Глава 5

Лорен не поверила ему, по крайней мере сначала. Томми пересказал все, о чем говорил ему маньяк в исповедальне. Сестра не перебивала, но он ощущал, что с каждой новой подробностью она все больше сжимается. Правда, на мгновение ей стало легче оттого, что мишень не Томми, а она. У брата и без того бед много.

— Ты прекрасно держишься, — заявил Томми едва ли не осуждающе. И он, и Ник терпеливо ждали, пока неприятная новость полностью дойдет до нее, и наблюдали за девушкой с вниманием исследователей, изучавших распластанную под стеклом бабочку.

— Не знаю, что и думать, — выдохнула Лорен. — Не могу поверить, что это правда.

— Нельзя пренебрегать угрозой, — предупредил Ник.

— Эта женщина, о которой он упоминал… Миллисент… он утверждал, что убил ее год назад?

— Он просто упивался своими подвигами. Лорен вздрогнула.

— И ее тела так и не нашли?

— Он заявил, что похоронил ее так глубоко, что никто не найдет труп.

— Пока что мы прогоняем ее имя через базу данных нераскрытых преступлений, — вмешался Ник. — В этой компьютерной сети хранится также информация о нераскрытых убийствах. Может, и наткнемся на что-нибудь.

— Я поверил ему, Лорен. Он ничего не сочиняет и действительно расправился с этой несчастной.

— Ты его видел? — прошептала Лорен.

— Нет. Как только он признался, что следующая жертва — ты, я вскочил и выбежал, — продолжал Томми. — Сам не знаю, что собирался сделать. В тот момент я ничего не соображал.

— Но разве ты не успел посмотреть, кто это? Он уже смылся? Не улетел же! Ты должен был неминуемо столкнуться с ним лицом к лицу.

— Он и не думал сбегать.

— И вырубил беднягу Томми, — добавил Ник.

— То есть как вырубил?

— Ударил сзади по голове, — пояснил Томми. — Уж не знаю чем, но повезло, что череп не прошиб. Я рухнул как подкошенный, а когда пришел в себя, увидел монсеньора. Он подумал, что у меня тепловой удар.

— Боже мой, да он мог убить тебя!

— Чепуха! Когда играешь в футбол, и не такое приходится выносить.

— Немедленно покажи, куда он ударил тебя!

Когда Лорен коснулась огромной шишки на затылке, Томми сморщился.

— Все еще чувствуется, — вздохнул он.

— Наверное, следовало бы показаться доктору, — посоветовала сестра.

— Говорю же, все это пустяки, жаль только, что я не видел его рожи!

— Я хочу послушать запись. Ты узнал голос?

— Нет.

— Может, мне он знаком.

— Он в основном объяснялся шепотом. Томми был смертельно напуган. Она видела, как в его глазах плещется ужас, и слышала нотки страха в голосе.

— С тобой ничего не случится, Лорен. Мы все сделаем, чтобы ты была в безопасности! — истово поклялся он, кивнув в сторону Ника.

Лорен долго молчала, уставясь на подтекающий кран. Ей казалось, что стоит пошевелиться, и она тут же потеряет сознание.

— К этому надо отнестись серьезно, — предупредил Томми.

— Согласна.

— В таком случае почему ты так спокойна?

Лорен поставила локти на стол, наклонила голову и прижала пальцы к вискам. Спокойна? Она привыкла скрывать свои эмоции, не выказывать чувств и все-таки удивилась, что брат не замечает, как потрясена сестра. У нее было такое ощущение, словно в мозгу взорвалась граната и разнесла в клочья уютный спокойный мирок ее существования. Какое там спокойствие!

— Томми, что мне нужно делать?

— Прежде всего я перечислю то, чего тебе не надо делать. Не смей рисковать, Лорен, пока все не кончится и его не поймают. Тебе нельзя оставаться в Холи-Оукс.

— Но как я могу уехать? Моя лучшая подруга выходит замуж, и я — подружка невесты. Ни за что не пропущу такое событие! И моя аптека должна открыться уже через две недели, а еще ничего не готово. Кроме того, вот-вот начнутся публичные слушания насчет расширения городской площади. Люди надеются на меня. Не могу я вот так взять и смыться!

— Но это ненадолго, пока его не найдут! Лорен оттолкнулась от стола и вскочила, не в силах больше продолжать этот бессмысленный спор.

— Куда ты? — осведомился Томми.

— Чай заварить. Хочу выпить чашечку.

— Чай? На улице сорок градусов, а тебе приспичило пить чай? — возмутился Томми, но под мрачным взглядом Лорен отступил.

— Ладно-ладно, я покажу, где что стоит.

Лорен неспешно наполнила чайник водой, поставила на газ и, вынув из банки пакетик с чаем, положила его в чашку. И только потом оперлась бедром о тумбу и повернулась к брату:

— Мне нужно все хорошенько обдумать.

— Не о чем тут думать! Тебе нужно на время скрыться. Все равно иного выхода у тебя нет. Я не позволю…

— Томми, — быстро перебил Ник, — ты забыл позвонить шерифу Ллойду.

— Да, ты прав.

Томми и в самом деле успел выбросить шерифа из головы.

— А ты тем временем постарайся вбить ей в голову хоть немного здравого смысла, — попросил он, хмурясь. — Должна же она понять, насколько это серьезно!

— Я все понимаю, — запротестовала Лорен. — Но дай мне немного опомниться!

Томми неохотно встал и пошел звонить. Ник, в свою очередь, взялся за мобильник, чтобы сообщить в полицию о появлении Лорен. Потом связался с шефом. Лорен заварила чай и снова уселась.

— Тебе не мешало бы тоже купить мобильный телефон, — посоветовал он. — Тогда мы всегда знали бы, где ты, и можно было бы позвонить нам с дороги.

— В Холи-Оукс каждый знает, кто где есть. Все равно что жить в аквариуме.

— А вот шериф понятия не имел, где ты.

— Должно быть, поленился спросить. Страшный лодырь. Но своих соседок я предупредила, и, кроме того, двое парней присматривают за аптекой в мое отсутствие, пока там идет ремонт.

Лорен взяла со стола полицейский протокол, прочитала и снова отложила.

— Мне хотелось бы послушать запись.

Нику давно не терпелось узнать реакцию девушки на исповедь убийцы. Он принес из комнаты кассетный магнитофон и поставил в центр стола.

— Готовы? — спросил он. Лорен перестала мешать чай, набрала в грудь побольше воздуха и кивнула. Ник нажал клавишу и откинулся на спинку стула. Лорен зачарованно таращилась на вращающееся колесико пленки, с каждой минутой все яснее сознавая всю меру обрушившегося на нее ужаса. К тому времени, как голоса стихли, девушке казалось, что ее вот-вот вырвет.

— Господи…

— Узнала его голос? Лорен покачала головой:

— Он еле шепчет. Я даже не все сумела разобрать. Но вряд ли я слышала его раньше. Позже еще раз послушаю. Но не сейчас. Просто не могу.

— Кое-что он выкладывал с вполне определенным намерением и достаточно расчетливо. По крайней мере мне так кажется. Ему хотелось довести Томми.

— И это ему удалось. Просто не знаю, что теперь делать с братом. Он голову потерял от страха. Ему вредны такие стрессы.

— Ничего не поделаешь, Лорен. Представьте, что кто-то заявляет, будто собирается убить вашу сестру после того, как вдоволь с ней натешится. Что же, прикажете не волноваться?

Лорен в раздумье запустила пальцы в волосы.

— Да, конечно, только…

— Что?

— Как бы ему не стало хуже.

Ник с первых же слов, произнесенных Лорен, заметил легкий французский акцент, сейчас ставший более явственным. Пусть она выглядит отрешенной и собранной, но это всего лишь маска, которая вот-вот треснет, как весенний лед.

— Но почему именно я? — с искренним недоумением поинтересовалась она. — Я живу такой неинтересной, обычной жизнью. Не вижу никакого смысла.

— Вряд ли стоит искать здравый смысл в выходках маньяка. Пару лет назад мы поймали одного. Этот псих прикончил шесть женщин, прежде чем его удалось прижать к стене. И знаете, что он ответил, когда на допросе его спросили, где и по какому признаку он выбирал свои жертвы?

Лорен подняла брови.

— В бакалейных лавках. Он стоял у входа и улыбался покупательницам. Первая, кто улыбнется в ответ, и есть та самая. Простые женщины, Лорен, ведущие такое же существование, как и вы. Так что причины могут быть самые невероятные. Вы лишь потратите время, пытаясь понять ход их мыслей. Оставьте это специалистам.

— Вы считаете этого человека в исповедальне серийным убийцей?

— Возможно. А может, и нет. Вероятно, он всего лишь начинающий. Эксперты скажут точнее, когда прослушают запись. Им лучше знать.

— Но что думаете вы?

— Во всем этом есть чертовски много противоречий: несоответствий, я бы сказал.

— А именно?

Ник пожал плечами:

— Прежде всего он сказал Томми, что год назад расправился с какой-то женщиной. Но думаю, он лжет.

— Почему?

— Потому что он хвастался, что именно тогда и приобрел настоящий вкус к подобного рода вещам. Это заявление полностью противоречит другому.

— Не понимаю.

— Если он помешался на пытках и убийствах женщин, значит, прикончил ее недавно, а не год назад. Он просто не выдержал бы так долго без своего любимого развлечения.

— Ник, а как насчет письма, которое он, как утверждает, отправил в полицию?

— Если он его написал и успел отправить, его получат завтра или послезавтра. Они уже готовятся проверить, нет ли там отпечатков пальцев, в чем я сильно сомневаюсь.

— Вряд ли найдут отпечатки и на кассете, верно?

— Был один, но не нашего друга. Парень, что продал ему кассету в торговом центре «Сьюпер-сидс», имеет приводы, поэтому его отпечатки были в картотеке. Мы легко отыскали его, потому что офицер, который осуществляет надзор за условно осужденными, помог ему найти эту работу.

— Он запомнил, кто купил кассету?

— К сожалению, нет. Вы когда-нибудь бывали в таких центрах? Там народу тьма, и это была единственная касса, где брали наличные, так что маньяк не предъявлял кредитной карточки и не оставил чека.

— А как насчет исповедальни? Там не осталось отпечатков?

— Сотни.

— Но вы не думаете, что какие-то принадлежат ему?

— Не думаю, — согласился Ник.

— Он очень хитер, верно?

— Не настолько, каким себя воображает. Любой, даже самый изворотливый человек обязательно оставляет следы и делает ошибки. Кроме того…

— Что?

— Мы обязательно его переиграем.

Глава 6

Ник просто излучал уверенность, и до Лорен неожиданно дошло, что он, возможно, привык изображать спокойствие, чтобы свидетели и жертвы не впадали в панику.

— Интересно, вас что-то когда-то задевает? — выпалила она.

— Разумеется.

— Вы уверены, что этот человек не шутит, так ведь?

— Лорен, сколько бы раз вы ни спрашивали, ответ будет тем же. Да, я думаю, он вполне серьезен, — терпеливо повторил Ник. — Он немало трудов положил на то, чтобы изучить вас, меня и Томми. Как я уже говорил, его целью было напугать вашего брата, и теперь он уверен, что это ему удалось. Томми убежден, что этот тип свихнулся, но у меня такое чувство, будто все сказанное им тщательно отрепетировано. Теперь остается только выяснить его истинные намерения.

Поняв, что теряет самообладание, она судорожно вцепилась в Ника.

— Поверить не могу, что это происходит со мной, — дрожащим голосом пролепетала она. — Вы слышали, что он сделал с этой женщиной? Как ее терзал? Вы…

Ник ободряюще сжал ее руки.

— Лорен, сделайте глубокий вдох. Попробуйте.

Лорен послушалась, но это не помогло. Кошмар происходящего наконец настиг ее. Заледенев, казалось, до самых костей, она отстранилась и принялась лихорадочно растирать плечи. Видя, как она дрожит, Ник схватил пиджак и укутал девушку.

— Так лучше?

— Да, спасибо.

Он едва подавил порыв обнять ее и утешить, как собственную сестру, но не знал, как отреагирует Лорен, поэтому просто сидел и ждал, пока она придет в себя. Она мертвой хваткой стиснула лацканы.

— Вы давно приехали?

— С час назад.

Оба смолкли. Тишину нарушали лишь тиканье часов над раковиной и приглушенный голос Томми, доносившийся из гостиной. Девушка так и не притронулась к чаю. Лорен подняла голову, и он увидел в ее глазах слезы.

— Тебе плохо? — выдавил он. Лорен смахнула прозрачную капельку.

— Я думала о той женщине, Милли, и обо всем, что он сделал с ней.

Чай остыл, и она решила заварить свежий себе, а заодно и Нику. Нехитрые хлопоты немного отвлекли Лорен и дали время взять себя в руки.

Ник пристально наблюдал за ней, вежливо поблагодарил за совершенно ненужный чай и, подождав, пока Лорен снова сядет, заметил:

— Я все гадал, как вы перенесете это известие.

— Надеялись, что я крепче, чем кажусь?

— Что-то вроде этого.

— А чем вы занимаетесь в ФБР?

— Розыском пропавших без вести.

— И кого же вы находите?

— Если повезет?

— Именно.

Ник нажал кнопку перемотки и посмотрел на Лорен.

— Детей. Я нахожу детей.

Его глаза потемнели, но он не отрывал взгляда от Лорен, пытаясь проникнуть в ее мысли. Неужели анализирует каждое ее движение, словно сидит за шахматной доской и рассчитывает ходы? Пытается найти ее слабое место?

— Это подразделение специального назначения, — пояснил он, надеясь положить конец обсуждению его работы.

— Жаль, что нам пришлось встретиться таким образом, в подобных обстоятельствах.

— Да, верно.

— Смотрите, как дрожат! — воскликнула она, вытягивая руки. — Я так зла, что кричать готова.

— Валяйте.

Девушка недоуменно встрепенулась:

— Что?

— Кричите.

Лорен захлопала ресницами, но тут же робко хихикнула:

— Монсеньера удар хватит, а заодно и моего брата.

— Послушайте, постарайтесь отвлечься.

— И каким же образом?

— Давайте поговорим о чем-то другом, пока Томми не вернется.

— Не могу я ни о чем другом думать.

— Неправда. Попробуйте, Лорен. Сразу станет легче.

— Ну хорошо, — нерешительно протянула она. — С чего начать?

— С себя.

Лорен покачала головой, но Ник не отступал:

— Не правда ли, странно, что мы до сих пор не встречались?

— Очень, — согласилась она. — Лучший друг Томми с самого детства, приняли его в семью, а я почти ничего о вас не знаю. Томми приезжал домой на лето, и вас тоже приглашали, но вы так и не выбрались. Каждый раз что-то мешало.

— Зато мои родители как-то побывали у вас, — заметил он.

— Да, и ваша мать привезла семейные фото: на одном вы, вернее, все семейство… и Томми перед рождественской елкой. Хотите посмотреть?

— Оно с вами?

Она понятия не имела, каким красноречивым оказалось ее признание.

Лорен вынула из сумочки небольшое портмоне, выудила снимок из-под пластиковой карточки, вставленной в одно из отделений, и протянула Нику. Тот заметил, что пальцы Лорен больше не дрожат.

Он долго рассматривал снимок, на котором пялились в объектив все восемь ребятишек Бьюкененов вместе с их гордыми родителями. И Томми тоже тут… втиснулся между братьями Ника Алеком и Майком. У Дилана шикарный фонарь под глазом. Ник смутно припоминал, что сам засадил брату в физиономию мячом во время семейного футбольного матча.

— Ваша мать помогла мне запомнить все имена. Только вы немного не в фокусе, и локоть Тео закрывает половину вашего лица. Неудивительно, что я не узнала вас.

Ник отдал ей снимок и, пока она вновь его прятала, сообщил:

— Я тоже много знаю о вас. Томми увешал фотографиями всю комнату.

— Я была такой уродиной!

— Ужасной, — поддразнил он. — Настоящий кузнечик — сплошные ноги. Томми читал мне ваши письма. Бедняга места себе не находил, оттого что не может привезти вас. Все время терзался угрызениями совести. У него была семья, а у вас — нет.

— Не так уж мне было плохо. Проводила летние каникулы с дедушкой, да и в пансионе жилось чудесно.

— Просто вы не знали другой жизни.

— Я была счастлива, — настаивала Лорен.

— Но очень одинока.

— Немного, — призналась девушка. — После смерти деда.

— Ты уже свободно чувствуешь себя со мной? — неожиданно спросил Ник.

Лорен почему-то стало неприятно.

— Да, а в чем дело?

— Видишь ли, мы будем много времени проводить в обществе друг друга, поэтому очень важно, чтобы ты не смущалась в моем присутствии.

— И сколько же времени мы должны проводить вместе?

— Все дни и ночи напролет, пока это не закончится. Другого выхода нет, Лорен. — И, не дав ей времени осмыслить сказанное, заметил: — Твой брат на стену полез, когда узнал, что ты стала моделью.

— Верно, — усмехнулась Лорен, — просто взбесился. Даже не поленился позвонить матери-настоятельнице. В жизни не предполагала, что собственный брат меня выдаст!

— Мать-настоятельница, то есть мать Мэделин, не так ли? Ну и память у него!

— Да. После звонка Томми она связалась с теми людьми, у которых, как предполагалось, я гостила. Очень богатое семейство. Это они познакомили меня с итальянским дизайнером.

— Всего один взгляд — и он тут же захотел тебя?

— Не меня. Он попросил показать его весеннюю коллекцию, — поправила Лорен. — И я участвовала в нескольких демонстрациях.

— Пока мать-настоятельница не притащила тебя обратно в монастырь.

— Это так унизительно, — призналась она. — На меня наложили покаяние, а это означало полгода работы на кухне. Сплошные горшки и кастрюли. Из роскоши и блеска — в посудомойки! Мы действительно должны быть все время вместе, Ник?

— Когда ты соберешься чистить зубы, я буду выжимать пасту из тюбика, — не моргнув глазом сообщил он и снова вспомнил прошлое: — Одиннадцать месяцев спустя ты появилась на обложке журнала мод, и когда Томми показал его мне, я поверить не мог, что это та же тощая малышка с ободранными коленками.

Кажется, он пытается ей льстить?

Но Лорен не знала, что на это ответить, и поэтому промолчала.

— Отныне мы неразлучны! — объявил Ник.

— Означает ли это, что ты будешь возникать на пороге моего дома прежде, чем я успею одеться?

— Нет. Это означает, что мы будем одеваться одновременно. Какую сторону кровати предпочитаешь?

— Прошу прощения? Он повторил вопрос.

— Правую.

— Значит, я сплю слева.

— Ты шутишь?!

— Насчет кровати? Конечно. Но я сделаю все возможное, чтобы уберечь тебя, и если для этого потребуется бессовестно вторгаться в твою личную жизнь, значит, так оно и будет.

— И надолго все это?

— Как получится.

— А если я захочу принять душ?

— Вручу тебе мыло.

— Это, надеюсь, тоже шутка.

— Лорен, я должен быть достаточно близко, чтобы потереть тебе спинку. Иначе никак нельзя. Пойми же: я первый, кого ты увидишь утром, и последний, кто пожелает тебе доброй ночи, прежде чем ты закроешь глаза. Мы станем кем-то вроде сиамских близнецов.

— Но если ты будешь все время проводить со мной, как же собираешься ловить его?

— Я работаю на могущественную и влиятельную организацию, Лорен, помнишь? Они уже начали расследование. Предоставь нам поймать его, для этого мы существуем.

Лорен задумчиво подперла ладонью подбородок и надолго замолчала.

Наконец она выпрямилась и посмотрела Нику в глаза.

— Я не позволю ему запугать себя. И хочу помочь. Обещаю не наделать глупостей, — поспешно прибавила она. — Нет, я не боюсь. Просто вне себя от злости… ярости… бешенства, но никакого страха.

— А следовало бы опасаться. Страх — сильное чувство и пробуждает к жизни инстинкт самосохранения.

— Но он также может парализовать, а этого я не допущу, — заверила Лорен. — Этот человек… это чудовище расписывает брату, какое удовольствие получил, терзая и убивая бедную беззащитную женщину, а потом заявляет, что жажда крови не дает ему покоя и следующей жертвой он выбрал меня. Сообразил, что Томми попытается его увидеть, и поджидал его у исповедальни, чтобы оглушить. Хорошо, что не убил.

— Он этого вовсе не хотел, иначе спокойно прикончил бы Томми, — тихо возразил Ник. — Теперь он использует Томми, как своего посланца.

Но тут он заметил, как исказилось лицо Лорен, и поспешил заверить:

— Не волнуйся за брата. Мы и его будем охранять.

— День и ночь, — потребовала она.

— Разумеется, — согласился Ник. Лорен кивнула.

— Не кажется ли тебе, что теперь этот человек правит бал? Велит Томми известить тебя, заставляет увезти меня и тогда, может быть, откажется от своего гнусного замысла. И мой брат послушно следует приказу. Прячет меня.

— Ну конечно, он хочет защитить тебя. Томми любит тебя. Лорен снова потерла виски.

— Знаю, — вздохнула она. — Возможно, на его месте я поступила бы так же.

— Но…

— Я слишком хорошо знаю своего брата, чтобы не видеть, как он терзается, и причина тут не только во мне. Уверена, что маньяк сказал Томми что-то такое, о чем вы оба умолчали.

— И что именно?

— Он наверняка пообещал Томми, что попробует найти себе другую игрушку, — дрожащим голосом выпалила Лорен. — По какой-то причине он решил предупредить меня, чтобы я успела найти защиту. Только другая несчастная такого предупреждения не дождется.

— Возможно, нет, — согласился Ник. — Но тебе нужно скрыться.

— Ничего подобного. Бегство — это не выход! Не собираюсь давать никому такую власть надо мной! Он меня не запугает!

— Думаю, нам стоит обсудить это позже, после того как Пит покажет запись эксперту.

Ник попытался встать, но Лорен схватила его за руку. Она вовсе не собиралась ждать.

— Я знаю, что у вас уже есть какие-то версии! И хочу их услышать. Мне нужна информация, Ник. Не желаю чувствовать себя беспомощной, как сейчас!

Он впился в нее взглядом, прежде чем решиться.

— Так и быть, я выложу все, что мы знаем. Прежде всего мой шеф, Питер Моргенштерн, уже прослушал запись. Он психиатр, возглавляет мое подразделение и лучший специалист из всех, кого я знаю. Если кто-то и способен разгадать ход мыслей маньяка, то это он. Только помни, у Пита нет времени сидеть и анализировать каждое слово.

— Понимаю.

— Прекрасно. Первым делом обсудим факты. Самое главное, что жертва выбрана не наугад, а специально. Псих добирается именно до тебя.

— Известно почему?

— Потому что… зациклился на тебе.

— И что это означает? — нетерпеливо бросила Лорен.

— У тебя появился поклонник. Фанат. Именно так мы их зовем… фанаты.

— Но это совершенная бессмыслица! Я не кинозвезда, не знаменитость. Самая серенькая личность.

— Взгляни в зеркало, Лорен. В тебе нет ничего серенького. Ты прекрасна. И он так считает… нет, помолчи. Большинство жертв маньяков — люди никому не известные.

Лорен тяжело вздохнула:

— Продолжай. Мне нужно досконально знать своего врага. Ты меня не пугаешь, — пояснила она. — Не стоит так тщательно подбирать слова. Пусть поймет, что я способна ответить ударом на удар!

— Прекрасно! Так вот, судя по его словам, он давно преследует тебя. И знает все о твоей жизни. Каждую деталь, вплоть до духов и стирального порошка, которыми ты пользуешься, какие книги читаешь, с кем спишь и тому подобное. Он дал понять, что пару раз побывал в твоем доме. Сидел за столом, сунул нос в комод, ел все, что достал из холодильника. Именно таким способом он знакомится с тобой. Не исключено, что он украл что-нибудь из нижнего белья, вещь, которой ты до сих пор не хватилась. Подумай хорошенько и вспомни, какую ночную сорочку или футболку ты последнее время никак не можешь найти. Из тех, что носишь на голое тело.

— Но зачем? — ахнула она, потрясенная описанием человека, которого Ник называл ее фанатом. Неужели кто-то тайком вломился в ее дом и рылся в вещах? При одной мысли о том, что за ней следили, по коже мурашки поползли!

— Должно быть, на одежде остался твой запах, — пояснил Ник. — Это каким-то образом сближает его с тобой. Как бы там ни было, он спит с ней, — добавил он, вспомнив слова мужчины о том, что он упивается ароматом Лорен.

— Что-то еще? — осведомилась она, удивленная собственным деловитым тоном.

— Да, — вздохнул Ник. — Он умудрился наблюдать за тобой спящей.

— Не может быть! Я бы знала! — вскрикнула Лорен. Ник постучал по магнитофону.

— Тут все записано.

— А если бы я открыла глаза… что, если бы я проснулась и увидела его?

— Как раз этого он и добивается. Но, по его мнению, еще рано. Он вообразил бы себя оскорбленным, если бы ты вынудила его к решительным действиям именно на этом этапе.

— Но почему?

— Это означало бы, что ты слишком торопишь события. У него весьма развернутая программа.

— Продолжай. Я в порядке, — заверила Лорен,

— Это все, что он посчитал нужным нам сообщить, — развел руками Ник. — Но у нас тоже возникли кое-какие соображения. Мы думаем, что маньяк живет в Холи-Оукс,

Один из тех, с кем ты постоянно сталкиваешься, вероятно, даже каждый день. Отношения у вас прекрасные, но, как я и сказал, неизвестно, что творится в голове у психа. Пит говорит, что пока он на стадии обожания. Это означает, что он считает тебя совершенством и всеми силами стремится защитить. Он одержим тобой и явно борется с собственными инстинктами, а может, просто добивается, чтобы мы в это поверили. Вполне возможно, что он искренне любит тебя, Лорен, и пока не собирается дать себе волю, но знает, что все равно придется, потому что рано или поздно ты разочаруешь его. В больном мозгу маньяка зреет убеждение, что ты все равно не способна оправдать его ожиданий и что бы ни делала, никак не сможешь ускользнуть.

— Ты сказал, что пока он на стадии обожания, но это продлится недолго. И когда же произойдут перемены?

— Понятия не имею, — честно признался Ник. — Но вряд ли придется ждать годы. По его разумению… ты уже можешь быть… запятнана… нечиста. Понимаешь, ему любой ценой необходимо найти в тебе пороки, чтобы чувствовать себя униженным и растоптанным. Может, твоя улыбка покажется ему непристойной, или он посчитает, что ты издеваешься над ним. Или вдруг обнаружится, что ты с кем-то встречаешься. Это, вне всякого сомнения, его взбесит. Ему нравится изображать из себя мученика. Вспомни, он пообещал Томми оставить тебя в покое, если ты скроешься от него. Но при этом хвастался своим блестящим умом и страстью к преодолению трудностей.

— Хорошо бы ему надоела собственная одержимость.

— Этот не отвяжется! — резко бросил Ник. — Он целиком во власти собственных извращенных фантазий и не в силах остановиться. Для него это игра в кошки-мышки, где тебе отведена роль мышки. Он обожает охоту, и чем сложнее обстоятельства, тем увлекательнее задача. Погоня не кончится, пока ты не станешь молить о пощаде.