Служебная документация

Уорден Диос: биографическая информация (Эти записи – среди прочих – были найдены в файлах Уордена Диоса, когда директору Бюро по сбору информации Хэши Лебуолу удалось «взломать» личные коды бывшего главы полиции КРК)

Я часто вспоминаю о том, как попал в эту трясину. Конечно, вопрос «как» уже не важен. Я в трясине, и влез в нее сам, хотя это было необязательно. С тех пор как я назвал себя копом – то есть с юности и по настоящее время, – у меня не было другого выбора. Сейчас речь идет не о том, во что обошлась мне карьера, – особенно учитывая цену, которую человечество заплатило за мои ошибки. Существенно то, что эта цена может возрасти, если я не найду способ выполнить свою работу.

Мне хорошо знаком распространенный аргумент, что нынешний порядок должен сохраняться, так как он лучше любой альтернативы и, следовательно, является наименьшим злом. Естественно, если мне удастся осуществить намеченный план, полиция Концерна претерпит изменения и станет «кастрированной», как сказал бы Хэши. Досконально разбираясь в опасностях нашей эпохи, я могу использовать ресурсы полиции с наибольшей эффективностью. Никто другой не обладает моим даром пробуждать в людях верность и в то же время держать «в узде» огромный коллектив. Пока мой преемник – молю Бога, чтобы это была Мин Доннер, – не освоится с должностью, человеческий космос будет уязвимым для амнионского вторжения.

Приведенный выше аргумент не вызывает у меня симпатии. Я не верю, что сильные и коррумпированные копы будут служить человечеству лучше, чем слабая, но честная полиция. Ничто лживое и продажное не может быть сильным. Пример тому – Холт Фэснер. Он обладает немыслимой силой и властью. Более того, он мой босс. Мой хозяин. Но он ничего не может сделать, чтобы остановить мое противостояние. Если мне не удастся вывести полицию из-под его контроля, причиной тому будет не победа Холта надо мной. Это произойдет из-за того, что Энгус и Морн погибнут, заплатив огромную цену за мое соучастие в преступлениях Фэснера – за коррупцию, с которой я мирился ради того, чтобы Холт не увидел истину.

Вот почему я не ухожу в отставку. Я должен компенсировать вред от моих поступков, не переваливая его на плечи других людей. Но мне хочется найти в своем прошлом намеки, которые могли бы помочь моему преемнику избежать подобных ошибок.

Я всю жизнь стремился к власти. Приемная семья, которая вырастила меня после гибели моих родителей, жила в приграничной зоне одного из городов Земли. С одной стороны находилась территория уличных банд, с другой – существовало обычное цивилизованное общество. При любом изменении баланса сил через наш район прокатывались волны порядка насилия.

В ту пору я думал – как, впрочем, думаю и сейчас, – что основным условием являлась власть. На своей территории уличные банды были хозяевами. Они навели там воровской порядок. Сопротивляться их вторжению могли только сильные и властные структуры полиции. Но в приграничных зонах люди страдали от грабежей и бед, потому что им не хватало сил и они не могли бороться с хаосом двоевластия.

Я решил, что там должны были поселиться копы. Приграничные зоны нуждались в людях, которые силой могли навязать порядок. И только полицейские сделали бы эту работу, не превращаясь в еще одну уличную банду. Другого способа для обеспечения безопасности местных жителей попросту не было.

В каком-то смысле я всю жизнь сражался на стороне приграничных зон. Чуть позже полем боя стало пространство вокруг Земли, где станции и корпорации вели борьбу за богатство и власть, и ни одно планетарное правительство не могло контролировать их. Затем контакт с амнионами создал еще одну приграничную территорию. Она охватила весь человеческий космос, потому что боевые корабли с гравитационными двигателями могли появиться в любом месте и в любое время.

В зоне уличных боев, где прошло мое детство, я сплотил людей вокруг себя и сформировал систему обороны. Мне хотелось защитить приемных родителей и не дать им погибнуть той смертью, которую приняли мои отец и мать. Нам не хватало средств, оружия и продовольствия. Мы были хороши, но не имели силы и власти.

При первой возможности я перешел в службу безопасности Корпорации космических рудников. Мне не нравились порядки, существовавшие в Корпорации космических рудников. Я не верил в идею, что безопасность человечества можно обеспечить, исследуя и эксплуатируя ресурсы астероидных поясов. С другой стороны, мне нравилось работать в службе безопасности, защищая персонал и контракты Корпорации. Я имел свои моральные устои и хотел сделать их нормой жизни – хотя бы в небольшом районе приграничья. Работа в службе безопасности давала мне доступ к силе: к деньгам, оснащению и людям, которые могли воплощать мои идеи в конкретные дела.

Эта работа была полезной, но вскоре она перестала удовлетворять меня. Я узнал об амбициях Холта Фэснера. При моем стремлении к власти «карьерная беговая дорожка» в Службе безопасности Корпорации оказалась слишком короткой. Я понимал, что способен на большее, гораздо большее. Мне лишь требовались ресурсы и оперативный простор. А Холт имел грандиозные мечты. Он расширял свои владения, увеличивая тем самым длину моей «дорожки». К тому же Фэснер был стар. Пусть это звучит наивно и глупо, но он казался мне мудрым человеком. Его понимание тончайших аспектов силы и власти создавало впечатление глубокой мудрости.

На начальных стадиях карьеры в службе безопасности Корпорации я быстро продвигался по службе. Однако Холт не доверял моей молодости и скрывал от меня внутреннюю суть своих решений. До некоторых пор моя работа была честной и праведной. Все, что я делал, выглядело вполне законным.

Мой новый глазной протез наделил меня высокомерием – или, возможно, выпустил на волю старую спесь. Инфракрасное видение позволяло мне «читать» эмоции людей. Постепенно я начал считать себя непогрешимым – эдаким безукоризненным и справедливым судьей, – хотя, по сути, я был молодым карьеристом. Мне сейчас стыдно признаваться в этом, но я убедил себя, что мечты Холта Фэснера сходились с моими амбициями, что между нами не существовало никаких конфликтов. В ту пору мне было достаточно того, что его грезы несли меня с собой.

Я уловил проблеск истины в пьянящие дни побед, когда меня назначили шефом службы безопасности. После жутких человеческих бунтов мы приобрели «Интертех». То было время первых контактов и первых торговых сделок с амнионами. Ситуация на границе обострилась. Я, как никогда прежде, чувствовал себя в своей тарелке. И вдруг мне стало ясно, что корпоративный шпионаж нашей службы безопасности велся не для того, чтобы обезопасить Корпорации от преступных помыслов конкурентов. Нет! Холт Фэснер использовал украденные секреты, чтобы сделать себя самым мощным и непобедимым игроком в человеческом космосе.

Например, он решил, что «Копи Стрельца» должны стать частью его империи. С помощью информации, добытой нашей службой безопасности, он придал публичной огласке некоторые неприличные политические сделки этой станции. Скандальная утечка сведений о «голосах в Совете», давших привилегии сомнительным корпорациям, позволила ему совершить «хирургическое вмешательство» и, по его словам, «защищать интересы Корпорации космических рудников».

Шантаж, как бы он ни назывался, являлся преступлением. Это меня смутило, но я был опьянен служебными успехами и возросшим авторитетом нашей Корпорации. Внутренний конфликт разрывал меня на части, и Холт почувствовал это. Он был гением. Он знал, когда человека надо подтолкнуть, а когда придержать. Он умел соблазнять и использовать принуждение. Фэснер вызвал меня к себе и открыл мне приукрашенную версию своей мечты. Он сказал, что хочет сделать Корпорацию самой мощной силой среди космических компаний. Он сказал, что служба безопасности нашей Корпорации станет единственным достойным претендентом на роль защитников всего человечества. И если я помогу ему, мое подразделение превратится в полицию, которая будет охранять приграничные территории между звездами.

Конечно, я мог бы придумать какие-то оправдания. Но, честно говоря, он подкупил меня. Я поверил ему – вернее, выбрал легкий путь. Мне хотелось избавиться от внутренних метаний между восторгом и ужасом. Я так горячо и страстно поддерживал свою иллюзию, что стал неистовым слугой Дракона. А неистовые люди совершают ужасные ошибки. Моей ошибкой было соучастие. Желая служить на благо человечества, я тем не менее позволял – и даже помогал – Холту Фэснеру совершать преступления.

Нет, я не пытаюсь снять с себя вину. Это просто моя история. Намек на голую истину. Мне стыдно, но я ничего не скрываю. Пусть люди знают, каким был Уорден Диос.

Прошло много лет, прежде чем я понял, что ошибался. К тому времени у меня не осталось честных решений. Я уже не знал, как исправить свои промахи и нанесенный ими вред. Чтобы сохранить служебное положение и связанные с ним возможности, я соучаствовал в новых преступлениях. Однако все мои действия были направлены на то, чтобы это соучастие обернулось против Дракона – человека, который научил меня играть в такие игры.

Хэши

По какой-то непонятной алхимии природных элементов мягкое тепло земного солнца восстановило его самообладание. Выйдя из шаттла, Хэши почувствовал, как его тело окутал влажный зной. Сколько лет он не подставлял свою шею под солнечную радиацию? Кажется, дюжину. А солнце сияло с невинных небес. Голубая ширь, которую людям не удалось замарать миазмами вредных выбросов, выгибалась над ним величественным сводом, и ее поразительная невесомость напоминала ему о том, что так легко забывали обитатели космических станций, – о собственной незначительности. Ни одна деталь командного пункта полиции Концерна рудных компаний не умаляла его до такой степени, как это небо. Стальная кожа станций закрывала людей от бесконечной темноты, чтобы их умы не съежились от своей комической малости.

Это тепло и небо, этот свет – они оказывали лечебное воздействие. Если бы Хэши был таким же глупым и суетливым, как миллиарды его сородичей, свет и небо остались бы незамеченными. Но реальность в своих субатомных и галактических проявлениях не создавала никаких проблем. Проблемы порождались бестолковыми людьми. Поэтому Хэши уподобился кваркам и мезонам: он отдался на волю потока событий; он прибавлял и вычитал под диктовку случая; он узнавал законы мироздания и служил своему бытию.

Его чувство собственной неадекватности расплавилось в пекле солнечного света. Когда их группа прибыла ко дворцу Руководящего Совета и оказалась в тени огромного строения, он восстановил спокойствие и бдительность. Хэши был готов к поиску намеков, сбору косвенных улик и наблюдению за тем, что могло помочь его расследованию.

Тем временем две помощницы Койны, Форрест Индж и связистка затерялись в толпе охранников, административных чиновников, репортеров и служащих комплекса. Лебуола и Хэнниш провели по сводчатым коридорам и прекрасным холлам в главный корпус, а затем, как важных гостей – коими они, естественно, и были, – сопроводили в зал Руководящего Совета Земли и Космоса.

Это большое многоярусное помещение могло вместить свыше сотни человек. Причем посадочных мест едва хватало. Совет состоял из двадцати одного члена – точнее, двадцати двух, включая президента Эбрима Лена. Они занимали места за большим полуовальным столом, который находился на нижнем уровне зала. Перед каждым из них располагался информационный терминал, а позади, ярус за ярусом, сидели помощники, консультанты, секретари и адвокаты. Вдоль стен и чуть выше последних сидений размещалась охрана, которой полагалось защищать Совет от террористов-кадзе, – не меньше двух дюжин крепких парней, лично отобранных шефом Мэндишем. В конечном счете людей набиралось так много, что их действия и намерения почти не поддавались контролю. Тем не менее количество советников было вполне оптимальным для такой солидной и важной организации.

Койна выбрала хороший момент. Заседание должно было начаться через десять минут: она успевала занять свое место и раскланяться с советниками, но лишала их помощников возможности пристать к ней с личными вопросами.

Когда Хэнниш и Лебуол вошли в зал, оставив за дверью часть своей свиты, их накрыла волна звуков – неразличимое бормотание помощников, возгласы советников, отдававших приказы секретарям, раздраженные споры консультантов и адвокатов. При появлении двух важных чиновников полиции Концерна шум резко оборвался. Советники и их персонал заметили Хэнниш и приготовились приветствовать ее. Но присутствие Лебуола застигло всех врасплох. После недавних событий его визит был, мягко говоря, неожиданным. Кроме того, он не посещал Сака-Батор по крайней мере двенадцать лет.

Лебуол остановился в проходе и спокойно осмотрел притихший зал, словно наступившее молчание было знаком уважения. Все советники заняли свои места: по два от каждого из шести политических блоков Земли и по одному от девяти крупных станций. Хэши не знал этих людей. Но он досконально изучил их биографии. Подробные досье на членов Совета ознакомили его с их достоинствами и пристрастиями, избирательными рейтингами и компрометирующими сведениями. Изумительная память Лебуола содержала такую же информацию о многих помощниках и консультантах. Сотрудники Бюро по сбору информации вполне обоснованно считали его «ходячим банком данных». В принципе, он мог обратиться по имени к любому человеку в зале – не считая разве что охранников.

Хотя члены Совета уже сидели, Эбрим Лен стоял у стола и кланялся всем, кто требовал его внимания. Кресло президента располагалось в центре полуовала, а места советников менялись от заседания к заседанию, чтобы никто не чувствовал себя фаворитом или аутсайдером. Возможно, это было делом случая, что два завзятых критика полиции Концерна разместились рядом с президентом: Сен Абдулла, старший советник от Восточного союза, сидел справа от Эбрима Лена, а Сигард Карсин, младший советник от Объединенного западного блока – слева от него. Тем не менее такие «случайности» обычно планировались заранее.

Некоторые лица по тем или иным причинам были особенно знакомы Лебуолу. К примеру, Блейн Мэнс, советник от «Примы Бетельгейзе», славилась своими ошеломляющими амурными подвигами. Панджат Силат от Объединенных островов и полуостровов Азии стяжал известность потрясающими трудами по филологии интеллекта. Советник от Рудной станции Вест Мартингейл сыграла видную роль в прохождении акта преимущественного права. Напротив нее сидел капитан Вертигус Шестнадцатый – человек, создавший первый контакт с амнионами. Именно он инициировал это чрезвычайное заседание. Его голова клонилась к спинке кресла. Глаза были закрыты. Похоже, он дремал.

Максим Игенсард разместился за спиной своей покровительницы – Вест Мартингейл. Особый советник походил на волка, влезшего в овечью шкуру. При других обстоятельствах его скромный и жертвенный вид позволил бы ему смешаться с толпой секретарей и помощников. Однако теперь он лучился напряжением, словно термоядерный реактор. Хэши подозревал – вернее, надеялся, – что Игенсард, узнав о сути законопроекта Вертигуса, пойдет на какой-нибудь критический маневр, или, как говорили копы, начнет «кидать понты».

Пробегая взглядом по знакомым лицам, Лебуол замечал на них остатки возбуждения и предвестие мрачных предчувствий. Затем он сам едва не замер от нежданного изумления.

Койна дернула его за рукав и прошептала:

– Хэши!

В конце стола, где не было ни терминалов, ни копий официальных документов Руководящего совета, сидел Клитус Фейн, первый исполнительный помощник Холта Фэснера, – человек, который был голосом, глазами и ушами большого червя.

Он обладал массивной фигурой, но вальяжность и незаурядная сила личности придавали ему еще более объемный и громоздкий вид. Зеленоватые глаза небрежно щурились. Пухлые губы растянулись в безжалостной улыбке. Седая борода скрывала грудь и шею. Усы походили на проволоку. Когда он говорил или двигал головой, конец бороды колотил по его животу, словно лезвие топора. Однако жировые накопления от этого нисколько не страдали. И вообще, как замечали многие люди, – он имел небольшое сходство с Санта-Клаусом.

Встретив удивленный взгляд Хэши, Фейн милостиво улыбнулся. Казалось, он явился сюда для того, чтобы излить благословение Дракона на всех тех, кто управлял человечеством. Эдакий рождественский дед, раздававший подарки генерального директора Концерна рудных компаний. Однако Хэши знал и другую его сторону. Помимо прочего, Клитус Фейн был карающей дланью своего хозяина.

Что он здесь делал? Логика событий выдвигала следующий ответ: Эбрим Лен, будь благословенно его робкое сердце, вне всяких сомнений, информировал офис Фэснера о том, что данное чрезвычайное заседание созывалось для рассмотрения законопроекта, представленного капитаном Вертигусом Шестнадцатым. Зная репутацию Вертигуса, Дракон тут же понял, что законопроект не сулил ему ничего хорошего. По этой причине он послал на Сака-Батор самого лучшего и ловкого помощника, чтобы тот отразил – или полностью нейтрализовал – ход старшего советника от Объединенного западного блока.

Шум в зале возобновился с новой силой. Сложилось впечатление, что все присутствовавшие внезапно захотели пообщаться со своими соседями. Вероятно, некоторые из них обсуждали неожиданный визит Лебуола и связывали его с присутствием Фейна. Чтобы скрыть секундную потерю самообладания, Хэши сделал поклон в направлении Клитуса. Его рот произнес беззвучные слова: «Мой друг, как приятно вас видеть». Затем он склонился к Койне и прошептал:

– Похоже, ставки в игре возросли.

Голоса советников и их свиты служили надежной защитой от чужих ушей.

– Как вы считаете, капитан Вертигус добьется успеха при таких условиях?

Койна взглянула на него и улыбнулась – скрытно, уголками губ. Затем она спустилась по ступеням к почетному месту, которое располагалось напротив Клитуса Фейна. Следуя за ее помощницами и Форрестом Инджем, Хэши заметил, что Эбрим Лен начал краснеть и пыжиться, как государственный чиновник, собравшийся выполнить свой служебный долг. Впрочем, Лебуола мало волновала осанка президента. Его беспокоило нечто другое – вопросы, возникшие в связи с появлением Фейна. Какой ответ шеф Мэндиш дал Форресту Инджу? И когда помощник шефа соизволит выполнить просьбу директора Бюро? Естественно, Хэши мог бы отчитать нерадивого служаку. Но ему не хотелось проявлять свое обиженное тщеславие перед членами Совета.

Тем временем его инстинкты уже трубили об опасности. Он терял контроль над ситуацией и не знал, что ожидать от будущего. Следовательно, его готовность к неожиданностям должна была стать еще сильнее. Когда Койна села в кресло и ввела в терминал пароль, тем самым получая доступ к каналам связи со станцией полиции Концерна, Хэши положил ладонь на плечо помощника шефа.

– Я терпеливо ждал ваш ответ, – произнес он тихо, но достаточно резко, чтобы подчеркнуть угрозу своих слов. – К сожалению, у меня нет времени на дальнейшее ожидание.

Индж выгнул бровь, словно припоминал, о каком ответе шла речь. Затем он кивнул головой и сказал:

– Прошу прощения, директор. Я был занят.

Отвернувшись, он щелкнул пальцами. К ним подбежал молодой лейтенант из службы безопасности подразделения специального назначения. Хэши не замечал его раньше. Очевидно, юноша присоединился к свите Койны непосредственно у входа в зал заседаний. На вид ему было лет двадцать. Розовая кожа и тонкие белокурые волосы создавали впечатление, будто его голову покрывал золотистый пушок.

– Лейтенант Крендер, – без лишних преамбул произнес Форрест Индж, – слушайте приказ. Вы поступаете в распоряжение директора Лебуола. Выполняйте все, что он вам скажет.

Помощник шефа самодовольно усмехнулся.

– В пределах здравого смысла, конечно.

– Слушаюсь, сэр.

Голос лейтенанта дрожал от испуга. Казалось, он боялся, что Лебуол прикажет ему открыть огонь по советникам.

«Вот, значит, как? В пределах здравого смысла?»

Хэши с трудом подавил приступ гнева. «Мэндиш, ты идиот, – выругался он про себя. – Такой же тупой, как Доннер и Индж. Если этот щенок подведет меня, на ваши головы свалится огромная ответственность. А заодно и мой труп».

Бесцеремонно заняв ближайшее кресло за спиной у Койны, он прикрыл глаза и провел оценку кровяного давления. Шум в ушах воспринимался как шепот электронных потоков. Эти потоки успокаивали его метафорами неопределенности. Внезапно советники и их подчиненные замолчали. Хэши поднял голову. Заседание началось.

Последний охранник вошел в зал и прикрыл за собой двери. Заметив это, президент Лен поднял церемониальный жезл – символ его должности, который Хэши называл «дубиной». Все участники сессии сидели на предписанных местах. Стояли лишь охранники и президент Совета. Лен с должным достоинством опустил жезл на стол. Несмотря на вес «дубины», ее неровный стук комично выразил нерешительность Эбрима.

– Уважаемые члены Руководящего Совета Земли и Космоса, – напыщенно воззвал он к собранию. – Прошу внимания.

Он еще раз ударил жезлом по столу.

– Сегодня нам предстоит провести внеочередное заседание, и я объявляю его открытым.

После третьего удара Лен отложил жезл в сторону. Прочистив горло, он перешел на менее формальный тон:

– Как вы знаете, заседание было созвано по требованию старшего советника от Объединенного западного блока капитана Вертигуса Шестнадцатого.

Лен кивнул на старика, который продолжал беззаботно дремать.

– Мы рассмотрим законопроект, который он выставит на обсуждение, а затем перейдем к организационным вопросам.