Дирк Питт (№16) - Атлантида

Отец миссис Мендер служил помощником и капитаном на чайных клиперах, ходивших в Китай, и она еще девчонкой научилась безошибочно разбираться в конструкции, парусном снаряжении и назначении тысяч кораблей, ежегодно заходящих в бостонскую гавань. Но такую оснастку, как у этого буквально закованного в лед судна, она видела лишь однажды – да и то на картине, висевшей в гостиной дома ее деда.

Корабль-призрак был стар, очень стар. Закругленная кормовая надстройка с несколькими ярусами галерей возвышалась надо льдом, безразлично пялясь на залитое солнцем пространство тусклыми глазницами иллюминаторов. Узкий корпус с глубокой осадкой был добрых ста сорока футов длиной и не меньше тридцати пяти шириной в области шкафута. Как будто брат-близнец того трехмачтового красавца, что был изображен на старом полотне. Это был восьмисоттонный британский «индиамэн» – торгово-транспортное судно Ост-Индской компании конца восемнадцатого столетия.

С трудом оторвавшись от этого удивительного зрелища, Роксана замахала над головой шарфом, одновременно подпрыгивая на месте. Кто-то из спасательной команды заметил ее телодвижения и обратил на них внимание остальных. Люди быстро собрались вместе и со всех ног устремились к ней. Капитан бежал первым, далеко обогнав основную группу. Не прошло и двадцати минут, как с полдюжины бородатых мужчин обступили Роксану со всех сторон, шумно выражая свой восторг по поводу ее благополучного избавления. С несвойственной ему эмоциональностью Мендер по-медвежьи сгреб жену в объятия и осыпал ее лицо и губы страстными поцелуями. Обычно суровый и сдержанный морской волк плакал от счастья, не стесняясь слез, замерзающих у него на щеках, не успевая скатиться в снег.

– Благодарю тебя, Господи! – бессвязно восклицал он. – Рокси! Моя Рокси! Я уж думал, тебя больше нет. Воистину чудо, что ты осталась жива!

Бредфорду Мендеру недавно исполнилось тридцать шесть лет, из которых последние восемь он командовал разными китобойными судами. Этот выход на морской промысел, закончившийся вынужденной зимовкой во льдах Антарктиды, стал десятым в его карьере. Стойкий, находчивый, бесстрашный и предприимчивый уроженец Новой Англии, Мендер был крупным, представительным мужчиной шести футов ростом и весом почти в двести двадцать пять фунтов. У капитана «Паловерде» были проницательные глаза цвета морской лазури, иссиня-черные и жесткие, как у индейца, волосы и пышная, окладистая борода от ушей до подбородка. Суровый и требовательный, он всегда обращался справедливо с охотниками и матросами, а если и возникал конфликт с кем-либо из членов экипажа, старался разрешить его разумно и честно. Превосходный китобой и мореплаватель, Мендер отличался также и редкостной деловой хваткой – он был не только капитаном судна, но и его владельцем.

– Как хорошо, что ты настоял, милый, чтобы я всегда выходила в эскимосской одежде, которую ты мне подарил, – прошептала Роксана, прижимаясь к груди мужа. – Если бы не она, я давно превратилась бы в ледышку!

– Вы слышали, парни? – обратился капитан к ухмыляющимся матросам. – Давайте-ка побыстрее доставим миссис Мендер на борт и зальем в нее побольше горячего супа и еще кое-чего горячительного. Мне жена нужна, а не ледышка!

– Нет-нет, подождите! – спохватилась Роксана, вспомнив о своей находке. – Вон там, видите? Чужое судно в промежутке между двумя торосами.

Все, как по команде, повернулись в ту сторону, куда указывала ее рука.

– Это «индиамэн», английский торговый транспорт. Я узнала его по картине, которая висит в доме моего деда в Бостоне. Похоже, команда его покинула.

Мендер, прищурившись, уставился на призрачно-белые под толстым слоем снега и инея мачты, вздымающиеся из своей ледовой гробницы подобно костлявым рукам скелета.

– А ведь ты права, Рокси, – задумчиво кивнул он. – Полагаю, этому купцу лет сто или около того. Конец прошлого века, если не середина. Таких уже очень давно не строят.

– Я бы предложил его обследовать, капитан, – высказался первый помощник «Паловерде» Натан Биглоу. – Там может оказаться провизия, которая поможет нам дотянуть до весны.

– Той провизии уже лет восемьдесят, а то и больше, – с сомнением покачал головой Мендер.

– Да что ей сделается на холоде?! – вмешалась Роксана. Бредфорд с нежностью посмотрел на нее:

– Хоть и туго тебе пришлось, дорогая женушка, а головка твоя по-прежнему работает отменно. Ну что ж, наведаемся в гости к Джону Булю. А ты ступай греться. Кто-нибудь из парней проводит тебя на «Паловерде».

– Ну уж нет, дорогой муженек! – в тон ему решительно отказалась Роксана; от перспективы очутиться на борту таинственного судна кровь быстрее забурлила в жилах, на щеках заиграл румянец, усталости как не бывало. – Я его первой заметила и ни за что не соглашусь остаться на бобах!

Не успел Мендер возразить, как она решительно плюхнулась задом в снег, лихо съехала вниз по пологому склону тороса на лед, вскочила на ноги, быстро отряхнулась и бодрым шагом направилась в сторону вмерзшего в лед «индиамэна».

Мендер обменялся взглядами с командой, пожал плечами и философски заметил:

– Самое бесполезное дело на свете – спорить с женщиной, которой овладело любопытство.

– Покинутое экипажем судно... – пробормотал Биглоу. – Очень жаль, что его так сильно зажало, – мы могли бы отвести его домой и потребовать премию за спасение.

– Слишком уж древняя посудина, – откликнулся Мендер. – Вряд ли за нее много отвалят.

– Эй, мужчины, вы что, так и собираетесь прохлаждаться и заниматься болтовней? – насмешливо крикнула снизу обернувшаяся к ним Роксана. – Давайте быстрее за мной, пока снова не заштормило.

Льдины громоздились у самого фальшборта затертого судна, что значительно облегчало доступ. Перебравшись с планшира через орудийные порты на верхнюю палубу, Роксана, ее муж и остальные моряки очутились на покрытом тонкой ледяной коркой квартердеке.

Мендер огляделся вокруг и в недоумении покачал головой:

– Просто удивительно, как это его не расплющило льдами за столько лет?!

– Вот уж не думал, что когда-нибудь ступлю на палубу британского «индиамэна»! – потрясение прошептал один из матросов с восторженным блеском в глазах. – Тем более такого, который спустили на воду, когда мой дед еще не родился.

– Солидное водоизмещение, – неторопливо заговорил Мендер. – Тонн девятьсот, на мой взгляд. И размеры приличные: сто пятьдесят футов в длину, сорок в ширину.

Построенный и оснащенный на верфях Темзы, «индиамэн» – рабочая лошадка британского торгового флота восемнадцатого столетия – был своего рода гибридом между крупнотоннажным транспортным судном и военным кораблем. В основном он предназначался для перевозки грузов, но в те далекие времена пиратов и каперов Ост-Индская компания вооружала свои суда двадцатью восемью восемнадцатифунтовыми пушками. Вдобавок помимо объемистых трюмов на них имелись и пассажирские каюты, предназначенные, как правило, для доставки из Англии в Индию и обратно высокопоставленных служащих самой компании, а также военных и правительственных чиновников высшего ранга. Рангоут, такелаж и все остальное на борту, окутанное, словно защитной пленкой, тонким полупрозрачным слоем льда, было в полной сохранности, как будто в ожидании исчезнувшего экипажа. Безмолвно застывшие у закрытых портов массивные стволы тяжелых орудий, надежно принайтованные к шлюпбалкам спасательные шлюпки, тщательно задраенные люки...

И в то же время ощущалась в этом безукоризненном порядке какая-то необъяснимая жуть, навязчиво внушающая мысль о незримом присутствии неких потусторонних сил. Сбившимися в кучку людьми внезапно овладел беспричинный страх – как будто где-то внизу, под ногами, в глубине самого дальнего трюма затаилась в ожидании новых жертв какая-то дьявольская тварь. Моряки – народ суеверный, и кроме Роксаны, охваченной прямо-таки юношеским энтузиазмом, среди них не нашлось никого, кто не испытывал бы в тот момент мрачных предчувствий. Все подавленно молчали.

– Странно, – проронил наконец Биглоу. – Все выглядит так, будто экипаж покинул судно раньше, чем его затерло во льдах.

– Едва ли, – возразил Мендер. – Сам посуди: спасательные шлюпки все на местах.

– Ну тогда одному богу известно, что мы обнаружим на нижних палубах, – уныло покачал головой помощник.

– Так пошли и посмотрим! – задорно предложила Роксана.

– Без тебя, моя дорогая. Думаю, тебе лучше остаться здесь. Миссис Мендер смерила мужа испепеляющим взглядом и упрямо вздернула подбородок:

– А я отказываюсь торчать тут одна на палубе! Вдруг мне привидение явится?!

– Если здесь и водятся привидения, мэм, – с невольной улыбкой заметил Биглоу, – то исключительно в замороженном виде.

Мендер начал распоряжаться:

– Разделимся на две поисковые группы. Мистер Биглоу, возьмите трех человек и обследуйте кубрики и трюмы. А мы пока осмотрим кормовые каюты пассажиров и офицеров.

– Так точно, сэр! – по-военному козырнул помощник.

Возле ведущей в кормовую часть двери образовалась небольшая гора из льда и снега, поэтому Мендер, Роксана и двое матросов поднялись на гакаборт, рассчитывая проникнуть внутрь через световой люк. Мужчины совместными усилиями оторвали примерзшую крышку и отвалили ее в сторону. Внизу царил мрак. Капитан первым начал спускаться по трапу, Роксана следом за ним. Преодолев с дюжину ступенек, они очутились в темном коридоре. Миссис Мендер, чтобы не потеряться, ухватилась за хлястик на бушлате мужа. Ее обычно бледное лицо в предвкушении удивительных открытий разрумянилось от возбуждения. Бедняжка и не подозревала, какой замороженный кошмар предстанет перед ее глазами через несколько минут.

На заиндевевшем коврике у двери в капитанскую каюту свернулась клубком крупная немецкая овчарка. Роксане показалось сначала, что собака спит. Но Мендер ткнул ее в бок носком сапога и по звуку сразу определил, что перед ними насквозь промерзший труп.

– Все равно что окаменела, – проворчал он. – Твердая как скала.

– Бедная собачка, – с грустью прошептала Роксана. Мендер в нерешительности остановился перед закрытой дверью.

– Даже подумать страшно, что мы можем там найти, – честно признался он.

– Да нет там ничего, сэр, – заметно нервничая, отозвался один из матросов. – Я думаю, они наверняка оставили судно и подались на север, вдоль побережья.

Роксана с сомнением покачала головой:

– Что-то не верится. Не могу представить, чтобы такого красивого пса бросили подыхать в одиночестве.

Мужчины выбили дверь в капитанскую каюту и замерли на пороге. Красивая молодая женщина в пышном наряде, модном во второй половине восемнадцатого столетия, сидела в кожаном кресле, обратив взгляд полных неизбывной печали темных глаз на дитя в колыбели. Очевидно, она так и замерзла здесь, скорбя об утрате своего ребенка. На коленях у женщины лежала раскрытая на псалмах Библия.

У нечаянных зрителей этой трагической картины перехватило горло, а на глаза сами собой навернулись слезы. Исследовательский азарт Роксаны мигом испарился, сменившись душевной болью. Люди стояли молча, боясь неосторожным словом нарушить тишину склепа, в который превратилась каюта. Их присутствие выдавали только клубы пара от дыхания, расплывающиеся вокруг туманным облачком.

Мендер повернулся и прошел в смежное помещение, где обнаружил мертвого мужчину – по всей видимости, капитана судна и супруга найденной в соседней каюте дамы. Мертвец сидел за письменным столом, откинувшись на спинку кресла. Рыжие волосы покрыты льдом и инеем, лицо белее мела. В правой руке, покоящейся на подлокотнике, зажато гусиное перо. На столе исписанный аккуратным почерком лист бумаги. Мендер смахнул с него иней и прочел:

26 августа 1779 года

Уже пять месяцев мы заперты в этом богом проклятом месте, после того как шторм унес нас далеко к югу от нашего курса. Продовольствие кончилось. Уже десять дней никто ничего не ел. Почти все пассажиры и члены команды мертвы. Наша маленькая дочурка умерла вчера, моя бедная жена скончалась час назад. Просьба к тому, кто найдет наши тела, при первой возможности известить директоров торговой компании «Скайлар Крофт Трейдинг» в Ливерпуле о нашей судьбе. Конец уже близок; скоро и я воссоединюсь с моими любимыми женой и дочерью.

Ли Хант, капитан «Мадраса»

Рядом на столе лежал бортовой журнал «Мадраса» в кожаном переплете. Мендер аккуратно отделил от деревянной столешницы примерзшую заднюю обложку, сунул тяжелую книгу под бушлат, на цыпочках вышел из каюты и бесшумно прикрыл за собой дверь.

– Что там? – спросила Роксана.

– Тело капитана.

– Боже, как все это ужасно!

– Боюсь, дорогая, это еще только цветочки.

Слова его, увы, оказались пророческими. Разделившись попарно, они двинулись дальше от каюты к каюте. Самые роскошные пассажирские апартаменты размещались в кормовой надстройке под полуютом, образуя настоящий дворец с галереями, залами и множеством помещений разной величины. По правилам Компании, пассажиры оплачивали только проезд в пустой каюте, которую должны были меблировать сами – в зависимости от вкуса и толщины кошелька. Диваны, кровати, кресла и прочие предметы обстановки крепились к палубе на случай сильного волнения на море. Богатые клиенты часто прихватывали с собой секретеры, книжные шкафы и даже музыкальные инструменты, в том числе пианино и арфы.

Всего в этой части судна китобои с «Паловерде» нашли около тридцати тел в самых разных позах. Одни умерли сидя, другие в постели, третьи просто лежа на палубе – вытянувшись во весь рост или свернувшись клубком. Причем все до единого выглядели так, как будто отошли не в мир иной, а всего лишь заснули.

Особенно действовал на Роксану вид тех мертвецов, чьи глаза оставались открытыми. Выделяющаяся на фоне матовой белизны лиц цветовая гамма радужных оболочек вызывала жуткое ощущение. Ее буквально передернуло, когда один из матросов случайно задел волосы мертвой женщины, и те с сухим треском обломились, как пучок тонкого хвороста.

Но самое кошмарное зрелище ожидало их в кают-компании. Расположенный под штурманской рубкой и капитанской каютой огромный зал, отделкой и обстановкой не уступающий бальному, сейчас больше походил на морг после крушения поезда. На полу, на диванах, в креслах лежали десятки мертвецов, в основном мужчины, многие в форме старших офицеров британской армии. Примерно та же картина наблюдалась в находящемся палубой ниже отделении для пассажиров третьего класса. Только здесь замерзшие трупы несчастных мирно покачивались в подвесных койках, натянутых над грудами запасных снастей и сундуками с багажом.

Лица почти всех умерших на борту «Мадраса» выражали спокойствие и умиротворение. Не было заметно ни малейших признаков хаоса или насилия. Все на своих местах, все вещи и товары аккуратно уложены и закреплены. Если бы не предсмертная записка капитана Ханта, можно было подумать, что время для этих людей просто остановилось, и они расстались с жизнью так же естественно, как ходили или дышали. Зрелище, представшее Мендерам и их спутникам, не было ни отвратительным, ни ужасающим и воспринималось, скорее, как результат несчастного случая, хотя и огромного масштаба. Эти люди погибли семьдесят девять лет назад, и мир забыл об их существовании. Даже среди тех, кто думал о них, поминал и оплакивал, почти никого уже не осталось на свете.

– Одного я не могу понять, – призналась Роксана. – Как же все-таки они умерли?

– Обыкновенно, – пожал плечами Бредфорд. – Кто-то от голода, остальные от холода.

– Но они же могли ловить рыбу в проруби, как мы, стрелять пингвинов, на худой конец, и обогреваться, сжигая какие-то деревянные детали оснастки и обшивки.

– В посмертной записке капитана Ханта говорится, что «Мадрас» отнесло штормом далеко к югу от первоначального курса. Я предполагаю, что их затерло льдами значительно дальше от берега, чем нас, и капитан, рассчитывая рано или поздно снова выбраться на открытую воду и следуя общепринятым в практике мореплавания того времени правилам, запретил разжигать огонь на борту во избежание пожара. А потом кончилась провизия, и люди слишком ослабели, чтобы предпринять какие-либо активные действия.

– И они умерли один за другим...

– Да. А когда пришла весна и лед растаял, судно не вынесло в Тихий океан, а противными ветрами прижало к берегу, где оно с тех пор и покоится.

– Думаю, вы правы, капитан, – согласился первый помощник Биглоу, присоединившийся к супругам после обследования носовой части. – Судя по их одежде, бедняги никак не рассчитывали на зимовку в полярных водах. Все носильные вещи предназначены исключительно для тропиков. Очевидно, «Мадрас» шел из Индии в Англию.

– Какая страшная трагедия, – вздохнула Роксана. – И некому было прийти на помощь этим несчастным!

– Кроме Провидения, – чуть слышно пробормотал себе под нос Мендер, а вслух спросил, обернувшись к Биглоу: – Что обнаружили в трюме?

– Ни золота, ни серебра я не нашел, сэр. В основном чай и китайский фарфор в прочных деревянных ящиках. Немного шелка в кипах, ротанг разных видов, пряности и камфорное дерево. Ах да, еще я наткнулся на запертую кладовую прямо под каютой капитана. Кто-то хорошо постарался: дверь окована тяжелыми цепями и замок неподъемный.

– Вы ее осмотрели? – быстро спросил Мендер.

– Нет, сэр. Я прикинул, что при осмотре полагалось бы ваше присутствие. Мои парни сейчас как раз трудятся над цепями.

– А вдруг там сокровища? – с замиранием в голосе проговорила Роксана, и на ее щеках снова заалел румянец.

– Скоро узнаем, дорогая, – улыбнулся Мендер, – Мистер Биглоу, будьте любезны проводить нас.

Ведомые первым помощником, они спустились по трапу палубой ниже. Напротив кладовой темнела махина восемнадцатифунтового орудия, уткнувшегося жерлом в обледеневшие створки порта. Двое матросов из экипажа «Паловерде» сбивали тяжелый замок, соединявший прикрученные к двери массивными болтами цепи. С помощью кувалды и зубила, найденных в плотницкой, они вгрызались в толстенную дужку замка, пока та не поддалась их усилиям. Сбив несколькими ударами лед с примерзшего засова, они отодвинули его и распахнули дверь.

Тусклый свет проникал в кладовую через крошечный иллюминатор на уровне фальшборта. От переборки до переборки громоздились деревянные ящики, сундуки, большие плетеные корзины и короба, причем настолько разнокалиберные, что определить хотя бы приблизительно характер их содержимого по внешнему виду не представлялось возможным. Мендер подошел к самому большому контейнеру и не без усилий приподнял тяжелую крышку.

– Сдается мне, все это хозяйство никогда не входило в опись товаров, погруженных на борт в Индии, – заметил он вполголоса. – Такое впечатление, будто сколачивали и загружали эти короба и ящики наспех, уже по ходу рейса, после чего капитан счел необходимым поместить их под замок.

– Бредфорд, ну сколько можно?! – взмолилась Роксана, сгорающая от любопытства. – Открывайте скорее, не то я сейчас взорвусь!

Матросы остались снаружи, а Мендер с Биглоу принялись один за другим вскрывать ящики и исследовать их содержимое. Никто не замечал жгучего холода. Всех согревало лихорадочное предвкушение находки бесценных сокровищ – золота и драгоценностей. Но стоило Мендеру извлечь по нескольку образцов из разных контейнеров, как все надежды в одночасье стать миллионерами рассыпались в прах.

– Медная, – разочарованно констатировал он, передавая изящно отлитую урну жене, которая тут же поднесла ее к иллюминатору, чтобы получше рассмотреть. – Правда, красивая, ничего не скажешь. Должно быть, греческая или римская, хотя в антиквариате я не очень-то разбираюсь.

Биглоу тоже достал с полдюжины предметов. В основном это были медные и керамические скульптурные изображения странного вида животных с бусинами черного опала вместо глаз.

– Они прекрасны! – восторженно прошептала Роксана, откровенно любуясь безупречными линиями статуэток и отливок. – В жизни не видела ничего подобного. Просто сказка какая-то.

– Да, необычные фигурки, – согласился Мендер.

– Как вы думаете, сэр, они чего-нибудь стоят? – спросил Биглоу.

– Для коллекционера или музея – может быть, – подумав немного, ответил Мендер. – Но я серьезно сомневаюсь, чтобы мы на них разбогатели. – Он вдруг замолчал, нагнулся и вынул из стоящего чуть в стороне от остальных короба абсолютно черный человеческий череп в натуральную величину. – Господи, а это еще что такое?!

– Да, жутковатая вещичка, – проворчал Биглоу.

– Как будто сам Сатана его вырезал! – дрожащим голосом пробормотал один из матросов, перекрестившись на всякий случай.

Роксана, никогда не бывшая суеверной, хладнокровно отобрала череп у мужа и с нескрываемым интересом заглянула в пустые глазницы.

– Похоже на черное стекло. Гладенький, ни единой шероховатости. Ой, смотрите, у него в зубах голова дракона!

– Думаю, это скорее вулканический обсидиан, – заметил Мендер, – но я не представляю, как можно вырезать из...

Его прервал громкий треск. Снаружи что-то натужно заскрежетало, и пробивавшийся сквозь иллюминатор дневной свет померк. Остававшийся на верхней палубе матрос вихрем слетел по трапу и бросился к ним, крича на бегу:

– Сэр, надо уходить! Там лед трескается, и вода выступает целыми озерами. Если не поторопимся, можем застрять тут навсегда!

Мендер не стал терять времени на расспросы.

– Возвращаемся на «Паловерде»! Живо!

Роксана обернула череп шарфом и сунула под мышку.

– Сейчас не до сувениров! – прикрикнул на жену Мендер, но та хладнокровно пропустила его слова мимо ушей и только крепче обхватила удивительную находку.

Мужчины, пропустив Роксану вперед и бесцеремонно подталкивая сзади, торопливо поднялись на верхнюю палубу и спрыгнули на лед. Вокруг творилось что-то невообразимое: неподвижное и устойчивое всего пару часов назад ледовое поле на глазах вспучивалось и расходилось широкими трещинами. Трещины моментально превращались в полыньи – фонтаном бьющая снизу морская вода захлестывала льдину, разливаясь вокруг бурлящими потоками. Никто и представить себе не мог, что лед способен таять с такой невероятной быстротой.

Мужчины и Роксана, обходя громоздящиеся льдины, местами образующие заломы высотой до сорока футов, и очертя голову перепрыгивая через еще не успевшие разойтись трещины, неслись так. будто за ними гонятся целые полчища демонов преисподней. Их бегство сопровождалось пушечным грохотом ломающихся и торосящихся льдов. Отход был изматывающе тяжел: даже на ровной поверхности ноги вязли на каждом шагу в шестидюймовой толщины снежном одеяле.

Снова поднялся ветер, только сейчас он был влажным и теплым – впервые за много месяцев, истекших с того рокового дня, когда «Паловерде» угодил в ледовый плен. Преодолев полторы мили, они едва не падали от изнеможения. Но до их ушей уже доносились подбадривающие голоса оставшихся на борту китобоя, и они из последних сил продолжали движение. Какая-то сотня ярдов отделяла беглецов от спасения, когда перед ними возникло новое, казалось бы, непреодолимое препятствие. Тонкая, почти незаметная трещина внезапно разошлась футов на двадцать и продолжала стремительно расширяться, увеличиваясь на фут за каждые тридцать секунд.

Мигом оценив затруднительное положение, в котором оказались капитан и его спутники, второй помощник «Паловерде» Эйса Найт приказал матросам спустить за борт китобойную шлюпку. Ее волоком потащили по льду к трещине, которая достигла уже почти тридцати футов. Люди были охвачены единым порывом выручить товарищей любой ценой. К тому моменту, когда им удалось наконец дотащить шлюпку до края трещины, Мендеры, Биглоу и пятеро матросов уже стояли по колено в заливающей лед воде.

Вельбот быстро столкнули в ледяную воду и в несколько мощных гребков подогнали к противоположному «берегу» – к вящему облегчению тех, кого отделяли от неминуемой гибели считанные минуты. Роксану погрузили первой, а ее муж, как и положено капитану, перебрался в шлюпку последним.

– Мы в неоплатном долгу перед вами, мистер Найт, – сказал Мендер, с чувством пожимая руку второго помощника. – Ваши решительные действия спасли нам жизнь. Особенно я благодарен вам за спасение жены.

– И ребенка, – добавила Роксана, высунув голову из одеяла, в которое завернули ее двое дюжих гребцов. Мендер в недоумении посмотрел на жену:

– Но наш сын на борту, и ему ничто не угрожало.

– Я не о Сэмюэле, – с трудом выговорила она, стуча зубами.

Капитан уставился на нее в упор:

– Уж не хочешь ли ты сказать, женщина, что снова в тягости?

– Третий месяц пошел, – смиренно потупившись, призналась Роксана.

Мендер был потрясен:

– И ты отправилась на берег в шторм, зная об этом?!

– Когда я уходила, никаким штормом и не пахло, – с улыбкой возразила Роксана.

– Подскажи, Господи, ну что мне с ней делать? – тяжко вздохнул капитан.

– Если желаете избавиться от миссис Мендер, сэр, – шутливо предложил Биглоу, – буду счастлив оказать вам услугу.

Мендер, хоть и продрог до костей, от души расхохотался и обнял жену, чуть не задушив в объятиях.

– Не искушайте меня, мистер Биглоу. Ох не искушайте!

* * *

Через полчаса переодевшаяся в сухое Роксана сидела на камбузе «Паловерде» и грелась у чугунной печки. А экипаж во главе с капитаном не теряя ни минуты занялся авральной подготовкой судна к отплытию. Свернутые паруса спешно извлекали из трюма и крепили на реи. И вот загремели в клюзах якорные цепи, гордо развернулись полотнища марселей, и сам Мендер встал за штурвал, твердой рукой выводя «Паловерде» по многочисленным протокам в обход массивных айсбергов в открытое море.

С честью выдержав вынужденное полугодовое пребывание у этих негостеприимных берегов и не потеряв ни единого человека, отважные китобои вырвались из ледового плена и направились домой, не преминув попутно пополнить бочки в трюме еще тысячью семьюстами баррелей ворвани и спермацета.

Обсидиановый череп – единственный трофей, который Роксана успела прихватить с «Мадраса», – занял почетное место на каминной полке дома Мендеров в Сан-Франциско. Бредфорд Мендер должным образом списался с новыми владельцами компании «Скайлар Крофт Трейдинг», сменившей к тому времени и название тоже, и отослал им бортовой журнал, указав координаты места на берегу моря Беллинсгаузена, где было найдено злополучное судно.

Увы, «Мадрасу», этому таинственному и зловещему реликту прошлого с мертвецами на борту, суждено было еще очень и очень долго оставаться закованным во льдах. В 1862 году из Ливерпуля отправили экспедицию из двух кораблей с заданием снять груз с «Мадраса», но ни один из них не вернулся. Оба пропали без вести в бескрайних ледяных просторах Антарктики.

Пройдет еще сто сорок четыре года, прежде чем на палубы бывшего «индиамэна» снова ступит нога человека.

Часть первая

Ближе к аду не бывает

1

22 марта 2001 года Пандора, штат Колорадо

Гаснущие звезды в утреннем небе кажутся нарисованными на заднике театральной сцены, если смотреть на них с высоты в девять тысяч футов над уровнем моря. Но, когда Луис Маркес вышел на порог своего маленького деревянного домика, самый призрачный вид был у луны. Такого неестественного апельсинового ореола вокруг нее Луис никогда раньше не видел. Несколько секунд он разглядывал это странное явление и только потом направился через двор к своей машине – пикапу «Шевроле Шайенн» 1973 года выпуска.

В темноте натянув рабочий комбинезон, Луис выскользнул из дому тише мыши, чтобы не разбудить жену и дочек. Лайза накануне вечером предлагала встать вместе с мужем, чтобы приготовить ему завтрак и сандвичи на ланч, но он твердо заявил, что в четыре часа утра ковыряться на кухне, не зажигая света, может только душевнобольной.

В быту Маркесы никогда не стремились к роскоши и умели довольствоваться малым. Глава семейства собственными руками отремонтировал и перепланировал обветшавший коттеджик, построенный еще в 1882 году. Дети ходили в школу в ближайший городок Теллурид, а все, что Луис и Лайза не могли купить в магазинах этого быстро завоевывающего популярность горнолыжного курорта, приобреталось в ежемесячных поездках в Монтроз, расположенный в шестидесяти семи милях к северу.

Привычный утренний ритуал Луиса считался незавершенным до тех пор, пока он не насладится чашечкой кофе, одновременно разглядывая сверху окрестности Пандоры, ныне превратившейся в город-призрак. В потустороннем свете луны несколько десятков сохранившихся здании казались кладбищенскими надгробьями.

Когда в 1874 году в этих местах обнаружили золотоносные породы и волны старателей хлынули в долину Сан-Мигель, здесь возник город, которому дали название Пандора – в честь легендарной древнегреческой красотки с сундуком, полным даров весьма сомнительного свойства. Бостонские банки, скупив большую часть индивидуальных заявок, профинансировали разработку шахты и строительство крупной обогатительной фабрики в двух милях от еще более знаменитого шахтерского городка Теллурида.

Шахту назвали «Парадиз», а Пандора вскоре получила официальный статус города с населением в двести человек и собственным почтовым отделением. Вдоль главной улицы тянулись аккуратно выкрашенные коттеджи с тщательно подстриженными и огороженными побеленным штакетником газонами. Хотя Пандора располагалась в высокогорной долине, откуда можно было выбраться только через узкое ущелье, между городом и остальным миром была налажена оживленная связь. Дорога к Теллуриду поддерживалась в идеальном состоянии, а «Южная железнодорожная компания Рио-Гранде» провела по дну каньона ветку-одноколейку, чтобы доставлять на шахту пассажиров и грузы и вывозить добытое золото в Денвер.

Кое-кто, однако, утверждал, что на шахте лежит проклятие. Добытое за несколько десятков лет эксплуатации золото на сумму более пятидесяти миллионов долларов было щедро оплачено жизнями и здоровьем шахтеров. Всего в сырых и плохо вентилируемых штольнях и забоях погибло двадцать восемь человек, причем четырнадцать из них в одной катастрофе, а еще около сотни изувечило на всю жизнь при просадках и обвалах.

Старожилы, покинувшие город и осевшие в Теллуриде, клялись, что в шахте до сих пор можно услышать шаги и жалобные стоны призрака одного из погибших. Подземные выработки тянулись на десятки миль, сетью крупноячеистых сот пронизывая крутые склоны величественного пика, вздымающегося в нежную лазурь колорадских небес на высоту почти 13 000 футов.