- ...и не спрашивай, почему так советую, разберешься сам.
      - Лишь дочь да внучка.
      - Тем более.
      И разберется, как прибудет: чертежница его исчезла средь бела дня,- только вчера приказ о ее назначении подписал, рекомендовали ее в центре, должна была, по их данным, расписывать схему кланов,- каштановые волосы, правильная речь, понимает неотразимость своего взгляда. Потом слух пошел, что похитили, и он возмутился было, а телохранитель ухмыльнулся, повторив слова Шептавшего: "Не вникайте".
      - То есть как? - не понял.
      - Образуется... Такое здесь часто случается, жива-здорова, кому-то приглянулась.
      - И что же, не искать? - И тут же за телефон, чтобы позвонить Джанибеку: "Что ж это творится?!" А он уже слышал.
      Кстати,- спросил,- что за схемы кланов?
      - Кланов? - Удивление, в свою очередь, выразил и он.- Не кланов, а должностных связей. Для удобства.
      - Есть соответствующие справочники, я, в конце концов, могу вас проинформировать... А ее разыщем и найдем.
      И найдут: то ли добровольное, то ли вынужденное замужество-сожительство, с кем-то из местных мульти,- отказалась расписывать схемы, исчезли и данные (всплывут частично в анонимном донесении против Джанибека, очевидно, не поладили между собой кланы)
      - Не вникайте,- снова ему телохранитель. И, промолчав, добавил: - А то худо будет.
      Угроза?! - возмутился было, а тот плечами пожимает
      Если вы не хотите, чтоб на золотом подносе, и не фигурально, а на самом деле золотом, преподнесли вам головы ваших детей, что ж, вмешивайтесь, ищите, объявляйте розыск утерянных бумаг, заводите дело, скандальте, прессу подключите и так далее.- И как ни в чем не бывало: - Шучу, конечно, это, так сказать, для картинности.
      А между тем Махмуд размышлял (пока Правая Рука кляла судьбу): с кого начнут? Может, с ГГ (грешен, а в чем - не ведает, или делает вид?), запятнан как-никак, цех - цепочка, и тянут, тянут, вышли за пределы, а конца-края не видать, умело его зять орудовал (устранен!). Вовсе перестал думать гигантоман, поддакивает да курит, вычищая мундштук. "Меньше бы курили",- ему, и он тут же на глазах у всех пачку выбросил! хоть бы не так публично! и мундштук с никотиноуловителем, которым хвастался, кто-то привез издалека. Аж Джанибек возмутился: "Зачем сразу-то?! Будь мужчиной!" Ну, какой инициативы от них ждать можно?
      "И вам бы,- Махмуду задание,- чем всякие клятвы придумывать...- Умолк, а у Махмуда вдруг забегали глаза, и хрип внутри, задохнется еще!..- Да, новые бы формы найти, а то тишь да благодать!"
      Нутром чует Махмуд: скоро начнется. Без взрывов. Фигура туда, фигура сюда, а кое-кого в запас.
      А вот и Бахадур. Нет, не похож: у того парня (кого Расул принял за Бахадура) была вельветовая куртка.
      - Ты всегда в этом твидовом пиджаке? - странный вопрос Расула, но замешательство Бахадура:
      - Да. А что?
      - Очень тебе идет! - Неужели Расул и с той обознался? Как ее? Да, Анаханум! - Слыхал, слыхал о твоих блестящих успехах!
      - Каких? - недоверчиво спросил Бахадур.
      - О служебных, каких же еще?
      - Мало ли какие успехи могут быть? - шутит Хансултанов (ох уж эти его шутки! ну, начисто забыл про Зурначиева, рад, что забрали его и командировка затянулась! ).
      - Молодец, хорошо шагаешь! - Расулу отчего-то весело. И добрый.- Ну как, Унсизаде не очень? Если что, скажи мне, я этого Унсизаде!..- Ведь Фархада Расул двигал, Фарид тогда и вовсе никому неведом был, школьник. А Расула в те его два года (и тридцать семь дней) хотели в замы к... Фариду.- Что-то не в духе ты, а? Угадал? Я, брат...- И обнимет Бахадура. Они все его, Бахадура, любили: и зятья-шурины, и сестры.
      - В отпуск? - спрашивает у Расула.
      - Вот-вот! И до тебя допытывались. Может, я снова сюда, а? Рад? Тебе пошло б на пользу. Я б тебя ррраз - и над Унсизаде!
      А Бахадур вдруг не в своей тарелке: вроде он дитя перед Расулом, тот игрушки его рассматривает, и любимого Белого Коня, сейчас о дневнике спросит, а там - блеск! к морю как-то шли, и Расул Бахадура на плечи к себе: "Ну как, видишь море?" А он и вправду увидел море, обрадовался; и вроде бы - за глаза ведь, не видя! - они с Айшой недавно кости его перемывали, и он как равный о Расуле (!), соглашаясь с Айшой. Неуютно Бахадуру с Расулом, скован, что-то не так, а что - разобраться не может, в крови потому что детское, он мальчик, а тот - гигант!.. "Расул да Расул!" - говорили часто, а его уши ловили, вгонялось в плоть и кровь,- как теперь изгнать? А вдруг правда? И он - над?!
      Потом Аскер Никбин. Рассказывал, когда Бахадур пришел:
      - Ну да,- и хохочет щедро, в комнате клокочет его счастливый смех, такой искренний, что смеются все.- Пришли, думаю, за мной, возьмут меня: вот ордер, и все такое!.. Былые страхи живучи, да, да, скрывать не буду, животный такой страх. А еще и бандиты! Помните, как его? ну, расстреляли!.. Словом, Айна меня будит: звонят! Спросонок думаю: телефон? в такой поздний час? А потом вспоминаю, что телефон выключен! Мы его на ночь выключаем.
      - А вдруг важный звонок? - прервал его Расул.
      - Важный? Одни графоманы ночью звонят, из-за них и выключаю! "Слушай!" звонит, он, видите ли, по ночам пишет, и вдруг гениальный сюжет или строфа,- с кем поделиться? Вот и звонят мне как аксакалу. А разве нет? не пустовать же майдану поэзии, где некогда высился седой поэт-аксакал. Надоело!.. Звонят. Айна тормошит меня: в дверь! три часа ночи! И вдруг страх!
      "Кто?" - спрашиваю. Мужской голос: "Откройте, письмо вам!"
      "Приносите утром,- я им,- такого еще не бывало, чтоб ночью!"
      "Мы должны немедленно!" А я в глазок смотрю - трое за дверью! "От кого?"
      "Откройте - узнаете!" "Распечатайте, я вам разрешаю!.." В общем, взыграла во мне кровь, будь что будет, думаю, и что же?! Письмо! В каждом углу пакета сургуч! "Распишитесь". Они, оказывается, как прилетели, должны развезти. А письмо - всего две строчки, но зато какие! "Сердечно поздравляю книгой! Желаю новых успехов!" Откозыряли мне, а я им: "Нет уж!..- говорю.- Айна,- кричу ей,стели скатерть, пировать будем!" Аскер Никбин послал новую книгу, где стихи, поэмы, драмы, даже одна трагедия, кое-что из Пэ Пэ, Прозы Поэта, воспоминания о Поэте-Аксакале, и как напутствовал: "Я ухожу спокойный за нашу поэзию"; миниатюры, кем-то названные маленькими романами, даже интервью: "Как я готовился к роли в кино?" - почти каждое стихотворение с посвящением: и Айне, это когда она однажды поправила его, говоря о своем умении,- не девять пельменей в ложку, а тринадцать! - и он написал, с освящением "Сестрам Аббасовым", воспел культ женщины в родном краю:
      "Она без опасности для жизни станет между кровниками (а где они??), и кровники бросают свои кинжалы (!); она кинет в ноги дерущихся платок, и соперники примиряются; она пойдет в бой, взяв с собой колыбель с младенцем, и когда муж погибает, берет его ружье и стреляет, укачивая ребенка" (а ведь предвидел!..) И Агилу посвящение, это когда он предложил закодировать строки отца (Аскер не уловил издевки сына), а однажды принес сочиненные машиной белые стихи, и на Аскера повеяло печалью, и эта печаль родила несвойственные Аскеру нотки пессимизма; и скульптору, изваявшему его бюст,- у Расула тоже была эта книга. "Это как Коран или Библия, которую никак не осилишь!" - ирония, конечно, но Аскер принял за чистую монету и обещал посвятить Расулу сонет; и послал книгу по СПИСКУ (который что ни день печатается в газетах), никто, может, не сообразил, а он первый, и в восточные, и в западные, но кто прочтет? это неважно, рассудил Аскер: объем! да еще иллюстрации. И бумага меловая! Яркий переплет. Фотография на фоне нефтяной вышки, не слышать не могли, а раз так, то знак уважения; Аскера представляли на Южном (темнит с чего-то Ташкентском)-кинофестивале, он - в роли Бабека, потому и письмо (от Рашидова?).
      - Перепугались мы, Айна спешит с валокардином: может, "скорую"? Еще чего! - я ей.
      - Кстати,- Расул перебил,- а где Агил? Пауза. Он не ходит теперь на семейные сборы.
      - Занят,- соврала Айна.
      - Ну а все же, друзья, если всерьез! - Все умолкли, ждут, что Расул скажет. И он сказал такое, что переполошились (услышь Расул свой вопрос, уловил бы какой-то хрип и дрожь, нет, не в его голосе, а фон какой-то с дребезжанием).- Когда вы работаете? Вот уже неделя, как я здесь, и каждый день: то смотр мачт, то шествуют, играя на свирелях, то проводы, и еще какой-то юбилей, да, старого горца, сто сорок, кажется?
      - А наши горы, да будет известно,- это Махмуд,- край долгожителей. Может, тебе его афоризмы не понравились?
      - Очень мудрые вещи говорил старик, объясняя причину долголетия... вспомню сейчас! да! Никогда никому не завидовал, ибо зависть - самый большой враг. Никогда над собой начальников не имел, в это верится трудно, чтоб у нас - да без начальников!.. Как такое в эфир? Остальные два забыл, тоже занятные.
      - Могу напомнить.
      - Да, напомни, пожалуйста.
      - Жить положительными эмоциями и мыслями.
      - Проживешь тут у вас, а как же?.. Вспомнил! Всякий излишек противен природе, но это - не ново, да и кто им следует, этим его заповедям? Чтоб у нас - и без излишеств, особенно по части золота и валюты.
      - А что до слета,- хотел было рассказать Махмуд, именно его эта инициатива, чует ведь: зреет! Скоро начнется: как бы не опоздать!.. Раздумал, умолк: уличат в противоречии,- ведь не он забил тревогу, задание было спущено, факты!! улица перед университетом заставлена машинами. "Чьи?" - "Студентов". И что ни фамилия - туз! Преподавателям негде свои машины поставить. И выступали. Транслировалось. Махмуд впивался в людей глазами, излучавшими неуемную энергию, и пело в груди: "Наши материалы!" А один из выступавших рукой помогал речи: "Как пробиться сыну обыкновенного человека на юридический, и особенно на восточный? Как ему,- и руку меж микрофонами,- протиснуться?"
      "Расул не знает про Пирамиду Стресса",- подумал Махмуд, а тот вдруг:
      - Узнал я, что в вашем ведомстве еще грандиознее грядет нечто, потяжелей пирамиды! Кому это надо?
      - А ты пойди,- не утерпел Хансултанов,- если такой смелый, к Джанибеку,без отчества! - и пусть перед тобой отчитается! (Непростительная оплошность Хансултанова, а ведь САМ предупреждал, толкуя о бдительности, чтоб Хансултанов повода не давал!)
      - И спрошу! - Снова поверили, что неспроста Расул таким тоном.
      Джанибеку не стоило труда ответить Расулу (параллельно с ГОЛОСАМИ шли думы Джанибека).
      "Да, ты прав,- сказал бы он,- это отнимает половину нашего времени". Нет, не так! "А разве это не работа?"
      "Аплодисменты?"
      "И это тоже, к твоему сведению,- я удивляюсь, что
      ты спрашиваешь". "Стимул?" "Мобилизация!" "И усилить улыбкой,- чьи же слова? - энергию зала?"
      "Ну вот, сам и ответил!"
      - И похороны Устаева,- вздохнул Расул.
      - Как?! - удивилась Айша.- Разве Устаев умер?
      - А ты не знала?
      - Нет, клянусь дедом!., а когда?
      - Я шел позавчера, и процессия, случайно услышал, как рядом сказали: "Какого-то Устаева хоронят". А ему ответили: "В свое время гремел".
      - Жаль...- вздохнула Айша. И умолкла: о чем говорить? ведь ясно!
      Тут и Бахадур явился. Скинул пиджак и - к столу.
      - а я знаете с кем был? - и все бледные.
      Айша замерла,- нет-нет, пока этого не было, но будет! ах, какая ночь!!
      - а может, день?
      - нет, ночь! и всю ночь поиски по городу! похищенье! распустились!
      Голодный, накинулся на еду. Ест и ест.
      - да, будет!! - вздрогнули все. Айша не шелохнется,- ну-с,- говорю я Джанибеку Гусейновичу,- громкий позор или тихий мир? давайте по-доброму! мы с вами, помните, откровенно? и вы сказали: "наш Бахадур" (а Унсизаде, вот умора, у него лицо вовсе не круглое, оказывается, продолговатое).
      - За эти годы ты помолодел даже! - Хансултанов Расулу. И в свидетели Аскера Никбина: - Ты не находишь? - И на макушку свою лысую - пятерню как колпак. Многозначительно на Расула поглядывает, недавно научился, кого-то копирует, будто знает за тобой провинность, примитивные бюрократические уловки, Расул, бывало, сам пользовался, когда молод И ГЛУП был.
      А у Расула прекрасное настроение, этот синоним бодрости, и она должна передаться аудитории. И Хансултанов со своими уловками кажется ему милым-премилым, не надо, не важничай, ведь все мы с вами, свояки Дорогие, расписаны по клеточкам... Расул, как зашел к ним, сразу же увидел большую карту-схему на стене, рядом с портретом Кудрата-киши.
      - А это что? - спросил у Айши.
      - Это изобретение Бахадура, семейное наше древо,- гордо ответила та.
      "Мало им,- подумал Расул,- медной реликвии - большого казана, очищенного от полуды, и он горит как червонное золото на книжном шкафу: сбоку на покатом казане все мужские имена Аббасовых выгравированы - Деда Кудрата арабским шрифтом, отца Муртуза латиницей, а имена третьего и четвертого поколений мужчин, от Бахадура и до Муртуза-младшего,- кириллицей".
      - Где тут на древе я?..- И не отыщешь сразу, ты же ведь фигура.- Вот, нашел! - маленький кружочек, в нем Расул, а рядом, это основная линия в семейном древе, Лейла, кружочек побольше, примыкает к главному стволу древа. Но обида улетучилась, он уже не тот Расул, крепко впаянный в древо кружочком, среди десятков других, ох эти замашки, мечты о скором взлете, и древо, как крылья, а там, где клюв, он сам, Бахадур.
      "Насчет провинности, пожалуй, ты прав, Хансултанов".
      - Да, да, ты прав,- сказал вслух, обращаясь к нему, а тот решил, что о новом назначении: "Ну да, я же чуял!" - но на сей раз промолчал, и тень озабоченности на лице, зря громогласно. Как бы Махмуд не проболтался (уже дошло!). Да, каюсь и винюсь, дорогие мои свояки,- он скоро покинет их, и на прощанье Бахадуру, представил себе, как тот снимает схему-древо, расстилает на полу, и, взяв резинку, злясь, ибо испортил все Расул, стирает и стирает его кружочек, а заодно надо и всю линию заново вычерчивать.
      - Ты не унывай,- будто успокаивает Бахадура (что тому придется стирать).Если что,- мол, для Расула сказать слово в защиту Бахадура пустяки. И тот понял, что его шурин безнадежно отстал.
      - Да, повезло...- говорит Расул, а Бахадур вздрогнул: его мысли.
      - Ты о ком, Расул?
      - Об одном,- и уже смеется, ибо хотел Фархада Унсизаде назвать, а впору б и себя,- о чудаке, ставшем вдруг миллионером, да, да, именно миллионером.
      Об этом же думал и Бахадур, глядя на огни большого города. Не так уж прост, оказывается, его шурин; может, вовсе и не слухи?!
      - Нефтепромышленником?
      - При чем тут нефть? - удивился Расул.- Ах да, ну конечно же! Именно нефтепромышленником! - И, многозначительно глядя на Бахадура, пропел: "Ах, ангелы, ах, ангелы, как по небу летят..." - Расул уже мысленно давно с той, только б сейчас начаться конспирации!
      Он же видел Расула! Но там все комнаты с ангелами.
      Вот потеха: шурин и... а кто я ему? зять? Зять и шурин нашли себе подруг в одном доме! "Дорогая Айша, полюбуйся на ухажера! И передай по проводу мои поздравления Лейле!" Бахадур сейчас собьет с него, но что? эту радость, огорошит. Хотел спросить: "Небось и ангелов видели?" '- но сказал иначе:
      - Как же могут летать, Расул, когда разрезаны?!
      - Ты о чем? - смотрит недоуменно. Довольство как рукой сняло. А Бахадур этого как раз и добивался:
      - Наука эти ангелы.
      - Изучал?
      - Трактат один пришлось в свое время перелистать, лежа на тахте и глядя на парящих ангелов, о добре и зле.
      - И что же?
      - Красивый потолок, а на нем ангелы, их разрезали пополам, туловища здесь, выглядывают из-за стены, а ноги в другой половине, с розовыми пятнами.
      - Ты чародей! - ему Расул.- О моих видениях рассказываешь!
      - Видения или быль? - Угадал! Но кто же его зазноба в том доме? Вот потеха! - А впрочем, надули добряка хозяина, не истинных ангелов ему нарисовали, а падших!
      - ??
      - Ну да, как его? Иблис, или Дьявол, рожденный из огня и презирающий созданных из праха, и его услужливые чиновники-демоны, состоящие из пара и бездымного огня и могущие принять облик ангелов. Впрочем... - махнул Бахадур рукой.- Ты куда-то спешишь, Расул?
      - Да, да, я должен идти!
      "Мы оба в один и тот же дом!"
      Но прежде уйдет он, Бахадур.
      А тут насели на Расула: как же без чая?! ждали, готовились!..
      И Бахадур незаметно выскочил. Пока шел, на сей раз пешком, чтоб не привлекать ничье внимание, и всевидящие очи за ним.
      Началось. И теперь не остановить.
      И все устремляются в комнату, где ангелы. Неведомо, как она вместит: сначала Бахадур, как он спешит сюда!! следом за ним Джанибек, вырулив из гаража машину, позволяет себе иногда, В НАРУШЕНИЕ ИНСТРУКЦИИ, стемнело уже, кто увидит? а потом уже Расул, но опоздал и, увы, не ведает, что здесь было: тихая пустынная улица, вздрогнул от резкого чиха: аллергия? или сигнал эпидемии?
      15
      Джанибек сначала не понял, когда скрестились пути-дороги Бахадура и Расула, и обе привели в один дом, в одну квартиру.
      Бахадур приходил сюда дважды, и дважды - ни с чем. И то, что она - это именно та, к которой приходил Бахадур,- имя легко узнали.
      - Шли-шли за Расулом - ив тот же дом!..
      - А я тебе сегодня, может, сюрприз преподнесу,- говорит Джанибек Анаханум: только что Бахадур появился там, куда стремился вчера.
      - Что-то тебе часто звонят сегодня,- удивляется Сальми.
      - Важное дело.
      Такого, чтоб часто звонили домой, давно не было.
      А Бахадур спешит. Лишь бы войти. И выбросил ключ, он теперь ему не нужен. Только бы войти. Он сделает все, если та не захочет по-доброму и если не простит (но за что?!). Она будет сопротивляться, будет холодна, будет грозить, что закричит, вызовет милицию. А он, прежде оскорбив и обозвав ее, ударит.
      Было однажды: прикоснулся, и не ясно, ударил или просто провел по лицу. "Я тебя,- то ли душит, то ли обнимает,- и убить могу!.." И он повторит: вздумалось ей тогда порвать с ним. А ее е гала бить дрожь, слышно было, как зубы стучат. И коленки мелко-мелко дрожат, сама бледная. Бахадур испугался: "Ну что ты, я же пошутил!" И целует ее в глаза, губы, шею. А она, как в лихорадке, никак не уймет дрожь. Он опьянел, такого давно не было, а она не реагирует, куда девалась ее отзывчивость?! Податливость, когда полное слияние и ничто не мешает? А тут и колени помеха, и ему неудобно, никак не найдет того единственного положения, когда они как целое.
      "Ты как мертвая, и я сам себе омерзителен!" - бросил тогда и ушел.
      И он позвонил.
      "Наконец-то!" - Ниса издергалась вся. Сразу открыла, думая, что Расул. Сникла, о боже!./
      А Бахадур вошел:
      - Не ждала?
      - Тебя не ждала. Ждала другого.
      - Кто же он, другой?
      "Надо прогнать! Чтобы Расул не увидел".
      - Я прошу тебя уйти. Я не хочу, чтобы он тебя видел. Не надо!!
      Он подошел к ней, чтоб взять за руки.
      - Оставь меня в покое, не ломай себе карьеру, у тебя, я слышала, там большие успехи.
      - Мне только ты...- Волнуется.
      - Уйди!!
      - Так и с врагом не поступают, Ниса, имей совесть. Я уже неделю хожу за тобой, а тебя нет и нет, может, у меня предложение какое к тебе? Или тебе не нужна больше работа? И учти: я ведь никуда не уйду отсюда.
      - Ради бога, уходи! Я действительно полюбила и выйду, наверно, замуж!
      - .Ниса, родная, но почему вдруг?
      И уже был звонок к Джанибеку: ЗАШЕЛ И ОСТАЛСЯ ТАМ.
      Джанибек поднялся:
      - Одевайся, доченька.
      - Куда ты ее так поздно?
      - Поздно? - Ведь отец сказал, что сюрприз, но что? Анаханум заговорщицки смотрит на отца, улыбается.- С чего ты взяла, вовсе не поздно!
      - Я должен ей кое-что показать.
      - Что?
      - Не спеши, узнаешь.
      И сам, изредка себе позволяет, вырулил из гаража машину:
      - Садись.
      Что-то очень-очень интересное.
      Анаханум вся ожидание. "Вот и увидишь!"
      Какой-то дом.
      Вошли во двор, тихо.
      По лестнице, железная, винтовая, вверх.
      Здесь!
      Анаханум не помнит, чтоб отец шарил по карманам, и не помнит, был ли в руках у него ключ. Но дверь открылась, как будто кто-то щелкнул изнутри, и тихо ей: "Входи".
      Тотчас же ударила фраза, с такой отчетливостью: "Но я ж тебя люблю!" Голос!! Анаханум замерла. Но следом - женский голос: "Да, ты меня любил! Любил, когда я была нужна тебе!"
      Отец резко открыл дверь:
      - Вот, полюбуйся на своего!
      Страх! Испуг!.. Как они посмели?! Нису взорвало - говорит, а подспудно мысль, но слова опережают:
      - Как вы смеете?! - это ж Аня! ее отец! надо молчать! - Как вы смеете вламываться в мою квартиру? - Теряет сознание, только слова и держат ее.Вас!..
      - Что ты говоришь, опомнись! - бросился к ней Бахадур, ему показалось сначала, что лишился дара речи. А тут вырвалось с силой, когда она такие слова!
      - И ты?! - крикнула Ниса Ане.- И ты, тихоня! Не стыдно тебе? За женихом своим пожаловала? Бери его, это барахло!
      - Да, да, прости, Ниса, мне стыдно!..- ЧТО ОНА ГОВОРИТ?! - Я не знала. Извини.- ЧТО ОНА ДЕЛАЕТ? - Стыдно. Какой стыд!..- И к двери, бежит по лестнице, отец еле поспевает за ней.- Постой!!
      - А ты! - на Бахадура.- Выметайся, чтоб духу твоего! Ноги твоей чтоб не было!.. Ах ты еще!..
      - Ладно, ладно,- шепчет он ей тихо,- пусть уходят!
      - Нет, сейчас же, сию минуту! Убирайся! - кричит. Истерика. И слезы, и крик, и душит что-то внутри.- Я сейчас тебя!.. Уходи!.. Уйдешь ты?! - И он выскочил, а она тыкается по углам комнаты, ищет, чем бы его ударить, понимает, что ушел, и дверь открыта!.. Дверь!.. Захлопнула, потом ключом два раза, двигает стул к двери, задела зеркало и тут будто очнулась.
      Анаханум бежит по улице:
      - Нет, в машину я не сяду! Спасибо тебе! За твой сюрприз спасибо! - Хохот как всхлип. Джанибек запыхался:
      - Постой, кому говорят?
      - Пусти!! - и с такой злобой. И снова рыдание (как хохот).
      - Это пойдет тебе на пользу, думаю.- ЧТО ОН ГОВОРИТ? - Я ж тебе не желаю зла, я с добром, чтоб ты знала. Чтоб не обманывалась. Люди, они ведь...
      - Молчи! Я не могу тебя слушать! Быстро-быстро, и вдруг, кварталом выше, схватил ее за руку, остановил:
      - Стой! - И потянул вниз, к машине,
      Она послушно пошла.
      Бахадур увидел стоящую машину, увидел, как они бегут вверх по улице, и тут же, пока его не заметили, вниз за угол, крах, это крах!
      Но ведь ничего не было!., они видели! они же видели!
      "Пришел, чтобы порвать. Я же не мог иначе? любой бы мужчина на моем месте!" Да, да, все рухнуло. Но ведь сами слышали! пришел, чтобы навсегда! и Анаханум! Она не простит! Она? И даже улыбка: еще не все потеряно, черт возьми!
      А когда села Анаханум в машину, слезы высохли. И вспомнила вдруг разговор отца с Бахадуром.
      - Карать!..- Он не понял: о чем она?! - Ты это умеешь! - Да, он покарает!
      - Нет в твоем сердце...- умолкла, а он весь слух, и еще никак не решит: правильно ли поступил? Он ждал слез, она уткнется ему в грудь и скажет: спасибо тебе, папа, ты спас меня от позора, я тебя люблю еще больше!.. Ее поведение для него неожиданность: он же любя, как она не поймет?
      И больше ни слова, всю дорогу молчала, а как вышла из машины, расхохоталась. Джанибек вздрогнул, а она хохочет:
      "Ой, не могу!.."
      "Перестань!" - втолкнул ее в подъезд, и она сразу умолкла, передернуло как в лихорадке, смотрит на отца странно.
      Джанибек потащил ее наверх, Сальми ждала у двери, при виде матери Анаханум расплакалась и долго не могла успокоиться. Джанибек сделал жене знак, чтоб ни о чем не спрашивала: потом!.. Что же дальше? Ничего не было. Так, лишь эпизод. Никто и ничего. Бахадур будет молчать. И та тоже.
      ...А Ниса с ужасом смотрит на разбитое зеркало. Мать всегда остерегала, это у них дома, большое зеркало у входа, рядом с вешалкой: "Осторожно!" Когда она нечаянно, вешая пальто, коснется зеркала и оно качается.
      Она должна пойти. К нему! Да, да! Это как прибежище. Быстро накинула жакет, как от чего-то мерзкого, отшатнулась от стены, где висело зеркало,- два ломких блестящих осколка и огромное черное пятно стены. "А закрыла дверь?" не помнит! И не вернется!
      Шла, шла и остановилась: он должен ведь прийти к ней! И заспешила обратно. Но дойдя до ворот: "Нет,
      не могу!"
      - Что с тобой? - она ворвалась к Расулу.- Я приходил, где ты была?..- А она дрожит, лицо вспухло от слез.- Что случилось? - Но она и слова сказать не может, и ее дрожь передается Расулу, и он крепко держит ее в объятиях, пытается унять эту дрожь.
      - Страшно, я зеркало разбила, Расул.
      - Ну, что за глупости, и все?
      - Нет-нет, не все.- И рассказывает, как полюбила его; и что матери сообщила; а о ее телеграмме ни слова: "Не смей этого делать!.." "Ну, что с того, что он старше?! и что женат?!" - Я должна тебе все-все рассказать!..- Но об этой ночи ни слова.- Решила уже, что нет мне счастья, и связала свою судьбу с...- Каким словом назвать его, Бахадура? - Да, да, это он звонил! - И о детстве, об отце, которого любит: - У меня такой прекрасный отец!.. Ты непременно с ним познакомишься. Решила я - поеду учиться в город, туда, где родилась. А мать ни за что не хочет! "Куда угодно - но не туда!"
      Как рассказать, чтобы он понял? Не истолковал превратно. Увлеклась, приняв за любовь и уверенная, что нашла свою судьбу? Или нет, пусть полная откровенность, она ничего не утаит: уже два года! и почти каждый день! Нет-нет, не сейчас, порвала раньше, чем встретилась с тобой, боялась его потерять, когда узнала, что он затеял дерзкое; и поняла, он сделает все, чтобы закрепиться там, такая добыча идет в руки!.. Тогда рассказала той. Все как есть. Ревность? Может, и это, она не станет скрывать, скажет Расулу все!.. Но было еще чувство, не только ревность: предупредить! и все-таки больше ревность! Чтоб отвадили его, прогнали, слишком взыграло в нем честолюбие, знала, что принесет в жертву и ее, пусть изгонят, обломают ему крылья.
      И тут Ниса впервые произнесла имя: Бахадур. Но мало ли Бахадуров в их краю? И однажды она услышала, именно это и отрезало!, сбежала, чтоб забыть, его разговор с сестрой Айшой! ЭТО Ж ИХ БАХАДУР! - обожгло Расула. Они помешали ему тогда, давно, и теперь, когда... неужто он и впрямь бросит Лейлу? найдет мужество в себе? Дня два назад решил написать ей. И не смог. Давно не было серьезных писем... Отвык!.. Или официальные (фальшивые?), или поздравления. Сколько черновиков!.. Как в плохом романе, ворох порванной бумаги на столе, и он бросил. Объяснит, когда приедет.
      ("Ну, и что ты скажешь?" - Это был голос Айши.
      Ниса, к удивлению своему, увидела, что дверь в их квартиру открыта, и вошла; а войдя, услышала свое имя, и ей вдруг стало нехорошо. "Кто такая Ниса? Не нашего круга человек! Ты же сам выяснил!" - Да, он выяснял.
      "Я с тобой согласен! - Ниса с трудом удержалась, чтобы не упасть.- Я согласен с тобой".
      "Потерпи,- снова ему Айша.- А это дело тихо-тихо спусти на тормозах, пока она тебе ребенка..." - Было душно, надо уйти! уйти, пока не увидели ее! как пьяная, она вышла, не помнит, как спустилась по лестнице, но в память врезался почему-то большущий букет роз, крупные распустившиеся лепестки: "Они на день-два, выдохлись уже, скоро гнилью запахнут...")
      Но Ниса знала не все: -о том, как Бахадур выяснял. О списке знатных земляков он узнал случайно, на одном из банкетов, куда его с риском для себя провела Айша, хотя и получила на то разрешение,- очень хотелось Бахадуру на знаменитую принцессу из одной южной страны поглядеть; а увидеть и не удалось как следует (как же? почти землячка! королевский род продолжит!., увы, вскоре пала династия). Сидел далеко, а та принцесса точь-в-точь Айна: белотела, волосы как смоль, большие черные глаза, но стройна; и близко подойти не сумел; никто не мешает, а будто между нею и им пропущен незримый беспроволочный ток; или как в метро - войдешь, а с двух боков лопасти закрываются: не проскочишь! И сосед, показывая на кого-то, сидящего за главным столом, спросил:
      "В нашем списке мы его, кажется, пропустили".
      "Нет,-; успокоил собеседник,- потом вписали, Гартал Кулов".
      "А есть ли Максудов?" - И чего Бахадуру взбрело в голову, что отец Нисы в списке? (Она, когда знакомилась, на его вопрос, кто отец? ведь сумела поступить!., не иначе как устроили!.'.- ответила: "А зачем?")
      Узнай да узнай, пристал он к Айше: не было! никакого Максудова не было!
      Ниса уснула, прижавшись к Расулу, и это странное ощущение его молодости: не заученно привычное, а неповторимое, именно это, всего тебя захватывающее; не потому что есть привычка, условные импульсы, передающиеся от той, кто рядом, уже четверть века; а потому что... и не задумываешься, почему да отчего. Возникает само собой в чистом виде, без примеси побочных дум,- только данность сего мига, в котором вся твоя суть, не вчерашнее, о чем постоянно думается, а именно сегодняшнее, настоящее, осязаемо устойчивое; потом и не выразишь, что ж это такое, связь с первозданной своей природой, уже давно подобного не было, как бы соединилось давнее, что тогда не осмыслялось, с сегодняшним, а между ними провал!.. То давнее, в сущности, год с небольшим! и это, всего лишь неделя!..- перевешивает, не то слово!! не было никого, кроме нее, вот она, рядом, вздрогнет иногда во сне и еще ближе прижмется, будто хотят оторвать ее, дышит беспокойно.
      Он только на миг провалился, не поймет, вздремнул или что, а она уже встала. "Ой!" - спешит на работу, ушла, а он закрыл глаза, да, это и есть то, что забыто, загнано было внутрь!.. Вот он настоящий! И он же - то, что было, когда горела лампа. Ему казалось, что и с Лейлой будет так же, как и с Далей. И было. Те трое суток пути в отдельном купе скорого поезда. Нет, не то!.. Иное совсем!
      Вахтер, тоже из людей поставщика кадров, зевнул, глядя на Бахадура, и улыбнулся: мол, не выспался, не обессудь!.. Эта улыбка чуть успокоила, а потом вздрагивал от каждого стука в дверь: сейчас!
      Ну вот, так и есть: "Тебя к Унсизаде".
      Выскочил.
      - Что вы такой бледный? Не больны? - Это прием! А потом скажет: "Может, вам полечиться?" и "скорая помощь"!! - И глаза какие-то лихорадочные.Вот-вот! Ноль три! - "Возьми себя в руки".