Меч Истины - Девятое Правило Волшебника

      Со всех сторон в воздухе засвистели стрелы. Мимо пролетело несколько дротиков. Одна стрела скользнула по волосам Никки, другая оцарапала ей плечо. Никки хлестнула поводьями и пригнулась к шее жеребца, дивясь невероятной скорости его бега. Са’дин бесстрашно скакал прямо сквозь вооруженную толпу, копытами проламывая черепа и грудные клетки. Раненые кричали, остальные отшатывались и разбегались. Са’дин перескочил через горящие палатки и понесся дальше. Никки старалась держаться крепче и время от времени пускала струи пламени, затрудняя погоню и усиливая царящий повсюду хаос.
      Но тысячи солдат за ее спиной уже пришли в себя. Оглушительный рев сотен луженых глоток разорвал пространство. Охватившая их звериная злоба устрашила бы всякого. Сообразив, что нападение прекратилось, они пустились в погоню.
      Никки вспомнила слова Ричарда про одну-единственную удачливую стрелу. Теперь в воздух взлетали тысячи, и Никки перестала тратить силу на посылание во врага убийственных зарядов. Магический кокон окутал ее и коня, защищая от случайных стрел.
      Но когда они проносились через последний ряд палаток, Никки напоследок еще раз направила силу на все живое, что попадалось на глаза. Все, кто бежал ей навстречу или пытался ее остановить, попали под удар. Невидимые лезвия рассекли плоть, обезглавливая одних и перерезая других пополам. Лошади жалобно ржали, падая на землю и заливая ее кровью из обрубков ног. В воздухе разносились крики страха, гнева, боли и ярости.
      Проносясь через лагерь, Никки замечала, как многие выхватывают копья из оружейных стоек и седлают лошадей, намереваясь скакать вслед за ней. Оружия вокруг было слишком много, и Никки пожалела, что не может уничтожить его одним махом. Теперь ей приходилось думать лишь о том, чтобы удержаться на спине Са’дина. Тот лихо перепрыгивал через любое препятствие на своем пути — по-видимому, намереваясь как можно скорее унести ее из этого проклятого места. А за их спинами все большее количество людей грохочущей лавиной мчалось по следу, вытягиваясь в огромную колонну; догнать! остановить! уничтожить!
      Никки вырвалась из лагеря и поскакала к городу. Она понятия не имела, скольких солдат ей удалось убить, но многие тысячи еще остались. От стремительного галопа у нее снова заболел позвоночник.
      Что ж, по крайней мере она смогла убить Кроноса. Он попытался обмануть ее — но в конечном итоге это обошлось противнику в потерю еще одного волшебника. А ведь в городе даже не знали, что во вражеском лагере имелось целых два чародея! Для защитников Алтур-Ранга это могло стать очень, очень неприятной неожиданностью. Так что в конечном счете все закончилось хорошо. Удача была и будет на ее стороне.
      Разве что у них найдется третий волшебник…

Глава 28

      Поднявшись на вершину холма, Никки увидела город. Проступая сквозь сизый туман на горизонте, вырастали размытые стены, но любоваться их видом не было времени. Грохочущая кавалерия скакала прямо за спиной. Оглянувшись, Никки увидела воздетые мечи и копья, массивные топоры и булавы — и вся эта сталь блестела в лучах заходящего солнца подобно иглам чудовищного ежа. Клубы пыли, поднятые тысячей копыт, закрывали вечернее небо. И над всей этой лавиной всадников гремел воинственный боевой клич.
      Было страшно даже вспоминать о том, что за конницей следует еще и орда пеших воинов.
      Солнце светило Никки прямо в глаза. Но даже если бы его не было, она все равно вряд ли увидела бы кого-нибудь на городских стенах. Так и должно быть. Она сама хотела, чтобы большинство людей спряталось. И поэтому сейчас она не чувствовала себя оставленной всеми, даже с разъяренным осиным гнездом за спиной.
      Никки заранее предупредила Виктора и Ицхака, по какой дороге будет возвращаться, если дело выгорит, — так, чтобы они смогли наилучшим образом распределить силы для обороны. Сейчас она надеялась, что все готово. Времени что-то менять уже не было.
      Когда город стал еще ближе, Никки на полном скаку попробовала вдеть правую руку в развевающийся на ветру рукав расстегнутого платья. Наконец ей это удалось. Потом она проделала то же самое с левым рукавом. Придерживая поводья, чародейка судорожно застегнула крючки свободной рукой и рассмеялась своей маленькой победе.
      Вот и первые невысокие домики. Теперь Никки могла бы свернуть на боковую дорогу, чтобы быстрее добраться до центра столицы, но она упорно продолжала скакать по главной дороге, спускавшейся с холма. В самом Алтур-Ранге эта дорога превращалась в широкий бульвар, главную артерию города, пересекавшую его с востока на запад. Постепенно здания смыкались все плотнее и становились все выше. Вдоль дороги стройными рядами росли могучие деревья. Проезжая мимо, Никки успевала замечать пустые скорлупки высушенных цикад на потрескавшейся коре деревьев. Это мимолетно напомнило ей тот день, когда она засыпала в лесном убежище, у Ричарда на руках, под песню цикад…
      Са’дин покрылся пеной и тяжело дышал. Никки понимала, как сильно он устал, но не могла показать преследователям, что хочет остановиться. Она слегка замедлила бешеный галоп, чтобы всадники Ордена подумали, что догоняют ее. Она хотела, чтобы они так подумали. Похожие на хищников, настигающих жертву, они больше не могли думать ни о чем другом. Волчий инстинкт погони туманил их взгляд. Никки хотела, чтобы они смотрели только на нее, поэтому немного наклонилась вбок, притворяясь раненой и заставляя их предвкушать ее скорое падение.
      Проносясь по центральной улице, она сквозь клубы пыли начала различать знакомые здания и даже припоминать расположение окон. Слева показался дом, обшитый досками цвета сливочного масла, справа — особняк с красными ставнями. В тенистых переулках, между плотными рядами домов, — жилых, судя по белью, развешанному на веревках, — она мельком различила прячущихся людей. У всех в руках были луки.
      Внезапно перед ней выросло трехэтажное здание красного кирпича. В тусклом свете сумерек она узнала его с трудом. Шипы, лежавшие поперек дороги, были укрыты тонким слоем пыли, чтобы оставаться незамеченными для ее преследователей. Проносясь мимо, она заметила людей, готовых поднять шипы и опустить колья, как только она окажется в безопасности.
      — Подождите, пока большинство не проедет! — крикнула она затаившимся людям достаточно громко, чтобы те могли ее услышать — но не настолько, чтобы ее преследователи могли что-то разобрать.
      Один из тех, кто прятался в засаде, кивнул ей. Никки надеялась, что они все поняли. Если колья и шипы будут пущены в ход раньше времени, тогда в сражении увязнет только авангард конницы, а большинство сумеет вырваться из западни и перестроиться для новой атаки. Тогда их шансы на уничтожение конницы Ордена будут ничтожно малы. Никки надеялась, что защитники поднимут шипы вовремя.
      Никки бросила быстрый взгляд через плечо, чтобы увидеть, как огромные всадники на могучих конях, с обнаженными клинками, проносятся мимо кирпичного здания. Когда большая их половина уже обогнула угол, раздался оглушительный грохот. Крики, стоны и нечеловеческий вой слились воедино. Боевые кони на полном скаку врезались в поднятые колья. Те, кто неслись следом за ними, не успели остановиться и плотной массой навалились на пронзенных животных. Всадники громко кричали, падая на землю. Одни рухнули под копыта, другие запутались в стременах. Началась всеобщая свалка.
      Из приоткрытых окон ливнем посыпались стрелы, безошибочно поражая тех солдат, которым удалось подняться после падения. Всадники в отчаянии пытались остановить коней, но в тех, кому это удалось, попасть было еще легче. Конница Ордена оказалась под перекрестным огнем. Те, кто пытались добраться до своих щитов, висящих за спиной, едва успевали поднять руку. Они падали, запоздало сожалея о том, что пренебрегли этим полезным приспособлением.
      Пока остальные преследователи пытались выбраться из западни, Никки свернула на развилке главной улицы в переулок направо. Теперь всадники Ордена неслись за ней по пятам.
      — Подождите, пока проедет половина! — прокричала она затаившимся у каменной стены людям, вихрем проносясь мимо.
      И снова тяжелый удар и душераздирающие крики разорвали воздух, когда несчастные животные напоролись на острые шипы. Солдаты, упавшие на землю, кричали еще сильнее. Со всех сторон на них устремились люди с копьями, протыкая врагов насквозь прежде, чем они успевали подняться на ноги. Топоры, мечи и кистени, отнятые у поверженных всадникам, теперь обратились против Имперского Ордена.
      Часть кавалерии, дважды обманутая и не желающая оказаться в дураках в третий раз, на полном скаку отделилась от основной колонны. Одни повернули налево, другие — на узкую улицу с правой стороны.
      Самые упорные всадники, последовавшие за чародейкой, даже не успели понять, что происходит, когда Никки проскочила через третий барьер, и за нею снова поднялась стена из шипов и кольев. Лошади напоролись на острую сталь. Оглушительное ржание догнало Никки и ударило ей в спину. Окровавленные животные сталкивались друг с другом и падали на шипы, увлекая за собой всадников. Считавшие себя более умными солдаты, свернувшие налево и направо, с ужасом обнаружили себя точно в таких же ловушках. Конница внезапно попала в ущелье — не из гранитных скал, но из кирпичных стен и холодного острого железа.
      Сила удара, с которой несущиеся галопом лошади врезались в преграду из окровавленных тел, была поистине чудовищной. Брызги крови, дымящаяся плоть, хрустящие кости — и волны всепоглощающей боли, приходящей отовсюду. Но именно сила удара привела к тому, что стена из кольев и шипов прорвалась посередине, и часть всадников вылетела из бутылочного горлышка западни. Могучие боевые кони, многие из которых были защищены броней, оскальзывались в крови упавших людей и лошадей, топча лежащие тела. При этом достаточно было упасть одному коню со всадником, чтобы загородить выход для всех остальных.
      И тут, перекрывая образовавшуюся брешь, на улицу выбежали люди с копьями. Словно муравьи, они выскакивали отовсюду. Лошади, и без того уже охваченные ужасом от предсмертного ржания сородичей, увидели теперь перед собою плотно сомкнутые ряды людей: выкрикивая боевые кличи, потрясая копьями, они бежали прямо на всадников. Копья вонзались в плоть несчастных животных, те издавали ужасные, отчаянные вопли и падали, падали… А затем вечерний воздух как будто затрещал — это лучники обрушили на врагов ливень стрел, окончательно повергая в ад терзаемую болью жуткую массу, только что бывшую конницей Имперского Ордена.
      Никки неспроста сомневалась, будет ли противник атаковать столицу с использованием конницы, если не раздразнить его специально. Боевые лошади не были приучены к сражениям в условиях города, не могли быстро ориентироваться среди стен и переулков, и кавалеристы теряли здесь все свои преимущества. А защитники Алтур-Ранга умело воспользовались своими. Они прятались повсюду, наносили удары из-за угла, сокрушая стройные боевые порядки имперских войск. Кавалерия обычно предназначалась для того, чтобы смять сопротивление войск, пытающихся постановить их на подступах к городу, в поле — а затем следить, чтобы никто не мог покинуть осажденный город. Если бы имперские командиры знали, что их ждет, они никогда не позволили бы себе такой сумасшедшей атаки. И Никки прекрасно об этом знала, когда предприняла свою отважную экспедицию в сердце осиного гнезда.
      Лавина кавалерийской атаки захлебнулась, не успев продвинуться вглубь города, и противнику это уже стало очевидно. Смерть разила быстро и жестоко. Зрелище огромной массы поверженных лошадей и всадников казалось нереальным, невероятным. Запах крови витал над улицами.
      Увидев небольшую группу солдат, скачущих по переулку в надежде ускользнуть из западни, Никки дотронулась до своего Хань и послала поток силы, ломая кости лошади, которая неслась первой. Задние налетели на передних, ломая ноги и разрывая сухожилия. Лишь нескольким оставшимся без всадников лошадям удалось перескочить эту свалку из окровавленных тел. А люди с копьями уже бежали добить тех, кто еще дышал.
      Никки обогнула угол здания, чтобы добраться до главной ловушки и не дать ускользнуть ни единому всаднику Имперского Ордена. Доскакав до последнего здания, она с удовлетворением увидела, как некогда стройные ряды всадников увязают в ощетинившейся пиками и копьями массе защитников города. Никки привстала на стременах и послала в гущу схватки огненный шар. Тот слегка опалил волосы обороняющихся и угодил в самую гущу вражеской конницы, разбрызгивая капли жидкого пламени, обжигавшие и людей, и лошадей. Несчастные животные с пылающими гривами вставали на дыбы от невыносимой боли, опрокидывая своих всадников на землю.
      Теперь она скакала вдоль плотного ряда зданий к узкому выходу из другой западни, куда угодила одна из самых больших групп имперских солдат. Жители города уже встретили непрошеных гостей. Всадники были рассеяны, дезорганизованы и не могли оказать серьезного сопротивления. Сражавшиеся за свою свободу люди били их с ожесточением, на которое высокомерные кавалеристы совсем не рассчитывали. Обычная тактика — ворваться, уничтожить, сжечь и растерзать — впервые дала сбой.
      В надвигающихся сумерках Никки с трудом отыскала взглядом Виктора, яростно размахивавшего тяжелой булавой. Страшное оружие с хрустом проламывало голову любого врага, до которого только могло дотянуться. Никки направила Са’дина в гущу сражения.
      — Виктор!
      Кузнец недовольно обернулся, с трудом гася запал битвы. «Что там?» — прокричал он сквозь грохот звенящей стали. Дымящаяся кровь стекала с шипов его грозного оружия.
      Никки подъехала ближе.
      — Солдаты следуют за кавалерией. Это будет для нас настоящим испытанием — но нельзя позволить им передумать и отложить атаку. На тот случай, если у наших противников появятся такие мысли, я собираюсь подогреть их желание ворваться в город. Думаю, сомнений у них не останется.
      — Отлично, — мрачно оскалился Виктор. — Мы все готовы к встрече.
      У армии, вошедшей в Алтур-Ранг, просто не было возможности сохранить единый строй. Чтобы двигаться по разным улицам, солдаты будут вынуждены разделиться на множество групп. Каждую из этих частей могли еще более раздробить защитники города. Если бы пришельцы вздумали атаковать — или даже бежать, — они попались бы на зуб лучникам в засадах и копейщикам, не говоря уже о множестве хитрых ловушек.
      Алтур-Ранг огромен. Когда темнота окончательно опустится на город, захватчики утратят направление, заблудятся в бесконечных улицах и переулках. Узкие проходы между стенами домов заставляли их двигаться гуськом и делали невозможной слаженную атаку.
      Они не смогут двигаться туда, куда хотели, не смогут действовать, как им того хотелось бы, вырезая невинных и беззащитных людей; вместо этого их неотступно будут убивать и гнать повсюду. Каждая группа солдат будет с каждой минутой становиться все меньше и меньше: кто-то упадет убитым или раненым, кто-то отколется от основной части, в отчаянии пытаясь найти безопасный путь. Но Никки позаботилась о том, чтобы безопасных мест в городе не осталось.
      — Ты вся в крови, Никки, — окликнул ее Виктор. — С тобой все в порядке?
      — Я вымотана до предела и ухитрилась упасть с коня. В остальном все хорошо. Виктор, это должно закончиться сегодня! — напомнила она ему.
      — Чтобы ты могла догнать Ричарда?
      Чародейка улыбнулась, но ничего не ответила.
      — Пожалуй, пора мне еще раз расшевелить это осиное гнездо, которое гналось за мной. Скоро я приведу их за собою по пятам.
      — Мы будем готовы, — кивнул Виктор.
      Заметив вдалеке трех солдат, пытающихся улизнуть пешим ходом, Никки замолчала, чтобы сконцентрироваться и направить по узкой улочке поток силы. Со свистом рассекая воздух, сила прошла сквозь плоть и кости, разрывая и опрокидывая наземь всех троих.
      — И еще кое-что, Виктор, — промолвила она, снова поворачиваясь к кузнецу.
      — Да, Никки?
      — Ни один из них не должен уйти живым. Ни один.
      Грохот битвы словно утих на мгновение, когда Виктор задумчиво посмотрел в ее глаза.
      — Я понимаю. Ицхак будет ждать тебя. Постарайся привести это осиное гнездо поскорее.
      Никки подхватила поводья Са’дина, удерживая его на месте, и кивнула.
      — Они будут здесь, обеща…
      Внезапно она обернулась. Огромные языки пламени поднимались на востоке. Это могло означать только одно.
      Выругавшись, Виктор вскарабкался на труп мертвой лошади, чтобы получше рассмотреть зарево пожара и клубы черного дыма, поднимавшиеся над крышами. Затем он повернулся к Никки, явно недоумевая.
      — Ты не смогла убить Кроноса?
      — Я прикончила его, — процедила Никки сквозь стиснутые зубы, — и вдобавок еще одного волшебника. Похоже, у них есть еще кто-то, обладающий даром. Ничего не скажешь, они хорошо подготовились.
      Никки потянула поводья, разворачивая Са’дина в сторону разгоравшегося пламени, и направляясь туда, откуда доносились громкие крики умирающих.
      — Но они не готовы встретить саму госпожу Смерть!

Глава 29

      — Как по-твоему, что бы это могло значить? — спросила Бердина. Верна подняла голову и задумчиво посмотрела в небесно-голубые глаза морд-сит.
      — Энн ничего не сказала мне.
      В библиотеке было очень тихо, только масляные лампы издавали негромкое шипение. Многоярусные шкафы и полки из орехового дерева, с небольшими проходами между ними, уверенно рассеивали тусклое мерцание светильников, погружая в полумрак нетронутые глубины книгохранилища. Разумеется, вздумай Верна зажечь все лампы и канделябры, висевшие на стенах, в зале стало бы куда ярче. «Но для наших целей, — подумала Верна, — этого вовсе не нужно».
      В какой-то момент ей в голову пришла мысль о том, что зажечь все лампы означало бы потревожить покой святилища и вызвать из небытия призраки ушедших магистров Ралов.
      Тяжелые балки перекрывали темные опоры, уходящие вверх, под самый потолок. Вырезанные на дереве листья и вьющиеся стебли покрывали колонны, подпирающие свод. Странные, но красивые символы были нарисованы яркими красками на балках и перекладинах. Под ногами расстилались ковры причудливой расцветки.
      И повсюду, в шкафах со стеклянными дверцами, на полках и стенах, на столах и подставках, ровными рядами стояли книги. Их кожаные переплеты, в основном темных тонов, сверкали золотом и серебром тисненых букв, добавляя библиотеке загадочности и красоты. Верна никогда не видела такого роскошного книжного зала. Хранилища Дворца Пророков, где она провела многие годы, тоже были заставлены книгами — но там все было слишком сухо, серо и обыденно, подчинено лишь удобству пользования. Книги во Дворце Пророков были инструментами. Здесь же перед книгами преклонялись.
      Знания означали силу и власть. Долгие столетия каждый лорд Рал собирал и приумножал эти знания, добиваясь абсолютной власти. Пользовались ли они этими знаниями, и с какой целью применяли их — сейчас это было не важно.
      А теперь единственной сложностью было отыскать среди всех этих книг нужную. И было бы большим везением хотя бы знать наверняка, что она здесь есть.
      Конечно, раньше существовали писцы, работавшие над составлением копий наиболее важных книг, и на них же возлагалась ответственность за отдельные секции библиотеки. Посетитель мог, задав несколько наводящих вопросов, получить указание на нужный шкаф или полку. Сейчас же, в смутное время, писцов не нанимали, а без знатоков-хранителей сотни и тысячи книг с бесценной информацией стали по сути дела бесполезны — подобно солдату, несущему на себе слишком много оружия, чтобы еще и сражаться.
      В этом месте хранились труды многих ученых и великих пророков. Даже беглый взгляд на полки подтверждал — тут есть книги по истории и географии, политике и естествознанию, и здесь же было много пророчеств, с которыми Верна никогда не сталкивалась прежде. Можно было бы провести целую жизнь среди всех этих сокровищ — а Бердина еще сказала, что таких залов в Народном Дворце несколько. В некоторые позволялось входить любому, в остальные мог войти только магистр Рал — или, как полагала Верна, его доверенные лица.
      Зал, где они сейчас стояли, был как раз из таких.
      Бердина рассказала, что Даркен Рал часто брал ее с собой в эту библиотеку, потому что она знала древнее наречие Д’Хары и могла оценить точность перевода наиболее темных мест из старых книг. Благодаря этому Бердина сейчас была очень ценным человеком. Она единственная знала хоть что-то обо всем этом бесценном и, возможно, опасном богатстве знаний.
      Конечно, не все пророчества были одинаково важны. Большинство касалось несущественных и совсем безобидных вещей. Неосведомленные люди даже не подозревали, что большую часть таких таинственных с виду книг пророчеств занимали тексты, недалеко ушедшие по своей значимости от деревенских сплетен.
      Но когда внимание читателя усыплялось потоком нелепой и порой фривольной болтовни, среди мелких подробностей будничной жизни вдруг являлись такие видения, что волосы на голове вставали дыбом. Темные и страшные вещи, описанные во многих книгах, бросали в холодный пот.
      Отличить тома безобидные от таких, которые опасны от первого слова до последнего, мог только хорошо подготовленный знаток. Книги, хранящиеся в этой библиотеке, содержали в себе самые ужасные предсказания из всех, какие были известны Верне. Во Дворце Пророков они были изъяты из главного хранилища и размещены в особом помещении, прикрытом очень мощными щитами, доступные лишь избранным. Наличие этих книг здесь объясняло, почему эта библиотека считалась строго личной, предназначалась лишь для самого магистра Рала. «Интересно, — подумала Верна, — пропустили бы меня стражи в личную библиотеку магистра Рала одну, без сопровождения морд-сит?»
      В этот момент Бердина указала пальцем на пустое место в томе под названием «Глендхиллская Книга по Теории Отклонений».
      — Аббатиса, я же говорила, что читала эту книгу в замке Волшебника в Эйдиндриле вместе с лордом Ралом.
      — Да, говорила.
      В свое время Верна чрезвычайно заинтересовалась тем фактом, что Ричард читал «Глендхиллскую Книгу». Особенно если вспомнить, с какой нелюбовью он относился к пророчествам. Особенно к пророчествам, касающимся его лично.
      Верна не переставала удивляться тому, как часто ей случалось узнавать о Ричарде небольшие, но чрезвычайно интересные подробности. В данном случае речь шла о его нелюбви к пророчествам. Отчасти эта нелюбовь объяснялась тем, что он терпеть не мог загадок. Но главной причиной неприязни была убежденность в праве человека самому творить свою судьбу.
      Конечно, множество пророчеств было безмерно сложно, они часто тонули в многослойных толкованиях смысла и были невразумительны для большинства людей — но все же в основе их лежали указания на вещи предопределенные, и сам Ричард ухитрялся не раз исполнить пророчества, одновременно доказав их несостоятельность.
      Верна кисло поморщилась, подумав, что неким сложным образом пророчество, предсказавшее рождение Ричарда, обернулось доказательством непригодности предсказаний как таковых.
      Поступки Ричарда всегда было трудно предсказать. Его реакция на самые разные обстоятельства чаще всего была непредвиденной. Невозможно было угадать, что он сделает или скажет в следующую минуту. Однако Верна по опыту убедилась, что непоследовательное его переключение с одного дела на другое, внезапные перемены пути и намерений на самом деле были признаком внутренней цельности и четкой направленности Ричарда.
      Обычно люди не способны неуклонно следовать к одной, даже самой важной цели. Они позволяют себе отвлекаться на второстепенные дела, считая их срочными, и постепенно сворачивают с пути. Ричард же вел себя, как боец, сражающийся с несколькими противниками: определял самого опасного их них, а остальных отбрасывал и расправлялся с ними по мере возможности. К главной цели он всегда шел прямо, твердо и неуклонно. Но если для этого требовалось свернуть, что-то исследовать — он сворачивал. Посторонним наблюдателями это представлялось непостоянством, перескакиванием с одного предмета на другой. Ричард же был как пловец, который, переплывая реку, искусно огибает торчащие скалы и мели, четко видя перед собою желанный берег.
      Ричард Сайфер был самым необыкновенным человеком из всех, кого когда-либо встречала Верна. И самым несносным тоже. Она уже потеряла счет случаям, когда ей хотелось его удавить. Рожденный, чтобы возглавить борьбу против Имперского Ордена, он по собственной воле стал предводителем целой страны, лордом Ралом, средоточием всей той борьбы, которую она вела как сестра Света.
      Как и было предсказано.
      Но совсем не в том духе, какого можно было бы ожидать.
      Верна не только уважала его как вождя — она ценила его дружбу. Она всей душой желала ему быть счастливым, как были счастливы когда-то они с Уорреном. Она узнала, что такое настоящая жизнь, лишь в недолгий промежуток от момента, когда они с Уорреном поженились, до его гибели. С той самой ночи, когда погиб ее муж, она более не чувствовала себя живой. Продолжая жить, она знала, что ее сердце осталось где-то глубоко в прошлом. И потому боль Ричарда отдавалась болью и в ее душе. Однажды, надеялась Верна, эта война закончится, и Ричард сможет быть счастлив. С женщиной, которую он полюбит.
      Верна улыбнулась. С того самого дня, как она встретила его и застегнула Рада-Хань на его шее, чтобы отвезти во Дворец Пророков и научить пользоваться даром, ее жизнь словно попала в гигантский водоворот, центром которого был Ричард. Она снова припомнила тот снежный день в деревне полудиких людей, когда она увезла Ричарда с собой. Грусть оттого, что это произошло против его желания, и гордость за себя, отыскавшую его после двадцати лет поисков, смешались в ее душе.
      Ричард долго не поддавался на уговоры. Две сестры Света, отправившиеся в путь вместе с Верной, заплатили жизнью, чтобы Ричард смог надеть ошейник.
      Верна содрогнулась… «Надеть ошейник».
      Очень странно. Она попыталась вспомнить, как же ей удалось заставить Ричарда застегнуть Рада-Хань на своей шее. Ведь Ричард ненавидел ошейники с тех пор, как долгое время был пленником морд-сит. И все же он надел его по собственной воле.
      Почему-то память отказывалась объяснить Верне, что заставило Ричарда так поступить.
      — Верна, что-то здесь не так… — Коричневая кожа облачения Бердины скрипнула, когда та наклонилась, чтобы тщательно изучить текст в лежащей перед ней книге. — Я точно знаю, что раньше здесь был текст. Теперь его нет.
      Верна пристально посмотрела в отражение танцующего пламени свечей в голубых глазах Бердины. Усилием воли отогнав тягостные мысли, она приказала себе сосредоточиться на текущих делах.
      — Но ведь это же не та самая книга, так?
      Бердина удивленно посмотрела на аббатису. Верна попыталась объяснить:
      — Название точно такое же, но книга другая. Ты читала ту книгу в замке. А это другая копия. Да?
      — Ну да, это другая копия. — Бердина распрямила спину и пригладила волнистые каштановые волосы. — Но ведь название точно такое же. Почему тогда в книге из замка есть все записи, а здесь много пропущенного текста?
      — Вы с Ричардом изучали совсем другую книгу. А даже если бы они были одинаковыми, переписчик мог оставить пустое место в тексте. По многим причинам.
      Бердина смотрела с явным недоверием.
      — Каким, например?
      — По разным. — Верна пожала плечами. — Книги, в которых записаны неполные пророчества, часто содержат пустые главы. Это делается для того, чтобы будущие пророки могли вписать недостающие места и закончить пророчество.
      Бердина положила кулаки на бедра.
      — Да, верно. Но тогда объясни мне еще кое-что. Когда я читаю книгу, я могу вспомнить, что прочла. Даже не понимая, что написано, я могу вспоминать целые абзацы и читать их наизусть. Тогда почему я не могу вспомнить ни слова из того текста, которого здесь нет?
      — Самое простое объяснение. Ты не помнишь, что было на пустых страницах, потому что они всегда были пусты. Их просто оставил переписчик.
      — Нет, я имею в виду совсем другое. Я могу вспомнить длину пророчества. Ты обладаешь даром и поэтому стремишься понять, о чем говорит пророчество. А я — нет. Но зато я помню, как оно выглядит. То, о котором я сейчас говорю, было длинным. Помню, я еще думала, зачем же делать его таким тяжелым для чтения и понимания.
      — Ну, когда ты не понимаешь пророчество, оно вполне может показаться длиннее, чем есть на самом деле.
      — Нет! — Бердина нахмурилась. Пролистав книгу и добравшись до последнего пророчества, она перевернула страницу. — Вот последняя страница, а за ней много пустых. Насчет других я не могу быть уверена, но про последнее скажу точно. Вот это пророчество было гораздо длиннее, а сейчас занимает всего одну страницу. Оно неполное.
      Верна ожидала именно этой фразы.
      — Я многого не понимаю, — продолжала Бердина. — Но я точно помню вот эту часть. Здесь развилка, потом говорится про «орду, которая исказит замысел Создателя» — очень похоже, что речи идет об Имперском Ордене, — но я не могу вспомнить ничего, ни единого слова из того, что было написано после слов «утратят веру в своего вождя».
      Бердина помолчала несколько мгновений.
      — Я не выдумываю, нет. Здесь точно пропущены страницы. И меня очень волнует вопрос — почему текст, который пропал со страниц, пропал также и из моей памяти?
      Наклонившись вперед, Верна пододвинулась ближе. Задумчиво двинув бровью, она сказала:
      — Этот вопрос сильнее всего беспокоит и меня, дорогая.
      Бердина выглядела ошеломленной.
      — То есть ты хочешь сказать, что понимаешь? Понимаешь, что я имею в виду? Ты мне веришь?
      Верна кивнула. Уголки ее губ опустились, придавая лицу серьезный и настороженный вид.
      — Боюсь, что так. Я вовсе не хотела посеять семена сомнения в твоих мыслях. Я искала подтверждения собственным опасениям.
      — Получается, Энн беспокоилась именно об этом? И хотела, чтобы мы все проверили?
      — Да, именно так. — Верна начала перебирать книги, стоящие на полках, затем порылась на столе и наконец нашла то, что искала. — Посмотри сюда. Это та книга, которая беспокоит меня больше всего. «Собрание Истоков» — чрезвычайно редкое пророчество, целиком записанное в форме единого повествования. Я читала эту книгу, прежде чем оставить Дворец Пророков в поисках Ричарда. Вообще-то я знала ее наизусть. — Верна перелистнула страницы. — Теперь она пуста. И я не могу вспомнить ни единого слова из нее. Я помню только, что она связана с Ричардом — но понятия не имею, как именно.