой империи. Я сильно подозреваю, что они не остановятся перед любыми расходами, лишь бы загнать меня в могилу.

– И в связи с твоим бедственным положением, – продолжал Ганн, воспользовавшись паузой, чтобы одним глотком ополовинить стакан с чаем, – я позволил себе задействовать кое-какие дружеские связи. В частности, встретился и побеседовал с парочкой старых приятелей из ЦРУ...

– Не понимаю, чем может заинтересовать ЦРУ отечественный криминал[2]?

– У них есть подозрение, что киллеры, с которыми ты столкнулся в шахте «Парадиз», могут входить в международный преступный синдикат.

– Террористы?

Ганн покачал головой:

– Ни религиозных, ни политических целей они не преследуют, хотя и фанатики. Но чего именно добиваются, выяснить пока не удается. Еще никто не сумел к ним внедриться – ни оперативники ЦРУ, ни агенты Интерпола. Многие иностранные разведки тоже знают о существовании организации, однако этим вся информация и исчерпывается. Откуда они взялись, где обосновались и кто их контролирует – тайна за семью печатями. Их киллеры объявляются словно из-под земли – как было в Теллуриде, – ликвидируют намеченные жертвы и исчезают.

– Не в курсе, какие-нибудь еще делишки, помимо убийств, за ними числятся?

– Тоже никто не знает. Питт прищурился:

– Преступный синдикат, не имеющий мотивов для преступления, так, что ли?

Ганн пожал плечами:

– Я понимаю, это звучит по-идиотски. Но пока что ни у кого нет ни малейшей зацепки.

– А как же те два мерзавца из Теллурида, которых мы с Алом повязали? Разве нельзя их допросить?

Руди удивленно поднял брови:

– Так ты еще не слышал?

– О чем не слышал?

– Шериф Джеймс Иген из Теллурида, штат Колорадо, позвонил нашему адмиралу около часа назад. Арестованные мертвы.

– Проклятие! – раздраженно чертыхнулся Питт. – Говорил же дураку, чтоб обыскал их как следует! Опять капсулы с цианидом, если я правильно понял?

– Увы, все гораздо банальнее. По сообщению Игена, в камеру каким-то образом сумели пронести бомбу. Заключенных разнесло в клочья вместе с помощником шерифа, который их сторожил.

– Вот же твари! – снова выругался Питт. – Ну ни во что человеческую жизнь не ставят!

– Вот и мы пришли к тому же выводу.

– Это ты о чем?

– Адмирал решил поручить тебе возглавить глубоководный геологический проект. Посреди Тихого океана на глубине в десять тысяч футов ты будешь в сравнительной безопасности от дальнейших попыток ликвидации.

Питт лукаво усмехнулся:

– А если я возьму и откажусь?

– Он знал, что ты откажешься, – усмехнулся в ответ Руди. – Кроме того, твоя роль слишком важна, чтобы отсылать тебя в захолустье. Так уж вышло, что ты единственный надежный свидетель, который тесно контактировал с членами группировки и сумел при этом выжить. С тобой прямо-таки жаждут побеседовать некоторые весьма высокопоставленные лица, принимающие участие в расследовании. Завтра к восьми утра, – протянул он Питту клочок бумаги, – прибудешь по этому адресу. Заезжай прямо в открытый гараж и жди дальнейших инструкций.

– Джеймс Бонд и Джек Райан тоже подтянутся?

– Очень смешно! – скривился Ганн; допив чай, он вышел на балкон, откуда знаменитая коллекция Питта смотрелась в наиболее выгодном ракурсе. – Кстати, Дирк, у меня тут одна любопытная мыслишка мелькнула.

– Излагай.

– Ты ведь упоминал в отчете, что убийцы называли себя приверженцами некой Четвертой империи?

– Только один из них, – уточнил Питт.

– А тебе известно, что Адольф и прочие высшие наци из его окружения именовали Германию не иначе как Третьим рейхом?

– Слыхал. Благодарение богу, старые нацисты уже вымерли. И их Третий рейх издох вместе с ними.

– Ты по-немецки вообще-то говоришь? – поинтересовался Руди.

Питт помотал головой:

– Ни словечка, кроме «да», «нет» и «до свидания».

– Понятно. Темный ты все-таки человек. Так вот, могу просветить на будущее. «Рейх» в переводе с немецкого означает не что иное, как «империя». Теперь смекаешь, куда я клоню?

Питт встрепенулся:

– Хочешь сказать, это шайка неонацистов?!

Ганн не успел ответить. В уши обоим ударила мощная звуковая волна – как будто совсем рядом включил форсаж реактивный истребитель, – и сразу же послышался скрежет раздираемого металла. Продолговатый сгусток оранжевого пламени стрелой пронесся по ангару и исчез в дальней стене. Спустя две секунды где-то поблизости прогрохотал сильный взрыв. Площадка балкона с литой чугунной решеткой ощутимо дрогнула под ногами. С металлической крыши хлопьями посыпалась ржавчина вперемешку с пылью, тусклым налетом оседая на сияющих краской и хромом автомобилях. Последний отзвук взрыва эхом прокатился под высоким сводом ангара, и воцарилась жуткая тишина.

Питт первым обрел дар речи.

– Грязные ублюдки! – прошипел он.

– Что это было? – с трудом выдавил потрясенный Ганн.

– Сволочи! Чтоб их черти взяли! – Питт все никак не мог успокоиться и на вопрос коллеги ответил лишь после того, как отвел душу: – Они выпустили в мой ангар ракету. Нас только потому не разнесло в клочья, что она не взорвалась. Стенки слишком тонкие, да еще проржавели, вот боеголовка и прошила их насквозь на входе и выходе, не напоровшись ни на что более существенное. А то бы сработал детонатор – и нам крышка.

Распахнулась входная дверь, вбежавшие охранники остановились у подножия лестницы.

– Вас не ранило, сэр? – озабоченно спросил один из них.

– Ерунда, тряхнуло слегка, – отмахнулся Питт. – Откуда она взялась?

– Ручной ракетомет, сэр. Запуск был произведен с вертолета, – сообщил агент. – Приносим извинения за то, что так близко его подпустили. Нас обманули опознавательные знаки местной телекомпании на бортах. Огонь мы по нему открыли и даже сбили, но слишком поздно. Машина упала в реку и взорвалась.

– Отличная работа, – искренне похвалил Питт.

– Похоже, ваши «доброжелатели» не жалеют расходов?

– Очевидно, у них много лишних денег.

Охранник повернулся к напарнику:

– Придется нам увеличить периметр, – заметил он задумчиво, мельком оглядел ангар и снова обратился к Питту: – Какие повреждения, сэр?

– Только вот эти две дыры, через которые можно воздушных змеев запускать.

– Мы немедленно распорядимся о ремонте. Еще что-нибудь?

– Да! – сказал Питт, чуть помедлив с ответом; грязно-серый покров на стеклах, крышах и капотах любимых автомобилей, каждый из которых был отреставрирован им собственными руками, приводил его в бешенство. – Пусть пришлют сюда бригаду уборщиков. И как можно скорее!

– Может, тебе все-таки стоит подумать насчет того проекта в Тихом океане? – осторожно запустил пробный шар Руди, но Питт уже так завелся, что пропустил его слова мимо ушей.

– Четвертый рейх, Четвертая империя... Плевать я хотел, как они себя называют, только я тебе скажу одно: сегодня эти ребята совершили очень серьезную ошибку!

– Правда? – Ганн с каким-то отстраненным любопытством, будто чужие, разглядывал свои трясущиеся руки. – И какую же?

Взгляд Питта был прикован к зияющим рваным дырам в стенах ангара – единственного места в мире, которое он мог назвать своим домом, – и в его зеленых глазах разгорался дьявольский огонь неумолимой ненависти и решимости идти до конца. Даже Руди, бывший его близким другом и уже не раз наблюдавший подобную метаморфозу, невольно содрогнулся.

– Я пришел к выводу, что плохие парни уже достаточно повеселились за мой счет, – криво усмехнувшись, ответил Питт. – Теперь моя очередь.

13

Перед сном Питт просмотрел кассеты из камер внешнего наблюдения и разгадал секрет безупречной маскировки группы охраны. Ребята действительно отлично подготовились к работе. Изучив чертежи подземной системы дренажа аэропорта, они обнаружили большую трубу восьми футов в диаметре, по которой от взлетных полос, рулежных дорожек и терминалов отводилась дождевая и талая вода. Эта труба проходила в девяноста футах от ангара Питта. Возле технического люка, надежно скрытого в высокой траве, охранники оборудовали великолепно закамуфлированный наблюдательный пост. Уважающий профессионализм во всем, Питт подумывал даже выйти и угостить их кофе с бутербродами, но по зрелом размышлении отказался от неуместного порыва. С его стороны было бы верхом идиотизма демаскировать свое же прикрытие.

Он только успел одеться и быстро позавтракать, когда подъехал грузовик с материалами для ремонта. За грузовиком следовал неприметный микроавтобус. Из него высыпала стайка женщин в рабочих комбинезонах. Охранники своего присутствия не обнаружили, но Питт знал, что они держат площадку перед ангаром под неусыпным наблюдением. Из первого грузовика выбрался пожилой мужчина и подошел к Питту.

– Мистер Питт?

– Он самый.

– Мы постараемся вас не затруднять и не задерживать. Просто войдем, устраним повреждения, все приберем и немедленно удалимся.

Питт с нарастающим восхищением наблюдал за разгрузкой: в кузове фургона оказались сложенные аккуратной стопкой старые ржавые листы гофрированного железа – точь-в-точь такие же, как те, из которых был собран ангар.

– Где вы их откопали? – не удержался он от вопроса, поймав за рукав пробегавшего мимо бригадира.

– Вы не поверите, сэр, как дотошно ведется правительственный учет старых строительных материалов, – ухмыльнулся тот. – Мы всего час назад сняли все это хозяйство с крыши одного старого склада на окраине Вашингтона.

– Черт побери, наше правительство работает куда лучше, чем я думал!

Оставив ремонтников и уборщиц заниматься своим делом, Питт собирался уже сесть за руль принадлежащего НУМА служебного джипа «Чероки», как вдруг на дороге показался черный «Стингрей-Корвет». Лихо развернувшись на пятачке, машина скрипнула тормозами впритирку к джипу. Из окна высунулась голова Джиордино:

– Подбросить?

Питт рысцой обежал «Корвет» сзади, влез внутрь, закинул ногу на ногу и поерзал на сиденье, устраиваясь поудобней.

– Ты мне вроде не говорил, что собираешься заехать.

– Мне приказали прибыть туда же, куда и тебе, ровно в восемь утра. Ну я и подумал, что мы вполне можем прокатиться вместе.

– Вот и умница, – благосклонно потрепал его по щеке Питт. – Обещаю больше не обращать внимания на те гадости, что о тебе говорят.

С Висконсин-авеню Джиордино свернул в тихую улочку на территории Гловер-парка близ Морской обсерватории. Вдоль проезжей части на расстоянии не более квартала тянулись столетние ильмы. Если не считать одинокого здания, скрытого за высокой живой изгородью, никаких признаков человеческого присутствия не наблюдалось. Ни припаркованных машин, ни прохожих на тротуарах.

– Ты уверен, что мы попали, куда надо? – хмуро спросил Ал.

Питт пожал плечами и указал на табличку с названием:

– Улица та. Дом на ней всего один. Значит, все правильно. Ищи открытый гараж.

Джиордино объехал здание с торца по круговой подъездной дорожке, но сворачивать к парадному не стал, а проследовал дальше, к черному ходу, где и обнаружился стоящий несколько на отшибе гараж. Пока он заводил машину внутрь, Питт с интересом рассматривал трехэтажный кирпичный особняк, построенный, судя по стилю, вскоре после Гражданской войны и, безусловно, принадлежащий кому-то весьма богатому и влиятельному. Дом и прилегающая к нему территория выглядели безупречно ухоженными, но все окна были наглухо зашторены, как будто живущие здесь люди куда-то надолго уехали.

Разбросанные садовые инструменты, притулившаяся в углу старая газонокосилка и сломанная скамейка, к которым лет двадцать никто не прикасался, придавали интерьеру гаража вид заброшенности и неухоженности. Джиордино выключил мотор и повернулся к Питту:

– Что дальше?

Словно в ответ на его вопрос двери автоматически закрылись. Через несколько секунд автомобиль начал медленно опускаться вместе с полом. Если не считать чуть слышного жужжания, спуск проходил бесшумно. Питт попытался оценить скорость и глубину погружения, но свет внезапно погас. Опустившись, по его прикидкам, футов на сто, лифт мягко остановился. Снова вспыхнули огни, осветив приличного размера подземную стоянку, где уже было припарковано еще с дюжину автомобилей. Джиордино поставил «Корвет» на свободное место между бирюзовым джипом «Чероки» с маркировкой НУМА и роскошным «крайслером». Друзья, разумеется, с первого взгляда опознали джип, принадлежащий адмиралу Сэндекеру. Это он в свое время настоял на оснащении автомобильного парка НУМА исключительно полноприводными внедорожниками, чтобы его сотрудники имели возможность добраться, куда нужно, даже в самую плохую погоду.

У единственной металлической двери стоял на часах морской пехотинец.

– Как думаешь, не сопрут мою тачку? – озабоченно спросил Джиордино. – Или стоит все-таки запереть?

– У меня такое предчувствие, – с глубокомысленным видом покачал головой Питт, – что никуда она отсюда не денется.

Выйдя из машины, они подошли к часовому с тремя сержантскими нашивками на рукаве. Сержант отдал честь и коротко кивнул:

– Дирк Питт и Альберт Джиордино, насколько я понимаю? Добро пожаловать. Все уже собрались и ждут только вас.

– Что, и документы предъявлять не надо? – изумился итальянец.

Часовой широко улыбнулся:

– Мне показывали ваши фотографии. Такую парочку ни с кем не спутаешь. Да и друг от друга отличить легче, чем Джо Пески от Клинта Иствуда. Проходите. – Он нажал кнопку, и дверь скользнула в сторону, открывая путь в короткий коридор, заканчивающийся еще одной металлической дверью. – Когда дойдете до конца, остановитесь и подождите, пока оператор за монитором видеокамеры наблюдения не удостоверит ваши личности.

– Неужели он не доверяет вам? – с сочувствием спросил Джиордино.

Улыбку с лица часового словно ветром сдуло.

– Безопасность, – сухо сказал он.

– Вечно они перебарщивают с этой безопасностью, – вздохнул Ал. – Сняли бы лучше для совещания пару кабинок в «Тако Белл».

– Все чиновники помешаны на секретности, – нравоучительно заметил Питт.

– Знаю. Но там я хоть энчиладу себе заказал бы.

За внутренней дверью открылся широкий зал с покрытым ковролином полом и тщательно задрапированными стенами, поглощающими звук. Центральную часть зала занимал двадцатифутовый овальный стол, на дальней стене висел большой экран. Освещение достаточно яркое, но не утешительное для глаз. За столом уже сидели несколько мужчин и одна женщина. Никто из них не встал, когда вошли Питт и Джиордино.

– Опаздываете, джентльмены!

Замечание сделал адмирал Джеймс Сэндекер, директор НУМА. Невысокий, сухощавый, со спортивной фигурой и замечательно сохранившейся огненно-рыжей шевелюрой; умное, подвижное лицо украшали бородка клинышком а-ля Ван Дейк и пронзительные голубые глаза, от взгляда которых, казалось, ничто не могло ускользнуть. Хитрый и ловкий, искушенный и мудрый, он чем-то напоминал матерого леопарда, дремлющего в развилке дерева, поглядывая на мир одним глазом, и твердо знающего, что рано или поздно обед сам его найдет. Обладая крутым, вспыльчивым характером и явно выраженными диктаторскими замашками, Сэндекер управлял НУМА железной рукой, но в случае каких-либо конфликтов горой стоял за своих подчиненных. Указав на соседа слева, адмирал представил его вошедшим как Кена Хелма, специального агента ФБР.

Седой мужчина в деловом костюме с уверенным взглядом внимательных карих глаз поверх очков привстал со стула и протянул руку:

– Мистер Питт, мистер Джиордино, рад познакомиться. Наслышан, наслышан о ваших подвигах...

«Скажи уж лучше, что как следует проштудировал наши досье», – подумал Питт, автоматически отвечая на рукопожатие.

Сэндекер повернулся к соседу справа:

– Рон Литтл из ЦРУ. Забыл, что там у него за должность, но название какое-то чересчур мудреное. Впрочем, это вам и ни к чему.

Питт почему-то решил, что должность называется «заместитель директора», но скромно промолчал.

Разведчик походил на обыкновенного чиновника средней руки и средних лет с усталым, изборожденным морщинами лицом и поредевшими волосами. Глаза темно-карие, грустные и влажные, как у колли. Вставать он не стал и ограничился кивком:

– Добрый день, джентльмены.

– С остальными вы знакомы. – Сэндекер жестом обвел стол и с видимым облегчением уселся на место.

Руди Ганн что-то увлеченно записывал в блокнот и даже головы не поднял. Питт шагнул вперед и положил руку на плечо Патриции О'Коннелл.

– Раньше, чем вы думали, – тихо сказал он.

– Обожаю мужчин, выполняющих свои обещания. – Она похлопала его по руке, не обращая внимания на неодобрительные взгляды некоторых из собравшихся. – Садитесь со мной, Дирк. А то здесь столько начальства, что мне одной страшно.

– Заверяю вас, доктор О'Коннелл, – несколько обиженным тоном откликнулся адмирал, – что ни один волос не упадет с вашей прекрасной головки!

Питт придвинул ближайший стул и уселся рядом, с Пэт, а Джиордино примостился возле Руди Ганна.

– Мы с Алом ничего существенного не пропустили? – осведомился Питт.

– Доктор О'Коннелл проинформировала нас о черепе и подземной пещере, – ответил Сэндекер, – а Кен Хелм как раз собирался доложить результаты судебно-медицинской экспертизы тел, доставленных из Теллурида.

– К сожалению, выяснить удалось немного, – неторопливо заговорил Хелм. – Идентифицировать трупы по зубам оказалось затруднительным, но предварительные исследования позволяют предположить, что зубы им лечили в Южной Америке.

Питт с сомнением посмотрел на федерального агента:

– Неужели ваши сотрудники умеют различать работу дантистов из разных стран мира?

– Хороший судебно-медицинский эксперт, специализирующийся на стоматологии, нередко способен назвать даже город, где ставили пломбы.

– Выходит, это были иностранцы, – подвел черту Джиордино.

– То-то мне их английский показался несколько необычным! – встрепенулся Питт.

Хелм бросил на него острый взгляд поверх очков: – Что именно вас насторожило?

– Слишком правильный язык, без американского акцента. Хотя двое из них, судя по носовому выговору, уроженцы Новой Англии.

Литтл что-то черкнул в своем желтом блокноте.

– Мистер Питт, коммандер Ганн сообщил нам, что убийцы, с которыми вы столкнулись в Теллуриде, признали себя членами некой организации под названием Четвертая империя. Я правильно излагаю?

– Да. И еще они называли ее Новым уделом.

– Вы тоже считаете, что Четвертая империя может быть наследницей Третьего рейха?

– Вполне возможно.

Джиордино вытянул из нагрудного кармана гигантскую сигару и принялся демонстративно перекатывать ее из одного уголка рта в другой, не прикуривая, чтобы не раздражать собравшихся, среди которых могли оказаться не выносящие табачного дыма. Сэндекер бросил на него убийственный взгляд, мгновенно опознав по желтой этикетке экземпляр из нежно лелеемых и ревниво оберегаемых персональных запасов.

– Я парень простой и малость туповат, наверное, – начал Ал с покаянным видом; скромность была напускной: Академию ВВС Джиордино окончил третьим в своем выпуске, – поэтому до меня не доходит, каким образом преступная организация, имеющая на содержании армию элитных киллеров, может годами действовать свободно и безнаказанно, оставаясь при этом загадкой для лучших спецслужб мира? Насколько я понимаю, никто до сих пор не знает, кто они такие и чего добиваются?

– Я первым готов признать, что мы в полном недоумении, – откровенно заявил Хелм. – Вы сами знаете, что безмотивные преступления труднее всего поддаются расследованию.

Литтл согласно кивнул:

– И свидетелей они не оставляют. До событий в Теллуриде ни один из тех, кто входил с ними в контакт, не доживал до встречи со следователем.

– Теперь же, благодаря Дирку и доктору О'Коннелл, у нас появилась зацепка, – оптимистически заметил Руди Ганн.

– Обугленные зубы? Слабоватая зацепочка, на мой взгляд, – проворчал Сэндекер.

– Верно, – согласился Хелм, – но ведь у нас имеется и кое-что другое. Надеюсь, присутствующие не забыли о найденной в шахте «Парадиз» пещере, с которой, собственно, все и началось? Уж если кто-то сознательно идет на такие крайности, как массовое убийство ни в чем не повинных людей, лишь бы не позволить ученым изучить надписи, и не отступает даже перед самоубийством ради сохранения тайны, значит, на это имеются весьма серьезные причины.

– Полагаю, мы узнаем о них только после расшифровки, – задумчиво произнес Питт. – Иначе я просто не вижу смысла в приложении столь огромных усилий к сокрытию находки.