Любовный огонь

– Попробуем. Ну же, вперед! Да побыстрее! – Он рывком поднял ее на ноги и потянул к калитке.

– Но как же остальные? Колин, Глори, испанские девушки? Мы не можем их оставить.

– Не будь дурой. Двое всегда сумеют ускользнуть. Но зачем нам десяток беспомощных женщин, одна из которых к тому же тронулась? Это невозможно. Мы пошлем за ними военное судно. Уверяю тебя, с ними ничего не случится.

– Нет, – твердо отказалась она. – Я не брошу их. И не уйду без Глори! А Колин… мы просто не имеем права ее оставить.

– Бренна, – настойчиво повторил Кейн, – у нас очень мало времени. Я убил стражника. Остальные так пьяны, что ничего не сознают. Но что если кто-то проснется? Нужно как можно скорее выбираться отсюда.

– Нет. Либо возьмем всех, либо я остаюсь.

– Бренна, да пойми же! Сколько твердить?..

– А я повторяю, что не брошу их в беде.

– Ладно, – сдался он, – буди их. Но ради Бога, не мешкай.

Глава 27

Луна, наполовину скрытая облаками, висела совсем низко над землей. С моря дул влажный соленый ветерок, приносивший запах водорослей. Именно такие ночи Бренна любила больше всего. Ей так хотелось пройтись по берегу, послушать шум прибоя, накатывающего на песок.

Как странно, что, несмотря на опасность, она все еще жаждет насладиться красотой ночи!

Кейн знаками и едва слышными приказами заставил их направиться к дальнему концу острова. Женщины торопливо продирались сквозь заросли карликовых пальм и тропических растений. Острые листья и сучья били по лицу, рвали одежду.

Бренна, стиснув руку Колин, немилосердно тащила ее вперед. Следом шли Глори и остальные. Одна из девушек споткнулась о ползучий корень и, упав, заплакала от боли, громко жалуясь по-испански. Но ее подняли и, подхватив под руки, почти понесли. Несчастные бежали, подгоняемые необходимостью уйти как можно дальше, прежде чем пираты проснутся и обнаружат их исчезновение.

Бренна заметила, что Кейн вооружился пистолетом и заткнул за пояс короткую изогнутую саблю. В своей белой, разорванной в нескольких местах сорочке он сам походил на пирата. Внезапно он остановился, жестом велев остальным последовать его примеру. Всего в нескольких милях виднелись темные берега Флориды.

– Смотрите, – прошептал Кейн, – как я и думал, их корабли стоят вон там.

Бренна всмотрелась в пляшущие на волнах пятна лунного света. Действительно, на воде покачивались черные силуэты кораблей.

– К счастью, они успели вытащить шлюпку на песок, – облегченно сообщил Кейн. – Она нам пригодится, но самое опасное еще впереди. Бренна, на судах могут быть оставлены вахтенные. Кроме того, необходимо такое, которым мы могли бы управлять. Пытаться сбежать на «Морском льве» – чистое самоубийство, у нас не хватит людей.

Бренна глубоко вздохнула, отгоняя страшные мысли. Кейн что-то объяснил по-испански, и девушка с четками из раковин быстро кивнула.

– Я велел им подождать, – сказал он Бренне. – Пойдем. Придется подплыть поближе и посмотреть, что мы сможем найти. Держи пистолет, но, ради Бога, не стреляй без крайней необходимости. Не хватало еще разбудить этих негодяев. Если придется, я буду драться саблей.

Они столкнули маленькую лодку в воду. Бренна при этом умудрилась промочить ноги и подол платья. Она неуклюже взобралась в шлюпку. Кейн сел на весла.

– Предупреди, если заметишь что-то, – прошептал он. – Остается надеяться, что вахтенные не выдержали соблазна и пробрались на берег, чтобы тоже отведать рома. Они и с женщинами забавлялись. Гаспарилье в щедрости не откажешь. Но на этот раз он перестарался, поскольку именно одна из них и освободила меня.

Женщины, всегда женщины. Кажется, никто из них не устоит против чар Кейна! Бренна подавила истерический смешок и принялась старательно вглядываться во мрак, нервно прислушиваясь к мягким ударам волн о борта кораблей. Они миновали «Морского льва», выглядевшего покинутым и заброшенным. Палуба была пуста, паруса свернуты. Хорошо, если в темных уголках никто не прячется!

За «Морским львом» показался еще один двухмачтовый кораблик, гораздо меньше и изящнее..

– Прогулочная шхуна! – воскликнул Кейн. – Интересно, где они ее украли! Это наш единственный шанс, Бренна! Она легкая и несет много парусов, и поэтому очень быстроходна! Мы легко их обгоним, особенно если получим фору во времени.

Облака унеслись, и луна залила все серебряным сиянием.

– Кейн, – испуганно охнула Бренна, когда они возвращались на берег, чтобы взять женщин, – я вижу человека! – Она показала на палубу «Морского льва».

Это либо спящий вахтенный, либо неубранный решил наконец Кейн. – Во всяком случае, тревоги он пока не поднимает. И нам некогда смотреть, кто это.

Если он и жалел о потере «Морского льва», то ничем этого не показал.

Пришлось сделать еще два рейса, чтобы перевезти женщин, но наконец все стояли на палубе; ветер трепал волосы и юбки и шелестел в парусах.

Кейн снова заговорил по-испански. Девушка с четками – Бренна уже узнала, что ее зовут Розалией, – наклонила голову и плотно сжала губы.

– Что ты им сказал? – поинтересовалась Бренна.

– Объяснил, что, если мы хотим добраться домой, им предстоит стать моей командой. Всем придется беспрекословно выполнять мои распоряжения. Плавание будет нелегким – я даже не знаю, есть ли на корабле припасы, – но другого выхода у нас нет. До рассвета нужно убраться отсюда как можно дальше, чтобы пираты не увидели наши паруса и не пустились в погоню.

Сердце Бренны упало. Какие из них матросы? Некоторым не исполнилось еще пятнадцати – совсем девочки. А Колин по-прежнему молчит и ни на что не обращает внимания.

– Мы сделаем все, что в наших силах, – заверила она Кейна. – Поскорее говори, что нам делать.

Девушки никогда еще не трудились так тяжело. Они подняли железные якоря, поставили и закрепили паруса, обдирая руки жесткими колючими канатами. Капли пота сбегали по щекам Бренны, падали на грудь. Юбки путались в ногах, и наконец она в отчаянии подняла их и завязала на талии веревкой, подражая испанкам.

Но, как ни странно, их усилия увенчались успехом. Тугие паруса наполнились ветром. Шхуна заскользила по воде. Они плывут! Бренна тихо, торжествующе засмеялась. Она стояла на корме, наблюдая, как исчезает из вида остров.

Им повезло. Дул попутный ветер, и когда они вышли в открытое море, шхуна понеслась вперед, как норовистая лошадь. Позже Кейн терпеливо учил ее различать паруса – стаксель, грот-стаксель и другие, но сейчас она, ничего не ведая о сложной морской науке, знала только, что каким-то чудом они летят по волнам, словно судно превратилось в птицу.

Они разместились в единственных помещениях на корабле – двух тесных грязных каютах. В одной было четыре койки и несколько пропитанных солью коричневых шерстяных одеял, в другой – грубый стол, скамьи, бак для воды и примитивная печь. Везде виднелись следы пребывания пиратов – гниющие объедки, забытые на скамье лохмотья. Все покрывала пленка жира и грязи. Бренна в ужасе всплеснула руками. Что, если на борту нет ни воды, ни еды?

От ларя для припасов дурно пахло. Бренна, затаив дыхание, открыла его. Внутри валялись небольшие мешки с кукурузной мукой, солью и сахаром. Нашлось и четыре каравая высохшего хлеба. В кожаном мехе хранилось около восьми галлонов затхлой воды.

Она вышла на палубу и рассказала Кейну о своей находке. Тот нахмурился.

– Другого я не ожидал. Ну что же, ничего не поделаешь. Главное, мы сбежали от Гаспарильи. И, поколебавшись, спросил: – Кстати, о Гаспарилье… С тобой все обошлось? Он не…

– Все хорошо. – Бренна поспешно отвернулась, чтобы скрыть блестевшие на глазах слезы. Кейн слегка сжал ее руку.

– Пойди раздели хлеб. И оставь что-нибудь для приманки – я нашел несколько удочек и рыболовных крючков. Вам с Глори придется стать рыбаками. И вели Розалии проветрить одеяла – от них воняет пиратами.

Никогда еще время не летело так быстро. Раньше на море Бренна проводила целые недели в вынужденном безделье, теперь же на все заботы не хватало дня. Прежде всего приходилось ловить рыбу. Они забрасывали удочки с кормы и не раз добывали на ужин серебристую макрель.

Кроме того, шхуна была вымыта и вычищена, поскольку Кейн заявил, что не собирается командовать грязным судном, где каждую минуту может вспыхнуть эпидемия. Они поднимали на палубу ведра с морской водой и скребли полы и каюты, пока все не засияло. Кейн объяснил, что снасти находятся в ужасном состоянии, и Бренна старательно училась вязать узлы, сплеснивать тросы, чинить паруса. На загрубевших ладонях появились волдыри, а пальцы покраснели. Она сделала какое-то подобие косынок для себя и Колин из валявшихся в каюте лохмотьев. Кейн утверждал, что чем светлее кожа у женщин, тем легче они подвержены солнечному удару.

К тому же, чтобы не страдать от невыносимой жары, Бренна сняла все нижние юбки, кроме одной, и подтыкала подол под самодельный пояс. Она починила порванный лиф парусной иглой. Каждая пройденная миля была результатом ее усилий, и опьяняющее чувство торжества наполняло ее.

Даже Колин, казалось, немного оправилась, перестала кричать и плакать во сне и помогала скрести палубу, мечтательно глядя в море. И старательно избегала Кейна, словно воспылав к нему внезапной неприязнью.

– Хочешь поскорее очутиться дома, Колин? – как-то спросила ее Бренна.

– Дома? – переспросила девушка так трепетно, что Бренна отвернулась.

Они бросили якорь у маленького испанского поселения, которое Кейн называл Пенсаколой. Он купил воды и свежих припасов, заплатив золотыми монетами, которые, по его словам, украл у одного пирата.

– Большинство прячут свою долю добычи в тайниках, как только ее получат, – объяснил Кейн, – но этот, по-видимому, слишком любил ром и допился до бесчувствия. Когда он проснется, посчитает, что кто-то из приятелей стащил деньги.

Теперь у них были апельсины, ямс, солонина, овсяная мука, сухой горох и пять живых кур в деревянной клетке. Розалия показала Бренне, как печь лепешки и ощипывать кур.

Кейн узнал, что все девушки родом из Мексики и были служанками испанской аристократки, старой дамы с длинным и труднопроизносимым именем, которая плыла на родину, когда Гаспарилья захватил корабль.

– Но что случилось с госпожой? – полюбопытствовала Бренна.

– Розалия сказала, что она была уродливой больной старухой. Возможно, ее бросили за борт акулам. Пираты не любят уродин. Боже!

– Они животные, Бренна. Звери, которые живут лишь для того, чтобы есть, пить, насиловать женщин и убивать. Рано или поздно ты надоела бы Гаспарилье и он прикончил бы тебя. Он уже проделывал такое раньше – я слышал похвальбу его людей. Или хуже того – бросил бы им тебя. На это они и надеялись.

Бренна вздрогнула и отвернулась. Теперь она волновалась только за Глори. Да, из девушки выйдет прекрасная рабыня – сообразительная, услужливая и покорная. Но что если она попадет к жестокому хозяину, который станет ее бить… или… или… Она этого не допустит.

Бренна решила безотлагательно поговорить с Кейном. Возможность предоставилась на следующий вечер после ужина. Кейн стоял за штурвалом. Он давно не брился, и щеки заросли мягкой бородкой. Бренне так хотелось прикоснуться к нему, ощутить, как перекатываются мускулы под гладкой кожей. Но она поспешно сцепила руки за спиной, чтобы удержаться от искушения.

– Кейн, я хочу кое о чем попросить тебя.

– О чем именно? – суховато спросил он.

Последние дни Кейн был неизменно вежлив и холоден с ней. Ее утешало только то, что он точно так же относился к остальным, если не считать Колин, к которой испытывал неприкрытую жалость.

– Это насчет Глори. Я полюбила ее. И она меня тоже. Кейн… ты говорил, что когда между нами все будет кончено, я получу средства, чтобы начать новую жизнь…

– Да? – Он подозрительно прищурился, пронизывая ее настороженным взглядом.

– Мне хотелось бы, чтобы Глори стала частью этой новой жизни. Я… не могу представить, что ее выставят на аукцион и продадут. Она слишком застенчива и полна достоинства, чтобы подвергаться такому обращению.

– Она рабыня, Бренна. Ценная собственность.

– Да, я знаю.

Бренна молча вглядывалась в серо-зеленые волны, разбивающиеся о борта корабля. Она не станет просить – да с Кейном никакие мольбы не помогут. Ни мольбы, ни гневные слова. Он поступит так, как пожелает.

Девушка выжидала.

– Знаешь, ты загорела, как настоящий матрос, – неожиданно заметил Кейн.

– Правда? Ничего не поделаешь, я целыми днями на солнце.

– Будь ты мужчиной, клянусь, из тебя вышел бы хороший моряк.

Он улыбался так нежно и тепло, что сердце девушки забилось сильнее.

– Так и быть, Бренна. Я отдам тебе Глори. Она будет моим прощальным подарком тебе.

Прощальный подарок.

Что-то сжалось в груди. Бренна отвела глаза, чтобы он не увидел, как ей больно.

– Благодарю. Ты очень добр, – тихо сказала она и, повернувшись, помчалась вниз.

Они прибыли в новоорлеанскую гавань серым облачным днем. В воздухе пахло дождем. Бренна совершенно неуместно обрадовалась при виде длинных причалов, у которых покачивались мачты кораблей.

– Наконец-то! – почему-то раздраженно пробормотал Кейн.

Бренна поняла, что неотвязные мысли о Тоби Ринне терзают его. Она коротко кивнула.

– Почему такое кислое лицо? – осведомился он. – Побаиваешься своего дядюшку? Ну так вот, я все обдумал. Тебе ни к чему возвращаться туда, Я дам денег – можешь взять Глори, сесть на речной пароход, отправиться на север и начать все сначала. Там, где никто тебя не знает. И где Ринну тебя не найти.

Она думала об этом последние два дня. Куда уехать, что делать?

– Я все решила, – объявила Бренна. – Поживу немного у дяди, если он меня не выгонит. Пока… пока не узнаю, что будет с тобой.

– Ты о той дуэли? Свидетелях? Но я напишу тебе, – нахмурился Кейн.

– Да, но я хочу быть здесь. Понимаешь, в доме дяди я, возможно, увижусь с Тоби Ринном. А вдруг удастся поговорить с ним и выведать что-то, что поможет тебе оправдаться.

– И ты пойдешь на это? Бренна взглянула ему в глаза.

– Да.

– Но, Бренна, этот человек, должно быть, тебя ненавидит! Ты бросила его, опозорила перед всеми, неужели не помнишь?

– Прекрасно помню и все же хочу остаться. Наверное, я совершаю огромную ошибку, но ничего не поделаешь.

– Почему?

– Потому что я… – беспомощно пробормотала Бренна, пытаясь найти верные слова. – Потому что я считаю тебя невиновным в убийстве Ульрика Ринна. И помогу тебе это доказать. Вот и все.

«И потому что я люблю тебя. Потому что хочу быть рядом, потому что умру, если ты уйдешь из моей жизни».

– Может, ты просто жалеешь, что оставила Ринна?

– Нет! Ничего подобного. Ты думаешь… о… нет, никогда!

Бренна осеклась, вспомнив Гаспарилью. Она многому научилась у пирата. Узнала, что ее тело способно отзываться даже на ласки такого чудовища, человека, которого она не любила. Значит, она может обрести наслаждение в объятиях убийцы. Жгучий стыд наполнил ее.

– Ты дурочка, если думаешь перехитрить Тоби Ринна! – взорвался Кейн, отворачиваясь, так что она не видела его лица. – Я требую, чтобы ты немедленно покинула Новый Орлеан. Не желаю, чтобы Ринн близко подходил к тебе! Запрещаю!

– Ты не имеешь права ничего мне запрещать! – резко бросила девушка. – Я могу жить, где хочу! И предпочитаю вернуться в дом дяди. Какое тебе дело до того, увижусь я с Тоби Ринном или нет?!

Последовало долгое молчание, прерываемое лишь хлопаньем парусов.

– В таком случае, я умываю руки, – холодно произнес Кейн. – Я собираюсь переодеться матросом речного парохода. Их в городе полно, и никто меня не узнает. Если захочешь встретиться со мной, пошли записку в дом Мод Суит. Она позаботится о том, чтобы я ее получил.

– Забирай Глори. Я составлю все необходимые бумаги. Что же касается Колин и остальных девушек, я дам им деньги на проезд. Тебе придется купить всем билеты, поскольку мне будет не до этого.

– Хорошо.

– Я пришлю тебе денег. Отдай немного дяде за свое содержание, это умаслит его. – Он сунул ей в руку несколько золотых монет. – Возьми и это. Поселишь девушек в гостинице.

Их прибытие прошло незамеченным. Кейн в своей рваной рубашке и грязных штанах тотчас же растворился в толпе и исчез. Бренна стояла на пристани вместе с подругами. Они представляли странное зрелище: восемь мексиканок, высокая негритянка с гордой осанкой и Колин, цеплявшаяся за руку Бренны, словно потерявшийся ребенок. Грузчики и матросы молча пожирали их глазами. Женщины подобного сорта частенько встречались на речных судах. Ничего особенного – очередные нищенки прибыли на заработки в большой город.

Оглядевшись, Бренна впервые почувствовала неуверенность. Что она будет с ними делать? Вряд ли дядина доброта простирается настолько, что он предложит всем убежище.

Но тут какой-то ломовик подмигнул ей и поманил пальцем, очевидно, приняв их за шлюх. Бренна поспешно отвернулась и велела девушкам идти за ней. Нужно найти экипаж. И подходящую гостиницу.

Лихорадочно размахивая руками, она остановила древнюю карету, на козлах которой гордо восседал темнокожий мулат. Увидев золотые монеты, он согласился довезти их и даже пообещал нанять еще одну коляску, чтобы все девушки поместились. Мулат, кроме того, знал дешевую неплохую гостиницу. Конечно, девушкам придется спать в одной комнате, зато готовят там хорошо, порции большие, а клопов почти нет. Чего еще можно пожелать?!

Они смущенно прощались в тесном темном вестибюле гостиницы.

– Бренна… ах, Бренна, я буду скучать по тебе! – к удивлению девушки, выпалила Колин, сжимая ее руку. – Когда-то я ненавидела тебя. Ты это знала?

Бренна кивнула.

– Если когда-нибудь окажешься в Бостоне…

– Да, конечно.

Девушки неловко обнялись. Розалия сунула в ладонь Бренны самодельные четки.

Бренна и Глори вышли из отеля и уселись в поджидавший экипаж. Бренна впервые заметила, как брезгливо оглядывают прохожие ее рваное замусоленное платье.

– Куда мы сейчас? – спросила Глори с мягким акцентом, так похожим на произношение самой Бренны.

– В дом моего дяди. Я… надеюсь, все обойдется.

Темнокожий кучер вопросительно посмотрел на нее.

– Притания-стрит, пожалуйста, – велела она и, глубоко вздохнув, стиснула пальцы Глори, стараясь не думать о том, что ждало впереди.

Глава 28

Они проехали через креольский квартал, и мучительные воспоминания нахлынули на Бренну. Абьютес в подвенечном платье. Такой они видели ее возле пристани. Тогда она выглядела молодой счастливой новобрачной. И отрезвляющие слова Кейна:

– Ее зовут Иветт. Одна из самых прелестных квартеронок в этом городе…

Покинув Новый Орлеан, Бренна почти не думала о кузине, и теперь укоры совести не давали ей покоя. Правда, с тех пор с ней произошло столько всего, что жизнь в доме Батлеров казалась далекой и нереальной.

Но теперь образ Абьютес стоял перед глазами: милая, добродушная болтушка, так любившая Бренну.

Она порывисто подалась вперед и сказала кучеру:

– Простите, я передумала. Пожалуйста, отвезите меня на плантацию Карлайлов, Карлайл-оукс. Вы знаете, где это, не так ли?

Кучер кивнул и повернул карету. Бренна строила поспешные планы. Вместо того чтобы прямо отправиться к дяде, она поедет к Абьютес. Какой бы скандал ни вызвало ее появление, Абьютес не откажет ей в приюте. Кроме того, они смогут переодеться и послать записку дяде Эймосу, чтобы предупредить о приезде. Не появятся же они на его пороге оборванные и грязные!

Плантация была названа так из-за аллеи виргинских дубов, стоявших, словно средневековые стражи вдоль подъездной аллеи. Бренну поразила красота белого дома, видневшегося сквозь деревья. Множество тонких колонн поддерживало круглый балкон с изящными коваными перилами. Вокруг росли кусты, цветы, вьющиеся растения закрывали стены, и здание смотрелось так естественно, будто тоже выросло из земли.

Значит, это и есть дом Абьютес. Она здесь хозяйка…

Глори с тревогой воззрилась на особняк. Кучер подогнал лошадей к черному ходу, очевидно, посчитав пассажирок вновь нанятыми служанками.

– Нет, нет, мы постучимся в парадную дверь. Пожалуйста, поверните обратно.

Кучер презрительно оглядел ее наспех заштопанное платье, волосы, стянутые в тугой узел. Но тут из тумана раздался звонкий голос:

– Бренна! Бренна, неужели это ты?

Бренна испуганно обернулась и увидела женщину с ребенком, выходивших из густого, заросшего сорняками сада. Женщина, придерживая широкополую белую шляпу, проковыляла к ним через газон, так быстро волоча за собой девочку, что та беспомощно путалась в длинном платье. Малышка держала корзину, полную цветов. Абьютес! – охнула Бренна, спрыгнув на землю.

– Бренна, я просто глазам не поверила! О, я так часто думала о тебе, гадала, что с тобой случилось…

Кузины обнялись. Даже сквозь ткань просторного платья Бренна ощутила невероятную худобу Абьютес. Лопатки выпирали, как крылышки у цыпленка.

Женщины разжали руки и взглянули друг на друга. На Абьютес было простое батистовое платье, придававшее ей необычайно хрупкий вид. Каскад локонов ниспадал на плечи, завитые пряди выглядывали из-под дорогой шляпки. Лицо с прозрачной кожей и фиолетовыми глазами было таким же прекрасным.

– Мама!

Темноволосая круглолицая девочка нетерпеливо дергала мачеху за юбку.

– Как ты похудела! – воскликнула Бренна.

– А ты… что за платье?! И такой загар! Неужели ты не носила шляпки?

Они снова прижались друг к другу и засмеялись, не обращая внимания на хнычущего ребенка. Наконец Абьютес промолвила:

– Моника, подожди минутку, дорогая. Будь терпеливой. Бренна, пойдем в дом. Тебе нужно умыться. И наверное, лучше отпустить экипаж. Кучер выглядит ужасно угрюмым. А эта девушка – твоя служанка? О, нам так много нужно сказать друг другу. Если бы ты только знала, как я скучала по тебе!

Не переставая болтать и не обращая внимания на протесты Бренны, Абьютес заплатила кучеру и подняла на руки ребенка.

– Пойдем в дом. Здесь сегодня так сыро и душно, кажется, вот-вот польет дождь.

Она повела Бренну на боковую веранду и поручила Глори заботам полной чернокожей рабыни:

– Покорми ее хорошенько, Дульсин, и найди чистую приличную одежду. И отведи Монику в детскую, ей давно пора спать.

Абьютес снова взяла Бренну за руку и проводила в дом.

– Бренна, что за лохмотья? И где ты была все это время? Мы устроимся в гостиной, и ты все расскажешь. Монти в городе, – сообщила она, немного помрачнев. – У нас достаточно времени, чтобы до его приезда решить, что делать. Я уверена, он будет тебе рад.

Но в голосе Абьютес сквозило легкое сомнение.

Чувствуя себя так, словно попала в сказочный мир полированных полов, хрустальных люстр и панелей красного дерева, Бренна последовала за кузиной в маленькую гостиную на первом этаже, очаровательную комнату с высокими потолками. Стеклянные двери вели на заднюю веранду и в разросшийся сад, пестревший яркими цветами. Стены были белые, ковры и парчовая обивка мебели – светло-желтые, и казалось, что гостиная залита солнечным светом.

– Какая прекрасная комната! – воскликнула Бренна.

– Да, мне она тоже нравится. Я решила заново обставить весь дом. Но сейчас я хочу услышать о тебе. Где ты пропадала? Что произошло? Ты вправду сбежала с капитаном Фэрфилдом, как говорили? Вышла за него замуж? О, у меня столько вопросов! Пожалуйста, садись, и мы обо всем поговорим, как раньше. Кажется, это было так давно, правда?

Бренна поколебалась, но все же опустилась на креслице с тонкими гнутыми ножками. В этой солнечной роскошной комнате рядом с безупречно одетой и причесанной Абьютес она чувствовала себя неопрятной бродяжкой.

– Не знаю, с чего начать, – медленно выговорила она. – Наверное… ты думаешь про меня самое плохое и, конечно, имеешь на это полное право. Я… я наломала столько дров, что, конечно, шокирую тебя.

Бренна замолчала, внезапно ощутив невероятную усталость. Она пережила такие ужасы! Но вряд ли эта деликатная изящная женщина сумеет понять…

Абьютес подвинула ближе свое кресло, подалась вперед, и Бренна заметила темные круги у нее под глазами.

– Пожалуйста… тебе нечего стыдиться. Даю слово, я по-прежнему тебя люблю и не подумаю ничего дурного. Я больше не наивная девушка. И желаю тебе добра.

И Бренна поведала свою печальную историю, умолчав только про обстоятельства гибели Нейла и ночь, проведенную с Гаспарильей. В этом она не признается никому.

Губы Бренны слегка дрогнули.

– Ты любишь Кейна, правда? Однако он бросил тебя… – хрипло выдохнула Абьютес.

– Кузина, что с тобой?

– Со мной? Ничего, совершенно ничего. Я немного похудела, конечно, но, вероятно, скоро опять поправлюсь – доктор Бредли считает, что все беременные женщины полнеют. Разве не чудесно? Я так люблю детей, и Монти надеется, что родится мальчик. Он хочет наследника для Карлайл-оукс. – Абьютес сморгнула слезы.

– Абьютес, с тобой все в порядке?

– Прости… за то, что плачу… Не хотела, правда, не хотела. Но недавно я узнала то, о чем предпочла бы не слышать. Монти содержит любовницу-квартеронку. И у него трое детей от нее. Возможно, именно в эту минуту он поехал к ней. Помнишь, Бренна, мы шептались о подобных вещах, но были твердо уверены, что такое никогда нас не коснется. И вот теперь все рухнуло.

Значит, Абьютес все известно. Бренна не представляла, чем может утешить кузину.

– Разумеется, ничего не изменится, – вздохнула Абьютес. – Нужно думать о Монике и будущем младенце. И дом! Я люблю Карлайл-оукс, Бренна. Словно здесь – единственное убежище на земле, где я могла бы жить! Дом будто дожидался, пока я приеду… Неужели это так грешно – любить такое прекрасное место?

– Нет, конечно, нет, милая кузина…

Бренна быстро сменила тему и попросила у Абьютес чистую одежду и перо с бумагой. К ее облегчению, кузина мгновенно погрузилась в хлопоты, сама написала записку отцу и перерыла гардероб в поисках подходящего наряда.

Наконец она вытащила светло-зеленое платье из полосатой хлопчатобумажной ткани с широкими рукавами.

– Да, это подойдет. Кроме того, оно достаточно скромное, чтобы понравиться маме. – Абьютес захихикала, но тут же вновь стала серьезной. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, кузина. Когда ты сбежала, разразился ужасный скандал. Люди до сих пор сплетничают о тебе. И вне всякого сомнения, многие не пожелают иметь с тобой ничего общего.

– Мне все равно. Пусть говорят что хотят.

– Ты действительно так любишь его, Бренна?

– Да.

– Я тоже люблю Монти, хотя никогда не была такой храброй, как ты.

Абьютес отвернулась, чтобы скрыть навернувшиеся слезы.

Бренна и Глори отправились в город к вечеру в одном из экипажей Монти – красивой карете, запряженной парой гнедых. На Глори были темно-серое ситцевое платье, белый тюрбан и передник. Она чудесно выглядела, хотя цвет платья не шел к темной коже. По мнению Бренны, ей гораздо больше подошли бы яркие наряды. И Бренна решила освободить Глори. При одной мысли о том, что она владеет человеком, становилось неприятно.

Эти невеселые думы терзали ее всю дорогу. Слова Абьютес звенели в мозгу.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь… Возможно, она попросту дура, но не в силах оставить Кейна одного и никогда больше его не видеть. Не прикоснуться, не помочь…

К тому времени, как карета остановилась у дома Батлеров, Бренна взмокла от волнения. У двери их встретил дворецкий Домо, подозрительно оглядевший Глори. Бренна узнала, что, хотя записку принесли, дядя Эймос еще не вернулся из конторы.

Бренна в отчаянии заломила руки. Придется предстать Перед Эймосом без предупреждения!

Она не могла не заметить, что в комнатах пахло пылью и плесенью. Ливрея Домо была засаленной. Странно, ведь тетя Ровена такая аккуратная хозяйка!

– Могу я подождать его? – спросила она наконец. – Или, если тетя Ровена дома, поговорить с ней?

– Она в постели. Больна, – объяснил слуга.

– Вот как? А кузина Джессика?

– Мисс Джессика в Нечизе, вот уже три недели гостит у друзей.

– В таком случае вы позволите посидеть в гостиной? Мне нужно поговорить с дядей. Уверена, он не станет возражать.

– Да, мэм. Но она… она отправится на кухню, – объявил Домо, презрительным кивком показав на Глори. Девушка умоляюще взглянула на хозяйку, но Бренна кивнула. Глори неохотно последовала за дворецким.

Шли минуты, и позолоченные часы на каминной полке громко тикали. Бренна сидела на красном бархатном диване, нервно оглядываясь. В этой комнате она впервые увидела Кейна, а Тоби Ринн сделал ей предложение. Но теперь все здесь пришло в запустение: пианино и арфа Абьютес были покрыты пылью.

Странно, что тетя не спустилась встретить ее. Неужели так серьезно больна? Ну что же, она скоро все узнает от Эймоса. Или от Мэри. Горничная, конечно, осталась у Батлеров и охотно расскажет Бренне, как они жили в ее отсутствие.

Пришлось прождать почти час, прежде чем появился Эймос, слегка запыхавшийся и распространяющий вокруг себя запах виски.

– Бренна! – Он даже отпрянул при виде племянницы. – Что ты здесь делаешь? Я думал, ты скрылась с любовником. Или он все-таки соизволил жениться на тебе?

– Дядя Эймос!

Она поднялась и спокойно подошла к нему, не теряя присутствия духа.

– Дядя Эймос, в настоящее время мне некуда деваться. Вы не позволите мне и моей служанке остаться здесь на неделю-другую, пока я не решу, что делать дальше? Через несколько дней я рассчитываю получить достаточно денег, чтобы заплатить вам за стол и комнату.

– Вот как? Явилась и надеешься жить здесь, как ни в чем не бывало? И это после всех неприятностей, которые ты нам причинила? После того скандала? Сбежать из-под венца! Неудивительно, что твоя бедная тетя с тех пор не поднимается с постели!