Гвардия Феникса (№1) - Гвардия Феникса

— Надо сказать, схватка получилась жаркой. Они атаковали, и наш командир, леди Дараал, пала. То есть убили ее лошадь, а когда леди Дараал попыталась подняться, ее поразили копьем.

— Сразили наповал?

— Рана оказалась смертельной, и она умерла еще до окончания битвы, но прежде успела перестроить нас в цепь и подготовить к новой атаке врага. Более того, она даже повела нас в бой на лошади, захваченной у поверженного ею солдата.

— Сильная женщина.

— Я тоже так считаю.

— А вы, — спросил Кааврен, — что делали вы?

— Будьте уверены, я выполнял свой долг. Генерал приказал батальону оттеснить врага к холму, где стояли наши воины, вооруженные копьями. Мы атаковали, и я имел честь уничтожить троих — одного при помощи камня-вспышки и двоих клинком.

— Совсем неплохо, — одобрительно заявила Тазендра.

— Бой получился жестокий, но мы сражались с наемниками, что давало нам некоторое преимущество.

— Вы правы, — заговорил Айрич. — Они воюют за деньги, а вы бились за Империю.

— Совершенно верно, — согласился Аттрик. — И за честь нашего генерала. Воин всегда сражается лучше, когда знает, за что может погибнуть, и когда ему не приходится страшиться Водопадов Врат Смерти.

— Весьма справедливое замечание, — сказал Айрич и тихонько добавил: — Мне этот господин начинает нравиться.

Услышав последнюю реплику, Пэл усмехнулся в свойственной ему манере и тихонько проговорил:

— Я согласен с вами, друг мой, но вот верить ему — это совсем другое дело.

Айрич как обычно пожал плечами, и вдруг возле дверей раздались крики и странный звук — словно кто-то рвал огромный лист вощеной бумаги. Кааврен и Тазендра мгновенно вскочили на ноги и повернулись ко входу, Аттрик, сидевший к двери лицом, отодвинул свой стул и положил руку на эфес шпаги, Айрич и Пэл молча наблюдали за происходящим.

И тут выяснилось, кто кричал и что явилось причиной шума: друзья увидели маленького человечка, одетого в цвета Дома Теклы, которого, вопреки обычаям таверн того времени, кто-то швырнул в окно — только не из гостиницы, а внутрь! Несчастный упал на спину, но сразу же попытался встать, несмотря на то что сильно ударился головой об пол.

За ним в гостиницу ворвались несколько — Кааврен насчитал одиннадцать — дюжих мужчин; определить, к какому Дому они принадлежат, он не сумел. Речь, конечно, не идет о тех сомнительных «Домах», которые существуют не для того, чтобы служить, и не для того, чтобы служили им, — надеюсь, читатель понимает, что мы имеем в виду обычных разбойников с большой дороги. Однако на бледном лице одного из них читалась четкая принадлежность к Дому Орки; впрочем, он не носил никаких знаков принадлежности к своему Дому, а значит, не мог носить дворянский титул.

Разбойники вошли через дверь и сразу же набросились на теклу, влетевшего через окно, — очевидно, они способствовали его полету. Бандиты подняли несчастного на ноги, двое вцепились в него мертвой хваткой, а третий, с толстой палкой в руках, приготовился опустить ее на еще не пришедшего в себя теклу. Кааврен нахмурился. Айрич пожал пле ч ами, поскольку никто из вошедших не был дворянином, а посему это не могло иметь к нему никакого отношения. Пэл откинулся на спинку стула и с ленивым любопытством наблюдал за происходящим. Однако Тазендра, успевшая подняться на ноги, выразительно откашлялась, тогда как Аттрик встал и занял позицию рядом с ней.

В об ы чной ситуации подобное поведение дзура может произвести некоторый эффект, но сейчас Тазендру попросту никто не услышал: в зале стало довольно шумно. Поэтому Тазендре пришлось заговорить:

— Прошу меня простить, друзья мои.

Один из головорезов — тот, что походил на орку, — удостоил ее взглядом.

— Ну? — спросил он.

— Я бы не хотела портить вам удовольствие, но у меня есть несколько вопросов. Прежде всего мне любопытно, что совершил несчастный текла и почему вы с ним обходитесь подобным образом?

— Это не касается вашей светлости, — ответил орка тоном, который можно было бы посчитать вежливым только при наличии слишком богатого воображения.

— Прошу прощения, но теперь уже касается: ведь я оказала вам честь, когда задала свой вопрос.

— А я повторяю, ваша светлость, это вас совсем не касается. Мы занимаемся своими делами, и, благодарение Орбу, закон не обязывает таких, как мы, отвечать на вопросы всякого, кто окажется поблизости.

— Тогда разрешите сообщить, что вы ведете себя грубо, — заметила Тазендра. — Более того, вы не слишком наблюдательны — в противном случае, вы обратили бы внимание на золотые плащи, которые говорят о нашей принадлежности к Гвардии его императорского величества. Итак, что дает вам право так возмутительно обращаться с этим человеком? Прошу обратить внимание на то, что я задаю свой вопрос во второй раз, — третьего не будет.

— Какая удача, — насмешливо бросил орка и знаком показал своему приспешнику, что пора продолжить избиение.

Впрочем, его удар так и не достиг цели, поскольку прежде, чем палка опустилась на несчастного теклу, последовала ослепительная вспышка, заставившая всех заморгать. Вслед за вспышкой раздался резкий звук, напоминающий удар двух бревен, и помещение наполнил горьковато-сладкий запах. И тут же завопил разбойник с палкой в руках — на его груди появилось огромное черное пятно, и он, как куча грязного белья, рухнул на пол.

— Ага! — закричал орка. — Значит, так? Ну что ж, мы готовы вам ответить, надоедливая леди. Вперед!

Мерзавцы вытащили ножи — все, кроме вожака, который был вооружен саблей, — и кинулись на Тазендру.

Однако та сохраняла хладнокровие не хуже Айрича:

— Что с вами, друзья мои? Неужели вы думаете, что в моем камне всего один заряд? Разрешите вас разочаровать.

И с этими словами она выпустила второй заряд прямо в лицо орки — его отбросило назад, и от головореза не осталось даже мокрого места.

Тазендра и бровью не повела — в правой руке она держала обнаженную шпагу, а камень-вспышку зажала в левой, приготовившись защищать свою позицию, как лорд Голгорил на развилке Бендрок. Бандит, который после гибели главаря оставался на переднем плане, почувствовал себя неуютно, поскольку, хотя Тазендра держала свой клинок одной рукой, у него не было ничего, кроме кинжала, чтобы отразить удар; в результате лезвие шпаги леди дзур и его собственное оружие глубоко вонзились ему в плечо. Глухо застонав, он упал на колени.

Тем не менее все могло бы закончиться гораздо хуже, если бы Аттрик, также возмущенный несправедливым избиением теклы, не успел выхватить шпагу и встретить второго головореза удачным выпадом — тот улегся на пол рядом со своим поверженным товарищем. Между тем текла, про которого на время забыли, вместо того чтобы броситься к двери, схватил табурет — такими обычно пользуются чистильщики сапог — и, держа его за две из трех ножек, обрушил на голову ближайшего врага, причем сделал это очень ловко.

— Хороший удар, мой друг Аттрик, — заметила Тазендра.

— Ну а я не могу не отметить, что ваше волшебство, моя дорогая Тазендра, прелестно действует.

— Ба! Какая мелочь! Однако взгляните налево!

Тем временем Пэл прошептал Айричу и Кааврену:

— Друзья мои, мне не нравится, чем все это пахнет. Головой ручаюсь, сии милые господа явились лишь затем, чтобы спровоцировать нас на драку.

— Да, — сказал Айрич. — Возможно, вы и правы. И клянусь, они своего добились!

Не желая больше тратить время на разговоры, трое друзей вскочили на ноги, держа на виду свои камни-вспышки.

— Полагаю, мы сможем разделаться с ними одним ударом, не так ли? Готовы? — громко провозгласил Айрич.

Для оставшихся на ногах шестерых разбойников это было слишком — они разом повернулись и со всех ног бросились вон из гостиницы. Последний, впрочем, успел получить солидный удар по голове от теклы, решившего отомстить за свои страдания. Победители переглянулись и убрали оружие, табурет текла аккуратно поставил рядом с очагом. Первыми уселись на свои места Айрич и Пэл, а Тазендра и Аттрик обнялись, поздравляя друг друга с победой.

— Быть может, — предложил Пэл, — стоит допросить оставшихся в живых, если таковые найдутся, чтобы выяснить, кто заплатил за это нападение.

— Значит, вы уверены, — промолвил Айрич, — что им дали задание расправиться именно с нами?

— А разве вы думаете иначе?

— Такой вариант нельзя исключать, — заметил Айрич.

— Ну, — вмешался Кааврен, — мы можем что-нибудь узнать, допросив теклу, который так ловко обращается с табуретом.

— Отличная мысль, — похвалил Айрич тиасу. — Вы с ним побеседуйте, а я…

— Да? А вы?

— Проклятие! Я закажу еще бутылку прекрасного гегаарского вина.

— Хорошо, — кивнул Кааврен. — А ты, друг мой, назови нам свое имя.

Текла оказался неожиданно худым для представителя своего Дома. Он был среднего возраста. Круглое лицо маленькими глазками и оттопыренной нижней губой, короткие толстые пальцы говорили о его принадлежности к Дому Теклы, как, впрочем, и прямые русые волосы, и косолапая походка.

— С удовольствием, милорд, назову вам свое имя — Мика, ведь вы спасли мне жизнь и я глубоко вам благодарен.

— Ладно, — продолжал Кааврен, — а чего хотели от тебя разбойники?

— Должен признаться, что не имею ни малейшего представления.

— Что? — удивился Кааврен. — Ты утверждаешь, будто не знаешь, почему они на тебя напали?

— Да, милорд.

— Так не бывает.

— Очень даже бывает, — вмешался Пэл.

— Ладно, — с сомнением произнес тиаса. — Расскажи нам все по порядку.

— Понимаете, милорд, три раза в неделю я прихожу сюда, чтобы поесть — в обмен на работу, которую мастер Клефф, хозяин гостиницы, для меня находит.

— Значит, таким образом ты зарабатываешь на жизнь?

— Да, милорд.

— А чем ты питаешься в оставшиеся два дня недели?

— Милорд, я делаю то же самое, что и Кайран Завоеватель в горах Адриланки, — жду завтрашнего дня.

— Ты, бесспорно, неглупый малый, Мика, и, пожалуй, не лишен отваги, если судить по тому, как ты обращаешься со своими обидчиками. Прошу, продолжай рассказ, мне очень интересно.

— Спасибо, — поклонившись, сказал Мика, — сегодня как раз тот день, когда я должен был работать. Я направлялся в гостиницу с мыслями о предстоящей еде. И тут увидел этих отвратительных типов, которых вы так здорово отделали.

— И что же они?

— Милорд, они стояли у входа в гостиницу и о чем-то тихонько переговаривались.

— Ну и что произошло дальше?

— Когда я подошел, один из них показал на меня, и остальные принялись разглядывать мою скромную персону, а потом дружно закивали. Тогда я еще ничего не знал об их намерениях, но у меня появилось неприятное предчувствие, поэтому я решил обойти всю компанию Вы ведь понимаете, милорд, я не дворянин знатного рода и могу избегать опасностей без ущерба для своей чести.

— Да, правда. Продолжай.

— Тогда они окружили меня, преградив дорогу. Один поинтересовался: «Скажи-ка, что ты собираешься здесь делать?» Я ответил: «Милорд, я намерен войти и поработать, чтобы получить обед».

«Что? — воскликнул разбойник. — Ты хочешь войти в таверну?»

«Если это вас не рассердит, — промолвил я. — В противном случае я останусь снаружи».

«О нет, — заухмылялись они, — нас это вполне устраивает. Мы тебе даже поможем».

Не говоря больше ни слова, они схватили меня, милорды, и швырнули в окно. Остальное вы видели сами.

— Ну что ж, — сказал Пэл, — теперь-то вы убедились, что я не ошибся? Нам устроили западню, и мы сумели из нее выскользнуть только благодаря тому, что наш друг леди дзур умеет обращаться с камнями-вспышками, драконлорд ненавидит несправедливость, а текла великолепно орудует табуретами.

— Да, у меня не осталось никаких сомнений, — признался Айрич. — Но кто же хочет нам воспрепятствовать?

— Очевидно, тот, кто попытался убедить Аттрика убить Кааврена.

— О ком идет речь?

— О том человеке, который пригрозил Кааврену.

— Но кто это?

— Понятия не имею.

— Жаль, — пробормотал Айрич.

— Но, — добавила Тазендра, — нам удалось спастись.

— За это, — сказал Кааврен, — следует благодарить вас.

— А я особенно вам благодарен, — обратился Мика к Тазендре, — и если я в силах хоть чем-нибудь вам помочь, только попросите, и я с радостью отдам за вас жизнь.

Тазендра кивнула, но тут ей в голову пришла неожиданная идея.

— Мне кажется, ты говорил, что ешь всего три раза в неделю?

— Да, миледи, и это почти в два раза больше, чем до того, как мне посчастливилось сюда попасть.

— А не хочешь ли ты получить работу и есть не три раза в неделю, а четыре раза в день?

От столь соблазнительного предложения у Мики просто слюнки потекли, глаза загорелись, — видимо, текла был очень даже не против такой работы. Поклонившись дзур, он ответил:

— Миледи угадала одно из самых заветных моих желаний. Только скажите, что я должен делать.

— Ну, во-первых, сопровождать меня.

— Сопровождать такую леди, как вы? О, чудесно!

— Хорошо.

— Еще?

— Ты будешь носить мою ливрею.

— Я и не мечтал о таком везении.

— Тебе придется ухаживать за моей лошадью.

— Я люблю лошадей и ухаживал за ними почти всю жизнь. Что еще?

— Ты должен научиться чистить, полировать и точить мое оружие.

— Я точу ножи для мастера Клеффа, а также чищу и полирую серебро, которое он держит на случай, если его заведению окажет честь своим визитом принц. Хозяин не пользовался серебром уже лет двести, однако посуду необходимо полировать каждую неделю — вдруг фортуна улыбнется мастеру Клеффу.

— Ты будешь помогать мне одеваться.

— Моя бабушка по материнской линии жила с нами, когда я был еще совсем ребенком, она болела и не могла одеваться сама — я помогал ей в течение трехсот лет. Что еще?

— Приносить еду и вино для меня и моих друзей. Все остатки будут доставаться тебе.

— Именно этим я и занимался в заведении мастера Клеффа весь последний год, а он — весьма требовательный хозяин. Что еще?

— Все.

— Не стану скрывать, вы доставили мне невиданную радость, предложив такую работу.

— Тогда, дорогой Мика, она твоя.

— Подождите, — нахмурившись, возразил Пэл, — вы не забыли, что лакеи вышли из моды?

— Проклятие! — воскликнула Тазендра. — Вы правы. Я не подумала.

Мика задрожал: все его планы о счастливом будущем рухнули. Аттрик сочувствовал несчастному, которому только что спас жизнь, но не мог придумать, как выйти из столь щекотливого положения. Он наклонился к Кааврену и прошептал ему в ухо:

— Мы должны что-то сделать для него.

— В самом деле? — удивился Кааврен. — Но почему?

— Разве, вас не трогают слезы на его лице?

— Да, но мы не в силах ничего изменить.

— Клянусь моим конем! Вы же тиаса, придумайте что-нибудь.

Кааврен не нашелся что ответить и уже собрался было сказать: «А вы — дракон, так убейте кого-нибудь», но тут его осенила мысль, а вслед за ней — еще одна. И потому он обратился к Тазендре:

— Мой дорогой друг, уделите мне несколько минут вашего времени.

— С удовольствием.

— Предположим, перед тем как войти в таверну, вы встретили господина, который преградил вам дорогу. Что бы вы стали делать?

— Что бы я стала делать? Вытащила бы клинок и отрубила ему голову.

— Хорошо. А что будет, если во время ваших утренних тренировок кто-нибудь скажет: «Ваши действия меня оскорбляют, я настаиваю, чтобы вы прекратили это». Что тогда?

— Ну, если бы у меня не было с собой клинка, я бы взяла камень-вспышку и проверила, какой величины дыру можно им проделать.

— Прекрасно. А теперь представим себе, что вы в одиночестве обедаете в таверне «Руки деревьев» и кто-то заявляет, что желает сидеть за тем столиком, за которым устроились вы, поскольку ему хочется насладиться видом на реку.

— Я отправлю его в реку — думаю, оттуда вид будет явно лучше. Но, мой добрый Кааврен, зачем вы задаете такие необычные вопросы?

— У меня создается впечатление, что вам не нравится, когда другие принимают за вас решения. Неужели такая мелочь, как мода, может диктовать вам, как жить?

— Должна признать, — кивнула Тазендра, — что в ваших словах есть доля правды. Я еще раз меняю свое решение. Мика, готов ли ты стать моим слугой?

— Да, миледи, и даже если на службе у вас меня изрубят на кусочки, я буду благодарить судьбу за сей дар.

— Должен заметить, — вновь заговорил Пэл, — что и меня убедили ваши доводы, я снимаю все свои возражения. — Однако йенди тут же нахмурился, а через мгновение прошептал Айричу: — Значит, вы считаете, что я не ошибся относительно разбойников, напавших на нас?

— Конечно, мой дорогой Пэл, я ведь уже сказал.

— Готовы ли вы выслушать мое предположение?

— Вы прекрасно знаете, что я готов выслушать любую вашу мысль.

— Ну тогда должен заметить, что не доверяю текле, который так хорошо дерется.

— Иными словами, вы полагаете?..

— Они намеревались заставить нас взять с собой шпиона в лице Мики.

Айрич нахмурился, услышав слово «шпион». Некоторое время он разглядывал теклу.

— Нет, мой добрый Пэл, — покачав головой, наконец возразил он. — Полагаю, в данном случае вы ошибаетесь. Я внимательно наблюдал за нашим новым знакомым и практически убежден, что он честен, хотя и принадлежит к Дому Теклы.

— Значит, вы считаете, что мы можем ему доверять?

— Пожалуй, да.

— Что ж, полагаюсь на ваше знание людей.

— Кажется, нам пора. Мне уже наскучило это заведение, правда, надо сказать, нас здесь неплохо развлекли.

Им пришлось заплатить три орба, чтобы рассчитаться с мастером Клеффом, — сумма была бы заметно больше, если бы они не оставили в его полном распоряжении разбойников, лежавших на полу. Радость Клеффа могла сравниться разве что со счастьем Мики, который первым выскочил на улицу, прихватив свой табурет, видимо предположив, что в этой компании сей предмет понадобится ему снова. Словом, текла был весьма не глуп.

Затем друзья забрали лучшую лошадь разбойников, отдали ее Мике (после чего он стал еще счастливее, если такое вообще возможно) и уже через несколько минут в сопровождении драконлорда и теклы вновь отправились в путь.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

В которой, по нашему убеждению, пора выяснить, что затевает Сиодра

Люди придумали множество способов измерять расстояния, а потом с превеликим удовольствием принялись устанавливать, сколько дюймов в пяди и сколько пядей в лиге, или сравнивать одинаковые меры длины. Сораннская лига, например, соответствует почти двум лигам, принятым на территории Сиуволл, а в баронетстве, где когда-то находился город Драгейра, в те времена, о которых мы имеем честь вам рассказывать, лига была еще меньше. Но сколько ни говори, всякий, кто путешествовал сам или внимательно слушал других, знает: существует лишь одна непреложная мера, которой могут быть определены расстояния, — это время.

Воистину верно, что дистанция от ворот Дарра до Риппл-Пойпт едва ли составляет лигу, а от Железных ворот до Колодца Фоссона никак не меньше тридцати, однако из-за того, что в одном случае путь лежит по хорошей, ровной дороге, а в другом — по крошащимся камням, мы можем, не опасаясь ошибки, заявить, что оба места расположены на одинаковом расстоянии от сердца города Драгейры, — и эта дистанция измеряется примерно тридцатью часами, или полными днем и ночью.

Посему, если сказано, что нашим героям предстояло преодолеть многодневное расстояние, мы надеемся, читатели не будут раздосадованы или смущены видимой путаницей в единицах измерения.

Итак, после схватки в гостинице друзья медленно ехали по великолепному ущелью Железного леса в Кипящих горах — весьма любопытное зрелище для всякого, кто не торопясь путешествует по своим делам. Если бы наши читатели оказались на их месте, они смогли бы оценить красоту горных водопадов и ручьев, которые мчатся вниз по склонам, стремясь побыстрее добраться до реки Йенди, с удовольствием ощутили прохладу свежего ветерка, дующего в лицо путникам, и почти наверняка изумились багряному золоту Ползучего леса на перевале под Скалой Волшебника. И уж конечно, никто не отказался бы насладиться ароматом танниса и поздним цветением яблонь.

Но рассказ об этих красотах предназначен для тех из наших читателей, кто видел их до случившейся приблизительно через пятьсот лет после описываемых событий Катастрофы Адрона, которая навеки унесла с собой потрясающие ландшафты, волшебные звуки и сладостные ароматы. Как, впрочем, и дворец, и весь город Драгейру вместе с теми, кто там обитал. Что же до остального, нет ни малейшего смысла отвлекаться на ненужные подробности. Поэтому мы не станем отнимать у вас время, а сразу перейдем к событиям, имеющим прямое отношение к нашей истории.

Итак, прошло всего несколько часов после событий в таверне, которую принято было называть Бидновской гостиницей. А мы вернемся в город и войдем во дворец, точнее, в Крыло Дракона, величественные и просторные покои главнокомандующей, где находятся Литра и неприятный господин с примечательным полукруглым шрамом, идущим от правого виска почти до самой губы, одетый в цвета Дома Джарега.

— Насколько понимаю, — проговорила Литра, — вы потерпели неудачу. Именно это вы пришли мне сообщить, Фейаавик?

— Да, ваше превосходительство, — ответил джарег без малейшего смущения.

— Расскажите, как все произошло.

— Ваше превосходительство, моя задача состояла в том, чтобы, используя любые средства, помешать неким персонам продолжить свое путешествие.

— Любые, за исключением убийства, Фейаавик.

— Совершенно верно, таковы были приказания. Впрочем, в ваших предостережениях не было никакой необходимости — я, как и вы, ваше превосходительство, не одобряю убийство.

— Я верю, Фейаавик, каждому вашему слову, — проговорила Литра таким тоном, что сразу становилась ясно: она ни на грош не верит своему собеседнику. — Продолжайте.

— Ваше превосходительство, я нашел приятеля, с которым поддерживаю очень тесные взаимоотношения…

— Иными словами, он вам сильно задолжал?

— Если хотите.

— Хорошо, я вас внимательно слушаю.

— Мой приятель…

— У него есть имя?

Фейаавик знаком показал, что это не имеет значения.

— Мой приятель, — продолжал он, — собрал отряд из десяти человек и при помощи хитрости попытался заставить нашу путешественницу ввязаться в драку, в которой не станут принимать участие остальные. Таким образом, один из них не смог бы продолжить путь… и так далее. В конце концов наш план должен был привести к тому, что все, или по крайней мере тот, кто вас особенно беспокоит, отказались бы от своих намерений.

— Звучит разумно.

— Рад слышать, что вы так думаете. Но если быть кратким, наша затея провалилась.

— Почему же ваши люди потерпели неудачу? Меня интересует именно этот вопрос. Вы сказали, что ваш приятель собрал отряд из десяти человек. Итого одиннадцать. А засаду, если мне не изменяет память, устраивали всего на четверых.

— Да, меня действительно предупредили, что их будет четверо.

— Вам назвали правильное число.

— Боюсь, я не могу с вами согласиться.

— Почему?

— Потому что их было пятеро.

— Пятеро?

— Именно, ваше превосходительство. Более того, текла, вопреки ожиданиям, тоже принял участие в сражении — так что получается даже шестеро.

— Ну все равно одиннадцать против шести, один из которых текла…

— Ваше превосходительство, у них были камни-вспышки.

— Ах вот оно что! Я не знала, насколько хорошо они подготовились.

— Полученный мною доклад абсолютно точен.

— Но все равно — одиннадцать против пяти. Кто-нибудь из них ранен?

— Из наших врагов? Нет. Однако мой приятель и двое его товарищей убиты. Еще трое получили серьезные ранения.

— Поразительно, — пробормотала Литра, а потом спросила чуть громче: — А кто пятый?

— На этот вопрос у меня нет ответа.

— Почему?

— Потому что не знаю, кто еще кроме тиасы должен был входить в их маленький отряд, и уж подавно понятия не имею, кто мог к ним присоединиться.

— Ну одна из них, несомненно, леди дзур.

— Об этом мне известно, поскольку мой приятель рассчитывал отделить ее от остальных, — ведь дзуры всегда защищают тех, кто пребывает в меньшинстве, правы те или нет.

— Еще лиорн.

— Да, именно он скомандовал своим друзьям разрядить камни-вспышки, когда оставшиеся в живых решили отступить.

— И йенди.

— Не стану отрицать, хотя вы знаете, их трудно точно распознать. Так или иначе, по моим сведениям, среди них был невысокий, красивый, очень хорошо одетый черноволосый человек в плаще, очень похожем на форму, которую носят гвардейцы.

— Это он.

— Хорошо. Кто еще?

— Кто еще? Ну тиаса, естественно, которого я имела честь описывать не далее как вчера.

— Ну а как насчет драконлорда?

— То есть вы предполагаете, с ними путешествует драконлорд?

— Именно. У него не оказалось камня-вспышки, зато имелась шпага, и, как мне доложили, довольно длинная.

— Я ничего не слышала о драконлорде.

— Одну минуточку, ваше превосходительство, кажется, я припоминаю, как они его называли. Вроде бы… Ит… нет, точно не помню. Но последняя буква была «г» или «к».

— Аттрик?! — вскричала Литра.

— Совершенно верно, теперь я вспомнил.

— Невозможно!

— Хорошо.

— Что вы хотите этим сказать?

— Поскольку такое невозможно, значит, мне сообщили ошибочную информацию.

— Аттрик должен был убить тиасу!

— Видимо, у него ничего не вышло.

— Тогда тиаса должен был убить его.

— Ну, вероятно, тиасу также постигла неудача.

— Невозможно.

— Хорошо.

— Вы повторяетесь.

— Кровь скакуна, я всего лишь вторю вам.

— Уходите, Фейаавик. Немедленно. И воспользуйтесь черной лестницей, пожалуйста.

— Естественно. Но сначала возьмите…

— Что такое?

— Кошелек, ваше превосходительство.

— Я и сама вижу, что кошелек, но что в нем?

— Должны быть золотые империалы.

— С какой стати вы предлагаете мне деньги, Фейаавик?

— Разве не вы мне их дали? Сумма довольно крупная. Я потерпел неудачу и возвращаю деньги.

— Но вам заплачено за попытку. Оставьте кошелек себе.

— Боюсь, мне придется от него отказаться, ваша светлость. Только наемникам платят за попытки.

— Я же вас наняла, следовательно, вы — наемник.

— Возможно, так сначала и было. Но теперь ситуация изменилась, поскольку я возвращаю деньги.

— Я настаиваю…

— Нет, ваше превосходительство, это я настаиваю. Я не ношу вашу ливрею и никогда не стану. Если вы пожелаете, чтобы была сделана еще одну попытка, я с удовольствием пойду вам навстречу. Но не в моих правилах брать деньги, которые я не заработал.

— Что ж, будь по-вашему, Фейаавик.

— Да. Прощайте, ваше превосходительство.

— Прощайте, Фейаавик.

Джарег, как и обещал, ушел по черной лестнице. Когда его шаги затихли, в комнате появился новый посетитель — атира по имени Сиодра, с которой мы уже встречались. Мы и дальше станем так ее называть, поскольку Литра обращалась к ней по этому имени, более того, оно было настоящим.

— Значит, ваше превосходительство, джарег потерпел неудачу.

— Создается именно такое впечатление, моя дорогая Сиодра.

— Забавно.

— Да нет. Нельзя допустить, чтобы они арестовали Катану. Мы должны обеспечивать ее безопасность до тех пор, пока не наступит подходящий момент для ее уничтожения — в соответствии с нашим планом.

— Следовательно, необходимо найти другой способ остановить их.

— Совершенно верно, Сиодра.

— Во всяком случае мы знаем, куда они направляются.

— Знаем?

— Да, мне сообщили.

— Хорошо.

— Вам следует вновь призвать вашего друга джарега.

— Зачем?

— У нас есть для него другое поручение.

— О чем вы?

Сиодра понизила голос, словно опасаясь, что за стенами скрываются шпионы или, по крайней мере, историки. И ее маневр удался, поскольку действительно осталось неизвестным, о чем они говорили в течение следующих нескольких минут. Можем лишь доложить, что Литра все внимательно выслушала, а потом кивнула.

— Да, Сиодра, вы правы, — заметила она обычным голосом.

— Ну, что будем делать дальше?

— Завтра я приглашу Фейаавика и дам указания в соответствии с вашим предложением.

— Так будет лучше всего. А я подумаю, какие шаги следует еще предпринять.

— Очень хорошо. Спокойной ночи. И пожалуйста, уходите по черной лестнице.

— А разве я когда-нибудь поступала иначе? — иронично заметила она и, поклонившись преувеличенно вежливо, удалилась тем же путем, что и джарег.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

В которой показывается, что ничто, даже слова, которые его императорское величество обронил, обращаясь к своему доверенному лицу, не ускользает от внимания историка

А сейчас нам, с благосклонного разрешения читателя, следует обратить внимание на того, кем мы, возможно, пренебрегали, — не слишком разумный поступок, ведь его роль велика как в истории в целом, так и в нашем рассказе в частности: речь идет об императоре Тортаалике I.

В то время, то есть в начале восемнадцатого цикла, Тортаалик был еще совсем молодым человеком с прекрасными белокурыми волосами, характерными для его Дома, и глазами, о которых лишь самые придирчивые критики могли бы сказать, что им следует быть чуть-чуть покруглее и, возможно, немного светлее. Нос у Тортаалика был маленьким и прямым; когда он сердился, ноздри немного раздувались. Император очень заботился о своей коже, и она отливала бронзой, оставаясь гладкой, как у юной девушки. Характер Тортаалика в начале правления отличался дикой импульсивностью молодости, однако его смягчило старательное воспитание, за которое отвечал старший наставник, мастер Ион, сумевший внушить императору острое чувство ответственности.