Глава 17

Уэссон — жлоб и поганец. Злобный, надоедливый, несносный, грубый и наглый. Всячески унижает своих людей. И, что еще хуже, напрочь лишен сострадания. Стоило лишь посмотреть, как он торжествует, услышав, что какой-то фермер наткнулся на изуродованное тело восемнадцатилетней Тиффани Тары Тайлер! Хотя бы ради приличия сдержался! Так ведь нет, только что не вопит от радости, и при виде этого непристойного ликования Лорен брезгливо поморщилась.

Ник решил увести ее из коттеджа, пока девушка не наслушалась ужасающих подробностей. Он разделается с Уэссоном позже.

Но когда он попытался увести Лорен, она вырвалась. И сделала то, на что Ник не считал ее способной. Но восхищение его от этого лишь возросло.

Под ее осуждающим взглядом Уэссон виновато съежился. Но Лорен, не ограничившись этим, отчитала его, как школьника, и с каждым словом лицо Уэссона багровело все гуще. Она напомнила, что молодая женщина зверски убита и, если он не испытывает ни сочувствия ни жалости к бедняжке, ему следует поискать другую работу.

Когда Уэссон попытался спорить, Ник все же вмешался, только его лексикон был куда более выразительным, чем у Лорен.

— Я подам рапорт, — пригрозил Уэссон.

— Сколько угодно, — отмахнулся Ник.

Уэссон решил поскорее закончить разговор. Подумать только, какая-то истеричка смеет его осуждать! Он не собирается тратить свое драгоценное время, умасливая ее. Пусть этим займется Бьюкенен!

— Делайте то, что вам ведено, и мы схватим его, — буркнул он, но Лорен не собиралась отступать.

— А заодно держать свое мнение при себе, не так ли? — съехидничала она,

Уэссон, не потрудившись ответить, повернулся к компьютеру. Терпение девушки лопнуло.

— Ник, могу я воспользоваться твоим телефоном?

Ник молча протянул ей трубку.

— Не подскажешь номер доктора Моргенштерна?

Уэссон вскочил как ошпаренный, едва не свалив кресло.

— Если у вас есть проблемы, не проще обсудить их со мной?

— Не думаю.

— Простите?

— Я сказала «не думаю».

Уэссон умоляюще взглянул на Ника, словно прося помочь справиться с взбалмошной девицей, но тот не обратил на него внимания.

— Нажми три-два. Так быстрее дозвонишься.

— Послушайте, мэм, понимаю, я показался не совсем…

— Вы показались мне бесчувственным, — перебила Лорен. — Жестоким, бессердечным и черствым.

Уэссон скрипнул зубами и презрительно скривил губы.

— Если каждое преступление принимать близко к сердцу, некогда будет бороться с преступниками. Для того мы и стараемся поймать этого извращенца, чтобы больше не находить трупы его жертв.

— Ее звали Тиффани, — напомнил Ник.

— Мне хотелось бы, чтобы вы называли ее по имени, подхватила Лорен.

Уэссону пришлось смириться. Вероятно, он был готов на все, чтобы отделаться от истерички.

— Тиффани, — повторил он, — Тиффани Тара Тайлер.

Лорен отдала мобильник Нику, гордо выплыла из коттеджа и скользнула в машину, прежде чем Ник успел открыть ей дверцу.

— Что за несносный тип, — пожаловалась она.

— Еще какой! — согласился Ник. — Правда, я не ожидал, что ты сумеешь его приструнить.

— Не пойму, как мог Пит поставить его во главе операции.

— От него ничего не зависело. В этом деле он всего лишь консультант. Расследование ведет О'Лири, а Уэссон — его подчиненный.

Ник развернулся и направился к городу. Солнце только стало опускаться за деревья, бросая золотистые отблески на воду. Тиффани не шла у Лорен из головы.

— Уэссон только что ура не кричал, когда узнал об этой бедняжке.

Несмотря на неприязнь к Уэссону, чувство справедливости все-таки взяло верх.

— Нет, он не рад убийству, просто взволнован, потому что теперь у нас есть место преступления, и, будем надеяться, это круто изменит ситуацию. Я не оправдываю поведение Уэссона, просто пытаюсь объяснить. Он считается способным агентом. Правда, я работал с Ним всего однажды. К тому же это было давно, когда оба мы были молоды и неопытны. Пит его хвалит. Но Уэссону еще придется доказать мне, на что он способен.

— Ты сказал, что теперь положение может измениться. Но как?

— Каждый убийца оставляет на месте преступления то, что эксперты называют личным автографом, то есть печатью его извращенных я злобных фантазий, которая может многое сказать о личности того, кому принадлежит.

— Но ты сам сказал, что он крайне осторожен. Что, если следов не отыщется?

— Такого просто быть не может, — заверил он. — Когда один человек вступает в контакт с другим, он всегда оставляет что-то, как бы ни был осмотрителен. Волосяную луковицу, обломок ногтя, отпечаток подошвы, может, нитку от брюк или рубашки, словом, все что угодно. Найти-то найдут, самое главное — провести как можно более точную экспертизу. А тем временем, пока эксперты делают свою работу, фотографии с места преступления отправят к психологу, и тот постарается определить род помешательства и фантазии, одолевающие маньяка. Видишь ли, автограф киллера — это его психологическая визитная карточка. Он может менять методы, время и места преступления, но автограф остается прежним.

— То есть схема одна и та же?

— Да. Например, определенной формы порезы на теле, способы захоронения. Психолог даст заключение, на чем именно свихнулся псих и какие мотивы им движут. Могу заранее сказать, что воля у этого человека очень сильная.

Ник остановил машину на углу Оук и Мэйн-стрит. Молодая женщина с детской коляской неспешно переходившая мостовую, с любопытством оглядела Ника и помахала рукой Лорен.

— Мой дом в следующем квартале, второй от угла. Но я не хочу возвращаться туда. Мы не можем остановиться в мотеле?

— Ты должна ехать домой и вести себя как ни в чем не бывало, помнишь?

— Да. Но все-таки не хочу. Даже порог переступить не желаю.

— Ничего не поделаешь, хотя я тебя понимаю.

Они ехали по улице, обсаженной деревьями, куда более старыми, чем многие жители города. Закатный свет, пробивавшийся сквозь густые ветви, все еще пятнал землю, но на горизонте уже собирались черные грозовые облака. Лорен тяжело вздохнула. Каким очаровательным казался ей когда-то дом. Она полюбила его с первого взгляда. Старый, много повидавший на своем веку, он тем не менее чем-то притягивал ее. Первым делом она купила в магазине «Все для сада» деревянные качели и по утрам, лениво покачиваясь, читала газеты и прихлебывала крепкий чай. Вечерами же болтала с соседями, копавшимися на клумбах.

Покой, сознание обретенной родины теперь испоганены, и бог весть, обретет ли она их когда-нибудь снова.

— Камера все еще там, или ее сняли? — тихо спросила она.

— Все еще там.

— И включена?

— Да. Пусть он не знает, что мы ее обнаружили.

— Значит, он не видел агентов, когда они вошли в спальню?

— Камера была в бельевом шкафу, — напомнил Ник. — Они старались держаться вне радиуса действия объектива.

Он свернул на подъездную дорожку и заглушил мотор. Но Лорен не успокоилась.

— Где берут подобные передатчики? Неужели в магазинах? — И прежде чем он успел ответить, выпалила: — Подумай только, каждый раз, когда я захожу в спальню, он может сидеть у монитора.

Ник ободряюще похлопал ее по коленке.

— Мы именно этого и добиваемся. Прекрасная возможность подтолкнуть его к решительным действиям. Мы с тобой будем позировать перед камерой, изображая пылких влюбленных,

— Знаю.

Она не собиралась праздновать труса, но все же чувствовала, как решимость тает. Ее жизнь в один миг превратилась в нечто вроде сюрреалистического кино, где реальность совсем не такова, какой кажется с первого взгляда, и где под маской доброты и невинной обыденности скрывается воплощенное зло. Ее милое жилище, такое уютное и теплое, на самом деле стало молчаливым пособником, маньяка, установившего в нем камеру.

— Ну что, пойдем?

Лорен коротко кивнула. Заметив, что девушке не по себе, Ник решил ее отвлечь.

— Конечно, Холи-Оукс — милое местечко, — заметил он открывая дверцу машины, — но я бы здесь просто спятил. Где шум? Где бешеное уличное движение?

Лорен разгадала его уловку. Ник старается помочь ей справиться со страхом. И она была благодарна ему за это.

— Тебе нравятся шум и транспортные потоки? — подыграла она.

— Это то, к чему я привык. Здесь, я думаю, пробок на дорогах не бывает.

Они весело переглянулись.

— Еще как бывает. Когда Лонни, сын шерифа, решает разогнать тоску с друзьями, многие предпочитают загнать машину в кювет, лишь бы не встретиться с ними. Он — настоящее наказание Божье, а его папаше все равно.

— Местный бандит, что ли?

— Примерно.

Она полезла в машину за сумочкой, а Ник тем временем обозревал окрестности. Во дворе высился дуб-великан, почти такой же, как на соседнем участке. По другую сторону белого двухэтажного дома тянулось пустое пространство. В конце дорожки виднелся гараж, а это означало, что Лорен, поставив машину, огибает дом и входит через черный ход. Повсюду разросшаяся живая изгородь, какие-то кусты, словом, при желании есть где спрятаться. Он заметил также, что ни гараж, ни дом снаружи не освещаются.

— Просто рай для взломщика, — усмехнулся он. — Прячься и жди, пока хозяин уедет, а там хозяйничай сколько хочешь.

— Над крыльцом горит свет.

— Этого недостаточно.

— Здесь многие даже дверей не запирают по ночам, потому что чувствуют себя в безопасности.

— Ну а ты будешь закрываться.

— Йо-хо, Лорен! Наконец-то ты дома.

Обернувшись, Ник узрел худую, как жердь, седоволосую старушку лет восьмидесяти на вид в ярко-фиолетовом платье с широким кружевным воротником. В руке ока сжимала белый кружевной платочек.

— Тут такое творилось, пока ты гостила у брата!

— Правда? — отозвалась Лорен, подбегая к палисаднику, разделявшему владения.

— Не заставляй меня кричать, дорогая, — мягко попеняла Бесси Джин. — Иди сюда и не забудь своего молодого человека.

— Да, мэм, — покорно согласилась девушка и пробормотала. — Она хочет знать, кто ты.

Ник схватил ее за руку,

— Занавес! — провозгласил он.

— Начинаем разыгрывать голубков?

— Точно, бэби, — кивнул Ник и чмокнул ее в губы.

Бесси Джин, стоя на крыльце, жадно вбирала глазами каждое движение улыбающейся пары. Глаза старухи, казалось, вот-вот выскочат из орбит.

Палисадник огораживал весь передний двор Ник выпустил пальцы Лорен, чтобы открыть калитку. Поднимаясь вслед за ней на крыльцо, он заметил еще одну пожилую даму, таращившуюся на него через раздвижную решетку. В доме было темно, и лицо женщины оставалось в тени.

— А что стряслось? — поинтересовалась Лорен.

— Хулиган! Вломился в твой дом! — Бесси Джин понизила голос и заговорщически прошептала: — Я позвонила шерифу и потребовала, чтобы он немедленно приехал и разобрался, в чем дело. Но он, похоже, никого не арестовал. Мало того, он оставил хулигана в доме и помчался к своей машине. Представляешь, этот кусок сала, оказывается, может бегать! Этот невоспитанный бегемот даже не потрудился остановиться и ничего не объяснил! Проверь хорошенько, не пропало ли чего!

Она выпрямилась и отступила, чтобы получше рассмотреть Ника.

— Кстати, кто этот красавец, которого ты привела? Не помню, чтобы раньше видела его в Холи-Оукс.

Лорен поспешила представить его старухе, а Бесси Джин Вандермен продолжала изучать его. «Такая, как она, ничего не упустит», — подумал он, заметив, как проницательно блестят ясные зеленые глаза.

— А чем вы занимаетесь, мистер Бьюкенен? — требовательно спросила она.

— Я сотрудник ФБР, мэм.

Бесси Джин схватилась за горло. Впервые с минуты их встречи она немного растерялась, но, тут же придя в себя, воскликнула-

— Почему вы сразу не сказали? Я хотела бы видеть ваш значок, молодой человек.

Ник предъявил удостоверение. Она мельком взглянула на него, прежде чем отдать обратно.

— Что-то не слишком вы торопились,

— Простите, вы о чем?

— Мы с сестрой не любим, когда нас заставляют ждать, — неодобрительно проворчала она,

Ник, не имевший ни малейшего представления о том, чего хочет старуха, озадаченно посмотрел на Лорен. Та ответила недоуменным взглядом. Бесси Джин молча распахнула дверь.

— Не вижу причин зря тратить время. Заходите и постарайтесь поскорее начать расследование.

— Что именно я должен расследовать? — удивился он, но послушно пошел за Лорен. Сестра Бетти Джин уже ждала в прихожей. Лорен познакомила Ника и с ней. Виола сняла очки, сунула в карман передника и радушно пожала гостю руку. Копия сестры, разве что ниже, потолще и помягче.

— Мы терпели, терпели, — тихо пожаловалась она, похлопав Ника по руке. — Я почти потеряла надежду. Но Бесси Джин не сдавалась. Она была уверена, что письмо затерялось, и поэтому написала другое.

— Такие проволочки не в духе ФБР, — вставила Бесси Джин. — Поэтому я и поняла, что письмо пропало. Но я отправила второе, и когда снова ничего…

— Она написала самому директору, — пояснила Виола.

Бесси Джин двинулась вперед, показывая дорогу в гостиную. Там было прохладно, темно, пахло корицей и ванилью. Должно быть, хозяйки сегодня что-то пекли.

У Ника громко заурчало в желудке. Кажется, он сейчас быка бы съел! Но пока не до ужина.

Пришлось подождать, пока глаза привыкнут к темноте, но тут Виола раздвинула шторы, и Ник снова зажмурился, на этот раз от света. Комната была заставлена антиквариатом. Прямо перед ним оказался камин, на котором красовались подсвечники. Над камином висела огромная картина маслом, изображавшая серую собаку на бархатной бордовой подушке. Нику показалось, что глаза животного косят.

Бесси Джин усадила гостей на старинный диван викторианской эпохи, сняла с качалки вышитую подушечку и сама села, скрестив щиколотки, как учила мать. При этом держалась она так неестественно прямо, что могла бы носить на голове кувшины с водой подобно восточной женщине.

— Возьмите свой блокнот, дорогой, — велела она.

Но Ник уже не слушал ее. Его взгляд был прикован к бесчисленным фотографиям в потемневших серебряных рамочках, украшавшим столы и стены. И на всех тот же самый пес: похоже, ризеншнауцер либо помесь…

К действительности его вернула Лорен.

— Бесси Джин и Виола писали в ФБР, — пояснила она, дотрагиваясь до его руки, — и просили помочь раскрыть тайну.

— Не тайну, дорогая, — поправила Виола. — Мы прекрасно знаем, что произошло.

Она устроилась в большом мягком кресле с цветастой обивкой и старательно перекалывала кружевную салфеточку на подлокотнике.

— Конечно, знаем, — согласилась Бесси Джин.

— Почему ты не изложишь подробности, сестра?

— Он еще не вынул блокнот и ручку.

Виола поднялась и направилась в столовую, пока Ник тщетно хлопал себя по карманам, хотя знал, что оставил блокнот в машине вместе с папками. Вернулась она с розовым блокнотиком размером с карманный калькулятор и такого же цвета ручкой с торчавшим на конце фиолетовым пластмассовым пером.

— Можете воспользоваться нашими, — предложила она.

— Спасибо. А теперь расскажите, в чем дело.

— Нехорошо, что директор не потрудился подробнее объяснить вам задание. Вам необходимо расследовать убийство, — заявила Бесси Джин.

— Простите, не понял.

Бесси Джин терпеливо повторила.

— Кто-то расправился с Дэдди, — добавила Виола.

— Дэдди — это их песик, — шепнула Лорен, кивнув в сторону картины.

— Да, мы его назвали в честь полковника, нашего отца[15], — поддакнула Виола.

К чести Ника нужно сказать, что он даже не улыбнулся.

— Понятно.

— Мы требуем правосудия! — воскликнула Виола. Бесси Джин подозрительно нахмурилась:

— Молодой человек, я не хотела бы осуждать…

— Да, мэм?

— В жизни ни слышала о служителе закона, который обходился бы без блокнота и ручки. Надеюсь, ваш пистолет заряжен?

— Разумеется, мэм.

Бесси Джин удовлетворенно кивнула. По ее мнению, наличие оружия было немаловажным фактором: теперь, поймав злодея, агент ФБР имеет полное право пристрелить его на месте.

— А власти приняли дело к расследованию? — осведомился Ник.

— Не дело, дорогой, а убийство, — поправила Виола.

— Мы немедленно позвонили ЖЗ, но он и пальцем не пошевелил, чтобы найти преступника, — возмущенно рассказывала Бесси Джин.

— Совершенно верно, — вмешалась Виола. — Жирный Зад, дорогой. Запишите, пожалуйста.

Ник не мог решить, что больше режет слух, кличка собаки, названной в честь отца, или прозвище Жирный Зад в устах милой старой леди.

— Расскажите подробнее, что случилось.

— Мы считаем, что Дэдди отравили, — с облегченным вздохом начала Бесси Джин, — но точно ничего не знаем. Днем, а иногда вечером, когда играли в бинго, мы привязывали его к большому дубу на переднем дворе, чтобы он дышал свежим воздухом.

— Правда, у нас забор, но Дэдди легко мог перепрыгнуть его, поэтому и пришлось сажать его на цепь, — добавила Виола. — Вы записываете?

— Да, мэм.

— Дэдди был абсолютно здоров, — заверила Бесси Джин.

— Только десять лет! В самом расцвете сил! — всхлипнула Виола.

— Миска с водой была перевернута, — продолжала Бесси Джин, обмахиваясь платочком.

— А сам Дэдди никогда бы этого не сделал, потому что у миски было утяжеленное дно.

— Верно, — поддержала Бесси Джин. — Дэдди был умен, но не догадался бы просунуть нос под миску.

— Кто-то перевернул ее, — многозначительно кивнула Виола.

— Мы считаем, что в воду добавили яд, а после того, как бедняга Дэдди напился, злодей уничтожил улики.

— Да, и мы знаем, как именно он их уничтожил, — перебила Виола. — Вылил отравленную воду в мои циннии Погубил прекрасные цветы! Они только что распустились, а на следующий день потемнели и съежились, словно кто-то плеснул на них кислотой.

Где-то в глубине дома прозвонил колокольчик. Виола с трудом поднялась.

— Простите, пора доставать булочки из духовки. Вам принести что-нибудь?

— Нет, спасибо, — отказалась Лорен. Ник поднял глаза от блокнота.

— Стакан воды, пожалуйста.

— По вечерам мы любим пить джин с тоником, — заметила Виола. — Великолепно освежает в жаркие дни. Не хотите ли?

— Нет, воды вполне достаточно.

— Он на работе, сестра, И не имеет права пить

Ник, ни слова не возразив, дописал страничку и справился

— Собака лаяла на посторонних?

— О да, — отозвалась Бесси Джин. — Он был чудесным сторожем. Никого не подпускал к дому и часто облаивал прохожих.

Ей, очевидно, было до сих пор тяжело вспоминать о любимце. Старушка раскачивалась все быстрее, и Ник опасался, что она свалится на пол.

— В городе немало чужаков, — продолжила она. — Работают в аббатстве. Трое даже сняли дом старика Моррисона, напротив нашего. А еще двое живут у Николсонов, на другом конце квартала.

— Дэдди их терпеть не мог, — крикнула Виола из столовой Она принесла стакан воды со льдом и поставила на кофейный столик, предварительно подложив вынутую из кармана салфетку. До Ника наконец дошло, что Дэдди жил в состоянии постоянной войны с окружающими.

— Эти католики вечно спешат, — заметила Бесси Джин, очевидно, напрочь позабывшая, что Лорен католичка, а брат ее — священник. — Ну и нетерпеливый же народ, доложу я вам. Хотят закончить ремонт, чтобы к Четвертому июля все было готово.

— Но ведь на этот день пришлось и столетие аббатства, — мягко возразила Виола.

Но Бесси Джин, сообразив, что они отклонились от дела, вспомнила:

— Мы просили доктора оставить Дэдди в холодильнике, чтобы вы могли присутствовать на вскрытии. Вы записываете?

— Да, мэм продолжайте, пожалуйста.

— Но только вчера я получила от ветеринара счет за кремацию. Меня словно громом поразило Я тут же связалась с ним, в полной уверенности, что произошла ошибка.

— Но ошибки не было, верно?

Бесси Джин промокнула уголки глаз платочком и снова принялась обмахиваться.

— Верно. Доктор удивился и сказал, что ему позвонил наш племянник и передал, что мы передумали и просим сжечь бедного Дэдди.

Качалка едва не летала взад-вперед, пол угрожающе поскрипывал.

— И ветеринар выполнил просьбу, не поговорив с вами?

— Так и было, — вздохнула Виола. — Ему в голову не пришло проверить, правда ли это.

— А ваш племянник?

— В том-то все и дело! — торжествующе воскликнула Бесси Джин. — Нет у нас никаких племянников.

— По-моему, злодей избавлялся от улик, разве не так? — вмешалась Виола.

— Похоже на то, — согласился Ник. — Я хотел бы взглянуть на цветы.

— Невозможно, дорогой, — возразила Виола. — Джастин помог мне выкопать корни и посадить новую рассаду. Увидел, как я стою на коленях, вся мокрая и согнувшись от боли в спине, и даже после целого дня работы в аббатстве был так добр, что подошел и помог мне. Я больше просто не силах содержать сад в порядке.

— Кто такой Джастин?

— Джастин Бренди, — нетерпеливо бросила Бесси Джин. — Кажется, я уже упоминала о нем.

— Вовсе нет, — запротестовала Виола. — Сказала только, что трое рабочих остановились в доме Моррисона, а еще двое других — у Николсонов. И не назвала ни одного имени. Я ясно слышала каждое слово!

— Значит, хотела упомянуть, — не сдавалась Бесси Джин. — И знаю лишь тех, кто живет напротив. Один из них Джастин Брейди. Единственный порядочный человек.

— Да, потому что помог мне, — поддакнула Виола. — Остальные двое — Марк Ганновер и Уилли Лейкмен. Представляете, сидели на крыльце, пили пиво, видели, как я мучаюсь, и не подумали подойти.

— Основываясь на ваших показаниях и при условии, что они точны, можно заключить, что вашего пса действительно убили, — подвел итоги Ник.

— Правда? — выдохнула Лорен, вытаращив глаза.

— Да, — кивнул Ник.

Бесси Джин судорожно сжала руки. Настал миг ее триумфа!

— Я знала, что ФБР не подведет! А теперь, Николас, скажите, что собираетесь предпринять?

— Я сам займусь расследованием. Нужно взять образцы почвы, где были посажены цветы. А миска… она еще у вас?

— Конечно, — ответила Виола. — Я спрятала ее в гараж вместе с любимыми игрушками Дэдди.

— Вы будете держать нас в курсе? — прошептала Бесси Джин.

— Несомненно. Кстати, вы, надеюсь, не вымыли миску?

— По-моему, нет, — задумчиво протянула Виола. — Мы так расстроились, что поскорее убрали ее, чтобы… ничто не напоминало…

— Виола хотела снять картину и вынести снимки, но я не позволила. Такое утешение — видеть улыбку Дэдди!

Все дружно подняли глаза на картину. Пока Ник гадал, откуда старухе известно, что пес улыбается, Лорен втихомолку удивлялась, как можно питать такую привязанность к злобному чудовищу, которое облаивало всех, кто имел несчастье пройти мимо. Он перекусал столько народа, что его давно по праву стоило бы занести в Книгу рекордов Гиннеса!

— Мы надеемся, что злодей не местный. Страшно подумать, что это мог сделать кто-то из соседей, — пробормотала Виола.

— Не исключено, что это дело рук мальчишки шерифа. Лонни всегда был подонком. Испорченное, злобное существо. Копия палаши!

— Мерзкий тип! — убежденно воскликнула Виола. — Мать его скончалась несколько лет назад. Нехорошо чернить мертвых, но она была настоящим ничтожеством. Ни воли, ни характера. И вечно ныла, жаловалась и стонала, правда, Бесси Джин?

— Что верно, то верно.

— По вашим словам, в городе много приезжих, — вспомнил Ник. — Не заметили, никто посторонний не шатался у вашего дома или дома Лорен?