Ричарда разбудил далекий волчий вой. Жалобный зов эхом разнесся по горам, но остался без ответа. Ричард неподвижно лежал на боку в неестественном свете ложной зари, прислушивался, ждал ответного зова, которого все не было.
      Ему казалось, он не может, как ни старайся, продержать глаза открытыми дольше, чем на один удар сердца — а уж поднять голову было и вовсе невмоготу. Из темноты проступили расплывчатые, движущиеся силуэты деревьев…
      Ричард закашлялся, окончательно просыпаясь. Проснулся он очень сердитым.
      На самом деле он лежал на спине. Меч покоился поперек его груди, одна рука сжимала ножны, а другая так крепко обхватила рукоять, что буквы надписи «ИСТИНА» отпечатались на ладони и кончиках пальцев. Меч был частично выдвинут из ножен — он гневался, потому и обнажился.
      Первые лазутчики рассвета уже крались по лесистым горным склонам. Густые рощи были безмолвны и неподвижны.
      Ричард задвинул клинок в ножны и, присев, положил его на постель рядом с собой.
      Подтянув ноги и опершись локтями о колени, он провел пальцами по волосам. Его сердце все еще бешено колотилось от гнева меча. Этот гнев проник в душу без ведома Ричарда и помимо его воли, но его это не удивило и не встревожило. Уже не впервые меч покидал ножны во время сна. Иногда, просыпаясь, Ричард обнаруживал, что клинок полностью обнажен.
      Но почему в момент пробуждения его посетило именно это воспоминание?
      Он знал ответ на этот вопрос. Ему приснилось то утро, когда, проснувшись, он понял, что Кэлен пропала: страшное воспоминание о ее исчезновении. Этот ночной кошмар стал частью того кошмара, в который превратилась его жизнь; что-то было в нем такое, что заставляло снова и снова возвращаться к нему. Тысячи раз Ричард пытался разобраться, но так и не понял, что же значимое содержалось в этом воспоминании.
      Волчий вой, разбудивший его тогда, был странным — но не настолько, чтобы вызвать такую тревогу.
      Ричард осмотрелся, но не увидел в темноте Кары. Между толстыми стволами деревьев он различил только алую полосу рассветного неба, напоминающую кровавую рану.
      Он смертельно устал от бешеной езды из глубин Древнего мира. Много раз их останавливали солдаты, патрулирующие Срединные земли, либо же отряды вражеских войск. Они не составляли основную силу Имперского Ордена, но были достаточно опасны. Один раз они позволили каменотесу и его жене, как представились Ричард и Кара, продолжить свой путь «к месту работы во славу Ордена». Во всех остальных случаях приходилось драться. Стычки были кровавыми.
      Ему требовалось больше времени на сон — в пути они почти не отдыхали, — но с тех пор, как Кэлен пропала, они не могли позволить себе спать вволю. Он не знал, сколько времени ему понадобится, чтобы ее найти, но не собирался тратить впустую ни секунды. От отказывался признать, что помощь уже запоздала.
      Одна лошадь недавно пала от изнеможения — он даже не помнил, когда именно это произошло. Другая повредила ногу, и ее тоже пришлось бросить. Ричард сомневался, что в ближайшее время им удастся добыть еще лошадей. Следовало заняться более важными делами. Они приближались к Агаденскому лесу, обители Шоты. За последние несколько дней они совершили тяжелое восхождение по горной гряде, опоясывающей лес.
      Растирая усталые, ноющие мышцы, он в который раз задумался о том, как уговорить Шоту помочь. Она помогала ему прежде — но не было никакой уверенности в том, что так будет и в этот раз. Сказать, что от Шоты можно ждать чего угодно, значило не сказать ничего. Некоторые люди боялись ведьмы до такой степени, что даже не произносили вслух ее имени.
      Зедд однажды объяснил ему, что Шота никогда не говорит того, что ты хочешь знать, не добавив того, чего ты знать не хочешь. Ричард не мог даже представить себе, чего не хочет знать — но очень хорошо понимал, что хочет: Шота должна рассказать ему все, что знает об исчезновении Кэлен и о том, где она может находиться. Если она откажется, возникнут большие проблемы.
      Когда его гнев начал спадать, он вдруг ощутил на лице холодное, колючее прикосновение тумана.
      Тут же он заметил среди деревьев какое-то движение.
      Он прищурился, пытаясь разглядеть что-либо в темноте. Это не ветер играл листьями; ветер уснул в предрассветном лесу.
      Казалось, что ветви деревьев движутся в темноте туда-сюда.
      И в то утро тоже не было даже намека на ветер.
      Чувство тревоги росло в груди Ричарда, сердце тяжело забилось. Он отбросил одеяло и встал.
      Что-то мелькало среди деревьев.
      Человек или животное обычно задевают при ходьбе нижние ветки и кустарник. Здесь было что-то иное. Движение было заметно почти на высоте роста Ричарда, но полутьма не позволяла разглядеть, что это. В таком скудном свете не поймешь, есть ли там что-нибудь вообще. Может, это разыгралась фантазия? Ведь они приближаются к обители Шоты, и это само являлось достаточной причиной для волнения. Пусть ведьма и помогла ему в прошлом, бед на его голову она тоже навлекла немало…
      Но если там, среди деревьев, ничего нет, то с чего бы мурашкам бежать по коже? И что это за едва различимый звук, тихое шипение?
      Не отрывая взгляда от деревьев, Ричард оперся о ствол ели и наклонился, чтобы дотянуться до меча. Бесшумно надевая через плечо перевязь, он попытался сосредоточить взгляд на том месте, где ему почудилось движение. Он все больше убеждался, что не ошибся: нечто двигалось там, среди деревьев.
      Самое странное заключалось в характере движения: не короткие скачки, как у птицы, прыгающей с ветки на ветку, не быстрый бег с короткими остановками, как у белки, и даже не осторожное змеиное скольжение.
      Неизвестное существо двигалось не только плавно и тихо, но еще и последовательно.
      В загончике, который Ричард соорудил, перегородив ветками угол между камнями, ржали и били копытами лошади. В отдалении стайка птиц вдруг сорвалась с места и унеслась прочь.
      Ричард заметил, что не слышит пения цикад.
      Он различил какой-то запах и глубоко потянул носом воздух, пытаясь его определить. Кажется, пахло дымом. Не так сильно, как при пожаре. Скорее похоже на походный костер. Но они-то костер не разводили — Ричард не хотел тратить время, равно как и привлекать лишнее внимание. У Кары был фонарь со свечой, но от него не мог исходить такой запах.
      Ричард осмотрелся в поисках Кары. Она караулит — то есть должна находиться поблизости; тем ни менее ее нигде не было видно. Вне всяких сомнений, она не стала бы отходить далеко, особенно после нападения в ту ночь, когда исчезла Кэлен. Она волновалась за его безопасность и понимала, что если его снова подстрелят из лука, рядом уже не будет Никки, чтобы его спасти. Нет, Кара должна быть рядом.
      Ему захотелось позвать ее, но он подавил этот порыв. Сначала надо разобраться, что происходит, а уже потом поднимать тревогу. Пусть лучше враг, а тем более затаившийся враг, считает, что остается незамеченным.
      Осмотревшись вокруг, Ричард заметил, что с лесом творится что-то неладное. Он не был в этом уверен, но ему так показалось — возможно, из-за странного запаха гари. Было слишком темно, чтобы судить с уверенностью, но с кронами явно что-то произошло. Листья и ветви смотрелись неестественно.
      Он хорошо помнил, как впервые оказался в Пределе Агаден. Чуть дальше отсюда в горах на него напало странное существо. И пока Ричард яростно отбивался, Шота схватила Кэлен и увлекла на свою землю. Тогда нападение было замаскировано под случайную встречу с незнакомцем. Тот пытался заманить Ричарда в засаду. В конце концов его удалось прогнать. На этот раз никакого незнакомца не было — но это вполне могло означать, что однажды проигравший вздумал действовать по-иному.
      Он помнил, что отбиться от монстра удалось только благодаря Мечу Истины.
      Стараясь шуметь как можно меньше, Ричард медленно обнажил клинок. Он попытался придержать его, лишь слегка выдвинув из ножен, — но все равно сталь свистнула, освобождаясь. Гнев меча вырывался из положенных ему пределов.
      Вооружившись, он начал осторожно продвигаться к тому месту, где, как ему казалось, он заметил движение. Стоило взглянуть в любую другую сторону, ему казалось, будто боковым зрением он что-то видит, — но когда он смотрел прямо, там ничего не было. Действительно ли он что-то видел, или это зрение сыграло с ним шутку?
      Ему было хорошо известно, что в темноте боковое зрение работает куда лучше прямого. Будучи лесным проводником, он много раз проводил ночи в лесу и усвоил правило: не смотреть прямо на нужный объект, а примерно на четверть круга в сторону от него. Когда жизнь его переменилась, это умение видеть, не глядя прямо, оказалось особенно полезным в ночном бою.
      Сделав всего пару шагов, он ощутил, как что-то мазнуло его по штанине под коленом. Легкое касание, будто кончик ветки задел одежду, — но откуда на поляне ветка? Ричард успел остановиться, прежде чем перенести на ногу вес своего тела. Снова почувствовался запах, но уже сильнее. Пахло горелой тканью.
      Под подошвой почувствовался сильный жар. Быстро и бесшумно Ричард отступил назад.
      Он не мог понять, хоть убей, на что же такое наступил. Не мог даже предположить. Веревка, при нажатии приводящая в действие ловушку? Но веревка не обожгла бы его так, как это нечто.
      Что бы это ни было, оно пристало к штанам — просто прилипло и потянулось следом за Ричардом. Как только он попятился и дернул посильнее, липучка отстала, и тут же легкое движение среди деревьев неожиданно стихло, как будто кто-то учуял тихий чмокающий звук разрыва. Звенящая тишина болезненно давила на уши.
      Частицы тумана были слишком мелки и оседали на листьях бесшумно. На иголочках ели собралась влага, но вниз не капала. К тому же звук, который он расслышал, не походил на звук падающих капель. Ричард сосредоточил внимание на том месте, где только что прервалось движение.
      Затем оно началось снова, но уже быстрее и как будто более целеустремленно. Среди ветвей послышался тихий, шелковистый присвист, напоминающий скольжение коньков по льду.
      Когда Ричард шагнул в сторону, что-то пристало к его второй ноге, такое же липкое и горячее.
      Только он хотел взглянуть, что же это, как ощутил прикосновение к руке выше локтя. Рубашки на нем не было, и липкая гадость обожгла неприкрытое тело. В левой руке вспыхнула жгучая боль. Он дернулся, высвобождая ногу, чувствуя, как по пальцам течет теплая кровь. Его собственный гнев и ярость меча грозили пересилить чувство осторожности.
      Он огляделся, пытаясь разглядеть в темноте нечто, чего там не должно быть. Когда он оборачивался, тонкая, как лезвие бритвы, алая полоса света на горизонте отразилась в клинке — и теперь он весь казался окровавленным, а не только рукоять, покрытая настоящей кровью, стекающей по руке.
      Тени вокруг него не рассеивались, а стягивались все ближе. Неизвестная угроза приближалась, аккуратно раздвигая на своем пути ветки и кустарник. Ричард сообразил: тихое шипение, которое он слышал, могло возникнуть от того, что растения мгновенно сгорали при соприкосновении с этим чем-то. Теперь понятно, откуда взялся запах горелых листьев. Он усомнился бы в своей догадке, просто не поверил бы, что такое создание вообще может существовать — если бы не ощутил его прикосновение на себе. Кровь, стекающая по руке, никак не могла быть плодом воображения.
      Интуиция подсказала Ричарду, что медлить больше нельзя.

      Быстро, но тихо Ричард поднял меч, готовясь отразить нападение. Он не знал, что это будет за атака, но всерьез решил быть готовым ко всему. Прикоснувшись холодной сталью клинка ко вспотевшему лбу, он постарался успокоиться.
      Шепотом произнеся слова «Клинок, действуй как должно», он полностью подготовил себя и меч к любым необходимым действиям.
      На его обнаженную грудь упало несколько крупных капель дождя. Прежде едва заметный, дождь усиливался. По лесу разнеслась мягкая барабанная дробь капель по листьям. Ричард стряхнул дождинки с ресниц.
      Вместе с треском веток до него донесся шум быстро приближающихся шагов. Он узнал неповторимую походку Кары. Очевидно, она делала обход лагеря и услышала те же звуки, что и он. Зная Кару, он не удивился, что она обратила на них внимание.
      Сквозь шорох дождя Ричард слышал, как медленно, одна за другой, раздвигаются ветки. То тут, то там трещали мелкие сучья, как будто противник обходил его, постепенно приближаясь. Что-то коснулось его левой руки. Он отшатнулся, вырывая руку из вязкого плена. И снова жгучая боль. Кровь текла уже из двух ран. И к ноге снова прикоснулась та же липучка.
      Кара была уже близко. Она откинула крышку своего фонаря, и по лагерю разлился тусклый свет.
      Взору Ричарда открылась странная темная сеть каких-то переплетений, свисающая с деревьев и кустов вокруг него — как будто толстые веревки, но веревки тягучие и явно живые.
      Он не мог даже представить себе, что это и как оно здесь оказалось.
      — Лорд Рал! Вы в порядке?
      — Да. Стой, где стоишь.
      — Что происходит?
      — Пока не знаю.
      Звук приближался, а темные нити начали стягиваться плотнее. Одна из них коснулась спины Ричарда. Он отскочил, развернулся и нанес удар мечом по странным нитям.
      Пока он рубил нити, их клубок продолжал сворачиваться.
      Кара открыла все щитки фонаря, и теперь было хорошо видно, как нити пытаются захватить его, словно завернуть в кокон.
      Он вдруг понял, откуда исходит тот негромкий звук. Гигантский паук соткал ловушку, а он сам оказался не более чем добычей для него. Нити паутины были толщиной с мужскую руку. Ричард понятия не имел, какова их природа. Он знал только, что от соприкосновения с ними остаются болезненные ожоги.
      Увидев, что Кара пытается подойти ближе, он крикнул:
      — Кара, не подходи! Тебя обожжет, если прикоснешься!
      — Обожжет?
      — Да, как кислотой. И оно липкое. Держись подальше, а то окажешься в ловушке.
      — Но как же вы выберетесь?
      — Мне придется просто прорубиться. Стой там, я выйду к тебе.
      Когда нити сжались плотнее слева от него, он размахнулся и ударил по ним. Меч сверкал в свете фонаря Кары, разрубая липкий клубок. Рассеченные нити разлетались в стороны, словно отпущенные пружины. Некоторые шлепались о стволы и ветки деревьев, повисая на них, словно комья темного мха. Он видел в свете фонаря, как сморщивались после соприкосновения с нитями обожженные листья.
      Что бы ни создало эту сеть, его не было видно.
      Дождь усиливался. Кара бегала туда-сюда, пытаясь найти путь.
      — Кажется, я могу…
      — Нет! — прикрикнул он. — Я сказал — не подходи!
      Меч Ричарда продолжал рубить толстые нити, пытаясь остановить их сжатие, сломить их волю — а те, в свою очередь, пытались оплести клинок.
      — Я должна помочь вам! — крикнула она, желая увидеть его свободным.
      — Ты только сама попадешь в ловушку и тогда уже ничем не сможешь помочь. Не подходи. Я сказал — прорублюсь и выйду к тебе.
      Ему по крайней мере удалось предупредить ее попытку пробиться через паутину. Она стояла, наклонившись, плотно сжав губы, сжимая в кулаке эйджил и не зная, что делать. Морд-сит не желала нарушать приказ, но в то же время сознавала опасность и не собиралась оставлять лорда Рала наедине с врагом.
      Это был странный бой. Казалось, он ведется без всякой спешки. Нанесенные клинком Ричарда раны словно не причиняли врагу никакой боли. Казалось, что своим медленным неумолимым движением клубок пытается усыпить его бдительность.
      Но несмотря на все это показное спокойствие, тревога все сильнее одолевала Ричарда. Не желая поддаваться, он снова и снова махал мечом, руша стены окружившей его клетки.
      Однако пока он рубил одни нити, вокруг появлялись новые. Вместо каждой разрубленной им дюжины пут тут же возникало две дюжины. Он продолжал искать взглядом источник паутины, чтобы устранить не следствие, а причину. Всматриваясь изо всех сил, он так и не разглядел, откуда нити берут начало и что за существо, передвигаясь среди деревьев и кустов, создает и приумножает их.
      Иногда ему казалось, что между нитями вырисовывается проход, но он понимал — это не более чем пустая глупая надежда. Он чувствовал, что времени у него остается все меньше. Боль от ожогов подсказывала, какой конец его ждет, если не удастся выбраться. Рано или поздно наступит момент, когда сопротивление станет невозможным. Он знал, что когда ловушка окончательно захлопнется, он погибнет, но сомневался, что смерть будет быстрой.
      Сеть сжималась, а Ричард все рубил, предпринимая отчаянные попытки проложить мечом путь к свободе. С каждым взмахом меча к клинку приставало все больше липучей субстанции. Меч тяжелел, и рубить становилось все труднее.
      Впервые Ричарду встретился противник, которого Меч Истины не мог одолеть. Бывало, этот клинок перерубал даже железные или стальные прутья — но эти мягкие нити оказались ему не по силам: разрубленные, они просто разлетались и налипали на все вокруг.
      Он вспомнил, как Эди однажды спросила его о том, что сильнее: зубы или язык. Она доказала ему, что хотя язык намного мягче и более уязвим, он все же сильнее. Ее слова вполне можно было применить и к этому случаю.
      Куски разрубленных нитей, падая, цеплялись к его ногам. Горячая лента свалилась на его правую руку. Он вскрикнул от боли и упал на колени.
      — Лорд Рал!
      — Стой на месте! — крикнул он Каре, не позволяя ей броситься ему на помощь. — Я в порядке. Стой, где стоишь.
      Набрав в ладонь листьев, коры и грязи, и таким образом хоть немного защитив ее, он стряхнул с другой руки липкое темное вещество. Боль обожгла так сильно, что Ричард уже не мог думать ни о чем, кроме избавления от нее.
      Клубок сжимался, от толстых жил отделялись более тонкие. Ветки трещали и отрывались от стволов. Отовсюду шел резкий запах гари.
      Даже сквозь кипящую в душе ярость Ричард понимал, что проигрывает. Бреши, проделанные его ударами, тут же заполняли новые отростки. Несмотря на все попытки разрубить сеть, она становилась только гуще.
      Слабая надежда отступала под натиском паники. Он попал в ловушку! Страх удвоил его силы, и в каждый удар он вкладывал отчаяние. Он представил, как страшная темная сеть оплетает его, жжет его плоть, сжимается и душит, или отрывает мясо от костей.
      Ричард сыпал удары направо и налево, рассекая темную стену. Разрубленные нити цеплялись за целые и прирастали к ним. Выходило, что он не только проигрывает, но и помогает своему врагу скорее одержать над ним победу.
      — Лорд Рал! Я должна быть с вами!
      Кара хорошо понимала, какая страшная участь его ждет, и хотела помочь ему найти выход. Но, как и он сам, она понятия не имела, что надо делать.
      — Кара, послушай. Если ты попадешь туда, ты погибнешь. Не подходи, и что бы ты ни делала — не прикасайся к этому эйджилом. Я что-нибудь придумаю.
      — Так придумывайте, пока не поздно!
      Как будто бы он не пытался!
      — Дай мне минутку подумать.
      Задыхаясь, он прислонился спиной к толстому стволу ели и попытался придумать, как вырваться из плена. Вокруг становилось все меньше пустого пространства, и все меньше времени оставалось до того момента, когда ловушка окончательно захлопнется. Из ран на руках текла кровь. Раны жгли и зудели, мешая сосредоточиться. Он должен был найти выход из сети, пока не стал ее добычей.
      И он нашел выход: использовать меч в деле, для которого он подходил больше всего.
      Не тратя больше времени, Ричард шагнул в сторону, развернулся и изо всей силы рубанул по стволу ближайшей ели. Зная, что от этого зависит его жизнь, он вкладывал в удары всю свою ярость и энергию.
      Клинок рассекал воздух с огромной скоростью. Меч с громким треском погружался в древесину. Звук был как от ударов молнии, а повреждения даже тяжелее. Ствол дрожал, щепки летели во все стороны. Мелкие куски коры и щепки запутывались в липкой сети.
      Дерево накренилось, начало падать, и наконец его раскидистая крона с треском обрушилась на клубок. Набирая скорость, оно проделало путь сквозь плотный строй деревьев, своим огромным весом обламывая толстые ветки.
      Упавшее дерево разорвало оказавшиеся на его пути нити паутины и своим весом прибило их к земле.
      Прежде чем сеть успела восстановиться и заполнить образовавшийся пробел, Ричард запрыгнул на ствол, который еще вибрировал от удара о землю. Ему пришлось наклониться и расставить руки, чтобы удержать равновесие. Дождь усиливался, и ствол стал скользким. Ричард пробежал по нему, используя ель в качестве моста, ведущего за пределы клейкой паутины.
      Обессиленный, но наконец-то свободный, он подбежал к Каре. Завидя его приближение, она взобралась на крепкую ветку, готовясь помочь ему. Схватив за руку, она удержала его от падения со скользкого ствола.
      — Ради всего святого, что происходит? — сквозь шум дождя спросила Кара, помогая ему спуститься на землю.
      Ричард никак не мог отдышаться.
      — Понятия не имею.
      — Смотрите, — сказала она, указывая на его меч.
      Липкое вещество, до сих пор оставшееся на клинке, под дождем начало таять.
      Паутина на деревьях тоже начала размягчаться и провисать. Ее нити рвались, а дождь срывал их с веток и прибивал к земле. Вот они уже лежат бесформенными темными кучами и с шипением тают, как тает случайный осенний снег, ненароком выпавший среди дождя.
      В сером утреннем свете Ричард увидел размеры своего противника. Клубок был огромен — но упавшее дерево, вспоров часть паутины, нанесло ему смертельную рану.