Все трое замолчали, вспоминая собственные легкомысленные проступки. Уоррик глубоко сожалел, что позволил принцессе остаться, когда сам покидал Восток. Не проходило ночи, чтобы она не тревожила его сны. Какая это ошибка — дать возможность женщине самой решать свою судьбу! Женщина понятия не имеет, чего она хочет на самом деле, пока мужчина не подскажет ей. Все могло быть иначе, если бы он перекинул Шарон через седло боевого коня и увез с собой.

Уоррику оставалось только вздыхать о том, что было возможно, но так и не сбылось.

Принц Эдуард ни о чем так не жалел, как о решении выдать Джоан замуж за Джона Холланда. Ему следовало бросить вызов отцу, пусть тот и был королем, и сделать Джоан своей женой. Сначала нужно было жениться, а потом сообщить родителям и Совету как о свершившемся факте. Тогда бы никто уже не сумел помешать.

И Эдуард вздохнул о том, что могло быть, но так и не сбылось.

Хоксблад жалел о том, что покинул разгневанную Брайенну, не попытавшись объясниться. Она права. Ему следовало освободить брата и сестру Сен-Ло, вместо того чтобы отправлять их в дом отца. Эта наглая француженка ничего для него не значила, но Брайенна, к несчастью, не знала об этом. Если бы только его возлюбленная жена научилась прислушиваться к собственному сердцу, ее сомнения растаяли бы, как снег летом.

Сам Хоксблад давно усвоил этот урок, и его сердце подсказывало правильное решение. Кристиан верил — Брайенна любит его и хочет того же самого от жизни, что и он, — иметь большую, дружную, любящую семью.

Пока конь уносил его все дальше, сам Кристиан впал в нечто вроде мечтательного транса, прислушиваясь к тому, что творится в душе, наслаждаясь глубокой беспредельной любовью к женщине, любовью, охватывающей настоящее, прошлое и будущее.

Джоан отдала Дженну кормилице и попросила Глинис уложить ей волосы.

— Заплети потуже, Глинис. Мы с Брайенной собираемся сегодня прокатиться по городу. Она хочет показать мне самые красивые места.

Глинис тихо радовалась переменам в Джоан, которая казалась прежней, счастливой и веселой.

В дверь, постучав, вошла Мэри Сен-Хиллери, одна из камеристок королевы.

— Доброе утро, леди Холланд. Королева Филиппа прислала меня с просьбой о милости.

— Мэри, садись и отдышись немного, ты бледная, как простыня.

Глинис налила Мэри немного вина с розовой водой, и та благодарно пригубила его.

— Принцесса Джоанна заболела, и королева умоляет Глинис прийти и помочь ухаживать за ней. Она знает, Глинис искусная целительница и хорошо разбирается в травах.

— Ну, конечно, я приду только захвачу мешочек с лекарствами.

— Королева Филиппа велела предупредить вас, что покои принцессы охраняются так, чтобы никто не мог выйти, на случай, если болезнь окажется проклятой чумой.

— Хочешь сказать, что Глинис придется остаться до выздоровления принцессы? — охнула Джоан Мэри кивнула.

— Королева Филиппа в ужасной тревоге и хочет сама ухаживать за Джоанной, но король и магистр Брей считают, что ей нужно держаться подальше. Иначе она может передать болезнь остальным детям.

Джоан отвела Глинис в сторону

— Тебе не обязательно туда идти. Я напишу королеве, что не могу тебя отпустить.

— Ничего, миледи, я не боюсь. Но лучше остаться там, чтобы не подвергать опасности вас и Дженну.

Озноб страха пробежал по спине Джоан, но боялась она не за себя, а за малышку. Она не спускала обеспокоенного взгляда с кормилицы, укладывающей девочку в колыбель.

Это не может быть «черной смертью», только матросы в чужеземных портах и солдаты болеют такими отвратительными болезнями. Как могла эта пакость пробраться во дворец и избрать жертвой именно принцессу из дома Плантагенетов?

Увидев, как открывается дверь, Джоан побелела. Такого ужаса она не испытала бы, даже если бы переступил порог сам Ангел Смерти.

Это был Холланд!

Джоан схватилась рукой за горло

— Я., я думала, ты отправился на войну с Эдуардом, — вырвалось у нее Холланд улыбнулся

— Королева не может обойтись без меня в такое время.

Джоан боялась этого человека больше, чем любой чумы. Она стояла, примерзшая к полу, словно кролик, потерявший волю при встрече с лисой. Сердце ее бешено заколотилось, когда Холланд подошел к колыбели и взял Дженну на руки.

— Думаю, наша дочь должна вернуться в королевскую детскую, пока не минует угроза болезни. Королевских детей особенно тщательно оберегают.

— Нет! — вскричала Джоан. — Со мной она будет в безопасности!

Холланд тихо сказал кормилице:

— Я бы хотел поговорить с женой наедине. Конечно, я сумею объяснить, что безопасность нашего ребенка гораздо важнее неразумной боязни моей жены остаться одной.

Кормилица сделала реверанс и вышла в соседнюю комнату.

— Чудовище! Немедленно положи назад мою девочку!

Холланд подошел к ней с Дженной на руках, являя собой идеальную картину любящего отца, и Джоан задрожала.

— Дети — такие хрупкие создания! Многие не доживают до первого года. Стоит повернуть крошечную ножку Дженны, случайно, конечно, и она останется на всю жизнь калекой, а нечаянный удар по милой головке может сделать ее дурочкой.

Во рту Джоан мгновенно пересохло, тошнотворный комок в горле душил ее. Она должна сказать королеве, что Холланд угрожал ее ребенку!

Но тут Джоан вспомнила, что у Филиппы и без того много поводов для беспокойства, ведь ее дочь опасно больна. Кроме того, все считали Холланда отцом Дженны, и ни один человек не поверит, что он может угрожать собственному ребенку. Все скажут, что она теряет рассудок, как после смерти Эдмунда. Брайенна — единственная, кто поймет ее и поверит.

— Я сделаю все, что ты попросишь, — прошептала Джоан.

— Я так и думал, ангел мой. Когда вернусь, хочу, чтобы это отродье с чертовыми няньками навсегда покинуло наши покои. Мы должны проводить как можно больше времени наедине, чтобы получше узнать друг друга. Ты привыкнешь исполнять все мои желания и капризы! Я научу тебя дарить мне наслаждение такими способами, о которых ты до сих пор и не подозревала! Поняв, что воля Джоан окончательно сломлена, он жестко приказал:

— Позови кормилицу!

Когда та вошла, он отдал малышку, а Джоан пыталась найти слова, которые отвечали бы его безумному стремлению полностью подчинить ее себе:

— Муж убедил меня, что нашему ребенку будет безопаснее в детской. Я принесу ее вещи, а вы пошлите слугу вынести колыбель. Должность моего мужа настолько обременительна, что он хотел бы, чтобы в те редкие часы, которые мы проводим вместе, нас никто не беспокоил.

Холланд по-хозяйски поцеловал светлые волосы Джоан.

— Спасибо, ангел мой, за мудрое решение. Я присоединюсь к тебе через час-другой.

Джоан мгновенно ослабла от облегчения, увидев, что Дженна в безопасности, и на дрожащих неверных ногах пошла вместе с кормилицей в королевскую детскую.

Та страшилась чумы почти так же сильно, как Джоан — Холланда, и по дороге не переставая говорила только об этом, пока они не оказались в детской, где ей без обиняков приказали закрыть рот и не тревожить детей.

Джоан осыпала поцелуями Дженну, прежде чем рассталась с дочкой. Она знала, что о девочке будут заботиться день и ночь опытные добрые няни, и все же с трудом заставила себя уйти. В отчаянии направилась к единственной подруге и защитнице, Брайенне.

— Джоан, ты слышала ужасную новость о принцессе Джоанне? — спросила Брайенна.

Джоан кивнула.

— Королева Филиппа попросила Глинис ухаживать за дочерью.

— Какое мужество! — восхитилась Брайенна. — Я бы, наверное, так не смогла.

Джоан неожиданно разразилась слезами.

— Брайенна, храбрее тебя я никого не знаю! Я слабая и ужасно боюсь! Боже, мне так стыдно того, что я сделала! Уж лучше бы чума поразила меня, а не Джоанну!

— Дорогая, о чем это ты? Что тебе в голову пришло?! — воскликнула Брайенна, обнимая Джоан. — Боже, да ты трясешься, как листок на ветру! Ты заболела?

— Нет… да… я сейчас умру! Джон Холланд убивает меня! — выпалила Джоан.

— Что он с тобой сделал?! — вскинулась Брайенна. Джоан рухнула в кресло и судорожно вцепилась в подушку, а потом, стиснув ее, поднесла к груди, словно щит, который может защитить от опасности.

— Пока Эдуарда не было, Холланд изнасиловал меня.

— Иисусе! — поразилась Брайенна. — Надеюсь, ты не призналась Эдуарду?!

— Боже, конечно, нет. Холланд угрожал сказать Эдуарду, что это я заманила его к себе в постель, — пробормотала Джоан таким несчастным голосом, что сердце Брайенны перевернулось от жалости.

— В ту же ночь король пришел сообщить о смерти Эдмунда, и, когда я потеряла сознание, пришли фрейлины королевы. Это единственное, что спасло меня от ненасытной похоти Холланда. Я умоляла тебя не уходить, а потом ты уговорила королеву оставить в моих покоях Дженну и кормилицу.

Брайенна налила Джоан большой кубок вина и настояла, чтобы подруга выпила его.

— На этот раз я чувствовала себя в безопасности. Эдуард пообещал, что возьмет Холланда с собой. Но тот ухитрился остаться.

— Джоан, тебе нужно было сказать об этом раньше!

— Но как я могу жаловаться, что Холланд предъявляет на меня супружеские права, ведь он мой муж!

— Ты должна была открыться мне!

— Мне было слишком стыдно, и, кроме того, я думала, что это больше никогда не повторится. Но теперь… Он пришел опять.

— И ничего страшного! Я сумею защитить тебя! Адель, я собираюсь на время перебраться к Джоан. Сложи мне вещи на первое время.

— Я боюсь его, Брайенна, а Глинис так напугана, что даже носит с собой для защиты гвоздь от сглаза.

— Царица небесная, у меня есть кое-что получше гвоздя, — объявила Брайенна. — Адель, где тот кривой клинок, который я купила на ярмарке?

— Сейчас достану. Мне лучше бы пойти с тобой, ягненочек.

— Ни за что. У Адели будет ребенок, — пояснила Брайенна подруге. — Пэдди сдерет с меня кожу, если что-нибудь случится с ней или малышом. Холланд не осмелится в моем присутствии даже бросить на тебя похотливый взгляд.

— А если он поднимет на тебя руку? — забеспокоилась Адель.

— Чудовище и наглеца нельзя умилостивить. Единственный способ — сразиться с ним лицом к лицу в открытой схватке. Джоан, если ты уважаешь и высоко ценишь себя, нельзя терпеть унижение от людей подобного рода, с такими надо бороться!

Адель знала, что, как только Брайенна примет решение, никто не сможет сбить ее с выбранного пути. Она взглянула на хорька, бегавшего по открытому балкону

— Посадишь Зубастика на цепь или возьмешь с собой?

— Прекрасное предложение! Зубастик — защита лучше, чем сторожевой пес!

Пока Хоксблад мчался на своем скакуне, перед его глазами неожиданно возникло отчетливое видение. Брайенна! Она потянулась за кривым клинком и прикрепила его к поясу!

Видение было настолько ярким, что Кристиан даже успел заметить ярость и упрямую решимость на прекрасном лице. Он сразу понял: Брайенне грозит смертельная опасность.

Хоксблад повернулся к отцу.

— Я должен вернуться, — сказал он, без дальнейших объяснений пришпорил коня и, поравнявшись с принцем Эдуардом и Джоном Чандосом, бросил:

— Брайенна в смертельной опасности. Я еду назад! Эдуард знал о «втором зрении» Кристиана и понял: это не уловка труса, уклоняющегося от битвы с французами.

— Вернусь, как только смогу, сир. Догоню вас по дороге к Пуатье. Клянусь Святым Крестом.

— Ни к чему клясться, Кристиан. Не сомневаюсь в твоей абсолютной верности.

Хоксблад повернул боевого коня и повторил для Пэдди и Али:

— Вернусь, как только смогу.

Показав головой в направлении принца, добавил:

— Охраняйте его, как меня!

Джоан облегченно вздохнула, когда, вернувшись вместе с Брайенной, увидела, что в спальне никого нет. Она надеялась, что обязанности Холланда не позволят ему явиться среди дня. Присутствие подруги придало Джоан столь необходимое мужество, и она поклялась, что скорее умрет, чем вновь подвергнется унижениям.

Брайенна спустила Зубастика с серебряного поводка, чтобы тот мог осмотреть новые владения, и отнесла мешок с вещами в гардеробную, чтобы потом их развесить. Пока она меняла белье на постели, где ночевала кормилица, вошла Джоан, и подруги долго говорили о том, как жаль милую добрую принцессу, так внезапно сраженную болезнью, в то время как капризная, избалованная, изводившая всех Изабел цела и невредима.

Подруги отчаянно беспокоились об уехавших в который раз на войну мужчинах и все время молились за них. Потом речь зашла об Адели и ребенке, которого та ожидала, и Брайенна призналась, как сильно завидует Джоан и тетке.

Но глаза Джоан наполнились слезами.

— Я не говорила тебе, что Холланд угрожал сделать с Дженной! Он сказал, что, если я не прогоню кормилиц и не отправлю малышку в детскую, он ударит ее по голове или свернет ножку, чтобы она осталась калекой на всю жизнь!

— Боже, этот человек безумец! Как мог Эдуард выдать тебя за такое чудовище?

Брайенна неожиданно вспомнила о преданности Хоксблада и только сейчас по-настоящему оценила ее

— Эдуард не знал о том, что случилось, а я не хотела, чтобы он узнал! О Господи, как я желаю смерти Холланда! Почему он не заболеет проклятой чумой и не сдохнет?!

Брайенна обняла Джоан за плечи.

— Жизнь не всегда справедлива. Отец говорил, что, если бы желания были лошадьми, нищие бы ездили верхом, а молитвы, боюсь, это те же желания. Божественное вмешательство мы видим редко, а в этом мире существуют лишь добро и зло. Если мы объединимся и выступим против зла, которое несет Холланд, то обязательно победим, вот увидишь! Если же будем трусить и прятаться, погибнем!

— Брайенна, я люблю тебя! Смогу ли я когда-нибудь отблагодарить тебя за дружбу и верность?

— Ты принесла в мою жизнь смех и радость, Джоан, то, чего бы я никогда не узнала без тебя. Твоя дружба для меня не менее драгоценна.

— Мы можем говорить друг другу все, даже самое ужасное, ведь ничто и никогда не разрушит нашу дружбу.

— Это такое счастье, — вздохнула Брайенна, вытирая со щек Джоан последние слезинки.

Королева Филиппа больше не могла выносить неизвестность. Вместе со своей камеристкой Мэри они направились к большому розовому зданию, где разместился двор принцессы Джоанны. У двери стоял стражник с приказом никого не пропускать, но, увидев королеву, отступил, не смея ей перечить.

В доме все, казалось, было в полном порядке.

Около полдюжины служанок суетились, принося в комнату больной кипящую воду, тряпки и чистое белье. Остальные сидели в своих помещениях за запертыми дверьми. Глинис вышла из кухни с только что приготовленной припаркой и, заметив королеву, едва не запаниковала:

— Ваше Величество, я умоляю вас удалиться!

— Глинис, я рискну, как рискуешь ты. Я должна видеть свою маленькую Джоанну!

Глинис не хотела, чтобы Филиппа увидела, в каком ужасном состоянии находится ее дочь. Джоанну с утра рвало зловонной желчью, она металась в жару и бредила, а под мышкой выросла уродливая черная опухоль. Глинис собиралась положить туда припарку, которая поможет вытянуть яд из тела девушки и прорвать нарыв.

— Ваше Величество, прикоснувшись к ней, вы можете передать болезнь королю, или Изабел, или остальным детям, может, даже всем сразу. Джоанна умоляла не пускать вас. Она знает, что вы ее любите, и просит пойти в церковь помолиться за нее, — отчаянно лгала Глинис. Филиппа с радостью ухватилась за последнее предложение.

— Я немедленно так и сделаю. Пожалуйста, передай, что отец и я очень ее любим.

После ее ухода Глинис велела дозорному:

— Закрой дверь на засов. Никому не позволяй ни входить, ни выходить.

Король получил еще более ужасные известия. Прибыл раненый гонец с отчаянным посланием от Ланкастера. Армия потерпела поражение в яростной схватке с французами и отступила в направлении Шербура. Французское войско превзошло их численностью, и теперь Ланкастер не сможет соединиться с принцем Эдуардом. Король вызвал слугу, но явился не кто иной, как сам камергер.

— Сэр Джон! Я думал, вы отправились с принцем Эдуардом на рассвете.

— Э… нет… Ваше Величество! Я посчитал, что королеве понадобятся мои услуги, особенно теперь, когда принцесса заболела.

— Спасибо, Холланд. Должно быть, само провидение побудило вас остаться. Нужно отвезти послание моему сыну или Уоррику. Армия Ланкастера не может пробиться. Принц отправляется на верную гибель. Передайте им приказ немедленно возвращаться в Бордо.

Холланд мысленно выругался, но низко поклонился королю, который сказал:

— Пойдемте со мной, подождете, пока я напишу послание.

Холланд решил, что лучше всего сделать вид, будто он без промедления отправляется выполнять приказ короля. Но на самом деле он в душе ликовал — принца Эдуарда ждет поражение! Какая удача, что король велел именно ему отвезти депешу!

Должно быть, сама судьба распорядилась именно так и выбрала его своим орудием! Теперь он сможет по-настоящему попрощаться с соблазнительной молодой женой… в постели, конечно, а потом отправиться на приятную прогулку вдоль берега Гаронны.

Но, войдя в покои жены, Холланд первым делом увидел Брайенну. Эта стерва посмела встать между ним и его законной женой!

— Какого черта ты тут делаешь, сука?

— Собираюсь указать тебе твое истинное место, грязный негодяй!

— Если ты считаешь себя чертовым ангелом-хранителем, то глубоко заблуждаешься! Ты всего-навсего жалкая шлюха, а может, и того хуже! Спала с двумя братьями, а потом хитростью заставила одного прикончить другого!

— Ложь! — вскрикнула Брайенна, бросаясь на него и горя желанием изодрать ногтями мерзкую физиономию.

Но Холланд ударил ее по лицу с такой силой, что едва не сломал шею. Брайенна, потеряв сознание, упала. Холланд поднял ее, отнес бесчувственное тело в соседнюю комнату и закрыл дверь.

Джоан стояла, словно приросшая к месту, бледная как смерть, с широко раскрытыми глазами, дрожа, будто лань, пойманная волком.

Холланд был вне себя от бешенства. Как посмела она рассказать подруге обо всем, что произошло! Значит, они решили бросить ему вызов!

Джоан в ужасе вскрикнула, когда он, схватившись толстыми пальцами за вырез туники, одним взмахом разорвал ее до подола. Тонкая ткань повисла лохмотьями вокруг изящных бедер и груди. Джоан отпрянула, пытаясь прикрыть наготу руками, но Холланд безжалостно вцепился в серебряные волосы и потащил ее за собой. Вторая рука властно погладила впалый живот

— Я хочу, чтобы он набух моим сыном! Благодаря мне, сын будет следующим графом Кентом!

Именно в это мгновение Джоан поняла, что Холланд каким-то образом убил ее брата. Она растерянно огляделась, пытаясь найти хоть какое-то оружие, чтобы улучить момент и ударить Холланда. Брайенна теперь не сможет ей помочь, придется защищаться самой.

Взгляд Джоан упал на клинок Брайенны, выпавший из ножен на постель, когда Холланд ударил подругу. Сейчас он потащит Джоан в эту постель и скинет трико, чтобы снова ее изнасиловать. Но нет. В эту минуту она поняла, что должна сделать!

Сознание медленно возвращалось к Брайенне. Она недоуменно поднесла руку к подбородку: мучительно болела челюсть. Брайенна чувствовала себя так, словно ее ударили тараном.

Она застонала, и Зубастик осторожно тронул ее лапой, как будто понял, что ей больно, и хотел помочь ей подняться с пола.

Брайенна осмотрелась, постепенно вспоминая, где находится. Иисусе, сколько же времени она провела в обмороке? Джоан сейчас в лапах Холланда, и насилие — самое меньшее зло, какое он может ей причинить!

Брайенна на четвереньках подползла к двери, попыталась как можно тише открыть замок, но поняла, что ее заперли, и нисколько не удивилась.

Она лихорадочно пыталась сообразить, какой отмычкой Адель ухитрилась однажды отпереть замок. Голова тупо ныла от недавнего удара и усилий освободиться. Она подняла руки к вискам, прогоняя боль. Тут вдруг пальцы случайно наткнулись на шпильку, и Брайенна сразу вспомнила: именно шпилька послужила однажды ключом!

Действуя по возможности быстро и бесшумно, Брайенна сунула шпильку в замочную скважину. Казалось, прошла вечность, пока она не услыхала щелчок. Брайенна затаила дыхание, надеясь, что ее не заметят, и, переведя дух, потянулась за ножом. Она убьет Холланда, чего бы это ни стоило.

Но тут она обнаружила, что ножны пусты. Это ее ошеломило. Может, нож выпал на пол?

Но, к ее разочарованию, кинжал так и не нашелся. Отказываясь признать поражение, она подняла железный подсвечник высотой около фута и осторожно толкнула дверь в спальню.

Как и предполагала Джоан, Холланд прижал ее к постели. Нож удобно улегся в руке, словно был специально сделан для маленькой ладони. Она снова увидела непристойно болтавшееся мужское естество Холланда и испытала жгучее желание полоснуть ножом по толстому багровому фаллосу, чтобы он не смог снова осквернить ее, но, борясь за две жизни — свою и Брайенны, — Джоан решила действовать наверняка. Ведь что бы там ни было, Холланд обязательно убьет Брайенну — как иначе заставить ее замолчать?

Когда Холланд накинулся на нее, Джоан вонзила клинок ему в горло. В этот же момент в комнату ворвался Зубастик и впился в ту самую часть тела Холланда, которой так хотела лишить его Джоан. Дикий крик вырвался из горла насильника и сразу оборвался, сменившись странным булькающим звуком. Из раны хлынула кровь и, пузырясь, потекла по шее. Но тут сзади появилась Брайенна и с силой опустила подсвечник на голову Холланда. Раздался тупой омерзительный стук, и Холланд покатился с постели на пол. Вокруг расплылась багровая лужа.

— Иисусе великодушный, с тобой все в порядке, Джоан?

Джоан вскочила. С клинка, который она по-прежнему держала в руке, скатывались алые капли.

— Я убила его?! — выдохнула она.

Брайенна взглянула на огромную рану на затылке

— Нет, это, наверное, я, — прошептала она.