Глубокий Космос (№4) - Хаос и порядок. Прыжок в безумие

«… пока мать наполняла его болью».

Впрочем, он мог поговорить с Дэйвисом. Самое время. Энгусу требовалась помощь. Он знал, что без нее не спасет ни себя, ни «Трубу». Если их не одолеет «Планер», то следом прилетит другой корабль.

Он боялся открыть рот, боялся, что отчаяние хлынет наружу и безудержный поток темноты затопит его сознание. Он боялся скулящих и жалобных звуков в закрытом пространстве шлема. Но ему требовалось поговорить с Дэйвисом. Если он не получит помощи, его риск окажется напрасным. Энгус свирепо включил передатчик.

– Ты слышишь меня? – рявкнул он. – Прочисти уши, ублюдок.

Термопайл нуждался в грубости. Иначе он не мог бы контролировать страх.

– У меня есть для тебя несколько инструкций. Если ты опять обделаешься, мы умрем. Тебе это понятно?

Он неплохо подготовился к предстоящей миссии и, покидая мостик, настроил интерком «Трубы» на частоту скафандра. Энгус знал, что Дэйвис слышал его. И он едва не закричал, когда в наушниках раздался голос Морн:

– Мы поняли тебя, Энгус. И сделаем все, что ты скажешь. Скоро этот дисперсионный шторм рассеется. «Планер» увидит нас через три-четыре минуты.

Ее голос, дребезжащий от боли и отчаяния, напомнил ему их разговор на борту «Красотки». Даже страх, который сейчас терзал его сердце, не мог заглушить воспоминаний.

«Я спасу тебя, – сказала она. – Мне не удастся сохранить твой корабль, но я спасу тебя. Только отдай мне пульт. Пульт зонного имплантата».

«Ты спятила», – ответил Энгус.

«Дай мне пульт, – униженно умоляла она. – Я не буду использовать его против тебя. Он нужен мне для восстановления здоровья».

«Ага! Это сделка, – догадался Энгус– Ты спасешь меня, если я отдам тебе пульт. Но тогда мне придется отказаться от корабля!» Он ударил ее и закричал: «Я никогда не откажусь от „Красотки“». Да, он так сказал! Он действительно верил в это. Но то была иллюзия, как и многие его убеждения. Пустая болтовня! Ему пришлось отказаться от корабля. Энгус отдал его на распилку. Он не хотел умирать. И он понимал, что не сможет заключить с Морн Хайленд другого договора.

«Мы поняли тебя, Энгус. И сделаем все, что ты скажешь».

Пока он боролся с изумлением, створки лифта открылись, предоставляя доступ к воздушной камере. Действуя, как робот, Термопайл автоматически ввел нужные коды. Внутренняя дверь шлюза отъехала в сторону. Его сердце повисло на краю надсадного крика.

– Ты не справишься с этим! – сердито произнес он в микрофон. – Морн, черт бы тебя побрал! Что случилось с твоими мозгами? Ты ведешь себя, как истеричка. Нам потребуется большое ускорение. Я не успею вернуться вовремя, чтобы управлять кораблем. А как только включатся дюзы, у тебя начнется гравитационная болезнь.

«И рядом с тобой окажется командный пульт!»

– Убирайся с мостика! Неужели ты не понимаешь? Ты – ходячая бомба! Оставь управление Дэйвису. Эй, парень, гони ее прочь!

– Он один не справится.

Несмотря на отчаяние, Морн была уверена в этом.

– Ты же знаешь, что никто из нас не имеет твоих ресурсов. Если Дэйвис возьмет на себя управление, то о стрельбе придется забыть. Мы останемся без защиты. А ведь еще нужно следить за сканером.

– О чем вы говорите! – вмешался Дэйвис. – Мы потеряли импульсный двигатель.

Отметив дрожь его голоса, Термопайл огорченно вздохнул. Неужели мальчишка подумал, что Энгус их предал?

– Давайте поступим так, – предложила Морн, словно ее слова имели смысл, словно гравитационная болезнь не намекала на другие возможности. – Я возьму управление на себя. Дэйвис займется сканированием и защитой корабля. Он уже освоился с оружием, так что разберется и со сканером.

Эхо ее слов сбивало Энгуса с толку. Он уже не понимал, что делал. Не в силах сдержать свой страх, он разгневанно закричал:

– Ты сумасшедшая! Я потеряю корабль!

– Энгус, – твердо возразила Морн, – без меня ты точно его потеряешь. Сейчас нас может выручить только безумие. Посмотри на себя. Твой план с выходом в космос – это тоже сумасшедший поступок. Так что прекрати сомневаться и жаловаться.

– Я потеряю «Трубу»! – огорченно произнес Термопайл. – Неужели все снова повторится? Ты получишь пульт управления, а мне придется расстаться с кораблем?

Морн не ответила. В динамиках шлема зазвучал раздраженный голос Дэйвиса:

– Энгус, она права. Или соглашайся, или возвращайся на мостик. Но учти, Морн знает, что говорит. Она не спятила. Она уже выдержала одно ускорение. А как насчет тебя? Ты уверен, что не сошел с ума? Я проверил инвентарный список оружейного склада. Ты взял только портативную плазменную пушку. Этот чертов пугач! Ловушки «Планера» проглотят твой выстрел как глоток воды. Ты даже не поцарапаешь им корпус.

У Энгуса не было времени на такие разговоры. Не думая о том, что он делает, Термопайл прошел в воздушный шлюз и закрыл за собой дверь. Насосы начали откачивать воздух. Возможно, сканер «Планера» уже восстановил прием сигналов, и Сорас увидела его корабль… О Господи!

Энгус терял отвагу. В его голове, как фурии, метались пугающие мысли. Вспотев от страха, он велел компьютеру уменьшить пульс и успокоить дыхание. Когда насосы выкачали воздух из шлюза, Термопайл открыл внешний люк.

– Хорошо, – проворчал он в микрофон. – Будем считать, что мы все спятили. Давайте сходить с ума вместе. Только слушайте меня внимательно. Я сейчас не могу объяснить вам детали плана. Но импульсный двигатель в порядке. Я просто отключил его. Он установлен на холодный запуск. Вам нужно только набрать команду на старт и указать нужное направление.

«Я не твой сын». Дрожь в голосе Дэйвиса разозлила его. «Я не твой трахнутый сын!» Он едва не рычал от досады и страха.

– Я хочу, чтобы вы притворились мертвыми. Никаких скачков напряжения. Никаких экспериментов с оружием и прицелом. Ждите мою команду.

«Ждите, пока я не уничтожу „Планер“».

– Затем код на старт, врубайте двигатель и убирайтесь отсюда. Летите на полной скорости по старой траектории. На том ускорении, которое выжмите из «Трубы».

– Я справлюсь с этим, – храбро ответила Морн.

Ее голос казался немного отрешенным.

– Код мне известен, а новый курс я уже ввожу в компьютер. Мы будем готовы, капитан.

– Передавайте мне данные сканера, – потребовал Энгус. – Держите меня в курсе дел. Я должен знать, что происходит.

– Хорошо, – сказал Дэйвис, словно говорил сам с собой. – Но я не понимаю, что ты хочешь сделать. Как ты собираешься спасти корабль? Дисперсионный шторм утихает. Через восемьдесят секунд сканер возобновит прием сигналов.

Восемьдесят секунд! О черт! Как мало! Он может не успеть. Но выбора не было. Он должен выполнить свой план.

Люк шлюза открылся, оставив Энгуса наедине с почти невидимой дугой бугристой скалы. Он различал края астероида только по той причине, что пространство вокруг казалось несколько светлее абсолютно черной космической глыбы. Перемещение скал создавало статическое напряжение, и беспорядочные всполохи молний рассеивали тьму, оставляя на ретине слабые остаточные образы.

Его ужас не поддавался описанию. Термопайл ненавидел открытый космос. Он чувствовал к нему отвращение и боялся его каждой клеточкой тела. Все, что делало Энгуса маленьким, наделяло его уязвимостью. Только маленьких детей можно было привязывать к кроваткам и мучить до потери сознания.

Тем не менее он оттолкнулся ногой от створки шлюза и полетел к скале, словно им управляли команды программного ядра, а не страх и отчаяние.

Дэйвис

Дэйвис в отчаянии наблюдал за тем, как Морн устраивалась в кресле. Он не знал, что ужасало его больше: бегство Энгуса или руки Морн на клавиатуре командного пульта. Воспоминания о гравитационной болезни закружились в его голове, как черные вороны. Жажда разрушения и ясность смерти захлопали крыльями внутри его черепа.

При сильных ускорениях у Морн начинался приступ, и Вселенная говорила с ней, призывая к самоликвидации. Этим приказам нельзя было противостоять, потому что странная физика подпространства влияла на ткани мозга. Голос Вселенной подавлял любое желание и заставлял забывать о других потребностях.

Конечно, «Трубу» не ожидали большие перегрузки. Во всяком случае, в ближайшее время. Импульсный двигатель испортился. Корабль врезался в скалу с такой силой, что корпус едва не раскрылся. Энгус позорно бежал. Программное ядро и собственный страх приказали ему уйти с мостика и спрятаться в какой-то норе.

«Саккорсо, конечно, придурок! Но он оказался трахнутым гением!» Что хотел сказать им Термопайл?

– Господи! Морн! – простонал он, почти не слыша своего голоса. – Не делай этого! Пожалуйста, не надо!

Она пропустила его слова мимо ушей. Возможно, ее вообще не волновало то, о чем говорил ей Дэйвис. Морн склонилась над пультом, порхая пальцами по клавишам и тумблерам. Она изучала этот тип кораблей в Академии. Ее неухоженные волосы свисали вниз, закрывая лицо от взгляда сына.

– Морн…

Дэйвис должен был привлечь ее внимание. Он должен был найти какие-то причины, предостережения и просьбы, которые мать признала бы достойными. Нервы юноши горели от напряжения, словно Морн включила свою черную коробочку, наполняя его безумными и искусственными стимулами, как будто он по-прежнему находился в ее утробе, извиваясь и дергаясь в принудительном танце под темпы ее зонного имплантата.

– Морн, – дрожа от избытка чувств, сказал Дэйвис. – Послушай. Нам нужно что-то придумать. Ник и Сиб не смогли остановить Сорас Чатлейн. Наверное, они погибли. А Энгус сбежал. Сейчас все зависит от нас. Мика, Вектор и Сиро – они под куполами коек. Они не могут защитить себя.

«Или оказать нам помощь».

– Остались только мы. Но нам нужно что-нибудь придумать. Наши друзья не должны погибать из-за того, что ты страдаешь гравитационной болезнью.

Голова Морн приподнялась. Взглянув на него через экран волос, она прошептала:

– Ты думаешь, я не справлюсь с ней?

Дэйвис не мог сдержать своего отчаяния.

– Я думаю, что тебе опасно испытывать себя, – крикнул он.

Она кивнула.

– Я тоже так считаю. У тебя есть какие-то идеи?

Она снова вернулась к набору команд. Морн зашла слишком далеко – размеры пропасти, которую она возвела вокруг себя, пугали Дэйвиса. Еще минуту назад он придумал бы несколько идей. Но сейчас его мозг безвольно дрожал, как и нижняя челюсть. Он был очень огорчен и не мог ответить на ее вопрос.

– Энгус не сбежал, – тихо добавила она, словно говорила с ним из далекой звездной системы. – Он что-то задумал – что-то дикое и не подлежащее объяснениям. Но мы понадобимся ему на мостике. Энгусу потребуется наша помощь. Ты сможешь управлять кораблем в одиночку?

Ее вопрос казался плодом расстояния и сосредоточенности. Если мать и собиралась критиковать его, то никак не показывала этого. Тем не менее Дэйвис почувствовал себя задетым, словно она плеснула в него кислоту. Конечно, он мог управлять кораблем… Нет, не мог. Только Энгус имел такую способность, такие огромные ресурсы. Дэйвис сердито сложил руки на груди и постарался сдержать свое недовольство.

– Ты освоился с пультом стрелка, – продолжила Морн. – Наверное, тебе даже удастся следить за сканером. Но кто тогда будет управлять кораблем?

«Ты такой же слабый, как и я».

– Кроме того, о пилотировании тебе известно столько же, сколько и мне.

«У нас одинаковые ограничения».

– Если ты возьмешь на себя управление, тебе придется забыть о сканере и пушках. То есть мы будем обречены – даже если Энгус добьется своей цели. Возможно, ты не сочтешь это самоликвидацией, но результат получится один и тот же.

«Не путай свою истерию с подвигом, – молча возразил он матери. – Это ты стремишься к самоубийству, а я пытаюсь выбраться отсюда». Впрочем, он ничего не сказал. Дэйвис знал, что она говорила правду. Ему не хватало сноровки в управлении пушками, сканером и кораблем. Он не мог выполнять эти три функции одновременно. Его «попытка» – глупая претензия на то, что он не мог сделать, – была таким же самоубийством, как гравитационная болезнь. Дэйвис действительно имел ограничения. Однако Морн не критиковала его. Ее тихий голос продолжал исходить из глубин какого-то личного запретного пространства.

– Если мы откажемся от больших ускорений, то приступа не будет. И я надеюсь, что использование зонного имплантата внесло какие-то изменения в мой мозг. Никто не понимает гравитационную болезнь.

Она повернула голову и посмотрела на сына. Обращаясь непосредственно к его душе – как будто она знала обходные пути мимо страхов Дэйвиса, – Морн мягко сказала:

– Ты хотел, чтобы я снова стала копом – дочерью Брайони Хайленд. Как, по-твоему, она поступила бы?

Мать умела укрощать его. Дэйвис не находил достойного ответа. Чем больше он пасовал, тем решительнее становилась Морн. И он помнил, как могла поступать дочь Брайони Хайленд.

– Думаешь, Мика, Вектор и Сиро обрадуются, если «Планер» захватит нас в плен? – спросила Морн. – Мне кажется, они огорчатся, что я их не убила. И вряд ли тебе понравится то, что амнионы сделают с тобой.

Мать всегда была такой: грубой и доброй, жестокой и неоспоримой. Дэйвис чувствовал в себе ледяную стужу отчаяния. Холод нарастал, как истерия, и он даже не пытался отогнать его.

– Конечно, не понравится! Думаешь, я не понимаю? Амнионский плен никому не нравится. Если у нас не останется выбора, кто-то должен набраться храбрости и убить всех остальных. Но я знаю, что такое гравитационная болезнь! Если ты сохранила разум, почему бы тебе не признать этот факт? Я помню, что происходит, когда с тобой говорит Вселенная! Неужели ты забыла о «Повелителе звезд»? Я не вынесу, если это повторится вновь. Он нашел ее больное место. Морн выскочила из непроницаемой отрешенности, как корабль из подпространства. Ее ярость навела луч прицела, так что Дэйвис почувствовал жар на своем лице.

– Я делаю все, что в моих силах! – словно взревевшая дюза крикнула она. – Если ты не можешь управлять «Трубой» в одиночку, то заткнись и не мешай мне работать!

Несмотря на явную обиду сына, она отвернулась от него, сердито заколотила пальцами по клавишам, а затем включила микрофон.

– Мика, Сиро и Вектор, внимание.

Она не скрывала свой гнев и дрожь страха.

– У меня мало времени. Вы просили держать вас в курсе событий. Вот что я могу рассказать вам в данный момент.

Казалось, что слова ослабили ярость Морн. Она успокоилась и сосредоточила внимание на командном пульте. Фразы восстанавливали пропасть, отделявшую ее от Дэйвиса.

– Мы встретили еще один корабль – «Завтрак налегке». Он с Малого Танатоса. Мы считаем, что «Завтрак» помогает «Планеру». На нашу атаку он ответил мощным огнем. Не сомневаюсь, что вы почувствовали этот обмен ударами. «Труба» повернула назад. Энгус понял, что не справится с противником, и решил вернуться в глубь роя – к «Планеру». Из двух врагов Термопайл предпочел его. Встретив корабль Сорас Чатлейн, мы провели уклоняющийся маневр, но у нас отказал импульсный двигатель. Мы врезались в астероид. Вы должны были заметить это столкновение. Теперь Энгус хочет испробовать какую-то уловку. Мы не знаем его план. Сейчас «Планер» ослеплен – «Труба» обладает дисперсионным полем, которое превращает залпы плазменных пушек в ураган искажений. Мы не видим Сорас, и она не видит нас. Какое-то время мы будем в безопасности. Но затем сканеры «Планера» восстановятся, и Сорас полетит за нами.

Морн дернула себя за волосы, словно хотела встряхнуть застоявшиеся мысли и закончить рассказ

– Если Энгус сообщит нам о своей затее, я передам вам ее суть. Пока же обещаю одно: мы с Дэйвисом не позволим Сорас забрать вас в плен. Если у нас не останется другого выбора, мы настроим гравитационный двигатель на неконтролируемый резонанс и создадим контактное поле, которое навсегда затащит нас и «Планер» в бездны подпространства. Держитесь, друзья. Мы себя в обиду не дадим.

Отключив микрофон, она занялась подготовкой к старту. Дэйвис не мог отвести от нее взгляда. Он восхищался и ужасался этой женщиной. Когда она сказала о неконтролируемом резонансе, его отчаяние изменилось. Внутреннее трение личностных пластов привело к тектоническому разлому. А ведь верно! Они могли создать петлю обратной связи! Почему он сам не додумался до этого? Если они найдут в ячейках достаточно энергии и сократят подачу напряжения в системы корабля…

Идея была пугающей. Она казалась идеальным воплощением того, что болезнь Морн могла бы навязать ее заторможенному сознанию. Запуск гравитационного двигателя означал самоликвидацию. Но Дэйвис не боялся планов матери по поводу уничтожения «Трубы». Страх превратился в удивление. Слова Морн были только частью его прозрения. Он и сам мог бы придумать способ с резонансом – для самоликвидации судна большого ума не требовалось. Во всяком случае, Дэйвис не отдал бы в руки Сорас своих друзей и корабль. Он спас бы их от жуткой участи и амнионских мутагенов.

Тем не менее в секундной вспышке прозрения он уловил настоящие чувства, стоявшие за его безумной жаждой мести. Он понял, что источником его ярости был не «Потрошитель», стрелявший в «Непримиримого» и убивший Брайони Хайленд. Нет! Страх и гнев порождались тем, что «Планер» собирался сделать с ним – с Дэйвисом Хайлендом! Сорас Чатлейн планировала взять его в плен и превратить в оружие против человечества. Вот почему он хотел уничтожить ее. Это понимание ослабило гнев на мать – и страх за ее поступки. Если ему удастся разобраться со своими глубинными нуждами, то он справится и с нынешней ситуацией. Он должен был сотрудничать, а не бороться с Морн…

Она смотрела на экраны пульта и, казалось, не замечала сына. К тому времени алая буря энергетических завихрений – плазма в состоянии вторичного и третичного распада – начала рассеиваться и разрываться гауссами роя. Дэйвис знал, что вскоре «Планер» восстановит обзор и помчится в погоню за «Трубой». За такой короткий срок даже Энгус не смог бы починить импульсный двигатель. Но почему он покинул мостик? А вдруг он действительно хотел произвести ремонт и вернуть «Трубе» былую мощность?

Дэйвис нуждался в ответе. Немного успокоившись, он прочистил горло и спросил:

– Так ты думаешь, что Энгус не сбежал?

Морн даже не взглянула на него.

– Конечно, не сбежал. Бегство означало бы смерть. А он умирать не собирается.

Она вновь создала дистанцию между собой и Дэйвисом.

– Даже если бы его мозг сгорел и тело развалилось на части, он по-прежнему цеплялся бы за жизнь. Я не знаю, куда он ушел. Но Энгус хочет что-то сделать. Если ему повезет, он даст нам шанс на спасение.

Объяснение Морн успокоило Дэйвиса. Оно соответствовало тому, что он помнил об Энгусе. С другой стороны, юноша не понимал, почему мать знала Термопайла лучше, чем он, – несмотря на то что они имели одинаковые воспоминания. Экраны сканера предупредили его, что времени для таких вопросов не осталось. Сенсоры и анализаторы «Планера» должны были начать прием сигналов через несколько минут.

Внезапно динамики издали щелчок, и мостик заполнился голосом Энгуса:

– Ты слышишь меня? Прочисти уши, ублюдок!

Очевидно, он обращался к Дэйвису. Наверное, Термопайл решил, что Морн ушла в лазарет или в каюту.

– У меня есть для тебя несколько инструкций.

Морн сверилась с данными системы бортового жизнеобеспечения.

– Энгус в скафандре, – прошептала она. – Использует внутренний передатчик. Но он пока на корабле.

Морн будто ожидала его сообщения. Включив микрофон, она быстро ответила:

– Мы поняли тебя, Энгус. И сделаем все, что ты скажешь. Скоро этот дисперсионный шторм рассеется. «Планер» увидит нас через три-четыре минуты.

Когда она заговорила с Термопайлом, ее голос оживился. Примерно таким же тоном она просила его отдать ей пульт зонного имплантата. Энгус явно удивился, услышав Морн. Это чувствовалось, несмотря на металлический дребезг динамиков.

– Ты не справишься с этим, Морн! Черт бы тебя побрал! Что случилось с твоими мозгами? Нам потребуются большое ускорение. Убирайся с мостика! Оставь управление Дэйвису. Эй, парень, гони ее прочь!

Прикусив губу, Дэйвис начал набирать команды, которые могли заставить сканер проникнуть сквозь завесу искажений. В то же время он вывел на экран инвентаризационный список оружейного склада. Вряд ли Энгус планировал выходить в открытый космос без оружия. Морн взглянула на него и, увидев, чем он занимался, улыбнулась. С облегчением? Или с надеждой? Дэйвис не знал.

– Он один не справится, – сказала она Энгусу. – Ты же знаешь, что никто из нас не имеет твоих ресурсов.

– О чем вы говорите! – вмешался Дэйвис. – Мы потеряли импульсный двигатель.

Он хотел, чтобы Энгус четко понял ситуацию.

– Давайте поступим так, – продолжила Морн. – Я возьму управление на себя, а Дэйвис займется сканированием и защитой корабля.

– Ты сумасшедшая!

В голосе Энгуса появились оттенки тоски.

– Я потеряю корабль!

Морн ухватилась руками за края пульта и резким движением головы отбросила волосы с лица.

– Энгус, – ответила она, – без меня ты точно его потеряешь. Сейчас нас может выручить только безумие. Посмотри на себя. Твой план с выходом в космос – это тоже сумасшедший поступок. Так что прекрати сомневаться и жаловаться.

– Я потеряю «Трубу»! – закричал Термопайл. – Неужели все снова повторится? Ты получишь пульт управления, а мне придется расстаться с кораблем?

Дэйвис быстро включил микрофон и настроился на частоту, которую использовал Энгус.

– Или соглашайся, или возвращайся на мостик – хрипло сказал юноша. – Морн права.

Он снова принял сторону матери. Его потребность в риске стала чем-то новым.

– И учти, она знает, что говорит. Морн уже выдержала одно ускорение. А как насчет тебя? Ты уверен, что не сошел с ума? Я проверил инвентарный список оружейного склада. Ты взял только портативную плазменную пушку. Ловушки «Планера» проглотят твой выстрел как глоток воды.

«Сначала дай мне ответ, а затем уже и выражай свое недовольство».

Энгус молчал несколько секунд. Когда он снова заговорил, в его голосе звучало отчаяние.

– Хорошо. Будем считать, что мы все спятили. Давайте сходить с ума вместе.

Дэйвис вспомнил этот тон. Точно так же Термопайл говорил в «Мэллориз», когда отдавал Морн пульт зонного имплантата. «Я согласен. Будем считать, что мы заключили сделку. Я прикрою тебя».

– Слушайте меня внимательно. Я сейчас не могу объяснять вам детали плана.

«Помни, я мог убить тебя. Я мог убить тебя в любое время».

– Импульсный двигатель в порядке. Я просто отключил его. Он установлен на холодный запуск.

Глаза Морн расширились от удивления. Она быстро вздохнула и начала набирать команды на пульте.

– Я хочу, чтобы вы притворились мертвыми, – продолжил Энгус– Ждите мою команду.

Его голос постепенно восстановил былую твердость.

– Затем код на старт, врубайте двигатель и убирайтесь отсюда.

– Я справлюсь с этим, – воодушевленно пообещала Морн. – Код мне известен, а новый курс я уже ввожу в компьютер. Мы будем готовы, капитан.

– Передавайте мне данные сканера.

Дэйвис почувствовал, как внимание Энгуса переместилось к нему.

– Я должен знать, что происходит.

– Хорошо, – быстро ответил Дэйвис.

Он буквально ощущал, как Термопайл теряет к нему интерес.

– Мы все еще в зоне искажений. Но дисперсионный шторм утихает.

Взглянув на экран, юноша добавил:

– Через восемьдесят секунд сканер возобновит прием сигналов.

В динамике раздался огорченный вздох. Энгус молчал. Дэйвис слышал тяжелое дыхание отца – слишком тяжелое и слишком жаждущее воздуха и смелости.

Нашлемный микрофон Термопайла остался включенным. Морн вернулась к расчету траектории. Ее сын мрачно возобновил работу с сенсорами «Трубы».

Центр шторма находился между крейсером и «Планером». Края широкого пятна помех должны были очиститься первыми. Как только Дэйвис перестал тревожиться о Морн и занялся анализом текущей ситуации, по его нервам заструилась новая тревога. Что, если «Планер» не стал дожидаться восстановления сканерного обзора? Что, если Сорас изменила курс и обошла шторм сбоку, чтобы захватить «Трубу» врасплох?

Ладони юноши вспотели. Во рту пересохло, как в пустыне. Ему хотелось закричать: «Энгус! Знаешь, что мне пришло в голову?» Но горло отказалось произносить слова. Он дрожащими руками начал набирать команды, направляя антенны на отступавшие края алого пятна помех. Энгус продолжал втягивать воздух в легкие, словно переживал астматический приступ.

Внезапно на экране появилось несколько мигающих точек. Корабли подступали к «Трубе» со всех сторон – шесть меток или больше. Но это было невозможно. Аппаратура принимала отраженные сигналы. Когда сканер утверждал, что видит корабль за большим астероидом, объяснением могло служить только эхо. Несмотря на первый испуг, Дэйвис обрадовался. Если сенсоры принимали отраженные сигналы, то вскоре они должны были определить и настоящие корабли.

Ложные метки кружились, как луны. Они разлетались и сходились вновь, пока фильтры сканера отсеивали призрачное эхо от реальности. И вот наконец… Корабль! Никакой ошибки! О черт!

– Энгус, мы получили компанию, – стараясь не паниковать, произнес он в микрофон. – Корабль быстро приближается.

Дэйвис назвал примерные координаты цели. Показания сканера еще грешили неточностями. Но он уже определил противника.

– Это «Завтрак налегке». Эмиссионный спектр совпадает настолько, что ошибка невозможна.

Его голос дрожал от напряжения.

– О Господи! Энгус, что нам теперь делать?

Термопайл не отвечал. Из динамиков доносилось только затрудненное дыхание, похожее на предсмертный хрип. Морн молча смотрела на экраны. Ее лицо было испуганным и бледным. Она вывела на большой экран сканера расчетный курс, который спланировала для бегства «Трубы». Дэйвис понял, что при нажатии нужной клавиши и запуске двигателя с холодного старта крейсер помчится к врагу – почти навстречу союзнику «Планера».

Энгус

Створ воздушного шлюза закрылся за его спиной, но он не заметил этого. Ему нужно было добраться до дальней стороны «Трубы», где находился небольшой грузовой отсек. «Планер» мог появиться в любую секунду. Энгус воткнул дуло плазменной пушки в петлю ближайшего поручня и, оставив ее зажатой в скобе, прыгнул вверх – через корпус судна.

Как только он поднялся над «Трубой», его кибернетические протезы, внедренные в мозг, едва не сгорели от мощного электромагнитного воздействия. Импульс был таким быстрым, что зонные имплантаты не успели остановить или уменьшить его. На мгновение Энгусу показалось, что глазные нервы взорвались и прилипли к затылку.

О черт! Как больно! Он непроизвольно захлопал перчаткой по лицевой пластине шлема. Но это не помогло Даже в оболочке майлара и плексюлозы его плоть была слишком уязвимой для излучения.

Энгус забыл подстроить поляризацию лицевой пластины и отфильтровать радиацию в диапазоне волн, воспринимаемых его кибернетическими протезами. Алый шторм помех наказал его за невнимательность. Черт возьми! Где эти базы данных, когда они нужны? Неужели программное ядро не могло учесть такой поворот событий? Впрочем, он знал ответ. Уорден Диос и Хэши Лебуол не думали, что он может зайти так далеко, попав в отчаянную ситуацию.

Через красный и жгучий нож боли он отыскал регуляторы на грудной панели и изменил поляризацию пластины. Когда крик нервов ослабел настолько, что к Энгусу вернулось зрение, он понял, что отлетел от «Трубы» на пятьдесят с лишним метров. Термопайл двигался к центру шторма, откуда ожидалось появление «Планера».

Как много времени осталось у него? «Пятьдесят пять секунд», – ответил компьютер программного ядра. Зарычав от злости, Энгус включил сопла, изменил траекторию и начал спускаться к «Трубе». Выхлопы сжатого газа домчали его к задней части корабля. Он больно ударился, но вовремя вцепился в скобы. Машинные рефлексы спасли его от неминуемого отскока. Рядом с ним находился люк потайного грузового отсека.

Осталось сорок семь секунд.

Стараясь забыть о боли и предельном сроке, Термопайл сконцентрировался на простых делах. Он набрал код доступа и открыл люк, который предусмотрительно разблокировал перед тем, как покинуть мостик. Иначе ему пришлось бы вызывать Морн и Дэйвиса, а затем объяснять им свою просьбу. Его дальновидность сберегла несколько драгоценных мгновений. Энгус прислушался к натужному и хриплому дыханию. Судя по всему, он сейчас не смог бы говорить – и уж тем более кричать.

В потайном грузовом отсеке находились сингулярные гранаты. Термопайл всегда удивлялся тому, что его мучители оснастили крейсер таким страшным и сложным в применении оружием. Запускать гранаты было достаточно легко, но их детонация требовала особых условий. Однако в данный момент его не волновали причины, по которым Диос и Лебуол снабдили «Трубу» этими зернами «черных дыр».

Тридцать девять секунд.

Он быстро выкатил ближайшую гранату из гнезда и вытащил ее из отсека. В невесомости это было несложно, хотя, если верить базам данных, большой сплюснутый шар весил свыше половины тонны. Граната обладала огромной инерцией. Энгус без труда привел устройство в движение, но ему потребовалась вся мощь реактивных сопел, чтобы заставить шар остановиться. Он не имел права на ошибку. Для чего тогда его наделили искусственной силой мышц, если он не справился бы с такой простой задачей? Глубоко вздохнув, он вскинул гранату вверх, включил сопла и начал подниматься вдоль изогнутого бока «Трубы».

Двадцать четыре секунды.