Средневековые Де Варенны - Желанная

— Мой брат Эдмунд никогда не простит меня, если узнает, какие сказки я тут плету о нем с самого рассвета.

— Во всем, что касается Эдмунда, Изабел напоминает собаку на сене, — посочувствовала Брайенна.

— Хочешь сказать, суку! При виде моего серебряного камзола, у нее руки зачесались отвесить мне пощечину, и только из опасения, что я пожалуюсь Эдмунду, меня оставили в покое. Я поклялась, что Эдмунд повяжет ее ленту.

— Возможно, мы успеем увидеть его перед началом турнира, и ты напомнишь ему.

— В такой час? Он все еще храпит в Доугейтском борделе, — сообщила Джоан со смешком.

— Ты не должна знать о подобных вещах, — прошептала Брайенна.

— Я и не знаю, черт возьми, хотя и ужасно обидно, — пожаловалась Джоан, и подруги рассмеялись.

Собственно говоря, они и не надеялись встретиться сегодня с молодыми людьми. Рыцари и те, кто хотел добиться этого почетного звания, весьма серьезно относились к этим турнирам. Никаких помыслов о противоположном поле, пока все сражения не будут выиграны и проиграны. Но сегодня на вечернем пиру все вернется на круги своя, и мужчины вновь начнут уделять внимание дамам.

— Холодно что-то! — вздрогнула Джоан. — Когда я увидела солнышко, совсем не подумала, что плащ может понадобиться.

— Надень мой, — предложила Брайенна.

— Я вернусь и принесу твой плащ, — пообещала Глинис. — Мне тоже не помешает одеться.

Джоан погладила мягкий бархат.

— Никогда не видела его на тебе. Какой красивый!

— Он принадлежал моей матери, — пояснила Брайенна.

Ложи расцвели яркими, переливающимися всеми цветами радуги нарядами женщин. Здесь шли такие же сражения, как на арене, но только другим оружием.

Королева Филиппа выглядела ослепительно в золотой парче и высоком головном уборе по самой последней моде, с прозрачным лазурным шарфом, ниспадающим до парчовых туфелек. Юная принцесса Джоанна была одета точно так же и наслаждалась щедрыми комплиментами, которыми награждали мать и дочь за столь удачную выдумку.

— Изабелл выглядит так, словно наелась зеленых яблок, — шепнула Джоан.

— Но почему она выбрала этот ужасный цвет? спросила Брайенна, глядя на платье неприятного зеленоватого оттенка, напоминающего желчь.

— Потому что я сказала, будто Эдмунду он нравится.

— Ты ужасно злая, — упрекнула Брайенна, блеснув глазами. Как можно сердиться на милую, очаровательную, озорную Джоан? Неудивительно, что Кристиана Хоксблада влечет к ней. Что он может с собой поделать?

Ложи были расположены так, чтобы зрители без помех видели всю арену длиной в сто и шириной в пятьдесят футов. Смех и разговоры стихли, когда герольды[41] с золочеными фанфарами в руках, в костюмах с королевскими гербами, прогарцевали по направлению к шатрам и возвестили:

Участникам турнира приготовиться!

За герольдами выехали на арену церемониймейстер, его помощники, надзирающие за поединками, и приставы в ярких одеждах. Позади всех галопировал жонглер, подбрасывая и ловя меч. Церемониймейстер поднял белый жезл.

— Пусть рыцари предстанут на поле!

Леди в ложах и зрители за оградой затаили дыхание, но, когда на арену по двое стали въезжать участники турнира, тут же раздались приветственные крики. Брайенне казалось, что она никогда не видела более величественного зрелища. Она надеялась, что сможет потом перенести на пергамент яркие краски: цвета шелковых одеяний рыцарей, надетых поверх доспехов, поражали разнообразием — от алого, кобальтового, изумрудно-зеленого до серебряного, красного и желтого. На щите каждого красовались львы, орлы, леопарды или драконы. Лошади были покрыты шелковыми чепраками в тон одеянию владельца с его же гербом. Легкий шелк развевался на ветру.

Король в лазурно-золотом наряде ехал рядом с принцем Эдуардом, одетым в черное. Золотой дракон Уэльса с языком цвета пламени выглядел так, словно готов был пожрать все на своем пути. Позади гарцевал Лайонел, герцог Кларенс, в кобальтово-синем костюме. Светлые волосы молодого великана рассыпались по плечам. Рядом ехал его лейтенант Роберт де Бошем, одинакового с принцем сложения, только в аквамариновом, под цвет глаз, облачении.

Затем появились два воина, чьи рыцарские шпоры были завоеваны огнем и мечом, — Уоррик и рыцарь королевы сэр Уолтер Мэнни. Их цвета — зеленый и серебряный — прекрасно дополняли друг друга.

Кристиан Хоксблад выехал на поле одновременно с братом Джоан, Эдмундом Кентом. Джоан зря обвиняла брата в распутстве — последние три дня он близко не подходил к борделю, тренировался с утра до вечера и выглядел бодрым и энергичным в своем темно-красном костюме. На Кристиане Хоксбладе был простой белый наряд с красным гербом Ордена Тамплиеров. Всего на поле предстали перед публикой шестьдесят участников турнира.

Проезжая мимо дам, рыцари заставляли коней гарцевать и приплясывать под сыпавшимся на них дождем цветов, лент и перчаток. Брайенна заметила свой светло-желтый рукав, развевавшийся на конце копья Роберта де Бошема, но еще перед этим она украдкой посмотрела в сторону Кристиана Хоксблада: повязал ли он ее алую ленту?

Повязал! Дерзкий дьявол! Однако втайне Брайенна обрадовалась, что Хоксблад предпочел ее ленту рукаву Джоан. Это стало их общей тайной, и в какой-то момент Брайенне даже показалось, что именно Кристиан выйдет победителем. Но тут ее внимание привлекли король с принцем Уэльским, и девушка поняла, что ее ожидания вряд ли сбудутся.

— Джоан! Твой рукав у принца Эдуарда!

Быстрый ум Джоан подсказал спасительный ответ:

— Так много дам предлагали ему ленты и рукава, что он счел за лучшее взять рукав кузины, чтобы никого не обидеть.

Брайенна всмотрелась в лицо подруги, желая понять, сильно ли она разочарована тем, что Хоксблад не оставил рукав себе. Но Джоан выглядела счастливой, словно жаворонок.

Глава 13

Поле опустело, когда церемониймейстер Генри Ланкастер провозгласил:

— Займите свои позиции!

— Кто желает сразиться, выходите! — вторил ему герольд в лазурном с золотом одеянии.

На противоположных концах арены друг за другом прозвучали фанфары. Помощники герольдов выступили вперед, чтобы объявить имена участников поединка. Традиции требовали, чтобы каждый восхвалял искусство своего рыцаря и очернял соперника. Чем гнуснее было оскорбление, тем громче смеялась толпа.

Несмотря на кажущийся хаос, в шатре принца Эдуарда все шло по намеченному плану: трое оруженосцев спешили снять с Хоксблада его доспехи и поскорее надеть на него такие же латы из вороненой стали, как у Эдуарда. Пэдди и Джон Чандос не преминули поспорить из-за щита.

— Принц Эдуард предпочитает круглые щиты, они не такие громоздкие, особенно если сидишь на коне.

— А принцу Драккару больше по душе те, что в форме слезы. Когда дерешься пешим, острые края и кончик, становятся грозным оружием.

Джон Чандос уже собирался возразить, но тут вмешался Эдуард:

— Я полагаюсь на опыт Хоксблада.

Али, на чьем попечении находились кони, вывел двух белых и двух черных жеребцов, под одинаковыми седлами, в одинаковой сбруе и шелковых чепраках с золотым валлийским драконом.

В шатре Кристиана лежала связка из сорока пятнадцатифутовых копий из ясеня с ромбовидными наконечниками кастильской стали. Доспехи и оружие были аккуратно разложены, чтобы можно было воспользоваться ими в любую минуту. Сидевший в углу Рэндел что-то тихо говорил Зубастику, свернувшемуся комочком у него на плече. Кристиан на всякий случай посадил зверька на длинный серебряный поводок.

Церемониймейстер составлял список в последнюю минуту, чтобы включить всех участников. Он и его помощники удивленно покачали головами, увидев, сколько вызовов у принца Эдуарда, и постарались, чтобы между поединками проходило как можно больше времени. Утром принц должен был появиться в третьей, пятой, седьмой схватках, и так далее, до двадцать пятой. В четвертом поединке встречались Хоксблад и де Аркур. Это означало, что Кристиан должен облачиться в серебристые доспехи, чтобы потом немедленно поменять их на вороненые.

— Придется побыстрее разделаться с первой дюжиной, если мы хотим быть в форме всю вторую половину дня, — предостерег Кристиан, прежде чем Эдуард вышел из шатра. Мужчины с улыбкой взглянули друг на друга, и Эдуард, опустив забрало, устремился на арену.

Помощнику герольда было приказано объявлять его как Черного Принца. Это имя друзья выбрали вместе, поскольку оно подходило обоим.

— Сэр Джон Холланд вызывает Черного Принца! Толпа мгновенно утихомирилась, горя нетерпением узнать, действительно ли под именем Черного Принца скрывается принц Уэльский. При виде всадника в вороненых доспехах публика разразилась приветственными криками. Одна Джоан оцепенела, онемев от страха.

Принц Эдуард, помня наставления Кристиана, ударил копьем в центр щита Холланда с такой силой, что копье расщепилось, а сам Холланд мешком свалился на землю и не смог прийти в себя, даже когда его оруженосцы поспешили на поле, чтобы унести хозяина. Зрители в ножах вскочили, приветствуя победителя. Страх Джоан мгновенно сменился радостью. Взгляд девушки упал на вышитый рукав, прикрепленный к кольцу ножен, и ее сердце переполнилось гордостью.

Глинис протиснулась к хозяйке, накинула ей на плечи мантию цвета пиона, в тон нижнему платью.

— Скорее, Глинис, а то все пропустишь, — поторопила Джоан, отдавая Адели плащ Брайенны.

— Сэр Годфри де Аркур вызывает Кристиана Хоксблада де Бошема! — выкрикнул помощник герольда.

Большинство собравшихся ожидали, что свирепого вида араб победит француза. Так и случилось. Хоксблад попросту наклонил свой щит, и копье противника только скользнуло по нему. В тот же момент он ударил своим копьем в щит де Аркура так ловко, что француз камнем полетел на землю. Копье Хоксблада даже не сломалось. Он бросил его своему оруженосцу и кинулся на противника столь молниеносно, что тот даже не успел подняться. Кристиан наступил коленом на горло противника, лишив того возможности сопротивляться. Толпа взревела, выражая восторг столь необычной силой, и сам король бросил на арену кошелек.

Брайенна вынудила себя дышать ровнее. Она затаила дыхание, когда увидела трепетавшую на ветру алую ленту, прикрепленную к шлему Хоксблада. Девушка покраснела и молила Бога о том, чтобы никто не узнал, чей это подарок.

Сердце Джоан вновь затрепетало, когда помощники герольда объявили:

— Эдмунд, граф Кент, вызывается на бой принцем Лайонелом, герцогом Кларенсом.

Брайенна сжала руку подруги.

— Ты боишься за него?

— Лайонел великан и очень жесток, а Эдмунд такой худой по сравнению с ним!

— Он справится, Джоан, ведь Эдмунд гораздо умнее!

Их внимание привлекла принцесса Изабел. Она поднялась со своего места, во все глаза глядя на ристалище, нетерпеливо облизывая губы в предвкушении схватки.

Когда противники съехались, Лайонел всем своим огромным весом навалился на копье и выбил более легкого Кента из седла. Однако тот предвидел такую возможность и отклонился в сторону. Лайонел, потеряв равновесие, тоже оказался на земле.

— Убей его! — вскрикнула Изабел.

Королева Филиппа пыталась утихомирить дочь, думая, что та переживает за брата.

Эдмунд мгновенно вскочил, обнажив меч, но Лайонел Бык вполне оправдал свою кличку и, с трудом поднявшись, надвинулся на стройного рыцаря, надеясь одолеть его грубой силой. Эдмунд молниеносно выбил меч из рук соперника, оставив его безоружным. Лайонел тяжело упал на спину, всей душой жалея, что они не дерутся по трое, как в прошлом году.

Король и королева были разочарованы поражением сына, но Изабел, выхватив у отца кошелек, швырнула его молодому графу Кенту. Тот поднял забрало и галантно поднес подарок к губам. Толпа разразилась аплодисментами.

Несколько закаленных в боях рыцарей, имевших дерзость вызвать Уоррика, должны были бы горько пожалеть о своем порыве, поскольку воин сделал из них отбивные.

Черный Принц раз за разом появлялся на ристалище, принимая вызовы графов Темброка, Нортхемптона, Линкольна и Герфорда. Все поединки кончались неизменно одним и тем же — принц выбивал соперников из седла копьем или мечом. К этому времени тонкие шелковые одеяния рыцарей и чепраки коней висели лохмотьями, а подарки от дам валялись в пыли.

Публика пришла в неистовство при виде того, как ловко выигрывает Черный Принц схватку за схваткой. Такого турнира еще не бывало!

И Кристиан и Эдуард благодарили Бога за прохладное утро, зная, что к полудню солнце основательно нагреет доспехи.

Думая о победе Хоксблада, Брайенна не могла заглушить тревогу. Что, если братья Бошем сойдутся в поединке? Кого она будет приветствовать как победителя? Конечно, ее долг чествовать Роберта, но больше всего ей хотелось, чтобы такой бой просто не состоялся. Девушка вздрогнула, и Адель завернула ее в мягкий серый бархат. Брайенна почувствовала себя, словно в объятиях матери.

На поле снова появился Черный Принц. Он, несомненно, будет теперь считаться самым благородным рыцарем христианского мира, поскольку не отказался ни от одного вызова!

Брайенна внезапно замерла. Рыцарь в доспехах вороненой стали, так уверенно выехавший на ристалище, не был Эдуардом. Это араб, Хоксблад! Она узнала его безошибочно, словно он оказался на поле без лат. Брайенна повернулась к Джоан, ожидая, что та тоже узнает, кто скрывается под именем Черного Принца, но сразу поняла, что подруга ничего не подозревает, потому что Джоан произнесла:

— Должно быть, силы Эдуарда совсем истощены. В этот раз он обязательно проиграет.

Взгляд Брайенны вновь обратился к рыцарю в черных доспехах.

— Нет! Никто не сможет победить его!

Она зачарованно наблюдала, как Кристиан с копьем наперевес надвигается на противника столь же неотвратимо, как Ангел Смерти к избранной жертве. Хоксблад выполнил все па этого зловещего танца с отточенным мастерством. Брайенна растерянно оглядывалась, не понимая, почему ни один человек не видит, что вместо принца на поле вышел араб.

— Эдуард! Эдуард! Эдуард! — скандировали зрители, и король вскочил с места, размахивая знаменем Англии.

Приставы вывели из первых рядов нескольких самых скандальных лондонцев, остальные мгновенно успокоились, и все приготовились наслаждаться следующим поединком.

Услышав имена противников, Джоан сжала руку подруги:

— Уильям де Монтекьют вызывает Роберта де Бошема.

Выехавший на поле Роберт выглядел великаном. Графиня Солсбери вскрикнула, увидев, что сын вылетел из седла. Де Бошем вынул меч и, не спешившись, поборол противника, что допускалось правилами турнира. Однако Брайенна не могла отделаться от мысли, что Роберт ведет себя не по-рыцарски. Тем не менее возбужденная толпа аплодировала победителю, и Брайенна присоединилась к общему приветствию.

— Монтекьюту ни до кого нет дела, кроме себя, — шепнула Джоан. — Такой самодовольный! Я рада, что Роберт победил его.

Наконец был объявлен последний утренний поединок, и, конечно, одним из его участников непременно должен быть Черный Принц. Брайенна не сводила глаз с ристалища, но на этот раз под доспехами из вороненой стали угадала принца Эдуарда. Как странно, что она так легко узнала их и смогла различить.

Неожиданно ей стало жарко, Брайенна сняла плащ, и в этот же момент острота внутреннего зрения исчезла. Может, воображение сыграло с ней недобрую шутку?

Брайенна, нахмурившись, пытливо взглянула на одеяние из серого бархата. Мать обладала даром ясновидения. Надев материнский плащ, Брайенна тоже смогла увидеть такое, о чем другие и не подозревали.

Слуги поспешили к ложам с освежающими напитками и закусками для королевы и дам. Король удалился в свой шатер. Он должен был показать свое воинское искусство в дневных поединках и не мог дождаться, когда придет его черед.

Пэдди и Джон Чандос обедали с аппетитом и поделились едой с Рэнделом и Зубастиком. Кристиан и Эдуард, однако, постились, они пили только отвар розмарина с репейником, чтобы сохранить состояние боевой готовности. Али растирал рыцарей миндальным маслом и миром. Принц не уставал восхищаться талантами араба-оруженосца.

— Не хочешь ли стать моим личным лекарем? — предложил он.

Но Али покачал головой.

— Увы, ваше высочество, я присутствовал при рождении Драккара и, если на то будет воля Аллаха, останусь с ним до самой смерти.

Эдуард и Кристиан обменялись веселыми взглядами, но в душе обоих тронула такая беззаветная преданность, В одном из шатров магистр Джон Брей, королевский врач, принимал многочисленных пациентов с треснувшими ребрами, сломанными ключицами, вывихнутыми плечами и сотрясением мозга. Незначительные раны, ушибы, порезы и шишки врачевали оруженосцы.

Принц Эдуард возбужденно мерил шагами шатер в предвкушении дальнейших схваток. Кристиан растянулся на полу и, казалось, задремал.

— Как он может быть таким спокойным? — удивленно спросил Эдуард у Али.

— Долгие годы строгой дисциплины. Сначала нужно разделить бытие на три стадии — умственную, физическую, чувственную. А потом остается только научиться правильно дышать.

Но в то мгновение, когда прозвучали трубы герольдов, Хоксблад был уже на ногах. Пэдди надел на него длинную кольчугу. На этот раз доспехи рыцарей отливали серебром, но Эдуард выходил на поле вместо Хоксблада в поединке с Уорриком, а потом Кристиан должен был встретиться с братом.

Брайенна в тревоге сжала руки, услышав, как объявляют имена Уоррика и Хоксблада.

«Пусть оба выйдут из боя невредимыми», — молилась она.

Принц Эдуард знал, что, если хочет победить, придется выбить Уоррика из седла копьем. Если же дело дойдет до схватки на земле, опытный воин нападет на него с мечом, и тогда исход весьма сомнителен.

Брайенна, не помня себя, вскочила, когда рыцари сшиблись с оглушительным треском, так что копья разлетелись, а оба противника оказались на земле. К счастью для Эдуарда, он не так сильно ушибся, как Уоррик, и смог первым подняться на ноги. Но Уоррик, даже стоя на коленях, ухитрялся орудовать двуручным мечом.

Однако, когда оружие ударилось о щит Эдуарда, с кончика лезвия слетел защитный чехол, и Уоррик не медленно прекратил поединок. Такое случалось на турнирах и порой оканчивалось трагически, но умудренный опытом рыцарь хотел избежать этого. Увидев, что Уоррик отбросил меч, принц немедленно сделал то же самое. Результат посчитали ничейным, и никто не был доволен таким исходом больше, чем Кристиан.

В следующем поединке встречались принц Лайонел и лорд Стенли, граф Чешир. Их было легко различить — на копье Чешира развевалось белое с голубым знамя с тремя вышитыми оленьими головами.

Лайонел, промахнувшись, не попал по щиту соперника, и копье вонзилось в шею серого в яблоках боевого коня лорда Стенли. Лошадь упала, толпа сочувственно вздохнула, послышались тревожные крики. Конь бился в агонии. Расстроенный Стенли, озабоченный только судьбой своего коня, поспешно признал поражение и склонился перед принцем Лайонелом, не обращавшим ни малейшего внимания на муки животного. Зрители начали свистеть и шикать.

Король Эдуард, сбросив поножи[42], ринулся на поле и, не думая о собственной безопасности, быстро осмотрел скакуна. Вытащив кинжал, он перерезал сонную артерию на шее несчастного животного. Судорожно взбрыкнув в последний раз, конь замер, поверженный и окровавленный.

Свист и шиканье сменились одобрительными криками. Зрители знали: их король всегда поступал справедливо и благородно. Коня покрыли славным английским флагом и унесли с ристалища.

До Джоан и Брайенны донесся голос принца Джона Гентского:

— Клянусь Богом, какой неуклюжий бросок! Лайонел покрыл нас позором!

Принцесса Изабел, подняв брови, повернулась к брату.

— Немного крови, пролитой в бою, только придает остроту турниру. Стенли не обеднеет от потери какой-то клячи!

Принц Джон окинул ее взглядом, уничтожившим бы на месте кого-нибудь более чувствительного.

А в это время, сидя в своем шатре, раскинутом рядом с шатром принца Лайонела, Роберт де Бошем исходил злобой. Огромный неуклюжий Бык умудрился не только потерпеть поражение от Хоксблада и графа Кента, но к тому же, черт возьми, убил чужого коня.

Роберт скрипнул зубами. Теперь Лайонелу не видать рыцарских шпор. Безмозглая свинья может, пожалуй, разрушить блестящие планы Роберта на будущее, если станет продолжать в том же духе.

Роберт попытался сосредоточиться на грядущем поединке с чужеземным братцем-ублюдком. Он весь день с нетерпением ожидал этого момента, чувствуя потребность излить свою злость, а кто подходил для этого лучше, чем араб?

Оба рыцаря, сошедшиеся в очередном поединке, сняли поножи из уважения к королю. Когда оруженосец подвел Роберту коня, рыцарь заметил; что все остальные последовали их примеру. Из тщеславия он велел оруженосцу тоже отстегнуть его поножи. Это даст ему гораздо большую свободу передвижений, особенно при поединке с братом. Теперь основной целью Роберта стало заставить Хоксблада сойти с коня.

Роберт взял копье наперевес, прикрылся щитом и позволил ненависти завладеть собой.

Брайенне хотелось уйти. Ни за что не желала она наблюдать поединок между такими непохожими братьями. Но, конечно, уходить нельзя, да и ноги словно приросли к полу. Комья торфа летели из-под копыт скакунов, когда всадники начали съезжаться. Словно сквозь туман видела она развевающийся желтый рукав на шлеме Роберта и трепетавшую на ветру алую ленту, привязанную к кольцу ножен Кристиана. Топот барабанным грохотом отдавался в ушах, так, по крайней мере, казалось Брайенне. Она не отдавала себе отчета, что так оглушительно стучит ее собственное сердце.

Джоан приветствовала соперников радостными криками.

Брайенна не слышала слов, но знала, кому подруга отдает предпочтение. А вот кого избрала своим рыцарем сама Брайенна? Она не хочет, чтобы кто-то проиграл — пусть выиграют оба. Девушка затаила дыхание, чтобы ничего не видеть и не слышать. Пусть делают, что хотят, ей-то что до них!? Нет, нет, это неправда, она сгорает от тревоги.

Руки Кристиана Хоксблада словно стали единым целым с копьем. Сквозь опущенное забрало он видел каждую деталь, с ослепительной ясностью отмечал каждое медленное, грациозное движение. Человек и конь слились в одно могучее существо.

Хоксблад был высок и широкоплеч, но казался на голову ниже сводного брата, более хрупким, чем он. Во всех схватках Роберт надеялся на собственный рост и вес, и Хоксблад знал: если заставить его потерять равновесие, тот под собственной тяжестью вывалится из седла.

Кристиан слегка подался влево так, чтобы противник не смог до него дотянуться копьем. Это было сделано осторожно, незаметно даже для зрителей, и Роберт сохранял уверенность, что ненавистный враг окажется на земле после первого же удара. Но вместо этого копье отклонилось куда-то вправо, увлекая за собой Роберта. В то же время оружие брата ударило в его щит с такой силой, что сам Роберт тут же оказался на земле. Хоксблад немедленно спешился, а Роберт мгновенно вскочил, уже не пытаясь сдержать бешенство. Он не ожидал от брата столь рыцарского поведения и сейчас злорадно ухмылялся — на Хоксбладе были поножи, и это должно стеснить свободу передвижения. Однако доспехи Кристиана были так хорошо пригнаны, что он смог бы кувыркаться в них, если понадобится.

Кристиан обнажил меч, ловко парируя каждый удар Роберта. Из многолетнего опыта он знал, что в схватке самое главное — разум и холодная голова, а Роберт, как видно, сейчас вне себя. Хоксблад заметил, что с острия меча Роберта слетел защитный чехол… а может, его вообще не было… Поняв, что сводный брат жаждет крови, Кристиан немного опустил щит, чтобы прикрыть чресла. Роберт с силой ударил сверху вниз. Широкое лезвие меча скользнуло по нормандскому щиту, сужающемуся книзу в форме «слезки», и неожиданно вонзилось в незащищенное бедро самого Роберта. Он покатился по земле, кусая губы, чтобы не закричать от жгучей боли. Оруженосцы поспешили на поле.

Рэндел, решив посмотреть два последних поединка, в которых участвовали Хоксблад и Черный Принц, стоял у самой ограды. Хорек уютно свернулся клубочком у него на плече. Поскольку теперь он и зверек стали лучшими друзьями, мальчик не позаботился о том, чтобы захватить поводок.

Толпа пришла в такое возбуждение, что Зубастик приготовился к нападению и, словно рыжая молния, оказался одним прыжком на арене. Он почуял и Кристиана, и запах чужой крови, мгновенно взбежал по ноге Роберта и попытался запустить в него острые зубы. Только кожаный гульфик спас Роберта от печальной участи евнуха. Зубастик, цепкий, словно терьер, тем временем уже отыскал рану и вцепился в нее, прокусив мясо до кости. Роберт взвыл от нестерпимой боли, оруженосцы, не выдержав, расхохотались, а Зубастик метнулся обратно к оцепеневшему от ужаса Рэнделу.

Хоксблад не мог медлить. В следующем бою он должен был схватиться с королем вместо Эдуарда — нужно успеть переменить доспехи.

Кристиан поспешил в шатер принца и начал переодеваться, улыбаясь уголками губ. Поистине, брат попал в вырытую им же самим яму.

Когда все было готово, друзья в одинаковых черных шлемах и латах уставились друг на друга.

— Не слишком унижай его, — умоляюще попросил Эдуард.

— Святой Крест, мне еще повезет, если удастся свести дело к ничьей. Твой отец питает страсть к турнирам, поскольку легко выходит победителем, благодаря длинным рукам и ногам.

Как и ожидалось, Хоксблад был выбит из седла, впервые за пятнадцать поединков. Однако король тоже не смог удержаться в седле, и вскоре оба рыцаря соперничали в ловкости и воинском мастерстве. Король был вне себя от радости, что нашел в сыне достойного соперника, а Хоксблад восхищался мужеством и благородством Плантагенета. Но вот король случайно поскользнулся в луже крови и упал. Бой считался завершенным. Хоксблад хотел было протестовать, доказывать, что выиграл поединок нечестно, но для этого нужно было снять шлем, а он боялся разоблачения.

Толпа обезумела. Черный Принц стал их героем, победителем турнира, больше того, в этот момент он был для них богом. Горожане, толпившиеся у ограды, дамы в ложах, даже те зрители, кто не мог протолкаться поближе, чтобы разглядеть его, хором скандировали имя принца:

— Эдуард! Эдуард! Эдуард!

Принц поспешил в шатер, чтобы привести на поле Кристиана и разделить с ним славу, но Хоксблад исчез вместе с оруженосцами. Эдуард, сняв шлем, расстроено взъерошил светлые волосы. В этот момент Джон Чандос вручил ему записку:

«Сегодня вы стали легендой. Никогда не пытайтесь уничтожить их веру в вас».

Черный Принц вышел на поле триумфатором.

Глава 14

Брайенна была в смятении, не зная, что предпринять. Она проталкивалась сквозь толпу к шатрам. Нужно узнать, как Роберт себя чувствует. Но прилично ли даме находиться в шатре лекаря среди полуголых мужчин? Услышав за спиной знакомый смех короля, она обернулась.

— Ваше Величество, я пришла справиться о ране Роберта, но боюсь, что только помешаю всем.

— Вздор!

Король взял ее руку, как всегда не в силах противиться очарованию красивой женщины.

— Если вы будете со мной, никто и слова не скажет. Я сам решил посмотреть, как чувствуют себя раненые.

Королевский магистр Джон Брей занимался многочисленными переломами и ушибами. Уоррик и Хоксблад стояли возле Роберта, лежавшего на досках, опиравшихся на козлы.

— А эта бедняжка боится, что ты безвременно покинешь нас! — провозгласил король.

Под взглядами всех присутствующих, Брайенна сжалась от смущения, однако заметила, что Роберт весь исходит злобой и смотрит на нее так, что, будь его воля, она провалилась бы под землю в царство самого Сатаны.

— Не бойтесь, моя госпожа. Я сам зашью ему рану.

Глаза их встретились, и Брайенна поняла, что Хоксблад прочел ее мысли. Араб знал, что она здесь из чувства долга, а не из-за любви.

Меньше всего Роберт де Бошем хотел, чтобы руки этого ублюдка, его братца, прикасались к нему, но протестовать не было ни сил, ни воли, да к тому же в случае отказа его непременно назовут трусом.

— Уведите ее отсюда, — пробормотал он сквозь зубы. Но король Эдуард развеселился.

— Ты не сможешь завтра ехать в Бедфорд. Хоксблад, вы, надеюсь, сможете заменить брата и привезти камень для строительства моей башни?

— Буду рад служить, сир. С удовольствием.

Брайенна вспыхнула. Этот дерзкий дьявол смотрел на нее, когда говорил об удовольствии.

— Я не могу уехать сейчас, — выговорила она, подавляя досаду.

— Чепуха! — запротестовал король. — Вы так долго ждали этого. Не могу позволить, чтобы из-за турнира вам снова пришлось отложить поездку. Уверен, что в сопровождении сэра Кристиана вы будете в безопасности.

«Святая Матерь Божья, неужели он внушил королю эти мысли?»

Девушка обожгла Хоксблада негодующим взглядом, но тот, не обращая ни на что внимания, старательно мыл руки, пока Али вдевал нитку в иглу. Однако, по-видимому, Кристиан понимал, что чувствует Брайенна.

— Возможно, леди Бедфорд будет удобнее, если леди Джоан Кент согласится сопровождать ее, — вкрадчиво предложил он.

— Превосходная идея! — заключил король.

«Святые Мария и Иосиф неужели этот темный дьявол решил завладеть нами обеими!»

Девушка умоляюще взглянула на Роберта.

— Вы не сможете прибыть на пир…

— Я там буду! — оборвал Роберт, уже не пытаясь скрыть ярость.

Уоррик и король обменялись веселыми взглядами.

— Сегодня помолвки не будет, мы просто сделаем официальное объявление. Церемония состоится, когда ты снова обретешь силы и станешь мужчиной.

Только королю могло сойти рук столь оскорбительное замечание. Брайенна, приподняв юбки, поспешила удалиться.

Король Эдуард вновь стал серьезным.

— Мне нужны здоровые воины, чтобы сражаться во Франции. Проследите, чтобы нога была как новая, — приказал он Хоксбладу, прежде чем подойти к другому раненому.

Вернувшись в свою комнату, Брайенна обнаружила, что Адель собирается распаковывать дорожный сундук.