Сколько он насильно отобрал у народа и раздал паразитам! Как безо всяких оснований возносил убогого духом Бурбулиса или скорбного умом Гайдара, и как безо всяких оснований оскорблял Примакова или Рохлина! Как, имея в нём нужду для защиты, обхаживал Клинтона, и как чванился перед прокурором Скуратовым, имевшим нужду в нём для борьбы с преступниками! Высокомерие и угодливость, наглость и жестокость переплелись в Ельцине неразрывно. Так что, если Сула "гордый аристократ", и объявите, Раш, таковым и Ельцина.
      А какой страшной смертью умер Сулла! От вшивой болезни... "Вся его плоть сгнила, превратившись во вшей. И хотя многие прислужники собирали их день и ночь, удалить удавалось лишь ничтожную часть вновь появлявшихся. Вся одежда Суллы, ванна, в которой он купался, вода, которой он умывал руки, вся его еда были испакощены этой пагубой, этим неиссякаемым потоком - вот до чего доходило. По многу раз в день погружался он в воду, обмывая и очищая тело, но ничто не помогало..." И это смерть гордого аристократа?..
      Плутарх заметил еще, что "вшивая болезнь" погубила также историка и философа Каллисфена, поэта и певца Алкмана, богослова Ферекида и юриста Муция... Все повторимо... И разве историк и философ Волкогонов умер не от того же? А поэт и певец Окуджава? А не это ли ждет богослова Глеба Якунина? А юриста, именующего себя Макаровым?.. Всем недавним и нынешним обитателям Кремля, особенно главным, надо молить Бога, чтобы смерть их была не от суллианской вшивой болезни.
      В этой статье, посвященной курдам, автор не обошел своим пронзительным внимание и Россию: "Русская культура и государственность зародились не в Новгороде и не в Киеве. Русь началась на Кавказе с упреждением других очагов едва ли не на семь столетий". Чрезвычайно увлекательно! Даже лестно: семь веков дарит нам Раш. Но опять же как ему верить, если он считает, что Эльбрус выше Эвереста? Однако, нет, на сей раз у автора есть довод: "Никто не оспаривает известной мысли, что "казаки создали Россию". Что значит, никто не оспаривает? Мало ли чего мы не оспариваем. Например, никто не оспаривает известной мысли, что за компанию и поп (вариант -"и жид") удавился. Но кто хоть раз видел это? "Ядро казачества, -продолжает наш геополитик, - приходится на Дон, Кубань и Терек. Следовательно, можно утверждать: Кавказская Русь создала Россию". Лихо, лихо...Но с какой же стати Кубань, а тем более Дон оказались на Кавказе? Они, конечно, к нему ближе, чем Нева или Москва-река, но всё же ... А главное, казачество это же в лучшем случае 16-17 века, к тому времени Российская государственность и русская культура давным давно существовали и развивались. Так что, оказывается, Раш не подарил нам, русским, семь венков, а урезал веков восемь. "Как первые меченосцы и всадники, корды принесли в мир идею Арты -жизни по Божественному порядку и Правде." Какие меченосцы? Какие всадники? Что за "идея Арты"? Может быть, курдам тут пояснений не требуется, но для русского читателя меченосцы это католический духовно-рыцарский орден начала 13 века, пытавшийся поработить восточную Прибалтику, против него воевал Мстислав Удалой, в 1236 году орден был разбит в сражении при Сауле (Шауляй), а остатки его присоединились в Тевтонскому ордену, образовав Ливонский орден крестоносцев, с которым вскоре пришлось иметь дело Александру Невскому на льду Чудского озера. Какое всё это имеет отношение к курдам с их 50-вековой историей? И почему с таким пафосом, с гордостью автор уподобляет свой народ меченосцам, которые несли соседям не "Божественный порядок", а рабство и не "Правду", а насильственное насаждение своей веры. Уже давным-давно и меченосцы и крестоносцы для русских людей - "псы-рыцари".
      Но обратимся к другим статьям замечательного цикла, предназначенного автором для патриотического воспитания молодежи. Как литератора меня тут прежде всего несколько ошарашило заявление о том, что у русской литературной классики, в частности у Тургенева, у Толстой, имелась "установка на художественную ущербность". Кто им такую установку дал и заставил выполнять, неизвестно, ведь ни ЦК ВКП(б). ни Союза писателей еще не было, да и никогда они таких "установок" не давал им... Как бы то ни было, а выходит, являлся Лев Николаевич из Ясной Поляны в Спасское Лутовиново и говорил его хозяину: "Вызываю вас, Иван Сергеевич, на соцсоревнование: кто художественно ущербнее напишет очередной роман!" Тот отвечал : "По рукам!" И писали: допустим, Тургенев - антихудожественные "Вешние воды"(1872), а Толстой сверхущербный роман "Анна Каренина"( 1873-1877). Кого читатели признали победителем, сказать трудно. Не из-за этого ли соперничества однажды и ссора произошла между ними, едва не дошедшая до дуэли? Впрочем, весь дух рашского сочинения позволяет думать, что установку на ущербность давали писателям "демократы-атеисты вроде Белинского и Чернышевского" которых он называет "полоумными", или "славянофилы вроде Аксакова, которые призывали к химерическому славянскому интернационалу". Но тут возникает несколько вопросов. Во-первых, если Чернышевский давал писателям "установку на ущербность", то не за это ли Александр Освободитель подверг его гражданской казни и сослал на двадцать лет в Сибирь? Стоило!.. Во-вторых, откуда такая вражда к "славянскому интернационалу"? О нем мечтали не одни славянофилы, ненавистные Рашу. Разве не об этом с надеждой писал Пушкин:
      Славянские ль ручьи сольются в русском море,
      Оно ль иссякнет - вот вопрос...
      Пушкин одобрительно писал и о более широком, не только славянском "интернационале" народов России, надеясь самому быть одной из его скреп;
      Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,
      И назовет меня всяк сущий в ней язык
      И гордый внук славян, и ныне дикий
      Тунгус, и друг степей калмык...
      В своём "интернационализме" поэт выходил и за пределы России, когда с симпатией писал о Мицкевиче:
      Он говорил о временах грядущих,
      Когда народы, распри позабыв,
      В великую семью соединятся.
      Мы жадно слушали поэта...
      Если бы Раш читал не Олега-стихотворца, а Тютчева, то обнаружил бы и у него прямой и страстный призыв к "славянскому интернационалу":
      Славянский мир, сомкнись тесней...
      "Единство, - возвестил оракул наших дней,
      Быть может спаяно железом лишь и кровью"...
      Но мы попробуем спаять его любовью
      А там посмотрим, что прочней...
      И тут впервые возникает вопрос, который в дальнейшем станет для нас главным: если Белинский и Чернышевский "полоумные", то как после уже сказанного назвать Раша?
      Относительно монархизма нашего героя, можно сказать так: что ж, у нас демократия: люби всё, что тебе вздумается. Я лично и сам раз в неделю, по субботам, после бани, тоже монархист: опрокидываю по рюмочке "смирновской", выпускаемой, как известно, потомками поставщика двора Его Императорского Величества, - на бутылке четыре царских герба... Правда, здесь дело несколько осложняется тем, что автор доходит в своей страсти до утверждения полной непогрешимости всех русских царей. Так и пишет в экстазе: "Цари всегда (!) были в России на правильном пути, ибо кто-то сказал: "все пути царя правы". И вот он начинает торжественные песнопения, прославляя Петра Великого, Александра Первого, Николая Первого, Николая Второго, а также множество царских генералов. адмиралов и чиновников. Слов нет, советская историография нередко была несправедливо пристрастна в оценке этих фигур. Но еще в середине 30-х годов начала пересмотр социологических штампов, вернула народу в ореоле славы имена Александра Невского, Юрия Долгорукова, Димитрия Донского, Минина и Пожарского, Ивана Грозного, Петра Первого, Суворова, Кутузова, Ушакова, Нахимова и многих других правителей и полководцев, писателей и учёных, однако всё же не успела довести дело до конца. И тут за это взялся Раш... Василий Федоров писал:
      Когда неряха моет пол
      истории наследия,
      уже захлюстав свой подол,
      страшно её усердие.
      Поистине страшно... Хочу верить, что многие имена в его статьях, видимо, заслуживают нашей благодарной памяти. Иные из них я лично услышал впервые. В самом деле, откуда бы мне знать, что при Николае Втором министром путей сообщения был Н.К.Шаффгаузен-Шенберг-Эк-Шауфусс. Но, к сожалению, автор часто рассказывает о своих героях-железнодорожниках в форме кратких послужных списков: кто где образование получил, на каком посту трудился, какой чин заработал, какой награды удостоился : один стал действительным тайным советником, другому был пожалован орденом Владимира 1У степени, третьему назначен оклад в 8000 рублей в год и сверх того за выслугу лет еще 3000 рублей и т.д. Кому это нужно? И читать скучно и в памяти ничего не задерживается. Впрочем, в газете "Гудок", может быть, это и уместно.
      Раш уверяет, что при Николае Первом "среди министров путей сообщения не было ни одного слабого назначенца." Да что там! Два среди "этой крепкой плеяды" были просто "гениальными министрами". И такие министры, как "фельдмаршал граф Толь, генерал-адьютант граф Клейнмихель тоже были людьми выдающимися по дарованию и воле". Прекрасно! Только непонятно, если в министерстве путей сообщения были такие замечательные царские назначенцы, то почему в не менее важное министерство иностранных дел цари посадили, например, "двух графов-русофобов поляка Чарторыйского и австрийца Нессельроде". Ведь, скажем, второй из них был министром лет десять при Александре, а потом - лет тридцать при Николае. Как оба царя терпели столько лет русофоба на такой должности? Может быть, всё-таки цари не всегда были на правильном пути, и не все их пути были правыми? Кроме того, несколько смущает здесь имя Толя. Неужели фельдмаршала назначили министром путей сообщения? Это же всё-таки были не ельцинские времена, когда министром обороны чуть не назначили мадам Старовойтову, и не путинские, когда министром культуры сделали игривого бонвивана, свихнувшегося на пропаганде секса, а министром обороны - специалиста по творчеству баснописца Крылова. Был в русской истории граф Толь Карл Федорович, генерал от инфантерии (по другим сведениям, генерал-адьютант), но никак не фельдмаршал. ( К слову сказать, генерал от кавалерии Я.Г. Жилинский накануне Первой мировой войны был не "бездарным генерал-квартирмейстером" Генерального штаба, как пишет Раш, а его начальником). Толь участник еще Швейцарского похода Суворова 1799 года, а потом - Отечественной войны, и турецкой войны 1828-1829 годов. Он умер в 1842 году, когда железную дорогу Петербург-Москва еще не построили. Так он успел еще и побывать выдающимся министром путей сообщения? Удивительно... В январе 1837 года Пушкин послал ему свою "Историю Пугачевского бунта". По этому поводу они обменялись любезными письмами. В письме Пушкина были, между прочим, такие знаменательные слова: "Гений с одного взгляда открывает истину, а истина сильнее царя, говорит Священное писание."
      К сожалению, Раш не открывает нам истину и там, где особенно восхищается среди царских министров хорошо известным Клейнмихелем: "человек с сильным характером, жесткой требовательностью и сурово-православными воззрениями". Но, говорит, "разночинцы Клейнмихеля не любили, как и стройку, которой он руководил". Имеется в виду железная дорога Петербург-Москва. Больше того, оказывается, "демократы
      получили задание очернять стройку." От кого получили? Опять неизвестно. Сплошные тайны и заговоры. Но, представьте себе, "даже Некрасов" получил такое задание и, выполняя его, написал стихотворение "Железная дорога", в котором-де, занимался очернением: "А по бокам-то всё косточки русские... Сколько их! Ванечка, знаешь ли ты?" Увы, от этих косточек никуда не деться. Но дальше-то в стихотворении вон что:
      Эту привычку к труду благородную
      Нам бы не худо с тобой перенять....
      Благослови же работу народную
      И научись мужика уважать.
      Да не робей за отчизну любезную...
      Вынес достаточно русский народ,
      Вынес и эту дорогу железную
      Вынесет всё, что Господь ни пошлет!
      Вынесет всё - и широкую, ясную
      Грудью дорогу проложит себе... Тут, конечно, сам собой рождается вопрос: "А кто дал задание Солженицыну, Радзинскому, Куняеву очернять, допустим, такую "работу народную", как строительство Беломоро-Балтийского канала?" В том-то и ужас, что никто не давал - сами ринулись вслед за Собчаком и Новодворской...
      Но за что же разночинцы не любили прекрасного Клейнмихеля? Да и одни ли только разночинцы? Вот Раш упоминает герерал-лейтенанта А.И.Дельвига, дворюродного брата всем известного лицейского друга Пушкина. Этот Дельвиг был одним из руководителей Министерства путей сообщения. Уж никак не разночинец! Но вот что он писал в "Моих воспоминаниях" о "сурово-православном" министре, которого, надо полагать, прекрасно знал по совместной работе: "В этой должности он производил свирепые неистовства. Если в защиту Клейнмихеля скажут, что он как подчиненный исполнял только поручения Аракчеева, то на это можно возразить, что не всякий способен на исполнение зверских приказаний, а что Клейнмихель был на то способен, служит доказательством то, что когда Аракчеев хотел сильно наказать какую-либо часть военных поселений, то говаривал: "Я вам пришлю Клейнмихеля". Так что пострашнее Аракчеева был сей министр. Может быть, будучи его подчиненным, Дельвиг сводил посмертно какие-то счёты с начальником? Но вот что писал о нем человек уж совершенно независимый от него, баварский посланник при русском дворе О.Де-Брэ: "Деятельный, беспощадный и неумолимый в выборе средств, он не признаёт трудностей и как будто хочет доказать, что на свете нет ничего невозможного. Он относится к людям как к орудиям и машинам, не зная сострадания... Не подлежит сомнению, что можно было достигнуть тех же результатов, действуя с большей кротостью и меньшей поспешностью, не истощая средств казны, не разоряя подрядчиков, не жертвуя множеством человеческих жизней". Так не отсюда ли "по бокам-то всё косточки русские"?.. И даже верноподданнейший Н.И.Греч тоже негодовал в воспоминаниях по адресу этого аракчеевского ставленника: "Каково должны итти дела в государстве, где Николай Тургенев в изгнании, Батеньков в душной темнице, другие опытные, умные и даровитые люди в Сибири, а Клейнмихель и Вронченко - министры. Диво ли, что у нас дела идут наперекор уму и совести!" Это можно сказать и сейчас: "Опытные, умные и даровитые люди черт знает где, а Починок и Клебанов, Матвиенко и Иванов - министры!"
      О Клейнмихеле стоит разве что еще упомянуть, что, по словам сенатора К.И.Фишера, он "подставлял" царю Николаю свою родственницу Вареньку Нелидову, жившую у него в доме. В 1842 году графиня Нессельроде писала своему сыну: "Государь с каждым днем всё больше занят Нелидовой, у которой такое злое выражение лица. Кроме того, что он к ней ходит по нескольку раз в день, он и на балу старается все время быть близ неё. Бедная императрица всё это видит и переносит с достоинством, но как она должна страдать". Такие услуги царю и Аракчееву, конечно, способствовали карьерному успеху "сурово православного" Клейнмихеля. Будучи всего лишь сыном каптенармуса, он стал и графом и министром. И все сходило ему с рук, хотя лицейский товарищ Пушкина граф М.А.Корф, управляющий делами Совета министров, а позже статс-секретарь и член Государственного Совета, писал о нем даже такое: "На содержание, отопление и освещение занимаемого им казенного дома Клейнмихель требует из экстраординарных сумм своего ведомства ежегодно от 150 до 200 тыс. рублей, беспрестанно убирая его новой мебелью и проч., а между тем отказывая в сотне рублей из тех же сумм какому-нибудь голяку чиновнику или в такой же сумме семейству несчастного, которого не на что похоронить"... Вот какую фигуру суллианско-чубайсовской породы превозносит патриот Раш. И тут уж не приходится удивляться, что он нахваливает и другого замечательного министра путей сообщения Аксененко, нашего современника.
      Однако вот что примечательно: столь дотошно фиксируя должности, награды и оклады множества забытых царских чиновников, наш патриот, упомянув, например, одного-единственного советского "адмирала Горшкова", не счел нужным сообщить, что, во-первых, он был не каким-то "рядовым" адмиралом, а Адмиралом Флота Советского Союза и Главнокомандующим военно-морскими силами, заместителем министра обороны; во-вторых, имел не только много орденов и Государственную премию, но и две Золотых Звезды Героя Советского Союза; в-третьих, был
      коммунистом. Его оклад меня не интересует, но ведь даже инициалы не обозначил, как у помянутого николаевского министра с четырехсоставной немецкой фамилией. Словом, даже приводя биографические данные, историк Раш не может совладать ни со своим монархизмом, ни со своей ненавистью ко всему советскому. Это с одной стороны. А с другой, обобрав коммуниста "адмирала Горшкова", участника Великой Отечественной войны, смотрите, как рассыпается этот титан мысли мелким бесом перед американцами: "национальные герои Эйзенхауер и Макартур"!.. "создатель НАТО легендарный генерал Риджуэй"!.. О создании военного союза против его родины, не замечая своего холуйства, говорит, как о благородном подвиге Геракла. Да что за легенды такие витали вокруг имени Риджуэя, если он и генералом-то стал только в 56 лет, почти в пенсионном возрасте, уже после Второй мировой войны. Даже наш замшевый Степашин, сын врача-психиатра, и то безо всякой войны стал генералом в 39 лет. Во время Второй мировой Риджуэй выше командира корпуса не поднялся. Правда, он еще года полтора командовал 8-й американской армией во время войны в Корее (1950-1953), но ведь и тут никаких легенд: за три года потеряв 54 тысячи своих солдат да еще 3 тысячи солдат своих союзников по НАТО, а также множество боевой техники (одни лишь советские летчики сбили 1309 американских самолётов), американцы так ничего и не добились, и пришлось им убираться восвояси. А вот что читаем в другой статье этого несравненного цикла об американских "национальных героях" и "легендарных" генералах: "Величайшим человеком в истории США считается не Вашингтон и не Линкольн. Самым великим человеком после Христа американцы считали победителя на Тихом океане генерала Дугласа Макартура, возводящего свою родословную к рыцарям Круглого стола короля Артура". Интересно, а не возводит ли сам Карем-Кавад свою родословную к Рюриковичам? На эту мысль наводит его большая осведомленность в данном вопросе. Он знает, например, что Рюриковичей всего было 281 род, из них "конфирмован" (признан, что ли?) 51 род, к середине XIX века сохранилось 29 родов, сейчас осталось только 10. Ужасная картина вымирания Рюриковичей. Как мамонтов. Право, почему в такой драматической ситуации не конфирмовать Раша как Рюриковича? Но вернемся к янкам при дворе короля Артура: " Это он, Макартур, а не бесцветный Эйзенхауэр (Как так? Ведь только что именовался "национальным героем") должен был стать президентом США. Ни один человек в США не мог сравниться с ним в популярности. Макартур был настолько крутой патриот-республиканец, что американские демократы легли костьми, чтобы не пустить его в Белый дом." Всё тут удивительно. Во-первых, о каком величии, о какой популярности Макартура можно говорить, когда после провала в Корейской войне он был в апреле 1951 года смещен со всех командных должностей. Да едва ли было забыто и то, что в июле 1932 года под прямым руководством этого "крутого патриота", американские войска, используя танки, учинили кровавую расправу над 15 тысячами ветеранов Первой мировой войны, собравшихся со всех концов страны в Вашингтон требовать выплаты пенсий, которые задерживались. О каком его президентстве можно заикаться, если в 1953 году, когда кончился президентский срок Трумэна и состоялись новые выборы, Макартуру было уже 73 года. В Америке не любят стариков во власти, там могут терпеть их иногда только в искусстве, как терпят 75-летнего бандуриста Ростроповича. А Эйзенхауэр был на десять лет моложе Макартура. Тоже не во цвете лет, но все-таки... Да ведь крутой Дуглас и не выставлял свою кандидатуру в президенты, а с 1952 года возглавлял какие-то промышленные корпорации. А Раш продолжает с тем же пафосом и угодливым восторгом: "Вот что скажет о Жукове этот великий военный, презиравший коммунистов и, как истинный полководец, ревнивый к чужой славе..." Я не знаю, презирал ли великий Макартур коммунистов, но хорошо известно, что великий Жуков с 22-х лет был коммунистом. Ясно и то, что в приведенном далее высказывании Макартура речь идёт не об одном человеке только, а о всем советском народе, о нашей Победе, о всей Красной Армии, о всех её полководцах: " В своей жизни я участвовал в ряде войн, другие наблюдал, изучал выдающихся военачальников прошлого. Но нигде я не видел такого эффективного сопротивления сильнейшим ударам до того времени победоносного противника, сопротивления, за которым последовало контрнаступление, отбросившее противника назад к его собственной территории. Размах и блеск этого усилия делают его величайшим военным достижением во всей истории." Изображая, будто это высокая хвала не всему нашему народу и его армии, а персонально Жукову, который тут и не упоминается, Раш просто жульничает. Но вот что еще примечательно. О Жукове прекрасно сказано в книгах М.А.Василевского, К.К.Рокоссовского, И.С.Конева, И.Х.Баграмяня и других прославленных советских военачальников. Но патриоту Рашу нужен непременно американец да еще антикоммунист. Впрочем, к проамериканско-натовским и пронацистским симпатиям Раша мы еще вернемся.
      А пока посмотрите, что он пишет о времени Александра Первого, об окончании Отечественной войны Двенадцатого года: "После взятия Парижа и Ватерлоо, после грандиозного смотра русской армии в долине Вертю, где на Каталунских полях в 451 году вождь вестготов Аэций остановил орды Аттилы, где перед изумленной Европой парадным строем прошли 150 тысяч победоносных русских воинов, следовало поставить перед Россией не менее великую идею..." Да, был 10 сентября 1815 года большой парад в долине Добродетели (Де Уег1и) около города Шалон-на-Марне верстах в 150-ти или больше от Парижа, но причем здесь Аттила и гунны, причем Аэций и вестготы, такие же погромщики, как гунны? К тому же надо заметить, что никакого "взятия" Парижа, то есть битвы за него не было, судьба французской столицы решилась раньше и не у её стен, не на её улицах. Еще на дальних подступах отряд в 1200 штыков без единого выстрела капитулировал, и дорога на Париж была открыта. Что же касается "взятии Ватерлоо", точнее говоря, битвы под этим селением недалеко от Брюсселя 18 июня 1815 года, то русские войска в нём не участвовали. Судя по всему, для Раша это новость. Особого внимания заслуживают его слова об "изумленной Европе". Да, она была изумлена, потрясена до чрезвычайности, но, конечно же, не столько "грандиозным парадом", а тем неизмеримо сильнее, что, во-первых, как потом сказал Пушкин,
      Мы не признали наглой воли
      Того, под кем дрожали вы...
      Тем, что разгромили, изгнали его армию, освободили родину и пришли в Париж. И во-вторых, - нашим обращением с побежденным врагом. Еще по пути к Парижу по русской армии издавались приказы, в которых говорилось, что солдаты должны быть великодушны не только к мирным гражданам Франции, но и к пленным. Совершенно так же, как было весной 1945 года по пути Красной Армии в Берлин. Это раздражало некоторых союзников. Роберт Каслри, министр иностранных дел Англии, докладывал в те дни премьер-министру Роберту Ливерпулю: "В настоящее время нам всего опаснее рыцарское настроение императора Александра. В отношении к Парижу его личные взгляды не сходятся ни с политическими, ни с военными соображениями. Русский император, кажется, только ищет случая вступить во главе своей блестящей армии в Париж, по всей вероятности для того, чтобы противопоставить своё великодушие опустошению собственной его столицы". И опять нельзя не вспомнить 1945 год. Упоминавшийся антисоветчик Громов пишет: " К концу войны кремлевское руководство решило сделать вид, что не имеет никакого отношения к резким инвективам в адрес немцев". Что нужно иметь в профессорской голове, чтобы заводить речь о "резкости" по отношению в захватчикам, уничтожившим миллионы соотечественников, терзавшим и грабившим родину, грозившим полным уничтожением её! А с другое стороны, ученый гуманист делает вид, будто ему неизвестно, что Сталин сказал: "Иногда болтают в иностранной печати, что Красная Армия имеет своей целью истребить немецкий народ и уничтожить германское государство. Это, конечно, глупая брехня и неумная клевета на Красную Армию. У Красной Армии нет и не может быть таких идиотских целей. Красная Армия имеет своей целью изгнать немецких оккупантов из нашей страны и освободить Советскую землю от немецко-фашистских захватчиков... Но было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское - остаются". И дальше: "Сила Красной Армии состоит в том, что у неё нет и не может быть расовой ненависти к другим народам, в том числе к немецкому народу, что она воспитана в духе равноправия всех народов и рас...Конечно, Красной Армии приходится уничтожать немецко-фашистский оккупантов, поскольку они хотят поработить нашу Родину. Красная Армия, как и армия любого другого государства, имеет право и обязана уничтожать поработителей своей Родины независимо от их национальной принадлежности". И сказано это было не "после войны", как врал жуликоватый мыслитель Федя Бурлацкий, а 23 февраля 1942 года, в отчаянную пору, когда немецкая армия еще находилась километрах в 200-х от нашей столицы, когда через полгода ей еще удастся дойти до Волги и до Эльбруса. "18 апреля 1945 года, продолжает запоздалый адвокат безнадёжного дела, - "Правда" помещает статью начальника Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф.Александрова "Товарищ Эренбург упрощает". Писателя упрекали в том, что он не замечает расслоения немецкого народа, отождествляет его с фашистами..." Совершенно верно, именно в этом Александров упрекал Эренбурга, только речь шла не о позиции писателя вообще, не о всей его публицистической работе во время войны в целом, а об одной конкретной статье "Хватит!", появившейся в "Красной звезде" 11 апреля. В ней Эренбург действительно не замечал никакого расслоения. происходившего в Германии под ударами войны, и изображал страну единой зловонной клоакой: "Все бегут, все мечутся, все топчут друг друга... Некому капитулировать. Германии нет: есть колоссальная шайка..." И тому подобное. Но вскоре выяснилось, что, по крайней мере, капитулировать нашлось кому.
      А профессор продолжает усердствовать перед тенью Геббельса: "Сталин вынашивал планы превратить хотя бы часть Германии в союзника СССР". И это пишет русский человек!.. Что, непозволительные планы? Или нашей родине позорно иметь союзников? Все политики мира всегда хотели и хотят иметь союзников. Посмотрите, как суетятся сейчас США, ища союзников в борьбе против арабов. Вот прочитайте им нотацию. Нет, профессорская кишка тонка... А сталинские планы были в интересах и всей нашей страны, и твоих, учёный муж. Теперь Горбачев и Ельцин разрушили то, что мы и немцы построили согласно этим планам. Ну так ликуй вместе с Новодворской!.. Но профессору хоть кол на голове теши, он своё: " Сталину требовались теперь реверансы в сторону немецких трудящихся. Из Эренберга сделали козла отпущения за его несуществующие грехи". Грехи были налицо, и не козла сделали из Эренбурга, а профессор предстаёт здесь в облике барана.
      Но вернемся в начало XIX века... И вот 31(19) марта 1814 года Александр Первый на белом коне, в своё время подаренном ему Наполеоном, триумфально вступил в Париж во главе 80 тысяч русских, немецких и австрийских войск в сопровождении короля Пруссии и австрийского генерала князя Шварценберга. Свидетель этого Жильбер Стенже (Gibert Stenger) писал : "Толпа бросалась чуть ли не под ноги лошадей, приветствуя монархов как "освободителей"... Самые бурные проявления чувств достались на долю императора Александра. Он улыбался толпе, выглядывавшим из окон молодым женщинам, махал им рукою... Прочие участники кортежа казались равнодушными к этому взрыву безумия, оставляя всю славу царю, ведь он вел самые многочисленные армии и более всех пострадал от наполеоновских войн... Мы видели, как молодая и красивая графиня де Перигор с белым флагом в руке села на лошадь к каком-то казаку и последовала вместе с колонной". В день нашего вступления в Париж было опубликовано заявление, подписанное Александром и его министром иностранных дел Нессельроде, в котором было сказано, что союзные монархи "признают целость древней Франции", что "для счастья Европы нужно, чтобы Франция была велика и сильна", что Сенат "приглашают назначить временное правительство, которое составило бы конституцию, приличную французскому народу". Хотя это заявление было сделано от имени всех участников войны против Наполеона, оно насторожило не только виконта Каслри. Больше того, неумный и трусливый Людовик ХVIII, возведенный на престол явившимся в Париж Александром, 3 января 1815 года заключил тайный договор с Англией и Австрией против России. Наполеон, вернувшийся на сто дней с Эльбы в Париж, обнаружил этот колоритный документик в рабочем кабинете Людовика и, конечно, тотчас отправил его Александру в надежде, что тот оценит по достоинству предательство за своей спиной. Но Александр, узнав, что Меттерних, Людовик и Ливерпул хотели всадить ему нож в спину, пригласил первого из них, показал ему этот договор и тут же бросил бумагу в камин. Но тому, как известно, хоть плюй в глаза... После разгрома Наполеона под Ватерлоо некоторые союзники дошли в своей ненависти к Франции до того, что потребовали её расчленения. Россия выступила решительно против. В собственноручно составленной 7 июля 1815 года ноте император Александр заявлял, что это несовместимо с равновесием в Европе. Кроме того, он сумел снизить требование союзников контрибуции с 800 миллионов франков до 700, а от своей доли контрибуции Россия отказалась. Тут и опять ахнула изумленная Европа: "Как! Русские совсем отказываются?" Совсем... А ведь историк не выдумывал, когда писал: " Александр с волнением читал об отступлении полчищ Бонапарта от Москвы. Эта армия, всё еще огромная, несмотря на все потери, влекла за собой несметные обозы с награбленным. Все были мародеры, начиная с маршалов и кончая мальчишкой-барабанщиком. Генералы ехали в колясках, и у каждого были десятки и даже сотни фургонов с серебром, мехами, фарфором, шелками, зеркалами... Зрелище человеческой жадности перед лицом смерти было омерзительно. Французы дрались с злым упорством, защищая награбленое, как будто в этом был весь смысл их похода на Москву".