Гении и прохиндеи

      Чувство родного языка, как принято говорить, даётся нам с молоком матери, со скрипом колыбели. Потом мы лишь расширяем словарный запас. По неизвестной причине /возможно, был "искусственником"?/ у Солженицына так не произошло. Он возрос почти глухим к слову, но и тут уже в зрелом возрасте стал действовать нахрапом. Только лет в тридцать узнав о словаре Даля, приобрел его и каждый день, как пишет, выучивал наизусть по странице. Даль, конечно, прекрасен, но, как говаривал Пушкин, при "чувстве соразмерности и сообразности" .Солженицыну это чувство неведомо. И так - без молока матери! - лет к сорока из мешанины Даля с газетчиной /З июня сего года: "В последнее время с Олегом Ефремовым у меня контактов не было"/ он сконструировал себе язык. Потому-то в нем так много натуги, безвкусицы, нелепостей и просто вздора. Драма человека в том, что он понимает важность и силу языка, но не имеет должного чутья к нему и вкуса. Мне уже не раз доводилось писать о языке Солженицына, поэтому не буду повторяться, а лишь отмечу главную тенденцию.
      Солженицын давно объявил: "В душе я мужик!" А некто Бернард Левин, живущий в Англии знаток России, кажется, из Жмеринки, однажды уверял в лондонской "Тайме": глядя, мол, на Солженицына и читая его писания, "начитаешь понимать, что означало когда-то выражение "святая Русь". Вот писатель и лезет из кожи вон, чтобы показать, какой он литмужик на святой Руси. Язык мужика должен быть насыщен пословицами, старинными речениями, простонародными словечками и т.п. Все это он без меры и насовал в свои сочинения из Даля и других источников. Поговорками да прибаутками его тексты просто кишмя кишат. А тут еще и глубочайшие афоризмы своего собственного изготовления . Например: "Отмываться всегда трудней, чем плюнуть". Кто оспорит? И тут же инструкция или, уместнее в данном случае сказать, директива: "Надо уметь быстро и в нужный момент плюнуть первым". Под этим девизом и прожил всю столетнюю жизнь. И ведь сей девизик ничуть не слабее чубайсовского партийного лозунга "Больше наглости!", так возмущаюшего Распутина. Это просто разные варианты одной и той же человеческой натуры. А сработал Солженицын свой девиз еще в ту пору, когда Толик Чубайс ходил в пионерах и возглашал: "К борьбе за дело Ленина-Сталина всегда готов! ".Так что, пальма первенства за Александром Исаевичем. Его "Архипелаг" и есть точно рассчитанный плевок.
      Назойливо датируя разного рода литературные и житейские дела да факты через церковные праздники и знаменательные религиозные дни, Солженицын старается внушить нам, что он мужик еще и верующий: "Шла Вербная неделя"... "Сгущается всё под православную Троицу".. . "В Духов день выпустил я свое письмо"... "В Париже вышел первый том "Архипелага" на Рождество"... "Опубликовать интервью назначил 28 августа, на Успение"... "Дату нобелевской церемонии назначили на первый день православной Пасхи" и так далее до посинения. Ах, как это похоже на нынешних новых русских, надевающих нательный крест поверх дубленок!
      Естественно, что при такой натужности и вымученности частенько случаются промашки и даже, извиняюсь за выражение, анекдотические нелепости как с языком, так и с набожностью. Есть, например, простонародное крестьянское выражение "ехать на лошади охлюпкой" или " охлябь", т.е. верхом без седла. Можно найти его у Даля: "Хоть бы охлябь, да не пеши", "Хоть охлябь, да верхом". Встречается и у Шолохова в "Поднятой целине": "Ты поедешь охлюпкой, тут недалеко". Словцо конечно, соблазнительное, и не устоял литмужик, сцапал - "Чем я хуже Шолохова!"- и в свой текст: "Сели на лошадей охляблью..." Ишь, какой хвастик присобачил. В чем дело? Да просто когда из Даля переписывал на фантик, то в вечной рваческой спешке и суете не так переписал...
      А какую уморительную штуку отмочил литмужик с известными простонародными выражениями "ухом не вести" и "ни уха, ни рыла не знать, не понимать". Он их спарил, и получился гибрид -"не вести ни ухом, ни рылом" . Селекционер на ниве словесности! Мичуринец!..Но тут он лишь подражает опять Окуджаве, который был шибко горазд на такие проказы. Брал, например, пришедшее к нам из французского подзабытое ныне выражение "строить куры"/ухаживать, кокетничать/ и спаривал его с нашим исконно-русским "чинить козни", и вот один герой у него жалуется на однополчан: "Они чинят мне всяческие куры". Хоть стой, хоть падай! Но , конечно, Окуджава был в свою очередь всего лишь прилежным учеником мистера Кука из "Угрюм-реки" Шишкова. Помните? "На чужую кровать рот не разевать", "Пуганая корова на куст садится" и т. п.Так что, жива эстафета, жив курилка-новатор, жив!.. Однако же, не надо забывать, что ни бессмертный мистер Кук, ни покойный товарищ Окуджава нобелевскими лауреатами не были...
      А порой случается у Солженицына и так, что он употребляет даже не искореженные или неуместные речения, а прямо противоположные тем, что требуются по смыслу. Например, там, где надо сказать "ничком" или "ниц",т.е. лицом вниз, он пишет "навзничь" , и наоборот. Или: "Офицер на зенитном пулемете выдержал поединок с тремя "мессерами". Во-первых, что значит выдержал? Сбил, что ли, всех? Или просто постреляли друг в друга и расстались? Во-вторых, какой же это "поединок", если трое против одного. Поединок это когда Немцов и Жириновский хлещут друг другу в лицо пепси. Это схватка Явлинского и Чубайса: "Вы уникальный лжец, дорогой Анатолий Борисович!" - "Вы уникальный бездельник, милый Григорий Алексеевич!" Толстой однажды написал критику Страхову: "Если бы я был царь, я бы издал закон, что писатель , который употребит слово, значение которого он не может объяснить, лишается права писать и получает сто ударов розог". Вот ведь как свирепел в таком деле великий непротивленец!.. Представьте себе: соорудили помост перед памятником Толстому во дворе Союзе писателей на Поварской и наш председатель Валерий Ганичев нещадно сечет Нобелевского лауреата, приговаривая: "Вот тебе за охлюпку! Вот тебе за "ничком"! Вот тебе за мичуринские гибриды в языке!.." Сюжет, достойный кисти Айвазовского... Настоящий литмужик должен, конечно, еще и демонстрировать полное пренебрежение орфографией. Разумеется , в том же изббилии есть у Солженицына и это: "приуменьшать" , "на мелководьИ", "заподозрЕть", "вещи бросаются в тут же стоящИю бочку","КишЕнев", "ТарусСа","ТартусСкий","КЕрилл" , "ВячИслав","Черчиль", "Ким-ир Сен", "ФилЛипс", "восСпоминаия". "агГломерат". "нивелЛировать", "балЛюстрада", карРикатура", "асС" и даж представил в ложном свете "анНальное отверстие"... Нам могут сказать: "Ну что вы лезете! Тут живой классик, титаническая личность, а вы суете ему "анНальное отверстие". Смешно и нелепо! "Так-то оно так, но ведь мы тут всего лишь пытаемся следовать за самим титаном. Однажды он обнаружил, что некий ответственный товарищ вместо "ботинки" написал "бАтинки", и не в книге, изданной в Париже, а в служебной деловой бумаге. На дворе стояла весна 1953 года. Солженицын только что вышел из лагеря. Но даже радость свободы не могла смягчить его гнева и презрения, он запомнил эту ужасную ошибку и через двадцать с лишним лет предал её гласности в своем "Архипелаге", Главной книге жизни...Но кто он был тот ответственный товарищ - один из руководителей Союза писателей? министр? академик? секретарь обкома? Нет, это инспектор одного из райпо Джамбульской области Казахстана. Да и русский язык-то для него не родной, он казах. А ошибочку он сделал не в бестселере, изданном многотиражно чуть не во всем мире, а в ведомости по учету товаров, составленной в связи с ревизией магазина в ауле Айдарлы. Вот какого масштаба объекты избирает титан и меч Божий для для беспощадного обличения и уничтожающего сарказма. А почему? Да потому только, что деятель райпо однажды досадил будущему нобелевскому лауреату. Он такие вещи помнит всю жизнь и никому не прощает ни на Пасху, ни на Рождество, ни на Прощеное воскресенье. Сей эпизод показывает, что наши претензии к знаменитому автору гораздо более гуманны, чем его собственные в другим, которым он еще и придумал кличку "обаразованцы".
      Ну, и для выразительности картины приведу еще один примерчик, хотя тут речь идет уже и не о собственно языке, а всё о том же рвачестве и вранье. Выступая 30 июня 1975 года на митинге перед рабочими и профсоюзными деятелями США, Солженицын так вспомнил последние месяцы войны: "Мы думали, что вот мы дойдём до Европы /из азиатской Московии,- В.Б./, мы встретимся с американцами...Я был в тех войсках, которые прямо шли на Эльбу. Еще немного и я должен был быть на Эльбе и пожать руку вашим солдатам. Меня взяли незадолго до этого в тюрьму. Тогда встреча не состоялась...И я пришел сейчас сюда вместо той встречи на Эльбе с опозданием на тридцать лет. Для меня сегодня здесь Эльба!.." Это так тронуло слушателей, что некоторые разразились рукоплесканиями, а кто-то, возможно, и прослезился. Нас удерживает от этого одно досадное обстоятельство: Солженицын на Эльбу попасть не мог, даже если бы его и не "взяли в тюрьму". Дело в том, что на Эльбе, в Торгау, 25 апреля 1945 года с американцами встретились войска 1-го Украинского фронта. А Александр Исаевич храбро командовал своей беспушечной батареей звуковой разведки в Восточной Пруссии, где, между прочим, в это время, был и я. Это от Эльбы несколько далековато, поди, верст 600-700. На самом деле 48-я армия, в которой он служил, "прямо шла" на Вислу, где встречи с американцами быть не могло . Возможно, сей пассаж ошеломит читателя сильней всего прочего. В самом деле, как это можно перепутать Эльбу с Вислой, не иметь никакого представления о том, где ты воевал. Что бы вы сказали, если антипатриот Толстой однажды заявил бы, что воевал не в Севастополе, а в Мелитополе , и плакал, скрежетал зубами при виде французского флага над Мелитополем, и написал книгу "Мелитопольские рассказы"...Я могу предложить поистине феноменальному заявления Солженицына лишь такое объяснение. 48-я армия шла не на Эльбу, а на ...Эльбинг. Это город недалеко от Вислинского залива. Вероятно, в наступающих войсках часто восклицали: "Эльбинг! Эльбинг!.. "Солженицын не мог этого не слышать, ну и...Слышал Ваня звон...Это так характерно для рваческого характера!.. Вероятно, в его голове, как в конце концов и в доме Облонских, всё прояснилось бы, доведись ему дойти до Эльбинга, но Ваню "взяли" 9 февраля, а Эльбинг взяли 10-го, лишь на другой день после того, как Красная Армия ,увы, осталась без Александра Исаевича и продолжала воевать в одиночестве...Всё это правдоподобно, конечно, при том условии, если он не наврал лопоухим американцам сознательно. Но вот что самое интересное: в книгах Солженицына, изданных у нас, вы всех этих ошеломительных чудес не найдете, они только в парижском и других заграничных изданиях. Как так? Дело тут в одном из несомненных преимуществ социализма перед капитализмом: у нас во всех редакциях и издательствах всегда существовали бюро проверки и корректорские отделы, они очищали рукописи от нелепостей и ошибок. А на прогрессивном Западе, во всем цивилизованном сообществе издатели не желают тратиться на такие службы. Поэтому если у нас Солженицын появляется перед читателями в милосердно приукрашенном виде, то там - голеньким! Бесспорно, в этом есть своя прелесть, но как бы то ни было, а благодаря социализму Александру Исаевичу долгое время удавалось фигурировать в образе лживого, но довольно грамотного сочинителя. За одно это ему до конца жизни молиться бы на советскую власть, а он без устали хаит да еще брюзжит : "Безграмотная эпоха!.. Образованны..."
      Цитированный выше читатель А.А.Сидоров, по-моему, совершенно прав , утверждая, что талант Солженицына уничтожила антисоветская злоба. Об этом писал в свое время еще и Юрий Бондарев. Злоба же лишает и чувства языка, если зачатки его все-таки есть. И тут я приступаю к самым печальным строкам своего повествования...
      Мне кажется, что и у Валентина Распутина на почве антисоветизма появились признаки этой тяжелой профессиональной болезни . Нет, еще не глухоты, но уже некоторой тугоухости. Первый раз я подумал об этом, еще в тот день, когда на съезде народных депутатов СССР он с трибуны сказал: "А не выйте ли России из состава Союза?.." Я обомлел...Неужели человек не знает, что ведь поистине "вначале было слово", неужели неведома ему мистическая сакраментальная природа языка, его волшебная сила?.. Есть же слова, которые просто нельзя произносить, уж тем более на всю страну. Этого не понимают иные труженики пера, готовые до бесконечности мурыжить, например, гнусную байку насчёт баварского пива, но мастер-то должен знать, что
      Солнце останавливали словом,
      Словом разрушали города...
      И в разрушении нашей родины черное слово сыграло огромную роль..
      А теперь мы услышали еще и такое: "Появились новые формы разговора с человеком, без художественных "соплей"...Ну как это можно в столь возвышенной речи, в такой торжественный момент да еще в присутствии пророка и титана! Ведь и Шолохов, пожалуй, дал маху, когда написал: "Дед Щукарь смотрит, забыв всё на свете. На кончике его носа забко дрожит сопля, но он не замечает. "Правда, тут сопля обыкновенная, а не самый отвратительный её вид -художественная, и Щукарю же не дают 25 тысяч заморских, и я не сомневаюсь, что в присутствии Нобелевского лауреата Щукарь непременно достал бы из кармана тряпицу и привел свой неадекватный нос в порядок...." А тут еще в этой же фразе -"сопло". Это ли опять не тугоухость? Досадно...Однако не в этом дело.
      А интересно вот что. Оратор упомянул около десятка американских писателей двадцатого века - Фолкнера, Хемингуэя, Стейнбека, даже Гарднера и других, заметив при этом, что "мы зачитывались ими после оттепели 60-х" .Это, что, обзязательно, если тебе дают премию в американских долларах? А из русских писателей современности - никого, из XIX века только Пушкина и Достоевского. Впрочем, если уж нельзя было обойтись без большого набора американцев, что ж, мы не возражаем против таких "художественных соплей", но упомянем, что иными американскими писателями, как Джек Лондон или Марк Твен, мы зачитывались задолго до всяких "оттепелей"... Но вот дальше -цитата из Евангелия от Матфея. Хоть это ныне и замуслено, но -как возразишь? Скажут сталинист. Лучше напомним, что такое цитирование тоже, как и высокий штиль праздничной речи, кое к чему обязывает? Оратор сказал: "В мрачные времена безбожия литература в помощь гонимой церкви теплила в народе свет упования небесного...Из книг звучали заповеди Христовы, и ликовала от восторга читательская душа: Он есмь..." То есть жив Христос. Прекрасно! Однако почему же "есмь"? Ведь это первое лицо единственного числа : аз есмь. А дальше - то: еси... естмы.. есте ... суть. Конечно, всем знать это вовсе не обязательно, но если ты употребляешь такие слова в помощь гонимой церкви, то должен за это отвечать... Божье милосердие безгранично, но всё же не напоминиет ли "Он есмь" отчасти солженицынскую "охлябль"? Но умопомрачительная "охлябля" все же несколько извинительней, пожалуй, поскольку она не сопровождалась ни именами Вседержителя и Христа, ни "светом упования небесного", ни объявленным намерением помочь церкви... Другому простительно, но знатоку св. Писания не следовало бы говорить и так: "Над нами довлеет прошлое". Этого не терпел даже тот, кто, по убеждению Распутина, лишил его неба, - Ленин. Ибо сказано: "Довлеет дневи злоба его", что означает "Довольно для каждого дня своей заботы". И сказано это не где-нибудь, а как раз в том самом Евангелии от Матфея /6,34/, которое цитировал оратор.
      И ведь до чего это характерно ныне! Нахватаются библейско-церковных словечек "окормлять", "нестроения", "Голгофа" и ликуют: "Возрождается святая Русь!.. "А часто и не понимают слова эти, как и где можно употреблять их...Однажды мне довелось назвать в статье высокого священнослужителя святым отцом. Боже, что пришлось из-за этого выслушать! "Это же издевательство, - шумели щирые патриоты,- живого человека называть святым! Вот они - ярославско-губельмановские приемчики!... "А я недоумевал: какую жизнь прожили эти люди? с кем дружили? какие книги читали? и как читали? Пушкинского "Бориса Годунова"-то не могли не читать. А там, например, Пимен так излагает слова Грозного к патриарху и церковной братии:
      Прииду к вам, преступник окаянный,
      И схиму здесь честную восприму,
      К стопам твоим, святой отец , припавши...
      Но Пушкин далеко, а вот Чехов, "Дуэль": "-Здравствуйте, святой отец!кивнул он дьякону". Не патриарху - дьякону! Загляните еще в Лескова. А лучше-то всего просто зайти в церковь..Но некогда им заглядывать, спешат выставку своего патриотизма устроить...
      Да, подобные речения требуют деликатности, ибо, как сказал Ярослав Смеляков,
      Владыки и те исчезали
      Мгновенно и наверняка,
      Когда невзначай посягали
      На русскую суть языка...
      Вот Осип Мандельштам. Уж, казалось бы, эрудит - дальше некуда, аж под завязку. Но вот что писал в своих "Стансах":
      Я должен жить, дыша и большевея,
      Работать речь, не слушаясь, сам-друг...
      Сам-друг значит вдвоём, а ведь поэт хотел здесь сказать "один", никого не слушаясь, совершенно самостоятельно.
      У Блока же в куликовском цикле читаем :
      Мы, сам-друг, над степью в полночь стали:
      Не вернуться, не взглянуть назад.
      За Непрядвой лебеди кричали
      И опять, опять они кричат...
      И, к земле склонившись головою,
      Говорит мне друг: "Остри свой меч,
      Чтоб недаром биться с татарвою,
      За святое дело мертвым лечь!.."
      Сам-перст,сам-друг,сам-третей,сам-четвёрт...0дин, вдвоем, втроем, вчетвером...И опять повторю: сейчас не обязательно всем это знать.
      Но Блок знал. В чем же дело? Да только в том, что молоко у матери Блока было совсем другое, чем у матери Мандельштама..
      Но, к слову сказать, при всей непохожести двух поэтов невозможно представить ни того, ни другого получающим премию в долларах, заработанных на том берегу клеветой на Россию..
      КАК НА МАСЛЯНОЙ НЕДЕЛЕ МЫ ГОСТЕЙ ЖДАЛИ
      В июне прошлого года в "Завтра"№25 была напечатана моя статья "Билет на лайнер" /Сараскина контора предлагает/. Суть статьи - горькое сожаление по поводу того, что Валентин Распутин с радостью и благодарностью принял премию, учрежденную известным антисоветчиком А.Солженицыным. Меня поддержал С.Кара-Мурза. А рядом и после нас под общим заголовком "Спор славян" были напечатаны статьи В.Бондаренко и М.Назарова, которые самозабвенно перевоспитывали нас, отстаивая противоположную точку зрения: да, у советского писателя Распутина много всяких премий и наград, включая Золотую Звезду Героя соцтруда и два ордена Ленина, много высоких должностей и званий вплоть до "совести нации", но прекрасно, что он получил еще и эту замечательную антисоветскую премию живого классика!..
      Сошлись!..
      Что ж, как бы то ни было, а позиции были выяснены, оценки даны, и, казалось бы, при нынешней насыщенности жизни событиями и заботами всем нам можно и не возвращаться к этому вопросу. Особенно В.Распутину, ибо, с одной стороны, он не знал о множестве полученных мной читательских откликов вроде таких, например, как письмо москвича В.Максина, который писал: "Повезло Распутину. Заметили его и определили к себе матерые антисоветчики Горбачев и Солженицын". Или письмо участника Отечественной войны Ю.Н.Епейкина из Липецка: "Мое мнение о Распутине изменилось коренным образом." Или письмо Е.Г.Волкова из Новосибирска, который уверял: "Главный вопрос в том, насколько твое гражданское лицо отличается от мохнатого мурла... Можно много и талантливо писать о любви к родине, но способен ли ты, встав лицом к лицу с вражиной, врезать ему за оскорбление... Так вот, Распутин должен понимать, что одним поступком можно перечеркнуть всю жизнь." Или Н.К.Дружинина из Тулы: "Дружба Распутина с Солженицыным закономерный итог. Тот бешено орал против Советской власти, и таким, как Распутин, это тайно грело душу, но они старались остаться в рядах почитаемых. Потому и тренькали о патриотизме. Но пришло время - и сошлись!.."
      Мавдам Тендитник о великих гражданах России Да, не знал, конечно, В.Распутин о таких письмах, я их не печатал. А с другой стороны, он должен был испытывать от "спора славян" тем большее удовлетворение и обрести покой, что на его защиту в лице профессора литературы Иркутского университета Надежды Тендитник поднялись земляки. Что может быть дороже поддержки земляков!.. На страницах газеты "Родная земля"(№18), членом общественного совета которой состоит и сам писатель, профессор выступила с большой статьей, загадочно озаглавленной "Область невидимой брани". Славянка Тендитник обожает Распутина, пожалуй, больше, чем когда-то Горбачев. Она именует его "великим мастером", "выдающимся стилистом", а по поводу слов Михаила Лобанова, что, мол, рановато канонизировать Распутина и величать "совестью России", профессор гневно топнула ножкой, видимо, уже не очень молодой: "Какое кощунство!". Обо мне эта славянка пишет: "Дискутировать с В. Бушиным - занятие бесполезное." И добавила, от волнения даже пропуская слова: "Пересыпанная бранью и перевертыванием сути творчества и биографии известного миру писателя просто не оставляет места для дискуссии". Мадам не оставила в этой фразе даже места для подлежащего, а для дискуссии место всё-таки находит и дальше: "Бушин давно и свирепо обрушивается на всё, что не укладывается в прокрустово ложе ортодоксального марксизма. Клеймил он "Новый мир" Твардовского за публикацию новых книг о войне". Меня это отчасти тронуло, ибо профессор вспомнила мою нашумевшую тогда чуть ли не пятидесятилетней давности статью "Реклама и факты" в газете "Литература и жизнь". Но в то же время огорчала непочтительность к правде: статья "клеймила" вовсе не какие-то "книги о войне" и вообще не прозу журнала, а отдел критики, возглавлявшийся Владимиром Лакшиным, и таких его авторов, как Бенедикт Сарнов, Андрей Турков, Инна Соловьева, т.е. в основном будущих демократов. Первый из этих авторов сейчас прославился антисоветской клеветнической книгой "Перестаньте удивляться", второй возвышенными похвалами Александру Яковлеву и т.д. Ну, а насчет ортодоксального марксизма это точно. И.Соловьеву я критиковал , в частности, за выражение "много морских узлов в час". Я решительно заявил, что такое выражение не укладывается в прокрустово ложе и с яростью марксистского ортодокса разгромил его. Не так давно звонил Инне Натановне. Жива-здорова, много работает... А мадам неудержимо продолжает и впрямь бесполезно дискутировать. То есть вместо того, чтобы привести хоть один живой пример возмутившей её "брани" или показать конкретно, как именно "перевернута суть биографии" писателя, она продолжает то, что, как говорится, умным дано известно, а дуракам неинтересно: "Не один год занимается Бушин разоблачениями Солженицына. Чего, например, стоит его статья "Александр Солженицын -жертва невыученных уроков"("Народная правда", Ленинград, 1992)". Ну да, да, была такая статейка, в ней речь шла о комическом верхоглядстве и некачественной грамотности живого классика. Вот опять же и опровергла бы ученая дама хотя бы два-три фактика в ней. Нетушки... "С Бушиным дискутировать бесполезно"...
      И она уже совсем о другом: "Когда Солженицына исключали в Рязани из Союза писателей, за него сражался великий гражданин России Эрнст Сафонов..." Это не совсем так, мадам. Эрнст Иванович жил в Москве, был главным редактором "Литературной России". А если в Рязани сражался Сафонов, то это был его брат - Валентин Иванович. Профессора должны не путать великих граждан России.
      Синдром скорпиона
      Мадам продолжает: "За Солженицына сражался Твардовский". Верно, тоже сражался, и не один, а вместе с "Новым миром": первую же рукопись гения прочитали вне очереди, заключили договор, напечатали при первой возможности с предисловием главного редактора, от критики защищали и аж на Ленинскую премию двинули. Все это не отрицал и сам гений: "Лично я ничего, кроме хорошего, от "Нового мира" не видел". Правда, это в личном письме В. Лакшину. А вот как отплатил за добро на людях, к примеру, в своем бодливом "Теленке". Сотрудникам журнала даёт такие оценочки: "полдюжина новомирских редакционных лбов"..."гибрид угодливости и трусости"... "мало у них доглядчивости, вкуса, энергии делать веские художественные замечания... "баранство"... Эти суммарные характеристики дополняются персональными. Один - "сухой, нудноватый джентльмен, оглядчивый и трусливый"; другой "мутно-угодливый"; третий - " с настороженными ушами и вынюхивающим носом"; четвертый - "яростный кабан" и т.д. Да ведь всё с конкретными именами, с известными фамилиями... А потом опять нечто суммарное: "вислоухие"... И разве только о сотрудниках! Вот однажды встретил случайно в редакции прославленного маршала и, ни словом с ним даже не обмолвившись, - ярлык: "туповатый средний колхозный бригадир". Казалось бы, "деревенщиков"- то наших одно это должно отвратить. Ведь подумать только: "бригадир" как ругательство...
      Если он так крестил и случайных встречных и своих истинных благодетелей, помогавших ему в самую решающую пору его жизни, то я не удивлюсь, если скоро выйдет книга этого литературного скорпиона, где, допустим, о Шафаревиче он скажет: "сухой нудноватый джентльмен"; о Распутине - "с настороженными ушами и вынюхивающим носом"; о Бондаренке "мутно-угодливый"; о Тендитник - "яростная кабаниха" и т.д.
      Вскормил кукушку воробей
      Но может, авторитетом для Солженицына был главный редактор "Нового мира"? Ведь большой поэт! Может, хоть его уважал, почитал, был ему благодарен? Ничего подобного! Он видел в Твардовском человека и писателя, который "важнейшей частью своего опыта" считал не знание жизни, не понимание литературы, а "хорошее знание иерархии, ходов заседательских, телефонных и закулисных"; видел в нем редактора с "вельможными навыками", установившего в журнале распорядок жизни "по культовому принципу". Будучи во всем крохобором, гений придавал огромное значение даже тому, что когда он приходил в редакцию, Твардовский порой просил подать в кабинет чай с печеньем и сушки, и это была, по наблюдению беспощадного реалиста, "высшая форма новомирского гостеприимства". Надо заметить, живой классик вообще чрезвычайно доглядчив относительно того, что подают на стол. Довелось ему, например, присутствовать на секретариате Союза писателей, и он дотошно зафиксировал всё, что было на столе: "фруктовые и минеральные воды, крепкий час с дорогим рассыпчатым печеньем, сигареты и шоколадные трюфли", итого -пищевые продукты шести наименований. Но и это не по душе иезуиту! На "новомирцев" он негодовал за скаредность, а на Союз писателей - за расхищение национального достояния. О Твардовском говорит еще и так: "Он заблудившийся бессильный человек"... "туповатая его опека"... "бедняга, ему искренне казалось, что он важное новое слово говорит"...И так без конца: "Бедный Александр Твардовский!"... "Бедный Александр Трифонович!"... "Бедный Трифоныч!"... Однако, несмотря на всю свою слабость и горемычность, говорит классик, Твардовский вовсе был человеком безвредным: "Он помогал меня душить"... "Он меня багром помогал утолкать под воду"...И снова как в навязчивом бреду: "Он помогал меня душить {"...Подумайте, Распутин, если он так о Твардовском, о своем крестном отце, то что может остановить его завтра сказать о вас: "Он хряснул меня багром по голове и утащил 25 тысяч долларов". Как старший товарищ предупреждаю: будьте к этому готовы... Со своим душителем гений не церемонился - лгал ему, обманывал, притворялся, разыгрывал перед ним гнусные фарисейские сцены, - и все это божий угодник не считал ни малейшим грехом и обо всем бесстыдно рассказал...Однажды Твардовский написал Федину, возглавлявшему тогда Союз писателей, письмо о нем. С курьером, с распиской оно было доставлено адресату. Вдруг Би-Би-Си передает выдержки из письма. Твардовский ошарашен. Солженицын был единственным читателем письма, и он же говорит Твардовскому: "Вот - как? Вы же мне дали читать тут в кабинете, без выноса". Твардовский, по благородству души не допуская и тени подозрения, сам же приводит довод полного оправдания собеседника: "Не могли же вы переписать все семнадцать страниц!" Тот подтверждает, что, конечно, не мог, а про себя, мысленно хихикая и потирая руки, говорит: "Верно, я только четыре страницы тогда переписал, экстракт." Этого для Би-Би-Си было достаточно. А другой раз сфотографировал еще неопубликованную вещь Твардовского и послал её в антисоветское издательство "Посев", где она к изумлению и негодованию автора и появилась...
      Вскормил кукушку воробей,
      Безродного птенца.
      А он возьми да и убей
      Приемного отца.
      Михаил Шолохов о литературной кукушке
      После всего этого можно по достоинству оценить явление Солженицына со скорбной рожей на похороны своего душителя. В.Лакшин потом вспоминал: "Он умело организовал свое появление. Смерть Твардовского, как теперь видно, была для него прежде всего средством обьъявиться на публике и покрасоваться под светом "юпитеров". Запомнилось критику, как Солженицын тщательно "готовился к своему театральному прощанию с покойным, который уже ничего не мог возразить." А ведь как возрожал! Например, о пьесе "Олень и шалашовка": "Я бы ( в случае её опубликования) написал против нее статью. Даже бы и запретил". О "Раковом корпусе": "Даже если бы печатание зависело целиком от одного меня, - я бы не напечатал. Там - неприятие советской власти...У вас нет подлинной заботы о народе! Такое впечатление, что вы не хотите, чтобы в колхозах было лучше...У вас нет ничего святого...Ваша озлобленность уже вредит вашему мастерству". Вскоре после выхода "Теленка" дочь Твардовского выступила с открытым письмом к его автору на страницах итальянской коммунистической газеты "Унита". Она писала: "Призывающий людей "жить не по лжи", вы с предельным цинизмом рассказываете, как сделали обман правилом в общении не только с теми, кого считали врагами, но и с теми, кто протягивал вам руку помощь, подерживая в трудное для вас время, доверяя вам. Теперь я вижу вас целиком и полность." Но едва ли она видела то, что именно Солженицын дал толчок всей той лжи, бесстыдству, торжествующей наглости, жульническому успеху прохвостов, что ныне захлестнули страну, прикрываясь разного рода вариантами его девиза о том, как надо жить. До чего ж точно сказал о нем Шолохов: "болезненное бесстыдство". Не случайно столп демократии Немцов взывает на всю страну по телевидению: "Читайте Солженицына!" Это голос верного и благодарного ученика...
      В чем для Распутина мудрость Горбачева?
      Вернемся к Надежде Тендитник. Солженицына она защищает еще и так: да, он оправдал расстрел Ельциным парламента, "но значит ли это, что писатель всегда будет считать народный протест неоправданным?" Нет, не значит, мадам. Вполне возможно, когда Ельцин сядет на скамью подсудимых , именно Солженицын произнесет самую пламенную обличительную речь .