Глава 1

Старый пройдоха готовился подложить всем хорошую, увесистую свинью и сожалел лишь о том, что не доживет до того момента, когда свинья завизжит. Он собирался выдернуть половик из-под ног своей никчемной родни и с наслаждением предвкушал, как все они полетят кверху ногами. Если кому-то в его семействе суждено исправить ошибку, лучшего времени и быть не может.

Пока расставляли и налаживали оборудование, он наводил порядок на рабочем столе. Узловатые старческие пальцы оглаживали шелковистое дерево с той же нежностью, с какой в былые времена прикасались к женщинам. Стол повидал виды и был, пожалуй, не менее изношен, чем хозяин, – весь в царапинах и зазубринах, словно в шрамах. Здесь, на этом самом столе, возникло и умножилось его богатство. Бывало, часами не отнимая от уха телефонной трубки, он заключал одну выгодную сделку за другой. Если вспомнить, сколько компаний было перекуплено только за последние тридцать лет... а сколько пущено ко дну!

Старик оторвался от сладких размышлений о былых победах и заставил себя вернуться к действительности. У бара он наполнил стакан водой из хрустального графина, много лет назад подаренного одним из партнеров по бизнесу. Отпив немного, вернулся к столу и поставил стакан на угол, чтобы можно было с легкостью до него дотянуться. Оглядев библиотеку, решил, что темное дерево стен поглощает слишком много света, чтобы съемки удались, и зажег все ближайшие светильники.

– Ну что? Готово наконец? – спросил сердито, не в силах дольше сдерживать нетерпение.

Получив утвердительный ответ, с резким скрипом выдвинул кресло, уселся, пригладил волосы, поправил ворот пиджака. Расслабил галстук, зная, что это едва ли принесет облегчение стиснутому волнением горлу.

– Минутку, соберусь с мыслями! – сказал отрывисто, голосом человека, привыкшего отдавать приказы и постоянно перекатывать во рту толстую кубинскую сигару.

О, он бы многое отдал сейчас за сигару, да потолще! В доме их давно уже не водилось, с того дня десять лет назад, когда он раз и навсегда покончил с курением. Однако старые привычки умирают с трудом, и вот оно, нате, – после такого перерыва снова тянет ощутить во рту вкус и аромат табака.

Что скрывать, он не просто взволнован, но и немного испуган. Новое, непривычное ощущение... или давно забытое. Надо успеть сделать одно по-настоящему доброе дело, пока не умер, а смерть не заставит себя долго ждать. Надо исполнить свой долг перед именем Маккена.

Старомодная видеокамера со встроенным магнитофоном застыла на треноге перед креслом. Вплотную к ней круглился глаз более современной цифровой камеры. Казалось, обе без слов понукают: «Начинай же, начинай...»

– Знаю, знаю, что хватило бы и цифровой, – заговорил старик, глядя за камеры, – но я предпочитаю тот способ, к которому привык. Не доверяю этим дискам. А теперь кивни, если все в порядке, и давай наконец начнем.

Он взял стакан, повертел, сделал глоток и поставил на прежнее место. Проклятые лекарства! От них чертовски сохнет во рту.

Однако долгожданный момент настал.

– Мое имя – Комптон Томас Маккена. Это не завещание, не последняя воля – о ней я давно позаботился, изменив то, что требовалось. Оригинал хранится в моем депозитном ящике, а заверенная копия оставлена в распоряжении адвокатской фирмы, представляющей мои интересы. Вторая копия есть тоже и, уж вы мне поверьте, не замедлит объявиться, если оригинал или первая копия пострадают или будут утеряны. Я ни словом не упомянул никому об изменениях в завещании по той простой причине, что не хотел тратить последние годы жизни на склоки, однако доктора единодушно уверяют, что мое время почти истекло, и я намерен... вернее, обязан кое-что объяснить, хотя и не думаю, что это будет понято или хотя бы интересно.

Я начну с краткого экскурса в историю семейства Маккена.

Родители мои были произведены на свет, выросли и похоронены в Шотландском нагорье. Отцу принадлежал солидный кусок земель... о да, в самом деле изрядный, я нисколько не преувеличиваю.

Старик закашлялся, выпил воды и вернулся к повествованию:

– После смерти отца земельные угодья были поровну разделены между мной и моим старшим братом, Робертом Дунканом-вторым. Оба мы отправились в Штаты получить дополнительное образование, да и решили здесь остаться. Позже я выкупил у Роберта его долю. Это превратило его в одного из самых богатых людей Америки, а меня сделало безраздельным хозяином земель, которые носят название «Глен Маккена».

Я так и остался холостяком, не имея ни времени, ни желания заводить семью. Роберт женился, и хотя я не был в восторге от его выбора, это никак не повлияло на наши отношения. Каролина была одной из тех выскочек, которые готовы на все, лишь бы пролезть в высшие круги, поэтому чаще всего выходят замуж за большие деньги. Однако должен признать, свой долг она выполнила, дав Роберту двух сыновей, Роберта Дункана-третьего и Конала Томаса.

Сейчас будет понятно, для чего я углубился в семейную историю.

Когда мой племянник Конал Томас решил жениться на женщине ниже своего круга, отец вычеркнул его из завещания, потому что уже выбрал ему в жены девицу из богатой и влиятельной семьи. То, что сын осмелился пойти против его воли, разъярило его неописуемо. Лия... у нее было за душой не больше, чем у подзаборной попрошайки, но Коналу было наплевать и на это, и на деньги, которых он из-за нее лишился. Уж этот мне Роберт Дункан-второй! Все до последнего пенса оставил старшенькому, подхалиму без малейшего чувства собственного достоинства, вообще не способному на самостоятельный поступок! – Старик издал утробный звук отвращения. – С течением лет я потерял всякую связь с Коналом... Знал только, что он перебрался в Силвер-Спрингс, что поблизости от Чарлстона. В какой-то момент мне прислали приглашение на похороны – племянник погиб в автомобильной катастрофе. Его родной отец не явился, а вот я там был. Даже взял на себя труд проводить его на кладбище. Признаюсь, не совсем из чувства семейного долга, скорее из любопытства. Хотелось знать, как обернулась его судьба, что он оставил после себя в этом мире. Понятное дело, я никого не извещал о том, что приехал. Держался в тени. Вообразите себе, церковь была переполнена! Лия сидела с двумя малолетними дочерьми, а третью, совсем крошку, держала на руках...

Старик помедлил, стараясь оживить эту сцену перед мысленным взором. Не желая выдать даже тени эмоций, он отвел мутноватые, тусклые от возраста глаза от видеокамер. Однако это длилось лишь несколько мгновений – он вновь выпрямился в кресле и продолжил:

– Иными словами, я увидел то, ради чего туда явился: имени Маккена не грозило кануть в Лету, ему предстояло жить и дальше – в детях, во внуках. Жаль, конечно, что Конал не успел обзавестись хотя бы одним сыном... в отличие от Роберта, который и в этом не обманул ожиданий отца: дал ему внука, которого избаловал сверх всякой меры, превратил в такое же никчемное создание, каким всегда был сам. Он в корне подавил у парня всякие амбиции. Бог вознаградил его за это жизнью достаточно долгой, чтобы лицезреть, как пьянство сводит его сына в могилу.

Греху невоздержанности было суждено передаваться в нашей ветви рода Маккена от поколения к поколению. Мои внучатые племянники с успехом проматывали наследство и, что еще хуже, позорили наше имя. Старший, Брайс, пошел по стопам отца, и хотя женился на женщине достойной и благоразумной, это не помогло. Теперь он такой же забулдыга, каким был его папаша. Спустил за гроши акции, облигации превратил в наличность и все это, до последнего доллара, разбазарил: на выпивку, женщин и один Бог знает, на что еще.

Средний, Роджер, поумнее. Более ловкий. Вместо публичных дебошей просто исчезает на пару недель. Но с моими связями выследить его было нетрудно. Этот ударился в азартные игры. Только за последний год пустил на ветер более четырехсот тысяч. Вы только подумайте!

Старик схватился за стакан с водой и жадно глотнул, словно хотел смыть с языка отвратительный привкус.

– При этом он не стыдится якшаться с братией вроде Джонни Джекмана, этого подонка, бандита! Когда подумаю, в какой грязи вываляно имя Маккена... просто с души воротит!

У младшего, Эвана, тяжелый нрав. Не умеет или не желает контролировать припадки ярости. Не будь ему по карману ловкий адвокат, давно бы сидел за решеткой – года два назад забил человека до смерти.

Как же они все мне ненавистны! Никчемные, бесполезные людишки, которые попусту коптят небо!

Возмущение покрыло лоб старика испариной. Он достал платок и сердито его отер. Затем, выдвинув верхний ящик, вынул оттуда толстую черную папку. Водрузив ее перед собой, сложил на ней худые, в синих венах, руки.

– Узнав, что жить мне осталось лишь несколько месяцев, я решил... как бы это сказать... заняться переучетом. Нанял сыщика – или, как теперь говорят, специалиста по частным расследованиям – и поручил навести кое-какие справки. Не хотелось верить, что дети Конала – такой же жалкий народец, хотя, признаюсь, мной владели серьезные опасения, что гниль, порча у нас в роду. Я исходил из обоснованного предположения, что после смерти мужа Лия с детьми очень бедствовала и, уж конечно, не имела средств на то, чтобы дать им надлежащее образование... или хоть самое элементарное. Как же я ошибался! Причем по всем статьям. Конал был достаточно умен, чтобы застраховать свою жизнь, так что после его смерти вдова получила от страховой компании средства, позволившие ей оставаться дома с детьми, а когда девочки подросли, поступила на работу секретаршей в частную женскую школу. Жалованье было мизерное (не думаю, чтобы Лия могла зарабатывать больше), но к месту прилагались выгодные компенсации: возможность отдать детей здесь же в начальные, а потом в старшие классы за счет организации. Уверен, это Конал объяснил ей ценность хорошего образования.

Открыв папку, он несколько минут задумчиво перебирать листы.

– Все три девочки оказались способными и прилежными. Ни намека на лень! Старшая, Кайра, поступила в колледж на стипендию, окончила его с отличием, была зачислена (опять-таки как стипендиат) в медицинский институт и сейчас успешно там учится. Средняя, Кейт, – по натуре предприниматель, бизнес у нее в крови. Как и сестра, колледж окончила с блеском, но еще до защиты диплома открыла собственную фирму, которая процветает и расширяется и, могу вам гарантировать, скоро обставит кое-какие со стажем. Вся в меня! – Он с гордостью вскинул голову. – Наконец младшая, Изабель. Столь же одаренная девочка, что и сестры, но ее подлинный дар – голос. Насколько я понял, ее ждет карьера певицы, однако она не намерена ограничиться только этим. Готовится серьезно изучать музыку и историю, мечтает однажды отправиться в Шотландию, чтобы составить впечатление о земле предков и, может быть, встретить кого-то из дальней родни. Эта новость согрела мне душу.

После короткого молчания старик улыбнулся – едва заметной, но от этого не менее злорадной улыбкой. Постучал пальцем по раскрытой папке:

– А теперь перейдем к главному – моей последней воле. Я не собираюсь совершенно обделять другую ветвь семейства: Брайс, Роджер и Эван получат по сотне тысяч долларов наличными сразу после прочтения завещания. Хотелось бы верить, что деньги эти будут потрачены на возвращение на путь истинный, но я не питаю на это особых надежд. Жене Брайса, Ванессе, отказываю такую же сумму и вдобавок дом – она заслужила это, столько лет терпя неудачный брак, но, главное, тем, что хоть отчасти обелила имя Маккена работой в благотворительных организациях. Не вижу смысла наказывать ее за плохой выбор мужа.

Что касается ветви Конала, вот как я намерен поступить. Все ценное, включая облигации, завещаю Кайре Маккена (возраст, с которого она сможет вступить в права собственности, обговорен). Изабель, подобно мне влюбленная в историю и способная оценить заслуги своих далеких предков, получит «Глен Маккена». Разумеется, в завещание включены надлежащие оговорки касательно владения землей. Полагаю, это более чем великодушный дар с моей стороны.

Остается еще значительная часть состояния, львиная доля – что-то около восьмидесяти миллионов долларов. Это результат усилий целой жизни, и хотя я намерен оставить все кровной родне, будь я проклят, если передам такую сумму в руки тех, у кого она быстренько просочится сквозь пальцы!

Хотя внешне не было заметно, что старик взволнован, дыхание его участилось, а голос осип, и пришлось снова выпить воды.

– Я завешаю эту часть своего состояния Кейт Маккена. Из трех сестер она самая энергичная и деловая, она сумеет оценить то, что ей вверено. Ей и в голову не придет промотать эти деньги.

Глава 2

Случилось так, что вандербра спас жизнь Кейт Маккена.

Не проносив его и пяти минут, она жестоко пожалела, что надела этот «чудо-лифчик». Не надо было поддаваться на уговоры Кайры. Грудь в нем, конечно, казалась вдвое пышнее и соблазнительнее, но так ли уж необходимо превращать себя в порнозвезду, чтобы немного оживить личную жизнь? Слава Богу, грудь у нее не совсем плоская и без всяких ухищрений.

Но Кайра вбила себе в голову, что ей нужно чаще бывать среди людей и, как она выразилась, «показывать себя в самом выгодном сексуальном свете», а уж если Кайра за что-то бралась, то готова была перевернуть мир с ног на голову, лишь бы добиться своего. Как все старшие сестры, она была уверена, что знает и понимает в тысячу раз больше. Или Кейт наденет маленькое черное платье (маленькое настолько, что в него едва удалось втиснуться), или... короче, наденет – и все тут. Изабель, самая младшая и кроткая, по обыкновению, приняла сторону Кайры, и пришлось уступить, хотя бы ради того, чтобы сестры отстали.

Несколько минут Кейт постояла перед зеркалом в прихожей, не столько прихорашиваясь, сколько снова и снова оттягивая бюстгальтер с боков в надежде хоть немного растянуть, но, увы, он все также врезался в ребра. Это была пытка. Прикинув время, она решила, что, если поторопится, успеет надеть что-нибудь более удобное, но стоило отвернуться от зеркала, как в прихожей, словно по волшебству, возникла Кайра.

– Смотришься просто потрясающе! – заключила она.

– Зато ты выглядишь неважно.

Это не была шпилька – у Кайры в самом деле был утомленный вид: под глазами круги, морщинка между бровями. Она только что приняла душ, и с волос на плечи у нее буквально текло, как если бы долгая возня с полотенцем была ей не под силу. Однако ни это, ни отсутствие макияжа не сделало Кайру менее привлекательной. Она была вся в мать – красавица от природы.

– Ты что, недосыпаешь? – спросила Кейт.

– Я учусь в медицинском. Будущий медик в числе прочего должен привыкнуть недосыпать. С хорошо отдохнувшим видом в институте надолго не задерживаются.

Несмотря на эпизод с маленьким черным платьем, Кейт была счастлива снова оказаться втроем, пусть даже всего на две недели. После смерти матери они встречались не так уж часто: только Изабель оставалась дома с тетей Норой, остальные разъехались – каждая в свой институт.

Кейт была теперь дома насовсем, но Кайре после двухнедельных каникул предстояло вернуться в Университет Дьюка, а Изабель поступила в колледж, и снова троица распадалась, на новых условиях.

– Но сейчас-то ты дома, не в институте, – заметила Кейт. – Могла бы разок выбраться на пляж, как следует расслабиться... ну, ты понимаешь. Изабель составит тебе компанию.

– Какая трогательная забота! – засмеялась Кайра. – Ты не посадишь мне на шею Изабель, даже не надейся. У меня нет ни малейшего желания отбиваться от ее обожателей. И без того только и делаю, что отвечаю на телефонные звонки. К примеру, некий Рис отчего-то возомнил, что они встречаются. По словам Изабель, они раза два участвовали вместе в концерте, а после этого ужинали, без каких-либо авансов с ее стороны. Когда стало ясно, что у него и в мыслях нет оставаться просто друзьями, она стала его избегать. И вот он звонит сюда беспрерывно, а так как она не берет трубку, мне приходится выслушивать драматические монологи этого типа. Словом, сестричка, я люблю нашу дорогую Изабель, но она усложняет людям жизнь. Так что на пляж я с ней не пойду ни за какие коврижки.

Кейт рассеянно оттянула бюстгальтер.

– Он прямо на тебя скроен.

– Это удавка для ребер! Невозможно сделать нормальный вдох.

– Потрясающий вид важнее нормального дыхания, – назидательно заявила Кайра. – Ради пользы дела можно и потерпеть.

– Какого еще дела?

– Я бы даже сказала, дел – твоих личных. Изабель тоже думает, что их надо подстегнуть. Подать тебя в новом, менее серьезном, свете. Тебе же не сто лет, в самом деле. Будь полегкомысленнее! По-моему, у тебя синдром средней сестры. Это когда жизнь одна нескончаемая проблема и нужно все время бороться, чтобы тебя заметили.

Хотя было что возразить, Кейт предпочла промолчать. Зажав под мышкой сумочку, она пошла к выходу.

– Ты просто клинический случай, – послышалось вслед.

– Спасибо, – бросила она не оборачиваясь.

Зазвонил телефон. Кайра поспешила в кабинет, а Кейт заглянула в шкаф в поисках того, что можно набросить на почти несуществующее платье. На кухне надрывался телевизор, сообщали прогноз погоды. Диктор с неуместным воодушевлением (и даже как будто злорадством) предрекал из ряда вон выходящую жару, которая, простояв еще два дня, поставит новый рекорд Чарлстона за последние двести лет.

Сама по себе жара была бы еще ничего, не будь она влажной. Воздух застоялся между строениями, густой и тяжелый, как желе. Над тротуарами клубился туман испарений, смешивался с вонью стоков и автомобильными выхлопами и вновь выпадал на все подряд грязной росой. Один хороший порыв ветра мог покончить со всем этим, но ни ветра, ни дождя не предвиделось. Дыхание из неощутимой повседневности превратилось в тягостную необходимость, это одинаково изнуряло и стариков, и молодежь, и казалось, весь мир впал в летаргию. Прихлопнуть комара требовало столько усилий, что люди просто не утруждались.

Однако в эту удушливую жару кое-кому вздумалось устроить вечеринку в парке при будущей частной галерее, и Кейт волей-неволей приходилось там появиться. Когда мероприятие только планировалось (примерно месяц назад), о нем говорили как о приеме на вольном воздухе. Но как только белый шатер был установлен, погода, словно в насмешку, стала жаркой и влажной. Поскольку в единственном отстроенном крыле еще не было кондиционирования, первоначальный вариант был бы ничем не хуже.

Как ни хотелось дать задний ход, об этом не могло быть и речи. Владелец будущей галереи, Карл Бертолли, был другом Кейт, и его бы очень огорчило, не появись она среди гостей. Из-за пробок дорога от Силвер-Спрингс до Чарлстона занимала примерно час. Единственный способ решить проблему – улизнуть пораньше. Кейт надеялась помочь Карлу с последними приготовлениями, а как только празднество наберет обороты, удалиться по-английски. Вряд ли за хлопотами он заметит ее отсутствие.

Собственно, прием устраивался ради содействия одной художнице довольно спорного направления, и общественность уже успела отреагировать звонками протеста. Карл был просто в восторге: он свято верил, что шумиха (не важно, за или против) помогает галереям процветать.

Художница, творившая под псевдонимом Корица, была довольно известной, вот только Кейт никак не могла понять почему. Ее картины ничего особенного собой не представляли. Возможно, она умела создать вокруг них и себя самой ажиотаж. Ее имя то и дело мелькало в новостях – такое чувство, что она шла ради этого на все. Сейчас она выступала против всех и всяческих организаций, а в свободное от творчества время призывала свергнуть правительство. Ее девизом было «Никаких ограничений в любви, самовыражении и прочем». Под прочим, очевидно, подразумевалась и цена за ее картины. Они стоили бешеных денег.

– Подумать только, опять Рис! – возмущенно сказала Кайра, возвращаясь из кабинета. – У меня от него голова трещит! – Тут ее взгляд упал на Кейт, и она замерла на полушаге. – Плащ?! Я что-то не припомню, чтобы обещали дождь. И чего ради ты его застегнула по самое горло? Снаружи тропическая жара.

– Мало ли что не обещали! Не могу же я допустить, чтобы это дивное платье промокло.

– Ах вот оно что! – засмеялась Кайра. – Не хочешь, чтобы тетя Нора видела, что на тебе надето. Признайся, ты ее побаиваешься.

– Просто не желаю выслушивать нотации.

– Вполне приличное платье.

– Ты так думаешь? – буркнула Кейт, нехотя расстегивая плащ.

– Знаешь, мне будет ее недоставать, – задумчиво заметила Кайра. – Я привыкла, что кто-то все время вмешивается.

– Я тоже.

Тетя Нора возвращалась домой. Когда Лия серьезно заболела, она перебралась в Силвер-Спрингс из Сент-Луиса и оставалась до тех пор, пока младшая из сестер не окончила школу. Теперь, когда Кейт вернулась, а Изабель, наоборот, предстоял отъезд, можно было счесть свою миссию завершенной, тем более что дома ждали внуки.

Это была в высшей степени добрая и достойная женщина, не жалевшая для племянниц ни заботы, ни любви, но при всех достоинствах она была пуританского склада и всю жизнь вела войну против секса. Кайра довольно метко окрестила ее несостоявшейся Орлеанской девой. После смерти Лии она так буквально поняла заботу о нравственности вверенных ей девочек, что не оставляла мужскому полу и шанса. «Мужчины – это зло! Они являются на этот свет только ради... сами знаете чего!» Она готова была лечь костьми, чтобы ни один не получил «сами знаете чего» от ее дорогих племянниц.

Из осторожности Кейт сначала выглянула из-за угла, чтобы убедиться, что в данный момент Норы на кухне нет. Она убавила громкость телевизора, сбросила плащ на спинку стула, сняла с гвоздика ключи и поспешила в гараж. Еще немного удачи – и удастся выскользнуть из дома, не попавшись под острый, как лазер, взгляд тетки. Без того есть кому читать нотации, хоть и по другому поводу.

– Смотри в оба, – напутствовала Кайра, следуя за Кейт по пятам. – Наверняка вокруг будут болтаться всевозможные психи и тронутые, как сторонники этой вашей Корицы, так и ее ненавистники. Кстати, а как она относится к анархизму?

– По-моему, в этом месяце положительно. Она так быстро меняет взгляды, что не уследить, но это не важно – охрана там надежная, никакой анархист не просочится.

– Надежная охрана? Значит, Карл опасается беспорядков?

– Нет, это исключительно ради рекламы. Он не принимает Корицу всерьез, как и я. Сама знаешь: собака, которая много лает, не кусает.

– А те, кому она не угодила, тоже считают ее пустобрехом? Я что-то слышала о тех, на кого она набросилась в последний раз. Какие-то крайние правые, кто шутить не любит.

– Да не переживай ты так, все будет в порядке.

Кейт отворила дверь гаража, шагнула внутрь, и у нее захватило дух от тяжелой влажной жары.

– А это обязательно – так рано выезжать? – не унималась Кайра. – В приглашении было сказано «от восьми до двенадцати».

– Да, но мне звонили с просьбой подъехать пораньше, лучше к шести.

Кейт уселась в машину с таким ощущением, что ее, как пирог, посадили в духовку на противне сиденья. Дверь гаража начала подниматься.

– Надеюсь, там будут твои подарочные наборы?

– Как же иначе? Карл на этом особенно настаивал. По-моему, он записал меня в число своих протеже. Уверяет, что хочет впоследствии всем и каждому говорить, что знал меня «еще в те годы, когда...», представляешь? И закрой наконец дверь на кухню! Всю прохладу выпустишь.

– Уже так близко принимаешь к сердцу мелочи быта? Как мило с твоей стороны.

Очевидно, это была парфянская стрела, поскольку, выпустив ее, Кайра затворила дверь с другой стороны.

Кейт вырулила на улицу. Транспорт шел густо, то и дело возникали пробки, и было ясно, что у нее будет время обдумать текущую ситуацию.

Нет, она еще не окунулась в быт с головой, но явно позволяет ему понемногу себя засасывать. Разумеется, не в том смысле, какой имела в виду Кайра. Маленькое хобби все больше превращалось во вполне удовлетворительную карьеру.

Фирма Кейт зародилась еще в то время, когда она лишь нащупывала дорогу среди полной неопределенности и обдумывала, кем хочет быть и чем заниматься. На пороге выпускных экзаменов в средней школе, с трудом наскребая деньги на подарки родным и близким, она чисто по наитию поступила в кружок химии. Позже ее зачем-то вызвали в кабинет директора. Кейт забыла, по какому поводу, но хорошо запомнила отвратительный запах горевшей на окне декоративной свечи. Именно в тот момент ее осенила идея делать свечи с неповторимыми и чудесными ароматами.

Не медля ни дня, она превратила кухню в лабораторию. К концу зимних каникул первая партия душистых свечей была готова. Это был чудовищный провал, иначе не скажешь. Несколько изысканных ароматов, смешанных вместе, дали вонь, поразительно похожую на запах канализационного стока, который надолго застоялся на кухне.

С того дня Кейт было настоятельно рекомендовано заниматься своими изысканиями в подвале. Можно было махнуть на все рукой, но не позволило упрямство. Все летние каникулы, каждую свободную минуту, она трудилась в своей алхимической келье, пробуя, усовершенствуя, добавляя и изымая. Она просиживала в библиотеке, листая книги и просматривая микрофильмы. И вот к концу первого курса на свет явились свечи с поистине упоительным ароматом грейпфрута и базилика.

Кейт предполагала просто раздать их знакомым, поставить галочку и переключиться на другое, но соседка по общежитию (она же лучшая подруга), Джордан Быокенен, оказалась более прозорливой. Она выставила свечи на продажу, и в тот же вечер все они были распроданы. Именно Джордан уговорила Кейт продолжать начатое, а конечный продукт реализовать под своим именем. Более того, она изобрела фирменный знак и экзотическую упаковку – восьмиугольные коробочки с окошком, чтобы можно было видеть цвет и форму свечей. Это, а главное, необычные и на редкость приятные ароматы быстро завоевали популярность. Заказы посыпались дождем, так что пришлось нанять на полставки двух помощниц. Кейт пыталась вместить разросшееся дело в небольшой подвал под домом, но было ясно, что оно переросло тесную келью и требует новых пространств. Так в трущобах на другом конце города появилась фирма Кейт Маккена, совсем непрезентабельная, особенно своим окружением, но как раз поэтому низкобюджетная.

К моменту защиты диплома заказы уже приходили со всех концов города. Довольно скоро Кейт поняла, что не тянет по части менеджмента, и решила вернуться в Бостон для изучения того, в чем была слаба. Чтобы фирма не захирела и не впала в забвение во время ее отсутствия, она уговорила мать стать официальным партнером с правом вести дела с банком. Поскольку вся прибыль вкладывалась опять же в фирму, Кейт не купалась в деньгах, и это еще мягко сказано. В Бостоне ей пришлось пользоваться гостеприимством Джордан, и постепенно вышло так, что выходные она стала проводить у родителей подруги, в Натанс-Бей.

Это было нелегкое время, однако фирма процветала. Когда со здоровьем Лии стало совсем плохо, пришлось обуздать амбиции и вернуться домой, чтобы за ней ухаживать. Первый год после смерти матери показался долгим и беспросветным, но Кейт сумела отчасти расцветить его, окончив школу менеджмента и продвинув фирму по пути успеха.

И вот она снова в Силвер-Спрингс, теперь уже без намерения когда-либо покидать родной город. Настал час взяться за дело по-настояшему. Новая ветвь бизнеса потихоньку принимала форму – кремы и лосьоны для тела, а также духи, первые три из которых были названы «Лия», «Кайра» и «Изабель». Фирма снова переросла помещение, и переговоры о съеме нового шли полным ходом. Кейт была намерена перебраться в бывший склад, просторный, светлый и к тому же расположенный гораздо ближе к дому. Работников тоже не хватало, следовало подумать о найме, тем более что продукцией заинтересовалась сеть магазинов высокого класса под названием «У Антона», которая буквально рвалась их продавать, так что контракт не оставлял желать лучшего. Сумма, проставленная в нем, могла решить все денежные затруднения.

Размышляя над этим, Кейт невольно улыбнулась, но скоро радость ее померкла. В машине было невыносимо душно, открытое окошко только портило дело. Первое, что надо купить с будущих поступлений, – это автомобиль с кондиционером! В такую жару от вентилятора мало толку.

Подъезжая к возмутительно претенциозным владениям Карла, Кейт чувствовала себя вялой и утомленной.

Галерея строилась на землях, перешедших к Карлу после смерти отца и носивших название «Львиные врата», очевидно, потому, что со столбов по обеим сторонам раздвижной решетки смотрело по суровой львиной морде. На вратах стоял первый представитель нанятой на этот вечер охраны. Он проверил, есть ли имя Кейт в списке приглашенных, и любезно позволил вратам распахнуться.

Дом – просторное двухэтажное строение – находился на холме в центре земель. К нему вела извилистая подъездная аллея. Но галерея, где предстояло блистать и приносить прибыль произведениям Корицы, строилась несколько в стороне, на боковом склоне. Ее невозможно было проглядеть благодаря белому шатру, где предстоял прием.

Другой охранник указал Кейт, где можно поставить машину. Если судить по их общему количеству, а также по толпе официантов, сновавших вокруг тента, гостей ожидалось великое множество.

Путь к шатру лежал через лужайку, без сомнения, хорошо увлажненную, так как каблуки погружались в почву чуть не наполовину. Кейт почти достигла цели, когда телефон у нее в сумочке зазвонил.

– Кейт, дорогая, надеюсь, ты выезжаешь? – осведомился хорошо поставленный голос Карла.

– Я уже здесь. Иду через лужайку.

– Уже? Чудесно, просто чудесно!

– А где ты?

– Перед платяным шкафом, никак не могу решить, какой костюм надеть: белый льняной или кремовый с полосатым верхом. Понятно, что в любом предстоит изнемогать от жары, но согласись, очень важно, чтобы критики отнеслись к моему наряду благосклонно. Их здесь сегодня будет как собак нерезаных!

– Уверена, что любой твой костюм будет должным образом оценен.

– Я только хотел предупредить, что не выйду к гостям еще какое-то время. Как только покончу с туалетом, придется ехать за Корицей – обещал, что сам привезу ее из отеля в лимузине. Кстати, он наверняка уже ждет! Послушай, можешь оказать мне услугу?

– Конечно.

– Загляни в шатер и убедись, что все идет как надо. Я в такой спешке, что не было ни минутки, чтобы самому проконтролировать! Хочется, чтобы для первого раза все прошло без сучка без задоринки. С твоим безупречным вкусом ты с одного взгляда все поймешь. Ах, Боже, надеюсь, там не натворили дел!

– Не волнуйся, я за всем присмотрю, – заверила Кейт, улыбаясь при мысли о том, до чего Карл обожает драматические эффекты.

– Ты просто золото! С меня причитается.

Она наконец выбралась с лужайки и с ходу направилась в шатер. По идее внутри должно было быть прохладнее из-за кондиционеров, включенных на полную мощность, но поскольку снующие официанты то и дело откидывали полог входа, здесь было немногим лучше, чем снаружи. У дальней стенки стояли столы с закусками – серебряные судки, между ними хрустальные вазы с дорогими букетами. Остальное пространство занимали столики, каждый под белой льняной скатертью, с четырьмя стульями вокруг. Кейт не бросилось в глаза никаких недочетов.

Ее подарочные наборы стояли на отдельном столе, рядом с буфетными. Знак фирмы был прикреплен спереди на скатерти, красивыми складками ниспадавшей до самого пола. Подойдя, Кейт переместила корзинки из беспорядочной группы в полукруг, поправила знак и немного отошла полюбоваться. Это было приятное зрелище.

При такой жаре хотелось сесть и расслабиться, но Кейт решила с этим подождать. Проклятый бюстгальтер так врезался в тело, что кожу жгло. Сам Великий инквизитор не выдумал бы более утонченной пытки! Сорвать бы эту удавку прямо на глазах у всех! Благоразумно подавив порыв, Кейт отправилась на поиски туалетной комнаты, чтобы там же выбросить вандербра в мусорную корзину.

Однако, добравшись до нее, она обнаружила на дверях знак «Не входить! Идет уборка». При обычных обстоятельствах Кейт махнула бы на знак рукой, но у обеих дверей, в том числе мужского туалета, стояло по охраннику с недвусмысленной миной людей, готовых пресечь любую попытку несвоевременного вторжения.

Как быть? Оглядевшись в поисках других подсобных помещений и не обнаружив ни одного, Кейт вернулась в шатер в крайне подавленном настроении, которое, правда, несколько улучшилось при виде корзины с цветами, чуть в стороне от знака ее фирмы и относящейся явно к ней. Сделав мысленную пометку поблагодарить Карла за этот знак внимания, она снова призадумалась, что бы такое предпринять в борьбе с вандербра.

Кондиционеры гудели, не прибавляя прохлады. Жара казалась горячими пальцами на горле, которые мало-помалу сжимались все сильнее. Надо выдержать. Часа через два в палатку набьется народ, и придется включить больше кондиционеров, чтобы гости не растеклись в одну огромную лужу пота!

Очевидно, не одна Кейт так думала, потому что официанты забегали уже с переносными кондиционерами. Она поспешно отступила с дороги в самый угол палатки и украдкой отогнула одно из полотнищ в инстинктивной попытке освежиться. Взгляд упал на купу деревьев в окружении густого декоративного кустарника. Не то чтобы роща, но определенно укрытие. До них шагов десять, не больше. Всего-то и нужно полминуты, чтобы расстегнуть крючки и вытянуть проклятую штуковину из-под платья.

Убедившись, что никто ею не интересуется, Кейт приняла скучающий вид и начала продвигаться в интересующем направлении. Вот и кусты.

– Наконец-то! – вырвалось у нее, когда удавка вокруг ребер исчезла.

В следующую секунду раздался взрыв.

Глава 3

Полиция обнаружила Кейт у подножия столетнего каштана, а ее бюстгальтер – на вывернутых корнях магнолии метрах в шести оттуда. Тот факт, что взрыв сорвал с женщины нижнее белье, при этом нисколько не повредив платье, был отнесен к числу необъяснимых. Конечно, волосы и одежда Кейт были забросаны землей и листьями, но не более того.

Взрыв как бритвой срезал значительный кусок холма. От шатра не осталось и следа, только кратер на том месте, где он стоял. За взрывом последовал пожар, в мгновение ока уничтоживший всю растительность ниже по склону. Во время взрыва величественный, но уже полый внутри каштан раскололся пополам, причем одна из самых мощных ветвей рухнула на Кейт, укрыв от ливня из стекла, металлических осколков ничем не лучше шрапнели, острых щепок и камней. Когда ветвь подняли, Кейт лежала под ней, сжавшись в комок и обхватив голову руками.

Ударная волна была такой сильной, что в полумиле от эпицентра дома как следует тряхнуло (так утверждали те, кто там жил). Ни минуты не сомневаясь, что это землетрясение, люди бросились на улицу или, по инструкции, в ближайший дверной проем.

Тем более удивительно, что серьезных жертв не оказалось: в момент катастрофы официанты с помощью охраны дружно разгружали машину с переносными кондиционерами, так что в шатре находилась одна Кейт – вернее, находилась бы, если б не вандербра. В этом случае от нее бы вряд ли что осталось.

Однако она в тот момент в кустах избавлялась от неудобного предмета одежды. Вторым чудом было признано то, что обломок одной из металлических опор шатра торчал в густой листве и мелких ветках, что прикрывали Кейт. Несколько сантиметров в сторону – и он вонзился бы ей в шею.

Первым на Кейт наткнулся Нейт Халлинджер, новичок в чарлстонской полиции, хотя и детектив со стажем. Он похаживал в стороне от места взрыва, чтобы не мешать тем из коллег, что пытались составить картину случившегося, и потому услышал слабый звонок мобильного телефона (собственно, музыкальную фразу, которую Кейт для этого использовала, – проигрыш из «Гарри Поттера»). Нейт пошел на звук, и тот привел его к расколотому каштану. Поскольку переливы мелодии затихли, он чуть было не повернулся и не ушел с мыслью, что телефон, отброшенный взрывом, валяется сам по себе. Из любопытства он приподнял край ветви и увидел припорошенные землей лодыжки – без сомнения, женские.

Первым порывом Нейта было как следует дернуть за ветвь, но она все еще держалась на полосе коры, и обломок ствола угрожающе зашатался. К тому же из-под зелени послышался стон.

Чуть погодя два санитара «скорой помощи» трудились над тем, чтобы извлечь жертву из-под ветви.

– Ну и ну, Джордж! – воскликнул один из них. – Ты только взгляни!

– Что такое? – с неудовольствием спросил второй, в эту минуту заползавший под ветвь на животе.

– Железяка, вот что! Наверное, обломок шеста. Почти упирается в шею! Мог пропороть артерию! Интересно, жива она или нет.

– Если стонет, Райли, то жива. Бывают же такие везунчики! Джордж и Райли работали вместе уже некоторое время.

Первый, более старший и опытный, не любил попусту болтать, зато второй не умолкал ни на минуту. Это раздражало – за исключением тех случаев, когда удавалось перехватить кусок интересной информации. Вот и теперь Райли явно изнемогал от желания поделиться.

– А ты слыхал? – начал он, понизив голос. – Говорят, это было покушение на чокнутую художницу, только бомба сработала раньше времени.

– Откуда ты знаешь?

– То есть как это откуда? Пожарные болтали между собой. Один сказал, что речь идет об оружии избыточной мощности, и у меня язык чесался спросить, что он имеет в виду, но тут как раз подоспел полицейский, так что случая не представилось.

При всех стараниях добраться до Кейт вдвоем не удалось. Пришлось позвать на помощь других. В конце концов и ветвь, и половина громадного ствола были оттащены. Удивлению собравшихся не было границ – на Кейт не оказалось ни царапины. Тем не менее ее положили на носилки и понесли к машине «скорой помощи», чтобы доставить в больницу.

Сознание возвращалось к Кейт медленно. Не без усилия разлепив ресницы, она ничего не сумела разглядеть в голубоватом тумане. Над ней кто-то склонялся, но кто? Она будто лежала в гамаке, который грубо толкали из стороны в сторону. Сильно тошнило. Пришлось снова прикрыть глаза. Жара воняла гарью.

Нейт, шедший рядом с носилками, спросил, серьезно ли ее состояние.

– Оклемается! – ответил Райли авторитетно.

– Ты не доктор, откуда тебе знать? – резонно заметил Джордж. – Не болтай зря.

– Но говорить она может? – настаивал Нейт.

– А вам-то что? – с подозрением спросил Джордж. – Вы вообще кто такой?

– Детектив Нейт Халлинджер. Вот мое удостоверение. Так может она говорить или нет?

– А кто ее знает! – пожал плечами Райли. – У нее шишка размером с теннисный мяч.

Его напарник кивнул, но было заметно, что его куда больше занимает состояние пациентки, чем разговоры.

– Похоже на сотрясение мозга, – сказал он наконец.

– Ах вот как.

Нейту пришло в голову, что Бог любит троицу, и, может быть, в этом все дело. Он в третий раз спросил, может ли пострадавшая говорить, снова не получил ответа и попробовал другой подход.

– Она что-нибудь сказала?

– Она же без сознания, – снисходительно заметил Райли.

К этому времени туман в голове у Кейт начал рассеиваться, чему она совсем не обрадовалась, потому что он оставил после себя сильнейшую боль – как если бы ее ударили по затылку молотком или даже кувалдой.

– Она может говорить... – пробормотала она едва слышно, – и ходить тоже умеет...

Нейт невольно улыбнулся. Ему нравились женщины с характером, и эта, похоже, была из таких.

– Может, вы и имя свое знаете? – поощрил он.

Кейт не отважилась кивнуть из страха, что боль набросится на нее с удвоенной силой. Прежде всего надо принять обезболивающее.

– Кейт Маккена... А что случилось?

– Был взрыв.

– Не помню никакого взрыва. И есть пострадавшие?

– Вы, – хмыкнул Райли.

– Никакая я не пострадавшая! – возмутилась Кейт. – Я в полном порядке, немедленно прекратите меня тащить!

На это никто не удосужился даже возразить. Забыв, что уже спрашивала, Кейт снова задала вопрос, пострадал ли кто при взрыве.

– Так, синяки и ссадины, – буркнул Джордж.

– У вас с собой, случайно, нет таблеток от головной боли?

– Да уж, голова у вас, наверное, прямо раскалывается. Но никаких таблеток я не дам – вот приедем в больницу, там вас...

– В больницу? Этого только не хватало!

– Кто-то к вам неплохо относится, – вставил Райли.

– В каком смысле? – удивилась Кейт.

– На небесах. Вас не разнесло на мелкие кусочки, а между прочим, очень даже могло, будь вы в шатре.

Они уже стояли у подножия холма, рядом со «скорой помощью». С носилок Кейт недовольно наблюдала за тем, как отворяют двери.

– Я поеду с ней, – сказал Нейт.

– Дело ваше, но думаю, она выживет и без этого, – съязвил Райли.

Бросив взгляд, который должен был поставить его на место, Нейт вслед за носилками забрался в машину.

– Не понимаю, чего ради в больницу! – возмущалась Кейт. – У меня всего-навсего головная боль! И потом, моя машина...

– Вы не можете вести машину, – заметил Джордж.

– Могу. У меня и права есть! Можете сами в этом убедиться, стоит только заглянуть в сумочку... – Она вдруг сообразила, что несет чушь, и прикусила язык.

– Вас не затруднит ответить на несколько вопросов? Кейт нашла голос приятным – внятным, но не слишком громким.

– Спрашивайте.

– Можете описать, как все произошло?

– Описала бы, если бы имела об этом хоть малейшее понятие.

Она вздохнула. В памяти был провал. С чего бы? Может, из-за головной боли? Тогда память вернется, если принять таблетки.

– Вам не бросилось в глаза ничего необычного? Может, кто-то выпадал из общей картины?

– Не помню. – Она устало прикрыла глаза. – Не представляю даже общей картины. Может, позже.

Вряд ли это то, на что он рассчитывал.

– Не странно ли, что никто не пострадал?

– Насколько мне известно, кондиционеры не справлялись, были затребованы добавочные, и взрыв очень удачно произошел как раз тогда, когда все трудились на их выгрузке. Что касается хозяина дома, он в это время в лимузине ехал за почетной гостьей.

– Слава Богу!

– На четверть часа раньше или, Боже сохрани, позже – и это была бы бойня, – заметил со своего сиденья Джордж.

– Попробуйте все же что-то припомнить, Кейт, – произнес Нейт, постукивая пальцем по блокноту. – Не может быть, чтобы ничто не зацепило вашего внимания.

– То есть это не случайность? – удивилась она.

– А почему вы решили, что взрыв – дело случая?

– Ну, я думала... какой-нибудь кондиционер не выдержал нагрузки... что-то в этом роде. Такое ведь бывает.

Нейт молча покачал головой.

– Вы уверены?

– Все взлетело на воздух с такой силой, какой не достигла бы даже сотня переносных кондиционеров, взорвавшись одновременно. Половины холма как не бывало!

Райли поднялся проверить давление и пульс Кейт.

– Ну что? – полюбопытствовал Нейт.

– Пока все в норме.

– И головная боль как будто затихает.

Это была чистой воды выдумка, но Кейт очень хотелось оказаться дома, в своей постели, а не на больничной койке.

– Все равно придется пройти обследование, – безапелляционно заявил Джордж.

Нейт закрыл бесполезный блокнот и внимательно вгляделся в пострадавшую. Ему еще не приходилось видеть жертвы с такой интересной внешностью. Пришлось приложить усилие, чтобы отвести взгляд.

– Своим спасением вы обязаны старому каштану, – усмехнулся он, – а вернее, тому, что стояли как раз за ним. Что вы там делали, в этих кустах и в стороне от шатра?

Кейт невольно качнула головой, и лицо ее исказилось. Боль решительно не собиралась уняться.

– Вышла освежиться.

Это не совсем правда, но и не ложь. Она в самом деле вышла освежиться... в числе прочего. От подробностей можно воздержаться.

– Освежиться? – скептически повторил Нейт. – В такую жару? За этим следовало отправиться в дом или в крайнем случае подождать, пока доставят еще кондиционеры. Будь я на вашем месте...

– Но вы не были, а на своем собственном я вышла освежиться. Жара меня не слишком беспокоит.

Вот это уже совсем неправда, но ничего, она как-нибудь переживет.

– Вы были одна?

– Абсолютно.

– Хм... – Похоже, он не поверил.

– Вы же детектив! Будь я не одна, вы обнаружили бы два бессознательных тела, не так ли?

– Но ваш спутник мог уйти раньше. Или спутница. – Не дав Кейт возразить, Нейт продолжал: – Как долго вы там оставались?

– Где именно?

– За деревом.

– Не помню, но думаю, что недолго.

– В самом деле? – Он опять не верил.

– А что такое?

– Осматривая место происшествия, наши люди нашли кое-что в высшей степени занятное и оригинальное. Чуть в стороне от вас.

– Что же?

Вопрос едва успел вырваться, как Кейт представила, каким будет ответ. Господи, из-за этой боли она совсем отупела!

– Предмет одежды, более того, нижнего белья, – сказал Нейт с нажимом. – Вот почему я спросил, были вы одна или нет.

– Я же говорю, что одна! – Кейт ощутила, что заливается краской. – Вы имеете в виду черный кружевной бюстгальтер, верно? Хотите знать, мой это или не мой? Да, к вашему сведению, это моя, как вы изволили выразиться, деталь нижнего белья! Туалеты были закрыты на уборку, и мне понадобилось уединение, чтобы избавиться от этой детали! Вот как я оказалась в тех кустах.

– Зачем вам понадобилось сбрасывать бюстгальтер?

Он совал нос куда не следовало, и Кейт чуть было не высказалась в этом духе, но подумала, что тем самым только запутает следствие.

– Эта штука меня убивала.

– Что, простите?!

Судя по всему, тема вызывала живое любопытство не только у полиции, но и у санитаров – Джордж и Райли ближе придвинулись к Кейт.

– Вы не женщина, вам не понять.

– Отчего же? Я напрягу ум.

Он вцепился в этот вопрос намертво, как бульдог. Может, он втайне развлекался, вгоняя ее в краску?

– Чтобы понять, вам нужно нацепить на себя вандербра и проходить в нем примерно час. Поверьте, вы бы сорвали его с себя даже публично!

– Походить в бюстгальтере? – Подобная перспектива его явно не привлекала. – Нет уж, лучше я поверю вам на слово.

– Надеюсь, вы опустите эти детали в отчете.

Ответом была обаятельная улыбка. Помолчав, он спросил:

– Вы замужем? В смысле, не надо ли поставить в известность супруга?

– Не замужем. Живу с теткой и сестрами. – Кейт попробовала усесться на носилках, но поняла, что пристегну

13

та к ним ремнями. – Мне нужно позвонить! Они наверняка с ума сходят!

– Вот приедем в больницу, и я сам свяжусь с вашими сестрами. – Нейт поудобнее устроился на сиденье. – Мы почти у цели.

– Но зачем в больницу? Все прошло.

– Хм...

У него была манера многозначительно говорить «хм» – сразу было ясно, что ее слова в очередной раз поставлены под сомнение.

– Вы не из Чарлстона, – заметил Нейт, помолчав.

– Нет.

Кейт подумала, что он, быть может, уже в курсе того, откуда она. Знает не только адрес, но и каждую мелкую деталь ее жизни. Почему бы и нет? Теперь это просто. Скачал из базы данных – и дело в шляпе.

– Мы с сестрами живем в Силвер-Спрингс. Это примерно в часе езды от города. А вы тут как будто человек новый?

– В самом деле, – охотно подтвердил он. – Перебрался сюда из Саванны. Мне здесь нравится – тихо, спокойно, размеренно. Признайтесь, это самое захватывающее приключение, случившееся тут за последний год.

Глава 4

Кайра и Изабель буквально ворвались в дверь палаты травматологического отделения. При виде Кейт старшая сестра облегченно улыбнулась, младшая испуганно округлила глаза.

Сразу после этого, не дав им перемолвиться словом, Кейт отправили в нижний этаж на сканирование. Там оказалась такая очередь, что пришлось два часа пролежать на носилках в ожидании, пока освободится хоть один прибор. Затем ее отвезли назад в стационар.

Все это время Кайра взволнованно мерила шагами палату. Изабель, наоборот, успокоилась и увлеченно смотрела телевизор, где давали репортаж с места происшествия. Создание с импульсивным и переменчивым характером, она едва дождалась, пока вернувшуюся Кейт уложат в постель, прежде чем броситься к ней и задушить в объятиях.

– Скажи, что все в порядке! Мы чуть не умерли со страху! Но ты не так уж плохо выглядишь.

– Я себя и чувствую неплохо.

Между тем Кайра манипулировала с кнопками, приспосабливая кровать так, чтобы Кейт могла сесть в подушках. Изабель пожелала внести свою лепту в хлопоты и принялась взбивать подушки, не замечая, что причиняет сестре сильную боль.

– Ты, случайно, не видишь меня в трех экземплярах? – пошутила она.

– Если бы видела, то вопила бы от ужаса, – сухо заметила Кайра. – Тебя и одной вполне достаточно.

– Ничего смешного, – обиделась Изабель.

Кайра сняла с изножья кровати контрольный лист и, сдвинув брови, углубилась в его изучение.

– А это разрешается?

– Если нет, то пусть забирают лист с собой, – ответила Кайра, пожав плечами, и подняла глаза на Кейт. – Тебя намерены оставить на ночь.

– Знаю. А я хочу домой.

– Они правы. После такого лучше провести ночь в больнице... так, на всякий случай. Когда мы узнали новость, тети Норы дома не было. Мы ей оставили записку, и будь уверена, скоро она явится с раскладушкой, для ночного бдения в изголовье страждущей.

– А что еще там написано? – Изабель заглянула в лист через плечо сестры. – Надеюсь, ничего о том, что она раскроила себе череп?

– Такой череп не раскроить, – хмыкнула Кайра. – Он железобетонный.

– Ты меня так перепугала... то есть я хочу сказать, нас с Кайрой! – воскликнула Изабель, тиская руку Кейт. – Ведь если что, как бы мы без тебя жили... в смысле, я?! Когда Кайра дома, она что есть, что нет. Сунет нос в учебники и сидит так весь день напролет... а то и всю ночь.

– Что значит «если что»? – возмутилась Кайра. – Никто не собирается в мир иной. У нее всего лишь ушиб.

– Это я так говорю, к примеру. – Отпустив затисканную руку, Изабель пересела с постели на подоконник. – Давайте сменим тему. Что за молодой человек приехал с тобой в «скорой»? Такой хорошенький!

– Мужчины не в восторге, когда их называют хорошенькими, – заметил Нейт, останавливаясь на пороге.

Он едва удержался, чтобы не отступить на шаг, когда к нему повернулись три поистине прекрасных лица, причем одно из них залилось очаровательной краской.

Кейт, опомнившись первой, пригласила его войти, представила сестрам и умолкла в ожидании, что он объяснит причину своего появления.

– Я забыл вручить вам визитку. Если что-то всплывет в памяти – не важно, насколько незначительное на первый взгляд, – сделайте одолжение, свяжитесь со мной как можно скорее.

– Хорошо.

Нейт поколебался, не зная, что еще придумать такого, что могло бы задержать его в палате.

– Как самочувствие?

– Спасибо, лучше.

– Что ж, до свидания.

– Постойте! – окликнула Изабель, видя, что он собрался уйти. – Можно задать вам вопрос... как полицейскому?

Она грациозно вспорхнула с подоконника и одарила Нейта улыбкой. Кейт и Кайра переглянулись – сестра готовилась пустить вдело свой убийственный шарм, перед которым еще никому не удалось устоять.

– Задавайте.

– Каковы планы насчет этой художницы? Возьмете ее под круглосуточную охрану или укроете в безопасном месте?

– Чего ради? – Нейт прислонился к дверному косяку, показывая, что не спешит.

– Ну... – Изабель изысканным жестом указала на телевизор. – В новостях передают, что она требует защиты. Вот это, я понимаю, наглость! Столько времени поливала полицию грязью – и на» тебе, теперь на вас вся надежда. Кстати, пресса не пожалела цитат из ее прежних зажигательных речей. Это стоит послушать. Например, что вы все запроданы с потрохами, коррупция снизу доверху и все такое. Странно, что на нее не подали иск за клевету. – Изабель умолкла, но лишь для того, чтобы перевести дух. – Корица твердит, что бомбу подложили, чтобы ее убрать, заткнуть рот правде и поставить крест на ее искусстве.

– А вот это последнее, может, и верно, – заметила Кайра со смешком. – Говорят, ее картины ужасны.

– Как у тебя только язык поворачивается?! – засмеялась Изабель. – Кстати, репортаж был снят в ее студии, на фоне нескольких крупных полотен, и в ходе него Корица все время делала приглашающие жесты в их сторону – мне показалось, что она зазывает клиентов.

– Скажите, уже известно, что, собственно, взорвалось? – полюбопытствовала Кайра.

– Не совсем, – сказал Нейт, – но это определенно была бомба. Специалисты пытаются определить тип. – Он повернулся к Кейт: – Мисс Маккена, позвоните мне, если припомните какую-нибудь деталь.

– Я же обещала.

Изабель с трудом выдержала паузу, но как только дверь за Нейтом затворилась, воскликнула:

– Ну разве он не душка?!

– Да, он душка-милашка, но молодым человеком я бы его не назвала. Ему, должно быть, уже за тридцать – немного староват для тебя, сестричка, тебе не кажется? К тому же...

– Что еще?

– Его больше интересует Кейт.

Та не прислушивалась к разговору, откинувшись на подушки и прикрыв глаза, но при звуке своего имени приподняла веки.

– О чем речь?

– Что душку-милашку интересуешь ты, а не Изабель.

– Правильно. Потому что неона, а я была на месте происшествия. Не надо раздувать из этого целую историю.

– И не называй его старым, – добавила Изабель. – Он в расцвете лет. Интересно, он женат? Кольца я не заметила.

– Боже мой, довольно об этом! – нахмурилась Кайра. – Ясно же, что до тебя ему нет дела!

– Кейт, почему ты не спросила, женат ли он? – не унималась Изабель.

– Потому что у меня голова раскалывалась от боли. Кейт снова прикрыла глаза. В затылке пульсировало, но странное дело, при всей нелепости разговор казался занимательным.

– Как может голова болеть настолько, чтобы не интересоваться, женат ли мужчина?!

– Мы были не одни.

– Вот видишь! – Что?

– Из-за глупых предрассудков ты проморгала еще один шанс!

– Ну знаешь ли! – Если бы не боль в голове, Кейт разразилась бы смехом. – Ты, должно быть, шутишь!

– И не думала. Я бы рада поговорить о твоем последнем серьезном романе, но он был так давно, что просто выпал из памяти. Да и вообще, был ли он у тебя, настоящий роман?

– Кейт, дорогая! – вскричал Карл Бертолли, театральным жестом простирая руки еще с порога.

Подождав, пока все взгляды устремятся на него, он бросился к постели Кейт, схватил ее руку и со слезами на глазах прижал к груди (драматические эффекты были его слабостью).

У Изабель он нашел должный отклик – она была в восторге от Карла, с тех пор как он однажды заехал за Кейт по дороге на какое-то благотворительное мероприятие. Он бурлил энергией и радостью жизни. Венцом его способностей стала тяга к переодеванию: на каждый день года у него был броский и дорогой наряд.

Не выпуская руки, Карл склонился к Кейт и запечатлел у нее на лбу братский поцелуй.

– Бедняжка моя, ты страдаешь! Что за чудовище могло устроить такую гнусную штуку? У меня просто мурашки по коже от мысли, что шатер могло смести с лица земли вместе со всеми гостями! Но милосердие Господне не знает границ, и не будь я в тот день в белом костюме, непременно пал бы на колени и вознес благодарственную молитву!

Кайра не удержалась от смешка и поспешно откашлялась, чтобы это скрыть. Кейт мягко высвободила руку.

– Это мои сестры, Кайра и Изабель. Помнишь их?

– Мог ли я забыть?! – Карл вскинул руки в негодующем жесте. – Но, дорогая, скажи, ты ведь не ставишь это ужасное происшествие мне в вину? Ах, зачем только я согласился предоставить галерею такой сомнительной особе! И ведь меня предупреждали, что добром это не кончится, но я не поверил, что кто-то может принимать Корицу всерьез. – Последовал тяжкий вздох сожаления. – Ты вправе обвинять меня в безответственности.

Момент требовал удариться в заверения и в сочувствие, но Кейт слишком давно знала Карла, чтобы купиться на его штучки.

– Ради Бога! Предоставь полиции разбираться, кто виноват и почему. И не говори всем и каждому, что это ты, – знаешь ведь, как легко люди верят на слово.

– Перестань! Могло быть и хуже. Взрыв весь ушел вниз, и галерея совершенно не пострадала. Это я тоже отношу к промыслу Божьему. Правда, на месте шатра теперь кратер размером с Везувий, с ним придется что-то делать... Но довольно об этом! – Он снова завладел рукой Кейт. – Тебе нужно как следует отдохнуть, дорогая, поэтому я, пожалуй, пойду. Если что-нибудь понадобится, что угодно...

– Я обращусь к тебе.

– Правильно.

Карл снова приложился к ее лбу, раскланялся перед Кайрой и Изабель и отбыл. Повисло молчание. С его уходом в комнате словно воцарилась пустота.

– Вот уж действительно занятный тип, – заметила Кайра. – Ходячая драма.

– Тетя Нора его просто обожает, – задумчиво произнесла Изабель. – Сказала мне, что он ей напоминает Джорджа Гамильтона в молодости. Разумеется, я поинтересовалась, кто такой Джордж Гамильтон, и вообразите, она ужасно рассердилась. Заявила, что не настолько стара, чтобы не знать имена, подернутые пылью забвения. Итак, Кейт?

– Что «итак»?

– Мы обсуждали твою личную жизнь.

– Не мы, а ты.

– Раз тебе все равно, что дело никак не может сдвинуться с мертвой точки, я сама этим займусь. Как насчет Карла?

– Карла?! – Кайра прыснула. – Ты хочешь свести Кейт с Карлом? И что, по-твоему, из этого выйдет?

– Ничего, – заверила Кейт, борясь со смехом. – Во-первых, я бы повесилась, а во-вторых, личная жизнь Карла куда богаче моей. Он даже обручен, с той, кто во всем ему соответствует.

– Ну, это не для тебя. Тебе, наоборот, нужна прямая противоположность, чтобы как-то уравновесить чопорную сторону твоей натуры.

– Она не чопорная, – запротестовала Кайра, – просто немного одноплановая.

– Имейте сострадание! – взмолилась Кейт. – И вообще, вам пора.

– Ладно, ладно, сейчас уберемся восвояси. Утром после обхода позвони и скажи, когда за тобой приехать.

Желание сестры выставить их обеих за дверь нисколько не задело Изабель.

– Дай слово, что больше не влипнешь ни в какую историю, – потребовала она. – Иначе я не уйду!

– Даю, даю.

– Отлично, – сказала Изабель с непритворным облегчением. – Надеюсь, теперь, когда ты дома, все вернется в нормальную колею.

Глава 5

Кейт выписали из больницы к вечеру следующего дня, и Кайра, как обещала, заехала за ней на машине. Подъезжая к дому, они увидели у двери курьера – он только что постучал. Сунув Кайре бумагу на подпись, он передал Кейт солидный пакет.

– Приятно сознавать, что дальнейшие несколько часов пройдут в плодотворном труде, – едко заметила она, проходя на кухню.

Безжалостно взрезав упаковку ножом, она вывалила содержимое на стол.

– Что это? – рассеянно поинтересовалась Изабель и, не дожидаясь ответа, сунула нос в холодильник.

Кейт только отмахнулась.

– Счета, что же еще, – предположила Кайра. – Такер Симмонс из агентства по охране прав потребителя обещал отправить их на дом.

– Зачем? И вообще, кто он такой, этот Такер Симмонс? – Порывшись немного, Изабель закрыла холодильник и, с сельдереем в руке, подошла к столу.

– Перед смертью мама передала ему право на частичное ведение дел от ее имени сроком на год. Я предлагала заняться этим сама, но она почему-то была уверена, что из Бостона и параллельно с учебой я не потяну. Споры ни к чему не привели – вы знаете, какой упрямой она порой бывала.

– Ну и что, счета уже оплачены?

– Увы, нет. Он их только накапливал.

– А будет чем оплатить? – забеспокоилась Изабель.

– Как раз это и предстоит выяснить, – хмыкнула Кайра. – Мама держала бюджет в таком секрете, словно от этого зависела государственная безопасность. Стоило заговорить на сию тему, как следовал всегда один и тот же ответ: «Предоставь это мне».

– Помню, помню... – пробормотала Кейт, перебиравшая счета. – Это так раздражало!

Изабель, которой даже не приходило в голову, что можно критиковать родную мать, захлопала глазами:

– Ну, знаешь! Мама всегда была такой рассудительной. А бюджет держала в секрете, конечно, потому что не хотела забивать нам голову лишними проблемами. Тебе, Кайра, хватало медицины, а Кейт – курсов менеджмента. Что, разве не так? Зачем вам было тревожиться о деньгах, если каждая училась на стипендию? Правда, мы с Норой сидели у мамы на шее... но она, конечно же, не хотела усложнять нам жизнь.

– Интересно все-таки, чем мы сейчас располагаем, – заметила Кайра, лишь вполуха слушавшая пылкий монолог в защиту финансовой политики матери. – И хорошо бы выяснить, по всем ли пенсионным чекам она успела получить...

– А я даже не знаю, какая у нее была пенсия, – усмехнулась Кейт. – Спрашивала, но впустую. Наверняка ответ отыщется среди этих бумаг.

– Лично я настроена оптимистично, – заявила Изабель. – Даже если деньги все вышли, Кейт что-нибудь придумает.

– Почему именно я?

– Потому что Кайре еще целый год торчать в Бостоне, ей просто не до этого. О себе даже и не говорю. Остаешься ты. Между прочим, в финансовых вопросах ты умнее нас обеих, вместе взятых. Так сказать, «голова семьи». – Изабель усмехнулась. – Помню, я очень переживала, что не хожу на всякие суперкурсы и не получаю всегда высший балл на контрольной. А мама сказала, что это совершенно нормально. Вот так-то! Если я нормальная, значит, с тобой при

рода перегнула палку. И с Кайрой тоже. Одна неустанно работает, другая бесконечно учится... вы обе с заскоками!

– Что-то не припомню, чтобы мама считала нас странными.

– Она не говорила и того, что вы нормальные. Между прочим, чем это ты занимаешься?

– Сортирую счета. Потом стану их проверять.

– Ну вот, видишь! Почему именно сейчас, прямо с порога? Что, нельзя сперва поужинать?

– Правильно, – поддержала Кайра. – Счета не убегут. Для начала тебе надо отдохнуть.

Кейт хотела возразить, но поняла, что действительно нуждается в отдыхе. Голова еще заметно побаливала, хотелось переодеться во что-нибудь более удобное, чем укороченные брючки и шелковая блузка, привезенные Кайрой в больницу.

– Ладно, – сказала она со вздохом и направилась к себе.

Душ отчасти освежил, но и нагнал сонливость. Вяло натянув майку и шорты, Кейт уснула, не удосужившись даже укрыться. Проснулась она от доносившихся с кухни ароматов (судя по всему, на плите томилась курица с овощами, а в духовке поспевали пирожки с яблочной начинкой).

Комната Кейт находилась прямо над кухней. Если напрячь слух, можно расслышать, какими замечаниями обмениваются сестры и тетя Нора.

– Девочки, сегодня уборка на вас. Я хотела пылесосить сама, но уже и без того опаздываю.

– Куда это? – спросила Изабель.

– На заседание комитета поддержки, мисс Длинный Нос! Сколько Кейт себя помнила, тетя Нора заседала в некоем загадочном комитете поддержки – сначала в Сент-Луисе, потом в Силвер-Спрингс. Комитет собирался в местной церкви, но это было единственное зерно информации, которым тетка поделилась с подопечными. Они так и не знали, что именно она так рьяно поддерживает, и не углублялись в это, памятуя о долгих беседах на тему права на личную жизнь.

Право это было, увы, односторонним. Тетя Нора считала своим долгом знать о «девочках» все до последней мелочи.

– Насчет уборки... – начала Изабель.

– А ты что, куда-то собираешься? – встрепенулась тетя Нора.

– В «Голден медоуз». Сегодня моя очередь вести вечер.

– А, в доме престарелых. Хорошее дело. Наверняка они все будут скучать, когда ты уедешь.

– Я тоже. Это все такие милые старики!

– Когда вернешься, разбуди меня, – непререкаемым тоном потребовала Нора.

– Зачем? Я достаточно взрослая, чтобы...

– Твой возраст тут ни при чем. Я дала твоей матери клятву на ее смертном одре и не намерена ее нарушать. Достаточно взрослой можешь, если хочешь, зваться в колледже.

Послышался звук отворяемой задней двери.

– Да, кстати! – донесся приглушенный голос Норы. – За вещами приедут в пятницу. Могу ли я рассчитывать на помощь в сборах?

– Разумеется, – сказала Кайра. – А когда едешь ты? Тоже в пятницу?

– Да, в пятницу, но если кто-то думает, что с отъездом избавится от меня навсегда, он глубоко заблуждается. Я буду вас навещать, каждую, и как можно чаще. Не реже, чем навещала дочь. Относитесь к этому так, как если бы я просто перебиралась в соседний дом. Боже мой, вы меня совсем заболтали! Я вконец опаздываю! Где моя сумочка?

– Под мышкой, – хмыкнула Изабель.

Дверь захлопнулась. Кейт выбралась из постели, поплескала в лицо холодной водой и спустилась на кухню.

После ужина Изабель отправилась на вечер народной песни в дом престарелых, Кайра поехала в супермаркет за продуктами, а Кейт, оставшись в одиночестве, решила заняться счетами.

Первым она вскрыла плотный конверт с обратным адресом «Саммит бэнк энд траст» в основном потому, что сама никогда не вела с ним дела и не знала, какое отношение имела к нему мать: им вполне хватало счета в небольшом местном банке. С надеждой, что это имеет какое-то отношение к пенсии, она разложила перед собой несколько солидных печатных листов.

Так... несколько счетов-фактур, копии заявления с просьбой о ссуде, письмо от заведующего отделением займов и ссуд, некоего Эдварда Уоллеса.

Прочитав письмо, Кейт уронила его на колени. Схватилась за бумаги.

– Нет, только не это...

Но уже было ясно, что случилось самое ужасное.

– Ах, мама! Что ты наделала?! Что ты натворила?!

Ни сбережений, ни пенсионных чеков, которые еще не оплачены, ни страховки – ничего. Был только один громадный, чудовищный долг за ссуду, взятую под грабительские проценты, и срок выплаты этого долга истекал через месяц.

Триста тысяч долларов. За эту невероятную сумму мать поручилась всем, что имела, что имели они четверо, и если долг не будет выплачен, все это достанется банку. В том числе фирма Кейт.

Глава 6

Ужас Кейт был неописуем. Не в силах оставаться в неподвижности, она вскочила со стула и с бумагами в руках заметалась по кухне. Время от времени она останавливалась и впивалась глазами в письмо банкира, в заявление, в заемное обязательство, как если бы что-то в них могло чудесным образом измениться и все вернулось бы на круги своя.

Если бумаги в порядке – а нет никаких оснований думать, что это не так, – значит, они лишились всего. С тем же успехом мать могла поджечь все их имущество.

– О чем же ты думала?! – вырвалось у Кейт.

Наверное, не думала вообще. Как можно, подписывая такие бумаги, не понимать, на что идешь?

Вот, значит, почему мать так упорно отказывалась обсуждать состояние семейных финансов! Не хотела, чтобы правда выплыла наружу!

Разрываясь между яростью и болью, переходя от полного отчаяния к надежде, Кейт мерила кухню шагами, как загнанный зверь. Неужели нет никакого выхода? Надо срочно обсудить все с Кайрой – ведь одна голова хорошо, а две лучше.

Она бросилась к окну и всмотрелась в дальний конец улицы, не близится ли знакомая машина. Сестра войдет, оживленная и довольная, только чтобы на нее обрушился ушат ледяной воды!

Но время шло, Кайра не возвращалась, и постепенно в Кейт заговорил здравый смысл. Конечно, хорошо поделиться плохими новостями с близким – это смягчает потрясение, помогает пережить тягостные минуты. Но случившегося этим не исправить, а раз так, зачем загружать сестру накануне очередного напряженного семестра? До следующих каникул у нее не будет передышки – что же ей, так и жить с грузом ужасного знания? Так она вовсе перестанет спать по ночам.

Ладно, утро вечера мудренее. Новости никуда не убегут, завтра ими можно поделиться с большим толком... если вообще делиться.

Об Изабель и речь не идет. Если уж хладнокровной, рассудительной Кайре она не скажет ни слова, паникерша Изабель вовсе исключается. Кстати, где теперь найти для нее деньги на колледж?! Спокойно, спокойно. Безвыходных положений не бывает. Надо сосредоточиться. Кейт снова уселась и с карандашом в руке начала изучать многочисленные бумаги.

Звонок в дверь заставил ее оторваться от этого занятия. Выглянув в окно, она увидела перед домом приличного на вид молодого человека. Он переминался с ноги на ногу, как если бы был очень смущен. Однако стоило отворить дверь, как Кейт поняла свою ошибку – от гостя пахло пивом, и не просто пахло, а разило. Однако отступать было поздно.

– Вам кого? – вежливо спросила она.

Молодой человек рыгнул ей в лицо и поморгал налитыми кровью глазами.

– Изабель дома?

– Ее нет.

– А где она? – осведомился гость тоном выше.

– А в чем дело? И вообще, кто вы такой?

– Рис. Рис Кроуэлл. Так я жду! Где Изабель?

Ему было, пожалуй, лет двадцать пять, и одет он был вполне на уровне – отсюда первое ложное впечатление. В слаксах и рубашке с рукавами, закатанными с небрежной элегантностью, с зачесанными назад волосами и угловатым красивым лицом, он напоминал героя-любовника из «мыльной оперы». Кейт видела Риса впервые и удивилась тому, что Изабель имеет какое-то отношение к человеку такого типа и много старше, чем она. Об этом следовало побеседовать как-нибудь при случае.

Однако пока предстояло избавиться от Риса. Тот воинственно топтался перед Кейт. Хотя она предусмотрительно держала дверь приоткрытой лишь самую малость, он мог без труда протаранить дорогу в дом (судя по выражению лица, к тому и шло).

– Она дома! Мне нужно ее видеть.

– Я уже сказала, что ее нет, – заявила Кейт очень твердым и решительным голосом. – К тому же она не намерена с вами встречаться. Она сама так говорила.

– С будущим мужем?!

У парня явно было не все в порядке с головой.

– Знать ничего не знаю ни о каких будущих мужьях! – еще тверже отрезала Кейт. – Изабель поступила в колледж, она уезжает, и вам придется с этим смириться.

– Так это все вы! – закричал Рис, сжимая кулаки. – Теперь-то мне ясно! Вы обе восстанавливаете ее против меня! Сама бы она никогда так со мной не поступила! Она что-то говорила о том, что из-за стервозных сестриц ей приходится ставить крест на блестящей карьере!

Спор с пьяным не имел смысла, но Кейт не знала, как его закончить.

– Изабель просто готовится сделать следующий шаг в жизни. Берите с нее пример.

– Изабель! Изабель!!! – взревел гость, пытаясь оттолкнуть Кейт.

– Прекратите немедленно, или я вызову полицию!

– А что вам это даст? Черт возьми, мы хотим пожениться, это свободная страна, и никто не может нам помешать! Если это вам не по душе, я увезу Изабель в Европу и женюсь на ней там! Вы что, думаете, я от нее откажусь – после всего, на что пошел ради ее карьеры?!

Он снова попробовал прорваться, но тут уж Кейт изо всех сил толкнула его плечом, захлопнула дверь и повернула ключ.

Ноги подкосились. Она вынуждена была привалиться к двери, невзирая на то что Рис барабанил по дереву кулаками и выкрикивал ругательства. Когда шум затих, Кейт осторожно выглянула в окно и увидела, что он сверлит дверь взглядом, словно мысленно приказывая ей открыться. Не дождавшись, он снова заработал кулаками и завопил во всю мочь, а Кейт со страхом ждала, что он сорвет дверь с петель.

В конце концов ему не то надоело, не то силы были исчерпаны. Так или иначе, Рис отошел на тротуар, прокричал оттуда, что еще сведет с ними со всеми счеты, и, покачиваясь, удалился. Кейт следила за ним, пока он не скрылся из виду.

Взмокшая от пережитого, она постояла над телефоном, решая, вызывать ли полицию. Но что она им скажет? Никаких свидетельств пьяного дебоша не осталось. Быть может, соседи что-то слышали, но не обязательно обратили внимание. И вообще, протрезвев, человек чаще всего берется за ум.

Вряд ли Рис угрожал им всерьез.

Глава 7

Телефон зазвонил далеко за полночь.

Кейт лежала без сна – она вообще не сомкнула глаз. Когда сестры вернулись домой, она рассказала им про инциденте Рисом. Не только трепетная Изабель, ной Кайра выказала не

шуточный страх, поэтому у Кейт не повернулся язык поделиться другой, еще более серьезной, проблемой.

Весь вечер и большую часть ночи она взвешивала содержимое бумаг, вопреки всему надеясь, что там кроется какая-то чудовищная ошибка, найти которую – лишь дело времени и опыта, а если ошибки нет, то хотя бы отыскать решение, которым можно подсластить горькую пилюлю для сестер. О том, чтобы заснуть, и речи не шло. Кейт была сплошным комком нервов, поэтому звонок буквально подбросил ее в постели. Схватив трубку, она судорожно прижала ее к уху.

Господи, только бы не новая порция плохих новостей! Но кто станет звонить в такую пору, чтобы порадовать? Кто бы это был? Рис с очередными глупостями насчет Европы и прочего?

– Я тебя разбудила? – виновато спросили в трубку. Узнав голос Джордан, Кейт облегченно вздохнула.

– Нет, я не спала. В чем дело?

– Ты что, совсем не читаешь свою интернетовскую почту? Я отправила уже десяток посланий – и ни ответа, ни привета! Весь вечер просидела за компьютером в ожидании.

– Извини, я занималась счетами.

Голос был не совсем обычный... пожалуй, испуганный. С упавшим сердцем Кейт поняла, что и здесь не приходится ждать ничего доброго. Раз уж тактичная Джордан звонит под утро, значит, дело совсем плохо.

Можно было напрямую спросить, что случилось, но Кейт слишком хорошо знала подругу: Джордан была из тех, кто не выносит, когда на нее давят, и в таких случаях просто замыкалась.

Несколько секунд прошло в молчании.

– Вообще как дела? – наконец спросила Джордан.

– Помаленьку. Ничего нового, сплошная обыденность.

– А точнее? Кейт, золотце, мне нужно хоть минутку поговорить о делах простых и повседневных!

Боже! Не рассказывать же о том, что на нее свалилось сразу после возвращения из больницы... А может, так даже лучше? Джордан это отвлечет.

– Ну, так и быть. – Кейт изобразила оживление. – Сегодня нам принесли гору счетов, и я решила немного поскучать над ними. Но не удалось, ха-ха! Ты сроду не угадаешь, какая штука обнаружилась вот так, с бухты-барахты. Незадолго до смерти мама поставила крест на нашем доме, машине и другом имуществе, не считая компании и доброго имени. Взяла, знаешь ли, ссуду чуть поменьше того, что хранится в форте Нокс, а проценты выплачивала только первые три месяца. Остальное – плюс все, что наросло за неуплату, – с нас потребуют через тридцать дней. Вот такая моя повседневность. Ах да, чуть не забыла! Прошлым вечером меня чуть не разнесло на мелкие кусочки! Бомба на торжественном приеме.

– Черт, как мне недоставало наших разговоров!

– Ты слышала хоть слово из того, что я сказала?

– Нет, а это было что-то важное?

В первый момент Кейт приняла это за шутку, но, судя по голосу, Джордан было не до забав. Сердце упало.

– Я сказала, что здесь ужасная жарища и невыносимая духота, а кроме этого, все как обычно. А у тебя что нового?

– У меня опухоль.

Эти слова в одно мгновение изменили всю картину мира. Ссуда, взрыв и все остальное показались сущей ерундой по сравнению с тем, что случилось с лучшей подругой.

– Где? Где опухоль?

– В левой груди.

– А ты была у врача? Тебя обследовали?

– Да. Более того, я ложусь на операцию. Она будет утром в пятницу. Хирург хотел сделать биопсию прямо завтра, но я отказалась. Одна на нее не пойду ни за что на свете! Скажи, ты ведь приедешь?

Таким жалобным тоном ребенок спрашивает, будет ли мама держать его за руку у зубного врача.

– Конечно, приеду, какой разговор! Прямо с утра и вылечу.

– Я закажу билет на самолет, пришлю номер рейса и время вылета, а из аэропорта заберу тебя сама. Устраивает?

Джордан нужно, просто необходимо сосредоточиться на чем-то ином, чем предстоящая операция. Кейт это было знакомо – она и сама поступала так же в случае больших неприятностей.

– Устраивает.

– Тогда встретимся в зале получения багажа.

– Ладно.

Потрясенная до глубины души, Кейт не знала, что еще сказать, о чем спросить. Ноющая боль в руке заставила ее отвести от уха судорожно сжатую трубку.

– Послушай, Кейт, я пока еще никому ничего не говорила, кроме тебя. И не буду, пока не станет ясно, насколько все серьезно. Я просто не вынесу эти ахи и охи, эти встревоженные лица! К тому же маме с папой последние несколько месяцев пришлось нелегко. При всей гордости за сыновей, которые служат в полиции, они чем дальше, тем больше боятся их потерять. Когда Ди-лана ранили в перестрелке, оба постарели лет на двадцать, не меньше! Помнишь ведь, врачи не знали, выживет он или нет. Страшно подумать, как все могло обернуться!

– Да, я помню. – Кейт поежилась.

– Это не прошло бесследно, не могло пройти. Правда, все обошлось, Дилан дома и уже почти совсем молодцом, но на днях мама звонила и так, к слову, обмолвилась, что вот, мол, прошло два месяца с той страшной ночи, а она едва-едва перестала вздрагивать при каждом телефонном звонке. Что бы ты на это сказала на моем месте? «Ты сядь, мамочка, я тебе сейчас вывалю на голову еще одну увесистую новость»?

– Ну, ты еще не знаешь, насколько она увесистая...

– Как раз поэтому ни к чему выбивать родителей из колеи. Надо подождать, пока не будет ясно... что к чему.

– Тебе решать.

– К тому же Дилан купил маме с папой круиз.

– Как мило с его стороны!

– Ничего милого – просто он хочет хоть на время избавиться от постоянной опеки. Мама носится к нему каждый божий день: готовит, стирает, убирает. Он говорит, что скоро спятит от этого.

– Понятное дело, Дилану ты словом не обмолвилась – с него и так хватит. А Сидни? Вы же с ней вроде дружны.

– Сестра в Лос-Анджелесе, поступила в школу кинематографа. Занятия начнутся через две недели, и ей еще надо там обустроиться, привыкнуть к новой обстановке.

– Ах да, школа кинематографа... Я забыла.

– Если Сидни узнает, что со мной, то все бросит и вернется домой. Не хочу, чтобы из-за меня полетели все ее планы. Конечно, если опухоль... если положение серьезное, я не стану скрывать.

– Правда?

– Честно. Но пока пусть это останется между нами. Дай слово!

– Даю.

Они поговорили еще несколько минут и распрощались. Кейт удалось так отменно взять себя в руки, что она не сломалась и тогда, когда трубки были положены, наоборот, встала, сгребла бумаги в корзину и прикрыла грязным бельем. Хотелось отправить их сразу в мусорный бак, но это бы ничего не решило.

Тридцать дней – много это или мало? По крайней мере передышка перед тем, как в дверь забарабанят кредиторы и почва уйдет из-под ног. На оплату текущих счетов она как-нибудь наскребет, а вернувшись от Джордан, сядет и как следует поразмыслит над тем, что делать дальше. Пусть Кайра и Изабель поживут в неведении хотя бы какое-то время.

Кейт погасила на кухне свет, отнесла корзину с бельем к себе в комнату и запихнула в шкаф.

Только улегшись, она позволила себе роскошь разразиться слезами.

Глава 8

Джордан еще никогда не удавалось явиться вовремя, все равно куда, и этот день не был исключением.

Кейт побродила по отделению выдачи багажа, а когда надоело попадаться под ноги другим, вышла из аэропорта. В это время машина Джордан остановилась на стоянке. Подруга оставила дверь открытой и мотор работающим, а сама бросилась обнимать Кейт.

– Я так рада тебя видеть!

– Я тоже.

– Знала, что не бросишь в беде!

– Как же иначе.

Охранник начал делать знаки, пришлось срочно отгонять машину со стоянки. Ни одна из подруг не произнесла ни слова, до тех пор пока они не оказались на скоростном шоссе.

– Сильно я опоздала?

– Всего на жалкую четверть часа.

– Ты просто мегера!

– А ты кикимора!

На самом деле Джордан всегда выглядела привлекательно, независимо от обстоятельств. Не вполне рыжая, она отличалась удивительной белизной кожи, нежным румянцем и обилием веснушек, свойственным людям с таким цветом волос, – ни дать ни взять супермодель от Ральфа Лорена. Правда, сегодня о ней нельзя было сказать «кровь с молоком». Даже веснушки как-то поблекли.

– Неудивительно, что мы с тобой дружим. Обе любим резать правду в лицо, – хмыкнула Джордан, ненадолго обратила все свое внимание на дорогу, обгоняя сразу несколько машин, но, набрав скорость, заговорила снова: – Не понимаю, отчего ты не переберешься сюда.

– Бостон мне нравится, но...

– Знаю, знаю! Надо поддерживать огонь в семейном очаге, на случай если сестры заглянут.

– А что такого? Изабель не заслужила холодного очага! Пока не заведешь собственный, возвращаешься к тому, возле которого вырос, разве не так? Для Изабель это особенно важно – она всегда была маминой дочкой. Ей нелегко примириться с тем, что баловать ее больше некому.

– Она едет в Уинтроп?

–Да, и в восторге от этого. Как-никак одна из лучших школ!

Вспомнив, что за обучение в Уинтропе надо выложить кучу денег, Кейт приуныла и, чтобы это скрыть, приняла оживленный вид.

– Надеюсь, она там повзрослеет. Мама испортила ее тем, что относилась как к ребенку.

– А вы с Кайрой разве нет? В большой семье должен быть баловень. Не бойся, у Изабель голова на плечах, она не пропадет.

– Тебе страшно, Джордан?

Внезапная смена темы не заставила подругу ни отпрянуть, ни съежиться за рулем. Они и в этом были похожи – обе скакали в разговоре с одного на другое, порой самое неожиданное.

– Очень, – просто ответила она.

– А что говорят доктора?

– Есть три разных мнения. Каждое возникло не на пустом месте, а после целой недели простукиваний, прощупываний и прочего. Из меня выкачали столько крови, что хватит наполнить небольшой бассейн!

– Фу!

– Короче, надо быть готовой ко всему.

– А завтра что?

– Операция. Делать будет доктор Купер – очень въедливый дядя. Сто раз смотрел и пересматривал результаты анализов и обследований. Насколько я поняла, биопсия покажет.

Кейт стиснула зубы. Не время и не место разводить панику. Джордан нуждается в поддержке, а не в рыданиях друг у друга на плече.

Они уже были на Сторроу-драйв, и взгляду открылась река Чарлз. Вода блестела и искрилась под солнцем.

– Вместе мы это осилим, Джордан!

– Конечно.

– Когда тебе нужно быть в клинике?

– В шесть утра.

– Учти, ты не опоздаешь, даже если для этого мне придется пинками вышибать тебя с кровати!

– С тебя станется! – хмыкнула Джордан. – Помню, Дилан, когда не мог добудиться, поливал меня холодной водой.

– А это срабатывало?

– Конечно, иначе не вошло бы у него в противную привычку.

– Бедняжка! Обе засмеялись.

– Однажды, чтобы расквитаться, я полила водой его. План был хороший, только я не учла, что Дилан делит комнату с Алеком и что Алек, редкостный неряха и лентяй, бросает свои вещи там, где снимает. Так вот, я вылила воду на Дилана. Как и ожидалось, он пулей вылетел из постели. Я, тоже пулей, бросилась к выходу, но запуталась в тряпках Алека и свалилась на тумбочку, где чего только не лежало! Разбила коленку об угол, порезалась и завопила так, что подняла на ноги весь дом... кроме Алека, который благополучно проспал весь бедлам. Мама наложила мне пару швов, а Дилан счел за лучшее больше не баловаться с водой.

– Сколько тебе было?

– Чуть больше десяти.

– Ну и вытворяла ты тогда!

– Да, случалось. Скажи-ка мне вот что: почему ты так упорно скрываешь от Дилана, что, когда он был в реанимации, сидела у его постели ночами?

– Потому что я дежурила у постели брата лучшей подруги, а не просто молодого парня.

– Ах, нуда.

– И если Дилан узнает, он изведет меня шуточками насчет пылкой страсти к нему. Знаешь ведь, какой он вредина.

– Как и все мои братья. Но это не злая вредность. Они шутники, вот и все.

– Однако он наихудший шутник у вас в семье, и я не желаю быть пожизненной мишенью его остроумия. Не то чтобы он мне не нравился...

– Вы, южанки, ловко прикрываетесь этим «не то чтобы он мне не нравился»! Сперва пустить стрелу с ядом кураре, потом пролить на рану немного бальзама.

– Южанки не пускают стрел, тем более с ядом, – возразила Кейт с достоинством и подчеркнутым акцентом. – Мы все очень хорошо воспитаны – настоящие леди. Просто умеем подсластить пилюлю.

– Это всего лишь куча...

– Чего?

– Теперь, когда я тетка с кучей племянников и племянниц, приходится следить за своим лексиконом. Подавать пример, понятно? По крайней мере так думают Тео и Ник.

– Что?! Тео и Ник думают, что это тебе нужно следить за лексиконом? Надеюсь, свой они уже изрядно проредили.

– Вернемся к Дилану. На мой взгляд, он на тебя запал.

– Как и на весь женский пол, – засмеялась Кейт.

– Это верно, женщин он любит.

– Однако дразнит он не всех.

– А как тебя не поддразнивать, если ты так легко смущаешься? Сам Бог велел!

– По-моему, это совершенно естественно – смутиться, когда мужик входит в ванную, где ты принимаешь душ! Как раз такое случилось в первый мой приезд в Натане-Бей. Как вспомню, так вздрогну!

– Это совсем улетучилось у меня из памяти, – повинилась Джордан. – Теперь понятно, почему Дилан ухмыляется каждый раз, как слышит твое имя.

Она повернула за угол, и впереди открылся трехэтажный кирпичный особняк с пустым местом в ряду припаркованных перед ним машин – редкая удача. Кто-то еще, повернув из-за другого угла в приплюснутой черной машине, тоже заметил это и прибавил газу. Однако Джордан была быстрее. Она припарковалась молниеносно. Незадачливый претендент на парковку, проезжая мимо, показал им в окошко средний палец. Вместо того чтобы рассердить, это лишь насмешило обеих.

Несколько лет назад симпатичный, но не слишком удобный особняк был переделан на три жилые квартиры, по одной на каждом этаже. Джордан жила в самой верхней. Квартируя у

нее во время учебы, Кейт успела привыкнуть к узким коридорам и скрипучим ступенькам.

Джордан сделала состояние, разработав новый, революционный чип для компьютера, и могла теперь позволить себе любую квартиру. Однако, как и Кейт, она сжилась с местом, которое однажды назвала домом, и ей в голову не приходило строить планы по улучшению жилья.

Кейт здесь тоже нравилось. Просевший кирпич здания отлично удерживал тепло, поэтому даже в самый холодный и ветреный день в квартире бывало уютно. Запахи здесь обитали тоже на редкость приятные: отчасти из личного предпочтения, но и из лояльности к подруге Джордан часто зажигала фирменные свечи Кейт. В ванной на полочке теснились ее же лосьоны и кремы.

В квартире было три спальни. Одна была хозяйской, другая служила комнатой для гостей, находилась в самом конце сплошного коридора и была достаточно просторной, чтобы вместить двуспальную кровать, – братья никогда не приезжали по одному и для этой цели сами меблировали ее. А заглядывали они каждый раз, когда бывали в городе (до Натанс-Бея два часа езды от Бостона, к родителям на ночь не наездишься).

Третью спальню Джордан превратила в кабинет, и теперь потрем стенам из четырех шли сплошные полки, которые буквально прогибались от книг. Одна дверь вела в коридор, другая – в столовую.

В квартире было на что посмотреть. Дощатые полы были черны, как ночь, и на этом мрачноватом, но благородном фоне яркие восточные ковры казались брызгами краски. Зелени было столько, что местами веерные листья и густые побеги совсем закрывали громадные окна. Любимым местом Кейт был свободный кусок подоконника, откуда открывался потрясающий вид на реку Чарлз.

Единственным скучным помещением была кухня – Джордан терпеть не могла готовить и никогда этим не занималась.

Она жила на блюдах-пятиминутках, которые разогревала в микроволновке. То, что требовало более сложной обработки, она просто не покупала.

Поднявшись в квартиру, Кейт оставила чемодан в комнате для гостей и через кабинет направилась в столовую. Однако, бросив мимолетный взгляд на письменный стол, остановилась.

Джордан держала стол в безукоризненном порядке. Здесь имели право находиться только компьютер, стаканчик остро заточенных карандашей, стопка отрывной бумаги для записей, и потому стол казался почти таким же стерильно безликим, как кухня.

Однако теперь на нем был настоящий развал всевозможных бумаг.

– Ужас, правда? – сказала Джордан, входя следом за Кейт и видя, что та во все глаза смотрит на стол.

– Кошмар, – согласилась Кейт. – Обычно после работы ты разве что не отмываешь стол с антисептиком! Я всегда втайне думала, что у тебя бзик на этой почве. Пожалуй, теперешний беспорядок нормален. С такой проблемой тебе должно быть не до бумаг.

– Это все адвокатская писанина. Меня тянут к суду. Обрушив на Кейт еще одну новость весом не меньше тонны, Джордан прошла мимо нее в столовую. Кейт ринулась следом.

– Что значит «тянут к суду»?!

– То, что значит. – Джордан плюхнулась в кресло и перекинула ноги через широкий подлокотник.

– Исчерпывающее объяснение!

Кейт скрестила руки на груди, сдвинула брови так, что они почти сошлись на переносице, и принялась буравить подругу взглядом, показывая, что ждет подробностей. Джордан, однако, молчала.

– Ладно, приступим к дознанию. На каком основании тебя тянут к суду? И почему ты относишься к этому так спокойно?

– А по-твоему, мне надо лезть на стену? Это еще никому никогда не помогло, так что лучше поберечь нервы. – Джордан сбросила обувь и уселась поудобнее. – Иск подан неким Уиллардом Беллом, который утверждает, что разработал точно такой же чип много раньше моего, а я просто нашла способ украсть у него идею.

– А кто он, этот Белл? – Кейт тоже уселась и положила ноги на оттоманку. – Вы когда-нибудь встречались?

– Нет. Он из Сиэтла. Мой адвокат сказал, что этот тип зарабатывает на жизнь нелепыми исками вроде этого. Подонок, но скользкий, как угорь, и уж точно не нищий. Хотя ему еще ни разу не приходилось выигрывать дело, другой стороне дешевле откупиться, чем оплачивать расходы на защиту.

– А как поступишь ты?

– А как, по-твоему, я могу поступить? – Джордан внезапно рассердилась. – Ты же меня знаешь!

– Ага. То есть откупаться ты не хочешь и не будешь, хотя твой адвокат твердит, что это наилучший выход.

– Повторил это раз двадцать, не меньше. Ну и пусть твердит, я не стану слушать. Не отступлю, даже если процесс сожрет все мои деньги! Этого сукина сына пора поставить на место, поверь, от меня он не дождется ни цента отступного. Адвокат у него тоже хорош – мастер силовых приемов. Добился, чтобы мне заморозили все счета! Я на мели... – Заметив выражение лица Кейт, Джордан поспешно добавила: – На какое-то время, и можешь не волноваться, это не затянется.

– А что думает по этому поводу Тео?

– Я не спрашивала. По правде сказать, я ни словом не обмолвилась о том, что происходит.

– Даже ему?! Бога ради, Джордан, он же адвокат и к тому же родной брат! У кого, как не у него, спрашивать совета!

– Тео так много работает за мизерное жалованье, что к вечеру едва держится на ногах. К тому же у него семья. Было бы свинством обременять его еще и моими проблемами.

– А Ник?

– Он только что закончил обучение, у него еще молоко на губах не обсохло как у адвоката. И вообще я не намерена втягивать в это братьев. Мой адвокат не из худших, да и сама я не совсем без мозгов.

– Но почему?..

– Потому что мои дорогие братья с детства имели привычку меня опекать, и стоит заикнуться, что мне нужна помощь, они вывалят ее столько, что у меня вовсе не останется права голоса. Поверь, это пройденная дорога. Нет уж, спасибо, как-нибудь справлюсь сама!

– У тебя что, бзик еще и на независимости?

– Надо же, как ты произносишь это слово, – хмыкнула Джордан. – Как ругательство! А сама терпеть не можешь, когда к тебе лезут.

Кейт со вздохом развела руками. Джордан говорила правду – энергичные и активные выше среднего, обе они не выносили, когда вокруг хлопочут, а главное, когда пытаются перехватить инициативу. А если удастся, не возражали решать и за других.

– Я вот не пойму... – произнесла Кейт задумчиво. – Если мы с тобой такие умные, то почему, черт возьми, так и сидим без мужика?

– А что, разве не ясно? Нам все время попадаются мямли. Какое-то время мы с ними остаемся из жалости, а потом бросаем.

– Знаешь, как это называется?

– Как?

– Самой себя сечь, вот как!

– Ну, значит, такова наша планида. – Джордан засмеялась почти беспечно, почти как в прежние времена. – Слушай, когда я тебе звонила среди ночи, то пропустила мимо ушей все, что ты сказала. Свинство с моей стороны, правда?

– Полнейшее.

– Но я готова на вторую попытку. Видишь, вся превратилась в слух. Что там натворила Лия? По дешевке спустила какому-то пройдохе твою фирму?

– Почти. Но не бери это в голову. Временные затруднения, не более того.

– Если я чем могу помочь, не стесняйся. Стоит только попросить. Мой дом – твой дом и все такое.

– Хороший ты человек, Джордан.

– Ты на моем месте поступила бы точно так же.

– Ну да, да! – отмахнулась Кейт, всей душой желая закрыть тему. – Давай поговорим о чем-нибудь другом.

Но Джордан ушла в себя и, судя по всему, пыталась оживить в памяти то немногое, что осело там из ночного разговора.

– Припоминаю что-то еще... о том, что ты чуть не разнесла что-то на кусочки... имеется в виду, чуть не провалила важное дело, да? Я в тот момент не могла думать ни о чем, кроме операции, и теперь очень сожалею. Или, может, ты снова взялась за свои опыты и чуть не взорвала дом? По-моему, ты уже должна была набраться кое-какого опыта... Постой, постой! Знаю! Ты учишься готовить. Ну, ясно. Как тогда у меня дома, когда я чуть не лишилась кухни.

– Это был случайный недосмотр! Мелочь, не стоит даже упоминать.

– Ради которой выезжала пожарная команда.

– Слушай, это была не самая лучшая смена темы. Я вспомнила, что едва перекусила перед дорогой. Живот уже подводит от голода. Пойдем куда-нибудь или закажем на дом?

Минут десять прошло в жарких спорах о том, что доставит больше удовольствия и меньше хлопот, и дело кончилось прогулкой к ближайшему бистро, где, по мнению Кейт, подавали лучшую в городе похлебку из морепродуктов.

Однако ни одна из подруг не отдала должное густому вкусному вареву. Джордан как-то потухла, и при виде этого у Кейт пропал аппетит. Желудок у нее по-прежнему сводило, но уже от тревоги, и все тело отзывалось тупой ноющей болью, словно она вернулась с разгрузки вагонов. Однако это было все же лучше, чем острая боль в душе, с которой она уснула накануне. Ощутить нечто подобное означало бы снова удариться в слезы.

Кейт решила разогнать как уныние Джордан, так и свое. Хотя бы сделать такую попытку.

– Так ты хочешь знать, кого чуть не разнесло?

Джордан перестала возить ложкой в остывшей похлебке и бледно улыбнулась.

– Выкладывай.

– Меня! Я не шучу. Могу дать пощупать шишку на затылке, она еще не прошла. И если бы ты пригляделась, то заметила бы под слоем макияжа синячише у меня на лбу. Я его замазывала чуть не полчаса!

– Где, ты говоришь, у тебя шишка? Кейт показала.

– Боже ты мой! А синяк я, между прочим, заметила.

– И ничего не сказала?

– А что говорить? Я думала, ты споткнулась и приложилась лбом. Это и само по себе неприятно, а если каждый начнет комментировать...

– Это ты постоянно обо все спотыкаешься! Не приписывай мне своих достоинств.

– Так, говоришь, был взрыв? Теракт?

– Не знаю.

– А точнее?

– Как бы это объяснить? Думаю, лучше начать с самого начала. Как ты относишься к вандербра?

Глава 9

Память у Кейт была избирательная. В ходе долгой болезни матери они с сестрами провели как будто целую жизнь в приемных покоях, комнатах ожидания, в предбанниках кабинетов, но, спроси кто-нибудь, она не сумела бы описать ни одного из этих помещений. Детали вроде рисунка на обоях, предметов мебели, цвета ковра просто не задерживались у нее в памяти – возможно, потому, что были типичными, стереотипными и неприветливыми для тех, кто вынужден был там находиться.

Зато она отлично помнила людей, что входили в те помещения в ее присутствии, хотя и в них было нечто по большому счету одинаковое – чувство страха за себя или за близких. Люди уходили, а страх оставался, сгущался в воздухе, пропитывал стены и предметы и, как вирус, передавался тем, кто входил следующим.

Тягучее и вялое больничное время. Живой и деятельный страх лечебницы. Отвратительная смесь того и другого.

В памяти Кейт всплывали семьи, сбившиеся вместе маленьким испуганным стадом во взаимной бессознательной потребности в поддержке и утешении. Помнила молодого мужчину с двумя детьми, которых он судорожно прижимал к себе обеими руками, и с книжкой на коленях, которую механически им читал в ожидании, пока врачи вынесут приговор: будет их мать жить или умрет. Помнила и то, как, измученный неизвестностью, он не выдержал добрых новостей и разрыдался прямо в лицо улыбающемуся хирургу.

Еще была престарелая женщина, сидевшая в сторонке, до тех пор пока в комнату ожидания не вошли и не устроились с ней рядом сестры Маккена. Должно быть, устав от молчания, она разговорилась о том, что ее мужу ставят биостимулятор и что случай настолько сложный, что нельзя гарантировать благополучный исход. За этим последовали истории из семейной жизни, о том, какой хороший и добрый человек ее муж. Одна переходила в другую, женщина говорила со все более лихорадочной поспешностью, словно пыталась заговорить судьбу. Никто не мог вставить слова, и у Кейт затрещала голова. Она попробовала отвлечься, воображая себе сверхмощные ушные затычки, и только это помогло выдерживать болтовню соседки с сочувственной улыбкой на губах.

Ожидание само по себе не слишком приятно, а ждать в больнице – это что-то вроде испытания на прочность. День, когда Кейт проводила Джордан в операционное крыло, стал для нее как раз таким испытанием. Для начала возник какой-то срочный случай, и время операции передвинулось на десять часов, а между тем Джордан подготовили уже к половине седьмого. К счастью, с ней разрешили оставаться в предбаннике операционной, но в конце концов ее увезли, и медсестра, по виду не старше двенадцати лет, взялась проводить Кейт в комнату ожидания. После долгих блужданий по коридорам та усомнилась, что провожатая знает, куда идти. Нужное помещение оказалось, как и следовало ожидать, в непосредственной близости оттого, куда увезли Джордан, и они волей-неволей попали туда, сделав полный круг по громадной больнице.

Вообще говоря, комнат было две, одна основная – со столом, телефоном и юной особой, очень похожей на провожатую Кейт. К ней следовало обращаться «с любыми возникшими вопросами» (что против воли заставило улыбнуться), она же вызывала родных, когда это требовалось. Назвав свое имя, Кейт огляделась и, не обнаружив ни одного свободного места, прошла в комнату поменьше, откуда как раз выходила семья человек из пяти, все как один с покрасневшими от слез глазами – должно быть, поэтому там больше никто не обосновался.

Кейт уселась с чувством облегчения от того, что одна. У нее не было ни малейшего желания обсуждать, почему она здесь, и выслушивать рассказы других, посторонних ей, людей. Она немного посмотрела в окно, раскрыла журнал, но тут же отложила, слишком взвинченная, чтобы читать. Ей хотелось выплакаться, но об этом не могло быть и речи.

Прошло некоторое время. Снова, чисто автоматически, Кейт взяла журнал и заметила, что руки трясутся.

Нет, так нельзя. Надо надеяться на лучшее! Чего ради нервничать? Это же не настоящая опухоль, просто уплотнение, и операция не из серьезных. Все будет в порядке. Правда, хирург выглядел как-то мрачновато... но это по словам Джордан, а она вечно преувеличивает.

Что за чушь! Когда это Джордан преувеличивала? Она рассудительна, практична, осторожна, с рациональным подходом к вещам. На такую позицию следует встать и ей. Не пытаться оболванить себя всякой утешительной ерундой, а честно и беспристрастно взглянуть на вещи. Найти веские доводы, почему все обойдется. Кстати, это поможет отвлечься.

Кейт принялась ходить по комнате.

По словам Джордан, хирург не был настроен особо оптимистично. Но почему? Потому что нет оснований для оптимизма? Или он из тех, кто на всякий случай готов к худшему? Ведь есть же такие люди! А если он сам считает нужным быть во всеоружии на самый худший случай, то и пациент должен, правильно? Что там на этот счет говорится в клятве Гиппократа?

Кейт помедлила, поражаясь собственной извращенной логике, потом воинственно расправила плечи и продолжала думать в том же духе.

Ну и что же, что с материнской стороны у Джордан была тетка, которая вот так же нашла у себя уплотнение, но притворялась, что оно не существует, до тех пор пока не умерла от рака? Что с того, что одной из двоюродных сестер недавно поставили тот же ужасный диагноз? Хоть она и двоюродная сестра, ей уже за восемьдесят, а уж о тетке и говорить нечего – умерла от рака чуть не в сто лет! Какой отсюда вывод? Предрасположенность имеется, но средняя продолжительность жизни от этого не страдает. Джордан вовремя обратилась к врачу и вполне может прожить еще шестьдесят – семьдесят счастливых лет, пока природа не возьмет свое.

А вдруг природа уже пытается взять свое, не дожидаясь, пока она достигнет преклонного возраста? Эта мысль подействовала как ушат холодной воды. Сразу утратив весь задор, Кейт мешком осела на стул и сгорбилась.

Но должно же быть и что-то позитивное! Чем раньше обнаружишь болезнь, тем больше шансов с ней справиться – раз. Весь женский пол в семье Джордан, зная о своей наследственности, строго следит за здоровьем – два. Ежегодное глобальное обследование – залог долгой жизни.

«Думай о хорошем – и плохое обойдет тебя стороной» – так говорила мама. И чем же это кончилось? Боже, только не это! И без того хватает причин для уныния.

Когда же наконец будут хоть какие-то новости? Почему операция длится так долго?

Кейт в сотый раз посмотрела на часы, и тут зазвонил телефон.

– Как дела? – спросила Кайра (Джордан позволила поделиться известием об операции только с ней).

– Все еще в операционной. Был какой-то непредвиденный случай, взяли ее только в десять. Сейчас почти одиннадцать, так что уже час она там. О чем это говорит? Что биопсия показала операбельность опухоли?

– Кейт!

– Что?

– Я не собираюсь обсуждать этот вопрос, вот что! Я всего-навсего студентка, не мне взвешивать шансы.

– Студентка четвертого курса, то есть почти доктор.

– Вот именно что почти.

– Ну, Кайра, лапочка! – взмолилась Кейт. – Я не прошу лить из пустого в порожнее, просто скажи, что ты думаешь. Это же между нами! Никто не подаст на тебя в суд за врачебную ошибку.

– Ну хорошо. Я не думаю, что час – это долго для операции. Чтобы взять биопсию, нужно время, а потом еще приходится ждать ответа из отделения патологии. Кроме того, ты знаешь только, когда Джордан взяли в операционную, но не время начала операции.

– Это верно, – признала Кейт с облегчением. – Может, они там совсем зашиваются и только что начали! Вот что, я перезвоню сразу, как будут новости. Дома все в порядке?

– В полном. Несколько раз звонил Рис Кроуэлл.

– И?.. – осторожно поощрила Кейт, когда Кайра помедлила.

– Что «и»? Как всегда, изливал мне душу насчет своих чувств к Изабель.

– Не грубил?

– Что ты! Был даже приторно вежлив, на мой вкус. Честно говоря, как раз это мне и не нравится. Бывает, что человек держится, держится, а потом – раз, и сорвется. Что-то такое слышится у него в голосе, эдакая натянутая струнка. И отчего-то раза два спрашивал о тебе. Странный тип. Надеюсь, он уймется, когда Изабель уедет в Уинтроп.

Хорошо бы, подумала Кейт без особой уверенности.

– Кстати! Звонил какой-то... постой, не могу припомнить... ах да, Уоллес. Кажется, Эдвард. Это имя тебе что-нибудь говорит? Назвался сотрудником «Саммит бэнк энд траст». Не странно ли?

– В самом деле непонятно. Впервые о нем слышу, – солгала Кейт с чувством подступающей к горлу тошноты. – Чего он хотел?

– Меня он не удостоил беседой, попросил только, чтобы ты перезвонила при первой же возможности. Я отправлю тебе номер его телефона.

– Это лишнее! – поспешно сказала Кейт. – Мне сейчас не до него. Вот вернусь в понедельник и перезвоню.

– Но он утверждал, что дело срочное.

– Срочное дело у меня здесь, а все остальное может подождать.

– Тебе не интересно, о чем речь?

Кейт отлично это знала, и нет, ей не было интересно, нисколечко. Ей было страшно до тошноты.

– Может, он хочет?.. – начала Кайра.

«Все наше имущество, – мысленно докончила Кейт. – И даже более того». А вслух сказала:

– Это долгая история. В понедельник все обсудим.

– Звучит зловеще.

– Да уж. Нам придется всерьез поразмышлять о будущем. А теперь прости, но я не могу думать ни о чем, кроме операции Джордан.

У Кейт хватило временитолько на то, чтобы отключить телефон, – в основной комнате громко прозвучало ее имя. Она бросилась туда и увидела человека в зеленом халате хирурга. Он улыбнулся ей.

Глава 10

С Джордан в самом деле будет все в порядке! Опухоль доброкачественная, приостановить ее рост проще простого.

Это чудесное известие наполнило Кейт неописуемым облегчением. Она с трудом удержалась, чтобы не броситься хирургу на шею.

Она надеялась, что, как только анестезия отойдет, Джордан можно будет забрать домой, но оказалось, что ее хотят оставить на ночь. На вопрос почему хирург очень небрежным тоном сказал, что у пациентки оказалась небольшая – ну, совсем незначительная – аллергия на данный конкретный раствор. О нет, нет, тревожиться не о чем – все последствия исчезнут к завтрашнему утру.

Какое-то внутреннее чувство заставило Кейт настоять на посещении. При виде подруги с языка чуть не сорвалось: «Ничего себе незначительная аллергия!» Джордан лежала красная, как вареный рак, вся в жутких припухлостях по лицу и рукам и конвульсивно комкала пальцами одеяло, поскольку ей сказали, что чесаться – значит усугубить свое состояние. Как лучшая подруга, Кейт сделала все, что могла: достала мобильный телефон со встроенным фотоаппаратом и сделала пару снимков, на долгую добрую память и с тайным намерением вставить Джордан в компьютер в виде заставки.

Однако пока той было не до смеха. Кейт оставалась с ней до восьми вечера, по мере сил отвлекая, убирая руку, которая так и норовила расчесать лицо в кровь. Вопреки бодрым прогнозам хирурга аллергия явно не собиралась сдавать позиции. Лишь после лошадиной дозы успокоительного Джордан уснула, а Кейт на ее машине вернулась в квартиру и приняла самый долгий душ в жизни – просто стояла под ним с закрытыми глазами, в надежде что струйки воды унесут с собой напряжение трудного дня. Но этого не случилось. В сознании чередой проходили «Саммит бэнк энд траст», мистер Уоллес, угроза нищеты, горы неоплаченных счетов и толпы кредиторов, за компанию с Рисом колотящих в дверь. Как ни старалась Кейт выбросить это из головы, картины только множились.

А между тем ей отчаянно требовался хороший отдых. Если бы только можно было отложить все неприятности на завтра!

Ее отвлекло громкое бурчание в животе. Только тут Кейт сообразила, что у нее весь день не было во рту ни крошки. Она выбралась из-под душа, вытерлась и надела то, что заменяло ей у Джордан пижаму: мягкие от бесчисленных стирок майку и полосатые шорты. В этом наряде она отправилась на кухню, где у Джордан был припрятан неприкосновенный запас – пачка печенья и баночка арахисового масла. В морозилке, правда, нашлось несколько замороженных обедов, но лежали они в самом дальнем углу, и Кейт заподозрила, что срок годности у них на исходе. Печенье хоть не портится! Разложив все необходимое на подносе, она достала из холодильника минеральную воду и как раз откручивала крышку, когда внезапно хлынули слезы.

Нечего было и пытаться остановить этот поток. Привалившись спиной к холодильнику, спрятав лицо в ладони, Кейт рыдала, горько, как обиженный ребенок. Должно быть, выплакаться ей было более необходимо, чем хорошенько отдохнуть.

Она проплакана бы целый час, если бы ее не прервал громкий стук в дверь. Она постояла затаив дыхание, от души надеясь, что незваный гость уйдет. Однако визитер попался упорный. Он постучат еще раз, и еще, все более громко и настойчиво. Уж не Рис ли выследил ее в Бостоне?

Кейт на цыпочках прокралась к двери, заглянула в глазок... и сердце у нее упало. Там стоял Дилан Бьюкенен, несчастье всей ее жизни, и выглядел возмутительно хорошо для такого противного типа. Любой другой в джинсах и рубашке казался бы одетым наспех, а этот словно только что покинул студию, где позировал для мужского журнала мод. Даже его бицепсы были именно то, что надо. Ни единый темный волосок не выбивался из прически.

Все братья Бьюкенен были интересными мужчинами, но только Дилан оказался привлекательным на все сто. Словно невидимое солнце лучилось в его улыбке, взгляде и даже движениях. Поистине обаяние победителя, который играючи плавит лед даже в самом холодном сердце. Женский пол западал на него толпами. Джордан окрестила старшего брата секс-машиной, потому что любая пассия чуть не с первой встречи оказывалась у него в постели. Так повелось еще с колледжа, и как-то не верилось, что с годами этот бешеный темп замедлится, скорее наоборот. Единственной передышкой в постельной активности Дилана были первые несколько недель после ранения.

Гость прислонился к стене с таким видом, словно готов был ждать хоть до утра. На раскрытых веером пальцах покоилась коробка с пиццей.

Почему он не уходит? Может, слышал, как скрипнула расшатанная половица? Кейт отодвинулась от двери, постояла, и ее снова как магнитом потянуло к глазку. Сердце билось учащенно – нежелательная, но обычная реакция на Дилана. Это началось в тот вечер в Натанс-Бей, когда она забыла запереться в ванной и он ввалился туда по привычке отпрыска большого семейства. Боже, как же он ее после этого задразнил! Просто до полусмерти. И сейчас забросает шутками, а она не в том состоянии, чтобы отразить хоть один словесный выпад.

Дилан поднял взгляд на глазок и подмигнул. Он отлично знал, что она топчется у двери. Пора уже выработать иммунитет к насмешкам этого типа! Можно просто сказать, что делать ему тут нечего, и отправить восвояси. Кейт еще раз заглянула в глазок. Отправишь его, как же! Это не мужик, а оружие повышенной убойной силы – куда ей до него! Надо поберечь силы на рыдания, потому что слезы выплаканы не до конца.

Однако нельзя же торчать у двери до бесконечности. Или плюнуть и отправиться в постель, или открыть, высказаться... и опять же пойти спать. Кейт отомкнула сложный замок, что поворачивал систему железных стержней защиты от взлома, и отворила дверь.

– Послушай, Джордан нет дома, так что...

– Я уж думал, ты не откроешь. Пицца почти остыла, пиво уже теплое. – Дилан указал на упаковку пивных жестянок у ног. – Ну-ка, с дороги, Растрепа!

Нелепое прозвище времен учебы раздражало Кейт до крайности.

Не дав себя отбрить, он отстранил ее и прошествовал в квартиру бесцеремонно, как к себе домой. До Кейт донеслись сразу два упоительных аромата – пиццы и одеколона. Не зная, как держаться в такой ситуации, она поплелась за ним на кухню, только чтобы оказаться задвинутой к самой стене дверцей холодильника.

Два пива Дилан предусмотрительно вынул. Щелкнув крышкой, протянул одно Кейт. Она помотала головой. Дилан плечом захлопнул дверцу. Она поспешно отошла на другую сторону. Он потянулся за пиццей, притиснув Кейт к столу, словно в кухне не было места.

Если он намеренно ее провоцирует... Кейт заглянула Дилану в глаза и поняла – да, намеренно.

– Я бы отодвинулась, стоило только попросить.

– Ты сегодня во всем так услужлива?

Грудь почему-то начала наливаться. Кейт запоздало вспомнила, что на ней надето.

– Джордан нет дома!

– Я уже понял.

– Надо было позвонить. Этим ты сэкономил бы время и бензин. Я не расположена к общению, да и не одета для него.

– А мне нравится. В шортах у тебя ноги в полтора раза длиннее.

– Дилан!

– Это так, Растрепа, на правах старого друга.

В этой ловушке у стола она в невыгодном положении. Надо создать между ним и собой дистанцию.

Кейт толкнула Дилана в плечо, а когда он поморщился, вспомнила про рану и сконфузилась.

– Ох, ради Бога, прости!

– Переживу.

Он и в самом деле дал ей дорогу. Вернее, вообще покинул кухню. Кейт, изнемогая от раскаяния, бросилась следом. В гостиной Дилан уселся с пивом на диван.

– Очень больно?

– Я же сказал, переживу, – буркнул он, увидел выражение ее лица и смягчился: – Все в порядке.

Однако Кейт заметила, что у него усталый, даже какой-то подавленный вид, а цвет лица серовато-бледный. Она благоразумно воздержалась от комментариев на этот счет, просто вернулась на кухню, водрузила на большой поднос коробку с пиццей, свою воду и, как оливковую ветвь мира, еще одну банку пива для гостя.

Дилан благосклонно кивнул, когда она вернулась с подносом. Оставив его на кофейном столике, Кейт прошла за халатом в спальню Джордан. Поскольку подруга была выше, а халаты предпочитала до самого пола, подол тащился сзади шлейфом. К тому же Кейт имела неосторожность бросить взгляд в зеркало: волосы кое-как забраны в «хвост», под глазами после рыданий темные круги от косметики. Вот уж в самом деле растрепа!

Пришлось спешно приводить себя в порядок. К тому времени как Кейт вернулась в гостиную, Дилан съел три куска пиццы и приканчивал предпоследний. Он также выпил всю ее воду, но честно компенсировал это неоткрытой бутылкой.

– Я же только что вышла!

– Кто не успел, тот опоздал – таков закон жизни... ну, или по крайней мере семейства Бьюкенен. Присаживайся вот тут, рядышком. Я кусаюсь, только если меня об этом очень просят.

Теперь он улыбался, и с этой своей победной улыбкой был... больше, чем может вынести обычная женщина. Кейт напомнила себе, что от таких надо держаться подальше, как Красной Шапочке от Волка, чтобы не быть походя проглоченной.

Дилан сидел посередине дивана и занимал столько места, что сбоку от него можно было разве что втиснуться. Но она не стала просить его подвинуться, просто сгребла в охапку несколько подушечек.

– Я вот что подумал... – Он помедлил.

– Что? – настороженно спросила Кейт, не поднимая глаз от подушек, которые выстраивала в изящный валик между ним и собой.

Она все же подняла взгляд – и утонула в сиянии его улыбки. Хотелось крикнуть, чтобы немедленно перестал улыбаться, потому что это мешает ей сосредоточиться, но Дилан, конечно, только того и ждал. Он снова дразнил ее, иным способом.

– Я подумал... где же пульт?

Она заставила себя стряхнуть наваждение.

– В смысле от телевизора? Можно, я угадаю, зачем он тебе? Чтобы скакать по каналам спортивных новостей!

– В твоих глазах я так примитивен?

– Как весь мужской пол в семье Бьюкенен.

Кейт сунула руку под подушки, которых еще оставалась в углу дивана изрядная куча, и сунула Дилану пуль управления.

– Учти, я не нанималась искать его каждый раз. Это за то, что принес Джордан пиццу. Я ее заморожу.

– Не стоит. Пицца для тебя, а не для Джордан.

– Ты не мог знать, что я здесь.

– Отчего же? Джордан ввела меня в курс дела.

– Так я и поверила!

– Она попросила составить тебе компанию сегодня на вечер.

– Так-таки и попросила? Когда это? – удивилась Кейт.

– Примерно час назад.

Она возвела глаза к потолку, и Дилан счел нужным добавить:

– В больнице.

– Как?! Ты был у нее?

– Разумеется!

– Да, но... как ты узнал, что она в больнице? – Не дав возможности ответить, Кейт горячо продолжала: – Ты все выдумал, ведь так? Джордан сама позвонила тебе.

– Ничего подобного. Она скрыла это от нас всех. – Он кивнул через плечо, словно за диваном рядком стояли остальные члены семейства Бьюкенен. – И я намерен в скором времени поднять этот вопрос. Если уж таить важные вещи от семьи, тогда... ну, я не знаю! Это... это...

Он явно накручивал себя для возмущенного монолога о безответственности сестры.

– Так как же ты все-таки выяснил? – поспешно спросила Кейт.

– Там в амбулатории работает приятельница Ника. Так уж вышло, что сегодня она дежурит. Случайно заметила имя в списке операций.

– И что, сразу настучала? – съехидничала она. – Хотелось бы знать, какой у нее в этом интерес.

– Она еще не знает, что Ник теперь женатый человек.

– В любом случае это неэтично.

– Что? Стучать или жениться?

Кейт собралась разразиться горячей речью насчет врачебной этики, но вовремя сообразила, что Дилан от души забавляется.

– Ты распоследний вредина!

Она дала ему тычка под ребра и получила ответный, от которого свалилась с дивана. Дилан ухватил ее за руку, поднял и усадил по другую сторону от себя, где не было валика из подушек.

– Ник сейчас составляет компанию Джордан, а меня она попросила присмотреть за тобой в ее отсутствие.

– С каких это пор ты кротко исполняешь все ее просьбы? – Кейт потянулась за оставшимся кусочком пиццы, тонким, как лоскуток.

– Только если просьба не идет вразрез с моими желаниями. Скажи спасибо, что она не поручила это Заку.

Закери, младший из братьев Бьюкенен, еще не окончил школу, но уже держался не менее дерзко и самоуверенно, чем остальные. Малыш, как называла его Джордан (разумеется, не в лицо), не был таким по натуре, просто не желал ударить лицом в грязь перед старшими. У родителей опускались руки (вырастить столько детей не шутка, это изматывает), но Кейт втайне считала Закери просто милым мальчишкой.

– Лучше бы уж он.

– Правда?

– Мне он нравится.

– Осторожнее. Ты ему нравишься тоже, но не платонически.

Кейт откусила остывшую пиццу, пожевала и вдруг ощутила прямо-таки зверский голод. К сожалению, коробка была пуста. Дилан, который подкрепился не в пример лучше, включил телевизор и, глядя на экран, механически расставлял подушки по местам. Кейт внутренне усмехнулась: он всегда отличался маниакальной страстью к порядку. На спортивном канале повторяли какой-то матч, и слава Богу, потому что Дилан быстро потерял интерес к ней и к беседе и переключился на происходящее на экране, впав в транс, хорошо знакомый каждому болельщику.

Это дало Кейт возможность убрать с журнального столика остатки пиршества. Теперь надо придумать способ удалить гостя из квартиры. Она решила взять быка за рога, вернулась в гостиную и подсела к Дилану.

– Думаю, тебе пора.

Он повернулся. Взгляд не сразу, но приобрел осмысленное выражение.

– У тебя усталый вид. Когда ты успела так вымотаться?

– Не имеет значения.

– А из-за чего лила слезы перед моим приходом?

– Не твое дело!

– Нет, правда?

– У меня выдалась трудная неделя, – мрачно ответила Кейт. – Сплошной минус и никаких плюсов. Мужской пол ищет облегчения в пиве, женский – в слезах.

– Есть и другие способы, – заметил Дилан и многозначительно поднял брови.

Если это был флирт, то самого незатейливого свойства. Кейт решила раз и навсегда поставить наглеца на место.

– Знаешь, мне приходилось встречать мужчин, которые только и болтали, что о сексе, но как раз такие шарахались, когда...

– Когда – что?

– Когда я для пробы бросалась им на шею и осыпала поцелуями!

Молчание длилось долго. Дилан не отрываясь смотрел на Кейт, пока сердце ее не заколотилось как бешеное.

– Попробуй этот финт со мной, – сказал он наконец. Пожалуй, это была глупейшая идея. Поставить на место не удалось, зато с трудом обретенная непринужденность уступила место отчаянному смущению. Вместо того чтобы выставить вон, она провоцировала Дилана.

– Я жду, – сказал тот, снова забавляясь.

– Как-нибудь в другой раз, – буркнула она, едва вытолкнув эти слова через пересохшее горло.

Дилан пожал плечами. Кейт схватилась за бутылку с водой и сделала несколько жадных глотков. Она нервничала все сильнее, сама не понимая отчего. Не хватало только, чтобы он заметил!

Зная, что руки имеют неприятную привычку дрожать от нервного напряжения, Кейт решила их занять и принялась выравнивать стопку газет на углу столика. Давно ей не случалось испытывать такое всепоглощающее смущение, такую неуверенность в себе. В чем дело? Они с Диланом знакомы много лет, и вопреки всем поддразниваниям никогда его близкое присутствие не оказывало на нее столь мощного воздействия. В голове рождались мысли одна другой смелее, воображение рисовало эротические картины, что вообще не было ей свойственно. Она считала фантазии насчет мужчин пустой тратой времени.

Неловкая от смущения, Кейт добилась лишь того, что халат сполз с плеча.

– Как занятно! – Дилан коснулся ее шеи, провел кончиками пальцев по плечу и видимой части руки. – Ты вся в синяках.

– Правда? – Кейт сделала вид, что не замечает прикосновения, просто склонила голову, чтобы лучше видеть. – Я не знала, что насажала синяков по всему телу. Это когда я свалилась.

– А на лбу откуда?

– Оттуда же.

Легкое и щекочущее, прикосновение заставило руку покрыться гусиной кожей. Интересно, понимает ли он, что с ней происходит?

– Выходит, ты такая же неуклюжая, как Джордан, – усмехнулся Дилан. – Наверняка и у нее полно синяков. Может, даже вы споткнулись одна об другую и завалились на пару. У нее это хорошо получается.

– Только не в очках! – Кейт сочла своим долгом заступиться за подругу.

– Ты скажешь, почему плакала?

Они как будто завершили полный круг и вернулись на начальную точку. От ответа было не отвертеться, но она все же попыталась.

– Я не хочу обсуждать этот вопрос.

На экране началась рекламная пауза. Кейт сделала вид, что поглощена ею. Коммивояжер, разряженный под ковбоя, с голосом громким, как иерихонская труба, объявил, что он совершенно потерял рассудок, и помахал мотком лассо в сторону партнерши, разряженной в цвета Дня независимости и при этом так скудно, что их едва удавалось отличить один от другого. Не помогало делу и обилие блесток на деталях наряда, а когда пошли цены, Кейт подумала: действительно, надо совсем лишиться разума, чтобы выбросить столько денег за возможность покрасоваться один-единственный день в году.

Дилан отключил звук и заметил:

– Нездорово держать все внутри. Напряжение надо сбрасывать, не то взорвешься.

Тон был не игривый, как ожидала Кейт, а сочувственный, и как раз это лишило ее остатков самообладания. Слезы снова подступили к глазам. Надо было выпроводить Дилана, пока они не пролились.

– Послушай, тебе лучше уйти!

Голос задрожал и едва не сорвался. Сегодня она патологически неспособна контролировать собственные эмоции! Прямо-таки нервный срыв! А между тем она всегда умела держать себя в руках.

– А по-моему, мне лучше остаться.

Кейт схватилась за пульт, чтобы снова врубить звук. Некоторое время они тянули пластмассовый прямоугольник в разные стороны. Победил, разумеется, Дилан. Еще некоторое время прошло в скачках с канала на канал. Кейт заметила, что краем глаза он наблюдает за ней все с тем же сочувствием.

– Ты не обязан нести здесь ночную вахту!

– Да? Тогда я пошел.

– И правильно, потому что...

Она не договорила, захлебнувшись в потоке слез. Это снова были рыдания, такие, что подавить их было не в человеческих силах. Даже зная, что опозорилась, как никогда в жизни, Кейт продолжала всхлипывать.

Глава 11

Она вскочила с дивана с намерением выйти из комнаты с высоко поднятой головой и так сохранить хоть каплю собственного достоинства, но не удалось – Дилан схватил ее за руку и усадил к себе на колени. Он не ударился в утешения, просто привлек Кейт к себе и подставил здоровое плечо, на котором она могла всласть выплакаться.

Слезы иссякли, только когда рубашка была изрядно вымочена. Некоторое время Кейт жалобно икала, уткнувшись Дилану в шею, потом, словно внезапно устыдившись, резко отстранилась.

– Знаешь что?

– Что?

– Никому про это не рассказывай, ладно?

– Про что?

Он улыбнулся, поймал выбившуюся прядку ее волос и начал накручивать на палец. От волос исходил слабый запах абрикосового шампуня или, может быть, туалетной воды, а сама Кейт была такой теплой, мягкой и трогательно женственной, что невозможно было не вспомнить о том, что на ней только тонкие, застиранные майка и шорты.

Эта мысль была очень некстати. Кейт требовалось сочувствие, не вожделение. Дилан сделал честную попытку перестроиться.

– Конечно, я никому не скажу. Я не из тех, кто обсуждает с друзьями интимные детали. В начальной школе и то не болтал про свои первые поцелуи.

– При чем тут поцелуи?!

Хотелось напомнить, что до поцелуев дело не дошло только чуть-чуть, но момент был решительно неподходящий.

– Про женские слезы я тоже не болтаю. А теперь слезай с моих коленок!

– Ладно, только скажу «спасибо».

Кейт чмокнула Дилана в шею, помедлила и пощекотала кожу кончиком языка, заставив вздрогнуть.

– Вот черт!

– В чем дело? – спросила она невинным тоном, отирая щеки тыльной стороной ладони. – «Я не болтаю», «я не болтаю»! По-моему, ты как раз болтун!

Щеки у нее были раскрасневшиеся, влажные, на ресницах блестели капельки слез, и Дилану пришло в голову, что хорошо было бы снять их губами.

– Что значит болтун?

– Сам знаешь! – сказала она, внезапно посерьезнев. – Флиртуешь с таким видом, будто созрел для постели, а стоит женщине сделать ответный шаг, дергаешься, словно тебя ужалили.

– Это еще не значит, что я не готов хоть сейчас в постель, – усмехнулся Дилан.

Он положил ладонь на шею Кейт, под волосы, привлек ее к себе и с обдуманной медлительностью нашел губами ее губы. Но с первым же легким касанием все изменилось. То, что началось как простое поддразнивание, попытка привести в смущение, стало настоящим поцелуем, горячим и жадным, полным незапланированной страсти.

Все напряжение последних дней взорвалось в Кейт разом, помутив рассудок, заставив забыться, быть может, впервые в жизни. Дыхание перехватило, в глазах потемнело, по телу прошла жаркая волна.

Безумие накатило – и отхлынуло, оставив сознание того, что она совершает ошибку. Для нее одноразовый секс всегда был непорядочным, низкопробным, и этим-то она собиралась заняться с Диланом ради того, чтобы снять напряжение, ненадолго отрешиться от проблем.

Ну и ладно, вдруг решила Кейт. Цель оправдывает средства. Дилан сам предложил ей разрядку. Если подумать, это не секс на одну ночь, ради которого ищут в барах случайного партнера, это бегство от реальности.

Если только... все может быть так просто. Для того и ходят по барам в поисках партнера, чтобы наутро расстаться с ним навсегда. Ночь с братом лучшей подруги – дело другое. Им с Диланом придется сталкиваться и дальше, и даже если он не будет тыкать ей этим в нос при каждой встрече, самый вид его станет для нее источником горьких сожалений.

Господи, почему она не может просто взять и переспать? Зачем усложняет все до крайности? Все ее подруги немедля пойдут с понравившимся мужиком, без всяких распрощаются, если он не устраивает, и только она вечно взвешивает, прикидывает, порядочно или нет, и в конечном счете остается на бобах.

Правда, и Джордан не из таких. По ее же словам, ее тело ей по-женски дорого, чтобы пускать на него первого попавшегося мужика. Это правильно. Чистая физиология не для уважающей себя женщины. Должны быть какие-то эмоциональные струнки, которые связывают двоих, иначе чем они отличаются от животных? Все равно где, безразлично с кем, лишь бы почесать, где чешется... Ну уж нет!

Отговорки, отговорки. Что плохого в сиюминутной радости? Но только если это взаправду радость, а как угадать заранее? Никому не хочется остаться с еще одной царапиной на гордости, с обидой в душе. Лучше недополучить, чем потом раскаяться.

Последний довод оказался решающим. Никакого преступного легкомыслия! Осталось только воплотить это решение в жизнь и для начала перестать целоваться, но вот как раз это оказалось самым трудным. Дилан был в этом на редкость хорош и мог бы даже давать уроки, поэтому так уж вышло, что, приняв решение в пользу благоразумия, Кейт о нем тотчас забыла и отдалась упоительному поединку языков. Более того, она каким-то образом ухитрилась при этом расстегнуть Дилану рубашку, потому что поймала себя на том, что покрывает поцелуями его грудь, по-мужски рельефную и до предела сексуальную. Наткнувшись на шрам, она осторожно исследовала его кончиками пальцев, потом губами и языком.

Пуля прошла навылет, но рассекла мышцу и сухожилие и лишь по счастливой случайности не задела сердце.

Именно тогда Дилан отстранил ее. Затем вновь привлек к себе, поцеловал долгим поцелуем и подался назад опять, на этот раз окончательно.

– Ты пожалеешь.

Да, конечно, она раскается, ну и что?

Она повозилась у него на коленях, и джинсы внезапно показались на три размера меньше, чем нужно. В желании такой силы было нечто болезненное. Дилан сжал руками бедра Кейт, чтобы не вздумала снова ерзать.

– Послушай, еще есть время все переиграть! Потом будет поздно.

– Знаю... знаю...

Он мягко столкнул ее с колен. Она не сопротивлялась, послушно встала и отвернулась, часто дыша, пытаясь взять себя в руки.

Дилан поднялся тоже. Он был на голову выше Кейт и видел теперь только ее макушку. Она не спешила поворачиваться. Он терпеливо ждал. Каждый эпизод должен быть закончен, и на этом еще не была поставлена точка. Можно было пока застегнуть рубашку, но как-то не поднимались руки, хотя на данный момент самым важным было убраться из квартиры Джордан, пока они не осложнили жизнь и себе, и сестре.

Не надо было поддразнивать Кейт, это была не самая лучшая идея, если вспомнить, что неприятности довели ее до слез. В такое время человеку трудно мыслить здраво. Кто из них кого спровоцировал, точно не скажешь, но в любом случае это ни к чему. К Кейт его всегда по-мужски тянуло, но не к ней одной, и вполне можно было ограничиться легким флиртом. Так забавно, когда женщина строит из себя опытную, чуть ли не прожженную, а на деле вряд ли много повидала.

Однако равновесие утрачено, на первый план выступило желание и не хочет уняться. Интересно, как она ведет себя в постели... какие издает звуки удовольствия... какие ласки предпочитает...

– Мне в самом деле пора! – резко произнес Дилан.

– Так чего же ты ждешь? Уходи! – Кейт протянула руки, но вместо того чтобы оттолкнуть, притянула его к себе за свисающие полы рубашки. – Но если хочешь, можешь остаться... – Не отводя глаз, словно гипнотизируя его взглядом, она откинулась, тесно прижимаясь бедрами, – сумасшедшее ощущение, способное воспламенить и камень.

Секс на одну ночь, подумал Дилан. Отличная штука, но только если потом не приходится сталкиваться каждый день. Он сделал еще одну попытку в непривычной для себя игре в благородство.

– Послушай, Кейт, я хочу остаться – что я, не человек? Но...

– Можешь не продолжать, – тихонько произнесла она. – Это не самая лучшая идея.

Она отстранилась, и чудесный жар ее тела, в котором все, что было в нем мужского, плавилось, как в топке, исчез. И Дилан махнул рукой на благородство. Он завладел губами Кейт, вторгся в ее рот с такой алчностью, словно год не видел женщины. Проник под мягкий трикотаж майки, коснулся ладонями нежных округлостей, ощутил безошибочный трепет желания и перестал думать вообще.

Некоторое время они целовались стоя, потом Дилан подхватил Кейт на руки и унес в спальню. Он что-то говорил о том, как чудесно это – наконец-то вместе; что он не ожидал ничего подобного, но, конечно же, хотел; вероятно, они будут жалеть, что так внезапно сошли с ума. И Кейт отвечала – это не страшно, ведь безумие кончится вместе с ночью, а одна ночь не в счет...

Он оторвался от ее губ, чтобы стянуть с нее майку и сбросить рубашку. Кейт прижалась к нему, пощипывая зубами за мочку уха. Теплая упругость ее груди против его напрягшихся мышц заставила содрогнуться от удовольствия. Ее шорты полетели в одну сторону, его джинсы – в другую.

Они прижались друг к другу в постели, дотрагиваясь везде, где могли дотянуться. Он был вне себя от желания, и Кейт отвечала не менее страстно. Это было прекрасное откровение – ее жадная потребность как получать, так и дарить, воздавая нежностью за ласку. Она льнула к нему, обвивала руками и ногами, запрокинув голову, едва ли сознавая, что бедра ее движутся, трутся об него, взвинчивая почти свыше всякого терпения. Просто чудо, что в этот раз он вспомнил, что следует все-таки предохраняться.

Дилан ждал пылкого отклика, когда окажется внутри, но едва это случилось, был ошеломлен необузданной горячностью Кейт. То, как она двигалась навстречу ему, стоны и крики, что рвались с ее губ, – все это было как самый мощный афроди-зиак на свете.

Они были уже почти на пике, он и, судя по искаженному лицу Кейт, она так же. Помедлив ровно столько, чтобы сполна насладиться мучительно-сладким напряжением, Дилан дал себе волю. Наслаждение пришло во всей мощи – разрядка не только тела, но и души, так что из горла сквозь зубы рванулось хриплое рычание. Он услышал крик Кейт, ощутил ее вздрагивания, броски ее тела под ним и на какой-то миг позволил себе поверить, что для нее это первая настоящая близость, доселе не испытанное подлинное удовольствие. Он приподнял голову и увидел, что лицо ее мокро от слез. Это зрелище заставило его содрогнуться от удовольствия, и Кейт задрожала вместе с ним. Он не знал, только ли в его объятиях с ней случилось такое, но предпочел думать, что это именно так, и сама эта мысль подогрела снова. Несколько мгновений спустя их тела вновь отстранялись и сталкивались с не меньшей силой, пока новая волна наслаждения не заставила окончательно забыться. На миг окружающее перестало существовать, а был только их собственный мир – полной и абсолютной близости, где нет ни страхов, ни проблем, ни сожалений...

Очнувшись, Кейт подумала, что надо бы выпустить Дилана из объятий, но только крепче прижалась к нему. Все тело еще трепетало, сердце колотилось, дыхание часто срывалось с губ.

Дилан шевельнулся, наткнулся раненым плечом на ее плечо, поморщился и передвинулся так, чтобы упираться в подушку. Он был весь мокрый от пота, она тоже, и смесь их запахов казалась упоительнее самых лучших духов.

– Кейт... – Он открыл глаза, посмотрел на нее и улыбнулся. – Какая ты сейчас красивая!

– Да уж, конечно... – прошептала она и судорожно вздохнула. – Слышишь, как бьется сердце? Как будто хочет выпрыгнуть из груди!

Она отодвинулась, после короткого колебания поцеловала его в губы, прилегла и закрыла глаза.

– Черт, я совсем без сил!

Тем не менее Дилан выбрался из кровати, и было слышно, как отворилась и закрылась дверь туалета. Кейт была все еще словно во сне, разгоряченная и измученная любовью, однако привычное уже подступало вплотную, поэтому она отодвинулась дальше на широкой постели, отвернулась, натянула одеяло и зарылась в подушку. От губ исходил мужской запах. Нет, лучше не вспоминать, что она вытворяла. Плотно смежить веки, уснуть – и все, что случилось, просто исчезнет.

Звук шагов заставил Кейт напрячься. Свет из коридора упал на постель. Она не повернулась. Если Дилан подумает, что ее сморил сон, он, конечно, только обрадуется – это шанс потихоньку ускользнуть. Интересно, он уже опомнился от этой вспышки безумия? И если да, сожалеет ли о том, что поддался ему?

Послышался долгий зевок. Постель прогнулась под тяжестью тела. Кейт поняла, что все не будет так просто, что сцена неизбежна. Она начала было поворачиваться, но Дилан всем телом прижался сзади.

– Я знал, что ты не спишь.

– Не сплю, – признала Кейт, против воли наслаждаясь тем, как теплое дыхание шевелит волоски над ухом.

Ладонь скользнула по плечу и нашла грудь.

– Вот и хорошо.

Может, и хорошо, только она не в силах повернуться и посмотреть ему в глаза.

– Зачем это?.. – беспомощно начала Кейт, когда пальцы мягко сжали сосок. – Что ты задумал?

– Заняться любовью, что же еще! Иди ко мне.

– Да, но... – Что?

– Мы не должны!

– Ты же сама сказала, что это безумие на одну ночь.

– Ну и что?

– Ночь еще не кончилась.

Глава 12

Дилан Бьюкенен был человек слова – ночь для него закончилась в семь утра, и он поставил на ней точку, покинув квартиру Джордан. Кейт опасалась, что прощание будет затруднительным моментом, но все обошлось – засыпая, она ощутила легкое прикосновение губ к щеке и поняла, что это и есть «прощай».

В определенном смысле это было все-таки «до свидания» – они не рвали всякие отношения и не могли порвать, из-за Джордан. Однако где-то в ходе ночи Дилан обмолвился, что будет занят до понедельника. Он проявил некоторый такт, не сказав «я тебе позвоню как-нибудь при случае», но в этом и не было необходимости. Он был уверен, что в понедельник Кейт уже не будет в Бостоне. Можно ошарашить его новостью, что она задерживается, скажем, на неделю, но чего ради? Она и сама не знала, как при свете дня посмотрит ему в глаза после всего, чем они занимались под покровом ночи.

Ничего себе современная женщина, агрессор и инициатор!

Джордан продержали в больнице до воскресенья. Общая краснота прошла, припухлости спали, но на их месте остались пятна, и это был не тот вид, с которым рвутся на люди. Вернувшись наконец к себе, она проспала всю вторую половину дня, предоставив Кейт заботиться о житейских мелочах. Вечер они провели уединенно, за ужином, заказанным на дом, и разбрелись по своим комнатам задолго до полуночи.

Как ни просила Джордан, Кейт не согласилась остаться еще на пару дней. На первый план выступили другие проблемы, да и слишком велик был риск столкнуться с Диланом, а она готова была на все, лишь бы этого избежать. Самый звук его имени нервировал настолько, что Кейт спешила сменить тему. Обычно ей не терпелось поделиться с подругой, но это был не тот случай.

К утру пятна заметно побледнели, и хотя лицо сохраняло нездоровый вид, было ясно, что это ненадолго. Джордан уверяла, что вполне способна подбросить Кейт до аэропорта, однако та предпочла вызвать такси. Она сумела расслабиться, только когда самолет оторвался от земли, и неохотно призналась себе, что это из-за Дилана. Вдруг Джордан попросит его проводить ее? Но Дилан не появился, можно успокоиться и выбросить весь инцидент из головы. Это ничего не меняло, но давало возможность задвинуть случившееся в самый дальний угол памяти. Кейт не собиралась поднимать этот вопрос ни с кем, даже с собой.

Прошло минут десять. Она попробовала читать, но поймала себя на том, что сидит над раскрытой книгой, глядя в пространство. Это заметил и сосед, коммивояжер, принял ее отсутствующий вид за скуку и с примерным усердием взялся развлекать. Через четверть часа натянутой беседы она зевнула в кулак, извинилась и закрыла глаза. Это была ошибка – перед мысленным взором возник совершенно голый Дилан. Сплошные мышцы и ни грамма жира, а плечи... а задница...

Вот вам и «с глаз долой – из сердца вон». Кейт строго приказала себе бросить эти глупости, но к тому времени, как самолет приземлился в Чарлстоне, затрепала воспоминания до дыр и вдобавок запрезирала себя за бесхребетность. Она же не нимфоманка, в конце концов! Сроду не бесилась из-за мужиков и теперь не станет. «Забудь о нем! Забудь о нем!» Это стало лихорадочным рефреном у нее в сознании.

До платной стоянки Кейт добралась автобусом. Свинцовое от долгой жары небо приобрело зловещий оттенок, над горизонтом сгустилась темная мгла. Когда Кейт сошла на тротуар, в той стороне полыхнула первая зарница – надвигалась долгожданная гроза. Пока она стояла, припоминая, где оставила машину, и глядя на угол, за которым скрылся автобус, на стоянку на бешеной скорости ворвался белый автомобиль. Из осторожности Кейт отошла в сторону, но водитель – видимо, под тем или иным кайфом – вильнул в ее сторону, так что пришлось отскакивать в узкий проем между двумя машинами. Автомобиль с ревом пронесся мимо так близко, что ей ветром взъерошило волосы. На такой скорости невозможно было различить, кто за рулем, да и окна, как показалось Кейт, были притемненные.

– Кретин! – буркнула она.

Однако место парковки напрочь вылетело из головы. Кейт порылась в сумочке в поисках талона, который, как назло, куда-то запропастился. Зарницы полыхали все чаще, и вот уже первая настоящая молния прорезала темный вал туч. Наконец талон нашелся между страничками чековой книжки. Машина находилась в секции Д в третьем ряду. Кейт огляделась. Секция Б. Она пошла в нужном направлении, везя за собой чемодан на колесиках.

Машина была не в лучшем состоянии – поцарапанная, с проржавевшим дном – и выглядела на редкость жалостно, особенно в сравнении с двумя роскошными «БМВ», припаркованными по обеим сторонам от нее. С тяжким вздохом Кейт погрузила чемодан в багажник и уже собиралась захлопнуть крышку, как вдруг услышала быстро нарастающий шум мотора. Белый автомобиль! С неприятным удивлением она наблюдала за тем, как тот притормозил в начале ряда, резко взревел мотором и понесся к ней.

Первое чувство, что водитель кого-то высматривает, сменилось страхом. Не раз подросток, накурившись или нанюхавшись какой-нибудь дряни, вот так носился кругами по автостоянкам, пугая одиночек. Бывало, это кончалось трагедией. Кейт совсем не хотелось добавлять свой случай к печальной статистике.

Разумеется, это были всего лишь домыслы. Быть может, водитель ее даже не видел. Но так или иначе, автомобиль с ревом несся к ней, и траектория его движения не сулила ничего хорошего. В самый последний момент Кейт махнула рукой на самолюбие и соскочила на тротуар, больно приземлившись на колено. Сумочка раскрылась, губная помада покатилась под древовидный кустарник. Нырнув за ней, Кейт приложилась еще не зажившим синяком о ствол.

– Балда! – в сердцах выругалась она. – Кому ты нужна – сбивать тебя? Вот и ходи с синяком еще два года!

Долгий отдаленный гудок заставил ее выпрямиться. Белого автомобиля не было видно – должно быть, водитель нашел себе новую жертву. Кейт вернулась на стоянку и наконец уселась в машину. Там застоялся жар духовки. До предела опустив окошко, она подождала, пока разогреется мотор, потому что без этого вентилятор было не запустить (да и тогда, надо признать, он разгонялся не сразу и не всегда).

До самого выезда со стоянки Кейт крутила головой в поисках белого авто, а когда расплачивалась за парковку, рассказала о выкрутасах неизвестного. Сторож сразу принялся звонить в службу безопасности.

У Кейт совсем вылетело из головы, что в самолете телефоны отключают, и она вспомнила об этом только на скоростном шоссе у светофора. Телефон тоже имел привычку заваливаться в самую глубь, пришлось шарить в сумочке, пока не вспыхнул зеленый и сзади не загудели. Включенный, он заиграл, извещая о надиктованном сообщении.

Сообщение было от подрядчика, некоего Билла Джонса – Кейт впервые слышала это имя. Речь шла о складе, том самом, куда до последних событий она мечтала перебраться со своей фирмой. Джонс предлагал назначить время для обсуждения проекта перестройки помещения под ее нужды. Еще он уведомлял, что посланный ею товар принят, временно размещен в задней части и прикрыт мешковиной, чтобы не пострадал в процессе ремонта.

Выслушав все это, Кейт конвульсивно глотнула. Договор о съеме еще не был подписан, так что она не имела права заниматься перестройкой и не давала к тому никаких указаний. У первого же светофора она набрала надиктованный номер, а когда Джонс снял трубку, повернула на обочину, давно взяв за правило не вести машину одной рукой.

– Я вас слушаю.

– Это Кейт Маккена.

– Очень кстати, очень!

На заднем плане прослушивался явственный шум транспорта, так что где бы подрядчик ни находился, только не на складе – тот был расположен на боковой тихой улице.

– Мисс Маккена, надеюсь, мы в скором времени обсудим проект. Время – деньги, и моим людям не терпится взяться за работу.

– Ничего не понимаю! Вы говорите, доставлен какой-то товар?

– Да, я сам, лично наблюдал за разгрузкой. Между прочим, мисс Маккена, я как раз еду туда. Вы ведь тоже в машине? Вот и отлично! Давайте встретимся немедленно. Я не отниму у вас много времени.

– Минутку! Кто отправлял товар?

Наступило молчание, словно вопрос застал подрядчика врасплох.

– Хм... видите ли, мне это неизвестно. Товар пришел, на таре было указано ваше имя, и я взял на себя труд пристроить его к месту.

Во всем этом было нечто в высшей степени странное. Ни Кайра, ни уж тем более Изабель никогда не вмешивались в дела Кейт, а двух своих помощниц она отправила в отпуск.

– Мистер Джонс, – осторожно начала Кейт, – я не имею права начинать переделку помещения, потому что...

Она собиралась объяснить, что при теперешнем состоянии финансов не может и мечтать о расширении фирмы – ей бы сейчас удержаться на плаву. Однако подрядчик перебил:

– Простите, мисс Маккена, здесь очень плохой сигнал. Я вас практически не слышу. Приезжайте на склад, там все и обсудим. У меня кофеварка на полном ходу. Если доберетесь первой, без всяких налейте себе кофе. Мне придется ехать через весь город, но обещаю, соскучиться вы не успеете.

– Насчет товара...

– Если место, где он сложен, вас не устраивает, мы его передвинем.

Кейт захотелось дико закричать. Если перевезен весь товар, там должна быть куча коробок! Но кто их паковал? Кто грузил? Нет, надо разобраться во всем на месте.

Придется перевезти товар... но куда? Например, в гараж. Это тоже временно, до тех пор, пока дом не пойдет с молотка.

Потом что-нибудь можно придумать. Господи, надо как-то объяснить все Кайре и Изабель! Но сначала нужно разобраться с тем, что происходит на складе, еще не снятом и даже, если разобраться, не стоящем на повестке дня.

Кейт попробовала дозвониться домой и предупредить, что задержится, но попала на автоответчик и вынуждена была ограничиться сообщением, что уже в городе, но по дороге домой должна заехать в одно место по делам. Она уже снова собиралась влиться в поток транспорта, однако заметила, что бензин почти на нуле. Поскольку район был незнакомый, пришлось наводить справки насчет ближайшей заправочной станции, да и сама заправка заняла некоторое время. Подрядчик пока не давал о себе знать, и это означало, что он все еще в пути. Торчать на складе и ждать его как-то не хотелось. Кейт заметила через дорогу «Макдоналдс», ощутила внезапную жажду и решила купить бутылку диетической колы. Все это, вместе взятое, растянулось в общей сложности на полчаса.

Здание, в прошлом служившее складом, находилось в самом конце длинной извилистой улицы, на которой по генплану реконструкции города вовсю шли строительные работы. Примерно посередине ее несколько домов было уже надстроено красивыми мансардами, но вторая половина была еще не тронута, и здесь царили запустение и тишина. Проезжая часть зияла выбоинами, приходилось то и дело петлять, фасады домов щерились разбитыми витринами, но, как человек с воображением, Кейт уже видела вокруг оживленный жилой квартал.

Хотя новое помещение фирмы и не было бы рядом с домом, но все же много ближе к нему, при сравнительно небольшой арендной плате – хотя, конечно, смотря с чем сравнивать. При теперешней ситуации и такая была не по карману. О системе защиты прав персонала, которую Кейт собиралась у себя ввести, не было и речи... да и о персонале тоже.

На глаза навернулись слезы.

– Не распускайся!

Затормозив на стоянке у бокового входа, Кейт обратила внимание, что она совершенно пуста – ни личных машин, ни фургонов. Не заглушая мотор, она вгляделась в видимую часть улицы – пока никого. Телефон зазвонил.

– Это Джонс. Вы уже на месте? – Да.

– Я подъеду минут через пять. Простите, что так задержался. Заходите внутрь и выпейте кофе.

– Нет, спасибо.

– Вы не любите кофе?

– Просто не пью его, – ответила Кейт, задаваясь вопросом, к чему эта пустопорожняя болтовня.

– Тогда, если вас не затруднит, отключите кофеварку. У меня на этот счет пунктик – однажды забыл об этом и чуть не спалил квартиру.

Это совершенно меняло дело.

– Конечно, выключу. Только один вопрос. Это касается товара, который...

– Понятно, понятно. Что насчет него?

– Товар придется срочно вывозить! По правде сказать, он вообще не должен тут находиться.

– Мисс Маккена, если это так, могу вам только посочувствовать. Перевозка – дело накладное. Можете рассчитывать на мою помощь. Детали обсудим при встрече.

Кейт открыла рот, чтобы объяснить, что встреча будет ненужной тратой времени, как ее, так и его собственного, что она не намерена (и не имеет возможности) финансировать какую бы то ни было переделку помещения, но Джонс уже закончил разговор. Она решила, что ничего страшного не произойдет, если он еще пять минут побудет в неведении. Куда важнее было узнать, сколько коробок придется перевозить.

Кейт отбросила телефон на соседнее сиденье, он ударился о сумочку и свалился на пол. В довершение ко всему мотор начал издавать хорошо знакомые кудахтающие звуки – знак, что его нужно срочно выключить, иначе потом он не заведется сто лет. Раздраженная, бормоча проклятия, Кейт заглушила мотор, отстегнула ремень, согнулась в три погибели и начала шарить под соседним сиденьем в поисках телефона. Склад взорвался.

Взрывной волной машину сильно качнуло, приподняло с одного бока, но, к счастью, не перевернуло. Зато все четыре стекла повылетали, и если бы в тот момент Кейт сидела выпрямившись, ее бы изрезало острыми как бритва осколками стекла. Ближайшая к складу сторона покрылась вмятинами от летящих обломков, приборную панель сорвало и выбросило наружу. Затем здание, как дракон, выдохнуло на стоянку вал огня. От жара шины лопнули с громким жалобным звуком, и машина просела. Кейт, уже без сознания, осталась к этому равнодушной.

Глава 13

– Дежа-вю! – Это было первое, что сорвалось с губ Кейт, когда сестры перешагнули порог палаты (ее только что доставили в больницу Силвер-Спрингс и уложили в постель).

– Вижу, это входит у тебя в привычку, – сказала Кайра. Вопреки насмешливому тону глаза ее были полны нешуточной тревоги. Изабель была вне себя от испуга.

– Ты чуть не погибла, и это уже второй раз за неделю! Нарочно это делаешь?!

– Каких только совпадений не случается под этим небом, – философски заметила Кайра.

– Похоже, неприятности к ней просто липнут! – не унималась Изабель. – Таким людям лучше не выходить за дверь. Я серьезно! В колледж не еду, остаюсь дома и буду за ней присматривать.

– Перестань нести чушь! – возмутилась Кайра. – Ты просто перестраховщица.

Изабель схватилась за голову и забегала по палате.

– Какая может быть перестраховка там, где человека дважды чуть не разнесло на куски?! А ты что молчишь, Кейт? Перепугала меня до смерти и лежит себе как ни в чем не бывало! – Из глаз у нее брызнули слезы. – О колледже можете забыть, я туда не еду!

– Не волнуйся, – сказала Кайра Кейт. – Теперь мы знаем, что все обошлось, и постепенно она успокоится.

Голова опять болела. Нить разговора то и дело норовила ускользнуть. Шторы на окне были плотно задвинуты, но когда Кайра раздвинула их, Кейт закрыла лицо руками – свет больно резал глаза. Изабель поспешно их сдвинула, бросив на сестру укоризненный взгляд.

– Как я выгляжу?

– Неплохо, учитывая обстоятельства. По крайней мере череп не расколот и мозги не торчат наружу.

– Эти казарменные шуточки совсем не к месту! – Изабель рассердилась настолько, что забыла про слезы.

– Раза два звонила Джордан, – продолжала Кайра, пропустив замечание мимо ушей. – Очень беспокоилась.

– А откуда ей известно?

– В первый раз она просто хотела знать, как ты добралась, а Изабель возьми и брякни что-то вроде того, что тебя только что отскребли от сиденья после очередного взрыва. Кстати, от машины мало что осталось.

– Ничего такого я не брякала! Просто объяснила, в чем дело. Скажите спасибо, что тетя Нора не в курсе. Бедняжка, наверное, еще не успела толком распаковать вещи. Вот она бы уж точно присмотрела за тем, чтобы Кейт больше ни во что не втравилась!

– Когда меня выпишут?

– В лучшем случае завтра. Посмотрим, что скажет врач.

– У тебя лицо как после солнечного ожога, – вставила Изабель. – Страшно представить, какой был жар. Ты хоть понимаешь, что была на волосок от смерти?

– Надеюсь, ты не собираешься снова лить слезы? – сухо осведомилась Кайра.

– Я человек из плоти и крови, а не робот, как некоторые, – парировала она. – У тебя, наверное, даже нет слезных желез.

– Ладно, мы пойдем, а ты отдыхай, – сказала Кайра, не удостоив младшую сестру ответом.

– То есть как это «пойдем»?.. – прошептала Кейт, удивляясь тому, до чего слаб ее голос. – Может, все-таки объясните, что случилось?

– Будто ты не знаешь!

Она помотала головой – и совершенно напрасно, потому что боль удвоилась. Казалось, сотни острых зубов грызут череп изнутри.

– На этот раз утечка газа, – сказала Кайра с неудовольствием.

– Так говорилось в новостях, когда мы ехали сюда, – добавила Изабель. – Думаю, это правда: пожар до сих пор не удалось потушить.

Заметив, что Кейт только хлопает глазами, Кайра сменила тему:

– Невропатолог сегодня дежурит, к большому счастью для тебя и для меня, потому что мне удалось поймать его за пуговицу и выпытать подробности. Судя по всему, никаких черепно-мозговых повреждений не обнаружено. Рада была это слышать.

– Да уж, она была уверена, что после второго взрыва мозги у тебя уж точно будут наперекосяк, – съехидничала Изабель.

– Не я была уверена, а ты, – уточнила Кайра.

– Ну хорошо, хорошо. Я так я. А невропатолог был душка. Только не говори, что ты этого не заметила.

– Боже, она опять за свое!

– Я смотрела, как вы беседуете, и поверь, из вас вышла бы отличная пара. – Кайра открыла рот для возражений. Изабель зачастила: – Знаю, знаю, что ты сейчас скажешь! Ты для него просто родственница пострадавшей. Откуда это можно знать? Иногда стоит... – Она выразительно повела глазами.

– Что? – нетерпеливо осведомилась Кайра.

– Сделать первый шаг, вот что. Как бы невзначай попадись ему на пути и заговори.

– Мы уже беседовали.

– Да, но вспомни, в каком ты была виде. Надо подкраситься... и, ради Бога, сделай что-нибудь с волосами!

– Ах, с волосами. – Кайра поджала губы и сложила руки на груди. – Чем, скажи на милость, тебя не устраивают мои волосы?

– Это не волосы, а патлы. Стричься надо у настоящего парикмахера, а не в грошовом салоне «Все под одной крышей». Я уж не говорю об этих жутких кругах под глазами, которые ты не потрудилась хотя бы запудрить. Хочешь, чтобы весь свет знал, как сильно ты недосыпаешь? Могу себе представить, что приходит людям на ум! Уж точно не медицинский институт.

– Не всем приходит на ум то, что тебе.

Кейт сначала улыбалась, потом не выдержала и засмеялась, но смех перешел в стон. Она прикрыла глаза, борясь с болью.

– Эй, вы, хватит смешить. Больно же! Можете обсудить все это по дороге домой, а я, пожалуй, натяну одеяло по самые уши и буду повторять: «Я бревно, я бревно, а у бревна нет головы и болеть нечему».

– Ладно, мы уйдем. Но что тебе понадобилось на складе? – все еще хмуро спросила Изабель.

Кейт попробовала вспомнить и не сумела.

– Странно, я не имею ни малейшего понятия, как там оказалась. Какое-то ощущение есть, но оно не хочет укладываться в связные мысли.

– Опять пробел? – хмыкнула Кайра.

С минуту Кейт напрягала память, но добилась все того же – новой порции боли.

– Похоже. Второй раз! Вот незадача!

– Не беспокойся, такое не забывается. Рано или поздно вспомнишь и еще раскаешься. А пока отдыхай. Я буду на проводе.

– Погоди! – Изабель явно не хотелось уходить. – Ты же не могла забыть абсолютно все! Бостон помнишь?

– Конечно. – Против воли Кейт смущенно улыбнулась. – Помню то, как прилетела домой... и машину на стоянке... да, там была машина...

– Ну конечно, машина была на стоянке, где же еще? – Голос у Изабель был умиротворяющий, каким унимают ребенка, который не хочет спать. – Ты ее там оставила, чтобы была под рукой после возвращения.

– Наверное... – Кейт расслабилась.

– Тебе ничего не нужно?

– Поставь телефон вот сюда, поближе. Как только буду в силах, позвоню Джордан, чтобы не беспокоилась.

– А ты помнишь ее номер? – удивилась Изабель.

– У нее всего лишь частичная потеря памяти, не полный маразм, – едко заметила Кайра.

– Ну, я не знаю... – Изабель переставила телефон и сострой жалостью на лице потрепала Кейт по руке: – Бедняжка ты наша! Передай привет Джордан. Да, и строго-настрого запрети ей тебя навещать. Водоворот неудач имеет обыкновение втягивать в себя тех, кто рядом. По дороге в аэропорт Джордан может попасть в аварию... или самолет разобьется.

Кайра только криво усмехнулась.

– Ужасная выдалась неделя, – вздохнула Кейт.

– Чем хуже, тем лучше! – бодрым голосом провозгласила Изабель, поймала взгляд старшей сестры и пояснила: – Я имею в виду, когда хуже некуда, потом все идет на подъем.

Последней мыслью Кейт, перед тем как уснуть, было: хорошо бы это пророчество сбылось.

Проснувшись, она первым делом позвонила Джордан. Оживленный тон удавался не слишком, невзирая на все усилия, и подруга, по натуре проницательная, сразу это заметила.

– Расскажи-ка мне еще раз о том первом взрыве, – потребовала она. – Сама понимаешь, тогда мне было трудно сосредоточиться. Теперь иное дело. Значит, покушение было на художницу, так?

Кейт еще раз объяснила то, о чем сама имела весьма смутное представление. На вопрос о том, что помнит из вчерашнего дня, она рассказала о подростке, что гонял по стоянке, ища, кого бы напугать. Ну и на закуску упомянула об очередном провале в памяти.

– Я совершенно не помню, как все было, а когда пытаюсь думать, в голову лезет только кофе. При чем тут кофе?

– Ты кофе не пьешь, – заметила Джордан.

– В том-то и дело!

– А что с головой? Опять сотрясение?

– На этот раз обошлось общей встряской... ну, если это можно назвать словом «обошлось». Голова болит нетерпимо! Не будь я человек рассудительный, решила бы, что кто-то пытается меня прикончить!

– Убить тебя? – Джордан прыснула. – За что? Ты даже не рисуешь плохие картины! Совершенно безобидное создание. Только не развивай в себе манию преследования. Хочешь, я приеду?

– Не стоит. Изабель что-то говорила о том, что водоворот неудач втягивает в себя тех, кто рядом.

– Только тех, кто верит в приметы. Ты никогда не была суеверной, и не советую начинать. Давай сменим тему. Можно задать тебе личный вопрос?

– Конечно, – согласилась Кейт, дезориентированная предыдущим разговором.

– Между тобой и Диланом что-то произошло?

– Ох! – Она упустила телефонную трубку и едва успела подхватить, чтобы не соскользнула на пол. – С чего ты взяла?

– Он сегодня звонил и спрашивал тебя. Я ответила, что ты уже дома. Судя по тону, его эта новость не обрадовала.

– С чего бы это? – заметила Кейт, надеясь, что ее смешок звучит достаточно беспечно. – Вернемся к взрывам. Значит, ты не думаешь, что это были покушения конкретно на меня?

– Нет, не думаю. Одно покушение на человека, ни в чем не замешанного, может быть случайностью, два просто исключаются. Не давай воли воображению, не то станешь параноиком. Я завтра перезвоню.

Кейт опять уснула, значительно успокоенная, понятия не имея о том, что, едва закончив разговор с ней, Джордан сразу набрала номер Дилана.

– Кто-то пытается убить Кейт!

Глава 14

Настроение у Дилана было не из лучших – он только что закончил двухчасовую разминку для раненого плеча, после которой оно мучительно ныло. Лечащий врач уверял, что нет никакой заслуги в том, чтобы это выносить, и потому прописал сильное обезболивающее, но Дилан принципиально был против таких лекарств, считая их своего рода наркотиками. В его случае вместе с болью они притупляли все ощущения и плохо влияли на ясность мышления, так что он не жил, а словно блуждал в густом тумане. Боль была предпочтительнее.

Джордан позвонила, когда он начал раздеваться, чтобы пойти в душ. Удивленный ее возгласом, он посмотрел, кто звонит, и раздраженно осведомился:

– Что тебе нужно?

– Какое любезное приветствие!

– Я сроду не отличался вежливостью, а в данный момент мне и вовсе не до того. По-моему, ты меня путаешь с Алеком.

– Вас не перепутаешь: Алек – неряха, а ты до тошноты опрятен. Как раз поэтому мама и поселила вас в одной комнате. Впрочем, у тебя свои недостатки. К примеру, ты любишь брюзжать.

– Если твой фонтан комплиментов иссяк, давай прощаться. Ты перехватила меня по дороге в душ, и мне совсем не до тебя.

– Упорное хамство по отношению к родной сестре! – рассердилась Джордан. – Уверена, что ты куда обходительнее с теми, кого хочешь затащить в постель!

– В последний раз спрашиваю: что тебе нужно? – Дилан решил не муссировать вопрос о своей сексуальной жизни.

– Кейт в опасности и, что самое главное, не понимает этого.

– Что значит «в опасности»?

– А что, по-твоему, это может значить?

– Все, хватит! Я выключаю телефон.

– Погоди!

Джордан вкратце передала рассказ Кейт о первом взрыве.

– Но раз уж ей удалось выжить, преступники на этом не успокоились и попытались сбить ее машиной на стоянке возле аэропорта, где она оставила свою. Сегодня, сразу после возвращения отсюда. Ей опять посчастливилось, и они... Дилан, ты меня слушаешь?

– Да.

– Затаив дыхание? Потому что ощущение такое, словно связь оборвалась.

– Знаешь, по-моему, все это просто...

– Да погоди ты! Говорю, ее пытаются убить. Я еще не все рассказала.

Но описать второй взрыв Джордан так и не удалось.

– А я тут при чем? – резко спросил Дилан. – Что, по-твоему, я должен делать? Ворваться в полицию со скандалом насчет того, что они сидят сложа руки? Не думаю, что это хорошая идея. Полиция не любит, когда им тычут в нос некомпетентностью.

– Речь не о том, чтобы скандалить в полиции. Я прошу тебя по-человечески помочь: наведаться в Силвер-Спрингс и выяснить, что там происходит. Помнится, у тебя отпуск вплоть до полного выздоровления. Ты же сам говорил, что скучаешь без любимой работы! Не понимаю, как ты можешь колебаться! И двух дней не прошло, как ты...

– Что?

– Встречался с Кейт. Это моя лучшая подруга, твоя хорошая знакомая! Нельзя выбросить ее из мыслей сразу, как только простился.

Вообще-то неплохо бы, угрюмо подумал Дилан. Увы, это ему пока что не слишком удавалось. Короткая постельная история оставила след, и это беспокоило, сбивало с толку.

Кто бы мог подумать, что женщины сильнее! При всей своей повышенной эмоциональности они, выходит, вполне способны попользоваться и забыть, хотя это качество приписывают исключительно мужчинам. Взять хоть Кейт – улетела, даже не простившись. Ему бы радоваться, что никаких цепочек не осталось, а он злится на пренебрежение.

Если такая крутая, могла бы хоть поблагодарить за прекрасную ночь!

Дилан напомнил себе, что ему уже попадались женщины, оставлявшие в памяти глубокий след – примерно на две недели. Но потом они вспоминались только как волнующее приключение.

– Так ты поможешь Кейт или нет?

– Не знаю.

Помочь – это значит тащиться в Силвер-Спрингс, как брошенный любовник за своей пассией. Его еще никто никогда не бросал, да и сам он предпочитал распрощаться по-доброму. Как далеко назад ни загляни, ни разу не случалось провести с женщиной ночь и смыться без единого слова. Интересно, каково бы ей было? Отвратительное ощущение!

Все-таки почему Кейт поступила с ним так? Она же сидела тогда у его постели в больнице! Кстати, она так и не узнала, что он ее видел – пришел в сознание поздно ночью, когда она задремала. Помнится, это было приятно – увидеть Кейт.

Правда, будь там любая другая красивая женщина из числа его подружек, он бы тоже не огорчился. Обрадовался бы, наверное, не меньше. Но если Кейт была с ним в трудную минуту, было бы свинством не отплатить ей тем же.

Пока Дилан размышлял, Джордан понемногу теряла терпение и наконец взорвалась:

– Ну и сиди дома как сыч! Я поеду сама!

– Я не сказал, что не еду.

– Ах едешь! Когда?

– Скоро.

– Как скоро? Завтра?

– Завтра, – со вздохом подтвердил он.

– А почему такой унылый тон? Как полицейский, ты имеешь право пристрелить кого угодно. Надеюсь, это тебя приободрит.

Глава 15

Роджер Маккена успел обзавестись целой кучей прихлебателей. Все это были завсегдатаи казино, в котором он делал свои ставки. Он не помнил, когда и как они объявились в его жизни, были кем-то представлены или просто походя назвали свое имя, но каким-то образом из людей совершенно незнакомых стали закадычными друзьями. Пока он выигрывал, они помогали просадить выигрыш на выпивку и женщин, когда начал проигрывать, свели с тем, кто всегда одолжит денег (под большие проценты). Так Роджер сблизился с акулой от ростовщичества Джонни Джекманом. Долг рос не по дням, а по часам, но закадычные друзья уверяли, что счастье игрока переменчиво, рано или поздно оно снова повернется к нему лицом.

Перед Роджером заискивали, с него сдували пылинки. Мир казино и игорных домов прекрасно знал: как только старый Комптон Маккена окочурится, его племяннику достанется громадное состояние. На эти деньги точили зубы все подонки города, они же присматривали за тем, чтобы Роджер благополучно дожил до этой счастливой минуты.

Джонни Джекман даже подрядил целую команду следить за каждым шагом богатого наследника. Роджеру полагалось продолжать свои эскапады – ведь если бы, не дай Бог, он исправился, все пошло бы прахом. Вот почему Джонни не на шутку встревожился, когда тот увлекся девушкой из казино по имени Милашка Эмма. У Эммы были на Роджера виды совсем другого рода, и она уговорила его записаться на курсы отвыкания от тяги к азартным играм. Узнав об этом, Джонни дал своим людям приказ заняться ею.

Роджеру было сказано, что Эмма попала в аварию. Он бросился в больницу, но при виде лица, еще недавно красивого, а теперь изуродованного, чуть не свалился от сердечного приступа. Пришлось срочно его увести – в казино, где, желая забыться, он с удвоенным азартом пустился в игру. Выписавшись, Эмма исчезла из города, и он вздохнул с облегчением. Но воспоминания не изгладились с ее исчезновением, и чем дальше и чаще Роджер оплакивал свою единственную настоящую привязанность, тем больше хотел забыться.

К лету у Джонни Джекмана появилась новая причина для беспокойства. Долг Роджера в казино достиг семи сотен долларов, и ему было предъявлено требование уплатить все до последнего цента к первому сентября. Если клиент был не в состоянии этого сделать, платил тот, кто ссужал ему деньги и ручался за него.

Джонни понял, что уже не может позволить себе терпеливого ожидания будущих богатств. Он пригласил Роджера на ужин, влил в него бутылку коллекционного вина и поставил ультиматум: если ему не будет заплачено с процентами (деньги ссужались под пятидесятипроцентный интерес), он возместит долг сам, частями тела, и начнет с той, что болтается между ног.

Три пачки сигарет и бутылка джина в день изрядно состарили Роджера, в свои тридцать четыре он выглядел на все шестьдесят. С помятым серым лицом, редкими седеющими волосами и тусклым взглядом он был ходячей антирекламой азартных игр и нездоровых излишеств. Когда он разминал сигарету, желтые от никотина пальцы тряслись.

– Где я возьму сразу столько денег? – спросил он жалобно. – Я хочу сказать, они есть, но как до них добраться, пока дядя не откинул копыта? Ты же ждал раньше, почему не подождать еще? Надолго это не затянется. Мой... мой источник уверяет, что он буквально дышит на ладан!

– А кто этот твой источник?

– Тот, кто при нем. Человек близкий. Называть имя я не собираюсь.

– Хм... – Джонни прикинул, стоит ли надавить посильнее. – Я бы подождал, но сам знаешь, как это бывает со старыми развалинами. Дышат на ладан, а могут протянуть годы. Так вот, тридцать один день – и ни днем больше. Если не заплатишь, узнаешь, что такое настоящая боль.

– Но я готов заплатить тебе премию за терпение! Рано или поздно я выиграю, и весь выигрыш будет твой.

– Я слышу это уже месяцы, а где он, выигрыш? И потом, кто тебя пустит за игорный стол, пока долг не уплачен? А я не собираюсь платить, заруби это на носу. Тридцать один день – и ни днем больше, – повторил Джонни внушительно. – Не заплатишь – забудь о том, что родился мужчиной. Мои ребята отвезут тебя в уединенное местечко, стянут брюки, раздвинут ноги пошире и... тяп-тяп! – Он изобразил ножницы. – Сперва одно, потом другое... яйца можно будет засунуть тебе же в пасть, чтобы уши не резало от крика. Кстати, они у тебя есть, яйца-то?

Джонни Джекмана называли акулой от ростовщичества, но, заглянув в его холодные глаза, где не было даже искры жалости, да и вообще никаких чувств, Роджер подумал, что обычной акуле до него далеко. Разве только акуле-людоеду. Джонни никогда не нарушал подобных обещаний.

Внезапно алкоголь одним духом выветрился из головы. Роджера бросило в пот. Он так резво выскочил из-за стола, что опрокинул стул. За дверью ресторана его вывернуло в горшок с декоративной туей. Когда он выпрямился, Джонни стоял над ним со злорадной усмешкой на губах.

– Так мы договорились, Роджер?

– Да, Джонни! Конечно, Джонни!

Тот ухватил его за рукав, притянул вплотную и сказал раздельно в самое ухо:

– Я могу рассчитывать на то, что твой дядя не заживется на этом свете дольше, чем тридцать один день?

– Можешь, можешь!

Два часа спустя Роджер Маккена уже был в аэропорту и покупал билет на полуночный рейс. Он был трезв, как никогда за последние годы, слишком испуганный и больной, чтобы пить. К тому же ему надо иметь ясную голову. В Саванне он первым делом собирался навестить дядю Комптона и выяснить, насколько близок тот к могиле.

Глава 16

Кейт решила, что довольно изводиться финансовыми проблемами, пора приступать к их решению. Поездка в Бостон помогла преодолеть первоначальную растерянность, ночь с Диланом дала необходимую встряску, и хотя она не собиралась когда-либо снова прибегать к такой терапии, на данный момент это был наилучший выход. Что касается второго взрыва, он был отчасти даже кстати – показал, что в жизни случаются вещи и похуже банкротства.

Теперь, думала Кейт, когда она способна видеть все в правильной перспективе, она предпримет важные шаги, и первый из них – поделиться проблемой с близкими. В тесном семейном кругу она объяснит, как незавидна их финансовая ситуация.

Сказано – сделано. Закончив рассказ, Кейт шлепнула на середину стола счета и письма как веское доказательство. Эффект получился исключительный. Кайра, которая обычно не лезла за словом в карман, потеряла дар речи. Изабель наотрез отказалась даже смотреть на бумаги, крича о том, что все это грандиозная фальсификация, задуманная нарочно, чтобы опорочить доброе имя матери. Все попытки вразумить ее разбились о каменное упрямство. Кейт пришлось волей-неволей повысить голос. Кайра попробовала урезонить сестер, что удалось не сразу.

– В любом случае мама хотела как лучше. Надеюсь, никто не станет это оспаривать? Ну, а раз так, хватит пререкаться, давайте поищем решение. Чтобы выкарабкаться, нужен разумный план действий.

– Ты такая умная, Кайра, – произнесла Изабель на несколько тонов ниже. – Конечно, мама хотела как лучше. Мы не голодали, ведь так? Когда мне понадобились брикеты для выправления зубов, их поставили, хотя они и недешевы. А самое главное, мы все получили образование! – Остальные кивнули: Кайра охотно, Кейт через силу. – Мама не взяла бы ссуду на таких грабительских условиях, будь у нее другой выход. И я считаю, гнусно осуждать человека, который уже не может оправдаться! Лично я сделаю все, что от меня зависит.

– То есть? – с подозрением спросила Кайра.

– Разве не ясно? – Изабель выпрямилась с лицом мученицы, восходящей к кресту, чтобы быть сожженной. – О колледже не может быть и речи... ну, хотя бы какое-то время. Ты, Кайра, учишься на стипендию, с тобой вопрос ясен, Кейт имеет диплом, а я пойду работать. Надо как можно скорее заняться поисками места. Это и тебя касается, Кейт. Придется ведь на что-то жить и вести дом!

– Откуда только взялось благоразумие в этой белокурой головке? – заметила Кайра со смешком. – Я думала, там и мозгов-то нет.

– Для сарказма не время! – отрезала Изабель.

– Это не сарказм, моя милая. Это всего лишь комплимент с душком.

– Твое образование важнее, – вмешалась Кейт. – Мы уже не нуждаемся в одной общей крыше. Дом сослужил свою службу, можно с ним проститься.

– Но почему? С твоим дипломом ты можешь рассчитывать на солидное жалованье.

– Чтобы банк прибрал к рукам такую роскошную фирму? – хмыкнула Кайра. – Ты плохо знаешь сестру.

– Но как она сможет им помешать? К тому же деньги нам очень скоро понадобятся на самые насущные нужды. Например, электричество. За неуплату его отключают. Телефон тоже. Одно дело, когда есть чем платить, но как только выяснится, что мы на мели, с нами не станут церемониться. Я вот что думаю...

У Кейт не было ни малейшего желания знать – в семье Изабель была известна своими бредовыми идеями. Но такого перла она еще не выдавала.

– Надо сдать наши комнаты внаем! Остальные разразились дружным смехом.

– А что такого? – обиделась Изабель.

– Ты что, совсем?.. – начала Кайра, но Кейт пнула ее под столом, и она умолкла.

Не было никакого смысла доказывать Изабель, какая это жалкая затея. Ее можно понять – почва ушла из-под ног, и она барахталась в пустоте, тщетно пытаясь нащупать точку опоры.

Кайра, по натуре прямолинейная, заговорила снова:

– Даже если мы сдадим наши комнаты, все равно не наскребем на насущные нужды. Можно, конечно, сдать внаем каждое помещение в доме, но тогда зачем вообще огород городить?

– А если запросить подороже?

– Например? Десять тысяч в неделю?

– Ладно, забудем, – буркнула Изабель. – Это правда, мозгов у меня не густо. Будь их побольше, я бы тоже училась на стипендию. Тебе вполне хватает на жизнь, не надо даже подрабатывать. А я ни на что не гожусь – так, поскребыш в семье умников.

– Отчего же ни на что? Тебе хорошо удается роль несчастненькой, – заметила Кайра, не скрывая иронии.

– У меня будет хороший шанс в ней попрактиковаться, – парировала Изабель. – Для начала пойду выгружать вещи. Пристраивала их в твоей машине целый день, надеюсь, хоть разгрузка займет поменьше времени. Завтра позвоню в общежитие и попрошу выписать из комнаты, а то, что там есть моего, отправить назад.

– Господи, хватит драмы! – не выдержала Кайра. – В колледж ты поедешь.

– Но каким образом?

– Как договорились. Подброшу тебя в общежитие, потом поеду дальше, в Университет Дьюка.

– Я имею в виду: как буду учиться без денег?

– Первый взнос уже заплачен, – напомнила Кайра, – а потом... потом я могла бы взять ссуду. Мой послужной список чист, мне дадут.

– Оставим это на самый крайний случай, – возразила Кейт. – В данный момент, я думаю, на учебу наберется с двух моих счетов: того, что на нужды фирмы, итого, что на домашние расходы.

– А сама на что будешь жить? – вскричала Изабель. – И как обойдешься без машины?

– Машина была застрахована. Когда страховая компания заплатит, возьму что-нибудь напрокат.

– Что? Малолитражку? За такую развалину, как у тебя, много не получить.

– А вдруг банк заморозит счета? – вставила Кайра.

– Они не имеют права, пока не истек срок платежа.

– Это уже через месяц.

Прежде чем ответить, Кейт прошла к холодильнику и достала бутылку питьевой воды, подумав при этом: «Вот роскошь, от которой скоро придется отказаться. Ничего, как-нибудь переживем. Тысячи людей пьют воду из-под крана, и ничего им не делается». С мысленным вздохом она достала еще две бутылки, для сестер.

– Правильно, через месяц. Когда я впервые поняла, что мама поставила на карту все, в том числе компанию, я была вне себя от горя и возмущения.

Изабель схватилась за голову.

– Это не очередной выпад против маминой... неосторожности, – поспешно продолжала Кейт. – Думаю, не стоит копаться в том, как и почему это случилось и какие у нее были мотивы. Мы уже сошлись на том, что она хотела как лучше.

– Тогда зачем ты к этому возвращаешься?!

– Чтобы было понятнее. Я была убита этой новостью и неспособна мыслить здраво. Теперь все иначе. Я взяла себя в руки и готова к борьбе. Никому не позволю вот так взять и присвоить мое детище!

– Странно... разве у мамы было право брать деньги под залог твоей компании?

– Как у равноправного партнера. Мне пришлось дать ей партнерство из чисто практических соображений, когда училась на курсах менеджмента в Бостоне. Кто-то должен был заниматься текущими делами: подписывать чеки, отдавать распоряжения от моего имени.

– Вот она и отдала, – заметила Кайра себе под нос.

– Интересно, как ты собираешься бороться с банком? – спросила Изабель, делая вид, что не слышит замечания сестры.

– Для начала побеседую с представителями сети магазинов, что хотели войти с нами в долю. Можно увеличить им процент с прибыли за больший первоначальный взнос. Короче, что-нибудь придумаю.

– А если нет?

– Тогда ничего не останется, кроме как сдавать дом по частям. – Кейт криво усмехнулась. – Мужской пол охотно раскошелится, если к жилью будет прилагаться что-нибудь пикантное.

Кайра расхохоталась, Изабель поморщилась. Внезапно, заставив всех трех вздрогнуть, раздался звонок в дверь.

– А вот и первый квартирант, – хмыкнула Кайра.

– Рис? – Кейт обратила вопросительный взгляд к Изабель, которая лишь пожала плечами.

– Рис отправился в Европу, – сообщила Кайра.

– Откуда ты знаешь?

– Он оставил для Изабель сообщение. Что-то о том, чтобы за время его отсутствия хорошенько поразмыслила насчет их общего будущего.

– Что ж, по крайней мере передышка.

Тем временем Изабель отправилась открывать.

– Кое-кто хочет снять комнату! – прокричала она из прихожей.

– Он что, с неба свалился? – удивилась Кейт.

Однако ее изумление и в счет не шло по сравнению с тем, которое она испытала при виде Дилана. Изабель ввела его на кухню, улыбаясь до ушей. Кайра поднялась из-за стола. Кейт тоже попробовала встать, но ноги так ослабели, что пришлось снова опуститься на стул. Пока Изабель представляла гостя Кайре, она сидела с широко раскрытыми глазами.

– Я о вас много наслышана, – говорила Кайра, пожимая Дилану руку, – и рада наконец познакомиться. Это случилось бы раньше, будь мы с Изабель свободны к моменту выхода Кейт и Джордан. Но нам не удалось вырваться, о чем мы обе до сих пор глубоко сожалеем. Наверняка все семейство Бьюкенен явилось тогда в полном составе.

– Почти, – улыбнулся Дилан. – Нас, знаете ли, очень много. Мы вас без труда перевесим.

Беседа, поначалу немного скованная, скоро перешла в непринужденную болтовню. Дилан улыбался Кайре и Изабель, охотно отвечал на их вопросы и вообще вел себя так, словно Кейт на кухне не было. Что до нее самой, ей все еще не удалось оправиться от изумления – и, между прочим, оторвать взгляд от гостя. Она очень надеялась, что хотя бы не краснеет, но скорее всего так оно и было, потому что щеки жгло.

Смущение – признак нечистой совести? Но что такого страшного она сделала? Однако секс на одну ночь тоже не красит. Даже если он на редкость удался. Взять и завалиться в постель с братом лучшей подруги... не всякая совесть это выдержит не краснея.

А Дилан тем временем непринужденно болтал, улыбался и выглядел потрясающе. Неотразимый, но запретный плод.

Она отважилась его сорвать и попробовать. Пробовала целую ночь, но это в прошлом, и теперь, чтобы не изводиться чувством вины, надо как можно реже видеться. К примеру, сейчас надо выпроводить его из дома. Пусть отправляется по тем делам, ради которых приехал.

Кстати, он стал как-то выше и мощнее. Нет, это лишь иллюзия, поскольку кухонька невелика и они, все три, сильно уступают ему в крепости телосложения. Он заполняет собой слишком много пространства.

Внезапно Кейт заметила, что сестры тоже не остались равнодушными к достоинствам гостя. Неисправимая Изабель самым недвусмысленным образом пускала слюни, и даже Кайра была для разнообразия обаятельной. Однако проницательность осталась при ней, и время от времени она обращала к Кейт задумчивый взгляд, как бы что-то про себя прикидывая. Кто-кто, а Кайра умела сложить два и два.

Изабель отпустила какую-то шутку, Дилан улыбнулся неподражаемой улыбкой победителя, и Кейт наконец удалось стряхнуть с себя ступор. Она выпрямилась во весь рост:

– Что тебе здесь нужно?

Впервые за все это время Дилан взглянул на Кейт – и она тотчас об этом пожалела. В его лице и глазах произошла мгновенная и разительная перемена: исчезли тепло и интерес, осталась только отчужденность.

– Кейт, где твое воспитание?! – ужаснулась Изабель.

– Ах да, воспитание. – Кейт обошла стол и протянула руку: – Здравствуй, Дилан. Рада снова тебя видеть.

Поскольку акцент усиливался, когда она нервничала, это выглядело издевкой. То, что издевка ненамеренная, дела не меняло – во всяком случае, для Дилана, который не принял руки.

Кейт разозлилась. Что, не нравится тонкий южный подход? Ладно, вернемся к грубому северному.

– Так что тебе здесь нужно?

– Кейт, какая муха тебя укусила? – Деликатная Изабель не верила своим ушам. – Ты ведешь себя как портовый грузчик! – Она адресовала Дилану любезную улыбку: – Могу я предложить вам прохладительный напиток? Холодного чай или содовой?

– Спасибо, нет.

– Тогда давайте хотя бы перейдем в гостиную. Там нам будет гораздо удобнее, – предложила Кайра (она успела сгрести разбросанные по столу бумаги и убрать их с глаз долой).

Дилан едва замечал сестер Кейт. Она одна была фокусом его внимания. Не настолько простодушный, чтобы не понимать, как сильно он потряс ее своим появлением, он все же не мог взять в толк, отчего этот шок длится так долго. Впрочем, так ей и надо.

– Невежливо вваливаться к людям, не предупредив заранее, – сказала Кейт.

– А уезжать не простившись – вежливо?

– О чем речь? – спросила Изабель.

– Не важно! – отрезала Кейт, скрестила руки на груди и приняла вызывающую позу. – Ты не ответил, Дилан! Не далее как два часа назад я звонила Джордан, и она ни словом не упомянула о твоем приезде. Значит, она не имеет к нему никакого отношения – она бы меня предупредила.

– Вот как? – с едкой иронией произнес он. – В каждом правиле есть исключение. Я здесь как раз по просьбе Джордан.

– Не верю!

– Дело твое.

– Чего ради он стал бы водить нас за нос? – вставила Изабель. – Дилан, ты... Ничего, если мы будем на ты? Дилан, ты остановишься у нас, ведь так? Правда, мы с Кайрой завтра уезжаем, но Кейт будет рада составить тебе компанию.

Она бросила выразительный взгляд, требуя быть милой и гостеприимной. Кейт еще больше нахмурилась. Дилан улыбнулся:

– Это очень любезно с твоей стороны, Изабель, но ночлег мне не потребуется. Я вообще не собирался задерживаться, даже на одну ночь, а если придется, сойдет и гостиница.

– Этого только не хватало! У нас есть свободная комната.

– Это его личное дело, где остановиться, – ледяным тоном вмешалась Кейт. – Может, ему удобнее в гостинице.

– Хорошо-хорошо. Но поужинать с нами ты ведь не откажешься?

Изабель улыбнулась шире, чтобы стали заметнее ямочки на щеках, и Кейт вдруг испытала сильнейшее желание засунуть ей в рот кляп.

– Не думаю, чтобы Дилан...

– Разумеется, я останусь на ужин.

Он не мог сказать, зачем это сделал: потому что вправду был голоден или чтобы позлить Кейт.

– Обещаю, ты сполна насладишься южным гостеприимством, – проворковала Изабель.

– Жду не дождусь.

Мобильный телефон Дилана зазвонил. Он ответил, улыбнулся и с извинениями вышел из кухни для разговора – без сомнения, личного. Кейт едва дождалась, пока за ним закроется дверь.

– У тебя что, совсем поехала крыша на почве флирта?! У нас столько проблем, а ты зовешь постороннего на ужин! Нам есть что обсудить, а он... он пусть убирается в Бостон!

– Он поможет нам развеяться.

– Кейт, ты ведешь себя странно, – заметила Кайра, не упустившая ни единого слова. – Набрасываешься на Дилана...

– Хамишь, – добавила Изабель.

– Это все стресс, – отмахнулась Кейт.

– Ты же утверждала, что взяла себя в руки, – едко напомнила Кайра.

– Я не выспалась, – заявила Кейт, не найдя лучшего довода. – Утром буду как ягненок.

– Знаешь что... – начала Изабель, и Кейт с Кайрой по привычке переглянулись в ожидании очередной нелепости.

– Пора накрывать на стол, – поспешно сказала Кайра. – Ужин будет с минуты на минуту.

Пожав плечами, Изабель удалилась в столовую.

– Что-то происходит между тобой и Диланом, – зашептала Кайра, едва дождавшись, когда она окажется за пределами досягаемости. – И не говори, что я это выдумала. Вы фыркаете друг на друга, как пара рассерженных кошек, – осталось только искры пускать. И в то же время в его взгляде таится интерес.

– Как и во взгляде на каждую особу женского пола. У этого типа в Бостоне целый гарем!

Кейт говорила, не замечая знаков, которые ей делала сестра, – Дилан вернулся и стоял на пороге.

– Женщины от него без ума!

– А я без ума от женщин.

В его тоне не было ни смущения, ни хвастовства. Он просто констатировал факт.

– Как раз это мне хорошо известно! – выпалила Кейт, обращая на него давно тлевший гнев и давая ярости разгореться. – У меня есть что тебе сказать!

– Так чего же ты ждешь, Растрепа? Говори.

– Поговорим наедине! И не называй меня так!

– Не хочешь выпить, прежде чем беседовать с моей сестрицей тет-а-тет? Для этого стоит подкрепиться, – любезно предложила Кайра и ткнула разделочным ножом в сторону Кейт: – Она не всегда такая, бывает и вежливой, если очень постарается. Узнав ее получше, ты оценишь все хорошее, что скрывается под этим возмущенным фасадом.

– Вот как? – Дилан адресовал Кейт выразительный взгляд и усмехнулся. – Не думаю, что можно узнать ее лучше, чем уже знаю я. – Кейт выпрямилась, словно ужаленная, изрядно его этим повеселив. – Что касается не слишком любезного фасада... как ты думаешь, почему я окрестил ее Растрепой? Уж конечно, не за расхлябанность. Потому что она то и дело в растрепанных чувствах и бросается на людей по малейшему поводу.

– Думаю, вам самое время поговорить, – сказала Кайра, видя, что Кейт прямо-таки готова наброситься на Дилана с кулаками.

Она ухватила за руку вошедшую Изабель и потащила за собой. Прежде чем кто-то успел сказать хоть слово, обе исчезли за дверью. Кейт подбоченилась:

– Так ты мне скажешь, что тебе здесь нужно?

– Джордан уверяет, что ты в опасности.

– Вот еще! Просто в последнее время мне немного не везло. Странно. Меня она уверяла, что тревожиться не о чем, а тебя, выходит, отправила в разведку!

– Из-за какого-то взрыва, в котором, по ее словам, ты чуть не простилась с жизнью. А мне ты сказала, что насажала синяков, когда свалилась.

– Это на самом деле так. Я лишь не уточняла, что свалилась из-за взрыва.

– Могла бы уточнить.

– Ты не проявил интереса.

– Значит, из-за взрыва... и кто-то пытался сбить тебя на машине на стоянке. Это так?

– Так, ну и что? Подросток баловался. Такое бывает сплошь и рядом.

Кейт пренебрежительно мотнула головой, прядь волос на лбу сместилась, открывая синяк. Он был значительно больше прежнего и вдобавок обзавелся компанией. Дилан отвел прядь за ухо.

– Это что-то новое.

– К сожалению! – пробормотала Кейт, отступая.

– Опять свалилась?

– На сей раз нет – по чистой случайности оказалась не в то время не в том месте. – Она поймала его взгляд и повторила: – По чистой случайности! Не знаю, с чего Джордан взяла, что я опасности. Совпадения случаются.

– Вот что... – Дилан взял стул, оседлал его и скрестил руки на спинке, – давай начнем с самого начала. Расскажи-ка мне о взрыве.

– О котором из них?

Глава 17

– А что, был и другой? – спросил Дилан, не скрывая неприятного удивления.

– Был, а что? – Кейт пожала плечами. – Я думала, ты знаешь. Джордан не все тебе рассказала?

– Выходит, не все.

– Это совсем разные случаи. Никакого отношения не имеют друг к другу: первый был взрывом бомбы, а второй – газа. Они даже случились в разных городах! Видишь теперь, что тревожиться не о чем?

– Рассказывай.

– Что, с самого начала?

– И как можно подробнее.

Дилан выпятил подбородок, показывая, что не отступится, пока не узнает все. Кейт решила, что не станет вдаваться в детали, иначе они так никогда и не сядут за ужин.

– Ладно, будь по-твоему, только я расскажу вкратце – голод, знаешь ли, не тетка. Итак: взрыв в Чарлстоне, тамошняя больница, поездка в Бостон, стоянка в аэропорту по возвращении оттуда, взрыв в Силвер-Спрингс, здешняя больница, выписка домой. Ну, что скажешь? Просматривается связь?

– Ты не упомянула Риса, – заметила Кайра от двери, где стояла в ожидании, пока Кейт закончит. – Его я тоже отношу к травмам последнего времени.

– Рис – это была провокация, не травма, – поправила Кейт, но рассказала о том, что случилось в тот день.

– И ты не обратилась в полицию? – с укором спросил Дилан.

– А по какому поводу? Вот если бы он вломился в дом или, скажем, размахивал ножом, тогда другое дело. Никто не вменяет людям в вину сдвиг на любовной почве.

– Этот Рис, он не толкал тебя? Не хватал за руки?

– Нет, он был слишком занят, размахивая своими, – усмехнулась Кейт. – Но надо признать, в какой-то момент я испугалась, что он оттолкнет меня и ввалится в дом. Он, видишь ли, был уверен, что Изабель просто не хочет к нему выходить.

– Значит, он все же был на грани того, чтобы вломиться, – заметил Дилан. – Надо было поставить полицию в известность.

– Она об этом подумывала, – вмешалась Изабель, топтавшаяся за спиной у Кайры. – Помнишь, Кейт? Когда ты рассказала нам про то, что вытворял Рис, ты упомянула, что еще не поздно позвонить в полицию и подать жалобу на его поведение. Но только...

– Что «только»? – поощрил Дилан, когда она запнулась.

– Я попросила ее не делать этого, – смущенно призналась Изабель. – Мне стало жалко Риса, понимаешь? Он живет фантазиями о том, что мы поженимся, и я очень надеялась, что мой отъезд поставит на них точку. Он и сам собирался уезжать – в Европу. Кстати, он уже там. Хотелось бы верить, что новые знакомства и чувства заслонят прошлое. – Она вздохнула и добавила: – Боюсь только, даже забыв меня, Рис не простит Кейт. В том, что мы разошлись, он винит только ее. Думает, что это она заставила меня поступить в колледж, чтобы была от него подальше.

– Вы двое, переходите со своим разговором в гостиную, – сказала Кайра.

– В самом деле, вы перекрыли дорогу, – поддержала Изабель, обрадованная тем, что не нужно больше говорить о Рисе. – Пока накроем на стол, вы закончите.

Кейт молча вышла из кухни, Дилан за ней. В гостиной она присела на диван.

– Садись.

Она имела в виду: «Садись напротив в кресло», – но не сказала этого, и Дилан предпочел устроиться рядом, так близко, что руки их соприкоснулись. Она отодвинулась.

– Давай все сначала.

– Как, опять?!

– Хочу убедиться, что ничего не упущено.

– Не в моих привычках упускать детали! – ощетинилась Кейт. – Не буду я повторять все по сто раз! Возвращайся к Джордан и скажи, что все в порядке.

– Она не поверит.

– Значит, ты явился, чтобы вырвать меня из когтей опасности? – съехидничала Кейт. – Скажите, какой рыцарь! Как-нибудь сама о себе позабочусь. Сроду не нуждалась в няньке!

– Я не нянька, но и не просто вышел погулять.

– Знаю, знаю! Ты служишь в бостонском полицейском отделении. Крутой детектив.

– Крутой не крутой, а как раз поэтому Джордан попросила меня разобраться. Кстати, кто занимается делом о первом взрыве?

– Нейт Хатлинджер, а что?

– Я бы охотно с ним побеседовал. – Кейт собралась удариться в очередные возражения, и Дилан поспешил ее отвлечь: – Этот Халлинджер, он тоже думает, что взрыв был покушением на художницу?

– Конечно. Ей даже предоставили охрану.

– Хм...

– Какой противный звук!

– А какое взрывное устройство сработало? Это уже известно?

– Не знаю, не спрашивала. И даже если бы спросила, очень сомневаюсь, что детектив посвятил бы меня в детали следствия.

– Логично. А он сообщил тебе хоть что-нибудь?

– Не помню.

– Не дури. Мне нужно знать.

– Оставь этот приказной тон, или вообще больше ничего не узнаешь! Это тебе не помещение для допросов, а я не главный подозреваемый!

Вместо того чтобы раздосадовать Дилана, на что Кейт очень надеялась, вспышка его позабавила.

– Что смешного?!

– Ты в самом деле думаешь, что именно так допрашивают подозреваемых?

– Как же еще! У тебя был тон...

– Оставим мой тон и вернемся к твоим взрывам. Когда взорвался газ, ты, если я правильно понял, была в машине?

– Шарила под сиденьем. Позже мне сказали, что полиции пришлось пользоваться специальным инструментом, чтобы добраться до меня – дверцу заклинило и даже немного сплющило. Слава Богу, я все еще была без сознания. Воображаю, каково открыть глаза в железном гробу!

– Да, все могло быть хуже... – пробормотал Дилан.

– Но обошлось, правда? Так зачем устраивать из этого трагедию? – сказала Кейт небрежно, словно описанные события были ерундой.

Дилану захотелось взять ее за плечи и как следует встряхнуть, чтобы опомнилась и начала относиться к ситуации серьезно, но воздержался – в воинственном настроении Кейт могла в отместку ткнуть его пальцем в раненое плечо, и он бы точно невзвидел света. Он не понимал, чего ради она на него злится. Это ему следовало устроить ей словесную порку. Ладно, женщина есть женщина. Хочет строить из себя обиженную – ее дело. Это даже кстати: вести себя как малознакомые люди.

Затянувшаяся пауза нервировала Кейт. Она положила ногу на ногу. Поменяла их. А Дилан думал о том, что совпадение такого рода далеко выходит за границы вероятности. Каждый может оказаться не в то время не в том месте – один раз. Дважды это просто невозможно.

– Халлинджер, случайно, не оставил тебе визитную карточку?

– Оставил. Сейчас принесу.

Кейт вернулась на кухню. Кайра успела сбегать на огород и теперь мыла овощи – свеженькие, только что с грядки. Изабель скручивала салфетки.

– Никто не помнит, куда я сунула визитку Халлинджера?

– Я помню. – Не отрываясь от своего занятия, Кайра повела головой в сторону холодильника. – На дверце, под магнитом.

– Ой! – Изабель прижала ладонь корту. – Ты не оторвешь мне голову, Кейт?

– За что?

– У меня совсем вылетел из головы звонок этого детектива!

– А когда он звонил?

– Да примерно час назад. Сказал, что заедет – ему по дороге.

– А не сообщил зачем?

– Нет, и я не спросила.

– Ты когда-нибудь научишься записывать такие веши? Дня этого на полке стикеры и стакан магнитов.

– Ну... был другой звонок, и я отвлеклась.

– Ужин готов! – объявила Кайра.

– Минутку.

Кейт сняла карточку с дверцы и отнесла Дилану.

– Вот, возьми, но можешь не затрудняться звонком. Детектив Халлинджер едет сюда. Кстати, нас просят к столу. Идем, я покажу, где моют руки.

Дилан, который просматривал на своем мобильнике послания, выключил его, поднялся и последовал за Кейт.

– Сделай одолжение, не заводи за столом разговор о взрывах. Кайра переживет, а вот Изабель может расстроиться. И вообще, ни к чему им забирать себе в голову, что...

– Что?

– Что в этом есть нечто большее, чем простая случайность. Если они будут так думать, то останутся дома, а им нужно ехать, каждой по своим делам.

– Ты так трогательно заботлива.

– И практична, – сухо сказала Кейт. – Разговор о том, что меня могло или не могло разнести на части, не тот тип застольной беседы, от которого пробуждается аппетит.

– Какое глубокое знание этикета! – хмыкнул Дилан. Ужин прошел в теплой, дружественной обстановке – во всяком случае, с точки зрения Изабель: беседа затрагивала только самые нейтральные и приятные темы. Затем сестры взялись убирать со стола. Изабель носила в мойку грязную посуду, Кейт мыла, а Кайра вытирала. Дилан был исключен из ритуала по пылким настояниям Изабель, чье утонченное воспитание не позволяло нагружать мужчин домашней работой.

– Южане – в смысле мужчины – не шевелят по дому и пальцем.

Кайра едко заметила, что это свойственно не только южанам, но поддержала младшую сестру, когда та предложила гостю расслабиться после угощения. Дилану пришлось подчиниться. Направляясь в гостиную, он прикрыл за собой дверь, и вскоре оттуда послышался приглушенный звук телефонного разговора.

В дверь позвонили.

– Наверняка это детектив Халлинджер! – взволновалась Изабель, сунула в мойку то, что держала в руках, и, как на крыльях, полетела открыть. – Кайра! – послышалось из коридора. – Подкрась губы!

– Ну вот, опять, – усмехнулась та, поднимая взгляд от раковины, где в пенной воде отмокали тарелки. – Она не успокоится.

– Держись! Пристроит тебя, примется за меня.

– Она вполне способна действовать сразу на двух фронтах и вцепилась в меня, а не в тебя только потому, что ты, по ее мнению, уже пристроена.

– Имеется в виду Дилан?

– Угу. Но уж мне достанется, это точно. Такое чувство, что, занимаясь нами, она как бы устраивает свое будущее.

– В каком смысле?

– Она же была маминой любимицей, а теперь этот уютный кокон исчез. Из мужчин ей пока не попался никто, чье тепло заменило бы мамино, и знаешь, как-то боязно, что из страха одиночества она просто вообразит себе это тепло с каким-нибудь совсем неподходящим хмырем. Нельзя оставлять ее одну. Знаешь, я буду ей позванивать, а ты, раз уж ты ближе, навещай ее время от времени по выходным, ладно? Я тоже попытаюсь как-нибудь вырваться.

– Что-то во всем этом есть... – задумчиво протянула Кейт. – Вот и Дилан все расспрашивал насчет Риса.

– Ловко у него получается.

– Я даже думаю, что он закрылся в гостиной, чтобы созвониться со своими. Хочет проверить, не наследил ли Рис.

– Этого только не хватало!

В прихожей слышался оживленный голос Изабель. Быстро домыв посуду, Кейт оставила Кайру вытирать ее и расставлять по местам, а сама пошла приветствовать гостя, на сей раз, слава Богу, не нежданного. К некоторому ее удивлению, там оказался и Дилан. Представленные друг другу, мужчины как раз обменивались рукопожатием.

– Надолго к нам, детектив Бьюкенен? – спросил Нейт.

– Можете звать меня просто Дилан.

Кейт хотела сообщить, что Дилан не намерен задерживаться в Силвер-Спрингс ни единого лишнего дня, но он опередил ее, ответив, что еще не знает, сколько здесь пробудет.

Они с Халлинджером были друг другу под стать – высокие и плечистые – и почти откровенно оценивали и взвешивали друг друга, как два петуха, что готовы драться за выводок кур. Сравнение не понравилось Кейт – оно ничуть не льстило ей и ее сестрам.

– А где остановились?

– Еще не решил.

– Ну, в таком случае оставайся у нас! – обрадовалась Изабель, потом вспомнила про другого, не менее интересного кандидата и повернулась к Халлинджеру: – Я так рада снова вас видеть!

– Я тоже, – любезно откликнулся тот.

– Идемте же! В ногах правды нет. – Как подобает безупречно воспитанной хозяйке, она первой направилась в гостиную.

Следуя за ней, мужчины завели разговор, но на таких пониженных тонах, что Кейт не сумела разобрать ни слова. Однако тот факт, что Халлинджер начал что-то писать в блокноте, говорил сам за себя.

– Спиртное? – спросила ее Изабель. – Или ты им уже предложила?

– Когда? Если помнишь, я домывала посуду. Да и зачем накачивать их спиртным? Это не вечеринка.

– Интересно, зачем к нам завернул этот Халлинджер? Вместо того чтобы пройти следом за мужчинами в гостиную, Изабель увлекла Кейт дальше по коридору, за лестницу.

– Когда детектив Халлинджер звонил, он сказал, что хочет побеседовать с тобой об очень важном деле. Голос у него при этом был довольно мрачный. Кейт, если ты в беде, я не поеду ни в какой колледж! Я желаю знать, что за новости он привез, поэтому требую права участвовать в разговоре! Обещаю сидеть тихо, как мышка, и не перебивать.

– Никаких особых новостей он не привез, – легким тоном ответила Кейт. – Мрачных не будет точно, так что выброси это из головы. Он ведет расследование, понимаешь? Увязывает концы с концами.

Изабель посмотрела с сомнением:

– Тебе-то откуда это известно? Ты с ним еще не говорила. Хороший довод.

– От Дилана. Ему-то доверяешь?

– Разумеется, но откуда может знать Дилан? Он же только что познакомился с детективом Халлинджером!

– Ты просто источаешь подозрение! – с досадой воскликнула Кейт. – Дилан звонил, помнишь? Так вот, он связался с местной полицией, и один знакомый ему сказал.

– Ах вот как.

Кейт ужаснулась тому, с какой легкостью начала лгать. Дурные привычки укореняются быстрее хороших. Тем не менее цель была достигнута – Изабель сбита со следа. Она уж чересчур беспокоилась, слишком близко принимала все к сердцу. Ее нельзя затягивать в гущу событий, независимо оттого, опасны они или нет.

– Да, вот так, – подтвердила Кейт с улыбкой. – Пожалуй, ты права – надо бы предложить мужчинам что-нибудь выпить.

– Вот видишь! Мама всегда говорила, что о хороших манерах надо помнить, что бы ни случилось.

Пусть даже разразится Третья мировая, все равно каждый мужчина получит свой стакан на красивом серебряном подносе.

Кейт направилась было в гостиную, но Изабель еще не исчерпала запаса новостей.

– Постой! Тебе звонил еще кое-кто.

– Кто?

– Карл.

– Когда?

– После детектива Халлинджера.

– И чего хотел? – со вздохом спросила Кейт.

– Ничего, только поинтересовался, как у тебя дела. Мне показалось, что он немного расстроен. Два раза повторил, что не может себе простить того, что с тобой стало по его вине.

– Да ведь все обошлось!

– Он думает, что ты была на волосок от смерти... кстати, я тоже. Карл просил передать, что глубоко сожалеет и надеется, что твое внутреннее великодушие позволит тебе его простить, хотя бы в отдаленном будущем. Все-таки драма у него в крови, правда?

– Да уж, – хмыкнула Кейт. – Я позвоню ему сразу, как только освобожусь.

– Не получится – он сказал, что временно удаляется от мира, чтобы залечить душевные раны. Туда, где никто не сможет его побеспокоить.

– Тогда подожду, когда он снова объявится. Что-нибудь еще?

– Звонила Коробочка, – виновато призналась Изабель. – Сказала, что у нее к тебе важное дело. – При виде того, как изменилось лицо Кейт, она поспешила выложить остальное: – Я не сказала только потому, что она сама собиралась перезвонить. – Словно по заказу, зазвонил телефон. – О, наверняка это она и есть!

Кейт заглянула в гостиную, убедилась, что полиция с головой погружена в беседу, и пошла снять трубку.

Это в самом деле была Хейли Джордж, или, как она сама предпочитала себя называть, Коробочка, потому что снабжала красивой и оригинальной тарой всех тех, кто хотел подать товар лицом. Ее фирма поставляла Кейт те самые восьмиугольные коробки, в которых так выгодно смотрелись свечи. Коробочка была известна как надежный деловой партнер, и разговор с ней был очень важен.

– Прошу прощения за поздний звонок, – сказала она. – У вас сейчас нелегкий период, мисс Маккена, но я решила, что мы с вами слишком давно сотрудничаем, чтобы прятаться за политической корректностью. Надеюсь, вы разделяете мою точку зрения.

– Вполне, – настороженно ответила Кейт. – О чем речь?

– Время – деньги, поэтому мне не хочется ждать, пока ваш бизнес снова наберет обороты. Хочу прямо сейчас предложить вам ленту, полученную сегодня, которая буквально потрясла мое воображение. Вы предпочитаете фисташковый оттенок, но этот скорее мятный, с легким маренговым отливом. Я, конечно, могу отослать ленту назад, но пройдет месяц, пока пришлют то, что вы заказывали. Так как же, мисс Маккена?

– Отошлите ее назад, – распорядилась Кейт. – Мятный не подойдет к моим свечам.

– Жаль. Но дело ваше.

Кейт положила трубку с острым сожалением. На самом деле мятный с маренговым отливом был бы даже более кстати, но сейчас она не могла позволить себе новых расходов. Месяц – долгий срок. Авось за это время все так или иначе наладится.

– Дилан спрашивает, можешь ли ты к ним присоединиться, – сказала Изабель.

– Иду.

– И будь с ним полюбезнее, – напутствовала сестра. – Как-никак это брат Джордан, обижая его, ты оскорбляешь лучшую подругу.

«Куда уж любезнее!» – подумала Кейт с усмешкой. В Бостоне она достигла в этом таких высот, что бедняжку Изабель, узнай она, хватил бы удар.

В гостиной, памятуя о хороших манерах, она первым делом извинилась за долгое отсутствие. Мужчины посмотрели с удивлением – похоже, ни один из них этого не заметил.

Халлинджер раскрыл блокнот.

– Расследование достигло совершенно нового уровня, и меня это только радует, – заметил Дилан.

– А меня не особенно, – сказал Халлинджер. – Когда по следу идут сразу и полиция, и ФБР, это не сотрудничество, а столкновение интересов. Заняты не столько делом, сколько тем, как бы отдавить побольше ног.

– Верно, – усмехнулся Дилан. – А уж информацию скрывают друг от друга более тщательно, чем от шпионов враждебной державы.

Кейт подумала: «А сами вы, что же, готовы поделиться открытиями с первым встречным агентом ФБР?» Но смолчала. В конце концов, каждый знал, что эти два департамента не слишком ладят.

– А как настроены вы, детектив? – обратилась она к Халлинджеру.

– Оптимистично, – улыбнулся он. – И зовите меня просто Нейт.

– Что вы намерены делать?

– Что могу.

– Он хочет сказать, что будет заниматься делом невзирая на то, кто еще и каким образом подключен к следствию, – пояснил Дилан.

Похоже, они с Халлинджером заключили пакт о союзничестве, и Кейт этому не особенно удивилась: если представить себе следствие как театр военных действий, они были в одном лагере, в одном окопе на линии огня и меньше всего хотели, чтобы в штабе царила неразбериха.

– Ох уж это мне ФБР! – в сердцах высказался Нейт. – Налетают тучей, как саранча, и деться от них некуда. Всезнайки!

Кейт украдкой взглянула на Дилана. Тот благодушно улыбался, но было заметно, что замечание нашло у него живой отклик. Правда, не совсем тот, на какой было рассчитано.

– Думаю, стоит признаться, что двое твоих братьев работают в Бюро, – тихонько произнесла она.

Нейт ужасно смутился:

– Черт возьми, я не знал! Прошу прощения.

– Да ничего страшного, – отмахнулся Дилан. – Ник и Алек порой сильно достают меня своим всезнайством. Но и толк от них тоже бывает.

– А что вам уже известно? – поспешно вмешалась Кейт. – Есть какие-нибудь ниточки? Подозреваете кого-нибудь?

– Известно довольно много. К примеру, то, что взрывное устройство было спрятано в корзине с цветами, а корзина стояла перед столом в задней части шатра. – Нейт встретил вопросительный взгляд Кейт. – Определить эпицентр взрыва не так уж трудно. – Он помолчал и добавил небрежно: – Стол, насколько я понял, был ваш.

– Цветы я помню, – задумчиво произнесла она. – Я оценила их красоту и была благодарна Карлу за этот знак внимания. – Теперь уже ей пришлось объяснять в ответ на испытующий взгляд. – То есть я так подумала, но понятия не имею, откуда они взялись, эти цветы. Понимаете, такое чувство, что их там не было, когда я заходила в первый раз. Потом я вышла, вернулась – и они уже стояли. Будь они там с самого начала, я бы, наверное, заметила.

– Согласен, и сейчас объясню почему. Сегодня меня попросили встретить в аэропорту эксперта по терактам, парня по фамилии Сазерленд. Он возглавляет центральную группу предупреждения и формально обязан в таких случаях сотрудничать с ФБР. Но у него с Бюро свои счеты, и благодаря этому мне удалось разжиться ценной информацией. Она считается голословной, пока не закончат прочесывать объект с собаками, натасканными на взрывчатку. Ну а голословную информацию в базу данных не вводят. Так что пока один я знаю, кто стоит за этим взрывом. Сазерленд говорит, что давно уже гоняется за этим типом.

– Но как он узнал?!

– По почерку.

Кейт недоуменно приподняла бровь.

– Каждый опытный преступник имеет почерк. Это относится и к тем, кто любит баловаться со взрывчаткой. Чем-нибудь да выдают себя: или тем, как ее закладывают, или какую смесь предпочитают. Этот обожает прятать свои игрушки в корзину с цветами. Поэтому в картотеке проходит как Флорист.

– Как мило, – заметила Кейт.

– Еще он любит наделать шуму и вообще действует по-крупному. Предпочитает сровнять с землей целое здание, хотя первое время не гнушался и автомобилями. Единственное, что до сих пор говорило в его пользу, – он избегает жертв. Что бы ни было взорвано, внутри обычно никого не бывает.

– Не бывало, – поправил Дилан.

Они обменялись взглядом, от которого Кейт пробран озноб.

– У вас в Силвер-Спрингс отличная пожарная бригада, – сказал Нейт. – Ребята знают свое дело и держат ухо востро. Вот почему было подмечено сходство между двумя взрывами, здесь и в Чарлстоне. Один из них позвонил нам, его направили ко мне, поскольку я веду дело о первом взрыве. В разговоре выяснилось, что во время второго вы тоже были поблизости.

Кейт молча кивнула.

– Все это очень странно, – продолжал Нейт. – Утечка газа была, но ее одной недостаточно, чтобы устроить такой тарарам. Так вот, оказалось, что...

– Там тоже была подложена бомба, – сказала Кейт, когда он помедлил.

– Правильно. Когда стало известно, что оба взрыва были подстроены, осталось лишь найти между ними связь.

– И что же, нашли?

– Нашли. Это вы.

– То есть?

– Кто-то хочет спровадить вас на тот свет.

Глава 18

Они дали Кейт некоторое время на то, чтобы переварить новость, и, слава Богу, обошлось без ахов и охов. Вообще говоря, Нейт и не ждал ничего подобного. Он давно уже отнес эту молодую женщину к тем, кто сохраняет хладнокровие в любой ситуации.

Он не знал, однако, что этот железный самоконтроль лишь поверхностный, а в душе Кейт кричала, запрокинув голову и сжав лицо ладонями. И думала о том, что жизнь пошла кувырком во всех отношениях.

– Самый подходящий момент! – наконец высказалась она.

– А что, есть подходящие и неподходящие моменты для того, чтобы взлетать на воздух? – хмыкнул Дилан.

– Я не это имела в виду. Я хотела сказать, что... ну, не важно!

– Расследование только начато, – заговорил Нейт. – Оно может повести нас в самых различных направлениях, а их сотни. Может оказаться, что мы на ложном пути, но! – Он назидательно поднял палец. – Для вашей же безопасности лучше предположить, что покушались на вас, и принять необходимые меры.

– А именно?

– Не хотите прямо сейчас решить, надолго ли вы сюда приехали? – обратился он к Дилану.

– Скажем так: на столько, сколько понадобится.

– Вот и отлично.

– Раз так, мне нужно оружие.

– Само собой. Надеюсь, вы понимаете, что мне придется сделать насчет вас запрос. Затем я загляну к Бобу Драммонду, начальнику здешнего отделения полиции, и спрошу, когда он может с вами побеседовать. Предупреждаю, он и раньше не отличался покладистым нравом, а теперь, на пороге пенсии, ему наплевать на чужое самолюбие. Короче, схлестнуться с ним – не в ваших интересах, Дилан, и я думаю...

– Минутку! – перебила Кейт, у которой голова шла кругом. – Вам не кажется, что ваша версия нелепа?

– Отчего же? – пожал плечами Нейт. – Думаете, вы первая, на кого вроде бы вот так, ни с того ни с сего, объявлена охота? Потом выясняется, что у охотника был зуб на дичь. Попробуйте вспомнить, не перешли ли вы кому-нибудь дорогу. Кому может быть выгодна ваша смерть? Бывшему другу, знакомому, деловому партнеру?

– У меня не такой солидный бизнес, чтобы моя смерть могла кого-то обогатить! Жизнь застрахована, это верно, но, случись что, деньги пойдут сестрам. Вы же не подозреваете Кайру или Изабель! Единственный, кому я поперек дороги, – это Рис Кроуэлл.

– Да, Дилан мне рассказывал.

– Думаю, это ошибка. Не могу представить, кто бы настолько жаждал мести, чтобы дважды подложить мне бомбу! Я год не жила дома, училась в Бостоне, и вернулась совсем недавно. У меня просто не было времени, чтобы обзавестись здесь врагами!

Поскольку Кейт долго сидела на краешке стула, слишком нервозная, чтобы принять позу поудобнее, у нее разболелась спина. Иное дело Дилан – он с комфортом раскинулся на диване: вытянул ноги, руки разложил по спинке.

– Кому принадлежат взорванный склад? – поинтересовался он.

– Насколько мне известно, одной компании, – ответил Нейт. – Я попросил выяснить имена владельцев, ответ пока не пришел. – Он повернулся к Кейт: – А как вы на них вышли?

– Через риелторскую компанию. Я поместила объявление, что ищу помещение побольше, они мне позвонили, отвели в несколько мест, в том числе на этот склад. Он наиболее отвечал моим запросам.

– Значит, объявление...

– Но это не был случайный риелтор! Карл Бертолли имел с ними дело и предложил им заняться мной.

– Интересно... – заметил Дилан.

– В самом деле, – подхватил Нейт. – Любопытно и то, что именно по просьбе Карла Бертолли вы оказались на приеме раньше официально назначенного времени.

– Надеюсь, вы не имеете в виду... – Кейт встрепенулась. – Постойте, ведь это не так! Трубку сняла тетя Нора, и когда она сказала, что меня просят приехать пораньше, я, естественно, предположила, что звонил Карл и что просьба исходит от него. Но если вспомнить, он позвонил мне, как раз когда я шла к шатру через газон, и спросил, где я и нельзя ли поспешить, потому что надо бы присмотреть затем, как все проходит. Когда я сказала, что уже на месте, он, по-моему, был несколько удивлен.

– Разыграть удивление нетрудно, – заметил Нейт.

– А вы с ним уже беседовали?

– Разумеется. Это был занятный опыт. Карл Бертолли – человек весьма эмоционального склада.

– Он сообщил что-нибудь интересное?

– Ничего. Не был, не видел, не знает. По его словам, он был занят сперва своим гардеробом на этот вечер, потом выехал за почетной гостьей. Тут придраться не к чему: водитель лимузина подтвердил и сам факт выезда, и время. Но я непременно побеседую с мистером Бертолли еще раз, после фэбээровцев.

– Если фэбээровцы его разыщут, – хмыкнула Кейт.

– То есть? – насторожился Нейт.

– Знаю опять же с чужих слов – на этот раз трубку снимала Изабель. Карл удалился от мира залечивать душевные раны... – Заметив выражения лиц мужчин, она поспешно добавила: – Время от времени он это делает, так что не спешите с выводами. Карл не живет под стрессом, как другие, он его сразу снимает в каком-то уединенном месте. Наверное, там просто рай, потому что возвращается он другим человеком.

– Я не стану ждать, пока Карл Бертолли в корне изменится, – едко заметил Нейт. – Сейчас же займусь его поисками.

– И как часто он снимает стресс? – спросил Дилан.

– Раза три-четыре в год. Советую начать с разговора с его невестой. Карл даже не выходит из дому без того, чтобы не поставить ее в известность. Как женщина деловая, она не может себе позволить частые отлучки, поэтому наверняка на месте. – Кейт продиктовала телефонный номер и добавила задумчиво: – В общем приятная женщина, но какая-то... я не знаю... напряженная, что ли. Вся на нервах. Ее легко выбить из колеи, поэтому прошу, будьте с ней помягче.

– Вся на нервах – и обручена с Карлом Бертолли? – Нейт покачал головой. – Ну и парочка!

– Я думаю, разыскивая Карла, вы только потеряете время. Раз он так говорит, значит, в самом деле ничего не видел. Будь вы с ним знакомы так долго, как я, вы бы согласились, что трудно найти человека более тонкого, достойного и добросердечного. Это известный меценат!

– Оставим Карла Бертолли и перейдем к тому, кто заманил вас на склад. Вы его узнали?

– Нет.

– Даже по голосу?

– Угу.

– Но вы бы узнали голос, если бы услышали снова?

– Сомневаюсь. Звонок был из машины, и посторонних шумов было столько, что я его едва слышала.

– Кейт, можно тебя на минутку? – раздалось из коридора.

– Это Изабель. Я совсем забыла... хотите чего-нибудь выпить? Спиртного, воды, лимонаду?

– Лимонад, если можно.

– Прошу извинить, что вмешиваюсь в ваш разговор. – Изабель была вся улыбки и изящные жесты. Она успела причесаться, подкрасить губы и освежить макияж. – Хочу только убедиться, что все в порядке. – Она сделана почти незаметный шажок в гостиную, и Кейт подумала: неужели в семнадцать лет и ее вот так же неудержимо тянуло в общество интересных мужчин? – Детектив Халлинджер! Какие-нибудь просьбы или пожелания? И нельзя ли узнать, о чем речь? Кейт уверяет, что вы здесь лишь затем, чтобы... м-м... увязать концы с концами. Это верно?

– Совершенно верно, – подтвердил тот.

– Видишь? – сказала Кейт.

– Мы пытаемся прояснить некоторые незначительные детали, и Кейт нам в этом очень помогает, – объяснил Дилан.

– Ничего больше, – добавил Нейт.

– И не мешай, – заключила Кейт.

– Ноя волнуюсь! – Изабель театрально заломила руки. – С твоей склонностью наносить себе увечья!..

– Ты слышала, детектив Халлинджер выразил желание отведать лимонаду.

– Я сама принесу, не утруждайся.

Однако чтобы избежать дальнейшего вторжения, Кейт сочла за лучшее последовать за ней на кухню. Когда она вернулась с подносом, Дилан взвешивал различные доводы. Любопытство потянуло ее к дивану, но, на полдороге вспомнив о том, что решила сохранять дистанцию, Кейт повернула к креслу.

– Прошу, не вмешивайте моих сестер, – обратилась она к Нейту. – На данном этапе это, по-моему, излишне, а им завтра уезжать. Оставшись из-за меня, они ничем не помогут, а себе осложнят жизнь.

– Прямой необходимости втягивать их в следствие пока нет, – согласился тот. – Если она возникнет, я с ними свяжусь.

Изабель все же заглянула в гостиную, но только для того, чтобы пожелать мужчинам доброй ночи. К изумлению и негодованию Кейт, при этом она чмокнула Дилана в щеку и добавила:

– Надеюсь, ты задержишься подольше!

– Кто готовил лимонад? – полюбопытствовал Нейт с лукавым огоньком в глазах. – Не вы ли, Изабель?

– Да, я.

– Очень вкусно.

Она залилась краской удовольствия.

– Вам совсем не обязательно уходить к себе так рано, – заметил он, думая, что она покидает их из чистой вежливости, чтобы дать возможность без помех пообщаться.

– О, мне надо сделать по меньшей мере сотню телефонных звонков!

– Только не сочтите это преувеличением, – усмехнулась Кейт. – Изабель способна висеть на телефоне часами.

– Она так мила и непосредственна, – сказал Нейт, выждав немного. – И между прочим, напоминает мне мою первую любовь, Мэри Бет Дерстуиллер. Она разбила немало сердец, мое в том числе. – Он опустил взгляд на свои записи и сразу посерьезнел. – Вернемся к нашим проблемам. Итак, Кейт, вы сказали, что долго были в отлучке и не имели времени завести здесь врагов.

– Правильно.

– Было бы очень кстати, если бы вы припомнили по шагам, где бывали, что делали и с кем общались после возвращения в Силвер-Спрингс.

Это нетрудно, подумала Кейт. Ни о каких непредвиденных обстоятельствах она в ту пору и не помышляла, поэтому весь рассказ, конечно, не займет больше четверти часа. Однако она не учла профессиональную въедливость собеседника. Нейт так вцеплялся в каждую деталь, что на перечисление ушло больше часа. Не дав Кейт вздохнуть с облегчением, он заставил все повторить. Она подчинилась без протеста, зная, что он надеется выудить какую-нибудь важную мелочь, которую она упустила.

Однако и повтор ничего не дал. Нить была все та же, единственная – Рис Кроуэлл.

Затем Нейт плавно перешел к делам фирмы. Кейт очень не хотелось посвящать его в свои финансовые затруднения, но иного выхода не было. Рассказ о ссуде вызвал его живой интерес.

– Ты как будто и не расстроена, – заметил Дилан.

– Была, и довольно долго. Но нельзя же все время посыпать голову пеплом! Больше всего меня задело то, что мама...

– Что?

Кейт не могла продолжать. Не могла высказать того, что таким тяжелым камнем лежало на душе, зная, что это бросит тень на ее мать в глазах посторонних, а главное, Дилана.

– Я хочу сказать, что огорчилась больше всего тем, что мама боролась в одиночку. Мне следовало проявить больше проницательности. И еще: я уверена, что, соглашаясь на эти грабительские условия, она понятия не имела о том, что ручается в числе прочего и моей фирмой.

– Как ты намерена поступить?

Перебирая варианты, Кейт сочла приемлемыми несколько, но так как это были всего лишь прикидки, она воздержалась от подробностей.

– Придется кое-чем поступиться, но я думаю, что выкарабкаюсь. Впереди три недели, это немалый срок.

Задав еще несколько вопросов, Нейт закрыл блокнот, поблагодарил ее за помощь следствию и распрощался. Дилан вышел проводить его до машины, и там они стояли минут десять, вполголоса что-то обсуждая. Когда Нейт уехал, Дилан достал из взятой напрокат машины чемодан, захлопнул багажник, постоял в раздумье и наконец направился к дому.

Кейт пропустила его в дверь и, не сказав ни слова, заперла ее.

– Как мне предстоит ночевать?

– Одному.

– Так я и думал.

Он вдруг схватил ее за руку так, что не вырваться, и бесцеремонно потащил в гостиную. Там, правда, он выпустил руку, но ловко загнал Кейт в угол, отрезав ей путь к отступлению.

– Что, черт возьми, с тобой происходит? И не делай большие глаза, ты отлично знаешь, что я имею в виду!

Он умел показаться очень грозным, если хотел. Глаза при этом становились холодными, как лед, и совершенно непроницаемыми.

– Ну... все так сложно теперь... после Бостона!

– С чего это вдруг?

– «С чего это вдруг?»! – передразнила Кейт. – Ты действуешь мне на нервы!

– Интересно, чем?

– Тем, что ты здесь, а не там, где должен находиться, – подальше от меня! Словно нарочно, чтобы напомнить, что тогда в Бостоне чисто по-дружески зашел составить мне компанию, а я... я тебя завалила!

– «Завалила», вот как? Занятное определение.

– Боже мой, ты что, не можешь говорить потише?! Завалила, подстелилась – называй как хочешь, это не меняет дела.

Кейт сделала шажок в сторону. Дилан заключил ее в клетку из рук, упершись в стену ладонями, – безмолвное, но от этого не менее настойчивое требование продолжать.

– Значит, это все было твоих рук дело?

– Я никогда не открещивалась от ответственности! – Она гордо вскинула голову. – Да, это моя вина.

Дилан был теперь очень близко, и она ощущала жар его тела, как в ту злополучную ночь. Кейт вдруг испытала абсурдное желание наброситься на него с поцелуями. Надо было с этим кончать.

– Я только хочу сказать, что была тогда просто не в себе, понимаешь! – Она с трудом глотнула. – Слишком много всего свалилось сразу, я потеряла голову... ну, и отсюда последствия.

– Последствия! – хмыкнул Дилан.

– Ну, результат! Ты просто... подвернулся мне под руку!

– Ах вот оно что. – Уголки губ у него дрогнули. – Значит, я подвернулся и ты меня завалила?

– Именно так! – Кейт удивилась, что такая простая вещь так долго не может до него дойти. – Ты не станешь отрицать, что я сделала первый шаг.

– И все потому, что на тебя сразу обрушилось слишком много проблем?

Странно, она никогда не подозревала его в умственной отсталости.

– Иными словами, – медленно начал Дилан, – это чистой воды случайность, что именно меня Джордан попросила составить тебе компанию и я любезно согласился. Будь на моем месте, скажем, Ник, ты соблазнила бы его. Это так?

– Что ты! Конечно, нет! – испугалась Кейт. – Ник ведь женат!

– Да, серьезная причина держаться от него подальше.

Дилан был мрачен как туча, и его трудно было винить. Никому не нравится быть просто первым встречным. Быть честной так трудно, со вздохом подумала Кейт.

– То, что между нами было, – ошибка, – продолжала она, решив идти до конца. – Мне не следовало...

– Под меня подстилаться?

– М-м... нуда.

– А я думал, это был классный секс по взаимному согласию.

– Что ты так смотришь? Ждешь чистосердечного признания?

Это была попытка сострить, чтобы немного развеять обстановку, но Дилан кивнул со всей серьезностью.

– Нуда, это был классный секс, но...

– Но лучше бы его не было, так?

– Ты просто не хочешь понять! Этого не должно было случиться. Мне не следовало так себя вести. Для меня ты брат лучшей подруги. Я не собираюсь рвать эту дружбу, нам предстоит и дальше встречаться с тобой, и я не хочу каждый раз от тебя шарахаться!

– Но что было, то было. Что ты теперь намерена с этим делать?

Кейт попробовала нырнуть под его руку, но не получилось, и она выпрямилась, стиснув зубы.

– Так поделись со мной своими планами на будущее.

– Я надеялась, что уеду и...

– И притворишься, что ничего не было? – Да!

Наконец-то он понял! Кейт облегченно улыбнулась.

– Это было из ряда вон, да? – спросил Дилан. – Не из твоего репертуара?

– Заваливать мужчин или подстилаться под них? Нет, не из моего. Зато прямехонько из твоего! Ты давно забыл счет женщинам, наверняка не помнишь и имен! Вот почему я думала... я надеялась, что все... обойдется! Кому и знать, как не тебе, – ни обязательств, ни сожалений!

– Значит, вот о чем ты мечтаешь.

– Шокирован?

– Ничуть.

– Тогда зачем этот испепеляющий взгляд?

– Испепеляющий? Никогда не видел себя в зеркале, когда решал задачки. Хотелось понять, что ты имеешь в виду, и я, кажется, понял, хотя и с трудом.

– Что же тут трудного?

– Такой подход не часто встретишь.

– Кто бы говорил!

– Ты, значит, думаешь, что для меня постель – дело механики? Что меня не занимает, был секс классным или ординарным? И таков, конечно, любой мужик, который любит женщин.

Кейт встрепенулась, но Дилан не дал ей раскрыть рта.

– Давай подытожим. Я тебе подвернулся, ты мной попользовалась и теперь предлагаешь жить дальше как ни в чем не бывало...

– Без взаимных обязательств и сожалений! Дилан отступил на шаг и весело расхохотался.

– Что смешного? – насупилась она.

– Да ничего. Надо бы лучше, да некуда!

Глава 19

Ближе к полуночи в дверь позвонили. В этот поздний час в доме было так тихо, что звонок разнесся по нему, как гром небесный.

Изабель наверху заканчивала укладку вещей. Кайра сортировала у бельевого шкафа выглаженные простыни. Кейт в гостиной перебирала документацию своей фирмы в поисках копии соглашения о выдаче ссуды. Дилан, из соображений безопасности, устроил в доме инспекторскую проверку: дергал ручки окон, проверял, крепко ли держат замки. Звонок заставил каждого из них вздрогнуть от неожиданности.

– Я открою! – крикнула Изабель.

– Даже и не думай, – откликнулся Дилан таким непререкаемым тоном, что она сочла за лучшее уступить ему инициативу.

Он приблизился к входной двери, выглянул, отпер ее и, выйдя наружу, затворил за собой.

– Кто там? – поинтересовалась Кейт.

– Какой-то человек с пакетом. Вроде бы должен быть посыльный, но выглядит посолиднее. – Изабель прищурилась, стараясь разглядеть в боковое окошко, что происходит. – О! Он показывает Дилану водительские права. Интересно, зачем?

– А с какой стати приходить в такую поздноту? – пожала плечами Кейт.

– По-моему, Дилан его изрядно перепугал. – Изабель со смешком бросилась прочь от окна, чтобы не выдать, что шпионила.

– Кто-то должен расписаться, – сказал Дилан, входя.

– Я подпишу, – отозвалась Кейт.

– Это еще что за новости – являться с пакетом на ночь глядя? – Изабель вытянула шею, стараясь заглянуть ей через плечо.

В углу пакета красовался устрашающий штамп «Срочно», при виде которого у Кейт екнуло сердце. Обратный адрес и вовсе леденил кровь – пакет был из адвокатской конторы. От адвокатов не приходилось ждать ничего доброго.

– Кто отправитель? – спросила Изабель.

– «Смит и Вессон».

– Оружейники?!

– Нет, юристы.

Изабель тоже пришло в голову, что пакет должен содержать еще одну порцию финансовых проблем. Она схватила его и спрятала за спину, подальше от глаз Дилана.

– Я попрошу Кайру вскрыть.

Кейт не последовала за ней на кухню, слишком подавленная, чтобы выказать какой-то интерес. Рассудив, что плохие новости могут подождать, она вернулась к своим бумагам. Кстати сказать, первый беглый просмотр не увенчался успехом: ни копии соглашения, ни даже папки с отчетностью за тот период, когда делами заправлял Такер Симмонс. Все это должно где-то быть. Она слишком рассеянна. Надо быть внимательнее.

Вошла Кайра с письмом. За ней семенила раскрасневшаяся Изабель.

– Кейт, прочти-ка!

– Да, да, читай скорее! Я что-то не пойму, о чем речь.

– Сперва скажи, кто такие «Смит и Вессон», – устало попросила Кейт.

– Адвокатская фирма, которая представляет интересы Комптона Томаса Маккены.

– А кто это?

– Понятия не имею. Видимо, какой-то родственник. Скажем, дядя по отцовской линии... или отдаленный кузен.

Кайра переступила через ящик с бумагами, целиком вытащенный Кейт из письменного стола, и села рядом, положив письмо ей на колени. Изабель плюхнулась с другой стороны.

– Ну, читай же, читай! Я умираю от любопытства.

Кейт пробежала глазами напечатанный текст за парой солидных подписей и печатью.

– Хотелось бы знать, кто он, этот Комптон Томас Маккена...

– И что ему от нас нужно, – добавила Кайра. – Ни с того ни с сего вдруг просит лично явиться!

– У меня нет времени разъезжать, – сухо заметила Кейт.

– Но он как-никак наш родственник, – возразила Изабель. – Мы не можем просто взять и отмахнуться.

Дилан появился как раз посреди жаркого спора.

– Кейт, задняя дверь нуждается...

– Никуда я не поеду! – отрезала Кейт, не обратив на него внимания. – Вам я не могу запретить, но сама отказываюсь иметь дело с этими людьми! Родственники, скажите на милость! Где они были раньше? Папу лишили наследства за то, что женился на маме, из-за них в конечном счете эта ссуда, и вы хотите, чтобы я бежала к ним на первый же свист?

– Кейт, будь благоразумной! – горячилась Изабель. – Приглашение может означать только одно: наша родня взялась за ум! Этот человек, кто бы он ни был, хочет, конечно, попросить прощение за недостойный поступок нашего деда.

– Значит, только потому, что кого-то из наших драгоценных родственничков замучила совесть, мы должны все бросить и сломя голову лететь в Саванну? Ну нет! От меня они этого не дождутся! Я не еду – и точка!

– Не едешь куда? – полюбопытствовал Дилан.

Никто не слышал вопроса. Сестры говорили разом, перебивая друг друга, приводя различные доводы за и против, и это так напоминало обстановку, в которой Дилан вырос, что он вдруг почувствовал себя совершенно как дома. По опыту зная, что самый горячий спор когда-нибудь да иссякает, он прислонился к косяку двери, скрестил руки на груди и ждал, когда ему дадут шанс выступить с лекцией на тему «Запирайте двери на ночь».

Незапертой оказалась не только задняя дверь, но и боковая, что вела в гараж. С тем же успехом можно было поставить на газоне указатель с надписью «Потенциальные жертвы». И если ему придется ждать всю ночь, ничего, он подождет, потому что кое-кому следует прочистить мозги.

– Я бы поехала, но не могу... – Кайра широко зевнула. – Изабель, ты, между прочим, тоже. Мы и так опаздываем. Еще вчера надо было выехать, чтобы успеть в срок.

– А все из-за нее! – Изабель ткнула пальцем в сторону Кейт. – Если кто и должен ехать, то она.

– И не подумаю!

– Сделаем вот как: Кайра подбросит меня до Уинтропа, сама вернется за тобой, и вдвоем вы...

– И речи быть не может, – отмахнулась Кайра. – Меня тоже не погладят по головке за опоздание, к тому же я не хочу пропускать занятия. Разумеется, я помогу тебе затащить вещи в комнату, но потом придется ехать в Университет Дьюка, и немедленно.

– Кейт, если ты пообещаешь не влипать больше ни в какие истории...

– Я же сказала, что не поеду! – повторила та в сотый раз.

– Не понимаю, почему ты упрямишься, – вздохнула Изабель. – Кайра, ну как мне ее убедить? Сделай так, чтобы она согласилась!

– Каким образом?

Внезапно Изабель заметила в дверях Дилана, и лицо у нее прояснилось.

– Вот кто заставит Кейт поехать!

– Нет, не заставит! – сказала та с нажимом.

– Куда? – вторично осведомился Дилан.

Сообразив, что он понятия не имеет, о чем речь, Изабель ввела его в курс семейной истории, потом рассказала о письме.

– Ты ведь понимаешь, какая это волнующая возможность– наконец познакомиться с родственниками? Мы не только в глаза их не видели, но и не знаем, сколько у нас дядюшек, тетушек, племянников, двоюродных братьев и сестер! Я думаю, ехать надо именно Кейт.

– Интересно, почему? – взъерошилась та. – Потому что именно я не желаю иметь с ними ничего общего? Железная логика! Что взбрело тебе в голову, Изабель? Никто из них не был на похоронах, даже папиных!

– Извини, но на сей раз я на стороне Кейт, – сказала Кайра. – Ей решать, ехать или нет. Не хочет – не надо. Вот только...

– Никогда не поздно наладить отношения, – заявила Изабель, хотя обычно философский подход был ей глубоко чужд. – Возможно, этот, как его там... Комптон Томас хочет передать нам что-нибудь, что принадлежало папе. Неужели ты упустишь такой шанс? Если не поедешь, мы так и не узнаем, чего он хотел!

– Что «только»? – спросила Кейт у Кайры, когда ей удалось вставить слово.

– Наши родственники до сих пор не желали иметь с нами дела, ни один из них, верно? Неужели такая неожиданная перемена не вызывает у тебя ни капли любопытства? И потом, это возможность выяснить, какие физические и психические отклонения есть в нашей генеалогии. Полезно, не находишь? Так, на всякий случай... чтобы быть готовыми. И не надо так смотреть! Кто знает, вдруг у нас в семье половина народу страдает пороком сердца, а другая – гемофилией.

– Может, мне прихватить десяток тех бесконечных формуляров, которые пациент заполняет на первом приеме? Воображаю, в какой восторг они придут, когда я потребую, чтобы показали зубы!

– Это все шуточки, а я серьезно. Мы не знаем, какова у нас наследственность по отцовской линии. Это серьезный пробел. Но дело твое.

– Вот именно.

Изабель с досадой развела руками и уже хотела демонстративно удалиться, но Дилан остановил ее.

– Сядь! – скомандовал он. – Если вы закончили, то я еще нет. У меня разговор к вам всем, особенно к тебе. Сядь.

– Есть, сэр!

– Ты должна хотя бы подумать насчет поездки, Кейт, – не унималась Кайра. – Она может заполнить сразу все пробелы, ответить на несчетное множество вопросов.

– Боже мой, я уже устала повторять... ладно, поеду!

– Договорились. Пойду лягу.

– Нет, не пойдешь, – сказал Дилан тем профессиональным тоном, от которого тех, кто проштрафился, бросало в холод (он был терпелив, но не беспредельно, и за время спора сам себя накрутил так, что без разноса было не обойтись). – Не пойдешь, пока я не выскажусь!

– Насчет чего? – рассеянно спросила Кейт.

– Узнаешь. Я вам всем устрою!

И он нисколько не преувеличивал.

Глава 20

Когда насчет поездки было решено окончательно, Дилан позвонил Нейту, чтобы сообщить, что Кейт отправляется в Саванну.

– Мне даже нравится, что она на время покинет Силвер-Спрингс, – сказал он в заключение. – Правда, это всего дня на два, но отъезд будет кстати, в особенности потому, что это внезапная перемена планов и никто, кроме сестер, о ней не знает.

– Письма они не ждали?

– Конечно, нет. Они даже не слышали о Комптоне Томасе Маккене. Интересно, что у него на уме...

– Я сделаю насчет него запрос и позвоню сразу, как только что-нибудь выяснится. Надеюсь, и вы будете держать меня в курсе. Как и обещал, я спросил, сможет ли шеф Драммонд принять вас завтра рано утром. Он согласен, но не забывайте о моем предупреждении. Вы теперь в его юрисдикции и фактически у него под началом. Не сердите его попусту.

– Ладно, не буду. Обычно мне удается поладить с людьми. А как насчет ФБР?

– Я доведу это до их сведения... в должный момент.

– А не знаете, кто у них всем заправляет?

– К сожалению, с той стороны вечный дефицит информации, но я свел список кандидатов на эту роль до трех человек. Первым стоит некий Кляйн, он из Джорджии. Бойкий субъект.

Позиция Нейта по отношению к ФБР была настолько очевидной, что он не сумел бы ее скрыть при всем желании. Дилан не мог его винить: мало кому понравится, когда его низводят до мелкой сошки.

Пока он говорил по телефону, Кейт сидела в прихожей. Глаза у нее слипались. Наконец разговор закончился, Дилан взял свой чемодан и подошел к ней.

– Чего ты ждешь?

Она зевнула так, что чуть не вывихнула челюсть.

– Жду, когда можно будет проводить тебя в комнату для гостей.

– Я ее уже нашел, когда обходил дом. Лучше бы шла спать – у тебя измученный вид. Ты что, прошлой ночью не выспалась?

– Прошлой ночью я была на больничной койке.

– Ах да, верно. Так иди выспись.

– Нам по дороге.

Они молча поднялись на второй этаж. Спальня Кейт находилась прямо напротив комнаты для гостей. Изнемогая от сонливости, но не желая выходить из роли любезной хозяйки, она отворила для Дилана дверь.

– Здесь своя туалетная комната, поэтому...

– Я уже видел.

Он захлопнул дверь перед ее носом. Удивленная настолько, что сон отступил, Кейт замерла. Что между ними произошло? Дилан не был ни резок, ни груб. Наоборот, он улыбнулся.

Внезапно ее осенило и стало неловко. Ведь она втайне ожидала, что он попытается поцеловать ее на ночь... потому и проводила до двери. А он и не подумал.

Ну и отлично. Хочет показать, что ее долгое и трудное объяснение принесло плоды. Дошло, как до жирафа, – на десятом километре. Что ж, лучше поздно, чем никогда. Она ведь этого хотела. Тогда отчего на душе так пусто? Может, потому, что Дилан не очень-то и спорил, когда она предложила жить дальше, словно ничего не случилось. Настоящий джентльмен – все, как желает дама!

Кейт прошла к себе и занялась вечерним туалетом, но мысли о черствости Дилана не выходили из головы. Ему незачем расстраиваться. Женщин кругом хоть пруд пруди, и всегда можно подыскать новый объект.

Кейт сделала честную попытку раздуть в себе отвращение к подобной неразборчивости, но безуспешно. Тогда она обратилась к праведному гневу: надменный эгоист, как он посмел постучаться в ее дверь вот так, ни с того ни с сего?! Почему сначала не позвонил и не дал ей шанс послать его к черту? Нет, он явился как к себе домой, да еще чуть ли не с порога начал командовать!

Однако и гнев не спешил разгораться. Приходилось признать, что с Диланом так близко, через коридор, она чувствовала себя не в пример спокойнее. Даже Изабель прониклась его лекцией на тему простейших мер безопасности. Конечно, не сразу и не по собственной инициативе: сделав общий выговор, он сосредоточился на ней и устроил то, что в просторечии называется головомойкой. Изабель уже никогда не забудет заложить щеколду и повернуть в замке ключ. Кейт сильно подозревала, что младшей сестре предстоит теперь всю жизнь оглядываться через плечо и что даже самый бурный водоворот студенческой жизни не заставит ее потерять бдительность. И ведь он не угрожал, не наседал, не давил на психику! Просто умело подчеркнул то, к чему это может привести. Никакой гипнотизер не преуспел бы так, как Дилан Бьюкенен с его простой лекцией.

Как ему удается? Он явно предпочитает пряник кнуту, а между тем по долгу службы должен бы наоборот. Лучше бы кнут, со вздохом подумала Кейт. Трудно свести отношения к чисто платоническим, если мужчина проявляет трогательную заботу о тебе и твоих близких.

Ну зачем она улеглась с ним в постель?! Это было чудовищной ошибкой, а что она сделала, чтобы ее исправить? Заявила что-то вроде «ты мне безразличен, и я тебе безразлична, так давай разойдемся, как в море корабли». Надо бы лучше, да некуда.

Кейт улеглась, натянула одеяло на голову и провалилась в сон.

Глава 21

Четкий, расписанный по минутам план выезда не удался – со всеобщей помощью Изабель уложилась в сроки, а Кайра, именно поэтому, нет. Вместо того чтобы в семь утра уже мчаться по скоростному шоссе, в восемь они еще стояли возле машины, прощаясь и заверяя Кейт, что все будет в лучшем виде.

– Не хочется оставлять тебя наедине с горой финансовых проблем, – сказала Кайра.

– Ничего, как-нибудь справлюсь. Главное – не отчаиваться.

– Ты позванивай, чтобы мы не ломали голову, что и как. И не надо меня от всего оберегать, – заявила Изабель.

– Ладно, ладно, она будет резать тебе правду-матку прямо в лицо, – хмыкнула Кайра.

– Хорошо Дилан здесь. Если бы ты, Кейт, поехала в Саванну одна, то по дороге совсем спятила бы от раздумий. Его присутствие тебя отвлечет.

Дилан, настоявший на том, что лично запрет все двери, теперь тактично ждал за пределами слышимости. Ему самому не терпелось выехать, но он помалкивал, зная, как трудно надолго расставаться с близкими. Ожидая, он наблюдал.

Вот Кейт сделала какое-то замечание, видимо, на его счет, потому что они повернулись, чтобы улыбнуться ему. В этот миг, как откровение, ему вдруг явилась вся красота этих трех женщин.

Они были похожи, но каждую отличало что-то свое, придававшее ей уникальную прелесть. Изабель, само очарование, всеобщая любимица и прирожденная кокетка, была тоненькой и воздушной, эдакая белокурая фея с большими, чуть раскосыми глазами цвета моря. У Кейт глаза были темно-голубые, и волны каштановых волос выгодно оттеняли их, заставляя лучиться. Кайра была самой высокой и крепкой из сестер и телосложением напоминала Диану-охотницу с небрежно падающей на плечи гривой рыжеватых волос. У Кейт веснушки были только на носу – едва заметная россыпь, у Кайры их хватало и на щеках. При всей своей прямолинейности и любви к насмешкам она была еще и стержнем, основой этой небольшой дружной семьи, а если нужно, и миротворцем. Изабель больше получала, чем другие. Кайра больше отдавала.

Определить характер Кейт оказалось труднее. Она умела и брать, и отдавать, это Дилан знал по собственному опыту. В ней была и кротость, но в отличие от Изабель она могла за себя постоять. Было и что-то еще, какая-то неопределенность. Это что-то влекло к ней, по крайней мере его. Не фасад целеустремленной деловой особы, эдакой барракуды, которой палец в рот не клади. Не маска женщины, повидавшей виды, за которую она сама упорно держалась. Скорее, то, что под всем этим жила и дышала нежная, чувственная, ранимая и, если уж на то пошло, не слишком искушенная душа, – вот почему он сумел так легко уложить ее в постель. Очень может быть, что она об этом искренне сожалеет. А он нет. Он был рад, что так вышло.

Такой ход мысли не мог довести до добра, и Дилан сам не заметил, как начал вспоминать отдельные моменты той ночи. Ничего более несвоевременного было не придумать. Он встряхнулся.

– Кейт, ты собираешься ехать, или мы проторчим тут до завтра?

Она продолжала следить за тем, как Кайра выезжает из гаража. Только когда машина скрылась за поворотом, она повернулась, и стало заметно, что щеки у нее влажные.

Дилан не сделал на этот счет никаких замечаний. Он уселся за руль и отворил дверь для Кейт.

– По-моему, я что-то забыла. Где сумочка?

– Вот, на сиденье.

– Думаю, брать с собой что-то еще просто глупо! Не понимаю, зачем я тебя послушалась и собрала чемодан... я не задержусь там ни на минуту. Кстати, где он? Наверняка так и стоит в прихожей.

– Нет, я его уложил в багажник. Сядешь ты или нет? Ау, Растрепа! Очнись!

Кейт адресовала ему испепеляющий взгляд, в котором читалось: «Еще раз назовешь меня так – и ты труп!»

– Может?..

– Утюг выключен, я проверял. Садись, черт возьми! Она уселась, поджав губы, но тотчас же перестала суетиться и спокойно застегнула ремень безопасности.

– Куда ты так спешишь? Тебя вообще не приглашали.

– Зато ты приглашена, а время идет.

– Ну и что?

– Надо еще заехать в участок, и я понятия не имею, сколько придется там проторчать. Этот шеф Драммонд – тот еще тип.

Как старожил Силвер-Спрингс, Кейт взялась показывать дорогу. Участок находился довольно близко от ее дома, и они добрались туда быстро. Это оказалось двухэтажное строение, обветшалое, но довольно романтичное на вид, если слово «романтика» можно хоть каким-то боком отнести к полицейской работе. Густой плющ оплетал его до самой крыши, к дверям вела дорожка из красного кирпича, за долгие годы истертая ногами чуть не наполовину.

– А что, там есть и кутузка?

– Не знаю. Может, в задней части или наверху.

Входная дверь была недавно покрашена лоснящейся черной краской. Ставни тоже. Дилан был удивлен. Он не только не встречал таких полицейских участков, но и не думал, что это возможно.

– Не будь тебя, я проехал бы мимо. Решил бы, что это пансион.

Однако внутри он обнаружил именно то, к чему привык: невзрачный серый линолеум на полу, стены, до половины покрытые грязновато-зеленой масляной краской с разводами от кисти, что имитируют рисунок, и за столом в приемной – угрюмую старушенцию с лицом мегеры, в точности как в Бостоне. Даже запах был знакомый: пахло потом, мышами, недавней дезинфекцией. Дилан с удовольствием окунулся в родную атмосферу.

Шеф Драммонд взял на себя труд при виде их выйти из-за стола. Он напоминал борца в тяжелом весе, недовольного тем, что больше не может месить противника на ринге. Руку он пожимал так, словно проверял, способен ли все еще расплющить ее, если придется. Кейт он сразу выставил в приемную, проворчав, что там есть кофеварка.

Она послушно уселась на неудобный металлический стул, достала свой мобильник «Блэкберри» и проверила, нет ли важных посланий. Одно было от Хейли, но к важным оно вряд ли относилось. Скорее всего новые доводы в пользу мятного с маренговым отливом. Это могло подождать. Кейт решила, что позвонит Хейли по дороге. Будь при ней кейс, можно было снова заняться бумагами, но Дилан настоял, чтобы она немного передохнула, так что кейс остался дома.

Стул, должно быть, нарочно был спроектирован так, чтобы посетитель не мог расслабиться. Он врезался в ноги, в бедра, в спину, и как ни ерзай, ничто не помогало. Время тянулось бесконечно.

Кейт заметила, что мегера за столом все чаще бросает на нее взгляд. Может, юбка задралась? Она поспешно сняла ногу с ноги и спрятала обе под стул. Украдкой взглянула на блузку, не расстегнулась ли пуговица.

Дилан все не шел.

Мегера снова вынырнула из-за компьютера и пронзила ее взглядом.

– В чем дело? – отважилась Кейт.

– Я обожаю ваши свечи!

– Что, простите?

Угрюмое лицо осветилось улыбкой и сразу преобразилось.

– Ваши свечи. Я их обожаю!

– Спасибо.

– Хотела, знаете ли, купить и туалетную воду... – Должно быть, вспомнив про свой возраст, женщина несколько смутилась. – Просто ради запаха! Но я не знаю, какую выбрать, а посоветовать некому.

– У меня есть пробники. – Кейт порылась в сумочке и нашла все три. – Вот, возьмите. Получите представление о трех ароматах: «Изабель», «Лия» и «Кайра». Мы выпускаем их в виде туалетной воды и духов.

Не скрывая восторга, женщина приняла пробники, назвала свое имя и так долго трясла Кейт руку, что та смутилась.

– Как я рада с вами познакомиться! Вы ведь знаменитость.

– Из-за свечей?

– Конечно, нет! Ваши ароматы чудесны, но прославились вы, извините, тем, что чуть не взлетели на воздух вместе со старым складом.

Она высказала это с таким видом, словно подозревала Кейт в умышленной попытке увековечить себя таким образом. От необходимости отвечать спас хлопок двери кабинета – Дилан наконец соизволил появиться в сопровождении шефа Драммонда. Теперь он был при оружии и в руках нес коробку (видимо, с патронами). Запас карман не тянет, подумала Кейт, внутренне усмехнувшись.

– С этим парнем, мисс Маккена, вам нечего бояться. Вы в надежных руках. У него отличный послужной список, и его начальник ничуть не обрадовался, узнав, что он временно в моем распоряжении. Взял с меня слово, что это ненадолго. Говорит само за себя!

Кейт кивала, но взгляд ее так и тянулся к пистолету. Перед мысленным взором возникла больничная койка и Дилан, бледный, с забинтованным плечом. Теперь она до конца поняла, что его работа связана с риском, и хотя как полицейский он не оставлял желать лучшего, он рисковал раньше и не собирался избегать опасности впредь. У нее неприятно засосало под ложечкой.

– Я рада оказаться в таких надежных руках.

Дилан бросил на Кейт косой взгляд. Шеф Драммонд кивнул, сдвинул брови и махнул рукой на дверь:

– И хватит взрывов! Постарайтесь вернуться назад с руками, ногами и головой.

– Кошмар! – пробормотала Кейт, идя рядом с Диланом к машине. – Все ведут себя так, словно я нарочно это делаю. Эдакая ходячая бочка с порохом: куда ни сунусь, все взлетает на воздух. Скоро от меня начнут шарахаться!

– Ну, так уж и начнут, – хмыкнул он. – Скорее, будут ходить хвостом. Если разобраться, ты внесла оживление в это стоячее болото.

Они уселись, выехали на улицу, и здесь Дилан притормозил.

– Говори, куда ехать.

– Первый поворот налево приведет тебя на Мэйн-стрит. Это кратчайшая дорога до скоростного шоссе, но по утрам на выезде бывает пробка. Придется ползти шагом минут десять.

– Всего-то? В Бостоне никто не назвал бы это пробкой. – Дилан повернул, где было сказано, и чуть погодя заметил: – Мне даже нравится неспешный ход здешней жизни. Все как-то спокойнее, проще, и шума не в пример меньше.

– Шеф Драммонд тебе тоже нравится?

– Странный тип, – честно признал он. – Вернее, с чудачествами. Словно боится, что от улыбки лицо у него треснет по швам. Поэтому предпочел забыть, как улыбаются. Не знаешь, взаправду он зол как черт или у него просто такая манера? Стоило войти, он выпятил челюсть, а когда открыл рот, я думал, это для того, чтобы послать меня куда подальше. Похвалил меня за безупречную службу с таким видом, словно охотнее убил бы! – Дилан помолчал и добавил: – Немного похож на отца.

– Твой отец совершенно нормальный человек. Я бы даже сказала, приятный. Ко мне он неизменно добр.

– Правильно. Потому что ты ему никогда не перечишь.

– Не наговаривай на родного отца! Будь он вроде шефа Драммонда, Джордан и Сидни не называли бы его папочкой.

– Это привилегия слабого пола. Сыновья, обращаясь к нему, обязаны добавлять «сэр». Нам доставалось на орехи, когда были помоложе... и, если честно, задело. Когда в семье шестеро мальчишек, нужны ежовые рукавицы!

Кейт припомнила первую ночь после ранения Дилана. Судья Бьюкенен сидел у постели сына. Когда она проснулась после короткой дремоты, то увидела у него во взгляде такую откровенную боль, что чуть не разрыдалась от сочувствия и поняла, что, несмотря на внешнюю суровость, он любит детей всем сердцем.

– Ненавижу больницы...

Взгляд Дилана дал Кейт понять, что она произнесла это вслух.

– Как всякий нормальный человек, – заметил он и, откликаясь на ее печаль, коротко сжал ей руку. – К чему ты это сказала?

– Так, ни к чему.

Не хотелось углубляться в описание причин. Дилан не настаивал. Скоростное шоссе в это время было почти пустынным, и он не слишком пристально следил за дорогой.

– Утром я звонил Нейту.

– И что же?

– Сказал, что еду с тобой в Саванну. Объяснил почему и попросил навести еще пару справок.

– Мило с твоей стороны.

– Кое-что он для меня уже выяснил. Что-то нечисто в истории с тем складом, где был взрыв. Им вроде бы владеет фирма, но, кроме названия, ничего не удавалось выяснить. Нейту пришлось копнуть как следует, и представляешь, у кого контрольный пакет акций?

– У кого?

– У Карла Бертолли.

Кейт меньше всего ожидала услышать это имя и в первый момент подумала об ошибке.

– Невозможно!

– В смысле Нейт решил облить честного человека помоями? – усмехнулся Дилан.

– Конечно, нет, но... как это может быть? Карл сроду не упоминал, что имеет отношение к складу!

– Может, не хотел, чтобы ты это знала.

– А Дженнифер из риелторской компании, которая показывала мне склад? Она знала? – спросила Кейт и тут же сама себе ответила: – Как она могла не знать! Без таких деталей никто не возьмет на себя объект! Ее уже допрашивали?

– Она с семьей где-то на природе, но к завтрашнему дню должна вернуться. Нейт мог бы разыскать ее, но решил, что время терпит, – ведь главное уже известно. Сегодня или завтра ее допросят, не имеет решающего значения. По его мнению, она скрыла то, что склад фактически принадлежит Карлу, по его же просьбе.

Кейт честно постаралась проникнуться новостью, но ничего не вышло. Карл? Дорогуша Карл? Нет, и еще раз нет!

– Но если взрывы подстроены Карлом, то каков был его мотив? Правда, недвижимость обычно бывает застрахована, и на солидную сумму, но в деньгах он не нуждается – сам раздает их благотворительным организациям. И уж совсем непонятно, зачем ему моя смерть! Мы дружим, знаем друг друга тысячу лет! Нет, это все не имеет смысла!

– Я уверен, ФБР уже составляет картину финансовых возможностей Карла Бертолли. Если они не так солидны, как кажутся, это скоро станет известно. Какой-то мотив быть должен.

– А я говорю, его нет!

– Кто знает, кто знает... Порой такое узнаешь о людях, что голова идет кругом. У твоего Карла вполне могут быть маленькие тайны.

– Не могу поверить! И не хочу!

– Ну, так брось об этом думать. Поразмыслим лучше вот над чем: Комптон Томас Маккена – твой двоюродный дедушка. Вернее, был им.

– Как это был?

– Он скончался прошлой ночью, а два часа спустя – в полном соответствии с его последней волей – письмо было отправлено Андерсоном Смитом, одним из его поверенных.

– Тогда чего ради?..

– Ты едешь в Саванну? Отнюдь не за тем, чтобы, как гласило письмо, встретиться с ним в конторе «Смит и Вессон». Вы все три должны были присутствовать при чтении завещания.

Кейт вдруг ощутила горькое разочарование и поразилась его силе.

– Ну, значит, это неподходящий момент копаться в наследственности, – сказана она в попытке пошутить. – Поскольку это была основная причина для поездки, можем поворачивать. Наследство пусть оставят себе, нам оно без надобности.

– Это ты так говоришь, а что скажут твои сестры?

– В письме есть номер телефона конторы. Могут созвониться. Не прозевай поворот!

– Вы не единственные, кто будет присутствовать. Соберутся все ваши родственники по отцовской линии. Неужели тебе не интересно?

– Ничуть.

– Вообще-то я не знаю, все ли соберутся, но двоюродные братья будут точно. О них Андерсон Смит упомянул Нейту. Кстати, никому не известно, что вы тоже упомянуты в завещании. Насколько я понял, они вообще не имеют представления о вашем существовании.

– Хорошенькое дело! В таком случае я еще меньше хочу там оказаться. Поворот уже виден! Тормози!

Дилан и не подумал.

– Ты ничего этим не добьешься. Мне нечего там делать, нет никакого интереса к тем, кто там будет, и даже если ты притащишь меня в Саванну, я первым делом возьму обратный билет. Если эти люди никогда не слыхали о нас, вряд ли их просветили насчет наследственных болезней. Держали в неведении.

– Странная логика.

– Так оно чаще всего и бывает. Короче, поворачивай назад!

– Есть одно обстоятельство...

– Какое? – спросила Кейт с подозрением.

– Поверенный говорил что-то о фотографиях вашего отца, которые находятся среди имущества покойного, и других его личных вещах.

– Ах вот как... – протянула она. – Ладно, едем.

Глава 22

Роджер Маккена прибыл на чтение завещания с пистолетом сорок пятого калибра в кармане.

Хотя он был на месте за добрых двадцать минут до начала, пришлось искать место для парковки – квартал, где находилась адвокатская фирма «Смит и Вессон», был из престижных, со множеством дорогих и вычурных бистро, где деловая публика закусывала в обеденный перерыв. Наконец удалось приткнуться на какой-то стоянке в полукилометре ходьбы до нужного здания.

Выйдя из машины, Роджер постоял, опираясь на капот и жадно втягивая сигаретный дым. Он держал окурок во рту до тех пор, пока не ощутил вонь горящего фильтра и жар огня на губах, а бросив, тотчас закурил снова.

В висках стучало так, словно голова сейчас лопнет. В таком состоянии не то что ходить, стоять можно лишь с трудом, но событие было не из тех, которые пропускают. На него не зазорно и приползти.

Вопреки головной боли и ужасной слабости во всем теле Роджер не был обижен на судьбу. Как раз наоборот. Похмелье было платой за добрую весть: накануне, узнав о смерти дяди, он издал дикий крик радости и так хорошо приложился к бутылке, что под утро отключился прямо на полу.

Ходьба по удушливой жаре добавила к неприятным ощущениям еще и тошноту. Контора находилась сразу за парком, но и прогулка через него не принесла облегчения – пришлось пробираться между теми, кто предпочитал сень деревьев столику бистро и закусывал прямо на траве.

Перед дверью Роджер постоял, шатаясь и тяжело дыша, весь покрытый липким горячим потом. Зная, что внутри его ждет прохлада, он навалился на дверь, а когда она отворилась, ринулся вперед, как обезумевший бык. Сигнал тревоги хоть и не пронзил уши, но прозвучал громко и внятно, и оба охранника тотчас кинулись наперерез. Раздосадованный задержкой, Роджер попробовал прорваться, но его прижали к стене и потребовали или отдать оружие на временное хранение, или немедленно покинуть здание.

Выпятив челюсть и бормоча проклятия, он протянул пистолет ближайшему охраннику, рукояткой вперед.

– Он заряжен? – спросил охранник, не снимая руки со своего.

– Разумеется! – рявкнул Роджер, все сильнее злясь. – Какого черта я таскал бы с собой незаряженный?!

– Это верх неосторожности – разгуливать повсюду с заряженным пистолетом и взведенным курком, – заметил охранник, принял оружие и поставил на предохранитель. – Хотите отстрелить себе что-нибудь важное?

Роджер только отмахнулся, внезапно почувствовав усталость до мозга костей.

– А разрешение у вас есть? – спросил другой охранник.

– Самой собой.

Это была ложь – никакого разрешения у Роджера не было и быть не могло, при его-то образе жизни и репутации. Он позаимствовал пистолет у брата Эвана, который держал дома целый арсенал.

– Далеко не убирайте – я не задержусь.

Вместо ответа охранники в четыре руки обшарили Роджера, то ли чтобы убедиться, что другого оружия при нем нет, то ли показать, кто здесь главный. Подобное надругательство возмутило его до глубины души. Обшаривать мультимиллионера, как какого-то подзаборника!

– Да как вы смеете?! Вы знаете, кто я?

Судя по тому, что никто не ответил, охрана не имела об этом ни малейшего представления. С бесстрастным видом оба отступили.

Шагая к приемной конторы, Роджер мысленно рвал и метал, а когда секретарша спросила, как доложить, прокричал свое имя в полный голос в надежде нагнать на наглецов страху.

– Прошу присесть. Это всего на минутку. Секретарша позвонила, выслушала ответ и адресовала Роджеру улыбку, полную профессиональной любезности.

– Теренс сейчас спустится. Это ассистент мистера Смита, он отведет вас в контору.

Ожидание действительно не затянулось. Очень скоро наверху роскошной винтовой лестницы с резными перилами появился молодой человек в темном костюме элегантного покроя, белоснежной рубашке и строгом галстуке. Против всех ожиданий, он не представился и не протянул руки, просто предложил следовать за ним. Роджер брюзгливо отнес это к новомодным веяниям. Не без труда осилив винтовую лестницу, он прошел вслед за ассистентом в конец длинного коридора и оказался в просторном зале с толстым ковром, мягкой мебелью и картинами на стенах, которые неискушенному глазу показались бы оригиналами. Все здесь буквально разило большими деньгами.

Как ни хорохорился Роджер, это произвело на него впечатление. Не желая ударить лицом в грязь, он спросил: «А где Андерсон?» – хотя не только не был знаком с адвокатом дяди, но даже никогда его не видел.

– Мистер Смит сейчас будет, а пока не хотите ли чего-нибудь выпить?

Обрадованный Роджер изъявил желание отведать чистого бурбона. Ассистент коротко кивнул и пошел к двери.

– Всю бутылку! – крикнул он вслед. – Мы с братьями должны... – он чуть не брякнул «отпраздновать это событие», но вовремя спохватился и сказал: – помянуть дядюшку.

Несколько минут спустя появился Брайс, увидел на столе бутылку и без всяких налил себе полстакана. Ни один из братьев не добавил к чистому алкоголю ни содовой, ни даже льда, хотя и то и другое стояло на подносе. Осушив стакан, Брайс издал утробный звук удовлетворения и лишь тогда кивнул Роджеру в знак приветствия.

Братья не виделись примерно полгода. Роджер был поражен тем, как изменился Брайс. Он исхудал так, что одежда висела на нем как на вешалке – да что там, иная вешалка выглядит упитаннее! Кожа его приобрела землистый оттенок, а белки глаз – желтоватый. Роджер с содроганием подумал: цирроз печени.

– Давненько не виделись, – сказал он, чтобы не молчать.

– Угу, – буркнул Брайс.

– С самого дядиного дня рождения. Хорошая была гулянка.

– Угу.

– Как самочувствие?

– В полном порядке! – тотчас встрепенулся брат. – А в чем дело? Почему ты спросил? Я что, плохо выгляжу?

Это явно был случай, когда отказываются смотреть правде в глаза.

– Да я слышал...

– Что?

– Ванесса говорила, что тебе в последнее время нездоровится...

– Она вечно несет всякую чушь!

Роджер мысленно махнул рукой. Не хочет видеть очевидного – его дело. Кто он такой, чтобы вмешиваться?

– Вы все еше вместе? Она поговаривала и о том, что желает переехать.

– Чего ради? – хмыкнул Брайс. – У нас давно уже отдельные спальни, а это все равно что разные жизни. Что ты привязался к Ванессе, как будто нам больше и поговорить не о чем? Ей не так уж плохо живется, моей женушке. Она греет кое-кому постельку вот уже три месяца и думает, что я ничего не знаю. А я слышал, как она по телефону договаривалась с ним о встрече. – Он передернул плечами. – По мне, пусть делает что хочет. Все равно у нас давно уже нет ничего общего, да и не было. Мы оба слишком ленивы, чтобы что-то менять, а по правде сказать, уйди она к любовнику, я был бы только рад: перестала бы лезть ко мне с проповедями о пользе трезвости. Вечно ноет, что мне надо бросить пить!

– Ну, если она ноет, значит, ты ей небезразличен, – резонно заметил Роджер.

– Небезразличен! – хмыкнул Брайс. – Как же иначе? Бабам надо кого-то воспитывать, не то помрут со скуки. А как дела у тебя?

– У меня большие планы. – Роджер подмигнул. – Инвестиции! – Он поспешно продолжал, чтобы не оставить брату и шанса задать наводящие вопросы (это была болтовня чистой воды, никаких планов у него сроду не бывало): – Скоро у меня наступят большие перемены.

– Ах так... – Брайсу явно было наплевать на его жизнь, в том числе на будущее. – Что-то Эван задерживается. Ты с ним видишься?

– Недавно перекинулся словцом.

Роджер не стал уточнять, что это было в баре казино и речь шла исключительно о пистолете напрокат. Брайс строил из себя человека с твердыми моральными принципами, выступал против ношения огнестрельного оружия и, конечно, прочел бы проповедь о мирном сосуществовании. Напыщенный болван!

– Ну и как он?

Судя по тону, вопрос был задан из чистой вежливости, чтобы скоротать время до появления адвоката.

– Эван помалкивает о своей жизни.

– Не похвастался даже достижениями в бодибилдинге?– ехидно осведомился Брайс.

– Нет, но судя потому, как он выглядит, достижения есть.

– Стоит черта помянуть, как он уж тут!

Роджер тоже повернулся к входной двери и в знак приветствия поднял стакан. Младшенький выглядел на диво, просто как никогда: крепкий, с темно-золотистым загаром после долгих часов в солярии клуба, где накачивал мышцы. Он мог бы служить иллюстрацией к рекламе спортивных снарядов, весь сухощавый и жилистый внизу, широкий и мощный сверху. Мускулы так и перекатывались у него на руках и плечах.

Зато его одежда, по мнению Роджера, оставляла желать много лучшего: брюки с пузырящимися коленками были, должно быть, куплены на распродаже всякой дешевки, майка, до неприличия обтянувшая грудь, полиняла от стирок. Эван не спешил навстречу зрелости. Он так любил студенческие годы, что словно завяз в них, так и оставшись недорослем.

Хотя язык так и чесался отпустить на эту тему шуточку, Роджер счел за лучшее его придержать. Эван и раньше был вспыльчив, а в последнее время срывался с цепи по малейшему поводу.

– Рад снова видеть дорогих братьев! – Сделав эту уступку хорошему тону, Эван счел, что можно больше не церемониться. – Кто-то из вас смердит до неба! Признавайтесь, кто?

– Роджер, – тут же сказал Брайс.

Тот начал было возражать, но ему не дали возможности.

– Не отпирайся! – проворчал старший брат. – Ты дымишь как паровоз. Еще немного – и никотин начнет сочиться у тебя из пор. Весь провонял в самом деле. Отвратительная привычка!

Дальнейшее превратилось в едкую перепалку в три голоса, в разгар которой в двери прошла Ванесса. В бледно-сером костюме, который нельзя было назвать иначе как верхом элегантности, она выглядела потрясающе – женщина, на которую оборачиваются и которая принимает это как должное. Волосы, черные как вороново крыло, гладкие и блестящие, она носила закрученными в простой узел на затылке, что возможно только при неоспоримой уверенности в своей красоте.

Она уселась в сторонке от братьев, посмотрела на часы и заметила:

– Можно начинать. Мы все здесь.

– До назначенного часа еще десять минут, – ответил Брайс, сверившись со временем.

Порывистая и нетерпеливая, Ванесса тотчас поднялась и подергала ручку кабинета. Тот был заперт.

– О! Здесь опасаются, как бы гость не сунул нос в бумаги.

– Это оскорбительно! – буркнул Роджер. – Заставляют нас ждать, как рядовых посетителей. Вот что я вам скажу: когда вступлю в права наследования, первым делом сменю адвоката.

– Как ты думаешь, какова будет доля? – спросил Брайс.

– О, миллионы и миллионы!

– Да, но сколько именно? – поддержал Эван.

– Ну... миллионов шестьдесят, не меньше.

– Это ты махнул!

– К чему пустые прикидки, когда достаточно подождать несколько минут, – заметила Ванесса, пожав плечами.

– Кстати, а ты здесь зачем? – зло спросил Эван.

– С чего вы двое цепляетесь друг к другу? – хмыкнул Роджер.

– Цепляетесь! – оскалился Эван. – Недооценка века! Я ее терпеть не могу! Не выношу всеми фибрами души! Задирает нос, как будто она из лучшего теста, чем мы трое. Помоечный снобизм!

– Кто бы говорил... – пробормотала Ванесса.

– Так что тебе здесь нужно?

– Меня тоже вызвали.

– Ноты не снизошла до того, чтобы ехать водной машине с мужем!

– Муж ехал из дома, а я – с заседания художественного совета. Не напрягай ум, тебе все равно не понять. Это из области искусства, о котором ты не имеешь представления.

– Вот дьявольщина! – Разъяренный Эван повернулся к Брайсу: – Ума не приложу, как ты мог прожить с ней столько времени!

– Вопрос в том, как она сумела прожить со мной, – ухмыльнулся тот и подмигнул жене.

– Тьфу! – скривился Эван. – Терпеть не могу, когда мужик прибедняется.

Обмен любезностями был прерван появлением Андерсона Смита. Адвокат не вошел, а вплыл в комнату, гладко, как на полозьях. За ним тенью следоват ассистент.

Андерсон Смит знал свое дело. Его арсенал профессиональных уловок был не менее богат, чем коллекция огнестрельного оружия Эвана, и столь же мощен. Он жестом привлек к себе общее внимание, представился сам и познакомил со всеми Теренса, крепко пожал руку каждому, начиная с Ванессы. Это был импозантный джентльмен, в годах, на которые намекала лишь густая седина на висках. Приятно удивленная Ванесса наблюдала за тем, как он в минуту расположил к себе всех троих братьев. В помещении сразу воцарилась благопристойная атмосфера.

Ассистент отпер внутреннюю дверь (так сказать, дверь в святая святых) и предложил собравшимся войти. В глаза сразу бросился видеопроигрыватель, что красовался посреди стола.

– Это еще зачем? – спросил Роджер. – Мы что, приглашены на киносеанс?

– В определенном смысле, – тонко улыбнулся адвокат. – Прошу, устраивайтесь поудобнее. Начнем через несколько минут.

– А почему не сейчас? – сразу ощетинился Эван.

– Потому что не все еще собрались.

Глава 23

Дилан время от времени оглядывался, не следует ли кто за ними. Перед Саванной он особенно внимательно оглядел поток транспорта, кивнул и повернул со скоростного шоссе на то, что вело к городу.

Это были незнакомые места, и он быстро потерял направление, но из упрямства, присущего всем мужчинам семейства Бьюкенен, промолчал об этом и продолжал путь в надежде увидеть нужный указатель. Кейт что-то рассказывала об исторической ценности Саванны, но он не слушал, поглощенный своей проблемой.

– Ее издавна называли жемчужиной Юга, так что можешь себе представить, какой это прекрасный город. Но для тебя это не секрет, правда?

– Правда...

– Ты слушаешь?

– Слушаю. Тебя называли жемчужиной, и для меня это не секрет.

– Не меня, а Саванну!

– А тебя не называли? Странно, Растрепа, очень странно...

Кейт махнула рукой на попытки повысить культурный уровень Дилана, достала сотовый и начала читать послания.

Дилан по-прежнему плутал среди улиц и, похоже, несколько раз объехал один и тот же парк, придерживаясь принципа «вперед, все вперед, и рано или поздно доберешься». У одной из зебр перехода, пропуская группу бегунов трусцой, он чисто случайно бросил взгляд на ближайшую вывеску. Черт возьми, каким-то чудом он все-таки достиг цели!

Нужная контора находилась в одном из зданий, обрамлявших тенистый парк, вокруг которого он кружил (и в центре которого находился известный монумент славным политическим деятелям Юга, с высокого постамента взиравшим на кипучую деловую жизнь города, процветавшего отчасти и благодаря их заслугам). Судя по необъятным замшелым стволам дубов, парк был заложен вместе с городом.

Здания, боками примыкавшие друг к другу, некогда служили резиденциями богатейшим людям города. Некоторые таковыми и оставались, разве что были переоборудованы, чтобы лучше вписаться в современное окружение из солидных контор, модных ресторанов и магазинов.

К тому времени как бегуны освободили проезд, с ближайшего пятачка стоянки вырулила машина. Дилан повернул туда.

– Ну, слава Богу, мы на месте.

– Что, уже? – удивилась Кейт.

– Удачно вышло, правда? – улыбнулся Дилан, довольный тем, что его блуждания остались незамеченными.

– Но это на двадцать минут раньше, чем нужно!

– Скорее, на пятнадцать. – Он отстегнул ремень. – Пока дойдем, пока представимся... – Он протянул руку, чтобы отворить для Кейт дверцу.

– Постой! – Та схватила его за руку. – Не нужно идти туда так сразу. Я... я не люблю приходить раньше назначенного часа! – В ее голосе отчетливо слышалась паника.

– У нас времени только-только...

– Все равно подожди!

– А в чем дело?

– Мне нужно позвонить. Поставщик предлагает... ну, тебе это не интересно. Главное, звонок не терпит отлагательств.

– Ладно. А я пока свяжусь с Нейтом.

Никогда еще Кейт так не нервничала, даже в ту роковую ночь с Диланом. Номер Хейли напрочь вылетел из головы, пришлось искать его в списке на мобильнике.

После нескольких бесконечных секунд долгих гудков (и панического страха, что отговорка была впустую) трубку подняла помощница – Хейли отправилась на обед с потенциальной клиенткой. Кейт попросила передать, что в ближайшее время будет занята, но позвонит снова при первой же возможности.

Дилану повезло больше. Кейт не прислушивалась к односторонней беседе, просто тупо смотрела в окно и боролась с нервным напряжением. Наконец он попрощался.

– Есть новости?

– Есть. – Он не стал вдаваться в детали, и Кейт не нашла в себе сил настаивать.

Выйдя из машины, Дилан надел пиджак, всю дорогу коротавший время на заднем сиденье (чтобы не бросалось в глаза, что он при оружии, подумала Кейт), внимательно оглядел улицу и только тогда отворил дверь для нее. Он вел себя в точности как телохранитель и даже его слова: «Держись ближе ко мне!» – отдавали боевиком. В другое время Кейт возмутил бы приказной тон, но в данный момент было большим облегчением просто повиноваться. Она сунула мобильник в сумочку и приняла протянутую руку.

Шагая рядом с Диланом, она старалась не думать, куда они направляются, просто механически переставляла ноги. Все больше хотелось махнуть рукой на достоинство и обратиться в бегство. Необходимо было как-то собраться, привести в порядок разбегающиеся мысли.

– Ну разве этот парк не чудо? Он занимает более двадцати акров земли в самом центре Саванны. Здесь масса зелени. Не каждый город может этим похвастаться. – Боже, что она несет! Кейт беспомощно добавила: – Из всех парков это самый красивый.

– Прибавь шагу, – только и сказал Дилан.

– В Силвер-Спрингс зелени не так много. – Она еще больше замедлила шаг. – Но есть проект большого парка, который уже заложен...

– Да, я заметил по дороге в полицию, – рассеянно перебил он.

– И это будет не единственный, – говорила Кейт, топчась на одном месте. – Каждый житель должен внести свою лепту, посадить хоть одно дерево! В конце концов парки соединятся в один сплошной пояс зелени, и хотя Силвер-Спрингс никогда не достигнет величия Саванны, по-своему наш городок...

Внезапно взгляд ее упал на вывеску, где среди прочих фирм красовалось: «Смит и Вессон». Она застыла как вкопанная.

– Давай немного посидим в этом чудном парке!

– Некогда.

– Ты же сказал, у нас есть пятнадцать минут!

Дилан, размышлявший о том, чем чревата предстоящая встреча, вернулся к действительности и удивленно оглядел Кейт. У нее был испуганный вид. Он понятия не имел, как поступают в таких случаях, но уж точно не собирался ободрять ее на тротуаре.

– Ладно, давай посидим.

– Спасибо! – сказала она тоном безмерного облегчения.

– Но разгуливать по парку нам в самом деле некогда.

– Тогда посидим немного вон в той кофейне. Ты ведь пьешь кофе, да? А для меня там наверняка найдется охлажденный чай.

Они уселись за миниатюрный круглый столик в глубине кафе. За неимением кондиционера персонал распахнул настежь обе двери. Старенькие вентиляторы под потолком крутились вовсю, оба с забавным звуком, напоминавшим щелканье кастаньет.

– Не так-то легко найти место в обеденный перерыв, – заметила Кейт. – Нам повезло.

– Да уж, конечно, – хмыкнул Дилан. – Просто здесь жарища, как в топке, вот народ и не задерживается. Но это даже к лучшему. Есть возможность обсудить, чем ты так напугана.

– Если ты плохо переносишь жару, идем в другое место.

– Переживу.

Подошла официантка. Кейт подождала, пока Дилан сделает заказ, потом спросила:

– Что сказал Нейт?

– Что Карл исчез бесследно. На него пришлось завести дело.

– Только потому, что исчез?

– Не только. У него проблемы.

– Какие? – недоверчиво спросила Кейт.

– Финансовые, как я и предполагал.

– Ну перестань!

– Неуплата налогов.

– Что за чушь!

– Почему чушь?

– Потому что Карл – человек богатый! Чего ради ему уклоняться от уплаты налогов?

– Был богатый, но с тех пор изрядно поиздержался.

– Неужели?

– А что, он никогда и словом не обмолвился о нехватке денег?

– Карл? О нехватке денег? – Кейт против воли засмеялась. – Это южанин, джентльмен до кончиков ногтей. Жаловаться на нехватку денег на Юге считается дурным тоном. Это неприлично, понимаешь?

– Скажите на милость!

– Да, вот так. – Она посерьезнела. – Существует неписаный свод правил, нарушив которые джентльмен запятнает свою честь, а здесь это не менее ценная вещь, чем деньги.

Официантка обошла ее взглядом, как пустое место, зато Дилана осияла улыбкой и так низко склонилась над столом, расставляя заказ, что открыла для обозрения большую часть бюста. Кейт едва дождалась, пока она отойдет.

– Просто не могу поверить! – Она отпила чаю и задумчиво заглянула в глубь стакана. – Бедный Карл! Он всегда был так добр, так близко принимал к сердцу чужие неприятности... а скольким помог!

– Можно узнать чем?

– Помогал продвинуться людям молодым и талантливым, давая в их честь благотворительные вечера. Когда-то он дал толчок и моей фирме.

– Это ведь он предложил раздать на том вечере твои подарочные наборы?

– Да, он. Продолжает продвигать нас, не оставляет без внимания. – Кейт запнулась. – Ах вот ты о чем! Я не сразу сообразила. Оставь, Дилан. Карл никому не причинил бы зла. Я же сказала, это настоящий джентльмен! Не так давно он предложил мне партнерство. Северянин прямо спросил бы, не нуждаюсь ли я в финансовой поддержке. Карл с его утонченным воспитанием никогда не скажет так в лоб, но смысл тот же. Он хотел помочь, а как это было бы возможно при нехватке денег?

– Когда он предлагал тебе партнерство? И почему, черт возьми, ты об этом не упомянула?!

– Не вижу, в какой связи.

– Так когда же?

– Год назад.

Дилан взглянул на часы, в два глотка осушил чашку и достал бумажник.

– Допивай, нам пора.

– Спешить некуда. Договаривай, что еще узнал от Нейта.

– Он наводит справки о твоих родственниках, и я надеялся, что уже смогу получить от него какую-то информацию.

– Но не получил?

– Пока нет. Нейт страшно занят, за него этим сейчас занимаются другие, а у них нет личного интереса.

– Ни к чему обременять его. Мы вот-вот все узнаем из первых рук.

Про себя Кейт добавила: «И очень жаль». Она совершенно не была готова к встрече лицом к лицу. Ну зачем она согласилась ехать в Саванну?! Вообще-то она сопротивлялась. Ее загнали в угол.

– Кейт, мне тоже не по душе, что мы идем туда вот так, вслепую. Предпочитаю знать, с кем имею дело.

– Ода!

– Потому ты и перепугана, верно?

– До полусмерти!

– Хочешь об этом поговорить? – Когда Кейт не ответила сразу, Дилан мягко заметил: – До полусмерти – это уж чересчур.

– Ну, может, это преувеличение. Но я надеюсь...

– На что?

Она прикинула, не лучше ли уклониться от ответа, и решила, что откровенность облегчит душу. Раз уж Дилан знал о пресловутой ссуде, не было смысла скрывать остальное.

– Мать уже преподнесла нам посмертный сюрприз, – сказала она с горечью. – Надеюсь, то, что ждет меня в конторе, не окажется еще одним, даже более ужасным.

– Думаешь, у нее были какие-то контакты с семьей за вашими спинами? – удивился Дилан. – С чего это пришло тебе в голову? Она ведь никогда не говорила о них.

– Она помалкивала и о ссуде, – резонно заметила Кейт. – Не нравится мне, что письмо было послано из адвокатской конторы. Что, если мать занимала и у родных, а теперь они потребуют эти деньги назад?!

Несколько тягостных мгновений Дилан изучал ее разгоряченное лицо, потом спросил как бы между прочим:

– И долго ты намерена злиться?

– Я не злюсь! Я глубоко разочарована!

– Нуда, конечно.

– Это чистая правда!

– Как же! Это всего-навсего отговорка, за которой ты скрываешься, потому что не готова признать правду. А она такова: ты бесишься, ты в ярости, ты вне себя от возмущения.

Кейт выпрямилась, сверкая глазами, как человек, оскорбленный в лучших чувствах. Но ненадолго. Глаза наполнились слезами, и она уткнулась в стакан, повторяя про себя: один раз он уже видел ее в растрепанных чувствах, больше этому не бывать!

– Да, я бешусь, – признала она дрожащим голосом. – И вне себя от возмущения. Как же иначе? Родная мать лгала нам столько времени, а потом взяла и отошла в мир иной, предоставив расхлебывать кашу, которую заварила!

– Ах, Растрепа, Растрепа! – Дилан взял ее руку в свои. – Я не имел в виду, что ты злишься на мать.

– Да? – Она отняла руку. – Тогда что же ты хотел сказать?

– Ты злишься на себя за то, что, как тебе кажется, ты не справилась. Мать заболела, и ты не смогла предотвратить ее смерть.

– Что за глупости!

– Вот и по-моему, думать так глупо. – Дилан поднялся и подмигнул. – Примирение с самим собой – залог душевного покоя. Займись лучше этим.

Кейт хотелось заспорить, найти какие-то доводы и доказать, что этот доморощенный психоанализ недорого стоит, но что-то остановило ее. А если в словах Дилана есть рациональное зерно? Вдруг она и в самом деле прячется за праведным гневом, чтобы как-то пережить боль утраты?

– Вставай, Растрепа, время вышло. – Дилан потянул ее за собой к выходу. – Пора тебе познакомиться с родней.

Глава 24

Адвокатская контора «Смит и Вессон» была не из средненьких, если судить по зданию, в котором находилась. Это был особняк начала девятнадцатого столетия. Внутри он был целиком модернизирован, но весь внешний антураж был заботливо сохранен.

В просторном вестибюле взгляд первым делом притягивала красочная мозаика пола. Широкая лестница, начинаясь чуть в глубине, вела на внутренний балкон, водруженный на красивой дорической колоннаде, что придавало помещению еще больше величия. Так и казалось, что вот сейчас по этим ступеням спустится к гостям прекрасная южанка в старомодном платье с кринолином.

Вместо этого Дилану и Кейт улыбнулась из-за своего стола вполне современная молодая женщина в строгом деловом костюме, белой блузке, с ниткой поддельного жемчуга на шее.

Кейт пришлось подождать, пока Дилан объяснится с охраной, – стоило переступить порог, как негромко, но настойчиво завыла сирена тревоги. Удостоверение положило конец дебатам.

Вместо того чтобы спросить имена и цель посещения, секретарша поднялась им навстречу.

– Добрый день, мисс Маккена. Мистер Смит лично встретит вас и отведет в контору. Он вас очень ждал.

Очень ждал? Как это понимать и к чему быть готовой? Хорошо это или плохо?

Мистер Смит появился почти сразу. Было похоже, что ему не терпится приступить к делу. Как всякий хороший адвокат, он сиял любезной улыбкой и выглядел так, словно в восторге от их появления. Неудивительно, что он прижился в роскошном деловом центре.

– Мисс Маккена! – Он пожал руку Кейт обеими своими, как дорогому другу. – Андерсон Сэмюел Смит к вашим услугам. Счастлив познакомиться. Весьма польщен, весьма!

Несколько смущенная поначалу, Кейт скоро почувствовала себя более непринужденно, хотя и отметила, что с Диланом адвокат обменялся лишь дежурным приветствием.

– Надеюсь, дорога не была слишком утомительной. Я ждал вас с большим нетерпением. Видите ли, наша фирма представляла интересы Комптона Томаса Маккены в течение семи лет, причем осмелюсь заметить, к его вящему удовлетворению. Он был весьма своеобразной личностью. Если желаете, можем вместе поужинать. Я вам такого мог бы порассказать!

Кейт и Дилан украдкой обменялись взглядами.

– А с его братом вы тоже были знакомы? – осторожно спросила она.

– Разумеется, мисс Маккена. Однако это было знакомство чисто личного плана. Его интересы представляла другая контора.

– Вы можете называть меня просто Кейт.

– Кейт... хорошее имя. – Адвокат улыбнулся еще шире. – В таком случае зовите меня просто Андерсон.

– Я бы хотела... освежиться.

– Отличная идея, – сказал Дилан.

Вот как? Одно из двух: или она опять явно в растрепанных чувствах, или он хочет что-то обсудить с Андерсоном Смитом у нее за спиной.

Адвокат кивнул секретарше, и та поднялась проводить Кейт до туалетных комнат. Обернувшись, она заметила, что, оставшись наедине, мужчины сразу вступили в разговор.

В туалете Кейт вымыла руки, слегка похлопала влажными ладонями по щекам, придирчиво оглядела себя в высоком зеркале. Вид был слегка растрепанный, но только внешне. Ни во взгляде, ни в чертах лица не отражалось снедавшее ее беспокойство.

Решив придать себе немного лоска, она тщательно причесалась: сперва в стиле «все на затылок», потом, поразмыслив, тряхнула головой и предоставила волосам свободно рассыпаться по плечам. Подкрасила губы, добавила на скулы румян, припудрила нос. Снова заглянула в зеркало, решила, что большего без визажиста не добиться, и спрятала косметику в сумочку.

Можно было возвращаться, но не хотелось явиться посреди разговора, поэтому Кейт присела на диванчик и занялась самовнушением.

«Постарайся взглянуть на ситуацию с более позитивной точки зрения. Не выдавай волнения». Если верить первому впечатлению, все будет хорошо. Андерсон Смит как будто рад ее видеть. Вряд ли он стал бы так распинаться, будь за ней долги.

Господи, что за глупый ход рассуждений! Как раз потому он и рассыпался в любезностях, что она явилась, как ягненок на заклание! Перед ним забрезжила возможность вытрясти из нее все, что задолжала! Когда и вцепляться в горло, как не при личной встрече! Тут уж не скрыться ни за уклончивыми письмами, ни за пустыми телефонными разговорами...

Кейт опомнилась. Ничего себе сеанс самовнушения! После такого остается лишь сбежать задним ходом. Надо найти хоть что-то положительное, хоть какую-то соломинку, за которую можно ухватиться.

Фотографии. Дилан что-то говорил о снимках из дядиного альбома. Там могут быть карточки отца в детстве и юности. Они ведь принадлежат ей по праву, верно? Вряд ли кто из родни станет оспаривать подобное наследство. Как чудесно будет заполнить все пробелы, подолгу смотреть на эти фото с сестрами, обсуждать, когда они могли быть сделаны, как жил и взрослел человек, который бросил все ради их матери...

Вот это другое дело. Если поразмыслить, и родня не может быть такой уж плохой. Может, удастся с ними поладить.

– Я попытаюсь, – твердо сказала Кейт, поднялась и, расправив плечи, вышла в коридор.

Мужчины все еще беседовали. Похоже, адвокат что-то подробно разъяснял Дилану, который так проникся этим, что едва удостоил Кейт взглядом. Такт не позволил присоединиться. Кейт прошла к столу секретарши и присела в кресло для посетителей.

Когда разговор был закончен, адвокат, для разнообразия очень серьезный, снова просиял улыбкой в сторону Кейт.

– Можем идти?

Она кивнула. Они двинулись вверх по лестнице.

– У тебя такой сумрачный вид, – шепотом заметила Кейт Дилану, намеренно немного отстав. – Что-нибудь не так?

А Дилан ломал голову над тем, стоит ли делиться тем, что узнал от адвоката о выводке ядовитых змей, ожидавшем их в конторе. Пожалуй, решил он, прозрачный намек не повредит.

– Не уверен, что ты будешь в восторге от этой ветви вашего семейства.

– Кто знает, – отмахнулась Кейт, упорно придерживаясь оптимистического настроя.

– Вернее, я на все сто убежден, что ты будешь разочарована.

– Ты же не ясновидец... – начала она, но вздохнула и понурилась.

Кого она дурачит? Разве что себя. Оптимизм лопнул как мыльный пузырь. Заметив это, Дилан пожалел о том, что не держал рот на запоре.

– Ничего, прорвемся!

– Угу.

Хотя дверь в контору была прикрыта, кто-то за ней выкрикивал ругательства так громко и пронзительно, что Кейт прекрасно все расслышала и обратила к Дилану встревоженный взгляд. Тот пожал плечами. Зато Андерсон Смит сконфузился.

– Минутку!

Он исчез за дверью, видимо, желая положить конец грубой и непристойной перепалке. Однако дело было сделано: тревога Кейт перешла в испуг. Схватив Дилана за руку, она спросила шепотом:

– Андерсон сказал, о чем речь?

– Ты знаешь о чем – о чтении завещания.

– Да, но зачем здесь я?! Он хотя бы намекнул, как это может относиться ко мне?

– Мы говорили с ним совсем о другом. Я предпочитаю знать, с кем имею дело, и прямо его спросил, что ему известно о твоей родне. Он рассказал некоторые... м-м... неприятные детали. А тебе просил передать: как адвокат, он не имеет отношения ни к кому из присутствующих.

Это не прибавило Кейт мужества. Приближаясь к двери, она услышала особенно грубое выражение и съежилась, словно получила пощечину.

– Господи, во что я дала себя втянуть?! Не надо было приезжать!

Зная, каким уязвимым становится человек, поддавшись страху, Дилан остановился у самой двери. Прежде чем войти, нужно как-то приободрить Кейт, иначе ее сожрут заживо.

– Входите! – провозгласил Андерсон Смит, бросив внутрь выразительный предостерегающий взгляд.

Кейт сделала робкий шажок.

– Постой. – Дилан удержал ее за руку.

– Что такое? – Она повернулась и увидела, что он ухмыляется.

– Тебе не приходило в голову, что мистер Смит не из тех, кто ставил под деловыми письмами только инициалы?

– То есть?

– Андерсон Сэмюел Смит. Не доходит? А. С. С. На старом добром английском это означает «задница»! Ну, в крайнем случае «осел».

Секунду Кейт хлопала глазами, потом расхохоталась:

– Такое может прийти в голову только мужчине!

И так, смеясь, она прошла в дверь, любезно придерживаемую адвокатом. Взаимная неприязнь висела в кабинете густо, как смог, но обмен эпитетами прекратился. Все глаза были устремлены в сторону двери.

Первым пришел в себя Роджер:

– Это еще что за сладкая парочка?! Андерсон, я вас спрашиваю!

– Какая разница, кто это! – прошипел Эван с откровенной и ничем пока не оправданной ненавистью. – Сейчас на очереди мы, а этим придется подождать!

Да ведь они пытаются обратить ее в бегство! Ну и народ! Забыв о том, что совсем недавно сама о нем помышляла, Кейт только выше вскинула голову и продолжала идти вперед.

– Прошу тишины! – повысил голос Андерсон Смит. – Давайте познакомимся. Кейт, это Ванесса Маккена.

Женщина поразительной внешности улыбнулась хоть и не с явным дружелюбием, но без злости. Она, единственная среди всех, сохраняла спокойствие.

– Брайс Маккена, муж Ванессы и старший из братьев. Тот даже не приподнялся в кресле, просто коротко кивнул.

– Справа от него вы видите Роджера Маккену, среднего брата, а слева – Эвана, младшего. Теперь позвольте вам представить Кейт Маккена, вашу двоюродную сестру.

– Привет, кузина! – Эван отфыркнулся, как мерин на конюшне, потом угрожающе оскалил зубы. – Глупейшая фальшивка! Никаких кузин у нас нет и не было.

– Вот именно! – поддержал Брайс.

– Вам-то откуда знать? – резонно заметила Ванесса (судя по насмешливой улыбке, она находила ситуацию забавной).

– А это кто? – Роджер ткнул пальцем в Дилана. – Наверняка тоже лезет в родственники!

– Они вместе, – сказал Андерсон, не вдаваясь в детали.

– Хотят на пару отхватить кусок пирога! – хохотнул Брайс. – Так каждый придет с улицы, скажет, что он...

– Прошу тишины! – повторил Андерсон Смит, воздевая руки. – Так мы никогда не доберемся до сути дела. Мой клиент уверял, что запись, которую вам предстоит увидеть, ответит на все возникшие вопросы. Он также взял с меня слово, что каждый из вас получит копию. Теренс, друг мой, раздайте их. – Заметив, что солнечный свет падает на экран, он плотнее прикрыл жалюзи. – А я пока проверю, все ли готово для показа.

– Все, сэр, – сказал помощник. – Я лично проверял.

– В таком случае начнем! – воскликнул Андерсон Смит с энтузиазмом, настолько неестественным, что все покосились на него.

– Давно пора, – буркнул Брайс.

– Прошу садиться – это займет некоторое время. – Он значительно посмотрел на Роджера и Эвана. – Комментарии только затянут просмотр. Монолог будет довольно долгий.

– Монолог? Ну, здорово! – хмыкнул Роджер. – Придется, значит, выслушать всю чушь, что пришла на ум полумертвому старику. И это вместо того, чтобы просто получить наследство.

– А ты как думал! – тут же подхватил Эван. – Старый пройдоха пытается манипулировать нами даже из могилы! Как был скотиной, так и остался!

– Эй, эй! – вмешалась Ванесса. – О мертвых – только хорошее. Тебя что, в школе этому не учили? Комптон был прекрасный человек, и ты это знаешь.

– Фу-ты ну-ты! – Эван повернулся к Роджеру и сказал шепотом, но так внятно, чтобы все слышали: – Только суке по душе скотина. Не семья, а скотный двор.

Кейт не могла поверить своим ушам. Она словно очутилась в низкопробном фильме ужасов, где у героев каждое второе слово – ругательство. Что она скажет Кайре и Изабель? Как описать эту свору бешеных собак, которые если не грызутся между собой, то бросаются на всех без разбору? Сама мысль о том, что в ее жилах течет та же кровь, наполняла отвращением до тошноты. Никогда ей не приходилось сталкиваться с подобными людьми.

Брайс, ко всему прочему, еще и пил почти без передышки, и чем сильнее пьянел, тем отвратительнее выглядел. Его шуточки становились все более едкими, но братья не возражали, наоборот, отвечали на каждую взрывами смеха. Это заставляло его и дальше изощряться в ехидстве, смех раздавался все чаще – и так по нарастающей.

Допустим, Кайра, как всегда, попросит определить это одним словом. Какое выбрать? «Гнусно»! И еще «жутко». Мороз по коже подирает. Чтобы так паясничать и не испытывать ни капли стыда, надо тренироваться всю жизнь.

Не в силах больше наблюдать, Кейт перевела взгляд на Ванессу. Как хладнокровная, полная достоинства женщина оказалась причастной к этому выводку? Наверняка по недосмотру. Одна из тех ошибок, которую расхлебывают годами.

Тем временем Андерсон Смит занял свое место, сделал знак Теренсу, и просмотр начался.

Первые несколько минут царила напряженная тишина, но она очень скоро взорвалась негодующими выкриками.

– Как?! Он в последнюю минуту изменил завещание?! – завопил Эван. – И никому ничего не сказал?!

– Заткнись! – взвизгнул Роджер. – Так мы ничего не поймем!

– Давайте сначала! – крикнул Брайс. – Я не слышал ни единого слова за вяканьем братьев!

Пришлось прокрутить запись на начало.

– Боже... Боже... – тихо повторяла Кейт, бледная, как мрамор.

– Что, нехорошо? – сочувственно спросил Дилан. – Если хочешь, я на время тебя уведу. Подождут, никуда не денутся.

Ей очень хотелось выйти и уж больше не возвращаться. Никакие фото в мире не стоят такого испытания. Однако после всего уже слышанного хотелось знать, в чем все-таки дело.

– Я справлюсь...

Когда все немного успокоились, показ начался снова. Пока шло начало истории семейства Маккена, братьям удавалось держать язык за зубами, хотя Эван скалился, Брайс хмыкал в кулак, а Роджер демонстративно зевал. Но лишь только дело дошло до главного, раздался дружный скрежет зубов.

Кейт была совершенно заворожена рассказом. Речь шла о ее собственных корнях, независимо оттого, какая поросль на них взошла. Она слушала затаив дыхание до той самой минуты, как Комптон Маккена упомянул ее мать. Любопытство мгновенно сменилось гневом. Слова, что так просто и бесчувственно повторил старик, болезненно отдались в сознании. Подзаборная попрошайка! Это ее-то мать? Оскорбления сыпались одно за другим, и Кейт казалось, что самый голос старика источает презрение. Вот, значит, зачем дядя пригласил ее на это шутовское шоу! Хотел публично опорочить ее мать!

Затем последовал краткий экскурс в жизнь ее и сестер. Каким-то образом дяде удалось навести о каждой из них справки, и надо сказать, информация соответствовала истине. Более того, он правильно определил их место в жизни, их побуждения, достижения и амбиции. Короткая вспышка гнева последовала в ответ на утверждение, что она, Кейт, и есть тот человек, что так грубо и без разрешения вмешался в их жизнь.

Но при этом он улыбался хорошей улыбкой, словно думал, что это здорово – их высосанное из пальца сходство. Трудно сердиться на самообман, поэтому она сменила гнев не то чтобы на милость, но на приятие.

Тут как будто должен был логически последовать конец просмотра. Комптон Томас Маккена сказал все, что хотел, и она может быть свободна.

Оказалось, нет.

– Что-то около восьмидесяти миллионов долларов... завещаю эту часть своего состояния Кейт Маккена...

Ей, конечно, послышалось. Но судя по тому, что все вскочили с мест, так оно и было.

Кейт тоже поднялась. Пошатнулась. Выпустила коробочку с диском. Снова опустилась в кресло. В ушах стоял гул, и она не слышала ни слова из завершающей части записи, ни бедлама, что разразился вокруг, просто тупо смотрела перед собой, ошеломленная сверх всякой меры.

– Нет... – прошептала Кейт. – Это неправда...

Только когда все три брата повернулись к ней со сжатыми кулаками, она поняла, что ситуация становится не просто затруднительной – опасной. Дилан быстро встал, прикрывая ее собой.

Брайс что-то кричал, брызгая слюной и дико вращая глазами. Роджер бился в истерике, вцепившись обеими руками в волосы. Эти двое не представляли серьезной угрозы. Иное дело Эван. Раскормленный на стероидах, он ринулся на Кейт, как бык на красную тряпку.

– Как ты это провернула, тварь?! Что сделала, чтобы заставить старого маразматика обобрать законных наследников?! – Он попробовал оттолкнуть Дилана, но тот словно прирос к месту. – Ты, с дороги!

– Ты, на место! – холодно парировал тот. Эван размахнулся. Дилан отразил удар.

– Предупреждаю, второй раз получишь что заслужил. Мне ничуть не хочется с тобой драться – я прилично одет и пришел сюда со своей подружкой. Но если кто-то всерьез желает получить по физиономии, кто я такой, чтобы лишать его удовольствия?

– Да я уложу тебя левой задней!

Младший Маккена вел себя как подросток с комплексами, которому непременно нужно доказать, что он силен хотя бы кулаками.

– Лучше сядь.

Эван снова пошел в атаку, и на этот раз получил такой удар под дых, что сложился вдвое, отступил, заплетаясь ногой за ногу, и зашатался у самого края кресла. Дилан ткнул его указательным пальцем в плечо. Роджер поспешно убрал руку с подлокотника. Эван осел мешком и ненадолго затих, хватая ртом воздух.

– Вот и хорошо. – Дилан тоже уселся. – Теперь, когда все на местах, можно продолжать.

– Полицию!.. – прохрипел Эван. – Вызовите полицию! Пусть арестуют этого типа! И позвоните кто-нибудь по 911! Я искалечен! Почему, черт возьми, никто не шевелится?! Полицию, и немедленно!

– А она уже здесь, – приветливо ответил Андерсон Смит, не выносивший грубияна больше остальных. – Знакомьтесь, это детектив Бьюкенен. Простите, у меня не нашлось времени его правильно представить. Желаете видеть удостоверение? Уверен, он вам его охотно покажет.

– Я просто поражена... – сказала Ванесса, до сих пор не издавшая ни звука. – Восемьдесят миллионов? Так много?

– Да, – кивнул Андерсон Смит.

– Что ж, так тому и быть.

– Что?! – Эван вытаращил на нее глаза. – Это еще что за чушь? «Так тому и быть»! Как же! Не знаю, кто твой теперешний хахаль, но вряд ли он скажет спасибо за то, что получил в приданое только старую развалюху и жалкую сотню тысяч!

– Это не развалюха, а прекрасный старый особняк, – возразила Ванесса. – Я всегда его хотела. Очень мило с дядиной стороны завещать его мне.

– Строишь из себя леди? – вмешался пьяный Брайс.

– Я и есть леди, – отмахнулась она. – Только леди могла вынести все, через что я прошла в браке с тобой, и не превратиться в озлобленную мегеру.

– Да плюнь ты на нее! – не унимался Эван. – Надо что-то делать!

– Конечно, надо! – Брайс скрестил трясущиеся руки на груди. – Мы оспорим новое завещание.

– Хочешь пустить состояние на корм стервятникам вроде этого? – Эван махнул рукой на Андерсона Смита. – И потом, тяжба займет несколько лет.

– Я не могу ждать несколько лет! – взвыл Роджер. – Деньги понадобятся мне уже завтра утром!

Бедлам разразился с удвоенной силон. Братья кричали каждый свое, но до Кейт все это доносилось только отдаленным гулом, похожим на шум водопада. В голове крутилось: восемьдесят миллионов... восемьдесят миллионов... восемьдесят миллионов...

Эти деньги более чем кстати. Не только спасут гибнущую фирму, но и позволят Изабель продолжить обучение, сохранят дом – иными словами, решат сразу все проблемы. Это как ответ свыше на молитвы, которые она возносила!

– Я отказываюсь от наследства, – сказала она, вставая. Внезапно стаю очень тихо. Андерсон, впустую унимавший споривших, повернулся к Кейт.

– Это очень неожиданно, понимаю, – мягко заметил он, подошел к столу и постучал пальцем по толстой папке. – Здесь все, что касается последней воли Комптона Томаса Маккены. Ознакомившись с подшитыми документами, вы поймете, что это не был спонтанный, сиюминутный акт, что мой клиент распланировал все до мельчайших деталей. В конце приложены заключения нескольких ведущих специалистов по бухгалтерскому учету и консультанта по инвестициям. Возьмите материалы с собой, ознакомьтесь, составьте личное мнение, а завтра в три часа вернетесь ко мне в контору, чтобы переговорить со всеми этими людьми и задать им вопросы, которые придут вам в голову. Это поможет сделать переход имущества к вам как к наследнице безболезненным.

– Вы не поняли, – с нажимом произнесла Кейт. – Я отказываюсь от наследства. Категорически.

– Это скоропалительное решение не делает вам чести, – все так же мягко сказал адвокат.

– А вы не вмешивайтесь! – крикнул Роджер. – Уговоры не входят в ваши обязанности!

– Верно, – поддержал Эван, и лицо его просветлело. – Кстати, если наследник отказался, что тогда?

– Что тогда? – Андерсон Смит помедлил (ему явно не хотелось в это вдаваться). – У вашего дяди не было ни тени сомнения, что наследство будет принято, поэтому другие имена не были упомянуты.

– То есть, – медленно начал Брайс, – по закону о наследовании деньги перейдут к ближайшим родственникам?

Не удостоив его ответом, адвокат повернулся к Кейт:

– У вас есть время на размышление до трех часов завтрашнего дня. Я советую взять эту папку и ознакомиться с ее содержимым. Позже мы подробно все обсудим.

– А обсуждать нечего, – каменным голосом ответила она. – Я отказываюсь от денег не по прихоти, а потому что мне ничего не нужно от так называемых родственников, включая этого человека.

Дилан, который держался поблизости на случай нового при падка агрессии, с облегчением понял, что Кейт приходит в себя после первоначального шока. Она не собиралась подчиняться чужой воле, и это впечатляло.

– Ну, мне пора, – вдруг сказала Ванесса и пошла к двери, однако рядом с Кейт помедлила. – Знаете, вы все же не спешите. Комптон хотел, чтобы эти деньги достались вам, и было бы справедливо хорошенько подумать почему. Отказаться никогда не поздно. – Она улыбнулась с оттенком сочувствия. – Желаю удачи!

– Чего вы ждете, Андерсон? – сварливым тоном спросил Эван. – Готовьте заявление об отказе от наследства!

– Не так скоро, – покачал головой адвокат. – Вы ошибаетесь в том, что в мои обязанности не входят уговоры наследника. Мой долг как душеприказчика – наилучшим образом исполнить последнюю волю усопшего, а усопший, как вы знаете, хотел, чтобы деньги достались вашей кузине. – Он снова повернулся к Кейт: – Я не могу заставить вас их принять, но еще раз прошу просмотреть собранные здесь материалы. Если они вас не убедят, то хотя бы решение будет обоснованным.

– Что вы к ней лезете со своей папкой!

Кейт вдруг ощутила, что не в силах оставаться в этой компании ни минуты.

– Ценю вашу искреннюю заинтересованность, Андерсон, – сказала она с теплой улыбкой и так невозмутимо, будто ничего из ряда вон выходящего не случилось. – Вы пытаетесь исполнить свой долг. Но и вы должны меня понять. Решение принято, менять его я не намерена. Составьте нужную бумагу, я подпишу отказ.

Адвокат развел руками:

– Воля ваша. Мне понадобится несколько дней на то, чтобы известить кого следует и набросать текст заявления. Когда все будет сделано, я приглашу вас для подписания.

– А фотографии?

– Вот они. – Он достал из ящика стола туго набитый желтый конверт.

– Благодарю. Мы свободны? – Ода.

– В таком случае, Дилан, можем идти.

Тот кивнул, пропустил Кейт и последовал за ней к двери, косясь через плечо – он все еще опасался неприятных инцидентов. Однако братья заметно расслабились при мысли о том, что все обернулось к лучшему.

– Я вас провожу до двери, – предложил Смит.

Они втроем вышли в коридор и остановились у винтовой лестницы.

– Я свяжусь с вами в самом скором времени, – сказал он, пожимая Кейт руку. – А пока еще раз прошу тщательно обдумать и взвесить свое решение. Утро вечера мудренее.

– Меня больше волнует другое, – печально произнесла она. – Как я поделюсь с сестрами рассказом о сегодняшней встрече? Ведь пришлось бы описать им ближайшую родню! Им в голову не приходит, что мы одной крови с... с...

– Понимаю, – усмехнулся адвокат. – Рассказывать будет не слишком приятно.

– Ничего, как-нибудь. Хотя бы дядю описывать не придется, он запечатлен... ах, Боже мой, я забыла диск!

Кейт бросилась назад. Дилан, не ожидавший этого, не успел ее остановить.

Из конторы доносился дружный смех и звук сдвигаемых стаканов. Повторяя, что ей все равно, сдвинув брови и впившись ногтями в ладони, Кейт шагнула к двери, но остановилась, так и не повернув ручку. Братья смачно обсуждали ее семью. В выражениях не стеснялись.

Некоторое время она прислушивалась, все больше бледнея. Такого потока оскорблений ей не приходилось слышать даже от компании уличных бродяг. Наконец она не выдержала и рванула дверь на себя.

При появлении Кейт смех и шуточки умолкли. Обходя братьев взглядом, как что-то нечистое, она подобрала диск, что так и валялся на полу возле ее кресла, потом, повинуясь внезапному импульсу, взяла со стола папку.

– Что?.. Что такое?! – воскликнул Роджер.

– Я подумала, отчего бы не принять деньги, раз уж дядя так этого хотел, – сладким голосом ответила Кейт.

Она пошла к двери, где уже стояли Дилан и приятно удивленный Андерсон Смит. Прежде чем выйти, обернулась и без страха встретила ненавидящие взгляды.

– Продолжайте, джентльмены. На чем, бишь, вы остановились? Ах да, что моя мать – грязная шлюха.

Глава 25

– Что это было за представление? – спросил Дилан, когда они шли через вестибюль к выходу.

– Нельзя ли конкретнее? – усмехнулась Кейт. – Они шли одно за другим – не чтение завещания, а спектакль.

Сзади послышались торопливые шаги. Обернувшись, она увидела Андерсона Смита. Тот сиял, как папаша, чье чадо внезапно превзошло самые смелые ожидания.

– Мисс Маккена! Кейт! Постойте!

Очень хотелось броситься прочь, оставить позади не только здание, но и весь кошмарный опыт общения с новой родней. Однако Андерсон Смит не сделал ей ничего плохого, наоборот, благодаря его поддержке она только и смогла через все это пройти. Правда, адвоката не красит клиент вроде Комптона Томаса Маккены, этого болтливого и самодовольного старика, но работа работой, а жизнь жизнью. Не ему, а ей должно быть стыдно – стыдно за такое родство. Если вспомнить, как он был шокирован, как глубоко возмущен...

Так или иначе, приходилось общаться. С натянутой улыбкой Кейт ждала, когда адвокат приблизится.

– В чем дело?

– Я только хотел еще раз выразить благодарность за то, что вы все же решили принять наследство. Благодарность и восхищение. Значит ли это, что я могу надеяться на ваш приход завтра в три? Если так, я немедленно извещу всех, кто к этому причастен, чтобы собрался полный кворум. – Смит потер руки, воздел их, всячески выражая полнейшее удовлетворение (отчего Кейт стало еще тяжелее на сердце). – Разумеется, и мой личный опыт к вашим услугам. Сделаю все, чтобы вы вступили в права наследования без сучка без задоринки.

– Да, да, конечно! – спохватилась она. – Прошу, оставайтесь нашим поверенным и впредь.

– Прекрасно! Просто великолепно! – воскликнул адвокат с восторгом, который казался непритворным.

– Что касается восьмидесяти миллионов...

– По правде сказать, это недооценка, но я не стал вносить коррективы в присутствии тех, кто не имеет к этим деньгам отношения.

– Что значит «недооценка»?

– Возможно, ваш дядя намеренно преуменьшил конечную цифру. Вы получите много больше.

– Неужели? – произнесла Кейт механически.

– Итак, завтра в три?

Все происходило слишком быстро, для того чтобы правильно укладываться в голове.

– То есть... мне придется... к завтрашнему дню просмотреть все эти... эти...

Кейт бросила на Дилана отчаянный взгляд. Дар речи терялся с пугающей быстротой. Она попросту не могла связать двух слов.

Дилану она казалась оглушенной.

– Знаете, – сказал он, – договоримся так: Кейт придет в себя, обдумает ситуацию и позвонит... скажем, утром. Тогда и договоритесь насчет точного часа. До тех пор лучше никого ни о чем не извещайте.

– Да, я позвоню! – встрепенулась она.

– Но не откладывайте дело в долгий ящик, – предостерег адвокат, бросил взгляд на папку и многозначительно кашлянул. – Такую массу информации не так просто усвоить и разложить по полочкам. Кстати! Там внутри вы найдете и приглашение на похороны, но осмелюсь посоветовать: не ходите туда. – Он сделал шаг назад, показывая, что разговор подходит к концу. – Раз уж я теперь ваш поверенный, звоните во всякое время дня и ночи, с любыми вопросами, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы были спокойны и довольны. Визитная карточка подшита в папке первой, и поверьте, каждый из перечисленных номеров всегда к вашим услугам.

– Спасибо...

Они снова пошли к дверям. Кейт обернулась:

– Это собрание завтра в три...

– Да?

– Мои родственники тоже там будут? (Каким-то чудом она ухитрилась произнести слово «родственники» без рвотного спазма.)

– К моему большому сожалению, мы вынуждены их пригласить в соответствии с последней волей вашего дяди, – ответил Андерсон Смит с заметным сочувствием в голосе. – Я не спрашивал, что у него на уме, но сильно подозреваю, что мистер Маккена хотел дать племянникам сполна ощутить, что уплывает у них из рук. Разумеется, они вправе игнорировать приглашение, тем более что каждому из них уже отписана указанная в завещании сумма. То же самое относится к вашим сестрам – они могут, но не обязаны являться. Зато ваше присутствие является ключевым, поскольку на документах должна быть ваша подпись. Хочу заметить, что ваш отказ повлек бы за собой полную смену ролей, и как раз в надежде на это братья, несомненно, придут. Поскольку ваша ветвь семейства никогда не поддерживала отношений с покойным, доля наследства, выделенная Кайре и Изабель, определена завещанием и не может быть увеличена. Основной капитал, таким образом, перейдет к братьям. Надеюсь, я выражаюсь ясно? Видите, как важно, чтобы вы согласились!

Заметив, что Дилан украдкой косится на часы, Андерсон Смит повернулся к нему.

– Детектив Бьюкенен, что касается вас, можете быть совершенно спокойны. Я отвечаю за безопасность мисс Маккена и, зная о том, что любой из братьев способен протащить на встречу огнестрельное оружие, уже предпринял все возможные меры. Охрана будет в боевой готовности.

Кейт решила, что это не слишком удачная шутка, и робко улыбнулась, однако адвокат еще не закончил.

– Дежурный уже звонил – пистолет, изъятый у Роджера Маккены при входе, уже значится в базе данных.

– Меня это нисколько не удивляет, – заметил Дилан. – Надеюсь, они догадались проверить, есть ли у Роджера разрешение?

– Да, проверили. Нет и не было. Полиция уже выехала.

– Отлично.

– Я тоже так думаю.

С этим Андерсон Смит наконец откланялся, и появилась возможность выйти на свежий воздух. Чуть в стороне от дверей, стараясь не привлекать внимания, с ноги на ногу переминался молоденький охранник. Кейт бросилась к выходу так, словно за ней гнались.

– Не спеши.

– Детектив Бьюкенен! – Охранник, покинув пост, подошел к ним. – Мистер Смит упомянул про изъятый пистолет?

– Да.

– Что сказать полиции, когда они приедут? Мне еще не приходилось... ну, вы понимаете!

Дилану невольно вспомнилось, как он сам когда-то начинал.

– А говорить ничего и не нужно, просто передайте ребятам пистолет. Они сами займутся Роджером Маккеной.

– Но может, стоит рассказать, как он вел себя при изъятии? Предупредить, что склонен к агрессии?

– Об этом их уже поставили в известность, – заверил Дилан с самым серьезным видом. – Поверьте, у них в этом деле большой опыт. А вам лучше не вмешиваться.

– Как скажете, сэр.

– Мистер Смит постарается задержать братьев у себя в конторе до прибытия полиции, но Роджер кричал, что не желает больше там находиться, поэтому возможно, что они спустятся вместе. – Он хотел добавить: «И вам не придется столкнуться с ним в одиночку». Но воздержался. – Знаете, раз уж это в чужой юрисдикции, лучше вам вернуться к себе. Увидите все на экране.

– Вы в самом деле считаете, что так будет лучше? – Получив кивок, охранник заметно посветлел лицом. – В таком случае, сэр, я возвращаюсь к себе.

Он ушел. Дилан потянул Кейт за руку:

– Идем и мы.

Она не шевельнулась.

– Ты так таращишь глаза из-за пистолета?

Кейт и сама толком не знала. По правде сказать, история с отобранным пистолетом не слишком ее удивила, скорее, казалось странным, что не Эван, а Роджер пытался его пронести. Братья изо всех сил старались не посрамить свою ветвь семейства.

– Зачем он это сделал? – спросила она по дороге к двери. – Шел ведь не в гангстерский клуб, а в адвокатскую контору, и притом на чтение завещания! Кому такое может в голову взбрести?

– Полиция собирается отвезти его в участок и побеседовать по душам. С пистолетом тоже надо разобраться. Этому типу будет гораздо уютнее в тюрьме, чем на свободе. – Дилан помолчал и добавил: – А нам так будет спокойнее.

– Если полиция уже едет, почему ты уходишь? Не хочешь помочь следствию?

– Это не то следствие, которое нуждается в помощи. Все яснее ясного. А нам лучше убраться, пока не поднялся шум – я уверен, что без него не обойдется. Или ты желаешь чмокнуть новообретенного кузена в щечку на прощание?

Кейт с дрожью отвращения подумала, что скорее чмокнула бы в щечку гремучую змею, а вслух сказала:

– Это лишнее, я уже попрощалась. Уходить так уходить.

– Вот и правильно.

На улице их приветствовал раскатистый удар грома. Пока еще только моросило, но, судя по низким тяжелым тучам, в любой момент мог разразиться проливной дождь.

– Как думаешь, успеем? – с сомнением спросил Дилан. Кейт пожала плечами. Должно быть, он расценил это как знак согласия, потому что ухватил ее за руку и потащил за собой. До машины добежать не удалось – примерно на полдороге с небес обрушились потоки воды. Кейт изо всех сил поспешала за Диланом, что было не так-то просто.

– Лучше бы вместо этой пробежки ты подогнал машину к подъезду!

– Да? Чтобы ты торчала там в одиночестве, как живая мишень? Нет уж, дудки! Я с тебя глаз не спущу.

На ходу он не забывал оглядываться по сторонам, хотя дождь так усилился, что видимость сводилась почти к нулю. Кейт заметила, что вторая его рука сжимает рукоятку пистолета. Впрочем, ей было не до этого – туфли на высоких каблуках малопригодны для кроссов под проливным дождем. До боли стиснув зубы, чтобы не сорвалось проклятие, она бежала за Диланом по сплошной луже, в которую превратился тротуар.

Машины они достигли мокрые насквозь. Дилан буквально втолкнул Кейт на сиденье, вскочил сам и захлопнул дверцу. Казалось, что сильнее лить просто невозможно, но дождь все нарастал, словно на небесах был запланирован новый Всемирный потоп.

Однако папка под полой жакета осталась почти сухой. Кейт не помнила, когда сунула туда конверт, но и он оказался в порядке. Пристроив все это на заднем сиденье рядом с мокрым пиджаком Дилана, она откинулась на спинку и наконец позволила себе отдышаться. Ей меньше всего хотелось вспоминать о том, что случилось в конторе, но мысли крутились вокруг «новообретенных кузенов», и переключиться никак не удавалось. Хотя усталость была чисто психологической, все тело болело, словно последние несколько часов она разгружала вагоны.

Дилан тем временем изучал окрестности сквозь потоки дождя. Погромыхивал гром. По проезжей части несся поток воды. Гроза заставила прохожих искать укрытия, и улица казалась вымершей. Проехали, вздымая волны, две машины, но ни один из водителей даже не взглянул в их сторону.

Они были в безопасности. Пока.

Пролетела, мигая синим и подвывая сиреной, полицейская машина. Судя по тому, где оборвался вой, она держала курс на здание, которое они только что покинули.

– Самое время, – сказал Дилан и повернул ключ в зажигании.

Поскольку открыть окна в такой ливень не представлялось возможным, он включил кондиционер. Дворники метались за передним стеклом как бесноватые. Занятая невеселыми мыслями, Кейт не следила за дорогой и вернулась к действительности, только когда мимо скользнул нужный указатель.

– Шоссе!

Дилан кивнул, но продолжал путь. Некоторое время они только и делали, что поворачивали то направо, то налево, как будто совершенно беспорядочно, пока Кейт не потеряла всякое представление о том, где находится. Дождь также не помогал сориентироваться.

– Где мы?

– Не имеет значения. Хочу сбить со следа возможную погоню.

– Погоню? – Она повернулась и попробовала всмотреться в заднее стекло, по которому струился сплошной поток воды. – Там никого нет!

– Может, и нет.

– Тогда зачем?..

– На всякий случай.

Ливень ослабел также внезапно, как и разразился. Оказалось, что они едут мимо поля для гольфа. Дилан высмотрел стоянку, повернул туда и остановил машину за громадным рекламным шитом. Понятно, что на зеленом ковре не было ни души, но солнце уже проглядывало сквозь редеющие тучи, так что полное безлюдье не могло длиться долго. Кейт без всякого удовольствия представила, какая удушливая жара наступит следом за грозой – над бетоном стоянки уже дымился первый парок.

Дилан отстегнул ремень безопасности, распустил галстук и отер лоб тыльной стороной ладони (кондиционер во взятой напрокат машине оставлял желать много лучшего).

– Знаешь что? – вдруг сказала Кейт. – Раньше я не могла себе даже представить, что кто-то хочет от меня избавиться...

– А теперь? – спросил Дилан с усмешкой.

– Теперь назвала бы парочку имен.

Глава 26

Кейт как будто знала секрет того, как разрядить обстановку, – ее неожиданные замечания не раз помогали Дилану расслабиться. Вот и сейчас он почувствовал себя как-то легче.

Это было обманчивое чувство облегчения – им было чего опасаться, от чего быть в напряжении. Что касается Кейт, она до сих пор, как боевые шрамы, носила на себе следы двух неудавшихся покушений. И все же она держалась, даже как будто обретала в испытаниях силу.

Удивительная женщина!

Дилан полагал, что ему самому нечем особенно гордиться. Он принимал все близко к сердцу, а полицейскому так не годится.

А ситуация сложилась занятная. Дядя, о котором Кейт и слыхом не слыхала, взвалил ей на плечи богатство, на которое рассчитывали другие. Благодаря этому сомнительному благодеянию она теперь в опасности.

И ведь эти подонки могут в самом деле испортить ей жизнь! Это и бесит, и пугает. Мешает выполнять свои обязанности. В полицейской работе важны отстраненность и хладнокровие, а он весь на нервах.

Кейт уже несколько минут с опаской смотрела на Дилана, который буравил переднее стекло яростным взглядом.

– Послушай...

– Я о тебе позабочусь! Никому не позволю тронуть тебя даже пальцем! – был ответ.

Кейт решила, что Дилан не уверен в собственных силах и боится в одиночку не справиться.

– Я знаю, о чем ты думаешь, – мягко заговорила она.

– Вот как? – Он вперил взгляд теперь уже в нее.

– Да. Ты думаешь, что я тебе не доверяю из-за той раны. Но ведь в полиции то и дело кто-то получает пулю! Это не умаляет профессиональной пригодности.

Дилану подумалось, что он еще не встречал такой тупой женщины. Без всякого перехода он чуть не прыснул со смеху.

– Так ты мне доверяешь?

– Всемерно! – с нажимом заверила Кейт. – Я знакома с твоим послужным списком, от Джордан. Уверена, что никто лучше тебя не позаботится о моей безопасности.

– Рад слышать, – сказал он сухо.

Хорошо приободрила, подумала она и вздохнула:

– Ну и влипла я!

– Это точно.

– Как думаешь, удастся выкрутиться? И если да, то скоро ли?

– Не мне судить.

Правильно, не ему и не ей. Жизнь покажет. Но все-таки хотелось знать, когда все кончится. До этой минуты жить по-человечески невозможно, надо всегда и всюду боязливо коситься через плечо. В такой обстановке невозможно и работать, так что фирме остается кое-как барахтаться...

– Хочу еще раз позвонить Нейту. – Дилан отворил дверцу, выставил ногу и обмахнулся ладонью. – Имена, что прислал Андерсон Смит, я переслал еще раньше. Нейт обещал разузнать все возможное. Может, уже есть информация, надо бы проверить. Оставайся здесь.

Он вышел, даже не спросив, что предпочитает сама Кейт, но ей и в голову не пришло взбунтоваться.

Нейт, как видно, с нетерпением ждал звонка, так как схватил трубку, не дожидаясь, когда отзвучит первый гудок. Несколько минут сведения буквально сыпались из него как из рога изобилия.

– Начнем с младшего из братьев Маккена. Это клинический случай. Весьтакой накачанный, с головой в бодибилдинге, что ничуть не мешает ему впадать в ярость по малейшему поводу и даже без него. На данный момент проходит в трех судебных процессах как ответчик, обвиняется всегда в одном и том же: оскорбление действием. Год назад так избил одного парня, что тот неделю лежал в реанимации. Соседу свернул челюсть, бармену выбил три зуба за то, что перед закрытием перестал наливать. Трудно даже представить, какие ловкие адвокаты должны быть у такого типа, чтобы раз за разом избавлять его от тюрьмы. Эван им изрядно задолжал за эту работенку. Кроме того, несколько лет назад вошел в долю с компанией по производству спортивных снарядов, но вскоре они обанкротились, и он остался ни с чем. С тем, что оставил дядя, прямая дорога в долговую тюрьму.

– Все? – спросил Дилан, услышав шелест страничек блокнота.

– Тебе мало? Перейдем к Брайсу. Это старший, так?

– Так.

– Ничего прямо противозаконного за Брайсом не числится, но и хорошего о нем сказать нечего. Еще на первом курсе с пива перешел на виски и к концу учебы превратился в законченного алкоголика. Несколько раз попадал в больницу по причине серьезных проблем с печенью, но пить не перестал. Года полтора назад пробовал записаться на пересадку, но не сумел разжиться справкой о том, что полностью бросил пить, – никто не пошел на прямую фальсификацию. Получив отказ, на время ушел в запой, снова попал в больницу, наконец сделал попытку купить печень на черном рынке, на чем его ободрали как липку, а пересадку так и не сделали. Теперь он в долгах как в шелках. Видел бы ты банковский отчет о его задолженностях! Ей-богу, километр длиной! Я даже не знал, что можно столько времени брать в долг. Просто глаза на лоб! А Брайсу все равно, потому что, сыграй он в ящик, долги по закону перейдут к жене. Он, правда, держится так, словно проживет еще сто лет, но врачи не дают больше полугода, и он прекрасно это знает.

– А что скажешь о Ванессе? Я не заметил у нее обручального кольца. Они в разводе или просто разошлись?

– Ни то ни другое. Ванесса собиралась подать на развод, но, узнав, что Брайсу жить осталось недолго, решила, наверное, что не стоит суетиться, когда жизнь вот-вот сама за всем присмотрит.

– Думаешь?

– Нет, это Андерсон Смит так думает. К Ванессе у него нет никаких претензий. Он ее уважает.

Снова послышался шелест страниц.

– Ага, есть кое-что и о Ванессе Маккена, но лишь позитивного плана. За ней вообще ничего не числится, представляешь, даже парковки в неположенном месте. Собрала целую коллекцию разного рода грамот и почетных званий за заслуги перед обществом. Занимается дизайном, но фирма крохотная, с такой не разбогатеешь. Насколько мне известно, покойный был к ней по-отечески расположен.

– А средний брат, Роджер? На него что-нибудь есть?

– И еще сколько! Его я оставил на закуску. Ты уже посетил этот зоопарк? Как они тебе показались?

– Лучше не спрашивай.

– Ладно, не буду. Кейт, конечно, отказалась от наследства?

– Откуда тебе это известно?

– Просто знаю ее. Воображаю, как радовались ее алчные родственнички! Черт возьми, жать, что меня там не было!

– В самом деле сначала Кейт отказалась наотрез. Заявила, что ей ничего не нужно от такого человека, как Комптон Маккена. Мы уже вышли, но она вернулась за диском с дядюшкиной речью и услышала, как эти ублюдки поливают грязью ее мать. Это заставило ее изменить решение.

После короткой удивленной паузы послышался взрыв смеха.

– Молодец девчонка!

– Ты лучше выкладывай, что знаешь про Роджера, – угрюмо посоветовал Дилан.

– Погоди, блокнот захлопнулся...

Нейт опять зашуршал, а Дилан, не в силах пассивно ждать, начал расхаживать по влажному бетону стоянки. Кейт, следившая за ним из машины, приуныла, решив, что новости должны быть ужасны, раз он так забегал. Словно подслушав эту мысль, он ей улыбнулся. Выходило, что не все так ужасно, – Дилан был не из тех, кто раздает улыбки в критической ситуации.

Однако облегчение длилось недолго. Кейт отвела взгляд только для того, чтобы достать из сумочки телефон, а когда снова подняла его на Дилана, тот был мрачен, как ворон на погосте. Затем он впал в ярость и начал что-то сквозь зубы шипеть в сотовый, лохматя себе волосы.

Кейт не знала, что и думать. Чтобы хоть что-то уловить из разговора, она выключила кондиционер, но добилась лишь того, что в открытую дверцу поползла влажная жара. Да и слышать-то было особенно нечего – разговор теперь весь состоял из проклятий на этом конце линии.

Дилан вел себя непрофессионально, и Кейт невольно вспомнилось, как он только что дулся, неуверенный в себе. Она нахмурилась. Бедный Нейт! Работает как вол, собирает для Дилана сведения, а тот вместо благодарности распекает его, как мальчишку.

Однако уже через мгновение Кейт сама изливала по телефону возмущение, не заботясь о том, этично это или нет, – послание от Хейли поразило ее, как громом, так что пришлось прослушать его вторично в надежде на ошибку.

«Кейт, мы никак не можем пересечься, а жизнь не стоит на месте, не в лучшем смысле слова. Я должна знать, что происходит, потому что ко мне явилась некая особа с сообщением, что фирма Кейт Маккена перешла к ней и что нужно быстренько уладить формальности. Я ее, конечно, выставила, но она прорвалась через секретаршу и твердит свое! Рэнди Симмонс. Слыхали о такой? Я ни единой секунды не верю в эту чушь, хотя бы потому, что в таком шутовском наряде только в цирке выступать! А как бесцеремонно себя ведет! Когда я попробовала выставить ее вторично, она схватилась за стол и заявила, что никуда не уйдет, а на мои слова, что я недавно беседовала с вами и вы ни словом не обмолвились о продаже компании, сказала, что все правильно, – вам стыдно, потому что вы не выплачивали процентов со ссуды...»

На этом месте Кейт сломалась и начала браниться. Шок был таким мощным, что при повторном прослушивании ругань посыпалась снова, сама собой.

«Можете себе представить мою реакцию, – говорила Хейли. —Я просто потеряла дар речи! А эта особа, по-моему, была в восторге. И мела наглость взять со мной покровительственный тон, заверила, что не собирается давать мне пинка под зад... слышите, пинка под зад! Тут уж я не выдержала. Сказала, что сама владею компанией, пусть даже по производству тары, и что клиентов у меня хватает без нее, а пинка под зад с таким же успехом могу дать я ей! Не думаю, чтобы она меня слушала. Даже не извинилась, просто начала распространяться насчет того, как взволнована тем, что стала владелицей компании, как ей не терпится взять все в свои руки и прочее. Первым делом она, мол, сменит ваши нудные цвета на что-нибудь поярче!»

Наступила пауза – у Хейли перехватило дыхание. «Не сразу, но я собралась с мыслями и потребовала доказательств. Она ответила, что в данный момент не может их предоставить, потому что бумаги в процессе подготовки, но как только муж с ними закончит, я их получу. Не позже чем через месяц. До той поры мне можно не утруждаться доставкой тары, так как грядут перемены и то, что уже заказано, все равно вернется назад. Кейт! Кейт, прошу как можно скорее прояснить это недоразумение. Кстати! Уж не знаю, каким образом, но этой особе удалось выяснить название фирмы, что поставляет мне ленты для ваших коробок, она уже звонила туда и отменила заказ под тем предлогом, что такие невыразительные цвета только отпугивают клиентов и она подумывает о броских красках, чтобы их привлечь. Насчет коробок еще не решила, но ленты будут аквамариновые с розовой каймой. Их торговый представитель звонил и спрашивал, как быть, а я понятия не имею! С нетерпением жду звонка. Поверьте, я не имею к случившемуся никакого отношения!»

Когда Дилан вернулся к машине, Кейт проклинала все на свете, по большей части бессвязно. Поскольку телефон валялся рядом на сиденье, она кричала не на кого-то конкретного, а на весь мир.

– В чем дело?

Лучше бы он не спрашивал.

– Она сменила цвет на аквамариновый с розовой каймой! Вообрази себе эту безвкусицу! Повсюду трубит, что моя компания перешла к ней и что ссуда... проценты... Боже мой, она знает насчет ссуды! Значит, наш бухгалтер, этот хорек Симмонс... С розовой каймой... Скажите на милость!

Она говорила так быстро, что из всего монолога Дилан понял только одно – речь идет о каком-то хорьке с розовой каймой.

– Ну его, хорька, с каймой или без. Выброси его из головы.

– Как я могу?! Это моя лента, я ее выбирала, и никто не смеет отменять заказ! Хорек еще поплатится! Это все, конечно, его затея! Аквамаринчика захотелось! Будет ему аквамаринчик – за решеткой, и даже с розовой каймой!

Нечего было и пытаться взывать к благоразумию. Дилан схватил Кейт за плечи и стиснул, принуждая к неподвижности.

– Кейт, Кейт!

Все еще на пике праведного гнева, она попробовала вырваться, не сумела и вернулась к действительности. Взгляд у нее стал осмысленным.

– Послушай меня, – продолжал Дилан тоном ниже. – У нас проблемы поважнее, чем хорек.

Хотя смысл сказанного пробился сквозь возмущение, понадобилось время, чтобы Кейт окончательно взяла себя в руки. С этим пришло осознание того, в каком припадке она только что билась.

– Ох, извини! Я никогда еще так не бесновалась... это все шок виноват! Они пытаются присвоить мою компанию, эти грязные, вонючие...

– Знаю, знаю, – быстро сказал Дилан, не давая ей снова себя накрутить. – Хорьки с розовой каймой. Но ты им не позволишь, так что и говорить не о чем.

– Ты прав, – произнесла она удивленно. – Конечно, я этого не допущу. Не знаю, с чего я так раскричалась.

– Готова выслушать новости?

– Выкладывай.

– Это насчет твоих кузенов. У Брайса накопился чудовищный долг, который после его смерти потребуют с жены, чего он, собственно говоря, и добивается, зная, что жить осталось примерно полгода. У него цирроз.

– Можно было догадаться. Это живой труп.

– А между тем ему всего-навсего тридцать пять. Ничего не скажешь, хорошо над собой поработал.

Новости насчет Эвана тоже не слишком удивили Кейт. В конторе Андерсона Смита он продемонстрировал кое-что из своего репертуара. Он был из тех, кто только и ищет, на кого бы накинуться.

– Ну а Роджер предпочитает азартные игры.

– Да, я помню, что-то такое промелькнуло в монологе Комптона. Кажется, у него четыре сотни тысяч долгу? Не многовато ли? Наверное, преувеличил ради красного словца.

– Ничуть. Это была точная цифра на тот момент. Увы, Роджер на этом не успокоился. Теперь его долг достигает семи сотен, и тот, кто ему одолжил, требует деньги назад.

– Кто?

– Ростовщик.

– Кошмар какой! – Кейт сжала лицо руками. – Семьсот тысяч долларов? Разве можно столько просадить в казино?

– Можно и больше.

– Теперь мне понятна его истерика...

– Худшее в том, что ростовщика зовут Джонни Джекман. Надо совсем спятить, чтобы связаться с такой акулой. У этого типа плохая репутация, но и связи обширные, так что подступиться к нему почти невозможно. Его должникам не позавидуешь.

– Откуда тебе это известно?

– Кто не слышал о Джонни Джекмане! Его проходят в полицейской академии. Может, и к лучшему, что Роджер так увяз. Джекман скользкий, ФБР никак не может его прищучить, а тут им, возможно, и повезет. Нейт хочет дать игре полный ход, и лично я только «за».

– А что делать мне?

– Выживать. Укрыться где-нибудь и...

– Но я хочу домой!

– Черт возьми, и речи быть не может! Это еще что за детский лепет? – возмутился Дилан.

– И долго укрываться?

– Не знаю. Как дело пойдет.

– Не надо мне было соглашаться, не следовало брать папку! Я с самого начала не хотела иметь с этими людьми ничего общего, а теперь, когда такое о них узнала, и подавно! Если бы не подслушала, какой грязью они поливают мою мать... Это была всего лишь ответная реакция, понимаешь! Сами деньги тут сбоку припека!

– Ты в самом деле думаешь, что твой отказ что-нибудь изменил бы? От тебя все равно хотели бы избавиться, из страха, что передумаешь. Слишком уж много поставлено на карту.

– И потому все странности последних дней так или иначе вязаны с этими проклятыми деньгами?

– Простая логика так говорит. Ты же сама слышала, что сказал старик Комптон: завещание он изменил уже какое-то время назад. А запись была сделана совсем недавно, прошло лишь две-три недели. Твои взрывы начались примерно в это же время. Я уверен, что тебя хотят убрать, и как раз из-за денег. Остается выяснить, кто знал про запись до того, как он . была проиграна.

– Братья исключаются, Ванесса тоже, – задумчиво произнесла Кейт – Ты видел, каким сюрпризом это для них явился.

– В самом деле... если только среди них не затесался первоклассный актер.

Глава 27

Кейт категорически отказалась ночевать в Саванне. Любовь к жемчужине Юга сильно поблекла от того, что там проживают братья Маккена. Хотелось как можно скорее убраться подальше.

Дилан не протестовал, хорошо понимая, что за чувства владеют Кейт. На этот раз он предпочел пробираться проселками, в ущерб скорости, но в угоду безопасности. Правда, места тут были просто сказочные. Такие мелочи, как ночлег и почти пустой бак, его не занимали – он только отмахнулся на упоминание о том и другом.

– Вдруг мы застрянем прямо посреди полей! – настаивала Кейт.

– Не застрянем. – Дилан покосился на нее и хмыкнул. – А нельзя просто жить и дышать? Наслаждаться настоящим мгновением?

– Но как же бензин?

– Ладно, давай заправимся. Пошарь в бардачке, там есть карта. Так, теперь найди Бисайрус – это слово стояло на указателе, который мы только что проехали. Мы примерно в десятке миль от него.

Кейт не заметила никакого указателя, полностью погруженная в свои мысли, но на карте городок действительно был отмечен. Блуждать не пришлось – скоро впереди показался щит с крупными буквами «Добро пожаловать в Бисайрус». Ниже стояло: «Численность населения – 828 человек».

И здесь, конечно, имелась Мэйн-стрит, где нашелся ресторанчик со стоянкой, настолько узкой, что капоты машин занимали тротуар. Дилан припарковался, выключил мотор и повернулся к Кейт:

– Голодная? Впрочем, что за вопрос! Лично я съел бы целого слона.

Он позвонил еще в несколько мест, пока Кейт разминала ноги и боролась с некстати навалившейся тошнотой (стоило вспомнить о новой многочисленной родне, как сводило желудок). По дороге к дверям ресторана она думала о еде почти с отвращением, но, как только они оказались в облаке упоительных ароматов свежеиспеченного хлеба, корицы, всевозможных специй, зелени и прочего, аппетит сразу вернулся.

Владелец ресторана явно пожалел денег и времени на отделку и к тому же был фанатом всевозможной полоски: на окнах колыхались гардины в желтую с белым, столы были накрыты скатертями в белую с зеленым, высокие табуретки бара обтянуты полосатой желто-зеленой тканью. Только кабинки остались уныло пластиковыми, начиная от стен и кончая солонками и перечницами. Для разнообразия (или чтобы привлечь клиентов с детьми) на столах красовались глиняные фигурки животных. Это была забегаловка без претензий на элегантность, однако повар готовил от души.

На столе в кабинке, выбранной Кейт, стояла на редкость уродливая белая с черными пятнами корова, на которую Дилан с сомнением покосился, но спорить не стал. Не сговариваясь, оба заказали спагетти с креветками, к которым прилагалась громадная миска салата. Дилан убрал до последней крошки свою порцию и часть порции Кейт.

В это время дня ресторан был почти пуст – только одна кабинка была занята пожилой парой. Скучающие официантки смотрели по телевизору над баром какой-то сериал. Повар, приготовив заказ и немного послонявшись по кухне, скоро присоединился к ним.

– Ну а теперь, – сказал Дилан, насытившись, – расскажи про хорька с розовой каймой.

Расслабившаяся Кейт сразу помрачнела.

– Да ты и сам почти все знаешь. Это насчет ссуды, которую мама взяла под залог всего нашего имущества, включая фирму.

– А при чем тут хорек?

– Хорек – бухгалтер Симмонс. Он вел дела фирмы во время маминой болезни. Я думаю, они с женой давно планировали присвоить фирму, потому что удар был нанесен еще до истечения срока.

– Ну хорошо, а откуда взялась кайма?

Кейт вкратце пересказала оставленное Хейли сообщение и умолкла в ожидании ливня вопросов, однако Дилан не задал ни одного, просто откинулся на спинку сиденья и задумался, анализируя полученную информацию.

– Да... – протянул он наконец. – Есть над чем поразмыслить.

Неохотно оторвавшись от телевизора, официантка подошла узнать, не хотят ли они десерт. Дилан бросил на Кейт вопросительный взгляд, получил отрицательный кивок и расплатился, не забыв спросить насчет ближайшей заправочной станции.

Это оказалось совсем близко. Пока Дилан заправлял машину, Кейт позвонила Джордан, снова попала на автоответчик и оставила сообщение с просьбой позвонить как можно скорее.

Усевшись на место, Дилан просмотрел карту, потом сказал:

– Можно ехать, – и повернул ключ в зажигании.

– А ты знаешь, какой дорогой? – съехидничала Кейт.

– Да. Но тебе не скажу, – парировал он.

– А куда?

– Увидишь.

– Ладно. Лишь бы там хоть время от времени убирались и нашлись два свободных номера.

– Хватит и одного. Я обещал за тобой присматривать и намерен сдержать слово.

– Если один номер, то с двумя кроватями.

– Как хочешь.

А чего, собственно, она хочет? Но этот вопрос повис в воздухе. Кейт уже ни в чем не была уверена и не собиралась читать Дилану идиотскую лекцию на тему «Давай жить так, словно ничего не случилось». Жаль, что в тот день она не придержала язык.

– Если нужно кому-нибудь позвонить, звони сейчас, потому что за Бисайрусом от этого придется воздержаться.

– Надолго?

– Увидим.

– Почему?

– Из осторожности.

– Ну, знаешь! – возмутилась Кейт. – Очень своевременно! Я набиралась решимости для звонка сестрам, и вот наконец я готова, а ты велишь повременить! Представляешь, как они беспокоятся! – Она поразмыслила. – А может, так оно и лучше? Скажу, что нет времени вдаваться влетали.

В обоих случаях сработал автоответчик. Кейт уже давно решила, что за сообщение оставит.

«Наша новая родня – хуже не бывает. Подождите, пока не услышите подробности! У меня есть запись последней воли дядюшки Комптона, и будьте уверены, вы будете счастливы, что не знали его лично. Завтра перезвоню, а сейчас мы в такой спешке, что на подробности нет времени».

– И все? – спросил Дилан, когда она закончила. – Ни слова о наследстве?

– Наследство – дело второе, – пожала плечами Кейт, заметила его улыбку и нахмурилась: – Что смешного?

– Ничего. Просто наводит на мысли о твоей уникальной личности.

– Послушай! – встрепенулась она. – А как насчет Кайры и Изабель? Они тоже в опасности? Каждая ведь уже получила долю наследства... вернее, эта доля им уже перечислена, так что...

– Андерсон Смит уверял, что их даже нет в списке очередников на получение основной суммы, так что опасности никакой, но я все же обсудил этот вопрос с Нейтом. Он приставит к ним своих людей, и я очень надеюсь, что это будет опытный народ и ни одна из твоих сестер не заметит, что находится под присмотром. Можешь не беспокоиться.

– Ладно.

– Другие звонки будут?

Кейт позвонила Хейли и в очередной раз не застала. Тут уже пришлось пуститься в объяснения насчет того, что фирма принадлежит ей по-прежнему, что скоро недоразумение разъяснится, а пока она советует Хейли держаться подальше от жены Симмонса.

– В особенности прошу не упоминать, что я в курсе ее визита. Внезапная атака – залог победы. На ваших делах это никак не отразится.

Джордан тоже не сидела у телефона, так что и с ней разговор не состоялся. Кейт отключила мобильник.

– Не знаешь, где может быть твоя сестра? Дома ее нет, автоответчик не прослушан. Это не похоже на Джордан.

– Ты не можешь до нее дозвониться, с тех самых пор как я постучал в вашу дверь в Силвер-Спрингс, верно?

– Д-да...

– Могла бы догадаться, что она дает тебе время опомниться и собраться с мыслями. Думает, ты злишься на нее за то, что вмешалась.

– То есть что обратилась к тебе за помощью?

– Нуда.

– Это правда, поначалу я страшно разозлилась. Терпеть не могу, когда меня записывают в слабаки! Джордан отлично это знает. Я женщина сильная, независимая. Как всякую феминистку, меня раздражает теория, что только мужчина может спасти мир! – Кейт заметила, что распаляется, и пожала плечами: – Конечно, ты полицейский и привык иметь дело с нарушителями закона. Возможно, поэтому она тебя и попросила. Лишь бы это не вошло у нее в привычку. Да и ты ведь не был в восторге от того, что приходится...

– Меня не гнали пинками.

Нуда. Считает ее дурочкой. Что Джордан, что Сидни всегда вили веревки из братьев: не сработают просьбы, давили на чувство вины. С возрастом искусство манипулирования только совершенствовалось. Впрочем, чувство вины как было, так и осталось наилучшим рычагом.

Но Кейт воздержалась от очередных моральных щипков. Вопреки всем выпадам против своеволия Джордан она была благодарна ей за то, что Дилан рядом. Разумеется, и Нейт чего-то стоил, но... с Диланом было как-то комфортнее, в него она верила безоговорочно.

Телефон Дилана зазвонил. Ответив, он почти сразу начал улыбаться. Улыбка становилась все шире и лучезарнее, поэтому Кейт с раздражением решила, что это одна из его пассий. Да перестанет ли он наконец ухмыляться как идиот?!

Радость пропала, день померк. Кейт не могла поверить тому, что так нелепо, так беспомощно по-женски реагирует. Феминистка, как же.

А Дилан ворковал, как голубь:

– Как дела, радость моя?

Этого только не хватало! Кейт с трудом удержалась, чтобы не выхватить сотовый и с гомерическим хохотом не швырнуть в окно: «Вот тебе твоя радость!» Из страха уступить искушению она скрестила руки на груди и смотрела прямо перед собой, притворяясь, что ей совершенно все равно. Особа на другом конце линии щебетала как заведенная, а если Дилану удавалось вставить словечко, оно было ласковое и поощряло к дальнейшей болтовне. Что-то вроде: «Надо же!.. Потрясающе!.. Ах ты, умница!.. Нет, что ты, звони в любой момент!.. Ты просто чудо!.. Ну что ты, как я мог забыть?! Береги себя...» – и все в таком духе.

У Кейт затрещала голова. В жизни она не слышала такого ливня нежностей, разве что в слащавом сериале. Интересно, сколько дур верят этой чепухе, отчаянно ждут звонка, нов конце концов не выдерживают и звонят? И как часто Дилан вел диалог вроде этого, только чтобы забыть про «свою радость» уже через минуту?

«Дура ты, – злобно подумала Кейт. – Звони, звони. Таких у него целый букет. Купилась на этот сладкий, воркующий голос, от которого таешь как свечка, который снится потом во сне и...»

– Кейт!

– Ну?! – рявкнула она.

– Изабель передает тебе привет.

– Что?! – Будь она в этот момент на ногах, рухнула бы как подкошенная. – Изабель?!

– Да, Изабель. Что с тобой?

– Ничего!

– От тебя летят искры.

– С чего это Изабель вдруг решила тебе позвонить?

– Почему бы и нет? – пожал плечами Дилан. – У нее есть мой номер, и ей не терпелось поделиться.

– Чем это?

– Тем, что первым делом сменила на двери засов на более надежный. – Он мечтательно улыбнулся. – Прежний заело, вообще не закрывался, так она пошла в отдел скобяных товаров, купила новый и поставила его сама, поразив соседку по комнате до глубины души. Молодец, правда?

– Так вот о чем вы болтали... – протянула Кейт. – А я думала...

– Что?

Ну да, сейчас она подробно объяснит ход своих мыслей.

– Не имеет значения. Но отчего Изабель позвонила тебе, а не мне? Я ей оставила сообщение насчет наших новых родственников, и что же, ее это совсем не тронуло?

– Хочу напомнить, что твой телефон отключен. Кстати, она просила передать, что ей очень жаль, что они оказались не вполне учтивыми.

Кейт не удержалась от смеха.

– Высказывание в духе Изабель. Наверняка она думает, что все прошло бы иначе, предложи я родственникам свежий лимонад!

– Не смейся над сестрой, – сказал Дилан тоном строгой мамаши, но и сам хмыкнул. – Блондинка – еще не значит глупышка. По крайней мере не всегда. Изабель себе на уме и разобьет немало сердец.

– Если кто-нибудь раньше не покорит ее сердце. Она такая доверчивая!

– В ее возрасте цинизм только прорастает.

– А в моем? – не удержалась Кейт. – Цветет пышным цветом?

– Ты не цинична, ты держишь оборону.

– Против кого?

– Против меня.

– Ха, ха! Очень смешно.

Какой блеск интеллекта! В самом деле отбрил. Сам Вольтер не сумел бы лучше.

– Почему ты сразу не сказал, что звонит Изабель? Зачем этот спектакль?

– Как зачем? Я изрядно повеселился, наблюдая за тобой. Ты прямо пыхтела от злости.

Не хватало только, чтобы ее читали, как раскрытую книгу! И главное, Дилан.

Самым разумным шагом было сменить тему. Вместо этого Кейт попробовала прикинуться непонимающей, и это была ошибка.

– С чего это мне злиться?

– Ты была уверена, что на проводе моя подружка. Она сочла за лучшее промолчать.

– Что, нечем крыть? – усмехнулся Дилан.

– Что бы я ни сказала, ты не поверишь, – надменно заметила Кейт.

– Это уж точно.

– Ну, значит, не скажу ничего.

Она уставилась в окно. Может, удастся отвлечься на пейзажи. Ландшафт завораживал. Черной лентой недавно положенного асфальта дорога вилась через буйство красок. Мимо заскользили раскидистые деревья заброшенного фруктового сада, впереди замаячила темная гладь пруда.

– Знаешь, что мне кажется самым занятным? – спросил Дилан и, не дожидаясь ответа, продолжал: – Твое упрямое нежелание принять то, что между нами было. Почему ты так упорствуешь в том, что это ошибка?

– Потому что ошибка и есть! Которая не может и не должна повториться! В критических обстоятельствах люди совершают странные поступки, но когда все возвращается в нормальную колею...

– Так это, значит, нормальная колея?

Дилан так заливисто захохотал, что пришлось, кипя от возмущения, пережидать его приступ веселости.

– Сейчас я все объясню...

– Ради Бога, не надо! – испугался он. – Я до сих пор содрогаюсь после прошлой нотации, так что воздержись, пожалуйста, от новой!

– Она необходима, – сквозь зубы заметила Кейт.

– Понятное дело. – Он сжал губы, чтобы снова не засмеяться. – Ты так любовалась собой, когда читала мне мораль! И самое забавное: ты вся такая неприступная, неприкасаемая, но при одной мысли о том, что я нежничаю с подружкой, теряешь голову от гнева. Где логика?

Несколько мгновений Кейт разрывалась между яростью и смущением, потом сумела взять себя в руки.

– Ты флиртуешь, как дышишь! Но легкие отношения не для нас... не для меня! Это было бы катастрофой. В конце концов мы разойдемся по разным дорогам. Кто-то отвернется первым и будет изводиться тем, что обидел другого. Короче, ни к чему и начинать.

– Странно, – сказал Дилан задумчиво. – А где же важнейший аргумент насчет брата лучшей подруги? Больше не кажется таким уж решающим?

– Что?! – окончательно разъярилась Кейт.

– В прошлый раз ты только и делала, что тыкала этим мне в физиономию.

– Ничего подобного!

– Ха, ха! Очень смешно.

– Так ты и правда все помнишь, – буркнула она, сдаваясь. – Тем лучше, не придется снова во все это вдаваться. Джордан – моя лучшая подруга, я намерена дружить с ней и впредь... Ах да, я это уже говорила.

– Раз двадцать. Ты, мол, будешь от меня шарахаться, стыдясь своего недостойного поведения.

Он, кажется, опять забавляется.

– Рада, что ты все так отлично усвоил.

– Да уж. Усвоил, обдумал и считаю, что нам в самом деле лучше ничего не начинать.

Ах вот как! Разумно... и просто хамство с его стороны! Вот так взять и признать ее правоту, даже не поспорив как следует.

Что она несет?! Где же логика? А все стресс! Она утомлена, перенасыщена впечатлениями и отрицательными эмоциями. Но все равно права по каждому пункту. Ходячая правота.

– Что, прости? – переспросил Дилан.

Ну, здорово. Она еще и думает вслух. Состояние даже хуже, чем казалось. Один шаг до психушки.

– Я в состоянии стресса, – угрюмо объяснила Кейт. – Не говори, что это тебе не знакомо. Между прочим, на меня было два покушения! Я так устала, что едва шевелю мозгами! По-моему, судьба решила, что я боксерская груша. Так и сыплет удары! Иногда хочется самой дать кому-нибудь под ребра!

– А вот это мне нравится, – кивнул Дилан. – Главное, чтобы ребра были те, что нужно. Есть какие-нибудь на примете?

– О, сколько угодно!

Несколько минут прошло в тишине, которая Кейт показалась напряженной.

– А почему мне нельзя звонить?

– Так лучше. Может, я перестраховываюсь, но как-то не нравится, что во все это замешан Джекман. С таким типом никакая предосторожность не бывает лишней, а звонок с мобильного телефона легко проследить, если только под рукой есть нужное оборудование.

– И что, по-твоему, у Джекмана оно под рукой? Он же ростовщик, не террорист!

– Ростовщик в наше время не только сидит на мешках с деньгами. Он всегда может обратиться за помощью к тем, у кого есть любое оборудование.

Каков бы ни был этот Джекман на самом деле, по рассказам Дилана выходило, что это не человек, а чудовище. Кейт невольно поежилась.

– Ты говорил кому-нибудь, где мы будем ночевать?

– Ни единой живой душе. Наилучший выход – найти средней руки отель в пригороде Чарлстона.

– Я бы предпочла провести ночь поближе к Силвер-Спрингс.

– Надо еще будет обсудить, как быть дальше. В Силвер-Спрингс лучше не появляться, в Саванну возвращаться тоже не стоит.

– Правильно, – кивнула Кейт. – Но когда еще я подпишу эти бумаги, а жить-то надо!

Глава 28

Отель был переполнен, но Дилан без труда добился, чтобы им выделили на одну ночь забронированные апартаменты, причем даже не показав удостоверения. Кейт следила за тем, как он ведет переговоры, из кресла в другом конце вестибюля. С такого расстояния разговор не был слышен, но это и не требовалось – за конторкой стояла молодая и хорошенькая женщина, на которую Дилан обрушил всю мощь своего обаяния. Уже через пять минут, раскрасневшись от комплиментов, она протянула ему ключ с таким видом, словно он был от ее квартиры.

Апартаменты вопреки ожиданиям оказались вполне на уровне: просторные и с великолепным видом на океанское побережье. Кроватей было две, обе громадные, с уже отогнутым на ночь краем одеяла.

– Можно узнать, что ты пообещал в обмен на этот номер? – едко осведомилась Кейт, когда они остались вдвоем.

– Это мой маленький секрет, – скромно ответил Дилан и занялся размещением вещей во встроенном шкафу.

– Это сильнее тебя, правда?

В этот момент Дилан чем-то сильно шуршал, и когда ответа не последовало, Кейт решила, что он пропустил вопрос мимо ушей. Затем он направился в ванную расставлять бритвенные при надл ежн ости.

– Тут можно бал устраивать! – послышалось оттуда. – А что сильнее меня?

Выходит, он все прекрасно слышал.

– Я уже сказала, что ты флиртуешь, как дышишь. Вторая натура! По-моему, это у вас семейное. Я имею в виду, конечно, только братьев Бьюкенен, не сестер.

Кейт высказала это без досады, скорее в шутку, и сама же улыбнулась своим словам.

– Ты мне льстишь, Растрепа, – хмыкнул Дилан от двери. – И правильно делаешь. У меня много талантов.

– Врожденных.

– И благоприобретенных, – сказал он и подмигнул. Разговор грозил принять опасное направление. Кейт пожалела, что затеяла его.

– Я скорее склоняюсь к тому, что все они у тебя врожденные, как полосы у тигра. «Без женщин жить нельзя на свете, нет»! Что ты так смотришь? Я же не осуждаю, просто констатирую факт. Наверное, в тебе что-то есть, раз женщины так и липнут. Скажем, умение каждой отдавать всего себя, пусть даже на одну ночь. Словно она и есть та единственная. Это дар свыше.

По выражению лица Дилана невозможно было сказать, польщен он или возмущен этим резюме. Потом он пожал плечами. Не зная, как перейти к вопросу о ночлеге, не упомянув постель, Кейт зевнула.

– Я прямо с ног валюсь!

– Я тоже.

Хочешь не хочешь, а упомянуть пришлось.

– Какую кровать ты предпочитаешь, Дилан?

– Ту, что ближе к двери. Ты в самом деле одобряешь мой дар свыше?

Ну нет, так далеко она не зайдет.

– Я этого не говорила!

– Ну, ты сказала, что не осуждаешь его.

и что констатирую факт. Не делай вид, что не помнишь.

– То есть ты никак к этому не относишься?

– Вот именно!

– Значит, если я сейчас начну делать авансы... флиртовать... сделаю попытку завалить тебя...

– Не утруждайся – у меня уже развился иммунитет. Дилану пришло в голову, что это самый провокационный вызов, который ему когда-либо бросала женщина.

– Еще увидим... – И он подмигнул.

Больше всего на свете желая закрыть тему, Кейт схватила объем истую дорожную косметичку и пакете пижамой и халатом.

– Пожалуй, пора принять душ и ложиться.

– Да уж, в такую поздноту.

На столике у кровати тикали часы-будильник. Поглядев на них, Кейт с удивлением поняла, что действительно уже очень поздно. А ведь они всего лишь остановились перекусить! Куда ушло время, неизвестно.

– Какой-то бесконечный день, – заметила она, проходя к ванной.

– И еще не вечер!

– То есть?

Она остановилась, повернулась – и оказалась в объятиях Дилана. Без предисловий тот склонился к ее губам.

В первый момент она и не подумала о том, что можно оттолкнуть его или вырваться. Подсознательно она ждала этого уже давно и не раз обманулась, поэтому от неожиданности с готовностью ответила на поцелуй. Теперь осталось только обвить руками шею Дилана. Кейт так бы и поступила, если бы он вдруг не сделал шаг назад.

Он ничуть не был похож на любовника с огнем в крови, скорее, на ученого в процессе научного эксперимента – возмутительное бесстрастие, в то время как сама она едва дышала от волнения.

– Что же ты? Иди принимай душ, – сказал Дилан и отворил для нее дверь ванной.

– Ты зачем это сделал?!

– Полез к тебе с поцелуями? Мне показалось, ты не против.

– Ты ошибся!

– Это, наверное, от усталости. Я мог бы поклясться, что ты прямо жаждешь моих поцелуев.

Бросаясь в ванную, Кейт уловила на лице Дилана тень довольной усмешки. Резко повернув ключ, вывалила содержимое косметички на полку перед зеркалом. Порылась в груде, ища футляр с зубной щеткой и пасту.

Апартаменты были все-таки на уровне, судя по двум раковинам. Над этим стоило поразмыслить, хотя бы для того, чтобы не думать о нахальной ухмылке этого типа.

Подняв взгляд на свое отражение, Кейт отшатнулась. Ну и вид! Волосы унылыми сосульками свисают на плечи, под глазами синяки, которые ужаснули бы и человека с хронической бессонницей. И это чудовище Дилан нашел достаточно привлекательным, чтобы лезть с поцелуями. Очевидно, такие детали его не смущают. Одно слово: бабник!

Душ разогнал сонный дурман в голове. Кейт не сознавала, до какой степени ломит все тело, пока горячая вода не заставила мышцы расслабиться. Ну и денек! Внезапно ей вспомнилось раненое плечо Дилана. Если ей невмоготу, каково должно быть ему! Он ведь привык к ежедневной разминке. Вдруг плечо у него разболелось и теперь доставляет массу неприятных ощущений? Как все мужчины, которые носятся со своим эго, он, конечно, даже не подумает пожаловаться.

Вымыв голову и уложив волосы феном, Кейт перешла к вечерним косметическим процедурам, но все это время мысль о раненом плече Дилана не давала ей покоя. Переоделась в короткий халат. Прежде чем уступить ванную, прибрала за собой – этот аккуратист умер бы на месте, найди он в раковине хоть один волосок. И вышла.

– Твоя очередь.

Дилан оглядел ее, задержав взгляд на ногах. Она ощутила, что нервно облизывает губы, и плотно их сжала. Опять эта нервозность! Теперь-то с чего? Они ведь уже переспали! Он видел голой ее, она его. Ничего нового не предвидится.

Совершенно голый Дилан. Кейт судорожно сглотнула. Не надо вспоминать! Надо лечь, натянуть одеяло повыше, закрыть глаза и спать.

Дилан пошел к раскрытой двери ванной, но вдруг повернул и остановился напротив, слишком близко. Взял ее за плечи и привлек к себе. Она не противилась – не нашла в себе сил. Сейчас он начнет ее целовать, и это не кончится добром... надо бы положить этому конец...

Кейт запрокинула голову и приоткрыла губы. Ничего не случилось.

– Что это значит?!

– Хотел посмотреть, как твои синяки. – Дилан склонился еще ниже, овеяв ее теплом дыхания. – Похоже, основной уже бледнеет.

Кейт высвободилась и отступила, чувствуя себя полной идиоткой.

– И не так болит, – буркнула, чтобы что-то сказать. После такого позорища оставалось только зарыться под одеяло.

– Постой, я не закончил, – сказал Дилан, видя, что она вот-вот бросится прочь.

И вот тут, сразу и опять совсем внезапно, он поцеловал ее. Губы только соприкоснулись, но этого было довольно. Возбуждение пронзило Кейт, как электрический разряд. Захотелось еще, и больше, и всего, что уже было и что она так отчаянно пыталась забыть.

– Ты опять со своими поцелуями?! Может, хватит уже?

– Почему? – с простодушным видом спросил Дилан. – Не нравится? Ничего удивительного. Я и сам терпеть не могу чмоканье.

Не дав времени себя отбрить, он привлек ее теснее и на этот раз взялся за дело не шутя. Невозможно было оставить без ответа поцелуй, настолько горячий и страстный. Здравый смысл, должно быть, понял это и умолк, уступив инициативу плоти.

– Ну как? – спросил Дилан, отстранившись. – Надеюсь, все в порядке? Если нет, я удвою усилия.

– Нет, нет, все в порядке... то есть я хочу сказать, безобразие! Что ты себе позволяешь?!

– Ничего особенного. Поцелуй обыкновенный, в меру пылкий. Это делается так: открываешь рот, втягиваешь губы, а языком...

– Ох, ради Бога! Я не просила вдаваться в детали! Вопрос стоял так: как ты смеешь так себя вести?!

– Так чинно и благопристойно? Понимаю. У меня у самого это уже навязло в зубах. Хочется взять с места в карьер, правда? Однако условности, правила хорошего тона и прочее...

– Возмутительно!

– В самом деле. Но я что-нибудь придумаю, дай срок.

Осталось только беспомощно наблюдать, как за ним закрывается дверь ванной. Раздуть в себе гнев решительно не получалось, губы так и норовили растянуться в улыбке. Да, но как же самосохранение? Страх остаться ни с чем, кроме шрамов на душе? С улыбкой на устах как раз и налетишь на неприятности, а гнев... за гневом можно спрятаться от правды.

Кейт вздрогнула. От какой еще правды?

Ноги вдруг ослабели, колени начали подкашиваться. Она присела на край кровати. Откинулась на подушки, поддаваясь настойчивой потребности быть хоть однажды до конца честной с самой собой.

Улыбка все-таки затеплилась на губах. Удивительно, сколько всего приходит в голову, когда дашь себе волю. Какие яркие картины встают перед мысленным взором! Они далеко не все про постель.

Вот, к примеру, Дилан, распекающий их всех за беззаботность. Он был так убедителен в своих нотациях! Может, потому, что принял их незащищенность близко к сердцу.

И между прочим, ее безопасность тоже. Вообще он очень заботливый и душевный. Когда в тот раз она рыдала у него на плече, он держал ее так бережно... так нежно...

С чего она взяла, что он одноплановый и эгоист? С того, что вечно ее поддразнивал? В этом не было ничего обидного.

Сильный, самоуверенный, красивый Дилан, которому к тому же не чужда нежность. Умеет и сказать, и выслушать. А как целует! Как занимается любовью!

Ну вот, приехали... Она по уши влюблена. И когда только успела?

Еще не произнесенные вслух, эти слова ошеломляли. Не столько радовали, сколько пугали. Когда это случилось? Никакой психоанализ не поможет назвать точную дату. Скажем, это произошло где-то в пути. Зачем? Что, во всем мире больше никого не нашлось, кроме мистера Ловеласа?

Кейт прикусила губу, чтобы не застонать. Момент истины вышел напряженный, под стать остальному дню. Хорошо хоть она не рвет на себе волосы и не носится по отелю с дикими воплями. Радости от такой истины никакой. Надо спятить, чтобы так глупо влипнуть.

Чисто автоматически Кейт схватилась за сотовый с намерением позвонить Джордан и поплакаться ей в жилетку. Так бывало всегда, но времена изменились. Жилетка Джордан больше не для нее, да и вообще ничья на данный момент, потому что звонить запрещается. Из осторожности. Остается заниматься самоедством в мертвом молчании.

Кейт положила на лицо подушку и изо всех сил прижала руками.

– Ты что, решила сама себя придушить?

С невольным истерическим смешком она уселась в постели.

– Так лучше думается.

На Дилане были только шорты, да и на тех пуговица не застегнута, отчего они съехали низко на бедра, открывая плоский мускулистый живот почти до неприличия. Это было самое эротическое шоу, какое только приходилось видеть Кейт. Разглядывать было неловко, посмотреть в глаза страшно – вдруг поймет, что с ней творится.

– Ну и что ты надумала?

– О, многое! – Она сунула руку в сумочку и судорожно выхватила блокнот с ручкой, насаженной сверху на пружину. – Например, неплохо бы записать имена тех, кто хочет от меня избавиться.

– Хм... – Дилан улегся на свою постель, заложил руки за голову и вздохнул. – По-моему, проще составить список тех, кто этого не хочет.

– Не смешно! – отрезала она. – Люди ко мне тянутся. Им со мной интересно. – Во взгляде его что-то мелькнуло, и, решив, что это ирония, она с нажимом повторила: – Да, это так!

– Знаю по опыту, – небрежно заметил Дилан. – Лично мне показалось интересно... по крайней мере один раз.

У Кейт не было настроения обмениваться шпильками, и она решила пропустить замечание мимо ушей. Игнорировать несносного типа. Она начала писать и не заметила, как заполнила две странички и начала третью. Правда, блокнот был невелик, но сам по себе факт не будил позитивных эмоций. Как же вышло, что столько народу готово ее уничтожить?

– Что с тобой?

– Я вдруг сообразила, сколько их, имен... а значит, и людей! И вообще, если бы месяц назад мне сказали, что я буду составлять подобный список, я бы только посмеялась. Нет, ты посмотри!

– Только без паники! – Дилан повернулся на бок, лицом к ней. – Пока ты со мной, все эти гадкие люди не причинят тебе зла. Советую заострить внимание на том, что мы здесь в безопасности.

– Не говори со мной таким тоном! – вспылила Кейт. – Как будто тебе приказано уговаривать меня, пока санитары бегут со смирительной рубашкой! Я не паникую, я... я шокирована, понятно? Два шока подряд за один только последний час – это уж слишком!

– А второй был по какому поводу?

Вот и имей дело с полицейским. Одна крохотная обмолвка, а у него уже ушки на макушке. Второй шок. Он был посильнее этого. Шок при мысли, что она любит совершенно неподходящего мужика, притом по-настоящему, так что назад дороги нет.

– Не слышу ответа.

– Это тебе не интересно. Это по работе. – Кейт заставила себя сосредоточиться на списке. – Знаешь что? Я не лягу спать, пока не вычеркну из этого чудовищно длинного списка всех, кто попал туда по ошибке. Ведь должны же быть и такие! Между прочим, ты мог бы помочь.

– Всегда пожалуйста, – сонно пробормотал Дилан, снова повернулся на спину и уставился в потолок.

Прошло несколько минут, и когда Кейт решила, что он уснул, он вдруг подал голос:

– Для начала вычеркни Эстрагон. Наверняка она у тебя в списке.

– Ты имеешь в виду Корицу? – Кейт невольно прыснула. – Воображаю, как она расстроилась, узнав, что покушение было не на нее, а на кого-то другого. Такая возможность прогреметь на весь земной шар! Но увы, я не вносила Корицу в список и потому не могу сократить его.

– А кто там перечислен?

Она прочла имена одно за другим. Список начинался тремя братьями Маккена, а продолжался, к некоторому удивлению Дилана, Андерсоном Смитом, за которым следовал Теренс. Имени она не помнила, поэтому он проходил как «ассистент».

– Я не думаю, что кто-то из адвокатской конторы или, скажем, Ванесса имеет отношение к взрывам, а включила их в список просто потому, что они присутствовали при просмотре. Кстати, если ты заметил, Карл тоже имеется, но я думаю, что его можно вычеркнуть.

– Его-то как раз и не стоит. Пока его невиновность не доказана, пусть ходит в подозреваемых.

– Это против презумпции невиновности!

– Правильно, против, потому что речь идет о человеческой жизни. А Карл, как мы уже знаем, далеко не безгрешен.

Кейт сменила позу и еще некоторое время изучала список. Господи, она забыла включить Джекмана! Главный негодяй остался за рамками списка, куда попало, конечно, множество невинных людей!

Кейт немедленно исправила упущение, а когда сказала об этом Дилану, тот добавил небрежно:

– И все его подручные.

– Я еще никого не вычеркнула, только добавляю! – огорченно заметила она.

– Это нормально, – был ответ.

– Нет, я должна кого-то вычеркнуть, и сделаю это! К примеру, Рис. Надо ли вносить его?

Голос поднялся и приобрел истерический оттенок. Надо успокоиться, пока не пошла вразнос, но как, каким образом?

– Почему ты так спокоен?!

– Привычка, – пожал плечами Дилан. – Умение ждать – одно из качеств, необходимых в полицейской работе. Помогает мысль о том, что кто-то другой в это время действует. Учись ждать и ты.

– Рада бы, но не получается. Ты еще не жалеешь, что влип в эту историю?

– Нет! – отрезал Дилан, словно вопрос задел его за живое. Кейт пожалела, что спросила.

– Идея! – вдруг оживился он. – Жена твоего бухгалтера, «хорька с розовой каймой». Можешь добавить ее к списку, а потом вычеркнуть, и сразу станет легче на душе. В конце концов, она всего лишь украла у тебя ленточку.

– Украла ленточку? – Кейт была возмущена до глубины души. – Ты так это называешь? Она пытается украсть мою фирму!

– Ты же говорила, что помешать этому проще простого.

– Да, у меня есть кое-какой план, только боюсь, когда он сработает, этих двоих смело можно будет вносить в список.

Это было сказано тоном такого злорадства, что Дилан засмеялся:

– Умница!

– Все, пора спать.

Кейт спрятала блокнот и ручку, погасила лампу. Улеглась. Когда зрение приспособилось, оказалось, что комната залита лунным светом.

– Спокойной ночи, Дилан!

Ответа не последовало. Неужели уснул? Или притворяется, чтобы она наконец оставила его в покое?

Если Дилан спал, то ей вряд ли светит полноценный отдых – кровать при всех своих размерах на редкость неудобная. Интересно, как насчет другой? Быть может, ей было бы намного удобнее там, в простых и невинных дружеских объятиях, – просто чтобы уснуть?

Некоторое время Кейт честно притворялась, что грезит только о дружеских объятиях, потом махнула рукой. Она хотела спать с Диланом, но далеко не в невинном смысле этого слова. Жаждала прикосновений, ласк, неистового ритма настоящей близости.

У Дилана такой чуткий и умелый рот... да-да, именно рот, а не просто губы. Чего он только не умеет этим своим ртом...

– Кейт!

От неожиданности она села в постели.

– Ты мечешься. В чем дело?

– Ни в чем!

– И стонешь.

– Да? Такое случается, когда я засыпаю.

– Ах, засыпаешь!

– Вообще-то мне не спится, – призналась она с робкой надеждой, что намек будет правильно понят.

– Ты же только что выключила свет. Дай себе хоть четверть часа, и увидишь, сон придет. – После короткого молчания Дилан добавил небрежно: – А может, я могу чем-то помочь?

– Каким образом?

– Любым, каким захочешь.

Теперь его голос был полон откровенной чувственности – голос прирожденного обольстителя. По коже у Кейт пошли сладкие мурашки.

А что он сам чувствует в момент обольщения? Так же заводится с пол-оборота или сперва просто действует по заезженному сценарию? Играет с очередной жертвой, как кот с мышью?

– Не могу ничего придумать, – холодно произнесла она.

Будь Дилан вне себя от желания, он бы, конечно, пошел на штурм, невзирая на отпор. Он не пошел. Вообще не сказал больше ни слова, жестоко ее этим разочаровав.

Она начала бесшумно устраиваться на подушках.

– Кейт! – Что?

– Какую кровать ты предпочитаешь?

Глава 29

Утро наступило слишком быстро. После ночи, проведенной с Диланом вопреки всем благим намерениям, после всего, что они проделывали друг с другом под покровом темноты, некоторое смущение было бы кстати, но сожаления? У Кейт не было ни малейших.

Она проснулась раньше Дилана и возблагодарила за это судьбу, потому что смогла без помех на него наглядеться. Он спал на животе, свесив руку с кровати, совершенно голый, как ночью. Подушки и скомканные простыни валялись на полу. Что и говорить, это была безумная ночь. Безудержная и потрясающая.

Под душем первоначальное благодушие сменилось тревогой. В отдельные моменты она была настолько вне себя, что могла проговориться, сболтнуть что-то такое, за что позже женщина себя проклинает. Не хватало только страстного признания в любви! Но если оно и было, то в памяти не задержалось. Оставалось надеяться, что язык она все же придержала. Ну а если нет? Вдруг Дилан, едва проснувшись, заведет об этом разговор? Придется категорически все отрицать. А что такого? Политики только и делают, что отказываются от своих собственных заявлений, и притом под присягой! Раз уж люди такого масштаба и положения не считают это зазорным, с нее и вовсе взятки гладки!

Это все-таки случилось снова. Дилан вьет из нее веревки.

Если только и думать, что об их сложных взаимоотношениях, душ затянется до бесконечности, а между тем у нее есть чем заняться. Папка с документами ждет своего часа. Обещание просмотреть не просто отговорка, это необходимо, если она хочет разобраться в ситуации. Кто он такой, этот дядя Комптон? Как ухитрился сделать себе такое громадное состояние? Нет ли в этом подвоха, нечестных ходов, сомнительных операций? Придется душу вытрясти из этих его референтов и консультантов, а значит, нужно досконально разобраться в документах.

И это только часть задуманного на сегодняшний день. Есть и другое, поприятнее – фотографии отца, на которые вчера не хватило сил даже взглянуть. Кейт привела себя в порядок, собрала туалетные принадлежности и вышла из ванной.

Дилан как раз выбирался из кровати. Со сна вид у него был трогательно неуклюжий и домашний. Он все еще был полностью раздет, и Кейт некстати ощутила сильнейшее возбуждение.

– Доброе утро, Дилан.

Он что-то буркнул в ответ – видимо, был из тех, кто спозаранку не в своей тарелке.

Кейт посторонилась, давая ему пройти, но была ухвачена за руку, прижата к груди и расцелована по всем правилам, как если бы Дилан только притворялся сонным. Он тоже был возбужден.

– Подожди! – Она заставила себя высвободиться. – У меня полно дел, а ты ведь куда-то направлялся!

Зная, что уступит первой же просьбе вернуться в постель, Кейт схватила папку и стала перебирать бумаги. После короткой паузы раздались шаги и хлопнула дверь туалета. Она бесшумно перевела дух. Конечно, нет ничего страшного и в том, чтобы уступить, но время-то идет... Короче, нет, нет и нет! Пусть тоже займется чем-нибудь полезным.

Настроив себя таким образом, Кейт соорудила из подушек груду на другой кровати, привалилась к ним и раскрыла папку. Начата читать, все больше преисполняясь отвращения.

Чудовищный старик не просто перечислял свои сделки, он еще и делал пометки на полях – хвастливые замечания насчет того, что считал «подвигами на финансовом поприще». К пятнадцатой странице Кейт уже знала его манеру заниматься бизнесом и дальше читала по диагонали.

Выходило, что Комптон Томас Маккена, ее кровный родственник, всю жизнь скупал фирмы на грани банкротства, чтобы потом распродать по частям. Вот как было накоплено состояние, что переходило к ней по наследству. И если бы только это! Мир полон людей, что наживаются на проблемах других. Это называется бизнес. Но и такой бизнес бывает разный. Кто-то ловок, но честен и не опустится до махинаций, откупая по дешевке целое дело чьей-то жизни. Другой хочет выгадать во всем, до последней мелочи, обыгрывает каждый доллар, не гнушаясь лживыми обещаниями, закулисными интригами, помощью людей без чести и совести. Таков был Комптон Маккена. Сколько прекрасных мечтаний он разметал по ветру, сколько крыльев подрезал, сколько превосходных специалистов сманил – и все это без малейших угрызений совести. Он был из тех, для кого человеческий фактор просто не существует.

Он хотел только денег, денег и денег, и чем больше их у него скапливалось, тем более алчным он становился.

Он был ловок. Никогда прямо не преступал закон. Но то, чем он занимался, самый подход его и методы – все шло вразрез с чем-то более важным и существенным, чем любой закон, – с элементарной человечностью. И, умирая, он был горд собой. Ни на минуту не усомнился в своей правоте.

А самое ужасное – он верил, что она ему под стать! Он, конечно, ожидай, что история состояния, оставленного ей в наследство, наполнит гордостью и ее, но Кейт только укрепилась в мысли, что не должна тратить ни единого доллара на себя, близких или свою фирму.

Это нечистые деньги, и собраны они жестоким, эгоистичным человеком. Нужно распорядиться ими так, чтобы не было стыдно смотреть людям в глаза, направить их на что-то глубоко порядочное, гуманное. Пусть переворачивается в могиле!

Покончив с папкой, Кейт взяла конверт с фотографиями. Настроение сразу пошло на подъем, хотя их было всего-навсего десять, все черно-белые.

Отец был симпатичным мальчишкой, и даже невзрачная школьная форма была ему к лицу. Судя по прямому взгляду и высоко вскинутой голове, он сознавал, что занимает в жизни не последнее место. Почти на каждой фотографии его лицо озаряла улыбка человека, которого ждет славное будущее, а на одной он позировал на фоне красивого особняка. Неужели это и был его дом?

Кейт нашла странным, что в кадре больше никого нет, ни на одной из десяти фотографий. Не может быть, чтобы никто никогда с ним не сфотографировался! Очевидно, это лишь малая часть альбома, тщательно отобранная, и надо бы навести у Андерсона Смита справки насчет остального.

Дилан соизволил появиться из ванной, как раз когда она убирала фотографии в конверт.

– Закончила?

– Почти.

Кейт сложила в дорожный чемоданчик вещи, пристроила папку и конверт. Дилан тем временем снимал с постелей белье и складывал стопкой, как если бы оно было чистое.

– Не хочешь взять папку с собой в машину?

– Зачем? Я ее уже просмотрела.

– Ну и как впечатление? Наверняка поражена. Скопить столько денег – дело непростое. В своем роде подвиг.

– Да уж, – криво усмехнулась Кейт.

Она заглянула в ванную и туалет проверить, не забыто ли что, и нашла их в безупречном порядке. Полотенца были так же аккуратно сложены, как и постельное белье. Она только улыбнулась.

За завтраком в первом попавшемся кафе ни один не доел свою порцию – обоим хотелось как можно скорее оказаться в пути. В машине Дилан раскрыл карту, выбирая маршрут – окольный, но не слишком протяженный (о скоростном шоссе не было и речи).

– Надо бы позвонить Андерсону Смиту и предупредить, что я не намерена встречаться с ним в три часа.

– А следовало бы, – заметил Дилан, трогая машину. – Нельзя оставлять этот вопрос подвешенным в воздухе.

– В любом случае мы едем не к Саванне, а от нее, – хмыкнула Кейт. – Значит, и говорить не о чем. Ты все время твердил об осторожности, а что может быть опаснее, чем снова соваться туда? Только представь себе: мы входим в контору, а на столе красуется громадная корзина цветов! В этом случае я за себя не ручаюсь. Хватит с меня взрывов! Кроме того, мне совсем не улыбается, чтобы кто-то пострадал по моей вине. Иными словами, мы туда не вернемся.

В процессе этой горячей тирады Дилан несколько раз пытался перебить, но она только отмахивалась. Однако ей пришлось остановиться, чтобы перевести дух, и он немедленно вклинился в паузу:

– Совсем не обязательно обсуждать это в конторе Андерсона Смита. Можно встретиться где угодно.

– Да?

– Да. А насчет осторожности... просто я перестраховщик.

– Вот как? Очень жаль, что сразу не сказал. Я бы давно уже испытала огромное облегчение!

Кейт достала папку, похожую на ту, что уже просматривала, и углубилась в нее.

– Что это?

– Гора бумаг. Все, что относится к проклятой ссуде, что взяла мать.

– А под ней что?

– Еще гора. Подшивки из больниц, где мама лежала последний год. Ты не представляешь, сколько времени мы там провели!

Больше часа прошло в тщательном изучении и сопоставлении накопившихся бумаг. До сих пор не вполне ясная, ситуация мало-помалу обретала очертания. Поскольку медицинская страховка матери не включала дорогих и сложных обследований, на них были выписаны счета, и чтобы их оплатить, мать сделала то, что на тот момент казалось единственно правильным. Вряд ли она понимала, на что идет, и в самом деле хотела как лучше. Как она должна была изводиться тем, что, уходя, оставляет дочерям счета на убийственные суммы!

Кейт не замечала, что плачет, пока не поймала взгляд Дилана. Она поспешно отерла глаза.

– Что с тобой?

– Поможешь мне?

– Само собой.

– Как думаешь, Андерсон Смит честен? Я имею в виду: как адвокат? Если нет, я не хочу такого поверенного. Можно как-нибудь стороной навести справки еще и о нем?

– Их уже наводят. Ты же не думаешь, что я пущу это на самотек.

– Он мне понравился, – призналась Кейт, – но впечатление бывает и обманчивым. Он же представлял интересы Комптона Маккены.

– И что с того? Он адвокат. Хороший адвокат, раз уж твой дядя не подумал его сменить. Наивно думать, что юрист откажется от богатого клиента только потому, что не разделяет его убеждений.

– Я хочу знать о нем все. И не только о нем. Можешь посоветовать хорошего специалиста по частным расследованиям?

– Это касается твоей фирмы?

– Да. Неловко еще нагружать тебя, но это важно.

– Дай мне минутку.

Кейт сложила папки и уселась, глядя перед собой невидящим взглядом. В голове крутились бесчисленные детали, нуждавшиеся в проверке.

– Когда подпишешь бумаги, к тебе перейдет уйма денег, – вдруг сказал Дилан. – Уже придумала, на что их пустишь?

– О! Твой вопрос мне кое о чем напоминает. Надо поскорее навестить банк в Силвер-Спрингс.

– Если речь о переводе, с этим справится Андерсон Смит.

– Нет, мне потребуется ссуда.

Глава 30

Дилан не мог избавиться от неприятного чувства, что упущено что-то важное. Хотя он в мельчайших подробностях перебирал в памяти каждый разговор, главное ускользало. Что он недоделал?

От Кейт не укрылась его внезапная отстраненность. Он целиком ушел в себя, на вопросы отвечал односложно, а сам не подал ни единой реплики. Довольно долго в машине царило молчание. Однако Кейт оно не тяготило. Они были каждый сам по себе, но рядом, и этого было достаточно.

Уже на въезде в Силвер-Спрингс Дилан вдруг повернул с главной улицы.

– Куда ты?

– В более уединенные места. Там безопаснее.

– Почему не прямо к нам домой?

Он ограничился отрицательным движением головы. Вскоре Кейт поняла, что они направляются к полицейскому участку.

– Что ты намерен делать? Отчитаться? – спросила она, когда Дилан выключил мотор на стоянке у нужного здания.

– Что-то вроде того. Доложить о возвращении.

– Чего ради? – удивилась она. – Ты не числишься в местном штате.

– Временно числюсь, – возразил он. – Формально я сейчас под началом шефа Драммонда и, как подчиненный, обязан держать его в курсе своих передвижений. Можно позвонить, но не хочется оповещать на весь мир, что ты уже в Силвер-Спрингс. Кстати, можешь обратиться с проблемами насчет супругов Симмонс прямо к Драммонду. Он поможет.

– Каким образом?

– Ты хотела найти хорошего специалиста по частным расследованиям. Если кто и знает такого, то шеф Драммонд. Не думаю, чтобы он отказал тебе в такой мелочи. Правда, придется объяснить суть дела, но полиция обычно не разглашает такого рода информацию. Очень советую!

– Пожалуй, ты прав. А за совет спасибо. Хочется, чтобы хоть что-то в жизни было в порядке.

– Я предлагаю это не с бухты-барахты, – заметил Дилан. – Сам несколько раз звонил Драммонду и перечислял имена, которые нуждаются в проверке. Может, ему уже удалось что-нибудь разведать.

– Что это он вдруг так для тебя расстарался? – поддразнила Кейт. – Детектив Халлинджер им больше пугал, чем рекомендовал.

– Правда?

– Нуда. Сказал, что он мужик крутой и не щадит чужого достоинства, потому что ему осталось чуть-чуть до пенсии.

– Насчет пенсии это правда, – задумчиво произнес Дилан, – хотя и не уверен, что по старости. Скорее, просто по возрасту, потому что Драммонд и молодежь за пояс заткнет.

– Откуда ты знаешь?

– Я ничего не принимаю на веру. Позвонил куда следует и навел о нем справки, просто чтобы знать, насколько ему можно доверять.

– Ну и насколько?

– На все сто, – усмехнулся он. – Послужной список блестящий, и вообще по натуре он добряк, а ворчит, только чтобы это скрыть. Как раз на такого и можно положиться.

– Ладно, положусь.

Они уже подходили к зданию, когда Кейт встрепенулась:

– Я не хочу голословных утверждений! Давай вернемся, захватим бумаги. Если шеф Драммонд возьмется помогать, то захочет знать подробности, и я ему их предоставлю. Вот только он человек занятой...

– Ничего, было бы желание, а время найдется.

Они вернулись за бумагами по делам фирмы и больничными подшивками.

– Ты уверен, что эта информация останется между мной и шефом Драммондом? – едва слышно спросила Кейт.

– Да. Почему ты шепчешь? Тебе нечего стыдиться.

– Я... мне хочется уберечь мамино доброе имя. – Она вздохнула. – Ты, конечно, считаешь, что это глупо, – и в самом деле глупо, потому что мама никогда не боялась пустой болтовни. Но мне небезразлично, что о ней думают другие! Дилан промолчал. Они направились к зданию.

– А чем загрузил Драммонда ты? – спросила Кейт.

– Попросил навести часть справок, чтобы дать Нейту передышку. Тот, бедняга, пашет на меня как проклятый, хотя у него своих дел хватает: пытается выйти на след Джекмана (который, между прочим, исчез с горизонта), не спускает глаз с Роджера и остальных братьев – и все в одиночку.

– Почему?

– Потому что в Чарлстоне он человек новый. Хочет показать, на что способен, тем более что ФБР сосредоточило усилия на Флористе. Насколько я понял, есть ниточки, ведущие прямо к нему. К сожалению, если верить Нейту, народу там столько, что все толкаются локтями и больше мешают друг другу, чем делают дело. Если бы ему удалось разыскать Джекмана, это зачлось бы ему как солидный плюс.

Должно быть, заметив их из окна кабинета, шеф Драммонд вышел в дверь черного хода.

– Вы что, не просматриваете послания? – сердито спросил он Дилана вместо приветствия. – Непростительная беззаботность!

– Я как раз собирался, – кротко ответил тот.

– Вот и прослушайте! Убедитесь, что я несколько раз просил мне срочно позвонить. Давно уже знали бы кое-что интересное. – Словно только что заметив Кейт, он выпятил челюсть. – А, мисс Маккена!

– Можете звать меня просто Кейт.

Драммонд издал утробный звук, призванный означать согласие.

– Так что же интересного у вас есть для меня? – учтиво полюбопытствовал Дилан.

– Да уж кое-что, – загадочно ответил шеф, пропустил их вдверь и тщательно ее запер, оглядевшись так, словно под каждым кустом сидел преступник. – Полчаса назад здесь объявился один престранный тип. Назвался Карлом Бертолли.

– Вот как? – оживилась Кейт.

– Да, так. – Он поднял руку, предупреждая вопросы. – Этот тип еще здесь, в участке. Идемте!

Все трое направились по коридору. Кейт не терпелось узнать, о чем речь, но Драммонд не спешил с объяснениями. Она не выдержала, забежала вперед и преградила ему путь.

– А по какому поводу явился Карл?!

– Это и есть самое занятное. По его словам, он «летел как на крыльях, чтобы нанести визит дорогому другу, Кейт Маккена, но поскольку ее не оказалось дома, решил сдаться властям». Прошу садиться.

– Сдаться властям? – эхом повторила Кейт, падая на стул. – С чего это вдруг? Что на него нашло?

Драммонд опустился в кресло, которое при этом жалобно заскрипело.

– Снова цитирую: «Потому что я падший ангел».

Кейт подняла глаза на Дилана, стоявшего рядом со скрещенными на груди руками. Тот только усмехнулся, словно нимало не был удивлен. Зато она изумилась. В голове у нее все смешалось.

– Да, но...

Она аккуратно положила папки на стол, подровняла края и приготовилась услышать самые невероятные новости.

– Что значит «падший ангел»?

– Он не уточнял, – хмыкнул Драммонд. – Все хватался то за сердце, то за голову, так что я решил дать ему немного времени – пусть опомнится и хотя бы начнет вести себя как мужчина.

– То есть? – спросил Дилан.

– Он еще и заливается слезами! Сроду бы не поверил, что увижу такое. Начни я снимать показания, это было бы хуже, чем допрос истеричной барышни. Вот придет в себя, тогда я им и займусь.

До Кейт наконец дошло, почему брови у шефа полицейского отделения все время высоко на лбу. Наверняка ему еще не приходилось иметь дело с людьми вроде Карла.

– Он несколько... склонен к драме, – пояснила она.

– Можно назвать это и так.

– Это, знаете ли, артистический темперамент, – продолжала она, грудью вставая на защиту своего «падшего ангела». – Карл собирался пойти на сцену и еще в институте немало играл в любительских постановках. Люди творческого склада бывают склонны к пафосу.

– К пафосу, – повторил Драммонд, как бы пробуя на язык новое слово.

– Ко вспышкам эмоций, – пояснила Кейт.

– Думаете, он знал, что находится в розыске? – вмешался Дилан.

– Наверняка невеста сообщила – полиция ведь расспрашивала о том, куда он пропал. Хотите посмотреть, как он будет давать показания? – с надеждой спросил Драммонд. – Если, конечно, он уже в форме для этого.

– А можно, я с ним поговорю? – спросила Кейт.

– Не знаю, не знаю... это решать тому, под чьей охраной вы находитесь.

Дилан отреагировал не сразу, и Кейт этим воспользовалась, чтобы встать и схватить в охапку свои вещи.

– Где сейчас Карл?

Драммонд переглянулся с Диланом.

– Если ни у кого из вас нет весомых доводов против того, чтобы с ним поговорила я, не вижу, почему нет. Так где он сейчас? Если вы намерены и впредь переглядываться, пойду поищу сама.

– Едва ли его найдете, – хмыкнул Драммонд. – Ваш Карл в карцере.

– Как?! – возмутилась Кейт. – Вы посадили дорогушу Карла в карцер?! Человека в муках совести? Как вам это в голову пришло?

– Спокойнее. Ничего такого мне не приходило в голову.

– Значит, кому-то другому? Но ведь шеф – вы! Как же вы допустили?!

– Ничего я не допускал! – рассердился Драммонд. – Этот тип сам захотел в карцер, и я любезно предоставил ему такую возможность.

– Но зачем вообще было его арестовывать?

– Никто и не думал.

– Что, простите?

– А то, что никаких обвинений ему пока не предъявлено, значит, и арестовывать не за что. Между прочим, карцер показался мне самым подходящим местом для человека в муках совести, – заметил он едко. – Пусть знает, чем все может кончиться.

– А где карцер?

– В дальней части верхнего этажа, за камерами.

– Проводите меня туда скорее! Бедный Карл! Он, наверное, уже с ума сходит в четырех голых стенах!

– Нечего вам там делать! – отрезал Драммонд. – Если хотите с ним побеседовать, подождите в комнате для допросов – я его приведу.

– Спасибо.

– Не за что, потому что не я даю «добро» на разговор с Карлом Бертолли.

– А кто?

– Он. – Шеф махнул рукой в сторону Дилана.

– Ну и?.. – Кейт повернулась.

– Разговаривать буду я, – сказал Дилан непререкаемым тоном. – Потом можем обсудить сказанное между собой.

– Но я бы хотела!..

– Пусть слушает из комнаты за зеркалом, – примирительно предложил Драммонд. – Это не повредит. Раньше у нас ничего подобного не водилось, но вот, решили идти в ногу со временем.

– Ладно, пусть слушает, но у нее к вам тоже есть разговор, и было бы лучше, если бы каждый занялся своим делом. – Дилан адресовал Кейт многозначительный взгляд. – Ты вроде горела желанием поделиться проблемами.

– Они никуда не убегут.

– Я тоже, – хмыкнул шеф. – Поделится, когда сочтет нужным, а этот тип... ему не помешает видеть знакомое лицо.

Кейт справедливо заподозрила, что ему не терпится избавиться от странного визитера.

– Дилан! – взмолилась она. – Мы с Карлом знаем друг друга тысячу лет! Со мной он не станет скрытничать. Не понимаю, чего ты боишься? Что Карл схватит меня за горло? Да он мухи не обидит! И потом, ты же будешь присутствовать. Главное, постарайся... – Она замялась.

– Что?

– Не нагнать на него страху.

– Еще чего!

– Не сверкай так глазами и не выпячивай челюсть.

– Он что, умственно отсталый?

– Нет, просто тонкая натура. Легкоранимый человек. В отличие от некоторых.

– Тонкая не тонкая, а разговаривать буду я.

Дилан стоял, перекрывая собой выход, отрезая всякую возможность демонстративно покинуть кабинет. Однако когда Драммонд пошел за Карлом, ему волей-неволей пришлось отодвинуться. Кейт воспользовалась этим, чтобы пулей выскочить за дверь. Драммонд, заметив, что она идет следом, остановился.

– Не вздумайте дышать мне в затылок, – проворчал он, снимая со стены связку ключей. – Отправляйтесь в комнату для допросов, это вторая дверь направо. Ждите меня там вместе с детективом Бьюкененом, и я очень советую пока договориться, кто будет говорить, а кто слушать. – Он уперся сердитым взглядом в переступившего порог Дилана. – Рекомендую также придерживаться этой договоренности, потому что на споры у вас не будет времени. Придется сообщить о появлении Карла Бертолли кому следует, начиная с детектива Халлинджера, который ведет это дело. А Халлинджер обязан поделиться новостью с ФБР. – Тон его становился все язвительнее, и закончил он, буквально источая сарказм: – Так что, друзья, поторопитесь, иначе «дорогушу Карла» уведут у вас прямо из-под носа.

С этим шеф удалился. Кейт воззрилась на Дилана.

– Я не буду спешить с рапортом, – успокоил тот. – ФБР подождет, пока мы не снимем сливки с того, что знает твой друг Карл. Затем еще нужно будет провернуть кое-какие дела...

– Потом, – согласилась Кейт.

– Я не против, чтобы ты тоже участвовала, но при кое-каких условиях. Если увижу, что ты покупаешься на чушь, которую он несет, выставлю тебя из комнаты. Ясно? Если найду, что он себя накручивает, скажем, для припадка, опять же попрошу тебя покинуть помещение. Ты не представляешь, какие финты порой выкидывает народ на допросе. – Они приблизились к указанной двери. – Еще одно! Если замечу, что его тон становится агрессивным... начнутся угрозы...

– Выставишь меня?

– Вот именно.

– Хочешь знать, что я об этом думаю?

– Нет, не хочу.

– А я все равно скажу! Если Карл понесет чушь, я уж как-нибудь дам ему это понять, не волнуйся. Начнет накручивать себя для припадка – сумею привести его в себя, не впервой. Ну а если начнутся угрозы, пригрожу в ответ так, что мало не покажется!

Комната для допросов была чуть просторнее платяного шкафа, и тем больше поражало роскошью сплошное зеркало на стене. По обеим сторонам овального стола стояло по два простых стула. Дилан галантно усадил Кейт на один из них, но сам остался стоять.

Карл Бертолли оказался кладезем сюрпризов. По рассказам Кейт и особенно после того, что поведал об этом человеке Драммонд, Дилан ожидал чего угодно, только не того, что последовало.

При виде Кейт «падший ангел» просиял так, словно высшее божество явилось даровать ему полное отпущение грехов. Прежде чем его успели остановить, он бросился к ней с объятиями.

– Слава Богу! Слава Богу! Ты жива, и это чудесно, просто чудесно! О, как я виноват! Как жестоко раскаиваюсь!

Мягко высвободившись, Кейт представила мужчин друг другу. Потом все уселись (она и Дилан – по одну сторону стола, Карл – по другую). «Падший ангел» завладел обеими руками Кейт и восторженно сжал.

– У тебя усталый вид, – заметила она.

– Я изнурен, вычерпан до дна! – Он скорбно поник головой. – Потому и удалился от мира... но не справился с душевной болью и вернулся!

– Бедняга! – посочувствовала она. – Неприятно вдруг обнаружить, что тебя разыскивает полиция.

– О да, для меня это было чудовищное потрясение. – Большие выразительные глаза Карла наполнились слезами. – Страшно подумать, через что сейчас проходит Дилайла! Это моя обожаемая невеста, – пояснил он для Дилана. – Она, конечно, вне себя от беспокойства! Мне ведь полагается один телефонный звонок? Я должен как можно скорее связаться с ней и успокоить!

– Можете звонить сколько душе угодно, – сказал Дилан. – Вы же не под арестом.

– Но под подозрением!

– Да, – сказал Дилан.

– Нет! – горячо заверила Кейт в то же самое время.

– Скажем так: это зависит от вас. От того, что вы нам сообщите.

– Но я должен, обязан быть под подозрением и даже под арестом! Я пал так низко, совершил такие страшные поступки! Я, я один в ответе за то, что случилось с Кейт! – Он слабо улыбнулся. – Хорошо, что все обошлось. Я так рад тебя видеть!

– Я тоже очень рада. – Кейт ободряюще улыбнулась в ответ. – Хочешь подкрепиться?

– Я был бы счастлив позволить себе чашечку капуччино с обезжиренным молоком, но вряд ли тут поблизости есть хорошая кофейня.

– К сожалению, нет. Могу предложить только кофе из автомата.

Карл открыл рот для ответа, и тут Дилан почувствовал, что сыт по горло всем этим щебетом.

– К делу! – сказал он. – Объясните, что вы имеете в виду, утверждая, что вы один в ответе за случившееся с Кейт.

– Как же? Это была моя идея!

– Точнее!

Мысль о том, что этот сладкоголосый человек заказал взрывы, выводила из себя.

– Идея рекламировать продукцию Кейт на том злополучном приеме! – Карл заломил руки жестом плакальщицы над гробом. – А все потому, что туда должна была явиться вся элита Чарлстона! Появляться на приемах такого масштаба – дело престижа, никому бы в голову не пришло отсиживаться дома! Отличный шанс для презентации.

– Презентации? – нахмурился Дилан. – А что это?

– Запуск, поддержка – называйте как хотите, смысл один: реклама нового продукта. Можете считать это бахвальством, но когда рекламу делаю я, дело в шляпе!

Бахвальство и есть, подумал Дилан, но вслух этого не сказал.

– Получается, что вы играете чужими судьбами, – заметил он. – Можете дать толчок карьере или поставить на ней крест.

– Ну что вы! – замахал руками Карл. – Поставить крест... какой ужас! Я в жизни не топил чужие начинания, только поддерживал! Негативное мнение я, знаете ли, держу при себе.

Никогда не злоупотреблять властью? Это из области фантастики!

Дилан едва удержался от смешка.

– Можно узнать, ради чего все эти ваши усилия? Что вы с этого имеете?

– Глубокое внутреннее удовлетворение!

– Хорошо, перейдем к взорванному складу. Почему вы скрыли от Кейт тот факт, что он принадлежит вам?

– Я лишь один из совладельцев. Но это правда, что у меня в руках контрольный пакет акций.

– Это не ответ! – рассердился Дилан.

При всей своей «мягкости и ранимости» Карл начинал всерьез раздражать. Дилан собрался, как и обещал, выставить Кейт, но не успел.

– Кейт, дорогая, дай нам, пожалуйста, минутку наедине, – вдруг взмолился Карл.

Будь это приказ Дилана, она бы и не подумала подчиниться, но отказать такой мольбе было верхом нечуткости. Приходилось оставлять «падшего ангела» в ежовых рукавицах полиции.

– Да, конечно. – Проходя мимо Дилана, Кейт задержалась на мгновение, чтобы шепнуть: – Не обижай его!

Подождав, пока дверь за ней закроется, Дилан встал и отключил аудиопередатчик на стене. Карл, перед этим галантно поднявшийся с места, уселся и сделал надменный жест короля, взошедшего на трон и предлагающего придворным занять свои места.

– Можете садиться. Я попросил Кейт оставить нас, зная, что ей будет неловко выслушать то, что я собираюсь сказать. Обещаю быть предельно откровенным, а взамен рассчитываю на вашу корректность. – Поймав взгляд Дилана, Карл поспешно сказал: – Однако к делу! Я в самом деле скрыл от Кейт, что владею контрольным пакетом акций взорванного склада, но лишь потому, что оказывал ей... в некотором роде милость. Видите ли, зная о ее стесненном финансовом положении, я выставил склад на продажу с большой скидкой. Понимая, как она, современная деловая женщина, должна ненавидеть всякое снисхождение, я строго-настрого запретил агенту риелторской компании даже упоминать о моем участии. Кейт – мой дорогой друг, и я изо всех сил старался ее не обидеть. У нее были такие планы! Расширить дело, перевести фирму в Бостон, где она могла пережить настоящий взлет! За год из нее получился бы гигант индустрии, за пять она обрела бы мировое признание!

Ощутив, что оживленная жестикуляция слегка сдвинула ворот рубашки, Карл его заботливо поправил, но его пафос от этого не уменьшился.

– Все эти далеко идущие планы пойдут прахом просто потому, что Кейт слишком близко к сердцу принимает интересы других. Ее собственные при этом оказываются на последнем месте. Вот и теперь она останется в Силвер-Спрингс. В первый раз не уехала из-за матери, теперь из-за сестры. Изабель – это младшая. Два-три года потребуется, чтобы дать ей достойное образование... О, не подумайте, что я имею что-то против образованных женщин! Я только хочу сказать, что это снова отбросит Кейт туда, где она начала. Торговый рынок быстро забывает новые имена. – Последовал тяжкий вздох. – Как другу это разрывает мне сердце! Я бы и рад, чтобы Кейт осталась поближе ко мне. Скажем, расширяла дело где-нибудь в окрестностях. И у этого есть кое-какое будущее! Силвер-Спрингс мог бы обрести известность, стать чем-то большим, чем просто точка на карте! Но сколько времени понадобится, чтобы отсюда, из провинции, дотянуться до мира! Я даже не уверен, что она еще грезит об этом. Дорогая, дорогая Кейт!

Его большие глаза снова заволокло слезами.

– А как совладельцы склада отнеслись к тому, что вы даете ей такую солидную скидку? – поспешно спросил Дилан.

– Не знаю, не спрашивал. Зачем? Ведь в моих руках контрольный пакет, мне и решать. Насколько мне известно, никто особенно не интересуется этой недвижимостью, пока район не обновлен, да и вообще это лишь малая часть того, чем мы владеем. Когда-то, прослышав о генплане обновления, на паях мы скупили несколько старых кварталов и теперь можем просто ждать, когда затраты окупятся сторицей. Вы ведь в курсе, что люди начинают вновь интересоваться глубинкой? Здесь, в стороне от суеты мегаполисов, можно жить в свое удовольствие! Привлекая начинающий бизнес, мы подталкиваем город в сторону прогресса и тем самым оказываем ему услугу. Не думаю, чтобы кто-то из совладельцев был бы против.

– Вы можете назвать их имена?

– Разумеется, отчего бы и нет?

– Итак, выдали Кейт Маккена скидку в рамках привлечения начинающего бизнеса?

– Я уже сказал, что главная причина была иная – глубокая личная симпатия. Ее финансовые проблемы...

– Я уже понял, что вы о них знали, но откуда?

Удивленный вопросом, Карл сложил пальцы пирамидой и несколько мгновений рассеянно ими поигрывал.

– Это покажется странным, но я не могу сказать, откуда мне известны финансовые проблемы Кейт. Должно быть, кто-то обмолвился в разговоре... – Он еще немного поразмыслил и продолжал с большей уверенностью: – Да-да, в разговоре. Случайное упоминание. Теперь вы, конечно, спросите, с кем был разговор, но при всем желании я не могу припомнить! Моя жизнь – непрерывный круговорот коктейль-партий, вечеринок, званых обедов и приемов. Это мог быть кто угодно! Люди часто делятся со мной секретами, а уж к слову обмолвиться может каждый. Всем известно, как я расположен к Кейт! При каждом удобном случае расхваливаю ее товар – так сказать, подталкиваю общественное мнение в нужную сторону. Дилайла пользуется только мылом и шампунями Кейт, не говоря уж о туалетной воде. В декабре начнет продаваться еще одна, под названием «Сисси», и мы оба с нетерпением ждем...

Карл запнулся и закусил губу, пытаясь совладать с эмоциями. Дилан мысленно развел руками. Ему еще не приходилось допрашивать такого странного человека. Он напомнил себе, что время не ждет.

– Не могли бы вы перечислить имена тех, кто знал о контрольном пакете и о вашем намерении дать Кейт скидку?

– Нет, не мог бы, – вздохнул Карл. – На это потребуется неделя! Я упоминал это половине населения Чарлстона, Силвер-Спрингс и Саванны.

– Саванны? – насторожился Дилан. – Как так?

– У меня широкие связи и масса знакомств. В Саванне, например, я бываю довольно часто.

– И знаете там других Маккена?

– Что значит «других»? – удивился Карл. – Я думал, других нет. Разве у Кейт есть родственники в Саванне?

Удивление казалось подлинным, так что Дилан не стал муссировать вопрос.

– Я все еще не могу взять в толк, каким образом вы в ответе за случившееся с Кейт.

– Но как же! Посудите сами: я пригласил Кейт к себе домой; я настоял, чтобы ее имя было упомянуто в списке поставщиков; я заказал для нее цветы – и нате вам! Она чуть не лишилась жизни. Моя вина совершенно очевидна... хотя, конечно, к самим взрывам я отношения не имею, Боже упаси!

Дилану пришло в голову, что основная вина Карла Бертолли состоит в чересчур длинном языке: он выкладывал все подряд любому, кто соглашался его выслушать. Трудно сказать, понимал ли он, что информацией можно воспользоваться и во вред.

– Как вы можете охарактеризовать свою собственную финансовую ситуацию?

– Ужасно! Просто ужасно! – всплеснул руками Карл. – Я... как бы это сказать... перерасходовал средства. Строю картинную галерею, частную галерею, которая однажды станет моим мемориалом. Этот проект не только исчерпал фонды, но и вверг меня в пучину долгов. Однако я уверен, что после открытия галерея принесет большую прибыль.

Наступила пауза, во время которой Дилан взвесил свое мнение о подозреваемом. Карл Бертолли был клубком противоречий, но хотя и совершал поступки, отчасти противозаконные, как малый ребенок, не ведал, что творит. Он был напыщенным, самовлюбленным, но честным и щедрым. Он болтал без умолку, но при этом делал дело. А главное, чутье подсказывало, что это непритворный вулкан эмоций, хотя оставалось неясным почему.

– Как вы познакомились с Кейт? – полюбопытствовал он, желая понять истоки столь странной дружбы.

– В больнице, несколько лет назад. Кейт пришла навестить больную мать, а я – сестру, Сюзанну. Мне сразу бросился в глаза необычный облик этой юной девушки (в то время она еще училась в школе). Внешняя привлекательность редко соседствует с безграничным милосердием.

– Да, пожалуй.

– Уже тогда на Кейт заглядывались. Нас представила друг другу Сюзанна, с которой они познакомились у дверей рентгеновского кабинета (миссис Маккена должна была вот-вот выйти, и моя сестра была следующей на очереди). Из случайного знакомства выросла дружба... они ведь почти ровесницы. Сюзанна была в восторге, когда Кейт попросила ее составить мнение о нескольких новых ароматах. Это внушало чувство собственной значимости. Между ними возникло взаимопонимание.

Карл помолчал, заново что-то переживая. Хотя время поджимало, Дилан не стал его торопить.

– Сестра была слабого здоровья и так часто попадала в больницу, что называла ее вторым домом. – Он грустно улыбнулся и смахнул слезу. – Миссис Маккена вскоре почувствовала себя лучше, ее выписали, но хотя у Кейт прибавилось забот по дому, а для визитов в больницу не было причины, она не забыла Сюзанну. Сперва они перезванивались, а позже, когда Кейт поступила в колледж, во время каникул стали проводить вместе один день. Она посылала Сюзанне образчики новых товаров, неизменно интересуясь ее мнением, в котором, конечно же, не нуждалась. То это был набор свечей, то лосьон... а то и просто букет цветов. Вы понимаете? Чтобы не чувствовала себя забытой. Это так много для прикованного к постели! В последние месяцы жизни Сюзанна уже не вставала, и в конце концов мы ее потеряли...

Теперь Дилану стало ясно, отчего Карл так эмоционален, – должно быть, смерть сестры что-то надломила в его душе.

– Сюзанны больше нет, но в сердце Кейт она жива так же, как и в моем. Ей хотелось как-то увековечить эту память, поэтому она долго работала над ароматом, который станет носить имя моей сестры. Он уже существует и, как я уже упомянул, будет пущен в производство в декабре. «Сисси» – так мы называли Сюзанну.

Глава 31

У Дилана и в мыслях не было давать Кейт разрешение на встречу с Андерсоном Смитом, пока не будут приняты все возможные меры безопасности. Первый вариант: созвониться с Нейтом Халлинджером, полицией Чарлстона и Саванны, а так же с ФБР и скоординировать действия всех сторон – был чрезмерно сложен и требовал массу времени. В лучшем случае встречу пришлось бы перенести на более поздний час, в худшем – на другой день.

Второй вариант казался не в пример более разумным: встретиться там, где столь радикальные меры защиты будут не нужны. В идеале это могло быть полицейское отделение Силвер-Спрингс, но годилось и любое другое место, лишь бы подальше от делового центра Саванны.

Однако когда Дилан подступил с этим предложением к Смиту, то выяснилось, что место встречи изменить нельзя. Адвокат рассыпался в горячих извинениях и заверениях насчет готовности во всем остальном идти навстречу новой клиентке, но в данном случае решал не он.

– Видите ли, детектив Бьюкенен, я обязан строго придерживаться не только духа, но и буквы завещания, а Комптон Маккена обговорил каждую деталь. Встреча должна состояться здесь, и только здесь. Текущее завещание было составлено и подписано в конференц-зале конторы «Смит и Вессон», значит, именно там наследница может вступить в права. Он даже зашел настолько далеко, чтобы распределить места и утвердить повестку дня! Сперва выскажутся те, кто так или иначе приложил руку к росту состояния. Каждому можно задать любые вопросы, но подпись Кейт сможет поставить только в самый последний момент.

– Это что же, непререкаемое условие? – недоверчиво спросил Дилан.

– Боюсь, что так, сэр.

– Не понимаю, зачем он забивал себе этим голову. Не все ли равно, кто когда выскажется?

– Быть может, и не все равно. Наугад задав несколько вопросов, Кейт не составит целостной картины. Иное дело, если ее досконально введут в курс дела. Поскольку Комптон Маккена не сомневался, что она пойдет по его стопам, то оставил ей, так сказать, руководство к действию. Она вправе сохранить при себе или уволить любого из этих людей. Как поверенный Кейт, рекомендую уволить всех без разбора.

– Что?!

– Комптон Маккена полагал, что, как и размеры состояния, его личный штат произведет на наследницу огромное впечатление. Осмелюсь заметить, он видел в Кейт свое новое воплощение.

– Ей это не понравится, – заметил Дилан.

– Я тоже так думаю. Уже те несколько часов, что я провел в обществе мисс Маккена, наводят на мысль, что она ничем не напоминает ни своего дядю, ни его помощников.

– Когда собираешься осыпать кого-то деньгами, неплохо выяснить, как он к этому отнесется.

– Я позволил себе высказаться на эту тему незадолго до съемок, но мистер Маккена и слушать ничего не хотел. Он полагал, что деловая сметка Кейт говорит сама за себя.

– То есть?

– Бизнесмен по натуре всегда в первую очередь бизнесмен, а уж потом все остальное. Это был основной жизненный принцип Комптона Маккены. Видите ли, он был эгоцентриком, практически неспособным строить личные отношения. Бизнес – это нечто не из области чувств, это можно контролировать, раскладывать по полочкам, держать в узде. Мы были знакомы много лет, и должен сказать, я не встречал клиента настолько бескомпромиссного. Когда Комптон Маккена что-то для себя решал, его невозможно было сдвинуть с мертвой точки. С людьми он работать не любил и держал целую команду посредников – он предпочитал называть их консультантами.

– Сколько их у него было?

– Шесть: два бухгалтера и четыре советника по инвестициям и налогам. Я уже перечислил их имена детективу Хал-линджеру.

– Надеюсь, вас не затруднит послать их также и мне. Нейт Халлинджер сейчас сильно стеснен во времени.

Во время разговора Дилан расхаживал по приемной полицейского отделения, небольшому помещению с казенной мебелью и вечно распахнутой дверью. Единственным предметом роскоши здесь был автомат с минеральной водой. Изображение запотевшей бутылки на его боку стимулировало жажду. Дилан порылся в карманах в поисках мелочи.

– Кстати, а время, на которое назначена встреча, тоже заранее установлено? Этот человек желал обеспечить себе владычество и после смерти! Ну, а как насчет форс-мажорных обстоятельств? Допустим, кто-то из нас подхватит грипп!

– Понимаю. – Раздался смешок. – К счастью, в случае необходимости встречу можно перенести на любой другой час. День чтения завещания также был чисто условным, из тех соображений, что все соберутся на похороны и нужных людей не придется разыскивать и вызывать. Это был очень практичный человек, сэр. А почему вы заговорили о времени? Три часа сегодняшнего дня вам не подходит? Тогда как насчет семи часов завтрашнего? Или, скажем, послезавтра? Консультанты могут задержаться после похорон на столько, на сколько нужно. Хотя, конечно, чем скорее произойдет вступление в права наследования, тем быстрее наступят мир и покой.

«И можно будет жить, а не выживать», – мысленно добавил Дилан.

– Сколько времени вам нужно на подготовку? – спросил он.

– Готов уложиться в самые короткие сроки.

– А остальные? Братья Маккена, например? Вы сказали, что они тоже приглашены. Значит, придется извещать и их.

– Извещать-то я извещу, но сильно сомневаюсь, что кто-то из них появится, – с сомнением заметил Андерсон Смит.

– Тогда зачем вообще их приглашать?

– Как зачем? Старик сделал это из чистого злорадства, разумеется. Он, должно быть, потирал руки, представляя, как они будут беситься.

– Приятный человек. Ладно, договоримся на завтра в семь. Если не получится, перезвоню.

Закончив разговор, Дилан сообразил, что действовал за спиной Кейт и что она не будет от этого в восторге. Надо было обсудить новую договоренность и узнать, подходит ли это ей.

Прежде чем отправиться на поиски Кейт, он просмотрел оставленные сообщения. От одного только Нейта их было четыре. С каждым новым посланием восклицательных знаков становилось все больше. Это можно было понять – в полицейской работе нет ничего хуже, чем недостаток информации. Увы, сейчас было не до того, чтобы подробно вводить Нейта в курс дела, да и осторожность не помешает.

Однако еще не вся вода была выпита из запотевшей бутылочки, как пришло новое сообщение. Вздохнув, Дилан набрал номер.

«Вы дозвонились Нейту Халлинджеру. Меня сейчас нет, но я перезвоню при первой возможности».

– Ну вот, я звоню, а его нет! – едко произнес Дилан после сигнала. – Теперь звони сам!

Ну и разозлится же он! Зато галочка поставлена.

Кейт была погружена в оживленную беседу с шефом Драммондом. Дилан прикинул, не вернуться ли в приемную, но решил, что у них было достаточно времени на обсуждение хорька Симмонса.

– Умираю от жажды! – сказала Кейт, увидев у него в руках початую бутылку минералки.

Дилан молча протянул воду ей.

– Я займусь всем этим сразу, – буркнул Драммонд, поднимая взгляд от блокнота, где что-то чиркал карандашом. – А, Бьюкенен! Вас-то мне и надо. Кейт хочет переночевать дома, и я думаю, это можно устроить. Отправлю пару своих людей обыскать дом и прочесать окрестности. Потом они посидят в машине, на всякий пожарный. Там тупик, так что много возни с патрулированием не будет.

– А это обязательно – ночевать дома? – нахмурился Дилан.

– Некоторым, быть может, превосходно спится и на гостиничной койке, но лично я предпочитаю собственную кровать, хотя бы время от времени! – отрезала Кейт.

– Не советую плясать под ее дудку, – заметил он шефу.

– Так уж сразу и плясать. Она меня полчаса умоляла выпросить у вас разрешение на один ночлег дома.

– И ничего не умоляла! – сразу ощетинилась Кейт. – Вот еще! Просто вежливо попросила. – Она повернулась к Дилану. – Кстати, шеф Драммонд тоже был в Лос-Анджелесе детективом. Двадцать лет назад перебрался в Силвер-Спрингс, потому что до смерти устал от городской суеты. Но ты, конечно, это знаешь.

– Я вот думаю, она хочет этим сказать, что мы вроде как собратья по оружию и должны оказывать друг другу всяческую поддержку. – Глубоко посаженные глаза Драммонда хитро блеснули.

– Конечно, мне это известно, – хмыкнул Дилан. – Мы еще в первый день обменялись рассказами о своем славном прошлом. И между прочим, пришли к согласию насчет мер безопасности.

– Значит, я могу ночевать дома? – Кейт поднялась.

– Сядьте! – рявкнул шеф Драммонд так грозно, что она тут же опять опустилась на стул. – Домой пойдете не раньше, чем он будет обыскан, а окрестности прочесаны!

– Правильно, – кивнул Дилан.

– Что сказал адвокат? Привезет бумаги на подпись прямо сюда?

– Как бы не так. Место встречи обговорено в завещании и изменению не подлежит. Хорошо хоть время можно менять. Я пробно договорился на завтра в семь вечера. Надеюсь, успеем.

– Значит, все-таки едете в Саванну?

– Придется.

– Нехорошо, в самом деле нехорошо, – нахмурился шеф. – Бразды правления уплывают из моих рук.

– Почему? – удивилась Кейт.

– Потому что Саванна в другом штате.

– А остальные?

– Ну, ФБР везде какдома. Их нельзя исключить, даже когда они суют нос не в свое дело, а этот случай напрямую их касается. Полиция Чарлстона будет продолжать расследование, раз уж первый взрыв произошел на их территории. Прибавьте полицию Саванны – и получите полный состав... за исключением моих ребят.

– А при чем тут полиция Саванны?

– Как при чем? Если не ошибаюсь, контора «Смит и Вессон» находится именно там. – Шеф бросил косой взгляд на Дилана и добавил: – Только представьте себе, каково будет бедным ребятам, если водном из самых солидных зданий центра начнется перестрелка, а они даже не поймут почему. Нет уж, лучше заранее объяснить им, в чем дело.

– Иначе крышка, – поддержал Дилан. – Завалят жалобами.

Кейт посмотрела на одного, потом на другого. Лица серьезны, но они, конечно же, шутят... или нет? Если явятся братья Маккена и уж тем более если на подхвате будет Джекман с подручными, тогда все возможно.

Или вот еще вариант: где-то в здании уже красуется злосчастная корзина с цветами. Тогда, чего доброго, дело кончится горой трупов.

– Никого извещать не надо! – заявила она. – Что за перестраховка! Я и сама отлично справлюсь. Съезжу в Саванну и вернусь.

– Ну, я, пожалуй, пойду, – сказал Драммонд. – У меня дел невпроворот и некогда тут с вами...

Он покинул кабинет в такой спешке, словно за ним гнались. Дилан скрыл улыбку и повернулся к Кейт в ожидании объяснений.

Подобравшаяся в ожидании спора, она была несколько обескуражена его терпением, но решила гнуть свою линию.

– В чем дело?

– Вот и я хочу это знать.

– А разве не ясно?

Нет, ясно ему не было, ну совершенно. Чего она вдруг встопорщила перышки?

– Если не нравится моя компания, можешь ехать одна.

– Совсем одна? – уточнила она с подозрением в голосе (что-то он уж слишком легко сдался).

– Совсем. Как будешь добираться?

– Слава Богу, у меня есть права.

– И машина тоже есть? Слыхал я, что ее взорвали.

Черт возьми, как такая важная деталь может вылететь из головы?

– Личная машина – не обязательное условие!

– Это верно.

– Всегда можно взять напрокат!

– Можешь объяснить, зачем так напрягаться, если я всегда готов подвезти?

Зачем, зачем... да затем! Что за непонятливый мужик! Довольно и того, что ее отскребали от сиденья. Совершенно ни к чему, чтобы подобная участь выпала Дилану. И кстати сказать, еще целой куче вполне приличных людей в форме и в штатском. Что-то не хочется иметь на совести гору трупов.

Кейт замотала головой, показывая, что объяснять свои действия не намерена. Вообще-то это был недвусмысленный отказ, но не для Дилана, потому что он повторил:

– Можешь объяснить?

– Ладно, – вздохнула Кейт. – Мне не улыбается, чтобы кто-то, защищая мою жизнь, простился со своей.

Она ощутила внезапную острую печаль от того, что все в мире так нелепо устроено. Глаза заволокло слезами.

– Да брось ты! – сказал Дилан, небрежно привлекая ее к себе. – Это нервы. Пройдет.

– Знаю, что пройдет, но...

Так хотелось услышать ласковые слова, те милые пустые утешения, от которых теплеет на сердце просто потому, что они срываются с любимых губ. Но Дилан лишь молча держал ее в подчеркнуто дружеском объятии, похлопывая по спине, и неожиданно для себя Кейт поняла, что это ей и было нужно.

Глава 32

Внезапно она встрепенулась и отодвинулась.

– Я совсем забыла про Карла! Что с ним будет? – На всякий случай Кейт отступила и придала взгляду воинственный блеск. – Надеюсь, ты убедился, что он не имеет к взрывам никакого отношения?

– Убедился.

– И отпустил Карла?

– Пока нет.

– Почему?

– Потому что убеждать нужно не только меня.

Дилан обзвонил всех, кого следовало, и через час в участке появилось трое: два исполненных важности агента ФБР и более скромная персона – помощник Нейта Халлинджера. Когда Карл был допрошен дважды (каждым из департаментов), он был отпущен восвояси.

– Я буду молиться, чтобы и для тебя все кончилось благополучно, – прошептал он ей на ухо, обнимая на прощание.

Затем настала очередь Кейт. Пришлось еще раз до мельчайших деталей разжевать оба взрыва. Все это надоело до тошноты, но что делать – приходилось сотрудничать, поэтому она безропотно отвечала на вопросы, которым, казалось, не будет конца. Время словно застопорилось. Когда Кейт ощутила, что вот-вот закричит, явился шеф Драммонд, вполголоса побеседовал с троицей и выпроводил их из комнаты для допросов со словами: «Хорошенького понемножку. Кейт, можете отправляться домой».

– Правда, могу? – Ей было страшно поверить в такое счастье.

– Можете. Все прочесано и обыскано.

– А где Дилан?

– Ждет на стоянке.

Кейт устало собрала вещи и, как робот, последовала за шефом Драммондом к выходу. Пропуская в заднюю дверь, он грубовато потрепал ее по руке.

– Ничего, рано или поздно все кончается. Иногда главное – продержаться без потерь.

Со стороны его, должно быть, можно было принять за отца, ворчливо распекающего дочь за какой-то проступок.

– Я заеду, привезу что-нибудь к ужину, – добавил он тем же тоном.

– Это излишне...

– Да уж, конечно! В холодильник мои люди тоже заглянули. Там хоть шаром покати, а есть-то надо.

Дома Кейт первым делом открыла холодильник и убедилась, что шеф не перегибает палку со своими заботами: там было словно все выметено. Живот забурчал при виде пустых полок. У нее не было во рту ни крошки с самого завтрака, а время близилось к шести.

– Скучен день до вечера, если делать нечего, – хмыкнула Кейт. – Зато нам томиться не приходится.

– Да уж, – согласился Дилан, входя с вещами.

– Я бы предпочла другой род занятий, поинтереснее.

– Какая интересная мысль! – скаламбурил он с улыбкой. – Всегда готов расцветить твою жизнь в меру своих скромных возможностей.

Это логически предполагало, что и он разместится в спальне Кейт. Однако там Дилан оставил только ее вещи, а свои отнес в комнату для гостей.

Тогда что он имел в виду под словами «расцветить жизнь»? Не спрашивать же! И уж тем более не приглашать же его к себе в постель! Если на то пошло, она не в форме для постельных игр.

Кейт заперлась в ванной и приняла душ. По идее это должно было привести ее в чувство. Но не привело. Однако было приятно переодеться в домашнее и удобное: потрепанные джинсы и майку. Причесавшись, она почувствовала себя немного лучше.

Из окна кухни было видно, как Дилан что-то втолковывает молодому полицейскому. Кейт следила за ними, механически жуя вялый стебель сельдерея, который чудом завалялся в поддоне. Вид у Дилана был утомленный, он не выглядел победителем, но казался каким-то домашним. Вообще он неплохо держался для человека, недавно покинувшего больничную койку. Что до самой Кейт, она едва передвигала ноги.

Не желая быть пойманной за подглядыванием, она заставила себя заняться делом. На автоответчике накопилась целая гора посланий, но так как все они были от Изабель, то не содержали никакой убийственной информации. Не возникло ни новых страхов, ни новых целей.

Покончив с этим, Кейт принялась слоняться по дому. Не знала, куда приткнуться, что с собой делать. Не сразу, но она сообразила, в чем дело: надо было что-то решать насчет Дилана.

Сколько времени нужно, чтобы разлюбить? В смысле: чтобы поставить точку на настоящей любви, а не на простом увлечении? Увлечение отгорает само и быстро, а вот любовь... все сходятся на том, что разлюбить по желанию невозможно. Тогда что же, ей предстоит страдать до скончания века? Выходит, так. И даже не на кого будет свалить вину. Она с самого начала знала, что с Диланом связываться не стоит, но все равно пошла на это и теперь пожинает плоды. Он никогда не делал тайны из своего отношения к женщинам.

Дилан – это Дилан. Ловелас. А Кейт – наивная дурочка, которую угораздило влюбиться в ловеласа. Пиши пропало.

В дверь позвонили, положив конец ее самоедству, а заодно и жалости к себе. Решив, что это Драммонд с чем-то более питательным, чем вялый сельдерей, Кейт бросилась к двери бегом. Однако там стоял Нейт Халлинджер.

– Что вы делаете?! Вы что, с ума сошли? – был вопрос, а яростный взгляд заставил Кейт отшатнуться.

– Как что? Вы же звонили! Когда в дверь звонят, идешь открыть – по крайней мере у нас на Юге так принято. Прошу, входите.

– Вы что, одна в доме?! – закричал Нейт, влетая в дверь и с треском ее захлопывая. – Черт возьми, это предел всему! Надрываешься, организуешь защиту – и все коту под хвост! Что вы себе позволяете? Забыли, что дважды чуть не взлетели на воздух?!

– Нет, помню, – едва выговорила Кейт, на которую вдруг навалилась вся усталость последних дней. – Не кричите так, пожалуйста, у меня в ушах звенит.

– Прошу прощения! – сказал Нейт, не сбавляя тона. – Если бы вы знали, как мне нужно выкричаться... Где Дилан?

– На заднем дворе, с одним из своих коллег. Они что-то обсуждают, так что, кроме меня, открыть дверь было некому.

– Безобразие! Но речь не об этом.

– Тогда о чем же?

– О том, что я совершенно не в курсе ваших передвижений! Где вы двое болтались все это время? Такое чувство, что просто исчезли с лица земли! А если бы возникли непредвиденные обстоятельства? Вдруг дело приняло бы новый и опасный оборот?! Никто из вас не отвечал на звонки... Нет, я просто не могу спокойно об этом говорить! Как полицейский, Дилан мог бы проявить больше здравого смысла! Где он, черт возьми?

– Я же сказала где.

– Так повтори!

– На заднем дворе. Иди и займись им.

– И пойду! А ты не вздумай больше открывать! Никому!

Нейт выскочил в заднюю дверь и так ею хлопнул, что задребезжали стекла. «Ничего себе, перешли на ты», – подумала Кейт с улыбкой. Так на нее еще не кричали, даже родители, что бы она ни натворила. Вот взять и не пригласить этого наглеца на ужин!

Нейт, конечно, был прав по всем статьям. Во-первых, его не следовало оставлять в неведении, ни как следователя, ведущего дело, ни просто как хорошего, неравнодушного человека. А все Дилан с его перестраховкой. Да и вообще, они не прятались, просто не знали, какой дорогой поедут и где проведут ночь. А потом и вовсе отвлеклись...

Интересно, как отреагировал бы Нейт на такое вот объяснение: «Ах, прости, ради Бога, мы тут немножко занялись сексом!»

До объяснений дело не дошло – прибыл шеф Драммонд с вагоном еды (почти в буквальном смысле этого слова). Водрузив пакеты на кухонный стол, он прислушался и с любопытством выглянул в окно.

– Что там происходит? А, понимаю. Нейт Халлинджер устраивает Дилану разнос.

– Правильно.

– По какому поводу?

Кейт вкратце ввела Драммонда в курс дела. Выслушав, он с новым интересом стал вглядываться в окно.

– Хм... что-то не заметно, чтобы Дилан оправдывался. Наоборот, огрызается... значит, не виноват. – Он отмахнулся: – Да ну их! Сами разберутся. Давайте ужинать.

И он был прав: все утряслось. Несколько минут спустя оба явились на кухню в мирном расположении духа. Не спрашивая, можно ли присоединиться, каждый взял тарелку и наполнил всем, что подвернулось под руку.

– Я расставлю возле дома тех, кого взял с собой, так что ваши ребята могут заняться своими делами, – сказал Нейт Драммонду.

– Пусть лучше твои займутся, у вас дел побольше, – ответил тот, жуя. – У нас все уже схвачено, ни к чему менять планы и вносить сумятицу. Вот завтра придется поработать как следует с подписанием бумаг.

– А это точно будет завтра? Окончательно и бесповоротно? Все эти изменения и проволочки сильно осложняют дело.

– Окончательно и бесповоротно только метро закрывается на ночь, – хмыкнул Дилан. – Если ничего не изменится, завтра в семь вечера.

– И чтобы никто больше не исчезал в неизвестном направлении!

– Слушай, может, хватит?

– Вот и я говорю: хватит! Потому что...

– Прекратите! – рявкнул Драммонд так, что у Кейт заложило уши. – У вас было время на выяснение отношений. От каждого требуется максимум сотрудничества, а перепалки оставьте на потом!

– Есть, сэр! – хором ответили оба.

Остальная часть ужина прошла за обсуждением тактики на завтра, а заодно и накопившихся вопросов.

– Удалось что-нибудь выяснить насчет записи? – поинтересовался Дилан. – Например, кто был оператор.

– Нет, не удалось. И диски с записью, и конверт с фотографиями доставил в контору обычный посыльный. Андерсон Смит утверждает, что никто его не предупредил о доставке, он просто-напросто обнаружил все это у себя на столе.

– Тогда откуда известно, что это был простой посыльный?

– Его впустили в здание.

– Допустим, доставка была заказана обычным путем. Но кто-то же снимал речь Комптона Маккены! Если бы он организовал все это в одиночку, то не бросал бы время от времени взгляд за камеру. В комнате был кто-то еще, какое-то доверенное лицо. Может, кто из слуг?

– Все категорически отрицают свое участие.

Голова Кейт упала на грудь, и она рывком выпрямилась, смущенная.

– Может, пойдешь ляжешь? – предложил Дилан сочувственно. – Обсуждать уже почти нечего, мы тоже скоро разойдемся.

Она без слов поднялась. День казался бесконечным. Переодеваясь на ночь, она еще слышала приглушенный разговор на кухне, потом задняя дверь хлопнула. Машина Драммонда, приглушенно взревывая, уехала.

Как ни устала Кейт, она не могла улечься, хотя бы не попытавшись дозвониться до Изабель. Памятуя студенческие годы, она не слишком рассчитывала застать сестру дома так рано вечером, но та ответила. После «Привет, это Кейт» примерно четверть часа не удавалось вставить ни слова. Очевидно, чтение завещания для Изабель не относилось к числу важных событий, потому что она о нем даже не упомянула. Единственное, что занимало ее на данном этапе, – это бурная жизнь студенческого городка и, уж конечно, новые знакомства. Пришлось намекнуть, что речь шла вообще-то о получении высшего образования, но намек пропал впустую – счастливая болтовня продолжалась. Кейт махнула рукой на нравоучения: с Изабель явно все в порядке, а это главное.

– Рис Кроуэлл не давал о себе знать? – спросила она, когда сестра немного выдохлась.

– Нет, он все еще в Европе. Но не волнуйся, когда вернется и снова начнет крутиться вокруг меня, я как-нибудь с ним разберусь.

Изабель с новыми силами пустилась в рассказы о недавних и насущных событиях. Звонок со стороны вклинился в разговор как раз в тот момент, когда она упоенно описывала одного из сокурсников. Думая, что это насчет завтрашнего дня, Кейт перебила щебет сестры:

– Послушай, Изабель, мне звонят, так что давай прощаться. Обещай, что будешь благоразумной!

– Ладно, ладно, обещаю.

Кейт ответила на звонок. К ее удивлению, зазвучат женский и притом незнакомый голос.

– Простите, что беспокою в такой час...

– А кто говорит?

– Ванесса Маккена.

Кейт смешалась, не зная, как держаться, и после неловкой паузы сказата:

– Хелло! Чем могу быть полезна?

Вначале тон у Ванессы был несколько замороженный, но постепенно в нем появилось больше светской непринужденности.

– Сегодня мне звонил Андерсон Смит и в числе прочего упомянул, как вас порадовала возможность получить отцовские фотографии. Спросил, не могла бы я, когда буду осматривать дом Комптона – теперь, как вы знаете, это мой дом, – проверить, нет ли среди его вещей альбомов или архивов такого рода. Я была почти уверена, что фотографии найдутся, хотя бы потому, что чердак забит коробками. Мне было все равно, откуда начинать, вот я за них и взялась. И вообразите, там обнаружился целый ящик всякой всячины, которая в прошлом принадлежат вашему отцу: школьные тетради, грамоты, спортивные трофеи, табели с оценками, ну и, конечно, фото. С радостью передам эти веши вам. Скажем, перешлю по почте... или оставлю в конторе Андерсона. Не думаю, чтобы этим дело и ограничилось, наверняка найдется еще много интересного. Я ведь, знаете ли, перебралась в дом Комптона – временно, пока Брайс в больнице. Отсюда навещать его проще. Здесь пока все как прежде, проникнуто духом прошлого, так что можете в любой момент заехать и бросить взгляд. С радостью буду вам гидом в этой экскурсии.

– Спасибо, с удовольствием.

– Как соберетесь, дайте мне знать, хорошо? Мне бы хотелось познакомиться с вами поближе, Кейт, ведь как-никак мы теперь родня, пусть даже и не кровная. Я рада, что вы... другая.

Уже дав отбой, Кейт сообразила, что даже не поинтересовалась, в каком состоянии Брайс. Однако так было даже лучше – симпатия с ее стороны была бы лицемерием.

Она сидела в задумчивости, с телефоном в руке, когда в спальню заглянул Дилан.

– Как, ты не спишь? – удивился он. – Я думал, ты с ног валишься. Кто звонил?

– Ванесса Маккена. Приглашала пройтись по дому, который получила в наследство. Сказала, что на чердаке полно вещей, принадлежавших отцу, и что кое-что она уже нашла.

– Вот как? – Переступая порог, Дилан сдвинул брови. – Надеюсь, ты не бросишься туда немедленно? Тебе нечего делать в Саванне, пока злоумышленник не угодит за решетку.

– Да не волнуйся ты так, – вяло ответила Кейт, смертельно уставшая от лекций на тему повышенной осторожности (на сон грядущий не хватало только разговора о взрывах).

– Ладно.

– Ну а я звонила Изабель. По-моему, она совершенно счастлива. Даже не спросила, одна ли я дома, а я не сказала, что ты со мной. Ни к чему ей знать, что... что...

– Что?

– Да ничего! Узнай Изабель, что ты в доме, она бы не успокоилась, пока не вытянула из меня всю подноготную... Что ты делаешь?!

– Разве не видно? Раздеваюсь.

– Зачем это?!

– Хочу принять душ.

– Почему здесь? В комнате для гостей есть вполне приличная душевая, вот и отправляйся!..

Но Дилан уже закрыл за собой дверь ванной. Послышался шум текущей воды.

Соскочив с постели, где сидела, привалившись к подушкам, Кейт встала посреди комнаты. Надо было действовать решительнее. Выставить – и дело с концом. Надо ли? Да и вообще поздновато. Если она войдет туда и увидит его голым под струями душа, то сама же первой на него и набросится.

– Лечиться надо! – буркнула Кейт и снова улеглась, исполненная глубочайшего презрения к себе.

Какая бесхребетность! Какое полное отсутствие собственного достоинства! А все Джордан. Послала Дилана как бы на помощь, а наделе... наделе, понятно, ради чего! Все она прекрасно знала!

Телефон завалился между подушками. Кейт его яростно выхватила и набрала номер Джордан, собираясь устроить нагоняй века. Или хотя бы оставить сообщение, от которого у подруги сердце уйдет в пятки.

Выслушав автоответчик, едва дождавшись звукового сигнала, она заговорила, глотая слова:

– Знаешь что, подружка! Я уверена, что ты прекрасно знала про... – и прикусила язык. Господи, она собиралась брякнуть про свои ночи с Диланом на весь белый свет! А если сообщение прослушает кто-то другой?! – Не важно, про что! – закончила она.

– Почему не важно? Очень даже важно, – сказал мужской голос. – Я сгораю от любопытства.

– Кто говорит? – испугалась Кейт.

– Майкл. А это кто?

– Кейт.

Брат Дилана! Слава Богу, что она вовремя опомнилась.

– Ты почему в Бостоне, Майкл?

– У меня увольнительная. Мы немного опередили график, поэтому выдалось несколько свободных дней. Побуду у Джордан до конца недели, потом поеду в Натанс-Бей.

– Почему не сразу?

– Родители в отлучке, а к концу недели вернутся. Майкл в отличие от других братьев Бьюкенен выбрал карьеру военно-морского офицера и сейчас проходил подготовку в условиях, приближенных к боевым. Никто не ждал его в отпуск так скоро. Кейт могла вообразить, как обрадуются родители.

– Ты когда приедешь? – спросил он. – Могли бы опять перекинуться в шахматишки. Жду не дождусь тебя обставить.

– Увидим. Ты в курсе, что Дилан у меня?

– Да, Джордан что-то говорила о твоих небольших затруднениях.

Отлично сказано!

Они еще немного поговорили, но так как шум душа продолжался, а язык у Кейт едва шевелился, она попрощалась, пообещав передать Дилану насчет Майкла. Тот же обещал сказать Джордан, что Кейт звонила.

Стоило прервать звонок, как в ванной наступила тишина, а вскоре появился и Дилан. Он был в одних шортах и с мокрыми волосами, что не помешало ему отправиться в обход дома и на контроль постов. Кейт подумала, что осторожность уже переходит у него в манию.

Он не возвращался так долго, что она впала в сонное оцепенение. Заснуть по-настоящему мешали мысли о завтрашнем дне, о будущем и о том, кто все-таки пытается ее убить.

Наверняка это кто-то из братьев Маккена, или даже все они сговорились против нее. Вместе с Ванессой, которая только притворяется добренькой. Для того и заманивает ее в дом, чтобы там прикончить. Почему бы и нет?

Глава 33

Кейт ворочалась с боку на бок целую вечность, напрягая слух, чтобы понять, устроился ли уже Дилан на ночь. Когда он наконец соизволил подняться наверх, гадать на этот счет не пришлось – он вошел в спальню Кейт, как в свою, сбросил шорты и, не спрашивая разрешения, улегся рядом. Такая самоуверенность и злила, и восхищала.

– Спишь, Растрепа?

– Спишь! – хмыкнула она. – Как я могу спать, если вся на нервах?

– Тем лучше.

Дилан привлек ее к себе, просунул руку под волосы и начал ласково, щекотно поглаживать шею, отчего кожа вмиг пошла сладкими мурашками.

– Почему это так приятно? – вырвалось у Кейт.

– Видишь, даже лучше, когда нервы обострены.

Он говорил еще что-то, может быть, даже важное, но в памяти не отложилось ничего. Как обычно в момент их близости, плоть полностью возобладала надо всем остальным.

В эту ночь все было чуточку иначе, более пылким и неистовым, и когда они наконец насытились друг другом, Дилан не выпустил Кейт из объятий. Он лежал, покоя подбородок у нее на макушке, и время от времени касался волос губами.

Наверное, ему было очень хорошо, а вот ей уже нет – как только дурман рассеялся, навалилась привычная тоска. Если не можешь высказать то, что на сердце, чего стоит страсть? Молчать было невыносимо, высказаться невозможно, потому что слово «люблю» заставляет бабника быстренько исчезнуть с горизонта. Для таких нет ничего страшнее, чем постоянство, которое предполагается в любви.

Быть с Диланом всегда до конца дней... Боже, как она этого хотела, как об этом мечтала! Вот взять и сказать все, и пусть, если хочет, хватается за сердце.

Эта мысль заставила Кейт улыбнуться.

– Послушай, – Дилан разжал объятия и повернулся на спину, – я что-то не понял насчет ссуды. Зачем она тебе? Или это была шутка?

– Никаких шуток. Мне придется взять ссуду, чтобы расплатиться с мамиными долгами. Временная, но необходимая мера.

– Думаешь, тебе потребуется год, чтобы вступить в права наследования? Как только подпишешь бумаги, станешь миллионершей.

– Ненадолго, – отмахнулась Кейт. – Раз уж дом, имущество и фирма заложены, мне нечем поручиться за ссуду. Вот я и поручусь наследством. Что ты так смотришь? Другого пути нет.

– По-моему, ты переутомилась, – сказал Дилан и зевнул.

– Давай спать.

Судя по тому, что она провалилась в сон почти мгновенно, речь как раз шла о крайнем переутомлении. Дилан тоже устал, да и плечо сильно ныло, но уснуть сразу не получилось, как он ни пытался очистить сознание от мыслей, которые назойливо крутились вокруг завтрашнего дня и всего того, что предстоит сделать, чтобы обеспечить наибольшую безопасность. Пунктов было бесчисленное множество, и каждый мог пойти наперекосяк.

Проснувшись утром, Кейт не ощутила благотворного влияния сна. Чтобы отдохнуть по-настоящему, требовалось душевное спокойствие, а до этого было далеко. Впереди лежал день, столь же долгий и даже более напряженный, чем накануне. Оставалось надеяться, что никто из братьев Маккена не почтит встречу своим присутствием. Хотя желать человеку долгой и продолжительной болезни казалось постыдным, втайне она хотела для Брайса именно этого. И это было еще наименьшее из зол. Страшно было представить, что могут учудить Роджер или Эван. После всех испытаний последнего времени Кейт не чувствовала в себе сил на новую конфронтацию. Возьмись они снова поносить мать, что тогда? Наверное, останется заткнуть уши и бежать без оглядки.

Открыв глаза, она не обнаружила рядом Дилана. Он был внизу и уже с кем-то разговаривал на кухне. Определить, чей голос, не удалось.

Взглянув на часы, Кейт с изумлением увидела, что уже девять. Никогда она не спала до такого времени. Уже напрягшись для прыжка из постели, она вдруг пожала плечами и расслабилась. Куда спешить? Кроме встречи в конторе, других дел нет, а рандеву назначено на семь вечера. Раньше, чем после обеда, выезжать нет смысла, хотя бы потому, что Андерсон Смит вернется с похорон только часов в пять.

Кстати, о похоронах. Из каких-то ему одному известных соображений Комптон Маккена назначил собственные похороны ровно на два часа дня. Само собой, он подробно оговорил все до мельчайших деталей, не забыл и имена тех, чей панегирик должен прозвучать над гробом. Невольно думалось, что сами панегирики приготовлены им заранее, с тем чтобы их потом раздали указанным лицам.

И принимая душ, и одеваясь, Кейт не переставала думать о полоумном старике, с которым по капризу судьбы находилась в кровном родстве.

На случай, если ночевать снова придется где-то еще, она собрала чемоданчик, оставила его в прихожей и прошла на кухню.

– Доброе утро, Дилан.

– Привет, Кейт.

Этот аккуратист мыл посуду. Поздоровавшись, он перебросил полотенце через плечо и подошел поцеловать ее – не формально чмокнуть в щечку или приложиться губами ко лбу, а поцеловать в полном смысле этого слова. Кейт почувствовала, что заливается краской.

Словно ощутив это, Дилан ее отстранил, полюбовался на пылающие щеки и поцеловал снова, на этот раз и вовсе против всех ожиданий. Затем он мягко принудил ее сесть.

– Что желаешь на завтрак?

– Тост с чем-нибудь удобоваримым. С кем ты тут беседовал? Мне показалось, это был шеф Драммонд.

– Он самый. Тебе, конечно, тост из хлеба с отрубями?

– Конечно. Я сама поджарю.

– Вот еще!

Вопросами насчет сока он вообще не затруднился, просто налил полный стакан апельсинового и поставил перед Кейт.

– Вот тебе тост с сыром. Ешь, нам скоро выезжать.

Он стоял, привалившись к разделочному столу, скрестив руки на груди – абсолютно неотразимый, так что Кейт вдруг поняла, что не сможет проглотить ни крошки из предложенного завтрака.

– Ешь, что же ты?

Бросив взгляд на тост, она заметила, что он бессовестно пережарен. Наверняка жесткий, как керамическая плитка. Кулинарное мастерство явно не относилось к талантам Дилана.

– Куда так рано? Времени полно.

– Все переигралось.

– То есть?

– Смена планов.

– Каких планов и какая смена?

– Планов, которые были у нас на сегодня. Они несколько подправлены. Да ешь ты наконец! Вещи хоть собраны?

– Я оставила их в прихожей.

– Пойду отнесу в машину. – Выходя с кухни, Дилан обернулся, сделал грозное лицо и приказал: – Ешь сейчас же!

Стоило двери хлопнуть, как Кейт вывалила злополучный тост в мусорное ведро под раковину. Выпив сок, она сполоснула посуду.

Кухня блистала чистотой, словно ее вылизали. Хотя повар из Дилана был никакой, наводить порядок он умел, ничего не скажешь. Вообще все было при нем, как в переносном смысле, так и в буквальном.

Внезапно Кейт вспомнила, что отнесла в прихожую только чемоданчик и совсем упустила из виду все остальное: ноутбук, бумаги, сумочку. Она бросилась к себе в комнату. Текущую корреспонденцию она не просматривала очень давно – возможно, по дороге будет шанс наверстать упущенное. Собрав нужные веши, она вновь спустилась вниз.

Шеф Драммонд сердито барабанил пальцами по капоту своей машины – внушительного джипа с полицейскими огнями.

– Я не знала, что вы захотите нас проводить, иначе поторопилась бы.

– Я сто раз повторил, что надо спешить, – заметил Дилан.

– Ты не уточнял почему.

Он не стал развивать тему, только хмыкнул и повернулся к временному начальнику:

– Ну что? Можем ехать. – Он покосился на Кейт и бросил: – Шеф обыскал мою машину, так, для верности. Мало ли какой сюрприз нам решили приготовить.

– В смысле еще одну бомбу? – уточнила Кейт с содроганием. – Ну и, конечно, ничего не оказалось?

– Ничего.

– И вы не будете нас провожать до Саванны?

– Не буду, – сказал Драммонд. – Хватит подробных инструкций, которые я оставил детективу Бьюкенену. И смотрите, выбирайте окольные дороги.

– Ясное дело, – сказал Дилан.

Кейт выросла в Силвер-Спрингс и думала, что знает окрестности города как свои пять пальцев, да и в Саванне бывала столько раз, что успела подробно изучить карту. Однако большинство дорог, на которые поворачивал Дилан, было ей неизвестно. Да и вообще с большой натяжкой можно назвать дорогой ленту гравия, всю в выбоинах и колдобинах.

Зато за окошками машины сменялись виды один другого красивее. Дилан то и дело указывал Кейт на что-нибудь интересное. Он обожал колесить по захолустью. Ему нравились пруды с плакучими ивами и заросшие сурепкой поля. Он не имел представления о названиях растений и трав, и то, что Кейт все их знала, прямо-таки поразило его.

– Ты могла бы все это покинуть? – вдруг спросил он в какой-то момент. – Такую красоту?

– Ну, это когда еще случится... У меня такое чувство, что здесь мне и суждено прожить жизнь.

– Я бы тоже не отказался.

Хотелось верить, что Дилан говорит об их общей жизни среди этой красоты, но Кейт не позволила себе чересчур обольщаться.

– Ты бы умер со скуки.

– Почему это?

– В Бостоне жизнь кипит, а здесь застой. Тебе бы недоставало тамошней суеты.

– Не буду спорить. – Он немного поразмыслил. – Но перемены нужны, и я думаю, что готов к ним. К тому же от Силвер-Спрингс до Чарлстона рукой подать, а это уже большой город со всеми его плюсами и минусами. Если мне захочется суеты, всего-то и дел выбраться туда. О чем я точно не буду скучать – о дорожных пробках. – Помолчав еще, он добавил: – Интересно, каков в Силвер-Спрингс уровень преступности?

– До моего возвращения или после?

– Очень смешно. Между прочим, мы уже в Саванне. Если не веришь, вот указатель.

– А что, мы будем встречаться где-то на окраинах?

– Почему на окраинах?

– Что же это, по-твоему? Или мы едем в участок? Как-то не хочется торчать там до самого вечера. Может, подождем в конторе? Там я хотя бы могла спокойно просмотреть письма.

– Как скажешь.

Через четверть часа Дилан остановил машину перед нужным зданием.

– Пожалуйста!

– Нейт знает, что мы здесь?

– Конечно. Я с самого начала сюда и направлялся.

– Что, прямо так и войдем, без всякого?

Словно в ответ на этот вопрос из здания появились двое полицейских. Третий подошел откуда-то со стороны. Вместе они ждали, пока Кейт и Дилан поднимутся по ступеням.

– Машину можете оставить здесь, – сказал третий. – Я за ней присмотрю.

Дилан выключил мотор, но ключи оставил в зажигании. Он предоставил Кейт возможность войти в здание первой, а когда дверь за ними закрылась, спросил у двоих, что за ними последовали:

– Кто-нибудь осмотрел здание?

– Взрывники только что уехали, – объяснили ему. – Все в порядке, чисто. Один из наших людей смотрит за дверями, а здешнюю охрану расставили в стратегически важных пунктах. Мы двое должны находиться при вас... если, конечно, не будет других распоряжений.

– Оставайтесь в вестибюле. Сколько вообще народу в здании?

– Сейчас время отпусков, народу немного. Похоронный обряд еще не закончился, так что все интересующие вас лица на кладбище. Разумеется, есть секретарша, а в конторе Теренс, помощник Андерсона Смита. Мы можем его отослать.

– Зачем? Пусть остается.

В этот момент по витой лестнице осторожно спустился Теренс. Увидев гостей, он смутился.

– Вы уже здесь, мисс Маккена! А мистера Смита еще нет. Мне так неловко! Видите ли, похороны...

– Да, мне сказали. И не переживайте так: это не мистер Смит опаздывает, а мы приехали раньше времени. Можно мне примоститься где-нибудь за столом и немного поработать, пока он не вернется?

Помощник с готовностью кивнул. Он казался до предела нервозным, и сколько Кейт ни улыбалась ему ободряющей улыбкой, это не помогало. Время от времени он испуганно косился на полицейских, словно ждал, что ему заломят руки и поведут в участок. Должно быть, бедняге не часто приходилось иметь дело с полицией.

– Пройдемте в конференц-зал!

Они поднялись по лестнице, но на сей раз прошли мимо двери с табличкой «Смит и Вессон». Конференц-зал был следующим помещением.

– Я как раз разложил карточки с именами, – сообщил Теренс заговорщицким тоном. – В точности как указано в завещании.

– Я, пожалуй, сяду.

Ассистент бросился к стулу в начале овального стола.

– Вот ваше место, мисс Маккена. Розетки здесь, можете располагаться.

Хочешь не хочешь, а приходилось занять почетное место. Дилан подождал, пока Кейт усядется, и прошел дальше по коридору. Тот завершался пожарным выходом с сигнализацией на случай взлома. Крохотная красная лампочка подмигивала, показывая, что система действует. К тому же выход перегораживал толстенный металлический прут. Дверь, конечно, вела на пожарную лестницу, из тех, нижний пролет которых приходится опускать в случае нужды.

Правее виднелся еще один проход, теперь уже на лестницу к запасному выходу. Эта была посолиднее, с ковровым покрытием. Спустившись на нижний этаж, Дилан обнаружил там полицейского, показал удостоверение и немного побеседовал.

Удовлетворенный осмотром, он вернулся в конференц-зал. Кейт была погружена в работу. Некоторое время они сидели в тишине: она – над своим ноутбуком, Дилан – в раздумьях над тем, как пройдет встреча.

Внезапно кто-то громко позвал его по имени. Чисто автоматически он схватился за пистолет, но почти сразу сообразил, кто это может быть. Чуть погодя в конференц-зал ворвался сияющий Нейт.

– Дело сделано! – провозгласил он.

– То есть? – рассеянно спросила Кейт.

– Все позади!

– Правда? – встрепенулась она.

– Правда, правда! Вы оба можете махнуть рукой на меры предосторожности и жить как все нормальные люди. Дело закрыто... точнее, будет закрыто, как только я покончу с бумажной работой.

– Подробности! – потребовал Дилан.

Нейт буквально источал торжество. Глаза его горели огнем победителя.

– Это Роджер Маккена, в точности как я и думал. Подонок стоит за всем, что случилось с Кейт. Уже после первого просмотра диска я решил, что его стоит записать в подозреваемые номер один. Даже запросил ордер на обыск. Вы представить себе не можете, чего он наворотил! Само собой, не в одиночку.

– С помощью Джекмана?

– Вот именно. Джекман знает нужных людей, ему раз плюнуть организовать все, что угодно. По правде сказать, у него не было выбора. Откажись он помогать своему должнику, плакали бы его денежки.

– И что же, вам удалось добиться от Роджера чистосердечного признания? – удивилась Кейт. – Каким образом? Мне казалось, он скорее язык себе откусит.

– Его чистосердечное признание – самоубийство.

– Боже мой! Неужели он покончил с собой?

– Именно так. – Нейт поморщился, явно не одобряя такой выход из ситуации. – Знаешь, Дилан, мы не спускали глаз с его дома, но как-то вышло, что наш человек не слышал выстрела. Впрочем, что значит «как-то»! Роджер жил в пентхаусе, и все, что мы могли, – это проследить за его передвижениями. Он вошел в дом и не выходил. Какая-то женщина с верхних этажей позвонила, что наверху стреляли. Постовому приказали осмотреть квартиру, он вошел и нашел Роджера на полу. Выстрел был в голову, так что долго он не мучился. Сколько же там было улик! Все красовалось на столе, словно специально для того, чтобы полиция с порога нашла доказательства вины Джекмана. Жду не дождусь лично в этом убедиться. Раз я веду дело, меня подождут. Никто пока еще ни к чему не прикасался.

– Что, и отпечатки не сняты?

– Бригада в пути. Я сейчас же еду туда, а ты подъезжай, как только закончится встреча. Это недалеко, примерно в миле отсюда. По дороге мне нужно заглянуть в местную полицию.

– А можно устроить так, чтобы до моего приезда все оставалось как было? – спросил Дилан.

– Я уже обсуждал это с ФБР, и они не имеют ничего против, – улыбнулся Нейт. – Но чем скорее ты там будешь, тем лучше.

– Разумеется. Интересно, где Роджер взял пистолет?

– Он еще на чтение завещания приходил с пистолетом, – заметила Кейт. – Наверное, это тот же самый.

– Тот пистолет остался в полиции, откуда, кстати сказать, Роджер вернулся. Его уже тогда обвиняли в незаконном ношении оружия.

– А что он сказал насчет пистолета? Откуда тот?

– От брата, Эвана. Тот одолжил ему пистолет на пару дней, а сам якобы купил у какого-то парня в подворотне.

– К Эвану уже заходили насчет этого?

– Не пришлось. Он сам явился с повинной... вернее, в процессе явки. В это самое время едет в участок, и я уверен, что там уже наготове какой-нибудь из его адвокатов, чтобы внести залог. Как раз потому я и хочу сперва заехать в полицию – побеседовать насчет Роджера, оружия и прочего. Брайса я уже допросил, если это можно так назвать. Он в больнице, в отделении интенсивной терапии, чаще без сознания, чем в сознании. Жена при нем, с тех самых пор как ему стало по-настоящему плохо, и останется там до конца, который, я думаю, не заставит себя ждать.

– А что Джекман? Нашли его?

– Нашли голубчика! Он сейчас в полиции Лас-Вегаса, отвечает на вопросы, а мы можем умыть руки. – Нейт пошел к двери. – Увидимся в квартире Роджера.

– Нет, в самом деле все позади? – спросила Кейт Дилана. Тот кивнул, но с таким отсутствующим видом, что вряд ли понял вопрос.

– В чем дело? – полюбопытствовала она.

– Ни в чем. Думаю, снимать ли посты. Осторожности ради пусть побудут здесь до подписания бумаг.

Дилан окликнул Нейта и вместе с ним спустился к выходу. Когда они распрощались, он обошел посты и дал приказ оставаться на местах до дальнейших распоряжений.

– Почему ты не поехал с Нейтом? – удивилась Кейт, видя, что он возвращается. – Я думала, тебе не терпится осмотреть квартиру Роджера.

– Это верно.

– Тогда поезжай. Сказано же, все позади!

– Квартира не убежит.

Глава 34

Кейт никак не могла до конца осознать новость. Человек, который желал ей смерти, мертв, а его подручные схвачены! Что до нее самой, она сидит за ноутбуком и отвечает на письма, словно ничего из ряда вон выходящего не случилось! Жизнь вернулась в привычную колею.

Это все шок, говорила она себе. Как только останется одна, нервы сдадут и слезы хлынут градом... только Дилана уже не окажется рядом, чтобы подставить плечо. Дилан будет на пути в Бостон.

Подумав так, Кейт испугалась и тут же разозлилась на себя. Не хватало только бояться одиночества! Это для нее дело привычное, а Дилан... что Дилан? Их роман был обречен с самого начала. После всего пережитого расстаться, должно быть, проще простого.

К тому же Дилан пока еще здесь. Он должен отвезти ее назад в Силвер-Спрингс, а значит, у них еще будет одна, последняя, ночь. Он исчезнет из ее жизни утром, потихоньку, вовсе не из трусости, а чтобы не причинять лишней боли. Даже если он не способен на любовь, он умеет быть внимательным. И она ему вроде бы небезразлична. Он не хотел оставлять ее одну даже теперь, когда все позади, и стоило труда уговорить его ехать с Нейтом...

Кейт опомнилась и подумала, что вряд ли наверстает упущенное, непрерывно размышляя о Дилане. Но что делать? Дверь за ним едва закрылась, а ей его уже недостает.

Она заставила себя сосредоточиться на работе и даже ответила на несколько деловых писем. Тут в дверь робко поскреблись.

– Войдите! Заглянул Теренс.

– Мисс Маккена, вам звонят по одной из стационарных линий. Голос мужской. Джентльмен отказался назвать свое имя, сказал только, что он ваш друг.

Кто может звонить в контору? Все, кто в курсе того, что она здесь, знают номер мобильного телефона.

– Сказать, что вы не можете подойти?

– Не нужно, я сейчас, – ответила Кейт, любопытство которой было возбуждено.

– Тогда вот, пожалуйста... – Теренс нажал кнопку на встроенном пульте, снял трубку и передал ей.

– Благодарю.

– Я вас оставлю. Не хотите ли прохладительного?

– Спасибо, нет.

– Если что понадобится, я в библиотеке. Можете вызвать через интерком, вот этой кнопкой.

Кейт снова поблагодарила, едва в силах дождаться, когда не в меру услужливый ассистент наконец отбудет. Дверь закрылась.

– Алло!

– Мисс Маккена?

Голос был незнакомый, но приятный.

– Да, это я. А кто говорит?

– Называть имя было бы с моей стороны неосторожно. Не волнуйтесь, я хочу всего лишь помочь, не навредить. У меня есть для вас очень важная информация. Вы готовы выслушать?

– Да, конечно, если это в самом деле важно, – осторожно ответила Кейт. – Однако хотелось бы знать, зачем такая секретность.

– Меня разыскивает полиция, – был ответ. – Только не нужно сразу бросать трубку! Я не убийца. Сроду никого не убивал... ну, разве что по недосмотру. – Раздался смешок. – Это шутка, мисс Маккена.

Кейт не знала, что и думать. Разговор начинал ее тревожить. В конце концов, она совсем одна! Дверь закрыта, Дилан бог знает где, и даже трепетный Теренс в библиотеке.

Хотелось спросить, что натворил незнакомец, за что его разыскивает полиция, но прежде чем вопрос вырвался, тот продолжал:

– Властям неизвестно мое имя, и я бы очень хотел, чтобы так оно и оставалось, вот почему и вы его не узнаете. Могу я рассчитывать на ваше хладнокровие, мисс Маккена? Я в самом деле хочу вам помочь, но для этого придется меня выслушать. Истерика только испортит дело.

– Истерики не будет, – заверила Кейт, – в особенности если вы все-таки объясните, с кем я имею дело.

Это прозвучало испуганно даже для собственных ушей. Незнакомец хмыкнул:

– Хорошая уловка, мисс Маккена, но я не так глуп, чтобы на нее попасться. Можете называть меня так, как окрестила полиция.

– Но я не знаю как!

– Флорист.

Трубка поехала из внезапно вспотевших пальцев, но потом на смену страху пришло недоверие.

– Это не смешно! Зачем Флористу... – Кейт судорожно сглотнула, не в силах продолжать.

– Только без истерики! – поспешно напомнил незнакомец.

Она повернулась к двери, отчаянно желая, чтобы появился Дилан или хотя бы Теренс – кто угодно, лишь бы не оставаться наедине с голосом в трубке. Может, здесь хотя бы записываются разговоры? Ведь теперь это в порядке вещей!

– Я вам не верю, – заявила Кейт, собрав всю оставшуюся твердость. – Это всего лишь глупая и злая шутка.

– А вы убеждены, что это рациональный подход? – язвительно осведомился голос. – По-моему, намного разумнее принять мой звонок всерьез.

– Но чего ради Флористу помогать мне? До этого его основной целью было спровадить меня на тот свет!

Не зная, что еще предпринять, Кейт стала нажимать наудачу кнопки внутренней связи, только чтобы убедиться, что звонок извне их блокирует.

– Ничего подобного, – обиделся незнакомец. – Я вас совсем не знаю. Это была цель моего клиента, а я... я только устраивал взрывы.

– Это абсурд!

– Послушайте, я не могу висеть на телефоне часами, у меня тоже есть кое-какая личная жизнь. Будете вы наконец слушать или нет?

– Хорошо, я вся внимание.

– Видите ли, взрывы – мое хобби.

Ах вот оно что. Это псих! Надо подавать реплики, а то, не дай Бог, впадет в ярость. К тому же разговор поможет протянуть время.

– Хобби, вот как? Значит, вам это занятие нравится. Можно узнать чем?

– Это к делу не относится, мисс Маккена. Куда важнее то, что мое хобби меня кормит, и довольно сытно. Да что там говорить, благодаря ему я живу в роскоши. К примеру, телевизор меняю, как только выходит более прогрессивная модель. Вы имеете представление о квадрафонии? Вообразите себе звуки джунглей... однако я отвлекся! Короче, я один из тех счастливцев, которым любимая работа еще и приносит хорошие деньги.

– Вот как?

– Да-да, мисс Маккена. Я обожаю взрывать, всегда любил это занятие. Но... только неодушевленные предметы. Это базисный принцип, который в вашем случае был, увы, нарушен. Знакомый моего знакомого... ну, вы знаете, как это бывает. Я польстился на большой куш и не слишком задавался вопросом, зачем такой тип взрывного устройства на подземных разработках в пустыне. Что-то о системе пещер, о возможном смещении пластов. Я ведь, при всех своих талантах, не специалист в геологии.

Наступила пауза. Кейт не нашла, что сказать на это, и просто ждала, что будет дальше.

– Иными словами, меня сгубили жадность и невежество. Я с радостью погрузился в работу, затем передал устройства кому следовало, получил деньги и почил на лаврах. К сожалению, только до тех пор, пока новости о первом взрыве не появились в газетах и на телевидении. Я сразу узнал дело рук своих! Хотите – верьте, мисс Маккена, хотите – нет, но я вам страшно сочувствовал. – Раздался смешок, потом еще. – Даже хотел отправить корзину цветов в виде извинения! Кейт лишь сглотнула.

– Поняв, что попал в грязную историю, я пытался выйти на клиента, но не смог, а чуть погодя произошел другой взрыв. Поразительно, но вы вторично уцелели. Редкостная удачливость. Кстати, как раз тогда я понял, что на вас и покушаются. – В трубке раздался долгий проникновенный вздох. – Опасное хобби, что и говорить...

Он что же, только теперь это сообразил?

– В самом деле, – согласилась Кейт.

– Я подумываю об уходе на покой...

– И решили спросить совета? А почему именно у меня?

– Не спросить совета, а поделиться мыслями. Уйти на покой при таком занятии – дело непростое. Есть один человек, он гоняется за мной уже много лет. Некий Сазерленд. Слыхали? Я буду весьма признателен, если вы с ним свяжетесь и от моего имени предложите с этим завязать.

– В связи с тем, что вы уходите на покой?

– Именно.

Что за абсурдная беседа!

– А почему вы сами не позвоните ему? Наверняка он будет вне себя от радости, узнав, кто говорит. Познакомитесь, обсудите общие дела...

– Мы знакомы, только он об этом не знает.

Кейт подумала, что Сазерленда при этом известии, пожалуй, хватит удар. Если бы только удалось дотянуться до сумочки! И почему она не оставила мобильник под рукой?

Однако пауза затянулась.

– Можно задать вам деликатный вопрос? – Она бесшумно поднялась, взяла телефон и перешла с ним так далеко, как позволял провод.

– На самом ли деле я флорист? Думаю, это занимает многие умы. Нет, в разведении цветов я ни бум-бум. Не взялся бы за это даже за все блага мира.

– Речь совершенно не об этом, хотя спасибо за информацию. Я бы предпочла узнать, почему именно корзины. Что, больше не во что положить взрывное устройство?

– Положить? Я их туда не кладу, мисс Маккена, я их там монтирую. Корзина – внешняя оболочка взрывного устройства. Согласитесь, это красиво. Я бы даже сказал, виртуозно. Я, так сказать, Вивальди ослепительной вспышки, Бетховен ударной волны, Шопен...

– Простите, но зачем вы все-таки звоните?

– Вы неделикатны, – заметил голос. – Однако к делу! Я решил сохранить вам жизнь.

– Каким образом?

– Путем передачи жизненно важной информации. Позвольте краткий экскурс в прошлое. Первый взрыв слизнул половину холма.

– Правильно. – Кейт дотянулась до ремня сумочки и рванула ее на себя.

– Вы в это время отошли в сторонку, потому и отделались легким испугом и парой царапин. Знаете, какова вероятность подобного исхода? Стремится к нулю! Второй взрыв смел с лица земли здание, а вы очень кстати нагнулись в машине. Вероятность этого я даже не возьмусь предположить.

Все это верно, подумала Кейт, но к чему он клонит, этот странный человек? Она сунула руку в сумочку, нащупывая телефон.

– К чему вы клоните?

– Что вы исчерпали свою долю везения, мисс Маккена, и я всерьез обеспокоен вашей судьбой. Третьего взрыва вам не пережить.

– Третьего?

– Нуда. Устройств три.

– То есть как?!

– Я сам их делал, так что вы уж поверьте. Если хотите жить, слушайте очень внимательно.

– Я слушаю, слушаю!

Она и в самом деле слушала так напряженно, что не заметила, как открылась дверь.

Глава 35

Квартира Роджера Маккены воняла застарелыми отбросами, а сам он источал такое зловоние, словно перед самоубийством два дня провел на помойке. Он лежал на полу в гостиной, по-прежнему сжимая в руке пистолет. Темная лужа свернувшейся крови образовала почти идеальный овал вокруг его головы и плеч. На лице застыло выражение беспросветного отчаяния. Один глаз был широко раскрыт, на месте второго зияла черная яма.

Зрелище не из приятных.

Казалось, ФБР явилось в квартиру в полном составе – столько агентов сновало по ней туда-сюда. К счастью, тот, кто всем заправлял, не стал ставить палки в колеса полиции. Это был человек еще молодой, но с такими понурыми плечами, словно на них давили разом все нераскрытые преступления мира. Он назвался Джоэлем Кляйном.

Убедившись, что Дилан нимало не заинтересован в извечной конкуренции Бюро и полиции, он даже с каким-то облегчением дал ему разрешение на осмотр квартиры, только напомнил, что отпечатки пальцев еще не до конца сняты. Выудив из коробки пару хирургических перчаток, Дилан отправился в обход места происшествия.

Над трупом склонялся патологоанатом, пожилой мужчина по имени Люк Парриш. Представившись в ответ, Дилан присел на корточки рядом.

– Вы из полиции? – Бросив короткий рассеянный взгляд на удостоверение, Парриш принялся болтать без умолку: – Силвер-Спрингс – симпатичный городишко. Мне довелось прожить там некоторое время, и, признаюсь, я не имел ничего против. Красивые места и тихие. Правда, как раз поэтому пришлось переехать – не хватало работы, хе-хе! Вы не подумайте, что я одобряю преступление как таковое, просто это мой кусок хлеба. В Саванне есть где развернуться.

– Да уж, – хмыкнул Дилан.

– У вас акцент северянина. Откуда вы, если не секрет?

– Из Бостона.

– Тоже сменили место работы?

– Только на время.

– Этот знал, как взяться за дело. – Парриш помахал рукой над пустой глазницей Роджера. – Не каждый способен так быстро и легко уйти из жизни. Один выстрел – и дело в шляпе. А сколько болванов осталось калеками только потому, что не умели правильно прицелиться!

Ловко разжав пальцы и высвободив пистолет, он опустил его в пластиковый мешок и передал стоявшему наготове агенту.

– Ну и вонь! А лежит-то всего несколько часов. Наверняка неделю не мылся – раз уж речь о самоубийстве, тут не до ванны. Интересно, в какой сточной канаве он ночевал последнее время? А впрочем, что я! Вот она, сточная канава, вокруг нас. Крысы, и те чище живут. Такой роскошный кондоминиум, такой метраж – и на тебе! Мог бы расстараться и нанять какую-нибудь азиатку, чтобы навела порядок. На мебель-то хватало: один кожаный диван обошелся тысячи в две-три.

Парриш нисколько не преувеличивал. Жилище Роджера напоминало квартиру в заброшенных домах, где не один месяц обреталась большая группа бомжей: всюду окурки, пустые бутылки и промасленные пакеты от самой незатейливой еды, какую только можно купить в забегаловке. Пресловутый кожаный диван был многократно облит и, похоже, заплеван. На подлокотниках виднелись прожженные дыры, словно сигареты тушили прямо о них. На одной подушке лопнул шов, и оттуда торчал наполнитель.

Единственным более-менее чистым предметом в комнате был журнальный столик с аккуратной стопкой бумаг.

– Какая-нибудь посмертная записка есть? – спросил Дилан.

– Пока ничего такого не найдено, – ответил подошедший Джоэль Кляйн. – Но она и не требуется. Бумаги говорят сами за себя. Роджер хотел, чтобы Джекмана упрятали за решетку.

– А это удастся?

– Хотелось бы верить.

Иными словами, не удастся, подумал Дилан.

– А что там, в этих бумагах?

– Разное. Сейчас мы сравниваем их содержимое с тем, что удалось насобирать Нейту Халлинджеру. В основном все сходится, и это говорит в его пользу. Есть и кое-что новое. Долго рассказывать.

– А если вкратце?

– Вкратце так вкратце. Роджер собрал что-то вроде досье на Кейт Маккена, и надо признать, весьма подробное. Там все телефонные номера, которыми она когда-либо пользовалась, все адреса, где проживала или работала, данные на ее автомобиль, копия прав, список деловых партнеров и клиентуры. На остальных сестер тоже кое-что есть. К примеру, бывший приятель Изабель – на него там небольшой файл.

– На Риса Кроуэлла?

– Ну да. А уж на Карла Бертолли целая папка! Время той злополучной вечеринки обведено красным. Есть домашний адрес и адрес взорванного склада.

– Скрупулезный мужик.

– И это только часть информации, самую сочную я оставил на закуску. На кухне возле телефона лежал календарь, сплошь в отпечатках пальцев! Они разные, словно календарем пользовались двое, да и почерк несколько разнится. Примерно час назад я отправил его в лабораторию с пометкой «срочно», так что, думаю, результаты будут с минуты на минуту.

– А что там, в календаре?

– Места и даты, номера рейсов. И не чьих-нибудь, а Кейт Маккена! Роджер знал, когда она летит в Бостон, когда возвращается...

Увидев выражение лица собеседника, Кляйн запнулся.

Что за сукин сын этот Роджер, думал Дилан, едва удерживаясь, чтобы не стукнуть кулаком по стене. Выслеживал Кейт, а может, даже вламывался к ней в дом! Рылся в ее вещах! Вообще-то туда и вламываться не надо. Эта троица сроду не запирала заднюю дверь!

– А машину его вы уже обыскали? – спросил он сквозь зубы.

– Ничего интересного, но это белый «форд» с затемненными стеклами – именно такой, какой Кейт описывала Нейту Халлинджеру. Тот, что пытался сбить ее на стоянке.

– Поразительно трудолюбивый тип! – не удержался Дилан. – Одни данные собрать сколько нужно времени, а он еще успевал гонять по стоянкам на машине!

– Две даты в календаре обведены жирным тройным кружком.

– Даты взрывов?

– Там еще есть заметки на полях, тоже очень занятные. Например: «Джекман получил корзины», а рядом «две тысячи долларов». Нетрудно предположить, что во столько обошлись взрывные устройства.

– Нейт утверждает, что Джекмана уже взяли и допрашивают.

– Правильно, взяли, но насчет допроса все не так просто. Каждый имеет право молчать до появления адвоката.

– Писанины Роджера недостаточно, чтобы задержать Джекмана надолго, и он, конечно, будет выпущен под залог. Известно хоть, кто делал съемку речи Комптона Маккены? Кто стоял позади камеры?

– Насколько я понимаю, это не мог быть один из братьев. Покойный ведь подчеркнул, что желает сохранить свои действия в тайне от них.

Дилан кивнул.

– У нас есть основания подозревать экономку, так как на ее счет в банке полтора месяца назад поступила солидная сумма. К ней уже заглянули и везут в отделение для небольшой доверительной беседы. – Кляйн хмыкнул. – Вторым кандидатом я считаю поверенного Комптона Маккены. В любом случае беспокоиться не о чем. Виновному не уйти.

Некоторое время Дилан провел за осмотром квартиры и оставленных Роджером бумаг. Они были так заботливо систематизированы, что невольно думалось, что накануне самоубийства у него был светлый промежуток в сознании. Даже профессионал не разложил бы все по полочкам с такой полнотой. Увы, все свидетельства были косвенными. Ничего такого, что позволило бы предъявить обвинение.

Что-то во всем этом было странное. Дилан занялся бумагами вторично, но вопросы множились быстрее, чем возникали ответы. При чем тут Рис Кроуэлл? Он не имеет к Кейт никакого отношения. Мало ли кто заглядывал в дом сестер Маккена! Тогда уж вписал бы и престарелую тетку!

И потом, как можно все настолько упорядочить и при этом не оставить никакой записки? Чего-то, что венчало бы эту гору работы! Откуда взялся очередной пистолет?

А главное – как мог Роджер, этот неряха, этот неорганизованный тип, вдруг явить такой образчик порядка и аккуратности?

«Этот знал, как взяться задело... Один выстрел – и дело в шляпе...»

В гостиной уже застегивали молнию на длинном черном мешке с телом. Дилан проследил, как мешок укладывают на носилки. Кляйн тоже был в комнате, он отступил, давая санитарам пройти.

– Вы все еще здесь? – удивился он. – В чем дело?

– Что-то тут не сходится, – честно признался Дилан. – Не люблю я, когда одна деталь настолько выбивается из колеи.

Они помолчали, пока за санитарами не закрылась дверь.

– Ну и что? – наконец спросил Кляйн.

– А то, что эта стопка уложена как будто чужими руками.

– Или руками человека с помутившимся разумом. Сами знаете, какие странные формы это может обретать.

– По-моему, когда хочешь пустить пулю в лоб... словом, упорядочить бумаги – это примерно то же, что нормализовать жизнь. После этого обычно не стреляются. Здесь не хватает только красных галочек, чтобы знали, куда прежде всего смотреть. – Дилан покачал головой. – Такие улики обычно оказываются ложными.

Глава 36

Дилан оставался на месте происшествия гораздо дольше, чем был намерен, а когда наконец покинул квартиру Роджера, то набрал темп, так как отчего-то очень тревожился за Кейт. Не дожидаясь лифта, он сбежал по лестнице, на ходу пытаясь дозвониться, просто чтобы объявить, что возвращается. Всего-то и ходу было десять минут, но ему не терпелось. Вместо знакомого голоса, однако, он услышал объявление типа «можете оставить сообщение». Почему автоответчик? Слишком занята, чтобы взять телефон? Но до встречи еще есть время! Отошла в туалет? Но в теперешние времена мобильник берут с собой и туда, если ждут звонка.

Пришлось связаться с секретаршей.

– В конторе занята внешняя линия, а значит, мисс Маккена позвонили из города. Будете на телефоне? Или я при первой возможности передам, что вы звонили. Что-нибудь важное?

Дилан отговорился тем, что это контрольный звонок, неприятное предчувствие развеялось. Раз уж Кейт в конторе, бояться нечего.

В это время суток улицы города были оживленны, и, чтобы добраться до стоянки, потребовалось чуть больше времени. Почти у самой цели Дилана отвлек звонок Нейта.

– Слушай, возникла небольшая проблема. Эван Маккена так и не появился в участке. Адвокат торчит там и бьет себя в грудь, утверждая, что знать не знает, куда пропал его клиент. Дорожные посты оповещены, но пока никаких следов. Эван вместе с машиной как сквозь землю провалился! Домой к нему отправили пару ребят понадежнее, но там пусто. Больше всего мне не нравится то, что входная дверь была приоткрыта, – вряд ли он в такой спешке летел в полицию.

– Разве за ним не следили?

– Нет, с тех пор как обнаружен труп Роджера. Какой-то болван поспешил, и вот результат. Своих людей я пока отправил проверить, не отсиживается ли Эван в одном из клубов бодибилдинга.

– Ну, что я могу сказать... – Дилан от досады прикусил губу. – Пошли еще кого-нибудь в больницу, где лежит Брайс. Вдруг окажется, что там уже нет ни его самого, ни Ванессы.

– Я об этом подумывал.

Как раз когда Дилан усаживался за руль, его окликнули так громко и пронзительно, что оклик перекрыл рокот транспортного потока. Он резко повернулся. На другой стороне улицы Кляйн отчаянно махал руками, пытаясь привлечь его внимание. Дилан захлопнул дверцу и вернулся.

– Слава Богу, что вы еще здесь! Эван Маккена сбежал.

– Мне уже звонили.

– Если бы только это! Отпечатки пальцев сверены, я только что получил результаты. Те, другие, как раз он и оставил! Оба брата по уши погрязли в этом деле, но один отправился на тот свет, а другой исчез в неизвестном направлении. Теперь и мне кажется, что с бумагами все сплошное надувательство. Выходит, следствие шло по ложному пути. Вот жалость-то!

– Да, неприятно, но тем скорее нужно исправить ошибку.

– Хм... – Кляйн помолчал, поигрывая пальцами и буравя взглядом асфальт. – Черт возьми, как же все это раскручивалось?.. Возможностей масса. Вот, к примеру, одна из них: кто-то, кому старик Маккена доверяет, как себе самому, записывает его речь на видео, делает копии для всех названных лиц плюс одну сверх того. Запродает ее Роджеру задолго до просмотра – вот откуда тот узнал, что наследницей основного капитала указана Кейт. Она получит все, а он останется с носом. Понятно, что он в отчаянии. От Кейт надо избавиться. Он просит помощи у ростовщика, который не меньше его заинтересован в том, кому именно достанутся денежки Комптона Маккены. С этой стороны все ясно, но вот каким боком сюда подходит Эван? Пожалуй, одно из двух: либо Роджер обращался и к Джекману, и к нему, либо копия была изначально продана Эвану. В последнем случае Роджер не имеет отношения ко взрывам. Эван все затеял, он же вовлек Джекмана, а потом они совместно пытались подставить Роджера. Почему бы и нет? В этом семействе, по-моему, никто понятия не имеет о родственных чувствах!

Дилан слушал внимательно, взвешивая аргументы за и против каждой из гипотез фэбээровца.

– И надо признать, попытка почти удалась, – сердито продолжал тот и вдруг запнулся. – Погодите-ка! Что-то уж очень много странных совпадений. Чтобы Роджер так кстати застрелился...

– А может быть, он и не стрелялся, – предположил Дилан. Согбенные плечи Кляйна поникли еще сильнее.

– Вот черт! В самом деле.

За разговором они пересекли улицу и теперь стояли у машины Дилана. Тот снова уселся за руль.

– Баллистическая кривая может это подтвердить или опровергнуть.

– Если опровергнет, подозреваемым номер один становится Эван. Это совершенно неуправляемый субъект. Такой прикончит любого.

– Другие двое ничем не лучше, каждый в своем роде.

– Если обнаружится хотя бы след Эвана, я дам вам знать, – сказал Кляйн и, не прощаясь, понесся назад.

Дилан поспешно повернул ключ в зажигании. Неприятное предчувствие вернулось с удвоенной силой, а он даже не знал, что конкретно его беспокоит. Внезапно в сознании блеснуло: совпадения! Их чересчур много! И непохоже, чтобы это кончилось.

У первого же светофора он набрал номер мобильного телефона Андерсона Смита. На этот раз совпадение сыграло в его пользу – адвокат забыл выключить телефон.

– Детектив Бьюкенен, я как раз стою над гробом! – зашептал он. – Поговорим позже.

– Нет, сейчас! – отрезал Дилан. – Дело не терпит отлагательства. Мне нужно знать ответ на один очень важный вопрос.

– Но последний долг!..

– Я требую!

– Тогда хотя бы подождите, пока я отойду в сторонку! – Чуть погодя, уже нормальным голосом, адвокат спросил: – Что это за жизненно важный вопрос?

– Ну, не совсем вопрос, скорее, запрос. Мозаика никак не хочет складываться. Помогите мне составить временную диаграмму событий.

Глава 37

Временная диаграмма оказалась чрезвычайно интересной, и ее нетрудно было проверить через списки телефонных звонков в контору. Понимание ситуации не принесло Дилану облегчения, наоборот, заставило разозлиться на себя. Как можно быть таким слепым? Он, детектив со стажем, столько времени шел к тому, что лежало прямо под носом!

В контору он летел как сумасшедший, но даже не пытался сбавить скорость. В конце концов, он на задании. Паника нарастала, и он со страхом представлял себе, чего будет стоить опоздание. Хорошо бы все было в порядке! Кейт понятия не имеет, что не все, далеко не все позади, что ей по-прежнему грозит опасность. Сидит себе в змеином гнезде и безмятежно занимается письмами, в то время как к ней тянутся цепкие пальцы убийцы.

Чуть не на двух колесах повернув за угол, Дилан остановил машину под визг тормозов и с ходу бросился бегом. Он прикончит ублюдка, но сначала надо спасти Кейт!

В здание он вбежал, как спринтер на последних секундах забега. Полицейские как раз спускались по лестнице. Один взгляд на их лица – и Дилан понял, что не ошибся в своих предположениях.

– Где Кейт?

– Исчезла, – промямлил один.

– В смысле похищена, – поспешно поправил другой. – Мы осмотрели зал. Следов борьбы не обнаружено, но...

Потом оба заговорили сразу, явно оправдываясь.

– Телефонная трубка так и осталась снятой, сумочка валялась возле кресла, а кейс стоял открытым, хотя как будто ничего не было взято...

– На пожарном выходе отключена сигнализация...

– Детектив Бьюкенен! – Молодой охранник выглядел как воплощенное раскаяние. – Это все моя вина. Мисс Маккена покинула здание через заднюю дверь, а я... меня вызвали к главному входу по интеркому! Я думал, это полиция, я не знал!

– Но не полиция, нет? – чисто механически уточнил Дилан.

– Там никого не было – ложный вызов. Как только выяснилось, что мисс Маккена нет в конференц-зале, мы тут же позвонили всем, кому следует. ФБР уже в пути, во главе с агентом Кляйном. Он приказал ждать.

«Опоздал, – с горечью подумал Дилан. – И так по-глупому!»

Глава 38

В черной пустоте возникло пятно рассеянного света. Открыть глаза полностью потребовало от Кейт почти сверхчеловеческих усилий, но она все же сумела поднять тяжелые веки. Окружающее постепенно обрело резкость, но ничем не напоминало конференц-зал. К тому же никак не удавалось собрать разбегавшиеся мысли.

Она лежала на твердом и холодном. На хирургическом столе? На могильной плите? Ни то, ни другое не имело смысла – ведь она не больна и не мертва. Во всяком случае, грудь вздымается от дыхания. Возможно, она лежит в канаве на камнях, выброшенная из машины во время аварии. Куда она могла ехать? В памяти очередной провал. Боли как будто не ощущается.

Кейт осторожно пошевелила каждой конечностью. Вроде всем можно двигать, но с трудом, словно руки и ноги потяжелели раз в десять. Она совсем растеряла силы. С чего бы это вдруг?

Господи, неужели очередной взрыв?! Нет, только не это!

Паника принесла с собой волну адреналина, и Кейт немного взбодрилась. Прояснилось и в голове.

Изабель! Изабель в беде! ^ Вспомнилось поспешное бегство через пожарную дверь. Надо было во что бы то ни стало помочь сестре, которая...

Которая что? А главное, где? Может, рядом?

Кейт попробовала позвать сестру по имени, но голос не повиновался.

Должно быть, ее чем-то опоили, накачали или... нуда, конечно! Платок, прижатый к лицу, отвратительный запах, и потом – укол в руку. Что-нибудь одурманивающее, что превращает человека в безвольную груду плоти.

Кейт не могла даже предположить, сколько времени провела без сознания. Дурман в голове все больше рассеивался, мышцы как будто начинали повиноваться. Не без труда ей удалось усесться. Головокружение накатило волной, но так же быстро прошло.

Теперь, когда она была способна анализировать увиденное, Кейт поняла, что сидит на полу в комнате, битком набитой книгами. Полки шли по стенам до самого потолка, посредине стоял письменный стол. Библиотека. Причем знакомая библиотека, как если бы она здесь уже бывала. Нет, видела как фон, на котором произносил монолог старый Комптон Маккена. За этим самым столом он и восседал.

Значит, она в его библиотеке, в его доме. Это совершенно точно, судя по картине со сценой шотландской охоты на лис. Красивое полотно.

Да, но почему она в доме Комптона Маккены?

Кейт попыталась подняться на ноги, едва не повалилась навзничь и удержалась, только вцепившись в подлокотник кресла. Передохнув, она собралась повторить попытку, но услышала отдаленный стук двери и голоса. Они приближались.

– Да, но достаточная ли это доза? Не хватало, чтобы она очнулась раньше времени! У меня еще куча дел.

Ванесса! Кейт замерла, не веря своим ушам. А кто остальные и сколько их? Как будто один, а говорит чудно, словно для конспирации, через платок.

– Мне нужно по крайней мере четверть часа, – продолжала Ванесса в ответ на невнятную реплику. – Еще лучше минут двадцать. Я не суечусь, я просто хочу, чтобы все прошло гладко! Надо бы поторопиться, любезный друг. Что значит куда? Тащи в библиотеку. – Еще один хлопок двери. – Ты что, не можешь побыстрее? Тебе еще нужно вернуться, пока не хватились.

Голоса были теперь прямо за дверью. Кейт повалилась на пол, разбросав, как прежде, руки и закрыв глаза. Сердце бешено колотилось. Мощный удар и звон бьющегося стекла заставили ее вздрогнуть. За дверью засмеялись.

– Наплевать! – сказала Ванесса. – Все это старый хлам, который теперь не стоит и пенса. Подумать только, старый маразматик был уверен, что я без ума от этой мерзкой развалины! Что я удовольствуюсь сотней тысяч! Идиот проклятый! Стала бы я столько лет валандаться с закоренелым алкоголиком, если бы знала, чем кончится дело. Кстати, конфетка моя, Брайс вот-вот отбросит копыта. Этот пьянчужка лакал пойло, даже не догадываясь, сколько в нем всякой всячины. Пришлось сказать докторам, что ухудшение наступило от передозировки обезболивающего. Правдоподобно, ведь так?

Некоторое время за дверью возились и шаркали.

– Открой-ка дверь, а то у меня руки заняты.

Дверь отворилась бесшумно. Кейт поняла это только по колебанию воздуха. Зашуршал шелк одежды – Ванесса шла прямо к ней. Приблизилась. Толкнула мыском туфли. Потом ударила изо всех сил, видимо, внимательно наблюдая за реакцией. Каким-то чудом удалось не крикнуть и не дернуться.

– Лежит как колода, – хмыкнула Ванесса. Шуршание удалилось к столу. Что она там делает? И кто ее «конфетка»?

Послышались еще шаги, на этот раз неоспоримо мужские. Кейт не осмелилась взглянуть даже из-под ресниц. Кто бы ни был этот человек, он тащил что-то тяжелое. Бросил на пол.

Запел мобильный телефон. Ванесса чертыхнулась.

– Это твой. Мой остался в машине. Поторапливайся же наконец! Быстро, быстро! Я не задержусь. Вот черт, чуть не прошляпила! Телефон-то на столе. Сейчас отсоединю шнур... вот, держи и неси его в машину. Дверь надо будет запереть для верности.

Шаги удалились: сначала мужские, потом и женские. Дверь затворилась, потом где-то дальше послышался стук другой – видимо, передней. В самом деле ушли или это трюк, чтобы разоблачить ее притворство?

Некоторое время Кейт не решалась пошевелиться, а когда наконец открыла глаза и повернула голову, сердце у нее екнуло.

Те двое действительно ушли, но она была не одна. На полу рядом лежал Эван Маккена. Трудно было сказать, жив он или мертв, – глаза у него были закрыты, и он не шевелился. Кейт подвинулась ближе, поднесла к его рту раскрытую ладонь и ощутила слабое дыхание. Возможно, Эван тоже был одурманен.

Нужно срочно выбираться! Позвать на помощь! Кейт схватилась за подлокотник кресла, подтянулась, встала... и увидела.

На столе стояла корзина с цветами.

Глава 39

Лифт обычно едет ужасно медленно, если надо спешить. Нейт выскочил, так и не нажав кнопку, и понесся вверх по лестнице, прыгая через две ступеньки. Двойные двери разлетелись от его толчка, и дежурная медсестра отделения интенсивной терапии посмотрела с испугом.

– Ванесса Маккена здесь?! – спросил Нейт, хватая ртом воздух. – Жена пациента по имени Брайс Маккена?

Подошел санитар смены, переглянулся с коллегой и слегка оттеснил ее от конторки.

– А в чем дело? Я не уполномочен отвечать на такие вопросы, если только вы тоже не приходитесь пациенту родственником.

– Нет, не прихожусь. – Нейт едва удержался, чтобы не добавить «к счастью», и сунул под нос дежурному удостоверение. – Я из полиции и уполномочен задавать любые вопросы.

– Миссис Маккена обычно бывает в палате мужа, но сейчас отлучилась, – деловито ответил санитар, забыв недавние опасения. – Ей звонили прямо сюда, к нам, и она почти сразу ушла.

– Мужчина, – добавила медсестра со значением. – Я знаю это, потому что брала трубку. Сказал, что его зовут Эван. Я это хорошо помню, потому что он повторил это раза три, не меньше, словно был не в себе. Из его слов я поняла только, что дело срочное, поэтому пригласила миссис Маккена к телефону. Некоторое время она слушала, и было видно, что новости не из лучших. Сказала, что не стоит так расстраиваться, но и сама становилась все мрачнее. Трубку в рассеянности положила криво, но даже не заметила этого. Так ведь, Ли?

– Совершенно верно! – с жаром подтвердил санитар.

– Нам она сказала, что должна немедленно уйти, потому что случилось кое-что серьезное.

– А не сообщила, куда идет? Даже не намекнула? – спросил Нейт.

Надежды на это было мало, но он обязан был уточнить.

– Нет, – ответили дежурные хором.

– Но это где-то рядом, – поразмыслив, сказал Ли. – Вот ее слова: «Если что, можете звонить, я буду через пару минут».

– Да, да! – просияла медсестра.

– Здесь неподалеку дом покойного Комптона Маккены. Это имя вам ничего не говорит? Может, Ванесса упоминала его?

– Нет.

– Тогда вот что. Позвоните по оставленному номеру, и если она ответит, скажите, что ее срочно требуют в палату.

– Мы уже пытались ее вызвать, когда мистер Брайс пришел в сознание. Ответа не было. Правда, в сознании он был недолго...

– Попробуйте еще!

Нейт сунул руки в карманы и встал столбом, показывая, что просто так не уйдет. Пожав плечами, медсестра набрала номер, немного послушала и повернула трубку к нему. Там раздавались долгие гудки.

– Значит, сейчас Брайс Маккена снова без сознания?

– И уже окончательно, – сказал санитар. – Он умер. Было ясно, что это последний момент сознания перед смертью, а миссис Маккена так надеялась обменяться с мужем хоть словом перед тем, как это случится! Потому мы и пытались дозвониться до нее. На редкость преданная жена, при таком-то поведении мужа. Подумать только, сам себя свел в могилу!

– О, автоответчик! – сказала медсестра. – Оставить для миссис Маккена сообщение?

– Нет. Дайте трубку мне, – нетерпеливо сказал Нейт. – Надо выяснить, куда вы только что звонили.

Глава 40

Ванесса должна была явиться перед полицией женщиной, до смерти перепуганной, которая опасается за свою жизнь.

Ради этого приходилось потерпеть. Она огляделась, не подглядывает ли кто, и побежала вниз по косогору с закрытыми глазами. Затея удалась: у самой кромки асфальта она споткнулась и рухнула ничком, разбив колено до крови. Поднявшись, подавила инстинкт самосохранения и повалилась спиной в колючий кустарник, ободравшись опять же в кровь. Сбросила туфельку и пнула ногой кусты. Подумав, упала туда же лицом вниз, но хотя проклятый инстинкт заставил закрыться руками, теперь и весь перед был ободран, словно ее таскали по кустам целый час. Насовав в волосы сухой травы и веточек, осторожно испачкала грязью ухоженную кожу лица. Посмотрелась в зеркальце – неплохо, очень неплохо. Настоящее огородное пугало. Один Бог знает, сколько придется заплатить за устранение причиненного ущерба, но все это ерунда по сравнению с многомиллионным наследством, которое в конце концов достанется ей.

Ванессе не пришло в голову разорвать одежду, однако узкая юбка очень удачно треснула по шву, когда она выбиралась из кустов.

Взгляд на часы показал, что время терпит. Машина Эвана стояла, перегораживая ворота, а ее собственная – почти упираясь в ту передним бампером. Она сама их так поставила.

Когда дом взлетит на воздух и опровергнуть ее слова будет некому, она скажет полиции, что купилась на вызов Эвана, а он заранее перегородил дорогу, и когда пришлось спасаться бегством, она оказалась в ловушке. Сложная версия, но ничего не поделаешь.

Ирония судьбы сработала в том смысле, что перед тем как сесть в машину, Ванесса в самом деле свалилась и расшибла лоб о дверцу. Это заставило ее криво усмехнуться.

Оказавшись наконец за рулем, она первым делом посмотрела на часы, с удовольствием ощутив неумолимый бег времени. Оставалось чуть больше трех минут. Отлично сработано, не подкопаешься. Скоординировано до последней секунды.

Наверху косогора, по которому она только что сбегала, торчал проклятый дом Комптона Маккены, нелепое и уродливое творение викторианской эпохи. За тридцать лет жизни здесь старый маразматик не удосужился внести ни единой новой, комфортабельной детали, не сделал никаких усовершенствований, и теперь серая громадина возвышалась наверху, как убогий памятник его ничем не обоснованной вере в свою непогрешимость.

Хотя здравый смысл подсказывал, что звонить лучше после взрыва, чем до него, Ванесса решила, что правдоподобнее будет в это время уже быть на связи и молить о помощи.

Осталось две минуты. Самое время набрать 911. Что она и сделала.

Оператор, против обыкновения, отозвался немедленно:

– Линия экстренной помощи слушает. В чем дело?

– Помогите! Помогите! – закричала Ванесса, стараясь вложить в крик побольше отчаяния. – Там бомба, и он сказал, что нас обеих разнесет на куски! Мне удалось выбраться из дома, но она... о Боже, бедняжка все еще там! Помогите!

– Итак, бомба в доме. Адрес, пожалуйста, – сказал оператор, не теряя хладнокровия.

– Ч-четыре дробь семнадцать! Баркли-роуд! Что же вы медлите?!

– В этом районе у нас... момент!., две машины, и они уже направляются по указанному адресу. До тех пор прошу оставаться на связи. Мне нужно также знать ваше имя.

Прежде чем ответить, Ванесса разрыдалась в трубку, изображая истерику.

– Боже мой, время не ждет! Меня зовут Ванесса Маккена, но это все не важно, не важно! Важно, что она все еще там! Неужели у вас совсем нет сердца?!

– Кто «она», мадам? Нельзя ли конкретнее?

– Кейт! Кейт Маккена!

– А кто хочет взорвать дом?

– Мой деверь, Эван Маккена!

Еще минута – и все будет кончено. Оператор продолжал сыпать вопросами:

– Где вы в данный момент находитесь? Достаточно далеко от дома?

– У подножия холма! Я бросилась бежать, как только он отвернулся к Кейт, и теперь сижу в машине у ворот, потому что выезд заблокирован его машиной! Боже мой, наконец-то сирены! Они уже здесь, какое счастье!

– Не двигайтесь с места до прихода помощи. Это понятно?

– Понятно, понятно! Но прошу вас, скажите, что все будет хорошо! Что они его остановят!

Для вящего эффекта Ванесса отняла телефон от уха и повернула к дому.

Пять... четыре... три... два... один... ноль. Ничего не произошло.

Глава 41

Дилан буквально ощущал, как сердце сжимает ледяная рука страха. Как он мог все прошляпить? Бедная Кейт...

Едва успев получить новости насчет ее исчезновения, он услышал за парадной дверью визг тормозов. Очевидно, это был агент Кляйн, с которым они договорились встретиться в конторе «Смит и Вессон». Однако в здание никто так и не вошел, только раздался продолжительный гудок.

Дилан не побежал и даже не бросился, а совершил какой-то немыслимый прыжок к двери, так что смел бы ближайшего охранника, если бы тот в последнюю секунду не уклонился.

– Скорее в машину! – закричал Кляйн из окошка при виде него. – Надо спешить! Время не ждет!

Дилан рванул ручку дверцы и боком упал на сиденье, когда Кляйн, не дожидаясь, рванул с места. Машина полетела стрелой.

– Кейт исчезла! – процедил Дилан сквозь стиснутые зубы.

– Я уже в курсе, узнал от диспетчера. У меня есть идея насчет того, где ее могут держать. – Сказав это, Кляйн мысленно взмолился, чтобы не ошибиться. – Через диспетчера полицейского департамента Саванны был проведен звонок из больницы, где лежал Брайс Маккена. Так вот, Ванесса в спешке покинула палату, сказав, что случилось что-то серьезное, что она направляется в дом покойного Комптона, где ее ждет Эван. На время болезни мужа она перебралась туда. Есть все основания полагать, что именно там сейчас и Кейт.

Он проскочил перекресток на красный свет и еще больше поднажал.

– Вот только мне не дает покоя одна мелочь. Почему она сказала, куда направляется? Может, это неспроста?

– Мне это тоже пришло в голову.

Оба помолчали, размышляя над одним и тем же: что Кейт уже может быть мертва. Никто, однако, не высказал этого вслух.

– Кейт просто обязана быть там, в доме! – с нажимом произнес Дилан. – Потому что иначе я не знаю, где искать. И зачем только я поехал в квартиру Роджера! Не надо было оставлять ее одну.

– Скоро будем на месте, – деловито заметил Кляйн. – Туда же сейчас спешно едет одна из лучших наших групп поддержки. Все еще может кончиться хорошо.

Машина летела, как на крыльях.

Дилан достал из кобуры пистолет. Отлично зная, что тот заряжен, на всякий случай проверил, так ли это. Со щелчком захлопнул магазин.

– Предупреждаю: я прикончу того, кто тронет Кейт хоть пальцем! И это не будет быстро и безболезненно.

– Эй, эй! – встревожился Кляйн, фэбээровец до мозга костей. – Только не нужно впадать в крайности. Помнишь, кто я? Так вот, не надо в моем присутствии делать такие заявления. Это может быть расценено как преднамеренное убийство! Как детектив, ты должен это понимать.

– А побыстрее нельзя? – только и спросил Дилан. Радиопередатчик ожил. Диспетчер службы 911 сообщал о звонке Ванессы и о том, что она рассказала.

Слово «бомба» подействовало на Дилана как удар в солнечное сплетение. На миг перед глазами все поплыло.

Диспетчер тем временем перечислял номера задействованных машин, их маршрут, отзывы от «скорых» и пожарных машин. В ответ Кляйн объяснил, что они уже близко, и назвал предполагаемое время прибытия. Все эти данные документировались.

Наконец они повернули на шоссе, и вот здесь уже начались проблемы. Движение было на грани пробки, машины еле тащились, и хотя большинство из них при звуке сирены спешило дать дорогу, некоторые и без того раздраженные водители просто отмахивались. Кляйну пришлось, разбрызгивая гравий, повернуть на обочину.

Дилан сидел как на иголках. Будь за рулем он, все пошло бы быстрее!

– По словам Ванессы, это Эван всюду сует бомбы, – заметил Кляйн.

– Какой еще, к черту, Эван?! – сорвался Дилан. – Он тут совсем ни при чем!

– Да-да, я помню, ты об этом уже говорил. Не надо так волноваться, – сказал дипломатичный фэбээровец. – В принципе в данный момент не важно, кто виноват, главное, что бомба еще не взорвалась. Наверняка она не слабее двух первых, так что в случае чего... даже мы бы услышали.

– Угу, – буркнул Дилан, разрываясь между надеждой и раздражением по поводу такого практичного подхода к вещам. – Нельзя, чтобы бомба взорвалась! Я даже не успел сказать, что...

– Что?

– Да ничего! Не надо замедлять ход.

– Я не замедляю, и нечего меня все время дергать! – вдруг рассердился Кляйн. – Мы совсем рядом, а взрывники должны быть прямо у нас за спиной. Три бомбы подряд, подумать только! Ну и наглый тип! Ничего, тройка – чисто счастливое. На этот раз ему не уйти.

В зеркальце заднего обзора показалась петлявшая между машинами «скорая».

– Медпомощь тоже на подхвате, – удовлетворенно заметил он. – Еще один поворот и потом немного прямо... Богатенький квартал, ничего не скажешь! Не дома, а особняки – недвижимость высшего класса, с прилежащей территорией. В данном случае это очень кстати, потому что если... – Он запнулся.

– Если бомба взрывается где-то между тесно сбитыми в кучу домами, жертв бывает очень много, – мрачно закончил Дилан. – А это обязательно было говорить? Думаешь, я не в курсе?

– Слушай, ты такой нервный, с чего бы? О, догадываюсь! Чересчур сблизился с подопечной, верно? Вообще-то тут и гадать нечего – на тебе это написано метровыми буквами. Ты что, не знаешь, к чему это ведет? Представитель закона обязан оставаться отстраненным, иначе от него нет толку.

– Что значит «нет толку»? – ощетинился Дилан.

– У него все решают не мысли, а чувства. Горячка – не для нас.

Тем не менее за разговором он на такой скорости повернул за угол, что машину едва не закрутило на месте. Не без труда ее выправив, он снова нажал на газ.

– Слушай, Кляйн, когда закончишь дело, запишись на водительские курсы. Моя прабабка, и та лучше водит машину.

– А у моей тещи и то язык не такой длинный!

Впереди показался перекресток со знаком «снизить скорость». К нему с двух сторон с ревом сирен неслись полицейские машины. Кляйн ухитрился прорваться первым, не задев ни одну из них, ни знак.

Вообще полиция летела к дому Комптона Маккены, как стая пчел на цветущий жасмин. На улице перед ним уже был выставлен кордон, и людей в форме было столько, что мельтешило в глазах. Кляйна попытались задержать, но он не обратил на это никакого внимания и с ходу проскочил к воротам. Показался дом – на некотором возвышении, в окружении раскидистых деревьев. Но уже через мгновение его заслонили бок «скорой» и кучка взволнованных людей.

– Халлинджер успел раньше нас, – сказал Кляйн. – Вон там это ведь его машина, верно? Он должен быть где-то здесь...

– Я бы предпочел, чтобы где-то здесь была Кейт, – резко ответил Дилан, тиская ручку двери.

– Только не выпрыгивай на ходу! Дай хотя бы въехать в ворота. Так, кто там у нас? Вижу Ванессу Маккена. Вон она, справа, и в каком виде! Я займусь ею первым, понятно?

– Да ради Бога! Я должен найти Кейт.

– Что значит «найти Кейт»? Если она все еще в доме, ею займутся взрывники. Они вот-вот будут здесь. Дилан, какого черта?!

Но еще до того, как Кляйн нажал на тормоза, Дилан выпрыгнул из машины. Покачнулся, выпрямился и бросился к дому. Сыпля проклятиями, фэбээровец бросился за ним вдогонку.

– Стой! – кричал он. – Именем закона, стой!

Но в Дилана словно вселился дьявол. Он бежал, на ходу вглядываясь в лица в поисках единственного, которое желал бы видеть, но не находил и продолжал путь. Кляйну ничего не оставалось, кроме как гнаться за ним.

Лихо подкатил и развернулся фургон взрывников. Не сбавляя темпа, Дилан обогнул его и чуть не налетел на Ванессу, истерически рыдавшую в окружении двух полицейских.

– Отыскали Кейт Маккена? – без предисловий спросил он.

– Пока нет. Мы приехали первыми, но всего несколько минут назад и едва успели осмотреться.

Подоспел отдувающийся Кляйн.

– Эта леди утверждает, что внутри кто-то есть, – продолжал полицейский, довольный первой ролью. – Детектив Халлинджер как приехал, так побежал в дом. Я пытался его остановить, но он сказал, что с такими темпами можно взорвать все сто раз. Трудный тип.

Дилан уже не слушал, он несся к дому. Не утруждаясь обходными маневрами, он прыгал через капоты машин, что оказывались на пути.

Кейт в доме! Если бы бомба взорвалась, она была бы уже мертва! Но что-то пошло не так, не по плану убийцы, потому что дом еще стоит. Может, Ванесса перепутала время? Или плохо взвела устройство? Увы, опыт показывает, что всегда возможны варианты:

У самого входа Дилана остановил звук выстрела. Он выхватил пистолет, снял с предохранителя и бесшумно двинулся вперед. В просторном холле не было ни души.

Нейта он заметил в задней части дома, на пороге библиотеки. Судя по состоянию двери, она была заперта, так что пришлось применить оружие и затем выбить ее ногой. В глубине у стола можно было видеть тело Эвана, но с такого расстояния не получилось определить, жив он или мертв. Кейт не было и следа, зато на столе красовалась корзина восхитительных и дорогих цветов – взрывное устройство, готовое в любую секунду поднять дом на воздух. Нейт стоял, покачиваясь на каблуках и тихонько окликая: «Кейт!.. Кейт!»

Дилан ткнул его между лопаток дулом пистолета:

– Брось оружие, иначе пристрелю! Нейт медленно оглянулся через плечо.

– Ты что, спятил?! Не узнаешь? Это же я, Нейт! По-твоему, я похож на кого-то из Маккена? Хватит валять дурака, давай искать Кейт, пока не поздно!

– Брось оружие, сволочь!

– Нет, ты точно спятил!

– Где Кейт?

– Откуда мне знать? Говорят же, надо ее найти.

– Ты забыл добавить «и убить». Можно узнать, чьим пистолетом ты собирался для этого воспользоваться? Не своим же. Наверняка Эван что-нибудь прихватил с собой. То-то были бы заголовки: «Один из братьев Маккена прикончил дальнюю родственницу из-за наследства». И еще: «Доблестный полицейский уложил негодяя на месте».

– Ты параноик, Бьюкенен! С чего бы мне?..

– Ты сболтнул лишнего, приятель. Обмолвился о деньгах еще до того, как побеседовал с адвокатом. – Дилан плотнее вдавил дуло в спину Нейта и закричал ему на ухо: – Говори, где она!!!

– Я не собираюсь выслушивать чушь, которая...

– Я здесь, Дилан.

Та самая створка двери, что Нейт выбил ногой, с тихим скрипом отодвинулась, и из-за нее вышла Кейт с ножницами в руке. Вид у нее был слегка одурманенный.

– Кейт!

– Сперва я думала, что это Ванесса вернулась...

– Только не рассчитывай, что я так просто сдамся, Бьюкенен, – перебил Нейт и направил свое оружие на корзину с цветами. – Не дам упрятать себя за решетку. Лучше уж нажать курок и отправиться на тот свет, прихватив вас обоих с собой. Если хочешь жить и дорожишь ее жизнью, сам брось оружие. Обещаю, что тебя отпущу, а ее прихвачу только до тех пор, пока не буду в полной безопасности. Тогда она может убираться на все четыре стороны. Учти, мне терять нечего! И не раздумывай слишком долго, потому что терпение у меня небезгранично.

– Кейт, уходи! – сказал Дилан вместо ответа.

– Нет, я...

– Уходи! Бегом!

– Но, Дилан!..

Парадная дверь отворилась, с треском ударившись о стену. Нейт метнул в ту сторону один лишь короткий взгляд, но Дилану этого хватило, чтобы обезоружить его. Пистолет улетел под стол. Дилан мастерски заломил Нейту руки и, стоя коленом у него на пояснице, приставил дуло к его голове. Буквально через несколько секунд библиотека была наводнена ребятами из команды взрывников.

– Уведите Кейт, – сказал Дилан, рывком вздергивая Нейта на ноги. – Эвана тоже прихватите, да побыстрее. Кто знает, как там обстоит дело с этой корзиной.

– Зачем мне уходить? – вяло запротестовала Кейт, делая шаг назад от подступивших взрывников. – Это излишне, я хочу...

Дилан, ташивший Нейта к двери, обернулся:

– Черт возьми, тебя совсем не научили слушаться?!

. – Но ты не понимаешь. Никакой опасности нет. – Она положила ножницы на стол и разжала другую руку, показав кусок голубого провода. – Бомба уже не может взорваться.

– Как тебе удалось?!

– Только не надо так смотреть. – Она потупилась с нарочитой скромностью. – Просто мне дали добрый совет. Угадай кто!

Глава 42

Привалившись к боку полицейской машины, слишком усталая даже чтобы принять более удобную позу, Кейт чувствовала себя отстраненной от окружающей суеты и следила за ней лишь вполглаза. Дилан вел разговор с кем-то в форме и со значком «Полиция Саванны», но время от времени поглядывал в ее сторону, словно чтобы убедиться, что она никуда не подевалась.

Из дома появились санитары с носилками. Эван так и не пришел в сознание, но было слышно, как они уверяют, что все обойдется. Кейт подумала: то-то он удивится, когда очнется и обнаружит, что прикован наручниками к больничной койке! Эвану уже предъявлялся целый ряд обвинений. Первым по списку стоял злополучный пистолет, одолженный брату и впоследствии ставший орудием преступления.

Помимо полиции и бригады «скорой помощи», к дому Комптона Маккены съехалась вся пресса округи, однако пока им разрешалось только толпиться за воротами. Там то и дело поблескивали вспышки фотокамер. Большинство с нетерпением ожидало, когда выведут главного подозреваемого, однако некоторого внимания удостоилась и Ванесса, которая билась в истерике теперь уже непритворно.

– Это все чудовищная ошибка! – кричала она. – Я не преступница, а жертва, поймите это наконец! Это я позвонила по 911, я пыталась спасти жизнь Эвану и Кейт! Почему вы так со мной поступаете?

Агент ФБР, только что надевший ей наручники, пытался втолковать, что в ее же интересах помалкивать, поскольку кодекс прав подозреваемого гласит, что все, что она скажет, может быть использовано против нее на суде. Когда он спросил, понятно ли это, Ванесса кивнула и тут же принялась кричать снова. От ее криков звенело в ушах.

– Послушайте, мадам, я вам серьезно советую воспользоваться правом хранить молчание...

Подошел полицейский, одолживший Кейт мобильный телефон. Она возвратила мобильник, повернулась и увидела Дилана.

– Ну как? – спросил тот. – Дозвонилась до Изабель?

– С ней все в порядке, – с улыбкой ответила Кейт. – Никто и не думал ее похищать. Вообще-то я и сама уже это поняла, но хотелось убедиться. Кайре я тоже позвонила, на случай если Нейт обманул и ее. Он так убедительно кричал, что Рис увез Изабель и надругался над ней, что я совсем потеряла голову. Купилась на это как последняя дурочка! Бросилась за ним сломя голову, села в машину... а вот после ничего не помню. Пришла в себя только на полу в библиотеке.

– Понятное дело, что с Изабель все в порядке, но меня больше интересуешь ты. С тобой-то как дела?

– Тоже все нормально. – Кейт перевела взгляд на дом. – Странно... почему его так долго не выводят?

– Потому что действуют строго по правилам. И кстати, это совсем не долго. Просто тебе хочется поскорее отсюда убраться.

– А можно? – оживилась Кейт.

– Нет еще.

– Почему?

– Потому что тебя должны осмотреть, на всякий случай, – ответил Дилан, видя, что к ним направляются санитары из «скорой».

– Вот еще!

– Что значит «вот еще»? – возмутился подошедший санитар. – Так положено! Снимем кардиограмму, измерим давление... – Он сунулся к самому ее лицу. – Зрачки не расширены. Это хорошо.

– Иди, я подожду, – сказал Дилан.

Продолжая протестовать, Кейт все же позволила увлечь себя к машине «скорой помощи», где ей проделали базисное обследование. По правде сказать, это было даже кстати. Тошнота все еще продолжалась, не то после дозы наркотика, которую она получила, не то из-за новостей насчет Нейта Халлинджера. Однако Кейт воздержалась от жалоб на свое состояние.

Закончив, санитары объявили, что, учитывая обстоятельства, она во вполне приличной форме. Покидая фургон, Кейт невольно бросила взгляд в сторону дома и увидела, что оттуда появилась группа людей.

– А вот и главный подозреваемый, – заметил у нее за спиной один из санитаров. – Его уже ждут.

– Да-да, пресса... – рассеянно кивнула Кейт.

– Нет, я говорю о полицейском, с которым вы стояли. Ну и взгляд у него! Не хотел бы я попасться под руку мужику с таким взглядом. Эй! – крикнул он водителю, который взялся заводить мотор. – Не спеши, мы еще можем понадобиться.

Дилан отвернулся, лица не было видно, тем не менее Кейт пустилась в ту сторону бегом. Только бы он не наделал глупостей! Но ведь он не из тех, да и пистолет в кобуре, а руки он держит скрещенными на груди. Опасаться нечего. Кейт замедлила шаг, потом снова заспешила.

Хорошо бы он повернулся.

– Дилан!

– Не подходи! Оставайся, где ты есть! Она опять побежала.

– Сказано же: не подходи! – буркнул Дилан, когда она приблизилась.

– Мало ли, что сказано. – Она осторожно продела руку ему под локоть. – Я сроду не выполняла твоих приказов.

– Кейт!

– Дилан!

Он схватил ее за руку и потащил к «скорой», благо это было недалеко.

– Посидишь внутри!

– Посижу, но только если ты поклянешься не делать глупостей! – Она уперлась, не позволяя себя тянуть.

– Клянусь! – тут же сказал Дилан неубедительным тоном.

– Обещай даже не подходить к нему.

– К тому, кто хотел тебя застрелить? – едко уточнил он. Кляйн поманил Дилана.

– Вот видишь! Я пойду, а ты не вздумай.

– Ну хорошо.

– Поклянись!

Она только вздернула подбородок.

Дилан остановился, не доходя нескольких шагов до Нейта Халлинджера. Тот был в наручниках. Кляйн, сковавший ему руки с нескрываемым удовольствием, крепко держал его за локоть, подталкивая вниз по склону. Отовсюду уже сходились люди в форме, и возле небольшой группы вскоре образовался плотный полукруг – любопытная аудитория.

– Ничего у вас на меня нет! – процедил Нейт при виде Дилана. – Только выставите себя на посмешище.

– Это мы еще посмотрим, – лучезарно улыбнулся Кляйн.

– Улики все наверняка косвенные!

– Ты по уши в дерьме, Халлинджер. – Дилан тоже улыбнулся, но взгляд его остался ледяным. – Думал, все пойдет как по маслу, правда? Бомбочку сюда, бомбочку туда – рано или поздно повезет. Решит все проблемы. Наивную дурочку разнесет на куски еще до того, как она узнает про наследство. Ведь так?

– Нечего шить мне дело! Я тут ни при чем.

– Давно вы в контакте с полицией Саванны? – поинтересовался Кляйн.

Нейт промолчал.

– Достаточно давно, чтобы навешать Ванессе Маккена на уши целую тонну лапши, – презрительно ответил за него Дилан. – О ней и раньше поговаривали, что находит утешение на стороне, но в последнее время появилось что-то серьезное. Надо было только выяснить, кто это, вот я и выяснил.

– А! – понимающе заметил Кляйн. – Теперь понятно, чего ради он перевелся в Чарлстон. Во-первых, оттуда ближе к Кейт и проще узнать, что и как. Во-вторых, осторожности ради стоило на время разойтись с Ванессой.

– Что за чушь! – возмущался Нейт. – В Чарлстоне появилась вакансия, вот я и подал заявление о переходе! Хотел поработать в новом окружении.

– Скажи уж, хотел прикарманить миллионы Комптона Маккены, – хмыкнул Дилан. – Только это тебя и интересует.

Свинья! Ванессой воспользовался для этой же цели. Теперь ясно, что это она снимала монолог Комптона на камеру. Воображаю, каково ей было, когда он сообщил, что собирается оставить деньги Кейт. Да еще выяснилось, что завещание уже изменено, так что не было никакого смысла отправлять его на тот свет после такого «гнусного проступка». Как бы ни хотелось.

– Кстати, Ванесса наверняка признается, – вставил Кляйн.

– Давай разберемся, – спокойно сказал Дилан. – Именно ты проверял алиби Ванессы на тот день, когда была сделана запись. Помнится, уверял, что оно железное. А я, дурак, и не подумал перепроверить.

Нейт угрюмо смотрел в землю.

– Как ты подобрался к Флористу? По собственным ниточкам или попросил содействия у Джонни Джекмана? Если второе, то что предложил ему взамен? Наверняка что-то, от чего он не сумел отказаться.

– Это все пустопорожние разговоры! Доказательств у вас нет никаких.

– Вы с Джекманом ударили по рукам, и для начала все пошло как будто гладко, но потом застопорилось, – вмешался Кляйн. – Кейт не спешила на тот свет. Одна бомба, другая – а она все жива. Вот незадача! Что ж, кому-то везет, кому-то нет, такова жизнь. Вот что мне хотелось бы знать: бомбы ты заказывал оптом или по мере надобности?

– Ты прекрасно знал, что Кейт будет на вечеринке у Карла Бертолли, – перехватил инициативу Дилан, – причем от самого Карла, язык у которого, пардон, без костей. Ходячий источник информации и всегда на виду, вечно где-то кого-то продвигает, в том числе в Саванне. Ванессу с ним свел Комптон Маккена, как-то к слову упомянув ее работу, но она, умница, не стала с ним слишком сближаться, просто отиралась рядом и держала ухо востро. Это помогало заранее и с большой точностью запланировать каждый взрыв.

– И каждый раз оказываться на месте происшествия первым, – подхватил Кляйн. – Вот только всякий раз Кейт бывала еще жива, и тут уж ничего не поделать. Не добивать же.

– Хватит! – крикнул Нейт.

Дилан и Кляйн только переглянулись.

– Одним из твоих просчетов я считаю то, что в календаре нашлось имя Риса Кроуэлла, – невозмутимо продолжал Дилан. – Хотел нас запутать, но вместо этого заставил взглянуть на все новыми глазами..

– А может, сам запутался, – предположил Кляйн. – Ведь планы все время приходилось менять. А сколько хлопот! То Роджера прикончить, то Эвана подставить, то тащить всех в библиотеку, под третий взрыв – который, между прочим, так и не случился. Если уж не везет, то по-крупному. Пришлось рисковать и соваться в пекло самому. У вас в кармане нашли пистолет и мобильный телефон Эвана.

– Я могу это объяснить!

– Как и то, зачем понадобилось врать Кейт, что ее сестра похищена Рисом Кроуэллом?

– Я думал, это правда! Эван так сказал!

– Во дает! – восхитился Кляйн. – Ну на все, буквально на все у него готов ответ! Что скажете, Бьюкенен?

– Что это подонок, – отмахнулся Дилан. – За деньги продаст родную мать. И врет мастерски, это надо признать. Но одну ошибку он все же совершил такого рода, что не выкрутишься. Халлинджер! Помнишь тот телефонный разговор? «Я слыхал, она отказалась от наследства». Эта фраза не давала мне покоя. Откуда ты узнал? Да от Ванессы! Она ушла раньше, чем Кейт передумала.

– Нет, я узнал это от Андерсона!

– Я тоже так думал какое-то время, но только пока мы с ним не побеседовали. У Андерсона Смита феноменальная память. Ты не знал? Мы говорили с тобой еще до того, как вы с ним встретились, и было это через десять минут после нашего с Кейт ухода из конторы. Он не только помнит, что ты звонил четверть часа спустя, но и зафиксировал это в ежедневнике. А до той минуты его в конторе не было – вызвали понятым, когда конфисковали пистолет Роджера. Твой звонок был, как раз когда Андерсон вернулся к себе, и, по обыкновению, он записал время и имя. Но можно, если хочешь, запросить запись разговора.

– Это все косвенные улики, – повторил Нейт.

– Но весомые, и их достаточно, а вместе с признанием Ванессы вполне хватит. Ты только посмотри на нее! Уже готова говорить, а на тебя смотрит без всякого обожания. По-моему, ты у нее выпал из высшей лиги, приятель. Если припечет, люди вроде вас спасают каждый свою шкуру.

Так оно и вышло. Когда Ванессу сажали в полицейскую машину, она вдруг сказала:

– Это все Халлинджер! Его затея! Я только орудие.

Это было произнесено так громко и раздельно, что услышали не только полиция и пресса, но и Нейт.

– Ну, что я говорил? – заметил Дилан, на сей раз с искренней улыбкой.

Глава 43

Кейт сидела между Кляйном и Диланом с таким ощущением, что ее допросил каждый, кому не лень, кроме разве что мэра города, и она боялась, что тот вскоре явится с той же целью.

Вопросы не отличались разнообразием. Как она догадалась, что нужно перерезать именно синий провод? Откуда знала, что даже выстрел не заставит корзину взорваться? Ответы тоже были все те же. Ей не нужно было догадываться, Флорист все подробно объяснил: не только какой провод перерезать, но и как полностью обезвредить корзину – снять дно. Вот она и сняла. И спрятала в верхний ящик стола.

Пришлось повторить слово в слово все, что сказал Флорист, с начала и до конца. Кейт была уверена, что их беседа будет теперь выгравирована в памяти навечно. Несколько раз хотелось вспылить, но она сдерживалась, и каждый допрос прошел в атмосфере полного сотрудничества. Дилан восхищался этим из ряда вон выходящим самообладанием. Он бы точно высказался!

Пыталась ли она выбраться из библиотеки? Разумеется. Но дверь была заперта и не поддалась ни на толчки плечом, ни на пинки, а для остального она была слишком слаба. Что окна? Они тоже были заперты? Нет, не были, и она могла бы сделать попытку покинуть библиотеку через окно, но уж точно не удалось бы вытащить таким манером бесчувственное тело Эвана, который со всеми своими мышцами весит килограммов сто, не меньше. Его и в дверь-то протащить стоило бы труда. Был, конечно, вариант просто бросить его на произвол судьбы, но не каждый потом сможет с этим жить.

Таким образом, у нее не осталось выхода, кроме как последовать совету Флориста и обезвредить взрывное устройство.

Трудно сказать, что именно думал о ее выборе каждый из представителей закона – с Кейт не делились своими мыслями на этот счет, – но Дилан не сомневался, что она поступила правильно. В его взгляде светилось уважение. Он все время был рядом, пытался как-то снизить натиск, остановить ливень почти одинаковых вопросов, а когда понял, что Кейт на пределе и больше из нее ничего не вытянуть, потребовал прекратить допрос.

И вот они сидели в кабинете начальника полиции, она и представители двух разных департаментов с единым предназначением – защищать.

У Кейт даже не было сил поблагодарить Дилана за спасение. День был необычайно трудный, и конца-края его пока не было видно.

В семь часов вечера все собрались в конторе «Смит и Вессон», и последующие два часа пришлось выслушивать рапорты напыщенных и самодовольных консультантов Комптона Маккены. Дилан сидел чуть в стороне, скрестив руки на груди, и на этот раз его взгляд оставался совершенно бесстрастным.

Консультанты все как один были в черных костюмах самого консервативного покроя, с белой рубашкой и строгим галстуком. К большому недоумению Кейт, держались они так, словно сами, все скопом, получили деньги патрона, а она лишь объявлена наследницей. Перед ней не отчитывались – ей благосклонно сообщали, как удалось преумножить состояние и как оно станет расти в будущем, независимо от ее чисто формальной позиции. От нее требовалось лишь несколько подписей, чтобы дать дальнейший толчок хорошо смазанной бездушной машине. Чтобы подсластить пилюлю, ее заверили, что ежегодный отчет будет у нее на столе такого-то числа.

Отговорив, консультанты с удовлетворением проследили за процессом подписания бумаг, что втайне считали формальным вступлением в права наследования. В заключение Андерсон Смит выступил с краткой речью о том, что последняя воля покойного считается выполненной.

За столом зашевелились – деловые люди готовились отбыть. Все были очень удивлены, когда Кейт попросила минутку внимания. Они снова уселись поудобнее, в то время как она, наоборот, поднялась.

– Джентльмены, сердечно благодарю вас за успешную работу и преданность моему покойному дяде. А теперь прощайте – ваши услуги больше не понадобятся.

Буквально каждый рот в конференц-зале открылся от изумления.

Первым опомнился Андерсон Смит, и на лице его на миг отразилось все удовольствие от этого решения. Впрочем, он тут же взял себя в руки.

– Но это же неразумно! – крикнул кто-то. – Вы не имеете опыта обращения со столь крупными суммами! Как вы намерены управляться с наследством без нас?!

– Кончится как раз тем, чего больше всего боялся Комптон Маккена, – вы пустите дело его жизни на ветер! – поддержал другой. – Или вы намерены истратить наследство... – испуганным шепотом спросил он, – на благотворительность?..

Последовал общий ропот протеста.

– Джентльмены! – Адвокат поднял руку, требуя тишины. – Как законная наследница, мисс Маккена имеет право распорядиться деньгами по собственному усмотрению. Это больше не ваша забота. От вас требуется только прислать счета за свои услуги. Я их просмотрю и, если все в порядке, отдам ей на подпись.

– Молодой человек! – обратился один из консультантов к Дилану. – Кто бы вы ни были, раз уж вы здесь, вы, несомненно, имеете на мисс Маккена некоторое влияние. Вразумите ее!

Тот лишь с улыбкой покачал головой.

– Ну хорошо! Хотелось бы только знать, каковы ваши планы, мисс Маккена. Надеюсь, хоть на это мы имеем право?

– Имеете, – подтвердила Кейт, доставая из кейса бумаги. – Эти деньги я намерена раздать.

– Раздать... – прошелестело по комнате.

– Что, все?!

– Кому?!

– Ну, у меня есть кое-какие соображения на этот счет, – улыбнулась Кейт. – Надо будет еще обсудить каждую возможность с сестрами, но лично я склоняюсь ко вкладу в научные исследования, в медицину. Хотелось бы также заложить новое крыло в больнице Силвер-Спрингс, где лечилась моя мать. Оснастить его самым современным оборудованием. Как я уже сказала, все это еще требует обсуждения, однако на что бы ни пошли деньги, это будет объявлено в честь Лии Маккена.

В конференц-зале повисло молчание. Внезапно один из консультантов нервно хихикнул:

– Комптон перевернется в могиле! Он никогда не причислял эту женщину к своей семье.

Кейт, которая уже направилась к двери, приостановилась и обернулась:

– Благодарю вас, сэр! Это чудесный комплимент, и мама его наверняка бы оценила.

Глава 44

Наконец-то дом, милый дом! Это обветшалое сооружение с перекосившимися ставнями, которое давно уже требовало капитального ремонта, было в ее глазах прекраснее любого шедевра архитектуры.

Время приближалось к часу ночи, когда она скользнула в постель, под уютные покровы. Дилан давно уже спал без задних ног, но она задержалась под душем, давая воде возможность унести хотя бы часть безмерной усталости этого дня.

Казалось, сон придет, стоит только коснуться головой подушки... возможно, так и случилось бы, будь подушка в распоряжении Кейт. Однако ее пришлось извлекать из объятий Дилана. Когда удалось улечься по всем правилам, Кейт начало трясти, сначала чуть-чуть, потом все сильнее, так что кровать заходила ходуном.

Даже летаргический сон не выдержал бы такой встряски. Дилан открыл глаза и сел в постели. Несколько секунд соображал, что к чему, потом привлек Кейт к себе. Она благодарно прижалась к его теплому со сна, уютному телу.

– Прости, что разбудила, но меня почему-то трясет...

– Это нормально, – утешил Дилан. – Бесконечной выносливости не существует. Потерпи, пока адреналин не выдохнется. Это защитная реакция, чтобы не помереть со страху.

– А ты знаешь, что такое страх?

– Конечно, как всякий человек.

Дилану живо вспомнилось то, что он почувствовал, узнав, что Кейт в руках убийцы. Вот это был страх так страх!

– Дилан...

– Что, Растрепа?

– Я вот думаю... – Длинный зевок.

– Зря. Думать вредно.

– Я ведь ему доверилась! Безоговорочно, понимаешь? Раньше у меня и в мыслях не было, чтобы такой человек...

– Ты имеешь в виду, полицейский? И правильно, что доверяла. Так тебя учили, так ты и сама всегда считала: раз из полиции, значит, можно положиться.

– Я не про Нейта, я про Флориста. Я доверилась человеку... с другой стороны баррикад!

Дилан выпустил Кейт из объятий и чуть отодвинулся, чтобы видеть ее лицо.

– Представляешь, послушалась указаний того, кто даже не скрывает, что любит разносить все на куски! Тебе не кажется, что это было рискованно? Да и вообще, моральная сторона такой доверчивости...

Кейт схватилась за голову, только теперь осознав, что фактически сотрудничала с преступником.

– У тебя не было выбора, – спокойно заметил Дилан. – Или бросить этого ублюдка Эвана, чего тебе не позволила совесть, или действовать по наводке Флориста.

– Да, я всем и каждому сказала, что у меня не было выбора, но так ли это? Кое о чем я умолчала. Хочешь знать, о чем?

– Хочу, конечно.

– Я ему посочувствовала. Понимаешь? Я была на его стороне! Наверное, была в тот момент в растрепанных чувствах.

– Как всегда, – хмыкнул Дилан.

А Кейт думала о корзине с цветами, этом изящном и хитроумном взрывном устройстве. О страхе, который ощущала, перерезая синий провод. Об ожидании взрыва. О смерти. Цепочка мыслей все вилась и вилась, пока вдруг ни с того ни с сего Кейт не рассердилась на Дилана.

– Зачем ты полез в здание?!

Он попробовал снова ее обнять, но она вырвалась.

– Ты полез туда, прекрасно зная, что там бомба, которая может в любой момент взорваться? Зачем ты это сделал?

– Чтобы спасти тебя.

– Меня превосходно спасла бы и команда взрывников!

– У них не было личной заинтересованности.

Дилан попробовал закрыть ей рот поцелуем, но Кейт отшатнулась.

– Ты нарываешься!

– Такое мне приходилось слышать и раньше, в том числе от тебя.

– Когда это?

– В больнице Бостона, когда меня привезли из операционной... ну, или через день-другой. Слишком много было обезболивающего, даты перепутались. Но я хорошо помню, что очнулся и увидел тебя у постели. Это меня здорово порадовало, хотя и непонятно почему. Ты всегда была для меня гвоздем в заднице.

– Да ну!

– Из кожи вон лезла, чтобы меня позлить. Признайся, это так!

– Например?

– Если мне звонила подружка, ты отвечала, что меня нет, а на вопрос, где я, плела невесть что.

– Ничего подобного!

– Джейни Каллаган ты сказала, что обо мне можно забыть, потому что я записался в Иностранный легион и уже отбыл на задание.

– Верно, но если Джейни настолько глупа, чтобы поверить, чего ради ты с ней связался? И вообще, это было всего один раз.

– Как же, как же! По твоей вине я растерял половину своих девчонок. Но это не самое худшее. Хуже всего, что ты...

– Что?

– Не обращала на меня внимания как на мужчину. Словно я слова доброго не стоил в этом смысле. Это меня бесило! – Дилан испустил театральный вздох. – Теперь приходится вновь и вновь доказывать собственную ценность. Как думаешь, это поможет?

– Что поможет и в чем?

– Мои мужские достоинства помогут тебе уснуть?

– Да, но...

Однако Дилан уже приступил к делу.

Когда на следующее утро он отворил дверь в кабинет шефа Драммонда, то сразу понял, что предстоит серьезный разговор.

– Что стоишь на пороге? Заходи и садись! – Шеф выпятил челюсть. – Я желаю знать об этом некрасивом деле все! Давно ты подозревал Халлинджера? На каком основании?

– Вот, это его. – Дилан положил на стол знак и личный пистолет Нейта. – Ничего я не подозревал, пока чуть не стало поздно. – Он рассказал, как пришел к выводу, что за всем стоит именно Халлинджер, и закончил повествование словами: – Если честно, самому мне это вообще никогда не пришло бы в голову. Все ваша заслуга! Мне и потом не с чем было идти в полицию Саванны. Не ссылаться же на то, что нутром чую! Ведь когда-то он был из их числа.

– Это верно, мы своих не выдаем вот так, за здорово живешь, – мрачно кивнул Драммонд. – Но мне покоя не давало то, что ты сказал о Халлинджере.

– Что он брякнул тогда по телефону? Насчет отказа Кейт от наследства?

– Я вот думаю, мы оба чуяли нутром, не хватало только зацепки. Скажи, ведь и сам ты ухватился за его обмолвку, не отмахнулся от нее?

– Спасибо за тот запрос.

– Всегда пожалуйста. За сорок лет заводишь много полезных связей. Один мой приятель все время роется в базе данных по долгу службы, для него не в тягость маленько помочь и мне, если есть нужда. Он и связал имена Нейта Халлинджера и Ванессы Маккена – где бывали вместе, что делали. К примеру, в Канстине полгода назад они лихо провели время.

– Тот факт, что они любовники, сразу расставил все по местам. Думаю, Ванесса не простит Нейту такого провала.

– А как там Джекман?

– Его отпустили.

– За отсутствием улик? – хмыкнул Драммонд. Дилан кивнул.

– Стыд и срам!

Еше несколько минут они обсуждали дело, потом шеф внезапно сменил тему:

– Знаешь, Бьюкенен, мне ведь давно пора на покой. – Он заложил руки за спину и прошелся по кабинету. – Собираюсь в отставку.

– Да, я слыхал.

– Здесь же думаю и осесть. Уж больно места хороши!

– И транспорт не отравляет существование, – понимающе усмехнулся Дилан. – Не то что в Бостоне.

– А какая рыбалка! Ты, часом, не рыбачишь?

– Бывает.

– Здесь реки и пруды прямо кишат рыбой, – нахваливал Драммонд. – Сам-то в отставку не собираешься?

– Да рановато еще.

– Вот и славно. Нам такие парни нужны. Если Бостон сидит в печенках, перебирайся сюда. А те взрывы выброси из головы – об этом еще и внукам будут рассказывать. Тихо тут, мирно.

– Это правда.

– Короче, Бьюкенен, я ухожу в отставку, но еще с полгодика проболтаюсь в участке. Как тебе такой срок на обустройство?

Дилана больше нет.

Это было первое, что пришло в голову Кейт, когда почти сразу за приглушенным хлопком двери снаружи послышался шум мотора. Сердце пронзила такая боль, что она села в постели, пытаясь разжечь в себе ярость.

Сбежал! Сбежал, даже не простившись, не оставив хотя бы записки... что-нибудь вроде «Еще увидимся»! Нет, это не в обычае бабника – прощаться.

Ярость в конце концов вскипела, и Кейт пулей вылетела из постели, готовая, если надо, броситься наперерез машине, лишь бы высказать все, что думает о таком малодушии. К счастью, она опомнилась раньше, чем оказалась на улице, сообразив, что совершенно голая. То-то было бы разговоров! А сколько приятных воспоминаний это оставило бы Дилану: всклокоченная, нагая любовница бежит по улице вдогонку за машиной, обезумев от мысли, что брошена.

Отвратительный был бы спектакль, да и ненужный в придачу. Дилан наверняка в большой спешке, иначе написал бы хоть пару слов. А может, даже и написал, но в своем безумии она не удосужилась прочесть. И не станет, если уж на то пошло. Потому что это разобьет ей сердце.

Взять себя в руки удалось настолько, что Кейт оделась с особым тщанием, словно не для домашнего завтрака, а для званого ужина. Спустилась на кухню... и там обнаружила веши Дилана. Это заставило ее устыдиться своих мыслей.

Значит, он не сбежал. Не уехал потихоньку от нее. Какое счастье!

Счастье? В чем это? Он все равно уедет, рано или поздно. Вещи-то вон, упакованы. И на столе записка с номером рейса и временем вылета. Даже телефон авиакомпании на всякий случай.

«Но ведь ты с самого начала это знала!»

Кейт вздохнула. Знала, ну и что же? Разве от этого легче? Как она ухитрится сказать «прощай» и не удариться в слезы? Даже вообразить себе это больно, словно сердце разрывается на части. Но рыдать – нет, слезам воли она давать не станет, ни за что на свете. Этого удовольствия она ему не доставит. «Не доводи меня до этого, Дилан!.. Ну пожалуйста!»

Пусть все будет в лучшем виде, пусть будет достойно, а поплачет она потом. Всласть.

Несколько минут ушло на самовнушение: Дилан уезжает, это неизбежно, значит, нечего и мучиться. Точка. Надо заняться повседневными делами. Погрузиться в рутину. Это помогает. Приготовить завтрак и съесть его. Потом двинуться дальше через этот день, шаг за шагом, отдела к делу. Придет еще день, и еще – и так до конца жизни. Одиночество под глупым, жалким девизом «Никто мне не нужен».

Кейт надорвала обертку на пачке крекеров с сырным привкусом, встала у окна и принялась есть всухомятку, тупо глядя на поросший сорняками огород.

А Дилан, как-то будет прощаться он? Как поставит точку на их коротком романе? С достоинством, конечно, как же еще! Он в этом деле собаку съел. Профессионал. Ритуал давно отработан до мелочей.

Она все знала с самого начала, даже насчет разбитого сердца. И все-таки позволила любви разгореться жарким пламенем. Дилан не бегал за ней, не обольщал, не тянул в постель. Сама захотела. Но почему?!

Бывая в гостях в Натанс-Бей, она хорошо изучила образ жизни Дилана. Когда он бывал там, телефон звонил не переставая, и когда бы кто ни взял трубку, звонила женщина, та или другая, и всегда ему. Это раздражало. Но он никогда никого не тянул к себе на веревке. Они сами летели на него, как мухи на мед. Она в том числе.

Однако надо держать эмоции в узде до его отъезда, чтоб ненароком не опозориться. Хорошо бы придумать хлесткую прощальную фразу... ага, вот она уже формируется... сейчас... сейчас...

Хлопнула входная дверь. Фраза помахала ручкой, так и не сформировавшись.

– Вот ты где!

Дилан стоял в дверях, воплощение мужской красоты и силы, средоточие всего, что только может желать женщина. Ничего странного, что они к нему так липнут!

– Значит, собрал вещички, – брякнула Кейт. Вот уж в самом деле хлесткая фраза.

– Да, придется, но...

– Ради Бога, избавь меня от извинений! – перебила она резко, забыв о достоинстве. – Как-нибудь переживу! Кстати, я еще не поблагодарила тебя за помощь. Спасибо большое! Можешь ехать домой с чувством исполненного долга. Привет Бостону!

В глазах Дилана запрыгали смешинки. Что такого забавного она сказала? В прощании нет и не может быть ничего смешного.

– Короче, твоя жизнь там, а моя здесь. И как видно, тут и пройдет. Я хотела расширить бизнес, переместить штаб-квартиру в Бостон, но сейчас понимаю, что мне там делать нечего. Эта прощальная речь Комптона... ты не думай, я по-прежнему верю, что ничего общего у нас с ним нет, как раз наоборот. Он заставил меня понять, что «все вверх и вверх» – это не для меня. Не хочу жить только преумножением состояния, а расширять бизнес буду, но своим способом, мягко и безболезненно. – Она запнулась. – Я не собираюсь рвать дружбу с Джордан и время от времени... словом, мы еще можем столкнуться. Так вот, давай договоримся, что не позволим тому, что было, омрачить... Что в этом смешного?!

– Я вижу, ты не уймешься, пока не выступишь с речью, которую я и без того помню наизусть.

– И не собиралась! Просто хотела проститься без проблем.

К слову о достоинстве и самообладании, наилучшей демонстрацией того и другого был бы поцелуй в щечку и слова «мне тебя будет недоставать». Но здравый смысл предостерегал, что это кончится рыданиями в жилетку, и Кейт воздержалась от показательных выступлений.

– Все, высказалась? Можно, теперь я скажу?

– Я вся внимание.

Дилан стоял в излюбленной позе: привалившись к косяку и скрестив руки на груди – словно герой-любовник, готовый к драматическому разрыву и к слезам героини.

– Раньше мне казалось, что терпеть не могу растрепанных чувств. Но и в этом есть свое обаяние.

– Кто это здесь в растрепанных чувствах? Только не я!

– Конечно, ты. Ты же у нас Растрепа.

– То, что ты меня так называешь, еще не значит...

– Ради Бога, Кейт, когда ты наконец сложишь два и два?

– У меня с математикой все в порядке. Если помнишь, я сама свожу баланс фирмы! И вообще, что ты имеешь в виду?

– Что ты упорно не замечаешь очевидного.

– О нет! Я давно знаю, что мы должны распрощаться, понимаю это с самого начала, и тебе совсем не обязательно...

– Не обязательно объясняться в любви?

– В любви к кому? – глупо спросила Кейт.

– К тебе, к кому же еще!

– В любви ко мне... – повторила она, комкая пакет крекеров в кулаке. – Но это невозможно!

Обломки крекеров полетели во все стороны.

– Отчего же? Ты коверкала мне личную жизнь на протяжении всего нашего знакомства, разгоняла моих подружек, несла обо мне несусветную чушь и при этом... игнорировала меня, как пустое место. Мне казалось, я тебя терпеть не могу, но мне недоставало этих нелепостей, твоих вечно растрепанных чувств. Я только теперь понял, что старался выяснить, когда приезжаешь ты, и под это подгонял собственные приезды в Натане-Бей. Может, я уже тогда любил тебя или только шел к этому, но ясно одно – это было неизбежно. Слышишь, Растрепа?

– А нельзя ли обойтись без этого прозвища?

– Может, и можно, но не нужно. У меня у самого чувства частенько бывали растрепаны в последние дни, когда казалось, что я и теперь для тебя пустое место.

– Казалось?

– Конечно, только казалось! Ты от меня без ума, Растрепа. И я думаю, это не просто взаимная любовь, это еще и любовь со стажем. Мы давно уже влюблены друг в друга, просто до нас доходит медленно, как до жирафа.

– Я – нет!

– А я – да.

– Тогда скажи это!

– Люблю тебя, Растрепа! – Дилан подступил ближе.

– Не верю, – произнесла она с большим сожалением. – Наверняка ты говорил это столько раз, что само слетает с языка. Это просто слова.

– «Просто слов» не бывает. Слова имеют вес. Могут украсить жизнь, а могут испортить. Вспомни Джилл Мердок!

– Кто это?

– Одна из моих подружек. У нас только-только начало наклевываться что-то серьезное, она наконец позвонила, а ты ей выдала, что меня не хотят выпускать под залог.

– Ничего такого я не помню.

– А Хетер Конрой? Тоже забыла? Позволь освежить твою память. Этой ты сказала, что у телефона моя жена и что ты только что узнала, что мы с тобой брат и сестра по отцу.

– А ведь и верно! – Кейт против воли улыбнулась. – Но то была идея Джордан.

– Как насчет Стефани Дэвис? Чья это была идея?

– Стефани? Кто она такая?

– Я-то помню это очень хорошо. Я пригласил Стефани на выпускной бал, но ты сказала ей, что я где-то подхватил бубонную чуму и сейчас в карантине.

– Твои подружки достали телефонными звонками! Я только пыталась обеспечить твоей семье некоторый покой.

– Кого это они достали?

– Твою мать, например.

– Что?! – У Дилана даже рот приоткрылся от изумления. – Моя мать гордилась моими подвигами и сто раз мне это повторяла!

– Ну, не твою мать, так меня!

– А вот это уже ближе к истине.

Надменный мачо! Кейт погрозила мятой упаковкой крекеров, осыпав крошками все кругом, в том числе собственную голову.

Дилан, смеясь, зажал ее в угол, и, что самое странное, вместо того чтобы вырываться, она присоединилась к его смеху. Жизнь внезапно расцветилась яркими красками.

Но ведь он не любит ее, нет. Так не бывает. Даже в сказке герой должен быть однолюбом, чтобы все кончилось благополучно. Про бабников сказки не сочиняют.

– Признавайся, зачем ты это делала? Зачем лезла в мою личную жизнь?

– Потому что любила тебя.

Она подумала: вот сейчас краски померкнут, Дилан растворится в воздухе, и волшебству конец. Но он не исчез. Он все смеялся, и краски переливались вокруг всеми цветами радуги.

– Ты слышал? Я люблю тебя, Дилан, и буду любить всегда. Можешь бежать без оглядки.

– Зачем это? – Он прижал ладони к стене, заключив Кейт в кольцо рук. – Предпочитаю остаться. Выходи за меня, Растрепа!

Эпилог

В пятницу, дивный, сияющий солнцем день, Кейт вместе с сестрами вошла в Первый национальный банк Силвер-Спрингс, чтобы сломать жизнь им и себе. По этому поводу у всех трех было отличное настроение.

Как обычно, в строгом соответствии с пожеланиями клиента Андерсон Смит связался с директором банка и договорился о встрече. Должно быть, никогда еще в этом кабинете не собиралась компания, настолько странная. Хорек – Такер Симмонс, бывший бухгалтер и доверенное лицо Лии Маккена, – и его вульгарная жена потирали руки в ожидании, как они думали, передачи им всех прав на компанию Кейт Маккена. Был тут и Эдвард Уоллес, начальник отдела займов и ссуд, приписавший несколько пунктов к договору о ссуде уже после того, как Лия Маккена поставила под ним подпись.

Шеф Драммонд тоже был приглашен, но он дожидался в вестибюле и вошел в кабинет следом за сестрами. Занять место он отказался и встал у двери. Переглянувшись, Изабель и Кайра остались рядом с ним.

Кейт даже не подумала поздороваться или назвать свое имя, просто протянула директору папку.

– Здесь вы найдете просьбу о выдаче ссуды, с которой обращалась в ваш банк моя мать, Лия Маккена, и все относящиеся к этому бумаги. Как вы увидите, ссуда была выдана под залог всего имущества заявителя. А вот оригинал соглашения о выдаче ссуды, заполненный здесь, в банке.

– Откуда вы знаете, что есть какой-то «оригинал»? – тотчас ощетинился Уоллес. – Вы проникли в базу данных! Это незаконно!

– Шеф Драммонд, прошу заметить, что этот человек только что употребил слово «незаконно», – холодно сказала Кейт.

Уоллес снова открыл было рот, но директор Радклифф жестом приказал ему молчать.

– Я лично отдал распоряжение открыть для мисс Маккена интересующий ее файл, – сказал он. – Итак?

– Сравните его содержимое с тем, что найдете на бумаге. Уже после подписания добавлено несколько беспардонных, грабительских пунктов, и тот, кто это сделал, даже не побеспокоился подделать почерк.

Некоторое время директор переводил глаза с распечатки на официальную бумагу, потом медленно прочел: «...и все остальное имущество, движимое и недвижимое, включая компанию моей дочери Кейт».

– Вне всякого сомнения, это приписано другим лицом! Все посмотрели на Уоллеса, который вскочил, опрокинув стул.

– Это не то, что вы думаете! На момент подписания между мной и миссис Маккена существовала устная договоренность о том, что я сам припишу эти несколько слов! Дело в том, что поначалу я не вполне точно оценил стоимость имущества и отказал в ссуде, а затем выяснилось, что заявитель является равноправным партнером в компании дочери, и это... это дало возможность...

– Кто вы такая? – спросила Рэнди Симмонс. – По какому праву здесь командуете?

Кейт не удостоила ее ответом, даже не взглянула. Ответил шеф Драммонд:

– Кейт Маккена, кто же еще? А вы что думали?

– Такер, за мной! – визгливо крикнула женщина, хватая сумку. – Нам здесь делать нечего!

– Сидеть! – рявкнул Драммонд.

– Могу я взглянуть на эти бумаги? – спросил Такер Симмонс.

Ему любезно позволили. Надев очки, он углубился в них, сравнивая так же, как только что директор. Очевидно, он не был столь прост, как его супруга, потому что понял, чем может кончиться дело, побледнел и бросил многозначительный взгляд в сторону Уоллеса. Взгляд прошел незамеченным. Пришлось кашлянуть. Кашель тоже не помог. Тогда, махнув рукой на осторожность, Симмонс пнул Уоллеса под столом ногой.

Однако начальник отдела займов и ссуд был очень занят, пытаясь выкрутиться, и только отодвинулся на шаг от стола.

– Все это какая-то мистификация, попытка свалить с больной головы на здоровую! Уверяю вас, все было обговорено между мной и заявителем, а добавив указанный пункт, я немедленно известил об этом миссис Маккена.

– Вот как? – усмехнулась Кейт.

– Разумеется, известил, в строгом соответствии с правилами! Это можно сделать письменно или по телефону, и вот как раз им-то я и воспользовался. Позже она зашла в банк, чтобы удостоверить изменения своей подписью. – Он повернулся к директору. – Я человек скрупулезный, никогда ни на йоту не отклоняюсь от правил и предписаний. Внизу страницы я проставил время и дату того телефонного разговора, а также нашей встречи.

– Значит, она была здесь два раза? – уточнила Кейт, краем глаза видя, как Симмонс извивается в безуспешных попытках остановить Уоллеса.

– Да, дважды, второй раз в тот день, который здесь отмечен.

– Вам пришлось поднатужиться.

– Ничего подобного! Мы очень мило побеседовали!

– Ах так? Мило побеседовали с женщиной, которую к тому времени уже похоронили? Да вы просто чудодей! – Внезапно Кейт потеряла все свое сказочное самообладание. – Негодяй, ублюдок! Ты знал, что моя мать умирает! Она для того и просила ссуду, чтобы оплатить счета за лечение! Ты, Симмонс и его женушка состряпали этот гнусный план и втроем его осуществили!

– Как вам в голову пришло, что Кейт проглотит всю эту чушь и не поморщится? – с презрением бросила Кайра.

– Надеялись, что пока она разберется, что к чему, будет уже слишком поздно, – подхватила Изабель. – У вас что, совсем нет совести? А ума уж точно нет! Мама никогда не заложила бы компанию Кейт!

– Кого еще вы вот так ощипали? – спросила Кейт.

– Это уж мы выясним, – сказал Драммонд.

– Если я потеряю место из-за ваших лживых обвинений!.. – начал Уоллес.

– Сомневаюсь, что вам позволят руководить отделом из-за решетки, – хмыкнул Драммонд.

– Такер, я хочу домой! – захныкала Рэнди. – Отвези меня скорее!

– Боюсь, с этим придется повременить. Видите ли, прокурор сейчас занимается разбором улик, а когда закончит, у него будет о чем с вами побеседовать. Он просил отвезти вас в участок.

Не слушая бессвязных протестов, Драммонд выпроводил всех троих из кабинета, и сразу воцарилась тишина. Радклифф повернулся к Кейт:

– Заверяю вас, мисс Маккена, что банк готов целиком и полностью сотрудничать с полицией в этом расследовании! Как знак доброй воли, мы готовы выдать вам заем на покрытие ссуды, взятой вашей матерью... беззалоговой ссуды! Если вас не затруднит завтра заглянуть ко мне в кабинет, останется только подписать подготовленные бумаги.

– Спасибо.

– О нет, мисс Маккена, это я должен вас благодарить, от лица Первого национального банка Силвер-Спрингс. Вы оказали нам большое доверие, вручив попечительство над вашим благотворительным фондом. Мы готовы – разумеется, под началом глубоко нами уважаемого Андерсона Смита – преумножать этот фонд на благо города!

Сестры сдерживали улыбки, до тех пор пока не оказались на улице. Первой дала себе волю Изабель. Она смеялась и смеялась, не в силах остановиться.

– Ну ты даешь, сестричка! Раздаешь направо и налево миллионы, а сама вынуждена брать ссуду! Могла бы хоть раз зачерпнуть из полученного мешка с деньгами, чтобы расплатиться без проблем.

– Значит, ты не одобряешь мое решение? Мама бы его приветствовала. Уж она бы точно не прикоснулась к деньгам Комптона.

– Ну а мне? Тоже отказаться от новых земель?

– Сперва окончи колледж, тогда и решишь. Чем человек взрослее, тем мудрее.

– Кайра, а ты что собираешься сделать с наследством?

– Пока не знаю, но скорее всего тоже пущу на что-нибудь полезное. И назову это маминым именем.

Они стоял и теперь у машины и терпеливо ждали, пока Кайра рылась в сумочке в поисках ключей.

– Ох, я совсем забыла вам сказать! – вдруг просияла Изабель. – Отличная новость: Рис Кроуэлл женится. На какой-то француженке.

– Бедная девочка! – сказала Кайра.

– Ты лучше ключ ищи, – поторопила Кейт. – Надо поспешить. Дилан уже в пути и скоро будет здесь.

– Во-первых, когда свадьба? Во-вторых, надеюсь, я буду подружкой невесты, – сказала Изабель.

– Во-первых, еще не решили. Во-вторых, конечно, будешь.

– Я же говорила, что вы созданы друг для друга!

– Хорошо бы твой дар предвидения пореже давал сбои, – насмешливо заметила Кайра, помахивая ключами.

Они наконец выехали.

– Когда это я ошиблась? – возмутилась Изабель.

– Когда хотела свести меня с Нейтом Халлинджером, – подхватила Кейт. – Вовсю старалась.

– Я даже предлагала ему лимонад! – вздохнула Изабель. Между старшей и младшей сестрами началась шутливая перепалка, а Кейт вскоре отвлеклась, заметив на подъездной аллее у дома чужую машину. Сердце встрепенулось. У двери на чемодане сидел Дилан – добрался раньше, чем обещал.

Его взгляд, выражение лица, самый вид его – все это сторицей окупило отказ от восьмидесяти миллионов. Он улыбался.