Глава 12

Тиффани Тара Тайлер была шлюхой и гордилась этим. Она давным-давно усвоила, что, если собирается занять свою нишу в этом холодном жестоком мире, следует забыть о моральных принципах и тому подобной чепухе. С тех пор она проделала долгий путь от трейлерной стоянки в Шугар-Крике, и все лишь потому, что перестала изображать недотрогу. Достаточно хотя бы на нее взглянуть теперь — лучшего, доказательства и искать нечего. И ничто, даже лопнувшая шина на древнем «шевроле-каприз» 82-го года, не могло испортить ей настроения. Она высоко взлетела и чувствовала себя как рыба в воде и, кроме того, была твердо уверена, что теперь в ее жизни наступят долгожданные перемены. О, она всегда знала, что станет чем-то вроде библейской

Иезавели, недаром это предрекала еще матушка, заставшая ее в ванной с Кении Мартином, но Тиффани твердо решила плевать на все, что думает о ней старая, истрепанная шиза, называющая себя ее матерью. Она знала, в чем кроются ее истинные таланты, и всем сердцем верила, что упорным трудом можно многого достичь. Кто знает? Может, к тому времени, когда ей исполнится тридцать, а до этого еще двенадцать долгих годочков, она даже станет миллионершей вроде знаменитой мадам Хайди Флейш, которую Тиффани считала своей героиней и примером для подражания, познакомится со всеми кинозвездами. Уж они наверняка обращались с Хайди как со знаменитостью и, после того как перепихнутся, водили поужинать в модные шикарные рестораны.

Тиффани снова припомнила ту счастливую минуту, когда на нее снизошло озарение (значение последнего слова она посмотрела в словаре, прочитав статью в журнале «Мадемуазель»). Как-то Тиффани сидела в салоне причесок «Сьюзи», дожидаясь, когда ее и без того сожженные, неестественно светлые, закрученные мелким бесом волосы подвергнут очередному издевательству, именуемому химической завивкой. Позже, стараясь отвлечься от нестерпимого жжения в зудящей голове, она схватилась за журнал и стала читать первую попавшуюся заметку. Кричащие буквы заголовка ударили по глазам: «Осознай собственные достоинства».

Смысл был более чем ясен. Займись тем, что тебе лучше всего удается. Измени то, что не нравится в себе. И воспользуйся своими ценными качествами для того, чтобы достичь желаемого. Но самое главное, стремись развивать свои способности.

Тиффани запомнила каждое слово едва не наизусть и по сей день не расставалась с украденным журналом, всегда лежавшим в ее дорогой кожаной сумке, тоже приобретенной не совсем честным путем. Там же мирно покоился и мобильный телефон, за который Тиффани отдала безумную кучу денег, аж двести долларов. Зато теперь можно целых три месяца звонить бесплатно из любой точки Соединенных Штатов.

Тиффани самонадеянно считала, что в ней погибает гениальный экстрасенс, а прочтя статью, и вовсе вообразила, что судьба предназначила ее для великих дел. Ничего, ждать уже недолго.

Все начнется через два дня, после того как она вселится в «Холидом». Правда, номер в мотеле не совсем ей по карману, но дело того стоит. «Холидом» располагается как раз через дорогу от кабинета доктора, и ей не придется долго добираться к себе после операции.

Покупка мобильного телефона нанесла немалый удар по ее сбережениям. Но ничего не поделаешь, недавно Тиффани увидела снимок Хайди Флейш с трубкой в руках и поняла, что каждой девушке необходимо иметь такую удобную вещь, если эта самая девушка высоко метит. Зато теперь ей не хватало ровно двухсот долларов до кругленькой суммы в две четыреста, которую запросил доктор. Придется постараться, если она действительно хочет иметь классные титьки!

Тиффани носила все свои богатства с собой, не рискуя спрятать их в трейлере, где ее отчим в два счета унюхает заначку своим красным, дважды сломанным шнобелем типичного алконавта, и тогда всему конец. Он развернется на всю катушку и закончит гулянку, как обычно, в каталажке. А если он и не найдет деньги, от матери не скроешься. Она вечно шарит в вещах Тиффани, разыскивая все новые неопровержимые доказательства того, что дочь по-прежнему остается потаскухой. Она наверняка посчитает своей святой обязанностью пожертвовать «капусту» этому импотенту-проповеднику, который каждый день истерически визжит о Страшном суде с телевизионного экрана. Ну уж нет! Тиффани не станет бросать на ветер заработанные кровью и потом денежки, которым предназначено изменить ее будущее. Все при ней, и наличными. Она разделила стопку надвое и запрятала в чашечки лифчика первого размера, купленного по рекламному объявлению. Изготовители клялись, что лифчик творит чудеса с плоскогрудыми фигурами, но чудес, как известно, не бывает, в чем Тиффани и убедилась на собственном опыте А вот новая грудь сразу сделает ее настоящей красавицей, в этом Тиффани была уверена.

Добивайся своего и меняй все что можно — вот залог успеха. И, как все восемнадцатилетние девушки, Тиффани уносилась грезами в самое поднебесье. Она всегда была целеустремленной, и большая грудь была немаловажной частью ее планов. Она не говорила никому, даже лучшей подруге Лу-энн, что самой заветной ее мечтой было попасть на разворот журнала «Плейбой». «Пентхаус» был сортом пониже, как и «Хаслер», но она была согласна и на них. Все мужчины в Шугар-Крике читали эти журналы, то есть не совсем читали. Брали с собой в ванную, чтобы погонять шкурку, глазея на фотографии голых баб. Ничего, у них зенки вылезут из орбит, когда они увидят Тиффани во всем ее обнаженном великолепии, лукаво глядящую на них со снимка, на котором будут гордо красоваться ее груди четвертого размера.

Она понятия не имела, сколько платят фотомоделям. Должно быть, куда больше, чем получает она, расставляя ноги перед мужиками. Беда в том, что самые выгодные клиенты никогда не выбирают ее, должно быть потому, что у нее вместо груди — два прыщика. Взять хотя бы Веру — успевает за это же время намолотить в три раза больше, чем Тиффани, и все потому, что эти козлы обожают зарываться носом в ее гигантское вымя. Тиффани приходится идти на все, чтобы увеличить свой доход, даже делать минет на заднем сиденье машины. Правда, у нее это здорово получается, спросите хотя бы парней в Шугар-Крике или того же доктора, который будет делать операцию. Он был так потрясен ее умением, что сбавил цену на имплантаты. Придется, пожалуй, еще раз обработать его, чтобы сбросил двести баксов, а если упрется — намекнуть, что потолкует с его фригидной дурой женой, которая сидела в приемной и отвечала на звонки, пока Тиффани облизывала причиндалы муженька. Так или иначе, а у нее будут буфера четвертого размера!

На фоне столь грандиозных замыслов спущенная шина была просто пустяком, временным неудобством. Стоя на обочине дороги и энергично перекатывая во рту комок жвачки, Тиффани внезапно заметила мчавшийся навстречу фургон. Значит, не придется вызывать ремонтников по-новому мобильнику!

Она одернула юбку из ярко-розового спандекса и изящно изогнулась, балансируя на высоченных каблуках, от которых ужасно ныли ноги. Зато какая красота! Ничего не поделаешь!

Тиффани нисколько не сомневалась, что в эту минуту выглядит настоящей леди, попавшей в беду.

Оставалось надеяться, что за рулем мужчина, потому что Тиффани умела добиться от мужчин всего на свете. Как только они понимали, в какой области лежат ее таланты, им просто удержу не было.

Приглядевшись, она облегченно вздохнула, когда фургон остановился рядом и красивый незнакомец вежливо ей улыбнулся.

Тиффани Тара Тайлер распрямила плечи, изобразила приветливую ухмылку и, покачивая бедрами, направилась к фургону.

Как она и ожидала, ее жизнь должна была вот-вот радикально измениться.

Необратимо.

И навсегда.

Глава 13

Беседа с Питом, вероятно, окажется неплохой заменой сеанса у психотерапевта. Кстати, в Холи-Оукс не было ни одного, хотя имелось немало людей, которым не мешало бы потолковать по душам с «мозговедом». Взять хотя бы Эмму Мэй Брайас. Идеальный кандидат в психушку. Милая, но странная женщина в голубой шапочке для душа, украшенной белыми маргаритками. Эмма носила ее всегда и всюду, в солнце и дождь, и снимала лишь на час, по вторникам, когда делала прическу в «Мэдж мэджик», местном салоне красоты, гарантировавшем своим клиентам увеличение объема. Реклама не врала, и редеющие седые волосы Эммы Мэй действительно становились пышными, но только до того момента, когда она снова надевала шапочку и прихлопывала ее для верности ладонью.

Кроме нее, были и другие, только беда в том, что если бы знаменитый доктор Моргенштерн решил заняться частной практикой и повесить табличку на Мэйн-стрит, никто бы к нему не пошел. Проблемы и беды никогда не обсуждались с чужаками, а от тех, на кого «находило», просто бежали как от чумы.

Но что так задержало Пита? Он попросил подождать в столовой. Прошло уже минут десять, а Лорен так нервничала, что не могла усидеть на месте. И как раз в ту минуту, когда уже совсем решила спуститься в подвал и рассортировать белье для стирки, дверь, ведущая в кухню, открылась.

— Простите, что задержался, — извинился Пит, — случайно разговорился с монсеньором, и тот стал рассказывать об одном из своих прихожан. Не мог же я встать и уйти на середине.

Он закрыл за собой двери и вопросительно взглянул на девушку. И хотя Лорен сама попросила о встрече, сейчас не находила себе места. Да, это она все затеяла и знает, о чем будет его просить. Но при этом умирает от страха, что он вдруг согласится.

— Ну вот, — вздохнул Пит, садясь. Лорен нервно ерзала и так сильно постукивала носком туфли по полу, что стол трясся, Поняв, что этим выдает себя с головой, девушка постаралась успокоиться, хотя особого успеха не добилась. Зато теперь она сидела в неловкой позе, неестественно выпрямившись, неподвижная, как мертвец, на неудобном скрипучем стуле.

Солнечные зайчики пробирались в комнату сквозь старомодные тюлевые занавески, в комнате стоял слабый запах перезревших яблок: в центре стола красовалась большая китайская ваза с фруктами.

Пит не проявлял никаких признаков нетерпения и для начала учтиво осведомился, как она себя чувствует.

— Все в порядке, — заверила Лорен. Интересно, знает ли он, что она лжет?

Наступило молчание. Пит вежливо ждал, пока она соберется с мыслями и выложит, что у нее на уме. Но Лорен никак не могла заставить себя заговорить, хотя понимала, что ведет себя как настоящая идиотка. Еще Полчаса назад план казался почти идеальным, теперь же выглядит вздором и чепухой.

— Вы когда-нибудь катались на лыжах? Если Пит и был удивлен столь неожиданным вопросом, то не подал виду.

— Собственно говоря, нет. Хотя всегда мечтал попробовать. А вы?

— Да, я неплохая лыжница. Видите ли, все мое детство прошло в горном пансионе.

— Швейцарском, насколько мне известно?

— Да. И я при каждом удобном случае удираю в горы. С тех пор как живу в Америке, несколько раз уезжала в Колорадо. И навсегда запомнила, что испытала, когда поднялась фуникулером на вершину — черную. Понимаете, любой спуск имеет определенную степень сложности. Зеленая — для новичков, синяя — для середняков, а черная — для опытных мастеров, тех, кто любит преодолевать трудности. Есть, правда, еще алмазы и двойные алмазы, но на такое идут только асы. Во всяком случае, когда я стояла на краю обрыва, то долго-долго собиралась с силами, чтобы оттолкнуться. Это было в скалах Дувра. Мне казалось, что страшнее ничего нет на свете. Я ужасно боялась, но была полна решимости.

— И сказать обо всем сейчас — все равно что вновь оказаться на крутом склоне? — догадался Пит.

— Да… потому что я знаю: стоит начать — и возврата не будет…

Последовала неловкая пауза, прежде чем Лорен снова заговорила:

— Вероятно, мне стоит быть абсолютно откровенной, иначе мы просто потратим время зря. Я заверила, что все в порядке, но это неправда. Я места себе не нахожу, и все внутренности узлом скрутило.

— Это вполне объяснимо.

— Наверное. Но я все время только о нем и думаю. И не могу ни на чем сосредоточиться. Когда я стирала белье монсеньора, все перебирала в памяти, что скажу вам, и не заметила, как вылила целую бутыль отбеливателя на простыни. Очень большую бутыль.

— Что же, в этом есть свои положительные стороны. Теперь они станут белоснежными.

— К сожалению, они в сине-зеленую полоску. Представляете, что теперь будет?

— О Боже! — рассмеялся Пит.

— Придется купить ему новый комплект, — решила Лорен. — Но, как видите, мне немного…

— Не по себе?

— Да. Никак не возьму себя в руки, и… и совесть заела. Мне кажется, я виновата.

Раздался тихий стук. В дверях показалась голова монсеньора,

— Лорен, я еду в больницу исповедовать умирающего. Скоро вернусь, и миссис Кровски вот-вот будет. Не будете так добры отвечать на телефонные звонки? Если возникнет что-то срочное, отец Том обо всем позаботится.

— Разумеется, монсеньор. Пит поспешно встал.

— Минутку, монсеньор.

Извинившись, он вышел в прихожую и позвал Ноэ. На лестнице раздались шаги, и Пит приказал:

— Попросите агента Ситона отвезти монсеньора и остаться с ним.

Старику эта идея явно не понравилась, но Пит в два счета оборвал поток жалоб и твердо настоял на своем. Сообразив, что спорить бессмысленно, монсеньор неохотно согласился.

Пит вернулся к Лорен. Ник последовал за ним в столовую, захлопнул дверь и прислонился к ней с вызывающе скрещенными на груди руками, всем своим видом показывая, что не собирается уходить.

— Хочешь поговорить с Питом? — осведомилась Лорен.

— Ник просил разрешения присутствовать при нашей беседе, — пояснил Пит. — Я сказал, что это зависит от вас. Лорен, немного поколебавшись, кивнула:

— Так и быть. Но прошу тебя, Ник, не перебивать и не спорить со мной. Сначала выслушай все до конца. Обещаешь?

— Нет.

— То есть…

— Я сказал «нет»!

— Вы говорили, что чувствуете себя виноватой. Почему? поспешил вмешаться Пит. Решив игнорировать Ника, девушка долго рассматривала тонкий цветочный узор на вазе, прежде чем ответить:

— Мне хотелось убежать и спрятаться, пока вы его не поймаете, и от этого очень стыдно.

— Тут нечего стыдиться, ваше желание вполне естественно, — удивился Пит. — На вашем месте я бы испытывал то же самое.

Но Лорен не позволила себя утешать. Она не ребенок!

— Ничего подобного. Я вела себя, как трусиха и эгоистка. Не в силах усидеть на месте, она поднялась и, подойдя к окну, увидела, как монсеньор садится в дряхлый черный седан.

— Вы слишком беспощадны к себе, — покачал головой Пит. — Страх — это не порок, Лорен, просто защитный инстинкт организма.

— Он где-то… выслеживает другую женщину, верно? Мужчины промолчали.

— Отойди от окна, — велел Ник.

Лорен немедленно отступила и выпустила край занавески,

— Боишься, что он следит за домом священника? — спросила она, шагнув к Нику. — Ты же говорил, что он выполнил часть своего плана и теперь возвращается в свое логово!

— Нет, — поправил Ник. — Я сказал «возможно». Так что рисковать мы не имеем права,

— Поэтому у монсеньора появился телохранитель?

— Да, на то время, пока Том живет здесь, — кивнул Пит.

— Из-за нас он подвергается опасности?

— Это всего-навсего разумная предосторожность, — объяснил Пит.

— Этот человек… он вот-вот расправится с какой-то женщиной, верно?

— Видите ли, — продолжал Пит, осторожно выбирая слова, — пока мы не доказали обратное, разумнее всего предположить, что он сказал Тому правду. Так что, вероятнее всего, он действительно выслеживает очередную жертву.

— Он истерзает ее и убьет!

Стены комнаты, казалось, начали смыкаться, и Лорен судорожно вздохнула, пытаясь взять себя в руки.

— И на этом он не остановится, верно? Будет убивать и убивать…

— Сядьте, Лорен, — попросил Пит.

Девушка молча послушалась и, сама того не замечая, принялась отчаянно ломать пальцы.

— У меня есть план.

— Наконец решились оттолкнуться от вершины, Лорен? — улыбнулся Пит.

— Что-то в этом роде. Мне по-прежнему хочется сбежать, но я этого не сделаю.

Краем глаза Лорен заметила, что Ник выпрямился.

— Я должна его поймать.

— Предоставьте это нам, — попросил Пит.

— Но я могу помочь, — настаивала девушка. — Могу и должна. По многим причинам. И самая главная — страх за этих несчастных женщин, которые понятия не имеют, что за чудовище им угрожает. Именно поэтому я не имею права прятаться.

Пит задумчиво нахмурился и покачал головой, из чего Лорен заключила, что он уже догадался о ее намерениях, и поспешила объяснить все до конца, прежде чем он откажется продолжать разговор.

— Поверьте, Пит, я тоже могу быть упорной и настойчивой, и если решу что-то, то не отступлю. Всю мою жизнь чужие люди пытались мной командовать. После смерти матери адвокаты — душеприказчики, управляющие моим состоянием, все решали за меня. Это еще имело смысл, пока я была маленькой, но, став старше, я всеми силами противилась такому давлению. Никого не интересовали мои чувства, но мне хотелось самой решать свою судьбу. Бесполезно. Они определяли, какую школу мне посещать, где жить и сколько тратить. Знаете, — продолжала она, тяжело вздохнув, — мне стоило немалых трудов избавиться от их надзора, и когда наконец это удалось и я нашла место, которое считаю своим… своим домом… это чудовище пытается все отнять у меня. Не позволю! Не дождется!

— Но чего вы хотите от меня?

— Хочу быть приманкой! Вы же собирались расставить ему капкан, вот и используйте меня! Я согласна!

— Ты что, спятила?! — взорвался Ник.

Лорен чуть втянула голову в плечи, но попыталась не обращать внимания на гневные вопли и подняла умоляющий взгляд на Пита.

— Помогите убедить моего брата, что мне следует вернуться в Холи-Оукс. Это первый шаг. Вы понятия не имеете, как я трушу, но, думаю, иного выхода просто нет.

— Черта с два! — возразил Ник.

— Ты не понимаешь. — Лорен поразилась спокойствию собственного голоса. — Пит, если я вернусь домой, после того как он велел Томми спрятать меня, это будет похоже на вызов, правда? По крайней мере он это так воспримет?

— По-видимому, да, — согласился Пит. — Для него это игра, иначе почему он упомянул Ника? Зная, что Ник — агент ФБР, он пытается доказать, что умнее и проницательнее нас.

— Значит, если я вернусь в Холи-Оукс, он посчитает, что я играю ему на руку?

— Разумеется.

— И не мечтай, что вернешься! Будешь делать что сказано, пока этот ублюдок не отправится в ад либо за решетку, — прошипел Ник.

— Не будешь ли так добр дать мне закончить, прежде чем вступать в бессмысленные споры? — пробормотала Лорен, настороженно поглядывая на Ника. У него был такой вид, словно он вот-вот схватит ее за шиворот, потащит в холл и задаст образцовую трепку. Правда, ничего другого она не ожидала.

— Пит, ведь вы, как никто другой, способны проникнуть в его мысли. Сообразить, на какие кнопки нажать, чтобы он погнался за мной, и если я по-настоящему разозлю его, он оставит других женщин в покое. Кроме того, Холи-Оукс — маленький городок, куда ведет лишь одна дорога. Думаю, что при необходимости перекрыть въезд и держать город под наблюдением будет несложно.

— Лорен, но вы понимаете… — начал Пит.

— Да, я знаю, чем это может кончиться, и заверяю, что не собираюсь рисковать без нужды. Я буду выполнять все ваши указания. Даю слово. Только позвольте мне помочь поймать его, пока он снова не набросился на кого-то.

— Использовать вас как приманку, — повторил Пит.

— Да, — хладнокровно кивнула Лорен.

— Ты в самом деле рехнулась, — убежденно объявил Ник.

— Но мой план…

— Какой план? — фыркнул Ник. — Нет у тебя никакого плана.

— Николас, успокойся.

— Пит, мы собираемся бросить сестру моего лучшего друга на съедение львам и…

— Может, пора перестать думать обо мне как о сестре Томми, — предложила Аорен, — и начать мыслить соответственно своей должности? Тебе как раз представилась великолепная возможность.

— Использовать тебя как приманку, — тупо вторил он Питу, только в отличие от шефа не говорил, а рычал.

— Не будешь так любезен понизить голос? Не хочу, чтобы Томми, услышал, пока мы не примем окончательного решения.

Ник окатил ее негодующим взглядом и принялся метаться по комнате. Оставалось надеяться, что Пит станет ее единственным союзником, поскольку от Ника поддержки ждать не приходилось. Можно только представить, как отнесется к ее идее брат.

Придется попробовать убедить Пита.

— Не собираюсь всю оставшуюся жизнь прятаться! Мы оба знаем, Пит, что если бы не Ник и Томми, вас бы здесь не было. При вашей вечной занятости не можете же вы бросать все и чуть что мчаться сюда. Разве не так?

— К сожалению, нынешняя нагрузка такова, что людей вечно не хватает, — честно признался Пит.

— Ваше время очень ценно, и, думаю, неплохо бы побудить этого человека к действиям.

Лорен могла бы поклясться, что разглядела в глазах доктора огонек заинтересованности.

— И что вы предлагаете?

— Вывести его из себя. Свести с ума… Ник на мгновение остановился и ошеломленно уставился на Лорен.

— Он и без того сумасшедший! И ты тоже, если воображаешь, что мы с Томми позволим тебе в это вляпаться. Ну уж нет, Лорен, не выйдет!

Лорен снова обратилась к Питу:

— Это может подтолкнуть его к краю? Каким образом мы сумеем рассердить его настолько, что он забудет об осторожности?

— После того как я прослушал запись, могу с уверенностью сказать, что у маньяка чрезмерно раздутое эго и ему важно убедить мир в своем блестящем уме. При малейшей критике в свой адрес он на стену полезет. Если вы начнете судачить о нем с соседями, назовете идиотом, импотентом и тому подобное, думаю, что он с цепи сорвется. Захочет поскорее добраться до вас, чтобы заткнуть рот. Раздразните его, и он готов.

— А что еще можно сделать?

— Вызвать в нем ревность. Если он вообразит, что у вас роман с другим мужчиной, то посчитает это предательством. Лорен кивнула:

— Вызвать ревность? Нет ничего легче. Вспомните, что он сказал. Будто Миллисент изменила ему, флиртовала с другим мужчиной, и поэтому пришлось ее наказать. Я готова кокетничать со всеми городскими холостяками.

— Думаю, куда эффективнее, если это будет всего один поклонник и все, включая маньяка, поверят, будто вы его любите, — мягко возразил Пит.

Лорен молча выжидала. Пит принялся задумчиво барабанить пальцами по столу.

— Он назвал Ника по имени. Подначивал Томми подключить к расследованию ФБР, очевидно, хочет посостяэаться с нами, — вымолвил наконец Пит, потирая подбородок. — Начнем играть по его правилам и посмотрим, к чему это нас приведет.

— Что вы имеете в виду?

— Пусть воображает, будто мы пляшем под его дудку, — продолжал Пит. — Интересно, что будет, если он поймет, что именно его исповедь свела вас с Ником? Его тщательно продуманный план провалится, и он в самом деле почувствует себя идиотом. Весьма интересная мысль.

Пит усердно закивал и добавил:

— Вы с Ником должны вести себя, как влюбленная пара. Тогда удар уж точно попадет в цель. Если, конечно, он действительно таков, за кого себя выдает.

— Ник, — пробормотала она.

— Он ни за что не попадется на удочку, — усмехнулся Ник. — Так, значит, благодаря ему между нами вспыхнет любовь с первого взгляда?! Говорю же, Пит, это не сработает!

— Нам все равно, поверит он или нет, — терпеливо пояснил Пит. — Наша цель — довести его и во всеуслышание высмеять его и его идиотские развлечения. Если вы с Лорен будете вести себя как любовники, он поверит, что над ним издеваются. И, гарантирую, это ему не слишком понравится.

— Нет, — упрямо покачал головой Ник, — это чересчур рискованно.

— Но пойми же, — настаивала Лорен.

— Нет, это ты пойми! Молчала бы лучше! Да имей ты хоть малейшее представление, на что способны эти психи…

— Зато ты знаешь и сумеешь меня уберечь, — не сдавалась Лорен.

Ник, упершись подбородком в сцепленные руки, подался вперед.

— Ты мелешь вздор, потому что не знаешь, против чего восстала. Такой вещи, как стопроцентно надежный план, просто не существует. Верно, Пит? Помнишь дело Хейнса? Почему не поведаешь ей о надежных планах?

Пит явно взвешивал, как много можно открыл? Лорен.

— Еще до начала моей работы в ФБР люди, подобные Хейнсу, считались психопатами, и он действительно был из таких. В наши дни Хейнса посчитали бы организованным убийцей, если такой термин существует. Он невероятно тщательно готовил свои преступления и отличался острым умом. Намечал жертву, обычно незнакомую женщину, выслеживал месяцами, пока не узнавал всех ее привычек. И уж никогда не подумал бы предупредить ее, как этот ублюдок. Наконец, когда все было готово, он заманивал ее в уединенное место, где никто бы не услышал криков. Как большинство подобных маньяков, Хейнс старался как можно дольше наблюдать мучения несчастной, это усиливало наслаждение, а после убийства всегда прятал труп. В этом огромная разница между организованным и неорганизованным убийцей. Последние чаще всего оставляют тело на виду, а рядом бросают оружие…