Белый дом походил на сказочный дворец. Повсюду сияющие огни и цветы – розы, орхидеи, маргаритки, гвоздики, распространявшие пленительный аромат. Сотни снующих взад и вперед гостей, ослепительно искрящиеся драгоценности дам. На втором этаже играл оркестр, и звуки музыки плыли над гулом голосов.
      Кит оторвалась от семьи и некоторое время бесцельно бродила по залу для приемов. Она хотела запечатлеть в памяти все увиденное, чтобы потом оживить этот очаровательный вечер в рассказе для Китти.
      Девушка взяла бокал шампанского с подноса проходившего мимо слуги и направилась к трибуне у высоких, от пола до потолка, застекленных дверей, ведущих на восточную террасу. Оттуда она могла хорошо наблюдать за происходящим, даже увидеть президента и миссис Вильсон, приветствующих прибывающих гостей.
      Через несколько мгновений рядом с Кит отказался Тревис.
      – Я нашел ее! – закричал он, и его серые глаза весело заблестели. – Она здесь со своими родителями. Как я и предполагал, они были в Катскилле. А где мама и папа? Я хочу их представить семье Валери.
      – Подожди минутку, Тревис, – перебила его Кит. – Ты разве забыл? Мама совершенно ясно сказала, что она не одобряет твой роман, и я не думаю, что сейчас подходящее время для знакомства.
      – Меня это мало заботит! – с горячностью произнес Тревис. – Я все обдумал и пришел к выводу, что совершил бы безумие, отказавшись поступить в академию. Но с другой стороны, я не хочу оставлять Валери. Она испытывает такие же чувства ко мне, как я к ней, хочет, чтобы я пошел учиться, а она готова ждать меня. Какие же возражения может теперь выдвинуть мама?
      Кит подозревала, что такое решение не устроит Джейд.
      – Не знаю, Тревис. По-моему, сейчас все-таки неподходящее время. Я имею в виду, что бабушка больна и…
      – А вон и Валери! – замахал ей рукой Тревис.
      Лицо Валери сияло счастьем, а васильково-синие глаза светились восхищением при взгляде на Тревиса. Валери посмотрела на Кит и робко сказала:
      – Очень приятно вновь с вами увидеться. Предполагаю, Тревис посвятил вас в наши планы. Я надеюсь, Кит, вы одобряете их, потому что вы мне нравитесь, и я мечтаю о том времени, когда вы станете моей сестрой.
      Кит порывисто обняла девушку и заверила, что желает им с братом всего наилучшего.
      Тревис сиял от счастья.
      – Подождите здесь. Я пойду их разыщу, – нетерпеливо сказал он и нырнул в толпу.
      Валери повернулась к Кит и обеспокоенно промолвила:
      – О, я молю Бога, чтобы ваша мама примирилась со мной, узнав, что Тревис все же пойдет в Уэст-Пойнт. Я люблю его и готова ждать сколько понадобится.
      Кит попыталась приободрить ее:
      – Не думаю, Валери, что мама имеет что-то против вас лично. Дело в том, что в последнее время она очень расстроена. Потерпите.
      – Я подожду, – решительно кивнула Валери. – Постараюсь понравиться ей и не успокоюсь до тех пор, пока она не разрешит мне любить ее.
      Кит воодушевили ее слова.
      – Я вам помогу!
      Внезапно Кит вздрогнула. В очереди гостей она разглядела приехавшего на прием Курта, который как раз в этот момент пожимал руку президенту Вильсону.
      Улыбка мелькнула на ее губах, а сердце забилось быстрее. Курт склонился к руке первой леди – жене президента. Как он был красив в белом фраке!
      – Это Курт Тэннер? – спросила Валери. – Я помню его по кораблю. Красивый, не правда ли? Тревис мне рассказывал, что вы танцевали с ним на балу в Мадриде и поразили многих гостей.
      Кит пришлось признаться самой себе, что она искала его. Китти права: она бежит от своего собственного сердца, и в этом ее ошибка. Но пока она не была готова поведать кому бы то ни было о своих чувствах.
      – Курт – один из очень немногих знакомых мне мужчин, который умеет танцевать испанское танго, – сказала она Валери. – Очень сложный танец, можно сказать, рискованный.
      – Я бы очень хотела посмотреть, как вы его танцуете с ним. Здесь танго будет уместно? Сегодня вечером?
      Кит рассмеялась:
      – Вряд ли. Может быть, где-нибудь в другом месте, но не в Белом доме.
      – Давайте пригласим его присоединиться к нам, – предложила Валери.
      Кит уже собралась сказать, что это не очень хорошая мысль, как Валери прошептала:
      – О, боюсь, он пришел не один!
      Кит застыла на месте, увидев, как Курт представляет миссис Вильсон привлекательную, темноволосую молодую женщину. Он смотрел на нее обожающим взглядом. Сглотнув комок в горле, Кит попыталась беззаботно рассмеяться:
      – Это не имеет значения. Я слышала, он большой волокита. Я, конечно же, не хотела быть каким-то образом связана с ним…
      – Но вы связаны!
      Кит уставилась на нее в упор:
      – Прошу прощения?..
      – Вы связаны, – повторила Валери и обняла ее. – Пожалуйста, Кит, не обижайтесь. Ведь он вам нравится. И пусть он здесь с кем-то, мы тем не менее пригласим его присоединиться к нам. Тогда вы и решите, составляет ли его девушка вам конкуренцию, – добавила она, подмигнув.
      – Нет, – грустно сказала Кит.
      Она беспомощно оглянулась вокруг и увидела двери, ведущие на террасу.
      – Выйду на свежий воздух. Если Курт поинтересуется, где я, скажите, пожалуйста, что я пошла в дамскую комнату. – Она вышла настолько стремительно, что Валери не успела остановить ее.
      Даже снаружи, на туманном и прохладном воздухе, Кит ощущала, что покраснела, ее охватил жар. Подойдя к перилам террасы, она смотрела на огни Вашингтона и жалела, что пришла сюда.
      Внезапно она почувствовала чью-то руку на своем обнаженном плече и задрожала. Курт пробрался в темноте неслышно, как пантера.
      – Кит… – хрипло прошептал он. – Почему вы убежали от меня?
      Кит медленно обернулась и оказалась лицом к лицу с ним, презирая себя за волнение и трепет.
      – Я не убегала.
      – Нет, убежали, – сказал он, и на его губах появилась насмешливая улыбка. – По-видимому, вы приревновали меня к юной леди, которую я привел с собой.
      У Кит перехватило дыхание. Не только потому, что Курт угадал правду, но и потому, что он высказал ее.
      – Не обольщайтесь, Курт Тэннер. Меня совершенно не интересует, с кем вы сегодня или в любой другой вечер. Я же вам говорила, что мы уже раскрыли друг перед другом свои самые дурные черты, и я не вижу смысла в том, чтобы вы преследовали меня. А теперь, если не возражаете, я уйду.
      Она прошла мимо него с высоко поднятой головой, но он схватил ее за руку и, развернув к себе, сказал:
      – Я возражаю, Кит. Вы самая желанная женщина из всех, которых я когда-либо знал, и я все время жду… повторения. – Он крепко прижал ее к себе и поцеловал – горячо, властно.
      Кит поначалу сопротивлялась, но потом уступила странным, неуправляемым чувствам, которые овладевали ею всякий раз, когда Курт прикасался к ней. Она трепетала от наслаждения, чувствуя, как подбирается к ее груди его рука. В этот волшебный миг время будто остановилось. Фантазия превращалась в реальность, и Кит понимала, что она очутилась именно там, куда так стремилась давным-давно.
      Наконец он неохотно отпустил ее. Впервые на его лице не появилось ни надменного, ни насмешливого выражения. Наоборот, он смотрел на нее с восхищением! Кит пылала от счастья. Хорошо бы так было всегда!
      Она услышала деликатное покашливание и, повернувшись, увидела юную леди, с которой пришел Курт. Кит застыла, а Курт самонадеянно улыбнулся:
      – Это моя кузина, Ребекка Хэнли из Джорджтауна. Она очень рада, что сегодня вечером я ее пригласил. – Кит он прошептал: – И все потому, что я не знал, как найти вас.
      Они любезно поздоровались. Кит ликовала: теперь можно не бежать от своих истинных чувств.
      – Курт говорил мне, – сказала Ребекка, – что вы прекрасно танцуете и что вы с ним привели в растерянность многих на посольском балу в Мадриде.
      – Я так и не слышала, чем все закончилось, – рассмеялась Кит. – Я рада, что сегодня оркестр не исполняет танго. Боюсь, что присутствующие здесь несколько друзей непременно потребуют от нас его станцевать.
      Из зала раздались веселые такты вальса.
      – Они решили ограничиться старомодным танцем, – проворчал Курт. Не отводя глаз от Кит, он спросил кузину: – Разрешите вас пригласить?
      Ребекка не могла отказаться от удовольствия подразнить его:
      – Конечно, нет. Ведь в ту минуту когда мы вошли в зал, ты стал кого-то искать. Я одобряю твой выбор!
      Курт повел Кит в зал, и они начали танцевать, выполняя медленные, плавные па. Они не могли оторвать взора друг от друга. Кит думала, заметно ли ее волнение, зарделось ли ее лицо от жара, который пылал у нее внутри? Она чувствовала себя невесомой, будто обнявшая ее талию рука Курта была единственным, что удерживало ее на земле.
      Он слегка покачал головой, словно хотел удостовериться, что все это не сон.
      – Я хочу целовать вас, держать в своих объятиях и никогда никуда не отпускать… – Курт заглянул в ее глаза. – И вы хотите этого же, – прошептал он. – Но сопротивляетесь своему желанию, пытаетесь возненавидеть меня, напрасно, это все равно произойдет. – Его улыбка померкла. Казалось, он пожирает ее глазами, все сильнее прижимая к себе.
      У Кит закружилась голова. На какое-то мгновение она сбилась с ритма, но Курт быстро и ловко помог ей сделать правильное па.
      Она закрыла глаза и почувствовала божественное тепло, излучаемое его телом. Теперь, решила Кит, она отбросит прочь отговорки, покончит с лицемерием, не станет бежать от своей судьбы.
      Оркестр умолк.
      – Когда вы уезжаете из Вашингтона? – спросил он, сопровождая Кит через зал к Ребекке. – Я хотел бы навестить вас.
      – Зачем? – шаловливо спросила она. – Чтобы отобрать у меня Пегаса или ранчо, которые, как вы считаете, я обманным путем отхватила у вас?
      Он с притворной злостью посмотрел на нее:
      – Ничего, вы заплатите за эти маленькие шалости. Я знаю, как наказывать таких хитрых лисичек, как вы.
      Кит стиснула его руку:
      – Жду не дождусь! – Она засмеялась. А потом, став серьезной, объяснила: – Я не знаю, когда мы уедем. Бабушка очень больна, и мы останемся здесь, пока ей не будет лучше.
      – Сочувствую ей. Скажите, где вы остановились, я приду к вам.
      – Кит! Я нашел их! – воскликнул Тревис. – Пойдем в библиотеку, я хочу поднять тост. Мэрили приведет маму и папу.
      Кит почувствовала себя неловко.
      – Она предупредила их, о чем идет речь?
      – Нет, она им ничего не сказала, – выпалил Тревис. – Это сообщу я. Ну говори, пойдешь? – Заметив Курта, он холодно сказал: – Пожалуйста, извините нас.
      – Подождите, – сказала Кит. Ей не хотелось покидать Курта хотя бы на мгновение. – Это семейное дело, но много времени оно не займет.
      Курт кивнул, и Кит пошла с Тревисом в библиотеку.
      Когда они пришли туда, появилась Мэрили вместе с Джейд и Колтом. Джейд попросила объяснить, что происходит, а увидев Валери, стоявшую в проеме двери, замерла. Лицо ее неожиданно приняло враждебное выражение. Она повернулась, чтобы уйти, но Колт схватил ее за руку и вернул обратно.
      – Валери и я хотим вам кое-что сказать, – нервно начал Тревис, – мы ждем ее родителей.
      Побледнев, Джейд всплеснула руками:
      – Тревис, я догадываюсь, по какой причине ты собрал нас здесь. Сейчас для этого не время и не место. К тому же… – Она умолкла, когда в дверь осторожно постучал дворецкий.
      – Войдите, – сказал Колт.
      Дворецкий приблизился к нему и прошептал что-то на ухо.
      – Китти очень плохо, – объяснил Колт. – Мы должны быстрее ехать к ней.
      Джейд пошла к двери, но внезапно остановилась как вкопанная и смертельно побледнела.
      Кит озадаченно наблюдала за матерью. Глаза ее расширились от ужаса. Она поднесла трясущуюся руку ко рту. Напротив Джейд стояли незнакомые мужчина и женщина и пораженно смотрели на нее.
      Джейд почувствовала, что падает в обморок. В голове пронеслось: «Я вижу призрак – призрак Брайана Стивенса».
      Кошмар, все время преследовавший ее, стал действительностью.

      Другой кошмар ждал их у постели Китти. Доктор Тэлтон отнял стетоскоп от ее груди. Судя по его лицу, он был крайне обеспокоен. Казалось, что Китти спит, но ее дыхание было медленным и затрудненным.
      Колт застыл у изножья постели, мрачно наблюдая за врачом. Внезапно он вспылил:
      – Чего вы ждете, черт побери! Ее нужно немедленно везти в больницу!
      Стоявшая рядом Кит нежно притронулась к его руке. Как жаль, что здесь нет мамы. В Белом доме с ней случилось нечто странное, даже чудовищное. Колт перенес ее в машину, и, пока они доехали до дома Бачеров, она пришла в себя. Джейд не произнесла ни слова, и ее лицо застыло в ужасе. Почему?
      Когда машина остановилась, Джейд выскочила из нее и понеслась по дорожке, будто ее преследовал дьявол. Однако для расспросов времени не было: в данную минуту их больше всего заботило критическое состояние Китти.
      Колт оттолкнул руку Кит.
      – Она так и будет здесь лежать и умирать? – закричал он.
      Доктор Тэлтон вздохнул и покачал головой. За свою многолетнюю практику ему пришлось наблюдать подобные сцены так часто, что он точно знал, чего можно ожидать от расстроенных родственников больного. Врач тщательно сложил стетоскоп и убрал его в кожаный чехол. Потом жестом попросил Колта выйти с ним из комнаты. Кит последовала за ними.
      – Мне очень жаль, мистер Колтрейн, – глубоко вздохнул доктор Тэлтон, – но Китти так слаба, что я не решаюсь ее транспортировать. Более того, в больнице я не смогу сделать больше, чем делаю здесь. Сейчас все сводится к тому, чтобы давать ей лекарства, попытаться сбить температуру, создать необходимый комфорт. Но должен честно признаться: не думаю, что она выкарабкается.
      – Вы ошибаетесь! – в отчаянии воскликнул Колт. – Вы не можете сдаваться! Ведь надо что-то сделать для ее спасения!
      Кит тревожно наблюдала, как ее отец сделал угрожающий шаг в сторону врача.
      – Мне очень жаль, – сказал доктор Тэлтон, – но у нее пневмония, и это плохо. Если бы она поехала в больницу раньше, то, возможно, все было бы по-другому.
      Колт оцепенел, не в силах отвести взгляд от лица врача. Кит решила во что бы то ни стало не терять присутствия духа. Китти хотела, чтобы она была сильной. Она вздохнула и спокойно спросила:
      – Скажите, доктор, что надо для нее сделать?
      – Холодные простыни могли бы сбить жар, – порекомендовал врач. – Кто-то должен оставаться все время рядом с ней. Когда она проснется, то, вероятно, начнет бредить.
      – Как долго?.. – заставила себя спросить Кит.
      – Не знаю, – признался доктор Тэлтон. – У меня впечатление, что она женщина с сильной волей. Вполне возможно, у нее сохранились силы для борьбы. Я сделал все, что мог. Теперь остается уповать на волю Божью. Если я вам понадоблюсь, я буду дома, – сказал он устало и направился в сторону лестницы.
      Кит вернулась в комнату Китти и подвинула к ее кровати кресло. Китти не шевелилась, и зловещие хрипы в ее груди были единственными звуками, нарушающими тишину в затененной комнате.
      Кит осторожно притронулась к щеке бабушки, проверяя, есть ли у нее жар. «Боже, – молилась девушка, – помоги ей… и помоги мне… быть сильной».
      Она услышала звук открывающейся двери и, обернувшись, увидела отца. Еще никогда он не выглядел таким печальным и покинутым. Он вряд ли заметил присутствие дочери, когда склонился и поцеловал руку Китти.
      В комнату вошла Карасиа с кувшином ледяной воды и одеялом, и Кит увлажнила губкой лицо Китти. Она вдруг услышала, что отец начал говорить. Но он обращался не столько к ней, сколько к Китти, говоря о своей глубокой и неизменной любви к ней и своему отцу.
      Кит чувствовала себя непрошеным соглядатаем, присутствующим при интимных воспоминаниях Колта, однако она была так зачарована его словами, что у нее не было сил уйти. Она стала истинным свидетелем его прошлой жизни. Ее охватила неистовая любовь к своему отцу, к Китти… Колт наконец умолк, склонил голову и заплакал.
      Кит на цыпочках вышла из комнаты.
 
      Джейд чувствовала, что задыхается. Брайан жив!
      О Боже, как она перенесет весь этот ужас? Она пыталась себя уговорить, что это не имеет значения: ведь у Брайана нет никаких притязаний на нее. Он женат, у него дочь.
      «Но, – думала она с содроганием, – что, если страхи, которые она пыталась все эти годы похоронить в своей душе, окажутся обоснованными? Что, если Брайан на самом деле отец Кит и Тревиса?» Способов узнать это не было, не было оснований и для того, чтобы он мог заподозрить это.
      А что делать с Тревисом и Валери? Тревис, возможно, влюбился в собственную сестру! Чтобы не зарыдать в голос, Джейд прикусила губу, у нее кружилась голова.
      Дверь тихо открылась. Повернувшись, Джейд оказалась лицом к лицу с Колтом, мрачно разглядывавшим ее. Она знала, что сейчас похожа на безумную. Сделав глубокий вздох и пытаясь вернуть самообладание, Джейд спросила:
      – Как Китти?
      Муж тяжело опустился в кресло у окна:
      – Впадает в забытье, бредит. У нее высокая температура. Принимает меня за папу… – Его голос сорвался, и он закрыл лицо руками.
      Джейд от души сочувствовала ему.
      – Ужасно, – прошептала она, мгновенно забыв о своих собственных страданиях. Она упала перед Колтом на колени и взяла его руки в свои ладони. – О, Колт, мне так, так жаль…
      – Мама думает, что я Тревис… – всхлипывал Колт. – Она сказала: «Тревис, пожалуйста, возьми меня с собой, я не хочу жить здесь без тебя».
      Слезы катились из его глаз. Неожиданно он задержался взглядом на Джейд, и будто невидимая рука прошлась по его лицу – печальное выражение сменилось на гнев. Он прищурился и сквозь зубы спросил:
      – Ты хочешь говорить о Брайане Стивенсе?
      Джейд подошла к окну и стала смотреть вдаль, ничего не видя и сжимая руки, чтобы они не тряслись.
      – Я… я не знаю, что сказать. Для меня такое потрясение узнать, что он жив и женат на Лите Тулейн. Он отец девочки, которую любит Тревис.
      – С этим должно быть немедленно покончено! Я не хочу, чтобы мой сын связывался с дочерью этого ублюдка!
      Джейд облегченно вздохнула. Слава Богу, теперь не нужно объяснять истинную причину своего сопротивления этому браку.
      – Ты помнишь, мы договорились никогда не рассказывать Тревису и Кит подробности той ужасной поры. Они никогда не слышали о Брайане Стивенсе, и Тревис не поймет, почему мы так относимся к Валери.
      – Да, но сейчас он обязан подчиняться, не задавая вопросов. – Колт подошел к жене и обнял ее. – Стивенс не станет тебя беспокоить. Я клянусь тебе в этом.
      Джейд не могла отделаться от охватившего ее ужаса.
      – После всех этих лет он жив! Не понимаю, как он смог спастись.
      – Это не важно, Джейд. Забудь об этом. Забудь его.
      – Я не могу…
      – Ты должна, черт побери! – Колт грубо повернул Джейд к себе и впился пальцами в ее плечи. – Я понимаю твое состояние. Но почему ты хранишь все это в памяти? Брайан Стивенс не имеет никакого отношения ни к нам, ни к нашей жизни, даже если и живет в Нью-Йорке. Постараемся, чтобы наши дороги не пересекались, а если это вдруг случится, я дам ему понять, что ему лучше оставить нас в покое. У тебя нет никаких причин так огорчаться. Ты нужна мне, нужна всей семье. А теперь, пожалуйста, возьми себя в руки.
      Джейд закрыла глаза и помолилась, прося Господа даровать ей силы. Ей предстоит в одиночку вынести весь несказанный ужас того, что ее давние страхи подтвердились.
      – Ты прав, – прошептала она. – Я поступаю глупо. Для меня он мертв, ибо ему нет места в нашем мире. Пора идти к нашим. Я им нужна.
 
      – Кит, просыпайся!
      Поняв, что она заснула во время своего ночного бдения у постели Китти, Кит открыла глаза и увидела обеспокоенную Мэрили.
      – В чем дело? Что случилось? – спросила она, быстро посмотрев на Китти, и с облегчением вздохнула, увидев, что та все еще спит.
      – Он там, – прошептала Мэрили.
      Кит потрясла головой:
      – Он? О ком ты говоришь?
      – Курт Тэннер. Он внизу и спрашивает о тебе.
      Непередаваемая радость охватила Кит.

      Он ждал в гостиной. Кит торопливо переоделась в шелковое платье и вошла в комнату, освещенную мягким утренним светом, проникающим через длинные узкие окна. Как же он красив! Сегодня Курт оделся просто – кожаное пальто, хлопчатобумажные брюки, грубые ботинки. Его волосы были взъерошены, и Кит еле удержалась, чтобы не отбросить с его лба темные кудри.
      Он внимательно смотрел на нее.
      Внезапно, подчиняясь какому-то порыву, Кит кинулась через всю комнату в его объятия.
      Крепко прижав девушку к своей груди, он прикоснулся губами к ее лбу.
      – Надеюсь, я не помешал? Я должен был прийти! Потребовались некоторые усилия, но мне все же удалось выяснить, где остановилась ваша семья. Я хотел узнать, как поживает ваша бабушка… и вы, – добавил он ласково. Кит благодарно улыбнулась ему, взяла его за руку и усадила на стоящий напротив камина диван.
      Курт спокойно выслушал все, что она ему рассказала о Китти. Когда она закончила рассказ, приведя мрачный прогноз врача, он пообещал:
      – Я сделаю все, что смогу. Сегодня я должен ехать в Нью-Йорк, а неделей позже в Испанию. Но если я нужен, только скажите.
      Кит улыбнулась:
      – Когда бабушка поправится, то перед тем как куда-нибудь ехать, она должна будет восстановить силы. Поэтому я не знаю, когда вернусь в Нью-Йорк, а тем более в Испанию.
      Курт помолчал, а потом заговорил о том, что, вероятно, заботило его больше всего:
      – А что будет с Пегасом? Вы, Кит, не можете содержать его долго в конюшне. Подобные лошади нуждаются в открытых пространствах для разминок. Вы погубите его, если будете держать без движения взаперти.
      Кит обидело прозвучавшее в его голосе раздражение.
      – Его ежедневно выводят на прогулку, – сказала она, оправдываясь.
      Курт знал это, равно как и знал о конюшне, где Кит содержит жеребца. Он лично все выяснил. Понимая, что рискует вызвать гнев Кит, Курт предложил:
      – Я возьму его с собой в Испанию. У вас здесь и так много забот.
      – Нет, – возразила она, высвобождаясь из его объятий.
      Курт не хотел спорить, но считал нужным высказать свое мнение:
      – Я не могу допустить, чтобы такая лошадь пострадала из-за вашего упрямства. Мы оба понимаем, что вы привезли ее, преодолев такое расстояние, лишь потому, что боялись, будто я предъявлю на него права.
      – А разве вы не это пытаетесь сделать сейчас? – Разговор вымотал Кит. – Вы, кажется, забыли, что это моя лошадь, и забота о ней лежит на мне. Не на вас!
      – О Кит! – внезапно поднимаясь, тяжело вздохнул Курт. Стоя перед горящим камином, он укоризненно сверху вниз смотрел на девушку. – Почему так всегда получается? Я пришел сюда не для того, чтобы спорить с вами.
      – Тогда зачем же вы здесь? – холодно бросила она.
      – Я волнуюсь о лошади. Кроме того, по закону она моя. Вы втянули меня в пари, которое должно рассматривать только как шутку, и выставили меня идиотом. Правда, дело даже не в этом. Вы не можете заниматься таким дорогим животным, как Пегас. Знаете, сколько он стоит? Заглянули хоть раз в счет за его покупку?.. Десять тысяч долларов!
      Кит встала, всеми силами стараясь не вспылить.
      – Вы переписали счет на меня, – коротко напомнила она. – Как вы смеете говорить, что его содержание не мое дело? Кто вы такой, чтобы судить об этом? Я очень хорошо разбираюсь в лошадях, и…
      – Я переписал счет на вас сгоряча, – прервал Курт. – Он никогда не был вашим и никогда не будет!
      – Зачем же вы тогда делали вид, что Пегас мой? Что вы пытались доказать? – возмутилась Кит.
      – Доказать? – с издевкой повторил он. – Подумайте сами, Кит. Честно признайте: вас тянуло ко мне, как меня к вам, а борьба за лошадь только предлог.
      – Хотите сказать, что переписали счет только ради того, чтобы… купить меня?
      – Точно. – Он самоуверенно улыбнулся. – Я хотел сделать нечто такое, чтобы до вас дошло, что вы хотите меня. – Он грубо привлек ее к себе и страстно поцеловал. – Почему вы, Кит, не можете быть честной хотя бы с самой собой? – прошептал он.
      На какое-то мгновение она, потрясенная его дерзостью, лишь молча в упор смотрела на него. Нет, больше выносить это она не в состоянии! Она отступила назад, чтобы дать ему пощечину, но он схватил ее за запястье и завел руку за спину.
      – Мерзавец! – закричала она. – Вы никогда не получите меня, никогда не получите эту лошадь! А теперь убирайтесь вон…
      Внезапно дверь в гостиную громко хлопнула. Кит повернулась и увидела ворвавшегося в комнату отца.
      – Что, черт побери, здесь происходит? – рявкнул он и, заметив, что Курт удерживает Кит, бросился на него, изрыгая ругательства.
      Курт немедленно выпустил Кит:
      – Извините, мистер Колтрейн. Между нами возникло небольшое недопонимание.
      Кит потирала запястья, с трудом сдерживая гнев. Меньше всего она хотела, чтобы отец вмешался в эту историю.
      – У нас произошел спор, – разъяснила она. – Ничего серьезного. Мне очень жаль.
      – Ты выбрала самое подходящее время! – съехидничал отец. – Твоя бабушка на смертном одре, а ты визжишь, как девица легкого поведения. И вы, Тэннер… – Колт переключил свой гнев на него. – Вы привыкли так обращаться с женщинами?
      – Только в тех случаях, когда они собираются дать мне пощечину, – холодно заметил Курт.
      – Живо рассказывайте мне, что здесь произошло, – угрожающе сказал Колт, поглядывая то на Курта, то на Кит.
      Кит нервно пожала плечами:
      – Я сказала: у нас был небольшой спор. Я вышла из себя. Вот и все. Прости.
      – Следует ли мне напоминать, что мы гости в доме Бачера и своим поведением ты позоришь нашу семью?
      – Все дело в лошади, – сказал устало Курт.
      Кит предостерегающе взглянула на него:
      – Я улажу это.
      Курт покачал головой:
      – Простите, но ваш отец имеет право знать. – Он повернулся к Колту: – Лошадь, которую ваша дочь привезла из Испании, – моя.
      Колт нахмурился:
      – Она сказала, что выиграла ее на скачках.
      – Да, это так, но в то время она не знала, что лошадь была украдена у меня человеком, который заключил пари с вашей дочерью.
      Колт застыл от возмущения.
      – Ну что же, мистер Тэннер, если это правда, вы должны были прийти ко мне, а не к моей дочери, однако не в этот момент. Поэтому попрошу вас оставить нас. Если вы свяжетесь со мной, когда мы вернемся в Нью-Йорк, мы обсудим этот вопрос. – Он направился к двери, показывая, что считает дело завершенным.
      Курт не сдвинулся с места.
      – Я никуда не уйду, пока вы не выслушаете меня. Я пришел сюда не затем, чтобы потребовать свою лошадь. Мне небезразлична судьба Кит, и я пришел сказать ей это. Лошадь давно являлась для нас яблоком раздора, и я думаю, что возникшая напряженность в отношениях порой подталкивает нас на ошибочные поступки. Разве не так? – Он внимательно смотрел на нее.
      Кит вызывающе подняла подбородок. Если бы Курт не насмехался над ней, не издевался, Кит стала бы на его сторону. Теперь же она разозлилась и решила ни в чем не соглашаться с ним. Она промолчала.
      – Ну хорошо, – сказал Курт спокойно, – вы не оставляете мне выбора.
      На миг Кит действительно испугалась и инстинктивно отодвинулась от него.
      – Я пришел сюда не за тем, чтобы потребовать свою лошадь обратно. Кит уже не первый месяц знает, что ее украли, но она мне ее не возвращала. Я продолжал надеяться, что вопрос можно урегулировать. Тогда она заключила со мной свое собственное пари на то, что, если у нее хватит духа выступить в качестве матадора, она оставит лошадь у себя. Я пошел на это, полагая, что Кит шутит. Я никогда не мог предположить, что она сделает это, что она уже годами пропадает в загонах для быков. Если вы не знаете, на всякий случай сообщаю: ваша дочь вполне подготовленный участник боя быков, – добавил он с усмешкой.
      Колт обратился к дочери:
      – Это правда, Кит? Он приходил к тебе после тех скачек, чтобы сказать, что лошадь украдена?
      Кит молча кивнула и набросилась на Курта:
      – Вы удовлетворены? Раньше соглашались с тем, что лошадь стала моя, а теперь не держите слово. Вы подлец, и я ненавижу вас!
      К ее удивлению, Курт покачал головой и рассмеялся:
      – Нет, Кит, вы меня не ненавидите. Вы просто избалованный ребенок, который привык всегда поступать по-своему. В душе вас тянет ко мне, и вы это знаете.
      – Ну, Тэннер, хватит! – рыкнул Колт. – Убирайтесь! Сейчас же! Возьмите вашу проклятую лошадь в конюшне, где ее держит Кит, и проваливайте навсегда из нашей жизни!
      Кит негодующе закричала:
      – Ты не можешь так поступить, папа! Это нечестно!
      – Возможно. Но это – справедливое наказание за то, что ты вовлекла его в пари. Я разочарован в тебе, Кит. Твоя мать права, – лаконично добавил он, – мы пошлем тебя с Мэрили в Европу в пансион. Полагаю, тебе следует научиться вести себя, как это положено леди.
      Кит повернулась к Курту. Злые, горючие слезы потекли по ее щекам.
      – Надеюсь, теперь вы довольны, черт вас побери!
      – Я совсем не хотел, чтобы все обернулось таким образом. – Курт печально покачал головой.
      Ее глаза сверкали ненавистью, его – отражали разочарование и сожаление.
      Кит боялась, что он может рассказать Колту о покупке ею ранчо. Тогда отец наверняка не пустит ее в Испанию. «О мой Боже, – думала она, – ведь эта мечта – единственное, что у меня осталось».
      – Уйдите, прошу, – взмолилась она. – Не кажется ли вам, что сегодня вы уже много наговорили?
      Курт знал, о чем она думает, и хотел сказать, чтобы она не волновалась, но ведь она не станет слушать его. Он пошел к двери и посмотрел Колту в глаза, не боясь его запугиваний.