ГЛАВА ВОСЬМАЯ

В которой выясняется, что в городе Драгейре нет полиции

В тот вечер Тазендре очень везло в шеребу — игру, где переменчивая фортуна испытывает хладнокровие игроков и минутная слабость может стоить проигрыша партии, рассчитанной до мелочей. А счастливая карта, если действовать дерзко и непоколебимо, может закончить партию тем, что целое состояние перейдет с одной стороны стола на другую — что и случилось с Палувой, графом Кловерхиллом, героем известной поэмы.

Как мы уже говорили, Тазендре везло. Более того, она вела лучшую свою игру, ибо есть только одна вещь, вдохновляющая дзура больше, чем вступление в схватку с превосходящими силами противника, — это схватка с множеством драконлордов. Следует пояснить, что все ее противники за карточным столом были из Дома Дракона: три женщины и мужчина из отряда наемников «Розы с Шипами», и монеты раз за разом переходили от них к Тазендре. Перед ней уже высилась солидная горка золота.

Необходимо добавить, что игра была незаконной, — иными словами, о ней ничего не знали императорские сборщики налогов. Впрочем, наш читатель, наверное, помнит, что во время правления атиры, да и в последовавшее за ним правление феникса, на подобные законы смотрели сквозь пальцы. А вот когда холодные и непреклонные валлисты возвели на трон своего императора, законы о налогах с игорных домов стали внедряться самым непреклонным образом, что привело к притоку золота в сокровищницу джарегов, которые со временем удачно его вложили и заняли ряд настолько важных постов, что смогли выбрать нового императора. Стало быть, от жестких законов, мешающих людям получать удовольствие, выиграли только джареги и продажные чиновники, хотя последние и не носили цветов Дома Джарега.

Значение данного факта для нашего повествования — а мы уверяем читателя, что это непреложный исторический факт, а не вольное толкование политических реалий, — заключалось в том, что если гвардейцам феникса и давали взятки, то и вероятность неожиданного рейда или расследования со стороны Империи была совсем невелика. Посему все двери оставались открытыми и посетители постоянно переходили из общего зала в помещение для азартных игр.

Итак, Кааврен, Айрич и Пэл, стоя позади Тазендры, наблюдали за ее игрой и обсуждали проблему, возникшую с Сахри, которая, по мнению Пэла, была слишком уж непокорной, чтобы ее называть служанкой.

— Дело в том, — сказал Кааврен Пэлу, одновременно заглядывая через плечо Тазендры: три карты одной масти и туз огня не предвещали ничего хорошего ее противникам, тогда как один из них, очевидно блефуя, сделал крупную ставку, — что следовало бы хорошенько поколотить Сахри, но, к сожалению, в наше время мужчина не имеет права поднять руку на женщину, тогда как раньше речь шла только о леди. Однако ничего страшного не произойдет, если леди немного вразумит слугу — любого пола. Разве я не прав, мой дорогой Айрич?

— Абсолютно, — согласился с ним лиорн, — хотя должен уточнить, данное правило едва ли применимо, если леди вооружена до зубов.

— Значит, — заявил Пэл, — если мы не можем сами выпороть Сахри, надо попытаться уговорить Тазендру.

— Меня? — Тазендра нахмурилась и повернулась к ним. — Чтобы я ударила беззащитную служанку?

— Так я и думал, — промолвил Кааврен. — Ничего у нас не выйдет.

— Быть может, стоит нанять какого-нибудь человека, не дворянина, который в случае необходимости будет наказывать Сахри? — предложил Пэл, когда Тазендра вернулась к игре.

— Полагаю, — покачал головой Кааврен, — состояние наших финансов таково, что мы едва ли можем позволить себе дополнительные расходы.

— Похоже, проблема разрешилась сама собой, — заметила Тазендра, когда сидящая напротив леди выругалась, увидев свою очередную карту, и бросила остальные на стол.

— Возможно, — сказал Пэл. — Однако вы должны признать, моя дорогая Тазендра, что завтра можете легко потерять деньги, которые выиграли сегодня.

— Ну и что? — возразила одна из леди, постоянно проигрывавших Тазендре. — Полиция, вне всякого сомнения, в состоянии собрать требуемую сумму, заключив договор с джарегом, вроде нашего любезного Такко. Ведь вы играете, не рискуя собственными деньгами.

Тазендра медленно повернула голову, поскольку в этот момент смотрела на Пэла, и уставилась на леди, только что произнесшую речь. Одновременно Кааврен, Айрич и Пэл сделали шаг вперед и оказались непосредственно за спиной Тазендры, в тихом голосе которой звучала скрытая угроза:

— Окажите мне честь и повторите еще раз то, что вы сказали? Быть может, я плохо расслышала.

Леди дракон склонила голову набок и язвительно проговорила:

— Неужели я вас чем-то задела? Вы утверждаете, будто вас оскорбляет предположение о том, что джареги платят вам, чтобы избежать императорских сборщиков налогов?

— Ни в малейшей степени, — ответила Тазендра.

— Но?

— Но мне показалось, что вы произнесли слово «полиция».

— А если и так?

— Я имею честь сообщить вам, — холодно произнес Айрич, — что в городе Драгейре со времен Восстания Ливрей, которое произошло сорок лет назад, полиции нет.

— Но, — вмешался другой драконлорд, — у нас создается впечатление, что она перед нами.

— Это слово, — сказал Пэл, перебросив полу плаща через плечо так, чтобы стала видна рукоять шпаги, — невыносимо для моих ушей.

— Ну, — заговорила леди, которой принадлежала первая провокационная реплика, — должна признаться, ваши уши меня мало занимают.

— Однако, — вежливо поклонился даме Пэл, — меня весьма беспокоит ваш язык.

— А вот меня, — вмешался Кааврен, — интересуют ее ноги.

— Да? — слегка удивился Айрич. — Ноги?

— Вот именно. И если она соблаговолит воспользоваться ими, чтобы покинуть это тесное помещение, я с удовольствием продемонстрирую ей, на что способна моя рука.

— Друзья мои, — тихо промолвил Айрич, — не забывайте, наши жизни принадлежат его величеству. — Затем поклонился леди и сказал: — Сударыня, несомненно, вам невдомек, что, называя нас полицией, вы не только оскорбляете гвардейцев, но и главнокомандующую, Литру э'Тенит, которой мы присягнули на верность. А также его величество, оказавшего нам честь и принявшего к себе на службу.

— Ничего подобного, — возразила другая спутница леди дракон. — Главнокомандующая имеет право нанять полицию. Причем же здесь оскорбление?

— А его величество, — добавил третий драконлорд, — может, если захочет, называть полицейских солдатами — такова привилегия императорских особ.

— Айрич, — сказал Пэл, поворачиваясь к лиорну, — вам не кажется, что разговор затянулся?

— Однако, — заявила леди, только что проигравшая Тазендре, — кто его остановит?

— Ну, например, я, — поклонившись, промолвил Кааврен.

— Вы? — презрительно проговорила леди, на что ее спутники рассмеялись. — Забавно посмотреть, как офицер полиции будет сражаться с воином.

Айрич вздохнул и положил руку на плечо Пэла, стараясь его успокоить.

— Друзья мои, — сказал он. — Помните о долге…

— Ба! — взорвался Пэл, сбрасывая с плеча руку Айрича. — Наш долг не требует от нас выслушивать оскорбления какого-то жалкого драконишки, думающего, что он может нас учить, где находится острие шпаги.

— Как вы сказали? — воскликнула леди, поднимаясь на ноги, вслед за ней вскочили и ее спутники. Сидеть осталась только Тазендра. — Драконишки? Ни один представитель моего Дома не станет терпеть подобных оскорблений от…

— Остановитесь, — вмешался Кааврен. — Ибо если вы еще раз произнесете столь ненавистное мне слово, а я вижу, оно вот-вот сорвется с ваших губ, мне придется отделить вашу голову от туловища без соблюдения формальностей, столь обожаемых законниками. Я оказываю вам услугу, прерывая вас.

— Ах, формальности… — заявил другой дракон. — Да формальности ничего не значат для меня и моих друзей, а нашим шпагам они и вовсе не нужны.

— Хотя, — добавила леди, — мне известно, что не в обычаях полиции уважать такой подход.

Не вызывает ни малейшего сомнения, что после произнесения презренного слова, которое во все времена и везде так справедливо недолюбливают добропорядочные граждане, дуэли было не избежать, если бы ее участникам не помешали. А помешала им Тазендра — она, изо всех сил старавшаяся сохранять спокойствие, с громким криком вскочила на ноги и изготовилась нанести обидчице такой удар, что, не отпрыгни та назад, дзур раскроила бы ей череп. Стул, стоявший за спиной задиристой леди дракон, перевернулся, а клинок Тазендры, не встретив сопротивления, опустился на дубовый стол, за которым они играли, и едва не рассек его на две части. Монеты и стаканы разлетелись в разные стороны и со звоном покатились по полу.

Четверка драконлордов быстро пришла в себя, задиры обнажили шпаги и приготовились к схватке. Кааврен и Пэл также заняли боевую позицию, даже Айрич последовал их примеру.

— Я застряла, — сообщила Тазендра, которой никак не удавалось вытащить шпагу из дубовой столешницы.

— Тем лучше, — заявила леди дракон и собралась было нанести удар, целясь леди дзур в сердце, на чем история Тазендры и закончилась бы, если бы Пэл не успел сделать встречный выпад и не ранил леди дракон в плечо. Та вскрикнула и выронила оружие.

— Шипы, к нам! — взревели драконлорды.

— Гвардейцы, сюда! — взревели гвардейцы.

Из двух кличей первый оказался куда более эффективным. В комнате находились почти два десятка солдат из отряда «Роза с Шипами», которые проживали в гостинице, в то время как, к огорчению наших друзей, здесь совсем не было гвардейцев. И уже через несколько секунд Кааврен, Айрич и Пэл заняли у дальней стены круговую оборону, а их противник решительно пошел в атаку. На стороне наших друзей были только два преимущества: размеры помещения и… стол.

Дело в том, что Тазендра тоже решила отступить, но ей совсем не хотелось оставлять свою шпагу, поэтому она потянула ее за собой вместе со столом, который в результате оказался между ее друзьями и врагом. Обычно стол покоился на массивных ножках, однако теперь он перевернулся и из него получился великолепный щит, доходящий Тазендре до груди.

На несколько мгновений возникла патовая ситуация, когда драконлорды имели возможность атаковать только с боков вставшего вертикально стола, а гвардейцы и вовсе могли лишь защищаться.

— Давите их, давите! Нужно покончить с ними быстрее, до того как сюда прибудут их друзья полицейские! — крикнул один из драконлордов.

Кроме того, что его слова не были пустой угрозой, они прозвучали новым оскорблением, которое окончательно вывело гвардейцев из себя.

Тазендра, пребывавшая в ярости из-за того, что до сих пор не сумела освободить свою шпагу, испустила крик, подобный воплю раненого дзура, и начала двигать стол в сторону толпы драконлордов. Кааврен немедленно пришел ей на помощь и уперся в столешницу плечом, а Пэл и Айрич стояли с двух сторон и наносили разящие удары всем, кто осмеливался приблизиться. Одному противнику Пэл умудрился нанести удар в голову, рана начала обильно кровоточить, дракон потерял сознание и повалился на пол. Айрич между тем чуть не отсек руку другому дракону, не говоря уже о множестве мелких ранений, которые получила атакующая сторона.

Драконлордам пришлось ретироваться, однако трое из отступавших не устояли на ногах, и Кааврен с Тазендрой с удовольствием проехались по их телам.

Контратака (или, точнее, столоатака) шла успешно до тех пор, пока гвардейцам не удалось оттеснить противника к противоположной стене, и тут одновременно произошли еще две вещи: во-первых, натиск гвардейцев привел к тому, что противник расположился по обе стороны стола, — теперь драконлордам стало гораздо удобнее атаковать наших друзей с флангов, а во-вторых, шпага Тазендры, словно оскорбившись за то, что ее использовали в качестве ручки движущейся баррикады, выскользнула из стола, и тот опрокинулся на столешницу, так что его ножки оказались поднятыми вверх. В следующий момент наши друзья попали в кольцо неприятеля.

Однако они не стали тратить время на выработку новой стратегии. Тазендра, обрадованная тем, что ее клинок наконец-то освободился, так решительно бросилась на самую большую группу драконлордов, что те в панике отступили. Кааврен оказался лицом к лицу с зачинщицей ссоры, несколько раз полоснул ее по руке и лицу, а затем последовал завершающий удар в корпус, после чего обидчица, как мешок с углем, рухнула на пол. Одновременно Айрич ранил в шею другого дракона, а Пэл свалил третьего, вонзив тому в грудь кинжал, за что расплатился глубокой царапиной на щеке и легким ранением левого плеча.

Хозяин гостиницы, не зная, что предпринять, все-таки послал слугу за другими гвардейцами, которые, к счастью, оказались рядом, так что посетители, столпившиеся возле дверей, подхватили клич: «Патруль! Патруль!» — быстро распространившийся по всей гостинице. Заслышав его, наши друзья воспользовались шансом и ретировались в соседнее помещение, где уже находились двое гвардейцев из их роты. Те мгновенно поняли, что происходит, обнажили шпага и заняли позиции рядом с отважной четверкой. Теперь соотношение сил немного выравнялось, хотя преимущество все еще оставалось на стороне драконов, которые замешкались, не зная, что делать дальше.

— Мне кажется, — заметил Кааврен, — сейчас самое время отступить.

— Ну нет! — воскликнула Тазендра. — Я только начала разогреваться.

— Согласен с Каавреном, — сказал Айрич.

— А я, мой дорогой лиорн, — подал голос Пэл, — целиком и полностью поддерживаю Тазендру.

Двое гвардейцев также согласились с Тазендрой, заявив, что они еще даже не успели вступить в схватку.

— Все так, — кивнул Айрич, — но вы находитесь на службе и должны прекращать беспорядки, а не способствовать их развитию.

— Тут вы правы, — подтвердили с огорчением гвардейцы.

— Однако, — не унимался Пэл, — я не верю, что эти достойные солдаты позволят нам уйти.

— Пожалуй, — оживилась Тазендра, поскольку противник явно собирался их атаковать.

— Вы можете их задержать, Тазендра.

— Я?

— Ну, вы ведь волшебница?

— Что ж. Ладно.

Тазендра подняла руки и что-то пробормотала — в тот же миг комната наполнилась появившимся неведомо откуда дымом; мало того, замелькали яркие вспышки, пугавшие еще больше, ведь никто не знал, чего следует от них ожидать.

— Теперь, — проговорила довольная собой Тазендра, — мы можем нападать, поскольку силы практически сравнялись.

— Теперь, — возразил Кааврен, — мы можем отступить, поскольку успешно продемонстрировали неприятелю свою храбрость, а наш противник все еще превосходит нас числом два к одному.

Пэл, Тазендра и оба гвардейца немного поспорили с тиасой, но благодаря поддержке Айрича благоразумие на сей раз победило, и они вышли на улицу, где встретили еще двух гвардейцев, которые, услышав о схватке, тут же отправились за подмогой. «Шипы», довольные тем, что заставили врага отступить, не стали преследовать отважную четверку. Однако очень скоро около тридцати гвардейцев собрались в нескольких кварталах от «Молотка и Гвоздя», в небольшой лавочке, где подавали кляву, и принялись строить планы нападения на нахальных драконлордов, как только те высунутся из гостиницы.

Впрочем, обстоятельства сложились иначе, весьма возможно, что и к лучшему. Дожидаясь неприятеля, наши друзья принялись поглощать вино, причем в огромных количествах. И Кааврен понял, что, пожалуй, единственное сражение, в котором им придется в этот вечер участвовать, будет с землей, вдруг возжелавшей поквитаться с еле стоящими на ногах храбрецами. Кааврен поделился своими наблюдениями с Айричем, тот с ним согласился и сказал Тазендре и Пэлу.

И друзья, не привлекая к себе особого внимания, выбрались из питейного заведения и отправились домой, где в течение нескольких дней с тревогой дожидались возмездия со стороны драконлордов из отряда «Роза с Шипами» или капитана Г'ерета. Впрочем, волнения оказались напрасными.

— Во всяком случае, — заявлял потом Кааврен, — я понял, что следует соблюдать осторожность при выборе партнеров для карточных игр.

Пэл, чье лицо и плечо уже почти зажили, заметил:

— А я убедился, что драконлордам не нравится, когда другие обращают внимание на их манеру выражаться.

— А я, — добавила Тазендра, — теперь знаю, что столы можно использовать не только по их прямому назначению.

— В целом, — подвел итог Айрич, — мы многому научились.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В которой говорится о том, как некоторые персоны пытаются провести тайное совещание и что из этого выходит

Мелькали минуты, пробегали часы, дни незаметно складывались в недели, как всегда бывает, когда вы перестаете вести им счет; а недели в свою очередь превращались в драгейрианские месяцы из семнадцати дней.

Кааврен, когда дела службы не вынуждали его отправляться в «город» — так назывался любой район Драгейры, который можно увидеть из дворца, — тщательно исследовал сначала Крыло Дракона, а потом и другие части дворцового комплекса. Форма Императорской гвардии служила чем-то вроде пропуска и давала возможность беспрепятственно проникать почти всюду. Кааврен решил воспользоваться этим, считая, что должен свободно ориентироваться в месте, где проходит его служба.

Однажды тиаса оказался в коротком широком коридоре, уходящем вправо. Он явно соединял второй этаж Крыла Дракона с третьим этажом императорских покоев. Кааврен прошел под аркой и заметил сбоку узкий проход. И поскольку любому известно, что подобные ответвления гораздо интереснее обычных коридоров, где полно дворцовых служащих, Кааврен тут же решил выяснить, куда он ведет.

Через двадцать шагов узкий коридор внезапно свернул, и тиаса очутился перед простой деревянной дверью. Здесь на посту стоял гвардеец, которого раньше Кааврен никогда не видел. Однако по знакам различия тиаса моментально определил — он из батальона Ланмареи. Кааврен отметил, что часовой вооружен не только шпагой, но и пикой, из чего следовало: речь шла о вопросах безопасности Империи.

— Имя и причина визита? — быстро спросил гвардеец.

— Меня зовут Кааврен, сударь. А причина моего появления вас не касается.

— Раз уж вы здесь и явно намереваетесь пройти дальше, мне совершенно необходимо, не откладывая, выяснить, что вас сюда привело.

— Ну, вы ошибаетесь.

— Ошибаюсь? В чем же?

— Не собирался я идти дальше. Более того, я сейчас повернусь и уйду отсюда.

Гвардеец, низкорослый, но коренастый драконлорд с рыжими волосами и бледным лицом, нахмурился и сказал:

— Тем не менее вы появились там, где вам совершенно нечего делать, если только у вас нет срочного послания к тем, кто находится за этой дверью. В любом случае я настаиваю на объяснении.

— Что ж, скажите мне ваше имя.

— Деккаан э'Тенит.

— Послушайте, дорогой Деккаан, я свернул не в ту сторону — и оказался здесь, теперь же, после того как с вашего позволения уйду отсюда, сверну в нужном направлении. Полагаю, на этом инцидент будет исчерпан?

— Ни в малейшей степени, мой дорогой Кааврен. Более того, я обязан вызвать напарника. Он проводит вас к нашему капитану Ланмарее, и вам придется дать объяснения.

Теперь нахмурился Кааврен:

— Повторяю, я попал сюда совершенно случайно, а поскольку вы слышали эти слова из уст дворянина, то не вижу причин продолжать разговор. А вы?

— Я тоже, но у меня создалось впечатление, что вы боитесь допроса, а значит, вам есть что скрывать.

При слове «боитесь» Кааврен, разгорячившись, положил ладонь на рукоять шпаги.

— Скрывать? — переспросил он. — По выражению моего лица вы могли бы догадаться, что я не из тех, кто скрывает свои мысли. Могу предположить, и вы редко оставляете в тайне свои. Однако в вашем случае, вне всякого сомнения, это происходит потому, что мысли посещают вас не часто и вам не приходит в голову их скрывать. Что же касается меня, сударь, имею честь поставить вас в известность: я все делаю честно и открыто. Вам следовало бы видеть различие между теми, кто, как и вы, состоит на службе у его императорского величества, и шпионами.

— Шпионами? — с иронией проговорил гвардеец. — Я этого слова не употреблял — вы сами его произнесли. Полагаю, на то имеется причина.

— Сударь, вы грубиян.

— Ну и?

— Думаю… — начал Кааврен, но тут дверь, охраняемая Деккааном, распахнулась, и высокий молодой дзур, которому было примерно лет пятьсот, с надменным видом спросил:

— Что здесь происходит?

Деккаан обернулся, поклонился дзуру и ответил:

— Милорд, этот человек, назвавший себя Каавреном, судя по всему, гвардеец Г'ерета, подошел к двери и отказывается отвечать, зачем он сюда явился.

Пока он говорил, Кааврен воспользовался случаем, чтобы получше рассмотреть дзура. Тот, как мы уже упоминали, держался исключительно надменно; берет прикрывал короткие каштановые волосы, а из-под густых бровей на Кааврена смотрели проницательные миндалевидные глаза. Их обладатель был одет во все черное, и лишь герб Лавоудов украшал его берет. Из-за спины торчала рукоять палаша, а в руке он держал жезл волшебника. Взгляд Кааврена скользнул внутрь комнаты, которая показалась ему совсем небольшой и почти не обставленной мебелью, однако внимание тиасы привлекла очень старая женщина; она быстро отвернулась, словно хотела остаться неузнанной. В этот момент дзур встал так, чтобы закрыть от Кааврена комнату.

— Милорд, — поклонившись, проговорил Кааврен, — как я уже имел честь объяснить гвардейцу, мое появление здесь вызвано тем, что я случайно не туда свернул. Клянусь Кровавым Троном, милорд, я тут совсем недавно, а вы ведь знаете, как легко заблудиться во дворце.

Дзурлорд, нахмурившись, кивнул:

— Ладно, можете идти. Но я запомню ваше имя.

— Не могу просить о большем, милорд.

— Хорошо. Однако почему вы не уходите?

— Милорд, я удалюсь незамедлительно, только закончу одно дело.

— Дело? Разве не вы заявили минуту назад, будто попали сюда случайно?

— Совершенно точно, милорд, и готов это повторить. Но мне необходимо договориться о встрече с моим дорогим другом Деккааном — льщу себя надеждой, что он жаждет свидания со мной не меньше, чем я с ним.

Деккаан в свою очередь поклонился и ответил:

— Мой друг, я заканчиваю дежурство в девятом часу и после этого буду счастлив служить вам.

— Что ж, тогда все складывается просто замечательно. Надеюсь, у вас есть друзья?

— Пожалуй, я легко отыщу двоих или троих. Один находится совсем рядом — он охраняет другую дверь этой комнаты, и еще двое ждут, когда мы освободимся.

— Три — как раз подходящее для меня число, — заявил Кааврен. — Остается лишь решить, где состоится наша встреча.

— Вы знаете двор за южным входом в Крыло Дракона?

— Да.

— Так вот, за ним находится поляна для стрельбы из лука, которая в это время пустует.

— Я буду ждать вас там в десятом часу, милорд.

— Постараюсь не опоздать.

— До встречи, любезный Деккаан.

— До встречи, дорогой Кааврен.

После того как Кааврен удалился на приличное расстояние, Деккаан поклонился дзурлорду и сказал:

— Надеюсь, я вас не слишком потревожил, милорд.

— Нет, вот только…

— Да, милорд?

— Мне кажется, тиаса видел то, что ему видеть не следовало.

— И что?

— Если вы будете так добры, что убьете его, вы окажете мне огромную услугу.

— Постараюсь оправдать ваши надежды, милорд.

— Прекрасно, мой добрый Деккаан.

Кааврен, который не слышал этого разговора, поспешил домой, чтобы поскорее разыскать своих друзей. Айрич и Пэл оказались на месте, и Кааврен уже собрался рассказать им обо всем, когда в комнате появилась Тазендра.

— Моя дорогая Тазендра, вы, кажется, чем-то взволнованы?

— Так оно и есть.

— Что случилось?

— Сегодня со мной грубо обошлись.

— С вами? Что произошло?

— А вот что: я беседовала с одним господином в Круглой комнате, рядом с Западной башней Крыла Дракона.

— Я знаю это место, — отозвался Пэл. — Туда редко кто заходит, не так ли?

— Ну, как правило, однако на сей раз наш разговор прерывали не одиножды и не дважды, а целых четыре раза.

— Что ж, — заметил Кааврен, — не всегда удается избежать любопытных глаз.

— Но, — продолжала Тазендра, тряхнув головой, — мой собеседник, граф из Дома Иссолы, не хотел, чтобы наша дискуссия прерывалась.

— Вполне понимаю подобное желание, — заявил Пэл.

— И какие шаги вы предприняли? — спросил Кааврен.

— Ну, мой друг, граф Т., сказал, что ему известно одно весьма уединенное местечко в Императорском крыле.

— Ну, — не удержался Пэл, — там и в самом деле никого не было?

— Ничего подобного. Там стоял часовой.

— Поэтому вы ушли? — спросил Кааврен.

— Именно так мы и собирались поступить. Но гвардеец по имени Кьюрич позволил себе несколько совершенно неуместных замечаний в наш адрес.

— Начинаю понимать, — пробормотал Айрич.

— Вы его атаковали? — поинтересовался Пэл.

— Понимаете, он был вооружен пикой, а я лишь шпагой, так что…

— Пикой, вы сказали? — уточнил Кааврен.

— Да.

— Значит, он охранял нечто важное для Империи.

— Гром и молния, мой добрый Кааврен. Мы ведь находились в Императорском крыле — вы не забыли?

— И что было дальше? — кивнул Кааврен.

— В спор неожиданно вмешалась старая женщина из Дома Атиры, которая предложила немедленно прекратить наши споры.

— Поэтому вы перенесли свидание на более позднее время? — спросил Кааврен.

— Абсолютно точно.

— И на какое именно?

— На одиннадцатый час после полудня.

— И где?

— Мы договорились встретиться у входа в Крыло Дракона, чтобы окончательно определить место.

— А друзья у него есть? — осведомился Пэл.

— Он назвал троих — и не мог бы придумать лучше.

— А не стоял ли, случайно, один из них рядом, на посту у другой двери в комнату? — поинтересовался Кааврен.

Тазендра уставилась на тиасу.

— Кажется, вы наделены даром предвидения, — промолвила она.

— Что ж, все сходится, — сказал Кааврен. — Пойдемте, до назначенного часа осталось немного времени, я вам все объясню по пути.

Так они и сделали, и к моменту, когда друзья подходили к поляне для стрельбы из лука, все уже были в курсе того, что произошло с Каавреном. Они пришли немного раньше, но их противники не заставили себя ждать.

— Милорд, — заговорил Кааврен, — мне кажется, не стоит повторять еще раз, из-за чего возникли наши разногласия.

— Пожалуй, вы правы, — согласился Деккаан. — К тому же кое-кто из наших друзей уже успел познакомиться. Мне остается лишь представить двух других — граф Юлив и лорд Реков.

— А это кавалеры Пэл и Айрич, — сказала Тазендра.

— Прекрасно. А как насчет судьи и императорских свидетелей?

— Ну, — ответил Кааврен, — я никого с собой не привел, а вы?

Кьюрич — противник Тазендры — пожал плечами:

— У меня нет никакого желания ждать. А у вас? Давайте решим все вопросы сами. К оружию.

Тазендра встретила его слова в своей обычной манере — обнажила клинок и начала им размахивать, в то же время нарочито внимательно разглядывая Кьюрича с головы до ног, словно решала, где лучше оставить свои отметки. Однако Кьюрич, нисколько не смущенный поведением Тазендры, вытащил из ножен шпагу, отсалютовал и занял боевую стойку.