Она была вознаграждена хоть тем, что в его взгляде были сочувствие и гнев.
      – Я сожалею, Ребекка. Я не мог и предположить…
      – Не мог предположить, что у тебя родится ребенок? И как он будет похож на тебя? А теперь ты об этом узнал случайно и хочешь его забрать себе. Слишком поздно, Рори. Ты его не получишь. Он мой. Как только Амос попадет в тюрьму, я стану свободной, а мой сын будет в безопасности. Если ты действительно заботишься о нас, добейся скорейшего ареста Амоса.
      Рори взял ее за плечи, приблизил к себе.
      – Я понимаю, что ты горько обижена. И на то есть причины. Но и у меня есть причина быть обиженным. Я приехал в Уэлсвилл и узнал, что ты уже замужем. Я даже помчался за тобой вслед. Я стоял в патио за окнами бального зала особняка Уэллса и видел, как ты танцуешь в его объятиях, такая красивая в шелках и бриллиантах.
      Ей показалось, что ее сердце сейчас остановится.
      – Ты… ты был там, в тот день первого бала?
      Она надела тогда платье из китайского шелка и, по настоянию Амоса, все бриллианты. С тех пор Ребекка ненавидела это платье, а бриллианты надевала так редко, как это было возможно. Заглянув в глаза Рори, она увидела в них не затухающую с годами боль.
      – Ты должен был презирать меня тогда. И, наверно, решил отомстить.
      Он опустил веки, и Ребекка поняла, что докопалась до истины.
      – И все, что ты со мной делал с тех пор, – все ради мести. Не так ли, Рори?
      Не в силах сдерживаться, он молча сжал ее в объятиях. Она не сопротивлялась. Рори приподнял ее за подбородок и нежно поцеловал в губы.
      – Теперь со всем этим покончено. Никто из нас не должен винить себя за то, что случилось. Лишь Уэллс и родители…
      Ребекка с гневом вырвалась из его объятий.
      – Нет! У тебя нет доказательств…
      Ее прервал громкий и настойчивый стук в дверь.
      – Миссис Уэллс! Это шериф Сиарс. Ваш бой сказал, что вы здесь. Я по важному делу.
      Ребекка с ужасом посмотрела на Рори, потом окинула взглядом крошечную гостиную. В ней не было места, где бы он мог спрятаться, даже если б Рори согласился на это. Впрочем, времени на поиски выхода из положения уже не осталось, так как шериф Сиарс без приглашения открыл дверь и шагнул в комнату.
      Он был высок и очень худ, но обладал основательным круглым брюшком, что придавало ему смешное сходство с засахаренным печеным яблоком, нанизанным на палочку.
      Шериф сдернул с головы шляпу, как-то нервозно кивнул Ребекке и перевел взгляд на Рори Мадигана. В его тусклых глазах зажегся огонек узнавания, но он вновь обратил все свое внимание на женщину.
      – Ничего не могу поделать, мадам, но я вынужден арестовать вас по обвинению в убийстве вашего мужа.
      У Ребекки перехватило дыхание.
      – Убийство? Амос мертв? Как? Когда?
      – Что происходит, Сиарс? Объясни толком, что случилось с Уэллсом? – Рори подвел Ребекку к стулу и усадил.
      Шериф явно смутился. Его беспокойный взгляд то впивался с подозрением в Мадигана, то вновь возвращался к вдове убитого. Присутствие здесь влиятельного гражданина, бывшего конгрессмена, создавало некоторые неудобства.
      – Уэллс был застрелен ночью у себя в офисе, что напротив Капитолия. Уборщица-мексиканка явилась на работу очень рано. Она обнаружила тело и примчалась ко мне.
      – Какого же черта ты вмешиваешь сюда миссис Уэллс?
      Шериф достал из кармана пиджака маленький «кольт» 32-го колибра.
      – Это ведь ваш револьвер? – спросил Сиарс. Ответ он знал заранее.
      Рори увидел, как Ребекка, бледная как мел, обреченно кивнула.
      – Да. Муж купил его несколько лет назад, когда много путешествовал и часто оставался один в большом доме в Вашингтоне… Мне этот револьвер не попадался на глаза уже давно.
      – Из этого оружия был убит мистер Уэллс? – осведомился Мадиган.
      – Точно в сердце. По всей видимости, с близкого расстояния.
      – Следов борьбы нет?
      Шериф покачал головой. Рори мог поверить в виновность Ребекки, если бы Амос напал на нее, но это было хладнокровное убийство, на которое она не была способна.
      – Что-нибудь пропало из офиса?
      Сиарс пожал плечами.
      – Трудно сказать, но вот что я нашел возле мертвого тела. – Он достал тонкую белую перчатку с жемчужными пуговицами. – Я могу попросить вашу служанку опознать ее.
      – Я избавлю вас от лишних хлопот. Перчатка принадлежит мне, но я не имела представления, что она пропала, – спокойно заявила Ребекка.
      – Не кажется ли тебе, шериф, что все это шито белыми нитками? У миссис Уэллс не было причин убивать своего мужа. Кто-то специально подкинул эти улики.
      Рори сделал пренебрежительный жест, но шериф проигнорировал его вмешательство и целиком сосредоточился на Ребекке.
      – У вас с супругом была крупная ссора вчера вечером, не правда ли? Кажется, он даже вас ударил. – Взгляд шерифа задержался на распухшей щеке Ребекки. – По моему мнению, это достаточный мотив. Слуга-китаец и мальчик в конюшне заявили, что вы отсутствовали чуть ли не полночи, якобы прогуливаясь верхом.
      Сиарс замолк, ожидая возражений, но уверенный в себе и полный решимости довести это ясное для него дело до конца.
      Ребекка собралась было что-то сказать, но Рори резко оборвал ее:
      – Да, она отсутствовала… потому что была со мной. Мы провели эту ночь вместе. Я доставил ее сюда незадолго до твоего прихода, шериф.
      Глаза Сиарса полезли на лоб от изумления. Он был шокирован этим заявлением. Он вопросительно взглянул на женщину, а та, ахнув, с ужасом посмотрела на Мадигана.
      Шериф произнес сурово:
      – Он явно старается выгородить вас, мадам, но я знаю, что именно вы обстряпали это нехорошее дельце.
      – Я не убивала Амоса, хотя – Бог это знает – он давал мне много поводов для ненависти. – Ребекка с достоинством выдержала пристальный взгляд шерифа.
      – У тебя нет настоящих доказательств, Сиарс. И револьвер, и эту чертову перчатку убийца мог преспокойно выкрасть заранее из дома. Ты не можешь арестовать ее на основе сомнительных улик. Мои адвокаты будут в здании суда прежде, чем ты доставишь туда миссис Уэллс.
      Сиарс гордо вздернул свои худые плечи, обороняясь.
      – Конечно, вы богатый и влиятельный человек, мистер Мадиган. И я знаю также, что вы с Амосом Уэллсом были на ножах. Пока я этой стороны дела не касался, но это не значит, что я слеп и глух. Я согласен не торопиться с арестом миссис Уэллс, но уверен, что мы вскоре увидимся вновь.
      С этими словами он, поклонившись Ребекке, удалился из гостиной.
      – Майкл у меня в комнате. Он, наверное, испугался, что я так надолго оставила его одного. – Ребекка метнулась было к выходу, но Рори задержал ее властным движением руки. Он оглядел ее дорожный костюм.
      – Ты собиралась удариться в бегство? Или я не прав?
      – Я говорила тебе, что Амос хотел отправить нас на ранчо. Тогда мы с Майклом оказались бы в его власти. Я не могла этого допустить. – Она пристально посмотрела ему в глаза. – Почему ты солгал ради меня, Рори?
      Он смотрел на нее, нервную, испуганную, ловил взглядом искорки, вспыхивающие в ее темно-зеленых колдовских глазах, и помимо своей воли поддавался ее чарам. Чтобы не выдать себя, ему понадобилась вся его воля.
      – Ответ прост. Я – твое алиби. Взамен ты возьмешь Майкла и укроешься на моем ранчо, пока не рассеется пыль, поднятая табуном невежд.
      – Дела и так плохи. Громкий скандал неминуем. Шериф считает, что я стреляла в собственного мужа. Даже если махнуть рукой на мою репутацию, то мой сын станет предметом пересудов злых языков. А ты хочешь усугубить его трудное положение, сделав меня своей содержанкой. Если я безразлична тебе, подумай о мальчике…
      – Всем и так ясно, что Майкл мой сын. А что касается твоей репутации, то она мгновенно восстановится, когда ты будешь зваться миссис Рори Мадиган.
      Ребекка вздрогнула и попыталась освободить руку из его крепкой хватки.
      – Как все сходится! Можно подумать, что именно ты и убил Амоса. Это ведь самый прямой способ завладеть Майклом.
      – Если бы я просто сказал, что хочу на тебе жениться, потому что люблю тебя, ты бы мне не поверила, – с грустью произнес Рори.
      – Конечно же, нет! Твое первоначальное предложение пойти к тебе в содержанки более походит на правду.
      – С тех пор многое изменилось.
      – И Майкл стал тому причиной. Только он тебе и нужен. И ты стараешься, но никак не можешь его заполучить! – Она повысила голос, но тут же исчерпала свои силы. Ей надо было успокоиться, собраться с мыслями. «Амос мертв, я свободна! Я могу стать женой Рори!» – словно смерч рождался в ее мозгу.
      – Да. Я хочу, чтобы Майкл был со мной – и ты тоже! Я – твоя единственная опора. Я щит между тобой и всеми судьями графства Ормсби. Честно говоря, Ребекка, у тебя нет выбора.
      – А если я откажусь выйти за тебя замуж? – Вопрос ее прозвучал словно выстрел.
      – Разумеется, шериф Сиарс звезд с неба не хватает, но челюсти у него бульдожьи. Без моих показаний о твоем местонахождении в момент убийства он вцепится в тебя и уже не отпустит. Что будет с Майклом, если его мать посадят в тюрьму?
      – Ты так же жесток и циничен, как Амос. И так же пользуешься мной, словно я бездушный инструмент в твоих руках.
      Рори усмехнулся в ответ на ее упрямство.
      – Это не совсем так, но сейчас нет времени для споров. Тебе и Майклу лучше быть подальше от Карсон-Сити.
      Он проводил ее в холл. По дороге Ребекка осторожно поинтересовалась:
      – Кажется, ты все предусмотрел. Только какое объяснение ты представишь семилетнему мальчику? Я не позволю, чтобы ты обрушил на него всю правду сразу.
      – Мы скажем, что отправляемся на прогулку. Подозреваю, что ты его уже подготовила к путешествию с приключениями. Наверное, ты мастерица рассказывать сказки сыну.
      Рори заметил, как она покраснела, и сухо добавил: – Лгать ты всегда умела, но только не мне!
      – Только не говори ему, что его отец мертв! – предупредила Ребекка.
      – Уэллс не его отец! – вырвалось у Рори, но он тут же смягчил тон. – Об этом мы умолчим. Пройдет несколько дней, и мы сообща найдем приемлемое объяснение.
      Ребекка задержала шаг и посмотрела ему в глаза.
      – Объяснение чему? Что Амос не его отец? А кто? Ты? Каким потрясением это будет для ребенка! Весь мир перевернется в его сознании.
      Рори ничего не возразил, лишь погладил и пропустил между пальцами ее столь любимые им, золотистые локоны.
      – Хорошо. Мы будем пока молчать. До той поры, когда придет время открыть ему правду. Когда мы оба согласимся это сделать.
      – И скажем, что мы поженились, потому что мой первый муж умер?
      – Договорились. – Он был согласен на все, чтобы не было дальнейших пререканий.
      – Позволь мне отвезти Майкла к моему отцу в Уэлсвилл. – Ребекка увидела, как гневно вспыхнул взгляд Рори. – Он обожает внука. Раз Амос уже не может преследовать нас, это лучший приют для таких беглецов, как мы. – Ее губы пересохли от волнения, и она нервно облизала их языком. – Я скажу ему о смерти Амоса и о том… что мы собираемся пожениться.
      Предупреждая его взрыв, Ребекка произнесла умоляюще:
      – Прошу тебя, Рори! Я не хочу, чтобы он все услышал от посторонних. Его это потрясет.
      – Я думаю, что его потрясет гораздо больше то, что ты узнала, как он поступил с моими письмами. – Рори был безжалостен. – Но пускай он посидит с внуком и развлечет его, когда мы отправимся на свадебную церемонию в Виргиния-Сити.
 
      На всем пути до Уэлсвилла Майкл болтал без умолку, радуясь, что его новый друг скачет рядом с их экипажем и что он и Пэтси Макхени будут ночевать в доме дедушки. Он засыпал Рори вопросами, которые мог задать семилетний мальчик взрослому мужчине, великолепно управлявшему своим конем и к тому же остроумному, потому что Пэтси хохотала после каждой его реплики, произнесенной по-гэльски.
      Ребекка завидовала своей горничной. Если бы мир был так прост и для нее, как для этой девушки. Она представляла себе лицо отца, праведного пресвитерианина, когда он поймет, что дочь узнала о подлом его поступке.
      Ей хотелось, чтобы путь до родного дома длился бесконечно. Небо безоблачно, а Рори наслаждается общением с сыном. Сердце Ребекки сжималось от сложных для нее самой сумбурных чувств, обуревавших при звуке веселых голосов самых дорогих для нее существ.
      Но всему приходит конец. Дорога оказалась слишком коротка. Экипаж подъехал к дому священника, где она выросла, где мечтала о большой любви. А что она получила взамен своих грез?
      Эфраим вышел на порог, чтобы встретить дочь, и замер, словно увидев привидение, когда первым к нему подошел Рори Мадиган.
      Он, ковыляя, как будто ноги отказались ему служить, прошел несколько шагов по двору и упал бы, если б Майкл не кинулся ему в объятия.
      – Дедушка! Я даже не мечтал, что мы будем ночевать в твоем доме. Я и Пэтси… Правда, мама должна куда-то уехать с мистером Мадиганом. У них важное дело. Ты знаком с мистером Мадиганом? Он подарил мне замечательного пони…
      Майкл мог бы восхвалять мистера Мадигана до бесконечности, но застывший взгляд Эфраима смутил его. Старик, казалось, был не рад встрече с внуком, а на дочь смотрел как на незнакомку.
      – Отец, не угостишь ли ты Пэтси и Майкла булочками, которые приносят тебе леди из нашей церковной общины? Мне они так нравились в детстве, и я рассказывала о них сыну. А потом мы уделим время для разговора. Ведь нам есть о чем поговорить, папа?
      Он кивнул, безжизненно, как механическая кукла.
      – Я знал, что нас ждут медовые булочки и вкусное молоко, – вмешался мальчик. – Пойдем скорее, Пэтси!
      – С вашего разрешения, я отведу Майкла в дом, – сказала все понимающая Пэтси.
      Эфраим дождался, когда служанка и его внук скрылись в доме, и только тогда заговорил:
      – Нам лучше пройти в церковь, Ребекка.
      – Наверно… – растерянно согласилась она, помня, что в этой церкви был освящен ее кощунственный брак с Амосом. А совсем недалеко, в саду, в свете луны они с Рори поклялись небесам, что будут верны друг другу до конца своих дней.
      Когда они медленно проследовали через лужайку к небольшому, выкрашенному белой краской зданию, Рори не выдержал тягостного молчания. Он загородил Эфраиму путь, встал на дорожке, протоптанной священником за много лет, и высказал ему все, что накопилось в его душе.
      Когда Эфраим узнал про смерть Амоса и про то, что в его убийстве обвиняют Ребекку, как будто огромная тяжесть свалилась на него с безоблачного неба, и дотоле прямая фигура священника поникла.
      Самые горькие слова Рори не произнес вслух, не желая открывать шкатулку Пандоры и выпускать зло на свет, но священник все прочел в его взгляде. «Ты шантажом заставил свою дочь выйти замуж за мерзавца, скрывая мои письма. Разве есть прощение такому отцу?»
      Эфраим зашатался и упал бы, но Ребекка поддержала его. Путь к церкви, ежедневный и привычный, стал для него дорогой на Голгофу. Он был жалок и стыдился себя. Ребекка не просила отца на благословение ее брака с Мадиганом. Она понимала, что, узнав, какую он совершил подлость, его руки и его слова уже не святы. Но все же это был ее отец, перед которым она преклонялась всю жизнь.
      В этот момент Ребекка готова была возненавидеть Рори за низвержение своего кумира. Обняв старика, она взяла на себя ответственность за продолжение мучительного разговора.
      – Не надо винить себя за прошлое, папа. Все обойдется. Рори и его брат собрали доказательства о преступлениях Амоса и его сообщников. И найдут настоящего убийцу. А Майкл… он никогда не был близок Амосу… Со временем он воспримет Рори как родного…
      – Он мой сын, Синклер! – прервал ее Рори. Его челюсти напряглись. Жалкий старик все же был противником, которого надо было одолеть. – Неужели ты думаешь, Эфраим Синклер, что я не имею право любить свое дитя, что Амос Уэллс был ему лучшим отцом?
      Его глаза жгли, каждое его слово разражалось раскатом грома в ушах виноватого старика. «Ты уничтожил мои письма, ты старый негодяй…» Этот упрек Рори хотелось бросить в лицо Эфраима и тем самым добить святошу окончательно. Только ради Ребекки он сдерживал свой острый язык. Для старика она была единственной зашитой.
      Эфраим обрел некое мужество, обращаясь к дочери:
      – Как насчет тебя, моя девочка? Ты знаешь, что скажут люди… Ты выходишь замуж за злейшего врага своего супруга, едва его труп остыл…
      – Меньше думай о репутации своей дочери, священник. Больше думай о своей, – обрушил на Эфраима свой едкий сарказм Рори. – А о твоей дочери я позабочусь сам…
      – Я уже заплатил за свою вину глубоким раскаянием… но дочь моя за нее не в ответе! Она должна быть свободна и в выборе супруга, и религиозного обряда бракосочетания. В старике вновь проснулся прежний Эфраим Синклер, когда он узрел перед собой воплощение богини мести в образе молодого стройного ирландца.
      – Слова, слова… Какой в них толк? – Рори рассмеялся. – Беседа наша затянулась, Ребекка. Поторопимся, нам предстоит долгий путь в Виргиния-Сити.
      Первое ее замужество благословил отец. Теперь он был лишен права совершить этот обряд. Ребекка знала, как он мучается при мысли о том, что его дочь обвенчает католический священник. Не произнеся больше ни слова, она крепко обняла отца на прощание и позволила Рори вывести ее под руку из холода церковного здания на жаркий солнечный свет.
      После короткого расставания с Майклом с обещаниями скоро вернуться будущие молодожены отправились в Виргиния-Сити.
 
      Они проехали несколько миль, прежде чем нарушили молчание. Каждый был занят своими мыслями. Освобождение от Амоса и обвинение в убийстве, нависшее над ней, а также крах веры в праведность любимого отца и то, что должно было решить ее судьбу на всю оставшуюся жизнь – бракосочетание с Рори, – все это сплелось в единый клубок, распутать который Ребекка сейчас была не в силах.
      «Поверит ли он, что именно сейчас, в самую трудную минуту, я отдаю себя ему по любви, а не ради того, чтобы обезопасить себя? И не хочет ли он просто-напросто отнять у меня сына, прикрываясь свадебным обрядом?»
      Она вдруг вспомнила, что на ней пропыленное дорожное платье, никак не похожее на наряд невесты.
      – Разве это костюм подойдет? – спросила она и тут же смущенно покраснела. – Я хотела сказать, что меня могут прогнать из церкви Святой Марии.
      Рори очень удивился, что ее занимают подобные мелочи.
      – Мы не будем венчаться в этом храме, – успокоил ее он.
      – Но я думала… Есть ведь только один католический храм в округе. Раз мы так торопимся в Виргиния-Сити, то я считала… – Она замолчала, вконец запутавшись.
      – Тамошний судья мой приятель. Он поженит нас и никому не проговорится, пока не уляжется вся эта кутерьма. Он также позаботится о документе, удостоверяющем изменение фамилии Майкла.
      Тут Рори заметил, что последние его слова поразили Ребекку, и понял, что допустил неосторожность.
      – Таким образом ты получишь наконец все, чего добивался! – Ее гнев выплеснулся наружу. – У тебя будет сын и супруга, не венчанная в церкви. Ведь если католиков венчает их священник, они уже никогда не могут развестись. Не так ли?
      – Они также не могут жениться на еретичке, если тебя это так интересует. В нашем случае дело обстоит именно так. Положено отвести три недели на чтение молитв, прежде чем священник получит право соединить новобрачных разной веры. – Рори терпеливо подождал, пока до нее дойдет смысл сказанного, и потом произнес: – Что тебя заставляет думать, будто я собираюсь развестись, еще не женившись?
      Его прямота озадачила ее. То ли он действительно все продумал, чтобы оградить ее от невзгод, то ли дурачит женщину, волей случая оказавшуюся в его власти?
      – Так, значит, развода в ближайшее время не предвидится? – спросила Ребекка с отстраненным видом, уставившись на стелющуюся перед ними дорогу.
      – В ближайшее время предвидится свадьба, – подхватил он, разряжая напряженную атмосферу. – Как я заявил шерифу, мы провели брачную ночь. Не собираешься ли ты отрицать это перед судом, если таковой состоится? – Он оскалил зубы в хорошо знакомой ей усмешке.
      Она промолчала.
 
      Когда сумерки опустились над столицей штата, четверо мужчин уселись вокруг массивного круглого стола в официальной резиденции сенатора Шеффилда в Карсон-Сити.
      Присутствовала вся «святая троица» проходимцев – Шеффилд, Баскомб, Хаммер. Четвертым был убийца, который занял место поодаль от всех присутствующих. Хозяин дома внимательно поглядел в лицо каждому из партнеров. Степной ястреб, выслеживающий свою добычу на огромном пространстве прерий, обладал именно таким взглядом.
      Он бросил на стол пачку документов.
      – Это, можно сказать, завещание покойного Амоса. Здесь не хватает некоторых очень важных бумаг. Амос хранил их в своем тайном сейфе.
      – Этого сейфа мы не обнаружили в его конторе. Простой стенной сейф был открыт, и все бумаги были разложены на его столе, – оправдывался убийца.
      – Тогда не стоило его сразу убивать, а сначала надо было все как следует выведать, хорошенько поджарив ему пятки. Теперь он и после смерти опасен, – выразил свое недовольство Шеффилд.
      – Мы обшарили офис и особняк. Пусто. – Убийца чувствовал себя виноватым и немного робел в присутствии столь влиятельных особ.
      – Может быть, он спрятал бумаги в банке Уэлсвилла? – предположил Шеффилд. Сенатор во всем проявлял редкостную настойчивость и предпочитал любое дело доводить до конца.
      Хирам Баскомб нервно утер пот, выступивший на лбу.
      – Я и там проверил. Везде пустота.
      – Мне кажется, – подал свой голос Хаммер, – что он подсунул бумаги Слаю Хобарту. Он доверял ему, потому что считал дураком.
      – Амос сам был дураком, но не до такой же степени! Он не доверял никому, – вмешался убийца. – Хобарт продал бы его тут же. Я проверил Хобарта еще до того, как отправил на тот свет.
      – А если Слай Хобарт успел передать товар ирландцу?
      – Попробуем разобраться с этими ирландскими братцами, – согласился убийца.
      – Это самая насущная задача. Нам надо знать, куда подевались бумаги Амоса, – подвел итог совещания Шеффилд.
      – Надо еще раз прощупать дом Амоса на ранчо. И покончить с Мадиганами, – добавил Хаммер.
      – Приткин справится с Патриком, а я займусь Рори, – пообещал убийца.
      Если бы Приткин точно воткнул нож восемь лет назад, никаких проблем бы сейчас не было. Но сообщники бывшего сенатора Амоса Уэллса ничего не знали о поножовщине в денверском салуне. С тех пор много воды утекло в реках Америки, и бывший ирландский боксер проделал путь из Невады в Вашингтон и обратно. Теперь убийца намеревался остановить его.
      Стефен Хаммер с улыбкой ободрил убийцу:
      – Я знаю, что мы можем на тебя положиться!

18