Глава 14

– Мисс Бренна, хотите, я принесу горячий шоколад? – настойчиво звенел в ушах чей-то голос. – Мисс Бренна, проснитесь! Уже почти десять!

– Десять? Десять часов утра? Веки Бренны затрепетали, приоткрылись, и в глаза ударил яркий солнечный свет.

– Хорошо выспались?

Аркадия в голубом платье с бесчисленными оборками с любопытством уставилась на Бренну. Та поспешно села, накинула халат и с наслаждением потянулась.

Кейн сказал, что они пробудут в заведении Мод еще дня два, прежде чем судно будет загружено и снабжено продовольствием. Должно быть, он опять рано ушел чтобы лично проследить за всеми приготовлениями.

Бренна с помощью Аркадии поставила на колени поднос и откусила кусочек теплого круассана, вкусно пахнувшего ванилью. Аркадия ушла, пообещав вернуться за посудой. Бренна кивнула, радуясь, что остается наедине со своими мыслями. Она не понимала, что с ней творится. Неужели можно одновременно ненавидеть человека и наслаждаться его ласками?

Она решила принять ванну и попросила Аркадию принести воды. Как она мечтала о такой роскоши! Сидя в расписной лохани, Бренна словно ощущала, как усталость и смятение покидают ее.

Она уже мыла волосы, когда вернулся Кейн.

– Вижу, сегодня ты чувствуешь себя гораздо лучше.

Бренна выпрямилась, смахивая с лица мыльную пену.

– Да, – пробормотала она, краснея под его настойчивым взглядом, остро ощущая, как он, словно мягким шелком, обволакивает ее тело.

– Ну что же, наслаждайся купанием в пресной воде, пока можешь. Мы отплываем, как только начнется прилив.

– Сегодня? Но ты сказал, что нужно запастись провизией и собрать команду.

– Это уже почти сделано. Остальное я поручу первому помощнику. Теперь самое главное – вытащить его из того салуна, где он обосновался. Скроггинс – прекрасный моряк и знает свое дело, но на берегу готов пропить последнюю рубашку.

– У меня совсем нет приличной одежды, – напомнила Бренна.

– Сейчас пошлем Аркадию за покупками, поскольку времени для визита к модистке не остается. Тебе не потребуется большой гардероб, но, несмотря на все мои издевки, платья должны быть куда скромнее этого. Не стоит искушать матросов.

– Искушать? – испуганно пролепетала девушка.

– Не беспокойся. Я спущу шкуру с любого, кто коснется тебя, – зловеще пообещал Кейн, и Бренна поежилась. Она нисколько не сомневалась, что у этого человека слова не расходятся с делами!

Днем Кейн с Бренной отправились на пристань в наемной карете. Оба низко надвинули шляпы на глаза, опасаясь быть узнанными. На Бренне было мешковатое темно-коричневое платье, уродливое, но весьма пристойное. Еще несколько подобных «нарядов» были сложены в мешок, лежавший в ногах. Когда они повернули за угол, с ними едва не столкнулся другой экипаж, новый и модный, запряженный парой одномастных лошадей, в котором гордо восседала Абьютес со своим мужем.

– Абьютес!

Бренна приподнялась, намереваясь окликнуть кузину, еще не успевшую разглядеть ее. Но Кейн ладонью запечатал ей рот.

– Ты с ума сошла! Хочешь, чтобы весь мир узнал о наших планах?

Он не отнял руки, пока карета не оказалась на достаточном расстоянии. Как только Кейн освободил Бренну, та негодующе выпрямилась.

– Что ты себе позволяешь? Почему не дал поговорить с Абьютес? Моя кузина никому не скажет, где я… Она любит меня! Я ее подруга!

– Возможно. Но муж твоей подруги не имеет по отношению к тебе никаких обязательств, верно?

Бренна разом обмякла.

– Но я… я хотела ее видеть. Надеюсь, она не слишком сердится за то, что я испортила ей свадьбу. Ты прав, наверное, Абьютес ненавидит меня.

– Не будь глупышкой. Ты сделала то, что повелевал долг, как и твоя кузина, можешь не сомневаться.

Бренна быстро обернулась.

– Что ты хочешь сказать? Разве ты не видел, как сияет ее лицо? Абьютес не терпится поскорее увидеть маленькую дочку Монти!

– Вероятно, дети помогут…

– Да, Абьютес хочет иметь много детей. И при чем тут какая-то помощь?

– Помогут отвлечься от собственных бед.

– Каких бед? Господи, я ничего не понимаю! Никогда еще Абьютес не была так счастлива! О каких бедах ты все время толкуешь?

– Значит, ты не знаешь? Нет, конечно, нет, – покачал головой Кейн. – Вы, благовоспитанные леди, предпочитаете закрывать глаза на многие весьма неприглядные вещи.

– Кейн, да объяснись же наконец. Что ты пытаешься сказать? Что Абьютес ждут неприятности, о которых та не подозревает? Кейн Фэрфилд, по-моему, ты несешь вздор!

– Не вздор, а чистую правду! – сардонически усмехнулся Кейн, – Видишь ли, твоя Абьютес, сама того не желая, приобрела весьма грозную соперницу, которой и отданы все нежные чувства Монти Карлайла.

– Соперницу?

– Ее зовут Иветт – одна из самых прелестных квартеронок в этом городе. Я видел ее своими глазами. Последние восемь лет она живет на Рэмпарт-стрит в доме, купленном для нее Монти. Родила ему не то двоих, не то троих детей. Если мне не изменяет память, он сошелся с Иветт еще до первого брака, так что связь эта достаточно крепка. Похоже, на всю жизнь.

– Но тут, должно быть, какая-то ошибка, – прошептала Бренна внезапно пересохшими губами. – Только не Монти. Монти не пошел бы на это. Он так добр к Абьютес…

– Он и к первой жене был добр. Это не имеет никакого отношения к Иветт.

Бренне стало нехорошо. Она вспомнила о светлокожей девушке, выходившей из дома Квентина. Кожа цвета меда, гибкая грациозная походка…

– Нет, этого не может быть!

– Увы. Твоей хорошенькой кузине придется до конца дней своих мириться с содержанкой мужа, независимо от того, узнает она правду или нет.

До конца дней своих…

Бренна подумала об Абьютес, так радостно рассуждавшей о будущем ребенке, своих обязанностях хозяйки плантации, о других детях, которые обязательно у нее будут… Дети! Так вот почему он женился на ней! Белые сыновья, его наследники, станут управлять плантацией после кончины отца!

– Какая несправедливость! – взорвалась она.

– Что здесь несправедливого? Абьютес тоже получит кое-что от этого брака. Быть хозяйкой большой плантации сахарного тростника, вместо того чтобы влачить жалкое существование старой девы в отцовском доме – это немало, не так ли? И дети, которым она отдаст всю свою любовь!

– И тут сделка! Всегда и везде сделки, – задохнулась Бренна. – И Абьютес тоже, бедняжка! Только она ничего не подозревала! Считала, что выходит за человека, который будет любить ее, лелеять…

– Но кто сказал, что он не станет ее лелеять? Если Абьютес плодовита и родит много детей, то и превратится в весьма ценную собственность, ты не находишь?

Неужели и впрямь в глазах Кейна сверкнули веселые искорки?

– Собственность! Это для тебя самое главное! Сделки, договоры, права на владение и… О, Кейн Фэрфилд, меня от тебя тошнит! Помолчи немного! Умоляю!

Но едва они приблизились к оживленной пристани, настроение Бренны изменилось, и вскоре Абьютес была забыта: Бренна восторженно наслаждалась сценками, запахами и звуками этого необыкновенно привлекательного для нее места. Грохотали телеги ломовиков, куда-то спешили владельцы лодчонок, докеры спотыкались под тяжестью ящиков и бочонков, и все громко кричали и ругались. Завороженная Бренна высунулась из окна, жадно оглядывая длинный причал, у которого стояли на якоре сотни судов и маленьких лодок.

– Где «Морской лев»? – спросила она.

– Вон там!

Кейн показал на двухмачтовое судно с изящными обводами и все еще убранными парусами. Корпус был выкрашен в черный цвет, под поручнями проходила золотая полоса. В бортах виднелись пушечные порты. Название было выведено на носу крупными буквами.

Бренна расстроено закусила губу. Она приехала из Дублина на четырехмачтовом фрегате с командой в сто человек.

– Он довольно маленький, не так ли? Я думала…

– У меня есть гораздо большие суда, пригодные для кругосветного плавания, но все они сейчас в море. Кроме того, мы всего-навсего плывем в Гавану. «Морской лев» – маленький и быстроходный, а именно это сейчас мне и нужно. При попутном ветре и хорошей погоде мы не успеем оглянуться, как будем на Кубе.

Несколько минут спустя они поднялись на борт. Бренна, задрав голову, оглядывала странную на первый взгляд паутину снастей, веревок, канатов и оттяжек, опутывавших поскрипывающие на ветру мачты. Почти у самого клотика одной из них в хитросплетении канатов устроился парнишка лет четырнадцати. Длинные волосы ерошил ветер.

Услышав непонятное кудахтанье, Бренна повернулась к корме, где увидела ряды деревянных ящиков с перегородками.

– Куры? – недоверчиво рассмеялась она.

– Наш обед, – поправил Кейн. – Если мы не хотим питаться одной солониной, приходится возить с собой живность. Отправляясь в Китай, мы запаслись свиньями и овцами.

Бренна с детским возбуждением осматривалась вокруг.

– Никогда не понимала, как матросам удается разбираться в этой путанице снастей и парусов. Все это так сложно!

– Вовсе нет, особенно если растешь на корабле среди снастей, как большинство моряков. Когда вся жизнь проходит на море, под конец знаешь такелаж так же хорошо, как свои пять пальцев. Даже в самую темную ночь эти люди, не глядя, могут сказать, как управляться с каждым тросом, как вязать узлы и какой парус ставить, – с гордостью объявил Кейн. – Ну а сейчас я хочу показать тебе свою каюту. Там можно сложить вещи.

Капитанская каюта показалась Бренне совсем небольшой, но Кейн заверил ее, что для судов такого типа это почти королевские покои. Помещение было отделано розовым и красным деревом, медные детали ярко начищены, на привинченных к полу стульях – темно-красные чехлы. Имелись также встроенный шкаф и даже койка, прикрепленная к стене, под которой также находилось нечто вроде крохотной ниши.

– Очаровательно, Кейн! – воскликнула девушка. – И так чисто! Каждая вещь на своем месте.

– Аккуратность – необходимое качество для моряка, Бренна. И я рад, что тебе понравилась каюта, потому что больше ты почти ничего не увидишь. Кроме расположенной рядом кают-компании, конечно, где мы будем обедать.

– И что это значит? – вспылила девушка. – Мне даже не будет позволено выходить на палубу? Все плавание придется пробыть в этой клетушке и даже не взглянуть на море? – К конфузу Бренны, ее голос задрожал и прервался.

– Больше мне нечего добавить. Я хозяин на корабле, а поэтому в моей власти все находящиеся на борту. Не хватало еще, чтобы матросы отвлекались от дела, глазея на такую неотразимую прелестницу, как ты. Да еще единственную женщину на судне. Так и до мятежа недалеко.

– Ты лжешь! – негодующе воскликнула Бренна. – Разве капитаны не берут с собой жен?

– Бывает. Но это жены. Обычно они стары и уродливы, не то что ты. Неужели ты не понимаешь, Бренна, какому искушению подвергаешь команду?

Бренна гордо вскинула голову:

– Но меня совершенно не интересует, что думают обо мне твои люди. Я умру, если придется день и ночь сидеть в душной каюте! Либо мне позволят выходить на палубу, либо я остаюсь.

– Хорошо, – поколебавшись, кивнул Кейн. – Только, прошу, будь поосторожнее. Если кто-то осмелится нарушить приказ, его высекут в твоем присутствии.

Бренна с забившимся сердцем выглянула в маленькое оконце. Голос Кейна зазвенел по-новому властно. «И все офицеры и матросы относились к нему с таким почтением, – рассерженно думала она, – словно он был посланником самого Господа!»

– Бренна, не будешь так добра отойти? Я должен избавиться от этих денег. – Он вынул из кармана кожаный кисет и стамеску.

– Деньги?

– Золото. Я намереваюсь закупить в Гаване кое-какой товар – надо же извлечь хоть какую-то пользу из этой поездки.

Кейн встал на колени, поднял угол темно-красного ковра и поддел стамеской одну из досок пола около койки. Открылось небольшое углубление. Кейн уложил туда мешочек.

– Ты хранишь золото здесь?

– Лучшего места не придумаешь. Ты и Джемми, мой юнга, которого я люблю, как сына, единственные, кто знает об этом тайнике. И поскольку ты почти все время проведешь в каюте, будет кому за ним присмотреть.

– Ты боишься пиратов?

– Кто знает? – пожал плечами Кейн. – Но пока я жив, ни один из этого сброда не ступит на борт «Морского льва». Вот почему я велел установить корабельные пушки. Кроме того, в трюме лежит оружие, не говоря уже о пистолетах, которые держу всегда при себе. Кстати, если хочешь, я научу тебя стрелять.

– Д-да, – нерешительно ответила Бренна. – Да… буду очень рада.

Уже через полчаса судно вышло в море. Ветер раздувал паруса, сверкавшие на солнце снежной белизной. Кейн показал Бренне кубрик, где спали матросы, и провел по верхней палубе, объясняя название каждого паруса. Больше всего девушку поразили ванты, по которым ловко, словно по обыкновенным лестницам, взбирались матросы.

– Кто тот мальчик, которого я видела на мачте? Зачем он туда забрался? Разве это не опасно? Если он поскользнется и упадет, даже зацепиться будет не за что.

– Его зовут Джемми, и ты права, это довольно опасно. Иногда матросы теряют равновесие и падают, а если море штормит и волны высоки, бывает, что нет возможности повернуть судно, чтобы спасти несчастного. Но Джемми это даже в голову не приходит. Храбрый чертенок! Его отец был капитаном «Афродиты», которая пропала бесследно недалеко от мыса Горн три года назад. Я хочу сделать из Джемми настоящего моряка. Он способный ученик и надежный парень. Когда-нибудь из него выйдет хороший капитан.

Бренна покачала головой, глядя на хаос веревочных переплетений.

– Но как ему удается во всем разобраться?

– Меня долго этому обучали, – ухмыльнулся Кейн, – и самое главное – не думать о том, что делаешь, Нужно стараться карабкаться на ванты с наветренной стороны, чтобы ветер прижимал тебя к снастям, и ни в коем случае не отпускать один линь, пока крепко не схватишься за другой.

Кейн познакомил Бренну с первым помощником Эндрю Скроггинсом, коренастым мужчиной лет тридцати с пушистыми каштановыми усами, золотыми передними зубами и крючковатым носом. Он был довольно скромно одет и весьма сдержанно раскланялся, не проявляя особых восторгов. Неужели это тот человек, которого нужно искать по всем салунам, чтобы корабль вовремя покинул порт? Сейчас он выглядел совершенно трезвым, разве что глаза слегка покраснели.

– Порой мне кажется, что Скроггинс своим огромным пропитанным виски носом прямо-таки чует правильный путь даже в тумане, – заметил Кейн, после того как помощник отошел. – Он один из лучших офицеров, какие у меня были. Заставит выложиться любого до конца и даже сверх того, и иногда от этого чуть-чуть зависит жизнь всей команды. Ему выбили зубы в нью-йоркской гавани; где он защищал своих людей в драке.

Они чуть не наткнулись на другого матроса, стоявшего на коленях. Он старательно сплеснивал[7] концы тросов. Когда Кейн и Бренна проходили мимо, мужчина поднял голову, и Бренна увидела угрюмое небритое лицо и темные глаза, впившиеся в нее, как две пиявки. Засаленная красная косынка на голове делала его похожим на настоящего пирата.

– Кто это? – прошептала она Кейну, когда они отошли на безопасное расстояние.

– Фелан. Корабельный плотник. Грубый, неотесанный парень, родом из ливерпульских трущоб и едва ли не с детства шатается по свету. Но умеет работать, как сам дьявол, если понадобится.

– Он… он глазел на меня.

– Конечно. Я впервые привел на судно женщину, и команда не верит, что ты моя жена. Поэтому тебе лучше сидеть в каюте.

Они стояли на корме, наблюдая, как зеленая береговая полоска постепенно тает вдали, а за кораблем тянется шлейф белой пены. Бренна, обернувшись, заметила, что Фелан по-прежнему не сводит с нее глаз.

После ужина – свежая говядина и фрукты – Бренна призналась, что чувствует себя не слишком хорошо. Она с трудом переносила качку, а на этот раз, кажется, начинало штормить.

Девушка извинилась и прилегла. Но койка раскачивалась и тряслась, а над головой непрерывно стоял топот матросских башмаков. С каждым новым толчком волна тошноты подкатывала к горлу.

Войдя час спустя, Кейн увидел вялое, побледневшее несчастное создание. Бренну несколько раз вырвало в ночной горшок, который она умудрилась подтащить поближе.

– Неужто морская болезнь? – с насмешливым превосходством удивился Кейн.

– Кажется, да, – вздохнула девушка. – Мне было не по себе еще по пути из Дублина. Но не волнуйся, скоро станет легче.

– Надеюсь! – засмеялся Кейн. – Не хотел бы я провести все путешествие в одной каюте с болящей девицей.

Несмотря на ужасное самочувствие, Бренна разгневалась.

– Не стоит занимать себя такими пустяками! Новый приступ тошноты скрутил Бренну, и она слепо потянулась за горшком.

– Уходи! Я не хочу, чтобы ты видел меня такой.

– Вздор!

Но прежде чем девушка успела запротестовать, он протянул ей горшок. И пока Бренна лежала слабая, мокрая от пота, убрал горшок и положил ей на лоб холодную тряпку.

Так прошла вся ночь. Бренне никогда еще не было столь плохо. Когда-то она умерла бы от стыда при мысли о том, что мужчина окажется свидетелем ее слабости. Кейн даже помог ей переодеться в ночную сорочку. Но Бренне было все равно – главное, что кто-то рядом.

Глубокой ночью она очнулась и увидела склоненное над собой смутно знакомое лицо.

– Это… Джемми? – пробормотала Бренна, всматриваясь в темноту.

– Да, мисс. Хозяин несет вахту, а мне велел посидеть с вами. Хотите, я зажгу лампу?

– Да, пожалуйста.

Мальчик зажег масляную лампу, и в ее неярком свете Бренна заметила, как он юн – крохотные волоски едва пробивались над верхней губой. Джемми казался хрупким и застенчивым; трудно было поверить, что он ведет нелегкую жизнь матроса.

– Вам лучше, мисс?

Он принес кувшин с холодной водой и снова вытер мокрой тряпкой ее лоб.

– К-кажется, да, – пролепетала Бренна, чтобы успокоить его.

– Нечасто на борту «Морского льва» бывают пассажиры. Это правда, что вы родом из Ирландии?

– Да. Мой дом недалеко от Дублина.

Мальчик искренне заинтересовался, и Бренна рассказала ему об Ирландии, Дублине, даже о своей лошади Порции, по которой до сих пор скучала. Но родина так далеко. Неужели она действительно была замужем за Нейлом Эрхартом всего один день? Неужели отбивалась от Тоби Ринна под ивой? Все это представилось теперь далеким и нереальным. Настоящее сосредоточилось в тесной каюте, где слышались скрип корабельных снастей и плеск разбивавшихся о борт волн.

Они еще немного поговорили, и Бренна узнала, что Джемми по-настоящему влюблен в море и считает капитана Фэрфилда «лучшим парнем на всем белом свете»:

– Почему ты так думаешь, Джемми?

– Не знаю. Просто он уважает каждого человека. О, с ним нелегко. Заставляет работать до упаду, так что иногда начинаешь его ненавидеть. Зато в кубрике чистота и еда хорошая, а на большинстве судов не еда, а помои. Так что, если кормят досыта, можно любой шторм вынести и не охнуть.

Где-то посреди его длинной речи Бренна задремала и, проснувшись от звона корабельной рынды, сонно потянулась. К своему удивлению, она действительно чувствовала себя лучше и при мысли о еде не корчилась от головокружения и дурноты.

– Ну? Как моя дикая кошечка? – жизнерадостно осведомился Кейн, входя в каюту.

– Кажется, выживу. По пути из Дублина мне было плохо всего один день, а потом я поправилась и больше не болела.

Бренна села, прикрываясь одеялом.

– Который час? И где ты спал прошлой ночью? Уж, конечно, не на этой койке!

Кейн улыбнулся, и ямочки на щеках стали чуть глубже.

– Восемь склянок, дорогая, что означает восемь утра, и команде пора завтракать. Они на ногах с пяти часов!

– Да, я помню еще с прошлого плавания.

– Я повесил гамак в салоне. В нем не так уж плохо спать. Я часто ночевал на палубе в гамаке.

– О, как галантно с твоей стороны уступить мне свою постель! – процедила Бренна, поражаясь своему неожиданно вырвавшемуся сарказму. – Я бы поблагодарила тебя, да только вот не по своей воле очутилась здесь и не просила брать меня с собой, не так ли?

Улыбка Кейна исчезла.

– Мы заключили сделку. Чего ты ожидала? Приходится выполнять договор.

Бренна крепко сжала губы. Хорошее настроение мгновенно испарилось. Во рту стоял омерзительный вкус, тело было липким, а сорочка мокрой от пота.

– Если не возражаешь, я бы хотела принять ванну, – сказала Бренна. – Нельзя ли попросить Джемми принести воды?

– Придется довольствоваться морской. Наш запас пресной невелик. Оставляю тебя – у меня много дел. Джемми выполнит любое твое поручение. Только не выходи из каюты, если не хочешь неприятностей на свою голову.

Бренна, не удостоив его ответом, сидела неподвижно, пока Кейн не вышел.

Позже Джемми вместе с другим юнгой внесли большую, наполненную до половины лохань и поставили на пол. Бренна заметила, что лицо мальчика горит нездоровым румянцем, глаза мутные, а походка неровная.

– Джемми? Ты нездоров?

– Нет, мэм, все в порядке. Голову напекло солнцем.

Бренне показалось, что во взгляде юнги метнулся испуг.

– Тебе не следует взбираться на мачту, пока не почувствуешь себя лучше.

– Да, мэм.

Как только мальчики ушли, Бренна выскользнула из ночной сорочки. Она была еще очень слаба и с трудом двигалась на ногах. Наверное, еда придаст ей сил… если, конечно, она сможет что-нибудь проглотить.

Бренна попробовала воду и, найдя ее едва теплой, уселась в лохань с твердым намерением просидеть не меньше часа. Дремотно смежив веки, она наслаждалась покоем и тишиной, которые лишь изредка нарушали крики матросов, топот ног, треск снастей и хлопанье парусов. Но подобные пустяки не тревожили ее ленивой сонливости.

За спиной послышался легкий шорох. Внезапно непонятная паника охватила девушку. Она нервно привскочила и, обернувшись, увидела Кейна, стоявшего у смежной двери, ведущей в кают-компанию. У него на губах играла легкая полуулыбка.

– Ты необычайно красива. Тебе известно об этом?

– Что… сколько времени ты следишь за мной? – Бренна скрестила руки на груди, чувствуя, как вспыхивает до корней волос.

– Недолго.

Он неспешно подошел к койке и уселся на край, двигаясь с бессознательным изяществом огромной кошки. Его каштаново-золотистые волосы сияли в луче света, падавшем из оконца. Кейн переоделся в хорошо сшитый синий сюртук с большими перламутровыми пуговицами, парчовый жилет и белый галстук. Светлосерые панталоны так тесно облегали ноги, что Бренна увидела тугой бугор спереди – свидетельство неутоленного желания.