Заговор Древних

 — Хороший воин даже умирает с оружием в руках. А если ты теряешь его, или ломаешь, это значит, ты плохой воин. Ты не умеешь владеть им, и ты обречен. Конечно, можно попытаться отобрать его у врага. Хотя если тебе противостоит опытный воин, это бесполезно, и тебе останется лишь погибнуть, как и подобает воину — в бою. Но никто не будет бросать меч, чтобы сойтись грудь в грудь с никчемным воином, не умеющим владеть оружием. Поэтому этот кулачный бой — так, забава для смердов, баловство. Отдыхают они так.

— Отдыхают? — поразилась Виста, наблюдая, как мелькают в толпе огромные, с голову младенца, кулаки. — А я подумала, убивают кого.

— Как же, убивают, — насмешливо сказал витязь. — Морды опухнут, зубы повыбивают, да к вечеру разойдутся.

— К вечеру?

Девушка окинула взглядом крепкие, кряжистые фигуры мужиков. Да, пожалуй, такие бугаи еще долго могут охаживать друг друга.

— Что ж нам, в объезд или ждать до вечера? А если попробовать прямо через них?

— Один бы я проехал. Но вот с вами…

— С кем это с нами? — удивилась девушка.

— С тобой да лошадьми. Еще изувечат вас сгоряча. А лошадей жалко, им-то за что страдать? — рассудил Ладомир.

Из толпы вылетел и врезался в лошадь витязя низкорослый мужичонка, растрепанный, красный, как рак, с ошалелыми глазами. Узрев пред собой лошадиную морду он, не долго думая, шарахнул по ней кулаком со всей дури. Дури в нем было много и бедное животное негодующе всхрапнуло, попыталось отодвинуться от сумасшедшего, но Ладомир стиснул его ребра стальными тисками колен, удержал на месте.

Тем временем налитые кровью глаза мужика переместились на всадника, но выразить свои чувства мужик не успел, потому что витязь с огромным удовольствием впечатал ему в лоб каблук сапога.

— В следующий раз — убью, — пообещал Ладомир, глядя, как мужик копошится в пыли, пытаясь подняться.

Тот кое-как взгромоздился на дрожащие ноги, зыркнул исподлобья на витязя и неожиданно взвизгнул тонким голосом:

— Наших бьют!

Толпа задвигалась, перестраиваясь, прекращая драку, а затем из ее недр выступил вперед огромный детина. Наголову возвышаясь над остальными, распираемый мышцами так, что рубаха на нем уже полопалась во многих местах, он выглядел настоящим гигантом. Даже в латах плечи витязя выглядели заметно уже, чем у него. Виста метнула озабоченный взгляд на Ладомира, но тот по-прежнему кривился в презрительной гримасе, а заметив ее тревогу, ободряюще подмигнул.

— Нам повезло. Скоро дальше поедем, — прошептал он.

— Шумило, глянь-ка на этого, — пожаловался мужичонка гиганту. — Я тут стою себе тихо-мирно, никого не трогаю, а этот как налетит! Мало что чуть не задавил своей зверюгой, что почему-то на лошадь похожа, так он еще сапогом тычет, вот, едва башку не сорвал!

Гигант придвинулся к витязю и тот с неприятным холодком отметил, что их глаза почти на одном уровне.

— Ты чо это? — внушительно пробасил гигант, изо всех сил стараясь придать своему лицу грозное выражение. — Пошто Киселя обидел?

— Да кулаки у него видать чешутся, — вставил мужичонка. — Эй, вояка, почеши-ка ты свои кулачки вот об него, — он указал на Шумило, — али забоишься?

Толпа быстро расступалась, расчищая место, и неодобрительно поглядывая в сторону заезжих. Похоже, никто не сомневался в предстоящей драке.

— Не много ли смерду чести будет? — усмехнулся Ладомир.

Люди возмущенно загалдели, послышалась ругань в адрес трусливого воина, а заодно и в адрес всей трусливой княжьей дружины. Проняло и Шумилу, его лицо, наконец, стало по-настоящему злое.

— Ты не бойся-то замараться, — посоветовал витязю словоохотливый Кисель. — Шумило у нас, считай, уже княжий воин. Не сегодня-завтра уедет в Киев, а с его-то силушкой князья да бояре на части изорвут, да по своим дружинам и растащат.

— Изорвать-то могут, — согласился витязь. — Но разве что на портянки.

— Так ты будешь драться али как? — проревел угрожающе Шумило, сжимая свои пудовые кулаки.

— Смотри, паря, — добавил Кисель. — Не захочешь мараться, так мы люди не гордые, можем и сами того… Замарать.

Ладомир прыгнул с лошади, медленно подошел к Шумиле, смерил его пренебрежительным взглядом.

— Драться, парень, я с тобой не буду, а вот дурня поучить — это я завсегда.

Кулак гиганта взвился в воздух, но Ладомир быстро шагнул к нему вплотную и без замаха ударил его в лицо раскрытой ладонью. Шумило содрогнулся всем телом, однако устоял, встряхнул головой, попробовал снова ударить витязя, но тот опять увернулся и опять ударил ладонью. Из носа смерда показалась кровь, глаза увлажнились, он отступил и взревел дурным голосом. Ничего не видя из-за хлынувших ручьем слез, замахал вслепую кулаками, и Ладомир вновь без труда увернулся, ударил еще раз. Парень, наконец, пошатнулся и медленно осел в дорожную пыль.

Он пришел в себя сразу же, едва его голова столкнулась с землей, но витязь не дал ему даже шевельнуться. Его колено упало на широченную, как стол, грудь, в руке сверкнул засапожный нож. Лицо Шумилы исказилось от страха, глаза зажмурились, но нож Ладомира воткнулся в землю, лишь слегка поцарапав кожу на виске.

— А теперь слушай и запоминай, дурень, — голос Ладомира напомнил перепуганному парню шипение разъяренной змеи. — Воина учат не драться, а убивать. Это только в вашей драке не бьют в спину, не бьют лежачего и прочая ерунда. А в бою убивают любой ценой. Поэтому там побеждают не силой, которой ты кичишься и которая годится только для драки, в бою побеждают умением. Запомни это и лучше не суйся в Киев. Не для тебя это, такого дурня, как ты, сожрут и не поперхнутся. Паши землю, корчуй пни — вот лучшее применение твоей силы. Скучно, согласен, зато живой и здоровый.

Ладомир встал, оглянулся на недовольные лица подступивших смердов, оскалился и, хотя по возрасту многие были заметно старше витязя, они попятились, как пятятся молодые щенки, почуяв матерого волка.

Едва они тронулись, как Виста яростно прошептала ему в ухо:

— Значит теперь ты говоришь, что любой ценой, любыми средствами. Так какого же черта ты поливал меня грязью, когда я помогла тебе избавиться от того оболтуса возле Киева?

— Окстись, Виста, — холодно ответил Ладомир, а в его голосе послышались нотки, с которыми обычно говорят с больными на голову. — Там был не бой, там был честный поединок. А в поединке нельзя бить в спину, нельзя бить лежачего, это бесчестье. Как же ты не понимаешь очевидного, впрочем, молодой девушке, тем более тебе, как… э-э-э… это простительно…

Ладомир хотел было сказать, как красивой девушке, ведь всем известно, что красивой ум только в тягость, но решил промолчать, дабы не оскорбить ее. Однако, Виста поняла по-своему и все-таки оскорбилась.

— Мне, значит, простительно? Ну так растолкуй мне, вражьей лазутчице, грязной убийце и как ты там еще хотел меня обозвать, по каким же признакам ты отличаешь драку от поединка?

Ладомир тяжело вздохнул.

— Не надо никаких признаков, Виста, я это чую. И потом, я вовсе не хотел тебя никак обзывать. Наоборот, — он замялся, но волевым усилием заставил себя продолжить. — Я хотел сказать, как красивой девушке.

Остолбеневшая Виста растерялась и ничего не ответила. Да и Ладомир замолчал надолго, почувствовав, что сказал лишнее, и уже злясь на себя. Ведь обещал же он себе, что ничего общего, а тем более — личного, у него и этой предательницы быть не может!

Глава тринадцатая

1

Вечером, готовясь к ночлегу, Виста ощутила чужой взгляд и сдавленно выругалась. Неужто снова пожаловали Ночные Лезвия? Быть может их послал Тайкес, чтобы добить ее? Но откуда он так быстро узнал, что она выжила?

А может это связано с новым заданием витязя? Возможно ли, что волхв или воевода приставили к ним своего соглядатая?

Виста оглянулась на витязя, укладывавшегося спать.

— Ладомир, — тихо позвала Виста.

Он повернул голову с такой надменностью, что Виста враз проглотила язык. Вот ведь… Носится со своей воинской честью, как курица с торбой!

Ладно, злорадно подумала она, будет тебе завтра утром честь, когда скажу, что всю ночь проспал без задних ног, не заметив головореза под своим высоко задранным носом!

Чутье и опыт помогли довольно быстро заметить наблюдавшего. Он расположился шагах в тридцати от костра. Пока Виста размышляла, как половчее зайти ему в спину, он вдруг оставил слежку и стал быстро уходить в лес.

Навострив все свои чувства, она попыталась найти еще кого-нибудь и, не обнаружив, расслабилась. Похоже, удостоверившись, что они расположились ночевать, соглядатай также отправился спать.

Виста улыбнулась. Что ж, самое время сходить в гости ей самой, с ответным визитом.

Когда Ладомир заснул, она быстро оделась — маска, перчатки с когтями, сапожные шипы, перевязи с оружием. Проверила насколько легко вынимается меч, попрыгала — не звенит ли где. Подбросив в огонь побольше толстых сучьев, она оглянулась на храпящего витязя и бесшумно растворилась в лесу.

Пройдя по следам наблюдавшего, Виста довольно быстро вышла на лагерь преследователей. Она бесшумно вскарабкалась на ближайшее дерево, высунулась на миг из-за ствола, окинула рассеянным взглядом всю поляну и нырнула назад. Закрыла глаза, восстановила в памяти увиденное.

Их было трое. Рослые, крепкие мужчины, со спокойными и уверенными лицами, мягкими скупыми движениями. Они были одеты просто, без излишеств и вычурности, но добротно, в самый раз для леса.

Только один из них, похоже, самый молодой, позволил себе броскую золотую серьгу, но Виста была уверена, что он не забывал прикрывать ее в нужных случаях, например, во время слежки.

Второй был немного постарше, его лицо укрывалось надвинутым капюшоном, и в нем Виста уловила нечто неуловимо знакомое, хотя и не успела понять, что именно.

Но куда больше внимания заслуживал третий. Это был самый старший из троицы, лет пятидесяти на вид и совершенно седой. Он казался грузным и неуклюжим, но наметанный глаз Висты обмануть было нельзя. Этот человек представлял наибольшую опасность.

Виста прильнула щекой к шершавой коре, разогнала ненужные мысли и вслушалась в едва слышный говор у костра. И вскоре она уже слышала каждое произнесенное слово. Она больше не выглядывала из-за дерева, опасаясь выдать себя неосторожным взглядом, но без труда определила принадлежность всех голосов.

— Атаман, мы столько дней тащимся по их следам, я не уверен, что этот чертов меч стоит наших усилий, — этот голос принадлежал мужчине с серьгой.

— Напрасно, — донесся сиплый голос второго, в котором Виста признала седого. — Богатырский меч-кладенец всегда стоит очень дорого. Он один может обеспечить всем нам безбедную старость.

— Почему ты так уверен, Лютый? Что-то я не заметил в нем ничего особенного, хоть бы камешек какой сверкнул.

— Кладенцы славны не самоцветными камнями, — снисходительно уронил Лютый.

— Оно, конечно, тебе виднее. Но если он так дорог, может стоит сейчас и напасть?

— Нет. Ты ничего не понял. Стоимость этого меча измеряется не только в золоте.

Он замолчал, а человек с серьгой не выдержал:

— Ну, а еще в чем?

— Еще… Еще в жизнях тех дурней, кто позарился на легкую добычу. Но ведь ты не хочешь повысить таким образом его цену?

Чем больше Виста слушала голос Лютого, тем больше он ей не нравился.

— Но если мы не попытаемся сделать это сегодня ночью, у нас совсем не останется времени. Через день они доберутся до Быстрицы, а дальше, люди говорят, нечисть лютует вовсю. И нам придется звать всю банду, — раздраженно заметил владелец серьги.

Виста невольно улыбнулась, поняв его невысказанную мысль — подмога означала дележку добычи на большее число разбойников.

— Ты видишь в ночи хорошо, но так ли хорошо, как это умеет делать волк? — равнодушным голосом спросил Лютый.

— Мы должны рискнуть. Ты же сам сказал, что меч стоит может обеспечить нас на всю жизнь!

— Ты умеешь красться бесшумно, но делаешь ли ты это также хорошо, как кошка? — снова спросил Лютый.

— Да что ты заладил со своим поганым зверьем! Я же с тобой не по бабам отправился!

— Остынь, брат, — раздался насмешливый голос третьего разбойника. — Или ты торопишься подохнуть в этом лесу?

Виста задумалась, размышляя о третьем. Что же она учуяла в нем?

— Дохнут мои враги! — прорычал человек с серьгой и, судя по захрустевшим сучьям, нервно заходил взад-вперед.

— Почему вы так уверены, что мы не сможем управиться сами? Конечно, они опытные воины, даже эта девка, но ведь и мы не впервые меч в руки взяли. Тем более, если ты колданешь вовремя.

Колдун, вдруг поняла девушка. Третий — колдун, как же она сразу не догадалась! Ну, что ж, скоро увидим, насколько он хорош.

— Я же сказал тебе, парень, за плечами у этого воина не просто дорогой меч, это меч-кладенец. Он не достается простым воинам, понимаешь? Простым — не достается, — Лютый произнес последние слова по слогам.

— Это богатырь, парень, если ты еще не понял, — пояснил колдун. — Он один, без всякой девки, сожрет нас и не подавится. Я думаю, что без ватаги нам не справиться.

— Богатырь? — прошипел человек с серьгой. — Ну и что? Арбалетному болту все едино в чьей башке делать дырку — в обычной или богатырской.

— Давно ли ты сражался с богатырями, а? — насмешливо поинтересовался колдун.

— Ладно, хватит! — атаман повысил голос. — Пора спать. Завтра мы решим, что делать. Ложитесь, я первый на страже.

А ведь было бы неплохо вырезать всех троих, подумалось Висте, а затем показать утром их головы Ладомиру. Человек с серьгой производил впечатление чересчур резкого и горячего, а значит, весьма уязвимого и самого слабого из трех. Не чуяла особой силы Виста и за колдуном. Будь их только двое она справилась бы с ними без проблем.

Но вот Лютый… Он был слишком закрытым для чувств и пока она не могла точно оценить его силы. Риск был слишком велик и Виста, скрепя сердце, отказалась от своих планов. Пора возвращаться. Она осторожно спустилась с дерева и отправилась назад.

А прямо с утра, не успел Ладомир и глаз протереть, как Виста ошарашила его ехидным вопросом:

— Как спалось-почивалось тебе, милдруг? Не мешал ли тебе кто-нибудь спать?

Витязь нахмурился, ожидая какую-нибудь каверзу, и дождался.

— В двухстах шагах от нас, — с улыбкой сообщила Виста, — сидят в засаде трое разбойников. Им настолько понравился твой меч, что они уже третьи сутки наступают нам на пятки. Похоже, ради любви к твоему мечу они пойдут на многое.

— Ты их видела? — хмуро спросил он.

— Да, я гостила у них ночью. Что ты на меня так смотришь? В гости, конечно, меня никто не приглашал. А ты что подумал?

Ладомир быстро облачался в доспехи.

— Я так понимаю, ты предлагаешь напасть первыми? — спросила Виста.

— А ты предлагаешь ждать, пока они нападут?

— Они не примут бой, а мы потеряем время, — заметила она.

— Почему?

Она вздохнула. Последние дни Ладомир был погружен в себя и соображал довольно туго. Виста понимала в чем тут дело. Задание, которое они получили, требовало совместных усилий и согласованности, между тем Ладомир явно не мог смириться с ее, как он считал, предательством. Хотя он и стал с ней разговаривать, делал это почти что сквозь зубы.

Поначалу это забавляло, но сейчас, когда дело близилось к бою, с этим надо было что-то делать. Но вот что? Тем более, Виста не знала толком что она сама здесь делала.

Уверенность Белояра в том, что ей небезразличен Ладомир, на ее взгляд, граничила с полным абсурдом. Да, возможно, он и спас ее от смерти, но ведь и она до этого не раз выручала его.

Да, возможно, она и чувствовала себя немного обязанным ему, но не более того.

К тому же ей нужно было время подумать. После предательства родного клана у нее было над чем подумать. А думать лучше находясь при деле, а не просто пялясь в потолок в какой-нибудь корчме…

— Что почему? — переспросила она.

— Почему не примут боя?

— Иначе бы они не плелись за нами так долго, — назидательно сказала Виста. — Они боятся тебя и будут ждать подкрепления.

Ладомир внимательно посмотрел ей в глаза. Догадывается ли она, подумал он, что при той сумятице, которая царит у него в голове, бояться боя надо бы ему, а не этим разбойникам? Он усиленно потер ладонями виски. Надо прекращать нытье, сказал он себе. Или их загребут лапами первые же встречные куры!

Ладомир заставил себя улыбнуться. Улыбка была заметно вымученной, но она была первой после отъезда из Киева, и Виста это немедленно заметила.

— Предлагаешь засаду? — спросил он.

Ощутив, что Ладомир начинает вновь смотреть на нее, как на человека, а не говорящее дерево, Виста едва не прыгнула ему на шею от радости. Вот уже и мозги заработали, едва не ляпнула она, но сдержалась.

— Конечно, что же еще?

— Тогда идем, готова? — он оглядел ее с головы до ног.

Она кивнула, а Ладомир вдруг нахмурился и спросил:

— А кольчугу почему не одела?

По его голосу девушка поняла, что ее ответ очень важен для него, и не стала портить наметившееся потепление.

— Сейчас одену, — улыбнулась она и потянулась к мешку, заметив краем глаза, как витязь облегченно выдохнул воздух.

2

Первым из-за поворота показался Лютый. Его каменное лицо не выражало ничего, но Виста знала, что это лишь привычная маска опытного бойца. И хотя он не вертел головой, не рыскал глазами по кустам, она знала, что от его внимания не ускользнет никакая мелочь.

Но, конечно, Виста и Ладомир организовали засаду по всем правилам, со всеми мыслимыми и немыслимыми мерами предосторожности. Густой и высокий кустарник, росший вдоль дороги, закрывал надежно, так что ни увидеть, ни услышать с дороги их было никак нельзя. Верховые лошади, плотно удерживаемые за ноздри твердой рукой витязя, не могли издать ни звука, а заводные были упрятаны в глубине леса.

И все-таки матерого воина, побывавшего не в одной западне, обмануть было почти невозможно. Лютый наверняка засек их кустарник, как идеальное место для засады, обратил внимание на затишье, вызванное затаившимся лесным зверьем. Так что времени было в обрез.

Если бы еще не пресловутая честь, мешавшая Ладомиру взяться за лук, досадливо поморщилась Виста и прицелилась из арбалета.

Виста знала, как невероятно сложно увернуться от арбалетного болта. Еще в клановой школе их учили уходить от обстрела лучников и арбалетчиков. Но если полет длинной, оперенной стрелы еще можно было как-то уловить, то короткий стальной болт был практически невидим. Только единицы среди Серебристых Клинков могли похвастаться умением уходить из-под арбалетного прицела.

Поэтому когда Лютый вдруг резко передернулся, Виста не сразу поняла, что это он ловко увернулся от смертоносного жала. И все же ее выстрел не пропал даром. Ехавший следом колдун коротко крякнул и вывалился из седла, зажимая кровоточащий живот.

Ладомир поднял коня на дыбы и мощным оленьим прыжком перемахнул через кусты. Передние копыта жеребца ударили в лошадь Лютого с такой силой, что та грянулась оземь, а всадник вылетел из седла и кубарем покатился по земле.

Витязь торопливо спешился, не желая иметь такого преимущества, как хорошо обученный боевой конь.

— Молодец! Хороший мальчик, — похвалил он коня, потрепал по холке и шагнул к Лютому, неподвижно застывшему в неудобной позе.

Ладомир подходил медленно, не спуская с лежащего глаз, и все-таки Лютый сумел застать витязя врасплох. Такой прыти, с какой атаман очутился на ногах и обрушился на Ладомира, можно было ожидать от молодого парня, но от грузного и пожилого главаря разбойников… Ладомир невольно отступил.

Виста налетела на человека с серьгой свирепым вихрем. И сразу же в глаза бросилась странная, самодовольная улыбка, проползшая по его лицу. Он что-то готовил!

Но она и не ждала честного боя с разбойниками, поэтому когда его левое плечо чуть шевельнулось и в воздухе блеснула россыпь стальных лезвий, она даже обрадовалась. Ведь для того, чтобы вынудить противника атаковать голову, она и не стала одевать шлем. Риск был незначительным — противник был всего один, а голова весьма подвижная часть тела.

Метательных ножей, правда, оказалось несколько и ей пришлось откинуться на круп лошади, пропуская смертоносную стаю над собой. Взлетел меч, готовясь добить Висту, и в тот же миг в глаза разбойнику полетел маленький мешочек.

Он инстинктивно отмахнулся и мешочек лопнул, окутавшись облачком острого перца. Разбойник судорожно чихнул, попытался отъехать в сторону, тут его снова скрутило, но чихнуть он не успел — меч Висты оборвал его жизнь. Сверкая серьгой, голова еще катилась по траве, а девушка уже спешно перезаряжала арбалет.

Хотя она и не собиралась вмешиваться в схватку Ладомира и Лютого, дабы вновь не задеть честь витязя, все же с заряженным арбалетом ей было спокойнее.

Легкая сабля сверкала в руках Лютого, обрушиваясь на Ладомира шквалом стремительных ударов, не давая тому выбраться из глухой обороны. А Лютый все усиливал и усиливал натиск, пытаясь продавить защиту, обмануть и хотя бы ранить противника.

Будь атаман помоложе, возможно замысел и удался бы, но сейчас ему просто не хватило дыхания. Довольно скоро ритм ударов нарушился и Ладомир с такой силой отбил его меч, что тот едва не вывернулся из рук. Понимая, что не успевает ни закрыться, ни уйти из-под бокового удара двуручника, атаман отшатнулся, упал и с удивлением увидел, как посыпались рядом обломки щита и меча. И также легко Лунный меч одним лишь кончиком лезвия рассек толстую булатную пластину на груди разбойника. Не упади атаман вовремя…

Несколько мгновений и Лютый, и Ладомир изумленно смотрели на Лунный меч. Похоже только теперь они оба смогли по достоинству оценить этот древний клинок. Первым очнулся Лютый. Отбросив бесполезную рукоять, он прыгнул к бродившей неподалеку лошади колдуна.

— Куда?! — выдохнула Виста, старательно вылавливая его на прицел.

— Нет! — вдруг крикнул Ладомир. — Не смей!

— Почему? — искренне удивилась Виста, не теряя из виду уходящего Лютого. — Я еще могу его снять!

— Нет, — твердо повторил витязь. — Ты не сделаешь этого. Он сражался честно. Не то, что я.

Даже терпение славящихся этим качеством Ночных Лезвий имеет свои границы. Мало того, что она все утро безуспешно пыталась убедить его встретить разбойников залпом из стрел, так теперь еще и это!

— Почему?! — вскричала она. — Почему ты сражался нечестно, ты что, бил его в спину? Нет? А может ты забросал его стрелами из засады? Тоже нет? А-а-а, ты обратил его в бегство непотребными ругательствами? Опять не угадала? Ну, я не знаю, что тогда еще? Какие еще у тебя есть дурацкие представления о воинской чести?

— О чести не бывает дурацких представлений. Она или есть, или ее нет, — веско заметил витязь. — У нас был честный поединок. И этот человек бился, как воин, поэтому его нельзя бить в спину.

— Ага, ну, конечно же, откуда мне знать! Ты уж прости меня, ведь тебе приходится общаться с таким бесчестным и беспринципным существом, как я, к тому же вражеским шпионом и убийцей!

Висту понесло. Она чувствовала, что надо остановиться, но не могла. Это было невероятно. Она — Ночное Лезвие, она — само воплощение выдержанности, стойкости и невозмутимости, не могла сейчас остановить какой-то дурацкий бабский треп! Эта ужасная мысль настолько поразила ее, что девушка наконец озадаченно умолкла.

Зачем она попусту спорит с ним? Ведь очевидно, что у них слишком разное воспитание и совершенно разное понимание мира. Так с ним ли она спорит вообще?

Она серьезно задумалась, и ответ на этот вопрос ей совсем не понравился — а ведь она, пожалуй, спорила с собой. После встречи с этим витязем ее убеждения, казавшиеся столь незыблемыми, стали трещать по всем швам. Хуже того, со временем она даже начала находить в его словах некий смысл! Вот где первопричина ее ярых нападок. Она менялась внутренне, боялась этих изменений и потому спорила, спорила, спорила…

Ладомир, с хмурым и трагическим выражением лица, разглядывал Лунный меч так, будто видел его впервые.

— Этот меч нельзя использовать против людей, — наконец заявил он, забросил Лунный меч за спину и достал притороченный к седлу меч Беляя.

— Ты что? — удивилась девушка. — Так и будешь ходить с двумя мечами?

Витязь кивнул, а Виста изумленно покачала головой.

— Значит, на нечисть тот, что за спиной, а на людей тот, что на поясе. А ты не боишься в пылу боя перепутать? — ехидно осведомилась она.

— Честно говоря, боюсь, — искренне признался Ладомир.

— Конечно, два меча лучше, чем один, — рассудила Виста. — Но боюсь, против дюжины другой ратников этого окажется маловато. Думаю, что тот гад, которого мы отпустили, уже вызвал на помощь всю свою банду.

— Надеюсь, смерть колдуна, которого ты так метко подстрелила, не позволит ему вызвать подмогу, — ответил витязь.

Виста бросила на него быстрый взгляд, решив, что он издевается над ее промахом, но лицо Ладомира было непроницаемо.

3

Засада отняла много времени, так что в Быстрицу можно они не спешили, до закрытия ворот все равно было никак не успеть.

Ближе к вечеру они подыскали просторную поляну, и стали готовиться к ночлегу. Ладомир собрал огромную гору сушняка, стреножил лошадей, а Виста поторопилась очертить магический круг.

Наступала ночь. Виста и Ладомир поужинали, но укладываться спать не спешили. Не сговариваясь, они уселись спиной к огню и стали всматриваться в сумерки.

Витязя терзало смутное беспокойство, ни понять причины которого, ни выкинуть из головы он никак не мог.

Предчувствие Висты было куда более определеннее. Она ожидала нападения. Быстрица была уже недалеко, а значит где-то недалеко и нечисть. И полная луна, нависшая над лесом, только усиливала ее тревогу. В такое время нечисть входила в полную силу.

В лесу тоненько, на грани слышимости, хрустнуло и тотчас Ладомир и Виста застыли на границе круга.

Заметив Лунный меч в руках витязя, Виста улыбнулась. Она уже поняла, что в лесу прятались люди, но ничего не сказала. Пусть сражается с этим мечом, так ей будет спокойнее. В конце концов, имея такое преимущество, как волшебный меч, мучиться с обыкновенным, подвергая задание риску, не говоря уж про их жизни… Ну, а когда бой начнется ему будет не до смены оружия.

Кусты вокруг поляны зашевелились, затрещали, пропуская множество людей. Они выходили отовсюду, перекрывая пути к отходу, и очень скоро Ладомир насчитал около сорока хорошо вооруженных воинов. Конечно, не так хорошо, как княжеские дружинники, но все же гораздо лучше, чем обычные лесные бродяги. Но больше всего витязя встревожили взведенные арбалеты, бывшие у каждого второго.

Вперед выдвинулась знакомая фигура.

— Привет, ребятки! Мы не сильно задержались? — Лютый радостно улыбался, будто встретил старых знакомых. — Признайте, что застали вас врасплох, а? Вы не поверите, но я рад, что мы снова встретились.

— Чего тебе еще? — голос Ладомира показался девушке чужим, непривычно жестким.

— Твой меч, — просто ответил Лютый.

— Иди и возьми! — Ладомир повысил голос.

Лютый кивнул.

— Я так и сделаю, — тихо сказал он, — но прежде, я бы хотел договориться миром.

— Пустой разговор, — презрительно сказал Ладомир. — Я не договариваюсь с разбойниками, я их убиваю.

Среди разбойников возник недовольный ропот. Похоже, они тоже считали этот разговор пустым.

— Тихо, парни! — рявкнул на своих Лютый.

Дождавшись, когда шум стихнет, он вновь повернулся к витязю.

— Я знаю, вы идете с каким-то заданием от князя. Я не враг ему и его служивым людям, поэтому не хочу мешать вам. Меня интересует только меч, точнее деньги, которые я смогу за него выручить. Если вы отдадите его сами, мы уйдем отсюда тихо и мирно. Ни нам, ни вам не нужны лишние жертвы. Я прав?

— Ты знаешь, что я дружинник князя и смеешь предлагать мне такую гнусность?

Лютый пожал плечами.

— Среди дружинников князя тоже встречаются нормальные люди. Кстати, ты уверен, что твоя подружка тоже хочет умереть здесь за твой любимый меч?

Он перевел насмешливый взгляд на Висту, но та подарила ему в ответ презрительную улыбку.

— Без этого меча нам вряд ли удастся исполнить задание князя, — медленно сказала она. — Так что ты предлагаешь нам просто отсроченную смерть.

— Жаль, очень жаль, — пробормотал Лютый. — Но, по-моему, отсроченная смерть лучше, чем немедленная.

Он поднял руку, заставив Ладомира вздрогнуть, однако разбойники перед ним не шевельнулись. Зато стоявшие позади спешно припали к земле.

— Стойте! — отчаянно вскрикнула Виста.

— Отбой! — скомандовал Лютый, довольно ухмыльнулся, и опустил руку. — Хорошая девочка, быстро соображаешь. Сдается мне, долго жить будешь.

— Мне кажется, ты делаешь большую глупость! — сердито воскликнула Виста.

— Вот как? — поднял бровь Лютый. — Это еще почему?

— Ты же знаешь, это не простой меч. И при этом ты надеешься спокойно забрать его, разделавшись с нами столь бесчестным образом?

— Так ты хочешь рассказать мне, что такое честь, малышка? — Лютый рассмеялся.

— Глупец! Ты совсем тупой или притворяешься? Это же богатырский меч-кладенец. Такие мечи даются в руки лишь избранным. У этого меча своя судьба, свое предназначение. Неужели ты думаешь, что сможешь спокойно взять его?

Лютый нахмурился, пытаясь разгадать ее хитрость. А Виста многозначительно посмотрела на витязя, но тот лишь недоуменно таращился, ничего не понимая.

— Ладомир, он хочет умереть, — она улыбнулась и заговорщицки подмигнула витязю. — Ну, что ж, разве мы против? Мы ж не лекари. Уважь человека, Ладомир, воткни меч в землю.

Виста указала место, но Ладомир медлил, все еще пытаясь вникнуть в ее замысел. Он так ничего и не понял, но, вспомнив о ее хитроумии, временами переходящем в коварство, решил ей довериться. В конце концов, нацеленные на него острия арбалетных болтов не очень побуждали его к честному бою.