— Ты ведь знаешь, что именно в момент приземления случается большинство аварий? Пилот может промахнуться и сесть мимо взлетной полосы.

— Ты где-то это читал?

— Нет, сам сообразил. Простые физические законы. Или ошибки. Человеческий фактор. Подумай, всего один человек пытается посадить полторы тонны металла на паре маленьких резиновых колес и при этом попасть на довольно узкую полосу бетона. Просто чудо, что самолеты не взрываются каждый раз.

Лорен и на этот раз удалось сохранить серьезное выражение лица.

— Понятно. Ты уверен, что, если бы человеку было дано летать, он рождался бы с крыльями.

— Что-то в этом роде.

— Ник…

— Что? — мрачно буркнул он.

— При твоей работе… неужели тебе никогда не приходилось бывать под обстрелом, рисковать жизнью? Господи, ведь ты агент ФБР! Сливки сливок. И боишься каких-то самолетов!

— Смешно, не так ли? — саркастически осведомился Ник. Но она, не обращая внимания, продолжала:

— Думаю, тебе следует поговорить с кем-то. С Питом, например. Он ведь психиатр и наверняка поможет тебе справиться с этой… неприятностью.

Нику вовсе не хотелось объяснять, что Пит точно так же потешается над ним.

— Возможно, — пожал он плечами.

И, глядя на Лорен, пропустил тот момент, когда колеса самолета коснулись земли. Приземление прошло как по маслу, и к тому времени, как огромная машина замерла, на щеки Ника вновь возвратился румянец.

— Не желаешь встать на колени и поцеловать землю? — съехидничала она.

— Жестоко издеваться над человеческими слабостями, Лорен.

— Я не шучу.

— Вижу, — отмахнулся он и, открыв верхний отсек, вытащил сумки. — Никогда не думал, что в тебе столько злости.

— Правда?

— Да, и мне это нравится.

— Конечно, теперь, когда все обошлось, можно и хорохориться, — хмыкнула Лорен.

— Я всегда такой! — похвастался Ник, подталкивая ее к выходу.

В здании аэропорта толпилось на удивление много народа. По дороге к багажному отделению Ник заметил, какие взгляды бросают мужчины на его спутницу. Один, самый назойливый, нагло повернулся и пошел за ними. Ник поспешно обнял Лорен за плечи и привлек к себе.

— Что ты делаешь?

— Стараюсь не выпускать тебя из виду, — пояснил он и, незаметно оглянувшись, усмехнулся.

Нахал мгновенно отстал и отправился по своим делам.

— У тебя слишком короткая юбка.

— Вовсе нет.

— Ладно, значит, ноги чересчур длинные.

— Да что это с тобой?

— Ничего. Поторопись.

Пробираясь сквозь толпу, Ник внимательно всматривался в лица. Пришлось отпустить Лорен, когда они ступили на эскалатор. Лорен хмурилась, но не мог же он взять назад слова насчет юбки!

Агент ФБР ждал их рядом с багажным отделением. Машина, «эксплорер» 99-го года, была припаркована в запрещенной зоне. Агент вручил Нику папку, набитую бумагами, и ключи от машины и погрузил вещи в багажник. Двое аэропортовских охранников стояли поодаль, покачивая головами и негромко ругая болванов, имеющих наглость ставить машину где вздумается, потому что этим пакостникам вечно все с рук сходит!

Бедняг можно было понять. Но зелен виноград!

Однако это было еще не все! Агент открыл большой ящик, запрятанный в дальнем углу грузовой площадки. Увидев настоящую выставку оружия, Лорен отшатнулась.

— Еще не поздно передумать, — посоветовал Ник, заметив ее взгляд.

Лорен гордо выпрямилась.

— Поздно!

Агент открыл для нее дверцу машины, пожелал хорошей охоты и исчез. Ник бросил пиджак на заднее сиденье, расстегнул верхнюю пуговку рубашки и сел за руль, откинув спинку как можно дальше, чтобы уместить длинные ноги. В отделении между сиденьями лежала карта штата Айова. Лорен, разумеется, знала дорогу домой, но Ник сверялся с маршрутом, отмеченным желтым маркером.

— Слышал, что сказал мне твой друг? — спросила она.

— Что именно? — рассеянно обронил он, поднимая глаза от очередного документа.

— Пожелал хорошей охоты. Ник кивнул:

— Да, мы всегда так говорим. Предрассудки.

— Как пожелание сломать ногу перед выходом на сцену?

— Да.

Лорен позволила ему дочитать и, после того как он убрал бумагу в папку, осведомилась:

— Что-то важное?

— Просто кое-какие сведения.

— Нам, пожалуй, пора.

— Торопишься?

— Нет, но вон те охранники едва слезами не заливаются, потому что не могут выписать тебе штрафную квитанцию. Ник помахал охранникам и завел мотор.

— Есть хочешь?

— Нет. А ты?

— Могу подождать.

— В папке есть что-нибудь насчет письма, которое маньяк якобы послал в полицию Канзас-Сити?

— Нет, они так ничего и не получили,

— Но почему он сказал Томми, что отправил его?

— Не знаю. Может, просто захотел поиздеваться. Пусть Пит докапывается до истины.

Пока Ник ловко маневрировал в густом транспортном потоке, Лорен молчала, но едва машина вырвалась на автостраду, он облегченно вздохнул, устроился поудобнее и целых два часа перечислял все, чего она не должна делать. В заключение прозвучал все тот же надоевший припев:

— Не верь никому, что бы тебе ни плели, и не смей никуда ходить без меня. Понятно?

— Да, и давно.

— Даже в ресторанный туалет.

— Знаю. Даже в ресторанный туалет.

Ник, заметно успокоившись, облегченно вздохнул. Но Лорен не обольщалась. Сейчас он немного передохнет и снова примется за свое.

— Давай-ка повторим твой распорядок дня.

— По-моему, ты и без того знаешь его наизусть.

— Посмотрим, может, и знаю. Мы встаем в семь и делаем гимнастику.

— Разминку, — поправила Лорен.

— Ну да. Потом бегаем. Боже, помоги мне, целых три с половиной мили вокруг озера, начиная с западной оконечности, и всегда в одном и том же направлении.

— Именно.

— Ненавижу бег. Вредно для суставов.

— А по-моему, наоборот, заряжает на весь день. Может, тебе понравится, — уговаривала Лорен. — Похоже, ты в хорошей форме. Неужели не сможешь одолеть три с половиной мили?

— Смогу, конечно, но учти, все время буду ныть и злиться.

— Жду с нетерпением, — рассмеялась Лорен.

— Итак, мы возвращаемся…

Он многозначительно замолчал, предоставляя ей продолжать.

—…Принимаем душ, переодеваемся в рабочую одежду и идем пешком два квартала до городской площади. Там я остаюсь почти целый день, привожу в порядок мансарду, разбираю ящики, пока внизу идет ремонт. Если повезет, скоро все будет готово. Я хочу открыться к Четвертому июля.

— Времени не очень много.

— Ты, возможно, к этому сроку уже отправишься в Бостон.

— Оптимистка! Я могу пробыть в Холи-Оукс месяц, если не дольше.

— А как же твоя работа?

— Я обещал Томми, что не уеду, пока мы его не поймаем… или…

— Или?

— Если он уйдет в подполье и мне придется по какой-то причине покинуть Холи-Оукс, я возьму тебя с собой, и не вздумай спорить.

— Не собираюсь, но знаешь, мне кажется…

— Кажется?

— Да, что все произойдет очень быстро. Не думаю, что придется долго ждать. Ник кивнул:

— Я чувствую так же. Судя по тому, что он наговорил по телефону, похоже, терпение его на исходе. Он не выдержит долго. Пит тоже так считает.

— Прекрасно. Чем скорее все это закончится, тем лучше.

— Даст Бог, так и случится. Боюсь только, что до смерти надоем тебе.

— Скорее уж я тебе.

— Сомневаюсь. И предупреждаю, что воспользуюсь твоим беспомощным положением и не отстану от тебя ни на минуту. Видишь ли, необходимо, чтобы он с ума сходил от ревности. Верно? А когда он озвереет, начнет делать ошибки…

— И тогда вы его сцапаете.

— По крайней мере таков план. Но, вероятно, поймаю его не я. И не Ноэ.

— Почему ты так уверен?

— Ноэ по горло занят, опекая Томми, а мне, наверное, так понравится… лапать тебя, что забуду обо всем остальном. И кажется, мне не терпится начать. Так что прежде всего признавайся, ты хорошо целуешься?

— О-очень. Ну просто фанта-а-астика, — удачно сымитировала Лорен техасский тягучий выговор.

— Откуда ты знаешь? — расхохотался Ник.

— Андре Перселли, — сообщила она. — Мы поцеловались, и он поклялся, что лучше меня никого на свете нет.

— Ты о нем ни разу не упоминала. Кто этот Перселли, черт возьми?

— Мы встретились, когда я была на четвертом курсе. Но увы, роман закончился так же мгновенно, как начался. Он поцеловал меня в кафетерии, и я тут же с ним порвала.

— Интересно почему? — усмехнулся Ник.

— Он плохо целуется.

— А ты хорошо.

— Именно это Андре и сказал мне, прежде чем получить по физиономии.

— Да, крутая девчонка, ничего не скажешь.

— Я всегда умела постоять за себя, — похвасталась Лорен.

— А что случилось с Андре?

— Да ничего особенного. Насколько я слышала, женат и обзавелся двумя детьми.

Ник кивнул и снова вернулся к распорядку дня:

— Кстати, я еще не знаю, как ты проводишь вечера. Что поделываешь?

Лорен сосредоточенно рылась в сумочке в поисках заколки для волос.

— Говорили, ты просто забыл. Следующие две недели у меня не будет ни одного свободного вечера.

— Из-за подготовки к свадьбе?

— Отчасти. Кроме того, я пообещала аббату помочь привести в порядок чердак. Он затеял генеральную уборку перед празднованием годовщины.

— Которое тоже состоится Четвертого июля. Неудачное время выбрано.

— А венчание — за субботу до этого, — добавила Лорен, наконец-то отыскавшая заколку на самом дне.

— Нам только этой годовщины не хватало. Мало ли что случится в суматохе? Будем надеяться, что к этому времени успеем повязать психа. Кроме того, Томми сказал, что город будет наводнен приезжими со всей Америки.

Лорен собрала волосы назад и, стянула в хвостик.

— И из Европы тоже — сообщила она. — Эссампшин-Эбби, названное так в честь Успения Богородицы, открыло свои двери прихожанам ровно сто лет назад. Вполне возможно, приедет даже кардинал.

— Великолепно, — пробормотал Ник. — Попробуй тут убереги предполагаемую жертву! Вот что, Лорен, если нам не удастся его сразу схватить, я увожу тебя из города до окончания праздника.

— Согласна, — преспокойно кивнула Лорен. — Но Пит посоветовал нам жить одним днем, не загадывая вперед.

— До первого июля. Потом мы уезжаем. Лорен шутливо подняла руки:

— Сдаюсь и не спорю, но ты почти не оставил мне времени.

— Надеюсь, он поторопится. Послушай, самое главное — не расслабляться. Понятно? Ни на минуту не забывай, в какой ты опасности.

— Знаю и постараюсь держаться начеку. Могу я кое о чем спросить?

— Что?

— Не будь я… то есть… не будь я сестрой Томми… видишь ли, если бы мы не знали друг друга до того, как все это произошло, ты бы так же яростно возражал?

— Против того, чтобы из тебя делали приманку?

—Да.

— Но проблема в том, что ты — сестра моего друга, и я ничего не могу с собой поделать.

— Но что, если…

Первым порывом Ника было заверить Лорен, что он не пожелал бы подобной участи ни одной женщине. Кому, как не ему, знать, с каким треском может провалиться самый надежный расчет! Но, хорошенько все обдумав, решил, что ему представляется прекрасная возможность, которую не стоит упускать.

— Ладно, пятьдесят на пятьдесят.

— То есть?

— Я еще раз тщательно взвешу все «за» и «против», постараюсь определить, какова вероятность поимки этого гада, прежде чем он снова прикончит кого-то. А потом…

— Что потом?

— Окончательно соглашусь на твой план, — вздохнул Ник.

— Ты когда-нибудь в жизни боялся?

— И еще как! Уж я-то всякое повидал. Тебе в голову не придет, на что способно иное чудище в человеческом обличье! Мы далеко не всегда ловим нехороших мальчиков, что бы тебе ни преподносили телерепортажи и боевики. Зло чаще всего остается безнаказанным. Иногда маньяки благополучно доживают до старости. Сукин сын, что возглавляет список самых жестоких маньяков, некий Эммет Хаскелл, ухитрился сбежать из мичиганской психушки для социально опасных преступников еще год назад и до сих пор разгуливает на свободе.

— А что он сделал?

— Резал людей, как овец. Пока мы нашли семь трупов, и это только те, о которых нам известно. Бог знает, скольких еще мы не обнаружили. Хаскелл заявил психиатрам, что каждое новое преступление приносит ему удачу на скачках. Видишь ли, он обожал делать ставки и первую субботу каждого месяца всегда проводил на ипподроме, так что в первую пятницу требовалось непременно кого-то прикончить. И не важно кого, годился всякий: мужчина, женщина ребенок. Правда, он предпочитал молодых женщин. Чем красивее жертва, тем больше выигрыш.

— Томми сказал…

— Что?

— Ты не просил его хранить молчание, иначе он ни за что не проговорился бы, но я спросила, что тебя тревожит, и он упомянул…

Так вот к чему она клонит. Дело Старк. Он обо всем поведал Томми. В надежде, что, если разделит с кем-то груз тоски и идиотского сознания собственной вины, сумеет забыть. Но это ничуть не помогло. Нисколько.

— Он упомянул, что я застрелил женщину, верно?

— Верно.

— Я сделал то, что должен был.

— Ты совсем не обязан оправдываться передо мной, Ник.

— Понимаешь, просто выхода не было. Может, будь я попроворнее и сообразительнее, сумел бы сбить ее с ног, но вместо этого вышел из дома и дал ей время схватить ребенка и подготовиться.

Лорен нервно передернулась.

— Подготовиться? К чему?

— К моему приходу. Она поняла, что я вернусь, и хотела убить малыша на моих глазах.

Ник взволнованно нахмурился.

— Как ты избавляешься от воспоминаний? — спросила она. — Стараешься выбросить случившееся из головы?

— Нет. Учусь с этим жить.

— Но как?

— Ищу все новую работу на свою голову, — пожал плечами Ник.

— Но стараться постоянно занять себя не означает умения справиться с неприятностями.

— Только не говори Ноэ, но мне иногда хочется быть больше похожим на него. Он умеет моментально отгородиться от всех проблем.

— Ничего подобного, — возразила Лорен. — Он тоже платит по счетам, совсем как ты. Просто у него шкура толще.

— Возможно. Но пока такие животные, как Хаскелл и Старк, на свободе, я буду их ловить.

— Но ведь они никогда не переведутся. Верно? Ник, нельзя жить одной работой. Тебе нужна нормальная среда вне службы.

— Теперь ты разглагольствуешь прямо как Пит, а мне сейчас не до разговоров по душам.

Он поднял мобильник, набрал номер и сообщил:

— Мы свернем с шоссе на следующей развилке и что-нибудь съедим. Кстати, вы слишком близко за нами держитесь.

Едва он отключился, Лорен обернулась и посмотрела в заднее стекло.

— Синий автомобиль, верно?

— Нет. Серая «хонда», за синей.

— Давно они едут за нами?

— С той минуты, как мы покинули аэропорт. В нашей машине встроен маячок с пятидесятимильным радиусом действия, и как только мы окажемся в Холи-Оукс, Джулз Уэссон, старший следственной бригады, возьмет нас под постоянное наблюдение.

— Ничего это не даст. Городок маленький, и мы будем не столько ездить, сколько пешком ходить.

— Тебе тоже прикрепят хорошенький маячок. Не знаю, только, куда его вделают, должно быть, в брошь или браслет.

Лорен сразу стало легче от сознания того, что ФБР не выпустит ее из виду.

— Уверена, что Уэссон хорошо знает свое дело, но лучше бы на его месте был Пит.

— Здесь он вряд ли сумел чем-то помочь. Пит никогда не был так называемым полевым агентом. Тем, кто осуществляет операцию непосредственно на месте. Уэссон и мы с Ноэ будем снабжать его информацией, а уж Пит сам сообразит, что, где и когда. Кстати, в Суитуотере есть приличный ресторанчик? Это за следующим поворотом.

— В самом центре города. Небольшая закусочная. Но еда — выше всех похвал.

— Что бы тебе хотелось?

— Большой сочный гамбургер с пикулями и жареную картошку. Гору жареной картошки.

Ник не спросил, куда ехать. Суитуотер мог похвастаться только одной улицей, с оригинальным названием Мэйн-стрит[12], и закусочная расположилась точно в середине.

Лорен скользнула в кабинку у витрины. Ник сел рядом. Довольно тесно для двоих!

— Не хочешь устроиться напротив? — осведомилась она.

— Ни за что! — объявил он, потянувшись за липким, запаянным в пластик меню, стоявшим между солонкой и перечницей. — Пора практиковаться во всей этой любовной чепухе. Будем держаться как два голубка.

Он заказал два двойных гамбургера, двойные порции картошки и молоко. Лорен посетовала, что он ест, как крокодил, и это напомнило ему историю, случившуюся когда-то с ее братом у стойки кафетерия, еще в колледже. Лорен хохотала так, что на глазах выступили слезы.

— В жизни не подумала бы, что Томми способен на такое! Он первым начал драку?!

— Не всегда же Томми был священником, — напомнил Ник.

За первой историей последовала вторая, потом еще одна. Посетители, раздраженные громким смехом, начали оборачиваться, но снисходительно улыбались при виде поглощенной друг другом парочки.

К тому времени как они снова сели в машину, Лорен совсем успокоилась.

— Может, стоит сбросить скорость? — предложила она. — Я не вижу серой машины.

— И правильно. Мы не должны их видеть.

— Они проводят нас до Холи-Оукс?

— Совершенно верно.

— А сколько там агентов?

— Достаточно.

— Но ведь это, наверное, ужасно дорого обходится!

— Мы хотим прижать его, Лорен. Деньги тут не играют роли.

— Но если это будет дольше, чем предполагается…

— Значит, так тому и быть.

Лорен сняла заколку, распустила волосы по плечам, откинула сиденье и только закрыла глаза, как Ник воскликнул:

— Не понимаю!

— Чего именно?

— Ты… и живешь в каком-то захолустье.

— Мне нравится.

— Ни за что не поверю. В душе ты типичная обитательница большого города.

— Вовсе нет. Я выросла в маленькой деревушке.

— Ну да, принадлежавшей твоему деду. То есть в поместье. Можно, разумеется, считать его городком.

— Но почти все детство и юность я провела в крохотном городишке, небольшой замкнутой общине. Совсем как Холи-Оукс. Тамошние жители — люди порядочные и добрые. Кругом такая красота… и спокойствие, по крайней мере я так считала.

— Да, но почему в таком случае ты сняла, а не купила дом, в котором живешь?

— Прежде всего хотела наладить свой бизнес, — объяснила она. — Кроме того, миссис Тэлбот пока не хочет продавать дом, где много лет жила ее семья. И хотя сама она сейчас в доме для престарелых, все же не желает терять связи с городом. Я подумываю приобрести коттедж на озере, но потребуется большой ремонт.

— А почему тянешь с покупкой?

— Стив Бреннер.

— Тот парень из общества развития Холи-Оукс?

— Он хозяин коттеджа.

— А по-моему, он мечтает стать твоим хозяином.

— Что?

— Видишь ли, когда агенты Фарли и Файнберг забрались в твой дом, соседка позвонила в полицию, и шериф примчался как ошпаренный.

— ЖЗ не способен никогда и никуда мчаться.

— Шерифа зовут ЖЗ?

— Жирный Зад, — улыбнулась она. — Это его кличка. Его в Холи-Оукс не слишком уважают.

— Наверное.

— Прости, я перебила. И что случилось, когда заявился шериф? Они предъявили удостоверения?

— Нет, это было запрещено. И что самое странное, он даже не спросил. Зато долго расписывал о планах Бреннера. Похоже, Бреннер раззвонил по всему городу, что женится на тебе.

— Ну и болван!

— Я тоже так думаю. Но как только один из агентов поведал шерифу о нашем внезапно вспыхнувшем романе, он тут же убрался.

— Наверняка спешил поскорее донести обо всем Стиву.

— Вне всякого сомнения.

— Бреннер из тех людей, которым никак не втолкуешь, что не все в мире идет так, как хочется им, и не всегда можно добиться желаемого.

— Ничего, я помогу ему понять.

Лорен была не совсем уверена, каким образом ему удастся это сделать, но, судя по тону, Ник рвался в бой.

Время, казалось, летело как на крыльях. Они успели освоиться друг с другом и обнаружили, что их вкусы во многом схожи. Оба любили музыку, классическую и кантри. Зато до упаду спорили о политике: Лорен была истинной либералкой, а Ник — заядлым консерватором. Кроме того, он развлекал ее забавными историями из жизни своей немаленькой родни. И не успела Лорен оглянуться, как Ник уже въезжал на дорогу, ведущую в Холи-Оукс.

— Будем дома еще до темноты, — обрадовалась она. Ник вдруг стал серьезным.

— Лорен, я должен кое-что тебе сказать.

— Говори.

— Фарли и Файнберг, те агенты, о которых я упоминал…

— Ну?

— Они обыскали дом и нашли видеокамеру.

— Где именно?! — охнула Лорен.

— В бельевом шкафу, том, что наверху. В нем просверлена дырка, небольшая, размером с половину таблетки аспирина. Объектив направлен на твою кровать.

Лорен стало так плохо, словно кто-то с размаху всадил кулак в солнечное сплетение. Сама того не сознавая, она отчаянно вцепилась ему в руку.

— И ты признался только сейчас?

— Я хотел, чтобы ты немного отошла от предыдущего кошмара. Если бы я сказал обо всем, когда мы сели в машину, ты бы всю дорогу с ума сходила. Разве я не прав?

— И сколько времени она там была?

— Достаточно долго. На ней полно пыли, так что не менее двух недель, но точнее определить трудно. Кстати, серийный номер спилен.

— Больше не смей ничего от меня скрывать. Хорошо? Когда услышишь что-то новое, немедленно выкладывай.

— Мы все равно будем жить вместе, так что не сомневайся.

— Пока смерть не разлучит нас? — ехидно осведомилась Лорен, но в голосе звучал страх.

— Нет, пока мы его не схватим. Лорен разжала пальцы.

— Прости, что орала на тебя, как базарная торговка. Ты предупреждал. Твердил, что он побывал в моем доме и видел меня спящую. Видел меня…

Девушка осеклась, не в силах продолжать, и отвернулась к окну, чтобы Ник не заметил, как она потрясена. Господи, да ведь она одевалась и раздевалась при нем, а когда кондиционер плохо работал, ложилась в постель голой. И все это записывалось на видеопленку!

Она опустила глаза и заметила, что сломала заколку.

— Чувствую себя так, словно совершила нечто постыдное. В жаркие ночи я не надеваю сорочку…

— Но кого должно касаться то, как ты ведешь себя в собственном доме?

— Вот именно! — вскричала она. — Я ничего такого не сделала. Просто спала, вот и все. Я не принимала в спальне мужчин, а если бы и так, что тут такого? Господи, как мерзко!

— Лорен…

— Попробуй только сказать…

— Ты о чем?

— Попробуй завести шарманку насчет того, что еще не поздно передумать!

Он съехал к обочине дороги, заглушил мотор и взглянул на дорожный указатель. Все верно. Это Холи-Оукс.

— Что, даешь последний шанс передумать? — запальчиво осведомилась она.

— Нет.

— Почему же остановился?

— Послушай, перестань дергаться каждый раз, когда обнаружится что-нибудь неприятное. Нас еще ждет немало сюрпризов, которые я всеми силами постараюсь предугадать и предотвратить, но тебе придется взять себя в руки. Понимаешь? Я не могу каждый раз тревожиться из-за твоей непредсказуемой реакции, уговаривать тебя собраться…

Она осторожно тронула его за плечо.

— Обещаю, что больше это не повторится. Я не струшу. По крайней мере попытаюсь.

По глазам Лорен он увидел, что она не лжет и действительно полна решимости держать слово.

— Вижу, храбрости тебе не занимать, — кивнул он и включил двигатель.

Ей отчего-то стало холодно. Выключив кондиционер, Лорен зябко потерла ладони.

— Они нашли пленку? Она была в камере? Пленки ведь хватает всего на пару часов. Как же ему удавалось ее менять? Значит, он постоянно бывал в моем доме, спальне? Рискуя, что его увидят?

— Камера запускалась от пульта дистанционного управления, а это означает, что где-то находится монитор, по которому он следит за тобой. Я все покажу, когда мы приедем. Там стоит довольно простои передатчик, — сообщил Ник и, нахмурившись, добавил: — На уровне школьных самоделок, и именно это меня беспокоит. Оборудование явно устанавливал непрофессионал, но все сделано довольно грамотно.

— Но почему это тебя волнует?

— Не слишком-то умно со стороны нашего приятеля. Как я уже сказал, все почти примитивно, наш неизвестный субъект готов пойти на все, чтобы достичь совершенства. Его основная цель — произвести на нас впечатление.

— Но это ему не удалось.

— К сожалению.

Лорен кивнула и вновь отвернулась к окну.

— Мы почти дома.

Ник свернул на Эссампшн-роуд. Кто-то старательно зачернил табличку, так что виднелись всего две первые буквы[13]. Ник расплылся в улыбке.

— Это старшеклассники прикалываются, — пояснила Лорен. — Думают, очень смешно.

— Действительно смешно.

— Наверное, ты смотришь «Семью Симпсонов»[14], верно?

— Не пропускаю ни одной серии.

— Я тоже, — призналась Лорен. — Но проделки с табличкой ужасно бесят аббата. Мол, непочтение, святотатство и тому подобное. Мы сначала заедем домой или отправимся к озеру, на встречу с Джулэом Уэссоном? Томми сказал, что командный пункт — как раз в коттедже аббата.

— Сначала к Уэссону. Поворот на Оук-стрит, верно?

— Да. Налево — к моему дому, направо — к озеру.

Впереди маячил двойной шпиль Эссампшн-Эбби. Сооружение в готическом стиле было воздвигнуто на вершине холма, нависавшего над чистеньким городком. Мрачную громаду массивного каменного строения несколько оживляли яркие витражи и живописная дорожка, ведущая к дверям.

Ник сбавил скорость, проезжая мимо каменной ограды из кованого железа, окружавшей аббатство. Повсюду росли исполинские дубы, охранявшие дом Господа, словно верные стражи.

— Похоже на собор, — заметил Ник так тихо, словно Они уже оказались в церкви.

— Реставрация ведется довольно давно. Весь город собирал деньги на восстановление аббатства, — пояснила Лорен. — Но мастера почти закончили: во всяком случае, основное здание. Часовня еще не готова. В это время года сады просто изумительны.

— А что было сначала, курица или яйцо? Лорен поняла, о чем он спрашивает.

— Эссампшн-Эбби было основано бельгийским монашеским орденом задолго до того, как возник город. Население здесь крайне разношерстное. После второй мировой войны начался приток иммигрантов.

— Но что им нужно было в Богом забытом местечке?

— Разве Томми ничего не рассказывал об истории города?

— Никогда.

— Иммигранты приехали вслед за отцом Генри ван Керком. Он умер в прошлом году. Жаль, что я так и не узнала его. Невероятный человек! Во время войны помог многим семьям покинуть Германию, но нацисты схватили его и долго пытали. После освобождения он уехал в Америку, и отцы церкви послали его сюда, отдохнуть и подлечиться. Многие из тех, кому он помог, потеряли все и отправились сюда, чтобы жить рядом со своим духовным пастырем. Здесь они нашли свою судьбу и дом.

После смерти отца ван Керка аббат нашел его дневники и, посчитав, что они послужат прихожанам утешением и поучением, решил перевести их на английский. Правда, сейчас все заняты подготовкой к празднику, но как только все закончится, я сама переведу текст и сохраню в компьютере.

— Отец ван Керк похоронен здесь?

— Да, на кладбище рядом с аббатством. Там тоже растут великолепные дубы, куда толще, чем ты видел у аббатства.

— Поэтому место и называется Холи-Оукс, верно?

— Да. Священные дубы защищают ту землю, где спят ангелы.

— Где спят ангелы… — задумчиво протянул Ник. — Мне это нравится.

— А город? Правда, милый?

Белые, обшитые вагонкой дома выстроились вдоль мощенных брусчаткой тротуаров. Уличные фонари походили на старомодные, газовые, хотя Ник понимал, что они электрические. Прекрасный штрих, придающий городу еще больше очарования.

— Холи-Оукс напоминает города в Новой Англии. Такая же атмосфера. Твой дом огорожен палисадником?

— Нет. Соседский.

Ник повернул вправо и поехал по другой, обсаженной деревьями улице. Густые ветви переплетались, образуя зеленый полог.

— Чувствую себя так, словно попал в прошлое. Все время ожидаю, что откуда-то выйдет охотник с беличьими шкурками, свисающими с пояса.

— Он живет всего в двух кварталах, — пошутила девушка.

По мере приближения к озеру дома становились скромнее. Выстроенные во второй половине века, они выглядели более современными, но, как и их старшие собратья, были тщательно ухожены: очевидно, владельцы гордились своими жилищами и городом.

Они миновали заброшенное бейсбольное поле и продолжали путь на запад, мимо автозаправочной станции. Потом въехали в грубые деревянные ворота и оказались в парке.

— Весной и осенью тут полно студентов колледжа. Летом здесь раздолье для старшеклассников — сообщила Лорен.

Ник опустил стекло. В машину проник запах свежей земли, гниющих сосновых игл и березовых листьев. Они оказались на развилке. Впереди синело озеро. Тени от высоких деревьев играли на поверхности, покрытой мелкой рябью.

Коттедж стоял в густых зарослях. Ник свернул на усыпанную гравием подъездную аллею и остановил машину.

— Непохоже, что здесь кто-то живет, — заметила Лорен как раз в тот момент, когда дверь открылась. Сквозь решетку она разглядела мужчину в очках с толстыми стеклами в черной оправе.

Ник заставил ее сидеть в машине, пока он не откроет дверцу. Его глаза все время блуждали, изучая окружающую местность. Почти не обращая внимания на Лорен, он протянул руку.

— Это Джулз Уэссон? — прошептала Лорен.

— Нет, Мэтт Файнберг. Наш электронный гений и золотой парень. Он тебе понравится.

Тот, о котором шла речь, дождался, пока они не поднимутся на крыльцо, и только потом отворил решетку и отступил. Ничем не примечательная внешность, средний рост, карие глаза, каштановые волосы. И скобки на зубах! Зато улыбка чудесная, искренняя и добрая. Он держал охапку проводов, но тут же бросил их на столик в прихожей, чтобы пожать им руки.