Заговор Древних

Нож вошел точно в сердце. Могучее тело судорожно вздрогнуло несколько раз, отчаянно сопротивляясь смерти, но вскоре обмякло. Ладомир аккуратно опустил бездыханное тело на землю.

— Виста, можешь сжечь его магией? — Ладомир пристально вглядывался в лицо Беляя.

Виста ответила не сразу.

— Пожалуй, еще один раз смогу. Только, прошу тебя, влей мне потом в рот вот это, — Виста вынула из кармана маленький стеклянный пузырек.

— Что это? — Ладомир всмотрелся в черное снадобье, заполнявшее сосуд.

— Это поможет мне… ну, не протянуть копыта или ноги, — Виста попробовала улыбнуться.

— Постой-постой, ты хочешь сказать… Я не знал, что это опасно для тебя. Тогда не нужно ничего. Мы разожжем обычный костер.

— Ладомир, нам надо убираться отсюда как можно быстрее и времени на костер нет. Просто влей мне в рот полпузырька, и все будет хорошо.

Она была тысячу раз права, но… Виста ободряюще улыбнулась и Ладомир, скрепя сердце, отступил.

Девушка воздела руки, готовясь прочитать заклинание, и тотчас по ушам людей ударил пронзительный визг. Белая фигура вынырнула из тумана и метнулась к девушке. В последний миг Виста увернулась, ответила стремительным ударом, и замерла, округлив глаза. Лезвие прошло сквозь мертвую плоть легко, как сквозь масло, но Злата не обратила на меч никакого внимания. Впрочем, в схватку она не торопилась вступать. Злата пала на колени возле тела Беляя и угрожающе зашипела.

Ладомир шагнул вперед, отводя для удара меч, но его остановила Виста.

— Бесполезно. Если уж мой заговоренный клинок не причинил ей вреда, то твой и подавно.

— Тогда давай огнем! Пока они рядом — одним ударом.

— Подожди. Пока она сторожит тело Беляя, у нас есть преимущество, и мне хотелось бы расспросить ее о некоторых вещах. Например, о том, кто заварил всю эту кашу.

— И как ты заставишь ее разговориться? Хотя, если подвесить ее над огнем…

— Помимо огня у нас есть еще кое-что, например, ведьмин нож. Помнишь, как он остановил вештицу? Впрочем, откуда тебе помнить, ты же дрыхнул без передних ног.

— Без задних, — поправил ее Ладомир.

— Какая к демонам разница! Отвлеки ее, а я подойду сзади.

Виста отступила за спину богатыря и вскоре растворилась в тумане. Перехватив поудобнее меч, Ладомир шагнул к ведьме. Злата зарычала, ее верхняя губа приподнялась, обнажив длинные клыки.

— Иди, иди сюда, человечишко. Я выпью твою жизнь досуха.

Ладомир приблизился на расстояние удара и взмахнул мечом, целя в голову. Злата пригнулась, а ее ладони вдруг хлопнули над головой, зажав лезвие меча, как в клещи. Она кровожадно ухмыльнулась и дернула меч к себе. Рывок был столь силен, что Ладомир едва не рухнул ей под ноги, лишь в самый последний миг успев выпустить оружие.

Все также улыбаясь, Злата перехватила меч с двух концов и стала медленно его сгибать. Легкость, с которой она сгибала в кольцо харалужную сталь, заставила Ладомира поежиться. Наконец клинок треснул, болью отозвавшись в сердце витязя.

— Мой любимый меч, — Ладомир витиевато выругался. — Зачем ты его сломала, тварь? Знаешь, во сколько он мне обошелся?

Злата нехорошо скривилась, а обломки меча вдруг один за другим пропали из ее рук. Но раньше, чем витязь сообразил, что она метнула их, среагировало тело, заученным движением увернувшись от одного обломка, от другого. Кольчуга жалобно звякнула, и Ладомир с удивлением обнаружил разорванный край. Запущенный с такой силой обломок мог запросто пробить его насквозь вместе с доспехами!

Уловив краем глаза движение позади Златы, Ладомир выхватил нож. Сердце колотилось как бешеное, но Злата ни в коем случае не должна была заметить крадущуюся Висту.

Злата зашипела, вытянула руки с когтями, но обмануть ее нечеловеческий слух и чутье оказалось невозможно. Когда Виста была уже в нескольких шагах, Злата резко обернулась.

Ладомир похолодел и бросился к Злате, уже не думая об опасности, готовый сражаться голыми руками. Но ни он, ни Злата ничего не успели сделать. Виста прыгнула вперед с невероятной скоростью и зачарованный нож с хрустом вонзился в грудь вампирши.

Виста немедленно отпрыгнула в сторону, но нож не подвел — из раны потек едкий вонючий дым, и тотчас окрестности огласил жуткий звериный рев.

— Молодец! — от избытка чувств Ладомир с ходу заключил Висту в объятия, но, наткнувшись на ее возмущенный взгляд, отпустил. — Я же испугался все-таки за тебя.

— За меня ли? — ехидно спросила девушка.

Ее тоже переполняли чувства, и они были ничуть не слабее, чем у воина. Только думала она о другом, а именно о том, какое уникальное оружие попало ей в руки. Отлично режет доспехи, но главное — уничтожает нечисть! Сначала едва не сожгло вештицу, теперь вот вампиршу. В общем, этот клинок был достойной заменой меча, чародейские качества которого оказались почти бесполезными здесь.

Но ее радостные чувства прервали судороги, потрясшие тело Беляя. Искаженное болью лицо Златы вдруг осветилось радостью.

— Он мой! — проревела она. — И скоро мы будем вместе! А вы, жалкие людишки, скоро утолите нашу жажду!

Огненный шар вырвался из рук Висты, ударил в поднимающееся существо, бывшее некогда Беляем. Полыхнула ослепительная вспышка, и на земле остался лишь пепел, да оплавленные доспехи Беляя.

Пошатнувшись, Виста упала на руки витязя. Он уложил ее в траву, ножом разжал стиснутые зубы и влил лечебное снадобье. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Виста стала приходить в себя. Глаза ее прояснились, она что-то прошептала, но за криками беснующейся Златы Ладомир ничего не услышал.

— Молчать!! — во всю мощь своих богатырских легких рявкнул витязь.

От неожиданности Злата примолкла, вытаращив на витязя глаза. Виста задумчиво окинула ее взглядом.

— У меня в мешке осиновый кол, может, принесешь? — слабым голосом попросила Виста.

Ладомир метнулся к лошади, залез в дорожный мешок, некоторое время рылся, то и дело натыкаясь и царапаясь об стальные когти на странного вида перчатках, пока, наконец, не нашел остро отточенный колышек.

— Когда это ты успела его заготовить? — удивился Ладомир.

— Тебя послушаешь, так у вас без осиновых кольев и шагу ступить нельзя, — Виста медленно поднялась на ноги.

Ладомир поразился мощи лечебного снадобья. Вот только что она лежала бледная, как труп, с безвольно болтающимися руками и ногами, и вот уже на ногах, порозовевшая, в глазах огонь. Заметив удивление витязя, Виста лишь грустно улыбнулась. Ничто не дается даром, если бы он знал, сколько лет жизни сжигает такое лекарство.

— Девушка уже заждалась, — Виста кивнула на Злату. — Пора приступать к беседе.

При виде осинового кола Злата оскалилась.

— Я ничего тебе не скажу, жалкий человечишко, — прошипела она. — Можешь убить меня!

— Какие громкие слова. Не верю своим ушам. Неужто мы ошиблись, Виста? — насмешливо заявил Ладомир. — Может она и не вампир вовсе? А скажи мне, Златочка, сколько лет ты уже живешь на белом свете?

Злата презрительно скривила губы.

— Я живу так долго, что уже перестала считать века. Тебе этого не понять, смертный.

— Неужели века? — сделал изумленное лицо Ладомир. — Не может того быть. Ну, ладно, допустим. Но если ты прожила так долго, неужели я поверю, что ты готова умереть прямо сейчас, в самом расцвете своих темных сил? От рук жалких людишек?

Последние слова он буквально проревел ей в ухо, а затем легонько ткнул ей в грудь кол. Злата дико взвизгнула.

— Нет!!

— Ну, вот теперь я вижу перед собой обычную нечисть, — удовлетворенно сказал Ладомир, мизинцем прочищая ухо. — Только больше так не верещи, не приведи Перун, рука дрогнет. Давай теперь начистоту. Расскажи нам, что за тварь завелась в этих лесах и умудрилась поднять всю нечисть на уши, так что честному человеку ступить негде?

— Я не могу вам сказать этого, — Злата облизнула свои ярко-пунцовые губы, и, заметив как витязь нахмурился, поторопилась добавить. — Но я могу выкупить свою жизнь.

— Что?! — изумился Ладомир. — И что ты хочешь нам предложить? Бессмертие, которое ты хотела подарить Беляю?

— Нет, воин, я уверена, что таким, как ты, не нужно бессмертие. Но тебе наверняка нужен меч. Очень хороший меч, меч-кладенец.

В некоторой растерянности Ладомир обернулся к Висте, но та только плечами пожала. Витязь озадаченно поскреб затылок. После того, как Злата коварно сломала двуручник, меч ему был нужен как воздух.

Правда, ему остался меч Беляя, роскошный, из отличной стали. Но, на взгляд Ладомира, он был больше украшением нежели оружием. Для охраны купца еще куда ни шло, но для настоящего витязя нужен хороший двуручный меч.

— Ладно, выкладывай, что еще за меч? — спросил он.

— Это великолепный меч. Зачарованный в древние время и совсем рядом отсюда. Только пообещай мне, что отпустишь меня.

— Шустрая ты тварь, оказывается, — задумчиво проговорил Ладомир.

Заметив колебания на лице Ладомира, Злата торопливо продолжила.

— Меч этот ковался в очень древнее время, на него нанесены волшебные знаки такой силы, что смогли бы легко остановить и меня, и таких, как я.

— И все-таки нам было бы полезней узнать имя зачинщика ваших безобразий, — усмехнулся витязь и замахнулся колом.

— Стой! — завизжала Злата. — Но я не могу произнести его имя, я связана ужасными заклятиями! Пойми, воин, меч, который ты можешь получить, куда важнее для тебя, чем моя смерть. Завладев мечом, ты сможешь с легкостью убить любого, даже того, чье имя я не могу тебе открыть.

— Вот как? — в глазах Ладомира наконец появился интерес. — Это уже лучше. Хорошо, я обещаю отпустить тебя живой. Рассказывай дальше.

— За этим селом есть холм, на нем стоит огромный валун.

— Проклятый холм, что ли? — уточнил Ладомир, кое-что слышавший об этом месте.

— Да-да, так его называют. В самом низу валуна есть выступ, нажав на который ты сдвинешь его и откроешь тайный ход. Меч глубоко внизу.

— Если бы она была человеком, я бы сказала, что она не лжет, — прошептала на ухо Ладомиру Виста.

— А теперь вытаскивай этот проклятый нож, — потребовала Злата. — Ведь ты обещал.

— Хорошо. Виста, возьми колышек и держи наготове, пока я буду вынимать нож, — Ладомир передал девушке осиновый кол. — Опасное это дело — оставлять в живых такую тварь.

Он задумался, размышляя, с какой стороны безопаснее подойти к Злате.

— Пожалуй, ты прав, Ладомир, — кивнула Виста. — Я тоже думаю, что в живых ее оставлять нельзя.

Она ударила быстро и точно, так что Ладомир не успел и пальцем шевельнуть. Злата оглушительно взревела, так что пришлось зажимать уши. Ее тело стремительно почернело, обуглилось, и через несколько мгновений на земле остался лишь пепел, в груде которого ярко блестел чародейский нож.

— Что ты наделала? Как ты могла? — Ладомир был потрясен.

— Ты же сам сказал, что опасно, — девушка деловито стряхнула пепел с ножа, почистила и вложила за голенище сапога.

— Но я не говорил, что ее надо убить, — перебил ее воин. — И потом, как ты могла нарушить слово?

— Какое еще слово? — удивилась Виста. — Я-то ничего и никому не обещала.

Глава седьмая

1

Со смертью Златы туман скоро рассеялся, но солнце так и не появилось, спрятавшись за тяжелыми дождевыми тучами. Ладомир и Виста поднимались на Проклятый Холм, искоса поглядывая на хмурящееся небо. Вечерело, надвигался дождь, и все это Висту ничуть не радовало, особенно если верить слухам, ходившим об этом холме.

Однако, по мнению Ладомира, дурной славой Проклятый Холм пользовался совершенно незаслуженно. Ведь любой человек, оказавшийся поблизости и не успевший до наступления сумерек добраться до села, мог спокойно заночевать на холме, не опасаясь за свою жизнь. Ни лесная, ни болотная тварь не осмеливались подняться сюда. А то, что у подножия холма вскоре собиралась изрядная толпа упырей или мертвяков, так это ж милое дело — размяться с утречка, покрушить силу вражью…

Однако местные крестьяне почему-то придерживались иного мнения и обходили холм стороной.

— Это подтверждает, что вампирша не солгала, — заметила Виста, выслушав Ладомира. — Там действительно что-то есть.

— Может и не солгала. Но, скорее всего, она рассчитывала, что с холма мы живыми не выберемся, — усмехнулся витязь.

— Вряд ли она надеялась на нечисть, — усомнилась Виста. — Скорее, на ловушку под холмом. Магические вещи должны хорошо охраняться.

— Прорвемся, — небрежно отмахнулся витязь. — Главное, чтобы она не обманула насчет кладенца. Будет меч — и о нечисти можно забыть.

Добравшись до вершины, они внимательно осмотрели гигантский — в полтора человеческих роста — камень, тщательно ощупали нижнюю часть, нажимая на все выступы.

Наконец один из них утонул вовнутрь, валун вздрогнул и со страшным скрежетом пополз в сторону, открывая в земле железный люк с кольцом. И будто волна пробежала по нему — сотни букашек бросились врассыпную, спасаясь от света. В траве прошмыгнула ядовитая змея, но ни Ладомир, ни Виста даже не заметили ее. Они стояли точно зачарованные и смотрели, как люк очищается от живого покрова, и как на нем постепенно проступают древние письмена.

Виста присела, поскребла ножом люк, очищая от ржавчины и грязи, попробовала прочитать надпись, но тщетно. Она не только не знала этого языка, но вообще впервые видела такие символы. Виста поднялась с недовольным видом, отряхнула колени и пробурчала:

— Плохо. Там наверняка что-то важное.

— Брось, — откликнулся Ладомир, поудобнее хватаясь за рукоятку люка. — Пишут для дураков. Умные и так могут сообразить что к чему.

Он резко выдохнул, страшно напрягся, под кольчугой стали вздуваться мышцы, все тело как будто увеличилось в размерах. Лицо побагровело, потянулись ручейки пота, ноги стали быстро погружаться в землю.

Наконец люк заскрежетал, приподнимаясь, и Ладомир, ушедший уже по колено в землю, с рычанием распахнул его, и обессилено повалился навзничь.

Над ним нависла Виста, заботливо вытерла пот с лица.

— А ты герой, — заметила она. — Впечатляющее было зрелище.

Ладомир перевел себя в сидячее положение, грудь ходила ходуном.

— И не такое поднимал, — снисходительно заметил он. — Как-то раз по пояс в землю ушел, прежде чем управился.

— Молодец, — с улыбкой кивнула Виста. — Теперь я понимаю, зачем богатырям такая сила. Раньше-то я думала, чтобы драконов бить или дивов. Но что там драконы. Вот люк неподъемный — это да, вот истинный подвиг для богатыря.

— И что тут смешного? — нахмурился Ладомир. — Как бы мы его открыли без моей силы?

— Ну, простые люди используют лошадей, — насмешливо сообщила девушка и махнула рукой за спину. — Вон там, кстати, четыре штуки пасутся, если ты забыл.

Ладомир помрачнел, бросил на Висту свирепый взгляд и возмущенно засопел.

— Надеюсь, ты не обиделся, — добавила Виста.

— Много чести! — буркнул витязь. — Я же понимаю, ты просто завидуешь. Вы, женщины, всегда завидуете мужчинам. Удел женщин — дом, дети, хозяйство, помрешь от тоски.

— Какая чушь! — Виста фыркнула.

Витязь заглянул в чернеющий зев прохода.

— Идем, что ли? — в его голосе слышалось нетерпение.

— Подожди, — Виста развязала дорожную сумку, вытащила доспехи.

— Ты меня пугаешь, однако, — заметил витязь. — Всю дорогу не мог заставить одеть, а тут…

— Магические вещи не даются даром. Каждый волшебный меч или чародейский перстень, каждая зачарованная вещь, содержащая хоть толику древней мощи имеет свою цену. И не всегда понятно, чем придется расплачиваться, — Виста спешно надевала кольчугу, наручи, поножи, латные перчатки, шлем, все были вороненые, под стать ее клинку. — Там, внизу, нас ждет не нечисть тупоголовая, нет, уверена, нас ждет очень древняя магия, и пренебрегать хоть какой-никакой защитой я не стану.

Ладомир с удовольствием оглядел ее красивую, теперь еще с матово-черным отливом фигуру. Похоже, доспехи девушка подбирала с большим тщанием, и хорошая защищенность была не единственной причиной для выбора. Заметив чересчур пристальный взгляд витязя, Виста показала кулак.

— Хватит пялиться, лучше зажег бы пока факелы.

— Да я ж разве на тебя? — сделал удивленное лицо витязь. — Я на доспехи — очень искусно сделаны. Вот только откуда такое пристрастие к черному цвету?

Виста не ответила, быстро высекла огонь и, запалив факелы, вручила один Ладомиру, затем осторожно ступила на первую ступеньку винтовой лестницы.

Они спускались очень долго. Вход уже давно превратился в маленькую светлую точку наверху, а они все спускались и спускались.

— Виста, — нарушил тишину витязь, — а чем ты занимаешься у себя на родине? Ты так ничего и не рассказала о себе.

Виста задумалась над ответом, но Ладомир уже продолжал:

— Ты неплохо управляешься с оружием, не боишься нечисти, а вот сейчас я вижу, что твои черные доспехи почти не видно в полутьме. Знаешь, что я думаю?

— И что же?

— Думаю, что ты вор, Виста, — тихо сказал Ладомир.

Виста обернулась и всмотрелась в лицо витязя, на котором плясали отсветы факелов.

— Это что-то меняет?

Ладомир вздохнул.

— Ничего.

Виста пожала плечами и стала спускаться дальше. Ладомир усиленно сопел за спиной, явно собираясь что-то сказать или спросить, но так и не решился.

Виста улыбнулась краем губ — лишний раз лгать и выворачиваться не хотелось. Хотя, конечно, наблюдательность Ладомира начинала внушать опасения. Потом, решила Виста, после того, как они выберутся из Проклятого Холма, она хорошенько все это обдумает. Возможно, с Ладомиром придется расстаться.

2

В конце бесконечно долгого спуска лестница привела к огромной стальной плите, которую, как и люк наверху, покрывал причудливый узор древних знаков.

— Что же они пытаются нам сообщить? — закусила губу Виста.

— Брось, — поморщился Ладомир. — Что обычно пишут в таких случаях? Пойдешь дальше — потеряешь голову или еще что-то в этом роде. Что бы они там не написали, нам все равно нужно идти. Мне меч нужен дозарезу.

Витязь слегка толкнул дверь и едва не ввалился вовнутрь, настолько легко она отворилась. Стоило перешагнуть порог, как мрак подземелья отступил, оттесняемый зажигаемыми один за другим факелами, висевшими на стенах.

Глазам открылся просторный зал. Стены украшали искусные барельефы, изображавшие могучих воинов, закованных в странные, но по-своему красивые доспехи. В торце зала высилась громадная фигура великана — велета, опиравшегося на гигантский меч, отливавший всеми цветами радуги.

— Это он? — почему-то шепотом спросил Ладомир.

— Ты видишь здесь еще один меч? — осведомилась Виста, тревожно осматриваясь.

— Как он сверкает-то, а? Аж глазам больно, — восхищенно заметил витязь. — А вот велет, вроде, каменный.

— Похоже на то, — кивнула Виста. — Но именно это меня и пугает. Если не с велетом драться, то с кем же? Где ловушка?

Они продолжали стоять у порога, прислушивались, приглядывались, принюхивались. Сосредоточившись на своих ощущениях, девушка пыталась засечь хоть какие-то следы волшбы, но все было безуспешно. Даже светильники, кажется, зажглись не от магии, а от какого-то хитрого механизма. Все это напугало ее до дрожи в коленках. Не оставить никаких следов волшбы мог только искусный из искуснейших магов.

— Ну что? — нетерпеливо оглянулся на нее витязь.

— Ничего, — неожиданно резко ответила Виста.

Ладомир пожал плечами.

— Тогда я пошел за мечом, — он решительно двинулся вперед.

Виста тоже сделала несколько робких шагов, но, услышав позади громкий стук, вздрогнула и, заледенев от ужаса, повернулась. И увидела именно то, чего боялась больше всего — захлопнувшуюся дверь.

— Ладомир!

Она бросилась к выходу и замерла, налетев на взгляд чудовищного зверя, изображенного на двери. Огромная, в рост человека, звериная морда была щедро усеяна острыми рогами, шипами и наростами, а в ее выпученных буркалах тлела затаенная ненависть. Там, в глубине этих буркал еще теплилась некая странная жизнь, и эта жизнь сейчас почуяла ее, Висту, и жадно потянулась к ней.

Девушка встряхнулась и, отбросив бредовые домыслы, приблизилась к дверям. Тотчас морду зверю прорезала искусно скрытая щель, и дверные створки, к ее немалому облегчению, послушно раскрылись. Впрочем, это не сильно ее успокоило. Услужливо открывшаяся дверь словно предупреждала — не передумали, мол, ребята, еще не поздно вернуться?

— Эй, ты чего там застряла? — голос витязя, стоявшего уже рядом с велетом, гулким эхом разнесся по всему помещению.

Виста посмотрела на него с завистью. Вот уж кого мало что волнует. Есть ловушки, нет ловушек, что называется, ввяжемся, а там посмотрим…

Заметив, что витязь потянулся к мечу, Виста оглушительно взвизгнула.

— Не трогай! Не трогай ничего!

— Да я и не собирался… пока…

Витязь пожал плечами и принялся разглядывать меч, по которому скользила странная дымка, постоянно менявшая очертания и цвет клинка. Ладомир помотал головой, отгоняя наваждение, всмотрелся повнимательней и, наконец, с облегчением узнал вполне знакомые черты.

Перед ним находился огромный двуручный меч, достигавший велету до пояса, а витязю до макушки. Мощное, крепкое основание клинка длиной в локоть отлично подходило и для удобных перехватов, и для отражения вражеских ударов. Ниже шли ушки, позволявшие ловить и вырывать из рук вражеские клинки. Затем начиналось прямое и обоюдоострое лезвие, по которому изредка пробегали разноцветные искорки.

Ладомир расплылся в счастливой улыбке. Этот великолепный меч просто просился ему в руки! Вот только каменный истукан, очевидно, придерживался иного мнения — его громадные лапищи по хозяйски крепко и надежно охватывали черен.

— Однако нам придется потрудиться, — пробормотал витязь, раздумывая, как бы половчее извлечь клинок.

— Не трогай его ни в коем случае. Ты разве не видел? — в голосе девушки послышался страх пополам с удивлением и Ладомир недоуменно оторвался от созерцания вожделенного меча.

Виста медленно, с опаской, подходила к мечу, лихорадочно пытаясь осмыслить только что увиденное. Прямо на ее глазах этот нестерпимо сверкавший меч вдруг резко потускнел, так что теперь можно было спокойно смотреть на него, но самое странное — меч уменьшился в размерах!

Она хорошо помнила — когда Ладомир только двинулся за ним, он был в рост витязя. Однако стоило тому приблизиться, как меч уже едва доставал до подбородка. Никаких сомнений — вон и велет был вынужден руки опустить.

Виста невольно оглянулась на дверь, затем покосилась на витязя и едва не сплюнула от злости. Ее едва не трясло от страха и недобрых предчувствий, а Ладомир как ни в чем не бывало пялился на меч, да облизывался как кот на сметану!

Она тщательно осмотрела странные символы нанесенные на клинок, но единственное, что она смогла узнать был знак полумесяца, выбитый у самого основания.

— Великие боги, — ее глаза округлились. — Я кое-что слышала об этом мече. Это же Лунный меч.

— Лунный меч, — повторил Ладомир, пробуя слово на вкус. — Хорошее имя.

Виста облизнула пересохшие губы. Обнаружить такую легендарную вещь в такой глуши. Но… Какие силы должны стеречь такое сокровище?

— Нет! — ее резкий крик заставил витязя испуганно отдернуть руки.

— Чего ты пугаешь меня? — взорвался тот в ответ. — Заладила одно — нет, да нет! Мы зачем сюда вообще пришли?

Виста не ответила. Она подбежала к выходу, вновь проверила дверь — работает, зараза, и, помрачнев пуще прежнего, вернулась к велету.

— Не нравится мне все это, — пробормотала она. — Ладомир, мы должны уйти отсюда пока не поздно.

Но витязь едва ли ее слышал. Все его внимание целиком поглотил меч.

— Надо его расшатать как следует, может, вытащу, — пробурчал витязь, протягивая к мечу дрожащие от нетерпения руки.

— Не смей! — рявкнула Виста.

— Да что с тобой? — разозлился Ладомир. — Мы за мечом пришли или где?!

Он решительно ухватил рукоять Лунного меча и попытался вывернуть его из рук каменного гиганта, но тот держал цепко. От усердия богатыря тяжелая статуя возмущенно шевельнулась, словно протестуя против такого неуважительного обращения.

— Осторожней! — прикрикнула Виста. — Смотри, не урони статую на свою дубовую голову. Впрочем, твоя-то выдержит.

Виста чувствовала себя просто отвратительно. А этот железноголовый, она с неудовольствием покосилась на Ладомира, пыхтел себе и пыхтел, вытаскивая злосчастный меч. Висту окатило таким мощным предчувствием беды, что перехватило дыхание. Где же ловушка?

Позади раздался непонятный скрежет, девушка резко повернулась и обомлела. Настенные барельефы медленно вспучивались один за другим, будто кто-то продавливал их с другой стороны! Из стены медленно высунулась одна нога, затем другая, вот уже показалось туловище воина, вот он вытащил одну руку, вторую…

— Вот она — ловушка!

Самая настоящая паника захлестнула Висту. Она ринулась к выходу, ударила всем телом и бессильно сползла на пол. Нет, теперь дверь даже не шевельнулась, и Висте показалось, будто кто-то довольно захихикал, глядя на ее тщетные попытки вырваться. И тогда она кинулась назад, к витязю, который с удвоенной силой и злобным рычанием продолжал вытаскивать двуручник.

Между тем воины, сошедшие с барельефа, никуда не торопились. Они не спеша выходили в зал, притоптывали, встряхивались, в общем, вели себя как вполне обычные воины, которые длительное время находились в неподвижности.

— Что ты наделал! — отчаянно вскрикнула Виста. — Это стражи меча!

— Не паникуй! — прорычал витязь, красный от усилий. — Мы знали, на что идем, или ты ожидала здесь торжественную встречу? С хлебом и солью? Ничего, щас я выковыряю этот проклятый меч и все… Всех в капусту! Сколько их там уже, стражей твоих?

— Десятка два, не меньше, — простонала она, чувствуя как немеют ноги.

Ей было отчего запаниковать. Ее ведь готовили не для открытого боя, ее учили убивать быстро и тайно. Истинным оружием Ночного Лезвия были внезапность и скрытность, но никак не меч или магия. Бой даже с одним из этих тяжеловооруженных ратников — чистое самоубийство, а тут их целых две дюжины.

Ей оставалось одно — убить их до того, как они окончательно придут в себя. Виста медленно втянула воздух, выдохнула, успокаивая чувства, наметила цель — ближайшего воина, делавшего первые, еще неуверенные шаги, и стремительно атаковала.

Стайкой серебристых рыбок плеснулись метательные звезды в лицо воину. Тот не стал суетиться, загораживаясь рукой или щитом, и просто мотнул головой, убирая смотровую щель из-под удара. Он отвернулся лишь на миг, но Висте хватило и этого. Молниеносный выпад и ее клинок пробил вражеские латы. Воин пошатнулся и рухнул без единого стона.

Виста улыбнулась. Кем бы не было это существо, но приняв форму человека, оно существовало по законам этой формы — Виста хорошо помнила один из главных принципов волшбы — а прямого удара не выдержат даже лучшие в мире доспехи..

Виста метнулась к следующему. Страж легко отвел ее первый удар, и тогда провернулась на носке и очутилась вплотную к противнику. На таком расстоянии клинки были бесполезны, и они оба ударили набалдашниками. Страж запоздал совсем чуть-чуть, но ведь ему нечего было опасаться — его защищал шлем, а его удар должен был превратить лицо девушки в кровавую лепешку.

Но из рукояти Висты вдруг выскочил длинный стальной шип и вонзился точно в прорезь для глаз. Содрогнувшись всем телом, воин загремел Висте под ноги.

Подступили новые стражи, помешав вправить шип, и тогда Виста решительно обломала его о доспех ближайшего воина. Ничего, у нее найдется еще, чем встретить врага.

Ладомир так и не смог вытащить Лунный меч. Когда вблизи раздались тревожные шаги, он недовольно обернулся, раздосадованный, что его отрывают от важного дела.

А его тем временем брали в двойное кольцо шестеро. Все стражи огромные, многие — даже выше Ладомира, и с гигантским размахом плеч. Такие и в поединке смертельно опасны, а когда их собирается больше дюжины… А у витязя лишь легкий меч Беляя. Ладомир с тоской покосился на Лунный меч, вмурованный в каменные и такие жадные руки велета, и с яростным криком ринулся в бой.

Он ничуть не сомневался в своей победе. Когда воины равны по силе, по оружию, по умению, побеждает тот, чей дух сильнее, а мотивы чисты. Это простое правило он впитал с малолетства. Честь воина, долг перед князем, любовь… Витязь запнулся было, поморщился, любовь не любовь, но его цели благородны!

А что могли противопоставить эти, не поймешь живые, или нет, стражи меча? Разве что численный перевес. Хотя, признал Ладомир, это было серьезное преимущество.

Заполнившись тяжеловооруженными воинами, просторный зал вдруг оказался тесен. Это было хорошо, в такой тесноте враги будут мешать друг другу, но и ему придется хорошенько покрутиться, если, конечно, он еще не раздумал возвращаться в Киев.

Необычайно обострились все его чувства, теперь он замечал и реагировал на малейшее изменение вражеской позиции. Он видел малозаметный разворот стопы противника, готовящего удар, легкий поворот бедра. Каждое движение выдавало замыслы врага, Ладомир читал их, как открытую книгу, зачастую его ответные действия начинались даже раньше.

Для него уже не существовало смертельно опасных врагов, смертоносной сверкающей стали, витязь словно растворялся в воздухе, в движении, в противнике. Его душа пела и ликовала, упиваясь каждым взмахом меча. А вскоре уже не стало ни тела, ни меча, остался только бой, а Ладомир был везде и был всем. Бой становился его истинной сущностью, сущностью воина и мужчины.

— Ладомир! — как будто сквозь туман донесся чей-то крик.

Ему понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что зовут именно его. Когда же вспомнил, кто кричит и почему, Ладомир резко отпрыгнул в сторону, обежал глазами зал, оценивая обстановку.

Он по-прежнему стоял возле каменного истукана, рядом прерывисто дышала Виста, а на них медленно надвигалось еще не меньше дюжины врагов. Они двигались молча. Железо, конечно, громыхало, как положено, но сами воины не издали за время боя ни единого возгласа. Они молча сражались, молча падали, и у Ладомира возникло стойкое подозрение, что они сражаются с пустыми доспехами.