Ребекку ошеломила его горячая речь. Любимый человек уходил из ее жизни навсегда.
– Рори, нет! Мы же дали обет перед Богом! Я люблю тебя. Я буду всегда любить тебя.
Она догнала его, опустилась на колени, припала к его ногам.
– Мне не нужны никакие деньги. Я готова хоть сейчас уехать с тобой куда угодно – скажи только слово! Не покидай меня!
Тяжело вздохнув, он тоже встал на колени рядом с ней, заключил Ребекку в объятия, зарылся лицом в шелк ее волос.
– Не плачь, Ребекка! Пожалуйста, не плачь!
Поцелуями он осушал ее слезы, а они все текли по ее несчастному личику. Прозрачные капли набухали на ресницах и скатывались вниз.
– Я вернусь за тобой – неважно, победителем или побежденным. Клянусь честью, я так и поступлю. Но я должен выйти на этот поединок. Отговорить меня тебе не удастся. Это мой единственный шанс чего-то достичь и доказать твоей семейке, что я способен содержать жену. Но я выиграю, я в этом уверен. Верь и ты в мою звезду! И жди меня. Если все-таки твои родители мне откажут, мы уедем из города. Но у меня есть надежда, пусть слабая, но есть.
Ребекка молча кивала головой, соглашаясь со всем, что говорил Рори.
– Я тоже надеюсь на лучшее, – наконец она вновь обрела дар речи. – Амос не появляется у нас уже вторую неделю. Вероятно, мне все-таки удалось чем-то разочаровать его. Может быть, он не станет мстить нашей семье, если мы с тобой поженимся.
Она хотела прочитать в его глазах одобрение, и Рори ответил ей полным нежности взглядом.
– Ты все делаешь правильно, моя девочка. После того как я вернусь из Денвера, никто, даже сам дьявол, нас не разлучит. Клянусь тебе!
– Я буду ждать тебя, Рори. Я тоже клянусь. Береги себя и возвращайся скорее.
Его лицо осветила улыбка, та самая, что сводила ее с ума. Он подмигнул ей.
– Жаль только, что мне придется ждать, когда заживут все шрамы и ссадины.
Она коснулась губами маленького белого шрама на его виске и прошептала:
– Я буду любить тебя и со шрамами, и с синяками. Только вернись ко мне…
– Я дал обет. Я его не нарушу, пока ты любишь меня.
– Тогда обет будет вечен, – тихо, но твердо произнесла она.
Рори приник губами к ее губам. Не разжимая объятий, они медленно опустились на землю. Мягкий травяной ковер послужил им любовным ложем.
9
Денвер выглядел весьма солидно по сравнению с горняцкими поселками на приисках Комстока. Он не был столь многолюден, как Виргиния-Сити в эпоху «золотой лихорадки», но в 1870 году насчитывал пять тысяч жителей, и все понимали, что население будет расти и дальше, а город стабильно развиваться. После больших пожаров и наводнений церкви, банки, магазины и редакции газет отстроили заново, уже не из бревен, а из камня и кирпича.
Рори и Бью Дженсон въехали в Денвер с юга, где город соприкасался с пустыней, проследовали по главной улице на север до центра, а там свернули на восток. Здания с готическими шпилями и затейливыми мансардами под черепичными крышами казались сказочными дворцами в летних сумерках при свете недавно установленных по всему центру газовых фонарей. Их путь лежал в окраинный и менее респектабельный район, где азартные игры, петушиные бои и боксерские схватки процветали, пока полиция милостиво взирала сквозь пальцы на нелегальный бизнес.
– В «Бочонке с кровью» подают хорошее виски, и у Блэки Драго есть чистые простыни и нет клопов, – сообщил Рори своему боссу, когда они спешились во дворе платной конюшни.
– Ты знаешь Денвер? – удивился Дженсон.
– У меня есть тут несколько друзей – все они заняты темными делишками, честно признаюсь, и трутся возле скачек и бокса. Драго мой соотечественник. Он заправляет политической машиной в Денвере и имеет кое-что за пазухой на каждого приличного горожанина, даже на благопристойных республиканцев. – Рори произнес это с язвительной усмешкой, зная, что Дженсон – выходец из Алабамы и убежденный демократ и поэтому не в ладах с республиканской элитой Уэлсвилла.
Салун «Бочонок с кровью» не претерпел изменений за два года, прошедших с тех пор, как Рори в последний раз побывал в нем. Зал был просторен, обставлен с вызывающей роскошью на грани безвкусицы.
Над стойкой бара из темного дуба во всю стену располагалось метровой ширины зеркало. В нем посетители, теснящиеся локоть к локтю у стойки, могли любоваться собственным отражением и определять степень своего опьянения. Грубые шахтеры с лицами, источенными каменной пылью, и загорелые дочерна ковбои соседствовали с тощими городскими клерками и красноглазыми от недосыпания профессиональными игроками. Двое пианистов в разных концах зала развлекали публику новейшими шлягерами. В толпе сновали густо накрашенные шлюхи, вымогая у клиентов выпивку и предлагая удовольствия в комнатах на втором этаже.
– Если мои глаза не обманывают, это Малыш Попрыгунчик! – завопил с сильнейшим ирландским акцентом миниатюрный человечек с балкончика, нависшего над залом, куда вела крутая лестница с витыми чугунными перилами.
Он был мал ростом, темноволос, с тонкими нафабренными усиками и одет в роскошный темный костюм с золотой цепочкой и золотыми запонками на манжетах белой рубашки.
– Блэки! Ты, старая картежная акула, еще не в аду? Рад тебя видеть на прежнем месте! – приветствовал его Рори, когда коротышка спустился по лестнице навстречу гостям.
Они обменялись крепким рукопожатием и похлопали друг друга по спине. Рори и Блэки Драго представляли собой забавную пару. Рори был чуть не на две головы выше своего приятеля. Бью Дженсон был представлен хозяину заведения.
– Так, значит, ты из нашей команды, парень! – радостно воскликнул коротышка. – Спасибо, что помог моему мальчику вернуться на ринг. Ты ставишь на него? Лично я вывернул все карманы и удвоил кон!
– Еще пять кусков? – поразился Дженсон. – Ты что, абсолютно уверен, что Рори сделает Архимеда Пула?
– Я видел Малыша в деле. Он на подъеме, а Пул уже сходит. Его время прошло. А кроме того, Пул – англичанин. – Тут Драго произнес какое-то неизвестное Дженсону, видимо, ирландское ругательство, потому что Рори и коротышка понимающе подмигнули друг другу и захихикали. Все трое протиснулись сквозь толпу к бару.
– Жаль, что Стив Лоринг отправился развозить грузы по горным поселкам. Он упустил шанс поставить на тебя.
– Лоринг? – переспросил Мадиган, не зная, о ком идет речь.
– Ах да. Ты ведь не встречался с новым мужем Гасси.
– Гасси Клейтон вышла замуж?
Рори восстановил в памяти облик рыжеволосой великанши с неисчерпаемым запасом крепких ругательств и кулачищами, способными свалить с ног быка. Она была владелицей самой крупной в Денвере транспортной конторы и лихо управлялась со сложным хозяйством и его мужским персоналом. Мысленно Рори сравнил этого жеребца в юбке с хрупкой нежной Ребеккой. Его невеста была прямо-таки создана для подвенечного платья, а как, интересно, выглядела Гасси в таком наряде? Рори усмехнулся.
– Кто же решился лечь с ней в постель? Ведь от ее словечек покраснеет даже подкованный ковбойский сапог.
Драго приказал бармену нацедить три кружки ледяного немецкого напитка из своего личного бочонка. Отхлебнув солидный глоток, он пояснил с улыбкой.
– Судьба распорядилась так, что в лице Стива Лоринга она нашла себе достойного партнера! Но хватит болтовни. Переходим к делам насущным. – Он понизил голос. – Я краем уха слыхал, что Пул отяжелел и пыхтит как паровоз. У него теперь за душой две-три отточенные комбинации, не больше. Выпад левой сбоку и потом сразу прямой удар правой… В ближнем бою Пул по-прежнему силен, конечно, но, пожалуй, это и все, что у него имеется в запасе. После приезда в город он вчера вечером устроил показательный бой, а после этого представления крохотная пчелка пролетела и разнесла молву…
Драго подал знак гостям забрать с собой пиво и подняться вслед за ним наверх на его наблюдательный пункт.
– О чем же молва? – поинтересовался Рори.
– Присутствуя на показательном матче, я неосторожно проговорился, что твой опасный хук левой вышибет мозги даже из гризли. Кстати, это услышал наш ведущий спортивный репортер, которому в Денвере верят, как Господу Богу.
Драго отпер маленькую дверцу, скрытую в деревянной обшивке стены, и пропустил гостей в свой кабинет.
Бью несколько удивился.
– Ведь левый хук не из твоего арсенала, Малыш?
Рори оскалил зубы в довольной ухмылке.
– Если Архимед утратил быстроту и пользуется только левым свингом и прямым правой да еще будет опасаться моего хука слева, ему не что надеяться.
– Правая у него хороша, но он будет без толку держать ее вверху, оберегая челюсть, а не колотить нашего Попрыгунчика. – Драго пролил свет на задуманную им хитрость.
– А Пул поверил этим слухам?
– Вот над этим нам придется поломать голову, мальчики. – Драго обратился к Рори: – Я лишь взрыхлил почву. Тебе самому придется посеять страх. Как только прозвучит гонг, срывайся с места и атакуй левым хуком. Но будь осторожен, мой мальчик. Так недолго нарваться на прямой удар. В прошлом году в Канзас-Сити он перебросил Гарри Харлоу через канаты прямо с ринга прямым левой, а ты знаешь Харлоу. Этот джентльмен намного тяжелее тебя, а летел как пушинка. Старина Архимед парень крутой, и у него в одной левой ручище силы побольше, чем у многих чемпионов в обеих.
– Эту историю я помню, – мрачно кивнул Рори и сдул остатки пены с поверхности пивной кружки. О полете Харлоу через канаты знали все на Среднем Западе.
– Три к одному – ставки пока такие. В случае твоего выигрыша – неплохое вложение капитала. Беннет Эймс все еще принимает ставки на Пула. Завтра уже может быть один к четырем.
– Эймс, говоришь? – Мадиган вновь оскалился и вытащил из кармана тщательно перевязанную пачку банкнот – свой заработок за последнюю неделю. – Я ставлю на себя. Если к выигрышу добавить еще призовые деньги, мне хватит на покупку ранчо в долине Траки.
– Значит, ты решил осесть на земле? Устал стирать подошвы, скитаясь в поисках Патрика и Райана? Я так думаю, что какая-то девчонка заарканила тебя в Неваде. – Блэки был весьма проницателен. – В таком случае я одолжу тебе тысячу, чтобы ты увеличил свою ставку. Тебе светит жирный кусок, мальчик!
Прежде чем Рори успел ответить что-нибудь на это великодушное предложение, Дженсон расстегнул широкий пояс, где хранил деньги, и начал отсчитывать банкноты.
– Если вы так уверены в победе, ребята, я буду дураком, если не поставлю на Рори еще тысячу! – воскликнул Бью. Черт подери, он сможет наконец-то расплатиться с этим стервятником Уэллсом и очистить свою совесть от долгов и скверны.
Сколько же самых разных людей вручили свою судьбу в руки Рори Мадигана, понадеявшись на его крепкие кулаки!
Публика была типичной для такого рода зрелищ. Бокс без перчаток, голыми кулаками, был поставлен вне закона по всей стране, но обычно привлекал внимание как самых отбросов общества, так и ищущих острых ощущений богачей. Чем дальше к Западу, тем популярность его возрастала, а контингент зрителей отличался все большим разнообразием.
Десятки керосиновых фонарей освещали пеструю толпу. Темнолицые шахтеры во фланелевых рубашках соседствовали с хрупкими элегантными китайцами в шелковых одеяниях. Мрачный еврей-торговец, весь в черном, нервно теребил бороду и бился об заклад на большую сумму с кучкой невежественных испуганных овцеводов-басков. Прокаленные солнцем ковбои с огнестрельным оружием в кобурах у бедра расталкивали локтями скопившихся у самого ринга пастухов со свернутыми в кольца кнутами на плече, отвоевывая себе место поближе. Зазубренные шпоры на сапогах грозно позвякивали, означая, что ковбои устали ждать.
Повсюду подозрительные жучки-букмекеры, чересчур опрятно одетые, все в шелковых рубашках и парчовых жилетках, принимали ставки, делая отметки на листках бумаги и выдавая бирки. Желающих рискнуть деньгами было хоть отбавляй. Молодые и старые, нищие и богатые окружали букмекеров плотным кольцом.
Квадратный ринг со сторонами в двадцать четыре фута располагался под открытым небом за пределами города на дне неглубокой впадины, чьи пологие склоны давали возможность большому скоплению зрителей без помех наблюдать за зрелищем.
Земля под рингом была основательно утоптана во время предыдущих сражений. Барьер из толстых канатов, подвешенных на вбитые в каменистый грунт стойки, ограждал ринг со всех сторон. На темное ночное небо высыпали звезды, но со дна впадины они оставались невидимыми из-за мерцания фонарей и плотной табачной дымки. Толпа была едина в своем нетерпении, но с появлением у ринга участников матча она разделилась на две враждующие партии.
Боксер из Лондона, увенчанный титулом чемпиона мира, проследовал к рингу в сопровождении свиты и под приветственный рев своих болельщиков. Архимед Пул был внушительным мужчиной. Его спортивный псевдоним Архимед точно соответствовал репутации умного и изобретательного боксера, заработанной им в лучшие свои годы. Но эти годы давно миновали. Пулу исполнилось тридцать шесть.
– Черт побери! Этот увалень уж больно громаден, – обеспокоенно сказал Дженсон.
– А ты посмотри, каким жирком заросли его мышцы, – с удовлетворением отметил Блэки Драго.
– При росте в шесть футов с тремя дюймами ему свой вес нипочем, – продолжил волноваться Бью. Он уже жалел, что вчера впал в азарт и расстался еще с одной тысячей долларов. Правда, Драго, заправляющий подпольным тотализатором в Денвере, не стал бы просаживать свои деньги, делая крупные ставки на победу Мадигана. Если б только сработала запущенная им «утка»!
– Не грусти, Бью! Ты будешь в выигрыше! – подбодрил Дженсона Рори.
На самом деле при виде гиганта, с наглой самоуверенностью шествующего вокруг ринга, ирландец ощутил, что в душу ему закрадывается подленькое сомнение в собственной победе, но он решительно отогнал эти мысли. Друзья верят в него. И Ребекка тоже. Значит, и он сам должен верить в себя. Ему нельзя не оправдать их надежд.
Рори перебирал в памяти сведения, полученные им еще от Януария Джонса, который наблюдал за Пулом в бесчисленных поединках и однажды даже был его секундантом.
– У парня очень вредный удар правой сверху… Он бьет как молотом, используя свой рост.
Рори мысленно переводил адский акцент маленького кокни на человеческий язык. Что ж, если Блэки подсказал правильную тактику, этой правой он может не опасаться хотя бы в первом и втором раундах, а сосредоточиться на левой…
Пул был выше Рори на три дюйма и по меньшей мере на тридцать фунтов тяжелее, но главное его преимущество заключалось в длине рук. Руки Архимеда были длиннее на несколько дюймов, и он мог достать своего более молодого противника, сам оставаясь вне его досягаемости. В прежних боях Рори не сетовал на длину своих конечностей, а, наоборот, использовал это свое преимущество, защищаясь от атак любых соперников. В этом поединке он такого преимущества не имел.
«Надо заставить его бояться моего хука левой!» – твердил про себя Рори как заклинание, пока следовал за Блэки и Бью, расчищавшими ему путь к рингу. По дороге выходцы из Ирландии – старатели и шахтеры – горячо приветствовали соотечественника, а местная публика молча рассматривала юнца, осмелившегося послать вызов известному чемпиону.
Блэки и Бью довели Мадигана до ринга и встали по бокам, как бы охраняя его. Потом, уже в одиночестве, Рори преодолел барьер из канатов и вышел на середину ринга, где раздраженно переминался с ноги на ногу рефери, ожидая, когда Архимед и его свита закончат заигрывать с публикой. Как только оба участника поединка встали рядом с ним, высокий худощавый рефери, австриец по происхождению, начал торопливо и монотонно перечислять правила, утвержденные Лондонским клубом боксеров-профессионалов, ведущих бой на кулаках.
Рори быстрым взглядом окинул покрытого шрамами ветерана, который когда-то обладал привлекательной внешностью, до того, как ему неоднократно ломали нос, а уши измолотили до такого состояния, что они стали похожи на цветную капусту.
Рори вспомнил нежные пальчики Ребекки и то, как она легко касалась его лица, делая это так ласково и любовно. Он пообещал себе, что ни за что не закончит свою боксерскую карьеру так же, как Архимед Пул, – изуродованным, битым, изможденным.
Почувствовав на себе встречный изучающий взгляд блеклых, но проницательных глаз соперника, Рори отвернулся, делая вид, что переключил все свое внимание на рефери. Он стал сжимать и разжимать левый кулак, словно пианист, упражняющий пальцы перед концертом. Уголком глаза от тотчас отметил, что от Архимеда не ускользнул этот, казалось бы, инстинктивный жест. Чемпион насторожился. Означает ли это, что до него дошли слухи о мощном хуке слева Мадигана?
Рефери закончил свое напутствие. Бойцы разошлись каждый в свой угол ринга, где за канатами их поджидали секунданты.
Гонг возвестил о начале поединка.
Вместо того чтобы затеять привычный и знакомый всем скользящий танец вокруг более рослого и мощного противника, Рори сразу же устремился в лобовую атаку, чем поверг чемпиона в изумление. Сработал рефлекс, Архимед, защищаясь, направил поспешный удар левой навстречу и промахнулся. Кулак, не задев Рори, прошел над его плечом, в то время как молодой боксер смог беспрепятственно продвинуться на шаг ближе и нанести короткий, жесткий и точный удар слева по челюсти Пула. Когда голова чемпиона откинулась назад, Рори слегка присел, пригнулся, склонил левое плечо и вонзил левый хук в корпус Пула справа под ребро.
Выпрямившись, Рори попытался развить успех, направив еще один хук в челюсть Архимеда, но опытный противник, быстро очнувшись, поднырнул под изогнутую дугой левую руку Рори, частично блокировал правой его свистящий по воздуху кулак, который лишь задел давно уже искалеченное правое ухо чемпиона. В такой обстановке Рори прибегнул к старому приему. Уйдя из радиуса действия длинных рук Архимеда, особенно его могучей правой, он пустился в пляс, отклоняясь все больше вправо от себя.
Чемпион ожидал именно такого поведения от соперника, но не мог в данный момент противопоставить ничего разумного этой тактике. Рори с мрачным удовлетворением отметил, что правая рука чемпиона слишком задрана вверх, так как локтем он прикрывает ребра, уже пострадавшие при первой атаке ирландца. Если так и будет продолжаться, а на этом строил свои расчеты Блэки, пуская слух о знаменитом левом хуке Мадигана, то Рори, изредка тревожа соперника фронтальными выпадами, превратит его из бойца с двумя руками в однорукого боксера, потому что чемпион не решится на активные действия правой в той защитной позиции, которую он занял.
Схватка развивалась, точно соответствуя прогнозу Блэки. Рори описывал круги, смещаясь все время вправо, иногда останавливаясь и раскачиваясь на месте, словно мангуста, дразнящая кобру, и нарочно подставляя себя под удар слева. Чаще всего он был достаточно проворен, чтобы поднырнуть под вытянутую руку и самому нанести удар правой по ребрам Пула и добавить свинг левой рукой. Хотя его левые выпады, направленные в челюсть врага, проскальзывали мимо цели или блокировались искусным профи, удары по корпусу оказывали свое безжалостное воздействие.
Пул передвигался все медленнее и держал левую пониже, чем в начале поединка. Рори завершил свою последнюю атаку на вражеский корпус жестоким ударом на открывшийся левый бок чемпиона. Пул пошатнулся, упал на одно колено, давая тем самым знак к окончанию раунда. По лондонским правилам, только когда боксера сбивали с ног, объявлялся перерыв независимо от того, сколько времени длился раунд.
Архимед Пул сразу же проковылял в отведенный ему угол, предвкушая благословенные тридцать секунд отдыха.
Когда подобная процедура повторилась дюжину раз за последующие полчаса боя, публика стала роптать и со склонов впадины, усеянных зрителями, в адрес Архимеда полетели оскорбления, усиленные эхом. Сплошная людская масса, окружавшая ринг, в ярости заколыхалась, словно штормовая волна.
– В чем дело, старикан?
– Эй ты, английский слизняк, тряхни стариной и набей ирландцу морду!
– Не ползай, как улитка, а то тебе вышибут мозги.
– Один «зеленый» ирландец стоит дюжины «вареных раков»!
– Пул! Хватит отдыхать на ринге, а то Малыш отправит тебя на вечный отдых.
Из своего угла Мадиган кинул взгляд на старого профессионала, чье тело, в основном с левого бока, было теперь усеяно отвратительными красными рубцами, которые все больше набухали кровью. В мерцающих отблесках раскачиваемых ветром керосиновых ламп левая сторона его лица выглядела чудовищной маской, гротескно раздутой, с глазом, почти вывалившимся из глазницы наружу и, казалось, удерживавшимся только распухшим веком.
Но и Рори заплатил свою цену. Экс-чемпион нанес ему достаточное число ударов, и глубокая рана протянулась от уголка левого глаза ирландца к виску. Блэки спешил остановить кровотечение. Его также беспокоил подбитый правый глаз Рори, окруженный ядовито-лиловым отеком. Правая рука, которой Рори с таким эффектом отдубасил Архимеда, совсем онемела. Когда Рори попытался разжать кулак, Драго тотчас положил на него ладонь.
– И не думай разжимать пальцы, пока драка не кончится. Твой кулак так распух, что раскрывать его опасно. Я обложу его льдом после матча.
– Старый лис – твердый орешек, – не без уважения отозвался Рори о противнике.
– Разумеется. За долгую жизнь он научился кое-чему. Ты колотил его по ребрам и по голове, как барабанщик Армии спасения, но он расслабил шейные мышцы, и голова его отскакивала, как мячик на резинке, от твоих ударов правой. Ты лишь зря тратил силы на замах.
– Вымани его, разозли. Пусть он попрет на тебя! – вмешался Бью. – Бей его на встречном движении.
– Он прав, Малыш, – согласился Блэки. – Если он наткнется на твой кулак по инерции, сила удара удвоится. Иначе ты никогда не собьешь эту тушу с ног.
Гонг возвестил окончание очередного перерыва. Рори решительно пошел на сближение со своим противником. Советы, только что поданные ему секундантами, крепко засели у него в голове, но последовать им он не успел. Внезапно мозг его взорвался пронзительной болью, огнем изнутри выжгло глаза, ослепительный свет вспыхнул и погас в глубине его черепа, будто фейерверк в честь праздника Четвертого Июля.
Под рев толпы он рухнул в пыль и покатился, облепляя слоем грязи потное, кровоточащее тело. Ужас сковал его. Что произошло?
Схватившись за канаты, он попытался встать, но вместо этого упал вниз лицом, вывалившись за пределы ринга. Трое дюжих болельщиков, выкрикивая ободряющие слова, тут же подхватили его и швырнули обратно на ринг, а Бью взвалил на спину и отнес его в угол на очередной тайм-аут.
– Господи Иисусе! Он таки воспользовался своей правой!
Рори отчаянно тряс головой, пытаясь прояснить сознание.
– Пул здорово мне влепил правой… А что было потом?
– А потом ты сам нарвался на его левую. Вспомни Генри Харлоу. Это тебе урок! Но раз ты смог очухаться, то настала пора резать борова. Быстро сунь по ледышке ему в ноздри, Бью! – Драго хлопнул Рори по спине вместе с ударом гонга. – Лучше держись от него на дистанции и отступай, пока голова не прочистится.
Рори с проклятиями поднялся и пробормотал:
– Старый ублюдок больше меня не достанет.
Он, шатаясь, покинул свой угол и тут же попал под шквал ударов Пула. Рори попытался утихомирить тяжеловеса, схватившись с ним на абордаж, но заградительный огонь чемпиона был не менее результативен, чем атака. Когда они вошли в клинч, Мадиган, подражая сопернику, упал на одно колено, тем самым заканчивая раунд.
Бью устремился к нему и помог добраться до заветного угла.
– Стой напротив меня, Бью, и маши полотенцем, – на удивление ясным голосом скомандовал Рори. – Блэки, дай глоток воды. Ребята, вы заметили то, что увидел я?
– Звезды на небе? – грустно пошутил Бью, в мыслях уже посылая прощальный поцелуй своим денежкам, поставленным на кон, а также всем надеждам расплатиться с долгами.
Рори улыбнулся. Это была жуткая пародия на улыбку, исказившая и без того уродливо распухшее лицо.
– Нет, Бью! Мои мозги почти в порядке. Во всяком случае, они достаточно прояснились, чтобы видеть, как старик роняет свою правую руку. Ему надо время, чтоб поднять ее для коронного прямого удара, но ведь перед ним не тренировочная груша… Теперь, если я смогу…
Прозвучал гонг, резко оборвав Мадигана на полуслове. Рори, все так же покачиваясь, проковылял в центр ринга.
Пул выбросил вперед для удара левую руку. Вместо того чтобы ускользнуть от нее, как это делал Рори на протяжении всех раундов, он, запутывая противника, лишь откинул голову назад, подставляя под удар подбородок. Законченный профессионал, Архимед Пул не мог не воспользоваться тем, что противник «раскрылся». Он мгновенно прореагировал, слегка склонился вправо и послал тяжелое тело вперед, готовясь к своему коронному убийственному удару. Но как только он набрал разгон и его кулак почти достиг цели, Рори внезапно приник к земле, резко развернул себя вправо и направил хук левой навстречу атакующему чемпиону.
Соприкосновение левого кулака Рори с челюстью противника произошло с таким оглушительным треском, что, несмотря на крики и завывания толпы, его услышали самые отдаленные зрители. Пул, продолжая по инерции движение, оперся на правую ногу, которая просто-напросто согнулась под его весом. Кулаки его упали вниз, он рухнул лицом в пыль – каменно-неподвижный, потерявший сознание.
На какой-то момент все затаили дыхание и наступила мертвая тишина. Но тотчас же толпа взорвалась одобрительным ревом в честь Попрыгунчика Малыша.
Мадиган вернулся в свой угол и опустился на стул, который Дженсон просунул сквозь канаты. Драго грустно покачал головой:
– Это конец целой эпохи, мальчик, когда такой человек, как Архимед Пул, лежит в пыли… Не в обиду будет тебе сказано, Рори.
– Никаких обид, – заверил Рори приятеля.
Ему самому было невесело. Победа обошлась ему дорого. Лицо его пострадало не меньше, чем у поверженного Архимеда.
– У меня нет в душе ни капли гордости за сегодняшний день. Я бы хотел скорее его забыть. Клянусь памятью отца и матери, я не выйду больше на ринг даже за все золото Комстока!
– Разреши мне поухаживать за тобой, Попрыгунчик! – Рослая рыжеволосая красотка, правда, уже в годах, ловко пролезла под канатами, выхватила из рук Бью таз со льдом. Она умело и быстро остановила кровь из рваной раны над глазом Рори. – Мой папаша зарабатывал на хлеб боксом, а я после боя приводила его в порядок. Я многое умею делать…
– Об этом все знают, но твое умение утешать парней вряд ли пригодится нашему Малышу. Он уже завел себе утешительницу в штате Невада, – предупредил Блэки очаровательную мадам.
Джуния Киллиан заправляла принадлежащим ему борделем при салуне «Бочонок с кровью».
Мадам проигнорировала реплику босса и продолжала усердно обрабатывать израненное лицо ирландца.
– Не печалься, Попрыгунчик! Скоро будешь как новенький, – авторитетно заявила она.
– Я знаю, что значит твое «скоро». На это потребуется уйма времени. А мне нельзя возвращаться в Уэлсвилл в таком виде.
Рори чувствовал себя опустошенным. Адреналин, поддерживающий его возбуждение на протяжении всей схватки, теперь перестал поступать в кровь. Азарт и ярость сменились тупой болью в избитом теле.
– Я займусь нашим выигрышем. – Блэки хитро подмигнул партнерам. – С этими жучками надо держать ухо востро!
– Рори, я не могу задерживаться в Денвере, – сказал Бью. – Конюшня нуждается в присмотре. В следующую субботу скачки…
– Все понятно, Бью. Забирай выигрыш и сматывайся. Я последую за тобой, как только чуть подправлю свою образину.
– Хоть ты сейчас и смахиваешь на хорька, но все равно милашка, – вставила Джуния Киллиан.
– Я ценю твое участие, Джуния, но единственное, что мне надо, – это забиться в нору и проспать целую неделю. – Рори приподнялся и похлопал Бью Дженсона по плечу. – Только благодаря тебе, Бью, я получил эту возможность… Я твой должник по гроб жизни.
– Все сложилось как нельзя лучше… Мы все рисковали, но ты больше всех… Теперь у тебя в руках большой куш. Что будешь с ним делать?
– Куплю земельный участок в долине Траки. Я еще, может быть, заведу скаковых лошадей. – Рори попытался растянуть в улыбке рассеченные опухшие губы. – Уж моих лошадок я не позволю никому и пальцем трогать.
– Значит, я выиграл деньги, но потерял лучшего работника, – развел руками Бью.
– Я благодарен тебе, Бью, что ты дал мне эту работу.
– Ты честно заработал каждый цент, который я тебе заплатил… Что ж, мы еще встретимся у Блэки в салуне и подсчитаем барыши.
Публика вокруг неистовствовала, требуя выхода Рори и его соперника на середину ринга для торжественного объявления победителя матча. Архимеда Пула кое-как привели в чувство и в полубессознательном состоянии, поддерживая под руки, подвели к рефери. Он качался, едва держась на ногах. Рори встал по другую сторону рефери, который не без труда поднял вверх тяжелую, онемевшую руку ирландского боксера со сжатым, казалось, навечно, разбитым в кровь кулаком.
Нового кумира зрители приветствовали воплями и оглушительным свистом, который здесь, на Западе, означал высшую степень одобрения. Архимеда секунданты поволокли прочь с ринга.
– Это конец эпохи, – медленно повторил Малыш Попрыгунчик, прощаясь с поверженным соперником, фразу, произнесенную Блэки Драго.
Блэки Драго выложил перед Рори на стол пачку банкнот.
– За вычетом залога и ставок – десять тысяч долларов. Это твой честный выигрыш.
Они расположились в кабинете Драго над салуном. Внизу те, кто ставил на ирландца, отмечали свою удачу, но гул пьяной толпы не проникал сквозь стены, обшитые дубовыми панелями. Драго был человек из народа, владелец салуна и политический деятель сомнительной репутации, но с годами приобрел весьма рафинированные вкусы. Он наполнил хрустальные бокалы превосходным выдержанным коньяком и провозгласил тост:
