— Ни хрена себе согласие! — Шишел наконец окончательно открыл глаза и начал грозно подниматься с сиденьица, на котором гнездился во время игры. — Получается — или в гроб ложись, иль в дурдом иди!.. Ни фига себе партию мы с тобой сыгранули!

— Оставайся на месте...

Колдун перегнулся через игральный коврик, положил руку на плечо Шишела и, казалось бы, слегка надавил на него. Но этого оказалось достаточно, чтобы преодолеть могучий импульс шкафоподобного Шишела и легко усадить его на место.

— Это не шизофрения и не раздвоение личности — то, что я отдаю тебе. Просто часть свободных от участия в твоем мыслительном процессе нервных клеток — а таких у каждого всегда очень много — образует отдельную сеть.

Дополнительный мозг — мозг внутреннего демона... Это будет совершенно отдельная личность. Он не станет вредить хебе. И ты всегда сможешь подарить его кому-то другому. Он объяснит тебе как. Когда ты его попросишь... И главное — он подскажет тебе выход из той беды, в которую ты попал...

Шишел ошалело смотрел в пространство перед собой.

— Значит, подарить смогу... — задумчиво пробормотал он. — Значит, выбраться поможет...

— Поможет, — заверил его Абанамат. — Забирай. У многих такие были. У Сократа, например.

А демон утвердительно кивнул. Мол, был, был у Сократа внутренний демон...

— Ладно! — отчаянно махнул рукой Шишел. Пример Сократа сильно повлиял на него.

— С паршивой овцы — хоть шерсти клок! Давай его сюда. И я пошел!

— Не торопись, — осадил его колдун. — Это не так просто делается...

Шишел не без испуга глянул на него.

— Ты мне черепушку, часом, долбить не собираешься?

Колдун рассмеялся снова.

— Твоя черепушка не пострадает... Все это делается не так...

— А как же?

— Дайте мне ваши руки, — приказал колдун. — Вот так!

Темное пламя полыхнуло в глаза Шишелу, проглотило весь мир вокруг и все мысли и слова в нем...

А в следующий миг он уже брел нетвердым шагом по брусчатке узкой торговой улочки, ведущей бог ведает куда, и слушал насмешливые наставления демона, звучавшие в его сознании.

В кабинете Градова царила атмосфера недовольства. Разумеется, недовольства шефа подчиненными. Точнее, тем единственным подчиненным, который был допущен пред светлые очи Вась-Вася и держал сейчас перед ним ответ.

— За это время, — докладывал Несфирату, — ваш... э-э... Друг наломал немало дров...

— Без метафор и образных выражений, Несфи... — устало оборвал его Вась-Вась.

— Сказать по правде, шеф, — позволил себе огрызнуться Несфирату, — трудно обойтись без метафор, когда все мои люди, забросив все дела по городу, не слезают с «хвоста» господина Шаленого. И притом едва успевают увертываться то от копов, то от неведомо каких пентюхов. Вокруг Шишела темный народ прямо-таки мухой вьется...

Вась-Вась поднял на него тяжелый взгляд и коротко бросил:

— И о чем тебе это говорит, Несфи?

Несфирату виновато поправил галстук и признал свою ошибку.

— О том, — ответил он, — что Шишел завязан на какие-то крупные дела.

— А значит, — все также устало и раздраженно резюмировал Градов, — и на крупный куш, Несфи. Мои... гм... догадки подтверждаются. Давай дальше — коротко и по существу.

— К «Сакуре» он подкатил ближе к одиннадцати. Его пропустили — какая-то японочка вышла к охране. Довольно симпатичная.

— Ясное дело, что твои люди так переутомились, ведя наблюдение... — язвительно бросил Вась-Вась.

Несфирату продолжал, по возможности, невозмутимо.

— Минут через двадцать довольно неожиданно к пансионату подвалили копы. Две машины. И ввалились в «Сакуру». Мои люди, понятно, поджались — та история с Фугу все-таки совсем недавно приключилась...

— Угу... — со все той же ядовитой иронией согласился с ним Градов.

— Немного погодя, — стоически спокойным тоном продолжал глава внешней разведки его «империи», — один кар убрался. Зато появился ваш друг. На каре, естественно. И в нем и затаился неподалеку. А следом — как снег на голову — наш лучший после Дьявола-Сатаны друг — инспектор Руттен и тот француз усатый, что к нам с Прерии приперся. И при нем Дорн. Тот, который... Словом, не мне вам обяснять, шеф... И вся эта компания на рысях тоже в «Сакуру» ломанула.

— Забавно... — промычал Вась-Вась. — Ведь эта же самая команда работала и по убийству Фугу?

— Именно так. А дальше еще забавнее, шеф, — предупредил Несфи. — Через полчаса к машинам выходят объект Г, француз и Дорн. К ним со спины подваливает Шишел, и все четверо начинают какой-то крутой базар. Потом немчура срочно усылает дежурных копов, француз на рысях возвращается в «Сакуру», а Шишел без дополнительных формальностей сворачивает Дорну скулу, заталкивает объекта в свой кар и на нем дует в горы. Под проливным дождем. Мои ребята обалдевают, но жмут за ним. По логике вещей предвидится крутая погоня, блокирование шоссе и все такое... Но копы с этим мешкают. Что странно. Потом, когда вся компания уже вне города, по центру объявляют план перехвата. Смех один...

— Смеяться будем потом. — Градов резко поднялся из-за стола, — Короче, где они сейчас?

— На «Снежной». Это...

— Знаю. Бывал. Что они там делают?

— Непонятно. Забрались туда и не подают признаков жизни. Думаю, ждут кого-то... Возможно, Додо.

— Почему ты так думаешь?

— Это — так... Догадка по ассоциации. Этот дурень — за ним тоже приходится присматривать — взял напрокат маленький снегоход и загрузил в свой «фольксваген».

Взгляд Градова затуманился. Он морщил лоб, словно решая какую-то головоломку.

— Шишел... — пробормотал он. — Шишел — Додо... Додо... Додо — Коппер...

Несфирату с величайшим вниманием взирал на умственные потуги шефа.

Градов молчал, барабаня пальцами по столу. Потом коротко распорядился:

— Наблюдайте дальше. Обо всем, что случится, сразу мне. Хоть там мышь проскочит, хоть таракан пукнет...

Снова пальцы шефа отбили по столу короткую дробь.

— И еще — я должен точно знать, за что пытались сцапать Гая в «Сакуре». Как можно быстрее.

— Это само собой, шеф. Уже работаем...

Градов махнул рукой.

— Иди... Да, вот еще — Рыбака ко мне направь. Срочно.

Рыбак предстал перед шефом почти так же мгновенно, как исчез Несфирату. Вась-Вась несколько секунд смотрел на него мутным взглядом, не предвещавшим ничего хорошего.

— Вот что...

Слова он выговаривал словно нехотя.

— Вот что — сколько ребят мы сейчас можем бросить на дело?

Рыбак прикинул в уме и выдал ответ почти мгновенно:

— До тридцати. Если снять людей с разных заморочек, то и с полсотни.

Вась-Вась неопределенно гмыкнул. Потом резко определил:

— Всех стянуть за город — на Перевалы. Оттуда — к «Снежной». Спросишь Несфи, где и что. Взять в кольцо. Скорее всего, там придется брать кое-кого. Не шуметь. Не светиться. Без команды не выступать — что бы ни случилось. Я там буду сам. Действуй.

— Шеф... — Рыбак запнулся и откашлялся. — Дело такое, шеф... С вами хочет встретиться один тип. Срочно и без свидетелей... Похоже, у него серьезное дело к вам. И срочное.

Градов поморщился:

— Не ко времени. Что за тип-то?

— Залетный. Похоже, из Метрополии, Или что-то в этом духе... Точно, что не легавый. Он остановился в «Дюке».

— В лицо меня знает?

— Думаю, да.

— Тогда пусть спускается в бар. И сам ко мне подходит, когда появлюсь. Так и быть, поболтаю с ним. Предварительно. Почву прощупаю. Но и ты не зевай. Уже сегодня я должен знать, что это за тип. Всю его подноготную. «Не легавый» — этого мало. — Он поднялся из-за стола. — И распорядись, чтоб Коста машину подал. Спешу я.

— Так вот с тех пор и живу я с чертушкой этим в башке... — вздохнул Шишел, принимаясь за очередную банку пива. — Не скажу, чтобы пользы от него никакой не было... По крайней мере там — на Шараде... Помог он мне с нее выбраться. Чтоб таким типам вроде Коппера черти этак помогали!..

— Что-то вышло не так? — поинтересовался Гай.

— «Не так» — это не то слово! — с досадой отозвался Шишел. — Он, понимаешь, меня на эту историю с торговлей головами и раскрутил. Нет, не то чтобы он про эту затею что-нибудь знал... Нет, он меня с людьми Чолли свел. Они там при Космотерминале кое-какие гешефты творили. И они мне помогли — авансом, так сказать. Я, дурень, думал, что их наколол. Себе чужое имя придумал. Историю сочинил — кто я, да откуда... Да, видно, слишком приметный человек я — не я их, а они меня накололи. Раскусили в два счета. Но виду не подали. Устроили меня зайцем на кораблик до Террановы и объяснили, что выполню я там для Карло работку пустяковую, а за то мне и ксиву соорудят, и до Океании добраться помогут... Но Карло Чолли не тот тип, чтобы за пустяки такие услуги оказывать. Он меня лично навестил. Не поленился. Во время промежуточной стоянки на орбите Кандиды. Тут уж разговор был прямым, как говорится, текстом. Он-то меня в лицо знает.

Карло Чолли — Папа Карло, один из королей космической контрабанды — действительно знал Шишела в лицо и даже поучаствовал немного в челночных операциях Корабля. К Шаленому относился он не без уважения. Это, впрочем, вовсе не значило, что старый пройдоха допускал хотя бы мысль о том, чтобы воздержаться от того, чтобы использовать нынешнее Шишелово бедственное положение.

Шустрый связист провел его в каюту-люкс, в которой на время своего визита на борт лайнера «Глория» воцарился Папа Карло. Старомодно и чрезвычайно аккуратно одетый старик всегда напоминал Шишелу покойника, обряженного к положению в гроб. Старомоден Чолли был не только в одежде, но и в своих манерах. Шишелу было предложено удобное кресло и бокал «кьянти».

— Как ты думаешь, Дмитрий, — осведомился Папа Карло, провожая взглядом связиста, который поспешил деликатно ретироваться с места действия, — сколько с меня содрал этот паренек за свои услуги? И сколько содрал с меня помощник капитана? И во что старому Чолли вообще обходится твой провоз на Терранову?

— Я думаю, штук двадцать — двадцать пять... — задумчиво предположил Шишел.

— Втрое дороже, дорогой. Втрое... Эти черти уже прослышали, что ты числишься в розыске. А на беглых и разыскиваемых тариф другой... — Он отхлебнул «кьянти» и пристально посмотрел Шишелу в глаза. — Но ведь ты не прочь отработать этот должок? И даже получить кое-что сверху? А поработать придется всего-то курьером. Для переброски груза одного... Весьма специфического.

— Слушай, Карло, — встревоженно осведомился Шишел. — За кого ты меня держишь? Наркоту через таможни таскать не мой профиль...

— Я сказал весьма специфического, — сварливо пояснил Чолли. — А что специфического в наркотиках? — Он пожал плечами. — Наркотики — это, прости меня, рутина. Конечно, то, что ты повезешь с Террановы на Сентинеллу, может сильно расстроить таможенников. Но больших неприятностей от них ты не жди. Неприятности тебе могут доставить другие люди. Те, которым надо перехватить наш груз. Поэтому от тебя потребуется гораздо больше того, что требуется от парнишек, что возят «порошок»... К тому же груз капризный.

Шишел молча вопросительно уставился на Папу,

— Речь идет о мозгах, — невозмутимо объяснил ему Чолли. — Об обычных человеческих мозгах. За некоторые из них стали хорошо платить. Для пущей сохранности ты их будешь транспортировать в их естественных контейнерах..

— Я что-то тупой стал, — озадаченно произнес Шишел. — Это что — я сопровождать кого-то должен? Или... покойников возить, что ли?

— Если бы надо было протащить на Сентинеллу покойников, я так бы и сказал. Но заказчик покупает у нас не руки и ноги. Не желудок, не печень или какой-нибудь другой ливер. Ему из всего этого комплекта нужен только мозг. Который находится у большинства из нас в голове. Вот головы-то ты и повезешь. Отделенные от туловища. Нет лучше упаковки.

Шишел открыл рот. Потом закрыл.

Убедившись, что собеседник правильно понял его слова, Чолли перешел к подробному инструктажу.

— А когда он выдал мне, — сообщил Шаленый Гаю, — что представителем заказчика на Терранове будет Перхоть — Бюсси, а работать мне придется с Фугу и с Додо, тут чуть совсем не поплохело мне... Уж больно «удачливые» это ребята. А Фугу к тому же — мокрушник известный. И вот как в лужу глядел... Но пришлось, как говорится, жрать, что дают. Потому что Карло мне выбора не оставил — мол, коли не согласен я, то он руки умывает, штаны отряхивает и оставляет меня с моими проблемами. И деваться от его работенки мне было просто некуда. Разве что сразу властям сдаваться. Ну и демон меня вконец уработал. «Дело, — говорит, — конечно, граничит с мокрухой, но ты-то сам никого кончать не будешь. А те, кому там, на Терранове, головы открутят, так они уже все равно „заказаны“. Им все равно без головы быть — независимо от того, ты их бошки на Сентинеллу потащишь или кто другой..» Ну, и подписался я на это дело...

Очередной тяжелый вздох Шишела был особо выразителен.

— Вот так я здесь и очутился, — закончил он. — Таким вот образом...

Гай пристально вглядывался в окно. Временами он подносил к глазам болтающийся у него на шее бинокль.

— Темнеет... — заметил он, чтобы сказать хоть что-то.

Свою историю он рассказал Шишелу менее красноречиво и гораздо более коротко, чем тот излагал хронику своих похождений. После чего на некоторое время оба они замолкли, прикидывая — не перебрали ли они по части взаимных откровений. И по части пива.

— Вот теперь... — сурово отозвался Шишел, отрываясь от благоприобретенного порока — гадания по книге. — Теперь уж можно начинать ждать гостей. Хуже нет, чем ждать да догонять... Вот что... Послушай... Сейчас вот вычитал в забавной книжке этой... — Он помахал в воздухе сборником притч о добродетельном проповеднике и злобном свистуне. И огласил очередную мудрость, которой его снабдил древний автор: — «Ожидание есть испытание, — говаривал добродетельный Бонни, раскуривая свою старую трубку. Да-да — испытание, посылаемое роду людскому чаще, чем какое-либо другое. Чаще, чем гнев или болезни. И не преодолевший искуса ожиданием не в силах преодолеть никакого другого. Научившийся же его преодолевать будет вознагражден самой жизнью своею. Ибо вся наша жизнь есть не что иное, как ожидание встречи с тем благим и вечным, что последует за нею... И благословенны ждущие, ибо — дождутся».

«Да вовсе не потому благословенны ждущие, что дождутся они, — возражал на это Злобный Свистун Грогги, оснастившись чинариком покрупнее. — Как не потому благословенны и прыгающие, что они таки допрыгаются. И вовсе не в том состоит польза ожидания, что оно учит нас такой добродетели, как терпение. Ибо терпение не всегда есть добродетель и рождается чаще из страха и безразличия, чем из благостного смирения. Нет — ожидание хорошо тем, что дарит нам надежду. Ибо ждущий надеется. А только надежда и делает нашу жизнь хоть немного сносным занятием. Но дождавшись, мы никогда не получаем того, что ждали. Разочарование — вот что дарят нам сбывшиеся ожидания. И вот теперь подумайте о том разочаровании, которое подарит вам то ожидание, которым мой благодетельный противник назвал нашу жизнь. Ждущие благословенны просто потому, что ждут и надеются». Каково? — осведомился Шишел, захлопывая книжку.

Гай взял ее из его рук и повертел перед глазами.

— Не слышал о таком авторе... — пробормотал он. — Что это был за тип?

— Должно быть, это есть в предисловии, — пожал плечами Шаленый. — Только я их никогда не читаю — предисловия эти — раньше, чем прочитаю книжку насквозь.

Он, грузно ступая — словно не до конца проснувшийся после зимней спячки гризли, — прошелся вдоль широких окон, потом отыскал в незаметной нише нужное ему изваяние, затеплил огонек на алтарике и скормил пятерку баксов Линн-ул-Лаану, Унылому Богу Ожидания.

Потом подошел к окну — проверить, не принесло ли жертвоприношение хоть какой-нибудь результат. Оказалось, что принесло.

— Слушай! — окликнул он Гая.

Он ткнул пальцем в темнеющие небеса за окном.

— Что это за чертовщинка там — над Перевалами?..

Гай поднес к глазам бинокль.

— Вертолет, — сообщил он. — Идет к нам...