Беспутный и желанный (Клятва верности)

      «Не задавай вопросов, на которые нет ответа», – укорила себя Ребекка.
      Дождавшись ухода чернокожего слуги, она стала скидывать с себя пропыленную в дороге одежду. Услуги Пэтси обычно были не настолько ей нужны, как просто человеческое общение перед отходом ко сну в одиночестве, но все же она привыкла к тому, что ее раздевает горничная. А Рори – вероятно, слуга. Как отдалились они от бедных влюбленных – юной Ребекки и молодого Рори, предоставленных только самим себе. «Но я бы выкинула из памяти все годы, проведенные в роскоши, ради только одной минуты, той самой, когда я поняла, что влюблена… влюблена по уши в веселого ирландского парня по имени Рори Мадиган».
 
      Рори торопливо набросал на листке бумаги распоряжения управляющему лесопилкой с указанием принять меры против предстоящего осеннего паводка и просмотрел телеграммы, которые принесли лишь сугубо деловые новости и ничего касающегося его лично. Быстро закончив обязательный для бизнесмена вечерний ритуал, он предался размышлениям о том, как он объяснит старшему брату свою скоропалительную женитьбу на вдове их злейшего врага.
      Патрик, естественно, узнав об этом, взовьется до потолка. Рори решил доверить важное сообщение почтовой службе, черкнул несколько строк и вложил записку в конверт с марками, адресованный в Карсон-Сити. Даже письменное объяснение с братом далось Рори с трудом.
      Он вышел на улицу освежиться. В воздухе уже чувствовался холод ранней для Невады осени.
      Улицы Виргиния-Сити, заполненные праздно шатающейся публикой, отторгали от себя занятого своими мыслями пешехода. Он ощутил себя здесь лишним и поспешно направился обратно к своему дому, где ожидала его новобрачная.
      – Моя жена, миссис Рори Мадиган, – вслух произнес он, вызвав удивленные взгляды прохожих.
      Он должен был чувствовать себя счастливейшим из людей. Восемь лет тому назад так оно и было бы, но не сейчас. Ощущения триумфа не было. Он выполнил когда-то данное обещание – вырвать Ребекку из рук Амоса и сделать ее своей. И тем отомстить ему и ей. Она уже была в его объятиях, теперь ждет в его постели.
      «Но против своей воли». Эта мысль вонзилась, словно игла, в его мозг. Рори тотчас же возразил сам себе. «Что ты хочешь, парень? Чтобы она с готовностью упала тебе на руки, полная благодарности, как только узнала, что Амос Уэллс мертв?» Ей было плохо, плохо было и Майклу. Рори пришел им на помощь, но почему-то сомнения терзали его. Он знал, что ее желание быть с ним не угасло с годами, но та прежняя любовь… Сможет ли она возродиться? Восемь лет он хранил горячие угли от костра этой любви в своей душе, ни на мгновение не забывая о Ребекке.
      Тихо он прошел через гостиную к дверям спальни. Открыв дверь, Рори с глупым видом уставился на пустую кровать. Неужели она сбежала? Потом он услышал плеск воды в ванной и заметил ее ночное одеяние на спинке стула.
      Посмеиваясь над собой, Рори быстро разделся и накинул на себя вишневого цвета бархатный халат. Он лишь затянул небрежно пояс, не утруждая себя застегивать все пуговицы, уверенный, что халат недолго удержится на его плечах. Как предусмотрительно с ее стороны встретить его обнаженной в ванной комнате.
      Улыбаясь, Рори приоткрыл дверь и окинул взглядом женщину, нежащуюся в теплой воде.
      Он испугался при виде своей вновь обретенной жены. Ребекка спала, откинув голову на край ванны. Ее нежная шея была открыта его взгляду, темное-золотистые волосы прилипли к щекам, губы были приоткрыты, словно в ожидании поцелуя.
      Тяжелый аромат от щедро пролитых в воду эссенций наполнял влажный воздух. Он смешивался с чарующим, неповторимым запахом ее тела, по которому Рори мог отыскать ее даже в кромешной тьме. Ее – свою женщину… Свою жену. Ее тело было скрыто белоснежной пеной. Даже руки ее, тонкие и изящные, покоящиеся на краях ванны, искрились пенными пузырьками. Лишь один розовый сосок и округлое колено возвышались над пенным покровом. И оттого, что ее тело было невидимо, но угадывались его очертания, зрелище становилось еще более возбуждающим для мужского взгляда.
      Уже то, что он увидел, пробудило в нем острое плотское желание. Рори поборол в себе порыв немедленно избавиться от халата, вытащить Ребекку из воды и овладеть ею тут же на полу, на коврике возле ванны.
      Он осторожно склонился над волшебной купелью, потом опустился на колени и прижался губами к мокрой, горячей и нежной руке. Ее глаза мгновенно широко открылись. Она вернулась из забытья в действительность, а он, аккуратно сдунув пену, целовал поочередно кончики ее пальцев, как делал это когда-то при их первом свидании в городском парке.
      – Рори, – единственное слово, которое она могла произнести в тот момент.
      – Ш-ш-ш, – приказал он и продолжил обряд поцелуев.
      Его дыхание было горячее, чем ее кожа, согретая ванной. Оно жгло, и пламенная дорожка пролегла вверх по ее руке до плеча. Ребекка молча следила за его действиями. Когда его темноволосая голова склонилась еще ниже, Ребекка вновь опустила веки, безропотно позволяя ему касаться всего, что он захочет.
      Его рука дотронулась до ее соска и убрала пену с ее груди. Снова ее глаза распахнулись и сверкнули зеленоватым огнем. Груди напряглись, отвердели. Рори прорвал пенное покрывало и обхватил ее груди обеими руками. Они уже не помещались в его больших ладонях, как в былые времена их первых любовных встреч.
      – Каких два драгоценных клада я обнаружил под водой! – попробовал пошутить он, но голос его прозвучал напряженно.
      Ребекка издала тихий стон и невольно изогнулась всем телом, встречая его ласку. Он играл ее грудями, пробегая по ним пальцами или подхватывая их снизу. Потом его руки начали обводить под водой контуры ее соблазнительной женственной фигуры, опустились еще ниже, подхватили ее ягодицы, приподнимая Ребекку из ванны.
      – Обними меня за шею, – распорядился он тоном, не допускающим возражений.
      – Ты промокнешь… – нелепо возразила она, и тут же ее руки, словно действуя сами по себе, вскинулись вверх и, роняя пену и брызги, потянулись к нему, ухватились за мягкий бархат воротника его халата и притянули губы Рори вплотную к губам обладательницы этих рук.
      Она вдыхала его раскаленное дыхание, смесь запахов дорогого табака и ирландского виски. Грубый, но честный мужской аромат, не скрытый никаким одеколоном. Этот запах покорил ее, он был для нее предвестником наслаждений любви.
      Губы его легкими прикосновениями стали дразнить ее губы. Тогда пальцы Ребекки развязали пояс его халата, проникли под бархат. Он ощутил, как ее ногти впиваются в кожу его спины. Рори яростно прижался ртом к ее рту, его язык раздвинул ее губы и устремился внутрь, пробуя на вкус, так же она нежна и так же готова на ответную игру, как и прежде.
      С низким рычанием, вырвавшимся у него бессознательно, он, терзая ее рот дразнящим языком, буквально подкинул ее послушное тело вверх и водрузил Ребекку на себя. Халат, намокший и тяжелый, упал с его плеч на пол. Кожа Ребекки, размягченная ванной, теперь наслаждалась соприкосновением с его волосатой грудью и буграми его мышц.
      Ребекка оторвалась на мгновение от его рта и сдула с себя пену на его кожу.
      – Ты хочешь одеть меня в свой наряд, – прошептал он и, прежде чем Ребекка что-либо ответила, Рори вместе со своей драгоценной ношей опустился в ванну. – Я всегда хотел заниматься любовью в этом корыте. Для этого я и приобрел его, но, признаюсь, никогда не сыпал туда столько ароматных порошков.
      Он покрыл ее и свои плечи пузырьками пены, потом его ласковые руки занялись под водой упоительным для Ребекки делом. Он заставлял ее забыть обо всем своими пылкими ласками, а она с тихими стонами играла жесткими темными волосами на его груди и гладила его бицепсы. Поросль волос на его теле острой стрелой устремлялась в низ его живота. Пальцы Ребекки добрались и туда, ощутили твердость возбужденного члена и обхватили его в нежном, но настойчивом объятии. Она добилась того, что Рори в экстазе выкрикнул ее имя и привлек ее к себе для нового, еще более яростного поцелуя.
      – Держи его покрепче и не отпускай. Мне это так нравится. Я добавлю еще больше амброзии в нашу ванну, – пробормотал он еле слышно, не отрываясь от ее губ.
      Затем Ребекка откинулась на пологую спинку ванны, Рори заставил ее раздвинуть ноги, а сам опустился на колени. Он поднял из воды ее ноги и покрыл их поцелуями – все, что было доступно его губам – щиколотки, икры, колени, ляжки. Потом снова его губы впились в ее рот, и она ответила ему, замкнув кольцо ног вокруг его бедер, и открыла путь его фаллосу внутрь себя.
      Тело Ребекки отвечало его ритмичным усилиям до тех пор, пока Рори не опустошил себя, а она, уже дважды испытавшая наслаждение, не почувствовала, что он тоже удовлетворен.
      Вода в ванне вдруг показалась им холодной. Ребекка обессиленно опустила голову на плечо Рори. Золото ее волос облепило его мощные плечи.
      – Мы не замерзнем здесь, милая моя? – К нему первому вернулось сознание.
      Рори поднялся, пена и капли воды покорно стекали с его до волшебства красивого тела.
      Он ступил на коврик возле ванны, а Ребекка была не в силах еще подняться. Рори выхватил ее из воды, сначала легкую, потом чуть отяжелевшую, когда вода перестала выталкивать ее, и вновь покрыл все доступные места ее тела жаркими поцелуями. От внезапного холода в сочетании с опаляющим огнем его губ кожа ее покрылась мурашками. Ребекка задрожала, но он тотчас обернул ее теплым мягким полотенцем.
      Когда он сам вытирался, она с наслаждением наблюдала за игрой мышц под его кожей. Прикосновение к ним – вот о чем она мечтала, – и он это понял, подхватил ее на руки и понес к приготовленной для любви постели. Подушки и простыни были свежи и как будто излучали в сумерках сияние в ожидании их прихода. Она и он, конечно, не были девственниками, но наконец пришла их первая любовная ночь.
      Они легли рядом, их глаза встретились. В нем снова проснулось желание, она это почувствовала, даже не касаясь его.
      – Господи, как ты красива! – выдохнул Рори еле разборчиво. – И ты – моя! Неужели Уэллс касался тебя?
      Последние его слова разрушили волшебство. Ребекка мгновенно завернулась в простыню, прикрывая свою наготу. Он тут же осознал свой промах и был готов откусить свой неразумный язык.
      – Как ты мог напомнить мне об этом сейчас?
      Между ними возник барьер, который не так легко было преодолеть. Ребекка пыталась исповедаться ему, но слова застревали у нее в горле.
      – Когда он приближался ко мне, я дрожала от ужаса! – Тут ее вдруг охватил приступ истерического смеха. – Но ты не думай, что купил подпорченный товар. – Она спрятала лицо в складках простыни. – Амос так и не смог меня взять, как мужчина женщину в первую жуткую брачную ночь. А после уже и не осмеливался подступиться ко мне.
      – Амос бил тебя или Майкла? – мрачно спросил Рори.
      – Я бы, не задумываясь, убила его, если б он поднял руку на мальчика.
      – А на тебя?
      – Ты же знаешь – это случилось в последний вечер, когда он узнал, что ты… Я защищалась…
      Подступившие рыдания не дали ей договорить. Он молча ждал, когда она придет в себя.
      – В чем ты меня обвиняешь? – наконец вымолвила Ребекка.
      – Тебя ни в чем. Но твою семью… Твои родители разъединили нас…
      Ребекка сдернула простыню с лица и вскинула голову.
      – Чем ты недоволен? Чего хотел, ты добился. Теперь я твоя жена, соперник твой мертв, а сын… скоро станет твоим законным сыном. Не требуй от судьбы большего…
      – Ты права… – Рори приподнялся над ней на постели, открывая взгляду свое мускулистое с черными порослями волос тело и победно торчащий вперед мужской орган. – Смотри. Я всего добился. Эта ночь наша. И еще много ночей впереди. Я хочу тебя, Ребекка, а ты хочешь меня. И всегда хотела. Только меня. Никого другого. Ты моя… наконец!
 
       Карсон-Сити
      Патрик получил телеграмму от Рори, пробежал глазами лаконичные строчки и тут же отшвырнул ее в мусорную корзину.
      – Несчастный дурак! Эта дама обошлась с ним как с несмышленым школьником. Он проглотил наживку и насадил себя на крючок. И все случилось из-за мальчишки, которого она когда-то родила.
      Конечно, сходство неоспоримо и нет сомнения, что Рори его настоящий отец. Но Патрик не ожидал такой торопливости от младшего брата. Незачем было ему столь поспешно заковывать себя в брачные цепи. Что могло вынудить его на столь поспешный брак? Только настойчивость самой Ребекки.
      Завтра Патрик Мадиган уже будет в Виргиния-Сити и встретится со своей снохой. Ему есть что сказать Рори лично, а не доверять это телеграфу. Близок день, когда имена преступников, виновных в гибели Райана и других шахтеров, будут преданы огласке.
      Накануне на рассвете Патрик вышел из отеля на утреннюю прогулку. Его беспокоило, чем кончился визит Рори в дом Уэллсов. Патрик прошел весь путь до особняка Амоса и узнал, что хозяин дома убит, а супругу его обвиняют в убийстве. И еще то, что Рори снабдил ее алиби на время убийства. Патрик понял, что брат бесстыдно солгал. Но страшнее всего было то, что волчья стая, окружавшая Амоса, не удовлетворится пролитой кровью. Эти беспощадные убийцы пойдут на все, чтобы замести следы. Жизнь Рори была в опасности.
      Не в характере Патрика было решать проблемы с помощью выпущенной из револьвера пули, и он не верил, что кто-то в этот момент угрожает ему. И все-таки какой-то инстинкт самосохранения подсказал ему, что при виде ружейного ствола, высунувшегося из чахлых кустов, обрамляющих аллею бульвара, лучше всего упасть и скатиться по пыльной земле в канаву. Лежа на опавших листьях, он с трудом добрался до кармана, где прятал револьвер 45-го колибра – привычный атрибут любого бизнесмена на Западе.
      В ответ на прогремевший выстрел, направленный в его сторону, Патрик не целясь разрядил весь барабан в кусты, где прятался злоумышленник.
      Одна из пуль настигла жертву. Рыжеволосый парень с ружьем в руках вывалился из кустарника на открытое пространство. Утреннее солнце осветило его лицо, на котором застыла то ли усмешка, то ли оскал ненависти.
      Патрик осторожно выполз из канавы, встал на ноги, подошел к убитому им человеку. Он уже за несколько шагов до распростертого перед ним тела мог убедиться, что перед ним покойник. Патрик проклял себя за излишнюю меткость. Оставшись в живых, наемный убийца мог бы что-нибудь рассказать.
      Вокруг трупа уже стала собираться толпа любопытствующих прохожих. Появился и шериф, энергично расталкивая локтями досужую толпу. Патрик вслух выругался. Теперь его встреча с Рори отложится на неопределенное время.
 
       Виргиния-Сити
      Ребекка, проснувшись, испугалась, не понимая, где она находится. Только ощутив рядом горячее тело спящего Рори, она все вспомнила. Его рука бессознательно шевельнулась и легла на ее живот. «Он мой муж. Я принадлежу ему…» Эта мысль одновременно пугала и доставляла наслаждение.
      А он? Он как будто читал ее мысли и, открыв глаза, приветствовал Ребекку своей обаятельной улыбкой.
      – Доброе утро, милая. – Легкий поцелуй был очаровательным утренним ритуалом.
      Когда они выбрались из смятой за ночь постели, оделись и добрались до кухни, их ждал аппетитный завтрак. Она давно проголодалась, но прежде чем взять нож и вилку в руки, не могла не задать вопрос:
      – Что ты намерен сказать Майклу?
      – А нельзя ли поговорить об этом попозже?
      Благодушное настроение новобрачных, готовое взорваться новой ссорой, было прервано яростным стуком в парадную дверь.
      – Это я, Патрик! – Старший брат неистово колотил по крепким дубовым доскам, не удовлетворенный звоном дверного колокольчика.
      Рори извинился перед Ребеккой.
      – Я сначала переговорю с ним одну-две минуты, а затем, надеюсь, мы все вместе позавтракаем.
      – Я не покажусь ему на глаза в утреннем туалете, – испуганно произнесла Ребекка.
      – Тогда беги и переодевайся, – посоветовал Рори.
      Патрик появился в кухне, и тут же чернокожий слуга подал ему чашку крепчайшего черного кофе. Двух фраз было достаточно, чтобы братья поняли, как обстоят дела.
      – Ты думаешь, за всем этим стоит Шеффилд?
      Патрик пожал плечами.
      – Шериф опознал наемного убийцу, покушавшегося на меня. Чарли Приткин по кличке Цыплячий Воришка. Тебе это ничего не говорит?
      Рори удивился.
      – След тянется аж до Уэлсвилла! Приткин был там известен как местный бродяга и пьяница. Я частенько видел его, когда работал на конюшне у Бью.
      – Не он ли участвовал в нападении на тебя восемь лет назад?
      – Может быть. Жаль, что он уже ничего не расскажет… хотя, впрочем… – Тут Рори мрачно усмехнулся. – …Нечего горевать о нем. Наше счастье, что ты оказался более метким стрелком, чем он. Такой подонок вполне мог напасть и на твою жену.
      – Если уж мы заговорили о женах, то обсудим и твой брак. Я знаю, что тебе нужен Майкл, но не мог ли ты подождать?
      – Вчера утром шериф Сиарс готов был арестовать Ребекку. Я не мог позволить, чтобы он свершил эту глупость.
      Патрик внимательно посмотрел брату в глаза.
      – Ты все еще влюблен в нее. И прошедшие годы ничему тебя не научили. Будь настороже, Рори. Вполне возможно, что она прикончила своего муженька.
      – Не будь идиотом! С меня достаточно и нашего шерифа. Мы с Ребеккой сами разберемся в наших проблемах.
      Патрик понял по его тону, что дальнейший разговор на эту тему бесполезен.
      – Есть и другая причина, по которой я поднял тебя с постели.
      – Надеюсь, что ты собирался провести с нами медовый месяц? – язвительно заметил Рори.
      Патрик сделал вид, что его эта ирония не задела.
      – Незадолго до своей гибели Хобарт передал моему человеку пачку документов. Я их просмотрел. Там есть все, чтобы арестовать Шеффилда и Баскомба. Только нет ничего против этой хитрой змеи Хаммера.
      – Неужели? – Рори яростно ударил кулаком по столу.
      – Ничего! Но он, надеюсь, не покинет Неваду, а затаится, выжидая. Ему наверняка интересно посмотреть, как будет разворачиваться весь скандал.
      – А как ты собираешься организовать арест Шеффилда и Баскомба? Узнав, что запахло жареным, они тут же улетучатся.
      – Как ты сам понимаешь, на шерифа Карсон-Сити нельзя положиться. Боюсь, что без твоей помощи мне не обойтись, Рори. Кому мы можем довериться, чтоб этот змеиный клубок не расползся по стране до того, как мы его прихлопнем?
      – У меня есть связи в Капитолии. Я поговорю с губернатором. Он может привлечь федеральные власти к аресту Шеффилда и Баскомба. А Хаммера я стану вынюхивать сам. Где находятся бумаги Хобарта?
      – В нашем сейфе в Первом национальном банке в Карсон-Сити.
      – Дай мне ключ.
      Патрик протянул Рори ключ, но при этом предупредил:
      – Я бы пока не торопил события… Сгоряча серьезные дела не делаются.
      – Как я понимаю, это намек на мою женитьбу на вдове Амоса, – подхватил мысль брата Рори. – Но пойми, они подстроили обвинение ее в убийстве Уэллса. Ребекка в опасности и, следовательно, мой сын тоже. Я попрошу тебя проводить ее в Уэлсвилл к ее отцу и позаботиться о Майкле.
      – Могу я войти? – послышался нервный, но настойчивый голос Ребекки из-за двери.
      Рори метнулся к двери и ввел Ребекку в комнату, предвкушая зрелище, как Патрик прореагирует на появление в кабинете его красавицы жены.
      – Позволь мне представить мою супругу. А тебе, Ребекка, моего старшего брата!
      Ребекка увидела те же глаза, ту же улыбку, что и у Рори. И ее сын Майкл принадлежал к этому же клану!
      – Я рада встрече с вами, Патрик! Рори так переживал вашу гибель, а вы явились из царства мертвых и принесли ему счастье и удачу во всех делах.
      Патрик не ожидал встречи с такой женщиной, как Ребекка. И дело было не в ее элегантном наряде, обрисовывающем фигуру классической статуи, и не в темном золоте ее волос и блеске зеленых глаз. У его младшего брата было множество красивых любовниц. Но от Ребекки исходила добрая теплота, которую он сразу же ощутил. Она любит Рори, она любит своего сына Майкла, она из их клана! На нее можно положиться!
      С трепетом Патрик поднес ее руку к своим губам на европейский манер и, против своей воли, задержал, насколько это позволяли приличия, этот поцелуй.
      – Я рад, что не утонул вместе с судном, по крайней мере теперь я увидел, на какой очаровательной женщине женился мой брат…
      – Однако вы не доверяетесь мне, Патрик?
      Ее прямота понравилась ему.
      – Да, но я надеюсь, что мои подозрения неосновательны.
      – Ты обо всем успеешь поразмыслить по пути в Уэлсвилл, – вмешался Рори и коротко объяснил Ребекке ситуацию.
      – Ты думаешь, что какие-то люди могут покуситься на Майкла? – спросила она.
      – Никто не знает, когда гремучая змея выскочит из травы. Пусть Патрик отвезет вас хотя бы на ранчо Амоса. Там крепкие запоры, и оно совсем близко от Уэлсвилла, так что никто не успеет перехватить вас по дороге. А у меня есть дела здесь.
      – Мы даже не сможем позавтракать за семейным столом? – осторожно осведомилась Ребекка.
      – Время дорого, – коротко отрезал Рори и на прощание коснулся губами ее ладони.
      Многое не было сказано, но настала пора вновь расставаться.
 
       Уэлсвилл
      Эфраим вышел на крыльцо своего дома. В его ушах стоял смех Майкла. «Когда-то я был таким же малышом и радовался всему, что дарует мне жизнь». Теперь эта жизнь подходит к концу. Эфраиму исполнился шестьдесят один год, и он, как никогда раньше, ощущал на себе бремя прожитых лет. Мадиган победил в их заочной борьбе. Ребекка стала его женой, а Майкл законным сыном. Господь направил Эфраима на неверный путь, а потом резко и безжалостно исправил свою ошибку. С каждым прожитым днем совесть мучила священника за подлое преступление, совершенное им восемь лет назад. Он хорошо знал характер своей младшей дочери и понимал, что, если бы он не уничтожил письма Мадигана, Ребекка никогда бы не вышла замуж за Амоса.
      Он сам сделал свою дочь несчастной, потому что уже по возвращении Ребекки и Амоса из Вашингтона Эфраим уловил в ее глазах ужас и ненависть к своему мужу.
      Но годы шли, рос странный одинокий мальчик, отчуждение Ребекки и Амоса становилось все более очевидным, а Рори Мадиган добивался все больших успехов в политике и становился все более богатым. Значит, Господь так распорядился. Значит, он расставил верному своему слуге Эфраиму ловушку, в которую тот и попался. И грош цена тогда всей безгрешной жизни праведного Эфраима. Священник был еще крепок телом, но тяжесть прожитых лет и груз свершенных грехов давили на него немилосердно. Он раскаивался в том, что неверно понял волю Господню и позволил себе вмешаться в судьбу дочери и любимого ею человека. Такие мысли одолевали его, когда он смотрел невидящими глазами на залитый солнцем дворик возле своего дома.
      Стук копыт скачущего галопом коня прервал его раздумья. Эфраим Синклер медленно прошел через переднюю к парадному входу и застал Генри Снейда уже спешившимся и привязывающим к коновязи взмыленную лошадь.
      – Доброе утро, Генри. Что тебя подняло в такую рань? Леа и мальчики здоровы?
      – Они в порядке. – Генри было недосуг обмениваться обычными любезностями. – У нас с тобой, тесть, пойдет речь о Ребекке.
      Генри сдернул с головы шляпу и теперь нервно теребил ее в руках.
      – Амоса застрелили в его офисе в Карсон-Сити. Шериф считает, что это сделала Ребекка.
      – Я знаю, – Эфраим произнес это спокойно в надежде умиротворить разгоряченного зятя. – Она рассказала мне о своей беде.
      – Так где же она? Я не могу отыскать ни ее, ни Рори Мадигана. Они вместе исчезли из Карсон-Сити, словно испарились. Я должен встретиться с ней, чтобы решить проблемы с похоронами Амоса.
      – Они были здесь, но очень недолго. Малыш ночевал у меня, а на рассвете Ребекка и Патрик Мадиган заехали и забрали его.
      Снейд растерянно заморгал ресницами.
      – Какая-то чертовщина! По какому праву Патрик Мадиган вмешивается в наши семейные дела?
      Эфраим грустно посмотрел на Генри, потом промолвил:
      – Зачем ты спрашиваешь? Тебе и так известен ответ.
      – Это все прошлые дела…
      – Они и сегодняшние. Ребекка вышла замуж за Рори.
      Лицо Снейда налилось кровью и стало похоже на спелый помидор.
      – Труп Амоса еще не остыл! Что подумают люди? И о чем думает эта безмозглая дура? – Его возмущению не было предела.
      – Ты стал рассуждать в точности как Леа, – заметил Эфраим.
      Генри сделал вид, что не заметил колкости тестя.
      – Это он, Рори, вынудил ее к браку! Как ты, Эфраим, мог разрешить это кощунство?
      Эфраим развел руками, словно пытаясь объять и землю под ногами, и небо, нависшее над ним.
      – Господь распорядился, чтобы Рори охранил Ребекку и ее дитя. Теперь она и мальчик в безопасности на ранчо Амоса.
      – Слава Богу! У меня на душе стало легче. Но все-таки мне надо повидать Ребекку. Я пользуюсь кое-каким влиянием в столице штата и могу ей помочь. И оградить ее от давления этих чертовых ирландцев – если она, конечно, этого пожелает.
      – Ты верный друг, Генри. И всегда был таким. Но не горячись…
      Генри успокаивающе похлопал старого священника по плечу.
      – Там, где я делаю дела, все бывает в порядке.
      Зять ускакал, и Эфраим остался в одиночестве. Перед ним, полускрытая листвой деревьев, белела его церковь. Достаточно ли он праведен, чтобы вернуться в нее и вновь проповедовать слово Господне?

19

       Ранчо Амоса Уэллса
      Утреннее низкое солнце слепило глаза, и Ребекка различала лишь силуэты сына и Патрика, которые далеко опередили ее экипаж. Она радовалась тому, как ловко управляется Майкл со своим белым пони, но все же подстегнула своих лошадей, чтобы догнать всадников.
      – Он прирожденный наездник, – похвалил мальчугана Патрик, когда они поравнялись, зная, что такое высказывание согреет сердце матери. – Он весь в отца. Рори чувствует лошадей, как никто другой. У нас в роду он единственный, кто унаследовал этот талант от нашего папаши.
      – Рори рассказывал, что ваш отец был конюшим у знатного лорда. Зачем же он покинул Ирландию? У него была хорошая работа.
      Патрик на мгновение задумался в поисках подходящего ответа. Он был так похож и в то же время так не похож на младшего брата. Как будто художник, делающий копию, сознательно совершал некоторые ошибки, а в последний момент еще и решил поменять цвет волос.
      – Если вы не родились и всю молодость не провели в этой стране, вам трудно понять нас. Да, мы на своей родине имели крышу над головой и пищу на каждый день. В Ирландии не многим выпадало такое счастье. Но наши родители хотели большего, чем ложиться спать на сытый желудок.
      – Улицы в Америке не вымощены золотом, – напомнила Ребекка.
      – Да, я согласен. Но здесь человек дышит воздухом свободы и имеет надежду найти вдруг кувшин с монетами, как в арабских сказках.
      – Вы его нашли. Но чем-то вы поступились ради такой находки?
      – Я бы отдал все, что здесь имею, ради воскрешения из мертвых моего отца, матери и убитого вашим бывшим супругом брата.
      Ребекка сразу же воспротивилась.
      – Зачем копить в душе злость, Патрик? Я ни в чем перед вами не виновата.
      – Я узнал про всю долгую череду недоразумений и ошибок, вставших на вашем жизненном пути, и понял, что злая воля властвовала над вами… над тобой, – тут голос Патрика смягчился. – И над Рори. Но ты не держишь зла против него? – Голубые, проникающие в глубь души глаза старшего брата впились в Ребекку.
      – Он был груб со мной, – пыталась защищаться Ребекка. – Он сначала предложил мне стать его содержанкой…
      – Но он спас тебя от тюрьмы. Если ты прихлопнула Амоса, то честь тебе и хвала, а если ты…
      – Замолчи. Ты сам шипишь, как змея, спрятавшаяся в кустах. Зачем ты хочешь меня ужалить? Почему ты не веришь мне?
      – Покуда я зарабатывал деньги, я не верил никому и никто не верил мне. Я знаю, что за каждым поступком любого человека прячется корыстный расчет.
      – Так уезжай и зарабатывай дальше свои деньги! – в сердцах воскликнула Ребекка.
      Прогнать Патрика было легче всего, труднее было избавиться от яда, который он влил в ее душу.
      Неужели все считают, что за ее замужеством с Рори есть корысть и унизительное желание обезопасить себя?
 
       Уэлсвилл
      Эфраим Синклер окончательно решил облегчить свою совесть и исповедаться перед дочерьми. Он подвел итог своей жизни – кому он что должен. Долг Ребекке был труднооплачиваемым. А старшей дочери Леа? Счастлива ли она? Он подумал, что надо бы навестить ее и очистить свою совесть, все рассказав ей.
      Занятый этими навязчивыми мыслями, он бродил по опустевшему дому, когда-то уютному, но после смерти Доркас постепенно приходящему в ветхость.
      – О, Доркас! Я грешен и перед тобой за свою слепоту!
      Тишина в комнатах действовала на него угнетающе. Сумерки сгустились за окнами, но он не зажигал ламп. Он жаждал общения хоть с кем-нибудь. Дети Леа, наверное, будут рады увидеть своего дедушку.
      Он знал, что между Генри и Леа не все в порядке. Их характеры не сошлись, и им не хватало того всепрощения, которое удерживало его и Доркас от краха в семейной жизни.
      Если Ребекка уже не нуждается в его советах, то, может быть, Леа послушает отца и откажется от беспричинной злобы и ревности по отношению к своему мужу.
      Путь к дому Снейдов был им не замечен за тяжкими думами. Его обрадовало, что все окна жилища ярко светились. Маленький китайчонок-слуга распахнул перед ним входную дверь.
      – Миссис Леа будет рада видеть вас, уважаемый. Она только что уложила молодых хозяев в постель. Могу ли я предложить вам ужин, сэр?
      – Нет, Джу-Джу. Я не голоден. Разве, если кто-то составит мне компанию.
      – Хорошо, сэр. Я поднимусь наверх и доложу госпоже.
      Эфраима провели в роскошно обставленную гостиную. Казалось, что в доме все дышало довольством и покоем, но Эфраим чувствовал, что это далеко не так.
      Полчаса спустя он увидел свою странно возбужденную старшую дочь, располневшую чуть ли не вдвое. Он отвел глаза и накнулся взглядом на старинное серебро, подаренное им и Доркас к свадьбе Леа. Оно, казалось, было единственным звеном, связывающим его и эту почти незнакомую ему женщину хоть какими-то теплыми воспоминаниями.