Глубокий Космос (№4) - Хаос и порядок. Прыжок в безумие

Мика тихо прошептала:

– Вектор, этого недостаточно.

– Заткнись, Мика, – рявкнул Ник. – У нас нет времени для споров. Ты должна выполнять мои приказы! Так что лучше делай, что я говорю!

Он угрожающе сжал пальцы на рукоятке пистолета.

– Охрана лаборатории знает, что у нас на борту имеются раненые. Именно поэтому их служба безопасности не торопит нас. Они считают, что нам нужно время на сборы. Однако, если мы не поспешим, они начнут задавать вопросы. Плохие вопросы, на которые я не хочу отвечать. Ты должна выполнять мои приказы. Или мне придется отстрелить от твоего брата несколько кусков, чтобы научить тебя покорности.

Мика была упрямой женщиной. Она сделала шаг вперед, словно хотела заслонить собой Сиро. Ее здоровый глаз свирепо сверкнул из-под повязки. Но вскоре она поняла, что ничего не может сделать. Ее воинственность угасла.

– Прости меня, Морн, – со вздохом сказала она. – Я не знаю, что еще придумать. Он сильнее меня.

– Не упрекай себя. – Голос Морн сохранял спокойствие, хотя ее взгляд был полон обреченности. – Я бы приняла такое же решение.

«А я бы не принял», – хотел возмутиться Дэйвис. Однако он оставил эту реплику при себе. Юноша не знал, что делать.

Внезапно динамики на мостике издали треск, и суровый голос объявил:

– «Труба», это Центр. Вы попросили разрешение на стыковку, а сами не выходите. У вас какие-то проблемы? Может быть, вам нужна помощь?

Ник выругался, подскочил к командному пульту и включил микрофон.

– Центр, это капитан Саккорсо. Простите, что заставил вас ждать. Вектор и Мика нуждались в медицинской помощи, и я разрешил им сходить в лазарет. Они уже готовы. Через пять минут мы откроем воздушный шлюз.

Диспетчер Центра неискренне ответил:

– Мы вас не торопим. Чувствуйте себя как дома. Динамики щелкнули и замолчали. Саккорсо отключил микрофон.

– Все! Шевелитесь!

Он грозно повернулся к трапу. Несмотря на медлительность движений, Ник казался проворным и уверенным в себе. Его шрамы въелись в щеки, как полоски кислоты. От него буквально веяло жаром.

– В лифт, – приказал он Мике и ее товарищам. – Живо!

Его оппоненты колебались лишь секунду. Быстро переглянувшись, они оттолкнулись от перил и направились обратно в коридор. Дэйвис не хотел отпускать Ника: он боялся за Морн и должен был что-то сделать.

– Подожди минуту, – настойчиво окликнул он. – Ты так и не сказал нам, что случилось. Чем ты так возбужден? Что произошло?

Он думал, что Ник не ответит. Саккорсо находился в странной экзальтации. Скорее всего, он пренебрег бы любой другой репликой, но этот вопрос вызвал у него реакцию, которая удивила Дэйвиса. Ник выглянул в коридор и убедился, что Мика и ее спутники вышли из зоны слышимости. Затем он сдавленно рассмеялся и быстро, почти спазматически, сжал кулаки.

– Сорас, – сказал он.

Казалось, что это имя застряло в его горле Ник нервно икнул и повторил:

– Чертова Сорас Чатлейн!

Мгновение он не мог дышать от переполнявших его эмоций. Возможно, его душила радость.

– Она здесь!

Дэйвис хотел закричать: «Неужели „Планер“ рискнул пристыковаться к станции? Ведь Сорас работает на амнионов!» Но он промолчал, вспомнив женщину, которая порезала щеки Ника – порезала, потому что не сочла Саккорсо достойным противником. На Малом Танатосе она допрашивала Дэйвиса. Билл велел ей в случае необходимости прибегнуть к пыткам. Однако она не пошла на такую крайность. В тот момент Сорас решила обойтись без жестокости. Но он верил, что Чатлейн могла оказаться страшным палачом. И она наверняка подвергла бы Дэйвиса ужасным пыткам, если бы Энгус не похитил его из камеры… Энгус, ставший теперь куклой Ника; сломленным и жалким человеком; рабом, которому разрешили «порезвиться» с Дэйвисом и Морн.

Ник быстро вернулся к пульту помощника, схватил Термопайла за волосы и рывком приподнял опущенную голову киборга. Казалось, что все его тело излучало злобу, когда он склонился вперед и снисходительно похлопал Энгуса по щеке.

– Развлекайся, урод, – с хриплым смехом произнес Саккорсо. – Ты же знаешь, такая возможность бывает не каждый день.

Он усмехнулся Морн и Дэйвису, затем сделал заднее сальто и, картинно перекувырнувшись в воздухе, опустился на ступени трапа. Помахав рукой, Ник направился к лифту. Через некоторое время Дэйвис услышал гул сервопривода и шум раскрывшихся дверей кабины. Еще через несколько секунд лифт помчался к воздушному шлюзу. Ник и его команда отбыли на встречу с Динером Бекманом.

Дэйвис и Морн остались наедине с Термопайлом: для юноши он был отцом, для женщины – чудовищем, разорвавшим ее жизнь на части. Дэйвис сделал шаг вперед и занял позицию между Морн и Энгусом. Мать положила ладонь на его плечо. Возможно, она хотела успокоить сына, удержать его или напомнить о том, что нуждалась в поддержке близкого человека. Ее пальцы сжались в плотном захвате, словно она не могла найти для себя другой опоры. Термопайл не двигался. Он согнулся над пультом, как сломанный агрегат – марионетка с обрезанными нитями. Жесткие требования программного ядра лишили его воли, надежды и цели.

– Ну что же ты, Энгус… – внезапно сказала Морн. Ее голос был сиплым от беспомощного вызова. Она содрогалась от жутких воспоминаний.

– Давай, начинай. Покажи нам свою худшую сторону.

Сердце Дэйвиса забилось, как пойманная птица. Он инстинктивно приготовился к драке.

По телу Энгуса пробежала дрожь. Услышав слова Морн, он поднял голову. Его руки неловко мяли застежку ремня. Одна нога подогнулась от судороги. Он медленно выпрямился в кресле и, как потерявшийся ребенок, испуганно осмотрелся по сторонам. Увидев Морн и Дэйвиса, Термопайл отшатнулся. Казалось, что их лица поразили его до глубины души. Они находились всего лишь в двух метрах от кресла, но он щурился, словно не мог их узнать. Энгус начал задыхаться. Его грудь тяжело вздымалась и опускалась, как будто он оказался в скафандре без воздуха. Желтые глаза потускнели от боли. Лицо побагровело. Пальцы согнулись, царапая ткань костюма. Внезапно он поднял руки и ударил себя ладонями по щекам. Дэйвис непроизвольно вздрогнул. Морн еще сильнее вцепилась в его плечо.

Энгус пытался что-то сказать. Он прилагал такие усилия, словно от этой фразы зависела вся его жизнь. Но Термопайл не мог произнести ни слова. Ему мешало затрудненное дыхание. Дэйвис в отчаянии наблюдал за его конвульсиями. Энгус еще раз ударил себя. Еще и еще. Затем давление внутри него прорвало какую-то преграду, и он, заскрежетав зубами, проревел:

– Я не твой сын!

Его голос поднялся до раздирающего крика. Казалось, горло Энгуса рвалось от триумфа или дикого отчаяния.

– Я не твой недоделанный сын!

Через миг он зашелся в приступе кашля, который больше походил на горькое рыдание.

Морн

Крик Энгуса шокировал ее, как штык-парализатор. От страха она даже подумала, что ее мышцы превратились в желе, а из костей вылился мозг. Морн хотела спросить: «О чем ты говоришь?» Но она не могла найти слов. Слова были силой – любой отклик был силой, – однако сила покинула Морн. Неистовый триумф и мука в голосе Энгуса сделали ее беспомощной.

«Я не твой сын».

Она вопрошающе посмотрела на Дэйвиса, но тот тоже ничего не понимал. Он имел ее воспоминания и часто страдал от отождествления с Морн. Мальчик только несколько дней создавал свою собственную индивидуальность. Он прилагал усилия, чтобы выдержать очередной удар, – Дэйвис выстраивал оборону, отказывался от смирения и насилия. Она видела на его лице следы внутренней борьбы. Однако он был пойман в ловушку памяти и, как Морн, удерживался в ней безумным криком Энгуса.

«Я не твой трахнутый сын!»

Термопайл согнулся в приступе кашля, словно надорвал истерзанные легкие… И вдруг замолчал. Именно так – между одним ударом сердца и другим. Слезы стекали по его щекам, но он не замечал их. Энгус выглядел таким же удивленным, как Дэйвис и Морн.

Медленно, будто тоже не доверял костям и мышцам, он повернулся к пульту. Морн знала, чем было вызвано это внезапное изменение. Его программное ядро взяло контроль над телом и сознанием: эмиссия зонных имплантатов ослабила кашель, сгладила триумф и приглушила отчаяние. Он снова стал киборгом, выполняющим решения людей, которых не волновали его чувства и страдания Программные команды составлялись недели назад. Однако это не тревожило разработчиков проекта Они использовали Энгуса как вещь – как бездушную машину. На краткий миг его человеческое горе вырвалось из пут, но теперь он вновь подчинялся неодолимому воздействию на центры головного мозга.

Отныне все его поступки диктовались не собственной волей, а желаниями и планами Уордена Диоса, Хэши Лебуола или их доверенного лица – Ника Саккорсо.

Морн знала это принуждение по собственному опыту. Она была полноценным человеком – не киборгом, – но Энгус наложил на нее похожий вид насильственного повиновения. Привыкнув к искусственной стимуляции, она добровольно подчинила себя ей. Раз за разом, почувствовав шквал пугающей потребности, она отдавалась воле электромагнитных импульсов и механических команд.

«Я не твой сын».

Дэйвис открыл рот, собираясь бросить вызов Термопайлу. Он хотел защитить ее. Он хотел отвлечь злобу Энгуса на себя. Морн видела это по его лицу. Дрожа, как в лихорадке, она заставила себя поднять руку и призвать Дэйвиса к молчанию.

Сын посмотрел на нее со страхом и яростью. В этот момент он походил на своего отца. Тем не менее Дэйвис сжал челюсти и издал тихое рычание. Энгус спокойно – искусственно спокойно – вводил на пульте какие-то команды. Морн вздрогнула, когда из щели принтера выскользнул лист бумаги.

Термопайл бережно взял его, словно бесценный документ, затем вновь повернулся к Морн и осторожно поднялся с кресла. В условиях незначительной силы тяжести его программное ядро требовало максимальной точности движений. Несмотря на вмешательство зонных имплантатов, он сохранял грациозность и легкость. В небольшом прыжке Энгус приблизился к Дэйвису и остановился перед ним.

Юноша не двигался. Смущенный непониманием происходящего, он даже не стал уклоняться, когда отец положил ладонь на его плечо. Внимание Дэйвиса было приковано к листу бумаги. Энгус медленно и торжественно передал ему текст. Он как бы подчеркивал значимость этой ситуации.

Морн неосознанно задержала дыхание. На какое-то мгновение она почувствовала ревность к Термопайлу. А Дэйвис по-прежнему смотрел на текст. Казалось, он не мог читать из-за слез, застилавших его глаза, – или не мог поверить тому, что увидел.

– О Господи! – прошептал он, поворачиваясь к Морн.

Его восклицание напоминало тихий вздох, как будто Дэйвиса от изумления покинули силы. Энгус тоже повернулся к ней. Сходство между отцом и сыном было жутким. Естественно, Дэйвис не выглядел таким обрюзгшим – он не имел накаченных мышц и жировых отложений. Его строгий черный костюм выгодно отличался от грязной одежды Энгуса. Но эти различия были второстепенными. Только глаза делали Дэйвиса непохожим на отца – глаза, унаследованные от Морн.

Внезапно юноша вскинул руки к потолку и ликующе закричал:

– Он наш! Мы получили его!

Морн непроизвольно отступила на шаг. Она ничего не могла с собой поделать. Этот неожиданный всплеск эмоций застал ее врасплох. Крик Дэйвиса наполнил ее голову эхом. Она будто оглохла и не могла слышать ничего другого.

По лицу Энгуса стекали слезы. Он их не замечал. И он не смотрел на Дэйвиса. Взгляд его желтых глаз цеплялся за Морн, словно он умолял ее о чем-то. О понимании? О прощении? О помощи? Ее сердце сделало несколько ударов, прежде чем она смогла заговорить.

– Что там? Что там написано?

Дэйвис попытался успокоиться.

– Это от «Карателя».

Однако его глаза лучились радостью, а тело дрожало от возбуждения.

– Мы получили его коды! Приоритетные коды Энгуса! Теперь мы можем расправиться с Ником!

Термопайл, как избитое животное, с мольбой смотрел на Морн. Слова Дэйвиса казались ясными. «Мы получили его коды!» Однако она не улавливала смысл этих фраз. «Приоритетные коды Энгуса!» Паника, надежда и старая боль лишили ее дыхания и заполонили грудь, грозя остановить биение сердца. «Теперь мы можем расправиться с Ником!»

«О чем ты говоришь?»

Вопрос остался непроизнесенным. Она задала его себе, а не сыну и не Энгусу. И она не знала ответ. Наконец Морн удалось спросить:

– Что ты имеешь в виду?

– Мы можем отменить приказы Ника!

Он протянул ей лист бумаги. Его рука дрожала от избытка чувств.

– Мы можем оказать ему сопротивление. Энгус перешел под наш контроль. Мы можем расправиться с Саккорсо!

Проглотив комок в горле, киборг прохрипел:

– Не все так просто.

Хотя его взгляд молил о помощи, Энгус не высказывал вслух своей просьбы. Морн молча взяла лист бумаги. Текст умещался на двух строчках: «Уорден Диос – Исааку. Приоритет Габриель. Покажите это сообщение Нику Саккорсо».

Депеша пришла с «Карателя». Шифр передачи был обычным. Однако пульт связи выявил макросы, вплетенные в слова. Они содержали какие-то особые машинные коды. Эти коды не принадлежали к тому рутинному языку программирования, который использовался полицией Концерна рудных компаний.

«Каратель» отдал Нику контроль над киборгом. Но Энгус передал приоритетные коды Дэйвису и Морн. Это многое меняло. Они не имели права на ошибку. Внезапно, на гребне отчаяния, она оказалась в эпицентре кризиса, в котором любой промах сулил неминуемую гибель.

«Господи, помоги. Я не готова к таким испытаниям!»

Дэйвис не мог сдержать возбуждения. Он подпрыгнул к потолку и ударил кулаком по пластику. Наивный юноша! Он не видел опасности. Его ослепляло желание защищать свою мать. Бремя ответственности ложилось на нее. Она должна была принять решение.

«Так ты готова или нет?»

Стук сердца отдавался в ушах, как барабанные удары, как венозный похоронный марш. Какая разница, готова она или нет? Кого это волнует? Морн не имела времени для таких вопросов. Тем не менее, вопреки холоду в душе и стуку в ушах, она решила соблюдать осторожность.

– Исаак, – дрожащим голосом произнесла она. – Приоритет Габриель. Отвечай на мои вопросы. Этот текст был передан «Карателем»? Это то сообщение, о котором нам рассказывал Ник?

Термопайл конвульсивно сглотнул. В глазах стояли слезы отчаяния.

– Да.

– И ты подчинился ему?

– У меня не было другого выбора.

– То есть ты показал сообщение Нику? – допытывалась она.

Ей хотелось, чтобы он точно описал ситуацию. Энгус кивнул и поморщился, словно у него болела шея.

– Да.

– Конечно, он показал, – нетерпеливо сказал Дэйвис. – Это же его приоритетные коды. Энгус не мог сопротивляться им.

Юноша был слишком возбужден. Он не понимал грозящей им опасности. Кто-то безжалостно играл их жизнями. Кто-то спланировал предательство Термопайла. Атака тайного врага могла повториться в любой момент – причем в еще более ужасной форме. Не обращая внимания на сына, она продолжила допрос:

– С тех пор он говорил тебе, что делать? Ты выполнял его приказы?

Морн нуждалась в этом подтверждении.

– Ты пошел против нас, потому что тебя принуждали имплантаты?

– Да.

Если бы не команды программного ядра, Энгус закрыл бы лицо руками.

Глубоко вздохнув, Морн попыталась успокоиться. Страх барабанил в ее ушах – клубок мрачных опасений выплясывал на извилинах мозга безумный танец смерти. В побелевших пальцах дрожал лист бумаги.

– Тогда зачем ты показал нам сообщение? Эта какая-то хитрость Ника? Ты выполнял его приказ?

Вопросы Морн обидели Энгуса. В его глазах сверкнули искры гнева.

– Он не знает.

Дэйвис оттолкнулся от потолка и мягко опустился на палубу.

– Что тебя тревожит? – спросил он, стараясь понять озабоченность матери. – Ты считаешь, что это интрига Саккорсо?

Морн не хотела отвечать на вопросы сына. У нее не было для этого сил и времени. В данный момент ее интересовал только Энгус.

– Кто приказал тебе отдать нам коды? Каким образом ты получил этот приказ? Он был вставлен в макросы текста?

Она взмахнула листом бумаги. Энгус содрогнулся – возможно, он хотел пожать плечами.

– Я не знаю, чей это приказ. Но он действительно был записан в машинных кодах, формирующих макросы. Я не знаком с таким языком программирования. Однако мое ядро понимает его. Как только я ввел в него строки кода, оно приказало мне показать сообщение Дэйвису… Но не сразу.

Немного помолчав, он добавил:

– Я должен был сделать это в тайне от Ника. Такая возможность появилась после того, как он покинул судно. Мое программное ядро… и люди, пославшие приказ…

Энгус еще раз содрогнулся.

– Они не хотели, чтобы Ник узнал о тайной части сообщения.

– В любом случае это не важно, – сказал Дэйвис. – У нас есть приоритетные коды. Мы можем использовать их! И мне плевать, узнает Ник об этом или нет!

Морн сердито посмотрела на сына. Она держала взгляд до тех пор, пока его энтузиазм не уменьшился до хмурого недоумения. Затем она вновь повернулась к Термопайлу.

– Что ты имел в виду, когда сказал: «Не все так просто?»

Заметив, как напряглись плечи Энгуса, она поняла, что приблизилась к его безмолвной просьбе.

– Вы можете отменить его приказы, – хрипло ответил киборг. – Но он, в свою очередь, отменит ваши. Между вами начнется борьба за власть надо мной. Возможно, победите вы. Возможно, он. В худшем случае я войду в состояние стазиса и буду бесполезен.

Морн показалось, что она слышит его стоны: «Пожалуйста! Спаси меня! Пожалуйста!» За его словами скрывалась тоска и боль. Она была потрясена моральным преступлением, которое в отношении него совершили Уорден Диос и Хэши Лебуол.

Дэйвис снова не сдержался и вмешался в разговор:

– У нас есть преимущество. Ник не знает, что его план провалился. Мы атакуем первыми. Энгус откроет оружейный склад, и мы встретим Ника в воздушном шлюзе – с лазерными пистолетами в руках. Прижмем его к ногтю, прежде чем он доберется до Энгуса. Запрем его в таком месте, где он не сможет связаться с мостиком. Или просто убьем, если это понадобится.

Термопайл не сводил взгляда с Морн. По приказу программного ядра он отдал приоритетные коды Дэйвису. Но она была единственной, на кого полагался Энгус.

– Не все так просто, – хрипло повторил он.

Принуждение, толкавшее его к безумию – или, по крайней мере, приводившее в движение, – попеременно сокращало мышцы рук и ног. Однако зонные имплантаты удерживали киборга в неподвижной позе.

– Что если он позвонит мне из лаборатории? Что если он воспользуется внешним интеркомом, пока вы будете ожидать его в воздушном шлюзе?

Быстротечный гнев Энгуса уже иссяк.

– Если он спросит меня о том, что случилось, мне придется рассказать ему обо всем. Я снова буду выполнять его приказы.

Дэйвис хотел что-то возразить, но взгляд Морн остановил его. Он покорно вздохнул и уступил ей право решения. Сын и Энгус смотрели на нее, умоляя сделать правильный выбор. А она наконец поняла, какого вопроса ждал от нее Термопайл. Догадка была такой же ясной, как слова, напечатанные на листе бумаги. Однако вместе с ясностью пришел и страх. Морн боялась задать этот вопрос.

От ее решения зависела жизнь других людей: Мики и Сиро, Сиба и Вектора, Ника и Энгуса, Дэйвиса. Они могли умереть из-за ее ошибки. Это было ужасно. Впрочем, смерть все чаще казалась банальностью, а ее следствия поддавались простому расчету. Спорным оставался только один вопрос: что перевесит – предательство Энгуса или его бессловесная мольба?

Она обещала себе, что будет ценить убеждения родителей. Она хотела воплотить в делах их светлые мечты и стать обычным честным копом. Теперь Морн знала, что руководство полиции погрязло в коррупции, что такие люди, как Уорден Диос и Хэши Лебуол, могли навлечь на человечество чудовищное зло. Но она решила быть достойным отпрыском своей семьи. Будучи слабой и почти поверженной, она поклялась вести себя как настоящий коп.

Теперь эта клятва казалось слишком напыщенной. Не в силах перебороть свой страх, Морн отвернулась.

– Почему мы должны проходить через это?

Ей был противен жалобный тон ее голоса. Однако, застигнутая врасплох волной самоунижения, она продолжила:

– Если Уорден Диос хотел передать нам коды Энгуса, то почему он не сделал этого сразу?

Ее вопрос не касался безмолвной мольбы Термопайла, но он был важным – критически важным.

– Зачем он отдал их Нику? Саккорсо мог убить нас сотню раз до того, как у Энгуса появилась возможность выполнить тайный приказ.

Дэйвис уже сходил с ума от нетерпения и досады.

– Ну что ты мусолишь эту чушь?

Она рывком повернула голову. Вспышка ярости испепелила страх.

– Нет, это не чушь! – возразила она. – Это главный вопрос! На кого мы работаем? Кто пытался использовать нас? Чью сторону мы примем?

Дэйвис не унимался.

– Нашу собственную! – ответил он. – Ту сторону, которую мы уже выбрали!

Ей хотелось закричать ему: «Проснись! Пора взрослеть! В полиции Концерна произошел раскол! Возможно, он затронул весь человеческий космос. Уорден Диос дает Лебуолу приказы, а тот саботирует их и не желает подчиняться. Или, наоборот, Диос скрывает от Лебуола истинную суть своих распоряжений. Или Мин Доннер восстала против их интриг, но боится проявить открытое неподчинение и потому вставляет тайные приказы в директивы Диоса. Это очень важно! Нам нужно знать, на чьей мы стороне! Все наши дальнейшие действия будут зависеть от людей, которые отдали Нику контроль над Энгусом, и тех, кто сообщил нам приоритетные коды Мы должны выяснить, кто они и каковы их цели!»

Однако через пару секунду она поняла, что не нужно кричать. Гнев помог ей – страх уменьшился. Дэйвис, сам того не желая, побудил ее к следующему шагу. Слух прояснился. Пульсация крови и эхо крика в ушах угасли. Она снова слышала учащенное дыхание Дэйвиса и приглушенный хрип Энгуса. Пульты посвистывали, мониторы гудели, тихо шипели очистители воздуха. И за всей этой материальной реальностью на фоне эмоций Морн подсознательно ощущала искрящийся треск предательства.

Она вновь посмотрела на Энгуса. На его лице отражалась тихая тупая боль. Программное ядро не позволяло ему выразить просьбу. Морн знала, что если она не задаст ему правильный вопрос, Термопайл никогда не расскажет о своем желании.

– Хорошо, – почти уверенно сказала она. – Значит, если мы отменим приказы Ника, он сможет аннулировать наши указания И он, и мы окажемся в безвыходном положении, а ты войдешь в состояние стазиса. Предложи мне какую-нибудь альтернативу.

Энгус медленно опустил голову. Казалось, он боялся тех слов, которые должен был сказать. Но затем она снова увидела его желтые глаза, умолявшие о спасении.

– Ты можешь убить меня.

Морн начала злиться.

– Не считая этого варианта.

Спазм, похожий на вспышку боли, изогнул уголок его рта.

– Тогда помоги.

– Помочь тебе?

Морн вцепилась в свою злость Это было то, в чем она нуждалась.

– Каким образом?

– Помоги мне избавиться от программного ядра.

Его слова были как обломки разрушенного мира. По щекам стекали слезы, которые не имели для него никакого значения.

Дэйвис испуганно отшатнулся. Внезапная паника окрасила его лицо румянцем Он хотел выкрикнуть протест, но Морн приложила ладонь к его губам «Не все так просто». Картины прошлого, ужаснувшие сына, пронеслись и через нее. Чтобы не поддаться их энергии, она сосредоточилась на боли Энгуса – на его беспомощной просьбе. Морн вспомнила ту раздирающую муку, с которой он вопил: «Я не твой недоделанный сын!»

– У меня было предчувствие, что это случится, – угрюмо сказала она.

В ее голосе звучал глубинный страх.

– Я знала, что однажды буду помогать тебе. Освобождать от программного ядра. Чтобы ты мог принимать свои собственные решения. Однако как это сделать?

У Энгуса задергалась щека, но эмиссии электродов расслабили этот спазм. Кибернетические команды лишили его подвижности, и он стоял как статуя.

– Ты можешь отсоединить главный чип. Я расскажу тебе, где он находится. Но сделав это, ты потеряешь меня.

Термопайл говорил бесстрастно и четко:

– Все мои базы данных окажутся недоступными. Все необычные способности исчезнут. Я просто стану куском плоти… – Кибернетическая начинка позволила ему пожать плечами. – Если ты вытащишь чип, мое программное ядро зависнет. Многие из стазисных команд имеют схематическое исполнение. При размыкании контактов они автоматически настроят зонные имплантаты на особый режим. Я перейду в искусственную кому, из которой вы меня уже не выведите. Через некоторое время я умру.

Он замолчал. Дэйвис в отчаянии смотрел то на него, то на мать.

– Может быть, имеется другой вариант? – мрачно спросила Морн.

– Да, – задыхаясь от избытка чувств, ответил Энгус. – Ты можешь помочь мне изменить программное ядро.

– Изменить ядро? – вскричал Дэйвис.

Он отпрыгнул к трапу. Его негодованию требовался груз – или, точнее, якорь. Вцепившись руками в перила, он встряхнул головой. Его душила ярость, навеянная отождествлением с Морн. Дэйвис помнил о всех ее страданиях, хотя его тело не имело к ним никакого отношения.

– Это невозможно! Чипы не поддаются перезаписи! Ему очень хотелось, чтобы это было невозможным.

– Они не могут изменяться. В ином случае их применение потеряло бы смысл.

Однако это была чужая ярость. Воспоминания о страданиях принадлежали Морн. Он получил их во время принудительного развития на Станции Всех Свобод. Но затем его разлучили с матерью и держали в изоляции, как пленника, – до тех пор, пока Энгус не выкрал Дэйвиса из застенков Билла.

– Зачем мы вообще об этом говорим? – сердито спросил юноша. – Морн, ты не должна помогать ему. Вспомни, как он обращался с тобой на «Красотке». Если ты выполнишь его просьбу, то позже горько пожалеешь. Он уже знает, что будет делать с нами. Ты дашь ему свободу, а он повеселится всласть.

Дэйвис настаивал, требовал, умолял.

– Сочувствовать надо с умом! Он киборг, и пусть выполняет приказы! Если не можешь командовать им сама, то поручи это мне. И не забывай о Нике. Нам надо подготовиться к схватке с Саккорсо.

Морн упрямо покачала головой. Когда ее сына хотели отдать амнионам, она захватила «Мечту капитана». Чтобы вернуть Дэйвиса обратно, она пригрозила уничтожить корабль и большую часть Станции Всех Свобод. Позже, сходя с ума в запертой каюте, она часами рвала волосы, пока Сиб Макерн не выпустил ее. Сколько раз она должна была покориться злу и признать свое поражение! Ник продал ее амнионам. Морн помнила, как ей вводили в вены мутагены. Она помнила, как ожидала рибонуклеиновой конвульсии, которая лишила бы ее разума и человечности. Нет! Ее гнев был другого вида.

– Дэйвис, замолчи, – велела она. – Давай, послушаем его. Нам нужно понять, какой у нас остался выбор.

Повернувшись к Энгусу, она спросила:

– Значит, ты можешь изменить программное ядро?

Термопайл никак не реагировал на ее перепалку с Дэйвисом. Его внимание было сфокусировано на Морн и надежде, которую она воплощала. Все остальное казалось ему неважным. Как только Морн заговорила с ним, он ответил:

– Я могу редактировать его. Но мне потребуется твоя помощь.

– Объясни.

Она имела в виду три вопроса: «Как ты это сделаешь?», «Каким образом ты получил такое знание?» и «Почему о данном методе ничего не известно в человеческом космосе?»

Наверное, он понял ее.

– Меня научили амнионы.

Слова давались ему с трудом. Казалось, он вытаскивал их из глубокого колодца. Или, возможно, Энгус боялся реакции Морн на свои откровения. Бесстрастным голосом машины он пояснил:

– Несколько лет назад я захватил рудовоз «Сны наяву». Команда состояла из двадцати восьми человек. Я не стал убивать их. И мне не нужен был груз.

Морн захотелось остановить его. Она не думала, что вынесет рассказ Термопайла. В ее сердце нарастал чудовищный холод, как будто на мостик просочилась космическая пустота.

– Я отвез их на Малый Танатос и продал амнионам, – флегматично продолжил Энгус– Двадцать восемь человек. Ни один нелегал не предлагал амнионам такого количества людей. Взамен они научили меня редактировать программное ядро «Красотки».

Странный озноб нарастал и распространился вовне, заставляя Морн содрогаться. Ник тоже продал ее амнионам. Он пытался отдать им Дэйвиса. Но двадцать восемь человек…

Энгус неловко пожал плечами.

– Именно поэтому служба безопасности Рудной станции не нашла никаких доказательств, обличавших меня в преступлениях. Именно поэтому я оказался здесь. В таком виде.

По его лицу вновь побежали слезы, но это был не плач, а пот истерзанной души.

– Программное ядро «Красотки» не содержало никаких компрометирующих фактов, которые могли быть использованы в суде.

Озноб достиг плеч и прокатился по рукам. К Морн прикоснулся абсолютный холод – дыхание ледяной и безысходной бездны. Пират, продавший амнионам двадцать восемь человек, просил ее вернуть ему свободу.

– Ты злобная тварь! – сдавленно выкрикнул Дэйвис. – Мерзкое чудовище! Как ты можешь с этим жить? Как ты носишь такое бремя?

Энгус промолчал. Но Морн знала ответ. И это было так же интимно, как изнасилование. Он не вынес бремени вины. Он убежал от себя. Термопайл всю жизнь убегал от собственной тьмы – от насилия к насилию, от старых ужасов к новой боли.

– Объясни, – повторила она.

Ее голос дрожал от холода.

– Как ты это сделаешь?

Вопросы Дэйвиса и Морн диаметрально отличались друг от друга. Энгус благодарно кивнул головой.